Разрушающийся мир

Один из офицеров мрачно посмотрел на Амелию. Он снял наушник и тихо заговорил с тем, кто был на другом конце, не сводя внимательного взгляда с ее лица.

Амелия напряглась. Резкий запах антисептика щекотал ей ноздри. Дыхание в горле перехватило. Но она ничего не могла сделать, никто из них не мог ничего сделать. Они были окружены, у них не было ни сил, ни оружия. Солдаты Убежища могли делать все, что хотели. Амелия ничего не могла противопоставить им.

Тут к ним подошел еще один человек в защитном костюме.

— Поместите этих троих в изолятор, — распорядился он, жестом указывая на Амелию, Мику и Сайласа.

— Я туда не пойду, — прорычал Сайлас. — Вы не можете запереть нас.

— Это не тюрьма, — со вздохом отозвался мужчина. Индеец лет шестидесяти, его обрюзгшее лицо и густые седые брови просматривались сквозь козырек шлема. — Я доктор Виджей Ичпужани. Эти изоляторы предназначены для безопасности всех участников.

— Мы не больны, — поторопилась заявить Амелия.

— Мы этого не знаем, — покачал головой доктор Ичпужани. — У вас нет чипов. Без семидесятидвухчасового карантина для наблюдения и тестирования мы не можем определить состояние вашего здоровья.

— Пожалуйста, не разделяйте нас. — Амелия презирала мольбу в своем голосе, но ничего не могла с собой поделать. Паника сомкнула железные пальцы на ее горле. Амелия не хотела продолжать эту миссию без парней. Ей нужны были Мика и Сайлас. Она не могла сделать это одна.

— Считайте, что вам повезло, — проворчал доктор Ичпужани. — Коалиция обязала автоматически отсеивать всех, у кого нет чипов, и весь второстепенный персонал. — Его взгляд задержался на Амелии, в нем промелькнул интерес. — Единственная причина, по которой мы не вышвырнули вас всех к чертовой матери, — это она. Дочь председателя Коалиции. Выжившая пассажирка «Гранд Вояджера». Кто бы мог подумать, спустя столько времени? Рад, что ты выжила, когда столько миллиардов других людей не смогли.

Легкие Амелии сжались от накатившей паники. Он знал о ее отце? Подозревает что-то? Но доктор уже отворачивался, потеряв к ним интерес. Нельзя было позволить паранойе взять верх. Он ничего не знал.

— Когда мы выйдем отсюда? Мне нужно поговорить с главным. Это очень важно.

Доктор оглянулся на нее и недовольно вздернул брови.

— Расслабься, девочка. Ты попала внутрь. Ты ведь этого добивалась? Ты в безопасности. Через семьдесят два часа мы тебя впустим. Никаких проблем.

Три дня — это слишком долго. Амелия не могла ждать здесь, запертая в крошечных камерах, в окружении плотных стен, в то время как снаружи болели и умирали люди. Теперь, когда она наконец очутилась в Убежище, предвкушение захлестнуло ее, напряжение было готово разорвать грудь. Амелия должна выяснить правду. Что бы ни было — она должна знать.

Двое солдат в защитных шлемах схватили Мику за руки и грубо поволокли к одной из изолированных камер. Еще двое потянулись к Сайласу. Он отпрянул назад, злобно оскалившись.

— Уберите от меня свои руки, грязные тараканы…

— Сайлас! — прошипел Мика.

— Подожди! — воскликнула Амелия. — У меня иммунитет.

— У многих оставшихся в живых он есть. К сожалению, их кровь оказалась бесполезной при поиске лекарства. — Доктор Ичпужани лишь отмахнулся от нее.

— А моя — нет.

Но доктор зашагал прочь, снова сосредоточившись на голопаде. Солдат схватил ее за руку. Амелия отпихнула его. Она больше никому не позволит себя игнорировать. Не сейчас. Она задрала подбородок и быстро и громко заявила.

— Я переболела вирусом «Гидры».

Солдаты насторожились.

— Это прискорбно, — оглянулся через плечо доктор Ичпужани. — Мне жаль, что вы проделали такой долгий путь, чтобы погибнуть, как и все остальные. — В его голосе звучало не столько сожаление, сколько покорность, словно он произносил эти слова уже тысячу раз. Ему довелось повидать немало страданий и смертей, особенно здесь — так близко от Убежища, но не в безопасности его стен.

— Вы меня не поняли. — Сердце Амелии бешено колотилось, кровь шумела в ушах. Он должен услышать. Она должна заставить его выслушать. — Я сказала, что у меня был вирус «Гидры». Я выздоровела больше месяца назад.

Доктор развернулся и быстро зашагал к ней, его лицо за козырьком выражало негодование.

— Твою ложь здесь никто не оценит. Не думай, что ты можешь уклоняться от правил только потому, что входишь в элиту и привыкла получать все, что пожелает твое надменное сердечко. Мир изменился. От вируса «Гидры» не спастись никому, кроме обладателей иммунитета. Все, кто заболел, умирают. Абсолютно все. — Его губы искривились в едва сдерживаемой насмешке. — Теперь тебя не спасут даже деньги.

— Вы знаете, кто мы такие? — прорычал Сайлас. — Вам не сойдет с рук такое обращение с нами!

— Амелия говорит правду, — подтвердил Мика. — Я был там. И Сайлас тоже. У нее были все симптомы — даже кровотечение из глаз. А потом ей стало лучше.

Доктор Ичпужани лишь недоверчиво покачал головой.

— Я больше не намерен тратить на вас свое время. Мне все равно, кто вы такие. В любом случае, вас ждут Внешние земли. Всех вас.

— Я не лгу. — Амелия говорила спокойно, не позволяя голосу сорваться, а пальцам дрожать. Она встретила его раздраженный взгляд, не дрогнув. Вытянув правую руку, она задрала свитер. — Проверьте меня прямо сейчас.

— Я же сказал, что без виталичипа это займет семьдесят два часа…

— У вас же есть микроскопы? Векторы для выявления болезней? Возьмите образец моей крови. На это не понадобиться много времени и сил. Разве шанс на надежду, какой бы крохотной она ни была, не стоит того, доктор?

Доктор Ичпужани колебался, на его лице промелькнула нерешительность. Наконец он тяжело вздохнул. Затем что-то набрал на своем голопаде.

— Ладно.

К доктору приблизился продолговатый медбот с полудюжиной рук-щупалец. Он нес поднос с иглой и стеклянной трубкой.

— Подними рукав и держи руку ровно.

Одним щупальцем бот провел по внутренней стороне предплечья Амелии спиртовым тампоном, другим придержал руку, третьим, похожим на палочку, просканировал кожу с тихим писком красных лазеров, а четвертым уколол в вену.

Все закончилось в одно мгновение. Игла была такой крошечной, что Амелия едва почувствовала укол.

В стеклянную трубку хлынула темно-красная кровь. На вид она ничем не отличалась от той, что всегда шла из всех царапин и порезов. Неужели ее кровь была особенной? Могут ли в ней содержаться антитела, которые приведут к излечению? Амелия отогнала от себя сомнения, когда бот наложил на ранку полоску медицинского клея и унесся прочь, ловко лавируя между солдатами.

— Подождите там, — распорядился доктор Ичпужани. Он указал на изолированные камеры, после чего скрылся в том же направлении, что и медбот.

Амелия позволила солдатам поместить ее в камеру. Мика и Сайлас расположились по обе стороны от нее, но стенки камеры не были прозрачными. Она не могла их видеть.

Сквозь прозрачную внешнюю стену мимо Амелии то и дело проходили солдаты, врачи и медботы, не обращая на нее ни малейшего внимания. Дверь была запечатана и заперта биометрическим сканером.

Воздушный компрессор под потолком, слишком высоким, чтобы она могла дотянуться до него, подавал свежий кислород и выводил затхлый воздух. Стены камеры колыхались как паруса. Амелия прижала руки к стенам. В ответ ничего не произошло.

— Мика, — позвала она. Нет ответа. — Сайлас!

Они ее не слышали. И она не могла их услышать. Должно быть, стены сделаны из звукопоглощающих волокон. С тошнотворной болью в животе Амелия осознала, что врачи вряд ли хотят слышать крики своих пациентов.

Она несколько раз ударила кулаком по стене. Ткань была прочной и грубой и царапала костяшки пальцев даже через перчатки. Однако с противоположной стороны не последовало ни прикосновения, ни толчка. Похоже, между каждой камерой предусмотрено пустое пространство.

Не имело значения, что Мика и Сайлас находились всего в нескольких футах от нее. С таким же успехом это могли быть тысячи миль. Ее ладони в перчатках ощутимо вспотели. Мрачно предчувствие сковало сердце Амелии.

Когда их держали в карантине на военно-морской базе во Флориде, они хотя бы были вместе. Здесь все обстояло иначе. Полная изоляция. Амелия была окружена людьми и в то же время оставалась совершенно, абсолютно одна.

Прошло всего десять минут, а она уже ненавидела это место. Сделав вдох, Амелия взяла себя в руки. Она будет сильной. Она будет храброй.

Это было только начало.

Глава 11

Уиллоу

— Что нам делать с охранниками? — тихо спросила Уиллоу.

Они с Финном стояли у задних ворот внешнего ограждения, притворяясь, что интересуются небольшим запущенным садом, в котором Бенджи и еще несколько детей копались примерно в десяти ярдах от них.

Испачканный в грязи Бенджи с вопросом в темных глазах посмотрел на Уиллоу. Он знал, что нужно будет немедленно бежать, как только сестра подаст сигнал.

Уиллоу слегка покачала головой. Еще рано.

Они сказали Бенджи, что решили отправиться в неожиданное приключение, в тайный поход. Дикий неизвестный лес был опасен, но здесь, в комплексе «Новых Патриотов» таилось не меньше угроз. Уиллоу ни за что не оставит тут Бенджи.

Она — эйт, старшая сестра, несущая ответственность. Мать-филиппинка поручила ей заботиться о брате и сестре. Но теперь Уиллоу отвечала за всех — за своих друзей, ставших для нее семьей. Она не могла их подвести.

Уиллоу волновалась о припасах, но, к ее удаче, «Новые Патриоты» забирают лишние вещи новобранцев и спасенных семей и хранят их в одной комнате, выделяя по мере необходимости. Прошлой ночью она проникла в кладовую и раздобыла все необходимое для путешествия.

Деревянная дверь склада была заперта на висячий замок с небольшим биометрическим сканером. Финн не стал возиться с замком, а с помощью мультитула отвинтил петли и придержал дверь, пока Уиллоу пробиралась внутрь. К счастью, Патриоты не имели системы слежения. Здесь не было ни летающих дронов, ни голорекламы, сканирующей смартфлексы, а старые тюремные камеры наблюдения и подавно не работали.

Уиллоу быстро нашла и уложила в два походных рюкзака небольшую походную печку, перчатки и маски, саморазогревающуюся еду, которой хватит на две недели, бутылки с водой, запасные патроны к винтовке и пистолету, огниво, брезент, веревку, фильтрующие соломинки и крошечную трехместную палатку, но и только.

Они недолго думали о том, чтобы угнать вездеход или судно на воздушной подушке, но кража чего-либо ценного увеличивала шансы на погоню за ними и поимку. Куда разумнее взять только то, что им действительно нужно. Оставалось надеяться, Патриоты решат, что Уиллоу с братом и Финн не стоят лишних хлопот.

Теперь их рюкзаки были спрятаны за садовым навесом в нескольких ярдах от задних ворот. Даже Бенджи получил рюкзак школьного размера, набитый сменной одеждой для каждого из них. Лишние свитера, варежки и шарфы они прятали в карманы или надевали слоями.

Все было готово к походу, если бы не два охранника, которые круглосуточно дежурили у задних ворот.

Часовые следили в основном за внешними угрозами — они обычно стояли лицом к холмам, высматривая возможное движение. Но охранники служили и сдерживающим фактором, не позволяя новобранцам или детям улизнуть за ворота.

Уиллоу и остальным разрешили выйти за ограду на похороны Джерико, но с тех пор больше не выпускали. Охранники вряд ли поверят, что они просто хотят немного прогуляться с двумя огромными рюкзаками за спиной.

— Не представляю, как нам удастся пройти мимо них, — проворчал Финн. — Неужели они никогда не уходят? Может им когда-нибудь надоест, и они решат вздремнуть?

— Судя по тому, что я видела, нет. Прошлой ночью несколько раз проверяла, и они всегда бодрствовали.

— Мы можем попробовать накачать их снотворным.

Уиллоу нахмурила брови.

— Где его взять? Мне почему-то кажется, что лекарства охраняются гораздо серьезнее, чем старые спальные мешки.

— Ты могла бы вырубить их своими приемами ниндзя.

— Может быть. Но сейчас вокруг слишком много людей. Если пробовать, то только ночью. Но даже тогда это рискованно. — Уиллоу знала свои возможности. В одиночку ей не справиться с двумя вооруженными охранниками, до того как один из них успеет поднять тревогу.

Если бы ей помогал Сайлас… но он ушел с Амелией и Микой. Габриэль был здесь, но старший Ривера сдружился с Клео. Уиллоу никогда не доверяла ему полностью. Теперь, когда он вернулся в ряды «Новых Патриотов», она верила ему еще меньше. А Финн, благослови его проклятое сердце, был пацифистом, так что от него не приходилось ждать никакой помощи.

Джерико мог бы с легкостью справиться с этим. Но Джерико больше нет. Эта мысль вызвала новый приступ печали и сожаления. С ним Уиллоу всегда чувствовала себя в безопасности. Теперь рядом не было никого, кроме нее самой.

Со стаканом воды в руках между двумя зданиями появилась Селеста. Уверенно ступая в найденных где-то сапогах на шпильках, она наклонилась, чтобы шепнуть что-то Бенджи. Он взглянул на нее с предвкушающей ухмылкой на лице и рассмеялся.

Селеста стала другой после Атланты, после тех двух ночей, что она провела в одиночестве, брошенная умирать Тайлером Хорном, который ранил ее в ногу. Она все еще оставалась Селестой, избалованной и тщеславной представительницей элиты до мозга костей, но уже не так раздражала Уиллоу. Селеста перестала жаловаться без конца и даже помогала с готовкой, уборкой и другими делами.

Но вот она дефилирует в этих нелепых сапогах, одетая в обтягивающие кожаные леггинсы и безразмерный пушистый свитер лососево-розового цвета. На Уиллоу такой свитер смотрелся бы несуразно, но на худенькой, высокой Селесте выглядел просто восхитительно. Вьющиеся, темные локоны обрамляли ее красивое лицо.

Уиллоу вытаращилась на нее в изумлении.

— Погоди, на тебе что, помада?

Селеста усмехнулась.

— Конечно. — Она провела длинными тонкими пальцами перед лицом Уиллоу, демонстрируя ногти, выкрашенные в алый цвет.

— И лак для ногтей? Серьезно?

Селеста легкомысленно фыркнула.

— Нет причин не выглядеть шикарно.

— Если ты не заметила, миру только что пришел конец.

Селеста поджала свои губы, выгнутые идеальной дугой и развела руки в разные стороны.

— А вот и нет. Мы ведь все еще здесь? Это уже что-то. Как по мне, это достижение, которое стоит отпраздновать.

— Какая чушь, — раздраженно пробормотала Уиллоу. Она пнула камень, и тот полетел в снежную кучу, образовавшуюся у садового домика.

Финн ухмыльнулся Селесте.

— По-моему, ты выглядишь очень мило.

Селеста отвесила элегантный поклон.

— Спасибо.

В груди Уиллоу вспыхнула ревность. Почему Финн пялился на Селесту? Она ему нравилась? Конечно, нравилась. А кому бы не понравилась такая девушка? Селеста была высокой, стройной и красивой, а Уиллоу — низкорослой, нескладной и… она ненавидела себя за эту зависть, которая словно какое-то темное и уродливое чудовище сосало ее изнутри. Ненавидела, что испытывает ее, ненавидела то, какой маленькой и ничтожной эта зависть и ревность делают ее саму.

Она пережила апокалипсис, черт возьми. Она не была той, кем раньше и кем хотела быть.

Селеста бросила на Уиллоу укоризненный взгляд.

— Хоть кто-то здесь помнит о хороших манерах.

Уиллоу тяжело вздохнула.

— Чего ты хочешь?

Селеста положила руки на бедра.

— Знаешь, Уиллоу, немного доброты тебя не убьет. Я пришла сюда, чтобы вам помочь.

Уиллоу прислонилась спиной к забору, не сводя глаз с охранников у ворот.

— Спасибо, но не стоит. Разве тебе не нужно где-нибудь уединиться? Например, перед зеркалом?

— Уиллоу, — с упреком сказал Финн.

— Прежде чем насмехаться, знай, — с самодовольной ухмылкой заявила Селеста, — я в курсе, что вы задумали.

Уиллоу напряглась. Весь небрежный сарказм моментально улетучился. Если Селеста решит кому-то рассказать, все будет кончено. Патриоты удвоят охрану или запрут их обратно в карантинный барак вместе с Охотниками за Головами.

Тогда они застрянут здесь, в окружении врагов, беспомощные и совершенно бесполезные.

— Мы ничего не делаем…

Селеста бросила на нее понимающий взгляд.

— Вы планируете побег.

Глава 12

Амелия

Амелия стояла в центре своей изолированной камеры, борясь с нарастающей тревогой. Она потрогала браслет под одеждой в поисках крошечного шарма в виде скрипки. Надавила пальцем на острый край через свитер. «Дыши. Просто дыши».

Все это не важно. Нет причин впадать в панику. Мика и Сайлас рядом с ней, хотя она их не видела и не чувствовала.

Они не задержатся здесь надолго. Всего лишь вопрос времени. Она верила в это. Она должна в это верить.

Амелия опустилась на узкую койку. Матрас был застелен чем-то вроде мягкой, непроницаемой пластиковой пленки. В ее воображении предстали все сидевшие здесь до нее люди. Напуганные, одинокие, переживающие за детей, родителей и друзей, возможно, больные, может быть, умирающие.

Время тянулось медленно. Может, прошел час, или два. Но казалось, что гораздо дольше.

В какой-то момент перед камерой появилась женщина. Никакого защитного костюма на ней не было. Она щеголяла в клюквенно-красной шерстяной юбке и приталенном жакете. Латиноамериканка, примерно двадцати с небольшим лет, производила приятное впечатление и выглядела ухоженной. Ее черные волосы были убраны в аккуратный пучок у основания шеи.

Женщина приветливо улыбнулась.

— Амелия Блэк. Как приятно познакомиться с тобой! Давай вытащим тебя отсюда, хорошо?

Амелия медленно встала, сцепив руки перед собой.

Женщина подошла к биометрическому сканеру и положила ладонь на нижнюю часть датчика. Она замерла, не мигая, пока сканер считывал ее сетчатку. Дверь с шипением открылась.

Женщина протянула руку. Амелия вежливо приняла ее, выходя из камеры.

— Спасибо.

— Мое имя Вера Лонгория-Кастильо. Зови меня просто Вера. Я работаю на президента Слоан и Коалицию.

— Приятно познакомиться, — машинально ответила Амелия.

— Президент Слоан очень хочет с тобой встретиться.

Амелия лишь молча кивнула, не доверяя собственному голосу. Она подозревала, что президент Слоан здесь. Теперь знала наверняка.

Вера потянула ее прочь от ряда камер.

— Уверена, ты устала и хотела бы отдохнуть. Пока мы здесь разговариваем, для тебя готовят комнату прямо в Капитолии, и…

Амелия резко остановилась.

— А как же мой брат и мой друг?

— Они скоро присоединятся к тебе, но сейчас…

— Я не уйду без них.

Мика и Сайлас стояли за прозрачными дверями своих камер. Руки Мики безвольно свисали по бокам, очки сползли на нос. Он улыбнулся ей, подбадривая, как всегда.

Сайлас выглядел так, словно едва сдерживал ярость. Его челюсть напряглась, серые глаза недобро сверкали, а руки сжались в кулаки.

— О, дорогая, — промурлыкала Вера, — у них нет иммунитета, как у тебя. Парней выпустят после окончания карантина. Правила коалиции, ради всеобщей безопасности.

В горле Амелии пересохло. Она сглотнула.

— Я не хочу их оставлять.

Вера только шире улыбнулась. Пятнышко красной помады портило ее ровные белоснежные зубы.

— Уверена, ты все понимаешь. Президент Слоан знает, что они здесь. Она проследит, чтобы им уделили особое внимание.

— Но…

— У них нет иммунитета, и они не чипированы. — Голос Веры заметно похолодел. — Если мы впустим их, не убедившись, что они не заражены, то подвергнем опасности тысячи невинных мужчин, женщин и детей.

Амелия заставила себя кивнуть, хотя на самом деле ей хотелось проскочить мимо Веры и солдат и открыть камеры Сайласа и Мики. Но это бы ничего не дало.

Она решила сосредоточиться на их миссии, на поставленной цели: получить лекарство. Спасти всех. Амелия знала, что это потребует жертв и риска. И все же мысль оставить Сайласа и Мику в этом месте вызывала у нее стойкое отвращение.

— Могу я хотя бы попрощаться?

— Ты увидишь их всего через несколько дней, так что не напрягай свою хорошенькую головку! — Вера похлопала ее по спине, ее улыбка снова стала яркой и дружелюбной.

Амелия вздрогнула. Ей по-прежнему не нравилось, когда к ней прикасались, особенно незнакомые люди.

Амелия помахала Мике и Сайласу рукой — единственное, что она могла сделать. Сайлас что-то прорычал, его лицо скривилось, но Амелия его не слышала. Мика прикоснулся к своей груди, на его лице все еще играла теплая, успокаивающая улыбка, уверяющая Амелию, что все будет хорошо.

Она потянулась к браслету на шее. Он висел на кожаном шнурке, подаренном ей Микой. У нее по-прежнему оставалась его частичка. Пройдет всего несколько дней, как сказала Вера.

Амелия постаралась взять себя в руки, борясь с нахлынувшим страхом и паникой. Она могла сделать это. Она непременно справится. Если ей придется действовать в одиночку, значит, так тому и быть.

— Я понимаю.

— Умница! — Вера провела ее мимо группы солдат и нескольких запечатанных отсеков. Когда они вышли из центра изоляции, на Амелию обрушился поток холодного ветра. Она вздрогнула и плотнее натянула на себя куртку.

— Впечатляет, не правда ли! — восторженно воскликнула Вера, пропуская Амелию через возвышающиеся стальные ворота толщиной пятнадцать дюймов, закрывавшие доступ в Убежище. Десятки вооруженных солдат, военные дроны и несколько танков стояли по бокам от входа. По обеим сторонам возвышалась плазменная стена, невероятно высокая и внушительная. Наэлектризованная плазма мерно потрескивала и шипела.

Ворота закрылись за ними без единого звука.

— Мы могли бы воспользоваться транспортом, но я подумала, что ты захочешь увидеть наш восхитительный город, — с энтузиазмом заявила Вера. — Здесь находится безопасная зона, управляемая правительством, подобно Рейвен-Рок, Шайенн-Маунтин, Маунт-Везер. Но люди не могут долго жить под землей. Это противоестественно.

— Открою тебе секрет. Когда я впервые услышала, что мы сюда приедем, подумала, что это будет очередной ужасный подземный бункер из бетона и спертого воздуха, но сильно просчиталась! Правительство построило это место не на месяцы, не на годы, а на десятилетия. Да и кто захочет отсюда уезжать? У нас есть все, что только может понадобиться!

Вера повела Амелию по тротуару. Они проходили мимо гуляющих людей, которые оживленно переговаривались, рассматривали свои смартфлексы. Все как прежде — хотя даже здесь многие продолжали носить маски.

Убежище выстроили в виде расширяющихся концентрических колец, похожих на сечение дерева, только по форме больше напоминающие овал, пояснила Вера. Каждое кольцо имело несколько ярусов и разделялось на районы. Внешние кольца предназначались для производства пищи, энергии и продукции, средние — для расселения рабочих и солдат, внутренние — для «важнейших элементов инфраструктуры и наших самых значимых граждан, разумеется».

Пока они шли, Амелия не переставала глазеть по сторонам. Роскошные апартаменты слева от нее имели форму колонны с большими круглыми террасами, выходящими на каждый уровень. Прозрачные сферы огибали террасы, окружая их буйством разноцветных садов и пышных зеленых растений.

Всего в нескольких сотнях ярдов от ворот перед ними раскинулась огромная площадь с неправдоподобно зеленым газоном, по обеим сторонам которой возвышались торговые и элитные жилые дома. В дальнем конце возвышались три внушительных строения, более высокие и красивые, чем все остальные.

— Что это? — спросила Амелия.

— Штаб-квартира «БиоГена», мэрия и Капитолий, — сообщила Вера. — Сердце Убежища. Практически все контролируется из этих трех зданий. — Она указала на ухоженный розовый куст с нежными лепестками розового, рубинового и оранжевого оттенков в полном цвету. — Мы используем новейшие генетические модификации, чтобы растения цвели даже зимой. Поразительно, правда?

В воздухе над их головами летали дроны — доставщики, охранники, наблюдатели. Транспортные средства с гулом носились туда-сюда. По бокам и на фасадах почти всех зданий красовались гигантские голоэкраны с рекламой виртуальных игр, популярных влогов, дизайнерских брендов, голофильмов и сетевых приложений.

Амелия зажмурилась. После нескольких месяцев отсутствия или очень малого количества энергии сверкающие огни, яркие пиксели и мерцающие голоэкраны закружились перед ее глазами, словно светящиеся, почти гротескные привидения. Существовали ли эти товары вообще? Или реклама лишь служила утешением, обещанием, что мир остался прежним, хотя все знали, что это не так?

— Никаких вымирающих или устаревших технологий, — бодро продолжала Вера. — Все построено в соответствии с последними стандартами безопасности и технологий. Жилые и офисные помещения спроектированы как ультралегкие, модульные и сделаны из экологически чистых органических материалов, в основном из кварца и бамбука. В них работают самые новые приложения и приборы. Подключение и игра, автоматическая замена периферийных устройств, круглосуточная беспроводная связь с сетью. Энергетические линии, водопровод, охрана, пожарная безопасность, структурная целостность, качество воздуха в помещении, данные об образе жизни — все это встроено, все это поддерживается автоматически. Не успеете потерять дизайнерские очки, как дом подскажет вам, где их искать. Круто, да?

Амелия не знала, как правильно выразить то, что она чувствовала. Она привыкла к тишине разрушенного мира, а не к суете и суматохе, множеству людей сразу и так близко друг к другу. Она свыклась с дорогами и шоссе, загроможденным остовами мертвых машин и грузовиков, с разлагающимися телами их владельцев, все еще запертых внутри. Она примирилась с громадными зданиями, в которых не осталось ничего живого, кроме крыс и паразитов, привыкла к домам, квартирам и предприятиям с выбитыми окнами и разбитыми дверями, к каждой поверхности, покрытой пылью, грязью и обломками. Она приучилась к поискам еды, голоду и постоянному, настороженному страху.

Теперь она не представляла, как сможет снова вернуться к прежней роскоши. После стольких месяцев разрушения и разорения весь этот порядок и красота были почти невыносимы.

Вера похлопала ее по плечу.

— Ты должно быть измучилась, слушая мою болтовню о всякой ерунде! К счастью, мы уже пришли!

Кирпичная кольцевая подъездная дорога раскинулась перед роскошным особняком, напоминающим архитектуру прошлого века — четыре этажа из величественного белого камня, возвышающиеся рифленые колонны, множество богато украшенных террас, увенчанных крутой черепичной крышей.

Амелия последовала за Верой по каменным ступеням к дверям из кедра, инкрустированным витражами. Восемь охранников спецслужб стояли по бокам от дверей. Один из них просканировал запястье Веры и отошел в сторону, когда двери открылись.

Амелия шагнула внутрь. Вычурная хрустальная люстра заливала все вокруг золотым сиянием. Амелиия окинула взглядом величественный зал, арочные потолки, черный гранитный пол, отполированный до блеска, и увидела свое собственное отражение в лохмотьях.

Смарт-стена слева приветствовала ее, а справа открылась неприметная дверь. Появился услужливый бот, который забрал ее куртку и перчатки и убрал их в шкаф.

Вера повернулась к Амелии, на ее лице все еще играла широкая улыбка.

— Мы приведем тебя в порядок к ужину с президентом Слоан и председателем Коалиции!

Она протянула руку и провела пальцем по коротким, неровным волосам Амелии.

Амелия ничего не могла с собой поделать. Она резко дернулась назад.

Вера даже не заметила.

— Должно быть, там, во Внешних землях, было так ужасно! Но не волнуйся. Мы позаботимся о твоих волосах. Сейчас ты искупаешься, оденешься и будешь выглядеть как прежде!

Поход в душ обрадовал больше, чем Амелия хотела признать.

— Спасибо.

— Могу поспорить, ты просто в восторге!

— От ужина с президентом Слоан? — Она по-прежнему пребывала в полуобморочном состоянии, испытывая легкий шок. Все навалилось на нее разом. — Я встречалась с ней раньше. Когда она еще была вице-президентом, конечно.

Вера сжала руку Амелии, подпрыгивая на каблуках от волнения.

— О, разве я тебе не сказала? Прости! Какая промашка с моей стороны! — Она наклонилась поближе, словно сообщая жизненно важный секрет. — На ужине будет кое-кто еще. И ему не терпится тебя увидеть! Ты будешь на седьмом небе от счастья, это точно. Твой отец — Деклан Блэк — он здесь, в Убежище.

Глава 13

Габриэль

На обратной дороге в лагерь у второго транспорта пробило шину острым камнем, скрытым под снегом. Джамал и еще один Патриот занялись заменой колеса, а остальные члены группы воспользовались перерывом на перекур и разминали ноги.

Первая машина продолжила путь, торопясь доставить генерала Ривер и мертвую крысу в медпункт, чтобы провести необходимые анализы.

— С твоей матерью все в порядке? — Габриэль негромко спросил Клео.

Клео нахмурилась, шрам на левой стороне лица устрашающе искривился.

— Она в порядке. Если думаешь, что мерзкий грызун может сразить такого сильного человека, как моя мать, то ты еще глупее, чем кажешься.

— Если крыса была заражена…

— Просто царапина! — Клео вихрем отскочила от него. — Я собираюсь отлить. Постарайся не лезь на рожон, пока я не вернусь.

Габриэль прислонился к машине, вглядываясь в холмы над ними. Он с наслаждением вдыхал резкий зимний воздух. Белые плотные облака плыли по небу, заслоняя солнце. Позади него пара Патриотов о чем-то шутила и смеялась, Габриэль не особо разбирал их слова.

В двадцати ярдах от машины его взгляд выхватил движение. Цербер. Его белая шкура сверкнула, когда он скользнул в тень между рядами сосен.

Габриэль огляделся по сторонам, осматривая дорогу в обоих направлениях. Рядом с ним больше никого не было.

Молча он последовал за Цербером в лес. Габриэль старался держаться на безопасном расстоянии, петляя между кленами и березами, аккуратно перешагивая через корни и неровные камни. И все-таки под его сапогом хрустнула ветка.

Цербер обернулся. Медленная усмешка расползлась по его лицу.

— Неужели человек больше не может спокойно поссать?

Гнев вспыхнул в Габриэле, как электрический ток. Он потянулся к винтовке, перекинутой через плечо.

— Как ты вообще можешь жить с самим собой?

— Тебе лучше уточнить.

Габриэль стиснул челюсти с такой силой, что заскрипели зубы.

— Ты — проблема всего нашего мира. Ты покупаешь и продаешь живых людей. Торгуешь страданиями и рабством.

— Думаешь, они так не делают? — фыркнул Цербер, жестом указывая им за спину, в направлении Убежища. — Их город — вся наша цивилизация — строилась на чужих страданиях. Ты прекрасно это знаешь, даже лучше, чем я. Сегодня каждый может выбрать: стать ему жертвой или увидеть мир таким, какой он есть, и приспособиться к нему, доминировать в нем, взять то, что принадлежит по праву силой или насилием.

— Есть и другой путь. — Габриэль изо всех сил старался сдержать свой гнев. — Твой ведет только к разрушению, страданиям и смерти. Иногда насилие необходимо, но оно на самом деле не выход. Главенство и всесилие — это не лучший вариант.

— Пустые слова, в которые ты и сам не веришь, — усмехнулся Цербер. — Мы с тобой одинаковы.

Габриэль вздрогнул.

— Я не такой.

Цербер прислонился к тонкому стволу березы.

— Ты хочешь убить меня.

— Это не секрет.

— Ты готов застрелить безоружного человека, который не представляет непосредственной угрозы. Как не крути это убийство.

— Я не убийца.

Цербер насмешливо скривил губы.

— Слышал, что ты делал на том корабле. Ты убийца. Вот твоя суть. Никто не меняется.

Пальцы Габриэля сжались на прикладе винтовки. Он мог убить Цербера прямо здесь и прямо сейчас. Рядом не было никого, чтобы его остановить. Земля обагрится кровью этого психопата. Он сможет наконец отомстить за Надиру. Желание обрело такую силу, что Габриэль едва не ослеп от него.

Он глубоко, с содроганием вздохнул. Он не убийца.

— Я изменился.

— Правда? — Цербер улыбнулся, обнажив острые зубы. — Посмотрим.

— Ривера! — резко окликнула Клео. Она шагнула между деревьями на поляну, сверкнув убийственным взглядом. — На пару слов.

Они стояли на выступе скалы, откуда открывался вид на пролегающую в пятидесяти ярдах под ними не большую долину. Вдали вырисовывались горы Голубого хребта, огромные и синие, как спящие гиганты.

— Я знаю, что ты задумал. — Клео прикурила сигару и сунула зажигалку обратно в нагрудный карман.

Габриэль настороженно наблюдал за ней.

— И что?

— Ты решил прикончить главу Охотников, — заявила она категорично. — Этому не бывать.

— Ты не знаешь, что он натворил.

— Поверь, я в курсе, что делают такие, как Цербер, и с кем они это делают.

— Он убил мою подругу. — Слова впивались колючей проволокой в горло Габриэля. Болезненные воспоминания пронзили сознание — Надира в его объятиях, ее тело, невероятно легкое и хрупкое, кровь, растекающаяся по груди, ее голова, прижатая к нему, словно Надира только что уснула.

«Иногда мы получаем то, чего не заслуживаем, — прошептала она, кровь пузырилась на ее губах. — А иногда мы не получаем того, что заслужили».

Она бросилась навстречу пуле, предназначенной Габриэлю. Ее убила пуля, которую выпустил Цербер. В тот момент сердце Габриэля разорвалось на части. Он отдал бы почти все на свете, чтобы переиграть, поменяться местами, понести заслуженное наказание.

Его лишили выбора. Только вот Цербер все еще был здесь. Он жил и дышал в мире, где больше не было Надиры. Из всех несправедливостей, царящих в мире, с этой Габриэль мог — и хотел — что-то сделать.

Клео выпустила струйку дыма в ледяной воздух.

— Ты думаешь, я не понимаю. Понимаю. Но тебе нужно отложить свою месть до лучших времен. Пока что.

— Мы нашли Фантом. Цербер выполнил свою задачу. Теперь он — мертвый груз.

— Это не так. У него под началом сотни вооруженных, обученных бойцов. Он опытный, умный и организованный лидер. Его бойцы разбегутся, если мы попытаемся убрать его и возглавить их сами. Неважно, как сильно ты его ненавидишь — Цербер нужен нам для борьбы с настоящим врагом. — Она указала сигарой на долину. — Смотри…

Габриэль проследил за ее взглядом. В центре долины высилось скопление зданий — три больших фермерских дома, несколько амбаров и сараев, огороженные участки для скота. За исключением большого металлического гаража, здания представляли собой почерневшую труху. Что-то или кто-то сжег это место дотла.

— Используй прицел, — хрипло посоветовала она.

Он прижал приклад к плечу, настроил прицел и посмотрел в объектив. На грязной земле в беспорядке валялись почерневшие скелеты. Два больших и два маленьких между ними. Семья. Дети.

Были и другие тела — одни обугленные скелеты, другие сильно обгоревшие, но все еще похожие на людей. Вьющиеся русые волосы. Яблочно-зеленое платье колышется на ветру. Вытянутая крошечная рука, а рядом с ней сиротливо лежит покрытый пеплом плюшевый медвежонок.

Габриэль отшатнулся, чувствуя, как внутри него закипает ужас. Кислота обожгла ему горло. Его тошнило, он был сильно потрясен.

— Что, черт возьми, здесь произошло?

— Жители этой фермы не были заражены. Это была безопасная зона. Убежище все равно расправилось с ними. Наше правительство совершило это злодеяние и тысячи других подобных. Они движимы страхом, и уничтожают все и вся, что считают потенциальной угрозой своей власти и контролю.

Возмущение Габриэля вспыхнуло белым пламенем. Он весь напрягся. Его руки непроизвольно сжались в кулаки. Он хотел вступить в бой, уничтожить кого-нибудь, голыми руками разорвать этот развратный и гниющий мир на части.

— Ты думаешь, у меня нет сострадания, сочувствия или чего-то еще, — тихо сказала Клео. — Я вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь на меня. Но ты ошибаешься. Я сострадаю им. — Она ткнула пальцем в долину, в обугленные и почерневшие скелеты. — Я их знала. Несколько раз мы привозили им еду, одолжили один из наших запасных генераторов. Я через дочь уговаривала их присоединиться к нам. Но они не захотели. Они мечтали о мире, о свободе. Но не получили ничего кроме смерти.

Она на мгновение замолчала, стиснув челюсти, зажав сигару между зубами.

— Президент Слоан и остальные члены Коалиции сделали это. Они спасли своих и оставили умирать остальных. Они — истинный враг. Единственный враг. Понимаешь?

Все внутри Габриэля напоминало осколки стекла. Он чувствовал себя разбитым вдребезги.

— Это должно закончиться.

— Тогда помоги положить этому конец. — Клео повернулась к нему, ее глаза вспыхнули как угли. — Я тебе не нравлюсь. Наверное, ты даже меня ненавидишь. Плевать. Ты терпеть не можешь «Новых Патриотов». Неважно. Ты ненавидишь «Охотников за Головами». Мне все равно.

— Сейчас нам нужна твоя помощь, а не обожание. Ты опытен. Умен. Ты хорошо проявил себя на «Гранд Вояджере». У тебя есть все, что нужно, чтобы вести за собой людей, чтобы эффективно сражаться.

Габриэль буквально выплюнул эти слова:

— А Цербер?

— Мы используем его до тех пор, пока он полезен. После захвата Убежища ты сможешь отомстить. Охотникам за Головами. Убей их всех, если хочешь. Я даже помогу тебе.

— Ты обещала ему мир.

Она лишь пожала плечами.

— Я обманула. Ривера, это называется стратегией.

— Мне ты тоже врала. — Габриэль не сводил взгляда с ужасной сцены под ним. Он не позволял себе отвести глаза. — О ваших планах напасть на Убежище.

— Я ничего тебе не должна, — усмехнулась Клео. — Ни черта.

Он не был настолько наивен, чтобы полагать, будто она не использует его так же, как Охотников за Головами, точно так же, как использовала Поджигателей. А когда закончит с ним, так же легко откажется от него и его друзей?

Был ли вообще кто-то достойный искупления во всем этом злобном мире? Кто-то свирепый, верный и чертовски храбрый? Габриэлю хотелось верить, что да.

— Если мы союзники, если мы собираемся работать вместе, то должны доверять друг другу.

Клео стряхнула пепел с сигары и нахмурилась. Ее взгляд вернулся к картине под ними, к яблочно-зеленому платью, развевающемуся на ветру.

— Отлично. Я тебе доверяю. Могу я рассчитывать на взаимное доверие?

Габриэль колебался. Клео и «Новые Патриоты» предлагали ему все, что раньше было недоступно, — месть, справедливость, обещание создать новый, лучший мир, но цена оставалась такой же высокой, как и прежде.

Она бросила сигару на камни и растоптала ее сапогом.

— Тебе предстоит сделать выбор, Ривера. Вопрос в том, на чьей ты стороне?

Глава 14

Уиллоу

— Что ты собираешься делать? — Уиллоу обратилась к Селесте, едва осмеливаясь дышать.

Селеста закатила глаза.

— Ты иногда так же невыносима, как Сайлас, знаешь об этом?

Уиллоу нахмурилась.

— Спасибо?

— Вы же собираетесь совершить что-то смелое и героическое?

— Или невероятно глупое, — хмыкнула Уиллоу.

— Еще слишком рано судить об этом, — весело добавил Финн.

— Мне не нужны подробности. — Селеста присела рядом с Финном и понизила голос. — Наверное, будет лучше, если вы не станете ничего мне объяснять. Полагаю, вам нужно миновать вон тех недоумков.

— У тебя есть идеи? — с надеждой спросил Финн.

— Да, вообще-то. — Селеста повернулась и указала на место примерно в двадцати ярдах от забора, где скалистый выступ и густая роща сосен могли послужить хорошим укрытием. — Чтобы пробраться через ворота и проскочить по открытой местности к тем деревьям, вам понадобится всего минутное отвлечение.

— И как же мы это сделаем? — спросила Уиллоу, все еще чувствуя себя раздраженной и колючей.

Селеста скрестила свои длинные худые ноги. Перекинув через плечо туго накрученные локоны, она соблазнительно подмигнула Уиллоу.

— Конечно, с помощью искусного флирта.

Уиллоу покраснела. И скрестила руки на груди.

— Я не флиртую.

Звонкий смех Селесты разнесся по холодному зимнему воздуху. Оба охранника переглянулись.

— Я не имела в виду тебя, глупышка. Я говорила о себе. Я сделаю это. Отвлеку их своим чарующим обаянием, а вы трое сбежите в лес и исчезнете.

— Ты сможешь отвлекать их так долго? — уточнила Уиллоу, все еще сомневаясь.

Селеста хмыкнула. Она кокетливо приподняла одно бедро.

— Дорогая, ты еще не видела меня во всей красе.

— А как же ворота? Они заперты.

С лица Селесты, словно маска, слетела вся ее наигранность. Она медленно повернулась, притворяясь, что рассматривает все вокруг, но на самом деле сосредоточилась на заборе, охранниках, воротах и проверяла, нет ли поблизости других Патриотов. Уиллоу ошеломленно наблюдала за ней.

Селеста повернулась к Уиллоу, внезапно став серьезной и решительной.

— Я все сделаю. Главное, будьте готовы.

Уиллоу охватил стыд. Как же мелочно она себя вела. Придиралась, завидовала красоте Селесты, погрязала в собственной жалости — все это просто мелко. Нелепо беспокоиться о конце света, когда жизнь, смерть и все, что ей дорого, висит на волоске.

От этого недостатка Уиллоу никак не могла избавиться, как бы ни презирала себя за него. А Селеста изо всех сил старалась измениться, стать лучше. И помогала им.

— Спасибо, Селеста. Я не шучу.

Улыбка Селесты ослепляла.

— Не за что.

Уиллоу откинула челку с глаз. Если Селеста может стать лучше, то и у нее получится. Слова дались ей нелегко, но она заставила себя их произнести.

— Хочешь пойти с нами?

Селеста со смехом покачала головой и снова взмахнула пальцами, и ее алые ногти заиграли на солнце кроваво- красными бликами.

— Я не выдержу еще одного дня в дикой природе. Проходили, знаем. Полный отстой. Нет, я останусь здесь и присмотрю за обстановкой. Буду приглядывать за Габриэлем, заботиться о маме Амелии и помогать Патриотам всем, что им нужно.

Благодарность переполняла Уиллоу. Она с трудом поборола внезапное желание обнять Селесту. Вышло бы слишком неловко.

— Береги себя.

— И вы тоже. Я хочу снова увидеть вас, ребята. Мы должны быть вместе — наша группа, я имею в виду. — Она сделала паузу, изящно прикусывая нижнюю губу, стараясь не размазать помаду. И снова посмотрела на Уиллоу. — Мы как будто семья.

— Мы и есть семья, — серьезно подтвердила Уиллоу. — Мы вернемся. Я обещаю.

— Я на это надеюсь. — Селеста посмотрела на Финна и Уиллоу. — Вы готовы?

Уиллоу оглянулась на сад, где дети все еще радостно копались в красной глине Джорджии. Поймав взгляд Бенджи, она опустила руку к бедру и подала ему секретный сигнал, который они придумали вчера вечером. Он размазал оранжево-красные пятна глины по своим уже испачканным штанинам и восторженно вскинул руку.

— Мы готовы настолько, насколько это вообще возможно, — подтвердила она.

— Ну что ж, расступитесь и приготовьтесь удивляться. — Селеста изящно крутанулась и прошлась по площадке, покачивая бедрами. Не так, чтобы выглядеть странно или неестественно. Как раз в меру, чтобы притягивать к себе взгляды и завлекать. Она знала, что делает.

Первый охранник обернулся со своего поста у ограды. Селеста приветливо помахала рукой, подходя к ним. Уиллоу не слышала, о чем они говорили, но Селеста оживленно тараторила, указывая на что-то за оградой. Другой охранник рассмеялся. Оба стража были молодыми, лет двадцати; один — рыжеволосый и бородатый, другой — симпатичный азиат с низким хвостиком. Селеста чуть склонила голову, придвинулась к нему и негромко что-то проговорила.

Уиллоу насторожилась. И хотя держала голову повернутой к Бенджи, краем глаза наблюдала за Селестой. Детвора не обращала ни на кого внимания, а других взрослых поблизости не было. Она вытерла влажные ладони о штанины и затаила дыхание.

Селеста задала вопрос. Бородатый охранник покачал головой. Она приблизилась к нему, слегка касаясь пальцами его руки, и одарила чарующей улыбкой. Он оценил. Она снова указала на что-то за оградой. На этот раз хвостатый охранник кивнул. Он двинулся к воротам, ввел код доступа на замке и открыл их.

— Мне нужны ее магические способности, — тихонько сказала Уиллоу Финну, который делал вид, что увлечен каким-то нелепым упражнением на растяжку. — Думаю, она только что наложила на них заклинание.

Охранники, похоже, собирались остаться возле забора. Как раз в тот момент, когда бородатый парень хотел снова запереть ворота, Селеста снова задела его локтем, мягко укорив нежным смехом и взмахом волос. На этот раз они оба послушно потянулись за ней, забыв о замке.

Селеста повела их к группе валунов в пятидесяти ярдах к северо-западу, где Уиллоу смогла разглядеть небольшие заросли ярко-фиолетовых фиалок, пробивающиеся сквозь голый участок земли.

Селеста сделала это. Ворота были открыты. Охранники стояли спиной к ним. Их внимание было приковано к Селесте, и молодые парни тянулись к ней, как мотыльки к огню.

— Сейчас, — скомандовала Уиллоу.

Они бросились наутек — но не бегом, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это была одна из самых мучительных минут в жизни Уиллоу. Несмотря на прохладный воздух, капельки пота катились по ее позвоночнику. Она решительно подошла к Бенджи и протянула руку.

— Можно тебя на минутку, приятель?

Финн зашел за сарай, взвалил один рюкзак на плечо, взялся за лямки второго и легко поднял его. Он встретил Уиллоу и Бенджи у забора. Они проскользнули через открытые ворота. Уиллоу задержалась, чтобы щелкнуть замком. Охранники могли забыть, что оставили ворота открытыми.

Она оглянулась на детей, играющих в грязи. Никто из них не смотрел в их сторону. Голоса охранников доносились издалека. Чистый звонкий голос Селесты рассыпался звонким девичьим смехом.

— Вперед! — прошипела Уиллоу.

Они помчались вверх по крутому холму позади территории комплекса. До деревьев оставалось добрых двадцать ярдов открытой местности. Волоски на шее Уиллоу встопорщились. Она чувствовала себя уязвимой, незащищенной. В голове крутились мысли что за спиной вот-вот раздастся крик или даже выстрел.

Финн первым добрался до высокой скалы и пригнулся за ней. Бенджи ударился ногой о небольшой камень. Он полетел вниз по склону. Уиллоу схватила его за ворот куртки и бросилась к выступу, нырнув за него с Бенджи наперевес. Она с шумом приземлилась на брата.

— Ой! — задохнулся он, но едва слышно.

Хороший мальчик.

Уиллоу встала на колени на холодную неровную землю, камни и ветки больно впивались в коленные чашечки, а сердце ухало в груди. Она прижала палец к губам. Бенджи кивнул, широко раскрыв глаза.

В сосне рядом с ними щебетала беспечная птаха. Легкий ветерок шелестел хвоей. Голос Селесты доносился до них, высокий и радостный. Она казалась очень довольной. Уиллоу рискнула выглянуть из-за скалы.

А внизу Селеста вела охранников обратно к забору. Она сжимала в руках букет нежно-фиолетовых цветов, поднося к носу и восхищаясь их красотой. Оба охранника кивали, завороженные каждым ее словом.

— Она талантлива, без сомнения, — прошептал Финн.

— Мы начинаем наш грандиозный поход, мистер Финн? — нетерпеливо спросил Бенджи.

— Не сомневайтесь, сэр Бенджи. — Финн потер натруженную правую руку. — Не будем больше медлить ни минуты.

— Мы еще даже не выбрались в лес, — закатывая глаза, иронично прокомментировала Уиллоу. — Держитесь за мной и ползите на четвереньках, хорошо? Деревья здесь густые и должны нас прикрыть, но на всякий случай. Мы отойдем на безопасное расстояние, а потом обогнем лагерь по большому кругу и направимся на юго-восток.

Так начались их странствия.

Чем они закончатся — славой или катастрофой — еще предстояло узнать.

Глава 15

Габриэль

Клео и Габриэль стояли в гараже комплекса «Новых Патриотов» — огромном складе с десятью боксами и местом для более чем сотни машин. Они все еще ждали результатов анализов генерала Ривер. Клео последние два дня только и делала, что хмурилась, и все ее тело вибрировало от напряжения.

— У нас есть три воздушных вертолета и два танка, но нет реактивных самолетов. — Клео ткнула сигарой в сторону нескольких рядов Хамви, джипов, нескольких грузовиков и квадроциклов. — У поселенцев их много, но мы не можем ими завладеть.

— Кто собственно эти люди? — спросил Габриэль.

— Они называют себя Поселением. Не слишком оригинально, как по мне. Мы зовем их Подпольщики. Кроты. Они живут в подземных бункерах. Что выставляет их идиотами, но хорошо укрепленными идиотами. Ходят слухи, что у них есть своя авиационная эскадрилья. В качестве бункеров используется древняя заброшенная база ВВС. Правительство знает о них, но Подпольщики — пацифисты, безобидные сумасшедшие хиппи, проповедующие любовь и мир и тому подобную чушь.

— Пацифисты? — переспросил Габриэль, думая о Финне. — С эскадрильей?

— Они хотят, чтобы их оставили в покое, но способны постоять за себя. — Она выразительно хмыкнула и выпустила струйку дыма. — Мы хорошо усвоили этот урок.

— Вы пытались с ними поговорить?

Клео бросила на него язвительный взгляд.

— До посинения. Потом попытались угнать самолет. В результате мы потеряли семнадцать хороших солдат. Поверь мне. Они нам не помогут.

— А что, если они узнают о лекарстве?

Она закатила глаза.

— Забудь о них. С ними не получится договориться.

— Капитан Ривер. — В открытом проеме гаража показался Патриот. — Есть новости.

Клео напряглась.

— Чего ты ждешь, Нгуен? Говори.

Бао Нгуен вошел внутрь, нервно переступая ногами и не желая встречаться с Клео взглядом. Бао Нгуен был вьетнамцем, с широким круглым лицом и бородкой на невыразительном подбородке. Ему было около тридцати лет, но из-за нерешительности и неуверенности в себе он казался гораздо моложе.

Нгуен нервно прочистил горло. Нехотя, срывающимся голосом он поведал им последние новости. Не очень хорошие. Для выявления вируса в крови человека Патриотам требовалось семьдесят два часа, но с грызунами дело обстояло быстрее.

Результаты были готовы. Крыса оказалась больна.

Если бы даже крыса поцарапала генерала когтями, а не зубами, у матери Клео все равно был бы шанс, так как вирус передается через телесные жидкости.

Но сейчас результаты ее анализов не имели значения. Генерал Ривер начала кашлять.

Она заразилась вирусом «Гидры».

Лицо Клео резко стало пепельным. Она стиснула рукоять ножа. Резко выдернув его из ножен на бедре, Клео с размаху метнула его в стену. Нож пронесся по воздуху с невероятной скоростью, перевернулся и вонзился в стену на волосок выше головы Нгуена.

Нгуен с проклятием пригнулся.

Лезвие вонзилось в гипсокартон на три дюйма, вибрируя от силы ее броска.

— Убирайся! — прокричала Клео ему.

Нгуен бросился бежать, на ходу проверяя, все ли волосы на месте.

— Ну и ссыкун, — прорычала она. — И близко не было.

— Думаю, у нас разные определения слова «близко», — заметил Габриэль.

— Полковник Рид и полковник Уиллис, наверное, в восторге, — не обращая на него внимания, зло проговорила она. Клео принялась вышагивать по кругу. Ее лицо казалось высеченным из камня, лишенным всякого выражения. Только глаза горели отчаянной, беспомощной яростью, которую Габриэль слишком хорошо знал. — Они годами соперничали за власть. Если они вступят в борьбу за первенство и передерутся между собой, наступит хаос.

— Мне очень жаль, — мягко сказал Габриэль.

Она выдернула нож из стены и сунула его обратно в ножны. На мгновение замерла, упершись обеими руками в стену, с напряженной спиной и дрожащими плечами. Из ее горла вырвался звук, такой тихий, что он почти не услышал его. Низкий стон, отчаянный крик загнанного в ловушку животного.

Габриэль не знал, что сказать. Мика всегда лучше разбирался в таких вещах. Он хотел помочь ей, хотя прекрасно понимал, что его слова бесполезны.

— Мне жаль твою маму.

— Да что ты вообще понимаешь? — Клео резко повернулась к нему лицом. Попытка усмехнуться провалилась, только губы дрогнули, и маска, которую она неизменно носила, сползла. Клео была твердой, жесткой, солдатом, готовым на все, чтобы выполнить задание. Она умело лгала, сражалась и убивала. Она представляла опасность.

А еще она была дочерью умирающей матери.

— Я тоже потерял обоих родителей.

Она посмотрела на него потухшими глазами.

— В курсе, что на самом деле она мне не мать? Не биологическая, я имею в виду.

Габриэль заметил, что Клео была индианкой, а ее мать — афроамериканкой, но понятия не имел, кто ее отец. В наши дни семьи имели столько оттенков, что он даже не задумывался об этом.

— Я не знал.

— Мы с братом приемные дети, жертвы порочной системы. Мой отец был жестоким пьяницей, а мать — обыкновенной тварью. — Она скривила губы, обнажив край зубов. Клео показала на свое лицо. — Держу пари, ты задавался вопросом, откуда у меня это.

— Это не мое дело.

— Конечно, нет. Но сегодня твой счастливый день. Большинство людей здесь думают, что это след от одной из самодельных бомб, которыми мы взрывали правительственные здания. Я позволяю им так думать. Они не хотят знать правду. Никто не хочет знать, что мой отец был приверженцем телесных наказаний, и считал, что выплеснуть кипяток на лицо своей семилетней дочери — это разумная кара за дерзость. Они не хотят знать, что именно моя мама держала меня и позволяла ему делать это. — Она с вызовом взирала на него, обожженная сторона ее лица блестела в люминесцентном освещении. — Настоящая правда гораздо менее эффектная и гораздо более уродливая. Как и я.

У Габриэля сдавило грудь. Неудивительно, что Клео такая жесткая. Ей пришлось стать такой. Его тошнило от всех этих зверских способов, которыми родители могли погубить собственных детей.

Но Клео не нужна его жалость. Поэтому он не стал ее жалеть.

— Что случилось дальше?

— Государство забрало меня и моего брата. Но приюты для несовершеннолетних — не лучший вариант. Правительство не выделяло достаточно средств на питание, не говоря уже об одежде, игрушках и всем остальном, что полагается детям. Черт побери. Мы постоянно дрались из-за еды. Только самые злые ложились спать сытыми. Я всегда следила за тем, чтобы нам с братом было что поесть, несмотря ни на что.

— Работники приюта были такими же сломленными, как и мы. Тебе лучше не знать, что там происходило. Я сбегала пять раз.

— Тебя ловили?

— Мой брат… мать столкнула его с лестницы, когда ему было четыре года. Он сломал обе ноги. Кости так и не срослись как следует. Поэтому он не мог убежать со мной. Меня так и не поймали ни разу. Я всегда возвращалась сама. Не могла смириться с тем, что бросаю брата.

Габриэль кивнул. Это он понимал. Клео могла вести себя как социопатка, но она все еще не потеряла способность любить. Она явно любила своего брата, жертвовала и страдала ради него. Габриэль испытывал к брату такую же яростную, защитную любовь. Он был готов на все ради Мики.

— Мне было двенадцать, когда она пришла к нам в приют, — продолжала Клео. — Невысокая, средних лет, но она притягивает к себе, понимаешь? Ты сразу ее замечаешь. Один из старших мальчиков сказал, что несколько лет назад она усыновила двоих детей. Она не торопилась, разговаривала с персоналом и общалась с каждым ребенком, и все они изображали из себя милашек, хотя на самом деле были чудовищами.

— Она мне не понравилась. Я ей не доверяла. А когда пришла моя очередь беседовать, я не стала вести себя как-то иначе. Ни одна милая старушка не выберет уродливую девочку со шрамами, синяками и царапинами на руках и лице, полученными в драке.

— Но потом она подошла ко мне и пристально посмотрела в глаза, ничего не говоря. Она спросила меня, как часто я побеждаю. И я ответила: «Так часто, как мне нужно». Она рассмеялась. Затем добавила: «Я ищу возмутителей спокойствия, которые вырастут и будут создавать проблемы, изменять положение вещей, делать их лучше. А ты смутьянка? И я ответила: «Вы можете убедиться в этом сами».

— И она выбрала меня. Она выбрала меня из всех. Я сказал, что пойду с ней, но только вместе с братом. А она сочла это приемлемым вариантом и пошла заполнять бумаги.

— Это случилось более десяти лет назад. — Клео печально улыбнулась, при этом ее взгляд оставался острым как нож. — Моя мать жесткая. Но и я тоже. Я не потеряла ее. Пока еще нет.

Со вздохом она оттолкнулась от стены и запустила руки в свои фиолетовые косы, перекинув их через одно плечо. Рукав ее куртки сполз вниз по руке, обнажив линию шрамов, каждый длиной около дюйма, идущих от запястья к предплечью. Некоторые из них уже побелели, другие были пурпурного цвета, несколько красных — свежие порезы, но еще не шрамы.

Клео поймала его взгляд. Ее лицо ожесточилось, маска вернулась на место.

— Я веду счет своим убийствам.

— Зачем?

— Чтобы помнить, — жестко ответила она, — что никто не встанет у меня на пути. Никто. — С этими словами она шагнула вперед, оказавшись в нескольких сантиметрах от Габриэля. Он чувствовал, как от ее тела исходит жар — неугасимый огонь ненависти, ярости и убежденности. — Мы не можем ждать. Мы должны забрать лекарство силой. Мы должны атаковать Убежище прямо сейчас.

Глава 16

Амелия

Горячая вода лилась на голову, шею и плечи Амелии. Она установила такую высокую температуру, что вода почти обжигала. Вокруг нее клубился пар. Впервые со времен… со времен «Гранд Вояджера» Амелия принимала горячий душ. Ей казалось, прошли годы.

Душевая была выложена плиткой с замысловатыми узорами разных цветов — от цвета бледной яичной скорлупы до глубокого лазурного цвета океана. Двенадцать распылителей массировали ее тело по бокам, а сверху на голову и плечи низвергался водопад горячей воды. В душевой разливался особый аромат жимолости и жасмина — любимых цветов ее матери.

После нескольких месяцев холода, грязи и пота, за которые ей довелось пару раз молниеносно принять душ в ледяной воде, Амелия наконец-то почувствовала себя чистой — впервые со времен «Гранд Вояджера». Как же ей не хватало этого — тепла, чистоты, комфорта и красивой, роскошной обстановки.

Усталость застыла в ее костях как цемент. Она так сильно устала. От постоянного оглядывания через плечо, от вечного напряжения и тревоги, от невозможности уснуть, от страха, ставшего ее постоянным спутником.

Амелия подняла голову и закрыла глаза, чувствуя, как по лицу стекают струйки теплой мыльной воды. Все эти годы она неверно оценивала мать, считая, что та осталась с Декланом ради денег, престижа, власти. Амелия не ценила безопасность, потому что в ее жизни та уже была. Ей никогда не приходилось ощущать ее недостаток. Но безопасность как оказалось очень важная вещь, крайне ценная.

Теперь, стоя под теплым, успокаивающим душем тропического дождя, Амелия понимала это так, как никогда прежде, и на глазах у нее выступили слезы.

Сколько бы она отдала, чтобы остаться здесь? Чтобы никогда не возвращаться к холоду, неудобствам, грязи и голоду, к постоянной опасности, страху и смерти?

Сколько вообще стоит безопасность?

«Но здесь ты не в безопасности», — напомнил внутренний голос.

Амели прислонилась к кафельной стене, глаза ее были по-прежнему закрыты. Мощные массажные распылители били по животу и бедрам с такой силой, что становилось почти больно.

За последние месяцы она столько пережила, что должна бы быть готова ко всему. Но она не чувствовала никакой готовности. Каждый клеточкой своего тела, до мозга костей она ощущала шок от последней новости.

Ее отец жив. Каким-то образом ему удалось сбежать от международного террористического синдиката, захватившего его на «Гранд Вояджере».

Ее отец сейчас здесь.

И ей придется встретиться с ним лицом к лицу.

Ее отец, в чьих холодных и расчетливых манипуляциях не было места слабости. Отец, который использовал стыд как инструмент унижения и контроля. Ее отец, эксплуатирующий ее красоту и обаяние для обольщения своих политических союзников.

Амелия годами навязчиво проверяла свое отражение в зеркалах, убеждаясь, что достаточно совершенна, достаточно хороша для своего отца. Но что бы она ни делала, этого всегда было мало.

Только после его окончательного отказа на мостике «Гранд Вояджера» Амелия наконец поняла, что отец, возможно, не способен ее полюбить.

Невзирая на все, что отец сделал с ней, он тем не менее стал ее спасителем. Именно он познакомил Амелию со скрипкой, он сиял от гордости на ее концертах и конкурсах. Именно он сумел спасти Амелию от разрушения мозга и верной смерти благодаря нелегальному лекарству, которое он разработал для ее смертельной формы эпилепсии.

Холодный, тупой ужас захлестнул Амелию. Она не была готова. Она думала, что готова, но нет.

Ее колени подкосились. Она тяжело рухнула на мокрую, скользкую плитку. С трудом втягивала в себя воздух, судорожно пытаясь протолкнуть кислород в легкие. Живот свело спазмом, колени стучали друг о друга, плечи тряслись, все тело дрожало от накатившей паники.

Подтянув ноги к животу, Амелия обхватила руками голени. Онемевшая, испуганная и одинокая, она раскачивалась взад-вперед. Вода била ей в голову и спину, скапливаясь вокруг ног.

Страх и отчаяние терзали ее душу. А под всем этим, под медленно сгорающим стыдом, предательством и гневом, скрывалась ужасающая преданность. Амелия боялась и ненавидела своего отца и одновременно любила его. Как она могла примирить в себе такие противоречивые, несопоставимые эмоции, не развалившись на части?

Как она собиралась это сделать?

Когда появились первые слезы, она их почти не заметила. Они смешались с водой, льющейся по ее лицу. Слезы текли все быстрее и быстрее, пока она не захлебнулась рыданиями, не в силах остановить их. Неспособная остановить что-либо.

Прошел, наверное, час, прежде чем страдание вытеснило все слезы из ее тела. Теплая вода продолжала литься на ее спину.

Онемев, она кое-как выпрямилась и заставила себя встать.

Поднесла руку к датчику осушителя. Распылители убрались, их место заняли автоматические сушилки. Облака тепла окутали Амелию, вбирая воду с ее тела. Через несколько мгновений она была сухая с головы до ног, включая волосы.

Теплый воздух встретил ее и в спальне. Она с трудом удержалась, чтобы не завалиться в роскошную спальную капсулу королевских размеров. Изогнутая крышка яйцеобразной капсулы была открыта, приглашая прилечь, поддаться изнеможению. С помощью симуляторов капсулы она могла выбрать, на чем спать: на роскошных шелках и мехах, на пуховом бархате или в спокойном, залитом лунным светом океане. Усовершенствованная тактильная система и капсулы с воздухом под давлением позволяли воспроизвести невесомость космического пространства. Благодаря отсутствию каких-либо внешних раздражителей в капсуле Амелия могла бы проспать три дня подряд.

Ее взгляд привлекла перевязанная бантом бархатная коробочка, что лежала в мягком центре капсулы. Открыв ее, она обнаружила простую пару пудрово-голубых трусов и бюстгальтер. «Надеюсь, это твой размер! Ужин в шесть! С любовью, Вера!» — гласила приложенная цифровая открытка.

Отдохнуть она пока не могла.

Амелия шагнула за неприметную ширму перед шкафом. Машинально провела смартфлексом по сканеру тела. Ничего не произошло.

Если бы сканер работал, он бы считал ее рост, вес и размеры и вывел бы на вращающееся голографическое изображение ее тела последние новинки подиумной моды. Выбранный ею наряд был бы доставлен по специальному желобу в стене в коробке с ароматом лаванды.

Но так было в старом мире. Точнее, в старом мире элиты. Сейчас Амелия понимала это слишком хорошо.

Шкаф был едва заметен, если не считать прямоугольных трещин в гладкой белой стене.

— Открой шкаф, — велела она.

Дверца распахнулась, и на единственной вешалке появилось заранее выбранное платье. Конечно. Вот почему сканер не сработал. Отец сделал выбор за нее.

Не торопясь, Амелия облачилась в эластичное асимметричное платье цвета индиго. Оно облегало колени, было шелковистым, но свободно сидело на груди и бедрах. После вируса «Гидры» и недель, и месяцев, проведенных в поисках пищи, чтобы выжить, Амелия заметно похудела. Она не была ни стройной, как Селеста, ни крепкой и мускулистой, как Уиллоу. Она просто казалась изможденной.

Накрыв костлявые плечи роскошным соболиным воротником, Амелия посмотрела вниз. Изящный темно-синий клатч лежал на туалетном столике рядом со знакомым бенитоитовым ожерельем, усыпанным бриллиантами. Грани редкого драгоценного камня цвета индиго ярко сверкали на свету.

Амелия затаила дыхание. Она носила это ожерелье или очень похожее на него на «Гранд Вояджере». Как и все остальное, отец выбрал его для нее.

Она поднесла дрожащую руку к ожерелью. Он хотел, чтобы она его надела. Он расстроится, если Амелия этого не сделает.

В последний раз она взглянула в зеркало. Ее волосы рассыпались в беспорядке, а в районе ушей торчали рваными прядями.

Она не скучала по своим длинным волосам. Короткая стрижка символизировала для нее очень многое. Амелия освободилась от позолоченной тюрьмы совершенства, которую навязал ей отец. Ей больше не нужно быть красивой, изящной, выразительной и совершенно ослепительной.

До сегодняшнего дня.

Теперь она снова оказалась в позолоченной клетке. Прическа не изменила ситуацию ни на йоту. Прохладный воздух касался ее голой шеи, заставляя чувствовать себя уязвимой. На сердце лежала ледяная глыба. Во рту пересохло, ладони стали влажными.

Нет. Она больше не должна бояться. Нельзя забывать, какой она стала.

И хотя Деклан Блэк был жив, она больше не его дочь, по крайней мере не та, которую он знал. Она не походила на испуганную, слабую девочку, которую он ожидал увидеть. Она изменилась. Она теперь лучше, сильнее, храбрее.

Амелия схватила бриллиантовый браслет с шармами, все еще привязанный к кожаному шнурку на ее шее. Прижала указательный палец к острию скрипки. Он не подходил к ее элегантному платью. Но она собиралась носить его в любом случае.

Кто-то постучал в дверь.

— Вас ожидает Вера Кастильо-Лонгория, — раздался богатый, изысканный голос комнатного ИИ.

Амелия оставила голубое бенитоитовое ожерелье на туалетном столике и отправилась на встречу с отцом.

Глава 17

Габриэль

Неподдельный страх вонзился в горло Габриэля как крюк. Он в ужасе уставился на Клео.

— Ты не можешь этого сделать! Нельзя сейчас нападать на Убежище! Амелия собирается тайно переправить лекарство, как и обещала. Нужно дать ей время! Ты должна…

— У меня нет времени! — Темные глаза Клео сверкнули. — Ты что, не слышал? Моя мать заразилась! Она умирает!

Это было слишком опасно. Она сошла с ума. Они не могли подвергать Амелию, Мику и Сайласа такому риску.

— А Амелия и мой брат? — прорычал он.

— Мы все сделаем аккуратно. Лабораториям, ученым и Амелии никто не причинит вреда. Мы захватим власть, а ученые предоставят нам лекарство.

— Как насчет антивирусных препаратов? — спросил Габриэль, отчаянно пытаясь найти другой выход. — Разве они не сдерживают симптомы и не откладывают начало болезни на неопределенный срок?

— Только на месяц или два, не больше, — призналась Клео. — Убежище обмануло. Какой сюрприз. Кроме того, у нас их нет. Я уже спрашивала у Цербера — и проверила их запасы как следует. Препараты закончились. Байкеры планировали разжиться товаром, когда доберутся до Убежища. Как помнишь, мы помешали им этого сделать.

— Значит, найдем способ достать еще. У нас есть сколько — почти две недели до финальной стадии болезни?

Клео покачала головой.

— Противовирусные препараты действуют только в том случае, если их принять до начала кашля, в первые сорок восемь часов.

Габриэль с горечью подумал о Хармони. Она выдала их Охотникам за Головами ради набора антивирусных препаратов для своего зараженного, умирающего племянника. Ее племянника, который уже мучился на поздних стадиях — невероятно высокая температура, кровотечение из носа, рта и ушей.

Острая, жгучая боль вспыхнула в его груди. Хармони предала их совершенно напрасно. Антивирусные препараты все равно бы не помогли. Ее племянник в любом случае умер. Надира погибла зря.

Внутри него что-то сжалось. Как же все это ужасно и бессмысленно. Он моргнул, пытаясь сдержать жжение в глазах.

— Я не позволю своей матери умереть, — твердо сказала Клео. Она похлопала по нагрудному карману в поисках свежей сигары и разочарованно зарычала, обнаружив, что там пусто. — Планы меняются. Мы нападем на Убежище и достанем лекарство прямо сейчас.

Габриэля затошнило от такой перспективы, ужас скрутил кишки.

— А как же остальное руководство Патриотов? Они не согласятся с таким необдуманным шагом. Слишком большой риск!

Глаза Клео вспыхнули огнем и решительностью.

— Я заставлю их согласиться.

Позади них что-то грохнуло. Габриэль и Клео разом развернулись, выхватывая пистолеты из кобур и целясь в тень гаража. Что-то или кто-то прятался за углом в пяти ярдах от них, в коридоре, который вел к двум кабинетам, ванным комнатам и задней двери.

Сердце Габриэля гулко билось о ребра, когда он бесшумно продвигался вперед, а Клео шла рядом с ним. Они подкрались к стене и быстро обогнули угол. Коридор оказался пустым, если не считать металлического стеллажа с упаковками бумажных полотенец, одеждой из микрофибры и чистящими средствами. На полу валялась бутылка с промышленным чистящим средством. Габриэль потрогал ее ногой.

Клео толкнула его в плечо, указывая подбородком на что-то в другом конце коридора. Задняя дверь, укрепленная сталью, была распахнута настежь, и дневной свет освещал длинный прямоугольник на бетонном полу.

— Проклятье, — прошептала Клео. Они бросились через коридор к дверному проему. Снаружи сквозь серые тучи проглядывало солнце. Сильный ветер трепал голые деревья и поднимал вихри пожухлых листьев на появившихся проталинах.

Со двора доносился смех и крики детей, увлеченно гоняющих мяч на поле. В тридцати ярдах слева от них работник кухни следовал за тележкой на воздушной подушке, наполненной картофелем, только что собранным в теплице. Справа на пустой, заросшей сорняками площадке возле гаража стояли два военных джипа.

Они проверили джипы, но не нашли ровным счетом ничего. Кто бы ни шпионил за ними, он сбежал. А вот кто это был? И что собирается делать с тем, что услышал?

Из-за угла гаража вышел парнишка в армейской форме с винтовкой через плечо и направился вдоль внутренней линии забора.

На вопрос Клео он только отрицательно покачал головой. Он забежал за угол, чтобы отлить. И ничего не видел.

— Простите, мэм, — нервно проговорил он Клео, переводя взгляд с нее на Габриэля. На лбу и подбородке у него красовались прыщи. Над верхней губой пробивался пушок светлых волос. Он еще совсем ребенок. Может, лет пятнадцать.

— Как тебя зовут? — спросил Габриэль.

Юноша оживился.

— Джеймс Хант, сэр. Готов к выполнению приказа, сэр.

Клео натянуто улыбнулась ему.

— Ты готов сражаться за свою свободу?

В глазах парня читался страх, но также решимость и мальчишеский энтузиазм.

— Да, мэм.

— Скоро нам понадобятся твои силы, солдат. Ты свободен.

Паренек ловко развернулся и зашагал обратно к своему патрулю вдоль восточной линии ограды по периметру. Габриэль до боли стиснул челюсти.

— Что он здесь делает?

— В каком смысле?

— Он ребенок. Он слишком молод. Он…

— Нам нужен каждый дееспособный солдат, — отрезала Клео. — Это и его будущее. Мы обучили его. Он имеет полное право быть здесь. Хотя он только что крупно облажался. Незваный гость сбежал. Кем бы он ни был. — Ее пристальный взгляд остановился на Габриэле. — И лучше бы это был не один из твоих людей, шпионящих за нами.

Габриэль увидел в ее глазах непокорность, твердую решимость, ярость, сжигавшую все, к чему она прикасалась, всепожирающим огнем.

Она сожжет и его, если он не будет осторожен.

Глава 18

Амелия

— Прекрасно выглядишь, Амелия. — Президент Слоан приветствовал ее чопорным объятием и воздушным поцелуем в каждую щеку. — Похоже, ты расскажешь нам невероятную историю.

— Что-то вроде того, — пробормотала Амелия.

Человекоподобный робот-слуга выдвинул для нее массивное плюшевое кресло с резьбой. Она разгладила свое платье и села за богато украшенный стол из красного дерева. Со сводчатого потолка свисали изящные хрустальные светильники. Дальнюю стену украшали роскошные картины с изображением бывших президентов. На трех остальных стенах в такт джазовой музыке, негромко звучащей из невидимых динамиков, переливались вихри пастельных тонов.

Президент Слоан заняла место во главе стола. Она была одета в сшитый по фигуре брючный костюм цвета шартрез. Высокой и стройной Слоан было около пятидесяти лет, хотя выглядела она моложе: морщины только начали намечаться у ее рта и в уголках глаз. Коротко подстриженные русые волосы были заправлены за уши. Она держалась бодро и деловито. Все в ней излучало компетентность и авторитет.

— Добро пожаловать, моя дорогая. Пожалуйста, устраивайся поудобнее.

— Спасибо, что пригласили на ужин, госпожа президент. Для меня это большая честь.

Президент Слоан обвела жестом еще четырех человек за столом, которые с интересом наблюдали за Амелией.

— Это несколько моих ближайших советников и членов кабинета, все они — члены Коалиции. — Президент представила их как сенатора Стилман, генерала Догерти и начальника своего штаба Сельму Перес. Вера Кастильо-Лонгория сидела дальше за столом, наклонив голову, и что-то сосредоточенно набирала на своем голопаде.

— Приятно познакомиться со всеми вами, — вежливо отозвалась Амелия.

— Взаимно, — ответила сенатор Стилман. Стройной блондинке Стилман было около сорока лет, ее идеально уложенные и отполированные волосы были подстрижены в четкий боб до подбородка, макияж выполнен идеально, а осанка была безупречно прямой. Она смотрела на Амелию без улыбки и откровенно ее оценивала.

Несколько членов президентской службы безопасности неприметно разбрелись по комнате. Позади нее встал крупный мужчина. Президент Слоан проследил за взглядом Амелии и представила его.

— Это Анджело Бейл, глава моей службы безопасности. Впечатляет, не правда ли?

На его мускулистых руках швы смокинга заметно натянулись. В черных блестящих волосах, проглядывали серебристые нити. Тени, играющие на острых углах лица Бейла, придавали ему жестокий, зловещий вид. Медленно опустив глаза, он встретился взглядом с Амелией.

Она невольно вздрогнула. Глаза-бусинки Анджело Бейла напомнили ей Кейна — психопата-террориста из «Новых Патриотов», которому нравилось убивать и получать удовольствие от чужой боли. Кейн не скрывая наслаждался ее болью.

Перед глазами вспыхнули болезненные образы, справиться с которыми она так упорно пыталась: Кейн и его грубые руки, хищные глаза, злобный взгляд, когда он нависал над ней в капитанской каюте на «Гранд Вояджере».

Кейн пытался ее сломать. Ему это почти удалось. Но она боролась. Она победила его, вонзив иглу своего автоинъектора прямо ему в глаз.

Амелия отвела взгляд от Бейла и нервно вздохнула, надеясь, что президент не услышит. «Когда среди волков…» — она отчетливо вспомнила слова Клео. Ни секунды Амелия не сомневалась, что здесь есть волки, крадущиеся в тени с благодушными улыбками на обманчиво доброжелательных лицах.

Но кто они? Есть ли среди них те, кто сейчас здесь и со злобой в сердце наблюдает за ней?

Амелия аккуратно взяла льняную салфетку и расстелила ее на коленях, не позволяя пальцам дрожать. Стол был сервирован изысканным фарфором и бокалами для вина. В тусклом свете хрустальных светильников в стеклянной вазе поблескивали шикарные цветки орхидей. Обслуживающий бот поставил перед ней дымящуюся чашку кофе.

— Мокко латте, верно? Деклан сказал, что именно такой кофе ты любишь. Он предложил нам начать, но скоро и сам подойдет. Ему не терпится приступить к работе над твоей кровью…

К президенту наклонилась Сельма Перес, руководитель аппарата, и что-то прошептала на ухо. Худая, насупленная женщина с лошадиным лицом, поджатым ртом и слезящимися глазами.

Президент Слоан откинулась на спинку кресла, и на ее лице появилась широкая улыбка. Открытая улыбка делала ее гораздо дружелюбнее и добрее.

— Прости мои манеры. Должна сказать, твое появление подарило Убежищу изрядную долю оживления и надежды. Прямо скажу, мы все в этом очень нуждались. Ешь, моя дорогая, не стесняйся. Наверняка ты сильно проголодалась.

Амелию и правда почувствовала голод. Обслуживающий бот снял крышку с ее тарелки, открыв дымящиеся тарталетки с ризотто из говядины, курицу с нежным лимонным соусом и хрустящие оладьи из цуккини. Восхитительный аромат настоящей, свежеприготовленной пищи будоражил нос Амелии.

Пустой желудок болезненно сжался. Рот наполнился слюной. Слезы благодарности навернулись ей на глаза.

— Спасибо.

Она откусила кусочек курицы, впиваясь зубами в сочное мясо с пряностями. Это лучшее, что она ела. За всю свою жизнь. После нескольких торопливо проглоченных кусочков Амелия заставила себя вспомнить уроки этикета и отложила вилку.

— Вы сказали, что мой отец здесь.

Президент Слоан с готовностью кивнула.

— Да. И если повезет, он сможет создать лекарство из антител, содержащихся в твоей крови. Как удивительно, что именно ты, единственная из всех людей, выжила после вируса «Гидры», учитывая, кто твой отец. — Яркие и умные глаза президента Слоан смотрели на Амелию мягко, но в то же время оценивающе. — Просто необыкновенно.

— Но как он сюда попал? Его похитили террористы из Юго-Восточной Азии прямо с «Гранд Вояджера». — Амелия вздрогнула, вспомнив Ченга и плотный багровый шрам, пересекающий его лицо, и то, как он отдал ее Кейну, словно приз или военную добычу. «Без проблем, забирай», — сказал он, и это были последние слова, которые Амелия услышала перед тем, как Кейн утащил ее за волосы с капитанского мостика. Прежде чем он…

Ее взгляд снова метнулся к Бейлу, к этим злобным гадючьим глазам. Амелия сглотнула. Ей удалось убить Кейна. Сейчас она не там, в ловушке «Гранд Вояджера», страшащаяся за свою жизнь. Она сумела спастись. И теперь сделает все возможное, чтобы спасти остальных.

Амелия заставила себя сосредоточиться на президенте Слоан, на том, что происходит здесь и сейчас. Нужно рассматривать факты беспристрастно, без суеты. Целью пиратов был ее отец, но Ченг и его боевики заложили взрывчатку на лайнере, пытаясь уничтожить всех на борту: представителей элиты, женщин и детей, персонал корабля, Новых Патриотов, даже своих собственных людей.

Габриэль сказал, что именно Ченг находится в прямом контакте с организатором вируса «Гидры». Человек или люди, связанные с Декланом Блэком, заметали следы, одновременно используя нападение «Новых Патриотов» на «Гранд Вояджер» для отвода глаз и сваливая вину за применение биооружия на эту экстремистскую организацию.

Они все еще где-то там, независимо от того, кем они на самом деле были. Безымянные, безликие тени. Дрожь ужаса прокатилась по Амелии. Возможно, она сейчас смотрит на одного из них. Слоан заняла пост президента благодаря вирусу «Гидры», после того как он заразил и убил президента Моргана.

Это может быть она. И вообще кто угодно.

Сенатор Стилман пристально наблюдала за ней. Генерал Догерти наклонился и что-то шепнул Сельме Перес, их взгляды метнулись к Амелии, а затем устремились вдаль. У Амелии неприятно заныло в затылке.

Президент Слоан аккуратно промокнула рот льняной салфеткой.

— Наша страна не могла позволить террористам пытать и убивать такого ценного лидера, как председатель Коалиции Единства.

— Как только мы осознали всю серьезность ситуации, сразу же отправили наше элитное подразделение «Дельта Форс» на спасение Деклана, — вступил в разговор генерал Догерти, чей голос скрипел как гравий. Это был крепкий, плотного телосложения мужчина лет шестидесяти, с лицом, изрезанным морщинами и аккуратно подстриженной бородой с проседью. Генерал удостоился четырех звезд на погонах, его мундир украшали многочисленные медали, булавки и значки.

— В условиях столь высокой напряженности, когда население всего мира подвергалось воздействию вируса, правительства испытывали кризис, царили хаос, неразбериха и обвинения, это была непростая миссия, но наши храбрые солдаты с ней справились.

— Мы спасли твоего отца и доставили его сюда, — закончила президент Слоан. — С тех пор он работает с нашими учеными над поиском лекарства от вируса.

Амелия кивнула, сдерживая комок в горле. Внутри нее бурлило слишком много противоречивых эмоций. Она боялась не справиться с ними.

Сенатор Стилман откинулась на спинку кресла. Ее обед остался почти нетронутым.

— Полагаю, ты прибыла сюда, понимая, что иммунологические свойства твоей крови могут стать нашим лучшим шансом на создание лекарства.

Амелия кивнула.

— Когда мы выяснили, что никто, кроме меня, не выжил, да.

— Ты права, — промолвила сенатор Стилман. — Другие люди заявляли, что выжили после вируса, пытаясь получить допуск в Убежище, но при обследовании их кровь оказывалась такой же бесполезной, как и у всех остальных. Прости доктора Ичпужани за его скептицизм.

— Конечно. — Амелия откусила кусочек оладьи из цуккини, заставляя себя жевать медленно, хотя ей так хотелось проглотить ее целиком.

Президент Слоан повернулась к главе своего штаба.

— Как скоро Деклан будет готов принять Амелию?

Перес оторвалась от своего голопада.

— Амелия, утром первым делом зайди в лабораторию. Наши вирусологи смогут рассказать тебе больше о деталях завтра.

— О, — протянула президент Слоан, как будто разочарованная. — Завтра я буду руководить раздачей продовольствия для части уцелевших жителей Внешних земель в северном пригороде Атланты. Во второй половине дня я обязательно загляну вас проведать.

Амелия нахмурилась при упоминании Атланты. Она отогнала воспоминания о крысах, пожарах, Тобиасе Моруге и Поджигателях. О смерти Джерико. Если бы она могла, то никогда больше не ступила бы ногой в Атланту.

— А как насчет остальной части страны? Как обстоят там дела?

Слоан сделала глоток вина. Ее взгляд стал серьезным.

— Генерал Догерти, не желаете ответить?

Генерал Догерти кашлянул и прочистил горло.

— По всей Америке встречаются очаги выживших. Комплекс Шайенн Маунтин в Колорадо все еще функционирует, как и несколько других правительственных и военных аванпостов. Есть и другие страны с действующими правительствами. Австралия и Новая Зеландия первыми закрыли внутреннее и международное сообщение, поэтому они выжили, хотя их потери исчисляются сотнями миллионов. Россия, конечно, выстояла. Некоторые районы Канады все еще функционируют, хотя и с трудом. Африка. Они знают, как выживать. Европа пала. Мексика и Южная Америка. И Азия. Население там слишком плотное. Бежать было попросту некуда.

Амелия не особенно удивилась. Тем более после того, что они узнали от выживших на ферме «Свит-Крик». И все же от этих слов ее пронзил холодный, сковывающий страх. Цуккини превратился в кашу у нее во рту.

— Я шла к вам с группой выживших, — поделилась она. — Двое из них находятся сейчас в изоляторе за пределами Убежища. Остальные… в другом месте. Здесь красиво и безопасно. Разрешите им тоже прийти сюда?

Президент Слоан улыбнулась. В этой улыбке было что-то странное, как будто она могла легко соскользнуть с ее лица. Она потерла глаза. Тогда Амелия заметила мешки под глазами президента и нездоровую бледность ее кожи. Слоан выглядела уставшей и изможденной.

Впрочем, как иначе? Она была занята защитой Убежища, делала все возможное, чтобы сохранить уцелевшее правительство на плаву.

А может, были и другие, куда более зловещие причины.

— Мне очень жаль, Амелия, — мягко сказала Перес, поднося бокал с вином к губам, — но это маловероятно.

— Почему? Вокруг все еще есть выжившие — женщины и дети. Почему вы их не ищете? Почему не привозите сюда? У вас, кажется, много места и еды.

Остальные члены Коалиции уставились на нее так пристально, что Амелия кожей почувствовала их пылающие взгляды. Их лица напряглись, стали мрачными, трудночитаемыми.

Президент Слоан наклонилась вперед, отодвинула тарелку и сложила руки на столе. Ее взгляд смягчился.

— Амелия, я бы с удовольствием это сделала. Не могу передать, как трудно было закрыть наши ворота для выживших. Но девяносто девять процентов людей за этими стенами заражены — по сути, они переносчики вируса.

Амелии вдруг стало трудно дышать.

— Что вы имеете в виду?

— В организме резервуарных носителей могут не проявляться симптомы — они могут не болеть сами, — но вирус уже проник в их клетки. И если они будут контактировать с другими людьми, то невольно распространят вирус дальше. Если мы впустим их внутрь, погибнут тысячи невинных людей и будет разрушено все, что мы так старательно защищали.

— Мы очень тщательно проверяем всех потенциальных кандидатов, которых допускаем к нашим воротам, но моя самая важная задача — прежде всего обеспечить безопасность моих людей — тех, кто уже находится внутри. Это одна из причин, по которой каждый гражданин добровольно соглашается получать ежемесячные противовирусные уколы, разработанные нашими учеными. Мы надеемся, что со временем противовирусные препараты укрепят иммунную систему наших граждан на случай внезапного заражения, которое мы, конечно же, стараемся предотвратить.

— На данный момент мы представляем собой вполне отлаженную машину, — с чопорной улыбкой заметила сенатор Стилмен.

У Амелии закружилась голова. Она не могла понять смысл всего сказанного.

— Но как…

— Конечно, мы делаем все возможное для тех бедных душ, что страдают за нашими стенами. — Президент Слоан взмахнула рукой. — Активировать настенный экран. Показать работу с населением за прошлую неделю.

На стене, выходящей на запад, в пространстве между позолоченной картиной президента Моргана и одним из президентов прошлого века, президентом Рейганом, ожил голоэкран.

Появился видеоклип с президентом Слоан, сенатором Стилман и генералом Догерти на воздушном судне с несколькими солдатами и фигурами в защитных костюмах. Они спускали на поляну огромный ящик с водой в бутылках и упакованными в коробки консервами и порошкообразными продуктами. Тридцать-сорок выживших, в основном семьи с детьми, сгрудились вокруг него. На экране крупным планом появилась девочка лет шести-семи, сжимающая в руках бутылку с водой и радостно машущая камере.

— Выключить экран. — Президент Слоан повернулся к Амелии, ее лицо было напряженным, а глаза полны сострадания. — Уверяю тебя, как только получится, я буду первой на этом вертолете, раздающей вакцину или лекарство. Но пока это все, что мы можем сделать. У меня двенадцать тысяч гражданских и одиннадцать сотен солдат, за которых я отвечаю. Ты понимаешь?

Все, что говорила президент Слоан, имело смысл. Неужели «Новые Патриоты» ошиблись? Возможно, они заблуждаются? А может, у них имелись свои мотивы. Доброжелательное Убежище не вписывалось в концепцию, которую хотели продвинуть Клео и генерал Ривер.

Возможно, все, что говорили «Новые Патриоты», — ложь. Впрочем, это было бы не в первый раз. Кто угодно может лгать по своим корыстным причинам. Ей придется приложить максимум усилий, чтобы отделить правду от обмана.

— Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь, — проговорила Амелия. — Я хочу помочь всем в Убежище и за его пределами.

— Меньшего я и не ожидал от своей дочери, — глубокий, раскатистый голос раздался у нее за спиной.

Глава 19

Уиллоу

Воздух в лесу был холодным и резким. Каждый звук эхом отдавался в тишине. Скрип ботинок по снегу. Треск веток. Мягкий шорох снега, падающего с ветки дерева.

Стоял такой мороз, что у Уиллоу леденела кровь. Она ступала ногами по заснеженной земле, и ее ботинки поскрипывали на покрытой инеем сосновой хвое.

Первые несколько миль они реагировали на каждый звук, но теперь привыкли к ритму леса, к скрипу голых ветвей друг о друга, к мягкому шелесту тварей на снегу, к густым деревьям и теням, которые, казалось, следили за каждым их шагом.

— Мы уже второй день несемся по лесу, — проворчал Финн. Он жаловался весь день — добродушно, но все же. Поморщившись, он прижал руку к боку. — Я бы предпочел двигаться не так быстро.

— А я бы с удовольствием потягивала май-таи на карибском пляже, — огрызнулась Уиллоу, — но, увы, мы здесь.

— Ты получаешь то, что получаешь, и не устраиваешь скандалов, — вклинился Бенджи в их разговор.

— Послушай ребенка, — посоветовала она с большим терпением, чем чувствовала. Они отошли уже достаточно далеко на юг от лагеря Патриотов, что заставило ее плечи немного расслабиться, а напряжение внутри чуть ослабнуть.

Уиллоу проверила смартфлекс, который позаимствовала в хранилище Патриотов перед побегом: и GPS, и компас все еще работали. Устройство было высшего класса, покрытое дымчатой платиной и усыпанное рубинами. В прежней жизни она могла бы оплатить с его помощью четыре года учебы в колледже. А может, и купить дом с более чем одной ванной.

Но прежний мир давно канул в Лету. Теперь Уиллоу обрадовалась бы даже флигелю.

За два дня они преодолели около двадцати миль, что довольно много для восьмилетнего ребенка и Финна, который все еще восстанавливался после огнестрельного ранения.

Они все изрядно вымотались. У Уиллоу болели бедра. Ее глаза покраснели и слипались.

Прошлой ночью она почти не спала. Уснуть было почти невозможно: смена караула, жуткие звуки леса и огромное тело Финна, почти выдавливающее ее из слишком маленькой палатки.

Она так и не сомкнула глаз, вглядываясь в живую темноту леса, желая, чтобы желтые глаза волка Рейвен появились перед ней, и думая о Сайласе, об их последнем разговоре перед расставанием.

Они упражнялись на улице, недалеко от тренировочного центра комплекса. Уиллоу удалось нанести особенно неприятный удар. Сайлас попятился назад, зажимая нос. Между пальцами выступила кровь.

— Проклятье, принцесса.

— Ты в порядке? Дай мне посмотреть. — Уиллоу подошла к нему, обуреваемая чувством вины, и попыталась убрать его пальцы. Он вздрогнул от ее прикосновения, словно она его ужалила.

Совершенно не подумав, она в раздражении выпалила:

— Сайлас, у тебя могут быть друзья, пойми ты это наконец. Это не слабость.

Он сплюнул кровь на землю.

— Для моего отца все было слабостью.

Ответ Сайласа вызвал у Уиллоу искреннее удивление. Он был настоящим, за ним стояли чувства. Сайлас никогда раньше не говорил о своем отце.

— Его здесь сейчас нет. Зато есть ты. Веришь или нет, но в этом мире есть люди, которым ты небезразличен.

Он утер кровь из носа рукавом рубашки и, полуобернувшись к ветке дерева, уставился в пустоту, все его тело напряглось, словно Сайлас собирался удрать, броситься со всех ног.

Разговор внезапно стал слишком откровенным. Уиллоу не знала, как к этому отнестись, поэтому просто пожала плечами в насмешливом безразличии и буркнула:

— Не я, конечно. Другие люди. Кто-то. Где-то.

Сайлас молчал так долго, и Уиллоу засомневалась, не сказала ли она что-то не так, не стал ли ее язвительный выпад ошибкой. Она совершенно не разбиралась в таких вещах. Где же Амелия или Мика, когда они так нужны? Они оба обладали тактом и эмпатией.

— Я не это имела в виду, — пробормотала она, торопливо. — Просто пошутила. Ну, знаешь, неубедительная попытка…разрядить обстановку.

Сайлас ухмыльнулся. Но скорее на автомате, чем всерьез. Он вытер кровь с лица. Из носа сочилась лишь тоненькая струйка. Салас уставился на свои окровавленные руки, шевеля пальцами, по очереди разминая костяшки.

— Я в курсе, что такое шутка.

— Я просто… — Она силилась подобрать слова, которые могли бы что-то значить для него. — Ты хороший учитель.

Уголок его губ дернулся.

— Я знаю.

— К тому же скромный.

— А еще очень привлекательный.

Уиллоу рассмеялась.

Напряжение покинуло плечи Сайласа. Он одарил ее ленивой полуулыбкой.

— Ты не один, — заверила она. — Не нужно продолжать притворяться, что ты один.

Уиллоу полагала, что он сразу нахмурится, бросит какую-нибудь язвительную колкость, но этого не произошло. Сайлас сжимал и разжимал кулаки. Но внутри него что-то оттаяло, в глазах появилась мягкость, которой она раньше не замечала.

— Я постараюсь это запомнить.

— В Убежище… не убивай себя, хорошо?

— И ты тоже. — Он осторожно потрогал свой нос. — Я знаю особенно классный удар, и мне не терпится приложить им тебя. Будет очень больно.

— Похоже на свидание.

Они улыбнулись друг другу. Искренне улыбнулись. Как настоящие друзья.

Уиллоу уже скучала по его ухмылкам и язвительным замечаниям. Ей не хватало возможности отражать удары ножом и выкалывать глаза, разрывать удушающие захваты и практиковаться в тонком искусстве пробивания горла. С Сайласом теперь не потренируешься, а Финну она не хотела случайно поранить руку, но упражняться все равно необходимо. Уиллоу не могла позволить себе расслабиться, даже на мгновение.

Здесь, в глуши, она отвечала и за Бенджи, и за Финна. Она была эйт. Она не могла допустить, чтобы с кем-то из них что-то случилось.

Тем вечером, после того как они разбили лагерь и насладились саморазогревающимся ужином из спагетти и фальшивых мясных шариков со смутным привкусом опилок, Уиллоу отыскала небольшую полянку между группами деревьев и занялась практикой.

Приняла боевую стойку. Ноги слегка согнуты в коленях, левый кулак поднят вверх и отведен назад, чтобы защитить лицо, правый — вверх и вперед, локти подтянуты. Пружинистые ноги, мышцы напряжены. Удар. Блок. Удар. Удар. Вращение, выпад. Удар. Повторить.

Она снова и снова била, пинала, делала выпады, выхватывала нож, нанося удары невидимым врагам, пока ее сердце не начало бешено колотиться, мышцы не разогрелись и не ослабли, а дыхание не стало рваным, исходящим паром.

— Отличные приемы ниндзя, — оценил Финн, когда она вернулась к костру. Уиллоу чувствовала, как он следит за ней.

Она подбросила в костер еще палок, а затем прислонилась к ближайшему дереву, вглядываясь в темноту, которая клубилась и сгущалась прямо за пределами кольца мерцающего света.

Финн все еще хотел что-то ей сказать. Она видела это по тому, как он изучал ее, как у него дергалась челюсть — нерешительно и неуверенно, чего раньше с ним никогда не случалось. Он начал разговор еще в канун Рождества, когда украл коробку со смесью для брауни и приготовил для нее торт без выпечки. Но Уиллоу не была к этому готова.

В глубине души она боялась, что между ними что-то изменится. Он был Финном, ее лучшим другом. Ее семья, ее человек. Она не могла допустить мысли о том, чтобы потерять его.

В некоторых отношениях она все еще оставалась трусихой.

Глава 20

Амелия

Амелия вскочила со своего места, толкнув кресло и едва не расплескав бокал с вином. Генерал Догерти бесстрастно наблюдал за ней. Сенатор Стилман неодобрительно нахмурилась. Сельма Перес напротив не оторвала глаз со своего голопада.

Амелия выпрямилась, разгладила платье и наклеила на лицо небрежную улыбку. Усилием воли она заставила себя повернуться.

— Отец.

Деклан Блэк держался столь же царственно и властно, как она помнила, если не еще более. Он притягивал к себе всю энергию комнаты. Высокий и широкоплечий, безупречно выглядевший в темном шерстяном пальто, черном дизайнерском костюме с бриллиантовыми запонками. Его каштановые волосы и окладистая борода отливали серебром. Но именно его глаза, темно-серые и твердые как камень, коварные и жестокие, не давали ей покоя.

Цунами эмоций захлестнуло Амелию с головой. Деклан Блэк во всем, кроме генетики, был ее отцом, тем человеком, которого она боялась и обожала.

Он заставил ее жить в стыде и страхе. Он обижал и унижал ее мать и брата. Он намеренно разработал вирус «Гидра» как биооружие, намереваясь убить более ста тысяч человек, чтобы добиться своей цели и получить власть.

И все же какая-то детская часть ее души, которую Амелия не могла отрицать, по-прежнему его любила. Он был ее спасителем. Она одновременно ненавидела его жестокость и жаждала одобрения, испытывала ужас и восторг, радость и горе, ненависть и надежду, и все это сплелось в единый клубок, распутать который не было никакой возможности.

От волнения ей трудно было дышать.

— Отец, — снова прошептала она.

Деклан Блэк обхватил ее за плечи и прижал к своей груди. Потом отпустил ее и отступил назад, на его красивом, исполненном достоинства лице появилась широкая улыбка.

— Моя дочь. Выжившая. Я не сомневался, что ты жива.

— И мама тоже. И Сайлас, — не сдержавшись, выпалила Амелия. Может, это было ошибкой. Она не знала. Она вообще ничего не соображала, просто стояла и смотрела на отца. Его глаза светились гордостью и восхищением, Деклан смотрел так, как Амелия мечтала все детство, будто наконец одобрил ее, как будто она впервые сделала что-то достойное его любви.

— Мы найдем их и доставим сюда, где им самое место. Но сначала нам с тобой нужно поработать. — Его улыбка стала еще шире. — Я знал, что это будешь ты.

Она хотела спросить, откуда он мог это знать, но слова застряли в горле.

Он скользнул взглядом по ее волосам. Его улыбка слегка померкла.

— Мы можем что-то с этим сделать? — спросил он президента Слоан, хотя его слова прозвучали скорее как требование, чем вопрос.

— Конечно, — любезно ответила президент Слоан, жестом приказав обслуживающему боту убрать со стола. — Я пошлю своего личного стилиста в ее покои.

Амелия облизнула пересохшие губы. Она чувствовала на себе взгляды всех присутствующих.

— Не думаю, что сейчас время беспокоиться о моих волосах…

— Глупости, — взревел Деклан. — Я требую для своей дочери только самого лучшего.

Какая-то часть ее души дрогнула под напором властного присутствия отца. Но другая, более сильная, ненавидела себя за эту слабость. Амелия расправила плечи.

— Мне нравятся мои волосы.

Взгляд Деклана метнулся к президенту Слоан, затем на генерала Догерти и сенатора Стилман, а потом вернулся к Амелии. Он перевел внимание на ее горло, на кожаный шнурок, который она оставила вместо бенитоитового ожерелья. Глаза сузились, но широкая улыбка не сходила с его лица. На мгновение Амелии показалось, что отец начнет критиковать, укажет на ее непослушание, на все недостатки и изъяны.

Но он этого не сделал. Лишь пренебрежительно махнул рукой.

— Месяцы в дикой природе, должно быть, притупили твое чувство прекрасного, дочь. Но не беда, мы быстро приведем тебя в порядок.

Вера Лонгория-Кастильо прочистила горло. Она шагнула вперед, подняв глаза от своего смартфлекса. Расправила шерстяную юбку клюквенно-красного цвета. Ее волосы были уложены и снова собраны в тугой пучок у основания шеи.

— Президент Слоан, вас вызывают. Это срочно.

— Конечно. Прошу меня извинить. — Президент Слоан поднялась и пожала Амелии руку. — Очень приятно встретиться с тобой, Амелия. Ты будешь очень ценна для Убежища. Люди тебя по достоинству оценят.

— Спасибо, — скромно ответила Амелия, опустив подбородок.

Остальные члены Коалиции тоже поднялись. Они пожали руки Деклану и Амелии, выходя из комнаты.

— У вас прекрасная дочь, — заявила Деклану Сельма Перес и поспешила из комнаты вслед за президентом. Начальник службы безопасности Анджело Бейл молча последовал за ними, его движения отличались удивительной плавностью для такого огромного человека. Через мгновение они остались в комнате одни, если не считать рядовых агентов службы безопасности.

Деклан схватил Амелию за руку.

Она затрепетала от беспокойства. Неужели он все еще расстроен из-за ее волос? Из-за ожерелья? Отец всегда приберегал свою самую смертоносную критику для тех моментов, когда оставался с ней наедине. О чем она думала? Ей следовало просто надеть ожерелье. Она должна извиниться…

Нет. Подобные мысли принадлежали той тревожной и боязливой девушке, которой она была раньше. А не нынешней Амелии.

Она едва не отдернула руку, но сдержалась.

— В чем дело, отец?

— Я знал, что тебе это понадобится. — Он сунул ей в руку что-то твердое и круглое. Обычная белая бутылочка с таблетками. — Здесь, в лаборатории, я приготовил некоторые из твоих лекарств.

Амелия ошеломленно уставилась на пузырек. Ее таблетки. Отец принес ей таблетки. Ее разум не мог даже обработать это. Надежда, которая забрезжила в ее сознании с тех пор, как она узнала, что он все-таки жив, — стала реальностью.

— У меня закончились таблетки. Случился припадок. Сильный. Я… — Она остановила себя. — Спасибо.

Отец мягко улыбнулся, его глаза потеплели.

— Не за что.

Амелия была готова разрыдаться от облегчения. После всех недель и месяцев, пока Амелия смирялась с мыслью, что эпилепсия убьет ее, разорвет мозг на части, кусочек за кусочком, и вдруг, ни с того ни с сего, отец вложил надежду в ее раскрытые ладони.

В очередной раз отец ее спас.

— Отдыхай, дочка, — мягко сказал он. — Завтра мы спасем мир.

Глава 21

Уиллоу

На третий день Уиллоу, Финн и Бенджи шли вдоль русла ручья, который перешли вброд на мелком участке, прыгая от одного скользкого камня к другому. Они взбирались на один крутой гребень за другим, Финн крепко держал Бенджи здоровой рукой. Уиллоу не раз поскальзывалась, обрушивая вниз лавины мелких камешков и гальки. Один раз Финн оступился и ударился правым плечом о ствол вяза.

Уиллоу изо всех сил старалась помочь ему подняться, но он был слишком тяжел.

— Как твоя рука?

Он с тяжёлым вздохом поднялся на ноги.

— Нормально. Я ничего не почувствовал.

Она встревоженно посмотрела на него.

— Она все еще онемевшая? Ты до сих пор ничего не ощущаешь?

Финн только пожал плечами.

— По-прежнему ничего. Думаю, так и будет. Вряд ли чувствительность вернется.

— Ты смирился с этим?

Финн натянуто улыбнулся, но Уиллоу видела, как он напрягся, как старался сделать вид, что все в порядке.

— Все так, как есть, верно? По крайней мере, я жив. — Он плюхнулся на трухлявый пень дуба, обогнув его поваленный ствол. — Как именно мы собираемся найти Рейвен? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Мы не будем искать. — За штанины зацепился клубок колючек. Она высвободилась и отпихнула в сторону толстую сосновую ветку, в ноздри ударил густой запах сока. — Мы все равно не сможем.

Финн ударил по стволу клена тростью, которую он вчера вырезал ножом из своего мультитула. Он очень этим гордился.

— Тогда что?

— Она должна найти нас сама.

Потрясенный Финн изумленно уставился на нее.

— Это и есть твой гениальный план?

— На самом деле, да. — Уиллоу улыбнулась. Ее губы потрескались от холода, поэтому улыбка вышла болезненной. Она показала на резную деревянную птицу, подаренную Рейвен Бенджи, которую он сейчас кружил, как игрушечный самолетик, перебираясь через корни деревьев, утопающих в снегу. — Мы должны оставить знаки, чтобы она поняла, где мы. У нас нет никакой надежды выследить ее и Тень. Мы даже не знаем, с чего начать. Но Рейвен — следопыт, охотник. Мы должны сделать так, чтобы она смогла нас найти.

— Как Гензель и Гретель оставляли крошки в лесу, чтобы найти дорогу домой? — подхватил Бенджи.

— Вроде того, только без птиц, которые едят наши крошки. Я подумала, что нам стоит время от времени вырезать на стволах деревьев маленьких птичек, пока мы идем в сторону этого поселения. Мы знаем, что оно находится где-то в районе Джаспера и Элайджи. Это не так далеко от шоссе I-575, где, как Рейвен сказала, будет нас ждать. Хотя я сомневаюсь, что она еще ждет.

Глаза Бенджи загорелись.

— И ты думаешь, она догадается, что это мы, потому что подарила мне эту птицу и ее зовут Рейвен?

— Именно.

Бенджи наморщил нос, как это делала Зия, и заголосил высоким голосом.

— Это какая-то глупость!

— Сам ты глупый, — огрызнулась она в ответ, и на мгновение в ее груди вспыхнул яркий огонек. Горе по Зии не проявлялось так постоянно, как раньше, но оно всегда таилось в ней, как скрытое лезвие, готовое в любой момент нанести удар.

— Ну и кто тут у нас взрослый? — Финн одарил ее своей однобокой ухмылкой, которая не давала Уиллоу шанса разозлиться.

Она откинула челку с глаз и плотнее обмотала шарф вокруг шеи. На шее горел рубец от сигары Клео. Она поморщилась.

— Прости, Бенджи.

— По-моему, это отличная идея! — тут же заявил Бенджи. — Можно я вырежу первую птицу?

— Хорошо, только не бегай с ножом, — предупредила Уиллоу, когда Финн передал Бенджи мультитул и выдвинул маленькое лезвие. Ей повезло, что Бенджи так добр и послушен. Как и Зия, подумала она с новой болью.

Брат редко хныкал. Он всегда был готов помогать. И знал, как важно слушаться ее и Финна в этом опасном мире. Мама гордилась бы тем, каким стал Бенджи.

Эта мысль принесла еще больше боли — под ребрами тоскливо заныло.

— Мистер Финн, что это за отпечаток? — спросил Бенджи, вырвав Уиллоу из мрачных размышлений. Он ткнул пальцем в отпечаток на снегу рядом со сломанной верхушкой сосны.

Финн опустился рядом с ним на корточки.

— Ну, сэр Бенджи, похоже, это какое-то крупное животное, как считаете?

— Думаешь, это Тень? — с надеждой спросил Бенджи.

Уиллоу заглянула через плечо Бенджи, надеясь, что он не ошибется, пока не разглядела огромные размеры следа. Огромная подушечка лапы выглядела больше ее головы. Пять пальцев на ногах. Отпечатки когтей. Что бы это ни было, оно оставило глубокий след.

— Тень крупный волк, но не настолько. Это какое-то другое животное. — Уиллоу подавила дрожь, не желая, чтобы Бенджи видел, как она трясется от страха. Оставалось надеяться, что это просто безобидный мод.

Модифицированные животные были созданы учеными, чтобы заменить в зоопарках исчезающие виды, когда их дикие собратья вымерли. Ученые подвергали изменениям даже хищников, чтобы те были послушными как овечки. Спрос на черном рынке, конечно, вырос, ведь элита с удовольствием выгуливала своих домашних гепардов и леопардов вокруг мраморных особняков.

После краха из зоопарков, заповедников и личных домов на свободе оказалось множество модов. Они не были опасны. Но некоторых из оставшихся настоящих диких животных тоже выпустили — тигров, леопардов, волков, медведей.

— Пойдем, — сказала она, увлекая Финна за собой.

Они зашагали дальше.

— Думаешь, это был медведь? — негромко спросила Уиллоу, чтобы Бенджи не услышал.

Финн стукнул своей палкой по очередному дереву.

— Я не знаю.

Уиллоу осмотрела густые заросли деревьев по обе стороны от них. Лес казался неожиданно темным, хотя была только середина дня. В тени показалась большая фигура. Или это просто ветка дерева? Уиллоу прищурилась, но больше ничего не увидела.

Финн толкнул ее в плечо и взглядом указал на дерево. В десяти ярдах справа, среди деревьев стоял большой вяз, отличавшийся от всех остальных. Ствол был изрезан когтями. Огромные царапины избороздили кору по меньшей мере на десять футов вверх до самых корней. В нескольких местах к коре прилипли клочья коричневой шерсти.

Уиллоу тяжело сглотнула. Она не хотела встречаться с тем, кто это сделал.

Ледяной ветер хлестал ее по голым щекам. Она вдохнула морозный воздух и задрожала.

— Как думаешь, сколько медведей гризли в этом лесу?

— Ни одного, — уверенно ответил Финн.

Уиллоу испытала большее облегчение, чем хотела признать.

— Зато я видел двух тигров.

— Черт возьми, Финн! — Она вихрем кинулась на него. — Почему ты мне не сказал?

Но Финн уже сложился пополам, его лицо исказилось от беззвучного смеха. Бенджи хихикал вместе с ним, хотя и не понимал, что происходит.

Уиллоу уперлась руками в бедра и гневно уставилась на него.

— Ты только что это придумал.

— Признаюсь, — прохрипел Финн, вытирая слезы с глаз здоровой рукой. — Но выражение твоего лица было бесценным. Оно того стоило.

Уиллоу закатила глаза, стараясь не выдать своей улыбки.

— Это мы еще посмотрим.

Глава 22

Амелия

— Амелия, пожалуйста, снимите одежду и наденьте медицинский халат с индивидуальной регулировкой температуры, — бодрым мужским голосом проинструктировал ее искусственный интеллект палаты. — Сейчас я увеличу температуру в комнате для вашего комфорта. Виталичип не обнаружен. Я немедленно вызову специалиста для устранения этой проблемы. А пока, как только вы достигнете идеального уровня тепла, пожалуйста, сообщите об этом устной командой.

— Спасибо, — вежливо ответила Амелия. — Меня все устраивает.

После легкого завтрака из кексов и йогурта двое солдат проводили ее через несколько кварталов от Капитолия на шестой этаж исследовательского центра «БиоГен». Насколько она могла судить, центр представлял собой ряд длинных белых коридоров, разветвляющихся на такие же белые исследовательские лаборатории, заполненные рядами столов из нержавеющей стали и суетящимися фигурами в лабораторных халатах и защитных костюмах. В каждом помещении пищали и гудели машины, многорукие боты всех размеров работали со стопроцентной эффективностью.

Ее собственная маленькая палата была белой и пустой, только кровать, два вращающихся офисных кресла, пара пищащих машин и стойка у дальней стены. На гладкой стене из белого полимера проецировались различные графики, сканы и анатомические диаграммы.

— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее в нашей роскошной комнате отдыха для пациентов, — объявил ИИ.

Амелия вдохнула резкий запах антисептика и отбеливателя. Осторожно, стараясь не потревожить капельницу, прикрепленную к руке прозрачной трубкой, она медленно легла на больничную койку — продолговатую капсулу без крышки. Внутри нее размещалась пружинящая мягкая оболочка, подстраивающаяся под контуры тела, но Амелии все равно было зябко. Слабый холодок вытягивал тепло из обнаженной кожи рук, ног и затылка. Она чувствовала себя донельзя уязвимой, незащищенной.