Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

Глава 20

Цубаса весело шагала домой, напевая песенку.

Настроение было наредкость неплохим, несмотря на эмоциональные качели в течение последней пары-тройки часов.

По-хорошему, приятных моментов было несколько.

Во-первых, снятый Асадой с души грех. Это было самым важным, да…

Во-вторых, шоколадный торт. Две штуки.

В-третьих, она, кажется, знала, чем отплатить Асаде за человеческое отношение: процент взаимодействия.

Наивный, как суслик, Маса даже директории на смарте держал незапароленными. Соответственно, попади гаджет кому в руки… Некоторые вещи даже родственникам не говоришь. А тут — смотрите, кому не лень.

Прочитав товарищу небольшую лекцию о культуре пользования техникой, она увидела полное его непонимание. Вообще. Асада как будто с Луны свалился.

Или его приёмные родители изначально держали в чёрном теле, планируя?‥ Да нет, не может быть. Тогда нафига бы сдался её дорогой контракт?

Пришедший от Асады вызов мгновенно вырвал её из размышлений о том, как полнейший информационный кретинизм Масы вообще в природе возможен.

— Да? — тут же ответила на звонок она, активируя камеры их гаджетов, с обеих сторон канала.

Как хорошо, что забрали его новый смарт у паренька-соседа и что белобрысый подопечный предоставил ей удалённый доступ на уровне собственного. По крайней мере, она теперь имеет возможность затыкать все его дыры, типа незапароленных директорий.

Появившееся в тот же момент голографическое изображение лица Асады было донельзя озабоченным:

— Слушай, у меня проблемы. Посоветоваться бы.

— Ты же дома. Что случилось? — моментально напряглась бывшая курсант.

Она лично довела его до дверей. Они ещё посмеялись по этому поводу: времена, когда девушек провожали парни, сегодня неактуальны. Если девушка формально приписана к парню в такой сопровождающей роли, провожать его будет она. Контракт есть контракт.

— Пришёл домой. Отец с матерью на кухне что-то делили, — деликатно обозначил понятный им обоим момент Асада-младший. — Отец вдруг на мать бросился с кулаками. Я влез между…

— Результат?! — прервала чуть сумбурные конструкции девочка, останавливаясь.

Вместо ответа, Асада навёл камеру на лежащего на спине отца:

— А ты вообще далеко отошла? — неуверенно спросил он. — Извини, конечно, но тут такое, что не всякому и расскажешь. А я точно не понимаю, что надо делать.

— Жди. Открой двери, сейчас буду. — Сообщила Цубаса.

После чего, развернувшись, рванула бегом.

Так она не бегала даже в Информационной Академии. Пятьсот метров, на которые она успела отойти от дома Асады, были пройдены чуть больше, чем за минуту. С учётом неудобных женских туфель на ногах, кокетливого рюкзачка за спиной (никак не предназначенного для бега) и путавшейся в ногах на скорости юбки-волана.

В дверях, задумчиво почёсывая за правым ухом сжатым кулаком, стоял Асада:

— Ещё маман в обморок долбанулась, — сообщил он. — Я приложением, которое «скорая помощь», потыкал, как ты учила.

— Что говорит приложение? — Кимишима, невозможным слитным движением выпрыгнув из туфлей, рванула в комнаты, не дожидаясь ответа чуть тормознутого товарища.

Понятно, что родителя бить не хотел. Благодаря непосредственной Цубасе, о предстоящих в семье разборках знал заблаговременно и вроде как морально даже готовился. Что ни говори, но заделанный отцом на стороне ребёнок — не пропитая получка.

Что-то более серьёзное.

С другой стороны, если верить всё той же красноволосой, в местной жизни это хотя и не норма, но достаточно близко к ней. В ряде случаев.

Кстати, сама Кимишима, вытаращив глаза, минут пять втолковывала мне, что мой смарт с такими настройками — это чуть ли не открытая дорога дьяволу к моей бесценной душе.

Говорила она, понятно, другими словами, но суть была именно та. И дескать, ещё слава богу, что Юдзи оказался порядочным человеком и в разделы моей личной информации, включая деликатные области прокачки через нейроконцентратор, он даже заглядывать не стал (это она проверила вообще за секунду, посмотрев какие-то там свойства я так и не понял, чего).

Убившись о мой уровень образования в местных реалиях, как об стену, она тупо забрала гаджет и на моих глазах минуту порхала над виртуальной клавиатурой пальцами, как пианист по роялю.

Вернув мне прибор, Цубаса сказала: пока я не поумнею, она будет за мной присматривать, как за грудным ребёнком.

В принципе, следовало честно себе признаться: хуже точно не будет. Видимо, в момент моего появления тут, с комплекта слетели какие-то там настройки. А вернуть их обратно в случае изменения какой-то нейро-карты (равно личности) — это как заново во всём разобраться.

В общем, вникать я буду постепенно и не факт, что сразу. Соответственно, о моём кретинизме в данный момент никому, кроме Кимишимы, лучше не знать.

С последним спорить было бы глупо.

— Сотрясение мозга. — Деловито извещает Цубаса, отлепляя какой-то хитрый датчик-расширитель собственного комма от виска лежащего на полу отца. — Неприятно, но не опасно. Кровоизлияний, разрывов сосудов я не вижу.

— ТЫ врач?! — поражаюсь до глубины души.

— Мы договорились. — Серьёзно отвечает она, не поворачиваясь и направляясь к матери, которая находится на низенькой тахте у стены. — Все вопросы такого плана ты задаёшь строго наедине. Чтоб не демонстрировать никому, в чём не ориентируешься.

— Так родные же родители? — тут же, спохватившись, прикусываю язык на ходу. — Да. Ты права. Больше не повторится.

— Так, это у неё спазм какой-то сосудистый… — Цубаса, потыкав какой-то присоединённой к смарту фигнёй в мать, выдаёт достаточно сложные диагнозы, как по мне. — Вроде ничего серьёзного, ты в скорую не звонил? Так. А если вот так…

Она вначале обрызгивает мою местную мать водой, затем что-то делает с её висками.

— Где он? — слабо спрашивает Нозоми, приходя в себя.

Свою голову госпожа Асада с удивлением обнаруживает на коленях какой-то девочки, за спиной которой стоит сын.

— Кто? — тупит Маса.

Впрочем, он гением особо и не был…

— Ватару где? Спасибо! — спохватывается Нозоми, обращаясь уже к девочке. — Мне лучше! Ты на медицинском учишься? Кто ты?

— Учусь с Масой. Меня ваш муж нанял. Я из Информационной Академии перевелась, у меня кое-что оттуда работает, — достаточно прозрачно намекнула соученица сына. — Ваш муж в себя придёт вот-вот, давайте договоримся…

— КАКОГО ЧЁРТА? — Ватару заворочался на полу и не с первой попытки сел. — Как…

Видимо, в этот момент он окончательно пришёл в себя.

Оглядевшись по сторонам, Асада старший поднялся, сделал два шага к выходу и схватил со специальной стойки длинный зонтик с тяжёлой ручкой. При желании, в сложенном виде сувенирную вещь можно было использовать и как дубинку.

Маса тут же рванулся от матери и сделал шаг вперёд.

— СТОП. — Успела выдать Кимишима, вырываясь вперёди него.

Подобный момент был начерно оговорен ещё в парке, хотя и не применительно к родителям.

В следующий момент, уперев ладонь в щеку Асады-старшего, Цубаса без колебаний и от души врезала нанимателю имитацией инфразвука.

Отец Масы повалился на пол и ещё секунд пятнадцать смешно дёргал ногами.

— На лягушку похоже. Из школьных опытов. — Подала голос Нозоми. — Не хочу его видеть. Буду у себя, дверь закрыта. Не тревожьте.

— Неплохо твоя маман отморозилась. — Цубаса всегда славилась своей откровенностью, но сейчас, судя по ошарашенным глазам товарища, превзошла саму себя. — Ну а чего? Она в кусты — а нам отдуваться?

Там же. Через пятнадцать минут.

За квадратным столом сидят трое. Масахиро Асада находится рядом с красноволосой девочкой, безэмоционально глядящей на мужчину напротив.

— Я буду делать со своим сыном всё, что считаю нужным. — Холодно говорит Асада-старший. — В моём доме хозяин один. Это я.

— Контракт. — Со скучающим лицом напоминает девочка. — Сопровождаю до выборов. Угрозы купирую, как сочту нужным — арсенал на моё усмотрение. Вы были угрозой. Претензии есть?

— Ты не понимаешь, что я сейчас выставлю из дома и тебя, и его? — нарочито спокойно уточняет якудза.

— А я его с психом теперь и сама не оставлю. Оценка угроз — на моё усмотрение. В контракт загляните.

Ватару Асада скрипит зубами.

— Оплаты от меня можешь не ждать. — Обещает он, чуть подумав. — Рекомендаций тоже. А ты, — он поворачивается к сыну, — вон из моего дома. Если сейчас же не извинишься.

— У матери двери такие, что танком не сорвёшь, — зачем-то говорит Асада-младший девочке в ответ на её молчаливый вопрос во взгляде. Отца при этом он демонстративно игнорирует. — Сестра до утра шатается кое-где…

— Можно подумать, я в этом доме сам надолго останусь, — фыркает Асада-старший, но тут же спохватывается. — ВОН. ИЗ. МОЕГО. ДОМА!

— Маса, пошли. — Уверенно заявляет Кимишима и протягивает товарищу руку. — Насчёт ваших фокусов с оплатой поговорим через… — оборачивается девочка с порога, выталкивая одноклассника из дверей наружу буквально насильно.

Ватару Асада снова скрежещет зубами. Договор с девчонкой был заключен через промежуточную «белую» компанию, являющуюся официальной структурой Ямагути-гуми.

Та Семья, имея много больший рейтинг в списке подобных сообществ, действительно способна гарантировать исполнение его стороной всех обязательств.

Этот момент он упустил. Ч-чёрт, или не он упустил? Или договор давала Мивако из своей папки, и участие потомков бывшего профсоюза портовых рабочих в виде электронной подписи — это доработанный секретарём момент?

Ч-чёрт, голова болит.

Интересно, неужели слизняк Маса действительно вот так всё бросит и уйдёт? А красноволосая девка вот так рискнёт и деньгами, и рекомендациями ради пацана?

— Это он из-за «…борись с сильными», что ли? — задумчиво говорит закрывающейся двери Асада-старший, пытаясь осмыслить происходящее.

Почти закрывшаяся стальная дверь в тот же момент останавливается и в ней на мгновение появляется девичье лицо:

— Десять тысяч лет Императору![6]

Ватару был готов поспорить, что в глазах девчонки полыхнула нешуточная ярость.

— Ничего. Перебесится — сам вернётся. — Успокаивает себя глава семьи, после чего тянется к смартфону, звонить своей секретарше.

— Не парься. Всё будет нормально. — Цубаса за какое-то короткое время превратилась из разбитного подростка в подобие ветерана войны, потерявшего половину семьи.

— Тебе морщина на лбу не идёт. — Говорю, улыбаясь. — Спасибо за всё.

Она уложила меня спать в отдельной комнате, у себя дома, куда притащила чуть не насильно.

За её спиной стоят её отец и старшая сестра.

Мать красноволосой работает вахтовым методом в Заливе, на платформах, и эту неделю дома не ночует. Как я понимаю, именно её комнату мне и отвели.

Члены её семьи, можно сказать, приняли, как родного. Вначале сестра, пошушукавшись с самой Цубасой, кормила нас ужином и поила чаем. Попутно развлекла парой анекдотов.

Я удивился собственным впечатлениям, но в этом доме мне почему-то через полчаса стало легко и спокойно.

Их отец, пришедший с работы, тоже поел и быстро проиграл мне одну за другой все три партии в шахматы.

После блиц-турнира что сама Цубаса, что её сестра смотрели на меня, раскрыв глаза и разинув рот. И не скажешь же им, что я у самого Карпова выигрывал. Пусть и на сеансе одновременной игры.

Постелив в комнате у кухни, мне дружно пожелали спокойной ночи и прикрыли двери снаружи.

А я ещё с полчаса ворочался, не будучи в состоянии уснуть.

А когда сон всё же настиг меня, неожиданно в бок что-то толкнуло со словами:

— Эй, не тормози! Проснись!

Продрав глаза после насыщенного событиями дня и вечера, обнаруживаю рядом с собой старшую сестру Цубасы.

Отоплением местные хоромы, к сожалению, не богаты. А по ночам относительно прохладно. Видимо, именно потому сама девица, подумав и повертев головой по сторонам, уверенно ныряет ко мне под одеяло, из одежды имея на себе лишь её подобие:

— Нам с тобой поговорить надо. — Тихо шепчет она на ухо. — Не шуми, пожалуйста.

Я только собираюсь отвечать ей, как дверь в комнату открывается и молния в виде красноволосой ныряет под моё одеяло:

— Асада, не спи!

А ещё через секунду сёстры смотрят друг на друга широко открытыми глазами.