Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

Глава 29

— Взаймы не дам, ни от себя лично, ни от Компании. Лимит тебе тоже не повышу. — Сразу же обозначает границы диалога он. — Если хочешь поменять что-то из этого, обращайся через отца.

— Чёрт, даже досадно, какое впечатление о себе я умудрился у тебя составить, — искренне говорю то, что думаю.

Хотя, конечно, пытаюсь поддеть здоровяка.

— Результатом твоего общения со мной является твоя имеющаяся репутация. — Довольно кивает Рюсэй, назидательно поднимая вверх указательный палец. — Я рад, что ты понимаешь.

— Ладно, раз денег взаймы ты мне давать не хочешь, тогда одолжи капельку ума. Ты же к себе шагать собирался? — я, в принципе, понимаю, в какое помещение он сейчас шёл.

— Не понял, ты что, правда поговорить хочешь? — кажется, теперь его проняло и он действительно удивлён.

— Ну да. Тебе же не сложно?

— Смотря о чём, — придирчиво уточняет местный воротила некоторых неафишируемых операций, открывая дверь в свой кабинет и пропуская меня вперед. — Если ты таким образом хочешь издалека подойти к вопросу пересмотра собственного личного лимита, то зря стараешься.

— Вот ты занудный, — вздыхаю. — Нет. Тот случай, когда лимит вообще ни причём.

— Тогда внимательно тебя слушаю. — Осторожно говорит здоровяк, усаживаясь в дорогое кресло, четко повторяющее формы сидящего в нём. — Даже боюсь начинать угадывать, о чём в таком случае разговор: потому что бабы у тебя сегодня тоже свои.

— Рюсэй, скажи мне, как профессионал. Если бы лично ты, в одной из столичных академий первого уровня, организовывал турнир по контактному карате — какой бы ты поставил призовой фонд? И как бы ты делил выигрыш между финалистами?

— Тупой вопрос. — Мгновенно расслабляется один из не последних сотрудников организации отца. — Смотря какой турнир, смотря какой состав участников, смотря какая академия.

— Ты же понял, что я не просто так спрашиваю? — усаживаюсь на стул для посетителей, вплотную к его рабочему столу. — Я в этом ничего не понимаю, а разобраться надо быстро. Объяснишь?

— Ты же уже тоже понял, что, если я начну объяснять, как полагается, у меня года полтора уйдёт. — Довольно отзеркаливает он мой собственный пассаж. — Потому что это, вообще-то, целый предмет в колледже спорта и туризма. Так и называется, игровой бизнес. Давай в подробностях? — решается наконец он. — У меня сейчас есть время. И, самое главное, давай начнём с целей и задач мероприятия? Если ты хочешь абсолютно законно набить морды всем подряд, то это будет одна структура пиара. А если у тебя какие-то другие цели и задачи…

— Ты умный… — констатирую. — Вообще-то, целей несколько. Первая и главная: как говорит наш самый большой босс, путём безоговорочной победы на этом турнире надо продемонстрировать всем — круче нас нет никого.

— Если вдруг нашему человеку случится проиграть, может некрасиво получиться с позиционированием, — мгновенно озадачивается здоровяк. — Как говорится, в массовом сознании возникнет совсем иной маркер: «…не шмогла я, не шмогла».

— Не-а. Здесь не так. На случай проигрыша оставляем олимпийский принцип: главное — не побеждать, а участвовать.

— Ладно, ещё задачи какие?

— А ещё мы хотим продемонстрировать этот самый символизм: были старые времена — были старые победители. Сейчас времена меняются и старые системы, типа карате, уже не котируется. По крайней мере, в голом виде, то есть без нашей поддержки. Или — если они берутся конкурировать с нами, с новыми веяниями.

— Тут надо только выигрывать, — решительно заявляет Рюсэй. — В любом другом случае, кроме убедительного первого места, позиция ментора будет неактуальной. Хм, интере-е-есно…

— А если мы на сто процентов знаем, что выиграем мы? Просто о причинах этой уверенности никому сказать не можем? — серьёзно смотрю на него.

— Если ты знаешь точного победителя завтрашнего боя, — он также серьезно подчеркивает предпоследнее слово, — надо зашивать свой финансовый интерес по максимуму. Для этого, я бы даже отказался от приёма ставок собственноручно. Попросил бы кого-нибудь из Ямагути-гуми: мы знаем, с кем оттуда работать. А срубить получится побольше. Извини, в детали не посвящаю.

— Ух ты…

— А ты думал! — здоровяк сейчас чувствует себя полностью в своей тарелке, он оседлал любимого конька; потому начинает вникать глубже. — Если разговор серьёзный, то не могу не спросить. Мы знаем победителя заранее потому, что он реально самый сильный в этом заведении? Или это будет игра в поддавки, а остальные будут просто бояться выигрывать? — он делает паузу, затем оговаривается. — Я не просто так спрашиваю! Эта подоплёка на тип пиара тоже здорово влияет.

— Никаких игр в поддавки, никакого гандикапа. Всё предельно серьёзно. Давай предполагать, что наш чемпион просто уже выигрывал аналогичные турниры, только гораздо более высокого уровня. Только проходили они далеко отсюда и упоминать о своём реальном практическом опыте он не считает возможным.

— И задача у нас при этом стоит заявить о своём лидерстве? В первую очередь? — деловито повторяет за мной Рюсэй, открывая какую-то программу-планировщик.

— Да.

— Я бы тогда делал не внутренний турнир, а открытый чемпионат Академии. С приглашением всех желающих, со всего муниципалитета. — Он уже погрузился в вопрос и мыслит, похоже, абсолютно серьёзно.

— Ух ты…

— Ты же сам сказал, что уровень нашего чемпиона позволяет иметь задел? — пожимает плечами он. — В смысле, фору в прогнозировании? А муниципалитет всего лишь на один уровень выше Академии. И если твой чемпион, как ты говоришь, выигрывал целые префектуры, то он и среди соседних заведений порвёт всех участников. А резонанс от победы в таком турнире будет на голову выше.

— Ух ты…

Поначалу Рюсэй хотел абсолютно неблагородно проскочить вдоль стены, за спинами сына Асады и его девок, чтоб даже не здороваться с пацаном.

Естественно, это не удалось: белобрысый тут же заметил человека, у которого можно было бы разжиться финансами. Теоретически.

Вопреки опасениям менеджера, в реальности речь пошла о другом. Незаметно для Масахиро, здоровяк через два вопроса активировал сразу триплекс кое-каких программ, позволявших оценивать как честность парня, так и глубину его намерений.

А ещё через несколько минут Рюсэй уже искренне настолько увлёкся темой, что вообще врубил в лоб:

— Понимаешь, сознательный недобор на железной ставке — это обесценивание. Нас, идеи, возможности. Даже не знаю, как тут объяснить…

— Не заморачивайся. Я понимаю, о чём ты. Я с этого начал: у меня только голая идея, а ты знаешь, как имеющийся потенциал конвертировать в ценности.

— Ты же сказал, у нас первичный пакет целей — чисто пропагандистский? — педантично уточнил здоровяк.

— Я только что сделал поправку: ты сейчас сам сказал, что такая информация легко конвертируется в финансы.

— Любой гандикап со скоростью звука конвертируется в финансы, — чуть снисходительно улыбнулся старший. — По крайней мере, в нашей сфере. Главное — уверенность в том, что наш актив — не дутый.

— Не собираюсь ничего доказывать сейчас, — серьёзно покачал головой Асада-младший. — Давай конкретно. Если я прав — то выигрываем все мы, в том числе финансово. На ставках. Если же я ошибаюсь с оценкой потенциала нашего чемпиона, то ты проигрываешь только мелочь и исключительно деньгами. Я её готов оплатить из своих, кстати.

— Мелочь или не мелочь, тут надо прикидывать, — из принципа возразил Рюсэй. — Давай считать. Полсотни заведений… пусть, пятнадцать-двадцать тысяч старших школьников… пусть, десять процентов сделают ставки… Ожидаемая касса — семь с половиной миллионов! — выдал он несложный типовой прогноз через четверть минуты. — Но если поработать над раскруткой идеи, да пообещать всех удивить боями, то сумма может и вырасти в разы.

— За счёт чего? — пацан явно не успевал мыслью за профессионалом.

— Во-первых, на турнир с гарантированным сюрпризом подтянутся люди посерьёзнее, — снова позволил себе нотку снисходительности старший. — Вопрос лишь в характере этого твоего сюрприза… Во-вторых, если удачно вбросить тему патриотизма в другие учебные заведения, то процент ставящих можно будет поднять с десяти до двадцати, и даже выше. А средний чек ставки будет не пять тысяч, а семь-восемь. Мы проворачивали подобное, — он решил приоткрыть часть информации младшему Асаде. — Только не со старшими школами, а с первыми-вторыми курсами универов. Принцип тот же, потому я по цифрам в курсе.

— Слушай, а как ты собираешься со школьников ставки собирать?! — запоздало сообразил пацан. — Незаконно же?!

Рюсэй в ответ молчал, наклонив голову к плечу, и лишь многозначительно улыбался.

— Хм, понятно… — передёрнул плечами Маса через пять секунд игры в гляделки. — Блин, сплошная коррупция и беззаконие…

Здесь уже здоровяк не сдержался и искренне заржал, покровительственно хлопнув белобрысого по плечу:

— Тем и живём! Но я бы ставил вопрос иначе. Мы никого ни к чему не принуждаем. А то, что часть твоих сверстников проиграет свои двухдневные карманные деньги, послужит для них хорошим уроком ответственности.

— Ответственности за что? — поразился младший Асада.

— За свои будущие инвестиционные решения, — серьёзно ответил Рюсэй. — В любом кипише всегда есть свой инсайдер. И пусть лучше они поймут это сейчас и ценой нескольких тысяч иен, ещё в школе. Чем потом… — он не стал договаривать.

— Хм. Логично. С такой стороны я на это не смотрел, хотя нравственность и не бесспорная, — вынужденно признал пацан. — Слушай, а раз ты такой прошаренный, как насчёт ещё одного параллельного тематического вопроса?

— Вначале ты мне скажешь, в чём твоя маркетинговая замануха.

— Э-э-э, чего?

— Что за сюрприз в боях? Я должен понимать природу нашего утэпэ, чтоб знать, по каким каналам накачивать зрителей и болельщиков со стороны.

— Э-э-э, что такое утэпэ?

— Ч-чёрт… Асада, ты тормоз!

— А ты буквально первый, кто мне это в жизни говорит…

— А-а-ага-га-га-га, молоток! Хе-хе… Уникальное торговое преимущество. Какая наша фишка в этих боях, что, ты говоришь, раньше такого не было?

— А-а-а… Ты об этом… Наш чемпион будет драться только руками. Ни ног, ни коленей, ни бросковой техники. Только кулак. Ну-у, может, ещё локти — но это как правила утвердят.

— Локти и колени исключены, если школьный возраст на турнире, — машинально заметил Рюсэй.

— Значит наш будет всех гасить только кулаками. А, скажем, до восьмой финала можно вообще заявить: удары наносятся только левой рукой. Правым кулаком наш до восьмой финала не бьёт.

— Как это возможно? — не поверил менеджер. — Ты отвечаешь за свои слова?

— Полностью. — Компетентно кивнул Маса. — У нашего парня — многолетний опыт работы в полный контакт. В том числе, голым кулаком, без защиты, по точно таким же организмам. Надо объяснять, в чём разница между ним — и местными даже данами? Даже по Годзю?

— Не надо… Бля, страх какой-то, — поёжился здоровяк. — Это ж где такой взялся? Вернее, откуда?

— А это важно?

— Да не особо, наверное… если ты не шутишь. — Рюсэй требовательно поднял глаза на собеседника, сверяясь в этот же момент с показаниями триплекса работающих программ.

— Есть разные места. В том числе, достаточно бедные страны, — пожал плечами младший Асада. — Бывают в этом мире и детские школы, например, профессионального бокса. Где защитного снаряжения, включая рукавицы, на всех не хватает. А пацаны тренируются по шесть часов в сутки — потому, что искренне любят бокс.

— А друг друга они при этом как не поубивают? — вцепился в последние слова менеджер. — Ты представляешь себе тренировочный травматизм при этих условиях?!

— Теоретически, — открыто и искренне улыбнулся Асада.

Программа показала пятьдесят процентов искренности в ответе, но тут можно было просто махнуть рукой: не той важности вопрос.

— Был же раньше, не в этих веках, профессиональный бокс голыми руками. Слышал?

— Чуть-чуть.

— Ну там же тоже был свой тренировочный процесс, — пояснил Асада. — Как-то же тренировались и до ввода перчаток.

— Не понимаю, кто на это мог подписать детей, — искренне сознался японец. — Зверство, как по нынешним временам.

— Никто никого насильно не тянул, — напомнил белобрысый. — Занятия — дело исключительно добровольное. И потом, ты просто недооцениваешь роли защиты корпусом.

— Это как?!

— А это так, как вы не умеете. У вас в карате — типичная силовая манера. А некоторые школы нырки и уклоны объявляют вообще унизительным трюкачеством.[8] — Видя недоверчивый взгляд собеседника, то и дело косивший на экран гаджета, Асада добавил. — Тебе что, показать?!

— А ты умеешь? — оживился Рюсэй, вставая со стула.

— Да. Дай сюда свою бейсболку, — пацан подхватил сувенирный головной убор со специальной подставочки на столе менеджера, нахлобучивая его себе на голову козырьком вперёд. — Просто сними у меня с головы кепку. За три минуты.

Там же, через пять минут.

— …хренасе. — Запыхавшийся здоровяк выглядел озадаченным.

Вокруг него мелким бесом сновал Асада, то и дело хлопая раскрытыми ладонями по животу, груди и щеками.

Рюсэй отмахивался, как от быстрой мухи. С тем же нулевым результатом.

— Вот так, минут за пять, я тебя просто в котлету отобью, — пацан, наконец, закончил прыгать в разные стороны и снял с себя чужую бейсболку. — На, — он протянул подарок одного из серьёзных игроков обратно владельцу.

— Слушай, уже не то чтоб по теме, просто из любопытства… — Рюсэй дышал тяжело и прерывисто. — Но я ведь периодически буду цеплять кулаками твою голову?

— Только вскользь, — отмахнулся Асада. — Ты понимаешь разницу между ударом, попавшим в голову под углом девяносто градусов? Которого ты не видел?

— И чем?

— И тем ударом, который ты видел? Но осознанно дал ему скользнуть по щеке или лбу, чтоб получить тактический выигрыш в позиции?

— Понимаю… А что за позиция?

— Как в танце, чтоб тебе понятно было. Ног, корпуса, рук. В таком порядке. По отношении к цели; в данном случае — к корпусу и голове противника. Для добивающего акцентированного удара.

— Блядь, это ж чертовски больно, — снова передёрнул плечами менеджер. — Если с твоей рожи, даже скользящими рикошетирующими ударами, кожу сдирают.

— Не-а. Синяки максимум, — легкомысленно отмахнулся Асада. — Ну да, есть некий дискомфорт поначалу. Но потом привыкаешь, поверь. Зато защита знаешь, как оттачивается?!

— Ты так говоришь, как будто это твой личный опыт! — сварливо проворчал Рюсэй, чтоб оставить последнее слово за собой.

— Что-то твой брат надолго там завис, — Мао запускает шар по дорожке нетвёрдым движением и, хмурясь, глядит на неприметную дверь в длинной стене, украшенной зеркалами от пола до потолка.

— Да и чёрт с ним, — так же нетрезво фыркает Ю Асада. — Коктейли есть, жратва есть. Боулинг вот. Мелкий за всё платит. Что ещё надо?

— В боулинг я и сама могла поиграть, — неожиданно признаётся подруга. — Я, может, с ним разговаривать хочу!

— Ну ты же у нас сегодня ночуешь? Ещё дома у нас наговоришься? — предположительно выдаёт в ответ Асада.

После чего поднимает взгляд на подругу.

— Э-э-э, Мао! Стоп! Только не говори, что ты… — Ю удивлённо раскрывает глаза и открывает рот.

— А тебе не всё ли равно? Или ты что-то против имеешь? — огрызается Мао. — Ты ему вообще сестра, если что! Приёмная, пфффф…

— Да нет, мне-то что, — не сдерживаясь, хихикает Асада, косясь на подругу. — Твоё тело — твоё дело. Но уссаться можно: ты — и с Мелким…Ы-ы-ы-ы-хы-хы…

— Сейчас в рожу вцеплюсь, если не заткнёшься. — Серьёзно обещает Курата. — О, вон он выходит… Тс-с-с!‥