Разоблачение

Глава 8

Меррик крутил штурвал своего маленького звездолета, направляясь в сторону крошечной сине-белой точки, которая, как уверяли его звездные карты, была планетой под названием Земля. Он слышал, что там нет ничего интересного, но все же очень давно надеялся попасть туда.

— Черт побери, — пробормотал Меррик, проводя рукой по короткостриженной голове. Волосы он носил короткие, потому что так за ними легче ухаживать. Наряду с массивным ростом семь футов семь дюймов и разноцветными глазами — одним золотым и вторым голубым — внешность делала из него того, кем он и так был. Головорезом.

Именно так его называли, когда Меррик рос на Транк Прайм. Головорез, бродяга, полукровка, сброд — он постоянно слышал эти эпитеты в свой адрес. Добрые люди на Транк Прайм не отличались терпимостью ко всему иному, особенно если это иное было с примесью крови Киндредов. А Меррик имел в своем наследии не одну, а две линии Киндредов: огненную линию Бист-Киндреда, которая вызывала в нем жажду крови и призывала убивать, и холодную линию Блад-Киндреда, которая лишала эмоций, когда он убивал. Холодная ярость, охватывающая его во время убийств, и массивная фигура делали из него мужчину, которого нужно опасаться и избегать.

Гибридная сила — научный термин, означающий, что полукровка вырастает больше, сильнее и быстрее своих родителей. Если скрестить льва и тигра, то полученное потомство будет превосходить всех остальных животных в округе. Тоже самое было в истории жизни Меррика. Даже в комнате, полной воинов Киндред, он на голову выше остальных и шире в плечах. А благодаря смешанной крови Меррик обладал половыми признаками обеих рас: брачным узлом Бист-Киндреда и клыками Блад-Киндреда. К сожалению, если у истинного Блад-Киндреда клыки вырастали только в момент гнева или возбуждения, то клыки Меррика были постоянно удлиненными. Они служили постоянным напоминанием о том, какая он ошибка природы — полукровка, которому вообще не следовало появляться на свет.

Несмотря на прохладу в маленьком звездолете, на Меррике была только черная майка и обтягивающие черные летные брюки. Шрамы на широких голых плечах свидетельствовали о том, что его жизнь была нелегкой, но они ничего не стоили по сравнению со шрамом на лице — извилистой белой линией, которая рассекала левую бровь и почти косалась разреза глаза, а затем спускалась вниз по щеке в виде изломанной загогулины. Эту рану нанес его собственный отец — или, по крайней мере, мужчина, с которым в то время жила его мать. Вскоре после этого Меррик покинул Транк Прайм и с тех пор был предоставлен сам себе.

О своем детстве на замерзшей планете он предпочел бы забыть. Тогда Сильван был единственным светлым пятном в черной яме его существования. Единственный настоящий друг Меррика.

— Так что же я должен был сделать, чтобы отблагодарить его за поддержку? — прорычал он про себя, снова поворачивая штурвал. — Испортить его церемонию соединения. Вот такой я друг.

Меррик летел точно по графику, пока триссианские пираты не поймали его в свою энергетическую паутину. Они хотели его убить, но Меррик был не из тех, кто легко сдаётся и умирает. Он спрятался в недрах корабля, устроив засаду на одного мужчину, и ждал, пока все поднимутся на борт его маленького звездолета. Меррик не собирался сдаваться без борьбы — и это была борьба, в результате которой все до единого проклятые триссийцы остались лежать у его ног кровавой кучей. Только их пилот, который остался на корабле, пока другие поднялись на борт звездолета, выжил, чтобы рассказать об этом.

Меррик почти ничего не помнил о бойне. Когда его охватила холодная ярость, перед глазами стояла только красная пелена. Не используя никакого оружия, кроме клыков, которые в ярости становились еще длиннее, рвал пиратов на части, вырывая им глотки зубами и расчленяя их голыми руками. И Меррик не останавливался — не мог остановиться, — пока все до одного пираты, осмелившиеся вторгнуться на его корабль, не оказались мертвы.

Потом, когда его руки покраснели до локтей, а лицо было испачкано кровью, Меррик пожалел, что убил их всех. Не из-за боли, которую причинил — они хотели причинить ему то же самое и даже хуже. А потому что ему было интересно, сколько информации они получили. Сколько всего обнаружило сканирование его звездолета? Их шпионский зонд считал все данные его корабля и просканировал все системы на предмет чего-нибудь ценного. Раскрыл ли он его секрет? Выяснять это было уже поздно — когда холодная ярость покинула его, триссианский корабль уже мчался прочь в черноту космоса, сокращая расстояние между собой и его звездолетом настолько, насколько это возможно.

Меррик злился на себя за то, что лучше не подготовился к нападению. Конечно, кто мог предположить, что пираты Триссиона будут преследовать его в системе Центавра? Честно говоря, он даже не мог понять, зачем им понадобился — триссийцы обычно охотились за толстосумами с огромными космическими яхтами, а не за такими оборванными наемниками как он. У Меррика было не так уж много — он путешествовал по жизни налегке, потому что никогда не знал, когда придется встать и уйти.

У него имелась только одна ценная вещь, и пираты никак не могли о ней узнать. Под корпусом небольшого звездолета находился маленький, но хитроумный механизм, генерирующий червоточины — разрывы в ткани пространства-времени, которые позволяли в мгновение ока перепрыгивать из одной точки огромной вселенной в другую. Учитывая, что, даже двигаясь со скоростью света, путешествие через одну галактику может занять миллионы лет, генератор червоточин был бесценным инструментом.

Правда сейчас генератор был нестабилен и не всегда работал. На самом деле он не давал покоя Меррику с момента атаки триссийцев, поэтому и пришлось лететь через солнечную систему Земли в ручном режиме.

Отчасти проблема могла заключаться в том, что генератор червоточин построен с использованием инопланетной технологии, которую Меррик раздобыл на заброшенном корабле. Честно говоря, он до конца не разобрался в механизме, хотя ему сразу стало ясно, для чего генератор нужен. Ему нужно было время, чтобы оценить ущерб и поработать над звездным пыльником, но нужно дождаться, когда окажется в безопасности на материнской станции.

Но несмотря на то, что нападение пиратов было жестоким и кровавым, не это занимало мысли Меррика на пути к материнской станции Киндредов. Нет, то, чем постоянно заняты его мысли, — это то, что произошло перед засадой, в Первом Мире — родной планете расы Киндред.

Прежде чем столкнуться с триссианцами, Меррик совершил паломничество в родной мир Киндредов — как оказалось, глупое и бессмысленное. Он отправился туда, чтобы очистить свой разум от постоянного соперничества двух своих сущностей и попросить прощения за кровавые деяния своего прошлого. Паломничество было не столько для себя, сколько для Сильвана — Меррик не хотел навлечь несчастье на церемонию соединения своего старого друга.

— Как глупо, — бормотал про себя Меррик, направляя звездолет через солнечную систему Земли. — Так чертовски глупо думать, что полет туда может помочь…

К храму — огромному сооружению из белого мрамора с такими высокими потолками, что невозможно было разглядеть нарисованные на них фрески, — Меррик подходил с некоторыми опасениями. Как и все Киндреды, он верил во всезнающую богиню, мать всего живого, но в отличие от большинства своих сородичей, не считал ее особенно благосклонной или доброй. Его собственное жалкое существование доказывало это.

Храм располагался внутри священной горы, и к нему вели сотни белых мраморных ступеней. Меррик поднялся по ним, перепрыгивая по две за раз, и увидел вереницу жриц в простых белых одеждах. Большинство из них благоговейно склонили головы, и тусклый свет изящных факелов мерцал в их зеленых волосах. Это напомнило ему мать, которая тоже была одной из редких женщин Киндред, как и большинство жриц. Они стояли перед возвышением, на котором находился Пустой Трон — место, пустовавшее с тех пор, как много веков назад умер последний Верховный советник, а его единственный сын и наследник пропал.

Одна из жриц шагнула вперед, когда Меррик остановился перед белым мраморным троном.

— Зачем ты пришел сюда, воин? — потребовала она, нахмурившись самым неприветливым образом. — Преклони колени, когда будешь говорить. И помни, когда будешь отвечать, что ты говоришь не с кем иным, как с Верховной жрицей Пустого Трона — глашатаем самой богини.

Невольно Меррик преклонил колени перед Пустым Троном. Он не мог определить возраст жрицы. Ее длинные, вьющиеся волосы чисто зеленого цвета были распущены по плечам, а глаза казались настоящими изумрудами без зрачка, радужки которых в свете могли посоперничать со звёздами. Этот слепой, но мудрый взгляд казался странным и потусторонним, а поведение верховной жрицы было отнюдь не доброжелательным. Но Меррик проделал весь путь в Первый Мир не для того, чтобы повернуть назад, поджав хвост.

— Я пришел просить прощения за свои прошлые проступки, — пробормотал он, склонив голову в невольной покорности. — В моем прошлом много жестокости.

— И в твоем прошлом, и в твоем настоящем, — сказала жрица, нахмурившись. — О да, воин, я вижу тебя без всяких усилий. Ты убийца. Убийца, убивший многократно.

— Да, — признал Меррик, холодно кивнув. — Я не отрицаю этого. Но я собираюсь принять участие в церемонии соединения старого друга и не хочу принести ему несчастье. Мне нужно…

— Тебе нужно гораздо больше, чем я могу тебе дать, — жрица пренебрежительное махнула рукой. — Уходи. Лица с окровавленными руками не приветствуются за столом богини, как и ноги в кровавых сапогах на ее священных песках.

— Какого хрена? — прорычал Меррик. — Я пришел просить прощения. И тебе, черт возьми, лучше поверить, что это первый и последний раз, когда я когда-либо просил об этом.

— Очень хорошо. Некоторые грехи не могут быть прощены. — Верховная жрица сморщила нос, как будто почуяла что-то плохое. — Тебе стоит помнить об этом в будущем. И более того…

Но ее слова закончились сдавленным бульканьем. Внезапно странные пустые изумрудные глаза стали чисто белыми, а голос упал до низкого, певучего тона, и из ее горла полились слова, которые, казалось, не были ее собственными.

— Ты найдешь невесту в своем путешествии, чтобы помочь другу скрепить его любовь. Она предназначена тебе, ждет, окутанная тьмой, ждет твоего поцелуя, чтобы пробудить ее, воин. Ты станешь ее светом, а она — твоим. Вы исцелите друг друга душой и телом, хотя путь к этому исцелению будет долгим и тернистым. Иди и найди свою женщину. Только тогда твоя беспокойная душа обретет покой.

Глаза жрицы снова стали зелеными, и она посмотрела на Меррика.

— Ты действительно благословлен, воин — богиня одарила тебя пророчеством, хотя не могу понять почему. Возможно, ты его понимаешь?

— Нет, — прорычал Меррик. Его рост был настолько велик, что даже стоя на коленях рядом с жрицей, они были одного роста. — Вы ошиблись, Ваше Святейшество, — с сарказмом сказал он, не обращая внимания на вздохи других, ниже по положению жриц по поводу его богохульства. Нельзя было говорить Верховной жрице Пустого Трона, что она ошиблась, но Меррик плевать хотел на протокол. Эта женщина обращалась с ним, как с дерьмом, которое налипло на её туфли, а после дала нелепое, ненужное пророчество, о котором Меррик вовсе не просил. В свете этих обстоятельств он не чувствовал больше необходимости кланяться и расшаркиваться.

Странные, пустые изумруды ее глаз пылали.

— Что ты имеешь в виду, воин? — спросила жрица, и ее голос был холодным и угрожающим.

— В твоём пророчестве говорилось, что я встречу кого-то — женщину.

— Это правда, и что в этом плохого?

Меррик пожал плечами.

— Начнем с того, что не ищу ни одну гребаную женщину, которая бы меня дополнила — я не похож на других жалких Киндредов, которые ищут себе невест. Мне не нужен никто, кроме меня самого. — Он сплюнул на пол храма, чем вызвал еще большее недоумение со стороны других жриц. — А во-вторых, даже если бы захотел найти себе невесту, это невозможно. Я полукровка — гибрид. Я не смогу соединиться с женщиной и создать связь. Даже если бы захотел этого.

— О? — Она подняла бледно-зеленую бровь. — Ты оспариваешь мое пророчество?

— Да, черт возьми, я оспариваю его. Еще не родилась женщина, которая бы взглянула на это… — Меррик указал на себя — на свою массивную фигуру, покрытое шрамами лицо и разноцветные глаза. — И не убежала бы в горы.

— Мне тоже трудно поверить, но мать всего живого не лжет. Для тебя есть невеста. — Верховная жрица презрительно фыркнула. — Хотя, видит богиня, мне ее жаль.

Руки Меррика сжались в кулаки по бокам. Он никогда бы не ударил женщину, но эта действительно перегнула палку.

— Хватит, — прорычал он. — Я пришел сюда за отпущением грехов, а не выслушивать твои гребаные лжепророчества и оскорбления. Я ухожу.

— Еще нет! — Подняв руку, жрица ткнула в него пальцем. — Мне есть, что тебе сказать, гибрид. Повернись и выслушай или столкнешься с последствиями.

Меррик в недоумении посмотрел на нее.

— Ты угрожаешь проклясть меня?

— Ты сам себя проклинаешь, воин. — Странные глаза жрицы стали холодными. Такие же холодными, как замерзшая поверхность его родной планеты, Транк Прайм. — Выслушай меня внимательно — тебя ждет невеста. Ее любовь уколет твое сердце, как шип, и причинит тебе такую боль, какую ты и представить себе не мог.

Меррик ничего не боялся — пережитое в детстве не оставляло места для страха. Но при этих словах холодный палец коснулся его сердца, и он понял, что заплатит за неуважение, которое проявил к жрице.

Тем не менее он поднял подбородок.

— Посмотри на мои шрамы, Ваше Святейшество, я познал боль. Много боли.

— Не такую. Я говорю про то, гибрид, что нож любви вонзится в твое сердце, и ты познаешь истинную агонию. Несмотря на твою смешанную кровь, вы образуете связь, которую невозможно разорвать. Связь, которая будет угрожать самой твоей жизни. — Жрица подняла голову, и на ее волевых чертах лица было написано царственное недовольство. — Я уделила тебе достаточно своего времени, воин. Теперь иди и успокойся… если сможешь

Меррик покачал головой, вспоминая ту встречу. Проклятие оказалось горьким благословением, и расставание с верховной жрицей до сих пор не давало ему покоя, хотя он не желал признаваться в этом даже самому себе.

Он старался не думать о глупом пророчестве, но оно не выходило из головы. Меррик собирался на церемонию соединения Сильвана, и поскольку его старый друг сказал, что намерен включить в церемонию поцелуй на удачу, предположил, что девушка, с которой он должен поцеловаться, будет той самой, о ком говорила жрица. Разве в пророчестве не говорилось о том, что девушку можно разбудить поцелуем? Но, конечно, это казалось спорным вопросом, поскольку стычка с пиратами вынудила его опоздать на церемонию Сильвана.

Несмотря на злость и досаду от того, что пропустил церемонию, Меррик должен был признать, что в тайне испытывает и чувство облегчения. Честно говоря, он боялся поцелуя на удачу. Боялся увидеть страх и ужас в глазах бедной, несчастной девушки, когда притянет ее к себе для поцелуя, который она точно не захотела бы подарить. Ни за что бы не пошла к нему добровольно, ни за что не поцеловала бы его, не отпрянув, не вздрогнув от страха, как это делают все женщины, столкнувшись с его массивной, мускулистой фигурой и покрытым шрамами лицом…

— Богиня, черт возьми, перестань думать об этом! — злобно пробормотал про себя Меррик.

Он ненамного увеличил скорость звездолета, проскочив мимо маленькой ржаво-красной планеты, которую, согласно его звездным картам, люди называли Марсом. Она показалась ему бесплодной — очевидно, Земля была единственной планетой, расположенной в умеренной зоне и пригодной для жизни во всей Солнечной системе.

Несмотря на все усилия, его мысли снова вернулись к пророчеству и проклятию. Верховная жрица ошибалась, в этом Меррик уверен. В бескрайних просторах вселенной его не ждала ни одна женщина. Даже собственная мать боялась его перед тем, как он покинул дом, так неужели можно ожидать чего-то другого от любой другой женщины, которую встретит? «Очень хорошо, — подумал он, разгоняя корабль еще сильнее. — Мне не нужна женщина. Не нужен никто. Привязанность — это слабость, а я ни хрена не слабак».

В поле зрения появилась Земля и ее одинокая луна. Обойдя бледную, покрытую ямками лунную поверхность, Меррик увидел два массивных корабля. Один из них, между стыковочным отсеком которого и Землей внизу сновали небольшие шаттлы, очевидно, был материнской станцией Киндредов. Другой был заброшенной громадой отцовской станции — все, что осталось от некогда злобного Скраджа.

Меррик с благоговением покачал головой, глядя на темный и дрейфующий корабль всеотца. Он слышал, что старый враг Киндредов был убит собственным сыном, но в это трудно поверить. Увидев доказательство, Меррик убедился, что угрозы со стороны Скраджей действительно больше нет.

Он уже собирался повернуть свой звездолет в сторону материнской станции, когда датчик на консоли подал звуковой сигнал. Взглянув на него, Меррик нахмурился.

— Спасательная капсула, да? Провести детальное сканирование.

В его маленьком корабле была встроенная функция «мусорщика», которая постоянно сканировала пространство в поисках ценных находок. Именно так Меррик нашел оборудование, которое стало его генератором червоточин — звездолет обнаружил давно потерянную инопланетную технологию и обратил на нее внимание.

Он нажал несколько кнопок и провел большим пальцем по информационной панели, запрашивая более детальное сканирование. Сразу же пришло сообщение, и глаза Меррика забегали, когда он прочитал его.

— Спасательная капсула Скраджей — вероятно, сброшена с космической станции всеотца, но никаких признаков жизни на борту. Только куча старого оборудования и… хммм, это интересно. — Его сверхчувствительные сканеры уловили сигнал, настолько слабый, что любой другой наверняка бы его не заметил. Возможно, это были просто паразиты из глубокого космоса, но что-то в этом сигнале заинтересовало Меррика.

Поиски заброшенной спасательной капсулы могли занять некоторое время. Она, похоже, плавала в огромном облаке обломков, и ее сортировка заняла бы много времени. Меррик едва не отбросил эту идею — его палец завис над настройкой автопилота, который должен был привести его прямо к стыковочному отсеку материнской станции.

Но что-то заставило его остановиться. Назовите это интуицией или гибридной удачей, или как хотите, но что-то в сигнале спасательной капсулы взывало к нему.

Кожа покрылась мурашками, и по спине пробежал холодок. Это было то же странное чувство, которое он испытал, когда нашел инопланетную технику, ставшую в итоге генератором червоточин. «Здесь что-то другое, — шептал голос в его сознании. — Что-то, что может быть важным, чертовски важным».

Меррик опустил палец и схватился обеими руками за штурвал. Сильван ждал так долго, и Меррик не сомневался, что его старый друг не откажется подождать еще немного. Прежде чем отправиться на материнскую станцию, чтобы принести свои извинения, воин собирался выяснить, что находится в этой капсуле.