Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

Глава 3

Такуми Сибасаки пришёл в себя в медицинском секторе. Последним, что он помнил, был кулак белобрысого, неожиданно выросший перед глазами.

Случившееся было досадным.

— Доктор, мне уже лучше, — подал он голос с кушетки и аккуратно поднялся на ноги.

Врач находился в соседнем помещении, за открытыми стеклянными дверями, и что-то бормотал себе под нос, либо с кем-то разговаривал.

Войдя в открытые двери, Такуми с замиранием сердца обнаружил там Манну. Девочка сидела точно на такой же кушетке, с которой только что встал он.

Глаза подруги были заплаканными, через её рёбра шла в несколько слоёв наложенная плотная повязка.

— Что с тобой случилось?! — взвился на месте Сумоист, несмотря на свои более чем значительные габариты. — Только не говори, что это он… — Судя по опущенному взгляду Манны, имел место именно то, о чём он в первый момент и подумал.

— Так, молодые люди, — школьный доктор хлопнул себя по коленям, разряжая общее напряжение. — С моей стороны, вам тут делать нечего. Такуми, никаких саун, горячих ванн и любых подобных процедур на ближайшие две недели. Проводишь Ямаути до дома?

— Да, — уверенно кивнул парень, подавая девочке руку. — Мы рядом живем, как раз в одну сторону шагать.

— …в общем, ты когда упал, я подумала — сейчас глаза ему выцарапаю. — Закончила свой рассказ Манна уже на улице, когда они с Такуми шли, наплевав на всё и взявшись за руки. — А он мне в ответ как зарядит… Дыхание вышибло. Ребро треснуло. Концентратор, кстати, перед диагнозом выдал какую-то чушь о временном прерывании нейроконтакта.

— И мой отключался! — удивлённо заметил Сумоист, чтоб сказать хоть что-то. — Я думал, случайный сбой! Вроде же новое поколение, должен работать на всех режимах, не разрывая контакта?

— Что думаешь делать дальше? — нарушила повисшее было молчание девочка.

— Сейчас к тебе зайду, — многозначительно улыбнулся парень. — У тебя же в это время дома никого?

— Мне шевелиться больно, — пожаловалась Манна, аккуратно приподнимая локоть и кивая в сторону собственных рёбер. — Не знаю, как тебя ублажать… Ладно! Попробую что-то придумать! — тут же поправилась она при виде мгновенно огорчившегося товарища. — Но я не о том. Не изображай из себя Тормоза, тебе не идёт. Я не о том сейчас спросила.

— Нет, исподтишка мстить не буду. — Тут же правильно понял подругу Сибасаки. — Недостойно это. А вот уроки из случившегося по максимуму извлеку, — серьёзно продолжил он. — И когда я пойму, в чём именно ему уступаю, то уже по всем правилам, законно, отвечу. А месть в горячке недостойна самурая, — вроде бы шутливо продекламировал он, с тревогой косясь на подругу, периодически сводящую брови от толчков боли в боку.

Ни хрена я не доктор наук; по крайней мере, тут. Школьник и есть, и это в лучшем случае. Причём, не самый выдающийся из них.

Мелкая деталь: этот перстень, выполняющий роль портативного вычислительного центра, имеет более трёх десятков назначений. А если сказать точнее, так это я досчитал до тридцати, а потом просто бросил считать. Пульс, давление артериальное, давление венозное, химические процессы на сетчатке глаза…

Смешно, но именно на эту тему я готовился защищать докторскую диссертацию. И, кстати, в моём распоряжении были все аппаратные возможности Союза по теме.

Вот они в сумме не шли ни в какое сравнение с этим отдельным микробом, потому что этот смешной перстенёк кроет весь мой диссер, как бык овцу.

Наверное, мои ощущения ещё можно сравнить с самым первым рыбаком, придумавшем лодку. Вот выгреб он на середину озера, допустим; затем нырнул со своего плавсредства — и достал какой-нибудь камень со дна реки в том месте. Знаменуя таким образом новую техническую эру.

А потом попал первый рыбак человечества хоть и на Северный Флот; и там увидел, каким ещё бывает железо. Включая подводные лодки.

Вот это примерно и есть я, сейчас и тут.

Домой, разумеется, из школы сразу не поехал.

С временной задержкой, под чутким управлением нейроконцентратора, в голове стали сами собой всплывать вперемешку то личные воспоминания, то целые информационные блоки на отстранённые темы.

Поэтому я направился в подобие миниатюрной рощицы, на берегу такого же крошечного озера. По счастью, никого больше тут не было.

Через два часа колупания в окошках, выдаваемых колечком прямо на глазной нерв, я выяснил: теоретически, прибор может помогать управлять всем организмом, от сердцебиения и дыхания до гликогенолиза в мышцах и управления сатурацией (другое дело, что, с моей точки зрения, такие костыли нормальному организму не нужны).

Впечатлял сам факт существующего технического уровня.

Попутно, это подобие микротелефона в кармане оказалось прибором с гораздо более широким спектром функций. Когда оно начал взвизгивать, методом тыка я разобрался и с ним: чего оно только не делает…

В общем, вопросом номер один в адаптации стало сокращение разрыва между мной и местной техникой.

Для примера: это связное устройство (назвать его после всего телефоном — язык не поворачивается) предоставляет доступ сразу и к голосовой связи, и к видео сигналу, и к каналам передачи данных… Плюс что-то ещё я мог упустить.

Поддавшись исследовательскому зуду, я разбирался с доставшимся в наследство смартом два часа. Думал, что всё понял. Похвалил себя и даже местами обрадовался собственной сообразительности.

А потом зашёл по иконке в магазин приложений — и увидел, что, убив пару часов, не овладел техникой даже на процент. Самые первые попавшиеся под руку приложения давали возможность отслеживать самолёты и корабли в режиме реального времени по всему миру, диктовать своим голосом текст местному аналогу пишущей машинки (да, есть и такое внутри), следить за показаниями собственного организма (включая тренировочный процесс) и многое, многое другое.

А всего тех приложений было под шестизначное число. Многие вообще шли бесплатно.

Похоже, овладевать местной техникой надо по аналогии с обучением в школе — ежедневно, посвящая этому несколько часов. Тут, кстати, такая или подобная техника вон у каждого ребёнка в руках. Значит, индивидуальный уровень управления ею в среднем высок…

Мой мозг был близок к кипению, когда я наконец сделал то, что давно следовало: «Если устал от нагрузки на интеллект, меняй её на физическую».

Судя по прошедшему времени и по появившемуся везде народу на дорожках, занятия в данном заведении закончились.

Соваться в учебные корпуса и искать свой ранец (или что тут у них вместо школьного портфеля) я не стал. Если он на месте, то и до завтра никуда не убежит.

Вместо этого, продышавшись на два-три такта, через всё тот же смарт воспользовался новым ресурсом и проложил маршрут до своего дома. Затем неторопливой рысью припустил в направлении собственного места жительства.

Тело, кстати, досталось так себе. Я в четырнадцать лет был сильнее, чем оно в шестнадцать с лишним.

Судя по тому, как здесь могут дать ногой по мордасам, в форму надо возвращаться поскорее. Да и не люблю я больше так ничего, как бокс, если честно… Говоря прагматично, ни одно другое достижение цивилизации столько тысячелетий не выдержало. А вот кулачный бой — да, он всегда с нами. Только в разных местах — под разными названиями.

Учительская гуманитарного отделения Старшей школы Тамагава. Присутствуют директор отделения и начальник учебной части.

— Тебе тоже позвонили? — Директор выглядит явно напряжённым.

— Да. Сказали идти к тебе — ты, дескать, будешь со мной советоваться.

— Они предложили мне позвонить родителю Асады и передать дословно: намёк понят. Прибор передать через школу.

— Что за прибор? — начальник учебной части искренне желает помочь старому товарищу и начальнику, но пока не улавливает предмета разговора.

— Сегодня дрались Асада и Ногано. ТЫ в курсе?

— Да. В дуэльном зале, всё как положено. Оплата за аренду зала внесена наличными, всё в норме, — продолжает недоумевать подчинённый. — Драка как драка. Всё как всегда.

— Асада победил.

— И что? Ну, рад за него. А дальше что?

— Понятно… смотри. — Директор отделения разворачивает свой смарт так, чтобы объёмная картинка была видна и его товарищу. — Он нейроконцентратор снял перед боем. И вырубил Сэя так, насухую.

— Этого не может быть. — Уверенно заявляет начальник учебной части, просмотрев запись трижды. — Это какой-то чит или трюк. Так не бывает. Я очень хорошо знаю Нагано, он не мог проиграть в таком контексте.

— О чём и речь. И вот чего хотел отец Сэя в этой связи лично от меня. Давай спланируем, что будем говорить…

Телефонный разговор.

— Господин Асада? Директор гуманитарного отделения академии Такмагава.

— Здравствуйте, господин Дэкита. Я узнал вас. Что-то случилось?! Останови машину и припаркуйся немедленно… простите, это я не вам, водителю… Продолжайте!

— Даже не знаю, с чего начать… Очень неловкая ситуация. Ваш сын сегодня подрался.

— К-хм. Искренне сожалею, — в голосе отца Асада слышится неподдельное удивление вперемешку с тревогой. — Он жив? Здоров?!

— Не могу знать. ВЫ МЕНЯ НЕ ТАК ПОНЯЛИ! — директор отделения мгновенно реагирует на возникшую из воздуха голограмму отца ученика. — Он ушёл с занятий и, если верить сигналу его концентратора и смарта, удалялся из Академии бегом!

— Мне стыдно за сына. Благодарю за информацию. — Асада-старший сухо смотрит перед собой, коротко кивая в знак благодарности. — Ещё раз: мне досадно, что мой сын…

— ВЫ НЕ ПОНЯЛИ. — Директор отделения, нарушая этикет, перебивает собеседника. — Ваш сын победил. Это и есть причина моего звонка. Он нокаутировал противника.

Отец Асада широко открывает глаза и вопросительно смотрит на собеседника.

— Практически, одним ударом. Сэя Нагано. В дуэльном зале, при всём классе, с соблюдением всех правил поединка, — продолжает преподаватель.

Асада-старший молча хлопает в ладоши, после чего беззвучно шевелит губами, явно произнося в восхищении какое-то ругательство.

— Это не всё. Господин Асада! Поверьте, момент действительно сложный! Пожалуйста, примите от меня видео…

Там же, через две минуты.

Асада-старший широко раскрыл глаза, открыл рот и расфокусированно смотрит сквозь голограмму.

— …потому что он снял концентратор перед боем. — Уже гораздо более уверено продолжает педагог. — Позиция семьи Нагано; собственно, это они и попросили меня сказать вам: программное обеспечение второго концентратора вашего сына должно быть доставлено в мой офис завтра. Передавать им — строго через школу, вместе со вторым концентратором. Вы понимаете, почему?

— Разумеется. Я не последний человек в своей организации.

— Да, благодарю за понимание… именно поэтому… Финансовые условия, по их словам, вы можете выставить прямо сейчас. Они просили передать, что ваше сообщение истолковано верно и за ценой они не постоят. Такой продукт не должен выйти за пределы муниципалитета иначе, как с лицензией официального монополиста.

— Господин Дэкита, я вас услышал. — Асада, судя по изменившемуся выражению лица, только что принял какое-то решение. — Благодарю вас за беспокойство о моём сыне и о наших делах. Пожалуйста, активируйте режим записи.

Директор отделения с благодарностью прикрывает веки. Ему и самому не хочется выступать в роли посредника в такой ситуации; хорошо, что отец учащегося перехватывает инициативу и замыкает всё на себя.

— Я, Ватару Асада, отец Масахиро Асада, настоящим официально уведомляю Академию Тамагава о…

Через минуту, закончив надиктовывать сообщение, Асада-старший спрашивает педагога:

— Этого достаточно, чтоб они от вас отстали? И с этим вопросом именно вас больше не тревожили? Обращаясь ко мне напрямую?

— Более чем, — педагог церемонно раскланивается в ответ. — Господин Асада, лично от меня: ваш сын молодец. Очень хороший прогресс. Вы понимаете, что я имею ввиду.

— Благодарю. Всего доброго.

Поговорив с педагогом, Асада-старший задумался, закусив самый краешек комма и глядя в окно автомобиля.

— Шеф, без обид! — раздалось с переднего сидения. — Я всё видел и слышал. Вы же понимаете, что я не могу не сказать об этом оябуну?

Водитель Асада-отца, хотя и имел с ним самим хорошие личные отношения, но предоставлялся вместе с машиной организацией, оплачивался ею же и в первую очередь должен был блюсти её интересы.

— Да вообще без проблем, — вынырнул из каких-то размышлений отец. — Я сейчас вообще сам ему позвоню. Набери его!

Водитель кивнул и натыкал на панели бортового компьютера номер.

— Да? — раздался через динамики салона знакомый голос.

— Привет, это не Рицу, это я. — Предостерегающе поднял руку в сторону водителя Асада-старший. — Слушай, смешной момент…

Там же. Через две минуты.

— …ну спасибо, что позвонил и сказал. Рад за твоего сына, кстати. Но только нам это всё зачем? — босс был в неплохом настроении, оттого разговаривал легко и весело. — Или ты что, не хочешь продавать им саму программу? Кстати, а как она к тебе попала? Не давлю! — сразу обозначился шеф, он же старый товарищ. — Просто тема не наша. Предложение Нагано хорошее, а мои десять процентов ты в кассу так и так внесёшь. Не понимаю, от меня ты сейчас что хочешь?

— Ничего я от тебя не хочу. Звоню, чтоб Рицу тебе за моей спиной не докладывал. И в офис Нагано позвоню сам. Единственная просьба к тебе: если они меня не услышат, ты сможешь продублировать сообщение по своим каналам?

— Не хочешь отдавать программу? — понятливо осклабился босс. — Уже придумал, куда её продать получше, за пределами муниципалитета?

— А? Что? НЕТ! Будешь смеяться. — Сквозь тщательно сдерживаемые эмоции Асада-отца что-то такое всё же пробилось. — Нет у Масахиро никакого второго концентратора. И никогда не было.

— Да ну! — на какое-то время шеф удивлённо смолк. — А у Нагано отпрыск же вроде не совсем простой? Я-то их семейство не особо знаю, но вроде же там все каратеки — мама не горюй?

— Первый дан по Годзю, — с тщательно скрываемой гордость за сына коротко кивнул отец, успевший посмотреть в сети профиль его соперника.

— Ну твой тогда просто молоток! Хорошо. Если Нагано будут лезть в бутылку, свистни.