Рассвет

Глава 29

Заслуженный Слуга Народа, Герой Раввены и член Совета, Сай Елин, удалившись от веселящейся публики, вышел из зала на темный балкон, заросший ползущими растениями вьюн-травы, чтобы немного подышать свежим воздухом и отдохнуть от суматохи, окружавшую шумную толпу.

Немного освежив кружащуюся, от выпитого вина голову, Сай Елин харкнул вниз и присел на низенький диван, стоящий в глубокой нише края балкона, разглядывая яркие звезды и полумесяц, освещавшие ночную Мориту

Откинувшись на спинку дивана, он вдохнул на всю грудь свежего воздуха. Жизнь для него была хороша. Богатство, слава, почет и власть, все то, что его окружало и к чему он стремился последние годы-все это было у его ног. Так же, как и поблескивающая тусклыми огнями Морита, лежащая перед его взором.

Он сейчас с трудом вспоминал свой жизненный путь до свержения Имперской Тирании. Тогда, Елин принял единственно правильное решение, происходивших на тот период событий и вот он, на вершине успеха и не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести.

Все это благодаря тому, что он вовремя примкнул к выигравшей стороне — «восставшему народу» в «ночь свержения Имперской Тирании». Таксиархия «диких котов», бывших под его началом, была готова доказать вожакам, разраставшегося мятежа, свою преданность. Они выступили по их указанию в сторону Оссавинского озера, чтоб арестовать Наследника Севара, после смерти правителя Сенория.

Несмотря на заверение Стиуша, главы мятежа, тогда еще безвестного таксиарха гвардейцев, что Наследника охраняет кентархия Гвардии Орина Лана, по прибытии оказалась, что их уже сменила, по приказу Военной Ставки, пехотная часть одного из имперских легионов, оставшаяся верной присяге.

Командовавший ею комес Лезарий, не терял времени даром, ожидая легион «Империя», двигающегося маршем к столице, чтобы подавить мятеж. Он укрепил свои позиции, оборудовав их сваленными ограждениями и повалив деревья кронами навстречу штурмующим.

После предпринятой, к разочарованию, безуспешной атаки вдвое, если не втрое меньше по численности противника «дикие коты», теряя людей, откатились назад.

Пока Елин раздумывал, что им следовало предпринять далее, явился посланник Стиуша, доставив голову гиппостратега Нарсеса, шедшего с легионом «Империя». Он сообщил ему, что легион разбит на Боровинском поле и осажденным не на что надеяться.

Судьба давала ему шанс! До этого сомневавшийся в выборе правильной стороны, комес не упустил представившейся возможности. Взяв с собой своего подручного Данака- умелого бойца, он отправился на переговоры, надеясь склонить упрямца Лезария к капитуляции и выдаче особы Наследника.

В этой, кажущейся безнадежной, ситуации комес Лезарий остался верным присяге, данной им Императорской Династии. У Елина, понявшего бессмысленность дальнейшего убеждения, не оставалось выбора и он воспользовался представившимся ему удобным случаем.

Таксиарх сбил ударом армейского комеса на землю и пришил его к земле мечом, утешая свою совесть, что для достижения искомой цели все средства хороши.

Сопровождающий Лезария легионер, с ухмыляющейся рожей, оказался проворнее Данака и в свою очередь расправился с беловодцем. Оставшись вдвоем, они сошлись в поединке. Легионер оказался на удивление умелым бойцом и ранил его, отрубив большой палец левой руки.

Хорошо, что Елин заблаговременно подготовил несколько всадников, на случай осложнения и возникновения непредвиденной ситуации. Они своевременно вывезли его из под клинков, жаждущих мести за погибшего командира, набегавших легионеров.

Потеряв командира, он надеялся, что они сдадутся, поняв бессмысленность сопротивления. Прождав до вечера и, получив в качестве подкрепления пару сотен синих стражников, годных только обирать беззащитных граждан, он оцепил резиденцию, ожидая прибытия более боеспособных подкреплений.

Осажденные легионеры, выдвинувшись ночью на позиции ночью, совершили прорыв. Тело наследника так и не было обнаружено. Комес не исключал вероятности, что мальчуган чудом выскользнул из капкана. Всех выживших и попавших в плен легионеров, включая медикусов с бывшими на их попечении ранеными бойцами, ездовых — он приказал убить.

Покривив уже замаранной недобрыми деяниями нечистой душой, таксиарх Елин доложил Стиушу, что наследник погиб, но с тех пор о том ничего не было слышно, так что возможно он и прав.

Что было, то было. И если бы его судьба заставила чудесным образом повторить жизненный путь, он поступил бы подобным же образом, не сомневаясь, в избранной им стезе, даже ни на мгновение.

Со стороны находящегося за стеклянными витражами двери зала, доносился шум музыки, раздавался громкий смех- пора бы ему возвращаться. Жена Сая Алона недвусмысленно давала ему понять, что пока ее муж находился по государственным делам в Кантонах, она была бы не прочь пустить его на свое холодное супружеское ложе, дабы он немного согрел его, на время отсутствия Сая Алона. Елин знал Сая Алона, тот был неплохим человеком, но что делать, если его благоверная виснет на нем. Не очень-то, она видимо и скучала по супругу, пользуясь представившейся ей благоприятной возможностью.

В дальнем углу, в тени широкой ниши портика балкона, вдруг шевельнулась чья-то тень. Это было неожиданностью для Сая Елина, что внезапное появление человека слегка напугало его.

— Кто здесь?! — спросил он недовольно, думая кто же мог нарушить его уединение.

— Заслуженный Слуга Народа, извините меня, если я чем-то напугал Вас — из скрывавшей его тени ниши, вышел один из гостей. Елин, присмотревшись к нему, узнал в нем одного из охранников Сая Альвера, явившегося на прием.

— А, вы все еще живы!? Наверное, страшновато быть живым мертвецом? — с явной издевкой в голосе, и пренебрежением к простому охраннику, спросил Елин. Он все еще был сердит на себя, за свой непроизвольный испуг.

— Да страшненько, Сай Елин, хотя мне вроде умирать не впервой — искренне сознался в подспудном страхе Тидер — но еще хуже, уйти по дороге, озаряемой лучами Солнца, не завершив одно дело, начатое несколько лет назад.

У Сая появилось даже невольное любопытство, и он пренебрежительно поинтересовался:

— И в чем — же оно заключается, твое дело? Не дохлебал с кем-то пива или медовухи!?

В отблесках луны и бликов мерцающего света уличных фонарей, на лице охранника появилась тень слабой улыбки. Лицо у него странно дернулось. Словно сдерживая необъяснимый порыв, он вымолвил:

— Нет, дело не в питье! Хотелось до своей кончины, закончить прерванный разговор с Вами, заслуженный Слуга Народа, герой Раввены, бывший комес Корпуса Синей Стражи и командир таксиархии «диких котов», Сай Елин!

Слуга Народа был в недоумении, что же хочет от него этот зарвавшийся телохранитель, забывший свое место.

— Возьмите, Сай Елин. Это ваше, вы его потеряли, я вам возвращаю — Тидер протянул какой-то предмет, зажатый у него в руке, несколько растерявшемуся Саю. Елин инстинктивно взял его и сквозь тусклый свет, принялся рассматривать маленький предмет, лежащий у него на ладони правой руки.

— Что это такое? — раздраженно спросил он, разглядывая какую-то мелкую косточку.

— Это Ваш большой палец левой руки, отсеченный мною. Вы его забыли одиннадцать лет назад, во время нашей прошлой беседы! Я его просушил хорошенько и решил при встрече с вами вернуть его обратно.

Сай Елин только-что вспоминал события десятилетней давности. Взглянув повнимательнее на черты лица, выступившего из темноты телохранителя, стал улавливать забытый, но отложившийся в памяти образ улыбающегося легионера, когда-то ранившего его.

— Так что, это ты, тот оцарапавший меня легионер? Я-то думал, всех выживших вояк прикончил. Я отдал приказ, веля незамедлительно прирезать всех оставшихся в живых, включая раненых и пленных! — мигом трезвеющим голосом произнес Сай, глядя на дверь, ведущую в зал.

Тидер перехватив мимолетный взгляд Елина, успокаивающе произнес:

— Сай, не беспокойтесь. Я прикрыл дверь, чтобы никто не смог помешать нашей беседе, полной волнующих воспоминаний. Дверь, с той стороны, стережет один из моих товарищей.

Сай Елин никогда не был трусом, он не сделал даже попытки крикнуть. Все равно в звуках музыки, шума и гама, никто его не услышал бы. Да и зазорно ему было бы вопить о помощи.

— Ну и что, тебе надо от меня!? — резко сказал ему Сай Елин — эх жаль, не добил тогда тебя, так за меня все сделает Триада.

Он злорадно прибавил:

— А в их мастерстве, я нисколько не сомневаюсь!

Тидер, все так же улыбаясь, лишь тихо ответил:

— Сай Елин, вот именно поэтому, мне просто казалось оскорбительной мысль умереть раньше вас. Тогда вы так резво убежали — это было бы неучтиво по отношению к памяти бывших моих боевых товарищей по легиону, зарезанных по вашему приказу.

Тидер не особо любил высокопарные фразы, но поневоле, у него так получилось.

Не дослушав его до конца, Елин наотмашь, ударом правой руки, сжатой в кулак хлестнул снизу вверх, Тидера в голову. Но десять с лишним лет, постепенно несколько ослабили боевые навыки Сая, в отличие от его противника.

Бывший солдат был начеку. Убрав голову назад, он изо всей силы пнул Сая Елина, окованным носком сапога, в колено опорной ноги, прямо под чашечку. Тот зашипел от боли, теряя устойчивость в травмированной ноге. Тидер ударил левым кулаком Елина в живот, одновременно прихватывая его за подбородок правой рукой с поднятым высоко локтем.

Ломая упорное сопротивление антагониста, он толкнул его обеими руками на каменную стену, находящуюся позади Сая. Затем, опираясь на его плечи, подпрыгнул и нанес мощный удар коленом, в область груди.

Вяло сопротивляющегося, Сая Елина подтянули к увитому, ползучими растениями, краю балкона, и перекинули через балюстраду. Цепляясь в нее слабеющими руками изо всех сил, Сай Елин все же сорвался и полетел вниз. Падая, услышал слова Тидера: — «Драные кошки» давно заждались тебя! — и увидел, стремительно надвигающуюся ему навстречу, гранитную мостовую…

Легионер, совершивший отложенную месть, отряхнул одежду, поправил ее и сказал, разглядывая темное пятно внизу:

— Вот тебе и стремительное падение с вершины власти, Сай Елин.

Подойдя к двери, он прислушался, быстро оглядевшись по сторонам проверил, не выронил ли он чего-нибудь в пылу схватки. Дождавшись грома оваций, он снял засов, который задвинул, незаметно проскользнув за Саем на балкон. Бесшумно открыв дверь и выбрав момент аплодисментов зрителей, выступавшему беловодскому укротителю зверей с диким котом, он не торопясь, зашел в зал.

На него никто не обратил внимания, все глядели на рычащего хищника обитаемого мира, которым пугали детей, напевая им на ночь, когда те куксились и не хотели засыпать:

— Придет дикий кот,

— плохих детишек заберет

— к себе в дремучий лес унесет.

Только «лесовики» Беловодья могли приучать диких котов. Как они это делали, никто толком и не знал. Одни слухи, что они, выходя на охоту, вместе пожирают сырое мясо и печень, затравленной им добычи.

Беловодец, закончив выступление, потащил упирающегося зверя к выходу из зала.

Стоящий у двери Кейдан, пристально посмотрел Тидера. Весельчак лишь слегка качнул головой, успокаивая товарища, что, все в порядке. Они, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, двинулись в сторону, где находились Сай Альвер с Кером и Ногардом.

Публика, немного отойдя от близости мнимой опасности, исходящей от зверя, горячо обсуждала выступление. Посол Беловодья довольно улыбался от произведенного, его земляком, впечатления.

В зал зашли два атлета, раздетые по пояс и со смазанными маслом мускулистые торсами, чтобы подчеркнуть рельеф мышц, изумляя публику. Особенно часто стреляли глазами жены и дочери гостей, присутствующих на приеме.

Атлеты поклонились сановному народу, и затем друг другу. Выкрикнув воинственный клич — «Раввена»!!! резко принялись обмениваться ударами, ведя рукопашный бой, вызывая удивление филигранностью и оточеностью движений и ударов, которыми они в изобилии усыпали друг друга.

Тидер подошел к Ногарду, который, глядя на бой атлетов, лишь презрительно фыркнул:

— Показушники, отработали спаренные движения, а все вокруг думают, что этот танец голых дядек и есть взаправду настоящий бой.

Подошедший Весельчак, глянув на них, сказал Ногарду:

— Благодарю тебя друг, а то так живот прихватило, еле успел, хорошо выручил.

Ногард, подменивший товарища, лишь кивнул в ответ и отошел в сторонку.

Кер Белоголовый искоса глянул на Тидера и поинтересовался, чтобы случайно их никто не услышал:

— Ты, вроде, даже камни переварить мог и гиену ел, не давился. А здесь, у тебя живот прихватило?

Друг лишь извиняюще улыбнулся и поспешно оправдался:

— Все бывает, дружище. Это как с бабой: первый раз, тоже не у всех сразу получается.

Хорошо зная друга, Кер недоверчиво на него посмотрел, справедливо полагая, что Весельчак что-то ему недоговаривает.

Тидер, желая прекратить неудобные вопросы, осведомился у него:

— Как здесь, все тихо? Коварных змей Триады, ползущих в сторону горячо любимого всеми Сая, не видать?

Старший мельком глянул на охмелевшего нанимателя, вяло хлопающего вышедшему жонглеру. Тот как кудесник творил чудеса, ловко подбрасывая и ловя несколько чадящих копотью факелов. Он криво улыбнулся и съязвил:

— Ну, если не считать, ту красавицу — укргурку, змей в окружении Альвера не наблюдается.

— Да, я бы тоже не прочь, чтобы эта змейка, оплела меня разочек своим телом — заметил Тидер, стараясь изо всех сил не таращиться на соблазнительную бабенку Окану.

К компании, окружающей Сая Альвера, приблизился юркий человечек, с болтающейся на шнурке, обвивающим его шею, чернильницей. В руках у него, замаранных чернильными пятнами, были зажаты несколько листов бумаги, за ухом у него торчали два гусиных пера.

Он поклонился и представился:

— Я, Сванид Зе, представляющий газету «Раввенская правда» и хотел бы задать Саю Альверу несколько вопросов, интересующих читателей? С вашего разрешения, конечно?

Сай поглядел малость окосевшими от вина, глазами на писаку и спросил скептически:

— А разве есть другая правда? Кроме Раввенской?

Остроумный и двусмысленный ответ вызвал смешки у окружавших. Все присутствующие оценили рискованную остроту Сая Альвера.

Борзописец тоже подобрастно улыбнулся, показав, что и он понял намек шутки Сая Альвера и в свою очередь выдал:

— Правдой является то, что написано в газетах, на сегодняшний день!

Чувствуя чужеродность, высказывания газетного писаки, Сай возразил ему:

— Правда, ведь она одна?

— Правда вообще не бывает правдой в понимании этого слова. То, что было правдой сегодня, через двадцать лет, будет ложью. А самая гнусная ложь, произнесенная ныне, будет истинной правдой!

Все были поражены замысловатым суждением крючкотвора, не лишенным пророческой истины.

Сванид Зе вернулся к интересующей его теме:

— Нашу газету читают широкие слои населения и их очень заинтересовала ваша личность, Сай и все то, что с Вами связано!

Слушая их разговор, Тидер подумал, что в словах этого прощелыги, кроется лишь одна истина. В отхожем месте, читателю без газеты никак не обойтись, верняк. Давеча, сидя и размышляя о смысле жизни, в этой смятой бумаженции он почерпнул немало познавательного.

Начал читать с оглавления и цветистых строк, восхваляющих великие деяния Слуг Народа, двигающих Раввену к всеобщему благоденствию простых граждан. Обычно назывался срок от двух-трех и далее до десяти-пятнадцати лет, забывая о том, что хорошо-то жить, хочется людям сегодня и сейчас.

О нехватке средств и выделении Советом очередной суммы на починку трактов. О поимке доблестной Синей Стражей группы «младораввенцев», злоумышляющих против общественного порядка и двух извергов, убивших извозчика. Всех, по совокупности преступлений, отправили на соляную шахту, дав им по три года каторжных работ.

В противовес было сообщено о нескольких найденных хрониках, свидетельствующих о преступных злодеяниях, совершенных императорским режимом Станала Горца. И о искреннем покаянии Совета Слуг Народа, за гибель жолнеров Величного Королевства Орла, произошедшей во времена Великой Войны.

Далее, следовал краткий обзор событий за бугром, особого упоминания удостаивалось описание светской жизни богемы Герцогства Карар и Железного острова.

Заканчивалась газета изображением того, чем же занимаются в Доме, стоящим в районе Денариевки десять парней и десять девушек.

Чернильные души очень живописно перечисляли: кто кого, с кем, куда и сколько раз имел друг друга, живущие в этом Доме. В конце декады обитатели этого Дома выгоняли одного из них, отбрасывали так называемое слабое звено, которое было пожиже всех остальных в постельных утехах. Вместо него или нее появлялся новый доброволец и с жаром приступал к общему процессу совокупления.

Эх, Тидер с завистью подумал, да если бы ему сбросить десяток-полтора годков, он сам покувыркался бы там. Покуда всех девок не перепробовал бы там, хрен бы он оттуда вышел.

Его мечтания прервал писака, задавший следующий вопрос:

— Сай Альвер, что вы думаете об указе и постановлении увеличения народонаселения Раввены, принятым Советом Слуг Народа?

— Я думаю, что Совет в корне рассмотрел проблему, стоящую перед Раввеной. Я также считаю, что надо увеличивать благосостояние народа, чтобы …

Ну дает, ну чешет восхитился Тидер глядя на писаку, быстро заполняющего лист бумаги, торопившегося запечатлеть слова Сая.

Его писанину прервал глашатай. Он громко, с оттенком торжества, провозгласил:

— Внимание граждане Раввены и зарубежные гости! Нас осчастливил своим рабочим визитом Первый Слуга Народа Стиуш Благородный!!!

В приемном зале уже шныряли десятка два «красноперых» в просторных плащах, под которыми скрывались короткие мечи и чешуйчатые панцири. Часть из них, выделяясь здоровенной статью, «незаметно вращалась» в толпе народа, другие стояли по окружности зала, сверля глазами присутствующих, словно выискивая скрытых врагов, затесавшихся на прием.

К входу в зал резво бросилИсь трое газетных писак, включая и Сванид Зе. Их прыть остановил один из «павлинов» и раздал, каждому из них по листу бумаги, строго предупредив их:

— Вот список вопросов, которые вы можете задать Первому Слуге. От себя ничего лишнего, вы все поняли меня!?

Стайка «чернильных душ» дружно закивала головами, являя собой идеальный образец послушных властям газетчиков.

Двери распахнулИсь и в зал вошел Первый Слуга Народа, в сопровождении кучки сановников и трех Народных гвардейцев с красными перьями, прикрепленными к ламинарным доспехам на плечах, указывающими на их принадлежность к Ближней Гвардии.

Гром оглушительных рукоплесканий приветствовал всеобщего любимчика, заглушая слова глашатая, продолжавшего без устали перечислять бесчисленные заслуги Первого Слуги перед раввенским народом.

Даже их простое перечисление ставило Стиуша гораздо выше Императоров прошлого, вместе взятых, включая Прета Великого, Алека Освободителя и легендарного Императора Станала Горца.

Стиуш Благородный быстро огляделся по сторонам и поднял руку, прерывая выспреннюю речь глашатая об укреплении овала власти и растущего величия державы, под его началом, опять-таки, в интересах народа.

Он, сухо кивнув, обронил:

— Продолжайте развлекаться, не обращайте на меня внимание.

Жонглер, выступавший перед публикой, потянулся было рукой к лежащим ножам, чтобы продолжить показывать свое искусство во владении ими, но замер под цепким взглядом комеса «красноперых», прибывших вместе со Стиушем.

Комес, двух саженей роста, направился было к Керу и его товарищам, прибывших с оружием, с явным намерением выдворить их из зала.

— Тидер, стой на месте — шепнул Кер, дернувшемуся было Тидеру к выходу.

— Да здесь «петухов» больше чем на птичьем дворе. Мы спокойно можем уйти.

— Тут, все собрались лишь бы поглазеть на нас. Ты думаешь, кто-то хочет поссориться с Триадой? С ней красные перья не распушишь, мигом выщиплют.

Сай Альвер обернувшись к ним, поддержал старшего своей личной охраны:

— Спокойно Тидер, если вас попросят удалиться, я уйду вместе с вами.

Комеса «красноперых», дернувшегося было к ним, на полпути остановила короткая фраза Стиуша Благородного.

Он сам направился к ним и, обратившись к Саю Ванису, приветливо улыбнувшись, сказал:

— Сай Ванис, вот уж не ожидал встретить вас здесь. Имеет место быть приятная неожиданность для меня.

Польщенный Сай робко сделал шаг вперед и чуть ли не стелясь, подобрастно поприветствовал Первого Слугу Народа:

— Это большая честь для всех здесь, что Вы осветили своим появлением нас. Возвысив своим присутствием данный прием, в честь Матери, Матери… — видно было, что Сай Ванис от волнения забыл в честь какой там Матери, это событие.

— Родины, Родины — Матери — шепот подсказки, казалось, слышали все кроме Сая Ваниса. Ставшего тугоухим, ему все слышалось:- Уродины — Матери, причем здесь уродины, подумалось ему, не может этого быть, чтобы уродины. Или, в самом деле, уродины, припоминая творение скульптура Тереца, такое произведение искусства ведь только в пьяном угаре привидеться может.

Стиушу Благородному явно нравилось преклонение перед ним. В конце концов он сжалился над сбившемся с нужной речи Саем Ванисом и обратился к Саю Иумею:

— Сай, я тоже рад видеть вас. Мне уже доложили о поставке табуна скакунов для нашей армии. Я думаю, вы решите послать сотню лошадей и для моих гвардейцев, да и моим сыновьям-близнецам хочу сделать приятный подарок.

«Перволюд» запаниковал, когда же успели узнать о табуне, он же только договорился с Бойкованом? Если только этот жирняга-степняк, не успел сдать его.

Несомненно, придется раввенской армии пока обождать с пополнением лошадиного поголовья, подумал Сай Иумей. Зачем его сыновьям понадобились эти скакуны, они же в течении нескольких лет живут в герцогстве Карар, ставя всех на уши своими беспробудными кутежами и уже долго не появлялись на Ур… Родине, мысленно поправился Сай.

Он, заискивающим тоном, ответил Стиушу:

— Я сейчас же передам распоряжение Главе Совета, чтобы выполнили ваш приказ!

— Просьбу, просьбу Сай Иумей. Как Первый Слуга Народа я не могу отдавать приказы. Мы живем в Раввене, строго соблюдающей законы — сурово перебил его Стиуш.

Сай Иумей угодливо склонил голову и проблеял:

— Я думаю, Совет Слуг Народа рассмотрит вашу просьбу с положительным результатом.

Тидера уже просто тошнило от разыгрывающегося перед ним балагана, Стиушу просто нравится разыгрывать из себя скромность, прямо как ясная девица на выданье.

Он, как и все люди невысокого роста, упивается своей безграничной властью. Такой безграничной власти, как сейчас, во времена Раввенской Империи не имел даже сам Император!

Имперский закон твердил, что перед законом все равны, невзирая на положение личности, занимаемым им в обществе. Все равны и сейчас, но некоторые равнее.

Но внешне — это ничем не проявлялось. Кер с Тидером стояли не шелохнувшись, как будто, все происходящее вокруг- их совершенно не касалось.

Стиуш быстро взглянул на Сая Иумея, поинтересовался:

— Может, вы скажете мне, кто этот загадочный Сай с его молчаливыми спутниками?

— Это приглашенные на прием Сай Альвер и его … — он замялся под ледяным взором комеса «красноперых», не зная, что сказать о присутствии вооруженных людей поблизости Первого Слуги Народа.

Тем более, он даже не знал имен телохранителей Альвера. На кой ляд, спрашивается, ему знать имена чужих халдеев, он и своих-то по именам не знает, исключая разве что комеса кентархии Народных Гвардейцев, охраняющих его.

Ситуацию разрядил Кер, сделав шаг вперед и назвав себя:

— Кер Белоголовый, Братство Черной Стражи.

— Да слышал, слышал! Это вы тот телохранитель, убивший «посвященного» убийцу из Триады?

Тидер, увидев напрягшегося товарища, хотевшего было возразить, вышел на шаг и тоже представился, глядя в глаза Первого Слуги:

— Тидер Весельчак. Работаю по соглашению, составленному с Саем Альвером на время Игры Смерти.

Рукастый крепыш — охранник выпалил:

— Ногард Камень, бывший декарх армии!

Четвертый статный охранник коротко назвал и себя:

— Кейдан Стебель.

Стиуш перевел взгляд на Сая Иумея и предложил ему:

— Сай Иумей, вам надо обсудить вместе с Саем Ванисом проект закона об увеличении денежного довольствия сановникам Раввенской Федерации. Надеюсь, Совет Слуг Народа с должной ответственностью подойдет к этому закону и не будет затягивать его принятие.

Тидер все таки не сдержался и имел наглость улыбнуться. Будут затягивать? Особенно с жалованием, для себя любимых. Можно уже считать, что он принят в первом обсуждении Совета Слуг Народа. Он, почему-то уверен, что даже одного голоса против его принятия не будет.

Сай Иумей и Сай Ванис с готовностью согласились обсудить очередные поправки по «незыблемому» закону Раввены и шустро отошли в сторону.

Они были последние, кто оставался возле Сая Альвера, все остальные давно уже потихоньку незаметно отдалились и разошлись по залу, последовав знаку, поданному им комесом «красноперых».

На месте, с Саем Альвером осталась, только его охрана. С Первым Слугой тоже оставались лишь комес Золотан и двое «красноперых павлинов».

Стиуш поинтересовался у Сая:

— Сай Альвер, мне просто любопытно было побеседовать с человеком, бросившим вызов убийцам Триады.

Не заискивая перед Первым Слугой, Сай, что выгодно его отличало от других присутствующих здесь, спокойно заметил:

— Я хотел бы, чтобы на моем месте был другой, более достойный этой печальной чести. Если же судьба так распорядилась, что — же, мне остается только достойно встретить свою участь!

Стиуш Благородный, порядочным человеком может и никогда не был, но в уме ему было не занимать. Он отметил про себя хладнокровие Сая Альвера перед возможной гибелью.

Он поревел взгляд на старшего телохранителя и спросил его:

— Немало обсуждают ваше умение и то, как вам удалось убить «посвященного» Триады?

— Нет, это всего лишь слухи. Убийца, убегая от меня, неудачно спрыгнул и сломал себе шею.

Стиуша не совсем удовлетворило столь сухое и прозаичное объяснение гибели неуязвимого убийцы, он отметил:

— Да, не повезло ему и вам! Так бы он скрылся и все закончилось бы. Теперь же, вы поневоле втянуты в их Игру Смерти. Желаю, удачи вам, шанс у вас есть, конечно — поправился Стиуш. В его голосе, странным образом, смешались нотки азарта, ожидание последующей крови и сочувствия жертвам предстоящей Игры Смерти.

Да что это они все любопытные такие! Как, да что? Им осталось только места продавать на зрелище, как нас будут резать, раздраженно подумал Кер.

Не заметив сдерживаемого гнева Кера, Первый Слуга осведомился, обратившись к нему:

— Я слышал, вы потихоньку набираете команду? У вас уже набран требуемый для Игры десяток?

Разозлившийся Кер и пристально глядя на «красноперых» рядом со Стиушем Благородным, ответил Первому Слуге, ответил, едва сдерживая себя:

— Десяток почти набран, не хватает двух-трех человек. Может, кто ни будь из ваших гвардейцев, изъявит желание присоединиться к нам?

У них такой гордый и неприступный вид. Я могу их взять к себе, если вы разрешите, Первый Слуга Народа?

Кер со злорадством наблюдал, как побледнели и вытянулись лица «петухов», ожидавших согласия Стиуша Благородного.

Слегка улыбнувшись, Первый Слуга ответил Керу:

— Мне они пока самому нужны, вот если кто из вас выживет, тех с радостью примут в Ближнюю Гвардию!

Говоря это, Стиуш продолжал улыбаться, но его глаза источали холодный лед, он не привык к подначкам в сторону своей охраны и воспринял колкое высказывание Кера, как скрытое оскорбление в свою сторону.

Все помнили визит Первого Слуги на Южный полуостров, где его «красноперым», переступившим меру, извозчики одного из постоялых дворов, сильно намяли бока.

Вошедшие в бойцовский раж извозчики, не испугались хваленой репутации свирепых воинов, у которых вместо яиц — каменные булыжники.

Кер, выслушивая его предложение с застывшим лицом, промолчал, думая:

— Да если я и выживу, тотчас же забуду, как выглядит эта поганая Морита. Уеду севернее, на Студеные озера, куплю там дом и буду жить в свое удовольствие. Женюсь и заведу детишек. Буду им рассказывать, сидя у потрескивающего искрами огня, о том, как их, убеленный сединами, отец выжил в Игре Смерти.

На миг, Кер сам, почти поверил в осуществление своей несбыточной мечты.

В зал вбежал один из взволнованных гвардейцев. Он, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо подошел к комесу Золотану и, начал шептать ему не понимая, что своими действиями уже привлек внимание публики всего зала.

До Кера донесся шепот:

— Елин…упал,…нет, сам. Со стороны сада… Нет.

— Свалился с балкона.

Керу показалось знакомым имя. Елин- так это же комес Елин, командир таксиархии «диких котов». Тот самый Елин, который подло, исподтишка убил на переговорах их командира Лезария.

Тогда, из окружения вырвались, Тидер с Уруком, и чудом вывезли его раненого в голову, бывшего в беспамятстве.

Он мельком глянул на Тидера. Тот, с невозмутимым видом, разглядывал светловолосую девушку, напрочь игнорируя взгляд товарища.

Первый Слуга нахмурился и, оставив их, пошел прочь. При этом бросив, через плечо, комесу гвардейцев Золотану:

— Разобраться, немедленно!

Кер, обратившись к нанимателю, предложил:

— Я думаю, мы можем удалиться.

На этот раз, уставший от светской жизни, Сай согласился с ним, не оставшись на обещанный позднее праздничный фейерверк.