Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

Глава 12

Честно говоря, я так и не понял, чего хотел добиться батя своим звонком.

Поначалу.

Пока он не заговорил открытым текстом о наших с ним исключительно семейных делах; на тему того, что в отношении меня возможны (выражаясь канцелярским языком другого времени и места) «различного рода провокации».

В чём они могут заключаться, отец не уточнял, предлагал только вернуть себе свой родной комплект из смарта и концентратора. Поскольку иногда даже один процент производительности весит очень много.

— Как, говоришь, зовут товарища? — уточнил он, когда я не воспылал желанием вытряхивать из Юдзи свою технику срочно.

— Давай об этом дома? — предложил я, потому что ситуация складывалась крайне неоднозначно.

Сам батя вещал, как парторг с трибуны. Не обращая внимания на реакцию слушателей вообще.

Икару и Сора вежливо смотрели в разные стороны, всем видом демонстрируя, что категорически не участвуют в беседе.

Канако широко раскрыла рот, глаза; и даже кивала в такт интонационным перепадам отца, как загипнотизированный удавом кролик.

А Цубаса, такое впечатление, словно строчила конспект вслед за моим родителем в своём внутреннем интерфейсе (есть и такая функция, но доступна только на каком-то там продвинутом уровне погружения — я видел вчера в фильме-ролике в смарте, который в итоге оказался рекламой).

То, как отец в процессе своего монолога таращился по очереди на каждую из четырёх девчонок, кажется, действовало на нервы только мне.

На этапе крайне непрозрачных отцовских намёков на то, что мне надо периодически оглядываться и себе за спину, Цубаса неожиданно прорезалась:

— Господин Асада, извините за участие в вашей семейной беседе. Я Кимишима Цубаса, учусь в Тамагава третий день, перевелась сюда из Информационной Академии Министерства обороны.

Сложные впечатления русского человека, возникающие лично у меня в такие вот моменты работы классического местного этикета, иногда передать словами сложно. А знаков глазами, кажется, мой батя не понимает.

Поморгав ему секунды три, я в итоге сдался на милость течения. Пусть выступает с трибуны дальше.

— Ваш сын сегодня впечатлил меня в одной деликатной ситуации, — продолжила бойко тарахтеть красноволосая, как будто это был её отец, а не мой. — И мы с ним познакомились.

— Угу. Шоколадный торт, — уже вроде как заинтересованно пробормотал себе под нос родитель, поощрительно ей кивая.

— Как у нового товарища вашего сына, у меня есть вопрос лично к вам. Меры предосторожности, с вашей точки зрения, на какой период рациональны? Извините, если я вмешиваюсь не в своё дело.

— Примерно до последнего воскресенья месяца, — что-то прикинул отец, не обращая вообще никакого внимания на её последние слова. — До семи утра. Но он в Тамагава не круглыми сутками, так что ночь и воскресенье я бы исключил.

— А какой участок его регулярного суточного маршрута, с вашей точки зрения, потребует наибольшего внимания? — изображая покорность и деликатность, Цубаса даже наклонила голову вбок, к плечу. — Это вообще прогнозируемо?

— У вас вид, как у начальника и сотрудника, в момент постановки задачи, — пробормотал я уязвлённо, но не был замечен вообще никем.

— Девяносто процентов фокуса, как по мне, это Тамагава, — хмуро признался отец, опуская взгляд и на полном серьёзе обсуждая такие вещи с абсолютно посторонним человеком.

Ну, для него — с посторонним. Мне-то с Цубасой, как ни парадокс, уже и комфортно, и легко, и интересно. За час общения, с высоты почти сорока лет за спиной, такие вещи можно чувствовать безошибочно.

Хотя, лично я кого-либо своими проблемами вообще грузить бы не стал. Даже близких и давних знакомых. К которым Цубаса точно не относится.

— Господин Асада, как насчёт короткого частного контракта? — выдала, видимо, какое-то деловое предложение красноволосая, подбираясь, словно не совсем трезвый мичман перед случайно нагрянувшим начальством. — Я ещё не уволилась из МО окончательно и процесс затянется до повторной медкомиссии. Это как раз примерно тот период, который указали и вы. По тридцатипроцентному уровню вашей обычной ставки, — тут же уточнила она. — Хотя я стою дороже.

— Наработать портфолио хочешь? — вроде как понимая подоплёку, буднично уточнил отец, глядя на документы сбоку на столе.

— Да.

— Пусть Маса перешлёт мне твои контакты. Спасибо. — Батя коротко кивнул красноволосой, затем, чуть слабее, остальным девчонкам.

И, не обращая никакого внимания на меня, отключился.

— Кто бы мне объяснил, что это было? — в полной тишине задумчиво сказал я.

— Это всё она, — три девичьих пальца на противоположной стороне стола скрестились на Цубасе. — Мы с тобой просто так общаемся, без деловых оттенков!

— Слушай, объясни, а? — спросил я в итоге новенькую. — Какого вообще чёрта?! А то такие странные ощущения, как у проданной на рынке собаки. Как будто поимели, но не могу разобрать деталей…

— П-ха-ха-ха… — на несколько секунд всем присутствующим, кроме меня, стало донельзя весело.

— Я только что нашла себе подработку, — серьёзно ответила Цубаса, отсмеявшись. — Компания твоего отца на коротких отрезках времени, случается, нанимает на гонорарной основе специалистов со стороны. Тут тебе лучше у него это выяснить в деталях… Я просто воспользовалась моментом.

— Это что-то означает лично для меня?

— Будем много общаться и много времени проводить вместе, — весело тряхнула волосами красноволосая. — И это, чемпион, ты не подумай. Так-то, ты мне тоже нравишься! Но и деньги нужны… Плюс репутация. В некоторых кругах. Нарабатывается по кирпичику.

— А ты не боишься, что такое раннее сотрудничество с ними, — Сора кивнула в мою сторону, — твоей репутации рейтингов не прибавит, а только убавит?

— Из Информационной Академии ушла. Карьеру буду делать не на Государство. Об организации его отца, — кивок в мою сторону, — слышала до того, как оказалась у вас. Работа нормальная, а все приложения от МО у меня всё равно ещё долго будут активны. Их за две недели не поотключаешь.

Там же. Через десять минут.

— Что-то есть в этом неправильное, — продолжаю ворчать я по инерции, пока мы приканчиваем второй шоколадный торт.

На сегодня — последний кондитерский шедевр, потому что больше двух местная столовка не держит. Продукт дорогой, покупают редко, хранится недолго.

— Что именно неправильно? — мгновенно вскидывается красноволосая. — Что не так?

— Чувствую себя вещью и использованным предметом одновременно. Да и отец раньше так никогда себя не вёл.

— Ну, возможно, у него есть какие-то неизвестные тебе основания для такой позиции, — скругляет углы Цубаса.

А мой концентратор добросовестно выдаёт:

Достоверность информации собеседника\-цы ……… 70 %. Дельта: недосказанность контекста.

Достоверность транслируемых эмоций собеседника\-цы ……… 85%. Дельта: параллельные мыслительные процессы.

Интересно, что бы это всё ещё значило.

В принципе, мне не нужна местная техника, чтоб с высоты опыта увидеть: девочка просто недоговаривает.

Да, относится ко мне доброжелательно, не юлит, ведёт себя искренне.

Просто не говорит всего, что знает.

А с другой стороны, не мне на эту тему предъявлять.

— Сама идея мне нравится. — Решаю подвести краткий итог, потому что мы тут и так засиделись. — Находиться в таком обществе — это только позитив. — Обвожу взглядом четырёх почти моделей, как на мой вкус. — Но меня терзают смутные сомнения на тему того, как ты собираешься выполнять свой договор с моим отцом. Тебе нужно, как минимум, моё содействие, нет? А об этом речь вообще не шла.

— Хорошо бы, — мгновенно озадачивается Цубаса. — А что, по этому пункту у нас проблемы?

Она вскакивает со стула и вертится вокруг своей оси.

— Я приятная, внимательная, неглупая, ненавязчивая…

В этом месте три её подруги фыркают и давятся кто чаем, кто тортом.

— Почти. — Спокойно завершает мысль красноволосая. — А с языками и литературой у меня вообще нет проблем. Я ж из ИА! — как будто мне это о чём-то говорит… — Переведусь к тебе в класс за день, завтра буду с тобой за соседней партой.

— Вот так, бывало, раньше и жениться приходилось, — вздыхаю, поднимаясь из-за стола. — Стремительно, незапланированно и надолго.

— Она хорошая! Ты не пожалеешь! — отчего-то вскидываются её спутницы.

Достоверность информации собеседников ……… 99 %. Дельта: отсутствует.

Достоверность транслируемых эмоций собеседников ……… 99, 94939 %.

— Самое смешное, что я собирался поднять вопрос о своём переводе на ваше отделение. — Продолжаю уже стоя. — Плюс сегодня заведующий гуманитарной частью масла в огонь подлил. Вот как раз собирался поесть, обдумать и двинуться переводиться.

— Да ну?!

— Когда?

— Зачем?

— Правда?!

Всё-таки, женщины есть женщины. С красноволосой в момент слетает её чопорность и деловитость, а сама она начинает излучать неподдельное любопытство.

— На гуманитарном из функционального для моей будущей карьеры есть только языки, — отвечаю честно, удерживая в уме возможность работы техники и с их стороны. — Но английский я знаю и так, без Тамагава. Причём, знаю его хорошо… Кроме английского, свободно говорю ещё на одном языке, и почти свободно — на втором. Если загибать пальцы на тему моего функционала: английский — аналитический язык. Тот, который у меня второй свободно — полисинтетический. Третий, почти свободный — агглютинативный, как и японский. Вот теперь вы мне скажите: есть ли мне что делать на гуманитарном?

Я уже чуть разобрался в приоритетных целях местного образовательного процесса, потому добавляю:

— Я же больше не генерирую никаких новых нейронных связей в Тамагава. Ну, потенциал хорошо если процентов на десять прирастает, по мелочи… Только простаиваю и эксплуатирую существующие. Не развиваюсь и не расту, потому что история и прочая лабуда на нашем отделении — это на самом деле политика и искусство, а не история и не наука. То есть, сиюминутный инструмент в руках тех… — не оканчиваю фразы, поскольку глаза двух из четырёх собеседниц широко раскрываются.

А Цубаса вообще кладёт руку мне на плечо:

— Тс-с-с-с…

— А чего ты тогда там оказался изначально? — в искреннем недоумении выдаёт Икару. — И правда, нелогично же.

— Ну, когда я только шёл сюда, у нас была одна ситуация в семье. А сейчас она чуть переменилась.

Асада категорически не хотел оставлять Мивако одну. Даже в своём кабинете, даже на время.

Поэтому он махнув рукой на условности, поговорил с сыном прямо с рабочего места секретарши.

Если они муниципальные выборы выиграют, прочее не будет иметь значения. И то, что разговор пришлось вести при каких-то трёх левых подругах, тоже будет не важно.

Главное, что исполнительница, найденная девочкой, была вполне на уровне — Асада-старший в людях разбирался. В том числе, по роду работы.

Ватару весело и с нежностью посмотрел на сопящую на диване девушку.

А если же и в этот раз выиграть выборы не удастся, то разговоры этих трёх пигалиц о его беседе с красноволосой будет самым меньшим злом.

Главное, что как отец он сделал всё.

Получив контакты Цубасы Кимишимы, он тут же связался лично с её родителями:

— Здравствуйте. Ваша дочь согласилась приглядеть в школе за моим сыном…

— Ты точно переводиться надумал? — требовательные глаза Цубасы сейчас напоминают прицелы.

— Да. Зачем мне тебя обманывать, — пожимаю плечами. — Ладно бы я сказал, что мне двадцать три и что я миллионер…

— Пха-ха-ха… Мы с вами. — Трое подруг вслед за нами тоже начинают выбираться из-за стола.

— Если у тебя будут поручители из нового отделения, перевод превращается в формальность, — как о чём-то само собой разумеющемся, уверенно заявляет Канако. — Тем более, я лично общаюсь с председателем ученического совета и эту часть вообще беру нас себя…

— Непривычно ощущать на себе столько заботы в один миг, — констатирую очевидное, прихватывая под руки двух девочек из четырёх.

И направляясь в сторону того кабинета, куда меня час назад несли на руках.

— У тебя просто не сложились отношения в старом коллективе. — Уверенно и с видом учительницы-пенсионерки изрекает Икару.

— Не слушай её. Просто новый чемпион, который идёт к нам в класс, это круто. Ой! — Канако подпрыгивает из-за пальца Иоки, мстительно впившегося ей под ребро сбоку.

— Обе врут. — Уверенно и спокойно заявляет красноволосая. — Допустим, защита от мордобоя с такой одноклассницей, как я, неактуальна. Ну, до моего полного увольнения из Министерства неактуальна, — тут же поправляется она. — Чемпион — вопрос престижный, спору нет. Но куда важнее, что белобрысый пацан, которого больше нет ни у кого в школе, может не напрягаясь купить два шоколадных торта.

— И с нами познакомился с первыми, соответственно, сидеть будет тоже с нами, — завершает мысль Сора.

— И деньги свои тратить в первую очередь только на нас. — Оставляет за собой последнее слово честная до неприличия Цубаса.

— Блин, а я рассчитывал на любовь, — вздыхаю.

— Любви деньги не помеха, — уверенно заявляет красноволосая. — Скорее даже наоборот. Верь мне, я опытная…

Трое подруг почему-то снова смеются.

— А что ты имела в виду, когда сказала, что защита от мордобоя с тобой не актуальна? — это единственный момент, которого я сходу не понял.

— У меня же расширения не по гражданскому списку! — искренне удивляется Цубаса. — И деактивировать их можно только после второй медкомиссии! Блин, смотри.

А дальше она касается моей щеки кончиками пальцев.

И свет гаснет.

А в себя прихожу, лёжа на полу, в окружении всё того же квартета начинающих моделей-математичек.

— Хренасе… что это было?! — хочется орать.

Потому что, кажется, в глазах снова заплясали те самые мушки.