"Сибирский вояж" (версия 3.0)

Глава 2

Хрясь! Резко бью топором по колоде. Куринная голова отлетает в сторону, но тушка в левой руке ещё некоторое время дёргает ногами. Тупо смотрю на это шевеление.

Что? Какой топор? Какая курица? Я, что живой? С брезгливостью бросаю орудие убийства и его жертву на землю и осматриваюсь вокруг.

Ну, что? Сена стог, картошка растёт, забор из жердей горизонтальный… Сарай, чуть дальше дом старинный, скорее всего лет под сто… Точно, деревня какая-то. Голова словно в тумане. Где я? Что я? Причём тут курица?

Да, я не в жисть не буду курицу убивать. Во втором классе, мальчик один, желая обидеть, наверное, сказал мне «да ты даже курице голову не сможешь отрубить!» Деревня…

Ну, да – не смогу. При мне в детстве, когда свинью закололи – я так «впечатлился», что восемь лет мясо не ел. Когда, взрослый уже, первый раз котят топил, сразу за водкой бежал – стресс снимать. Животные они ж не люди. Это людей не жалко. Вернее, нелюдей.

Нет, о чём думаю? Пьяный что ли? Сгибаю руки в локтях, поднося ладони к лицу. Не хило! Такими только подковы гнуть! Осматриваю себя дальше. Рубашка без ворота, рукава засучены до локтей. Чёрные мешковатые штаны. Офигеть, не встать! Мама дорогая! Вот попал! И тут меня торкнуло.

Оглядевшись вокруг ещё раз, я замер, обдумывая эту мысль. А, ведь, правда, попал. Как-то спокойно я это воспринимаю. Хотя, после сотни книг, прочитанных про попаданцев, уже и не удивительно. Да, и башка ещё как в тумане. В общем, попал – не попал, надо определяться. Что, где и, главное, когда.

Короче. Люди, вы где? Я иду….

Сижу на завалинке, кудри чешу…. Кудри блин! Как у Серёги Есенина. И остальной типаж похож, разве что сложением покрепче. Скажем, так внушительно покрепче.

В общем, если коротко. Попал я в ту же деревню-село (церковь же), и даже в тот же дом, где и жил в своём времени. Томская губерния, Кузнецкий уезд, Касьминская волость. Село Брюханово. Западная Сибирь, если что.

Потому, в настоящий момент, являюсь я младшим сыном крестьянина Унжакова Никиты Ивановича. Соответственно, зовут меня Унжаков Сергей Никитич. В наличие также имеются: младшая сестра Наташка 14 лет отроду и три старших брата 17, 18 и 20 годочков. Самый старший уже отдельно живёт, своя семья. Сам себе хозяин.

Но, не всё в нашем семействе гладко. Это меня, сеструха Наташка, просветила. Вот уж, кто поболтать любит. Строчит, как из пулемёта. Братья то старшие, они от первой жены батюшки нашего, законно венчанной. Только умерла она, когда Петьку рожала. Самого младшего из своих детей, понятно. Батюшка, года три помаялся и привёз из города себе новую жену. Вот только, не в себе она была. Двинутая. Что да как, толком не понял, но бил её муж невенчанный смертным боем, так что года через три повесилась она. И, лишь мы, с сестрёнкой от неё и остались. Тогда семья на заимке в тайге жила, пчеловодством занималась, до власти далеко – всё осталось шито-крыто. А потом, Никита Сергеевич в Брюханово переехал. Дом отстроил, паром сколотил – и стал с сыновьями обозы через речку переправлять. Хоть и не широка речка, что через деревню протекала, а всё ж свой прибыток имел. А, может, и для отвода глаз это было. Сдаётся мне, он золотишко потихоньку в тайге мыл, да и сдавал в Томске скупщикам. Сестрёнка пару слов обронила, не сдержалась.

Я, вообще, в мать пошёл. Местным дурачком числился. Ну, не совсем тупой, но заметно было. Потому, отдал меня батя кузнецу в подмастерья, вот там и накачался.

Забавно, что пристроился я к местному приказчику, из бывших офицеров. Поручик, рано в отставку вышел – то ли растрата, какая, то ли в карты проигрался, или ещё что, но женился он на дочке купца местного, приказчиком у него работал. Ну, как местного, зимой купец в Томске жил, а летом в деревне. Заимки тут у него были. Лошадей для армии разводил, аж больше тысячи голов было. Да, он не один тут такой был. Купцов в деревне хватало. Всё же ярмарка два раза в год проходила. Торговые ряды на площади всё лето торговали по выходным. Лесопилка в селе имелась, заводик кирпичный. Со всей округи покупатели ездили. Богатое село было.

Так вот, летом поручик, чтобы не скучать и форму поддержать, гимнастикой занимался, гири тягал, да на саблях фехтовал. А где ему в деревне партнёра найти? Все при деле. Так вот, я у него в качестве спарринг партнёра и подвязался. От скуки меня, наверно, взял. Особо то, мы занятия не афишировали, я вообще молчун был, даже с ответами на вопросы запаздывал. Потому наверно, не от мира всего считали. А, так я может и не дурак был. Два класса церковно-приходской школы закончил. Поп местный строгий был, заставлял всех парней, кто мог, на занятия ходить. Молодец был батюшка, уважаю.

Так вот, занимались мы с поручиком регулярно, почти три года, наверное. Из нагана меня стрелять научил, даже типа что-то вроде бокса показывал. Память то Сергея не сразу во мне проявилась, постепенно всё всплывало. Ну, из ружья то, я понятно стрелять умел – отец охотой пробавлялся. Кто-то скажет, чего это поручик с крестьянином возился? Я так думаю от тоски, заняться нечем. А пить – тесть ему не давал. Строго следил. Жена, ещё у него…. Статей монументальных, красоткой не назовёшь. Я, поручика не осуждаю… жить то, надо. А для купца, он зять завидный – дворянин, грамотный. И обязанности свои хорошо выполнял.

С братьями, правда, у меня отношения сразу не сложились.

Отца и старшего брата не было, на охоту ушли. А вот средние на месте были – за переправой следить надо. Чтобы паром всегда при деле был. Всё-таки главный тракт, из Томска в Кузнецк.

Так вот братья, как в дом вошёл сразу шпынять меня начали – то подай, то принеси. Курицу ту, тоже по их команде прибил. Ну, мне такой расклад не нужен - пришлось недоумков поучить маленько. Рёбра не сломал, но тумаков насовал достаточно. Сейчас сидят в углу дуются, шепчутся что-то между собой. Взгляды злобные кидают в мою сторону. Не принято здесь, старших бить.

Я, с сестрёнкой пообщался, понял - уходить надо. Не будет в деревне жизни. Оно, хоть отец и не обижал сильно, да только держал нас с Наташкой, в чёрном теле, особо не баловал. Да, и что мне в деревне ловить? Коровам хвосты крутить? Вот только сестрёнку с собой надо забирать. Глянулась она мне. Видно ведь, что в брате души не чает, так и крутится вокруг. Пропадёт без меня. Уходить надо, пока отца нет. Лишние проблемы не к чему.

Время вроде есть. Два-три дня, раньше они с брательником, не вернутся. И хорошо. Есть тут у меня в деревне, дела кои-какие.

Дело в том, что на чердаке дома моего, в годах 50-х ещё, клад нашли – золотишко в самородках, да денег царских рублей триста. Ребятня нашла, потому в милицию сдали всё, кроме бумажек, они уже никому не нужны были.

Так вот мысль появилась – проверить схрон этот. Потому, как бы ни батюшки он моего нынешнего ли? А, если так, то пусть поделится частью, для детишек своих.

Смотрим, братанов не видать. Ушли, наверно лошадей на речку поить. К слову, у нас четыре лошади было, не так чтоб и много для местных коренных чалдонов. Интересное разделение труда тут. За лошадьми мужчины ухаживают, а за остальным скотом женщины.

Ладно, лестницу я в амбаре нашел. Залез на крышу пристройки, там, через вырез ползком под крышу дома. Крыши, у местных, кто побогаче, листовым железом покрыты. Красной или зелёной краской окрашены. Ага, палкой в нужном месте поковырялся. Тут они родимые - и мешочек с самородками и жестяная коробка с деньгами. Мешочек открыл, самородки небольшие. Решил, беру треть примерно, пол кило так. Коробка из под французских леденцов. Париж написано, на французском, конечно. Наверняка, батя в городской лавке покупал.

Внутри, 150 рублей ассигнациями. Взял сто разными купюрами, не обеднеет родитель.

Закопал всё обратно, слез, лестницу убрал. Сел опять на завалинку - задумался… Деньги, это хорошо, однако паспорт нужен. Без него никак. Проблема в том, что паспорта сейчас выдают: мужчинам с 18 лет, а женщинам с 21. По крайней мере, у крестьян именно так, в своё время интересовался.

Если только… Быстренько забежал в дом. Ага, вот красный угол, пошарил за иконами. Есть! Вытащил, завёрнутую в тряпицу пачку документов. Вот он паспорт на среднего брательника. Семён Унжаков, 18 лет. Бинго. Видно, отец виды какие-то на него имел, раз документ справил. Ну, да мне без разницы. Выгляжу старше, так что побуду Сёмкой пока. А Наташке, по малолетству и так сойдёт.

Надо ещё, по магазинам пройтись, закупиться в путь дорогу. Вещами местный батя, как я прикинул, меня не баловал. Оно, понятно, куда, как здешние считали, дурачку ходить-то?

Надо отметить, производство зерна у местных крестьян считалось не очень выгодным из-за частых неурожаев и отсутствием устойчивого сбыта. Вот шерсть, кожа, мясо и масло, живой скот шли довольно хорошо, особенно после постройки не так далеко, железной дороги. В самой деревне, половина дворов числилась зажиточными. Кто-то только своей профессией занимался. Такие как пимокат, портной, сапожник имели всего по одной корове, в то время как у нормального чалдона их было по 3-5, а у зажиточных до 20 и более коров. Даже у самых бедных старожилов-чалдонов было по 2-3 лошади, а у богатых коннозаводчиков по нескольку сотен. Почти в каждом дворе, были куры, гуси, утки. Некоторые из крестьян, также занимались разведением лошадей, 33 хозяйства имели в среднем по 35 голов на двор. Ещё около трёх сотен не менее двух-трёх. Самый богатый «торгующий крестьянин» имел от 400 до 2000 коней в разное время. Армия охотно сибирских коней покупала.

Рыболовство, пчеловодство, производство масла, охота – всё это было хорошим подспорьем для местных крестьян. Вообще, село богатым было. Лавки, магазины, кожевенные и пимокатные мастерские, телеграфная контора. Даже два винных оптовых склада было – один казённый, другой для дорогих рейнских вин. Французское вино в сибирской деревне, не хотите ли? Сейчас, в наше время - нема… Не, армянский коньяк и виски в изобилии (и даже настоящие), а вот французского уже ничего нет.

Маслодельное производство, так это вообще отдельная песня. Высокая жирность сибирского масла (85,59% жира) делала его привлекательным на зарубежных рынках. За 1901-1917 гг., Сибирь заняла одно из первых мест среди стран-экспортеров сливочного масла.

Как писали в одной из дореволюционных газет, достаточно вспомнить о сибирской деревне Старой Барде Бийского уезда Томской губернии. Больше 20 лет тому назад устроили там жители маслодельную артель, через два года выросла артельная лавка, а потом появился и целый ряд кооперативных начинаний: ссудо-сберегательное товарищество, маслобойный завод, наконец, артельная мельница, а при ней электростанция для освещения мельницы, а заодно и деревни. И вот 12 декабря 1912 года двести пятьдесят изб этой деревни осветились электричеством, причем за освещение брали три рубля в год. Потом провели в избы и телефон, устроили, передовой скотный двор, опытные посевы кормовых трав. А, скоро заговорили о постройке в селе народного дома, собственном кинематографе. И жители всей округи стали приезжать в Старую Барду поучиться, как дельные люди сумели построить себе новую «свободную и разумную жизнь".

В Америку масло продавали.

Я надену красную рубаху…. Как там дальше у Клюева? Или чёрную? Впрочем, не важно. Надел красную выходную рубаху (у братца позаимствовал), штаны чёрные плисовые, сапоги, размерчик подошёл, сестра сказала, местный сапожник их шьёт, дешевле, чем в городе получается. И пошёл на променад, по магазинам значит. А что? Себя показать, людей посмотреть.

Прошёлся по главной улице – «Трактовой». Интересно, было сравнить, как за сто лет всё поменялось. Увы, сравнение не в пользу современности. Нет, здание клуба (недавно ремонт глобальный сделали), больница, школа и т.д. в будущем масштабами побольше. Но, керамогранит и сайдинг, разнообразием не блещут. С другой стороны, дерево, резьба на окнах, балясины – красота. Да, и здания объёмов, тоже не маленьких. Почти на всей улице дома по два этажа, купеческие – вверху жилое, внизу лавка. Церковь кирпичная, белая, купола золотом блестят.

Дом, где волостная управа, вообще, размерами впечатляет.

Потом там школа была, затем сельсовет. Чиновница одна обогреватель не выключила, так и сгорел он в начале 90-х.

Может на любителя, но я любитель дерева. Мне зашло.

В лавку зашёл одну, другую. Продавцы косились слегка, видать узнали, но промолчали. Видно, вид у меня грозный был. Ну, или кулак, что тихонько продемонстрировал, оценили. Лавки как лавки, в общем. Я фото в Инете видел.

Разве, что разнообразней, чем на фото. Баранки и ситный на одной стене на полках, а самовары и граммофон на другой.

Прилавок длинный, полкомнаты перегораживает. Полки на стенах. Выбор богатый. Начиная с посуды, заканчивая платками женскими цветастыми. Даже граммофон был. Пластинки. Вот, книг маловато. Но, может в других магазинах ещё есть. Отдельная лавка была с мануфактурой, ткани разные, обувь кожаная, одежда готовая.

Табличка внутри одного из магазинов интересная: «Колониальные товары». Целая полка. Чай, кофе и т.д. С Востока пришло. Интересно, конечно, но ничего не стал покупать. В городе отоварюсь, надо посмотреть, в чём там люди ходят. Чая только купил из Китая в жестяной коробке. Леденцы французские там тоже были, значит, батюшка местный мой, может, и не в городе ими запасся. Конфет дешёвых ещё приобрёл, грамм двести, для сестрёнки. А, так, всё. Почти всё, ещё в лавку казённую зашёл, где водкой торговали. Две бутылки взял – одну с белой сургучной крышкой за 60 копеек (очищенная), другую с красной (простая) за 40 копеек. Первую, для поручика взял – дело к нему. Вторую братанам поставлю, на посошок, будет им тогда чем заняться. Главное, чтобы от меня отстали.

А, к поручику, у меня важный разговор был. Самородки хотел продать. Поставил бутыль ему, поблагодарил за науку, душевно поблагодарил со всем уважением. Хмыкнул он, правда, как-то подозрительно, видно удивился моему внезапному красноречию, но ничего - прокатило. Посидели чуть-чуть, вернее поручик посидел, мне по малолетству и статусу не положено. Три стопки ушло, салом господин Елизаров Иннокентий Васильевич закусил, подобрел слегка.

Вот, тогда, я со своим делом и влез. Подарил мне батюшка самородки на прожитьё, так как уезжаю я в город, лучшей жизни искать. Надо бы продать, да боюсь, обманут несмышлёныша. Не купит ли, господин золото у меня, за цену не держусь.

Хмыкнул, поручик ещё раз, посмотрел внимательно на самородки – вижу, задумался. Тут, я опять ему на уши сел – не уступит ли он мне, свой старый наган (а у него два было), а то дорога дальняя, а душегубов вокруг развелось, вздохнуть страшно. Что, спрашивает, даже вздохнуть страшно? Я скромно глазки опустил, говорю так точно Ваше благородие – и вздохнуть и пукнуть. Тут, он как давай ржать, отсмеялся, слёзы утёр от смеха выступившие, хлопнул меня по плечу и вышел. Минут через пятнадцать вернулся, протянул мне кобуру с наганом, патронов штук двадцать в бумажном пакете и ассигнаций сколько - то там свёрнутых. Руку пожал, бывай Серёжка, может, и свидимся…. Рассмешил ты меня... Не бойся теперь ничего… пукай смело. А сам ржёт - не могу. Так со смехом и расстались.

Нормально получилось. Так за золото мне по моим очень приблизительным расчётам рублей 120 полагалось. Т.е, часть цены. Наган новый, в магазине 25 рублей примерно. Так его ещё купить надо. А после 1905 года, для покупки требовалось одобрения полицейского, надзирающего за участком, где приобретатель проживал постоянно. Что-то вроде современной справки от участкового.

Деньгами мне поручик 75 рублей добавил, так что нормально. Сорок пять рублей мне оружие обошлось, с кобурой, да патронами.

Да, год сейчас, 1908.