Расколотая жизнь

Глава 2.3. "А!"

Девушки пили чай, закусывая пресными армейскими галетами, щедро политыми сгущёнкой.

— И что, ты просто взяла и заночевала у какого-то левого парня?

Райя рассказывала о своих вчерашних приключениях. И о враче, и о солдатах, о том, где и как ночевала.

— Я встречала его до этого, я ему помогла, а он мне.

— Все равно это было слишком легкомысленно. Ты ведь не лучше меня знаешь, какое сейчас время.

— Именно поэтому людям нужно верить, просто верить людям и в них самих. Если во времена мировой агонии, каждый будет заботится только о себе, то мир в ней и сгинет.

Алиса немного задумалась: «Она ведь права, именно благодаря этой вере я снова обрела сестру.»

— Рай, а у тебя фамилия от отца, или как у меня, от матери?

Она поднялась из лежачего положения и скрестила руки:

— Я бессемейная. Не спрашивай больше об этом.

Прошло уже два года, как она отказалась и от своей фамилии и от отчества. В Руфии данная клятва была широко распространена. Ребёнок отказывался от своей семьи, снимая с двух сторон все семейные обязательства и предоставляя первым полную дееспособность, а также права на государственные льготы и выплаты, возможность поступить в офицерское училище, а вторым полное право не вписывать ребёнка в наследство или заботиться о нём. Однако в случае Райи, она получила только свободу, что оказалось для неё достаточно. По крайней мере, она так считала.

— Прости, я не знала.

— Не вини себя ни в чём, что произошло с нашей семьёй. В этом нет ни моей, ни твоей вины. И пожалуйста, оставим уже эту тему.

— Хорошо. Как скажешь.

Девушка снова развалилась на весь диван, подложив локти под голову для удобства.

— Не обращай внимания на мою излишнюю грубость. В таком поведении нет какого-то злого умысла, или неприязни. Сама же понимаешь, человек такой, каким он был воспитан, а я себя воспитала сама.

Младшая неожиданно встала и дала ей лёгкий подзатыльник. От такого поворота у Старшей поднялась бровь, показывая удивление этой наглости.

— Никогда не извиняйся за то, какая ты есть. Разве не это приводит нас сюда, именно в то место, где мы сейчас стоим?

И всё же, не смотря на возраст Младшей, она была очень умна. Этот ум смешивался с детскими чертами и идеями, создавая в такое время редкую, миловидную картину.

— Да, ты права… Надеюсь ты сама будешь следовать этим словам.

— Ну конечно! Я же их придумала.

Всё-таки они были сёстрами. Даже при наличии разногласий, они умудрялись договориться, и прощали друг другу то, что остальным никогда не простили бы. Осознание этого приятно грело душу.

Девушки ещё какое-то время обсуждали всё произошедшее. Говорили о серьёзности положения, шутили об этом, как о глупых и маловажных вещах. Эти разговоры и воспоминания объединяли их. Посеяли семена надежды. Как раз те, которых они никогда и не видели.

Спустя пару часов. В дом наведались гости — это был Марк, его сопровождало двое вооружённых солдат. По всем признакам его мрачного и каменного лица, он был в тихой ярости. Переговоры с офицерами, по всей видимости, прошли неудачно.

— Она здесь? — это был его голос.

— Да, она здесь. С ней все в порядке.

— Это меня волнует в последнюю очередь.

Всего несколько произнесённых слов, определили всё настроение предстоящего.

«Чтож, хочет поговорить? Ну так давай поговорим. Проясним все вопросы. В последний раз.» — подумала Райя.

Инвалидное кресло резко закатилось в комнату. Казалось, что он сейчас испепелит взглядом новоиспечённую племянницу, разотрёт в порошок её кости. Ну, или же просто пристрелит как собаку.

— Сэм, сменяйся на вахте. Посидите с Алисой на кухне. У нас личный разговор.

— Так точно.

— Вы двое, — обратился он к солдатам — дежурство с наружи. Если греться, то заходите по одному. — он сделал небольшую паузу. — Чай и пайки прилагаются.

— Так точно, товарищ Растламов! — после этих слов, солдаты покинули дом.

Всё это время девушка в развалочку лежала на диване и баловалась с ножом, всем своим видом показывая своё отношение. Даже когда младшая стала гундеть и просила быть «по-мягче», она не сдвинулась с места, цинично наблюдая за надвигающийся бурей.

— Подвинься. — Марк сбросил её ноги с одной части дивана и стал перелазить с «каталки» на диван.

— Так точно, товарищ Растламов. — подначивала она его.

— Оставь всё это. И без тебя тошно.

Он достал фляжку из-за пазухи и через силу сделал глоток. На фляжке был изображён такой же знак, как и на флагах.

— Старая гвардия? — подметила она.

— Ещё какая. Даже бывший владелец таковым являлся. Жаль его, пусть покоится в снегах Лазури.

«Странно. Разгневанный мужчина, командир солдатской закалки с многолетней выдержкой вмиг стал смиренным и спокойным.»

— Как там лейтенант?

Вопрос был как игла под лопаткой. Прямо и в лоб.

— Вроде как нормально. Вежливый, собранный, заботливый. Кажется, ко мне клинья подбивает. — честно сказала она.

Марк рассмеялся от такого поворота.

— Хо-хо-хо! А паренёк-то не промах, девушку с таким характером заграбастать ещё уметь надо. Вон, какую куртёнку не пожалел.

«Говорит как какой-то старик.»

— Я её спёрла.

Девушка старалась сохранять свою наглую позу, но места не хватало. Пришлось сесть нормально.

— Уж что-что, а он бы не позволил. И это ещё раз подтверждает мои догадки.

— Хватит об этом. Ты ко мне на равных подсел не за тем, чтобы поржать.

— И то верно. — он сделал ещё один глоток и протянул ей фляжку. — Будешь?

Пьяницей она не была, но для здоровья было полезно, да и отказываться было невежливо.

— Буду. — она сделала большой и смелый глоток.

Во фляге была водка. На вкус отвратительная, маслянистая и будто бы склизкая — самый настоящий спирт, разбавленный машинным маслом. От такого даже голова заболела, а желудок отказался принимать пойло и согнулся в фантомном спазме.

— Ну и дрянь! — Морщилась и откашливалась она. — Самогонка и та легче давалась.

— Ха-ха, а ты, я вижу со стажем. — Он даже не поморщился. Мужчина ощущал себя победителем. — Что есть, то есть. Водка — дерьмо.

Он закрутил крышку и отправил фляжку на былое место. Девушка потянулась за последней половинкой вафли, разломила, закусила одной половиной. Вторую предложила ему.

— Спасибо. — Он тоже закусил. Чисто ради приличия.

Девушка закрыла глаза. Факт принятия спирта ударил в голову и сделал чуть смелее.

— Ну чтож, давай поговорим. — сказал Марк, смотря себе под ноги. — Я, пожалуй, начну: За вчера извиниться не хочешь?

Вопрос был хоть и агрессивный, но заслуженный.

— Прости. Так вышло.

— Рад, что ты понимаешь свою вину.

Повисла пауза. Девушка была официально помилована за вчерашнее. О чём же тогда разговор?

— Плохи наши дела. Верха приказали поднять полноценное восстание в городе и подавить все правительственные и прочие силы, а после поддержать наступление на восток.

— Что? Что прости? — её голос стал гораздо тише — Наступление?

— Оно самое. Считай война.

«Война? Какая война? Сейчас? Почему? Может просто мятеж? Или настоящая гражданская? Почему здесь? Почему сейчас?»- мысли быстро мельтешили в голове.

— Ты всё верно поняла. Всё начнётся в ближайшем времени прямо здесь. И все, кого ты видела ранее — главные участники.

Ей просто нечего было сказать. Весь шок от услышанного, все опасения и все надежды слились в единое целое и разом сгорели. Дар речи пропал вместе с ними, а её лицо всё оставалось неизменным, выражая вселенское равнодушие.

— Февраль 1332 — года. Народный Освободительный Фронт Руфии официально объявит войну всему нынешнему режиму.

Марк согнулся и опустил голову вниз, опираясь на свои колени и, закрыв пальцы в замок.

— Помнишь, о чём я тебя просил? Забери Алису.

«Забери её отсюда» — вспомнились давно сказанные слова.

Шок стал проходить. Она полностью осознавала, что такое война. Сотни тысяч мёртвых и миллионы сломанных жизней. Обречённые поколения. Незаживающие раны народов. Это осознание отдавалось и где-то глубоко за гранью души. Эхо войны.

Райя вспомнила об осколках и самозваной богине.

«Нереса…Вот о чём она говорила.»

— Я смогу её защитить. Я себе обещала. — монотонно, будто не своим голосом, говорила девушка.

— Позаботься о ней, в моё отсутствие. Я отдам приказ, и вас вывезут через пару дней.

— Почему не сейчас?

— Мы не уверены в безопасности ранее составленного маршрута. — ему было тяжело это признавать. — Проблемы с лояльностью.

«Проблема лояльности…»

— Вы проводили чистки, не так-ли? — догадалась она.

— Да, именно так.

— Весело… — рефлекторно шепнула Райя.

Снова пауза — небольшая передышка на подумать.

— Куда нас отправят?

— В Лазурные Города. Они — наши главные союзники и там будет относительно безопасно.

Лазурными городами называлось объединение сепаратистов, объявившие о своей независимости несколько лет назад. Далёкая земля на севере, непроходимая тайга, горы и вечная зима. Так можно было описать землю, на которой располагалось это самозваное государство.

— Я так понимаю, о деталях ты позаботился?

— Да, я всё продумал ещё тогда, когда нас сюда забросили.

«Заботливый папаша»

— Только вот меня интересует один вопрос, Марк. Если всё было так продумано, то почему ты попросил меня позаботиться о своей дорогой племяннице?

Но он не спешил ответить. Вопрос был задан хоть и ожидаемо, но он ввёл его в ступор. Несмотря на то, что ответ был отрепетирован ещё в тот момент, когда он спасал её жизнь.

Он достал из кармана серебряную цепочку, на ней висел кулон. Основа была в виде шестиконечной звезды, а внутри — узор в виде снежинки, сделанной из сапфира.

— Мама? — её губы затряслись от волнения. Это был кулон её матери. Настоящей матери, с которой она виделась десять лет назад. Она всегда носила его на своей груди, делая свою и так красивую хозяйку, ещё прекраснее.

— Она завещала его тебе. И всего три слова: Помни, борись, живи.

Это — единственное, что осталось в память о её матери. Дрожащей рукой она взяла кулон. Холодок от серебра приятно пронизывал ладонь. Чувство того, что давно забытое было найдено, захватывало дух. Сердце билось от переполняющих эмоций, но Райя сдержалась. Сделав глубокий вдох, она повесила кулон на шею.

«Кто же ты такой, Растламов?» — всплывала мысль.

Как только девушка надела «снежинку», она смогла успокоиться. Ещё один голос из прошлого затих. И это неимоверно радовало. Однако, вопрос заданный самой себе всё ещё беспокоил. Откуда у него этот кулон? Откуда он знает мою мать? Очевидно, что он с самого начала знал и кто она такая, и что с ней случилось, но вот кем являлся он?

После нескольких минут тишины, разговор продолжился:

— Марк, спасибо тебе. За всё.

— Не за что.

— Но позволь спросить, кто же ты такой? Ты ведь всё знал, с самого начала знал. И обо мне, и о нашем родстве с Алисой. Почему не рассказал с самого начала?

— Молчать больше нет смысла — усмехнулся мужчина. — Я — брат отца Алисы, а теперь подумай, что же вас делает сёстрами? — от «крутизны» момента, мужчина решил закурить прямо в помещении.

«А…ага.»

Насколько бы реакция в голове не была глупой, после подтверждённых догадок хотелось выбросить свой мозг в мусорку, вместе с больным разумом.

— Отец Алисы и мой отец — одни и те же люди. — сказала Райя, едва сдерживая истерический смех.

— Мы с ним братья. Более того, мы были партнёрами и близкими товарищами, пока… — он сделал паузу — …не пошли разными путями.

Девушка вдруг залилась маниакальным смехом, тем самым испугав Марка. В её глазах была странная искра, нотка безумия и неподдельной радости. Мужчина отвлёк её от этого, положив руку на плечо.

— Ха-ха, прости. Просто это всё так смешно. С самого начала и до конца. Распад семьи, разлука с сестрой, голодное детство. Я даже школу не закончила, понимаешь? Три класса официального образования. Я бы и читать не умела, если бы мама не научила. А тут всё так интересно завертелось, стоило мне только вырваться к свободе, как чуть дважды не погибла, так ещё и узнаётся, что у меня всё это время была родня. Я уже почти забыла единственного живого человека, который мне дорог. Весьма интересный сюжет.

Мужчина внимательно слушал её. Он чувствовал вину за то, что ей пришлось пережить. И лучше уж выслушает всё сейчас, чем будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

— …И так теперь я, считай, на передовой.

— Ты не солдат, не надумывай.

— Серьёзно? Ты думаешь, что, получив эту хрень, — она указала на свою руку — меня так просто отпустят? Совсем не сложно догадаться, что вы обсуждали на своём собрании и к чему была вся эта суета вокруг меня. Странная такая вещь, как только я сюда прибыла, твой заранее выстроенный план стал рушиться. «Безопасность маршрута» говоришь? Да кто-то сдал тебя и твои планы с потрохами.

Правда была уж совсем очевидной. Причиной экстренного собрания была она. Даже после чисток и повальных досмотров, среди них оставались шпионы и предатели. Глупо было надеяться на единство революции, но в прошлом, подобная паранойя приводила к настоящим катастрофам. Революционные идеи ставились под сомнения, лояльность таяла на глазах. Некоторых жизнь ничему не учит.

— Да, пожалуй, ты права. И что будешь дальше делать?

Вопрос ввёл девушку в ступор. Со всеми этими обвинениями она и не подумала о своей собственной правоте. Даже если догадки и верны, то что с этим ей делать? Куда деваться? Куда девать сестру?

— Ничего. Сейчас меня всё устраивает.

— Тогда к чему весь этот концерт?

— Тяжело. Просто…очень тяжело.

— Как и всем нам. — эта фраза и окончила разговор.

Девушка вышла на улицу, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Нервы уже были на пределе, а головная боль и голоса стали давали о себе знать. Девушка ходила туда-сюда по крыльцу, похрустывая снегом под ногами.

«Закурить бы сейчас. Осталось начать» — думала она.

«Ну же, думай, думай. Марк — брат моего отца, это раз. Мой отец — так же и отец Алисы, это два. Марк, очевидно, знал о скорой смерти моей матери и поэтому, она отдала ему «моё» завещание по неизвестным причинам, это три. За ними охотятся шпионы и, скорее всего, они — одни из «наших», это четыре. А вишенка на торте — война, которая начнётся со дня на день.» — посчитав все насущные проблемы, она усмехнулась. — «Получается просчитала по нарастающей. И в каком же порядке мне их решать?»

Вопрос был задан в пустоту. Ответа не ожидалось, но внезапно полезли мысли и о других проблемах. Например, самозваная «Богиня» и обостряющиеся проблемы с головой. При том, что решить их самостоятельно, она пока что не в силах. Единственное, что ей сейчас хотелось — это отвлечься от всего этого. Она открыла дверь и крикнула:

— Пойду прогуляюсь!

— Не забудь вернуться! — ответил ей женский голос.

Во время всего этого разговора, Сэм и Алиса сидели на кухне и невольно подслушивали абсолютно всё, одновременно попивая чай и, и стараясь делать вид, что ничего не происходит.

— А война правда будет? — спрашивала девочка.

— Мне очень жаль, но война будет. И это самое страшное, что могут увидеть детские глаза.

Сэма очень разочаровывал этот факт, но он прекрасно знал, что иначе быть и не может. Что придётся похоронить тысячи, только ради шанса на то далёкое, светлое будущее.

А Алиса, в силу своего возраста, не понимала, не хотела понимать этого. Она не могла представить свою сестру на войне, что она будет убивать живых людей. И пусть об этом говорили все, она до самого конца отказывалась в это верить.

Глава 2.5.

Райя всегда любила пасмурную погоду. Солнце не слепит и не «жарит». И пусть последнее было невозможно, по причине конца ноября, этот факт её всё равно очень радовал. Девушка просто бесцельно ходила по военизированному «городку» и наблюдала за местными достопримечательностями, если их таковыми можно было назвать. Время было уже около четырёх часов дня, а значит, скоро стемнеет, и солдат подгоняли всё сильнее, и сильнее, стараясь перевыполнить планы уже во второй раз. Рядовые, правда, не были в восторге от такого, но зато за такие заслуги и позволяли чуть больше, чем остальным.

Время пролетело незаметно, и стало темнеть. Уже утомлённые отделения становились у своих импровизированных стоянок. У одной из таких она увидела своего знакомого — Женеву. Он одиноко помешивал варево в котелке, время от времени что-то добавляя. От нечего делать, девушка решила присоединится к нему.

— Здаров, место есть?

— И тебе не хворать, присаживайся. — Женя даже головы от котелка не поднял. Он всё смотрел в эту гущу и о чём-то думал. Девушка решила его приободрить.

— Чего кислый такой? Щи что-ли варишь?

От такой колкой шутки он улыбнулся всей своей щетинистой физиономией.

— Моих не хватит, можешь добавишь?

Девушка улыбнулась в ответ.

— А если серьёзно, всё нормально? — неожиданно для себя поинтересовалась девушка.

— Нет, ни хрена не нормально. Меня в «штурмовое» переводят, а товарищей моих в «снабжение». Даже не спросили, приказ и всё! — мужчина шлёпнул себя по колену от досады и такой несправедливости.

— Мда…Грустно.

— Ты, кстати, чего тут забыла? Как не погляжу, везде где-то бродишь, будто ты призрак местный, как будто упокоиться никак не можешь.

— Да вот, тяжело на душе стало. Решила развеяться, прогуляться, а мне ваша солдатская атмосфера к сердцу ближе.

— Ты только смотри, — солдат показал палец с обручальным кольцом. — солдатик уже занят.

— Староват ты для меня, без обид. — он понял её совершенно неправильно.

— Вот и хорошо. Есть будешь? — Мужчина постучал половником по котелку. — Глаза-то голодные совсем.

«И правда, кроме чая, сегодня ничего не подавали»

— Заодно должок закрою.

— Замётано. — девушка привычно выставила руку, чтобы дать «кулачок».

— Замётано.

Трапеза прошла молча. Они оба слишком устали и проголодались, чтобы отвлекаться на болтовню, но всё же, после этого, разговор завязался сам собой.

— Ты ведь уже воевал, да? — интересовалась девушка.

— Сказать воевал — нагло наврать. Обычные рейды, вылазки и стычки с «бадовцами». Хотя и в некоторые моменты было очень «жарко».

«Бадовцы» — сленговое название агентов из Бюро Антиреволюционной Деятельности. Сокращённо — БАД. Они занимаются устранением террористических организаций, стабилизацией районов после подавления мятежей, контрразведывательной деятельностью, охотой на лидеров всего вышеупомянутого и так далее. Их полномочия практически неограничены. Вплоть до того, что подозреваемого могут повесить без суда и следствия прямо на площади, или устроить показательный расстрел любого, кто, по их мнению, причастен к «революционным» движениям. И пусть репутация от всего этого у них скверная, но свои главные задачи они выполнили — посеять страх, показать силу.

— Скорее всего, по этой причине меня и перевели. Оно и понятно, но почему именно сейчас? — мужчина разочарованно вздохнул. — Намечается что-то, поверь моим словам. Тебе бы уходить отсюда, пока есть возможность.

«Даже рядовой солдат понимает всю плачевность положения. Они морально готовы.»

— Я тоже пойду в бой. — от удивления мужчина поднял голову на неё. — Моя судьба ждёт меня там, и я разделю её с вами.

В глазах Райи появился давно погасший огонёк — вера в правильность решения, вера в себя.

— О чём ты? Ты даже близко не солдат. Пусть по тебе и не видно, но ты всего лишь ребёнок. Ты наверняка даже винтовку в руках не держала, смерти товарища не видела. — мужчина быстро перебирал аргументы, старательно надеясь переубедить девушку. — Ты просто подохнешь ни за что. Будешь лежать безымянным крестом, где-то среди полей.

Выражение лица девушки сменилось на поникшее, но обычное для неё.

— Я не хочу. Не хочу умирать, не хочу делать больно своим близким. — шептала она. — Но всё уже решено. С самого начала, ещё с того момента, когда мы поцапались на улице. Смотри.

Девушка вскочила с места, с трудом задрала рукав куртки и обнажила свой «дар».

— Когда вы меня остановили той ночью, я бежала от вашего местного «учёного». Эта рана… — она сделала паузу — Нет, это проклятье — причина, по которой я здесь… — поток эмоций вмиг сменился смирением. — За меня уже всё решили. — девушка села на место, обняв руками колени.

В какой-то момент Женева и сам разозлился. От этой «неправильности», несправедливости, но всё это сменилось сочувствием. И что странно, тот даже внимания не обратил на осколки.

— Я понимаю, каково это. Когда у тебя нет своей воли. Тебя ведут как собаку и бьют по хребтине, стоит тебе даже посмотреть в неправильную сторону. Здесь мы с тобой в одной лодке. — он говорил спокойным, серьёзным тоном.

— И всё же… — её голос прервал столь неловкое молчание. — Я довольна. Даже счастлива, что всё получается именно так. Ещё недавно я была обычной воровкой, одиночкой, ненавидящая всё живое, а теперь у меня есть семья, желание жить и самое главное — цель.

«Не умереть.»

— Хм, думаю ты права. В таких испытаниях мы и становимся собой. И даже если они оставят нам глубокие шрамы, они станут прямым доказательством нашей воли, последствием нашего выбора.

— На философию пробило? — девушка с подколкой толкнула его локтем в бок.

— Кто бы говорил, а?

— Ну ладно-ладно.

И вновь повисла тишина. С ней смешались чувства удовлетворённости и надежды на завтрашний день.

— Ну, я пойду. — Райя встала и уже собиралась уходить.

— Боль очистит наши души.

Эти словами были ошеломительно пугающими. В жилах постыла кровь, а пульс усилился.

— Что ты сказал?!

Но Женева не ответил. Вместо этого, он встал и пошёл куда-то в темноту. Ещё пара мгновений и не слышно шагов. Он как будто растворился.

Девушка решила, что догонять его и выпытывать ответы не было никакого смысла и просто пошла обратно в дом, к своей сестре, к единственной родной душе.

Идя вдоль тёмных улиц, девушка думала обо всём, что произошло за последние несколько недель. Все несчастья так стремительно навалились на неё, что казалось, она просто сломается, но всё же, она здесь. Живая, сытая и относительно здоровая. Правда, тот факт, что с головой явно не всё в порядке, омрачает эту победу, но то, что она наконец разобралась с прошлым и нашла свою родню, вселяет в неё давно забытую надежду. Она годами корила себя за бессилие. Ничего не сделала, когда её семья распалась, ничего не сделала, когда отец «перешёл черту». Но когда отец уничтожил все упоминания о её матери — это была последняя капля. Именно тогда, в её детской душе что-то умерло. Голод, одиночество, горе — причины, по которым часть её души исчезла.

И пусть она признавала, что иначе и быть не могло, она всем сердцем сожалела об этом.

За очередными размышлениями девушка не заметила, как её выкрикивала сестра. Она стояла на крыльце «их» домика и с искренней радостью махала рукой.

— Рааааааааааааай! — подзывала она.

— Идууу! — отвечала та.

Девушка, лёгким бегом, вмиг оказалась на крыльце, а, затем и в объятьях сестры.

— Куда ты постоянно уходишь? — гундела «младшая».

Девушке до ужаса хотелось пошутить, или ответить с сарказмом…

— Людям иногда нужно побыть одним. Собраться с мыслями и выплеснуть всё плохое в никуда, а не в близких людей.

….Но радость встречи взяла своё.

— Мне просто очень страшно, что ты однажды не вернёшься, как тогда, в детстве.

— Да брось ты, я никогда больше не брошу тебя, не волнуйся.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Девушка решила сразу сменить «грустную ноту».

— К тому же, твой детство ещё не закончилось. Оно только начинается и… — Она запнулась, вспомнив про скорую войну. — …я думаю, что мы найдём себе место, которое сможем назвать домом.

— Да, было бы чудесно… — Алиса заметно поникла. — Ладно, пошли в дом.

— Марк ещё здесь? — ответила та, находясь уже в прихожей дома.

— Нет, он ушёл вскоре после тебя. Если бы я ничего не слышала, то подумала бы, что вы поссорились. А дядя Сэм ушёл вместе с ним.

«Не поняла?»

— То есть ты слышала весь разговор?

— Дом «картонный», трудно было не слышать.

— Значит ты всё знаешь.

— Да, абсолютно всё, но давай не будем об этом. Как-нибудь потом.

— Как хочешь.

— Вот и славно.

Девушки снова были в просторном зале бревенчатого дома. Они одновременно упали на уже знакомый диван.

— Чем займёмся?

— Не успела сесть как уже скучно?

— Да! Я же ещё ребёнок, помнишь?

— Ну-да, ну-да.

— Не будь занудой! Давай что-нибудь придумаем! — младшая дёргала её за рукав.

— Ну ладно-ладно. Есть идеи?

— Я бы предложила порисовать, но я так и не нашла ни бумаги, ни хотя-бы карандаша.

Внезапно внимание девушки привлёк нож, торчащий из стены. Именно с ним, ранее возилась Алиса.

— А давай в мою игру.

— В какую?

Девушка не ответила и молча пошла за ножом. Как только он оказался у неё в руках, в её глазах промелькнуло что-то зловещее, а вслед — озорное.

— Научим тебя метать ножи. По-плутовски.

— Что значит «по-плутовски»?

— Как вор, бандит, преступник.

— Как ты.

— Очень и очень смешно. — девушка саркастически похлопала. — Ладно, смотри как это делается.

Девушка перехватила нож поудобнее и взвесила его в руке. Он оказался практически идеально сбалансированным. Найдя условную точку баланса, девушка взялась за клинок тремя пальцами. Вдох — слышно сердцебиение. Сосредоточение — фокус на мнимую цель. Напряжение и бросок.

Лёгкий треск дерева — снаряд попал в выдуманную цель. Младшая ликовала от всего этого действа. Сила броска, поза, движения. Техника и в самом деле поражала.

А вот на лице автора этого «чудесного» броска не было и намёка на эмоции. Только холодный расчёт.

— Красивая техника. Браво! — Девочка аплодировала. — Давай ещё.

— Никаких ещё. Твоя очередь. Это изначально было демонстрацией.

— Ты же сказала, что это игра?

— Ну почти.

Следующая пара часов прошла за тем же занятием — девушки метали нож в бедную стену. По началу, у младшей сестры не получалось даже найти центр тяжести, но спустя десяток попыток она стала попадать раза два-три из пяти.

— Очень неплохо для новичка, но в этом деле нет права на ошибку. Месяц-другой и перестанешь «мазать».

— Так точно, учитель! — Алиса отдала честь. — А кто тебя научил?

— Жизнь.

Неловкое молчание. «Младшая» поняла, что опять спросила что-то не то. И решила как-то исправить ситуацию.

— А хороший учитель этот — Жизнь. Меня тоже многому научил. И рисовать, и раны штопать, и прочее, прочее, прочее. Думаю, что он самый лучший учитель во всём мире.

— Ага, только вот методы обучения к каждому ученику разные. К кому-то со всей добротой, а кого-то на середину реки выбрасывает, чтобы научить плавать. Кому как повезёт.

Девушка бросила нож самым странным образом. Снизу, боком и, держа её всей рукой. На удивление, клинок поразил цель.

— Вау, а я так смогу? — сказала младшая, открыв рот от удивления.

— На вряд-ли. — честно признала девушка. — Этому меня не только жизнь учила.

«Но и смерть» — ответила она сама себе.

— Пошли чаю сделаем, я так умаялась.

— Солидарна.

Но не успели они и дойти до кухни, как в домик вбежал молодой парниша.

«Рядовой» — поняла старшая по погонам.

— Так называемая «Райя» здесь? — солдат глотал ртом воздух, стараясь всё отдышаться.

— Да, это я. В чём дело?

Девушка краем глаза посмотрела на нож в стене, но потом вспомнила про пистолет, уже давно покоящийся за поясом.

— Вам распоряжение от товарища Растламова! Приказал срочно явится в его кабинет. Сказал, что это дело первой важности. Так же приказал своей племяннице проследовать в медпункт для осмотра. — во время всей своей речи он приставил руку к голове, отдавая честь. Очевидно было полагать, что он не лжёт и действительно, просто посыльный.

— Передай ему что сейчас буду.

— Так точно! Разрешите идти!

«О как.» — от этого у неё непроизвольно появилась улыбка. Девушка приставила руку к голове и чётко скомандовала:

— Вольно! Разрешаю!

— Есть!

Рядовой одним движением развернулся на все «сто восемьдесят» и бегом удалился.

— Что за концерт? — спросила её Алиса.

— Да ладно тебе, прикольно же.

— Ничего не прикольно. Он запыхался, а на глазах столько страха.

— Всё, не будем об этом. — Райя махнула рукой. — Похоже, что чай нам не полагается.

— Похоже на то. Ну что, пошли?

Девушка кивнула в знак согласия.

А в это время генерал Растламов «рвал и метал», разъезжая на своей коляске по всему кабинету. За всем этим наблюдал молодой лейтенант Мален. Именно его послали доложить о решение совета офицеров.

После нескольких минут трёхэтажного, отборного, руфийского мата, генерал стал задавать разумные вопросы:

— Как они имели право принять такое решение?! — Марк яростно размахивал руками. — Ни её не спросили, ни моё мнение не учли. Она же ребёнок! Просто самоуверенная девка!

Мален знал, зачем его послали. И всю ситуацию ему разложили по полочкам. К тому же, он лично принимал участие во всех операциях по защите семьи Растламова. Пришло время платить по счетам.

— Товарищ Растламов… — Лейтенант вальяжно расхаживал по кабинету. — Вы прекрасно знаете, на каких основаниях было принято это решение. К тому же, вы поддержали этот договор. Цитирую вас же: «Если носитель Меча объявится, то он должен быть завербован любой ценой, либо ликвидирован. Нельзя, чтобы эта сила попала в руки противника.»

— Я не отрекаюсь от своих слов, но вы и меня поймите. Она далеко не боец! Да и одного факта, что носитель оказался женщиной достаточно.

Марк всей душой жалел об сказанном ранее. Он знал, что приемником будет носитель крови их семьи, но тогда это его не волновало. Напротив, он хотел этого.

— Это никого не волнует, товарищ генерал. Совет передаёт, что это плата за всё, что они сделали для вас. К примеру: постоянная защита вашей любимой племянницы, значительные средства для обеспечения вашей «легенды», во время проживания в Левове. Так же, это было косвенной причиной сохранения вашего поста.

Генерал помрачнел. Ему невыносимо хотелось схватиться за пистолет, от такой несправедливости, но выдержка была сильнее. Марк подъехал к своему столу и закрыл лицо руками. Он не знал, что делать в такой ситуации.

— Что я могу сделать?

Лейтенант Мален не спешил ответить. Его терзали сомнения по поводу всей этой ситуации, но и ослушаться приказа он не мог.

— Извините, генерал. Боюсь, что уже ничего не сделать. Операция скоро начнётся и сейчас любые действия могут поставить под угрозу весь план.

— Неужели так сложно вывезти двух людей?

— Вы сами знаете ответ. Руфийское правительство в курсе того, что Меч Раскола пробудился и они уже развернули «Бюро», чтобы найти его.

Раздался стук в дверь.

— Извините? Я туда попала?

На порог зашла девушка. Её лицо было легкоузнаваемым из-за количества шрамов и знаменитой угрюмости. Лейтенант сразу узнал её.

— Растламова Райя?

От этих слов девушка злобно оскалилась.

— Просто Райя. Прошу чтить «Клятву отречения.»

— Как записано — так и называю. — так же злобно ответил лейтенант. — Попрошу вас ответить на несколько вопросов.

Девушка посмотрела на Марка. Он так и не оторвал ладоней от своего лица. Могло сложиться впечатление, что он плачет.

— Как скажете. — девушка проводила его презренным взглядом и прямо в обуви прыгнула на диван, беззаботно на нём развалившись.

Такое поведение оскорбило лейтенанта, но сотрудничество девушки его радовало, и он простил это.

— Полных лет? — Мален стал записывать что-то в блокнот.

— Восемнадцать зим.

«Что?» — подумал про себя лейтенант.

— Попрошу отвечать вас корректно.

— Девятнадцать лет, насколько я знаю, эта зима ещё не закончилась.

«Да она издевается?!»

— Кхм, пол?

— Чё серьёзно? — девушка нахмурила брови.

— Мда, глупый вопрос… — лейтенант почесал карандашом затылок.

— Как вы связаны с девочкой по имени «Алиса»? Думаю, вы знаете, о ком идёт речь.

— Родная сестра. Так и запишите.

— Насколько я знаю, у вас родство только по отцовской линии. — Лейтенант записывал, не переставая.

— А я насколько знаю, не имею фамилии. Что же, нам анкетку переписывать?

«Клянусь, если она не прекратит, то я самолично в штрафной батальной рекомендую.»

— Вы можете подтвердить, что располагаете так называемым Мечом Раскола?

Она ничего не стала отвечать, а только завернула рукав, чтобы показать его. Лейтенант продолжил:

— Вы признаете тот факт, что умеете им пользоваться?

Девушка, всё так же молча, продемонстрировала это. Одно лёгкое движение и осколки закружили вокруг её руки.

Лейтенант был поражён увиденным. Это можно было сказать по его спешке в записях и речи.

— И последний вопрос: Вы у-убивали им людей? — Мален заикнулся, показав свой скрытый страх.

Поняв это, Райя просто молча улыбнулась. Это и было ответом.

— Ч-чтож, опрос з-закончен. Раст… — Мален «съел» половину слова — Райя, вы призываетесь на службу в Народный Освободительный Фронт Руфии в качестве ударного бойца специального назначения.

Последние слова лейтенант выговорил громко и чётко, но только потому, что они были заучены до этого сотни раз.

— После вам выдадут все указания и инструкции. Удачного вечера.

Лейтенант Мален спешно ретировался.

Девушка посмотрела на Марка. Его взгляд поник и выражал только сожаление, но девушка смогла разглядеть в них и признанную вину.

Она ничего ему не сказала. Девушка молча покинула кабинет.

Райя направлялась назад в домик, где она с сестрой была ранее, чтобы сообщить печальную новость. Девушка чувствовала себя опустошённой, но от того очень спокойной. Она ожидала такого поворота событий и ничуть не расстроилась. Ей только было жаль свою бедную младшую сестру.

Внезапно она вспомнила того лейтенанта, который её опрашивал. Её волновало то, что он её боялся. Этот мужчина наверняка ни один год служит, и наверняка был в бою, но, чтобы испугаться какой-то девчонки?

«Неужели я такая страшная?» — девушка потрогала свой «коронный» шрам на левом глазу, но потом обратила внимания и на свой «дар» и сделала очевидный вывод:

«Неизвестность пугает.»

Через некоторое время, девушки ужинали за уже привычным диваном. Та всё рассказывала, как проходил осмотр, что местный врач очень странный и пугливый, что тот будто бы что-то прячет за своими очками.

Девушка всё не решалась рассказать ей обо всём. Было банально страшно, но вскоре проблема решилась сама собой — пришёл Марк и сам обо всём рассказал. Он выложил абсолютно всё: О том, кто он такой, о том, что знал про Райю всё это время и о том, что будет дальше.

Алиса устроила истерику. Она кричала что он предал их, что посылает её сестру на смерть. В то время, как сама девушка всё это время просто смотрела в пустоту.

— Как ты мог?! Ты же знал, что мы сёстры, знал про силу моей матери, ты всё знал! Так почему ты это допустил? За что ей всё это? — она указала на девушку.

— Пойми, я не мог поступить иначе, я просто хотел защитить тебя.

— Защитить меня? Ценой жизни другого? Скольких ты продал в обмен на мою жизнь?

— Ты не так поняла, послушай…

— Что я не поняла? Что?! — она заливалась слезами. — Будет война, и ты посылаешь в самое пекло мою единственную родную душу. У меня никого не осталось кроме неё, понимаешь?

Как бы Марк не старался, ему не удавалось оправдаться перед племянницей. В один миг всё доверие рухнуло, и он жалел о том, что вообще существует. Всё это время, девушка просто стояла в стороне и смотрела в никуда, о чём-то усердно размышляя, пока в один момент у неё не закончилось терпение.

— Да заткнитесь, вы оба.

От неожиданности перепалка на миг прекратилась.

— Что толку от того, что вы сейчас пытаетесь выяснить отношения? Может мне вас оставить? Ах, да, мне же не куда уйти отсюда, так что сделайте одолжение, умолкните и разойдитесь.

— Разве тебе самой нет дела до того, что он так поступил? Я же права. — протестовала Алиса.

— Плевать мне. Он просто пытался защитить остатки своей семьи. На его месте, я бы поступила так же. Посмотри на него. У него осталась только ты, он инвалид и едва сводит концы с концами. Думаешь, у него был другой выбор?

— Райя, я попрошу тебя… — заговорил Марк

— Я тебя не спрашивала. — перебила она его. — У вас есть ещё много дел, товарищ генерал. Возвращайтесь к обязанностям, а я на «боковую». Разрешите идти?

Последний вопрос был насквозь пропитан ненавистью и сарказмом. В любой другой ситуации, генерал вышел бы из себя от такой наглости. Что какая-то самоуверенная девка смеет так вести себя с ним, как с тряпкой, но посмотрев на заплаканное лицо своей племянницы, молча ушёл.

— Рай… — обратилась к ней сестра.

— Я спать. Разбуди, если кто позовёт.

Девушка развернулась и отправилась в зал, на уже знакомый диван. Единственным светом были догорающие угли камина. Она подкинула несколько поленьев. Искры приятно зашумели, и девушка упала на спинку дивана, кутаясь глубже в краденую куртку.

Снизу за спиной раздавались короткие всхлипы — Алиса сидела на полу и сжимала колени. Она уже не плакала, просто переволновалась. Столько событий, столько страха, столько того, чего не должен видеть ребёнок.

— Иди сюда.

Девушка развернулась к камину, расстегнула куртку и позвала сестру лечь рядом. На что та, тихонько прилегла. Старшая укрыла её и прижала к себе одной рукой. Вторую она использовала как подушку.

— Рай, тебе страшно? — шёпотом говорила младшая.

— Очень. Мне очень страшно. — так же шепотом отвечала старшая.

— И ты всё равно пойдёшь? Несмотря на то, что ты боишься?

— Это наша судьба. Нельзя бежать от неё, только потому что страшно, нельзя бояться неизвестности, нельзя сдаваться. Чем чаще ты себе этого говоришь, тем больше начинаешь в это верить.

— Но ведь это не твоя война.

— Судьба считает иначе. Произошло слишком многое и это привело меня сюда. Очевидно, что назад дороги не будет.

— А что мне делать? Просто смириться с тем, что тебя отправляют на смерть?

— Делай то, что считаешь правильным. К тому же, не собираюсь просто так умирать.

— Почему ты так уверена в своём решении? — Младшая всё поняла.

— Никак иначе и быть не могло. Я просто это чувствую. Звучит глупо, но это так. — Старшая глубоко вздохнула. — Пожалуйста, давай больше не будем об этом.

— Ладно, как скажешь, но пообещай мне одно — больше не оставляй меня.

— …Обещаю.

Ночь прошла относительно спокойно, если не обращать внимания на роты снабжения, которым именно в четыре утра приспичило подвезти припасы. Грузовики на въезде маскировались под караванщиков-торговцев. Эта легенда объясняла многое: то, что практически все в конвое были вооружены, или что товар был чересчур разнообразным. Не обошлось и без крупных взяток и, местами, применения силы, или скрытности. Не смотря на грубые и примитивные методы, в Левове были удачно внедрены девять диверсионных батальонов, численностью по пятьсот-семьсот каждый.

Скрывать своё присутствие именно в городе оказалось довольно просто. Частные военные городки, вооружённые пиратские семьи или крупные независимые военные формирования не были редкостью, так что Бюро Антиреволюционной Деятельности почти не обращало на это внимания. Другое дело, когда нужно было попасть в сам город.

Генерал Растламов командовал седьмым, диверсионным, ударным батальоном. Он состоял практически полностью из ветеранов былых восстаний, хранящих верность именно ему. Это было одной из главных причин сохранения инвалида у такого высокого поста.

Подготовка к захвату Левова длилась несколько лет, за которые Народный Освободительный Фронт Руфии смог основательно подготовиться. Закупка оружия, агентурные сети, вербовка добровольцев, скрытные военные учения — это малое из огромного списка.

И всё же, в последние моменты всех приготовлений, офицеры «НОФР» получили информацию о неком артефакте, силу которого можно было использовать. Однако о нём знало и «БАД». Развернулась гонка за владение этим артефактом, в которой генерал Растламов играл главную роль. В обмен на безопасность его племянницы, он передал информацию о предыдущем носителе артефакта — его сестре, матери Алисы.

Был заключён договор, по которому носитель артефакта должен быть завербован, либо ликвидирован, чтобы его сила не попала в руки врага.

Теперь же, когда уже всё готово — назад дороги нет. Генерал Растламов сидел в своём кабинете и беспощадно пил. Он заливался всем, что попадало к нему под руку, лишь бы хоть немного сгладить чувство стыда и сожаления.

Акт 2. Глава 1. Новые горизонты.

Уже утром за Райей пришли. Уже знакомый лейтенант Мален передал все распоряжения. Стоит подметить, что пришёл он не один, к тому же вооружённый. Это позабавило девушку, но и немного насторожило. Здесь её знали, и определённо боялись.

Несколько часов прошли незаметно. Повторный медицинский осмотр, выдача вещей, распределение в отделение, знакомство с командирами.

За время пребывания здесь, на неё уже составили досье. Её определили в роту штурмовой поддержки. Она состояла почти полностью из новобранцев, за исключением нескольких офицеров и ветеранов. Времени оставалось мало, и командиры решили устроить новичкам усиленный «курс молодого бойца».

Все следующие недели, роту, как только не гоняли. Начиная от бега с препятствиями в течение четырёх часов, заканчивая курсами ведения городских боёв, при отсутствии всяких коммуникаций.

На учениях Райя была вполне «средненькой». На стрельбище её похвалили за меткость, но указали на неопытность — руки тряслись с непривычки к стрельбе. Отдача больно била в плечо, а звук выстрела подсознательно пугал. С этим ничего нельзя было поделать. Сказали, что со временем пройдёт.

На курсах рукопашного боя она победила нескольких «бывалых» и даже инструктора, и привлекла внимание командира соседнего батальона. Однако, на этом победы и кончились. После напряжённых предыдущих боёв, «комбат» победил её в последнем раунде, пересилив в борьбе.

А вот на тактических занятиях она показала себя просто отвратительно. Вместе с этим вскрылось её отсутствие образования. Почти полное незнание математики, геометрии, географии, медицинских, хотя бы, базовых познаний. Те люди, что были помладше — насмехались и шутили. Те, что постарше — знали, что это будет проблемой и могли только посочувствовать.

Все эти дни девушка практически не встречалась с сестрой. Свободного времени оставалось по тридцать минут в сутки перед отбоем и это в лучшем случае. Его хватало только чтобы привести себя в порядок и перевести дух. Но на одном из медицинских осмотров, она встретила Алису в лазарете в качестве медсестры.

Последовала целая эмоциональная история и, если вкратце: Выяснились, что одним днём, она спасла офицера от ампутации, и он рекомендовал её. Теперь они могли видеться, хоть и совсем недолго.

— Этот лазарет же за нами закреплён? — спрашивала Старшая.

— Да, я сама напросилась, чтобы быть рядом.

— Я рада, что ты со мной.

— Знала бы ты, как я рада.

— Уж в тебе-то я и не сомневалась.

Она потрепала младшую по голове, мысленно простилась, проклиная судьбу за всё.

— Что за идиотизм? Выдавать новое оружие прямо перед боем?! — кричал озлобленный старик, поднимая кулак вверх, подначивая своих товарищей.

— Бердай дело говорит! Мы со своим не из одного сражения живыми вышли, а здесь вдруг решили обновки пораздавать?

— Успокоились все, сейчас же. Это приказ сверху.

— Да я эти приказы в…

Практически всю роту отозвали с учений, чтобы выдать новое обмундирование. Казалось, что солдаты должны радоваться, но обновки никогда не сравнятся со старым. Первые — необношенные, неподшитые вещи, неоткалиброванные винтовки и нехоженые сапоги. Второе — прямо противоположное. Преимущество последних было очевидным. Больше всех возмущались ветераны, а их мнение и лояльность сейчас было даже важнее приказа.

— Я ещё раз вам повторяю, оружие нового образца, и его выдача штурмовым войскам — обязательна.

— Лично я свою «Люську» ни на что не променяю!

— Я свою тоже!

Райя стояла в стороне от этого балагана. Она понимала, что одними криками и обвинениями договариваться они будут долго. И предпочла не участвовать.

— Рай, ты что думаешь?

«Блин!» — выругалась она про себя.

Бердай, Женева и ещё пара знакомых ждали её мнения. К ним подключились и другие, не менее уважаемые солдаты.

— Лично мне всё равно. Пусть каждый поменяет себе оружие, если хочет. Чего спорить-то?

— Да не могу я их вам не выдать! Мне у логистов башку оторвут. — в панике размахивал руками интендант.

— Тогда старые не отбирайте. Вот и вся проблема. — парировала она.

От простоты решения, взгляд интенданта повис где-то в воздухе. На него обернулись практически все в ожидании ответа.

— Ай, чёрт с вами! Разбирайте, только никому ни слова.

— Это что, нам с двумя винтовками в бой идти? — тихо возмущался какой-то мужик.

— Цыц ты! — послышался звук слепка — ему прилетел подзатыльник. — Если надо будет, то одну оставишь. Кто же за таким следить будет?

Рота выстроилась в очередь из двух шеренг, разгружая ящики с винтовками. Когда же их начали вскрывать, дискуссий стало ещё больше.

— Чего?! Я этой магической хренью пользоваться не собираюсь! Проще гранату без чеки таскать.

— Ересь! Ересь!

— Да ладно вам, нормальные винтовки. — спорили солдаты.

Новым оружием оказались магические винтовки. Многие руфийцы считали проявление всякой магии ересью и ещё бог знает, чем. Поколениями, Руфия поддерживала страх перед неизвестностью. Будь то магия, заграничные соседи, или другая раса.

— А они всё никак не успокоятся, а, Рай? — насмешливо подметил Бердай.

— Вы правы, дедушка Бердай. Им лишь бы поорать, да кулаки почесать. Ничего нового.

Она познакомилась с ним сразу после злосчастных учений. Когда её засмеяли за отсутствие образования, он был единственным, кто решил помочь. Во время следующих учений, он пытался вкратце объяснить каждую из дисциплин и как она работает именно в конкретной ситуации. И пусть это едва-ли могло заменить годы учёбы, но девушка старательно запоминала всё.

Дед-Бердай, так его звали местные, оказался очень добродушным и сочувствующим человеком, а Райя напоминала ему внучку. Так что они просто и быстро сдружились. Он всё делился опытом и поучал, а она веселила его своим «грозным» и вспыльчивым характером и, в то же время, девичьей застенчивостью.

— Да ладно вам, пусть хоть немного выпустят пар. Скоро в бой как-никак, все на нервах. — к разговору подключился Женева. — Винтовки у каждого разные. У кого что?

— Мне дело до этой рухляди нет. Всё равно со своей «Люськой» пойду. — говорил Дед-Бердай.

Девушка посмотрела на своё оружие. Изношенная, ржавая болванка к тому же именная, а значит — с трупа. Когда-то она служила с честью, но винтовка должна была погибнуть вместе с хозяином.

— У меня так же.

Дед-Бердай посмотрел на её винтовку и чуть не схватился за голову.

— Боже ты мой! Нет, с такой ты не пойдёшь. Забирай мою.

— Да что вы, не нужно.

— Бери кому говорят, эта мне ни к чёрту, а ты ещё давно новую просила.

Она было хотела возразить, но увидев предлагаемое, передумала. Новенькая, блестящая и по-странному красивая. С удивительной резкостью, она выхватила винтовку и прижала к себе как куклу.

— Моё!

Дед-Бердай рассмеялся.

— Прям как с куртёнкой, а?

— Да ты же сам предложил! — надулась она.

— На правду не обижаются. — подкалывал Женева.

— Кончайте уже.

Веселье сменилось воспоминанием — она так и не рассчиталась за украденную куртку, а владельца, с того момента, она так ни разу и не видела.

— Чего поникла, внучка? — одёрнул её Бердай.

— Должок один не вернула.

— Да подишь ты, мы же шутим. Если хозяин за ней не пришёл, значит подарил. Чего голову ломать.

— Это дело чести, дедушка Бердай.

— Охх… — грустно вздохнул он. — Тут уже как знаешь, но времени не особо много, так что давай, долго не думай.

— Рота! Вольно! — слышался знакомый голос «ротного».

— Ась? — Ей показалось, что она ослышалась.

— Вольно говорят. Сегодня выходной. — сказал мимо проходящий солдат.

— Видишь, внучка, знак свыше.

— И точно. Самое время.

Девушка закинула ремень винтовки на плечо, быстро сдала свою старую и понеслась строевым бегом к тому самому домику, где квартировался лейтенант Кина. В силу своего характера, ей не хотелось признавать, но она по нему соскучилась. Так что по пути она по-дуратски улыбалась и не обращала на подколки мимо проходящих сослуживцев. Улыбка пропала только на пороге. Девушка застыла в нерешимости постучать и стала сомневаться, но случайный порыв эмоций победил, и она зашла без стука. Бесцеремонно и с вызовом.

— Е-есть кто дома?

«Вот зараза…» — заикание сразу выдало волнение и испортило момент.

— Сейчас спущусь! — послышался голос с верхнего этажа.

С последнего момента обстановка в доме совсем изменилась: пропала уютная мебель — их место заняли ящики с разными отметками, были убраны ковры — грязные, влажные деревянные доски мозолили глаза. Единственное, что радовало глаз — софа, на которой они когда-то пили чай. И всё же, тут было по родному комфортно.

— Райя? — от удивления, лейтенант застыл на лестнице.

— Ну привет! — она развела руки, приглашая обняться и едва заметно покраснела.

Он резко спрыгнул с лестницы и с бега схватил её своими объятиями, поднял и закрутил, и засмеялся. Да так заразительно, что и она тоже. Момент счастья сменился смущением и неловкостью, в то же время, когда Кина заметно повеселел и расхрабрился.

— А ты всё её носишь? — он указал на «одолженную» куртку и дёрнул за её карман.

В ответ она сложила локти и опустила голову, полностью признавая свою вину.

— Да ладно уж, оставь себе. Тебе она всё равно лучше идёт.

— Спасибо… — она так и не подняла головы.

— Пройдём на кухню, посидим за чашкой чая, как тогда. Заодно расскажешь, как у тебя дела. Мы так давно не виделись.

— Пойдём.

Как только мужчина отвернулся, за его спиной послышался тихий голосок:

— Я скучала.

Он улыбнулся и едва заметно приподнял голову.

— Я тоже.

Софа, чай и дешёвые сладости. Как и тогда, но от этого было только теплее на сердце.

— Ну что же, выкладывай. Как твои дела?

— Думаю, на счёт моего места в армии ты всё знаешь.

— А ты проницательна.

— Приходится. А так, дела у меня вполне неплохо. Нашла себе товарищей, сестра рядом. Прижилась, что ещё сказать.

— А чего это ты ко мне так неожиданно заглянула?

— Ну… — она почесала затылок. — У меня вольная сегодня, вот и решила заглянуть. К тому же, я тебе должна.

— Правда? — он странно поднял бровь. — А отдавать натурой собралась?

— Да ты охренел! — она покраснела и вскочила со стола, двумя ладонями ударив по столу.

Лейтенант рассмеялся и чуть не упал со стула. Девушка поняла, что это была чистая провокация, чтобы посмотреть на её смущённую «рожу».

— Приколист, блин. — она села назад и прикрыла глаза рукой.

— Да ладно тебе, шутка же. Видела бы ты своё лицо.

— Да-да-да, всё, успокойся.

Небольшая пауза, чтобы разбавить смущение и успокоить приступ смеха.

— А у тебя-то как дела? — спросила она.

Лейтенант переменился в лице и отставил в сторону свою чашку.

— По уши в работе. Подготовка к наступлению почти завершена. Всё что ты видела в гостиной — последние грузы. Боеприпасы, медикаменты, оружие.

— Понятно. — она отвела взгляд в окно и задумалась.

— Волнуешься перед боем?

— Это ещё мягко сказано. Раньше страх удавалось топить в труде и общении, а теперь, когда настало затишье…

— Оглушающая тишина перед неизвестностью. Иногда кажется, что эта самая тишина громче всего, что есть в этом мире. Сам никак не привыкну.

Девушка вспоминала своё прошлое. Заснеженные улицы, тёмные подворотни. Момент, когда секунды, кажущимися мимолётными, становились самими долгими во всей жизни. В такие моменты начинаешь чувствовать тепло собственного дыхания, как в тебе колосится жизнь.

— Эй, ты с нами? — мужчина щёлкал пальцами перед ней.

— Да…Просто задумалась.

— Ладно, сменим тему.

— Да, давай.

— Так почему же ты пришла?

Девушка сделалась совсем хмурой и серьёзной.

— Соскучилась. Понравился ты мне, как человек. — она говорила эти слова монотонно, смотря куда-то в пустоту.

В этот момент, ремень винтовки сполз с расслабленных плеч, и она упала на пол.

— Да чтоб тебя! — девушка разом пришла в себя, как и её собеседник.

— Растяпа. — подшучивал он.

— Да цыц ты. — послышалось из-под стола.

Они ещё немного посидели и посмеялись над ситуацией. Попрощавшись, она уже собралась уходить в казармы, но напоследок отдала ему свою резинку для волос. Она всегда носила одну с собой, на случай того, если всё же короткие волосы вдруг станут мешать.

— Держи, товарищ. После боя свидимся.

— Обязательно! — он помахал ей на прощание.

Солдаты в казармах уже во всю веселились. Нежданный выходной настолько поднял всем настроение, что особо смекалистые сержанты, «неизвестно где», нашли ящик «огненной воды», а ветераны упросили начальство, чтобы использовать эту самую воду по назначению.

Дед-Бердай грустно наблюдал за всеобщим весельем, зная, что всего через несколько дней многие из них не вернутся. Никакой больше радости, только одинокие, многочисленные кресты на полях. Молодые, бывалые, офицеры и рядовые. Война, как и смерть — уравнивает всех.

— Бердай, чего грустишь? Возьми хоть «стакашку» для приличия! — выкрикивал один из его знакомых.

— Нет уж, я жене своей обещал, что пить не буду, пока не встретимся.

— Так у тебя же нет жены…

Этому знакомому прилетел смачный подзатыльник.

— Баран! Сказано же.

— А что такого-то?

Эта сцена повеселила старика, но вспомнив свою покойную супругу, снова поник.

«Как она там? По ту-то сторону…» — его глаза застекленели, глядя в одну точку на полу.

Но не успел он развернуть внутренний монолог, как глаз приметил знакомую фигуру — это была Райя, его «внучка» вернулась, и он разом отбросил мысли о жене.

«Внучкой» он её называл из-за поразительного сходства с его настоящей. Характером, внешностью, даже повадками. Он часто задумывался, не сам-ли он себя убедил в этом? И даже если и так, то что с того? Эта девушка радует его, помогает ему, и он отвечает ей взаимностью. Разве нужно большего для счастья, чем родная душа?

— Внучка! — он помахал ей рукой. — Поди-к сюда.

— А я гляжу, они во всю празднуют?

— Это мягко сказано, самый галдёж был, когда пошли первые стаканы, а сейчас так, мелочи.

— Дай угадаю, за упокой пьют? — в своей манере шутила она.

— Цыц ты! — Старик мягко дал ей оплеуху. — Хоть ты и права, но так говорить нельзя.

Она вздохнула с грустью.

— И ты прав, но всё же, это правда. Пара дней и…

— Глядите! Ведьма припёрлась! — пьяный сержант рукой указал на девушку. — Мало того, что баба в армии, так ещё и ведьма. Надеюсь тебя в первой же ходке и пристрелят, чтоб тебе пусто было!

«Боже, глядите, как разорался…» — она закрыла лоб рукой, как жест стыда.

— Мне знакомый рассказывал, что у неё вместо руки магическая ересь есть и что из-за этого её сюда и взяли.

— Да угомонись ты… — шипела она себе под нос.

— Рай, оно не стоит, отвернись и не слушай. — говорил Дед-Бердай.

— У меня из-за подобных отряд полёг, а тут на тебе, и ведьму со мной. Черта с два, она с нами в бой пойдёт. — он яростно жестикулировал и зазывал на свою сторону других. Из-за его слов, по окружающим поползли слухи.

Девушка повернулась к нему спиной и встала локтями на стол, аккуратно «подрезав» стакан у какого-то мужика.

— И сестра её такая же, ведьма ей-богу. В медпункт к ней придёшь, а она всё про тебя знает. Прям как в душу смотрит. Аж нутро от страха поджимается.

«Да что же ты прилепился?!» — нервы начинали сдавать.

— Смотрите, какая напыщенная сегодня. К лейтенанту сегодня бегала. Тут и думать не надо зачем. Шкура!

«Ну всё.»

Терпение лопнуло. Девушка залпом выпила стакан «огненной воды» и бросила стакан в сержанта. Он успел закрыться руками и посуда разбилась о деревянный пол.

— За слова свои постоишь? Выродок сержантский?!

— Ты чё, шаболда, совсем берега попутала? Я тебя сейчас тут и приложу.

— Ну так давай, «голубой» солдатик. — Девушка подзывала его рукой. — Хорош языком лязгать и иди сюда, или сержанта ты задним местом заработал?

— Ах ты… -

Все вокруг снова зашумели. Кто-то «болел» за своего бойца, кто-то просил остановиться, а кто-то принимал ставки. В центре барака образовался круг из людей, обозначая некую «арену».

— Давай Рай, начисти ему рожу! — кричал, невесть откуда взявшийся, Женева. — Я на тебя две сотни «лих» поставил!

«Лихами» назывались руфийские деньги.

— Райя, вперед! — кричало большинство, а зазнавшегося мужчину почти никто не поддерживал. Все же, она была роднее, чем какой-то озлобленный сержант.

— Сначала преподам тебе урок, а потом и рапорт. — приговаривал он.

— Своей маме отправишь?

— Она хотя бы у меня есть.

— Нашёл чем хвастать.

Рядовой ударил поварёшкой об крышку кастрюли, обозначая «гонг» и дуэль началась.

Мужчина знал, что драться она умеет, поэтому и решил подловить её, сделав ложный замах кулаком, надеясь сместить её блок, но не вышло. Противник даже не смотрел на него, а глядел куда-то в пол. Последовало несколько пробных ударов. Все они были парированы и блокированы. Он на секунду растерялся и в этот же момент, поймал взгляд своего противника. Холодный, мёртвый, полный самой отборной ненависти. Его как будто ужалило.

Девушка сорвалась с места, но тут же отпрыгнула назад, увернувшись от удара, и стала снова наступать. Удар левой, правой и ногой в блок. Противник потерял равновесие и из-за боли ослабил руки. Это было фатальной ошибкой. Не сбавляя темп, она наносила удары с разных и, даже, неожиданных направлений. Последний удар пришёлся по голове. Ногой. Сержант потерял сознание.

Миг гробовой тишины, а после него аплодисменты и радостные крики. Мужчину куда-то уволокли. За этим последовали тосты и предложения на новый спарринг, но она поспешила отказаться.

Всё, что сержант наговорил, было хоть и частично, но правдой. Необходимо было пресечь все эти слухи на корню. Она задрала рукав и подняла руку вверх, чтобы все видели её «дар».

— Вот, смотрите. Смотрите все! — она мысленно отдала приказ осколкам, и они закружились вокруг руки. — У меня действительно на руке есть «ересь», но я не ведьма. Пусть каждый знает!

И снова, на несколько мгновений, повисла тишина. Райя была готова к худшему, но рука не дрогнула.

— Да и чёрт с ней! Пускай ведьма, зато наша! — закричал Женева и поднял свой стакан вверх.

Его примеру последовали все, без исключения. Девушка была поражена этим единством и ещё больше тем, что она была частью этого. Женева растолкал всех и ухватив девушку за талию, поднял в верх, скандируя местный лозунг:

— До утра! До победы!

Эти слова подхватили и остальные, даже Дед-Бердай встал рядом с ними и всю глотку выкрикивал эти слова.

Оставшийся вечер прошёл так же весело. После лозунгов, солдаты спели революционный гимн, высказали свои опасения и пожелания. Прошло несколько кулачных боёв, но девушке уже никто не осмеливался бросать вызов. После драк принесли ещё выпивки и музыкальные инструменты. В ход пошли народные и патриотичные песни. Кто-то даже привёл сторожевого пса Бернарда и попытался его оседлать. Закончило всё так же комично. Огромный волко-подобный пёс просто сбросил его с себя и придавил своим весом. Пьяный солдат так и остался спать с ним в обнимку.

Казалось, что здесь, в этом старом бараке, называемом казармой, собрался весь батальон, хотя помещение не могло вместить даже восьмидесяти человек. Однако, на праздновании, действительно побывали чуть-ли не все.

В конце, многие остались спать там же, где и упали, только те, кто не поместились, отправились домой. Райя была одной из тех, кто остался. От количества выпитого, она почти сразу уснула где-то в уголке.

--------------------------------

Следующий день не отличался от обыденного ничем, за исключением часовой лекции за вчерашнее веселье. Во время завтрака, рота уговорила повара выделить им бочку питьевой воды, чтобы хоть как-нибудь противостоять похмелью. За этой бочкой выстроилась огромная очередь, так что поесть рота смогла только с «низкого старта».

Сегодня почти весь день прошёл на стрельбище и «потешных» боях. Командование решило дать батальону передышку, поэтому за дисциплиной толком никто и не следил. Результат: две роты решили устроить соревнования по стрельбе. Победитель получает, кто мы мог догадаться, ящик огненной воды…

Правда, узнав приз, многие отказались, так что этот самый приз был лишь формальностью. Самыми главными были азарт и дух соперничества.

Однако ни Райя, ни её знакомые, за исключением Женевы, отказались участвовать, и решили только поболеть за «своих».

Райя и Бердай сидели на лавке, спёртой со столовой. Девушка потягивала кофе, а старик курил махорку. Они наблюдали за импровизированным соревнованием, всё больше погружаясь куда-то в себя.

— Чем дольше я тут нахожусь, тем больше удивляюсь. Как мы вообще могли остаться незамеченными с тоннами оружия, целым батальоном людей и со стрельбищем в поле? — возмущалась девушка.

— На самом деле всё просто: руфийская армия и, в частности, «Бюро» не имеют права вмешиваться в делах частных военных компаний, если не хотят нажить себе врагов по всей стране. По всем документам — мы и есть часть этих компаний. И пусть внедрение заняло годы, результат будет того стоить. — объяснял Бердай.

Частные военные компании действительно имеют сильное влияние на вооружённые силы всей Руфии. Как минимум, треть всей пехотной армии — наёмники. Многие компании существуют ни один, и, даже, не два десятка лет, и занимают важнейшее место в обороноспособности страны. Единственный минус — сомнительная лояльность. Любой мог воспользоваться их услугами. Правда, далеко не все могли их оплатить.

— И ты это называешь «просто»?

— Внучка моя, многие компании будут старше тебя, а люди в них опытнее и опаснее, чем любой в нашей шайке.

— Если так, то какие у нас шансы против них?

— Понимаешь, мы сражаемся за идею, а они за деньги. Идея останется с нами и после смерти, а позже её смогут перенять и другие. На место одного нашего встанет сотня других, потому что правда на нашей стороне. А настоящую правду за деньги не купишь, как и многое остальное в этой жизни. Деньги на самом деле ничего не стоят.

— М-да…Тут уж вы правы, дедушка Бердай.

— Ты пока молодая, мотай на ус. Следи за тем, что вокруг тебя. Учись понимать этот мир не только глазами, но и тем, что внутри тебя.

— Что-то вы разговорчивы сегодня. — подметила девушка.

— Страшно мне, очень. Что уж греха таить, за тебя ещё больше страшно. — Старик сделал паузу и грустно вздохнул. — Такая молодая, а в глаза тебе посмотришь и никакого огонька не увидишь. Глубокие, со вселенской печалью. Будь я глупее, то сказал бы, что как у мертвеца.

— Не поймите неправильно, но вы свои-то видели?

— За свои я в ответе. Помнят, через что прошли. А вот ты-то, что такого увидела?

— Вам в кратце, или душу излить? — съязвила она.

— А вот молчи. Плохая примета — душу в такие моменты изливать.

— Как скажете.

Неожиданно для него, девушка отобрала его папироску прямо изо рта и сделала «тяжку». За ней последовал ожидаемый кашель, и ещё более очевидные слова.

— Да как вы вообще это курите? — она протянула папиросу обратно.

— В первый раз что-ли?

— Да если бы не страх, то даже и не пробовала бы.

Дед-Бердай заразительно засмеялся, и девушка непроизвольно заулыбалась.

— Эхххх. — Старик растянулся и захрустел своими костями. — Хорошо, когда бояться кроме смерти нечего. Сидишь себе, готовый в любви миру признаться, как дурачок из деревни.

— Ну, это про вас.

— Э! Не наглей. — он махнул ей по шапке. — Ишь ты, ещё и глазом косит. Не внучка, а ведьма!

Девушка искренне смеялась, а старик был счастлив, от того, что в этом мире он не так уж и одинок.

— Разрешите личный вопрос? — спросила девушка.

— Да, конечно.

— У вас ведь больше нет семьи?

Будь это какой-нибудь другой человек, то за такую наглость ему пришлось бы дорого заплатить, но ей он всё был готов простить.

— Да… — Он закурил новую папиросу. — Больше нет.

— Сочувствую вам. Искренне. Такому хорошему человеку нельзя оставаться одному.

Но Дед-Бердай не собирался так просто сдаваться.

— А я и не один! — Дед подскочил, сорвал с девушки шапку и побежал от неё. — Со мной моя внучка!

— Дедушка! — Она рассмеялась и бросилась за ним.