"Сибирский вояж" (версия 3.0)

Глава 16

Сегодня долго валялся в кровати. Настроение было не очень. В голове назойливо свербела мысль, что связавшись с уголовниками, сделал большую ошибку. Ведь был уже похожий опыт. Чуть было не пополнил собой доблестные ряды провинциальных рэкетиров в буйные девяностые годы. Но, соскочил вовремя. И вот – опять. Теперь так просто не спрыгнуть. Мы в ответе за тех, кого приручили. Ладно, будем работать над проблемой.

По местной воровской традиции, главарь шайки уголовных элементов, во время «мирной» жизни, особых привилегий перед своими товарищами не имел. Зато, если уж пошли на дело, то всё. Он получал право требовать беспрекословного подчинения.

В планах было немного нарушить эту традицию и сделать мою маленькую «армию», более управляемой. Для этого я планировал ввести обязательные совместные физические тренировки, в том числе зачатков рукопашного боя. Тренировки по рукопашке собрался вести лично, для поднятия своего авторитета, да и просто за отсутствием другой подходящей кандидатуры.

Делать ничего не хотелось. Вспомнив о намерение поближе познакомиться с перспективными «бойцами» из личного состава, я повернулся к Валету.

- Какие будут предложения? Насчёт культурного досуга?

- Ээ…может в баню?

- А, что – пожевал я губами, обдумывая новую вводную. Сон в руку!

- А, давай! В баню, так в баню!

И, мы сложившейся компанией, втроём двинули в поисках ярких впечатлений.

Держать личную баню в Томске в большинстве районов города, из-за стоимости обслуживания, было недёшево. Нормальный водопровод был построен только в 1908 году и охватывал далеко не весь город. Услуги водовоза и регулярное очищение сточных канав стоили дорого, поэтому некоторые предприимчивые жители объединялись и строили баню на несколько семей. Однако, проблемы это не решало, поэтому в основном горожане пользовались общественными «торговыми» банями.

К сожалению, санитарное состояние большинства бань (особенно для простонародья) оставляло желать лучшего. Грязь, мусор по углам, отсутствие вентиляции и плохой запах, а также сквозняки и незаконная проституция – вот характерные черты обычной городской бани того времени.

Сегодня мы ехали с шиком. Степаныч, наш личный извозчик, от моих щедрот, приобрёл шикарный крытый экипаж на четыре пассажира. Запряженная двумя кобылами, слегка покачиваясь на новых рессорах, пролётка живо доставила нас, к указанному Валетом адресу.

Лихо зарулив во двор, она остановилась напротив потрёпанного временем одноэтажного кирпичного здания с обшарпанными стенами. Сойдя на землю, я понял, что первое впечатление меня не обмануло. Пустые бутылки под ногами, кучки мусора, разбросанного по земле, катышки конского навоза – напоминали пейзаж заброшенного пустыря, а не места, где находится коммерческое общественное предприятие.

Резко распахнувшаяся входная дверь в здание, неприятно дохнула спёртым влажным воздухом, вырвавшимся наружу из проёма. С криком «Поберегись», из него выскочил абсолютно голый бородатый мужик, и смешно перебирая босыми ногами, засеменил к небольшому ветхому строению, по всей видимости, исполняющему в этом царстве серости и убогости, роль нужника.

Переглянувшись с таким же ошалелым, как и я, Колей Маленьким, я мрачно спросил у Валета.

- Ты куда, меня завёл Сусанин, хренов?

- Так в баню, мы тут завсегда моемся. Пять копеек всего…

- Мда…- пересилив желание послать этого экономиста по матушке, я решил пойти по пути конструктива.

- А, нормальная баня, в этом городе есть? Там, где пусть дорого, но чисто и спокойно.

- Громовскую, вроде хвалят. Там, даже освещение новомодное – электрическое, и водопровод есть.

- Так, народ, по коням… Погнали в Громовскую.

Но, настроение было уже основательно подпорчено, посещением предыдущего «храма чистоты». Поэтому, даже уютный интерьер, мраморные полы и бронзовые ванны не произвели на меня большого впечатления. Охи и ахи, раздававшиеся за тонкой перегородкой соседнего номера, доказывали, что сиё «элитное» заведение, не чурается зарабатывать на популярных людских страстях и пороках.

Заметив, какое обалделое выражение лица было у Маленького, от выслушивания эротического хора за стенкой, я лениво поинтересовался у нашего молодого друга:

- Николя, а у тебя женщины, в смысле бабы, были?

- Не….покраснев, Маленький смущённо опустил голову.

- У нас, в деревне с этим строго … Чуть, что сразу под венец.

- Была у меня подружка,- смущённо продолжил Коля. Внезапно, взгляд его стал напряжённым, а на лице заиграли желваки.

- И где она теперь?

- Здесь в городе, в борделе работает. Отчим её в бордель продал.

- Это как?

- Вот так! Видел её недавно… невесёлая такая…

Да уж, веселья в борделе мало, я задумчиво посмотрел на Николая. Видно, что мается парень.

- А поедем, посмотрим,- неожиданно отозвался Валет

- Может и разберёмся, что да как... На месте…

- А поедем,- легко согласился я.

- Правильно ты сказал – на месте разберёмся…

Дом, где располагалась, цель нашего внимания, приют любви и разврата, представлял из себя двухэтажное деревянное здание, с небольшим балконом над дверью. Крыша балкона, покрытое жестью сооружение со шпилем, выглядела в форме (как шутили местные остряки) женской груди.

У входа, нас встретил здоровенный швейцар в чёрных широких портах и жилетке, одетой на красную рубаху. Поднявшись по скрипучей с широкими деревянными ступенями лестнице, на второй этаж, мы попали в объятия толстой невзрачного вида женщины, мадам Поповой, хозяйки данного заведения.

- Здравствуйте, гости дорогие! – приветствовала она нас, с чётко прослеживаемой, фальшивой радостью в голосе.

- И вам, всего хорошего! – на автомате отозвался я, глазами внимательно ощупывая роскошно обставленное помещение.

.

Мягкая мебель, деревянные части которой были богато украшены резьбой и декором с точёными элементами, гармонично вписывалась в большую уютную комнату, с оклеенными розовыми цветастыми обоями стенами. Большой дубовый стол с массивными ножками, был накрыт белоснежной накрахмаленной скатертью. Интерьер дополняли настенные французские часы с боем.

Однако, тут кто-то знает толк в дизайне! – присвистнул я. Мне, здесь уже, определённо, нравится.

На втором этаже, кроме общего зала, были ещё четыре спальные комнаты, где жили и принимали гостей работницы данного заведения. Обставлены комнаты были в зависимости от ценовой категории, проживающих в них девиц, от простенькой до достаточно дорогой обстановки. На каждом этаже дома, имелись новомодные - чугунная ванна и ватерклозет. Стоит ли говорить, что дом был оснащён электричеством. Посему цены на девиц кусались, начиная от трёшки за пару часов и доходя до десяти рублей за ночь. Своё спиртное приносить не приветствовалось, поэтому я заказал пару бутылок шампанского для девиц, и шустовского коньяка для собственного употребления. Конспирация наше всё! Бутылку шампанского по цене 10 рублей, в пересчёте на деньги 2020 года оценил около пяти тысяч российских тугриков. Тратить такие бабки на спиртное в своё время, я себе позволить не мог. Буквально, жаба бы задавила. Росту, однако.

Расположившись за столом, открыли коньяк, разлив его по небольшим, классического вида, стеклянным рюмкам. Отдали должное поданным закускам. По традиции, начатой государём-императором, закусили коньячок лимончиком.

Наконец, из своих комнат выпорхнули, принарядившиеся ночные феи. А, ничего так, хороши девки. Четыре красотки, сверкая, наверняка поддельными, блестящими украшениями, с ходу присоединились к нашему застолью. Звучно хлопнули пробки шампанского, вспенились от игристого напитка фужеры.

- За милых дам!

- На, брудершафт? Не сейчас! – мягким движением, пресёк я попытку чёрноволосой красавицы переместить свой красивый зад с соседнего стула на мои колени.

- Давайте, лучше по второй.

- А, давайте! – поддержала меня, ничуть не расстроенная соседка.

Кто-то будто специально собрал разные типы женщин в одной комнате.

Прямо, напротив, расположилась молодая рыжеволосая девица с пышным бюстом. Она благосклонно внимала, во всю распустившему перед ней хвост Валету, время от времени реагируя на его нашёптывания громким смехом. Справа от неё сидела, невысокая миленькая девушка с простодушным крестьянским лицом. Она упорно не поднимала глаз от столешницы, не реагируя на неотрывно сверлящего её взглядом Николая.

Я же, как султан был окружён двойной красотой. По левую руку, от моего «великолепия», расположилась роскошная блондинка, которая, не обращая ни на что внимание, больше уделяла внимание вину и закускам, чем окружающем её мужчинам. Жозефина, так кажется, представила её мадам. Хотя, причина её меланхолии мне была понятна. Как тихо шепнула мне на ушко хозяйка, ей сегодня «нельзя». И, наконец, справа сидела, та самая черноволосая, по имени Серафима, которая так недвусмысленно, в начале нашей попойки, выразила мне своё расположение.

Прямые, цвета вороньего крыла волосы, красиво обрамлённые небольшим медным обручем на голове, придавали ей некий загадочный, даже немного зловещий вид. Тонкие черты лица, стройная фигурка, затянутая в синее платье строгого покроя, делали её похожей на древнеегипетскую царицу Клеопатру. Встреть я её в любом другом месте, точно бы приударил.

Между тем веселье набирало обороты. Шутки становились всё более откровенными, а смех всё более громким.

- Фима, а спой нам! – неожиданно громко закричала шатеночка, привлекая всеобщее внимание.

- Жози, хватит дуться. Что, ты как неродная! Сходи, принеси гитару.

- Не став ломаться, Серафима пересела на диван, нежно проведя по струнам принесённого инструмента.

Послушаем местную сирену, с предвкушением переключил я всё внимание на девушку с гитарой.

Очи чёрные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные,

Как люблю я вас, как боюсь я вас,

Знать, увидел вас я в недобрый час.

Зазвучали звуки старинного русского романса. Душевно поёт, - подумал я. Не профи, но совсем неплохо.

Гори, гори, моя звезда,

Звезда любви приветная,

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет никогда.

Сойдёт ли ночь на землю ясная,

Звёзд много светит в небесах,

Но ты одна, моя прекрасная,

Горишь в отрадных мне лучах.

Твоих лучей волшебной силою

Вся жизнь моя озарена,

Умру ли я, ты над могилою

Гори, гори, моя звезда.

Прозвучала вторая песня. Все невольно заслушались. Даже, Валет, отставив в сторону рюмку, откинулся на стуле, чуть прикрыв глаза, поддавшись очарованию русского романса.

А, давай, нашу любимую,- очнулась от своей меланхолии, Жозефина.

У церкви стояла карета,

Там пышная свадьба была,

Все гости нарядно одеты,

Невеста всех краше была.

Все гости нарядно одеты,

Невеста всех краше была.

На ней было белое платье,

Венок был приколот из роз,

Она на святое распятье

Смотрела сквозь радугу слез.

Горели венчальные свечи,

Невеста стояла бледна,

Священнику клятвенной речи,

Сказать не хотела она.

Священнику клятвенной речи,

Сказать не хотела она.

Когда ей священник на палец

Надел золотое кольцо,

Из глаз ее горькие слезы

Ручьем потекли на лицо.

Я слышал, в толпе говорили:

"Жених неприглядный такой,

Напрасно девицу сгубили".

И вышел я вслед за толпой.

Когда отзвучали последние слова, послышался судорожный полувздох-полувсхлип. Это, закрыв руками лицо, выбежала из комнаты девчушка с «крестьянским лицом». Немного помедлив, за ней решительным шагом последовал Коля Маленький.

У всех, оставшихся девушек, глаза тоже были на мокром месте.

Так! Отставить тоску! – решительно поднялся я, извлекая из рук Серафимы гитару.

Что же, такое спеть бы? Может…

В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча, принесет воды...

Красные цветы мои

В садике завяли все.

Лодка на речной мели

Скоро догниет совсем.

Дремлет на стене моей

Ивы кружевная тень.

Завтра у меня под ней

Будет хлопотливый день!

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе,

Буду до ночной звезды

Лодку мастерить себе.. . (Николай Рубцов)

Оглядев задумчивые лица, понял, что веселья я компании не прибавил.

- Может, выпьем? Народ, молча, поддержал мой порыв, потянувшись за рюмками.

- А, спойте ещё, про любовь… - большие, оттенённые пушистыми ресницами, глаза Серафимы, с какой-то затаённой надеждой уставились на меня.

- Ну, про любовь, так про любовь!

- Лично для Вас, - заметив, как тихонько покидают нашу компанию Валет и рыженькая, - усмехнулся я.

Берега, берега — берег этот и тот,

Между ними река моей жизни.

Между ними река моей жизни течёт,

От рожденья течёт и до тризны.

Спел я романс из моего времени на стихи Юрия Рыбчинского.

Потом были ещё песни, где мы по очереди исполняли известные и не очень произведения из репертуара моего и нынешнего времени. Пение прерывалось на разговоры по душам, когда, раскрепощённая алкоголем Сима, без утайки поведала мне, свою личную историю.

Как сбежала из дома, зажиточной еврейской семьи, в поисках счастья на театральных подмостках. Как устроилась в столице в модном трактире, сначала певичкой в хоре, затем стала исполнять и сольные партии. Как, ярко вспыхнувшая «неземная» любовь к смазливому аферисту, закончилась тюремными нарами. Пользуясь, вспыхнувшей страстью, девушку вовсю использовали в качестве «сладкой ловушки», обирая доверчивых купцов и фабрикантов-толстосумов. Однажды, в поставленном на широкую ногу, деле произошёл сбой, закончившейся смертью одного из клиентов. Всю компашку повязали, отправив на бессрочную каторгу. Взяли и Серафиму, но за недостаточность улик, дело на неё ограничилось ссылкой в Сибирь. Оказавшись в Томске, без средств к существованию, пребывая в расстроенных чувствах, девушка, нашла выход, вступив на путь порока и разврата. Довольно, обычная история для своего времени.

Естественно, мне, пребывающему под винными парами, стало её жалко. Видно, было, что девчонка ещё не успела совершенно «оскотиниться» и тяготится своим положением.

Потому, не мудрствуя лукаво, я прямо предложил ей покинуть бордель и влиться в наши ряды, туманно намекнув на дальнейшие перспективы. Как я и ожидал, девушка с радостью согласилась. С лёгким сердцем, я отправил её собираться.

Когда, я мужественно, заглотнул в себя очередной посошок (думали, кому-то оставлю недопитый коньяк?), уже собирался отдать команду на выход – был прерван на полуслове Маленьким, который, непривычным для него твёрдым голосом заявил:

- Она, с нами поедет!

Она, та самая пигалица, сельского происхождения, стояла за его широкой спиной и жалобно шмыгала носом.

- Стоп! – решительным жестом, прервал я его яростный спич.

- Хватит с меня, сегодня! Никаких больше слезливых историй!

Ещё один рыцарь печального образа, на мою голову - , подумал я. А, сам-то, чем лучше?

Вздохнув, - я просто сказал:

- Валет, девок на хазу, завтра снимешь им комнату в меблирашках. Николя со мной! Поехали.

На выходе, швейцар попытался было задержать нашу добычу, но Маленький просто двинул ему под дых – и тот тихо сполз вниз по ближайшей стенке.

Обнаружив, в пролётке у Степаныча, початую корзину с полудюжиной пива, я радостно присосался к ближайшей бутылке.