Раз попаданец, два попаданец

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Не буду скромничать — сегодня я постаралась на славу.

Тренер сказал, что я молодец, и даже похлопал по плечу, а это значит, что два месяца упорных самоистязаний на тренажерах не прошли даром, и он, наконец, обратил внимание на то, какая я классная, красивая, умная… Впрочем, насчет последнего не уверена, едва ли мои выкрутасы с гантелями как-то характеризуют умственные способности. В любом случае из здания фитнес-клуба я вышла в приподнятом настроении, разве что только не напевала себе под нос, что с моим «божественным» голосом было чревато для окружающих. Однако я снова отвлеклась.

Был теплый летний вечер, нужная маршрутка давно отправилась в гараж, и мне не оставалось ничего, кроме как поудобнее перехватить спортивную сумку и отправиться домой пешком через половину города. Удовольствие ниже среднего, учитывая сорок минут на беговой дорожке, да и выглядела я наверняка не слишком привлекательно. Шагая таким образом по пустой улице, я никак не могла отделаться от розовой эйфории в голове, вспоминая симпатичного тренера Виталия, поминутно спотыкалась, пачкая некогда белые мыски кед в пыли, но упорно улыбалась как дурочка. Завтра в институте консультация перед экзаменом по возрастной психологии, расскажу девчонкам, как Виталик на меня смотрел, пусть завидуют. А еще он спросил, иду ли я в субботу вечером на концерт. Само собой, на свидание пригласить хочет, это и ежу понятно. Я блаженно зажмурилась, воображая, как задумчиво подожму губки, как бы размышляя, и соглашусь. Пусть не думает, что я такая сговорчивая.

Но кроме этих радостных мыслей меня мучило кое-что очень серьезное. Голод. Собственно говоря, если бы не вечное желание набить себе пузо, этой истории, может быть, и не приключилось бы. И ладно бы хоть в коня корм был, а то меня в кинотеатре за несовершеннолетнюю принимают. А этим вечером желание поскорее поужинать завело меня во дворы старых советских многоэтажек, через которые можно было неплохо срезать путь, минут на двадцать точно. Как только уютный свет фонарей вдоль трассы остался у меня за спиной, стало как-то не по себе, вспомнилось, что мама запрещала мне по подворотням слоняться, а тут еще вроде в прошлом году труп нашли. Девушки. Студентки. По частям.

Я почувствовала легкое головокружение и тошноту, перед глазами заплясали черные точки. Понимая, что падаю, я отчаянно замахала руками, цепляясь за воздух, и, взвизгнув, потеряла опору.

Ветер засвистел в ушах, я сильнее зажмурилась, судорожно прижимая к себе спортивную сумку, словно это могло спасти меня от незапланированного падения. Да и от какого, собственно падения? Я не раз срезала путь через этот переулок, здесь и яму-то выкопать негде.

— Это еще что?

— Ой, ой, ой.

Приземление оказалось еще более неожиданным, чем падение. Подо мной что-то, хотя, скорее всего, кто-то, сдавленно хрюкнуло, в голую ляжку вцепились чьи-то пальцы. Господи, мама, ты была права. Маньяк! А-а-а-а-а!

Я завопила что есть силы, так и не удосужившись открыть глаза. Бурная фантазия и без того рисовала мне совсем нелицеприятные подробности — толстую прыщавую рожу с кривозубой улыбкой, широкие ноздри, топорщащиеся при дыхании, пальцы-сардельки, тянущиеся к моему лицу, чтобы заткнуть рот. Красивые маньяки бывают только в любовных романах, в этом-то я была уверена как никогда, поэтому и не спешила открывать глаза. Хватит с меня на сегодня потрясений, хочу оставить в памяти ясный образ красавца-тренера, если мне не суждено уйти отсюда живой.

Видимо голосовая сирена сделала свое дело — руки перестали стискивать мои бедра (ой, не дай бог, синяк останется), и я вскочила на ноги. Без боя не дамся!

— Заткните кто-нибудь это! — взмолился голос слева. Ага, попался! Я сильнее вцепилась в ручки спортивной сумки и ринулась на звук, замахиваясь что есть силы. А силы были, даже несмотря на тяжелую двухчасовую тренировку. Ох, не зря я проливала литры пота, видел бы меня сейчас тренер. Я тут же представила его ясные глаза и довольную улыбку, как он трогательно обнимает меня за плечи и говорит: «Я так волновался, что с тобой могло что-то случиться, но ты… Ты превзошла все мои ожидания!» От радостного возбуждения я счастливо захихикала, размахивая сумкой во все стороны без разбора, и, судя по сопротивлению, иногда «снаряд» находил цель. «Ты не пройдешь!» — мысленно орала я, продолжая верещать аки пожарная сирена, так что голос начинал срываться. Руки постепенно тоже отяжелели, несколько минут назад легкая сумка стала казаться свинцовой, а образ рыцаря из фитнес-клуба настолько затмил сознание, что хватка таки ослабла. Именно в этот момент крепкие тиски зажали мои плечи, и из-под ног пропала опора. Из пальцев кто-то безжалостно вырвал влажный от усердия ремешок сумки. От неожиданности я замолчала, бултыхнула ногами в воздухе, ища землю, и, наконец, открыла глаза.

Вместо толстого маньяка с похотливым оскалом на меня смотрело озадаченное лицо со съехавшими набок очками, обрамленное потрепанными морковного цвета волосами. Ух, ну надо же, какой цвет! Так! Не стоит терять бдительность! Поднапрягшись, я попыталась лягнуть рыжего ногой, но не достала, зато напугала, что уже хорошо. Пусть знает наших.

— Ну и что это?

Я повернулась на голос и увидела второго похитителя, блондина с высоким хвостом на затылке.

— Сам ты «что», индюк хвостатый! — Я рванулась в его сторону, но меня дернуло обратно не хуже ремней безопасности. «Индюк» хмыкнул и перевел взгляд куда-то выше моей головы.

— Держи крепче, оно бешеное.

Похоже, речь шла обо мне. Я снова дернулась, снова безуспешно, хорошо еще рот никто заткнуть не догадался:

— Уроды моральные! — взревела я с новой силой. — Вы что себе позволяете, гады! Меня полиция искать будет! И мама будет искать! Да вы костей не соберете!..

Не удержавшись, я жалобно всхлипнула.

— Ну, мама это, конечно, серьезно, — съерничал блондинчик, и тот, который похож на морковку, его одернул:

— Лоуренс, будь повежливее с дамой.

— Вот-вот, — торопливо встряла я, пока они не передумали оставлять меня в живых. Даже хныкать перестала. — Я дама в конце концов.

— Так, мне ее еще долго держать? — раздался хмурый голос позади меня. — И, Рансу, будь добр объяснить, откуда ты взял эту девицу в панталонах?

Хм, панталоны — это что? Мои шорты? Он что, шорты от трусов отличить не может? Однако высказать свое мнение я не успела.

— Ну свитки перепутал, с кем не бывает, — заюлил рыжик, заметно нервничая, это даже мне заметно было. — Сейчас все исправлю, ты только держи ее крепче, хорошо?

Правильно, а то я же ведь и покусать могу, и бешенством заразить, зря, что ли, меня бешеной назвали. Кстати, кажется, все немного расслабились, это мой шанс на свободу. Я интуитивно согнула ногу в колене, метя туда, куда обычно метят все попавшие в беду девушки, но, кажется, промазала, впрочем, кто-то все равно тихо ахнул. Я ужом сползла вниз, вывернувшись из кольца рук, едва не запутавшись в… Цепь?! Зачем им цепь?

— Лови ее! — завопил очкарик. — Убегает!

Меня подхватили в полете, больно сдавив живот.

— Держу. — Ага, это блондинчик. — Куда она отсюда денется, раз уж даже мы не можем. Эй, Кай, ты живой там?

Эх, не добила! Надо было сильней стараться.

В этот момент в ушах засвистело, меня, как котенка, перехватили и забросили на плечо. Не прощу вас, изверги, за это точно не прощу!

Один из маньяков что-то быстро забормотал, так что я ни единого слова не поняла, потом мне снова поплохело, как недавно, в том темном дворе, и сердце второй раз за день ухнуло в пятки. Перед глазами замерцали яркие краски, все вокруг закружилось, будто мир запихнули в стиральную машину.

А спустя несколько секунд в тусклом ночном свете я увидела под каблуками кожаных сапог блондина траву, и до меня неожиданно дошло, что место, где я встретилась со своими маньяками, совершенно не походило на знакомый мне с детства переулок между домами.

— Поставь меня на землю! — на маячивший перед лицом копчик хвостатого обрушился мой кулак. Твердое плечо больно врезалось в живот. Между прочим, пустой, и в таком положении это чувствовалось еще сильнее. А после пестрого калейдоскопа перед глазами все скудное содержимое желудка настойчиво просилось наружу. Больше никогда не буду стирать своего плюшевого медведя в машинке-автомате, представляю, как ему дурно было в барабане.

— Может, ее связать?

«Не надо меня связывать!» — воскликнула я, правда, мысленно, потому что рот открывать было откровенно боязно. Маньяки они или не маньяки, а все равно стыдно, если конфуз все же приключится. Вместо слов я просто жалобно застонала, за что была не слишком бережно, но все-таки поставлена на место. Желудок сначала подпрыгнул вверх, потом опять рухнул куда-то в район подкашивающихся коленей и уже там протестующе заурчал, намекая, что с ним (а заодно и со мной) так обращаться нельзя. Меня качнуло в сторону, и, если бы не твердая рука хвостатого блондина, точно бы рухнула. Прикрыв глаза и довольно натурально имитируя слабость, я украдкой обвела взглядом окрестности. Так, что тут у нас? А ничего хорошего. Смена локаций как в какой-нибудь захудалой компьютерной игре — сначала темный дворик с покосившимися скамейками у подъездов, потом вообще колодец непонятный, а на закуску, собственно, лес. Не припоминаю, где у нас вообще лес находится, наверное, далеко от центра города. Сколько же меня таскали туда сюда?

— Разве нас не должно было переместить в холл главной башни? — удивился темноволосый. Я воспользовалась случаем рассмотреть его получше. Хорош, даже красив, что особенно обидно, учитывая, что он как бы злодей. Высокий, особенно по сравнению с маленькой мной, синеглазый, лицо… Про такие, кажется, говорят, породистое. Ну натуральный принц, только я помню, как он меня больно держал, цепью угрожал опять же. К слову, об этом. Цепь еще была при нем, и до меня только сейчас дошло, что это не он ее держит, а она его. Проще говоря, принц наш был в кандалах.

— В идеале, да, — признался рыжий, если я все правильно поняла, его звали Рансу. Чудное имя, хотя оно и на имя-то мало похоже. — Но свиток же экспериментальный. Я предупреждал. Скажите спасибо, что нас не на центральную площадь Тепала выкинуло.

— Ну спасибо, — пробурчал блондин. — Дальше-то что?

Так, похоже, в рядах противника назревает раскол.

Воспользовавшись заминкой, я еще раз осмотрелась. Позади нашей не совсем нормальной компании, если, конечно, так можно было назвать трех похитителей и одну маленькую, ничего не понимающую пленницу, рос смешанный лес, и в темноте сложно было разобрать что-либо еще. А вот впереди, через пару рядов деревьев и широкую поляну высилась стена. Недалеко от нас нашлась и полоска дороги, подходящая прямиком к подсвеченному крыльцу. Или что это там такое, не разобрать.

В любом случае ничего подобного мне никогда не приходилось видеть.

— Да ничего. — Рыжий взъерошил и без того лохматую прическу. — Пойдем к терминалу, благо нас недалеко закинуло.

— Ну а с дамой-то с твоей что делать будем? — поинтересовался блондин.

Не поняла! Они, значит, меня сначала похитили, а теперь не могут решить, что со мной делать? Нет, вот это уже вопиющая наглость. Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но вовремя сдержалась — меня снова замутило, да так, что пришлось вцепиться в руку стоящего рядом блондина. А тот с готовностью поддержал меня за талию. У-у-у, лапать вздумал?

— Давайте сперва вернемся в общежитие, — сказал брюнет, и все тут же последовали его совету, потянув и меня за собой. Значит, общежитие. Что ж, не в пентхаузе же этим маньякам доморощенным жить, опять же в людном месте мне сбежать легче будет или на помощь позвать. Ладно, пусть ведут, я пока согласна.

Первые серьезные сомнения посетили меня, когда мы подошли к монолитной стене, которая оказалась не такой уж монолитной. Встав на полукруглое возвышение, я уперлась носом в барельеф, изображающий раскидистое дерево с непонятными закорючками вместо плодов. Такого у нас в городе точно не было, я бы знала.

— Это что? — рискнула я подать голос.

— Не слышала, что ли? — Парень с цепью окинул меня высокомерным взглядом. — Сказали же, терминал.

— Да мне хоть терминатор! — рявкнула я обиженно. Нашелся тут умник. — Это стена и береза какая-то на ней. И все. За дуру меня держите?

— Какая она… шумная, — со странным восхищением протянул Лоуренс и ущипнул меня за бок, я пискнула и наступила ему на ногу. На том и сочлись.

— Лоу, доставай студенческий, — скомандовал рыжий.

Тот послушно похлопал себя по нагрудным карманам, удивился, уже более старательно погладил себя по груди и бокам, потом смущенно улыбнулся и выдал:

— А он в форме остался. Давай ты своим нас телепортнешь?

— А где ты у меня форму видишь? — Рансу развел руками, мол, смотри на меня. И тут они оба, не сговариваясь, повернулись к третьему товарищу и дружно протянули:

— Ка-а-ай?

— Лемминкайнен, — сдержанно поправил он и со снисходительной ухмылкой достал из кармана черного пиджака-мундира пластиковую карточку. У меня такая же в сумке была.

Кай подошел к стене вплотную, и я не сумела рассмотреть, куда он сунул карточку, главное, что к последующему перемещению я была почти готова. Зажала рот ладонью, а другой прижала к груди сумку, меня, в свою очередь, притянул к себе блондинчик. И такой вот веселой гоп-командой мы покинули платформу и очутились… Собственно, где же мы оказались на сей раз?

Я подняла голову и присвистнула — вверх уходила гигантская винтовая лестница, закручивающаяся бесконечным количеством витков, и конца ее даже видно не было. И я стояла точно в центре лестничного колодца. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. Интересно, если сосчитаю до десяти, галлюцинация исчезнет? Я окажусь обратно на обочине шоссе, чтобы ни за что не свернуть во дворы, где творится всякая чертовщина.

— Домой хочу, — сказала я тихо, ни к кому особо не обращаясь, да меня и не слушал никто. — Верните меня домой. Пожалуйста.

Я на самом деле устала, хотела есть, и желудок запутался где-то в кишечнике. Ну почему все это случилось именно со мной?

— Отведем ее в вашу комнату, — задумчиво предложил Рансу. — И там поговорим.

— А почему в нашу? — возмутился брюнет. А мне было уже все равно, куда они меня поведут, лишь бы сесть, а лучше лечь. Кажется, пока мы выясняли отношения, наступила глубокая ночь, мама, наверное, беспокоится…

— Потому что у нас там штаб, — отрезал Рансу и посмотрел на меня. — Веди себя тихо, хорошо?

— А если закричу, то что? — скорее для порядка уточнила я, и мне ответил Кай:

— То тебя придется оглушить. Запомни это и не издавай ни звука.

Я и не издавала, пока меня, как заключенную, вели по крытой галерее, залитой лунным светом, у меня даже не было настроения смотреть по сторонам, к тому же архитектор, возводивший эту мечту гигантомана, явно был сумасшедшим, а может, просто пролил кофе на чертеж, вот и вышло у него то, что вышло. Короче, я запуталась и перестала следить за дорогой.

— Заводи ее, — услышала я и поняла, что мы уже пришли. Дверь передо мной любезно открыли, и я увидела, как ни странно, себя. В начищенном до блеска зеркале моя унылая мордашка на фоне трех ослепительных красавцев смотрелась убого. Волосы в беспорядке, майка на животе задралась. Печальное зрелище.

Меня подтолкнули в спину, уверенно направляя влево, где за зеркальной преградой скрывалась вполне обычная жилая комната, правда, чуточку более цивильная, чем обычно бывает в институтских общагах. В разных концах две одинаковые кровати, возле них тумбочки с выдвижными ящичками и круглыми стеклянными шарами-торшерами. Ровно посередине стена разделялась широким арочным окном, забранным решеткой из тонких металлических прутьев. За стеклом — черное звездное небо, украшенное легкими перышками облаков. Мне стало окончательно не по себе.

— Ну я пошел? Вы тут пока познакомьтесь, а у меня там дела.

И рыжий попятился к выходу.

— Рансу, — остановил его Лоуренс, — ты не выйдешь отсюда, пока нормально, нормально, подчеркиваю, не объяснишь, что наворочал. И желательно до утра с этим уложиться.

Я поймала на себе потерянный взгляд очкарика и злорадно ухмыльнулась. А нечего сматываться после того, как дел натворил. У паренька вообще лицо было, как у моего школьного соседа по парте, когда тот учительнице кнопок на стул положит и думает, как слинять до начала разборок. Нет уж, пусть объясняется.

Я без разрешения села на ближайшую ко мне кровать и приготовилась слушать, однако глаза против воли начинали закрываться. Лоуренс присел рядом, вальяжно закинув ногу на ногу, а рукой уперся в кровать где-то за мой спиной, что изрядно нервировало. Его мрачный дружок освободился от наручников и нависал надо мной дамокловым мечом.

— Лоу, я от тебя такого не ожидал, — огорченно покачал головой Рансу. — Мы же друзья!

— Именно, что друзья, поэтому будь другом, не тяни и выкладывай.

Прежде чем начать, он подошел к двери, достал из кармана мелок и начертил на косяке красивую загогулину, пояснив:

— «Занавес тишины» давно пора обновить.

Никакие занавесы меня не интересовали, поэтому я не постеснялась его поторопить.

— Ладно-ладно! — Рансу поправил криво сидящие очки. — Я перепутал свитки, вместо одноразового экспериментального телепорта прочитал кое-что другое.

— Что? — едва ли не хором поддержали мы.

— Заклинание из пророчества. То самое.

— Что?! — в этот раз орали только двое, зато громко и от души. У меня аж уши заложило.

— Хочешь сказать, что «воин, призванный побороть Зло и восстановить Справедливость», это она? — и Кай невоспитанно ткнул в меня пальцем.

— Угу. — Рансу совсем сник, и я не планировала его утешать, напротив, у меня сразу возник миллион вопросов.

— Какой воин? Что за пророчество? Что за фигня тут творится?! Что… ммм…

Ладонь зажала мне рот, так что последний вопрос я промычала.

— Вообще, мне тоже интересно. — Блондинчик и не думал убирать руку, только пересел поудобнее, обхватив меня за пояс. — Разве мы не договаривались с этим не торопиться?

Я сердито сбросила его ладонь и вскочила на ноги.

— Все! С меня довольно! — Я подскочила к рыжему и схватила за грудки, благо разница в росте была не такой, чтобы мне пришлось для этого подпрыгивать. — Живо возвращай меня домой! Я хочу домой!

Я потрясла его немного, а потом вдруг почувствовала, как к горлу подступает комок. Не отпуская «заложника», я шмыгнула носом и почти без перехода ударилась в слезы. Неловко, конечно, плакать перед незнакомыми людьми, но я же девочка, мне можно. Меня похитили, завезли непонятно куда, лапшу какую-то магическую на уши вешают. А я просто есть хочу и спать. И домой.

— Лоуренс, у тебя успокоительного случайно нет?

— Да было где-то.

Я повела носом, вдыхая незнакомый сладковатый аромат, и тело обмякло, как чужое. Меня подняли на руки, уложили на мягкое и накрыли одеялом. Ладно, поем потом…

Что утром может быть страшнее чувства голода? Правильно, осознание того, что ты выспался прежде, чем прозвенел будильник.

Я резко села на кровати и захлопала обезумевшими глазами. Проспала! Сегодня экзамен! А, нет, не экзамен. Всего лишь консультация. Вот только почему не прозвенел этот треклятый будильник? И где я вообще?

В голову медленно, словно беременные черепахи, стали приходить воспоминания минувшего дня. Тренировку помню, тренера, хи-хи, тоже помню. На губы выползла совершенно наиглупейшая улыбка, какую я только могла представить. Потом я возвращалась домой через дворы. Именно там…

Я попыталась прикинуть, что именно со мной могло там случиться. Я так сильно жмурила глаза, что совсем ничего не рассмотрела. А потом Морковка сказал, что перепутал свиток и вместо телепорта призвал какого-то воина. То есть меня. Да какой из меня воин, я только сумкой горазда размахивать, хоть вышло и неплохо. Может, изобрести новый метод борьбы с маньяками, запатентовать? Так можно денег неплохо заработать.

В комнате, в которой меня оставили похитители, было невероятно тихо. Кровать напротив была застлана темным покрывалом, да настолько аккуратно, что не было ни единой складочки. На тумбочке возле кровати помимо круглого торшера, больше ничего не было, даже пыли. На половине, в которой спала я, творился настоящий хаос. На тумбочке были свалены… чего там на самом деле только не было. Я даже не удержалась и склонилась над разноцветным хламом. Набор как у девчонки: резинки, невидимки, пузырьки какие-то, обрывки бумаги с непонятные закорючками.

От исследования меня отвлек звук открывающейся двери. Из-за перегородки показалась светловолосая голова, и в комнату сразу проник запах чего-то вкусного. А может, и не совсем вкусного, но желудок в предвкушении завтрака судорожно сжался и заурчал.

— Ну что, малышка, проголодалась?

Я решила не возмущаться, опасаясь, что блондин отберет поднос с булочками и чаем. Пока я молча уплетала угощения, совершенно не разбирая вкуса, появился второй хозяин комнаты.

— Посмотри, какой здоровый аппетит, — с явным восхищением воскликнул Лоуренс, с уютом устроившийся на кровати рядом. Я почувствовала себя котенком, которого двое школьников подобрали на помойке и теперь с гордостью кормили. Ну погодите у меня, я вам еще покажу.

Когда первый червячок был заморен, я перевела дух и откинулась на спину. Кай, глядя на меня, с досадой поморщился и протянул вешалку, бережно упакованную в чехол. Всем своим видом брюнет словно высказывал ко мне презрение, и я не удержалась:

— Я не просила меня призывать! — и выхватила из его рук вешалку. — Что это?

За него ответил Лоуренс.

— Университетская форма. Не можешь же ты разгуливать в исподнем, — и хищно так улыбнулся, будто лично ничего против как раз и не имел. Я даже вздрогнула, этот точно маньяк, причем со стажем.

— Это не исподнее! — возмутилась я. — Между прочим, последний писк моды! И к тому же очень скромные шорты, это вы еще не видели, в чем Маринка из второго подъезда ходит. У нее юбка заканчивается раньше, чем начинается!

Разумеется, они не видели, иначе их бы кондратий хватил, особенного этого, самураистого типа. Смотрит, как бабульки у подъезда, хорошо что зубами не шамкает и не ворчит, что «в наше время за такой наряд из комсомола выгоняли и на доске позора фотографию вывешивали».

— Ладно, — пришлось пойти на попятную. — Допустим, я устыдилась и резко захотела натянуть паранджу. Хорошо. Только зачем мне студенческая форма?

Вот честно, лучше бы не спрашивала.

— Чтобы на занятия ходить. — Кай, которого я с этого момента решила про себя именовать самурайчиком, гордо отвернулся. — У тебя есть пять минут на сборы.

Пять? Он издевается? Я столько раздеваться буду, и вообще, с чего они взяли, что я собираюсь в это наряжаться?

— Стриптиза захотели, извращенцы? — Я упрямо стиснула кулаки. — Не дождетесь! Я в вашем маскараде участия принимать не намерена.

Похоже, мой вопль достиг мозга брюнета, потому как уходить он сразу раздумал.

— Ты не поняла еще? Ты здесь застряла, и придется тебе жить по нашим правилам. — Он нахмурился и добавил негромко: — Чем бы ты ни была.

— Я не «что», а Милана.

А он еще упертее, чем я думала. Хорошо еще, его белобрысый дружок настроен ко мне более терпимо. И это еще мягко сказано.

— Ты не обижайся на него, Милана, — проворковал он, будто я не имя свое назвала, а пароль от банковской карты. — Он по другому общаться не умеет, дурное воспитание.

Кай побагровел:

— Что ты себе позволяешь?

Хм, похоже, у кого-то пунктик на почве семьи.

— Я все еще здесь, — напомнила я и помахала рукой. — Раздеваться уже не надо?

Спорщики уставились на меня, и в этот момент дверь без предупреждения открылась, впуская в комнату третьего члена этой чокнутой бригады.

— Доброго утречка! — Рансу влетел внутрь и радостно оповестил. — Теперь точно все. Можно заселять.

Глупый вопрос, но…

— Меня заселять? — уточнила я несмело. — Куда меня заселять? Не надо меня никуда заселять, я тут тихо посижу. Можно?

— Ух ты, смотри, как присмирела, — хихикнул Лоуренс. — Со мной остаться хочет.

Я, не глядя, ткнула прилипалу локтем под ребра.

— Так что там с заселением?

Рыжик довольно просиял, словно Нобелевскую премию получил:

— Пока ты спала, мы с ребятами обсудили ситуацию и пришли к выводу, что тебе нужно сделать вид, будто ты человек.

Минуточку! Что же, они меня в прямом смысле за человека не считают?

— Я предложил выдать тебя за кузину Лоуренса, — Рансу кивнул в сторону напрягшегося блондина, который не больно обрадовался нашему мнимому родству, — но папа… то есть ректор, решил, что мне в кузины ты подходишь больше.

Помешались они, что ли, на кузинах? На Лоуренса я и впрямь никаким боком не похожа. Он высокий, светловолосый, с пронзительно-голубыми глазами, а я метр шестьдесят в прыжке со стола и бледно-рыжая, как лежалая солома. На Рансу я хотя бы этим чуток смахиваю. Хорошо, что ректор такой добрый попался… О, и как я могла пропустить! Очкарик же его сын! Меня похитил, то есть призвал, сын ректора магического университета. Бред стал еще бредовее.

— Ммм, — даже и сказать нечего, а молчать буду, подумают, что на все согласна. — То есть мне еще и учиться придется?

— Ну да, — Рансу ожесточенно поскреб кучерявую макушку. — Мы тебя к декану травников сводим, если собеседование пройдешь, уже завтра можно к занятиям приступать. Видишь, как тебе повезло.

— Повезло?! — Я по привычке схватила его за грудки. — Ты головой своей рыжей подумал? Это МАГИЧЕСКИЙ университет! А я НЕ маг! Доступно изъяснилась?

Меня отодрали от напуганного паренька в четыре руки.

— Откуда ты знаешь? — шепнул мне на ухо Лоуренс.

— Знаю и все тут, — буркнула я, успокаиваясь. На самом деле брыкаться надоело. Выспавшись и позавтракав, я остыла, первая горячка прошла, и в принципе предложение, которое мне сделали, было самым выгодным в моем-то положении. Только вот… — Когда вы меня домой отправите?

Парни примолкли.

— Эй, ребят? — Я почувствовала, как на глаза набегают слезы. — Вы… вы не можете, да?

Я такое в книжках читала. И по телевизору видела. Попал человек в какую-нибудь временную петлю, и поминай как звали. А вдруг я вообще никогда не вернусь? А все будут думать, что я умерла.

— Сейчас она будет плакать, — мрачно предсказал Кай. Шиш тебе, самурай недоделанный. Я утерла глаза тыльной стороной ладони. Лоуренс обхватил меня за плечи, но на сей раз жест показался мне скорее дружеским, чем заигрывающим.

— Сейчас не можем, но Рансу у нас гений, обязательно что-нибудь придумает. Просто придется подождать. Ну, — он провел пальцем по моей щеке, — все будет хорошо, Милана.

Рыжий покивал с готовностью. Я взялась за чехол с одеждой и вздохнула:

— Выметайтесь, я переодеваться буду.

До того как попасть в свою будущую комнату, я узнала кое-что еще о моих новых товарищах.

Рансу и правда был сыном ректора и учился на факультете экспериментальной магии, где считался самым талантливым и одаренным студентом. Последнее мне сказал по секрету Лоуренс. Блондинчик обретался на факультете алхимии, а его сосед по комнате — Лемминкайнен — специализировался на магии боевой. Кроме того он был сыном Главнокомандующего армией и, само собой, в перспективе метил на его место. Одним словом, компания непростая, разве что Лоу вроде происходил из неродовитой семьи, что, как я поняла, здесь было редкостью. Рансу-старший (забыла спросить, как его зовут) определил меня на факультет целительной магии и травничества. Собеседование прошло безболезненно, декан, невысокая пухленькая дамочка в розовом палантине, просто спросила, как меня зовут, почему я решила учиться в университете прикладной магии и задала прочие стандартные при приеме вопросы. И все, я зачислена. Вот бы я так в МГУ поступила, а не в свой зачуханный пединститут, да и то жалко, если отчислят за прогул экзамена.

— Вот ключ от вашей комнаты, Милана, — декан тепло улыбнулась мне. — Студенческую печать вам передадут вечером. Вас есть кому проводить до общежития?

Я кивнула и вышла в коридор, где меня ждали Рансу и Лоуренс. Лемминкайнен гордо удалился на занятия полчаса назад.

— Ну что?

Я чуть не прослезилась — ну прямо как четыре года назад, когда я на первый курс зачислялась.

— Приняли.

И чему я так радуюсь? Если все сложится самым удачным для меня образом, я, возможно, даже не успею здесь примелькаться. Хотя, кого я обманываю? Лоуренс снова положил мне ладонь на плечо, осыпая поздравлениями, и я невольно стала опасаться этих его знаков внимания.

— Ладно, ведите меня в это ваше общежитие.

Мы спустились в уже знакомый холл, который я не успела рассмотреть ни ночью, ни во время беготни по местным «инстанциям», пока меня готовили к собеседованию. Ноги уже гудели — лестницы и многочисленные коридоры казались бесконечными, а если взять во внимание длинную тяжелую юбку в пол и постоянные понукания Лемминкайнена, тренировка в зале — просто детский лепет. Ну что за дискриминация? Вон у мальчишек нормальная красивая форма. Даже слишком. Словно я попала не в магическую академию, а в кадетский корпус — все парни как на подбор, статные, стройные и высокие, а строгие брюки и кители по фигуре делали их еще привлекательней. Женский рай какой-то, а не университет.

Спускаясь по лестнице, я запуталась в складках юбки и едва не упала, но была вовремя подхвачена Лоуренсом.

— Ну же, малышка, ты так расшибешься быстрее, чем вернешься домой, — посмеялся он, и в этот раз я огрызнулась.

— Не называй меня малышкой. — Я отбила его руку и отшатнулась, едва не падая снова, но блондин вовремя ухватил меня за ворот пиджака. Стыд-то какой.

— Да ладно, чего ты стесняешься?

Я фыркнула, подбирая подол повыше, чтобы не мешал, и соскочила с последней ступеньки.

Как оказалось, девочки здесь жили отдельно от мальчиков, и в другой ситуации это бы меня непременно огорчило, но мужского общества мне хватило на полжизни вперед. К зеркалу напротив входа я была морально готова, поэтому просто сразу скакнула вбок и очутилась в жилой части. Ну, то есть как жилой. Комнату как будто поделили на две части, одну украсили как только можно, а вторую для сравнения оставили в запустении. Контраст вышел что надо.

Думаю, на этом стоит заострить внимание. В противовес безликим стенам с той стороны, где стояла я, розовый цвет второй половины просто ослеплял. На фоне этого гламурного безобразия аккуратными овалами выделялись рамки с ручной вышивкой и панно с цветами. Вокруг в привлекательной хаотичности стояли коробочки, обитые тканью и кружевом, всевозможные шкатулочки, была даже вешалка с цветастыми шарфиками и шляпками. А на заваленной подушками постели, естественно, под розовым покрывалом, сидела девушка. Я ее сразу не заметила, потому что она была такой маленькой и худенькой, что даже замеченная мной ранее вешалка на ее фоне смотрелась слоноподобно.

— Привет, — поздоровалась я. — Меня зовут Милана, а тебя?

Девушка вытаращила огромные светло-карие глаза, губки дрогнули, и я услышала лепечущий шепот:

— Шарлотта…

— Я буду с тобой жить, Шарлотта, — обрадовала я ее. — Надеюсь, недолго.

Не знаю, что ее особенно впечатлило, что буду или что недолго, но Шарлотта вскочила на ноги и картинно прижала руки к груди:

— Я так рада!

Росту в ней побольше, чем во мне, вот только откуда же сразу взялось это гадкое чувство, что она такая девочка-девочка, а я рядом с ней — дылда неудельная? К тому же не только парни в магическом университете хорошенькие, но и первая же встреченная мною девушка даже без макияжа затмила меня напрочь. И еще эта форма дурацкая! Я вдруг начала злиться.

— А я нет! Меня вообще никто не спрашивал, понимаешь? Затащили сюда, — я притопнула от досады, — ничего не объяснили толком. Учись, сказали, как будто я хочу.

— Но ведь это нормально, — неуверенно протянула моя новая соседка. — Ты и не должна решать сама.

— Потому что я женщина?!

Неужели тут такие дикие нравы?

Шарлотта промолчала, видимо, мне удалось ее поразить, причем неприятно. Однако она внезапно улыбнулась:

— А где твои вещи? Я могу помочь их разобрать.

Не только мужчины могут пожаловаться, что не понимают женскую натуру. Если с собой я еще как-то могу разобраться, то Шарлотта поставила меня в тупик. Где логика? Сначала заявляет, что я должна слушаться других, а потом радуется, что я этого не делаю. Присмотревшись к девушке повнимательнее, я в общем-то поняла, в чем загвоздка. Такие вот милые мордашки с покорным ласковым взглядом чаще всего страдают от мужского произвола, но и избавиться от него не могут, потому как привыкли, что с них сдувают пылинки за красивые глаза. Не то чтобы я сразу на ней крест поставила, но лично у меня таких подруг никогда не было.

— Я без вещей, — в спортивной сумке лежали только черные лосины, футболка и кроссовки. Все грязное. — Зато мне форму дали. Слушай, — я повернулась к зеркалу, — а зачем тут полоски зеленые? Я не люблю зеленый, на рыжих он смотрится вульгарно.

Я покрутилась, оглядывая себя со всех сторон. Фасон пиджака мне сразу понравился — строгий, с воротничком-стоечкой и широким ремнем на талии. Длинные узкие рукава были собраны симпатичными «фонариками» на плечах, а застегивался он на манер кителя, с нахлестом, но не пуговицами, как я привыкла, а потайными крючками. И все хорошо, если бы не зеленая окантовка на рукавах и по краю пиджака, она меня угнетала.

— Это отличительный знак факультета, — с охотой пояснила Шарлотта. — У нас зеленый, у факультета боевой магии — синий, экспериментальной — красный, — она хихикнула в кулачок, — чтобы издалека видно было. Цвет алхимиков желтый, а у факультета теоретической магии белый. Видишь, все просто.

— Да проще некуда, — буркнула я, одергивая длиннющую юбку, путающуюся в коленях. Напридумывали заморочек, а мне разгребай.

— Милана, ты, наверное, еще не успела в столовую сходить?

При слове «столовая» во мне снова проснулась жажда жизни. Мы спустились по винтовой лестнице на первый этаж общежития (если кто не понял, это тоже была башня) и по галерее с высоким стрельчатыми окнами прошли в уже знакомый мне холл. У меня было время поглазеть по сторонам, и я отметила, что галерея была окружена зеленым парком с тропинками и лавочками, я даже, кажется, услышала журчание самого настоящего ручья, как на природе.

— Это все на самом деле? — поинтересовалась я у Шарлотты. Та бросила на меня удивленный взгляд:

— Конечно! В Университете прикладной магии созданы все условия для комфортной учебы и проживания. Это же самое элитное учебное заведение страны, разве ты не знала? Откуда ты, кстати, приехала?

А вот это опасный вопрос, очень опасный. Мою липовую биографию мы с ребятами не обсудили, поэтому я сказала то единственное, что знала точно.

— Я кузина Рансу.

— О! — Она посмотрела на меня другими глазами. — Мне сразу показалось, что вы чем-то похожи.

Одно лицо.

— Я есть хочу, — перевела я тему и ускорила шаг. — Где, говоришь, столовая?

Местный общепит находился прямо над холлом в Центральной башне и занимал, наверное, не меньше половины всего этажа. Я даже присвистнула, когда увидела это великолепие — несколько длинных рядов аккуратных столиков, уже знакомые высокие стрельчатые окна по округлой стене, недалеко от входа столы раздачи. И студенты! Казалось, все население университета сосредоточилось здесь. Девушки, большая часть которых носила такую же форму с зеленым кантом, как у меня, расположились в дальней части зала возле окон. Они выглядели настолько чинно и сдержанно, что мне стало совсем не по себе, особенно после разговора с новой соседкой.

Парней было намного больше, и они пестрили лентами разных цветов: белый, желтый, красный, синий. Встретилось мне несколько красавцев и с моего факультета, но их было ничтожно мало и выглядели они как-то… скромно. Громче всех вели себя «синие», и я тут же вспомнила Кая, на его мундире я запомнила насыщенно-синюю отделку, но представить его в компании ржущих мужланов не получалось.

— Синие — это же боевики? — уточнила я у Шарлотты, когда мы загрузили подносы (я под завязку, соседка более скромно) и уселись за свободный столик почти в центре зала. Девушка удивленно похлопала глазами и кивнула, потом наклонилась и тихо произнесла:

— С ними стоит быть поаккуратней.

Ах, эти женские штучки. Я мысленно махнула на нее рукой, оно и понятно, грубая мужская сила для девушек выглядела как зажженная лампочка для мотылька.

— Я почему у всех форма разная? — Я проводила взглядом двух высоких статных девиц в брюках и кителях с синей отделкой. Значит, боевую магию могут изучать и представительницы прекрасного пола. Эх, в штанах-то теперь намного удобней.

— У всех есть как минимум два комплекта — повседневная и парадная, — охотно пояснила Шарлотта, глядя на меня по-щенячьи преданными глазами. Мне даже стало неловко, неужели ей настолько тут одиноко? К тому же я не заметила, чтобы она с кем поздоровалась или хотя бы переглянулась. — Еще есть летний вариант, с коротким рукавом, а у формы аспирантов вообще другой крой. А еще есть костюмы для верховой езды.

Я едва не поперхнулась салатом. Что-о-о? Верховая езда? Только этого не хватало.

— А это обязательно?

— Что?

— Ну… — я неловко покрутила в пальцах вилку. Совершенно не знаю, как тут дела обстоят с лошадьми, а ляпнуть какую-то глупость было боязно, кто знает, как надолго я здесь застряла. Впрочем, я надеюсь, «кузен» придумает что-нибудь до того, как меня попытаются посадить в седло. До ужаса боюсь лошадей, — верховая езда.

— Да, это обязательная дисциплина, — девушка обворожительно улыбнулась и вдруг замерла, задумчиво поджав губки. Взгляд ее словно прошивал меня насквозь, и я невольно обернулась.

У столов раздачи было шумно, а в проходе между столами я увидела уже знакомую светлую макушку с длинным хвостом. Лоуренс в форме алхимика походил на загнанную в угол мышь, даже несмотря на то, что держался прямо, с гордо вскинутой головой.

— Тебя под ноги смотреть не учили? — нападал на него высокий беловолосый парень из теоретиков, позади с презрительными ухмылками стояла свита его сокурсников. Любопытные без особого удивления лениво оборачивались, видимо, подобная стычка была не первой и наверняка не последней. Лоу стиснул кулаки.

— А ты не лезь под ноги, а то запачкаешься.

Я не очень хорошо знала блондинчика, но отчего-то догадывалась, что он в сантиметре от того, чтобы наброситься на оппонента с кулаками. Я, кстати, его понимала, уж очень тот выглядел борзым. Такого даже симпатичная мордашка не спасает.

— Кто у нас тут лает, а? — наглец скрестил руки на груди и гаденько ухмыльнулся. — Никак шавка безродная.

Шарлотта рядом со мной шумно выдохнула. Мы обе уставились на Лоуренса в ожидании его реакции.

— Пасть заткнул! — Лоу схватил обидчика за воротник, но тот сбросил его руку:

— Не то что? Думаешь, если в университет попал, перестал быть ничтожеством? Так я тебе напомню. Ты ничтожество.

И никто даже не попытался одернуть засранца! Я вскочила на ноги и пулей устремилась в их сторону. Кажется, Шарлотта что-то пискнула мне вслед, но меня уже было не остановить.

— Ты что там ляпнул, ушлепок? — Я вынырнула из толпы прямо между ними и грозно уперла руки в бока. — Тебя мама плохо воспитывала?

Я умею эффектно появиться, давно заметила. Вот и зарвавшийся теоретик удивленно опустил на меня прозрачно-голубые раскосые глаза, как будто я была какой-то там пролетающей мимо мухой.

— Ты еще кто?

О, как же меня бесит этот пренебрежительный тон! Просто хочется рвать и метать.

— Конь в пальто, — огрызнулась я, и тут Лоуренс грубо взял меня за плечи и буквально переставил в сторону, как куклу.

— Не лезь в мужские дела, малышка.

Они снова скрестили взгляды, только что искры не полетели. Теоретик фыркнул:

— Твоя?

— А если и моя?

Дожили, меня уже делят, причем в моем присутствии. Ни стыда у них, ни совести. Зато зрителей у нас сразу прибавилось, похоже, любовные разборки тут пользовались куда большей популярностью.

— Себе под стать выбирал, — скривился хам. — Хабалку.

— Ты кого хабалкой назвал?! — взвилась я. И неизвестно, до чего бы мы договорились, если бы парень не замахнулся на меня. Я так оторопела от неожиданности, что просто не успела бы уклониться. Даже не зажмурилась, поэтому и не пропустила момент, когда кто-то перехватил его руку.

— Насколько низко ты еще можешь пасть, Джастин, если бьешь девушек?

— Лемминкайнен?

Мне показалось или в голосе этого Джастина прозвучал испуг? Хотя нет, скорее не испуг, а уважение. Похоже, меня угораздило связаться с серьезными ребятами. Незаметно рядом возникла Шарлотта и потянула меня за локоть подальше от неприятностей. Спасибо ей, конечно, за заботу, но мне было интересно, чем все закончится.

— Не лезь, Кай, — хмуро бросил Лоуренс. — Я сам разберусь.

Брюнет даже не посмотрел на друга:

— При чем здесь ты?

И бросил на меня серьезный, полный непонятного мне чувства взгляд. Я невольно отступила и натолкнулась спиной на одного из прихлебателей Джастина.

Он схватил меня за руки и больно стиснул. Я испугалась, на самом деле очень сильно испугалась. Дернувшись изо всех сил, прикусила от усердия губу и зажмурилась. Ненавижу, когда подкрадываются сзади!

Толпа студентов отхлынула в едином порыве. Я почувствовала жар, что-то сверкнуло, мигнуло, жахнуло. Я растерялась, шарахнулась в сторону и врезалась в кого-то.

— Тише, малышка. — Лоуренс сжал меня в объятиях. — Все, все, хватит уже.

Я уткнулась лицом ему в грудь, еще не понимая, что случилось, но чувствуя приближение больших проблем. И они явились в виде неприметной девицы в форме травников.

— Милана? Прошу вас пройти в деканат. Немедленно.

Ну вот, не успела поступить, а уже напортачила. Я вовсе не чувствовала себя виноватой или неправой в данной ситуации, больше скажу, я даже понять ничего не успела, но визит в деканат не по личной инициативе сложно назвать приятным событием. Мысленно я сжалась, так и не успев прийти в себя. Шарлотта ободряюще похлопала меня по плечу, но легче мне все равно не стало.

В кабинете декана факультета целительной магии и травничества, госпожи Гортензии — так гласила позолоченная табличка на двери, которую я не заметила сразу, — за день я оказалась второй раз. Вряд ли это хороший знак. Секретарь вообще проводила меня таким ошарашенным взглядом, будто я казну Британской империи ограбила и за день на шопинг потратила. И откуда они вообще успели узнать о происшествии в столовой? Может, у них там камеры видеонаблюдения? Или какая-то магическая альтернатива, типа яблочка на тарелочке с голубой каемочкой?

— Милана, присядьте, — тоном, не терпящим возражений, сказала декан и кивнула на стул. Девушка-сопровождающая коротко поклонилась и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. — Я понимаю, что вы только-только прибыли в наш университет и совсем еще не знаете правил, но это не повод вести себя столь вызывающе.

Я опешила. Это я вела себя вызывающе? Но справедливо возмутиться мне просто не дали.

— Это моя вина, что вас не успели посвятить во все тонкости обучения, но впредь будьте осмотрительней. Тот факт, что вас зачислили по протекции ректора, совсем не умаляет ваших проступков.

— Но я… — у меня даже голос задрожал от возмущения, — но я не сделала ничего такого! Это тот выскочка с факультета теорети…

— Милана, — прервала меня Гортензия, — вы взрослая девушка и должны научиться отвечать за свои поступки!

Я захлопнула рот. Почти до слез мне было обидно, причем не только за себя, но и за Лоуренса, которому наверняка досталось именно из-за того, что он «шавка безродная», как назвал его Джастин.

— Простите, госпожа Гортензия. — Я потупилась, меняя тактику. Все равно она не будет меня слушать, есть ли смысл бороться за свою правоту? Наверное, нет. Упрямая складка на лбу декана тут же разгладилась, и женщина даже улыбнулась. Вытащила из ящика стола папочку и протянула мне.

— Это необходимые для дальнейшего обучения документы, перечень ваших предметов на первый курс, расписание лекций и список преподавателей. Там же ваша студенческая печать и свод правил, изучите их как следует. И еще, Милана. В стенах университета запрещено использовать магию в общественных местах, поэтому не знаю, что за артефакты вы там носите с собой, но постарайтесь больше не причинять никому беспокойства.

Я совершенно не поняла, что она хотела этим сказать, но уточнять не осмелилась, лишь стиснула зубы, и, получив разрешение идти, почти бегом вылетела из кабинета декана, едва не сбив поджидающую меня в коридоре Шарлотту.

— Ах, Милана! — воскликнула она и тут же перешла на шепот, подхватывая меня, как кавалера, под руку. — Ты такая смелая, но все же не делай так больше, это могло плохо кончиться.

— Слушай, а кто такой этот Джастин? — перебила ее восторженное щебетание я, ибо уже поняла, что соседка сама не могла определиться, стоит меня похвалить или все же пожурить за мое излишнее чувство справедливости. Я переключилась на более важную деталь — врага нужно знать в лицо, а еще лучше иметь на него подробное досье.

— Ой, он местная знаменитость. — Лотта хлопнула глазками и радостно вывалила все, что знала. — Джастин — сын Верховного судьи и, кстати, очень талантливый студент. А отец его оказывает постоянную спонсорскую помощь, сама понимаешь, почему Джас считает здесь себя королем положения. А еще ему очень не нравятся бюджетники, он приверженец мнения, что обучаться могут лишь высокородные лица.

Теперь все стало более или менее ясно. Эх, даже магическому миру не чужды коррупция и бюрократия. Статус приобретается лишь благодаря богатому или родовитому покровителю, и у верхушки власти оказываются самовлюбленные идиоты вроде этого Джастина и его дружков. Наверняка всю учебу проплатил и за диплом может не волноваться, кто его, такого крутого, посмеет исключить? Подумать только, что даже в параллельном мире в магическом университете те же проблемы, что и в наших земных вузах!

Несколько удрученная дневными событиями, я вернулась в нашу с Шарлоттой комнату и плюхнулась на кровать. Сама Лотта стоически молчала всю дорогу и, только закрыв дверь, проявила любопытство:

— Тебя накажут, да?

— С чего ты взяла? — поднимать голову было лень. — Я ничего не сделала. Это придурок Джастин с товарищами учудил чего-то, а на меня хотят всех собак повесить.

Девушка понимающе покивала и присела рядом, чинно сложив руки на коленях. Ей определенно хотелось поговорить, а вот мне, если честно, не очень.

— А ты с Лемминкайненом знакома, да? А как вы познакомилась? Говорят, он не особенно общителен и сторонится девушек.

Я хмыкнула. Значит, девушек он сторонится, как же. Это они его, наверное, сторонятся, вот я бы к такому тоже не подошла — моськой не вышла.

— Кузен познакомил, — вспомнила я Рансу. Пусть получает, за что боролся, на то и напоролся. По крайней мере, мне есть чем похвастаться перед толпой зазнавшихся аристократов. У меня кузен — сын ректора.

— А… а с Лоуренсом? — запинаясь, пролепетела Шарлотта и, о ужас, покраснела. — С Лоуренсом тоже кузен познакомил?

— Нет, Кай, — на автомате солгала я. Расспросы начали утомлять, да и поесть толком не удалось, так что я была не в духе. — Тебя тоже познакомлю, не переживай.

Лотта шарахнулась от меня, как от прокаженной, и быстренько сбежала на свою половину, сообщив оттуда, что займется моим расписанием. Я дала «добро» и отвернулась к стенке.

Поспать не удалось, это плохо, но зато я отдохнула, подумала немного и даже повеселела. Это хорошо.

Шарлотта оставила на моей тумбочке исписанные листы с моим учебным графиком, однако я на него даже не взглянула, сразу кинулась к своей спортивной сумке и принялась вытряхивать содержимое на пол. Лосины, майка, кроссовки, носки, пустая пластиковая бутылка из-под воды, платок, расческа, наушники… Все это собралось в беспорядочную кучу возле кровати. И вот я нашла его — мобильник! Удивительно, как мне это сразу в голову не пришло, видать, в шоке была.

— Что ты делаешь? — подала голос Шарлотта, опасливо следя за моими манипуляциями. Я гордо продемонстрировала ей черный «кирпичик»:

— Ищу телефон. Позвоню маме, скажу, что со мной все в порядке.

Лотта подошла ко мне и с любопытством проследила, как я снимаю блокировку с экрана и нахожу в телефонной книге нужный номер. Перед тем как нажать на вызов, я глубоко вдохнула.

На дисплее появилась мамина фотка, из динамиков раздался первый протяжный гудок.

— Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети.

Невидимой девушке пришлось трижды повторить эту фразу, прежде чем до меня дошло, что маму я не услышу. В этом мире не было сотовой связи, надо было сразу догадаться.

Я действительно попала. Попала в чужой незнакомый мир, который совсем не похож на то, к чему я привыкла. Тут есть магия, но нет роуминга, полно красавчиков, но свидание с Виталиком накрылось медным тазом, меня взяли без проблем в элитный университет, а из родного педа я вылечу за неявку на экзамен. Пятьдесят на пятьдесят, и хорошо, и плохо. Я поняла, что запуталась, устала и не понимаю, как быть дальше. Больше не получалось относиться к происходящему как к шутке или игре, и, может, мне придется прожить здесь всю свою жизнь. Просто потому, что кто-то ошибся свитком.

— Эй, — Лотта ласково погладила меня по плечу. — Ты расстроилась из-за Джастина, да?

Я покачала головой, не зная, как объяснить ей всю глубину трагедии.

— Да пошел он, этот Джастин, — в сердцах швырнула мобильник на кровать. — Плевать я на него хотела.

— Милана, не надо так…

Я отмахнулась от нее и выскочила за дверь. Единственный, кто сейчас мог внести хоть какое-то подобие ясности, это Рансу, и я твердо была намерена вытрясти из него объяснения, чего бы мне это ни стоило.

Единственное, чего я не учла, так это собственного топографического кретинизма. У местного архитектора явно были проблемы либо с углами (в детстве часто наказывали, не иначе), либо по Фрейду, в противном случае откуда такая страсть к башням и длинным коридорам? Я попыталась вспомнить хотя бы одно нормальное помещение и не смогла. Даже комната моих маньяков-неудачников имела полукруглую стену. Так и рехнуться недолго. Я миновала уже несколько лестничных пролетов, с горем пополам добралась до холла с деревом-барельефом, а вот куда идти дальше, решительно не представляла. На выбор было аж десять дверей, каждая из которых куда-то да вела. Выбрав наугад, я оказалась в галерее, один в один как та, что вела в мое общежитие. Глупая, поперлась на разборки, а куда — и сама не знаю. Надо возвращаться, но башни на вид выглядели одинаково, галереи, ведущие к ним, тоже, и я с ужасом осознала, что заблудилась. Раз за разом я пробовала новые двери, но оказывалась вовсе не там, куда стремилась. Казалось, в целом свете я осталась одна-одинешенька.

Первые люди встретились мне на шестой попытке. Уже почти стемнело, и двое студентов в форме алхимиков шли мне навстречу по галерее в сторону главной башни.

— Привет! — обрадовалась я. — Мне надо в женское общежитие. Как мне туда попасть?

Парни переглянулись, пожали плечами и ускорили шаг. Они меня проигнорировали!

Так было и с другими, пока я, окончательно расстроившись и выбившись из сил, не вышла в парк. Вечерний воздух обдувал разгоряченное лицо, быстро стало холодно. Я уныло брела среди пышных зеленых кустов и жалела себя, любимую. И что же мне так не везет-то? Даже скамейку удалось найти только минут через двадцать бесцельных блужданий, я к тому времени уже совсем околела. Рядом с лавкой покачивались на ветру милые лазурные цветочки, испускающие едва заметное сияние и сладкий аромат. Я присела, похлопала глазами и, шмыгнув носом, тихонько заплакала от жалости к себе и обиды.

Ну почему мне так не везет? Только жизнь, как мне казалось, начала налаживаться, сразу все пошло наперекосяк. У всех все — как у людей, и только меня угораздило оказаться досадной ошибкой в эксперименте трех учеников. А я всего лишь хотела простого счастья — окончить родной институт, сходить на свидание с тренером Виталием, желательно со счастливым продолжением в виде пышной свадьбы. Я даже в детстве о волшебстве не мечтала, думала, что все это бредни, но сомнительная удача оказаться в Университете магии выпала именно мне. Что за несправедливость? Одногруппница Дашка, любительница любовных романов и фэнтези, полжизни бы отдала, лишь бы оказаться на моем месте.

Я снова всхлипнула и обхватила себя за плечи. Не могла же я просидеть в этом парке до самого утра? Нужно хотя бы зайти в Центральную башню, там не так холодно.

Неожиданно на плечи навалилась тяжесть, и я затаила дыхание. Нос уловил запах мускуса и шерсти, я невольно потерлась щекой о ворот чужого пиджака.

— Чего ты сырость здесь развела? — надо мной стоял Лемминкайнен. Весь его привычно хмурый вид выражал недовольство. Темные пряди липли к мокрым раскрасневшимся щекам, а глаза, синие как сапфиры, отражали сияние уличных фонарей. Я еще раз всхлипнула и утерла нос кулаком, глядя на своего внезапного спасителя, и меня обуревали противоречивые чувства. Я уже привыкла к мысли, что была не очень приятна Каю, и, пожалуй, предпочла бы гордо просидеть на скамейке всю ночь, нежели принимать его помощь. Но я успела продрогнуть и расстроиться до такой степени, что стало почти все равно, кто окажется свидетелем моего позора, лишь бы оказаться в теплой комнате. Почему-то именно здесь, в магическом университете я полностью ощутила свое одиночество.

— Кай! — Я вдохнула и задержала дыхание на несколько секунд. Так, держи себя в руках, Милана. Когда это ты плакала перед парнями? Ты даже когда на первом курсе рассталась с «мужчиной всей своей жизни», не слезинки не пролила, а тут, тьфу ты, глупость какая, в башнях запуталась. Вопреки моим ожиданиям, парень стерпел явно ненавистное ему обращение. — Я искала Рансу и… потерялась.

Мне неожиданно стало смешно. Ну надо же, какая глупость, заблудиться в нескольких корпусах учебного заведения. Расскажи я такое Дашке, та бы меня на смех подняла. Уж она-то наверняка сумела бы повернуть любую ситуацию в свою пользу.

Боевик закатил глаза и размял кисти рук, и только сейчас я заметила на его поясе длинную отполированную палку. Чем он, интересно, здесь занимался, неужто тренировался?

— Время уже позднее, идем, я провожу тебя. — Он подхватил меня под локоть и помог подняться. Даже если он и хотел, чтобы жест показался бережным, вышло не очень.

— Спасибо, я сама дойду, — заупрямилась я. — Скажи только, в какую сторону.

— Не будь такой глупой! — шикнул он на меня и крепче перехватил мой локоть. Я дернулась, но в последний момент Кай удержал меня, и так вышло, что теперь мы держались за руки.

— Прости! — первой воскликнула я, освобождаясь. Лемминкайнен ничего не сказал, просто отвернулся и бросил хмуро:

— Пошли.

Я засеменила за ним, опустив голову и проклиная себя за горячность. Сидела бы в комнате, никого бы не бесила.

— Опять плачешь?

Я яростно потрясла головой, и Кай продолжил путь. Возле лестницы, ведущей на мой этаж, он остановился и обернулся ко мне:

— Из-за тебя Лоуренса посадили под домашний арест. — Я вздрогнула, но он не дал мне и слова вставить. — Больше не лезь куда не просят. Это может быть опасным. Для тебя.

Последнюю фразу он будто выдавил из себя, а потом круто развернулся и строевым четким шагом направился прочь. Я проводила его широкую спину взглядом и вздохнула.

День получился слишком насыщенным.

На третий день я могла самостоятельно добираться из башни общежития в холл, а оттуда — в башню целительной магии и травничества. Нереальный прогресс на фоне моих недавних блужданий. И это было единственным плюсом, учитывая, что, как я уже, возможно, упоминала, магии во мне ни на грош. Хорошо еще, что первые занятия от волшебства пока были далеки, иначе даже письмо от ректора не спасло бы от немедленного отчисления. А так я могла делать умный и внимательный вид, честно вести конспект, безбожно ляпая чернилами по бумаге, потому как перьями писать, простите, не обучена.

— А между вами с Лемминкайненом, — Шарлотта молчала-молчала, а потом наклонилась к самому моему уху и выдала, — что-то есть, да?

Я уронила на лист особо большую и жирную кляксу от неожиданности. Стоило ожидать подобного вопроса, собственно, странно, что он не прозвучал раньше. Огляделась — остальные студенты были заняты и на нас вроде бы не смотрели — и прошипела:

— Недоразумения сплошные, вот что.

Лектор с кафедры вещал что-то настолько абстрактное, что даже вслушиваться было лень. Я пыталась увязать в своем сознании незнакомые наименования каких-то травок, географические названия, которые слышала впервые в жизни, и отчаянно боролась с упрямым пером. А тут еще Лотта со своим неуемным любопытством.

— Тогда почему он принес тебе план территории, если ты не просила? — подколола она. И глаза такие наивные-наивные, из косы выбились светлые кудрявые прядки, губки маленькие и пухлые — ну просто образец кокетливой блондинки. Пора бы уже привыкнуть, а завидки все равно берут.

— Мне откуда знать? — огрызнулась я чуть громче, чем следовало бы, и в нашу сторону покосилась пара девушек. Одна из них недовольно поджала губы и что-то шепнула своей соседке. После инцидента в столовой меня какое-то время все избегали, сейчас напряжение спало, но найти общий язык с кем-то, кроме Лотты и моих «похитителей», не удалось. Мы пришли на это занятие одними из первых, устроились на местах ближе к центру полукруглого зала, разделенного длинными столами, установленными амфитеатром, а ровно посередине к кафедре шла лестница с широкими ступенями. Мой расчет был предельно прост — кто-то да точно сядет рядом, заведется разговор, а дальше нужно только улыбаться и быть дружелюбной. Однако вышло так, что по обе стороны от нас с Шарлоттой образовалась пустота. Нас не игнорировали так демонстративно, как пару дней назад, но и на контакт никто идти не спешил.

— По-моему, ты ему нравишься, — поделилась Лотта своими умозаключениями, сделанными на основе вечернего визита Кая в тот день, когда он помог мне найти дорогу в общежитие. Зря она про это напомнила, до сих пор стыдно, как представлю себя, зареванную и заблудившуюся в трех соснах… Когда Кай отвел меня ко входу в общежитие, я взлетела по лестнице, не чуя под собой ног, Шарлотту напугала. Сразу забежала в ванную и оттуда уже рассказала соседке про свои приключения. Кто бы сомневался, что ей моя история понравится. Это же так романтично. Отмокая в пенной горячей воде, я вовсе не считала посиделки на ледяной лавочке такими уж вдохновенными. Шарлотта что-то вещала за дверью и вдруг стихла. Я заинтересовалась, выползла из ванны и, не сумев побороть любопытство, высунула голову в комнату. Разве я знала, что он там?!

— Ты его не просила, говоришь, что он был зол на тебя. А в итоге не пожалел времени получить в секретариате планы. Принес тебе их на ночь глядя, чтобы ты больше не потерялась, — голос девушки стал мечтательным. — Это все так мило. Я ужасно рада.

— Рада? — Я даже перо отложила. — Ты-то что рада?

— Ну как же, — Лотта широко улыбнулась. — За вас рада.

Это кошмар. Без меня меня женили, называется, я и пикнуть не успела, как меня в возлюбленные к этому аристократу записали. Но ведь это же неправда!

Кай тогда молча протянул Шарлотте сверток бумаг, мазнул по мне равнодушным взглядом и вышел так быстро, что я не успела осознать, как выглядела в его глазах — с мокрыми растрепанными волосами, с пеной на носу и голыми розовыми плечами. Очередной мой позор. А Лотта все, романтика, романтика…

— Не мели чепуху, — я раздраженно шлепнула ладонью по столу. — Он неприятный тип и даже не пытается показаться приятней. И при первой встрече он мне цепью угрожал!

Ну, тут приврала немножко, зато сполна насладилась шоком на лице Шарлотты. Представляю, каких ужасов она себе напридумывает теперь.

— Семинар сегодня в полночь, не забываем, — вдруг неожиданно гаркнул преподаватель. — Все свободны.

Так-с, кажется, я пропустила что-то очень важное.

Семинары вообще вещь не слишком приятная, а в такой час и подавно. Кто вообще мог догадаться назначать урок в то время, как приличные люди уже десятый сон видят? И главное, как я умудрилась все прослушать?!

— Идем, Милана. — Шарлотта поднялась и собрала свои вещи. Я упаковала письменные принадлежности в форменную сумку-планшет, пошла по ступенькам к выходу и, запутавшись в юбке, столкнулась с одной из студенток.

— Эй, аккуратнее! — воскликнула она так, будто в нее врезались не мои пятьдесят килограмм живого золота, а как минимум «КамАЗ». Я узнала эту фифу, она косилась на нас все занятие и кривилась, точно лимон раскусила вместе с коркой. Я выдала очаровательную улыбку и обогнула препятствие. Пусть хоть лопнет от злости, меня сейчас другие проблемы занимают. Например, как жить дальше. Никогда не поздно задуматься над философскими вопросами.

В коридоре я натолкнулась на спину застывшей как столб Шарлотты.

— Чего еще? — Я выглянула из-за ее плеча и увидела спешащего нам навстречу Лоуренса. Блондинчик был свеж, бодр и весел, вроде как только сегодня из трехдневного заточения в комнате вышел, а кажется, на курорте побывал. Я навещала его лишь раз, не до того было, тем более что он явно заскучал по женскому обществу и только угроза встретиться с моим кулаком держала его на чем-то вроде расстояния. И вот хвостатый ловелас с улыбкой во все лицо машет нам рукой. Неудивительно, что Лотта испугалась.

— Привет, малышка! — меня бесцеремонно вытащили из-за хлипкого укрытия и сжали в объятиях. — Как я скучал! Словами не передать!

— Напиши стихи, — сдавленно пропищала я, крепко зафиксированная в неудобном положении — лицом в жесткое плечо. Так и задохнуться можно.

— Стихи? — Лоу отпустил меня и, похоже, реально задумался. — Не знаю, можно попробовать.

Вот идиот! Прилип как банный лист к одному месту. Ну хорошенький, ну высокий, ну веселый — и что дальше? Все должны на него вешаться, что ли? Ну уж нет, я не из таких.

— Пока поэму не напишешь, руками ко мне не прикасайся.

— Руками? — Блондинчик так ухмыльнулся, что у меня аж мороз по коже пробежал. — А чем можно? Могу предложить несколько вариантов.

Ах, он пошляк! Щеки у меня сразу вспыхнули, а нога рефлекторно дернулась пнуть извращенца, вот только обычно на мне нет такой неудобной длиннополой юбки, поэтому от резкого движения меня потянуло назад. Я всплеснула руками, и Лоуренс воспользовался ситуацией, чтобы снова меня полапать, иначе его поведение и не расценить. Так и стояли посреди коридора в обнимку, как два голубка.

— Ой!

Шарлотта порозовела, прижала ладони ко рту и взирала на нас глазами, полными ужаса. Смутили девушку, нет нам прощения, а особенно ему.

Я оттолкнула блондинчика и, подцепив соседку под локоток, повела прочь. Устроил из меня развлечение для всего честного народа.

Этой темы Лотта коснулась во время обеда. Я активно работала ложкой в миске с наваристым бульоном, похожим на наш куриный, только без курицы, зато с вкусными клецками из теста. И так я этим занятием увлеклась, что не сразу заметила, как Шарлотта отложила свой прибор и уставилась на меня. Аппетит, как правило, под пристальным взглядом пропадает напрочь.

— Что?

Девушка помолчала, собираясь с духом, и выпалила:

— С Лоуренсом ты тоже встречаешься?

— Э?.. — Я грохнула ложку на стол и икнула с испуга. — Что значит тоже?

Лотта вскинула голову с видом оскорбленной добродетели:

— А как же Лемминкайнен? Если он узнает, что ты встречаешься с его другом, он расстроится.

Значит, вот о чьих попранных чувствах она беспокоится. Хороша подружка. И на выводы скора.

— Ни с кем я не встречаюсь, — постаралась как можно понятнее донести я. — И не планирую. А вот тебе бы явно не помешало, чем на других смотреть.

Желания продолжать трапезу больше не появилось. Я молча поднялась, подхватила свою сумку и вышла из столовой. Вот не хотела ссориться, но она сама нарвалась. Мало мне, что ли, стрессов тут, чтобы еще в парнях путаться. Нет, меня дома Виталик ждет, переживает.

До самого вечера мы с Лоттой не виделись. Я все еще была на нее немного обижена, но в принципе готова к примирению. А чем дольше думаешь о своей вине, тем больше она начинает казаться, и в итоге накручиваешь себя так, что покаешься в чем угодно, лишь бы эта пытка закончилась. Так вот, я была близка к этому состоянию.

Моя соседка пришла поздно и тут же принялась стягивать с себя пиджак. Даже не поздоровалась. Неужели все настолько серьезно?

— Что случилось? — Она поймала мой тоскливый взгляд и улыбнулась. — Тяжелый день?

Ой, кажется, не обиделась! Я покивала, довольная, как сытый кот. Теперь главное семинар не проспать. Кстати.

— А почему урок ночью? — поинтересовалась я. — Разве это нормально?

Лотта избавилась от юбки и осталась в белоснежных панталончиках с рюшками и милом кружевном топике, вероятно, заменяющих местным девушкам нижнее белье. Я не удержалась и хихикнула. Как в позапрошлый век попала. Обычно Шарлотта выходит из ванной уже в ночной сорочке, и в таком забавном виде я наблюдала ее впервые.

— Так объяснили же все. — Она педантично расправила форму на вешалке и отправила в шкаф. — Некоторые растения обладают магическими свойствами только в ночное время.

Опять магия, я даже приуныла. За три учебных дня я так толком и не поняла, в чем она заключается. Никто не швырялся файерболами, под потолком не парили свечи, как в Хогвартсе, за окном не летали драконы. Ничего особо магического не происходило. Правда, иногда со стороны экспериментальной башни раздавались странные звуки, похожие на взрывы, да и попахивало дымком и копотью, но это так, ерунда. Где спецэффекты? Где, я вас спрашиваю?

Лотта предложила поспать перед семинаром, чтобы не клевать носом ночью, и я, послушавшись совета, быстро влезла в ночнушку, одолженную у нее же, и нырнула под одеяло. Правда, почти тут же вскочила:

— А как же будильник? Как мы проснемся в нужное время? Я так не умею.

Пробовала пару раз во время учебы и, естественно, проспала.

Шарлотта выглянула из-за горы подушек.

— Ну вот же, на тумбочке, — она кивнула на круглый стеклянный шар. — Я при тебе вчера заклинание обновила.

— Хм… — Я с новым интересом посмотрела на шар. — Я думала, это светильник.

Да, он вообще-то светится по вечерам.

— К нему два свитка прилагалось.

Я вообще ничего не поняла, поэтому предпочла перевернуться на другой бок и попытаться уснуть. Очень скоро у меня это получилось.

Будильник, светошар или как там его правильно, я не услышала, а скорее почувствовала. Будто в голове щелкнуло, и я поняла, что пора вставать. Лотта уже сидела на кровати и потягивалась. Мы быстро собрались и вместе пошли искать сад, про который я, конечно же, не слышала, потому что на уроке была занята посторонними вещами, а вот Шарлотта умудрялась и меня отвлекать, и сплетничать, и преподавателя внимательно слушать. За три часа сна я не то чтобы не отдохнула, а только сильнее устала, поэтому уныло брела за подругой, машинально отмечая в голове наш маршрут. План, который мне принес Кай, был таким же чокнутым, как и все остальное здесь. Сверху комплекс зданий университета выглядел как огромная молекула с Центральной башней в середине и пятью поменьше по окружности. В пятиконечную конструкцию, обнесенную капитальной стеной, была вписана «звезда» поменьше, с башнями на верхушках, соединенных крытыми галереями. В свою очередь, общежития имели по три открытых коридора, которые вели соответственно в Центральную башню и в две учебные, а закрытыми коридорами соединились между собой только учебные корпуса с Центральной башней. Неудивительно, что я тогда заблудилась, — в общей сложности насчитывалось одиннадцать башен разной величины и двадцать коридоров. Не звезда, а звездец какой-то!

Сад, в котором должно было пройти ночное занятие, я с ходу нарекла опытными полями. Он прилегал одним краем к башне боевой магии, а другим — к башне нашего факультета, и был очень большим. Не сад, а целый заповедник.

— Здесь так мило! — воскликнула Шарлотта и всплеснула тонкими ручками. Ну да, мило. Тенистые дорожки под сенью пышных кустарников и молодых деревцов, цветочные клумбы, распространяющие в воздухе одуряюще-сладкие ароматы, над ними порхали пестрые ночные бабочки. Луна светила достаточно ярко, чтобы рассмотреть открывшуюся нам прелестную картину. В тишине умиротворяюще стрекотали сверчки, я с наслаждением втянула носом свежий прохладный воздух. Красота…

— … а у него такие руки сильные, ты не представляешь, — послышалось из-за кустов. — Я как на них посмотрю, сердце замирает!

У меня тоже сердце замерло. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я жестом велела Лотте молчать и увлекла ее в сторонку.

Мимо нас прошла стайка девушек с нашего факультета. Они живо переговаривались между собой.

— Джастин такой красавчик, — высоким пронзительным голоском пропела одна из них. — Самый-самый в университете, да?

— А его друг, тот, который светленький?

— А как же тот, темненький?

У девушек завязался спор, кто из этих незнакомых мне товарищей все же красивее, как вдруг одна внезапно выдает:

— А мне кажется, самый красивый — Лоуренс из алхимиков.

Повисла зловещая такая тишина.

— Лоуренс? — поклонница Джастина, очевидно, глубоко задумалась. — Ты права, он очень даже хорошенький, но ты же сама понимаешь…

Меня привлек шорох травы, и к студенткам подошла та неприятная девица, с которой мне «повезло» постоянно сталкиваться. На вид ее хорошо запомнила — тощая, как палка, высокая, со вздернутым носом и копной каштановых кудрей, собранных в толстую сложную косу. Только не помню, как же ее зовут? Кажется, Диана.

— Не советую вам, девочки, заглядываться на Лоуренса. — Даже из своего укрытия я отлично представляла ее презрительно поджатые губы. — Он никому из нас не ровня, сын какого-то торгаша. Только и подходит, что им любоваться, ничего серьезного.

Если бы не Лотта, я бы выскочила из кустов и надавала нахалке по шее. Тоже мне, принцесса Диана нашлась!

— Успокойся, пожалуйста, — взмолилась Шарлотта, когда студентки отошли достаточно далеко. — Диана — воспитанница одного из членов Совета магов, не надо с ней связываться.

А у меня прямо кулаки зачесались:

— Ха! Спорим, если я ей нос разобью, кровь будет обыкновенная, а не голубая?

Лотта вцепилась мне в руку и буквально повисла на ней:

— Не надо! Миланочка, пожалуйста, не надо!

— Ты слышала, что эта фифа про Лоу говорила? — кипятилась я. Шарлотта грустно кивнула:

— Ты привыкнешь.

Чего? Она намекает, что тут такое в порядке вещей и мне просто надо смириться, что разные богатенькие зазнайки таких, как мы с Лоуренсом, считают ниже себя? Не бывать такому! Глаза Лотты влажно заблестели, и мне пришлось свернуть свои праведные возмущения до лучших времен, тем более что практикум уже вот-вот должен был начаться.

Мы собрались возле аккуратного прудика с серебристо поблескивающей в лунном сиянии водой. Девушки перешептывались, однако все стихло, когда появился преподаватель. В силу более чем преклонного возраста он зябко кутался в безразмерный шарф-накидку, почти как госпожа Гортензия в свой розовый палантин, и озабоченно кряхтел и хлюпал носом.

— Так, девочки мои дорогие, — начал он, подводя нас ближе к воде. — Перед вами цветки лотуса белого в фазе активного цветения.

— Лотоса, — поправила я, потому что точно знала, как правильно.

— Кто-нибудь скажет мне, почему цветы лотуса стоит собирать ночью?

— Лотоса, — прибавила я громкости, и на меня зашикали со всех сторон.

— А потому что в это время магическое поле наиболее плотное, и тычинки лотуса активно вбирают его в себя. После сбора бутонов рекомендуется использовать их незамедлительно, иначе их магические свойства быстро ослабеют.

Мне стало скучно. Монотонное дребезжание преподавателя настраивало на сонный лад, единственное, что заставило меня снова прислушаться, это упоминание ритуала омоложения. Мне еще рановато, но вдруг пригодится.

— Сбор лотуса очень ответственное дело, — продолжал преподаватель, и я едва сумела сдержать зевок. — Как я уже говорил, самое лучшее время для сбора — ночь, но только в полнолуние бутон способен насытиться полностью, и именно таким он наиболее ценен.

Все единодушно посмотрели на водную гладь прудика, где между зеленых листьев отражался круглый блин месяца, словно надкушенный справа. Я задрала голову вверх, до полнолуния оставалось еще день-два.

— А близость полнолуния на это влияет или собирать принято строго только один-два дня в месяц? — не удержалась я от вполне логичного вопроса, но девушки обернулись и посмотрели на меня такими глазами, что я едва не пожалела об этом. Однако учитель прокашлялся и продолжил, по-прежнему игнорируя мои реплики:

— Чтобы узнать, полностью ли насытился бутон лотуса магическим фоном, студенты используют Кристалл Изиля. Сейчас вы разобьетесь на группы по трое и попробуете выбрать цветок для практики.

— Кто такой «Изиля»? — шепнула я Лотте. Она прикрыла рот ладошкой, видимо придя в ужас от моего невежества.

— Изиль. Он был магистром экспериментальной магии, именно он сумел написать заклинание и создать нужную форму кристалла для определения магического фона. Говорят, на исследования ушла половина его жизни. Неужели ты не знаешь?

Девушки тут же зашептались и закопошились, видимо, решая, к какой группе примкнуть и какую мостушку занять. Мне было в принципе все равно, лишь бы поскорее закончилось это унылое занятие, но Шарлотта взирала на бело-розовые бутоны с нескрываемым восторгом и просто горела энтузиазмом. И тут же возникла главная проблема — нас было двое, и никто из одногруппниц не спешил занять вакантное место третьего в группе. Зато в свите Дианы образовалась настоящая сумятица, подружки никак не могли решить, кто будет помогать доморощенной «принцессе» определять уровень магического фона. Мне было совершенно начхать, к какому решению они придут, главное — закончить урок и уйти наконец спать. Организм, хоть и встревоженный последними событиями, требовал соблюдения привычного режима и активно возмущался. Может, у них тут и принято шастать по ночам цветочки собирать, но для меня, коренной землянки, это совершенно неприемлемо.

Я оттащила Шарлотту подальше от шумной своры и выбрала отдаленный край прудика, возле него не было мостика, но край был заботливо вымощен камнями. Само собой, твердая порода внушала мне куда больше доверия, нежели хлипкие досочки.

— Молодец, Милана, вы выбрали очень удачное место, — учитель как-то неожиданно оказался у нас за спинами и почему-то вместе с недовольной Дианой. — Девушки, запомните важную вещь! Самое ценное всегда прячется дальше от людских глаз.

Девушки ахнули, словно в этой фразе скрывался какой-то сакральный смысл, открывший им глаза, и от этой театральности у меня задергался глаз. Или я слишком пресытилась подобного рода изречениями, ими просто пестрили ленты социальных сетей, и от своей заезженности многие цитаты потеряли всю свою глубину. Рано или поздно начинаешь относиться к ним не как к чему-то важному, о чем следует задуматься за чашкой чая (или виски, кому как удобней думать), а как к просто удачной шутке.

Эх, как давно я уже не заходила в родные социалки. Сколько? Раз-два… Получается, пятый день. Черт, мама там, наверное, с ума сходит. Я всхлипнула и попыталась сдержать неожиданно нахлынувшие слезы. Так, Милана, сейчас не время раскисать. Вдруг, если я буду грустить, мама это почувствует и ей тоже станет плохо? Я должна быть сильной и найти способ вернуться. Завтра припру этих идиотов к стенке и буду над душой стоять, пока не нарисуют нужный свиток. Или как они там меня выдернули из моего мира? А ведь я даже не озаботилась тем, чтобы поинтересоваться. Ладно, спишем это на шоковое состояние.

— Ой, ну вот только не реви, — раздался надо мной голос Дианы, — я обижать тебя не буду.

Я гневно вздернула голову и собралась уже высказать этой девахе все, что о ней думаю, но Лотта вовремя меня остановила. К нам снова подошел учитель и протянул мне небольшой узкий кристаллик на длинной толстой цепочке. Это над этой формой неизвестный мне Изиль корпел половину своей жизни? Н-да…

— Это Кристалл Изиля, мощный артефакт для определения уровня магического фона в предметах, — пояснил он, и я обратила внимание, что каждой группе раздали по одному такому кулону. — Чтобы им воспользоваться, нужно выбрать бутон, проверить его на зрелость, потом занести над ним кристалл и прочитать заклинание. Итак, кто помнит, как звучит это заклинание?

Вопрос ударился о тишину, сквозь которую ясно послышались отдаленные глухие удары и кваканье лягушек, впрочем, никто не обращал на них внимания. Девушки тут же что-то зашептали, а я уставилась на Шарлотту.

— Что за заклинание? — поинтересовалась я у подруги.

— Сегодня на занятии как раз его и проходили, — пояснила Лотта, загадочно улыбаясь. Я только удивилась, как она умудрилась запомнить что-то из урока, если весь час выпытывала из меня подробности моих взаимоотношений с мальчиками? Девушка-загадка, одним словом.

— Я помню, учитель Синдре. — Вот не ожидала я от Лотты такого. Старичок кивнул, и девушка ровным голосом прочла текст на незнакомом мне языке, отдаленно напоминающем латынь. А может, и не отдаленно, латынь мы не учили.

— Молодец, Шарлотта. Если все запомнили, тогда приступайте. И будьте осторожны, не упадите в пруд.

Последнее замечание проронило в женское общество семена сомнения. Желающих приступить к практике резко поубавилось, я же протянула амулет Лотте, напрочь игнорируя присутствие «принцесски». Подруга радостно приняла кристалл и опустилась на гладкие камни перед прудом на колени. Я пристроилась рядом, наблюдая за процессом не столько потому, что мне было интересно, сколько для того, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Лотта выбрала цветок, тщательно его осмотрела и занесла кулон, тихо шепча заклинание, но ничего не произошло.

— Дай сюда, неумеха, — раздраженно зашипела Диана, оттаскивая хрупкую Шарлотту в сторону. — Наберут кого попало.

Лотта испуганно хлопала глазами, не понимая, откуда такая несправедливость, но даже не осмелилась сказать что-то против. Этого я никак не могла понять, да и не хотела. Эта высокомерная девица стояла у меня уже поперек горла, ужасно хотелось скинуть ее в пруд и окунуть лицом в вязкую тину. Но Лотта вряд ли бы оценила такой поступок, тут надо действовать изящнее.

И тут мое внимание привлекло… Ага!

Моего недолгого отсутствия, кажется, не заметили. Пряча руки за спиной, я обратилась к вредине:

— Знаешь, кто ты? Ты самая настоящая жаба! — дождавшись пока возмущенная Диана повернется, я подсунула ей на раскрытой ладони самую обычную лягушку, небольшую, но толстую, и оттого явно ленивую, потому что даже не попыталась от меня ускакать, когда я к ней потянулась. А может, тут лягушки какие-то особенные?

Девица, увидев перед собой квакушку, резко побледнела и изменилась в лице. Лягушка тоже в долгу не осталась и громко, я бы даже сказала, зычно, квакнула. «Принцесса» завопила что есть мочи и отшатнулась от меня, как от прокаженной, и, разумеется, рухнула спиной прямо в пруд, очень удачно для нас всех прямо в просвет между «лотусами».

Кристалл выпал из ее руки на подол платья и соскользнул на землю. Лягушка еще раз сдавленно квакнула (я бы не удивилась, если бы зеленая упала в обморок) и спрыгнула с моей руки в кусты камыша.

— Ой, смотрите-смотрите, — девочки, сбежавшиеся было к нам посмотреть на мокрую Диану, резко собрались кучками и смущенно опустили головы, — мальчики!

Мальчики? Тоже, что ли, какой-то ночной практикум? Буйное помешательство на фоне близящегося полнолуния? Я резко развернулась и встретилась взглядом с… кто бы мог подумать, Лемминкайненом. Слегка растрепанный, с бисеринками пота на раскрасневшемся лице, точь-в-точь как в тот вечер, когда он встретил меня ревущей на лавочке. В одной руке он держал длинную палку, другой придерживал перекинутый через плечо пиджак формы. Он скользнул по нам странно-брезгливым взглядом и тут же получил тычок в бок. Кай был не один, а с группой таких же боевиков в форме с синей отделкой. Видимо, и правда какое-то занятие, а не одиночная тренировка. Что они забыли в нашем саду, интересно?

— Ах ты… — услышала я сзади раздраженное шипение Дианы и обернулась. Кто-то из свиты, я не успела познакомиться, да никто как-то и не стремился, помог девушке выбраться, и теперь мокрая насквозь «принцесса» стаскивала с себя водоросли. Она так и не договорила, замерев с приоткрытым ртом, и атмосфера ощутимо сгустилась. Я проследила за ее взглядом — Кай и Диана неотрывно смотрели друг на друга, девушка — испуганно и растерянно, парень — раздраженно и холодно. Очень холодно, у меня даже мурашки по телу пробежали. Я там что-то говорила про то, что боевик меня недолюбливает? Забудьте. Тот презрительно-уничтожающий взгляд, которым он одарил меня в первый день нашего знакомства, по сравнению с игрой в гляделки с этой фифой был еще цветочки. Господи-божечки, что она успела ему сделать, раз заслужила такое?

Шарлотта неожиданно ахнула (ну что за привычка?). Мальчики, быстро завоевавшие внимание женской аудитории, совершенно забывшей об инциденте с Дианой, весело подмигивали и посылали другие, временами двусмысленные жесты.

— Так, молодежь, — преподаватель поспешил навести порядок на своем занятии, — даю десять секунд, чтобы вас тут не было.

Кай развернулся первым и четким шагом удалился вместе с остальными участниками ночной процессии мимо нашего участка. И теперь ко мне спешила неминуемая расплата.

— Милана! — голос учителя не предвещал ничего хорошего. Тут же как-то стемнело, студентки притихли, ожидая моего приговора. Я даже подумала что-то вроде «надо мной сгустились тучи», знаете, как в книжках обычно пишут, но вовремя задрала голову, чтобы сообразить, что тучи действительно появились, только не надо мной, а на небе, скрывая лунный диск от зрителей и, само собой, лотосов. — Завтра с самого утра явитесь в деканат.

Потом он со вздохом посмотрел на небо.

— Сдавайте кристаллы и можете расходиться.

Вокруг меня снова образовалась привычная пустота, только Шарлотта смущенно переминалась с ноги на ногу. Теперь и ей за компанию влетит за то, что со мной в одной команде была. Любопытно, такими темпами как скоро меня отчислят? И ведь снова я не чувствовала за собой вины, то есть понимала, что поступила дурно, но так ведь и та заслужила. Почему приходится вечно все одной расхлебывать? На этой мысли я вспомнила про домашний арест Лоуренса и приутихла. Было бы вообще печально оказаться запертой в четырех не слишком ухоженных стенах.

— Это из-за меня, да? — вдруг печально спросила Лотта, опустив голову.

— Эй, а ты-то тут при чем? — Я никак не ожидала услышать подобное. — Это все Лоуренс, если на то пошло.

Не знаю, что я так лезу его защищать? Вот так вот войдет в привычку, не отделаешься потом.

— Я в деканат с тобой пойду. — Шарлотта упрямо надула щечки, как симпатичный хомячок. Когда она такая, лучше не спорить, до утра ее страсть к самопожертвованию схлынет сама собой.

— Пойдем уже, иначе я тут, в камышах, засну.

Я первой направилась к общежитию, стараясь вести себя непринужденно, однако перед глазами все еще маячил ледяной взгляд Кая.

Не дай бог мне когда-нибудь заслужить такой.

И в итоге меня наказали. В лучших традициях уголовного права — исправительными работами в экспериментальной башне. И, судя по всему, трудились в ней либо за провинности, либо на голом энтузиазме, как мой названный кузен Рансу. Глаза у него буквально горели, когда он закапывался в своих свитках и ожесточенно скрипел пером по несчастной писчей бумаге так ловко, что меня аж зависть брала. За несколько дней я так и не освоила технику письма перьями, хорошо хоть не гусиными, иначе бы совсем с ума сошла.

Сперва меня отправили в лабораторию, снабдили перчатками из необычного, похожего на нашу резину материала, только мягче, и заставили отмывать пробирки и колбочки. Последние, как потом объяснил Морковка, от использованных зелий.

Пока я яростно надраивала щеткой стеклянные емкости, попыталась хоть как-то упорядочить в голове события и кусочки информации. Словоохотливый кузен, увлеченный экспериментами, пока помогал мне освоиться в башне, успел рассказать кое-что об устройстве местной магии, полностью нарушив известные мне книжные клише.

Я сразу заметила, что магия у них странная. Я как-то ожидала файерболов, шапок-невидимок, парящих в воздухе предметов и волшебных палочек. А оказалось все намного скучнее и больше походило на псевдонауку, нежели на волшебство в привычном понимании этого слова.

— Самое главное — это концентрация, — объяснял Рансу, подсовывая мне новые склянки. — В каждом маге есть источник энергии, он пополняется извне. Но у магов разного уровня имеется разный запас, у кого-то больше, у кого-то меньше, но его все равно очень мало, поэтому приходится аккумулировать энергию в свитках или артефактах.

Свитки оказались сродни одноразовым тарелкам — вся магия вкладывалась в определенный порядок символов и звуков и пропитывала чернила, которыми она писалась. Стоило прочитать вслух, и обязательно с выражением, как энергия высвобождалась, приводя заклинание в действие. Потом свиток можно было выбросить или еще несколько раз написать то же самое заклинание.

Рунической магией (я даже вспомнила, что такой предмет числился в списке моих лекций на следующей неделе) занимались в основном теоретики. Они заполняли свитки готовыми заклинаниями или составляли новые. А потом передавали их в экспериментальную башню, к таким как Рансу, чтобы протестировать, исправить неточности, внести что-то новое и передать дальше. Или вернуть теоретикам для дальнейшей работы.

Система конвейера показалась мне удачным решением для продуктивной работы. Получалось, в Университете не только проходило обучение, но и производственная практика — готовые свитки потом поставляли в магические лавки в город. И волки сыты, и овцы целы. Я была несколько удивлена и даже немного расстроена. Думала, если буду учиться, стану круче, чем Гарри Поттер, буду махать руками и высекать огонь. Что ж, и тут не повезло.

Сначала я и слушала Рансу, и работала, было нетрудно, я бы сказала, в удовольствие. На следующий день к обеду я поняла — надоело. Да и рыжик перестал выдавать полезную информацию, с головой погрузившись в свои дела. Только и слышно было: «Милана, подай то, Милана, подай это». В обед он подскочил на стуле и, воскликнув что-то вроде «эврика», унесся прочь из лаборатории. Спустя минут двадцать я со скуки подошла к окну и тут же отпрыгнула резвой ланью — во дворе что-то оглушительно шарахнуло, повалил черный дым, да не простой, а натуральный ядерный «гриб»! Он вырос до уровня моего окна и вдруг принял форму чего-то страшного и крылатого. Не успела я ахнуть, как дымище осел и как-то быстро рассосался. Площадка под башней была пуста, только травка по краям обгорела. Хм, ну и что это такое было?

Рансу явился через час, принес булочки с мясом наподобие сэндвичей и протянул мне:

— Угощайся. Обед мы пропустили, так что это все, что я смог найти.

Парень преспокойно сел на стол и принялся жевать свою долю. Я с сомнением его оглядела:

— А это ничего, что у тебя лицо в саже?

Морковка озадаченно потер щеку:

— Все?

— Нет. — Я покачала головой. — Слушай, не знаю, как тебе сказать… В общем, уходил ты с бровями, а вернулся без. Скажи мне честно, что произошло?

Рансу провел рукой по лицу, убедился в моей правоте:

— Ой, ой, ой.

Похоже, его задело взрывом.

— Надо узнать, кто это сделал, — решительно заявила я. Нечего моего любимого кузена обижать, пиротехники недоделанные.

Рыжик внезапно засмущался:

— Ну… Ну, это я, — и, опережая возражения, продолжил: — Я второй день над этим заклинанием работал, теоретики принесли не пойми что. Написали и даже, наверное, не перечитывали. Сказали, что упрощает левитацию предметов. Придурки. Я им сколько раз говорил, не получится у них, это ж сколько сил надо вгрохать, чтобы хотя бы поднос с едой поднять..

— Ближе к делу. — Я чувствовала неладное, уж больно шустро затараторил рыжий экспериментатор.

— Я закончил первичную правку и пошел проверять.

Я перевела взгляд на булочку в его руке. Ничего в столовой не осталось, значит. Все, что смог найти, значит.

— Уж не на подносе ли с нашим обедом ты проверял, умник?

Угрозе в моем голосе мог бы позавидовать даже Кай. И расправы было бы не избежать, Рансу это прекрасно понимал, но его спасло появление Лоуренса. Блондинчик вальяжно вплыл в лабораторию и окинул ее рассеянным взглядом. Впрочем, при виде меня он сразу загорелся нехорошим азартом.

— Мила-а-ана, — протянул он и раскинул руки. — Какими судьбами, малышка?

Я подавила в себе желание спрятаться под стол в основном потому, что на нем сидел Рансу и дрыгал ногами. Но все же отодвинулась подальше, на всякий случай. Обнимашки — это, конечно, хорошо, но в разумных пределах.

— Она наказание отбывает, — ответил за меня рыжик и разом запихал в рот остатки булочки. — Фтофой… ум-ням… день.

Лоу удивленно приподнял брови:

— Наказание? Опять Джастин? — Он нахмурился и заговорил со мной совсем другим тоном. — Если он тебе что-то сделает или скажет, сразу говори мне, поняла?

Упс, кажется, у меня появился защитничек, от которого, к слову, все мои проблемы. Я замотала головой:

— Нет, спасибо, я сама разберусь. И вообще, дело не в нем.

— А в ком?

Что значит в ком? Мне кажется или в этом вопросе прозвучала ревность?

— Ни в ком! — Я не была намерена объясняться. — Сам-то зачем приперся?

Рансу пакостно захихикал, как будто мы тут перед ним комедию разыгрывали. Хм, в каком-то роде так оно и было. Лоуренс первым улыбнулся, разряжая обстановку, и потянулся ко мне со своими дурацкими обнимашками. Я была еще сердита, поэтому не успела перестроиться для защиты. Меня нагло сгребли в охапку и натурально затискали, как котенка. У меня, кстати, и коготки имелись, маленькие, но достаточно острые, чтобы блондинчик охнул и выпустил меня из рук.

— Что мне сделать, чтобы ты от меня отстал? — прорычала я. — Или хотя бы разрешения спрашивал?

— Ммм… — Парень задумался, потирая подбородок. — Поцелуй. Согласна?

Нет, ну точно идиот. Причем клинический. Слов не понимает, на жесты не реагирует, а от боли, кажется, вообще удовольствие получает. Обязательно подтянусь в магии и наваляю ему, не знаю как, но наваляю.

— Ты с практической пришел? — наконец-то встрял Рансу, стряхивая крошки с рубашки. В стенах родной башни он позволял себе вольность обходиться без кителя.

— Ага, девчонки сегодня лотусов насобирали, и мне та болтливая крошка, ну ты помнишь, один выделила, — и Лоуренс закатил глаза, а Морковка прыснул в кулак. Он явно понял, о ком шла речь, а вот я нет. Что это за крошка такая, которая ценными растениями разбрасывается?

Какое-то время Лоуренс действительно что-то там химичил с роскошным крупным цветком. Уйдя в дальнюю часть лаборатории, он нацепил на лицо подобие респираторной маски и загремел посудой. Мне стало интересно, и я чуть сместилась в его сторону — на столе в ряд выстроились странные приборы, вызывающие не самые приятные ассоциации со школьными уроками химии. Бутон с грустно сложившимися лепестками плавал в наполненной прозрачной жидкостью пузатой колбе. Над зажженной спиртовкой была закреплена стеклянная реторта с парой лепесточков, от которой по трубке шли испарения подозрительно розового цвета. Они по капелькам стекали в тоненькую мензурку, которая наполнялась так медленно, что я была удивлена, почему Лоу не принес с собой подушку.

Расслабиться мне толком не дали, причем все тот же наглый блондинчик. Осознав, что киснуть над колбочками скучно и неинтересно, он опять начал подкатывать ко мне, говорить всякие глупости, нет-нет да и пытаясь обнять, причем так упорно, что я только успевала шлепать его по рукам. Рансу закопался в своих свитках, только макушка рыжая торчала, а других студентов я за весь день не видела. Вспоминая устрашающий «ядерный гриб», я могла их понять.

Не прошло и часа, как из «химуголка», как я мысленно назвала часть лаборатории, содержащую приспособления для опытов и где Лоуренс проводил свои псевдонаучные изыскания, послышалось довольное «пф-ф-ф-ф». Рансу оживился, выныривая из своих свитков.

— Эй, Лоу, там, кажется, твоя практическая работа закончилась.

Бросив навязчивые приставания, блондин подлетел к столу и с видом Франкенштейна заботливо вытащил из крепления пробирку с розовой жидкостью.

— Итак, друзья мои, мы на пороге великого открытия! — Он поднял склянку над головой так, чтобы ее видели все, ну то есть я, Рансу и еще около сотни несуществующих зрителей, иначе чего стоило так кривляться? Я даже обернулась на всякий случай, вдруг не заметила, как лаборатория наполнилась людьми? Но нет, никого больше не было. А блондин продолжал демонстрировать отменные зубы.

— Ну и что там? — не выдержала я театральной паузы.

— Новый эликсир для сжигания жировых отложений, — с умным видом ответил Лоу и установил пробирку на специальную подставку. — Уникальный состав, качественные ингредиенты и редчайший порядок символов заклинания делают его эффект молниеносным и долгосрочным. И жир больше не вернется!

Ну надо же, ему только рекламные лозунги придумывать. Я даже немного расстроилась, что у меня жировые отложения были только там, откуда их совсем не хотелось терять. Мне б, наоборот, добавить. Надо будет ему идейку потом подкинуть для будущей практической работы.

— Правда, это только пробный образец, — в голосе блондина появились извиняющиеся нотки, но превосходства и радости при этом не убавилось, — действует 24 часа.

— Ты его сперва испытай, — разумно предложил Рансу и тут же пал жертвой своего участия. Блондин подлетел к рыжему другу, приобнял его за шею и ущипнул за бок.

— И что я здесь вижу? Кажется, где-то тут прячутся твои любимые булочки с мясом. — Я такое замечание посчитала бы бестактным, но это парни, что с них возьмешь. Хотя мне не казалось, что у «кузена» найдутся злополучные «ушки» на боках, возможно, они скрывались под удачно скроенной университетской формой. — М-м-м, — Лоу с видом знатока словно прикинул что-то в уме, — килограмма два ненавистного тебе жира…

Рансу, привыкший к придури своего друга, на трагический тон не отреагировал. Мог бы и подыграть, что ли. Такое представление портит.

— Ну, давай я попробую твой волшебный эликсир, — согласился рыжий, и я присвистнула. Надо же, купился, и так быстро. И меня тут же затрясло от воспоминания о недавнем эксперименте Рансу и его отсутствующих бровях.

— А это не опасно? — с недоверием поинтересовалась я и получила пылкие заверения в полной безопасности даже не законченного препарата. Ага, производители БАДов обычно тоже так говорят.

Несколько минут Лоуренс носился по лаборатории как угорелый, что-то проверял, подготавливал, высчитывал. В процессе работы вид его был настолько серьезным, что я даже забывала о привычно наглом и беспардонном блондине, которого видела каждый день. А еще в такие моменты он казался особенным — увлеченность работой всегда делала мужчин привлекательней.

— Так, тебе будет достаточно пары капель.

Какая-то не очень точная единица измерения.

Лоуренс достал пипетку, добавил ярко-розовую субстанцию на полстакана воды и с удовольствием посмотрел на свет, как эликсир медленно расщепляется и меняет цвет. Потом перемешал стеклянной палочкой и протянул Рансу, а тот с готовностью выпил. Даже не понюхал.

— А когда должно подействовать? — поинтересовалась я спустя пятнадцать минут. Было безумно интересно посмотреть на результат, но организм настойчиво требовал посетить уборную.

— Ну-у-у, — протянул блондин, ощупывая Рансу, который снова занялся своими свитками, чтобы не терять драгоценное время, — даже не знаю. Скоро.

Я махнула рукой и выскочила в коридор. Не думаю, что за несколько минут что-то изменится. Но задержалась я немного дольше, встретив по пути одного из преподавателей и получив очередную коробку со свитками и склянками. Первые следовало проверить на пригодность, вторые в эту самую пригодность привести. Чертыхаясь, я кое-как протиснулась в дверь (руки-то были заняты, а никто из проходящих студентов не догадался помочь несчастной девушке).

— Ну и что тут у вас? — не глядя, я грохнула подставку на стол возле мойки и повернулась к мальчикам. В лаборатории был только Лоуренс. Он с озадаченным видом косился куда-то вверх.

— Кажется, подействовало, — задумчиво ответил он, все так же глядя в потолок. На него это было не похоже, и я чуток занервничала. Рансу стал таким худым, что его унесло в трубу? Да тут и трубы-то не было. Для верности эксперимента я встала рядом с блондинчиком и подняла голову.

Что ж, я не совсем ошиблась.

Мой «кузен», уподобляясь обезьянке, висел под потолком, обхватив балку руками и ногами. Постройневшим он не выглядел, зато раздраженным — да.

— Что он там делает? — уточнила я у Лоуренса. Тот легко пожал плечами, будто мы тучки за окном обсуждали.

— Парит.

— А почему он парит? — Мне кажется, что это вовсе не то, чем серьезный молодой человек должен заниматься.

— Не знаю. Похудел?

Рансу извернулся так, чтобы лучше видеть происходящее далеко под ним, и сердито перебил:

— Ни на грамм! Сними меня отсюда, Лоу! Я высоты боюсь!

Следующие полчаса мы потратили на то, чтобы дотянуться до жертвы опытного образца. Мне даже пришлось садиться Лоуренсу на плечи, изрядно задрав неудобную юбку, чему тот, не скрывая, был очень рад, однако результата все равно не добились. Блондин озадаченно потер лоб:

— Потолки слишком высокие, — изрек он прописную истину. — Даже если я тебя подкину, ты и пятки Рансу не коснешься.

— А кто в этом виноват? — не без злорадства заметила я, устраиваясь на стуле, единственном, который мы еще не пробовали ставить на стол.

— Ну не я же башню проектировал.

Вот отовсюду выкрутится, жук белобрысый. Рансу над нами тяжко вздохнул:

— Я устал. Долго мне еще висеть?

Лоу сверился с расчетами:

— Двадцать три часа и двадцать две минуты.

— Сдурел?! — рыжий от возмущения даже балку выпустил, правда, сразу же оплел ее обратно. — А если я есть захочу? Или… или еще чего?

Делать «еще чего», находясь в подвешенном состоянии, наверное, не очень удобно. Я искренне сочувствовала названному братцу, но изменить ничего не могла. Просто физически дотянуться до балки было невозможно. Я накинулась на алхимика:

— Ну вы же маги, в конце концов! Придумай что-нибудь!

Лоу виновато развел руками:

— Ума не приложу, что тут можно сделать. Только ждать.

Да что это за магия такая, которая человека в воздух поднять может, а спустить вниз — нет? Шарлатанство сплошное.

Примерно то же и тем же текстом я высказала вслух, сопроводив активной жестикуляцией. Лоуренс мою прочувствованность оценил:

— Мне тоже жаль, что так вышло, — а по лицу так и не скажешь. — Но заклинание, которое я составил, для обратного эффекта не подходит.

Мы немного помолчали, каждый о своем. Я подумала о том, что местная магия слишком сложна для меня и настолько ограниченна, что магией ее язык назвать не поворачивается. Если уж мне суждено было попасть в другой мир, почему он не оказался более веселым и интересным местом? С феями и драконами, принцами и белыми единорогами. Ну или хотя бы просто принцами. О чем думал Лоуренс, сказать было сложно, я вообще порой приходила к мнению, что он не думает вовсе, а вот Рансу на своем насесте время зря не терял.

— Есть свиток.

Мы дружно вскинули головы, прислушиваясь.

— Есть свиток у меня на рабочем месте. Он приспособлен для отмены одного магического действия. Лоу, срочно найди его, у меня все тело затекло.

Последние слова он буквально прохныкал, и мы с блондинчиком ломанулись к столу Рансу на поиски нужного свитка. И тут я, что называется, приуныла.

Стол, стул, а также близлежащие окрестности в радиусе трех метров были завалены бумагами. Чтобы найти в них что-то, лично мне бы потребовалась пара суток.

— Ну, что встали? — понукал сверху этот рассадник бардака. — Лоу, глянь в левой стопке.

Стопке? Он ЭТО называет стопкой? Это же просто… просто куча! Я присела на корточки, потыкав пирамиду из рулонов пальцем. Естественно, она рухнула.

— Милана!!!

Навалял тут пирамиды макулатуры, а мне разгребай. Вот, к примеру, что у нас это? Я развернула свиток и вместо непонятных мне закорючек обнаружила вполне читаемый текст, по виду напоминающий…

— Ой! — пискнул Рансу. — Ой, ой, ой! Положи на место, это личное!

А кто-то у нас тут стихами балуется. «Кузен» у меня — романтик? Ха, вот у кого Лоуренсу стоило бы поучиться.

Читать я не стала (да и не очень я дружна с поэзией), положила свиток в отдельную стопку. Одним словом, не стану вдаваться в подробности пытки, которой нас подверг Рансу, видимо, решивший за наш счет провести у себя уборку. Главное, искомое мы обнаружили.

Лоу с выражением прочитал заклинание, и Рансу обвис на своей балке, как сосиска. Еще какое-то время ушло на то, чтобы его оттуда снять. Спасенный тяжело дышал и отдувался, будто марафон пробежал, Лоуренс явно был собой горд и сразу полез ощупывать друга на предмет потерянных килограммов, а я отошла в сторонку, обдумать одну вдруг посетившую меня мысль.

— Ребят, — позвала я, и они прекратили дурачиться. — Ребят, а у вас еще одного такого свитка нет? Вдруг, если его прочитать, я домой вернусь?

Я скрестила пальцы за спиной на удачу. Быть может, это и было спасением, и утром я проснусь уже в своей постели, в своей квартире. Я неожиданно поняла, что страстно хочу этого. Попаданство — интересный опыт, увлекательно, местами весело, что-то вроде экстремального отдыха. Но уже пора возвращаться.

— Ну так что?

Парни странно переглянулись. Потом Лоу кивнул, и Рансу, потупившись, негромко проронил:

— Думаю, это невозможно.

В Университете прикладной магии мне слишком часто приходилось плакать.

Когда я услышала приговор — невозможно, слезы полились сами собой. При этом я была нереально зла, буквально в ярости, но в глазах парней, уверена, выглядела до крайности жалко. Лоу попытался было обнять меня, но передумал. Не знаю, что его остановило, однако я была ему за это благодарна. Начни он меня утешать, я бы ни за что не остановилась. А так, поплакала немного, ну и успокоилась. Если признаться себе честно, я предполагала что-то подобное с самого начала, иначе к чему было так тянуть? Понимаю, я вроде не настаивала (хотя надо было бы), но и они будто специально не касались опасной темы. Неделя. Целая неделя прошла, а до меня только сейчас дошел весь ужас моего положения.

— Но варианты есть, — внезапно пошел на попятный Рансу, смущенно поправляя очки, чудом уцелевшие после незапланированного полета. — Даже два, но они одинаково сложные, и я не берусь гарантировать результат.

Можно подумать, обычно он его гарантирует со стопроцентной уверенностью. Я достаточно успела узнать рыжего, чтобы убедиться — точность и он есть два понятия несовместимые. И все же надежда, над могилой которой я уже зависла с лопатой, сделала робкую попытку воскреснуть.

— И какие же?

— Ну, первый тебе не понравится. Дело в том, — он потрепал волосы на макушке, — что я попробовал составить заклинания телепорта, но возникли некоторые трудности.

Речь его была сбивчива, словно он пытался сгладить эффект от неприятного известия, как любят вещать политики с экранов телевидения: «Возникли непредвиденные трудности, но мы держим ситуацию под контролем». Моя жизнь рушилась, как башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

Я не стала его перебивать.

— Если бы твой дом был в этом мире, написать под тебя заклинание было бы нелегко, но возможно. А свиток призыва был привязан к объекту, то есть к тебе, а не к месту, и…

Я совершенно ничего не могла понять.

— А если короче? — пришел на выручку Лоуренс.

— В общем, только ты сама можешь написать годное заклинание для перемещения между мирами, чтобы вернуться домой. Но для этого придется выучить язык рун, основы составления заклинаний и… мы, конечно, поможем, но на это уйдет не один год.

— Когда-нибудь ты обязательно сможешь написать заклинание телепорта. Лет через пять-десять… — подхватил Лоуренс и сочувствующе похлопал меня по плечу.

И вернусь я домой взрослой, умудренной годами женщиной. Нет, не пойдет.

А второй озвученный вариант вообще сбил меня с толку, и, чтобы хоть как-то в нем разобраться, я шла сейчас в комнату Лоуренса и Кая.

Ребята уже собрались, даже вечно опаздывающий Рансу сидел за письменным столом Лоуренса и что-то черкал на бумаге, рыжий наш трудоголик. Лоу валялся на постели, закинув руки за голову, а Лемминкайнен — да, я почти уже выучила — на своей койке сидел прямо, как штырь проглотил, и читал книжку. Мой приход нарушил тихую мужскую идиллию.

Первым отреагировал Кай. Он резко захлопнул книгу и наградил меня тяжелым взглядом из-под полуприкрытых век. Блондинчик ловко скатился с кровати, но вот обниматься не кинулся, остался сидеть на краешке, как бедный родственник. Сидящий ближе всех ко мне Рансу нервно дернулся и едва не опрокинул чернильницу. Похоже, меня тут очень ждали.

— А, Милана! — фальшиво удивился рыжий, будто ожидал увидеть кого-то другого. Да что с ними творится? — Добрый вечер!

— Да виделись уже. — Я обошла его по дуге и обратилась к Лоуренсу, обычно самому беззаботному из троих друзей. — Вы чего такие пришибленные?

Кай едва слышно фыркнул, совсем не благородно, и отвернулся к окну. Мол, меня это не касается.

— Ты присаживайся, — увильнул от ответа Лоу и похлопал ладонью рядом с собой. Я демонстративно взяла стул и, выдвинув его на середину комнаты, села. — Как день прошел?

— Ты мне зубы не заговаривай!

Я начала сердиться. Ведь все мы прекрасно знали, зачем собрались, к чему эти экивоки? Я и так вся на нервах уже.

— Они боятся, что ты будешь опять плакать.

Кай отложил книгу и развернулся наконец в мою сторону. Хм, вот кого-кого, а его мои слезы вообще не трогают. Не человек, а скала с глазами. Я честно пообещала этого не делать, впрочем, украдкой скрестив за спиной пальцы. Кто знает, что они мне сейчас наговорят?

Слово по привычке взял Рансу.

— Для начала я бы хотел извиниться перед тобой за нас всех. — Он сложил руки перед грудью и поклонился. Внезапно. — Честное слово, все должно было произойти не так. Если бы мне под руку попался нужный свиток… Понимаешь, мы давно готовились призвать тебя, то есть, наверное, все-таки не тебя. Не совсем тебя. Но Кая схватили ни за что ни про что, пришлось действовать по обстоятельствам. И как-то так оно все вышло.

Парень виновато пожал плечами и замолк. Я попыталась вычленить из его путаных оправданий хоть что-то полезное и понятное. Не смогла.

— Кто-нибудь уже может нормально объяснить, кого и зачем вы собирались призывать и почему от этого пострадала я? Я что, кому-то мешала?

Ребята переглянулись.

— Нет! Дело не в тебе, — Лоу с неохотой пришел на выручку другу, — а в пророчестве.

Еще немного, и я точно бы взорвалась. Спасибо Каю, он тяжко вздохнул и вступил в разговор:

— Так вы ее еще больше запутаете. Начните сначала.

— С какого начала? — удивился Рансу. Так и хотелось треснуть ему по макушке, но, боюсь, от этого в его голове все только еще больше перепутается.

— Тогда начну я. — Лемминкайнен посмотрел мне прямо в глаза, и я на миг забыла, как надо дышать. — Ты не могла не заметить, что в Университете прикладной магии почти нет обычных студентов, а редких бюджетников из неблагородных родов откровенно недолюбливают? — Я кивнула, понимая о чем он, тем более что примерно по этой причине я сама регулярно встревала в неприятности. — Здесь все устроено так, чтобы учиться могли лишь избранные. Не знаю, откуда, из какого далекого мира ты взялась, но наверняка и у вас такое не редкость.

Я с жаром согласилась. Всякие там реформы образования, как правило, ни к чему хорошему еще не привели, так что тут я Кая понимала.

— Несмотря на то что во главе страны стоит Король, Инарией по факту правит Совет магов, он же диктует правителю свою волю, — парень так резко сменил курс, что я поначалу не поняла, к чему он ведет. Обернулась на Лоу, тот картинно закатил глаза. — С новым поколением вышколенных магов Совет сможет выступать открыто, и ему никто не посмеет перечить. Понимаешь, к чему это может привести? Магия уже стала уделом меньшинства, хотя, как тебе рассказывали на занятиях, в каждом человеке есть источник магической энергии, обучение стало доступно немногим, а цены на магические товары в городских лавках непомерно высокие! Так продолжаться не может, кто-то должен сделать хоть что-то!

Я слушала и кивала. Итак, передо мной горячий революционер, вдохновенный борец за права простого народа. С каждой минутой дела у меня все хуже и хуже. Я постаралась состроить подобающее случаю лицо, размышляя, как избежать участи стать соучастницей этого кружка террористов-коммунистов.

— Мы с Рансу решили бороться против сложившейся в обществе ситуации, — меж тем продолжал Кай, уже не обращающий внимание ни на меня, ни на других своих слушателей. — Этот присоединился позже.

— Эй! — «этот» протестующе вскинул руку. — Ты бы перед всеми такие речи толкал, а то как что, так все на меня спихивают.

— Подождите-ка, — перебила их я с вполне, как мне кажется, резонным вопросом. — Хвостатого я понять могу, а вот вам с рыжим чего спокойно не живется? Один сын ректора, второй, я справки наводила, сын Главнокомандующего армией. Да вы ж «золотая молодежь». Живи и радуйся.

«Золотая молодежь» одарила меня удивленными взглядами.

— Так вроде понятно же все. — Рансу захлопал светлыми ресницами. — Если так дальше пойдет, у нас вообще тирания настанет.

Ага, будущие спасители человечества. Приятно познакомиться.

— Ну, ладно, — я вскинула руки, — вы втроем поборники справедливости. И чем же вы занимаетесь?

Мне сразу вспомнились типичные студенты университета, и в шансах этого клуба защитников незаслуженно обиженных я усомнилась еще сильнее. Никто из высших слоев общества не встанет на их сторону, никто из низших не осмелится пойти против первых. А кучка энтузиастов не сможет ничего добиться, это же очевидно.

Но, видимо, в этом мире исторических примеров просто не существовало или они никого ничему не научили.

Вопрос, похоже, оказался не в бровь, а в глаз, потому что мои похитители выразительно переглянулись.

— Допустим, нас не трое, — возразил было Лоуренс, но Кай его прервал.

— Мы искали пути и возможности повлиять на текущую ситуацию в Инарии. Само собой, это не просто, — камень в мой огород, не иначе, и сопровождался он таким укоризненным взглядом, словно я ранее обвинила их в бездумности и излишней амбициозности, — но не невозможно. Акции протеста, митинги, агитации, попытки достучаться до короля — это лишь малая толика того, что мы могли предпринять в нашем нынешнем положении.

Ага, а для Совета магов ваши попытки не страшнее комариных укусов, неприятно, чешется, но не смертельно.

— А потом Кай наткнулся в библиотеке на пророчество, — вмешался Рансу.

— Что, прям так и нашел? Случайно? — не поверила я. Вся эта история казалась чересчур абсурдной. Как они там говорили? «Воин, призванный побороть Зло и восстановить Справедливость»?

— Ага, — довольно кивнул рыжий, — так и нашел. Листок, старый довольно, был вложен в монографию по теме Великой Крочфордской битвы. Что примечательно, на нем был штамп закрытого библиотечного отдела.

Тут он со значением подвигал вновь отросшими бровями, будто в этом месте я должна была издать какой-то звук — например, громко удивиться или восхититься их чудесному везению. Но меня взволновал другой вопрос:

— Что за закрытый отдел? — Я вроде бы ходила в библиотеку пару раз, там всегда было открыто. — От кого его закрыли?

Судя по блеску в глазах Рансу (а, может, просто очки отсвечивали?), он ждал от меня чего-то подобного:

— Действительно, от кого? — сам себя спросил он и поднял вверх указательный палец. — От любопытных! В закрытом библиотечном отделе хранятся запрещенные рукописи, содержание которых расходится с официальной доктриной Совета магов. Вот.

Если он прав, то неужели никому из них не пришло в голову, что такие тщательно охраняемые вещи не могут просто так валяться где ни попадя?

— Кхм… — неловко откашлялась я, маскируя улыбку. — Думается мне, ребята, вас кто-то решил по-крупному разыграть.

Лоуренс хихикнул, а вот Кай еще больше посуровел. Хотя, казалось бы, куда уж? Стрелки часов готовились вот-вот сойтись на двенадцати, в прикрытое лишь тоненьким тюлем стрельчатое окно пробивался тусклый лунный свет. Я устала и больше всего хотела, чтобы чьей-то шуткой оказалось все, происходящее со мной сейчас. На Рансу даже смотреть не хотелось — он обиженно надул губы и только что носом не шмыгал. Честно, будто конфету у ребенка отняла.

— Ну ты хотя бы взгляни. — Он подсунул мне под нос свиток. Я послушно развернула, отметив про себя, что бумага совсем новая и на предмет старины явно не тянет. — Это магическая копия, полный слепок с оригинала.

А, ну тогда все ясно.

Стоит ли говорить, как мне не хотелось его разворачивать? Будто, если я это сделаю, подпишу себе приговор и повешу ярмо на шею на всю оставшуюся жизнь. Где-то фоном в голове пронеслась пафосная музычка из какого-то модного фильма, и я медленно раскрутила свиток.

Глаза заскользили по ровным строчкам красивых витиеватых символов. Сперва они показались мне незнакомыми — точно не русский алфавит, тут я не могла ошибиться, — но стоило чуть сильнее присмотреться, как завитки и линии сложились в слова. Уж лучше бы не складывались. Передо мной и вправду было пророчество, больше походившее на предсказание в духе Нострадамуса или Ванги, что для зрелищности любят вставлять телевизионщики в документальные фильмы. Один в один.

Дочитав до конца, я быстро скрутила лист обратно и сжала его в руках. От нового знания ровным счетом ничего не прояснилось, кроме одной-единственной детали — оно никак не объясняло мне, как можно вернуться домой. К горлу снова подкатил тяжелый сухой ком, но я, вспомнив слова Кая, подавила желание захныкать.

— На, зачитай, — протянула я сверток брюнету. Тот смерил меня изучающим взглядом, не иначе как ожидал, что я расплачусь, и неожиданно глубоким проникающим голосом прочитал:

Закончив, Лемминкайнен поднял взгляд. В комнате воцарилась звенящая тишина.

— Что-то я не наблюдаю почтения и радости. — Я отобрала свиток обратно. Нет, ну правда. Они меня, значит, призвали, чтобы я принесла им «плод долгожданной свободы», выдернули из жизни, оторвали от родных и близких, и… И какую встречу я получила? Меня унизительно схватили, перебросили через плечо, ничего не объясняя, заставили учиться в этом дурацком университете, терпеть тычки и оскорбления от каждого встречного-поперечного. И ради чего? Ради чьих-то идеалов? Из-за чьей-то глупой шутки?

В первую секунду мне захотелось разрыдаться в голос. Потому что дома меня уже больше недели ждала мама. Совсем одна. Возможно, она уже оббегала все инстанции, всюду натыкаясь на равнодушие госслужащих. Возможно, она обзвонила все больницы и морги, молясь и глотая корвалол, лишь бы я была жива. Возможно, она не раз прошла привычным мне маршрутом, пытаясь найти хотя бы какой-то намек на мой след. Возможно, она обрывала мой телефон, слушая бездушный голос автоответчика, а вредная соседка смеялась за глаза, раз за разом повторяя, мол, я так и знала, что этим все закончится.

Целую неделю я закрывала на это глаза, надеясь, что все решится само собой. Думала, что, если буду спокойна, этот сон не превратится в кошмар и я рано или поздно просто проснусь в своей кровати.

И тут же накатила злость и желание отхлестать эту честную компанию этим же свитком, и я не смогла сдержаться.

— Сейчас я покажу вам праведный гнев! — и я обрушила зажатое в пальцах пророчество на того, кто оказался ближе ко мне — на Рансу. Вряд ли тонкий сверток бумаги мог причинить боль, но я все равно продолжала раз за разом замахиваться, собирая все, что с готовностью срывалось с языка, все, что не могла высказать в иной ситуации. Слезы застилали глаза.

Не знаю, сколько длилась эта истерика, скорее всего, недолго, но я успела задохнуться от бешеного коктейля эмоций: от отчаяния, обиды, злости, безысходности. Когда чьи-то руки схватили меня за запястья и с силой тряхнули, я уже с трудом хрипела мне самой непонятные проклятия.

— Твои слезы тебе не помогут, — голос Лемминкайнена, несмотря на свою твердость, показался мне куда участливей, чем обычно. Жалеешь меня, скотина? Из последних сил я замолотила кулаками по его груди, но он даже не дрогнул.

— Я вам еще покажу! Я выучусь, я… вас всех в лягушек превращу!

Мне показалось или он хмыкнул, неожиданно прижимая меня к себе? Я уткнулась носом в мягкую, приятно пахнущую ткань рубашки.

— И французам продам! Как деликатес! — Я дернулась, но Кай оказался сильнее. А в объятиях его было успокаивающе тепло и уютно. Оставшиеся невыплаканные слезы просто потекли по горячим щекам, пощипывая разгоряченную кожу. Сил вырываться и уж тем более злиться просто не оставалось. Теперь, когда разум был полностью лишен эмоций, я поняла, что мне ничего не остается, как самой решить свои проблемы. Я должна выучиться и найти способ создать портал своими силами как можно быстрее.

— Успокоилась? — Я судорожно кивнула и почувствовала, как его ладонь коснулась моей макушки. — Не подумай, что мы сделали это со зла. Никто из нас не хотел, чтобы так получилось, и им, — он сделал паузу, — безумно неловко и стыдно перед тобой.

— Я вернусь домой, — пробубнила я, словно оправдываясь, — и вы мне поможете! Из-под земли достану!

В глубине души я понимала, что нужно отстраниться, проявить характер, но только сильнее прижалась к парню, судорожно смяв пальцами ткань. Пусть думает обо мне, что хочет, если сейчас я останусь одна, опять расплачусь, и тогда от моей гордости вообще ничего не останется.

Целую минуту мы оба не шевелились. Ладонь Кая тепло ощущалась на затылке, мои пальцы сами собой расслабились, руки опустились. Было так пусто, что даже легкий звон в голове ощущался как часть этой пустоты. Я втянула носом воздух, шмыгнула, всхлипнула напоследок и отстранилась, почти уверенная в том, что больше не сорвусь. Не доставлю им такого удовольствия. И внезапно заметила, что в комнате мы остались вдвоем.

— Когда они ушли? — собственный голос прозвучал вороньим карканьем. Наверное, сорвала, когда кричала.

— Давно. — Лемминкайнен отошел от меня и, повернувшись спиной, велел: — Ты тоже иди, ночь на дворе. Дорогу найдешь?

Да уж не потеряюсь, хотела я съязвить, но почему-то просто кивнула. Боевик правильно расценил мое молчание.

— Эй, Кай. — Он обернулся удивленно. Я сквозь силу улыбнулась. — Вы, конечно, те еще придурки, но… спасибо.

Я выскочила в коридор и на пару секунд прижалась спиной к холодной стене. В груди еще клокотали рыдания, однако я с легкостью их подавила. Все же, несмотря ни на что, не такая уж я плакса, просто в последнее время случаев развести сырость было предостаточно. Ребята предоставили мне прекрасную возможность переосмыслить свое пребывание в этом мире, так что лучшее, что я сейчас могла сделать, — это лечь спать. А там уж как-нибудь разберемся.

И разбиралась я всю следующую неделю. То есть, выспавшись, я пришла к вполне логичному выводу, что легче будет потратить пару лет на обучение, чем бросаться исполнять какое-то мутное пророчество, которое даже не обо мне. Ребятам я ничего говорить не стала, только намекнула, чтобы меня пока оставили в покое, и они даже послушались. Честно признаться, без Лоуренса жить стало чуть скучнее, зато и в деканат меня больше не вызывали. Я прилежно посещала занятия и скоро поняла, что зря боялась — все было не так уж страшно, даже местами ясно. Но более всего меня неожиданно заинтересовали уроки по истории. За всеми этими волнениями и истериками я даже не попыталась выяснить, где оказалась, а зря. Как я выберусь, если даже не знаю, откуда? Нет бы задаться этим вопросом раньше, но мне постоянно было некогда, то себя жалела, то на других бросалась. Но теперь-то я твердо решила брать ситуацию в свои руки. У меня есть цель — вернуться домой.

Я узнала, что в этом странном мире всего два государства, и если об одном все учебники наперебой твердили только хорошее, то на долю его соседа выпал жребий быть филиалом Зла, ни больше ни меньше. Собственно, как нетрудно догадаться, я попала в первую страну, которая гордо именовалась — королевство Инария. Ею правил Король с большой буквы К, а помогали ему Совет магов (так нелюбимый моими новыми друзьями) и сборная солянка из Главнокомандующего, Верховного судьи и еще кого-то. Я не любила политику и тут тоже не сильно в нее вникла, как ни старалась. Из-за разряженного магического поля местные волшебники вынуждены аккумулировать магию в предметах, знаках и устных заклинаниях, записанных на бумаге рунами в особом порядке. Все это я уже слышала от Рансу, но в изложении преподавателей теория воспринималась лучше.

Проблемы начались, когда дело дошло до практики.

У меня ничего не получалось. Это было ожидаемо, но все равно обидно. Шарлотта честно старалась мне помочь, варила мне по вечерам какое-то зелье, концентрирующее энергию, но и оно мало помогало. Еще неделю спустя я выучила основные иероглифы и могла по памяти рисовать довольно сложные знаки, но магии в них по-прежнему не было. Учитель иероглифики предположил, что, вероятно, я сильнее в рунической магии. Читать свитки я тоже с горем пополам научилась, но как бы театрально я ни декламировала заклинания, они не работали. И это реально бесило.

Очередной вечер я проводила в библиотеке. Это было огромное, почти бесконечное помещение с уходящими в вышину рядами книг. Стеллажи были искусно вписаны в полукруглую стену и делили отсек хранилища на «коридорчики», среди которых немудрено было потеряться. Порой, чтобы найти нужную литературу, приходилось самой взбираться наверх по приставным лесенкам, потому что библиотечные работники блуждали тут примерно так же, как и студенты. Столы для занятий ютились тут же, между стеллажами, в тени, подсвеченные такими же стеклянными шарами, что и в жилых комнатах. Сегодня я засиделась допоздна, упорно перерисовывая из учебника одни и те же знаки, чтобы, наконец, их выучить. Стопка писчей бумаги рядом со мной уменьшалась по мере того, как я исписывала листок за листком, уже даже не ляпая чернилами. В итоге устала так, что глаз на глаз смотрел. Пришлось отложить самообучение хотя бы до утра. Собравшись, я поковыляла на выход.

И судьба решила отомстить мне за целых две недели относительно спокойной жизни.

— Ай! — Я больно ударилась о край стола, да еще и сумкой за угол зацепилась. Бедро намекнуло, что утром точно будет синяк, но мне было наплевать, я спешила.

— Стоять! — вокруг запястья обвились железные тиски, и меня дернуло назад со всей силы. Я взмахнула свободной рукой, однако падения не избежала. Врезалась во что-то плечом и замерла перепуганной мышкой. Кто это? Что это? Почему…

— Попалась. — Чужое дыхание обожгло мне щеку. Я стояла, тесно прижавшись к Джастину, а он наклонился к моему лицу, по-прежнему не выпуская из захвата запястье. — Давно стала такой смелой? Не слышала, что со мной не стоит портить отношения?

От его голоса, тихого и вкрадчивого, меня пробрала дрожь. И глаза, такие льдисто-голубые, что казались прозрачными осколками льда, буквально примораживали меня к месту. Он… он что, мне угрожает?

— А если нет? — природная вредность просто не оставила здравому смыслу шансов. Я дерзко задрала голову, глядя парню в лицо. Смотри, сволочь, я тебя не боюсь! — И вообще, пусти меня, больно же!

Джастин хмыкнул, сильнее сжимая мою руку:

— А если я сделаю так? — и он вывернул мне запястье так, что на глаза слезы навернулись. Я изогнулась, привстав на мысочки, чтобы спасти свои хрупкие косточки, и этот извращенец сцапал меня за талию, неприятно сокращая дистанцию между нами до минимума.

— Повторяю вопрос. Не слышала, что со мной не стоит портить отношения?

— С… слышала. — Я предпочла больше не нарываться, тем более что библиотека казалась очень темной и совсем пустой. Не лучшее место для ссор с талантливым магом. А мне еще тут как бы учиться и учиться, хочется в это верить. Да и правая рука мне еще не раз понадобится.

— Громче, — практически приказал он, хотя наши лица были так близко, что, подними я голову, наткнулась бы на его губы. Поэтому я вся сжалась и втянула шею.

— Я слышала.

— Отлично, быстро схватываешь. — Джастин чуть расслабил руку, и я смогла пошевелить ноющей кистью. Переступив с ноги на ногу, я пнула ботинком поваленные учебники. Кажется, их сшибла я, когда проносилась мимо. — Для дурнушки из далекой деревни, разумеется.

Я вскинулась. Когда речь заходила о моей вымышленной биографии, я не могла оставаться спокойной, так и боялась, что правда всплывет наружу. Джастин с наслаждением окинул дрожащую меня взглядом:

— Я происхожу из древнего знатного рода. Моя семья обладает широкими связями. — А то я не догадалась. — Я почти уверен, что у Рансу нет и никогда не было кузины, похожей на тебя.

Я дернулась, но снова угодила в цепкий захват. Что делать, если он знает правду? Если он кому-нибудь расскажет обо мне, о планах ребят, о пророчестве? Даже представить боюсь, на что способен этот красавчик с ледяными глазами. О сопротивлении и мысли не возникло — я оторопела, как кролик перед удавом. Я ни звука издать не могла, хотя тогда в столовой, никак в горячке, смела нападать на него.

— Это… это… — залепетала я, краснея. Что же мне придумать?!

— Ты подружка Лоуренса, и Рансу прикрывает извращения своего товарища? — презрительно хмыкнул Джастин. — Меня тошнит от вас обоих. Плебеи.

Я вытаращилась на него, не в силах возразить. Молила только про себя — отпусти, отпусти меня, пожалуйста! Почему мне так страшно?

— Это неправда, — пискнула я робко, и вдруг он ухватил меня рукой за подбородок, резко дернул вверх и поцеловал в губы. Это было почти больно. И очень унизительно. Я оттолкнулась от него обеими руками, благо парень так увлекся, что выпустил меня, и стрелой полетела к дверям, слыша за спиной издевательский хохот. Ненавижу!

Сама не знаю, чего я так сильно испугалась, но в ледяном взгляде Джастина отчетливо читалось не только презрение ко всем, кто был ниже по статусу, и осознание вседозволенности. Его рука, сжимающая мое запястье, походила на когтистую кошачью лапу, а я была всего лишь мышкой, с которой он желал вдоволь наиграться, прежде чем сожрать. А я-то посчитала его просто избалованным ребенком. Чертов мир!

Возле самой лестницы я с разбега врезалась в Лоуренса. Столкновение получилось таким сильным, что мы оба грохнулись на холодный гранит пола, сумка моя слетела с плеча, и конспекты, словно опавшие листья на ветру, взмыли в воздух и осыпали все вокруг.

— Эй, малышка, ты чего носишься по коридорам? — Лоу, как всегда, был весел. Раньше меня это забавляло, теперь вспыхнуло раздражение. Как можно быть таким безмятежным и спокойным, когда вокруг такое творится? Мне тут же захотелось испортить его вечно приподнятое настроение. — Что-то случилось? Ты какая-то потрепанная.

Он очень внимательно меня осмотрел и помог подняться на ноги. Я раздраженно сбросила его руку — после инцидента с Джастином любое прикосновение вызывало во мне бурю отвращения. Я начала зло собирать рассыпавшиеся листки, и Лоуренс, несколько удивленный (еще бы, его отвергли!), принялся мне помогать. Он сноровисто подхватывал с пола страничку за страничкой, потом остановился и хмыкнул:

— А ты очень старательная, Милана, — он назвал меня по имени, а не каким-то дурацким прозвищем, значит, собирается сказать что-то серьезное. — Но самообучением много не добьешься. Вот эти два знака ты ни разу не написала верно. Хочешь, я помогу тебе с иероглификой? Скажем, я предлагаю тебе частные уроки, совершенно безвозмездно.

Пришел мой черед удивляться. Безвозмездно? Это даром, что ли? И даже ничего неприличного не попросит взамен?

— Можешь мне поверить, — поспешил успокоить меня Лоу, вручая стопку бумаги. — Я от чистого сердца. Ведь для исполнения того дурацкого пророчества тебе нужно хотя бы базовое магическое образование.

Вообще, предложение звучало заманчиво. Но я не ослышалась, блондинчик назвал пророчество дурацким, но разве не вся эта чокнутая троица свято в него верит? И тут я вспомнила слова Джастина.

— О! — Нужно было срочно предупредить Лоу об опасности. — Я должна тебе кое-что сказать!

— И я тебя тоже, малышка, с первого взгляда, — расплылся в улыбке этот озабоченный тип, но вдруг взгляд его устремился куда-то мне за спину и посуровел. — Проклятье!

Я обернулась и вздрогнула — теоретик стоял в дверях библиотеки и нагло усмехался, сложив руки на груди. Вся его поза будто бы выражала насмешку и превосходство. А еще мне почудилась угроза, предназначенная специально для меня. Лоуренс попытался задвинуть меня за спину и, несмотря на свой страх, я воспротивилась.

— Пошли отсюда, — заканючила я, дергая Лоу за рукав. — Я устала и хочу скорее лечь спать!

Уверена, в другой ситуации парень бы ухватился за мои слова и вывернул наизнанку, однако, бросив хмурый взгляд в сторону библиотеки, он просто повел меня прочь.

В комнату я буквально ввалилась и, добредя до кровати, рухнула на нее как подкошенная. Что это было, в библиотеке? Объявление войны или просто неудовлетворенное эго зазнавшегося «принца»? Я не хотела думать об этом, но и не думать тоже не могла. Спасибо Шарлотте, заметив мое состояние, она заохала и заахала, быстренько согрела мне воды и наполнила корытообразную ванну, в которой мне хотелось уже не просто искупаться, а, скорее, сразу утопиться. Нет, лучше кого-нибудь утопить, благо в кандидатурах недостатка не было. Мстительно представив, как Джастин пускает пузыри в мыльной воде, отчаянно хлопая глазами, а его белесые волосы шевелятся в воде, как щупальца медузы, я почувствовала себя чуточку отомщенной. Продолжу мечтать в ванне, может, еще кого-нибудь утоплю, хвостатого и приставучего.

— Что-то случилось, да? — Лотта заботливо положила на табуретку рядом чистое полотенце и неловко застыла, сцепив от любопытства пальцы. Уходить она явно не собиралась. — Тебя кто-то обидел?

Я на мгновение задумалась, стоит ли ей рассказывать. Она хорошая девушка, но немного… болтливая. Про свою «избранность» уж точно стоит промолчать, а вот насчет остального, даже и не знаю.

— Я никому не скажу, честно!

Я вздохнула, всколыхнув шапку пены на груди. Поболтала ногами под водой, задрала их, пошевелила пальцами. Шарлотта терпеливо ждала.

— Этот Джастин, — издалека начала я, — действительно имеет здесь власть? То есть с ним правда лучше не связываться?

— Ты опять с ним сцепилась?! — ужаснулась Лотта. — Милана, я же тебе говорила!

Знаю-знаю, он мегакрутой. Как будто это должно меня успокоить.

— Я вела себя хорошо, — заверила я подругу. — Я все помню.

Не уверена, что мои слова прозвучали убедительно. В любом случае девушка сокрушенно покачала головой:

— Ладно, только впредь будь осторожнее. Как правило, те, кто ему не нравится, долго в университете не задерживаются.

Хм, похоже, он и правда крутой. Может, мне и стоит попридержать язычок и хотя бы какое-то время не попадаться ему на глаза.

— Хорошо. — Я потянулась и с наслаждением запрокинула руки. — Что у нас завтра утром по расписанию?

Мыло на диво приятно пахло, я намылила голову и только собиралась окунуть волосы в воду, как услышала то, чего так боялась:

— Верховая езда.

Пожалуй, вернусь к первоначальному плану. Утоплюсь.

Мне осталось только удивиться тому, насколько расторопной оказалась Шарлотта. Когда утром в голове щелкнул местный «будильник», я не успела проснуться, как тут же была втиснута в корсет, бриджи с застежкой под коленом и длинную расклешенную юбку с разрезом спереди. Лотта ловко натянула на меня закрытую блузку и сверху на нее — приталенный жакет с посеребренными пуговицами. Вручила тонкие кожаные перчатки и с облегчением вздохнула:

— Размер в размер. Точно угадала.

— Э? — только и смогла пискнуть я. Грудь, и без того не шибко большую, сдавило корсетом, так что дышать удавалось через раз. А я наивно полагала, что он нужен, чтобы подчеркнуть женские достоинства, а не сплющить их.

— Зачем столько одежды? Да я в ней сварюсь!

Я уж молчу, к чему надевать штаны под юбку. Чтобы не поддувало?

— Не спорь, — погрозила пальчиком девушка. — Это костюм для верховой езды. Конюшня общая, так что нужно выглядеть прилично.

— Я похожа на чучело! — взвыла я в голос, но мои страдания не тронули суровое девичье сердце моей соседки.

— Все девочки будут в такой форме, я тоже.

Утешила, что сказать. Теперь-то мне стало спокойнее. Ха!

Впрочем, я могла сколько угодно вредничать — занятие от этого никто не отменит, пришлось собрать волю в кулак и отправиться на пресловутые конюшни. На плане, заботливо выданном мне Каем, они значились между башней моего факультета и алхимиками, так что лошадей я мельком видела в окно, но подходить к ним? Раньше мне казалось, что меня невозможно заставить это сделать. Но как показала практика, нет ничего невозможного.

Площадка перед конюшнями была засыпана песком, видимо, чтобы падать мягче было. Девочки уже собрались, все как одна в этих жутких костюмах, так что я хотя бы не сильно выделялась, только вот волосы мои для местного колорита были слишком уж короткими — едва до плеча доставали. У Лотты вон коса какая длинная, в руку толщиной, не меньше. Ага, и принцесса Диана тут. Мне кажется или форменный костюм у нее какой-то особенный? А как же равноправие и все такое?

— Не смотри на нее так, — шепнула Шарлотта, и я поспешно отвела глаза. Подружки вокруг Дианы тоже принялись перешептываться и бросать на нас недружелюбные взгляды.

То, что утро не задалось, я поняла еще со вчерашнего вечера. Всю ночь ворочалась, представляя, как буду залезать на лошадь, но даже в страшном сне не могла вообразить, что это ТАК сложно!

— Милана, ваша очередь. — Я вздрогнула, когда преподавательница назвала мое имя. Подошла к лошадке, милой такой, серой в яблоках, прелесть, а не животное. На расстоянии, разумеется. К тому же, когда она повернулась ко мне мордой, улыбка ее была откровенно пугающей.

— Ну же, смелее. Что вы застыли?

На меня смотрели абсолютно все. Даже лошадь не отводила взгляда блестящих коричневых глаз. Так, Милана, ты обязана это сделать. Не посрамись!

Я обошла конягу вокруг, вспоминая, что мне по пути успела рассказать Шарлотта. Залезать нужно с левой стороны. С левой от кого? Я таки нашла левую сторону, поставила ногу в стремя. Вытащила, вставила другую. Представим, что лошадь — это большой велосипед с хвостом и гривой. Нужно всего лишь перекинуть одну ногу через седло и сесть, проще простого. Я ухватилась за луку обеими руками и подтянулась, стала перекидывать ногу, но запуталась в юбке и повисла поперек кобылы. Мои манипуляции были встречены дружным хохотом. Краснея и злясь, я с помощью конюха спустилась на землю и тут же предприняла новую попытку. Потом еще одну, и еще одну, всякий раз упираясь в седло животом, пока не осознала всю полезность надетого на меня корсета, хотя и в нем мои бедные внутренности превратились в размазанную по тарелке кашу.

Не смеялась только Шарлотта. Преподавательница растерянно хлопала глазами, впервые в своей практике сталкиваясь с настолько неумелой студенткой, при том что в этом мире все аристократы как бы должны уметь ездить верхом. А я, на минуточку, родственница ректора! Я его еще не знаю, но уже опозорила на весь университет.

— Возьмите себя в руки, — проблеяла преподавательница, делая знак конюху, который, тяжко вздохнув, крепче взял лошадь за поводья. Я едва сдерживала злые слезы. За что мне такое унижение! Не уйду отсюда, пока не справлюсь!

Я вцепилась в седло, подтянулась и — о чудо! — невероятным усилием смогла перекинуть свою тощую тушку через лошадку и приземлилась куда надо и чем надо. Ха, получили?

Надеюсь, на этом мои мучения закончатся. Шутка ли, самой впервые в жизни залезть в седло? Я выжидательно посмотрела на преподавательницу, та смерила меня задумчивым взглядом. Ну же! Я никогда так не хотела, чтобы меня пожалели, но стоило мне представить, что придется остаться с этим милым животным наедине, не имея ни малейшего представления, как им управлять, меня охватила паника. Кобыла, словно почувствовав мое напряжение, недовольно переступила с ноги на ногу. Я сильнее вцепилась в седло и зажмурилась.

— Расслабьтесь, Милана, — голос преподавательницы прозвучал совсем близко и стал казаться мне еще более мерзким. Я просто всеми внутренностями ощущала презрение, которое она ко мне испытывала, и не могла оставить эти чувства без взаимности.

Лошадка фыркнула, как мне показалось, довольно доброжелательно, и рука сама собой потянулась к жесткой, тщательно чесаной гриве. Только сейчас я заметила, насколько ухоженной она была, как похожи на серый бархат лощеные бока, как перекатываются под ними литые мышцы.

— Неужели вы впервые в седле? — поинтересовалась женщина, разглядывая мое оцепеневшее от ужаса тело. Я судорожно кивнула и, видимо, заслужила милость. — Тогда пока попробуйте привыкнуть.

Она дала указания жокею и удалилась с остальными студентками, возможно, на другую площадку. Конюх или кем он там был, забрал у меня поводья, погладил огромную лошадиную морду, что-то шепнул, и кобылка тронулась с места. Я даже взвизгнула, но тут же захлопнула рот. Кажется, где-то читала, что они боятся громких звуков, а грохнуться с высоты без малого полутора метров мне совсем не хотелось.

Прислушавшись к указаниям инструктора, я попыталась расслабиться. Сделать это было очень сложно, седло подо мной было как живое, ногами, телом, своей, кхем, пятой точкой я постоянно ощущала движение. И чем сильнее я напрягалась, тем сложнее было держаться.

Занятие казалось нескончаемым. Молчаливый жокей водил меня по опустевшему плацу, изредка награждая мои потуги сухими советами. Так я научилась держать равновесие, перенося центр тяжести в зависимости от направления движения, и правильно держать ноги. На словах это было довольно легко, но я потратила немало времени, прежде чем смогла понять такие, казалось, элементарные вещи.

А еще у меня все затекло и чесалось, и я была буквально готова расцеловать жокея, когда он подвел лошадь к деревянной скамье.

— Эй, Миланка. — Общие занятия тоже подошли к концу, и ко мне подлетела свита Дианы. Точнее, не подлетела, а прискакала, потому что никто еще не торопился спешиваться. Диана поравнялась со мной и окинула презрительным взглядом. Честное слово, как они мне уже все надоели! Я гордо вскинула голову, оперлась на правую ногу, мысленно молясь не запутаться в неудобных юбках и вылезти из седла с достоинством мастера.

— Девочки, посмотрите, какая обезьянка у нас тут, — засмеялась Диана и спрятала одну руку в складках юбки. Ну, погоди, я до тебя еще доберусь, жаба. Разумеется, тугой корсет и тяжелая юбка не добавили моим движениям должной грации, я раскорячилась как смогла, перекидывая левую ногу и не глядя ища ей опору. Всего на чуть-чуть выпустила эту гадину из поля зрения, хотя всем нутром чуяла неприятности. И тут что-то вспыхнуло, лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, а я как дура продолжала держаться за седло. Все кругом громко заверещали, от девчачьего визга у меня чуть кровь из ушей не пошла, а вот несчастное животное, игнорируя держащего поводья жокея, понеслось вперед, увлекая меня за собой с высокой скамьи за застрявшую в стремени ногу. Мама! От резкого рывка желудок ударился о ребра, испуганные лица и огромный с моего ракурса круп лошади промелькнули перед глазами, прежде чем я рухнула на землю и приложилась обо что-то головой.

Последнее, что я успела запомнить, — ехидная ухмылка Дианы.

Потом все перемешалось, закружилось, слилось в одну длинную смазанную картинку. Кто-то подхватил меня с земли, и ногу ниже колена пронзило острой жгучей болью. Я вскрикнула, выгнувшись дугой, и краем глаза увидела холодный осуждающий взгляд Джастина. Нет, показалось. Его там не было, от шока я едва могла отличить реальность от фантазий. Голоса вокруг невнятно кудахтали, среди них я различила лишь взволнованное оханье Шарлотты. Глаза закрылись под тяжестью век, и спустя будто бы всего пару минут я очутилась в незнакомом помещении, на койке, с двух сторон окруженной кипельно-белой ширмой. Пахло лекарствами, наверное, это больница. Я упала, возвращаясь домой с тренировки, и добрые люди вызвали «Скорую»? Пошевелившись, я ожидала боли, но ее не последовало. Тут-то я и вспомнила, как далеко от дома нахожусь.

— Ой! Милана!

Меня передернуло от громкого пронзительного возгласа Шарлотты. Никакого уважения к пострадавшим.

— Не кричи ты, — одернул ее Лоуренс. Я приоткрыла один глаз и увидела, что блондин пристроился на краешке моей кровати. Длинные золотистые волосы распущены из привычного высокого хвоста и на скорую руку сколоты по бокам пестрыми невидимками. — Доктор сказала, что сотрясение пройдет только через час.

Через час? Нам бы вашу медицину.

— Зря пришли.

Этот голос принадлежал Лемминкайнену. Парень стоял чуть поодаль, демонстрируя обычную для себя сдержанность. Однако пришел меня навестить. Приятно.

Потихоньку мысли прояснились. Я вспомнила все подробности злополучного урока верховой езды, вплоть до каждого из своих свежих синяков на пузе, которые, к слову, тоже совершенно не болели. И корсет с меня сняли вместе с остальной одеждой, и лежала я в тонкой белой сорочке под тонким же одеяльцем. Вспыхнув, я слишком резво для больной подскочила и прижала одеяло к груди:

— Ах ты ж дрянь!!!

Все трое моих посетителей с одинаковым изумлением уставились на меня, а Лотта даже отшатнулась. Большие карие глаза моментально заволокло слезами:

— Это я виновата… — простонала она жалобно и шмыгнула носом. — Апельсинка всегда смирной была, я попросила, чтобы ее тебе дали!.. А она… А она тебя сбросила-а-а-а!

Миг, и девушка залилась слезами, цепляясь за мою руку мертвой хваткой, и продолжила голосить как потерпевшая.

— Перестань живо! — рявкнула я и тряхнула рукой. — Не будь дурой, ты тут ни при чем! Это Диана постаралась.

Пришлось рассказать, что я видела, как мерзкая девица зачем-то полезла в потайной карман юбки, который я обнаружила в своей форме тоже. Потом — это как ни странно, тоже отложилось в моей памяти, хотя наблюдала я лишь боковым зрением, — уронила под ноги Апельсинке (вот глупость, она же серая) крохотную склянку с какой-то магической мутью, вроде тех взрывоопасных, которыми балуется алхимический факультет. Потом что-то вспыхнуло, лошадь испугалась и сбросила меня, уже почти вылезшую из седла.

— Неужели никто не заметил? — Я обратилась к Лотте. — Ты же недалеко стояла.

Девушка озадаченно покачала головой. Но мне не показалось, я точно знаю, что так было!

— Это Диана, — уверенно настаивала я. — Она хотела мне отомстить за лягушку.

Кай вдруг отклеился от стены и стремительно вышел за дверь, хлопнув ею напоследок чуть громче, чем это необходимо. В который раз убеждаюсь, что их с Дианой что-то связывает, и мне страсть как любопытно, что.

В палату заглянул Рансу, и озабоченное выражение на его лице сменилось лучезарной улыбкой:

— Милана! — Он радостно всплеснул руками. — Я только узнал. Ты как?

К теме о неудавшемся покушении на мою драгоценную жизнь мы больше не возвращались. Кажется, серьезно к моим словам отнеслась только Лотта, и то непонятно, из солидарности или правда поверила.

От дальнейших занятий на остаток дня меня освободили, и я, переодевшись в ставшую уже привычной форму, решила вновь наведаться в библиотеку. Видимо, от удара головой на меня снизошло озарение: а почему бы не подойти к проблеме с другой стороны и не начать искать информацию сразу о создании телепортов или порталов? Тогда можно будет быстрее свалить из этого дурацкого мира. Жаль только, нельзя этого сделать до следующего занятия верховой ездой.

Осторожно ступая (ну да, нога после их странных манипуляций совсем не болела, они даже повязки не накладывали, но все же в их совершенную медицину до конца мне не верилось), я вошла в библиотеку, еще памятуя о моем последнем визите сюда. И меня сразу передернуло, почему мне в момент падения померещился Джастин? Был ли тому виной тот поцелуй, если это шальные игры подсознания? Или он и правда был там? Черт, я совсем забыла предупредить Лоуренса или Рансу о том, что этот светловолосый хмырь может вставить нам палки в колеса. Раньше меня бы это не сильно волновало, но сейчас от этого зависела возможность получить доступ к необходимым знаниям.

Отыскать нужную тему в каталоге оказалось просто, сложности начались потом. Длинный и очень высокий стеллаж с искомой литературой обнаружился почти в противоположном конце зала. Полки пестрили потрепанными корешками обложек, многие названия было попросту не разобрать, да мне и не нужно было. Я сверилась со своими записями: «секция Q-R, стеллаж 15, полки t1, t2, t3». В странной нумерации я успела разобраться еще в прошлые разы, но не сразу сообразила, что необходимые мне книги забрались под самый потолок, а после утренних приключений высоты я боялась еще сильнее. Но что поделать, полезла. Юбку подобрала, чтобы повторно в больничку не угодить, и полезла на верхотуру, теша себя мыслью, что скоро напишу это проклятое заклинание и помашу ручкой. Наверху, как и ожидалось, было немного пыльно и до одури страшно. Одной рукой я вцепилась в поручень, а другой нащупала нужные корешки — три толстенных фолианта, не надорваться бы. Прижав их к груди, я вознамерилась аккуратно и чинно спуститься, бросила вниз взгляд…

— Твою ж!.. — вырвалось у меня. Этот Джастин видением точно не был. Стоял себе возле моей лесенки и ухмылялся. У меня все затряслось от страха. А если они все заодно? Толкнет лестницу, и поминай как звали — библиотека такая огромная, что даже шум падения не везде слышно будет. Я постаралась сильно не дрожать и страха не показывать. Эх, если бы это было так легко!

— Слышал, тебя лошадь скинула, — запрокинув белобрысую голову, парень откровенно любовался моим запуганным видом. Ему вообще, похоже, нравилось мучить людей. Такие вот детишками котов за хвосты таскали и по воробьям из рогаток лупили.

— Было дело, — сквозь зубы пробурчала я. Не уверена, что меня было слышно с такой высоты, ну и ладно. Может, оно и к лучшему.

— Ты не кузина Рансу. — Он нехорошо прищурился. — Теперь это стало почти очевидно. Кто же ты такая?

Ну почему, почему он ко мне привязался?! Он меня пугает, я не хочу видеть его, находиться с ним рядом! Где же Лоуренс, он ведь всегда ошивается где-то поблизости? Никогда так не желала видеть его, как сейчас.

— Спускайся, познакомимся поближе.

Ага, как же. Я крепче прижалась к лестнице, неловко переступила с ноги на ногу, и вдруг каблук шнурованного ботинка соскользнул со ступеньки. Я тихонько ахнула, взмахнула руками, выпуская книжки, и полетела спиной вниз.

Вместо всей жизни перед глазами пронесся только темный потолок и пара верхних полок. Я даже испугаться толком не успела — приземлилась относительно мягко и позорно вскрикнула. Кажется, мне понадобился целый час, чтобы сообразить, что произошло. Вот я падаю, лечу вниз, а потом — потом не знаю. Я жива, и то хорошо.

И вдруг поняла — очень даже плохо.

Я лежала на руках Джастина, и он довольно крепко меня обхватил. Его горячая ладонь жгла мне бок.

— А ты, оказывается, прыткая девочка. — Он с глумливым смехом стиснул меня еще сильнее, так что я коротко взвизгнула и попыталась освободиться. — Ну же, не строй из себя невинную овечку, ни за что не поверю.

— Отпусти! — Я не знала, то ли разозлиться, то ли окончательно испугаться, но мой голос наверняка звучал удручающе жалобно, потому что Джастин почти сразу разжал пальцы, и я едва удержалась, чтобы не рухнуть на пол.

— Что это у тебя тут?

Парень поднял один из выпавших при падении томов.

— Какое похвальное рвение к новым знаниям. — Он повертел книгу в руках. На мою попытку отобрать заветный фолиант лишь усмехнулся и задрал его над головой. Разумеется с моим ростом попытаться достать было бессмысленной затеей. — Но можешь не стараться. Это тебе ничем не поможет. М-м-м, а может, ты просто так хотела меня увидеть, что опять пришла сюда?

Не опуская руки с книгой, Джастин чуть наклонился, заглядывая мне в глаза.

— Тебе ведь понравилось со мной целоваться, да?

Меня как водой окатило. Подпрыгнув, я выхватила книжку и отскочила на безопасное расстояние. Уйти не могла — моя сумка и остальные фолианты валялись у ног теоретика, и не похоже было, что тот собирается так легко их мне отдавать. У меня только что пар из ушей от злости не повалил.

— Наигрался? — выдохнула я, бессильно стиснув кулаки. Только бы не вцепиться ему в лицо.

— Зависит от тебя, — промурлыкал этот гад и подошел ближе. Я выставила перед собой книгу как щит. — Мне показалось, ты любишь игры…

Повезло нарваться на очередного маньяка-извращенца! Попятившись, я споткнулась и проморгала момент, когда Джастин навис надо мной и протянул руку. Мне удалось увернуться от прикосновения, но ситуация становилась все хуже, и я представить не могла, что делать. Прижалась спиной к стеллажу и замерла. Кричать или не кричать?

— Не люблю.

— Я могу тебя научить. Учиться же ты любишь. — Парень схватил меня за подбородок. Я прекрасно помнила, чем это закончилось в прошлый раз, и замахнулась для пощечины. Джастин, не глядя, перехватил мою руку и так больно сжал, что я вскрикнула. Да чтоб ты провалился!

Моя ладонь вспыхнула, точно ее окунули в кипяток. Волна горячей дрожи прокатилась по коже до самого локтя, щекоча сотней крохотных острых коготков. Я дернулась, и Джастин выпустил меня, отшатнувшись в сторону. Его красивое бледное лицо исказила болезненная гримаса.

— Ты что творишь, дура?! — Он прижал руку к груди и зло зашипел. От его скрюченных пальцев шел едва уловимый дымок. — Совсем ум потеряла? Да я тебя сгною за это!

Развернувшись, он быстро удалился, чему я, конечно, была очень рада. Вот только я ничего не сделала. Не знаю, что произошло, но это точно не могла быть я. Но разобраться с этим попробую потом, когда окажусь подальше от этого места. С него станется притащить кого-нибудь из своих дружков на подмогу, и не факт, что в этот раз я смогу так легко отделаться.

Я быстро собрала с пола разбросанные книги и запихнула в сумку, от спешки едва не сминая свои конспекты. Как мне не хватало здесь обычных тетрадей, хорошо Шарлотта не поленилась сделать мне небольшую подшивку из записей, теперь они хотя бы не рассыпались.

Как добралась до нашей с Лоттой комнаты, не помню — так спешила, так боялась встретить кого-то по дороге. Меня нехило потрясывало. Если Джастину хватит наглости отправиться в деканат и заложить меня, то моей только начавшейся учебе придет бесславный конец. Но ведь я правда ничего такого не делала, да даже если бы и захотела сделать, не смогла бы. Все вокруг наперебой твердят, что использовать магию так, как пишут в фэнтези-книжках, невозможно. Если я просто взмахну рукой, представляя, как на Джастине загораются волосы, он от этого лысее не станет. Но… Но тогда что же произошло? Что вообще со мной происходит?

Шарлотта с порога взяла меня в оборот и с неожиданной силой отобрала сумку и уложила меня в постель.

— Тебя же только выписали! — отчитывала она меня. — Доктор срастила кости и сняла боль, но для завершения лечения необходимы хотя бы сутки. Чем ты думала?

А я вообще не думала. Мне думать некогда — действовать надо.

— Мне нужно почитать про устройство телепортов. — Я упрямо откинула одеяло и спустила с кровати ноги. — Это очень важно. Без них я не попаду домой.

— Домой? Зачем тебе домой? — Лотта удивленно распахнула глаза. — Год только начался.

Ох ты ж! Забыла, что она не в курсе про пророчество и все, что с ним связано. Чуть не спалилась.

— Э-э-э, — заблеяла я, краснея. — Мне для контрольной надо.

Соглашусь, не слишком убедительно, но у меня и без того голова кругом шла, чтобы придумывать что-то по-оригинальнее. Лотта задумчиво покивала, и я вдруг выпалила:

— Я спросить хотела, ты… — и сама не поняла, что собиралась сказать. — Разве нельзя использовать магическую энергию напрямую?

— Это как?

Я объяснила, как сумела, на что Лотта только посмеялась:

— Откуда ты такая взялась? Все королевство в курсе, что это невозможно. Когда-то давно, говорят, так и было. Тогда и Инарии-то еще не было, а Крочфорд не делился на Южный и Северный. Все маги обладали способностью преобразовывать энергию напрямую, а потом из-за войны и разделения государства Источник природной магии был украден и спрятан где-то в Северном Крочфорде. — Девушка отвлеклась, улыбнулась. — Ну да кому я рассказываю. Эту историю в школе каждый год рассказывают.

И она посмотрела на меня так, будто прекрасно знала, что ни в какой местной школе я не училась. Показалось, конечно.

— А почему ты спросила?

Я вяло отмахнулась, загруженная новой информацией:

— Просто так. Где-то что-то слышала. Забей.

И поспешно сгребла книжки и вместе с ними вернулась в постель. Моя половина комнаты по-прежнему не отличалась красотой и ухоженностью, и заняться ею просто не находилось времени. Да и здесь я в основном только спала, днем таскаясь на занятия, а вечера проводя в библиотеке. Такой прилежной студенткой я не была даже на первом курсе педа.

Учебные пособия, которые я с таким трудом раздобыла, радости мне не принесли. А вроде казалось, я выучила эти долбаные руны, но нет же! Такого бешеного порядка я еще не встречала. Увы, мне пока не по силам прочитать и сотой доли написанного. Рано радовалась, как говорится. Я быстренько переоделась в ночное и завалилась спать. Тело под конец дня напомнило, что ему сегодня нехило досталось и надо бы о себе больше заботиться. Лотта всегда засыпала рекордно быстро — я только-только нашла удобную позу, как с ее половины донеслось мерное посвистывание. Скоро заснула и я.

По моим ощущениям, было где-то начало четвертого утра, может, и раньше. Дома я обычно в это время стабильно вставала попить водички, вот и тут привычка взяла свое. Я, двигаясь рывками, как пьяный лунатик, поднялась на ноги, вытянула руки, чтобы ни на что не напороться, и отправилась искать графин с водой. Кажется, он где-то на подоконнике. Мне снились всякие неприятные вещи, так что передвигаться по темной просторной комнате было немного страшновато. Я подобралась к окну и все же не удержалась от искушения посмотреть в него. Сначала я видела лишь свое помятое размытое отражение, а потом сквозь него проступила… лошадиная морда! Натуральная такая лошадиная морда, я ее теперь ни с чем не перепутаю. Лошадь прижалась губами к стеклу, обнажая здоровые крупные зубы, подмигнула мне, взмахнула крыльями и улетела.

Я с минуту изучала свое отражение, гадая, что в моей непритязательной внешности могло натолкнуть меня на такую странную галлюцинацию. Лицо у меня хорошей формы — сердечком, улыбка вроде тоже на лошадиную не тянет. Так и не решив, что это был за глюк, я медленно вернулась в постель и закрыла глаза. Верховая езда и Джастин. Джастин и верховая езда. Вот отчего все мои неприятности. И если бы я увидела ржущего за окном на уровне девятого этажа Джастина, могло быть и хуже. Успокоив себя таким образом, я скоро уснула и без происшествий проспала до самого утра.

На следующий день в столовой после ужина меня поймал Лоуренс, как всегда блистающий своим обаянием и лучезарной улыбкой. Интересно, скольких он девушек уже покорил и сколько сумел бы покорить еще, если бы не его непритязательное положение в обществе? Шарлотта, что-то пискнув, быстренько убежала. Опять невесть что себе напридумает, а мне потом оправдываться.

— О-о, Милана, а я как раз тебя ищу. — Блондинчик приобнял меня одной рукой за плечи, впрочем, к этому жесту я давно успела привыкнуть и сбросила его ладонь. Знать бы, что ему от меня понадобилось? Уж не на свидание ли хочет пригласить? О чем я тут же поинтересовалась. Не про свидание, конечно.

— Тебе нужно немного развеяться. — Лоуренс начал издалека, не иначе как что-то задумал. — Будешь сильно напрягаться, не сможешь как следует ничего выучить.

С этим сложно было не согласиться. От новых знаний, не имеющих ничего общего с привычным для меня устройством мира, уже пухла голова. К этому неприятному ощущению можно было добавить головную боль по поводу Джастина, ненавязчиво мешающего моей учебе, и предстоящему занятию верховой ездой.

— И что ты предлагаешь? — Я недоверчиво прищурилась.

— Идем со мной, покажу кое-что интересное.

Немного помявшись и честно предупредив, что если он будет распускать руки, то точно получит по шее (или чему-нибудь более чувствительному), я все-таки сдалась. И Лоу поспешил вывести меня из главного холла в одну из пяти открытых галерей, а оттуда, через разбитый парк, к закрытой площадке. Справа алела красная башня факультета экспериментальной магии (а я честно пообещала себе быть внимательней и стараться запоминать все). Слева, за башней общежития, виднелся корпус теоретиков, поражающий своей ослепительной белизной. В этой части университетского комплекса я еще не была.

— Куда мы идем?

Сюрпризы хороши в дозированных количествах, а в последнее время их было слишком уж много. Парень загадочно улыбнулся:

— Ничего не спрашивай, или мне придется завязать тебе глаза.

Лишаться зрения в обществе такого повесы, как он, мне не улыбалось, поэтому еще какое-то время я покорно брела за ним, гадая, чем он планировал меня порадовать.

Солнце почти полностью скрылось, только краешек торчал из-за массивной громады главной башни, озаряя ее жутковато-алым ореолом. На фоне темнеющего, но пока еще насыщенно сине-лилового неба, смотрелось это как кадр из исторического фильма про рыцарей. Наверное, я сбавила шаг, потому как Лоуренс нетерпеливо обернулся и поманил меня рукой:

— Давай, немного осталось.

Не иначе как не вовремя проснувшийся романтический настрой отвлек меня от созерцания дороги, и ненавистные конюшни вынырнули передо мной внезапно, как снег в декабре. То есть ну совершенно неожиданно. И здесь они! Мы так не договаривались!

Я затормозила обеими ногами, несмотря на то что предусмотрительный Лоу загодя взял меня за руку, но ему не удалось сдвинуть меня с места — я буквально вросла в землю.

— Ты что задумал?! — Меня обуял такой ужас, что и словами не описать. — Как мы тут оказались?

Лоуренс сжал мою ладонь и второй рукой ласково погладил стиснутые пальцы.

— Малышка, не упрямься. Ты же не хочешь, чтобы я нес тебя на руках? Мне ведь несложно, правда.

И он сделал обманный жест, будто собирается подхватить меня. Я запротестовала:

— Никаких лошадей! Слышишь? Сам иди к своим кобылам!..

Меня без предупреждения сгребли в охапку и подняли на руки. Взмахнув в воздухе руками, я ойкнула и изо всех сил вцепилась в шею парня.

— Одурел совсем? — для порядка спросила я, уже зная ответ. В этом весь Лоуренс — дурной и тем безумно привлекательный. — Отпусти, я сама пойду. Честное слово.

Обещание я сдержала. Он подвел меня ко входу, а сам скрылся внутри. Я стояла и слушала звуки, доносящиеся из конюшни, — лошадиное фырканье, негромкое ржание, перестук копыт. Вообще, странно это. Я, конечно, еще путаюсь в плане, но точно помню, что лошади содержались совершенно в другом месте, у самых ворот.

Отвлекшись, я не сразу услышала, как Лоу вернулся.

— Эй, Милана, — позвал он. — Обернись.

Я послушалась, мысленно готовясь обрушить на него всю свою ярость.

Лоуренс стоял неподалеку, сжимая в руке поводья. Конь рядом с ним всхрапнул, нетерпеливо пристукнул копытом и вышел на свет.

О, что это был за конь!

Снежно-белый, как платье невесты, стройный и гибкий, длинноногий и с такой роскошной шелковистой гривой, что ее сразу захотелось погладить.

— Подойди, — велел Лоуренс, и я несмело приблизилась. Белогривый красавец тоже сделал пару шажков мне навстречу и развернул крылья. Нет, я не ошиблась. Нет, мне не показалось. Да, ночью в окне я видела именно это.

Они были огромными, эти крылья. Похожие на птичьи, с белым оперением и трогательным пушком у основания. Мамочки мои, да это же…

— Это пегас?!

На мой вопль пегас отреагировал адекватно, даже ухом не дернул.

— Да. Я подумал, что в виварии теоретиков ты еще не бывала. К тому же с твоим страхом лошадей нужно что-то делать. — Лоуренс достал из кармана яблоко и протянул мне. — Покорми его, им такое нравится.

— Нет, подожди, — я еще не пришла в себя. — Это правда настоящий пегас? Крылатый конь из греческих мифов? Который живет на горе Парнас и зажигает с музами?

— Не знаю я, что это за Парнас. — Лоу погладил конягу по морде, — но пегас настоящий. У вас такие есть? В твоем мире.

Я покачала головой:

— Нет. У нас ничего нет. Магии, я имею в виду.

— Да ну? — Парень удивился. — Совсем ни капельки? Даже такой убогой, как у нас?

— Вообще никакой, — грустно подтвердила я. Звучало на самом деле довольно печально. — А как его зовут?

Пегас радостно схрумкал протянутое мной яблоко и ткнулся бархатными губами в ладонь.

— Не знаю. Можешь сама придумать имя.

Пока я умилялась, Лоуренс оказался совсем близко, наши ладони соприкоснулись, когда мы оба погладили лощеный лошадиный бок.

— Милана, — голос парня приглушенно прозвучал почти над ухом.

Я повернула голову и угодила прямо в его объятия. В опустившихся сумерках все казалось немного нереальным, даже теплые руки, сомкнувшиеся вокруг меня, словно принадлежали ожившему сновидению. Я была не в силах отвести взгляд, опустить голову. Наши с Лоуренсом губы были так близки, что неровное дыхание, срывающееся с них, перемешивалось. Мои ладони уперлись ему в грудь.

— Милана, — повторил он мягко, томно, как заклинание. И, наклонившись, поцеловал меня.

Пегас, закат, поцелуй. Все пронеслось в моей голове, и я будто очнулась. Рванулась, в попытке оттолкнуть парня, и чудом не свалилась на землю. Хотя не чудом — его руки продолжали поддерживать мою спину и совсем не собирались отпускать. И тут я ощутила самый настоящий ужас, сравнимый с тем, который охватил меня при первой встрече с Джастином в библиотеке. Когда пришло понимание, что любой неверный шаг может стоить мне жизни или как минимум шанса вернуться домой, что почти равносильно.

Я испугалась Лоуренса. Неосознанно, до дрожи в коленях, но от этого не менее абсурдно. Испугаться одного из немногих, кому можно было довериться!

— Лоу, пусти, — взмолилась я, продолжая упираться ладонями в грудь и надеясь на то, что эта его романтическая дурь наконец пройдет. Нет, ну хитер, лис! Развеяться мне надо, отдохнуть!

— Милана… — блондин разочарованно выдохнул, и рука его скользнула по моей спине вверх, запутываясь в волосах. У меня аж мурашки побежали по телу, только уже не понятно, от страха или от чего-то другого. И что он заладил: «Милана, Милана»? Двадцать один год я уже Милана!

— Пусти, говорю!

— Ну же, малышка, не будь такой скромной, — промурчал Лоу, снова приближая свое лицо к моему. Ой, кажется еще чуть-чуть, и я уже не смогу сопротивляться. Хороша же я буду, поддавшись искушению. Сама себя потом не прощу. Я предприняла еще одну попытку освободиться.

— Она же попросила тебя отпустить, — раздался совсем рядом грозный голос, и я уже догадывалась, кому он принадлежал. Сердце ухнуло в пятки, а казалось, хуже уже и быть не могло.

— Кай? — Лоуренс, наверное, от растерянности, ослабил захват, и я тут же ужом соскользнула вниз и отскочила на несколько шагов в сторону.

— Лемминкайнен! — прорычал брюнет, хватая Лоуренса за воротник кителя. — Совсем обезумел? Последние мозги на зелье пустил, раз забыл, как с девушками обращаться! Может, тебе напомнить?

И он с силой тряхнул друга, да так, что тот едва удержался на ногах. Но это была минутная слабость, потому что Лоу перехватил его руки, отдергивая от своего воротника. Пегас позади них нервно фыркнул и отошел. И я его прекрасно понимала.

— Тебя никто не просил лезть в наши с Миланой отношения! Лучше в своих разберись!

Меня затрясло. Голова кружилась то ли от одуряющего поцелуя, то ли от полного непонимания ситуации. Все происходило как в дурном сне, вроде по отдельности все ясно, но целая картина не складывалась и больше походила на мазню экспрессиониста.

— Прекратите… — вмешалась было я, но тут же осеклась, встретив грозный взгляд Лемминкайнена. На Лоуренса я даже не посмотрела, так стыдно мне было. Боевик рывком оттолкнул от себя блондина и дернулся в мою сторону, но что-то его остановило. Наверное, мой напуганный и очень потрепанный вид.

— Не вмешивайся, — в его глазах невозможно было прочитать эмоций, хотя мне очень хотелось заглянуть внутрь и понять, что же он думает. — Возвращайся к себе!

Приказной тон мне совсем не понравился, но спорить я побоялась. Нет уж, лучше спокойно сяду в своей комнате с книжками, которые набрала вчера в библиотеке (и даже толком не открыла), и больше никогда не останусь ни с одним из этой безумной компании наедине!

Я, никак по счастливой случайности, быстро нашла обратную дорогу, пронеслась мимо припозднившихся студентов и стрелой взлетела на свой этаж. Желудок от волнения подкатывал к горлу, и я даже сама не знала, расплачусь сейчас или рассмеюсь. Оказавшись в безопасности, я почти сумела успокоиться, к тому же меня встретила Шарлотта, желающая поделиться очередной очень важной новостью из чьей-то биографии. Я бы могла назвать подругу сплетницей, она умудрялась знать все и обо всех, даже то, чего знать не могла. Может, у нее есть сыворотка правды, при помощи которой она выпытывает интересующую ее информацию у своих жертв? Еще и не отдышавшись, я задала ей этот животрепещущий вопрос, чем поставила девушку в тупик. Ну а что? Вдруг, действительно есть, а мне бы сейчас пригодилось. Я даже знаю, на ком испытала бы в первую очередь.

— О чем ты? — не поняла Лотта. Либо притворяется, либо и правда ничего такого у нее нет. И мне пришлось объяснить. — Как интересно! — девушка подскочила с места и схватила со стола толстую книженцию. — Можно попробовать, например, ревень, мелисса или ромашка обладают успокаивающими свойствами, а если правильно вплести заклинание…

Дальше я ее почти не слушала, ибо совершенно ничего не понимала. В голове творилось черт-те что, на губах еще чувствовался вкус вырванного силком поцелуя. Я устало потерла лицо, беря себя в руки. Сыворотка правды? Какая глупость, хотя… В любом случае моя шутка вылилась в довольно интересную идею, у меня-то может ничего и не получится, но чем черт не шутит.

Соседка вооружилась стопкой бумаги и обложилась книгами, я решила последовать ее примеру, в конце концов, сколько можно впустую тратить время? Книги, принесенные из библиотеки, я успела просмотреть только мельком и совершенно ничего не поняла. Все эти формулы, руны, знаки, да разве это магия? Это разрыв шаблона, а не магия! Кто ее вообще придумал?

Я плюхнулась на кровать и заглянула в сумку за конспектами. Потянула за сшитые листы, но те не поддались, прочно за что-то зацепившись. Интересно, что это? С самого дна сумки была изъята тонкая книга с раскидистым деревом на обложке, больше похожая на брошюру, чем на учебник. Здесь они все были как на подбор — добротные, толстенные, с золочеными буквами, а эту я точно не видела, иначе запомнила бы.

Я отогнула обложку и быстро пролистала желтоватые страницы с цветными иллюстрациями, а на форзаце красовалась печать: «Закрытый отдел». О, как интересно. И каким же образом ко мне это попало? Может, случайно прихватила, когда впопыхах собиралась после столкновения с Джастином?

Я поспешила отогнать от себя неприятные мысли. Черт с ним, с Джастином.

При более детальном рассмотрении книжка оказалась не чем иным, как небольшим сборником детских сказок. Что-то про сотворение мира в духе «и стало Великому скучно и одиноко, и решил он создать мир. Создал он Древо Жизни, а вокруг него землю, воду, птиц, рыб, людей и возрадовался! Но стали в его мир приползать разные твари, и закрыл Создатель свой мир, сотворив три ключа и отдав их верным людям, наказал им хранить мир».

Я задумчиво захлопнула книжку и посмотрела на обложку. У телепортационного пункта на главном входе в университет, было точно такое же дерево, прям один в один. Раскидистые ветви, густые прочные корни (даже на рисунке было видно, какие они крепкие), странные плоды с алхимическими символами. Один из них красовался на моей студенческой печати, той самой, что в первую ночь здесь я приняла за пластиковую карточку.

— Ло-о-отт, — позвала я. Подруга, все еще увлеченная новой идеей, подняла голову. — Слушай, а как ва… наш мир был создан?

Девушка поправила волосы и развернулась ко мне, при этом не проявила ни капли удивления, хотя я заметила, как дрогнули аккуратные бровки. Что же творится в ее прелестной голове?

— Милана, ты как только что родилась! Об этом же с самого детства рассказывают. Это же обязательная программа, — и соседка затараторила будто заученный текст. — В Великой Пустоте зародилось семя, а из него выросло Древо Жизни. И стали вокруг Древа образовываться земля, вода, воздух, родились звери, птицы и так далее. Солнце ласкало ветви и родились плоды, даровавшие людям Знания и Магию.

Так вот почему эта березка мелькает везде где только можно. Это у них что-то вроде символа Мира.

— А потом?

— Чтобы сохранить мир и порядок были выбраны два правителя, один заведовал Знанием, другой Магией. Они были хорошими друзьями и мечтали породниться, соединив Священным браком своих детей. Но сын мага влюбился в простую девушку и отказался жениться. И тогда правители поругались, разразилась война, и поделили они мир на две части. Один забрал себе всю Магию и выкрал Древо Жизни, а все магические существа ушли за ним. Второму осталось Знание, и он научился извлекать из него Магию.

У меня закружилась голова. Так, ладно, все вроде бы предельно ясно, вот только…

— А ключи?

— Какие ключи?

Я немного засомневалась, а потом все-таки подсунула подруге книжку. Если я ни с кем этим не поделюсь, моя голова просто лопнет. Будто мне своих проблем не хватает, а я решила в устройство этого глупого мира вникнуть. Но где-то на грани сознания мелькала мысль, которую я никак не могла ухватить.

Лотта наскоро пробежалась по строчкам, заметно бледнея, потом открыла форзац и окончательно спала с лица.

— Откуда ты это взяла?

— Оно оказалось у меня в сумке. — Я развела руками. — Это же детская книжка, ничего серьезного.

— Ты видела штамп? Милана, мне это не нравится. — Она покачала головой. — Если у тебя найдут эту книжку, могут запросто отчислить из университета.

— Но почему?

— Не знаю, но к книгам, хранящимся в закрытом отделе библиотеки, имеют доступ только члены Совета.

Я покачала головой. Если участь быть запретной постигла обычную книжку с детской легендой о сотворении мира, значит, в ней либо кроется какая-то тайна, либо Совет магов тронулся умом, как наши власти, запретившие «Ну, погоди!» за пропаганду курения и педофилии. Тогда я понимаю, почему этот кружок революционеров так яростно пытается с ними бороться.

Быстро уверив подругу, что завтра же отнесу книгу в библиотеку и оставлю там, где предположительно могла ее найти, я собрала свои записи обратно в сумку.

Убедившись, что соседка расслабилась и отвернулась, я вынула брошюрку и спрятала под матрас. Черта с два я ее верну, пока до дыр не зачитаю и не выясню, кто, в чем и зачем мне врет. А что кто-то врет, я теперь была уверена на все сто.

— Милана! Милана! — Шарлотта трясла меня за плечи. Ну что же за неделя такая? Не успеет случиться что-то одно, как тут же происходит другое? Кажется, я только-только легла. Даже будильник еще не звенел.

Я разлепила веки и недовольно покосилась на Лотту. Соседка уже была наряжена в форму (когда только успела?), разве что волосы в некотором беспорядке, и на лице такое выражение, будто мы горим, тонем и выиграли миллион долларов одновременно, потому что помимо паники и страха в ее глазах плескался азарт.

— Что случилось? — Я приподнялась и для верности выглянула в окно — небо едва-едва начинало светлеть, а значит, до будильника еще точно несколько часов.

— Там… мальчики… — Девушка перевела дух.

Ага, мальчики. Это многое объясняет. Особенно попытку поднять меня по этой очень важной причине ни свет ни заря. Знаете, где у меня уже эти мальчики? Я собралась было рухнуть обратно на подушки и отдать должное блаженным часам утреннего сна, как Лотта шумно вдохнула и пояснила:

— Лоуренс и Лемминкайнен, — ух, как из ее уст звучат эти имена, прямо заслушаешься, — дерутся.

Сон как рукой сняло.

— Что значит «дерутся»? До сих пор? — вырвалось у меня. Шарлотта недоуменно захлопала глазами.

— У них дуэль! Самая настоящая! На мечах! — и она ткнула пальцем в окно, которое выходило не куда-нибудь, а на тренировочную площадку боевиков. Очень удачное расположение для женского общежития. Я тут же выскочила из-под одеяла, распахнула деревянные створки и, вцепившись руками в подоконник, выглянула наружу.

На плацу виднелись три фигуры, и мне даже гадать не пришлось, кто бы это мог быть. И мне неожиданно стало стыдно — неужели из-за меня? Неужели из-за вчерашнего? А если они переубивают друг друга?

Как будто в подтверждение моих слов в тусклом свете блеснуло лезвие меча. Черт! Что же я наделала?

Накинув пиджак на сорочку, я ломанулась из комнаты. Нужно остановить этих идиотов, пока они не натворили дел.

На краю плаца меня остановил Рансу. Рыжий выглядел сонным и непонимающим.

— Они подняли меня полчаса назад, — пояснил он, широко зевая, отчего очки комично съезжали набок, — сказали, что будут драться и я должен стать их секундантом.

— Вы что, совсем рехнулись? — возмутилась я, обращаясь к дуэлянтам. В отличие от рыжего, эти двое не выглядели сонными, напротив, их глаза были полны решимости и непримиримости. Лоу разминал шею и плечи, Кай, в белой рубахе с закатанными рукавами, тряхнул рукой. Так обычно снимают напряжение в мышцах, меня Виталик учил.

— Не вмешивайся, малышка, — блондин не терял своего обаяния даже на пороге драки, хорошо, если не смерти.

— Если вы из-за… вчерашнего, то не надо. Кай, я… я не в обиде на него. — Я попыталась встать между ними, но меня удержала не вовремя появившаяся Шарлотта. — Не надо дуэли!

Однако они меня, казалось, не замечали. Ненавижу, когда меня игнорируют!

— Вы меня слышали вообще или нет? — Я дрожала, немного от холода, немного из-за стресса. Кай легко перебросил меч в левую руку и опасно сверкнул глазами:

— Чтобы уравнять шансы.

Лоуренс затянул волосы в узел и гордо вскинул голову:

— Не в поддавки играем. Дерись в полную силу, я не так плох, как тебе думается.

Ой, они ведь на полном серьезе. Меня уже трясло, как осиновый листок. Два красивых парня дерутся из-за меня, так почему мне так фигово?!

Я не желала смотреть, как они замахиваются друг на друга отточенными железяками, от звука скрещивающихся клинков ныли зубы. В конце концов, не только Лоу виноват в том поцелуе, я тоже не слишком активно вырывалась. А ведь он еще про Джастина не знает.

— Да остановитесь же! — рявкнула я, и мой голос потонул в скрежете металла. — Шарлотта, что делать?

Девушка во все глаза наблюдала за дуэлью и на мой вопрос не отреагировала. С ума что ли они все посходили? Меня тошнит от страха, а она смотрит, открыв рот.

— Рансу! — Я вцепилась в руку рыжего. — Сделай ты что-нибудь. Ты их секундант, скажи, что правила были нарушены или что-то в этом роде.

Парень перевел на меня затуманенный взгляд. Неужели хотя бы он понимает, какой кошмар тут творится?

— Все по-честному, — сказал он и пожал плечами. — Их уже не остановишь. Бой до первой крови. Что?

Видимо, мой взгляд чуточку изменился. Рансу попятился:

— Милана, ты чего так…

Времени на раздумья не оставалось, и под шум тяжелого дыхания и звона мечей я вцепилась непослушными пальцами в воротник Рансу, притянула к себе и смачно поцеловала.

Эффект превзошел все ожидания.

Шум стих, казалось, все даже дышать перестали. Особенно Рансу. Я от усердия раскраснелась и запыхалась, а он, напротив, побледнел и как-то спал с лица. Постепенно на щеках его проступил пунцовый румянец, парень ойкнул и, вырвавшись, умчался в башню. Оставшись без секунданта, оба дуэлянта замерли, повернувшись в мою сторону. Под их взглядами захотелось натянуть тоненькую полупрозрачную ночнушку на пятки, а лучше сразу зарыться в песок. Но плевать. Главное, смертоубийства не будет, и пусть думают обо мне, что хотят. Они меня призвали, но распоряжаться мной у них права нет.

Я выпрямилась, гордо развернулась и пошла досыпать свой законный час до побудки.