Ракшас

— 6 —

Роман проснулся, весь мокрый от пота, задыхающийся под одеялом. Все тело болело, словно после длительных упражнений в спортзале. «Черт, а шелк, оказывается, очень прочная ткань!» — мелькнула мысль. Он посмотрел на часы. Десять вечера. Что же он делает в постели? Еще слишком рано. Из полумрака комнаты выдвинулась звериная морда, подмигнув желтым глазом рептилии. Роман автоматически подмигнул в ответ. Он уже ничему не удивлялся. Казалось, что все идет так, как должно. Света улыбнулась со свадебной фотографии. Роман взял в руки снимок, не обращая внимания на саднящие ладони, погладил дубовую рамку. «Светка, знаешь, кажется, я свихнулся», — шепнул он изображению. Фотография тактично промолчала, перестав улыбаться. Вздохнув, он поставил ее обратно на тумбочку и побрел на кухню. Может, если принять снотворное, прекратятся эти идиотские сны, из-за которых возникает ощущение нереальности происходящего. Уже глотая элениум, Роман сообразил, что жены дома нет. Он даже растерялся. Куда она могла пойти? Да в любом случае, куда бы ни пошла, уже должна была давно вернуться. Он заметался по квартире, охваченный беспокойством. Картины и фотографии, развешанные на стенах, сопровождали его печальными взглядами.

Роман остановился перед пейзажем, купленным им как-то на Аллее Художников. Свете эта картина не нравилась, но его успокаивал вид осенней аллеи, желто-золотые листья лип, склоненные к серым скамейкам. А Света все время смеялась над двумя сороками, сидящими посреди лужи, и говорила, что ни одна нормальная птица не полезет в грязную воду. Одна из сорок повернула голову, уставившись на Романа блестящим черным глазом. Он протянул руку, пытаясь дотронуться до гладких нарисованных перьев. Сорока возмущенно защелкала, взлетев и опять приземлившись на место, подняв множество мутных брызг. В памяти всплыли ярко рдеющие в густой листве цветы деревьев кимшука. Ветви бхаллатак и бильв, склоняющиеся к земле под тяжестью цветов и плодов.

Утесы Читракуты, подобные дворцам, блистающие на солнце, склоны горы, покрытые рощами манго, диких яблонь и бильв, зарослями бамбука, ююбы и тростника. Светящиеся по ночам, как огоньки, травы, на которых танцуют таинственные киннары и видьядхары. Где он видел такую картину?

Откуда он знает названия деревьев? Роман потряс головой, отрывая взгляд от сорочьего глаза. Он вспомнил, где должна быть Света. Она собиралась заехать к его младшему брату, договориться, когда они поедут навестить родителей.

Роман еще раз посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Что-то она засиделась сегодня у Вадима. Дело-то на пять минут. Роман дрожащими руками, сам не понимая причины своего волнения, взял телефонную трубку, набирая привычный номер квартиры брата. Никто не отвечал. Роман пришел в ярость. В мозгу мелькали отвратительные сцены. Он как-то разом решил, что жена ему изменяет.

И с кем! С его же собственным братом. «В коровах — молоко, в родственниках — опасность, в женщинах — непостоянство, в брахманах — благочестие. Он всегда завидовал мне!» — забормотал Роман, не задумываясь о происхождении пришедших на ум слов.

Роман метался по квартире, охваченный безумием. Быстро оделся, с мрачной улыбкой размотав бинты, скрывающие раны на ладонях. Выскочил из квартиры, резко захлопнув за собой дверь.

Поймав на улице такси, назвал водителю адрес брата, и всю дорогу умолял ехать быстрее.

Водитель пожимал плечами, объясняя, что если гаишники поймают на радар, то вся быстрота закончится длительными объяснениями и не мелким штрафом. Роман кусал губы, чувствуя, как уходит время. Выходя из машины, он бросил взгляд в зеркало заднего вида и оцепенел. Оттуда смотрела жуткая звериная морда, покрытая черной блестящей шерстью. Два изогнутых рога изгибались над низким лбом. Глаза пламенели алым. Задыхаясь, он вбежал в спасительный подъезд, стараясь не думать о том, что этот кошмар был его собственным отражением.

Вадим открыл дверь, сонно помаргивая, радостно улыбнулся.

— Ромка! Как тебя занесло-то? А Светка сказала, что ты дома больной в пыль валяешься.

— Угу. Валялся. Больной. — Роман теснил брата в глубину квартиры. — А где Света?

— Домой поехала, — ответил Вадим. — Чай пить будешь? Или кофе? Или еще что покрепче? — он засуетился, подталкивая Романа к кухне.

— Ничего не буду. Я и так снотворное глотанул. Только не подействовало. — Роман смотрел на брата, чувствуя, как перехватывает дыхание злобой. — Света давно ушла?

— Да где-то полчаса как, — Вадим почувствовал неладное и попытался заглянуть в глаза. — Что ж тебе дома не сиделось, тем более — после снотворного?

— Дома? Значит, я — дома, а вы тут… — Роман не закончил фразу, не смог. Только раскрытой ладонью ударил брата по горлу, разрывая его желтыми когтями, вырывая куски податливой плоти.

Он вышел из квартиры, не оборачиваясь, стараясь не слышать булькающий хрип.