"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31

Глава 1

— Чо, пля? Да вот хрен тебе во всё рыло!

Таким прекрасным посылом началось моё обычное московское утро. Не с ароматного кофе и мягких круассанов! Не с приятных новостей! И даже не с бодрящего душа!

Нет! Утро началось с истеричных криков. Причем они по скрежету могли дать фору полотну пилы, как музыкальному инструменту.

В принципе, я ничего другого не ожидал, когда посылал призрака Кузьму к служанке Чопле. Он должен был донести моё сообщение и, судя по резкому воплю, донёс его в полной мере.

Конечно же она сейчас ворвётся и будет полчаса визжать бешеным поросёнком. Потом ещё полчаса постонет и попричитает. Потом слегка порвёт волосы. Слегка, чтобы не испортить красоту. А потом под ворохом убедительных фактов вздохнёт и смирится с горькой участью.

Иначе и быть не может!

По крайней мере я так думал…

— Чтобы я и сама? По своей воле? Да ни в жизнь! Я не такая! А ну не уворачивайся! Ты мне мешаешь!

Следом раздались звуки падающих предметов. Пикси вымещала ярость на бездушных ботинках и кроссовках, швыряя их об стену. Впрочем, призрака тоже можно отнести к этим предметам — всё равно он ничего не чувствует. Но его-то как раз и не швырнёшь. А вот в него — запросто!

Удары и броски приближались.

— Да я в монастырь лучше уйду! В мужской! Вот прямо сейчас и отправлюсь! Чего уставился? Держи давай, а то и в самом деле свалю! — раздавались крики в коридоре.

— Свалит? — лениво спросила Марина, удобно лежащая на моём плече.

— Нет, но надбавку обязательно попросит, — хмыкнул я в ответ. — Или ещё чего потребует. Может, молоко единорога за вредность?

Маринкины волосы мягко прошлись по моей щеке, когда она потянулась за поцелуем. Пахнуло жасмином, ванилью и ландышем. Нежные флюиды суккубки коснулись ноздрей. Я усмехнулся:

— Всё равно же Чопля не даст покоя. Только дразнить себя…

— А если я подразню тебя? — нежная рука Марины скользнула по животу, ниже и…

В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла разъяренная Чопля. За её мельтешащими крылышками виновато маячил призрак Кузьма. Судя по прорехам в его груди — три ботинка точно поразили цель.

— Вы чего удумали? Я на такие закидоны не подписывалась! — завопила Чопля громче пьяной русалки. — Вы сами можете валить куда хотите, но чтобы я, по своей воле…

— Нам без тебя никак, — вздохнул я со смирением всемирного покоя. — Если бы мы могли справиться сами, то не потревожили бы такую благородную особу…

Трудно сохранять смирение и покой, когда нежная рука наглаживает… Ох ты ж…

— Только ты одна и можешь справиться с этим щекотливым делом, — проговорила Марина, тоже в этот момент занимаясь щекоткой.

Её крутое бедро закрывало от других то, чем она занималась. Но я-то всё чувствовал!

— Я ещё раз повторяю — на такое я не подписывалась! — уже тише прокричала Чопля. — Я лучше в красный квартал троллей пойду, чем сунусь в…

— Но дорогая Чопля-а-а! — не смог я удержаться от легкого стона, как ни старался. — Нам и в самом деле край без тебя. Хоть вешайся!

Я нахмурил брови, чтобы показать Марине, насколько та далеко зашла. В ответ она лишь невинно поморгала ресницами, а потом произнесла, чуть повернувшись к Чопле:

— И в самом деле, никто лучше тебя не сможет договориться с узником в темной камере. У тебя сразу чувствуется огромный опыт и невероятный потенциал. Вряд ли кто другой сможет сравниться с тобой по твердости характера, а также умению стремиться вверх и падать вниз. Вверх и вниз, вверх и вниз.

Надо ли говорить, что в этот момент я испытывал? Надо было уговорить Чоплю, а мне в хотелось совершенно другого. Не хотелось вовсе никого уговаривать, а взять податливое теплое тело в охапку и…

— Чо, пля? Без меня вообще никак? — резкий голосок Чопли вырвал меня из томного оцепенения.

Вот прямо как ржавый гвоздик в ранку засунула. И неожиданно, и неприятно!

Упс, а вот сейчас приятно. И прямо так прия-а-а-атно…

— Без тебя вообще никак, — выдохнул я.

Мне бы остановить нежную руку, но это было выше моих сил. Шелковистое бельё пока скрывало наши движения, но рано или поздно, всё должно вылезти наружу.

— Не, ну чо… Раз такая маза, то я в принципе при делах. Если уж сильно приспичило…

— Ох, Чопленька, если ты бы знала, как сильно приспичило-о-о, — шаловливо промурчала Марина.

— Ну-у-у-у, тогда так и быть. Но у меня маленькое условие! — бойко ответила Чопля.

— Так уж и маленькое? Мне кажется, что у тебя должно быть большое условие! — всё также по-кошачьи промурлыкала Марина.

Ух, да что же ты делаешь, мерзавка этакая? У меня уже шарики за ролики начали залезать от таких поползновений. Ещё и грудью о мою грудь потерлась!

— Не, на большое я не потяну, но вот премию мне бы выписать небольшую… молока за вредность и нам с Мариной пожизненное посещение царской косметологии! — услышал я сквозь шум в ушах.

— Да… — полупроговорил-полупростонал я. — Да-а-а… Да вот хрен вам обеим во всё рыло Кузьмы!

Последнее предложение стерло довольную улыбку как с Маринкиного лица, так и с лица Чопли. Они разом уставились на меня, озадаченно округлив рты.

— А я-то чего? — обиженно прогудел за спиной Чопли призрак.

— А ты просто к слову пришелся! — хмыкнул я и строго взглянул на Марину. — Неужели вы в самом деле решили, что меня можно таким вот образом окрутить?

— Не понимаю, о чем это ты? Мы же уговариваем Чоплю… — попыталась продолжить свою игру Марина, но я уже перехватил инициативу.

— Вы разводите меня, наглые интригантки! — отрезал я безапелляционным голосом. — И этому нет оправдания! Надо же додумались — использовать секс для достижения своих целей! Пожизненное посещение царской косметологии… Да царь с меня семь шкур за такое предположение спустит! Я к нему за это в вечное рабство попаду!

— А я говорила, что с ним это не прокатит, — вздохнула Чопля.

— Ну, попытка не пытка! — улыбнулась Маринка и захлопала невинно глазками. — Может, кофейку? Я сейчас метнусь кабанчиком…

Вот же хитрюга — раздраконила и теперь пытается улизнуть от набрякшей ответственности. Но не тут-то было!

— Чопля метнётся кабанчиком, а ты… — я поймал её за руку. Взглянул на Чоплю. — Чтобы через пятнадцать минут кофе и тосты были готовы!

— Чо, пля? Я тут… — пыталась возмутиться Чопля.

— Я вижу, что ты тут! — резко оборвал её очередную начавшуюся сопливую истерику и скомандовал. — А ну полетела на кухню! Живо! Одно крыло тут, другое там! Откроешь рот и пискнешь — останешься вообще без зарплаты! Полгода! Не меньше!

Чопля покраснела. Напряглась, как надувающийся шарик, но в это время позади прозвучал острожный голос Кузьмы:

— Девка, я бы на твоём месте сдержался. Лучше аккуратно закрой дверь. Ага, вот так, а потом…

— А ну, психолог дымчатый, перестань мне указывать! — прозвенел за закрытой дверью возмущенный голос Чопли. — Я тебе сейчас…

Снова раздались звуки падающих предметов. Маринка продолжала всё также невинно хлопать глазками, когда взглянула на меня:

— А что мы будем делать пятнадцать минут? Могу сделать расслабляющий массаж, господин. А то я чувствую, что вы очень напряжены…

— Хватит массажей! — рявкнул я. — Пришла пора принимать наказание за попытку обмануть господина!

Маринка успела только пискнуть, когда я подмял её под себя…

Через полчаса мы спустились к холодному кофе и сухим корочкам хлеба. Чопля продолжала бурчать о несовершенности этого мира со всей страстью обманутого вкладчика финансовой пирамиды. Она вообще не хотела отправляться туда, куда нам было нужно, но я умел настоять на своём.

В итоге препираний, торгов, слёз, мольб и увещеваний мы в полдень оказались возле императорской темницы. Чопля продолжала вести себя, как больная, которой осталось всего две пятницы. У неё даже косички выглядели жалко, хотя обычно бодро торчали, как боевые рога на шлемах викингов.

Ей не хотелось за решетку. На меня тоже вид тюрьмы оказал весьма гнетущее впечатление. Это здание находилось в тихом уголке города. Оно построено из желто-бурого кирпича, имело несколько этажей и небольшие окна с решетками. Окруженное высокими стенами и колючей проволокой оно словно предупреждало — не хрен тут делать!

Вход в тюрьму охраняется двумя крепкими троллями в форме, которые внимательно осматривали каждого входящего и выходящего. Мы прошли два сканера — обычный, который старательно пропикал нас на предмет металлических изделий, и на магический, который фиксировал наличие амулетов, эликсиров и порошков.

Пройдя один за другим проверочные пункты, мы поднимали руки, приседали, открывали рты и даже пришлось сдать одежду. Получили взамен чистые, хлопчатобумажные комбинезоны. Нашелся размер даже для Чопли.

Да, узники императорской темницы были слишком важными персонами, чтобы к ним допускать без тщательного досмотра.

Во дворе тюрьмы мы увидели небольшой сад, где заключенные могли гулять под присмотром охраны. Этот сад служил единственным местом отдыха и контакта с природой для тех, кто оказался за решеткой. Сам сад был опутан колючей проволокой, среди которой виднелись искусно вплетённые сдерживающие амулеты.

Да, узники императорской темницы были слишком важными персонами, чтобы позволять им убежать.

На очередном проверочном пункте мы забились в небольшое, похожее на лифт, помещение. Двери за спиной с лязгом захлопнулись, едва не прищемив задницу.

Финальная проверка. Если в предыдущих местах у охранников возникло хотя бы малейшее подозрение в нашей честности и непорочности, то сейчас на стенах откроются скрытые отверстия, сквозь которые заструится усыпляющий газ.

Мы с Мариной переглянулись. Чопля хмуро смотрела перед собой. Она продолжала играть в обиженку. Ну и пусть играет. Всё равно ей придется вести разговоры.

— Куда? — раздался грубый голос из коробочки комутатора.

Я в очередной раз поднял карточку разрешения, подписанного лично императором. Возникла пауза. Холодный зрачок камеры тщательно рассматривал карточку. Почувствовал, как моих пальцев коснулись пальцы Марины.

Моя служанка отчаянно трусила. Пальцы била небольшая дрожь, как будто сквозь женское тело пустили электрический разряд. Ну да, её можно было понять — не пай-девочка и сама могла оказаться в этой тюрьме, если бы я вовремя не наставил на путь истинный и не принял к себе на работу.

Чполя тоже была сурова. Но хоть не тряслась осиновым листом на ветру. Просто наглая пикси, которая приперлась с ведьмаком и его служанкой на встречу к…

— Проходите! — послышался всё тот же суровый голос, после чего стальная массивная дверь сдвинулась в сторону.

Открылся длинный коридор уходящий вдаль. Мы прошли вперёд и остановились возле желтой черты с вежливой надписью: «Стоп!»

Это «стоп» позволило нам оглядеться. Хотя смотреть-то особо не на что. Стены окрашены в мышиный цвет, пол покрыт щербатой плиткой, а потолок украшен массивными металлическими балками, с которых гроздьями свисали видеокамеры.

— Двигайтесь вперёд, — раздался голос, после чего дверь за нашими спинами громко хлопнула. — Вам нужна камера под номером тринадцать!

Мы двинулись вперёд. Перед нами отходили в сторону решетки дверей, закрываясь за нами. Я насчитал около двадцати, пока мы бухали по плиткам.

Внутри коридора царила атмосфера уныния и безысходности. От тоски хотелось повеситься.

Чтобы хоть как-то развеяться, посмотрел в открытые окошечки пары пустых камер. Для развития кругозора, так сказать. Камеры были маленькими и тесными, с металлическими дверями и скудным освещением. В общем, не номера пятизвездочных отелей с видом на морской берег. Попадать сюда вообще не хотелось.

— А может, мы вернёмся обратно? — с тоской в голосе спросила Чопля. — Может, ну её на хрен? Разбирались как-то без неё, разберёмся и на этот раз?

— Нужно идти вперёд, — покачал я головой. — Наша провидица Маша не видит рукоять. Я не знаю, что это за колдовство, но без помощи мы не справимся. И вообще — мы почти пришли. Не разворачиваться же возле финишной ленточки.

— Да фиг с ней, с этой ленточкой! — тут же возразила Чопля. — Я и без неё проживу сотню лет. Мне этот комбез на грудь давит и подмышками натирает. А ещё я хочу…

— Ты хочешь остаться и завершить начатое, — поджал я губы, а потом смягчился. — Пойми ты, дурочка, только от тебя зависит наше будущее. Если Кощей найдёт остальные части меча раньше нас, то мы у него их вовек не допросимся!

В это время из двери камеры слева раздался грозный рык. Следом удар в дверь. Гул пошел по всему коридору, а по поверхности двери сверкнула электрическая молния.

В камере тут же прозвенел крик боли, следом пролился скулёж и запахло жженой собачьей шерстью. Марина прижалась ко мне ближе, содрогаясь уже всем телом.

— Так давай же примемся за поиски! — с жаром воскликнула Чопля, отскочив от страшной двери подальше. — Я могу под листьями пошарить, в берлогу к медведю заглянуть, в пещеру к дракону на пони въеду! Только давай уйдём отсюда…

— Мне тоже не по себе, господин, — проговорила Марина.

— Женщины! — прикрикнул я. — Возьмите себя в руки! Утром вы были гораздо смелее! Куда же сейчас делась ваша смелость?

— Легко быть смелым, когда ничего не угрожает, — философски заметила Чопля.

— Ничего страшного с вами не случится. На самом деле страха нет, есть только…

— Только безумие храбрецов, которые вообще ничего не боятся. Но живут они недолго. Гораздо дольше живут те, кто боится и прячется от опасности! — прервала меня Чопля.

— Поздняк метаться, мы уже пришли! — буркнул я в ответ.

Как раз в этот момент остановился перед дверью с нужным номером. Посмотрел на камеру под цифрой «тринадцать» и в очередной раз показал пропуск. Камера повернулась стеклянным зрачком, зафиксировала нас и, мне так показалось, моргнула.

Раздался щелчок. Дверь со скрипом открылась. На нас пахнуло запахом старости и тлена.

— Вечер в хату! — бодро приветствовал я, первым заходя в камеру.

— Часик в радость, чифир в сладость! Ногам ходу, голове приходу! Матушку удачу, сто тузов по сдаче! Жизни воровскому, смерти мусорскому! С чертями не водись, возле пахана крутись! — вылезла из-за спины Чопля и кивнула сидящей под зарешеченным окошком арестантке. — Здравствуй, многоуважаемая Баба-Яга!

Глава 2

В полутёмной комнате раздавались тихие щелчки. Сидящий за столом человек поглядывал на экран моноблока, а его пальцы сами собой нажимали на клавиатуру. Он находился один в комнате, если не считать лежащего на диванной подушке кота, который тихо урчал свою песню.

Человеку на вид лет сорок с небольшим. Крупный, небритый, но не из тех, кто к сорока обзаводится большим брюхом и чарующей отдышкой. Нет, этот типчик поджар и мускулист, словно слегка постаревший Геракл. Осенние краски заката сквозь окно окрашивали крупные плечи в оранжевый цвет. А солнечные зайчики задорно прыгали по гладко выбритой коже головы.

Сидел он в голубоватых шортах, поджав ноги под стулом. Стесняться некого — не кота же, который всю жизнь шляется в одной и той же шерсти. Можно было бы печатать и без шорт, но тогда вспреет задница, а это доставит определённый дискомфорт.

Наполовину опорожненная пивная кружка с остывшим зеленым чаем красовалась возле монитора. Человек работал для души…

В последних словах для него слилось очень и очень многое. Он словно высвобождал те образы, что накопились за последнее время, превращал их в слова. Плел из слов затейливую вязь, ведя повествование про мальчика и кота, попавших из реального в фэнтезиный мир. «История одного пета». Первая большая работа, с которой человек начал свой путь в писательство.

Правда, сейчас он вовсе не писал, а правил первую работу. Улыбался своей наивности в начале пути, а после выкидывал слова-паразиты, менял в предложениях расстановку, убирал лишние красивости и метафоры.

Зачем он это делал? Да потому что уже написал и выложил на сайты «Автор.Тудей» и «Литрес» очередные главы продолжения. Сейчас решил чуть-чуть поправить одно из своих ранних творений, чтобы сравнить изменившуюся стилистику с той, самой первой…

'Из избы, почесываясь и щурясь на солнце, вышли три здоровенных бугая в меховых безрукавках и замызганных штанах. На ногах обмотанные бечевой сапоги. Похожи как три капли воды из крана: одинаково лохматые, одинаково бородатые и, по всей видимости, одинаково голодные. На бычьих шеях болтались небольшие мешочки.

У нас в таких мешочках былинные богатыри носили родную землю, может братья тоже приезжие?

— Вот вам подарочек, сыночки, а я пожалуй себе возьму вон того котятку, жирненького да вкусненького, — пробормотала старуха, взяла в руки черпак и потопала в мою сторону.

Сверток она откинула в сторону братьев, тот звякнул о подвернувшийся камень. Мне ничего другого не оставалось, как взлететь на высоко растущую ветку, чтобы оттуда шипеть и плеваться, пока она пыталась сбить меня черпаком. С гордостью могу признаться — у меня два раза получилось увлажнить ее морщины.

А тем временем на площадке перед домом разворачивалось дальнейшее действие. Один из братьев неторопливо нагнулся за свертком, который бросила старуха, и извлек тесак внушительных размеров. На солнце блеснуло острое лезвие. Затем людоед осмотрел Павла с головы до ног, горестно вздохнул. Он обошел моего друга, после этого вздохнул еще горше.

— Неужели перед походом к нам не мог нормально поесть? И что же с таким худосочным делать, как вы думаете, братья? — с этими словами старший повернулся к остальным.

Те также покачали головами, а стоящий слева показал незамысловатый жест, проведя ладонью по горлу…'

Человек улыбнулся на предложение: « Мне ничего другого не оставалось, как взлететь на высоко растущую ветку, чтобы оттуда шипеть и плеваться, пока она пыталась сбить меня черпаком». Кто она? Ветка пыталась сбить черпаком? Ну нет, подобное требует правки…

Раздавшийся громкий стук заставил человека вздрогнуть, а кота приоткрыть левый глаз. Неожиданно!

— Кешка, пойдёшь открывать? — спросил человек.

Кот покосился на человека, словно пытаясь определить — в своём ли тот уме, если задаёт такие неподобающие вопросы? Человек выжидающе смотрел на кота. В ответ рыжее животное зевнуло и сделало вид, что глухое с самого рождения.

Стук в дверь снова спугнул тишину квартиры.

— Не пойдёшь, значит? Другого я от тебя и не ожидал, — покачал головой человек, а после поднялся и отправился ко входу. — И кого это нелёгкая принесла? Может, доставка пиццы ошиблась? А что? Бывает же такое…

Привычка разговаривать вслух пришла в тот день, когда человек начал вычитывать свои произведения вслух. Он подошел к двери, страстно прильнул к глазку.

В коридоре обнаружилась искаженная линзой фигура соседки. Галина Потемкина, ученица технологического колледжа. Хорошистка и носит очки. Вроде бы с парнем ни разу замечена не была. Может быть потому, что относится к роду эльфов, а у них со встречами, женитьбой и прочими прелестями семейной жизни строго?

— Алексей, простите, пожалуйста, — пролепетала она, когда увидела потемневший глазок. — У вас соли не найдётся? Я вижу, что вы подошли к двери… У меня там суп варится, а до магазина идти долго. Может, выручите?

Человек, которого назвали Алексей, почесал бритый затылок. Тащиться за солью и отсыпать часть не хотелось, так как у самого осталось на донышке, но… С другой стороны, уже не сделаешь вид, что тебя нет дома — спалился!

Да и соседка выручала, когда Алексей уезжал на пару недель, а она приходила подкармливать кота. В общем, как ни крути, а солью придется делиться. Алексей вздохнул, отпер дверь и снял защитное заклинание.

В тот же миг дверь сорвалась с петель, подняла человека на полметра и ударила со всего маха о стену. Получился своего рода бутерброд, неприглядный и некрасивый. Ещё и очень неприятный для прижатого к стене человека.

— Всем стоять! Работает опричина! — прогрохотал громкий бас, а после в квартиру влетело сразу шесть здоровенных орков, заполонив собой всё пространство прихожей.

Кот даже и не думал стоять. Наоборот, он предательски шмыгнул под диван и забился в угол, прикинувшись давно потерянным шерстяным шарфом. Только две пуговки вытаращенных глаз выдавали в нём живое существо.

Орки за несколько секунд прочесали небольшую квартиру и вернулись к хозяину, который в это время успел отлипнуть от стены.

— Простите, Алексей, они меня заставили, — раздался женский всхлип из коридора.

— Благодарю вас за помощь. Прошу пока не покидать свою квартиру, полицейские возьмут у вас показания, — прогудел тот же бас.

Снова раздались всхлипывания, а потом легкие шажки. Человека же в это время отлепили от двери, усадили на стул перед монитором. Он пытался собрать глаза в кучу, чтобы рассмотреть тех, кто находился перед ним. Фигуры расплывались, выглядели нечетко, но мощно, словно бульдозеры в посудной лавочке.

— Алексей Семёнович Калинин? Одна тысяча восемьдесят седьмого года рождения? — обладатель баса взял стул и уселся напротив мужчины. — Эй, алё! Приходи в себя, страдалец!

Пощёчина огрела человека по имени Алексей по щеке. Эта плюха словно поставила мозги на место. Зрение вернулось, прояснилось.

Перед человеком сидел здоровенный орк в одежде опричника особого назначения. Зелёная морда хвасталась клыками, выпирающими из-под нижней губы, маленькими злобными глазками под мощными надбровными дугами и небольшим курносым носиком. Фигура могла дать фору горилле из зоопарка. Обмундирование было такое, словно собрались брать сход наркобаронов. Ещё четверо подобных красавцев темнели скалами за могучими плечами орка.

Шестой орк присел возле моноблока и прокручивал страницы, бегло пробегая взглядом по написанному. Он вставил в гнездо съемный жесткий диск и теперь скачивал всё подряд. В компьютере мог таиться вирус, который с удовольствием стёр бы всё при выключении, так что надо было забить информацией как можно больший объём. Уже очкастые спецы разберутся — что там такое накачано, как это обезвредить и применить.

— Зачем вы здесь? — спросил Алексей, сплюнув кровь от прокушенной щеки. — Что я сделал?

— Что ты сделал? Хм, а не ты ли писал про императора шуточные стишки? Думал, что мы тебя не найдём, раз ты через пятые руки опубликовал их в сети? Что глаза пялишь, чудила?

— Я ничего такого… — проговорил Алексей и снова получил пощёчину, отчего голова мотнулась влево, а со стороны шеи послышался недовольный хруст.

— А это уже нам решать. Что, засранец, не нравится тебе император? Не нравится? — пощёчина за пощёчиной сыпались на лицо человека.

Ладони были твёрдыми, словно разделочные доски. Получить такой доской по хлебалу мало кому понравится.

— Что там, Ковш? — бросил старший тому, кто копался в моноблоке.

— Ну и херню же он пишет, — пробурчал орк. — Какую-то сказку накатал, вот теперь вроде как редактирует… Всё. Я закончил.

— Да? Тогда выдвигаемся. Поднимайся, стихоплёт! — старший дёрнул человека за шею, рывком поднимая его на ноги.

— Дайте хоть рубашку надеть… — прохрипел человек, задыхаясь.

— Наденут на тебя рубашку, не волнуйся. Нацепят деревянный макинтош и врубят печальную музыку. Правда, ты уже её не услышишь, — буркнул старший орк.

— А что с этим делать? Тащить с собой впадлу, — проговорил Ковш, показывая на массивный моноблок. — Я всё скачал…

— Да? Тогда вот что, — старший опричник выхватил пистолет и в квартире грохнул выстрел.

Из-за закрытого помещения выстрел прозвучал очень громко. Орки даже присели от звука. Человек вообще едва не упал. А вот не успевшая вернуться в свою квартиру соседка грохнулась в обморок — она успела подумать, что лишилась тихого соседа навсегда.

Из брызнувшего осколками монитора вырвался яркий свет. Он словно заполонил собой всю квартиру, проникнув даже под диван и ослепив напрочь вытаращившего глаза кота. Когда же свет померк также быстро, как и появился, в комнате стало ещё теснее.

Орки-опричники уставились на трёх здоровенных мужчин, появившихся из ниоткуда. Меховые безрукавки показывали огромные канаты мускулов. На мощных плитах груди мог запросто улечься годовалый бычок. Шеи вообще утопали от вздувшихся мышц. В руках троицы устрашающе поблескивали невероятного размера тесаки.

— Вы кто такие? А? Руки в гору! Бросай железяки!

Трое похожих друг на друга людей, которые казались великанами, переглянулись. Между ними протиснулась мелкая морщинистая старушка. Она грозно посмотрела на ощетинившихся автоматными стволами опричников. Погрозила оркам большим черпаком, а потом взглянула на хозяина квартиры:

— Слышь, милок, ты бы забился куда подальше, а? Закрой глазки и ушки, а мы уж тут сами управимся…

Хозяина квартиры не нужно было просить дважды. Он ужом ввинтился под диван, обнаружил там кота и прижал пушистое создание к себе:

— Не ссы, Кешка, а то потом хрен отмоешь.

Снизу были видны только берцы опричников, старушечьи ноги в теплых тапочках и огромного размера сапоги неожиданных помощников. Кот прижался к телу хозяина и испуганно дрожал, оглушенный выстрелом и ослепленный вспышкой.

— Я сказал — бросайте железяки! Считаю до трёх. Раз! Два!

— Валите их, сынки, — послышался почти ласковый женский голос.

Тут же огромные сапоги шагнули вперёд. Раздались выстрелы, потом хряпанье, словно кто-то рубил капусту в большой лохани. Следом на относительно чистые плитки пола полилась кровь, посыпались разрубленные части зеленых тел.

Человек по имени Алексей зажмурился, чтобы не видеть того, во что превращается его квартира. Кот последовал примеру хозяина.

Всё окружающее пространство заполонили грохотания выстрелов, вспышки света, ругань и крики боли. Пол вздрагивал и бился от происходящего в квартире, как будто тоже боялся и дрожал.

Алексей сжимал испуганное животное и прикрывал его своим телом. Если что и прилетит, то кот будет защищен. Кот будет жить!

Неожиданно всё прекратилось и в воздухе повисла звенящая тишина. Она в самом деле звенела комариным писком, назойливо залезая в уши. Алексей рискнул открыть глаза и выглянуть наружу.

Зрелище было не для слабонервных — шесть опричников были наструганы ровными брикетами, истекающими кровью. Троица хмуро разглядывала дырки в своих телах, а на их окровавленных тесаках поблескивали последние лучи уходящего солнца. Окровавленная с ног до головы старушка взяла чудом уцелевшую пивную кружку с остывшим зеленым чаем, отхлебнула и поморщилась:

— Жасминовый. Фу, не очень уважаю. В следующий раз лучше молочный улун заваривай, Создатель.

— Ч-ч-что? — спросил Алексей.

— Она назвала вас Создателем, — послышался женский голос. — Вы творец, который создал эту четверку!

Трое мужчин тут же с рыком повернулись на звук. Окровавленные тесаки вздрогнули в мощных руках.

— Не надо, я с миром! — тут же подняла открытые ладони аккуратно перешагнувшая порог рыжеволосая женщина. — У меня и оружия-то нет.

— Милочка, ты сама как оружие. Но нам до этого уже нет дела, — заявила старушка. — Опасности для создателя нет, так что мы можем раскланяться. До встречи, Создатель!

Вся четверка начала светиться тем самым светом, который недавно возник при выстреле в монитор моноблока. Этот свет растворял могучие тела, они становились зыбкими, расплывчатыми.

— Подождите, но почему? — подал голос всё ещё лежавший на полу человек. — Почему вы мне помогли?

— Рукописи не горят, — улыбнулась старушка, от чего её лицо превратилось в подобие печёного яблочка. — Не надо было уничтожать твоё творчество!

После этого четверка растворилась в воздухе, оставив после себя только трупы и запах серы. Женщина же посмотрела на Алексея, процокала по кровавым лужам и протянула руку, чтобы помочь встать:

— Конечно, сейчас не очень хорошее время и место для знакомства, поэтому предлагаю вам переместиться в более подходящее место. Как насчёт харчевни быстрого обслуживания «Просто и недорого»?

— А со мной ещё кот… — проговорил Алексей, вытаскивая полуобезумевшее животное с собой.

— И для него пару курочек закажем, — подмигнула женщина и потянула Алексея за собой. — Идемте же. Нам не следует здесь оставаться. Всё это примут на ваш счёт и с вами уже не будут разговаривать… После того грома, что здесь был, население просто обязано вызвать соответствующие спецслужбы.

— Подождите, но я… сейчас… Вот! — человек поднял с пола почти не поцарапанный жесткий диск и сунул себе за пояс шорт. — Ой, а я ведь не одет.

— Да плевать. У меня машина возле подъезда. Заедем и купим всё, что нужно, — отмахнулась женщина.

— Но… кто вы? — спросил человек, когда выходил следом за женщиной.

— Можете называть меня Моргана, — улыбнулась та.

В это время в дальнем конце коридора подняла голову соседка Калинина, Галина Потёмкина. Она захлопала глазами, увидев соседа с какой-то женщиной, и спросила:

— Ой, Алексей Семёнович, а что случилось? А вы куда?

— Я за солью! — брякнул уходящий человек. — Ваш суп будет досолен и никак иначе!

Глава 3

Целых три часа продолжались переговоры. Да, три часа, четыре смены блюд и два литра самогона. Причем беседовали только Чопля и Баба-Яга! Остальных тактично попросили «сорваться на хрен и не отсвечивать в окошке».

Мы с Маринкой терпеливо ждали в приемной. Я даже успел выиграть четыре блока тысячи рублей у надзирателей, когда те предложили перекинуться в картишки «на интерес».

Не знали ребята с кем связались. Я сначала им поддался, а в конце откровенно ржал, глядя в нахмуренные рожи. И ведь играли их краплеными картами. Да, крутыми, пластиковыми, но все же краплеными.

Да, Маринка мне отчасти помогала в игре, чуть выпуская обаяние суккуба на волю и отвлекая играющих, но все равно — львиную долю работы пришлось проделать мне.

Надзиратели злились, бурчали под нос проклятия, отчаянно пытались мухлевать… Но все их усилия разбивались о мою невинно моргающую непосредственность.

Эх, я бы мог развернуться на полную и вовсе оставить персонал тюрьмы без штанов, но четырех тысяч оказалось достаточно, чтобы старший смены хлопнул по столу ладонью и проревел:

— Как? Как ты это делаешь, сукин кот?

— Не знаю, — невинно похлопал я глазами, — наверно, новичкам везет.

— Да какой хрен, новичкам? Чего ты мне в уши ссыль? Я местных катал как два пальца обувал, а ты…

— А чего я? — я постарался, чтобы моё удивление выглядело донельзя достоверным. — Я просто беру карты и кладу карты. Или они у вас чем-то меченые и вы ведете нечестную игру?

Надзиратель-берендей хмуро приблизил ко мне мохнатую рожу. Попытался найти в моих глазах хотя бы чуточку раскаяния, разочарованно выдохнул и рыкнул, обращаясь к своим подчиненным:

— С этим хмырем больше не играть! Кого увижу — лишу премии!

— Да мы уже поняли, бугор, — хмыкнул один из тех, у кого моя игра слегка опустошила карманы. — С ним играть — все одно что в топку зарплату бросать. Только уши красные и мысли в башке: " Что жене скажу?"

— Да ну, ребята, я же не тварь какая-то, чтобы у вас последнее отбирать! — проговорил я насмешливо и положил две тысячи на стол. — Возвращаю половину, чтобы жены не убили!

— А оставшееся? — с надеждой спросил говоривший.

— А это мне за ваше обучение — не садитесь обувать сапожника, — улыбнулся я в ответ.

В этот момент на груди завибрировал телефон. Веселая песенка уведомила, что меня вызывает Чопля.

— Неужели ещё добавки хотят? — предположила Марина, когда я вытащил телефон.

— Не исключено, — вздохнул я в ответ. — Если Чопля разойдётся и начнет по душам говорить, то может в запой уйти на неделю, а то и на две… Алло! Да, моя прелесть!

— Иди в жопу, — приветствовал меня голос моей верной и добропорядочной служанки. — Все вы мужики… ик… козлы!

— Глубокомысленное замечание, — проговорил я в ответ. — А по существу?

— А по существу… Ик! Чо, пля? А да! По существу, вы все сволочи, и даже кусочка нашего ногтя не стоите! Вот!

— Ещё замечания будут?

— Много ещё… Всего не помню… Потом выскажу, при случае.

— Хорошо. Что по нашему делу?

— По нашему? А? Да! Точно! По-нашему! Эх, подруженция, а давай по-нашему? Как там… Хасбулат удалой, бедна сакля твоя-а-а… Да, вот про саклю зря я это… мне саклю очень захотелось сделать прямо сейчас! Где тут клозет? Чо, пля? Прямо туда? Но это же негигиенично!

Я немного отодвинул мобильник от уха. Даже сквозь мембрану микрофона просочился запах свежего перегара. В микрофоне послышался шум, потом совершенно трезвый голос Бабы-Яги произнес:

— В общем так, забирай свою малышку, она уже лыка не вяжет. Я согласна поработать с тобой, ведьмак!

— Вот и славно! Тогда я сейчас разберусь с документами!

Лист на освобождение особо опасной преступницы у Романова пришлось выгрызать чуть ли не силой. За неделю до этих событий я продемонстрировал ему часть заветного меча, с помощью которого Кощей собрался в очередной раз сотворить необыкновенную хрень. Всеми правдами и неправдами у меня получилось убедить его в том, что дать свободу Яге это не просто диверсия против государства, а самая что ни на есть необходимая вещь!

Хорошо ещё к моим словам прибавились мольбы Елены Прекрасной, только тогда железное императорское сердце дрогнуло, и он подписал нужный указ. Правда, император почему-то грозно зыркал на меня, стоило моим красивым зубкам сложиться в улыбку и послать лучики счастья императорской дочке…

Ну да ладно, главное, что лист освобождения с императорской подписью был у меня, а главная преступница страны находилась рядом. Я продемонстрировал лист начальнику тюрьмы, тот созвонился с кем надо, получило подтверждение, а после выдал распоряжение на выпинывание нас прочь из благословенных, пропитанных магией стен.

К этому времени Чопля уже мирно посапывала в сумке на моём плече. Лишний раз старался не поворачивать голову в её сторону. Ох, чувствую, что когда проснётся, то будет болеть неимоверно сильно. Ну и ладно, чего не сделаешь ради любимого господина? А уж рассол на опохмел я ей предоставлю…

Столько травок намешаю, что мигом все остаточные явления вырвутся наружу! Уж я знаю, о чем говорю — после моего рассола даже тролли бегали молодыми козликами, хотя до этого лежали мертвыми камнями!

Идущая рядом Баба-Яга молчала. Она посматривала по сторонам и старалась вздохнуть полной грудью. Истосковалась по волюшке, родимая…

Я редко бывал за решеткой, но иногда приходилось, поэтому понимал её чувства. Надо было дать немного времени, чтобы очухалась, вспомнила обыденность жизни, а уже потом…

— Так, хорош в молчанку играть, — неожиданно проскрипела Яга. — Не для того меня из комфортабельной камеры вытащили! Давай, ведьмак, колись — зачем вам Экскалибур понадобился?

— А может дома поболтаем? У нас там можно попить-поесть нормально…

— Ты мне ещё предложи в баньке попариться, добрый молодец, — хмыкнула старая ведьма. — Это моя фишка, чтобы жесткое мясо сделать помягче. Меня так мариновать не нужно — всё одно только мослы остались, которыми даже дворовые собаки побрезгуют. А что до «тишины разговора», то…

Яга многозначительно показала на парящего над нами ворона.

Ну надо же, император не мог мне полностью довериться и оставить наедине с Бабой-Ягой. Вечно ему надо сунуть свой клюв… То есть свой нос в дела ведьмачьи. А ведь я просил его довериться и не посылать шпиона, но нет…

— Не может его величество без надзора за своими поддаными! — крикнул я в небо. — Думает и думает про свой народ! Ведь без думок о народе и лапша не лезет в рот!

Ворон обиженно каркнул, постарался капнуть на меня с неба, но я ждал подобной подлости, поэтому ловко увернулся и похвастался обгрызенным ногтем на среднем пальце правой руки. Мог бы показать, что недавно поймал рыбу по локоть, но это было бы вовсе неуважением к императорскому служке.

Обиженный ворон сделал над нами крюк, прокричал на своём языке какое-то противное проклятие и усвистал прочь.

Мы же отправились дальше к машине. Да, у меня появилась машина. Не летающая лодка, но вполне себе годный автомобиль, который я выклянчил у его величества и заставил ещё добавить бронебойности.

А что? Жизнь императорского слуги всегда под прицелом. Тем более моя!

А я своей шкурой дорожу и не хочу, чтобы её нечаянно продырявили. Конечно, не хочу, чтобы дырявили и специально, поэтому всегда перед поездкой добавлял ещё и магического укрепления. На всякий случай…

Женщины уселись позади. На переднее сиденье я аккуратно уложил сумку со спящей Чоплей. Если вдруг её начнёт тошнить, то я быстрее среагирую и выставлю летающую беду в окошко.

Баба-Яга приглядывалась к Марине. Поглядывала на меня и ухмылялась так паскудно, как будто изо всех сил сдерживала вертящиеся на языке пошлые шуточки.

Я же сел за руль, выслушал отчёт призрака о том, что к машине никто не приближался, никто не зарился и даже никто не поставил взрывное устройство на колесо. После этого завел машину и порулил в сторону любезно предоставленного императором поместья.

Да-да, именно поместья, с охраной, камерами, магическими стенами и прочими прелестями, которые были призваны обеспечить покой и блаженство юркой старушке. Специально выторговал — объяснил, что в обычной гостиннице она запросто сможет смыться из-под надзора, а тут будет постоянно на виду!

Конечно, для вида император поломался, сурово посопел, пожалел в сотый раз, что не сдернул с меня давным давно шкуру, но потом всё-таки согласился с моими словами.

Я же не для себя стараюсь, а для общего дела! Ну, если не кривить душой, то и для себя отчасти тоже. Всё-таки дело-то серьезное, под него можно ещё десяток деревень под начало взять!!!

Следом за нами отправилась затемненная машина сопровождения. В ней был с десяток орков особого назначения, которых мне «очень сильно рекомендовал» их начальник Ангыр Дрезубый. Его поднесённый к моему носу здоровенный кулак, в котором беспомощно бултыхалась сдавленная Чопля, показался на редкость убедительным.

Ну что же, охрана лишней не будет. Тем более, что везли мы очень нужную для Кощея свидетельницу. И не только свидетельницу, но ещё и подельницу. Так что если враг всего рода человеческого не попробует освободить Бабу-Ягу, то я окончательно перестану уважать его. Хотя, я и раньше-то клал на него с пробором, но сейчас даже плюнуть в его сторону станет заподло.

С другой сторон, Бабу-Ягу долго не особождали. Может, Кощей вовсе и не нуждается в помощи своей подручной, довольствовавшись новой помощницей? В любом случае, перестраховаться будет не лишним.

В радио играл джаз, создавая приятную атмосферу. Из сумки доносился запах перегара, поганя атмосферу, навеянную мелодией.

— Слушай, а ведь и в самом деле — от баньки бы я не отказалась, — неожиданно с заднего сидения послышался голос Бабы-Яги. — Смою тюремную пыль, вычешу блох, вшей погоняю…

В зеркало заднего вида я увидел, как Маринка попыталась чуть отсесть от нашей «гостьи». Баба-Яга сжала губы в ехидной улыбке.

— Не парься, Марин, всех заключенных обрабатывают так, что учёные в биолаботариях позавидуют! — хмыкнул я в ответ. — Там такие особи содержатся, что могут на мухе вылететь и на мокрице умчаться! Так что никаких лишних бактерий в темнице не было, это бабушка прикалываться изволит…

— А чего бы и нет? Уж и поржать нельзя, на старости лет… — хихикнула старуха. — Сам знаешь, поди, как в темнице тошно бывает…

— Бывает, — философски пожал я плечами. — Но сейчас-то на свободе. А что до бани… будет баня! Сам парить не буду, но прикажу натопить пожарче, чтобы косточки старые распарились.

— Вот и хорошо. А то чую, что в скором времени придется испачкаться, — крючковатый нос Бабы-Яги дернулся, словно принюхиваясь.

— О чём это ты, престарелая красавица? — я насторожился.

Даже если на понт берёт, то всё равно не стоит упускать возможности подлянки. Пусть она и бухала с Чоплей, но ничем нам обязана не была, кроме своего честного слова.

А я знаю, что верить этому слову не стоит…

— О том, что скоро кровушка взмоется в воздух. Так что ты бы придавил педальку газа, Эдгарушка, а то не ровен час — настигнут нас вороги лютые!

Баба-Яга начала озираться по сторонам. Я видел, что на подлокотнике побелели костяшки её пальцев, так вцепилась в кожу. Марина тоже невольно начала зыркать по сторонам. Даже Чопля перестала храпеть, а притихла и только посапывала иногда.

— Твой дружок нарисовался? — спросил я.

— Нет, это не он. Не его почерк. Тут кто-то иной… — ответила она. — Смотри! Что это за чудища?

Женщина, представившася Морганой, сдержала слово. Алексей Семёнович щеголял в новом спортивном костюме с тремя полосками. Ноги мягко укутывали пружинистые кроссовки, в желудке сыто урчало. На коленях лежал совершенно новый ноутбук. Писатель терпеливо переносил данные с жесткого диска в память ноута.

Позади на сидении лежал не менее сытый кот, который иногда привставал на задние лапы, чтобы выглянуть наружу. Он впервые оказался вне дома, поэтому немного нервничал. Хотя рыжеволосая женщина и купила валериановый шарик, но всё равно — тревога не покидала тело животного.

— А кто это был? — спросил писатель у Морганы, когда красный автомобиль, похожий на стремительную каплю крови, в очередной раз подрезал какую-то легковушку и свернул со МКАДа в сторону центра столицы.

— Не знаю, тормоз какой-то, — пожала плечами женщина. — Купили права, а ездить толком не научились. Вечно тупят на дорогах…

— Да я не про водителя, а про тех орков, которые на меня напали, — покачал головой писатель.

— Императорские прихвостни, — процедила женщина. — Они узнали, что вы умеете творить волшебство своими текстами, вот и решили взять вас под стражу.

— Но откуда? Я и сам не знал, что такое может получиться!

— Потому что вы один из тех, кого называют гением столетия. А гении рано или поздно, но проявляются. Ваша способность проявилась именно сегодня. Так было предсказано звёздами, и так на самом деле произошло! Ваше счастье, что я умею читать звёздные тексты и смогла расшифровать послание, — улыбнулась женщина. — Но, как оказалось, императорские звездочёты тоже не щи лаптем хлебают.

— Но как? Почему? Я всего лишь сетевой писатель, выкладываюсь на Автор Тудей и на Литресе. Переговариваюсь в комментариях с читателями, всего лишь прикалываюсь и развлекаюсь. Подумаешь, пару бумажных книг выпустил — это вообще ни о чём. И при чём тут какой-то гений?

— Всё со временем узнаете, — женщина сверилась с навигатором.

Она посмотрела на красную точку, к которой приближались. Писатель краем глаза заметил, что эта точка тоже двигалась.

— А вы не могли бы сделать то, что делали недавно? Ну, когда пришли орки?

— Что? — непонимающе спросил Алексей Семёнович.

— Вы что делали в то время? — немного нервно спросила Моргана.

— Я? Правил одно из своих произведений, — моргнул писатель.

— Тогда не могли бы и сейчас сделать подобное? Что-нибудь такое, где герои оказываются в опасности?

— Не мог бы поправить? Прямо сейчас?

— Да, и если можно, то делайте это неторопясь, — улыбнулась женщина, пристроившись за джипом с наглухо затемненными окнами.

— Ну-у-у, — неуверенно протянул писатель. — Можно взять вот этот эпизод из «Войны кланов»…

' — Что случилось, Андрюха? — окрикнул один из техников, розовощекий крепыш, вытирающий руки замызганным полотенцем.

— Волки напали! — ответил наш сопровождающий.

— Да чего ты гонишь-то? — не поверил техник, однако поспешил к остальным десантникам.

Мы почти пробежали мимо застывших самолетов, когда раздался первый выстрел и за ним последовал испуганный мат. Десантники увидели, что за существа перепрыгивают через забор и мчатся к ним. Раздался звонкий вой и стрекот автоматов.

Наш провожатый обернулся на стрельбу, берцы споткнулись о бордюр. Голубые глаза расширились, и тело наклонилось вперед. Споткнувшегося на лету десантника подхватил Иваныч, откинул назад. Солдат осел на ватных ногах, автомат звонко лязгнул по асфальтному покрытию. Берендей сплюнул от огорчения.

Я обернулся посмотреть на настигающих оборотней. Серые создания перелетали через забор и, скользя над землей, летели к рядам автоматчиков. Стреляющие ребята держались геройски, не убегали от страшных челюстей, организованно выпускали пули по мчащимся мишеням.

Подбитые оборотни падали в ноги бегущих, но самые быстрые перевертни достигли первых рядов. Завязалась рукопашная. Сатанинская сила оборотней раскидывала попадающихся десантников, словно хулиганы расшвыривали магазинные манекены. Ребята в зеленых формах разлетались подобно кеглям в кегельбане, но те, кто находился на ногах, упорно отстреливались от накатывающей волны.

— Ты должен остаться, иначе они не выдержат! — обернулся Иваныч к Вячеславу.

— Я понял! — выкрикнул Вячеслав.

Он тут же перекинул рюкзак мне. Я поймал на лету, переложил через плечо. Два увесистых мешка заколотили по хребту. Вячеслав подлетел к потерявшему сознание солдату, сорвал автомат, и дослал патрон в патронник.

Мы побежали дальше, до самолета оставалось ещё двести метров, когда за спиной прогремел близкий рокот выстрелов. Обернулись с Иванычем — припав на одно колено, Вячеслав расстреливал вторую группу оборотней, перепрыгивающих через колючую проволоку забора. Десантники почти расправились с первой волной, когда вторая волна оказалась ближе к нам.

Вячеслав срезал пулями мчащихся перевертней, несколько кувыркнулись в траву, но остальные продолжали лететь на стреляющего берендея.

— Не тормози! — гаркнул Иваныч в мою сторону и шлепнул по рюкзакам, подталкивая к самолету.

Похожий на нахохлившегося сокола, самолет двигался по полосе разгона. Опущенная платформа в задней части начала понемногу подниматься. Мы мчались, не разбирая дороги, под ногами бетонные плиты менялись на заросшую травой землю, и опять на плиты. Оглушительно выли турбины, сухой воздух разрывало от воя, криков раненных людей, непрекращающейся стрельбы.

Огромная белая птица приближалась, вырастала в размерах, под задорно поднятым хвостом закрывался огромный люк. Турбины ревели, разгоняя по земле тучи пыли, ошметки травы. Иваныч бросился наискосок к белому борту, рукой показав двигаться за ним. Я бежал изо всех сил, мог бы в скорости составить конкуренцию гепарду, но Иваныч всё равно опережал меня. Ненамного, но опережал.

Рюкзаки со всей дури колотили по хребту, словно кто-то хлестал меня боксерскими перчатками, пот заливал глаза, ноги спотыкались о комья земли на поросших травой участках. Сзади выстрелы, крики, вой…'

— Вот тут можно бы поправить, — вслух произнес писатель, делая исправления. — «Я поймал рюкзак и закинул на плечо». Так было бы лучше.

Его палец дернулся, когда воздух прорезал леденящий душу вой.

Глава 4

После протяжного воя, такого нереального посреди Москвы, я сразу же вперился взглядом в зеркала заднего вида.

Почему нереального? Потому что оборотням запрещено появляться в крупных городах и при больших скоплениях народа. Запрещено ради их же безопасности.

Народец у нас нервный — выставленные в его сторону клыки и когти сразу же принимает за призыв эти самые когти вырвать с корнем. А ещё съездить пару раз по клыкам, чтобы неповадно было зараженной слюной брызгать.

Ну да, никому потом не хочется с голой жопой под полной луной прыгать. И если орки-оборотни ещё представляют из себя монументальные фигуры, то вот бородатые гномы превращаются в нечто среднее между чау-чау и козлом.

Премерзкое зрелище, скажу я вам! И это премерзкое зрелище ещё и укусить норовит с упрямством барана. Прямо нарывается на то, чтобы его разорвали на сотню мелких кусочков, сожгли, а пепел развеяли по ветру!

Оглядываясь назад, я пропустил тот момент, когда здоровенный оборотень выскочил из подворотни. Серое тело мохнатой тучей промелькнуло перед ветровым стеклом и раздался скрежет, от которого похолодела кровь. Так может скрежетать вспарываемое железо…

— Ой, мамочки-и-и… — протянула Маринка, когда в лобовое стекло на нас оскалилась мохнатая морда.

Перевертень, человек-волк, поднял башку в небо, чтобы ещё раз пропеть свою тоскливую песнь на одной ноте.

Я крутанул руль влево, сбрасывая с капота неожиданного пассажира. Не люблю, когда обзору на машине что-либо мешает!

Оборотня скинуло в сторону. Он так и не успел распеться и, соответственно, не огреб заслуженные аплодисменты. Зато получил сотрясение мозга, ударившись башкой о стоявший фонарный столб. Возможно, получил другие повреждения, мало связанные с жизнедеятельностью — мне некогда было тормозить и узнавать.

Я нажал на педаль газа, выруливая обратно на свою полосу. На наше счастье никто на встречке не имел желание ударить нас лоб в лоб.

Машина сопровождения тоже вильнула, как будто хотела повторить наш маневр. Уже краем глаза я успел увидеть, что за их бампером показался серый бок ещё одного чудища.

— Кто это, Эдгарт? — дрожащим голосом спросила Маринка.

— Дурачки какие-то! — бросил я в ответ. — Паспортные данные потом спрошу, при удобном случае.

— Может снимешь с меня кандалы-то? — Баба-Яга подняла вверх руки с магическими наручниками. — Пока ты рулишь, я хоть пульну кому в морду!

Перевертень вскочил на крышу джипа сопровождения, ударил когтистой лапой по бронированной плоскости. Когти настолько легко вспороли металл, как будто он был из бумаги.

В морду брызнули мелкие стальные пчелы, превращая оскаленную пасть в кошмар дантиста. Перевертня сбросило прочь. Парни из сопровождения совершенно точно не зря жуют свой хлеб — вон как четко среагировали!

В это время ещё один перевертень спрыгнул с газетного ларька, что стоял возле автобусной остановки. У ларька осталась погнутой крыша.

Перевертень бросился на нашу машину. Я так резко затормозил, что сумка с лежащей пикси слетела на пол!

— Чо, пля? Слышь, водила, ик! не дрова везёшь! — тут же раздалось недовольное ворчание служанки.

Перевертень попал под колеса пятитонника с надписью «Возон», отлетел прочь. Сразу же вскочил и тут же получил очередь в широченную грудь из опущенного стекла машины сопровождения.

Свинцовые пчелы с восторженным визгом устремились на своё новое место проживания. На горизонте показались ещё две большие серые фигуры.

— Освободи её! — я протянул назад магическую печать.

— А может не надо? — с сомнением проговорила Марина.

— Надо, милочка, надо! — Баба-Яга тут же подставила под печать сухонькие ручки. — Иначе дырочку сделают — не запломбируешь!

Марина ещё раз взглянула на меня, я кивнул в ответ. А что ещё оставалось делать? Сопровождение хоть и мощное, но не всесильное — рано или поздно, но их выковыряют из джипа, как кильку из банки. Без магии с оборотнями не справиться…

Приложенная печать лязгнула, наручники сухо щелкнули, освобождая руки Бабы-Яги. Она удовлетворенно вздохнула, потирая запястья, а потом нажала на кнопку опускания стекла. Высунула руку наружу. Я увидел, как на ладони заплясала небольшая голубоватая искорка.

В это время перевертни приблизились. Они неслись громадными прыжками, заставляя народ шарахаться в стороны. Машины отворачивали, сталкивались. Раздавался лязг и скрежет. Над этим всем летел волчий вой.

— Дуй прямо на них! — скомандовала Баба-Яга. — Не сворачивай!

Оборотни прыгнули, синхронно вытягивая лапы по направлению нашей машины. Я с трудом заставил себя не зажмуриться, не отвернуть в сторону…

Навстречу оборотням метнулся целый фонтан искр. Во мгновение ока эти мелкие посланники волшебного огня охватили-опутали подпрыгнувших зверюг. Они промчались по шерсти, по мышцам, по венам, обездвиживая и заставляя оборотней закостенеть.

Удар Миллиона Молний… Очень хорошая штука, если под рукой нет шокера. Принцип тот же, но эффект сильнее!

Два мохнатых тела рухнули рядом с машиной, оторвав к хренам собачьим оба зеркала. Ещё и по стеклам успели прочертить когтями, утырки клыкастые!

Эх, не довелось мне долго пофорсить на дорогой тачке…

— Ух, ушлёпки! — проворчал я. — Ну почему именно сегодня?

— Потому что с вами я! Малыш, со мной не соскучишься! — хихикнула Баба-Яга. — Вон, смотри, там ещё трое!

— Да откуда они только берутся-то, уроды мохнорылые? Глянь, как летят! Как будто здесь бесплатная раздача мяса происходит!

И в самом деле — ещё три оборотня показались из переулка Борменталя. Они выскочили в тот момент, когда наша машина проскочила дальше, но вот машина сопровождения ещё не успела.

Машина опричников наскочила на одного, второго срезала автоматная очередь, а вот третий… Он извернулся в воздухе, пропуская под собой пули. Его по воздуху несло на фургон. Он скоординировал свои действия моментально и оттолкнулся от борта «Газели», на котором белозубая эльфийка предлагала отведать свежие овощи и фрукты.

Всего один миг и на чистом лице эльфийской модели остались выбоины от когтей монстра. Зато теперь он прыгнул на машину сопровождения с громким рыком и явным намерением убивать всех напропалую.

Мне всё видно в мельчайших деталях, пусть и в зеркало заднего вида.

Сила и скорость делают свое дело — оборотень приземляется прямо на капот машины.

Металл гнется под тяжестью его тела, стекло трескается, и внутри салона раздается крик водителя. Оборотень не дает ему времени на реакцию — его зубы впиваются в руль, блокируя управление. Машина теряет контроль и начинает заноситься, скользя боком по нагретому асфальту.

Оборотень, удерживаясь на капоте, рычит, и лезет внутрь. Его встречают выстрелы и мат, но это не останавливает урода!

Машина врезается в стену здания, и двигатель глохнет.

Водителю не удается избежать встречи с этим существом. Оборотень хватает его за плечо и резко тянет на себя, разрывая ткань одежды и кожу. Кровь брызжет на сиденья, на остальных ребят из сопровождения.

Упавшие было оборотни очухиваются и прыгают ближе к машине, торопясь присоединиться к пиршеству.

В этот момент что-то блестит в воздухе, а в следующий миг раздается взрыв. Морда машины тонет в огне и дыме. Оборотней накрывает огненный шквал. Всё скрывается за пеленой взрыва…

— Они же, они… — смотрит в заднее стекло Маринка.

— Они знали, на что шли! — оборвала её Баба-Яга. — И вы знали. Так что поздно нюни распускать! Выбираться надо!

Я был с ней полностью согласен. Кто знает, сколько ещё оборотней находятся поблизости и хотят свести знакомство с нашими шеями?

Или нет, всё-таки специалистами по шеям больше являются вампиры, а не оборотни, но это всё равно мало помогает. Я вдавил педаль газа в пол, отчего машина начала урчать, фырчать и реветь не хуже оборотней.

В этот момент по крыше ударило что-то мощное. Что-то такое, что заставило потолок слегка прогнуться.

— Да вы в конец охренели? — вырвалось у меня. — Теперь ещё и с неба сыпаться будете?

— Дождик капает по лужам, я иду совсем простужен! — доснеслось пение Чопли из сумки.

По металлу крыши раздался ещё один удар. На этот раз потише, хотя со скрежетом и рычанием.

— Нас как селедочку из банки сейчас будут доставать! — весело отозвалась Баба-Яга. — Ух! Давно я так не веселилась! А можно музычку погромче?

В зеркало заднего вида было видно её раскрасневшееся лицо. Да старушку никак накрыло? Алкогольное опьянение настигло нашу пленницу и теперь она радуется жизни?

Шины визжали, метал скрежетал, ветер свистел в ушах, и все это смешивалось в единый хаос. Ещё один мощный удар заставил автомобиль качнуться, но я, ни на грамм не теряя самообладания, резко повернул руль, пытаясь сбросить незваного пассажира.

А вот не хрен ездить зайцем!!!

Оборотень крепко вцепился когтями в металл крыши, он старался всеми правдами и неправдами удержать равновесие. Машина металась из стороны в сторону, но он оставался неподвижен, словно примерз к крыше.

Автомобиль вылетел на перекресток, и впереди показались огни стоящих машин.

Твою же маму за телеграмму!!! Московские пробки, будь они неладны!!!

— Всё! Сейчас спою! — бодро заявила Баба-Яга и тут же претворила угрозу в жизнь, затянув раскатистым контральто: — Поехал казак на чужбину далёку, на верном коне на своём вороном!!!

А мне бы как раз со своего «вороного» сбросить лишний вес…

Действовать нужно быстро. Я резко нажал на тормоз, надеясь, что оборотень потеряет равновесие и упадет. Однако тот лишь сильнее вогнал когти в металл, не давая себе соскользнуть вниз.

Я резко выкрутил руль, заставив машину застонать от усилий. Автомобиль закрутился в бешеном танце, но оборотень держался.

— Вот же присосался, собака сутулая! — выругался я.

— Свой край на время он покинул! Сам не мог возвернуться в отеческий дом! — пропищал голос Чопли из сумки. — Подпевай, подруженция! Ух, как же всё крутит-вертит, херовертит… Остановите Землю — я сойду!!!

Мне оставалось только позавидовать подобному пофигизму. Нас тут убивают, вообще-то, а эти две «дамы нелёгкого поведения» песенный конкурс устроили!

Неожиданно пляска машины резко закончилась глухим ударом. Нас всех швырнуло на левую дверь. Автомобиль-таки врезался в опору фонарного столба и, наконец, сбросил незваного пассажира с крыши. Оборотня унесло в сторону ювелирного магазина, где он скрылся в осколках витрины.

Да, на боковине у нас образовалась вмятина, даже укреплённые стойки не выдержали удара, но это мелочи по сравнению с тем, что машина была свободна от безбилетника, а я мог снова вдавить педаль в пол и вырулить в небольшой переулок Сивцева.

На наше счастье, там не оказалось вечно летящих сломя голову самокатчиков или подобных им самоубийц. Машина пролетела небольшой отрезок по встречке и выскочила на проспект.

Миновав неторопливо едущую «Ладу Вселенную», я вырулил на крайне левую полосу и притопил как следует. Ну и фиг с ними, со штрафами — главное, чтобы мои три пассажирки были в целости и сохранности. А уж со штрафами разберемся.

— Ух, как здорово! Ик! А давай ещё разок, родимый? — раздался позади голос Бабы-Яги.

— Ну уж нет! Сейчас домчимся до поместья, а там уже я вами займусь как следует! — грозно рыкнул я в ответ и ещё больше увеличил скорость.

Приходилось моргать тем машинам, которые тоже двигались по проспекту, чтобы убирались прочь. На моё счастье, народ оказался помнимающим, поэтому охотно уступали место побитому автомобилю.

Погони оборотней за нами не было, а это не могло не радовать. Я быстро вызвал Ангыра Дрезубого и обрисовал ситуацию, что с нами случилась. Он тут же среагировал и велел ехать не в поместье, а в другое место, более защищенное. Сказал, что там нам будет спокойнее. Да и по дороге ближе…

Моргана восхищенно наблюдала за появлением оборотней, которые самозабвенно бросались на едущий автомобиль. Как эти мохнатые дьяволы не щадя живота своего нападали… Как самозабвенно предавались дикой страсти убийства!

Какая мощь! Какая смертельная грация! Какое ужасающее стремление достичь своей цели!

А как здорово вспыхнул автомобиль с орками сопровождения? Ух, она даже чуть было не въехала в неожиданно затормозивший рядом фургончик.

Пришлось срочно выруливать, чтобы избежать аварии.

Но этот чертов ведьмак необычайно хорош! И ведь не потерял рассудок, не растерялся, не запаниковал.

В тот краткий миг, что его машина юзом вошла в Сивцев переулок, Моргана увидела сосредоточенное лицо Эдгарта. На суровой маске не было ни капли страха. Он был собран и только, как будто решал сложный кроссворд, а не спасал свою жизнь и жизнь своих пассажиров.

Моргана вырулила в сторону и поспешила убраться с места нападения оборотней. Вскоре тут появятся отряды опричников особого назначения — не стоило им попадаться на пути. Эти ребята сначала кладут лицом в асфальт, а потом уже узнают о причине появления на дороге.

В трех кварталах от места происшествия Моргана остановила автомобиль и только сейчас обратила внимание, что писатель закрыл ноутбук и расширенными глазами смотрел перед собой. На обширной лысине выступили капельки пота. Одна из них повисла на кончике носа, готовясь отправиться в недолгое путешествие до куртки.

— Невероятно! — восхищенно вскрикнула она. — Просто невероятно! Надо же, такая мощь и так просто…

— Но зачем это? — ошеломленно спросил писатель. — Ведь на нас никто не нападал?

— Как это никто не нападал? А вон те зеленые воины на джипе? Нам просто повезло, что я заметила их раньше. Не то бы они такое с вами сделали… Сдирание кожи с последующим обсыпанием солью будет меньшим из возможных зол!

— Но почему? Неужели нельзя договориться? Давайте я сам приду к императору и во всем ему признаюсь. Ведь если у меня открылись такие способности, то я же могу не только активные сцены поправлять? У меня и хорошие моменты есть, где люди любят друг друга, где веселятся и улыбаются!

— Конечно, я могу вас даже отвезти к императору лично. И там мы распрощаемся навсегда, — пожала плечами Моргана. — Вам отрубят ноги по колено, чтобы вы не смогли убежать. Из пальцев на руках оставят парочку.

— Почему парочку? — озадаченно посмотрел на неё писатель.

— Потому что одним вы будете править свои тексты, вызывая нужных короне монстров, а вторым сможете ковыряться в ухе. Всё-таки император не зверюга какая — понимает, что вам и поковыряться захочется, — улыбнулась в ответ Моргана.

— Но я… Я же ни в чём не виноват! — насупился писатель.

— Да? А смерти его слуг? Причем заметьте — не рядовых слуг, а хорошо обученных воинов! Это уже тянет на оскорбление императорской особы, причем в крупных размерах. Но вы не беспокойтесь, Алексей Семёнович, я не дам вас в обиду. Мы с господином будем рады защитить вас от императорских нападок. В конце концов, не всё в этом мире держится только на власти узурпатора. Есть и другие законы, более человеческие, добрые и хорошие, а не только нужда в угнетении, подчинении, унижении! Так что, вы с нами или с тем, кто уже дважды пытался вас уничтожить?

Писатель взглянул на Моргану. Она в ответ положила руку на его колено. Тепло ладони дарило успокоение. В голубых глазах сияла доброта и понимание. Аппетитная грудь бурно вздымалась, натягивая ткань блузки и намекая на красивые формы под тканью.

Ну и как такой женщине откажешь? Тем более, что кот прыгнул с заднего сидения и начал ластиться к рыжевласке. А уж Кешка никогда к плохим людям не рискнёт подойти, не то, что запрыгнуть на колени.

Писатель не видел, что Моргана сотворила небольшое колдовство, взяв животное под своё влияние. Алексей Семёнович только кивнул в ответ на улыбку Морганы.

Глава 5

Мы подъехали к указанному Ангыром место. Подъехали и… Уперлись капотом в тупик. То есть на нас нахально уставилась кирпичная стена, на которой было написано, что «ЦСКА — чемпион!» При этом ещё уточнялась сексуальная ориентация другой команды.

Эти две крайне информативные надписи просто призваны убедить нас, что мы приперлись не туда. А уж нашатырный запах от стены шел настолько сильный, что даже проникал сквозь решетку радиатора.

— Опять я в привокзальном туалете заснула? — раздался голос Чопли, а после наружу показалась её всклокоченная голова. Она вперила мутный взгляд своих глазок в меня и хмыкнула: — Слышь, ведьмак, а есть что от башки? А то так гудит, что Царь-колоколу фору даст!

— Может тебе ещё и какаву с чаем? — спросил я насмешливо.

— Не, лучше рассолу, да похолоднее… А где это мы? И почему так воняет? — Чопля опустила голову вниз. — Вроде бы это не я сделала…

— И я ничего не сделала… — проговорила с заднего сидения Баба-Яга. — Ух, голова не сильно болит, но вот от черемши бы с мочеными яблоками не отказалась! Во рту как будто кошки туалет сделали…

— А я бы как раз от посещения туалета не отказалась, — вздохнула Марина. — Столько всего случилось, что едва не описалась!

Я посмотрел на стену. А что? Я могу и отвернуться, а эта стена выдержит ещё не один миллион потоков теплой влаги…

В ответ на мои мысли стена дрогнула, как будто испугалась. Посреди неё пробежала трещина, а затем кирпичи начали уходить вовнутрь, скрывая надпись о чемпионстве футбольного клуба. Постепенно перед нами открылся тоннель, освещённый бледным светом люминисциентных ламп. Через десять метров он постепенно уходил вниз. Как будто гигантский червь прополз по этому месту, оставив за собой вырытый след.

— Вот ничего себе, — проговорила Марина, выглядывая с заднего сидения. — И такое посреди Москвы?

— Да Москва вся изрыта подземными ходами, как гнилое яблоко червяками, — буркнула Баба-Яга, а потом снова схватилась за голову. — Ух, как же моченого яблочка-то не хватает… пусть бы и гнилого…

Я мог бы утихомирить боль этих двух «подруженций», но зачем? Чтобы потом они снова использовали меня при каждом удобном случае?

Пусть терпят! По крайней мере, несколько дней их от алкоголя будет воротить, а потом… потом посмотрим!

Машина мягко въехала в тоннель. Вскоре она начала свой путь вниз. Я заметил в заднее стекло, как кирпичи начали снова сходиться воедино, чтобы опять своим видом напоминать всем, что «ЦСКА — чемпион!» И чтобы несогласные могли выразить своё недовольство под этой надписью…

Камеры наблюдения на стенах следили за каждым движением. Я просто шкурой чувствовал, что вооруженная охрана внимательно следит за приближающимся автомобилем. Однако не было ни одного движения, поэтому я уверенно вёл машину вперед.

Длинная подземная дорога вглубь земли. Свет фар отражался от гладких бетонных стен, создавая причудливые тени.

Автомобиль медленно спускался все глубже и глубже, пока не оказался перед массивными металлическими дверями, украшенными гербами и символикой государства. Двери медленно раздвинулись, пропуская машину внутрь. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь тихим гудением вентиляторов и звуками шагов охраны.

Машина остановилась посреди огромного зала, освещенного яркими лампами. Вокруг стояли ряды компьютеров и мониторов, на которых отображались карты, схемы и данные о последних событиях. За компьютерами и мониторами сидел различный народ в однообразной синей униформе. В экранах мелькали схемы, картинки, видео.

Я остановился, вышел и сразу же нашел взглядом Ангыра, который с хмурым видом приветствовал меня:

— Привет! Подойди ближе!

Он стоял возле большого монитора, на котором виднелись названия тех улиц, которые мы проезжали. Симпатичная эльфийка, сидящая рядом за экраном поменьше, быстро щелкала наманикюренными пальцами по клавиатуре. Должен заметить, что даже униформа не смогла скрыть ладную фигурку. Вон, как грудь нависает над кнопками…

— Что у вас произошло? — спросил Ангыр.

Его суровые черные глаза попытались пробуравить меня насквозь, но я не из буравящихся, поэтому стойко выдержал двадцать секунд.

— Ну, чего в молчанку играешь? — буркнул Ангыр, отведя взгляд.

— Прихожу в себя, — нагло ответил я. — Такое под Москвой… Я даже не знал. Это что за район? Капотня? Марьино?

— Какая тебе разница? Ты отвечай по делу!

— По делу? А что по нему отвечать? Напали на нас, вот и всех дел. Напали посреди белого дня. Оборотни даже не стеснялись присутствия людей. Их целью были только мы и машина сопровождения. Нам еле-еле удалось вырваться. Вот и всё. Нет, я могу рассказать всё в красках, показать себя охрененным героем, но тебе же этого не нужно?

— Не нужно, — буркнул Ангыр.

— Даже самую малость? Чтобы покрасоваться перед вот этой ушастенькой красоткой? — стрельнул я взглядом на эльфийку.

Та искоса на меня посмотрела и слегка подняла кончики губ в подобии улыбки. Для эльфов в униформе это могло означать крайнюю степень заинтересованности. Можно было бы и дальше развить свою линию обаяния и очарования, но…

— Эдгарт Николаевич, у вас всё в порядке? — спросила что-то почуявшая Маринка, показавшись из машины.

Эльфийка тут же уткнулась в экран, словно там показывали очередную долгожданную серию мыльной оперы. Ангыр же покачал шишковатой башкой:

— И чего тебя только бабы любят?

— Я молодой, красивый и при достатке, — пожал я плечами, а Маринке ответил: — Всё нормально. Разбираемся с нападавшими…

— Да, что касается нападавших. Вот, смотри… Белла, вытяни крайнего, — Ангыр кивнул эльфийке, отчего пальцы той ещё быстрее побежали по клавиатуре.

На большой монитор выскочила картинка, где плюгавенький мужичок шел себе по улице с рюкзачком на плечах. По виду это была сместь гоблина и человека — кто-то из предков баловался кровосмешением с другой расой. Он явно торопился куда-то, постоянно поглядывал на телефон, но…

Мимо него проезжает сначала наша машина, а следом автомобиль сопровождения. И только мы миновали этого вполне затрапезного вида пешехода, как…

Мужичок словно налетел на невидимую стену. Он отшатнулся, потом скорчился, а когда резко выпрямился, то на его плечах лопнула куртка. Резкое движение вперёд и вот уже вся одежда разлетается на лохмотья. Через пару мгновений от мужичка не остается и следа, кроме порванных тряпок, а вместо него вдоль по улице устремляется серый оборотень.

Качество съемки, конечно, хреновастенькое, но разобрать всё было можно. Скорее всего, это была запись с камеры уличного слежения.

— Вот, это один из тех, кто напал на тебя, — заметил Ангыр.

— И что? Я должен был взять у него автограф? С какого хрена он взял и обернулся? Он что, незарегистрированный оборотень? — вопросы сами собой посыпались из моего рта.

— Тебе на все вопросы ответить, или только на важные? — вопросом на вопрос ответил орк.

— Давай на важные. На все!

— Тогда смотри. Белла, покажи ещё парочку…

Марина подошла ближе. Я оглянулся на машину, внутри Чопля перебралась на заднее сиденье к Бабе-Яге, а ещё… Я заметил, что в воздухе блеснула какая-то склянка, прыгнувшая из стеллажа в сторону задней двери автомобиля.

Похоже, «девочки» решили похмелиться… Эх, как бы не потравились там! Остается надеяться на благоразумие Бабы-Яги.

Эльфийка быстро прощелкала по кнопкам и на экран выплыло четыре экрана. На них тоже шли самые обыкновенные жители Москвы. Девушка, два парня и старушка с собачкой. Обычная одежда, обычная походка, даже собачка была самая что ни на есть заурядная, но…

Стоило мимо проехать нашим машинам, и эти люди начинали перекидываться. Принцип перекидывания был описан выше. Исключением стала собачка, которая от нового вида своей хозяйки сделала кучу едва ли не больше себя по размерам.

И все эти оборотни бросались следом за нашими машинами.

Также я заметил, что всё это время следом за нами держалась красная спортивная машина. Может быть это было всего лишь совпадение, произошло нападение очень быстро, но вот почему-то в последнее время верю в совпадения всё меньше и меньше.

Успел уже обжечься!

— Посмотрел? А теперь вот по горячим следам, — Ангыр кивнул Белле и та снова отбила барабанную дробь на клавиатуре. — Недавно прислали…

На экране появился тот самый мужичок, которого показали самым первым. Он сидел в серой камере укутанный в шерстяное одеяло, пугливо озирался по сторонам и отчаянно дрожал. Вид был крайне жалкий. Несколько порезов на лице добавляли чувства сострадания.

— Пожалуйста, опишите всё, что вы видели, — послышался грубый голос за кадром.

— А? Я? Да? А чо описывать то? Был обычный день. Отпахал смену на заводе, устал и торопился к телеку на футбол. Сегодня же «ЦСКА-Локомотив» должен биться… — испуганно произнес мужчина.

Я вспомнил надпись на стене секретного входа и ухмыльнулся.

— Чо? По пути взял пельмяшей, мазика, чекушку. Оставалось только бухнуться на диван и забыть обо всём. Но вместо этого у меня возникли странные ощущения. Ага, вот прямо не совру — первый раз такое!

— А что за ощущения? — спросил голос за кадром.

— В общем, сначала появился лёгкий зуд в пальцах рук и ног. Ну, как мандраж перед ставкой. «Наверное, аллергия», — подумал я. Но зуд усилился, и сразу же заметил что ногти становятся длиннее и острее. «Ни хрена себе, может, пора подстричь их?» — пошла мысля но тут же понял, что дело вовсе не в маникюре.

— Как вы это поняли?

— Дык, как тут не понять-то? У меня в животе война началась. Так пёрнуть захотелось… Ой, сорян, на камеру же такого нельзя говорить? Можно? Тогда ладно. В общем, так в туалет захотелось, что аж скрутило всего. И тут я заметил, что кожа начала покрываться густой шерстью! Вот не совру — росла прямо на глазах. То есть, не на самих глазах, а на руках, ногах, жопе… В общем, вы поняли.

— Продолжайте.

— А чего продолжать-то? Я хотел было матюкнуться, но начал рычать и ворчать. «Может, я простудился?» — спросил тогда себя, но горло уже начало болеть совсем по-другому. Вот как будто снежок проглотил. Прям целиком, без остаточка. А тут ещё зубы полезли наружу. Прямо острые, как лезвия.

— И что дальше?

— А дальше я выпрямился, охренел и увидел, что впереди мой самый лютый враг. Колька Мищенко из универа. Он ещё тогда у меня Светку Карпеновскую увел, зараза. Едет, сука, и фак мне в открытое окно показывает. Тогда-то у меня планку и сорвало… Уже потом у вас очухался. А что до этого было — вообще не помню.

— То есть никаких эпизодов не припоминаете?

— Никаких. Вот как будто литровку в одну харю усосал и мозг отключился. А что это было вообще? Я что-то натворил?

На этом запись остановилась. Испуганные глаза мужчины смотрели прямо в камеру. Прямо на меня.

И я почему-то ему верил…

— Он ни разу не оборотень? — спросил я на всякий случай, хотя ответ уже был очевиден.

— Никогда, — кивнул Ангыр. — Он только один остался в живых после нападения. И то потому, что его схомутала охрана ювелирки — наложила заклинание обездвиживания. Другие… Другие обернулись обратно, но их уже было не спасти. Да и сам видел, что с моими ребятами случилось.

— Видел. Соболезную. Но что это за хрень с ним случилась? С ними всеми?

Ангыр покачал шишковатой башкой:

— Вообще никакого представления не имею. Тут ещё один случай случился до этого за час… Вызвали группу из шестерых человек, а потом нашли всех покрошенными тесаками. И все свидетели говорят, что в квартире, где произошло убийство, жил тихий и спокойный человек. Писатель…

— Писатель? Ого, — покачал я головой. — Эти могут. Они вроде тихие-тихие, а как разбуянятся, как начнут ручками да бумагой шарашить!

— Стебёшься? А у меня десять опричников не стало! — рявкнул Ангыр. — Хорошо стебаться, когда находишься среди профессионалов, готовых защитить твою шкуру. А вот когда вел машину — тоже стебался? Тоже смешно было?

— Смешно не было, — вздохнул я. — За девок страшно было. Кстати, что у вас вон в том шкафчике в колбе стояло?

Эльфийка оглянулась. Чуть поморщилась:

— Там была жидкость для протирки мониторов. А сейчас её нет…

— На спирту? — безнадёжно спросил я.

— Да, но где она?

Я взглянул на Ангыра:

— У тебя есть где переночевать? А то чую, что до завтрашнего дня две мои пассажирки не оклемаются!

— Найдётся, — понимающе кивнул он в ответ и махнул рукой, подзывая одного из вояк на входе. — Семёнов, проводи в комнаты. Если кто не сможет идти — отнесите.

Из машины снова донеслось:

— Поехал казак на чужбину далёку…

Глава 6

В комнате отеля «The Ritz-Carlton Moscow», на кожаном диване с золотыми вставками сидели двое — женщина в шелковом цветастом кимоно и бритоголовый мужчина в футболке и шортах. Они ждали ответа на видеозвонок. На экране монитора был виден исходящий сигнал.

Мужчина чуть исподлобья смотрел на монитор — кто появится на том конце невидимого провода? Кого Моргана назвала господином? Что будет — ухудшение существующего положения или наоборот?

Наконец, на вызов ответили. На экране возник седовласый мужчина. Писатель на пару секунд задумался — как бы он описал этого «господина» в своём романе?

Наверное, так… Его длинные серебристые волосы, словно нити лунного света, мягко струились по плечам, придавая величественный вид. Скулы высокие, подбородок выдается вперёд, показывая недюженную волю. Кожа бледная, почти прозрачная, сияла внутренним светом. Глаза, глубокие и темные, словно бездонные озера, отражали вековую мудрость.

Его плавные и грациозные движения напоминали танец. Одежда подчеркивала аристократическое происхождение: черный бархатный плащ с изысканными золотыми вышивками, идеально скроенный костюм глубокого синего цвета, который добавлял контраст к светлой коже.

— Что у тебя? — почти грубо буркнул мужчина вместо приветствия и моментально разрушил создаваемый романтический образ.

— И вам доброе утро, Владимир Алексеевич, — мило улыбнулась Моргана и показала на сидящего рядом писателя. — У меня вот кто! Позвольте представить, Алексей Семёнович Калинин, писатель…

— И что? Какая мне польза от писателя? Напишет про меня биографию? Так всей его жизни не хватит, чтобы хоть пятую часть описать!

— Он — Создатель! — торжественно произнесла женщина. — Когда он правит свои тексты, то на свет появляются существа из его книг!

— Да? — хмыкнул Владимир Алексеевич, а в его глазах появился интерес. — И что? Уже есть подтверждения?

Моргана улыбнулась, кивнула и потянулась вперёд, к ноутбуку. Алексей Семёнович не мог не отметить, что при этом чуть распахнулась пола кимоно и на свет выполз тот факт, что Моргана находилась без нижнего белья.

Женщина отправила видеофайл, который записала немногим раньше. Видео содержало в себе эпизод нападения оборотней на машины. Она отклонилась назад и поймала заинтересованный взгляд писателя. Он тут же перевёл взгляд, но чуть покрасневшая кожа на щеках выдала его с головой. Моргана не смогла сдержать улыбки — всё-таки даже после сотен лет жизни она может вызывать чувства и эмоции у противоположного пола. И без магии!

Владимир Алексеевич Старицкий почти минуту проигрывал присланный файл. Он внимательно следил за происходящим. Было видно, что пару раз даже протянул ползунок назад, чтобы повторить нужный эпизод.

— Создатель? Хм, весьма интересно, — покачал Старицкий головой. — Весьма и весьма… Первый раз такое вижу, а пожил я немало на этом свете. Ну что же, тогда рад познакомиться! Меня зовут Алексей Семёнович Старицкий.

— Старицкий? — нахмурился Калинин. — Тот самый, про которого писали в газетах и новостях? Опальный князь?

— Вовсе не о такой славе я мечтал, — хмыкнул собеседник. — Но да, это я. Вернее, одно из моих имен. Так как мы играем в открытую, то я могу назвать и своё настоящее имя — Алекард. Ещё известен под кличкой Кощей Бессмертный…

— Ого, вот это ничего себе! — воскликнул писатель. — Тогда и в самом деле — всей моей жизни не хватит, чтобы описать часть ваших приключений!

— Не надо оваций, не люблю я этого, — буркнул Кощей. — Все мы в той или иной ситуации становимся заложниками своих приключений…

— Здорово сказано! Обязательно использую в одной из своих книг, — улыбнулся писатель Калинин. — А мои читатели на Автор.Тудей или на Литресе скажут — хороша ли ваша мысль, или не очень?

— М-да, ещё и с читателями успевает общаться, словом перемолвиться, — покачал головой Кощей. — Ладно, весьма рад знакомству с Создателем. Это немалая честь для меня и для моей подручной. А сейчас… Господин Калинин, позволите перемолвиться парой слов с Морганой? Дела у нас несколько… интимного характера.

— Да-да, конечно. Я пока завтрак в номер закажу, — кивнул Калинин и невольно задержал взгляд на Моргане.

— Мне обычную овсянку на молоке и пару тостов, — улыбнулась она в ответ, заметив, что взгляд писателя скользнул в ложбинку между слегка раскрывшихся краев кимоно.

— Хорошо. До свидания, Владимир Алексеевич, был рад знакомству.

— Взаимно. Надеюсь, что вскоре мы с вами увидимся.

Писатель кивнул в ответ и вышел из комнаты. Кощей посмотрел на Моргану:

— И где же ты его нашла?

— Звёзды подсказали. Мерлин в своё время очень хорошо научил меня общаться со звёздами, — улыбнулась та.

— Да? И что же они тебе подсказали?

— Что Создатель уже готов проявиться, ему требовался только небольшой толчок. Вот этот толчок я ему и предоставила, когда натравила опричину. Опубликовать стишок против императора, а потом перевести все стрелки на Калинина… Ну это было очень просто.

— И он проявился…

— Да ещё как! Его герои нашинковали шестерых орков из опричины так мелко, что криминалистам придется ой как попотеть, чтобы разобрать — какая часть тела принадлежит кому. Вся квартира в красное окрасилась. Да и оборотни… Нереальная мощь и на пустом месте! Ох, дорогой Кощей, это просто подарок с небес! Я даже лайкнула его творения на указанных сайтах! Не могла удержаться!

От восхищения Моргана всплеснула руками так, что наружу нечаяяно выскочила полная грудь. Женщина сделала вид, что не заметила, но Кощей только хмыкнул в ответ:

— Своими прелестями ты других будешь соблазнять. Писателя, например. Запахнись, женщина!

— Мог бы на миг показать свою заинтересованность… мужчина! — фыркнула Моргана в ответ, но всё-таки убрала соблазнительную грудь обратно. — Никакого отклика!

— Покажу… потом… если захочешь, — Кощей криво усмехнулся. — Ладно, какие у тебя планы относительно Создателя?

— Нам же нужен меч? Вот я и думаю, что он сможет указать своим твореством на то, где его отыскать. А заодно уничтожит тех, кто нам мешает! В этот раз ему почти удалось!

— Почти удалось… А если бы удалось «не почти», то могли бы потерять меч надолго. Они не зря вытащили Бабу-Ягу из каталажки. Разнюхали, стервецы, что это она тиснула части меча. И ведь скрывала это, зараза, как долго!

— Может, ей женское сердце подсказало, что мужчинам не стоит доверять? — нахально усмехнулась Моргана. — Что они предадут её при первом же удобном случае?

В ответ Кощей одарил рыжевласку тяжелым взглядом и произнес:

— Надеюсь, у тебя таких мыслей не наблюдается?

— Ну что ты, я всецело доверяю тебе, мой дорогой Алекард, — нежным голосом произнесла Моргана. — Ты же моя защита и опора. Куда же я без тебя?

— Опять лесть? Ты же знаешь, что я на это не куплюсь, — криво ухмыльнулся Кощей. — Ладно, я ещё подумаю над тем, что делать дальше. Но скорее всего ты в чем-то права. Нам нужно будет освободить Бабу-Ягу из лап ведьмака. И освободить раньше, чем они найдут меч-кладенец!

— Не волнуйся, Кощеюшка. Всё будет исполнено. Рядом с ведьмаком находится существо, которое мне удалось переманить на свою сторону. Оно нам тоже поможет. С такими силами мы не только с любым ведьмаком справимся, а хоть со всем Ведьмачьим Ковеном!

— Тогда до встречи. И не профукай Создателя! Он нам тоже пригодится! — буркнул Кощей и отключил связь.

— Как всегда галантен и приветлив, — покачала головой Моргана.

Она закрыла экран ноутбука и полминуты смотрела в отражение на зеркале. Потом провела пальцами по шее, скользнула за отворот халата. Улыбнулась.

Поднявшись с дивана, она прошла в другую комнату. Там, возле окна с видом на Храм Христа Спасителя, утопая в плюшевом кресле, сидел писатель. Он стремительно что-то писал. Его пальцы порхали по клавиатуре ноутбука, только щелчки раздавались с пулемётной скоростью.

— Что там с завтраком, Алексей Семёнович? — спросила Моргана, подходя ближе и присаживаясь на край кресла.

— А? Ой, что-то меня идея увлекла и я совсем забыл заказать. Думал, что сейчас запишу пару предложений, а уже… В общем, забыл, — виновато вздохнул писатель.

Он почувствовал, как женское бедро прижалось к его плечу. Даже сквозь ткань ощущалось тепло и мягкость тела.

— Ничего страшного, — улыбнулась Моргана и чуть потянула за поясок кимоно. — Возможно, мы сейчас утолим голод несколько иного характера.

Шелковая ткань легко скользнула, приоткрывая настоящее сокровище. Округлая и полная грудь чуть покачнулась, когда кимоно устремилось вниз. Тонкая и гибкая талия только подчеркнула изящество фигура, а широкие и крепкие бедра посулили такое блаженство, что писатель даже забыл сохранить текст, который только что писал.

Писатели, они порой такие забывчивые и рассеянные…

Утром было тошно смотреть на пикси и на старушку Бабу-Ягу, когда они выползли к завтраку. Вот не могли они остановиться вчера, поэтому последствия праздника были не то, что налицо, а на лицах.

Мы сидели в местной столовой за отдельным столом. Отчасти потому, что никому кроме Ангыра не разрешалось с нами контактировать, но в большей степени благодаря аромату, исходящему от наших пьяниц. Маринка морщила нос, но ничего не говорила, терпеливо снося все тяготы жизни рядом с ведьмаком. Мне же подобные запахи были до балды — и не такое приходилось нюхать. Аппетит вообще не терялся.

Чоплю хоть сейчас фотографируй и выставляй на антирекламу алкоголя. Её лицо было бледным, глаза покрасневшими, а волосы спутанными в воронье гнездо. Было видно, что каждое движение вызывало новую волну головной боли, которая пульсировала в висках. Голова кружилась, а в животе раздавалось грозное урчание, как будто там поселились недавние перевертни.

Её «подруженция» Баба-Яга сидела за столом, держась за чашку крепкого кофе, как за спасательный круг. Её взгляд был затуманен, а руки дрожали при каждом движении. Видок у старушки был тот ещё…

— Какое же прекрасное утро! — чуть ли не пропел я. — Какой же чудесный завтрак! Ух, сколько сил и энергии во мне сейчас. Прямо отоспался на сто лет вперёд!

Две бедолаги переглянулись и единогласно вынесли вердикт:

— Сволочь!

— Ещё и дразнится, — добавила Чопля. — Нет бы пожалеть, по головке погладить… Ой, нет, по головке лучше не надо, а то взорваться может!

— Ладно-ладно, девчонки, не кукситесь. Думаю, что с вас уже хватит. Смотрите, что у меня есть!

Я вытащил из кармана приготовленное вчера вечером зелье. Знал, что утром этим двум бедолагам будет до крайности хреново, так что подготовился. Ангыр распорядился помочь с ингредиентами.

Впрочем, лимон, имбирь, мед, мяту и огуречный сок достать было несложно. Чуть сложнее добыть цветочную пыльцу фей, но для подручных Ангыра это оказалось не проблемой. Добавить немного магии при готовке, прошептать нужные заклинания и вуаля!

Эликсир был заключен в небольшой хрустальный флакон, украшенный витиеватыми узорами, словно вырезанными из самого воздуха. Капли жидкости внутри мерцали всеми цветами радуги, переливаясь и играя под светом люминисциентных ламп. Казалось, что сама природа вложила в него частичку своей магии.

Запах, исходивший от эликсира, сочетал в себе нотки свежей травы, утренней росы, цветочного нектара и едва уловимого аромата морской соли. Каждый вдох наполнял легкие прохладой и обещанием исцеления.

— Дай мне первой попробовать. Я уже пожила своё, а пикси ещё жить и жить. Вдруг ты отравишь, — тут же протянула руку Баба-Яга.

— А может быть всё-таки я? У меня и желудок крепче и… и голова меньше, а значит — болит больше! — возмутилась Чопля.

— Да и выпить за раз она не сможет, — поддержал я и протянул флакон Чопле.

Она присосалась к нему, как умирающий от жажды в пустыне может присосаться к ручейку в оазисе. Я видел, как она прямо расцветает на глазах. Понимающе кивнул. Сам был в подобной ситуации, поэтому знаю, как всё происходит.

При первом глотке жидкость растекается по телу мягким теплом, словно солнечные лучи на курорте. Она мгновенно проникает в каждую клеточку организма, разгоняя остатки усталости и тяжесть похмелья. Головная боль исчезает, как дым, а мутное сознание проясняется, развеивая хмарь и сумрак. Сознание наполняется ясностью и бодростью.

Тело становится легким, мышцы расслабленными, а душа — свободной и радостной. Магическая сила эликсира наполняет энергией и желанием жить полной жизнью. Мир вокруг сияет новыми красками, звуки становятся чище, а запахи — ярче.

— Ух, как будто заново родилась! — радостно оповестила Чопля, когда оторвалась от флакона.

— Да? Тогда с днём рождения тебя. Дай и мне родиться! — Баба-Яга за пару секунд опустошила флакон и удовлетворённо крякнула. — Я ещё перчик молодой добавляю, но в целом — неплохо! Теперь и пожевать можно! Где моя яичница с беконом?

— Марин, организуешь для вновь возродившися завтрак? — подмигнул я помощнице. — А то видишь, им сейчас белки и углеводы понадобились. Но совсем недавно блевать тянуло.

— Ой, не дави на больную мозоль, — хмыкнула Баба-Яга, и кивнула Марине. — Сиди, красавица, я сама. Тебе взять, болезная?

— Прихвати пару-тройку блинчиков, — пожала плечами пикси. — Ещё варенья две ложки. Сметаны не надо — я на диете.

Я хмыкнул, но удержался от комментирования. Не хватало ещё воплей за столом, что «я не жирная, это просто кость такая!»

Баба-Яга не стала вставать с места. Она щелкнула пальцами, и в нашу сторону со стороны выдачи поплыли две тарелки. Идущие навстречу существа, работающие в секретной лаборатории, шарахались от невозмутимо плывущих тарелок.

Вскоре они приземлились перед Бабой-Ягой и Чоплей.

— Без выхлебонов мы не можем, — заметил я.

— А зачем ещё нужна магия живицы, если ей не пользоваться? — резонно спросила Баба-Яга. — Мммм, как пахнет. Сейчас слюной захлебнусь.

Совсем недавно две умирающие «красотки» принялись уминать завтрак за обе щеки.

— Хорошее средство, — кивнула на них Марина. — Живительное…

— Ну да, у меня учитель был, тот в своё время немало времени потратил на изготовление подобного похмелятора. Зато потом мог не бояться упиваться вусмерть. Однако, один раз перестарался и не смог проснуться, — вздохнул я. — Так что излишняя самоуверенность до добра не доводит.

— Ой, да ладно тебе, не душни, — отмахнулась Чопля. — Подумаешь, две закадыки немного посидели. Это же для общего дела!

— Да, не просто же так! — кивнула Баба-Яга. — Для дела же. Может…

— Не может! — тут же оборвал я всяческие поползновения мыслей в ненужном направлении. — У нас только дело! И никак иначе! Баба-Яга, мы не для того тебя вызволяли, чтобы спаивать и потом отхаживать. Если ты думаешь по-другому, то придется тебя вернуть обратно!

— Ух, какие мы строгие! Прямо венка на лбу вздулась, — хихикнула Баба-Яга и посмотрела на Чоплю, приглашая ту присоединиться к веселью.

Я нахмурил брови. Чопля тут же подавила возникшую было улыбку и уткнулась в тарелку, как будто ничего важнее для неё сейчас не существовало.

— Ладно-ладно, всё поняла. Вырубаем хихитушки, включаем серьёзность в полном объёме. Тем более, что против нас выступает что-то непонятное, — посерьёзнела Баба-Яга.

— Кстати, есть мысли по поводу того, что вчера было? С какой это радости обычные люди стали оборотнями? — спросила Марина.

— Мысли-то есть, но это ещё проверить надо, — вздохнула Баба-Яга. — Тут много факторов нужно учитывать. Но одно я могу сказать точно — охота велась на нас. Не на кого-то другого, а именно на нас. И нам ещё повезло, что оборотни были такими — настоящие, прирожденные, скоординировались и схрямкали нас за милую душу раньше, чем мы смогли бы досчитать до десяти. Я проверю кой-чего, а потом дам свой ответ. Пока же могу только предполагать, что это на прохожих какое-то проклятие навели. Мощное проклятие, сильное…

— Хорошо, проверяй. Если нужна помощь, то обращайся. А что по поводу меча? Где нам остальные части взять? Куда ты их спрятала?

— Ну, черенок я отдала Лешему, а вот клинок спрятала у Чуда-Юда морского. Они в своё время были влюблены в меня, так что по старой памяти согласились помочь. Вот только… — Баба-Яга вздохнула.

— Что вот только? — спросил я, внутренне холодея.

— Из-за Кощея поругалась я вдрызг с Лешим. Теперь мы с ним кровные враги, и вряд ли он так просто отдаст черенок. А что до Чуда-Юда, то…

— Да не тяни ты котика за усики! — не выдержала Чопля.

— Чудо-Юдо вообще пропало с горизонта. И никто его найти не может, — выдохнула Баба-Яга.

Я почесал голову. М-да, заковыка вышла. И с чего начинать — непонятно. Куда ни кинь — всюду клин. С Лешим поругалась, Чудо-Юдо пропало. И на хрена нужно было забирать части меча, чтобы потом так опростоловоситься?

В этот момент вдалеке грохнуло и раздались крики. В воздух сразу же проник запах гари…

Глава 7

— Внимание! Внимание! На лабораторию совершено нападение! — раздался из громкоговорителей хорошо поставленный голос. — Сотрудникам быть готовым к отражению атаки! Это не учебная тревога! Повторяю: всем сотрудникам быть готовым к отражению атаки!

Я увидел, как только что мирно завтракающие существа моментально превратились в обученных бойцов.

Столы оказались перевернутыми и соединенными между собой на манер заградительного забора. По краям встали самые рослые сотрудники, ближе к центру оказалось звено послабее. Правда, у этого звена в руках появились магические шары, готовые взлететь в воздух и поразить любую цель.

Ни одного лишнего движения, ни суеты, ни испуганных криков. Только холодная сосредоточенность профессионалов.

Мы тоже не остались в стороне от общего веселья. Перевернули стол. Чопля тут же высунулась сбоку, готовая покусать любую тварь, которая неосторожно протянет к нам грязные лапы.

Крики, шум взрывов и выстрелы приближались.

— Кто нападает? — спросил по рации один из сотрудников.

— Какие-то кошки! — послышался ответ.

— Кошки? — переспросила Баба-Яга. — Что же с природой наделали, экологи доморощенные?

— Это ты ещё крыс не видела, вот где караул, так караул, — покачал я головой, нагнетая Кольчугу Души. — Помню, как в Гамельне пришлось гипнотизёра-животника пришлось призывать. Тот с помощью дудочки вывел всех крыс из города и утопил их в озере.

— Ага, а как магистрат отказался ему оплачивать работу, так повторил тоже самое с детьми, — хмыкнула Баба-Яга. — И я даже знаю этого дудочника…

— Не утопил, но собирался, — уточнил я. — Если бы рядом не оказался один ведьмак по имени Велизар, то осуществил бы дудочник свою месть.

— А с ведьмаком магистр рассчитался? — насмешливо спросила Баба-Яга.

— А тот без затей пообещал самого жодобу утопить, если вздумает шутки шутить, — пожал я плечами. — Правда, дудочника убить не удалось — на редкость живучим оказался, гад…

— Неужто это…

Чопля не успела высказать догадку, так как в это время в помещение столовой ворвались нападающие.

В тот краткий миг, пока мы не вступили в бой, я успел немного разглядеть нападавших. Говоривший по рации про кошек немного ошибся. Это были вовсе не животные, а люди, напялившие черные латексные костюмы и чёрные же маски кошек.

На кончиках пальцев поблескивали острые золотистые когти. На шеях сверкали ошейники с шипами.

Если бы когти нападавших по локоть не были обагрены кровью, можно было принять их за гостей спальни княгини Бесстужевой. Та тоже любила латекс, ошейники и прочие извращения.

— Мяяуууу! — гордо провозгласили нападавшие и бросились в атаку.

В тот же миг воздух наполнился летящими шарами, которые влетали «кошкам» в морды, били в грудь, разлетались по спинам с громкими хлопками. Огонь, вода, камни, металл и молния разом ударили навстречу черной латексной волне.

Кошки пытались увернуться, но густая завеса из волшебной смерти выбросила их наружу. В тот же миг заслон из столов и стульев продвинулся вперед на целый метр.

— Ух, если бы не похмелилась, то решила бы что это белочки за мной пришли! — безапелляционно заявила Чопля.

— Слишком большие белочки для такой крохи! — хмыкнула Баба-Яга.

— Это ты моих белочек не видела! — сказала Чопля. — У меня и не такие бывали!

— Нашла чем гордиться, — покачал я головой. — О! Новая атака началась!

«Коты» вновь пошли в атаку. На этот раз они не бросились все вместе, а перестроились и начали просачиваться поодиночке. Один влетел и его тут же вынесло новым шквалом разрядов. Зато другой смог проникнуть и тут же бросился в сторону, промчавшись по стене. Там, где его когти соприкасались с поверхностью, в стене оставались глубокие следы.

Третьего вновь вынесло, но четвертый смог пробиться. С флангов завязался бой с просочившимися. Остальные продолжили удерживать вход.

Но не только коты смогли перестроить нападение — защита тоже была гибкой в плане обороны. Пока фланги дрались с теми, кто проник, центр превратился в одну сплошную волну шаров, направленных в сторону выхода.

— Вали хвостатых! — взвизгнула Чопля. — По ушам ему! По ушам! Да чего за хвост-то? Он же ненастоящий! Ну вот, оборвался…

Один из латексных добрался до нас. Он взвился в воздух, растопырив руки и выставив когти. Его прыжок был молниеносным, но… Слишком медленным для ведьмака.

Удар меча пришелся как раз по центру оскаленной маски. По сути, башка нападающего должна была распасться на две половинки, но этого не произошло. Лезвие меча скользнуло по маске и ушло в сторону, как будто я шарахнул не по латексной форме, а по стальному монументу!

«Котяра» даже не почесался, но попытался ударить в ответ. Я ушел с линии атаки четко выверенным пируэтом и ударил под ребра. На этот раз тело нападающего не стало изображать из себя недотрогу, а позволило клинку скользнуть внутрь.

Меч ушел почти наполовину. «Кот» схватил за лезвие, начал продвигаться по нему и муркнул:

— Мя…

— Хули «мя»? Исдыхай давай! — пискнула Сопля, со всей дури ударяя тарелкой по ушастой башке.

Тарелка звякнула, развалилась на две части, а у «кота» на ушах повисла лапша, щедро сдобренная кетчупом и сыром.

Удар тарелкой вряд ли мог потрясти «кошака» больше, чем удар мечом, но противник отшатнулся и взмахнул лапой. Воздух взвизгнул, рассекаемый острыми когтями.

К счастью Чопли, она уже успела отлететь на безопасное расстояние, поэтому только воздух и остался рассечённым. Новый удар меча попал точно в сердце. Противник не стал мявкать напоследок, а тихо скончался, обиженный на весь свет.

— Один-ноль в нашу пользу! — прокомментировала Баба-Яга. — Неплохо, ведьмак, очень неплохо!

— А чего это один ведьмак? Я тоже, между прочим, участие принимала! — возмущённо пискнула Чопля.

— Ты вообще выше всяких похвал! — среагировала Баба-Яга. — Ой, гляньте!

Она показала на нападавшего, судя по фигуре и выступающим молочным железам, это была женщина…

На другом конце помещения, словно тень, скользила затянутая в латекс девушка из сладкого сна извращенца. Её мускулистые ноги бесшумно касались пола, а глаза маски сверкали зелёным огнём. Она быстро приближалась к гоблину на левом фланге, движения были грациозными и опасными одновременно.

Гоблин сделал шаг вперёд, подняв над головой прихваченный стул. Противница мгновенно отреагировала, прыгнув в сторону и избежав удара. Стул врезался в пол, с грохотом разлетевшись на куски.

Противница воспользовалась моментом и атаковала. Её когти оставили глубокие царапины на груди гоблина. Тот зарычал от боли, но продолжил наступление. Он подхватил новый стул и завертел над головой, пытаясь нанести точный удар.

Но противница была слишком быстрой для него. Она увернулась от удара и вновь атаковала, на этот раз нацелившись на шею гоблина. Когти вонзились в плоть, кровь брызнула во все стороны.

— Отцепись, тварь! — проорал гоблин.

Противница змеёй скользнула по телу гоблина и лихо вонзила когти в грудь, раздирая кожу до мяса. Тот взвыл, завертелся, закрутился, но…

Когда убийца кинулась к следующему, гоблин рухнул на колени, чуть постоял, будто в раздумьях, а потом рухнул ничком. Из-под него потянулась неторопливая багровая лужа.

— Эх, жалко зелененького, он мне даже понравился, — вздохнула Чопля.

— Да куда тебе с ним… — хмыкнула Маринка.

— Понимала бы чего! — махнула рукой Чопля. — Говорят, что любви все росты покорны.

— Все возрасты! — поправила её Баба-Яга. — Мне ли не знать!

Их разговоры прервались появлением новых воинов, изображающих котов. Вновь завязался крутой бой.

К магическим шарам присоединились свинцовые пули. Они отбрасывали назад нападающих, но те с упорством лезли вперёд, к баррикадам из столов и стульев.

Мы тоже били издали, причем каждый бил тем, чем мог. Чопля швырялась ложками и вилками — они помогали слабо, зато хоть чем-то была занята.

— Ведьмак! Сюда! — грохнуло за нашими спинами. — Отступайте сюда!

Я оглянулся. Позади нас открылась скрытая в стене дверь. Оттуда выглядывала хмурая рожа Ангыра. Он блеснул глазами, махнул рукой. Большего не требовалось.

— Девчонки, отходим. Тут без нас справятся! — скомандовал я и дернул Чоплю за ножку. — Отходим, что не ясно?

— Дай я хоть одной кошке вилкой под хвост заряжу! — отдернула та пятку.

— Ну и ладно — сожрут тебя вместе с крыльями, потом не являйся во снах жаловаться! — рыкнул я и обернулся к остальным. — К Ангыру! Живо!

— Так точно, гражданин начальник! — с приблатненной тягучестью отозвалась Баба-Яга. — Под шконку, так под шконку!

Она легко прошмыгнула подмышкой орка и скрылась в темноте потайного хода. Следом за ней проскользнула Марина. Я всё-таки смог поймать Чоплю, кое-как скомкал её и швырнул в сторону Ангыра. Тот принял верещащую матом подачу и зашвырнул за спину.

— Берегись! — крикнул Ангыр, глядя куда-то за мою спину.

Я тут же перекатился и встал в стойку. Там, где я только что находился, скребанули когти той самой женщины-кошки, которая недавно ловко завалила здоровенного орка.

— А ну, брысь!!! — рявкнул я что было мочи.

«Кошка» даже чуть присела, а потом муркнула и пошла в атаку. Быстрая, резкая, она атаковала с ходу, даже не переведя дух.

Глаза её маски блестели ярче солнца, отражая свет ламп, а латекс переливался, облегая аппетитные формы.

Женщина двигалась плавно, почти беззвучно, но я шкурой чувствовал каждое ее движение. Я знал, что один неверный шаг может стоить мне жизни. Меч держал перед собой, готовый отразить любую атаку.

Противница зарычала, словно в самом деле стала кошкой, пантерой. Ее рык эхом прокатился по столовой. Я видел, как вздрогнули и обернулись остальные существа, продолжающие сражаться.

Я оставался недвижим, выжидая момента для атаки. И вот он настал! В один из моментов пантерка прыгнула вперед, ее когти сверкнули в свете ламп.

Да, я успел уклониться, но тварь оказалась быстрее, чем ожидал. Острые когти содрали кожу на плече. Боль пронзила тело, но обращать на неё внимание было некогда. Я развернулся и нанес ответный удар, целясь в бок пантеры.

Клинок прошел мимо, и противница снова атаковала. На этот раз я был готов как никогда. Уклонился и нанес серию ударов, стараясь не дать засранке приблизиться.

Битва продолжалась несколько секунд, перерастающих в вечность. Мы словно испытывали друг друга на прочность. Наконец, я увидел возможность и нанес решающий удар. Меч скользнул по боку противницы, и та упала на пол, издав глухой рык.

Я занёс меч, чтобы закончить этот бой и в этот момент заметил, что маска покоробилась и наружу вышло заостренное ухо. Заостренное? Концом кроссовка пнул по маске так, чтобы она сорвалась с головы.

Маска отлетела прочь. Перед глазами появилось женское лицо. Пусть и перекошенное от ярости, но знакомое!

— Белла! — грохнул Ангыр. — Ведьмак, не убивай её!

— Я сама вас всех убью! Убью! — прокричала эльфийка и вскочила на ноги.

Рана на боку её нимало не волновала. Ёк-макарёк, под чем же таким она находилась? Она и её собратья по когтям…

Белла прыгнула на орка с диким визгом, рвущим барабанные перепонки. Ангыр бросился навстречу, пытаясь захватить сотрудницу в крепкие объятия.

Ага! Хренушки! Не тут-то было! За несколько секунд Белла порвала костюм на Ангыре Дрезубом в мелкие клочья. Он только успел закрыть лицо от вездесущих острых когтей. Да ещё удачно заехал подруге локтём в челюсть, отчего её отбросило на десяток метров.

Белла приникла к плитам пола, хищно оскалившись. Вот прямо настоящая пантера перед броском. И я должен сказать, что она была весьма соблазнительной пантерой!

— Убью! — прошипела Белла.

— Белла! Очнись! — грохотнул Ангыр.

— Убью! Всех убью!

— Я тебя предупреждаю в последний раз!

Орк, огромный и грозный, возвышался над полом, его массивные мышцы напряглись, готовые к бою. Глаза пылали яростью. Шрамы, покрывающие зеленоватое тело, свидетельствовали о многочисленных схватках, в которых он выходил победителем.

Против него стояла женщина-кошка, невероятно грациозная и такая же невероятно дикая. Ее глаза, зеленые, как изумруды, мерцали в помещении, а длинные светлые волосы струились по плечам, словно живые змеи. И должен признаться, что ей очень шел облегающий костюм, подчеркивающий каждую линию ее тела. Но очень не шли когти, сверкающие остриями и готовые разорвать любого врага.

Орк издал низкий рев, наполнивший воздух вибрацией, и ринулся вперед, взмахнув кулачищем. Женщина-кошка легко уклонилась, сделав изящный прыжок в сторону, и в ответ выпустила когти, оставляя глубокие порезы на плече Ангыра. Тот рыкнул от боли, но продолжил наступать, не давая противнице ни секунды передышки.

Женщина-кошка кружила вокруг орка, словно танцуя танец смерти, каждый шаг точен и выверен. Она наносила резкие удары когтями, избегая тяжелых ударов кулачищ, которые с каждым разом становились все ближе и ближе.

Правда, Ангыр начал терять терпение, его дыхание становилось тяжелым, а удары — менее точными.

Между тем, атака людей в костюмах почти захлебнулась. Они отошли назад и затаились. Те, кто попал под удары внутри столовой, как и ожидалось, оказались сотрудниками секретной лаборатории. То тут, то там слышались удивленные крики, когда с «кошек» стаскивали маски.

Парочка орк-эльфийка продолжали биться. Я не вмешивался. Пусть Ангыр сам разбирается со своими сотрудниками.

Наконец, женщина-кошка увидела свой шанс. Когда орк замахнулся в очередной раз кулачищем, она сделала резкий рывок вперед, пролетев под мощной рукой, и вскочила ему на спину. Сжав ноги вокруг широкой талии, она вонзила когти в толстую шею, заставляя орка упасть на колени. Он пытался сбросить ее, но силы покидали его, и вскоре он рухнул лицом вниз, обессилев.

Эльфийка спрыгнула с его спины и встала над поверженным врагом, глядя на него с холодным удовлетворением. Ее грудь тяжело вздымалась, но лицо оставалось спокойным, как у охотницы, завершившей свою миссию.

— Засранка! — послышался голос Бабы-Яги перед тем, как здоровенная дубина ударила Беллу по затылку сзади. — Такого мужичка поломала!

От удара глазки эльфийки сошлись к переносице. Она пару раз моргнула, а потом рухнула рядом с Ангыром. Причем так удачно упала, словно прикорнула под его мощной рукой.

— Прямо влюбленные ангелочки, — покачала головой вылетевшая из прохода Чопля. — Если бы не кровь вокруг, то вообще бы можно было представить на солнечной лужайке в окружении цветов.

— Кровь — это не страшно! В артерию не попала, всё остальное… — Баба-Яга приблизилась, кивнула мне. — Помоги, ведьмачок, я знаю, что ты тоже умеешь лечить.

— Ну, не то, чтобы сильно, — пожал я плечами. — Но помогу. Командуй…

— Вот тут зажми, а сюда живицу пускай. Да не отвлекайся — с кошек наваждение спадает! Скоро обратно в обычных существ превратятся. Вон, смотри, они отходят…

Нападение полностью остановилось. Я заметил в полуобгоревшем проеме выхода, как затянутые в латекс переглядывались. Один даже потянулся стянуть маску с головы.

Я присел возле лежащего Ангыра. Начал делать всё, что говорила Баба-Яга. С её рук полилась синеватая энергия, которая на глазах заживляла царапины и стягивала края ран.

— Они остановились! — послышались крики со стороны. — Они больше не нападают!

— Вы… Идите! — прохрипел орк, пытаясь оттолкнуть наши руки. — Со мной всё в порядке… идите!

— Да как же мы уйдём? Ты же скопытиться можешь! — нахмурилась Баба-Яга.

— Ничего со мной не случится. Выходите из города. Вам нельзя тут оставаться… Могут напасть другие… Идите! — орк так стиснул мою руку, что умирающим его движение назвать нельзя.

— Мы перезвоним тебе, Ангыр, — кивнул я напоследок.

— Да идите уже…

— Хых! — выдохнула Чопля. — Вот же красавица и чудовище! Она его почти без цветочка аленького оставила, а он всё защищает… Вон, как обнимает-то! Прямо как родную!

Обернувшись, я заметил, как орк чуть прижал к себе эльфийку, словно защищая ту от возможного нападения. Эльфийка же в беспамятстве прижалась к мощному телу и… улыбнулась сквозь тревожный сон.

Глава 8

— Долго ещё переться? Я уже запарилась крылышками махать! — пропищала Чопля. — И ещё… Ко мне похмелье возвращается. Света белого не вижу, ветра вольного не слышу… Я самая несчастная пикси на свете! Мне вообще за вредность молоко с маковыми булочками положено! И прибавка! И соцпакет с медицинским страхованием!

Мы шли уже битый час, и я понимал страдания Чопли. Понимал, но не принимал! На цыканье она уже не реагировала, продолжая нести свою жалобную околесицу.

— Заклинание Молчания можешь сделать? — с надеждой поинтересовался у Бабы–Яги.

— Могла бы, но подруженция отражает суть и моей проблемы, а правду я гнобить не намерена. Её неплохо в императорских застенках затыкают.

— Всё с вами ясно. Спелись–снюхались! — покачал я головой. — И зачем только похмелятор задействовал? Сейчас бы молчали в тряпочку, страдали и пукнуть бы страшились.

— Или ложками мозг выедали с удвоенной силой, — хмыкнула Чопля. — Да, может быть даже половником. Эдгарт, возьмешь меня на ручки?

— Фигу тебе с маслом. Сама порхай. У меня руки должны быть свободными для защиты от возможного нападения! — мстительно ответил я в сотый раз.

Чопля вздохнула и снова начала наполнять пространство длинного коридора жалобами о несовершенстве этого мира. Марина успокаивающе погладила меня по руке, в которой непроизвольно возник пылающий клинок.

Пришлось виновато усмехнуться в ответ и избавиться от клинка. Тот упал на пол, звякнул и растаял в воздухе.

Нервы совсем ни к черту стали!

Секретный ход был вовсе не тот, каким его показывают в фильмах про замки и привидения. Ничего похожего на мрачный тоннель, увешанный корешками или тусклыми лампами. Не было прелести осыпающейся за шиворот земли. Не был неровностей под ногами. Был только облицованный плиткой длинный ход.

И хрен его знает — где он заканчивался?

— Ты сказала про наваждение… — проговорил я. — Мне тоже показалось странным, что ни с того, ни с сего обычные люди подрываются и начинают мечтать порыться в наших кишках. Как будто срывает крышку и они переключаются…

— Срывает крышку, — покачала головой Баба-Яга. — Наиболее правильное название. И ведь какое точное. А самое плохое, что они не помнят — что с ними происходит во время срывания крышки! Натворят дел, а потом оглядываются — ой-ой-ой, а кто это сделал?

— И что это? Гипноз, какое-то проклятие? Массовое помешательство? И откуда берётся всё это? Откуда появляются волосы и клыки у оборотней? Откуда маски, когти тех черных пантер? Откуда это всё?

— Скорее всего, это воля какого-то высшего существа, — вздохнула Баба-Яга, пожав плечами. — Такого, о котором я даже не слышала.

— Хорошо, тогда я пороюсь в ведьмачьей библиотеке, — буркнул я. — Но это займёт время.

Баба-Яга посмотрела вперёд, где не было конца и края коридору:

— Ну, временем ты можешь располагать в полной мере. Нам до конца этого коридора ещё пилить и пилить. Эх, сейчас бы ступу мою… Или какое корыто на худой конец…

Я же копался в поисковике ведьмачьего сайта. На моё счастье, с интернетом тут проблем не было. Сигнал был ясен и четок. Сайт открывался легко и также легко предоставлял мне доступ к информации.

Увы, ничего похожего на то, что происходило, не было. Было массовое помешательство, было опьянение властью, было принуждение целой нации к вере в то, что она исключительная, но это всё требовало времени, подготовки, стратегии…

Ничего не было похожего на то, чтобы вот так вот ФУК! и превратиться в иное существо. Нет, если есть зачатки, если есть кто-то в роду, если…

В общем, если есть хотя бы что-то, что может предшествовать превращению, то да, но в нашем случае вряд ли что подобное имеет место. Просто были существа и в один момент они разом сошли с ума и поменяли сущность.

Я не могу представить, что заставило эльфийку и других сделать маски, найти костюмы и быстро сотворить латексных убийц. Вряд ли у Ангыра под боком будет так свободно создаваться преступная ячейка, которая только и ждет чтобы…

Я даже остановился. Догадка пришла в один миг.

— А ведь это всё началось с той поры, как рядом с нами появилась Баба-Яга! Красотка престарелая, ведь это не на нас охота, а на тебя началась!

— Ой, догадался? Ну, молодчик, ну, красавчик, — хмыкнула она. — Вот только если бы такая лажа произошла раньше, то меня бы и в тюрьме порешили. Те же охранники, у которых ты кармашки опустошил, ведьмак.

— Ты у вертухаев карманы почистил? И мне ничего не сказал? Я тут же требую долю и возмещение морального ущерба! — тут же вскинулась Чопля.

— Да ты-то тут при чём? — не понял я. — Ты же в это время неплохо зависала!

— Вот и да! Я зависала, а могла бы тоже присосаться к источнику бабла! Мне же молоко за вредность положено и полтонны маковых булочек!

Я только вздохнул на возвращение нытья и выражения страданий. Ну что с ней поделать? Одно слово — Чопля.

Чтобы заглушить это, я вновь обратился к Бабе-Яге:

— Судя по масштабу творящегося, это может быть делом рук Кощея. Как обычно, он таскает каштаны из огня чужими руками. И охотится он как раз за мечом-кладенцом… Судя по тому, что он не церемонится со смертями, он не очень хочет, чтобы ты осталась живой. Скорее, ты ему нужна мертвой. Для чего?

— Помыслы Кощея известны только ему одному, — покачала головой Баба-Яга. — Если бы я знала наверняка, то ответила бы. Но…

— Ладно, с этим как-нибудь разберемся. Сейчас не мешало бы подумать — что делать дальше? Как нам быть с Лешим и Чудом-Юдом?

— К Лешему идти — себя на смерть толкать. Слишком уж зол на меня пенёк замшелый. Вот если через его подручного попытаться зайти, — Баба-Яга почему-то посмотрела на Маринку.

— В смысле? Соблазнить, что ли? — спросил я.

— Ну да. А что тут такого? Эльфы сейчас падки на женскую людскую красоту, особенно после того, как эльфийки начала бороться за феминизм и прочую лабуду. Обычному эльфу уже и приткнуться некуда без кучи правил, традиций, танцев и экивоков. А людские девушки не так сильно выёживаются, — усмехнулась Баба-Яга и добавила. — Особенно суккубки… Так что может быть придется даже понравиться ушастому!

Почувствовал ли я укол ревности? Ну, что-то отдаленное было, всё-таки Марина из моей команды, можно даже сказать — из моей постели, но…

Я не должен привязываться ни к кому, ведь женщины приходили в мой мир и уходили из него, оставив лишь приятные воспоминания и легкий запах духов. Либо раны на теле, но никак не на сердце.

Моё сердце не принадлежит никому и никому принадлежать не будет! Я слишком дорожу свободой!

— Если для дела нужно, то я улыбнусь и подмигну! — с вызовом ответила Марина, глядя на меня. — Я же суккуб, так что это в моей натуре…

Она явно ждала, что я возмущусь и отрежу, что скорее брошусь под поезд, но я сделал каменную рожу и поджал губы. Не такой я! И тепло в постели ещё не повод к тому, чтобы выражать своё недовольство!

Да, укол неприятия есть, но… Я железный ведьмак по прозвищу Зверь! И ни одна мышца не дрогнет, когда меня пытаются вывести на эмоции!

— Ох, мне бы ещё к маковым булочкам котлетку бы ещё! — жалобно напомнила о себе Чопля.

— Да задолбала ты со своим нытьём! — рявкнул я. — Замолчи, а? Дай сосредоточиться!

От неожиданности Чопля даже щелкнула челюстью. Все трое уставились на меня.

И чего это я? С какого хрена сорвался на служанку? Вроде бы уже привык к её извечному нытью и такому же ехидству. Где же тот железный ведьмак, которому всё по фигу?

— Нервы вообще ни к чёрту стали, — насупился я. — И всё из-за этого неведомого врага, который нам строит козни. Не могу понять — какой шаг у него будет следующим!

— Ну да, ну да, — хмыкнула Баба-Яга. — Только из-за врага у тебя нервишки-то и расшатались, ведьмачок. Мы что? Разве не понимаем? Всё мы понимаем, правда, девоньки?

Все трое заухмылялись-заулыбались. Они явно подумали о своём, о женском…

Да и хрен с ними! Пусть думают что хотят.

— Вон, впереди конец коридора! — показал я пальцем на черную дверь, так лихо выделяющуюся на белоснежном фоне плитки. — Что-то мне подсказывает, что нам туда!

— Да? Тогда поторопимся, а то у меня крыл… — Чопля споткнулась на полуслове, наткнувшись на мой взгляд. — В общем, поторопимся!

На кресле продолжалась любовная борьба. Посторонний зритель вряд ли смог бы определить победителя — Калинин и Моргана предавались этому делу с упоением. Уже были опробованы кровать, диван, кресла, стол. Даже люстре смогли найти применение.

Шагающие по коридору слуги отеля с пониманием косились на дверь, из-за которой доносились сладострастные стоны. Ни у кого даже мысли не появилось каким-либо образом помешать и прервать эти вскрики. Слишком уж дорогой номер это был, а значит, слишком важные гости там развлекались.

В один из моментов ноутбук соскользнул с кресла и раскрылся. На экране можно было прочитать текст одной из книг писателя по фамилии Калинин:

«Я сжал в руке здоровенное мачете, оглядел себя. Что ж, на привычную броню фантастической игры это было не слишком похоже, скорее, на костюм супергероя, где каждый мускул выгодно подчеркнут тканью. Зеленоватая маскировочная ткань напоминала прорезиненный шелк — такая же легкая и тянущаяся. Скрытые пиксели сообщили, что это облегченный бронекостюм с повышенной устойчивостью к внешним повреждениям. И самое главное — костюм обладал способностью 'Хамелеон», то есть мог полностью раствориться в зелени джунглей.

О мачете пиксели сообщили только то, что его невозможно затупить и у него хороший урон. Я усмехнулся и почувствовал, как кожу лица чуть стянула ткань. Похоже, я был в маске. Глянув в отражение на мачете, увидел, что половина лица сверху закрыта зеленой полумаской, как у каждого приличного супергероя.

— Ну что ж, потанцуем, — пробормотал я и размял шею, качнув головой из стороны в сторону.

Сетка показала наличие врагов неподалеку. Я тихо шагнул в сторону и исчез в густых кустах.

Через пятьдесят метров наткнулся на первых «Черных пантер».

Лужайку нельзя назвать большой, она была размером где-то в половину баскетбольного поля. Джунгли вплотную придвинулись, но за невидимую черту не переступали, оставив этот правильный круг под раздолье невысокой травы. Семь человек сидели вокруг костра, на котором подрумянивался кролик. Семь человек, чьи ники состояли только из цифр. Костюмы из бронепластика — пародии на вибраниум из комикса о «Черной пантере». Золотые когти на перчатках — отличительный знак группировки, остальные персонажи Вселенной с похожим костюмом красовались с серебристо-серыми когтями.

Боты или живые люди? Сидели спокойно, явно не ожидали нападения.

Самый крупный что-то негромко говорил, как будто бубнил себе под нос. Я перешел в режим «Хамелеона» и начал потихоньку подползать ближе. Не зная противника, лучше ударить первым. Да и эффект неожиданности может сыграть немаловажную роль.

— Посадили меня тут, и чё? Обязан я им? Да пошли бы они на хер! Сами нубов гвоздят, а я тут с этими… Эй, ушлепки, ляпните хотя бы чё-нибудь, а то звездец как тошно! Чё молчите? Долбоклюи, бл…

Бурчащий голос принадлежал только одному человеку, остальные шесть молчали. Я усмехнулся: бить ботов даже легче, чем живых. Хотя, по правде, я уже перестал различать, где живые, а где боты. В компьютерном мире всё не по-настоящему. Тут всё игра.

— Пока там самые жирные куски собирают у порталов, я тут должен сидеть… Твою мать, хотя бы одну бабу сделали, и то было бы веселее, а то устроили тут «Голубой огонёк»! Чё молчите, придурки? Я вообще-то шутку сказал, хотя бы поржали слегонца.

В чате возникла запись от Волка:

«Костюмы пантер регенерируют. Бейте по жизненно важным точкам»

Волк? Сергей? Он тоже здесь?

Давненько я не видел худощавого «студентика». Надо бы списаться, назначить встречу, поболтать о том о сем. Но это всё потом. Сейчас важно зачистить мир, предназначенный для расслабления и удовольствия.

Я приблизился на уровень броска и замер. Бурчащий сидел, сгорбившись. Голова опущена на грудь. Руки расслаблены, ноги чуть расставлены. Шея слева открыта…

Остальные «пантеры» зависли, глядя в огонь.

Выждав три стука сердца и выровняв дыхание, я метнулся к самому крупному.

Захват под подбородок. Мачете взвизгнуло, разрезая ткань костюма, а следом и мышечные волокна. Крит добавил урона, и полоска здоровья удивленного воина «Черных пантер» стремительно покатилась к нулю. Удар в сердце завершил её скольжение.

Шесть ботов вскочили одновременно с падением человека. Золотые когти блеснули в воздухе. Потанцуем! Я превратился в мельницу.

Что отличало ботов от человека? Они молчали: молча нападали, молча попадали под раздачу и молча падали на лужайку.

Виртуальный огонь шипел, когда в него падали брызги виртуальной крови. Всё было реалистично… Всё было так реалистично, что я даже увидел слезу на маске последнего из «пантер».

Неужели боты умеют плакать?

Скорее всего, это пот. Просто пот.

Я резко взмахнул мачете, стряхивая капли крови. Семь трупов, не считая тушки кролика на костре. Двадцать секунд. Что ж, не вполне плохой результат, но не рекорд. Не рекорд…

Где следующие точки?

Только хруст ветки за спиной заставил отскочить в сторону и прокатиться по сочной траве. Золотые когти со свистом вспороли воздух. Я откатился на пару метров и пинком отправил тлеющие угли в сторону нападающих.

Дым и пепел с шипением взвились в воздух и осыпали плечи нападающих. Я выиграл пару секунд, чтобы уйти с линии атаки и приготовиться к ответному нападению.

Шесть ботов встали в ряд и пошли футбольной «стенкой». Прорехи костюма затягивались на глазах. Глаза горели зеленым огнем сумасшедших зомби, а над головами горели половинчатые индикаторы здоровья.

Они восстановились? Что ж, бой против них уже известен, вот только надо… Я бросил взгляд на того самого бурчащего, на которого напал в первый раз. Безголовое тело не подавало признаков жизни. Надо взять это на вооружение.

— Ребят, может, по пивку, и разойдемся?

Увы, никто не поддержал моё предложение.

— Ну что ж, обойдемся без пивка. — Я снова размял шею.

Боты начали окружать меня, а я бросился к правому, тут же изменил направление и полетел к самому левому. Три взмаха мачете. Тут же отпрыгнул. Перекатился и нанес крайнему удар по ногам. Блок от когтей — и сразу же три удара.

Количество нападающих сократилось на два. Осталось четверо, а через полминуты и они легли рядом со своими напарниками. Я методично обработал тела, чтобы они не восстановились. Никаких эмоций. Просто работа.

После этого остановился и перевел дух. Что ж, надо написать о своей находке в чат.

«Сшибайте им бошки. Они как из фильма 'Горец»: пока башню не снесешь, возрождаются! Волк, привет! Надо как-нибудь встретиться!"

От Волка пришло сообщение:

«Принято! Обязательно встретимся! Спс за инфу!»

Через минуту в чат посыпались смайлики с поднятым большим пальцем. Я кивнул сам себе и вызвал сетку со следующими «пантерами».

Зачистка продолжалась три часа. Убитые персонажи теряли броню, заработанную игровую валюту. Теряли то, что нарабатывалось крафтом или покупалось. Каждому вычисленному по IP-адресу игроку ставился недельный бан и предупреждение о вечном бане, если подобное повторится. Вряд ли это была действенная мера, но серафимы выполнили свою задачу: в Мильдораноисе не осталось никого из клана. «Черные пантеры» были уничтожены.'

Спустя два часа Моргана и писатель оторвались друг от друга. Они обессиленно рухнули на пол, чувствуя, как длинный и мягкий ворс ковра щекочет разгоряченную кожу.

— Такое… Такое… у меня впервые, — переводя дыхание проговорила Моргана.

— Да? Я тоже редко пропускаю завтрак, — ответил писатель.

— Ух, завтрак… — проговорила Моргана. — Думаю, что я уже достаточно сегодня наелась…

— А я бы не отказался от яичницы с беконом. Хотя, уже обеденное время, тогда и от пары отбивных с картошечкой и лучком не смогу отказаться. Тебе чего-нибудь заказать?

— Можно пару круассанов и кофе, — потянулась рыжеволосая красавица, отчего её груди плавно колыхнулись.

— Да? — усмехнулся писатель и провел рукой по левому полушарию, скользнул по животу. — А может, чуточку повременим с едой физической?

Моргана непонимающе заморгала, посмотрела ниже и удивленно распахнула глаза:

— Что? Опять? Может, хотя бы пять минут на перекур?

— Курить вредно, — настоятельно проговорил Алексей Семёнович Калинин, подминая пискнувшую Моргану под себя.

Глава 9

За железной дверью оказалась небольшая комната. В ней были два монитора на стене, пульт управления и Его Императорское Величество, сидящее перед этим пультом. Рядом с императором застыли два знакомых берендея — личная охрана Его Величества. Мохнатые морды уставились на нас с добротой взгляда пистолетного дула.

Интересно, он с ними и в санузел ходит?

Я лучезарно улыбнулся тому, кого успел слегка поломать при нашей первой встрече. Судя по дернувшейся губе, под которой обнаружился здоровенный клык — помнит, курилка, наше знакомство!

Вроде бы их даже звали Михаил и Семён, если мне не изменяет память…

На мониторах виднелись следы побоища в столовой и других местах лаборатории. Людей в костюмах пантер уже нигде не было видно. Зато были видны люди, стирающие следы крови со стен. Делали это они методично, как будто были рождены для подобной работы.

— Здрасте, я ваш телемастер, — вырвалось у Чопли, когда она разглядела того, кто уставился в мониторы.

— Чего как долго? — буркнул император вместо приветствия. — Я тут уже успел постареть на неделю!

— С кошками поиграли чуток, потом погуляли — пожал я плечами. — А вы как здесь, Ваше Императорское?

— Бдю за вами. Вы ведь без меня таких дел можете наворотить…

— Как будто с вами мы не сможем сделать того же, — фыркнула Чопля.

— Будь повежливее, все–таки перед тобой не хрен с горы, а человек, повелевающий миллионами жизней, — оборвал я свою служанку.

— Так я могу и реверанс тогда сделать. И книксен забабахать… Да и вообще в присядку пойти! — дерзко ответила Чопля. — Чего же не расстараться ради такой высокопоставленной персоны.

— Заткни свою муху, — ровным голосом проговорил император. — Про то, как добрались не спрашиваю — сам все видел. Спрошу про планы — что дальше?

Чопля собралась было возмутиться, но Баба-Яга быстро сотворила жест безмолвия. Изо рта моей служанки не вырвалось ни звука. Только бешено вращающиеся глаза сообщали о том, что Чопля была недовольна.

Вот и все слова о «свободе слова и подруженции». Когда нужно властителям мира сего, то любые слова легко и непринужденно засовываются в жопу.

— А ведь я просил о том же совсем недавно, — буркнул я недовольно. — Вот где уважение выказывается и лизоблюдство проявляется.

Баба-Яга даже не посмотрела на меня. Не оценила подначку. Зато Чопля исподтишка показала большой палец. Она продолжала исподлобья пялиться на императора. Спустя полминуты проговорила:

— В Лес Теней нам нужно. Дело есть до эльфа одного…

— До Леса Теней? Хм… Но ведь не летят туда сегодня самолеты и не ездят поезда, — покачал головой император.

— Баба-Яга хочет в Лес Теней, — отчеканила наша пленница. — И Бабе-Яге НУЖНО попасть в Лес Теней. Иначе можете её возвращать обратно!

— Ладно–ладно, ишь, раскудахталась… Найдется способ. Доставят со всеми подобающими удобствами, — хмыкнул Романов и пробежался пальцами по клавиатуре. — Что–то ещё у вас?

— У нас вроде ничего. Может, Чопля что–то хочет сообщить? — ухмыльнулся я.

Чопля так активно закивала, что я даже на секунду озадачился — не отлетела бы её маленькая головка.

— Ну, раз у вас ничего нет, тогда я могу только пожелать удачи. Да, ведьмак, я знаю о том, что с вами творится, однако сам нахожусь в растерянности. Такое впервые на моей памяти, — проговорил император. — Чтобы люди вот так с бухты–барахты переходили в иное состояние…

— А вот Ангыр говорил о том, что недавно его люди оказались поголовно разобраны на составляющие, — ответил я. — Вроде напали на какого–то писателя, да промахнулись с врагом. Нет ли там какой зацепки? А то от этих писателей всего можно ожидать!

— Знаешь, а может быть ты и прав. Мой советник Бестужев сказал, что попытается все разузнать про того писателя, но пока что про него ничего толком не известно. Вроде бы обычный человек. Не привлекался, не замечен, не участвовал. Даже не курит и не пьет… Занимается спортом. Среди близких только кот. Женский пол использует только для удовлетворения нужд и всегда оплачивает услуги с чаевыми…

— Точно — сволочь! — вынесла вердикт Баба-Яга. — Не может нормальный писатель не бухать и не выделываться! Если не выплескивать из себя боль на бумагу, то однажды она может выплеснуться в окружающую среду! И тогда окружению может ой как не поздоровиться!

Император хмуро ухмыльнулся и пробежал пальцами по клавиатуре. Потом взглянул на нас:

— Вон в том углу чайник. Бубликов нет, но заварить сбор травок можно. Подождите пару минут, пока мои звездочёты проверят одну версию…

— Какую версию? — спросил я. — Что–то интересное?

— Для вас это может быть интересным, но… Ого, это ждать нужно пару часов, пока всё выстроится, пока звездочёты прочитают нужную линию, пока… В общем, это нужно ждать. И то, не факт, что узнается что–либо интересное. Может быть это просто догадка, а может быть и вовсе пустышка.

— И что? Мы ради пустышки будем время терять? — нахмурилась Баба-Яга.

— Что-то ты сильно заторопилась, — хмыкнул император.

— Когда что-то незнакомое происходит, а действовать нужно быстро, то тут не до роскоши потери времени, — буркнула в ответ недавняя пленница.

— Что же, ты права! Время вам терять и в самом деле нет необходимости. Михаил, отправишься с нашими друзьями в Лес Теней. Доставишь в целости и сохранности.

— Так точно, ваше Императорское Величество! — тут же вытянулся в струнку берендей. — Не извольте сомневаться — домчу аккуратно, но быстро!

— Что же, вот и хорошо. Следуйте за ним. Если что нужно, то передавайте — я всегда на связи! — проговорил господин Романов.

— Боитесь, что если мы рядом, то что-нибудь может произойти? — спросил я с усмешкой.

— Не боюсь, но за дело болею. Так что до встречи, ведьмак! — обрезал император.

— Я бы хотел поговорить про вознаграждение, Ваше Величество! — рискнул я заикнуться, но император ожег меня пламенным взглядом. — Всё понял, поговорим о пяти деревнях по возвращении… Всего хорошего!

Мы попрощались с императором и двинулись следом за Михаилом по новому коридору. Этот коридор вскоре привел нас в комнатку с лифтом, который вынес на вертолетную площадку. Императорский вертолет горделиво подбоченился на верхотуре, его лопасти подрагивали, как будто от нетерпения.

Чопля пыталась что-то сказать, но кто же её послушает? Тем более, что она всё ещё находилась под воздействием заклинания Бабы-Яги, и это было неплохо. Всё-таки порой необходимо было посидеть в относительной тишине…

Кнутовище указало на двухэтажную таверну. Над входом уныло покачивался щиток с выцветшей кружкой и облупившимся раком. Именно сюда их привел магический амулет старого Каолоса. Молчаливый спутник спешился и помог спуститься крупному мужчине. Лицо мужчины скрывалось в тени капюшона, словно он не хотел быть узнанным. Подбежавший мальчишка ловко поймал медную монету, худые руки подхватили поводья.

— Не уследишь — твою шкуру на седло натяну, — проговорил человек в капюшоне.

Мальчишка испуганно икнул от звуков замогильного голоса, отшатнулся. Однако, холодный кругляшок меди в руке привел парнишку в себя, и тот повёл лошадей в конюшню, беспрестанно оглядываясь на загадочных путников. Двое мужчин вступили под закопченные своды. Ветер с улицы залетел поиграть с лежалыми опилками, промчался по липким от эля столам, пометался между ног сидящих, как бездомный пес, и бросился в почерневший дымоход. Запах кислого пива и горелого мяса вернулся на прежнее место. На вошедших оглянулись.

— Что угодно достопочтенным господам? — согнулся в поклоне плешивый толстяк–трактирщик.

— Мяса, эля и приготовь комнату! — голосом, привыкшим повелевать армиями, скомандовал крупный мужчина.

Посетители притихли, а могучий вышибала привстал со своего стула у дверей. При появлении гостей на секунду стихли разговоры, потом возобновились, но уже чуть тише, как будто на пути бурного потока появилась плотина и теперь вода спускалась гораздо медленнее.

Разношерстный люд за мгновение оценил новоприбывших. Бедный или разорившийся рыцарь, без свиты, всего лишь с оруженосцем. Однако, такие самые опасные — любое посягательство на свою честь посчитают смертельной обидой и сразу кидаются в бой. Подобные искатели счастья тысячами бродят по дорогам королевства, в надежде на счастливый случай или же на богатую вдовушку.

— Всё будет исполнено, проходите, пожалуйста, — кланяющийся трактирщик только не облизывал сапоги вошедшему.

Он провел вошедших к самому чистому столу, что стоял неподалёку от камина.

— Чего это с ним? — спросила дородная кухарка у подошедшей служанки.

Крупная женщина вытирала замасленным полотенцем пухлые руки и во все глаза смотрела, как прижимистый и вредный хозяин трактира превратился в саму любезность и предупредительность. Он согнал двух бродяг, присевших погреться у огня, смахнул крошки со стола. После этого предложил мужчинам сесть с таким глубоким поклоном, словно переломился пополам и даже объемистый живот не помешал.

— Не знаю! Может, знатного барона увидел? Вон он и сам идёт. Спросишь? — рыженькая служанка робела перед хозяином трактира, а тот не упускал случая зажать её в темном углу.

Хозяин и в самом деле чуть ли не бегом подлетел к говорившим. Круглое лицо раскраснелось, на обширной плешине выступил пот.

— Томар, почему ты с этим бедняком носишься как с дворянином? — поинтересовалась кухарка.

— Вот правду говорят: чем длиннее коса, тем короче ум. Женщины, скажу вам по большому секрету — к нам в гости пожаловал старый король с сыном. Инкогнито, конечно, но если шкура дорога, то нужно обслужить их как посланников богов. Чего стоите? Самого лучшего мяса несите и достаньте заветный бочонок, — прошипел хозяин.

— Да с чего ты это взял? — не поверила кухарка.

— У него на шее блеснула серебряная звезда Оускальда, а это значит, что он не простой рыцарь. И смотри сюда! — в огне свечей блеснул аверс золотой монеты. — А теперь посмотри на паладина. Видишь, дура, с чего я это взял?

На краткий миг, пока крупный мужчина садился, плащ зацепился за дубовую столешницу, и потянул ткань вниз. Капюшон упал на плечи. Небольшая борода окаймляла худощавое лицо. Седые волосы топорщились над высоким лбом, взгляд серых глаз был острее эльфийской стрелы. Прямой нос довершал картину сурового мужского лица. Даже морщины не могли скрыть, каким красавцем он был в юности. Капюшон вновь занял прежнее место. Несмотря на жару в помещении, незнакомец предпочел укрыть голову.

Его же спутник так и оставил лицо в тени капюшона. Только по рукам можно было понять, что он ещё молод и юн.

— Действительно, похож! А рядом с ним молодой король… Но поговаривают, что у короля пропала жена, а он здесь и в таком виде! Эх, знать заранее, я всё бы приготовила. Мария, бегом за бочонком! — кухарка ткнула в бок обомлевшую служанку.

— Женщины, раз король инкогнито, то и вести себя надо соответственно. С почётом, но не пресмыкаться. Мария, пустая твоя голова! Да не этот бочонок, а самый-самый заветный, что я собирался открыть на рождение сына. Вот же бесовские отродья! А ну, быстро! Распоясались вы у меня! — пригрозил трактирщик и умчался в зал.

Паладин со спутником сидели у стреляющего уголками камина. Взгляд мужчины задумчиво устремился в огонь, туда, за пляшущие языки пламени, где виделось что–то своё, наболевшее. Или милое лицо любимой, или оскал заклятого врага. Брови хмурились подобно кустам вереска под напором ветра. Молодой оруженосец с интересом рассматривал разношерстное собрание..

Оба молчали.

— Самый юный ягнёнок готовится для вашей светлости, — согнулся в поклоне трактирщик и ещё раз протер столешницу. — Угодно ли чего-нибудь ещё? Девушку для обогрева постели, или красивую балладу? У меня уже неделю живет бедная певунья, её песни выворачивают душу наизнанку. Ради неё тут собираются по вечерам почтенные гости.

— Пусть споёт балладу о змеелюдах, — паладин кинул серебряную монету на стол.

Она моментально исчезла в бездонном кармане передника.

— О змеелюдах? Но ведь они же…

— Поменьше болтай, если хочешь дожить до утра! — донеслось из-под накинутого капюшона.

Изобразив на лице максимум почтения, трактирщик ретировался в угол, где за ним внимательно наблюдала сидящая женщина средних лет. Она отложила тлеющую трубку и кивнула на шепот трактирщика. Мужчина в капюшоне мрачно смотрел, как тонкие, непривычные к крестьянскому труду, пальцы крутили колки лютни, как шершавая ладонь ласково провела по деке, словно по щеке любимого.

— Вы снова хотите разбередить рану, милорд! — негромко оруженосец.

— Я устал, Алекард! Очень устал, но нужно сделать ещё так много! — проговорил паладин. Его глаза не отрывались от певуньи. — А эта встреча нам крайне необходима, если мы хотим видеть летнее солнце ещё много-много лет…

Настроив инструмент, певица ударила по струнам, и галдящая таверна замолчала в тот же миг. Чарующий перелив прокатился по липким от эля столам, по скамьям, отполированным множеством задов, отпрянул от чадящих факелов и вынырнул в дымоход. Умчался вслед за улетевшим свежим ветром.

Что было — то было, но время прошло,

И место сражений быльём поросло.

Много мужей полегло на полях,

А женский стон звучал в деревнях.

Чарующий грудной голос начал с полушепота и постепенно набирал силу. Словно комок снега сходил с горы, увлекал за собой другие снежинки и превращался в огромный ком. В смертельную лавину…

— Нам никогда не забыть о них, Алекард, — шепнул паладин. — Пока последний из этого племени дышит одним воздухом со мной — я не могу найти покоя!

Певица разливалась соловьём о великом походе короля на страну змеелюдов. Эти создания держали в страхе окружающие территории, грабили и убивали всех, кто рискнул приблизиться к их границам.

Рыцари бились за честь короля,

Горела под ногами змеелюдов земля.

Глотки хрипели: «Боги с нами! Вперед!»

Никогда не отступит человеческий род.

— Отец, но что мы делаем здесь? — проговорил Алекард. — Неужели нам мало своих менестрелей и своих певцов?

— Звезда Оускальда привела меня в этот гадюшник! — ответил паладин и погладил серебряный амулет на груди. — И здесь я должен получить ответ на старый вопрос…

Погладил амулет как верного пса после принесенной добычи. В ответ амулет потеплел и согрел кожу на груди. Король усмехнулся и продолжил слушать певунью.

Растеряв половину войск и стерев с лица земли страну змеелюдов, рыцари смогли узнать страшный секрет их могущества. Маги змеелюдов преображались и надевали ту личину, какую только захотят. Они могли проникать в любые замки под видом владельцев и приказывать вершить дурные дела. Они стравливали между собой людей, а потом приходили к обессиленным королям и забирали ослабленные королевства под своё правление.

Однако волшебство оказалось бессильно против заговоренного серебра. Этим и воспользовались колдуны людей, когда снаряжали войско. У каждого воина на шее красовался серебряный знак перевернутой лилии в овале. «Юбка мамаши» — как его прозвали обычные пехотинцы, словно за такой юбкой можно спрятаться от стрелы или меча. От преображения можно, но от оружия — нет.

— Лучше вы мне скажите, мой дорогой сын, почему вы отказались от королевы Асгорда и всё печалитесь о девушке из низшего сословия? — спросил негромко паладин, после очередного куплета певуньи. — Вы же король. Рядом с вами будет счастлива сесть любая девушка королевства! И не только нашего…

— Я не люблю королеву, и не нужен мне Асгорд, отец. А ради моей жены готов выступить против миллиона врагов! — ответил задумчиво молодой оруженосец. — И я выступлю! Даже если нужно будет попасть в иной мир и принести его в жертву — я всё сделаю ради любимой!

— Безумство влюбленных вошло в легенды, — покачал головой король, всё также скрывающийся под капюшоном.

— Сердцу не прикажешь, отец…

В это время угодливый хозяин таверны принес еду и бочонок с двумя кружками. Он самолично разлил своё лучшее вино по кружкам, и с поклонами удалился.

Вокруг смерти безносой летали гонцы,

Погибших сынов сменяли отцы.

Крики мешались в дым от огня!

Такого не помнит история дня!

— Знаю, но так королевство может остаться без наследника. Я остался вдов, когда вы были ещё ребёнком, и мне пришлось очень сильно постараться, чтобы до вашего взросления королевство осталось целым, — негромко проговорил король. — А если сложите голову в ином мире, то никакие ухищрения не спасут королевство от раздора.

— Не переживайте! Вернусь я очень скоро, тогда и заживем на славу, — проговорил юноша, не отрывая взгляда от поющей певуньи.

Певунья ответила дерзким взглядом и продолжила петь. Она пела так, что стихли все звуки, и даже беспардонные мыши на стрехе остановили вечную возню. Перед глазами посетителей вставали образы героев, не пожалевших жизней за будущее своих детей. Лязг оружия, ржание коней, крики ярости и стоны раненых. Чудился бешеный танец старухи с косой посреди разгара битвы, словно безносая объелась ядовитых грибов и скакала без устали, собирая страшную жатву. Люди победили, но какой ценой…

Последний куплет взлетел к потолку и затих. Никто не смел шевельнуться, чтобы неловким шорохом не развеять возникшее колдовство искусства.

— Позови её за наш стол, — велел паладин принесшему еду трактирщику.

Хозяйская проплешина склонилась в тот же миг. Он поставил гречневую кашу с бараньим боком на стол, и сразу направился к певунье. Всего несколько слов, произнесенных на ухо, заставили лицо певуньи посветлеть. Она взглянула в сторону сидящих и кивнула в ответ на слова хозяина трактира.

— Рад, что вам понравилось, сэр рыцарь! — мягким голосом промолвила подошедшая певунья.

От неё пахло… Пахло так, будто она только что валялась в подгнивших яблоках.

Волосы цвета спелого каштана рассыпались по плечам мягкими волнами, обрамляя лицо, на котором играли тени от мерцающих свечей. Глубокие глаза оценивающе смотрели на пару за столом.

— С чего ты это взяла? — спросил паладин, отпив эля, больше похожего на ослиную мочу.

Самого лучшего эля из закромов трактирщика…

— А как же иначе? — усмехнулась певунья. — За другим вы вряд ли меня позвали бы. Или я приглянулась вам как женщина?

«Ты думаешь, что поймали меня? На самом деле это судьба вас призвала…»

Молодой король вздрогнул. Он увидел, как губ певицы чуть коснулась улыбка. Так это её голос раздался в его голове…

— Расскажи, почему ты примкнула к змеелюдам? — хмуро спросил паладин.

«Он прекрасно это знает! Зачем этот спектакль? Останови отца, молодой король!»

— Рассказать? И с чего ты взял, что я примкнула, а не была там изначально? — переспросила певица. — Меня же всё равно не выпустят отсюда живой? Ха, я так и думала… Неужели это так важно?

— Важно! — ответил паладин. — Я хочу понять людей, что переходят на другую сторону. Хочу узнать, почему от предательства умерли мои родители? Хочу понять, чем именно людей привлекает змеиная мерзость?

— Поэтому ты собрал в этом месте засаду? Или я не поняла, отчего все постояльцы съехали, а на их местах тут же расположились другие люди, у которых руки явно заточены под оружие? — под взглядом певицы съежился хозяин трактира.

Действительно, это он донес на странную певицу. За три дня до прибытия палладина все гости поменялись на крепких воинов. Для успокоения нервов трактирщик звякнул увесистым мешочком на поясе. Этого должно хватить для покрытия возможных расходов, или же для покупки нового трактира — король не скупился на поимку давних врагов.

«Алекард, а ты вырос! Возмужал! Последний раз я тебя видела ещё совсем ребенком…»

— Прекрати свои фокусы! — рявкнул паладин, глядя на побледневшее лицо сына. — Расскажи, почему?

— Почему? Всё просто, прикажи своим псам не трогать меня до поры, и я поведаю свою историю, — певица продолжила после кивка старого короля. — Давно это было, когда я была молодой и горячей, вот почти как твой сын…

— Ты бы ещё начала с сотворения мира! — хмыкнул за спиной молодой король.

— Не мешай, Алекард, — остановил его отец.

В трактире, где обычно в это время уже собирали зубы по полу особо буйные посетители, было тихо, слышался лишь треск поленьев и тяжелое дыхание мужчин.

— Последняя война была трудной, за каждого змеелюдского воина люди отдавали десять рыцарей. Их женщины бились наравне с мужчинами и неизвестно, чем бы ещё закончилась эта бессмысленная бойня…

— Бессмысленная? Они же убивали всех, кто приблизится к их границам! — не выдержал Алекард.

— У войны всегда единственный смысл — чтобы одни жили лучше, другие должны умереть. Всё это может прикрываться напыщенным слогом, величественной причиной, но суть всегда одна.

— У войны всегда один смысл… — глухо проговорил старый король.

— И всё-таки люди тогда победили. Но воин, который убил короля змеелюдов, не смог убить его дочь. Тогда она была ещё молоденькой красоткой, только-только научившейся принимать чужую личину. Красивейшая девушка с зелеными, как весенняя трава, глазами встретила своего врага. Она шипела на воина и в то же время была прелестнейшим созданием. Воин не смог её убить. В тот миг мужчину, распаленного войной и кровью, обуяла похоть. Он скрыл добычу под полой плаща и вынес из горящего дворца…

— И что же с этим предателем стало? — спросил старый король, когда певица взяла паузу.

— Он погиб, стоило ему только найти укромное местечко, — пожала женщина плечами. — Не успел вкусить сладострастной любви, как молодая особа пронзила мужскую грудь острым кинжалом.

— И что же стало с той девушкой? — спросил молодой король. — Она сидит перед нами?

«Ты ошибся, Алекард» — раздалось в голове короля. — «Это твоя мучительница!»

— Она выросла красавицей. В ярости и ненависти она продала душу старым богам, и подкрепила её отважной душой убийцы своего отца. Это даровало ей невероятные силы. И теперь находится в таком месте, где вам её не найти. Вскоре она сбросит свою кожу и уйдет из этого мира. Она собирается стать привратницей в мир мертвых людей. А потом… потом она перейдет в мир живых и всех убьёт. Отомстит за свой истребленный род…

— Ты много знаешь, певица… — покачал головой старый король. — Откуда у тебя такие сведения? Как будто была рядом всё это время.

— Почему я это знаю? Потому что та молодая девушка является моей двоюродной сестрой! Родня, так её растак! — улыбнулась певица. — Её отец изгнал моих родителей из дворца, чтобы брат не смог завладеть троном и теперь… Теперь я ненавижу последнюю из королевского рода гораздо сильнее всех в этом мире взятых. Она приходила ко мне во снах, являлась наяву и хвасталась тем, что вскоре уничтожит колыбель человечества — мир под названием Земля.

— Да, именно это место она и называла, — кивнул молодой король.

— Она хочет свершить свою месть. И мне кажется, что у неё получится. Конечно, есть способ, но… Без меня вам не победить её. Никто не сможет одолеть её с теми силами, что у неё сейчас есть.

— Что нужно для того, чтобы ты помогла нам? — порывисто спросил молодой король.

— Не только Морана может взывать к старым богам, — сказала певица. — Я тоже могу, но…

— Что «но»? — спросил старый король.

— Для взывания к ним нужна человеческая жертва, — выдохнула певица.

Король взглянул на попытавшегося спрятаться трактирщика, кивнул двоим воинам, которые продолжали изображать постояльцев. Те в мгновение ока вытащили толстяка из-за прилавка, приставили кинжал к заплывшей жиром шее. Тот было умоляюще затрещал, но от тычка по ребрам тут же заткнулся и только хватал воздух, как будто не мог надышаться.

— Нет, этой жалкой жизни не хватит даже на пару секунд. Нужна очень большая жертва, как тот воин, что убил короля змеелюдов, — покачала головой певица. — Вполне подойдёт королевская кровь…

Было видно, как трактирщик облегченно выдохнул.

— Что? Ты в своём уме? — вскричал Алекард и схватился за рукоять меча. — Да я тебя за такие слова…

— На кону твоё продолжение рода, твоя жена и… всё человечество. После гибели Земли пропадет связующая связь с тем миром и наш мир тоже окажется разрушен. Морана не остановится никогда! — отрезала певица. — Всё в ваших руках, милсдари… Думайте. Только учтите — у вас не так много времени! А я… я ждала вас и у меня всё готово к призванию старых богов.

Она вытащила из-за пазухи черную свечу и зажгла её. Зеленоватое пламя вспыхнуло в тот же миг. В воздухе усилился запах гнилых яблок.

— Мой сын, — проговорил неторопливо король. — Я прожил долгую жизнь. А тебе… Тебе ещё жить и жить. Тебе нужно править нашим миром. И если так суждено… если звезда Оускальда привела сюда, то значит, так тому и быть…

— Отец! Я найду другой выход! Я… Я…

Седой король усмехнулся, крепко обнял сына и вытащил кинжал.

— Но, если она всё врёт? — ухватился за его руку Алекард.

— Она не врёт, — покачал головой отец. — Амулет не дал бы ей этого сделать. Это всё правда. Будь мужчиной, сын. Все мы когда-нибудь умрём, так пусть моя смерть принесёт пользу и… пусть обо мне сложат песню, а эта певица её споёт. Прощай, мой сын! Я горд, что воспитал такого преемника! Не плачь обо мне — я прожил хорошую жизнь!

С этими словами король двинул рукой. Кинжал вошел в тело так же легко, как раскаленный нож входит в масло. Король пошатнулся, начал оседать. Алекард придержал тело отца. Он посадил его на скамью и прислонил к колонне. Закрыл глаза отца и долгие секунды смотрел на того, кто воспитал его и был опорой для государства долгие годы.

После этого он сурово взглянул на певунью:

— Что дальше?

Та вздохнула, прикоснулась к груди умершего короля. Окрашенными кровью пальцами она тронула губы Алекарда и произнесла:

— Старые боги, призываю вас жертвой. Примите мою душу и душу короля. Его сын жаждет мести! Я жажду мести! Даруйте мне силы взамен отданных душ!

Тишину небольшого трактира внезапно нарушил странный шум снаружи, словно порыв ветра пронесся мимо окон. Дверь распахнулась, и внутрь хлынул поток холодного воздуха, принёсший с собой запах свежей травы и дождя. Посетители обернулись в страхе и увидели нечто удивительное.

На пороге стояли три фигуры, окутанные таинственным свечением. Первая из них была высокой и могучей, с широкими плечами и длинными волосами, развевающимися на ветру. Вместо человеческого лица голову украшала змеиная морда. Его глаза сверкали, как молнии, а каждый шаг сопровождался гулким эхом.

Рядом с первым стоял второй. Его внешность была менее внушительной, но в его взгляде читалась глубина веков и знание всех тайн мира. Он был облачён в длинное чёрное одеяние, украшенное древними символами, а вместо лица щерилась драконья морда.

Третья фигура была самой необычной. Судя по строению тела, она могла быть женщиной, если бы не морда варана. Её облик был изменчивым, словно она состояла из тумана и света. Её длинные одежды струились, как потоки воды, а в руках она держала меч, сверкающий ярче солнечных лучей на воде.

Посетители трактира замерли, не смея шелохнуться. Боги медленно прошли через зал, оставляя за собой след из светящихся частиц. Они прикоснулись к застывшей певице и…

Грохнул гром. В следующий миг все пропали…

Кощей открыл глаза и уселся на кровати. Он пытался унять возбужденное дыхание. Сердце билось птичкой в клетке. Смерть отца и знакомство с той женщиной, которую в этом мире называли Бабой-Ягой, давно не снились этому человеку.

Глава 10

Вертолет методично клохтал, когда пёр нас в сторону Леса Теней. Я попытался покемарить, но… для сна в таком шуме требовались либо излишние алкогольные возлияния, либо звуконепроницаемые беруши, либо хороший удар по башке. Все три компонента были мне противны, поэтому приходилось терпеть.

Мои коллеги по полёту, по походу, да и вообще по жизни, терпеливо сносили все тяготы передвижения по воздуху. Правда, двух женщин из нашей команды всё-таки стошнило, но… Это лишь плата за взятое взаймы веселье, которым они упились вчера.

Чопля продолжала молчать, и хоть это радовало в полёте.

На подлёте к Лесу Теней начало происходить что-то непонятное…

Всё началось с того, что сами собой лопнули и вылетели стекла на иллюминаторах. Внутрь просочились какие-то дымчатые существа, напоминающие обрывки тумана. Они легко разрывались и также легко соединялись внось. Вертолет начал дергаться из стороны в сторону, как будто у железной птицы появилась эпилепсия. Женщины завизжали. Чопля замахала руками, как будто пыталась научить вертолет правильно держаться в воздухе.

Чтобы не оглохнуть, я вскочил с места и рявкнул:

— Без паники! Мы не падаем, а только крутимся! У нас хорошие рулевые и они вытащат нас!

— Босс, это духи небес! Их ещё отрыжкой ветра называют! Они безобидны для живых, но не любят, когда в небе появляются железные птицы! — проявился рядом призрак Кузьма. — Если их не задобрить, то могут и поломать машину.

— Да? Бабы, тогда паникуем! — также громко проорал я. — Если не очаруете их пением, то хотя бы контузите визгом!

— Да мы как-то больше не хотим, — проговорила Баба-Яга, переглянувшись с Маринкой. — Если задобрить надо, то мы и задобрим… Или тебя не учили усмирять ветер?

— Так то ветер, а тут духи небес! — хмыкнул я в ответ.

— Попробуй их также задобрить. Вдруг получится?

Я пожал плечами. Может и получится, в любом случае, мы ничего не теряем.

Ветер бил прямо в лицо, волосы развивались, как у супергероя, а ноги пытались найти хоть какую-то точку опоры среди этого хаоса. Вертолет взмывал вверх, и вот уже кажется, будто мы зависли над землей в одной точке, как парящий орел, но с одной лишь разницей — орлы не гудят так громко!

Я кинул взгляд в окно.

Пейзажи под нами сменялись так быстро, что едва успевал заметить, где тут лес, а где река. Вертолет делал такие виражи, что желудок начал протестовать, напоминая о вчерашнем обеде. Прическа Маринки превратилась в идеальный веник для уборки!

По салону двигались в хаотичном порядке проникшие белесые клочья тумана. И их становилось всё больше! Они взлетали вверх, скользили по полу, касались рук и щёк, оставляя после себя чуть влажные следы, как будто прошелся рядом с фонтаном.

Чуть справа на стене висел моток бечевки. Может, для резкого спуска или для подвязывания груза, но нам сейчас он пригодится. Как раз в это время начала проседать под крючком стена, постепенно становясь рыжеватой от ржавчины. Ещё в нескольких местах на металле появились пятна.

Я отрезал около метра, чуть припустил живицы внутрь бечевы и произнес, перекрикивая пронзительный вой:

— Ветер, ветер, угомонись, ветер, ветер, мимо промчись, мимо лети, сверни с пути, нас обойди, хозяйство пощади!

Вой чуть утих, словно духи небес начали прислушиваться к моим словам. Ну что же, заговор начал действовать. Надо продолжить!

После заговора я завязал на веревке три узла со словами:

«Ветер завязываю, ветер заклинаю, ветер прогоняю. Да будет так! Да будет так! Да будет так!»

Белесые пятна тумана остановили свой хаотичный бег по салону вертолета. А уж после того, как я вытянул руку и выбросил бечеву за борт, и вовсе ринулись следом. Словно выдуло дым из салона мощным вентилятором.

— Вот! Как же я вовремя появился! — обрадованно заявил призрак. — Чего бы вы без меня делали?

— Жили бы нормально и детей бы растили! — послышался голосок Чопли. — Ой, говорить могу? Мама мыла раму! Саша ел суп! Ведьмак ведьмака видит издалека!

— А я чего? Не могла же я перед смертью у подруженции рот держать на замке, — развела руками Баба-Яга в ответ на наши суровые взгляды.

Нам с Маринкой оставалось только вздохнуть и, сжав зубы, терпеливо выслушивать накопившиеся у Чопли мысли. Правда, в глазах Маринки я прочитал небольшое желание заткнуть этот фонтанчик красноречия навсегда, но она быстро справилась с собой.

— Подруженции? Вот так воттеперь ты заговорила, щеколда старая? — возмущенно фыркнула Чопля. — Я, значит, стараюсь для них, стараюсь, а они вот как… А они мне рот на замок и молчок? Я же не просто так… поиграл и бросил! Я же чувства имею! У меня же тоже сердце есть!

В конце своего проникновенного монолога Чопля даже всхлипнула. Никто не похлопал в ответ и она снова фыркнула:

— Вы жалкие, ничтожные личности! Я всех вас продам, куплю, а потом снова продам и буду смеяться до половины второго утра!

— А почему до половины второго? — на свою беду поинтересовалась Маринка.

— Потому что ровно в два у меня последний поход в туалет и отход ко сну! Или ты и в этом хочешь мне отказать, жопа с ручками? — взъярилась Чопля. — Уже бедной пикси и прыснуть нельзя? А? Чего лыбишься? В челюсть с ноги огрести хочешь?

— Нет-нет-нет, это от ужаса так мою харю неумытую перекосило, — едва сдерживаясь от смеха проговорила Маринка.

— То-то же! Бойтесь меня, ибо в гневе я страшна! — рявкнула Чопля.

В это время с места пилотов к нам приперся берендей Михаил. Его хмурая морда пробурчала:

— Чего вы тут раскричались?

— А тебе хрен ли за дело, водила хренов? — переключилась на него Чопля. — Твоё дело баранку крутить, так вот иди и крути! Не раскачивай мне нервы, медвежуть охреневшая!

— Чего это с ней? — взглянул на меня берендей.

— Что-то женское, — пожал я плечами.

— Да вы вообще охренели, кукусики маскулинные? — пошла на новый заход Чопля. — Если женщина нервничает, то у неё сразу «что-то женское»? Да мы с девчонками вас раком нагнём, глаза на жопу натянем и заставим вальс венского леса насвистывать ресничками! Правда же, девчата?

— Ну да, — не ожидавшие такого резкого переключения закивали Баба-Яга с Маринкой.

— Вот то-то! Бойтесь нас, козлодои небритые! — подвела черту своему выступлению Чопля.

— Ясно, так бы и сказала, — буркнул берендей и снова обратился ко мне. — После тех «туманчиков» у нас проблемы с «вертушкой». Упасть не упадем, но придется сажать раньше времени.

— Насколько раньше? — спросил я.

— Километров на пять до черты Леса Теней. Тут кукурузное поле, так что придется потопать ножками слегонца.

— Слегонца? Да я и так по вашим коридорам крылья стерла. Теперь ещё и по кукурузе лететь? А ну, доставляйте нас до нужного места! — не смогла удержаться Чопля.

— В общем, у вертолета мочи нет, но вы держитесь. Посадим как можно мягче, — не обращая на пикси никакого внимания, проговорил берендей.

— Давайте, ребята, мы вам верим! — ответил я и уселся на своё место. Взглянул на остальных. — Садитесь и держитесь крепче. Михаил зря говорить не будет. Мы с ним давние знакомые…

Берендей в ответ только фыркнул и скрылся в кабине пилота. Чопля набрала было воздуха в грудь, но резкая встряска вертолёта показала, что лучше повозмущаться потом, на безопасной земле. Баба-Яга и Маринка последовали моему примеру. Ухватились кто за что мог, чтобы не сорваться при новом толчке.

Вертолет начало качать и мотать из стороны в сторону, как пьяную девицу на клубной дискотеке. Край Земли то заваливался вниз, то наоборот — резко возвращался и грозился вскоре принять нас в свои объятия.

Сколько времени продолжалось снижение? Да минуты три, не больше. Однако, за это время успел прокусить себе щёку при неожиданном скачке. А ещё зубы лязгнули, когда рухнули в заросли кукурузы.

Именно рухнули, хотя берендей и обещал приземление. А может быть, именно такое приземление он и обещал?

Тем не менее, мы смогли выбраться наружу с минимальными повреждениями. Ушибы, синяки и ссадины за раны не считались, поэтому и не стали их считать. Берендеи выбрались следом за нами. Критически осмотрели летающее средство.

М-да-а-а, вертолет выглядел уже не той блестящей капсулой, которая стартовала с вертолетной площадки. Теперь это больше походило на детскую игрушку из пластмассы, которую злой ребенок бросил в камин.

Его некогда гладкий металлический корпус был иссечен глубокими царапинами и пробоинами, оставленными туманными прикосновениями. Капли топлива стекали по борту, оставляя темные следы на земле, а остатки дыма медленно поднимались к небу, словно пар от последнего выдоха.

На фоне закатного солнца вертолет выглядел величественно, несмотря на свои раны. Его силуэт, очерченный багровыми лучами, напоминал символ мужества и стойкости. Внутри кабины все было в беспорядке: приборы разбиты, ремни безопасности порваны, сиденья как будто покусаны.

— Да уж, немало ему пришлось испытать, — покачал я головой. — Как же вы сейчас?

— Ну, приходилось и не в таких передрягах бывать, — хмыкнул Михаил. — Ничего страшного. Думаю, что до вашего возвращения сможем починить. Чего тут… плюнуть, дунуть, пришпандорить и всё.

— И всё? — хмыкнула Чопля. — Похоже, что родители именно так тебя и делали! Вы уж тут сделайте всё как надо! Не торопитесь, если что!

— Как скажешь, мелочь летучая, — хмыкнул берендей. — Если что — вам туда!

Он показал в сторону севера. Я подпрыгнул. Высоко подпрыгнул. Где-то в той стороне темнела полоска леса. Идти было недолго. За час неспешного хода можем добраться.

— Ну что же, мы тогда отправляемся, а вы… Мужчины, мы вскоре вернемся, — кивнул я. — Не подведите нас!

— Вы ещё вернитесь, — буркнул Михаил в ответ. — Что-то мне подсказывает, что это не так просто сделать…

Я кивнул и двинулся вперёд. А что? Должен же кто-то взять на себя роль лидера для прохода по кукурузе? Почему бы этого не сделать мне?

— В общем, когда вернемся, чтобы всё было починено! — послышался позади грозный голос Чопли, а следом вскрик. — Эй, ты охренел? Какого чёрта бросаешься кукурузиной?

Я только усмехнулся и пошагал вперёд. Мы отдалились на приличное расстояние от вертолёта, когда в воздухе послышалась странная мелодия. Как будто детская колыбельная, играемая на ксилофоне, но… от этой мелодии в воздухе повеяло холодом, а по коже побежали мурашки.

— Что за хрень? — тут же поинтересовалась наша неугомонная болтушка. — Кто-то врубил музон, чтобы нам веселее шкандыбать было? Так это тухляк какой-то! Вот бы «Стограммштайн» поставили, тогда бы активнее подвигали жопками!

— Сдается мне, что не просто так посреди поля музыка зазвучала, — хмыкнула Баба-Яга. — Никак Полевик озорничать вздумал? Неужто за Лешего мстит?

— Ой, что это с кукурузой? — взвизгнула Чопля, показывая на зеленые стебли.

А посмотреть было на что — стебли начали сдвигаться, становясь непроглядной стеной и образуя коридор. Мало того, задние ряды начали налезать на передние, возвышаясь и образовывая потолок.

— Ай! — воскликнула Маринка, отдернув палец от длинного листа кукурузы, на котором появилась красная капля.

Эта капля тут же всосалась внутрь листа, как будто её никогда и не было. А вот на пальце Маринки появился длинный порез.

— Блин, они острые, как лезвия бритв, — пожаловалась Маринка.

Чопля тут же опустилась вниз, оберегая уши от возможных порезов.

— Дай посмотрю, — тут же потянулась Баба-Яга к Маринкиному пальцу. — Ага, вроде бы не ядовитые. Ну, это уже не плохо. Но вот касаться листьев и в самом деле не нужно. Вот, кровь остановила, завтра порез полностью заживет.

— Ого, как быстро! — восхитилась Маринка.

— Ну, я кое-кого знаю, кто быстрее смог бы, — хмыкнул я в ответ.

— И желательно, чтобы эта кое-кто смогла бы тебя снова увидеть, — парировала Баба-Яга. — Ну-ка, что там впереди? Вроде как просвет?

Впереди и в самом деле появился просвет. Мы двинулись в ту сторону и остановились в небольшом помещении, образованном стеблями кукурузы. Уходящее солнце просачивалось лучами сквозь стебли, поэтому света хватало, чтобы увидеть три своеобразные двери на стене помещения.

— Чо, пля? А что это позади за хрень нарисовалась? — послышался голос Чопли.

Мы моментально обернулись. Позади нас стебли сомкнулись сплошной стеной. От этой стены вертикально встали стебли с торчащими кукурузинами. Как колья внизу охотничьей ямы. И что-то мне подсказывало, что добра от этих торчащих кольев будет не меньше…

Кот Кешка не удивился, что хозяин про него забыл. Да, когда к хозяину приходили самочки, то хозяин порой забывал насыпать еды или налить воды в миску и раньше. Кешка понимал своего хозяина. Когда приходил март, то у него самого просыпались инстинкты и кровь отливала от головы, но приливала к другому органу.

Нет, сейчас кот не был голоден. Он не настолько горделив и скромен, чтобы не залезть на стол и не полакомиться принесенными яствами. Уроненная на пол бутылка с водой подарила достаточно влаги для утоления жажды.

Так что кот смог сам о себе позаботиться, пока хозяин развлекался с самочкой, у которой была копна рыжего меха на голове. А развлекались они везде, где могли. Как будто у них была цель — оставить кусочки своего меха на всех предметах мебели.

Да, Кешка всегда терся боками о мебель в своей прежней квартире, обозначая границы своих владений. Но вот чтобы этим же самым занимались бесшёрстные… Такое он видел впервые. До этого хозяин в основном терся кожей о диван, оставляя всю остальную утварь для Кешки.

Сейчас эти двое усвистали в ванную комнату. Там слышались всплески, веселый смех, а вскоре снова послышались стоны и шлепки тела о тело.

Кешка фыркнул и вышел на балкон. Сощурился в сторону уходящего солнца, посмотрел на летающих голубей. Нет, прыгать за ними не хотелось. Слишком высоко и далеко. Тем более с набитым желудком.

Кстати, о набитом желудке. Хозяин всё-таки забыл, что коту требовался лоток для справления собственных нужд. А вот это не могло не печалить кота. Он уже подумал — в какой из двух туфель рыжешерстной самки справить нужду, но…

Решил пока не самовольничать излишне. Тем более, что можно это сделать и на балконе!

Да, голуби не помеха. Пусть смотрят. Они сами вон гадят везде, где попало, а тут… в уголочке, рядом с мраморной перепялиной.

— А ну, брысь, чума блохастая! — раздался грубый мужской голос снизу.

Кешка с интересом высунулся с балкона. Внизу он увидел мужчину в форменном сером костюме, который топал на худощавого котенка. Мелкий был в струпьях, явно блохастый, но… Такого бы следовало накормить, помыть и охозяить, а вовсе не топать и прогонять прочь!

Кошачья душа закипела от благородного гнева. Кешка аккуратно подтянул свои экскременты к краю балкона, прицелился и толкнул лапой.

Шух! Чмяк!

— Да что же это такое? Кто же это хулиганит так? А?

Кешкино творение упало на серую фуражку швейцара, плюхнулось на погоны. Попадание было стопроцентным!

Кешка удовлетворенно фыркнул и поспешил в комнату. На столе оставалась ещё куриная нога, а если её выбросить из того окна, где находился обеденный стол, то она как раз шмякнется перед уличным котом. Хоть сегодня этот бедолага будет сыт!

Кошачьи лапы пробежали по клавиатуре ноутбука, что-то в нём исправили, что-то добавили. На экране моргнули слова из произведения хозяина.

Эх, если бы Кешка мог читать, то он бы зачитал часть произведения хозяина, которое исправил. Но, сейчас его волновало больше то, что кто-то из кошачьего племени будет вскоре осчастливлен упавшей с неба куриной ногой. Кешка всегда разделял убеждения хозяина, что если сыт сам, то можно поделиться едой и с ближним своим, особенно если этот ближний очень голоден.

Текст на экране чуточку исправился. Добавилось несколько новых букв в главе:

'Нет, всё-таки не палка — плеча касался ржавый мясницкий крюк. На такие в погребах и холодильниках вешают туши свиней и коров, чтобы потом подходить и отрезать сколько нужно. Темные пятна засохшей крови на крюке показывали, что им не так давно пользовались. Вот только по запаху нельзя определить — чья это кровь… Кирилл оглянулся по сторонам.

Дили-дили-бом.

Все скроет ночь немая.

За тобой крадется он,

И вот-вот поймает…

Музыку издавал старый магнитофон «Весна 207» в углу грязной комнаты, напоминавшей помещение бункера. Стояло допотопное чудо электроники на полу, среди обрывков пожелтевших газет и обломков деревянной мебели. Стены ободраны, в осыпанных местах виднелась серая дранка — словно показались ребра из раны на теле. С потолка свисали на ржавых цепях девять крюков. Что странно — они качались, как от сильного ветра, но в комнате не было даже намека на сквозняк.

Пространство освещала пыльная лампочка, и не было ни одного окна. Зато красовалась новая дверь, похожая на ту, которая ведет в хранилище небольшого банка.

Тело примотано скотчем к дешевому офисному креслу, к тому самому, из-за которого портилась осанка у менеджеров низшего звена и развивался остеохондроз. Примотано на совесть — неизвестный доброхот не пожалел липкой ленты.

— Рад видеть, что вы проснулись, Экзекутор. Как ваше самочувствие? — из магнитофона донесся металлический голос, похожий на лязганье цепей.

— Освободите меня! — пробурчал Кирилл и дернул подлокотник.

Бесполезно.

— Экзекутор, я думаю, что вам не составит труда освободиться самому. Даю вам три минуты и продолжим. А чтобы вам было веселее, то ставлю любимую песню, — раздался щелчок и снова послышались тревожные переборы рояля:

Дили-дили-бом.

Кирилл попытался выбраться из захватов скотча, но попытки ни к чему не привели. И это лязганье цепей ещё действовало на нервы.

Крючья!

Мелкими прыжками Кириллу удалось приблизиться к наиболее низко висящему крюку. После пары-тройки неудачных проб ему всё-таки удалось подцепить краешек ленты на конец крюка.

Дили-дили-бом…

После освобождения правой руки дело пошло быстрее. Вскоре Кирилл поднялся на ноги и его мотнуло к стене. Еле-еле успел перехватиться за свисающую цепь. Сколько же времени он просидел, если ноги успели затечь так сильно?

Дили-дили-бом…

Дверь не поддавалась на толчки. Двери было плевать на потуги жалкого человечка. Постукивание по стенам тоже не принесло радостных вестей — так просто не проломиться. Зато смолкла надоевшая музыка и снова раздался металлический голос:

— Освободились… Мелочь, а приятно. Не так ли, Экзекутор?

— Что вам от меня нужно?

— Всего лишь поиграть. Как вы успели понять — я в восторге от игр в жанре «хоррор». Да-да, как наш незабвенный Потрошитель. Он уже стал легендой среди хоррорщиков — его последний квест это что-то с чем-то… Но я вам предлагаю отправиться в другой, не менее интересный квест. Одна игра и вы свободны, мистер Смит. Ещё одна игра и будет свободна ваша спутница…

— Моя спутница? — Кирилл попытался вспомнить — о какой спутнице говорит голос.

Где-то в глубине памяти мелькнул образ черноволосой девушки с короткой стрижкой.

Магнитофон «Весна 207» зашипел разъяренной кошкой. Неведомый ди-джей поставил запись.

— Великий маг Торалин, помоги мне! Меня заточили в подземелье Заронгарота и тут нет света. Спаси меня-а-а!! — последние слова потонули в визге, как будто девушка увидела нечто страшное.

Точно! Это она, та самая странная девушка, которую он должен был освободить от Вселенной. Это она, последняя из эльфиек-ролевушек. Кулак невольно сжался.

Снова шипение кошки и металлический голос вернулся. Если Кирилл правильно понял интонации, то сейчас неизвестный собеседник был доволен произведенным эффектом.

— Экзекутор, я вижу, что вы вспомнили о ней. Хорошо. Это будет вашим вторым призом. И в конце я предложу вам суперигру, от которой вы вряд ли сумеете отказаться.

— Что за суперигру? Слышь, мразота, отпустишь сейчас и я тебя помилую, — в этой ситуации остается только строить грозное лицо.

Ага, дверь открылась, и он выскочил на солнечную лужайку полную бабочек…

Нет. Конечно же нет. Ничего подобного не произошло. Лишь из динамиков старенького магнитофона донесся металлический кашель, как будто неизвестный собеседник подавился. Только спустя два бесконечно долгих стука сердца Кирилл понял, что ди-джей так смеется.

— Не торопите события, мистер Смит. Я уверен, что вам понравится. Игра начинается и тут должен звучать гонг, но я поставлю другой звук.

Снова раздался далекий детский смех. Очень знакомым показался этот колокольчиковый перелив, и Кирилл вздрогнул. Он любил его слушать раньше.

Макс!

Гадство, это же смех Макса! Смех сына!

— Уроды, я не знаю, сколько вас там, но если с его головы упадет хоть один волос…

— Прекрасно, Экзекутор. Теперь я уверен, что у вас хватит упорства дойти до суперигры. Тем более, что краешек приза я уже вам показал. Слушайте первое задание. Чтобы выбраться из комнаты, вам нужно разгадать четыре загадки. На всё про всё дается три попытки. С каждой потерянной попыткой вас ждет сюрприз и по мере использования попыток сюрприз будет увеличиваться. Вы готовы?

— Я тебя достану, утырок, — Кирилл ударил кулаком по двери. Из магнитофона снова раздался кашель.

— Слушайте первую загадку, Экзекутор: «Шея длинная такая, хвост крючком. И не секрет: любит всех она лентяев, а её лентяи — нет!» и на её разгадку даю вам прослушать мою любимую песенку всего три раза. Играем.

Дили-дили-бом…

Песня заиграла, а в голове у Кирилла растревоженным ульем начали звучать различные догадки. Жираф? А у него хвост крючком? И любит он лентяев? А как жираф ему может помочь здесь, в этой грязной и убогой комнате? И почему он? В загадке же она… Самка жирафа?

Нет, это вообще не жираф, тут нужно отстраниться и поискать другой вариант. Кто там ещё с длинной шеей? Про хвост крючком всплывает ассоциация со свиньей, но у неё шея короткая. Так что же это за загадочное существо?

Дили-дили-бом

Кричит ночная птица…

Точно, птица. Перебирались по памяти названия: гусь, журавль, лебедь, фламинго… Почему они должны любить лентяев? Потому что тем лень отламывать куски от батона, и они кидают весь батон? Нет, лентяи же их не любят… Так с какой радости начнут кормить этих птиц батонами? Нет, с птицами тоже не получается. Даже страус не помог.

Дили-дили-бом…

Надо зайти с другого конца. С лентяев. Что любят лентяи? Понятно что — лениться. А что не любят? Трудиться. Пока что всё логично. Может, это кнут? Длинношеее существо с хвостом. Лентяев же погоняли надсмотрщики при постройке пирамид? Погоняли. А если свернуть кнут, то как раз и получится хвост крючком. Но вот «она»… Плеть? И как она здесь поможет?

— Дили-дили-бом, — в третий раз заиграла песня.

Времени остается всё меньше. Уже два раза песня сыграла… Два раза сыграла? Шея длинная, хвост крючком? И ставят её лентяям…

— Это цифра два! — крикнул Кирилл в сторону магнитофона.

— Дили-дили-бом — ответил ему магнитофон и допел песню до конца.

— Это цифра два, — уже менее уверенно сказал Кирилл.

Сердце бухало в груди. Магнитофон молчал. И ничего не происходило долгую минуту. Минуту, которая казалась вечностью.

Одна из стен издала сухой щелчок и от стены отвалился кусок штукатурки. Упал ровный прямоугольник, который оказался одной из стенок вмурованного чемодана. И из этого чемодана на пол высыпалась тысяча мелких янтарных бисеринок.

Муравьи… огромное количество…

Спустя мгновение янтарные бисеринки начали движение к застывшему Кириллу. Он не очень силен в ботанике, но понял, что эти муравьи вряд ли безобидны. А их стремительное движение к нему нельзя было назвать обычным дружелюбием.

Давить! Давить! Давить!

Его пляска по многочисленным телам насекомых напоминала ирландские танцы. Но одно дело сидеть у телевизора с пивом в руках и пялиться на лихо выкаблучивающих блондиночек с длинными ногами, и совсем другое дело — бороться за жизнь в замкнутом пространстве.

— Я же правильно ответил! — крикнул Кирилл, когда количество шевелящихся бисеринок заметно уменьшилось.

— Экзекутор, первая ваша попытка провалена. Я включаю ещё раз музыку…

Дили-дили-бом…

Цифра два. К чему её можно здесь применить? А что здесь есть? Магнитофон, кресло, лампочка и крючья?

Хвост крючком!

Вот и подсказка!

Вот только какой из крючьев второй?

Второй к двери?

Второй к стулу или к магнитофону?

Цепи свисали с потолка и только сейчас Кирилл заметил, что они не прикреплены к осыпающемуся бетону, а уходили в него. Так якорная цепь исчезает в отверстии на борту корабля.

Девять цепей, девять крючьев. Если провести через отверстия прямые линии, то получится квадрат с пересекающимися диагоналями.

Какой крюк дергать?

Справа от двери? Слева от магнитофона?

Экзекутор дернул второй от магнитофона. Если идти по часовой стрелке, то получается вот этот.

Дзинг!

— Вторая попытка провалена, Экзекутор! — радостно заявил металлический голос.

Снова упал пласт штукатурки и открылся чемодан в три раза больше предыдущего. Содержимое то же самое, но теперь и количество бисеринок больше в разы. Муравьи явно были недовольны заточением и думали плохо именно об серафиме.

Тут уже не ирландские танцы пригодятся, а дикая Камаринская плясовая, с охлестыванием щиколоток и сбрасыванием налетевших насекомых. Цепи покачивались и звякали, когда Кирилл пробегал мимо и нечаянно касался ржавых звеньев.

Как он не старался, но некоторым муравьям всё же удалось забраться на кроссовки. Огненное жжение охватило места укусов, как будто он прогуливался по углям. Кирилл топтал своих врагов. Враги хотели затоптать Кирилла. Всё закономерно. Если не он, то они…

Пол вскоре покрылся раздавленными трупиками. Сейчас пол напоминал своеобразное поле битвы, где нашли свой конец храбрые трудяги. Сколько времени прошло? Пять, десять минут? Или полчаса? Кирилл продолжал танцевать на янтарной массе. Ноги зудели так, что хотелось скинуть кроссовки и опустить ступни в холодную воду. А лучше встать в снег и услышать шипение тающих кристаллов.

— Вы прекрасно танцуете, Экзекутор. В вас пропадает талант чечеточника. Смотрели «Вечер в Гаграх»? — если голосовой сигнал микроволновки мог издеваться, то сейчас именно это и происходило.

— Я на твоем хлебале станцую, гнида, — Кирилл утер пот со лба и продолжил танец смерти.

Муравьи не хотели так просто расставаться с жизнью — они пытались хотя бы раз впиться в огромного двуногого зверя, который решил отправить их на тот свет. Лодыжки жгло неимоверно, укусы начали ощущаться выше. Особенно болезненным вышел укус в пах.

Наконец врагов стало меньше и можно было подойти к другому крюку — ко второму против часовой стрелки. Осталась последняя попытка, но Кириллом уже овладело то самое отчаяние, с которым бросались грудью на амбразуру вражеского дота.

Кирилл дернул за цепь, и та сначала пошла вниз, а после вознеслась вверх. Ржавый крюк пролетел возле лица и едва не зацепил ухо. Как всё-таки хорошо, что у Кирилла выработалась превосходная реакция. Если бы не отскочил, то мог повиснуть, как мясная туша в холодильнике.

Со стороны двери раздался щелчок, будто в замочной скважине на один оборот повернулся ключ.

— Браво, Экзекутор. Я вижу, что вы готовы ко второй загадке. Надеюсь, вам не доставили особенного неудобства наши маленькие друзья? — раздался из магнитофона бесстрастный голос.

Кирилл мог бы поклясться, что сейчас голос рад его отгадке. Что за больные уроды сидят за стенами, чтобы так издеваться над людьми? Ноги продолжали гореть, словно он танцевал в центре костерка. Экзекутор сплюнул и попал в кучку раздавленных муравьев:

— Завязывай со своими шуточками. Давай второй вопрос.

— Хорошо. Вторая будет чуточку потруднее: «Лучше, чем Бог, хуже, чем Дьявол. Есть у бедных, нет у богатых. Если съешь, то умрёшь. Что это?» Сейчас ставлю песенку на два проигрыша. Надеюсь на ваш блестящий ум, Экзекутор. Очень не хочется так рано завершать игру. И думаю, что вашей спутнице тоже не захочется, чтобы вы проиграли. Авбдфывал…'

Кешка смог подтащить курицу к подоконнику, сбросил вниз. Драный кошак едва не словил сердечный приступ, когда рядом плюхнулась еда. Он отпрыгнул, собрался было тикать, но… запах ароматного мяса заставил вернуться. Драный поднял морду вверх. Кешка помахал ему лапой в ответ.

Драный кивнул и, ухватив куриную ногу, драпанул прочь от матерящегося швейцара. Кешка начал вылизывать лапу. Сегодня он помог одной живой душе и мог считать, что ещё одну ступеньку в кошачий рай себе подготовил.

Глава 11

— Я охреневаю от этой ботвы! — взвизгнула Чопля, когда осмотрелась по сторонам. — Это что же за беспредел-то такой творится? Кому спокойно не живется? Кто хочет погибнуть геройски во цвете лет среди попкорна?

— Дили-дили-бом, — исполнила последнюю строчку неизвестная девочка, нагонявшая на нас жути, а после замолчала.

— Эй, врубите теперь «Трали-вали», а то я от вашего «Дили-бома» едва не поседела! — выкрикнула Чопля.

— Может, помолчишь немного и дашь высказаться тому, кто нас пленил? — хмыкнул я.

Чопля возмущенно фыркнула и подлетела к одной из сплетенных дверей. Стоило только ей приблизить руку к стеблям, как тут же выпростался кукурузный лист. Чопля в последнюю секунду успела убрать руку.

— Эй, ты охренел, сорняк-переросток? — возмутилась Чопля. — Эдгарт, сожги тут всё на хрен! Будут знать, как на честных фей наезжать!

— Вообще-то, мы тоже тогда сгорим, — пожал я плечами. — Или же задохнемся от дыма, что тоже не может радовать.

— Молодой человек высказывает недюжинные умственные способности, — прошелестел в воздухе тихий голос. — И хотелось бы, чтобы они проявлялись и дальше.

Он шелестел так негромко, что казался шорохом кукурузных листьев. Однако, его все услышали.

— Эй, полевая мышь! — возвестила о себе Баба-Яга. — Это ты, что ли, вздумал с нами играться? А ну, выпускай нас отсюдова, а не то я тебе тычинку в пестик по самую ложноножку засуну!

— Ой, старая знакомая! И не столько знакомая, сколько старая, — прошелестело в ответ. — И всё такая же грозная…

— Да ты, сморчок пересушенный, в своём уме? Я вообще-то гораздо моложе тебя! Убирай, давай, свои стебельки, а не то огребешь по своему соцветию! — гаркнула Баба-Яга.

— Конечно же уберу! Но… сыграйте сначала со мной в одну игру? Если выиграете, то я вас без препятствий до Леса Теней провожу. Ну, а если проиграете…

— Тогда что? — ответил я, когда пауза затянулась.

— Пойдёте на удобрение, — просто и непритязательно ответил голос. — Стебли кукурузы нанижут вас, как мотыльков и потом…

— Да ясно-ясно! — отозвалась Баба-Яга. — Скучно тебе, окаянному. Поиграться хочется…

— Дык это, может в картишки? Вон, у нас Эдгарт любит на фофаны играть! — встряла Чопля.

— Лучше всё же в интеллектуальные игрища, — прошелестело в ответ. — И да, мне скучно. Так развейте мою тоску, друзья-товарищи. Иначе я развею вас по полю, по полюшку…

— А если… — начала было Чопля, но в это время раздался Маринкин голос.

— Ой, а тут стена с кукурузой двигается!

Я оглянулся. Стена с торчащими «кольями» и в самом деле пришла в движение. Она медленно начала приближаться к нам, угрожая и в самом деле пронизать насквозь.

— Эй, я ещё слишком молода, чтобы быть добычей энтомолога! Эдгарт, сделай что-нибудь! — вскинулась Чопля.

— Могу попробовать срубить эти торчки, — пожал я плечами.

— Бесполезно. На месте старых вырастут новые. Лучше ответьте на загадку и пройдите в следующую комнатку, друзья мои, — прошелестел голос.

— Не так друзей встречают, — покачала головой Баба-Яга, а потом буркнула. — Что у тебя за загадка?

— Вот, возле дверей висит ключ. Он подходит к одной из дверей, но её номер вам нужно угадать. А загадка проста… Будете слушать?

— А у нас есть выбор? — почесал я голову.

— Выбор есть всегда. Можете сдаться и тогда смерть будет быстрой и безболезненной. Можете немного подождать и вскоре стена придет за вами…

— Давай свою загадку, засранец! — крикнула Баба-Яга. — Не трепи мои нервы понапрасну.

— Да? Вот и здорово! Тогда слушайте — за одной из дверей проход, а за другими такие же стены с торчащей кукурузой. И всего одна попытка! У вас есть шесть минут в запасе, как раз, чтобы три раза насладиться песенкой. Не знаю, откуда она взялась, но очень подходит по случаю. Ну как, готовы? Тогда слушайте. Сколько солнышек за тучкой? Сколько стержней в авторучке? Сколько у слона носов? Сколько на руке часов? Сколько ног у мухомора? И попыток у сапера? Знает и собой гордится, цифра эта…

Как только Полевик замолчал, так сразу же включилась страшная колыбельная. Голос девочки запел про того, кто ходит за окном и стучится в двери.

— Так чего тут думать-то? Понятно, что это единица! — крикнула Чопля и попыталась схватить ключ, чтобы открыть одну из дверей. — Вон, правая дверь та, что поведет нас к свободе.

Я успел перехватить его раньше.

— Эдгарт! Это же детская загадка! Тут и думать нечего! — крикнула она. — Вот сюда вот суй и…

— Нет, — покачал я головой. — Тут есть небольшая хитрость.

— Да какая же хитрость? Я же правильно ответила!

— Ответила ты правильно, но с чего решила, что именно правая будет под цифрой «один»? — ответил я.

— А… А как же? — нахмурилась она.

— Может быть и левая, — пожал я плечами. — Тут же нет нумерации! Одна попытка, вот что за ответ у нас!

— А между тем ведьмак прав, — покачала головой Баба-Яга.

— Я не хочу вас торопить, но между тем стена приближается! — проговорила Марина.

Я лишний раз взглянул на стену. Каждый початок поблескивал в свете заката, готовый пронзить любого, кто осмелится попасть на пути. Шажок за шажком стена приближалась, создавая гнетущее чувство неизбежной смерти.

— И чо, пля? Мы так и будем на неё пялиться?

— Нет, мы поступим иначе, — хмыкнул я в ответ. — Ты сказала, чтобы я спалил всё вокруг, но…

— Но мы тогда задохнемся и вообще! — кивнула Чопля. — И чо? Ты думаешь, что эта смерть лучше?

— Нет, я думаю иначе…

Пока мы болтали, девочка закончила один раз свою занудную песню и начала по новой.

— Ну что же, не тяни, ведьмак. Показывай, что у тебя припасено! — скомандовала Баба-Яга.

Я добавил живицы в ладонь и зажег небольшой костерок.

— Ты всё-таки хочешь, чтобы мы задохнулись? Эй, я лучше вон в ту дверь ключ вставлю! — заявила Чопля.

Я молча поднес руку с горящим огоньком к замочной скважине той двери, которую показала Чопля. Огонёк не шелохнулся. Он продолжил гореть точно также, как и горел.

— И что? — спросила Чопля. — Тут не огонёк нужен, а ключ. Хрена ли ты скважину освещаешь.

— Иногда лучше помолчать, — крякнула в ответ Марина. — Не мешай Эдгарту.

— Да? Если бы я всегда молчала, то давно сдохли бы! — отрезала Чопля. — Ведь только благодаря мне мы смогли одолеть Кощея в Сумеречном мире! Только благодаря мне смогли…

Я не слушал её. Пока пикси болтала, я поднёс огонь к левой двери. Огонёк тоже не шелохнулся. Тогда без особой надежды обратился к двери в центре и… Огонёк колыхнулся!

— Нам нужна эта дверь! — показал я на центральную.

На меня озадаченно посмотрели.

— Но, ведь в загадке сказано…

— В загадке сказано про одну дверь! Нумерации нет, так что дверь всего одна и это она, — отрезал я. — Видите, тут есть сквозняк. А за другими дверьми его нет, значит, выход только здесь.

— Ну, я продолжаю верить, что была права! — подняла нос Чопля. — И какой-то ветерок ничего не решает. Может, это Маринка перданула от испуга?

— Чего-о-о? Ты совсем берега перепутала? — возмутилась Марина. — Да ты… Да я…

— Ещё раз пернёшь? — невинно похлопала глазами Чопля.

В это время я повернул ключ в замочной скважине. Внутри щелкнуло и дверь подалась…

Удача!

Как я и ожидал, тут была такая же пещерка, образованная из стеблей кукурузы, как и предыдущая. Вот только сейчас в противоположном конце находились уже две двери, а возле них приосанились два чучела с топорами в руках. Да-да, самые настоящие чучела, какие ставят на поле для пугания ворон.

Однако, топоры у них выглядели настоящими. Да и шевелились чучела, как живые. Впрочем, они и были живыми! Да, вон как тыквами переглядывались между собой.

— Во как, тут полевые стриптизеры нарисовались? — хмыкнула Чопля. — Вон, как шевелятся в такт музыке! Эй, пацанчики, плачу каждому по червонцу, если нормально отработаете!

Чучела в ответ ничего не ответили. Они снова переглянулись, но промолчали. Похоже, что им запретили с нами разговаривать.

За спиной раздался глухой удар. Это одна из кукурузных стеблей соприкоснулась с другой стеной. У второй стены тоже оттопырились стебли с початками. Теперь они располагались на пару метров ближе, чем это было в предыдущей пещерке.

— Что же, вы с успехом прошли первый уровень. Дальше будет сложнее. Однако, у вас снова два выхода — дождаться стены с кольями, либо ответить на следующую загадку. Что вы выбираете? — прошелестел голос Полевика.

— Давай свою загадку, пыльца охреневшая! — подала голос Баба-Яга. — Уж если с первой справились, то со второй тоже справимся.

— Тогда слушайте условие… Есть две двери. За одной вас встретит смерть. Другая же — путь на свободу. Узнать о том, какая из дверей куда ведет, вы можете узнать у охранников, только учтите — один охранник говорит всегда правду, а другой всегда врет. И у вас есть возможность задать только один вопрос. На другие вопросы они отвечать не будут! Вот и решайте. А для настроения могу снова вам поставить веселую песню.

Снова заиграла «дили-дили-бом»…

Звуки этой песни, казалось, исходили из самых глубин мрака, проникая прямо в душу, словно ледяной ветер, пронизывающий до костей. Мелодия была настолько зловещей, что её невозможно было забыть, она накрывала нас, как тяжёлый плащ, из которого трудно выбраться. Каждый звук, каждое слово этой песни резало слух, словно нож по стеклу, оставляя после себя неприятное ощущение тревоги и страха.

— Так, ну и что у нас тут? — подлетела Чопля к охранникам. — Ага, два утырка из соломы. Бошки тыквенные, тела хреновые. Топоры настоящие — это плохо. Ведьмак, а солома хорошо горит?

— Хорошо, — кивнул я. — Но могу напомнить, что…

— Да-да, помню, мы тоже сгорим, задохнемся от дыма и прочее-прочее-прочее… — отмахнулась Чопля. — Ну что ты такой занудный порой?

— Порой именно моё занудство нас вытаскивает! — отрезал я. — Ладно, давайте думать. Загадка проста, но явно с подвохом.

— Ага, если один врёт, то ему ничего не стоит соврать, что за одной дверью нас ждет смерть, — ответила Марина.

— Ты прямо майор Очевидность, — фыркнула Чопля.

— Я хотя бы предполагаю, — покачала головой Марина. — Критиковать может любой дурак, и многие из них именно этим и занимаются!

— А что ты предполагаешь? Что один из них врёт? Так это озвучил Полевик. Тут и предположений строить не нужно. Надо спросить у того, кто из них говорит правду — где нужная дверь и всё! — подняла вверх палец Чопля.

Я только вздохнул.

— Чего ты вздыхаешь? Что не так-то опять? Почему вам всегда нужно сделать из простого сложное? Зачем из муравья дракона раздуваете? — начала трещать Чопля.

— Не заводись, подруженция! — проговорила Баба-Яга. — Ведьмак не зря вздыхает. Тут надо мозгами пораскинуть немного… вопрос-то всего один, а решить нужно сразу. Если ошибемся с выбором пугала, то можем ошибиться и с дверью!

— А если спросить как-то иначе? Надо задать такой вопрос, чтобы сразу стало ясно — на какую дверь покажут оба. И тогда нужно будет выбрать… Стоп! У меня есть идея! Нужно спросить у любого из пугал: «На какую дверь покажет другое пугало, если мы спросим его о двери на свободу?» — поднял я вверх палец.

— И что? И что? И что? — затараторила Чопля.

— А то, что если на данный вопрос ответит «честный», то он покажет на ту дверь, которую для нас выберет «лгун». Это будет дверь со смертью. А если ответит «лгун», то он обманет и покажет на другую дверь, а вовсе не на нужную. Ведь «честный» покажет на нужную дверь, а «лгун» постарается обмануть!

— Чего? — расширила глаза Чопля. — Это что за многоходовочка?

— Хм… в этом что-то есть! — сказала Баба-Яга. — Если спросить лжеца, то… а если честного, то… Что же, это может пройти!

— Да что может пройти-то? Это какая-то белиберда! — вскрикнула Чопля. — Вы можете нормально всё объяснить?

— Да, Эдгарт, ты прав! Может получиться! — улыбнулась Марина.

— Вы чего? Я же нормально спрашиваю! Вы какую-то хрень придумали и не хотите объяснять! — взвизгнула Чопля.

— Всё правильно, Эдгарт, можешь спрашивать! — проговорила Баба-Яга.

— Да вы меня вообще ни во что не ставите? Да? А я… А я… Тогда вот так вот! — Чопля подлетела к правому пугалу и спросила, показывая на левого. — Скажи, ты трахал его жену?

— Да, — глухо ответило правое пугало.

— Чопля! — в три глотки рявкнули мы. — Что же ты натворила!

— Чего? Ты трахал мою жену? Да вы в конец охренели? — повернулось к правому пугалу левое.

— Я… Я… Я… — замялось правое пугало.

— Вот так вот он и говорил! — подхватила Чопля. — Я-я, натюрлих, даст ист фантастиш! Прямо как в порнухе германской какой-то. Я бы ему за это втащила! Возможно, даже рогами…

— Чопля-а-а-а, — простонала Маринка. — Зачем?

Двое пугал стояли друг напротив друга. Их глаза, вырезанные в тыквах, сверлили противника. Торчащие соломенные пальцы сжимали новенькие топоры, которыми они грозились нанести смертельный удар. Их мешковатые тела, набитые соломой, колыхались на ветру, издавая тихий шелест, похожий на шепот предсмертной молитвы.

Первый пугающий удар раздался неожиданно. Топор одного из них со свистом прорезал воздух, направляясь прямо в тыкву противника. Однако тот успел уклониться, и лезвие лишь слегка зацепило его плечо, оставив длинный разрез на ветхой ткани. Солома посыпалась из прорехи, как пепел после пожара.

Второе пугало бросилось в атаку, размахивая своим оружием с такой силой, что прутья соломы трещали и ломались. Его топор врезался в бок первого, и тот пошатнулся, но удержался на ногах. Солома вылетела из раны также резво, как дым из трубы старого дома.

Они кружили вокруг друг друга, словно два хищника, готовые в любой момент нанести решающий удар.

Наконец, первое пугало сделало решительный выпад. Его топор с громким звуком вонзился в грудь второго, разрывая ткань и разбрасывая солому во все стороны. Противник упал на колени, его голова склонилась вперёд, а руки бессильно опустились вдоль тела.

Победитель стоял над поверженным врагом, тяжело дыша. Его тело тоже было изранено, но он всё ещё держался на ногах.

— Вот так вот будет с каждым, кто трахает мою жену! — рявкнул победитель.

— А как же мы узнаем, какая дверь правильная? — вздохнул я. — Чопля, ты совсем офигела?

— Так посмотри на правую — там высовывается рожа Кузьмы, — улыбнулась Чопля. — Или вы в самом деле думаете, что я всех подставлю?

Кузьма! Черт побери! Я про него совсем забыл, а эта хитрая мелочь взяла, да и разыграла нас. Развлекается, пикси!

— Кузьма, за тобой свобода? — спросил я ещё больше высунувшуюся бородатую рожу.

— Ага, — кивнул призрак. — А вы чего тут?

— Мы тут в загадки играем, — хмыкнул я в ответ и показал на рожу Кузьмы. — Эта дверь ведет к свободе!

— Но… Так не честно, — раздался голос Полевика.

— А что не так? — в ответ спросила Чопля. — Мы один вопрос задали, на дверь показали, так что всё правильно!

— Вы второй раз угадываете не так, как полагается! — крикнул Полевик.

— И что? Мы угадали! Мы сделали это верно! — воскликнула в ответ Баба-Яга. — А то, что полагается — только в твоей травяной башке! Давай, открывай и тогда всё будет нормально.

Дверь в самом деле открылась. Снова показалась пещера из стеблей кукурузы. Теперь была только одна дверь.

— А теперь, у меня осталась одна, но очень трудная загадка. И её нужно слушать внимательно! — послышался голос Полевика.

— Кузьма, что за той дверью? — спросил я.

— Мужчина в странной одежде, который размахивает руками, — ответил призрак.

— Больше ничего? Никакой пещеры?

— Нет, это последняя.

— Тогда и не хрен отгадывать, — пожал я плечами и метнул два огненных шара в сторону двери.

Она вспыхнула, загорелась. Я тут же добавил ледяную волну, снова огонь и воду. За несколько секунд термическая обработка сделала своё дело, открыв нам выход.

За проходом обнаружился зеленый, как новорожденный орк, мужчина. Если смотреть издали, то это мужчина средних лет с длинными волосами, в меховых одеждах. Но вот ближе… Он словно был соткан из травинок, которые переливались, переходили друг в друга, постоянно находясь в движении.

— Здорово, Полевичок! Вот и мы. Сейчас я тебе буду пендали отсчитывать! — выступила вперёд Баба-Яга, засучивая рукава. — А ну, стой! Куда побежал? Стой, я тебе сказала…

Глава 12

Надо ли кого-то убеждать в способности Бабы-Яги убедить кого угодно? Недаром ходили легенды о том, что как-то ей встретились мастера боевых искусств Китая, которые позволили себе непочтительное высказывание в сторону престарелой дамы… Они направлялись на международные соревнования, но им не посчастливилось нарваться на эту мадам.

Рассказы о непочтительном отношении были разными, но суть сводилась к одному — все мастера остались калеками в той или иной степени инвалидности. А Китай в этот год никто не смог представлять на соревнованиях.

Поэтому мы терпеливо уселись прямо посреди кукурузного поля и решили перекусить. То тут, тот там раздающиеся крики и звуки ударов ничем не смущали наш аппетит.

Спустя полчаса к нам присоединилась чуть запыхавшаяся Баба-Яга. Она поправила чуть выбившиеся из-под платка седые локоны и горделиво схватила краюху хлеба.

— Ну что, подруженция, наваляла тому прощелыге? — спросила Чопля. — Показала ему, где раки зимуют?

— А он сейчас сам всё расскажет. Эй, мышь полевая, иди сюда! — чуть повернула голову наша престарелая спутница.

Стебли кукурузы расступились в стороны. На нашу небольшую стоянку вышел тот самый мужичок, которого мы недавно имели счастье лицезреть. На этот раз вид у него был не важнецкий — одежда порвана, часть волос вырвана, а зубы капитально прорежены.

— Фего тебе, муфительница? — буркнул он в ответ.

— А ну-ка, скажи нам, плетеный, зачем ты эту хрень с загадками замутил? — спросила Баба-Яга. — Разве я тебе враг? А ещё убить нас хотел…

— Прости, я сам не знаю, фто на меня нашло, — покачал он головой. — Да и ты мне уже нормально за это наваляла…

— Я бы ещё добавила, — хмыкнула Чопля. — Завершила бы парикмахерские услуги, а также стоматологию в полной мере!

Полевик оглядел себя, провел ладонями. Прорехи в травяном теле затянулись, меховые накидки восстановились. Полевик откашлялся и сказал:

— В общем, я не знаю, что на меня нашло. Приношу свои извинения. Если могу чем-то помочь, то…

— Можешь, — кивнула Баба-Яга. — Мы направляемся к Лешему, но… сперва должны пройти Лес Теней и эльфа Эрландера. Ты можешь что-нибудь нам про него рассказать?

— А чего про него рассказывать? Высокомерный, мерзкий тип. Всегда нос поднят так, что ветки ёлок царапает. А ещё, он любит испытывать своих гостей…

— Как ты? — усмехнулся я в ответ.

— Я уже извинился! — буркнул в ответ Полевик.

— Ладно, что за испытания? — спросила Баба-Яга.

Полевик чуть пристукнул ногой, отчего земля вспучилась и образовала форму кресла, потом вальяжно уселся на сиденье. Он начал рассказ…

Спустя час задушевного разговора солнце село окончательно. На темнеющий небосклон горстью рассыпанного проса высыпались звёзды.

— Может, заночуете у меня? — спросил Полевик, взглянув на небо. — Время-то позднее, я бы вам не советовал соваться в это время в Лес Теней.

— Нам нужно продолжать путь, — проговорил я. — Как бы снова что на тебя «не нашло», отчего опять придется разгадывать загадки…

— Это да, ночью мне думается гораздо хуже, — хмыкнула Чопля. — Я ведь и ошибиться могу!

— Как будто ты раньше никогда не ошибалась, — усмехнулась Марина.

— Чо, пля? Ты на кого кукурузу выставила, секс-кукла для нищих? — тут же взъерепенилась Чопля. — Я тебе сейчас в пять секунд разъясню — кого и как бояться нужно!

— Я и так боюсь тебя сверхмеры. Боюсь, что лопнешь от злости, да и забрызгаешь, а я не люблю быть испачканной в дерьме! — парировала Маринка.

— Вы чего распищались, мыши-переростки? — хлопнула в ладоши Баба-Яга. — Или забыли, кто ваши жопы прикрывает?

Женщины вступили в свою обычную перепалку, а я взглянул на Полевика. Тот хмыкнул в ответ:

— И как ты с этим курятником справляешься?

— Приходится, — пожал я плечами. — Это мой крест и сбросить его пока что не получается.

Женщины тем временем встали друг напротив друга. Голоса начали набирать силу, угрожая достичь того уровня, когда барабанные перепонки лопнут окончательно.

— Нет, эти вопли на своём поле я слушать не намерен. До свидания, ведьмак. Удачи вам, — кивнул на прощание Полевик.

Я кивнул в ответ.

Полевик снова хлопнул в ладоши. Кукурузные стебли нагнулись друг к другу, согнувшись у самых корней. Они сложились в дорожное полотно шириной в пару метров. Полевик дружелюбно показал на эту дорожку.

Моя нога вступила на полотно. Я ощутил упругость и эластичность стеблей. Они не проминались, а держали мой вес.

— Ничего не бойся, ведьмак, — проговорил Полевик. — На тебя одна надежда…

— Я не подведу! — кивнул я в ответ и поставил вторую ногу на полотно.

В ту же секунду стебли пришли в движение. Они начали вращаться со скоростью пропеллера вертолета. Меня понесло вперёд с такой быстротой, что ветер засвистел в ушах. Я едва удержался на ногах, но всё-таки смог справиться и выправился.

Лес Теней начал приближаться, словно вырастал из-под земли. Я несся по полевой дорожке так, как будто летел по морским волнам на доске серфинга.

Спустя пять минут бешеного полета по кукурузному полотну, меня выбросило возле лесной черты.

Могучие деревья упирались кронами в звёздное небо. Корни переплетались в низу клубками питоном. Травы под деревьями не было, как и кустарников. Полевик сказал, что лес настолько сплелся кронами, что ни один солнечный луч не проходит сквозь листву и ветви, поэтому внизу нет какой-либо флоры. А вот насчет фауны…

Пока не появились мои помощницы, я быстро залез на ведьмачий сайт. Информация о Лесе Теней не будет лишней. Текст не мог не внушать опасений:

'Тропинки в Лесу Теней ведут неизвестно куда, и если вдруг захочется вернуться назад, то лучше запомнить, сколько раз ты повернул налево и сколько направо. Потому что здесь логика отдыхает, а интуиция берет отпуск. Вместо обычных зверушек, таких как зайцы и белки, встречаются существа, которых ни одна книга не смогла бы описать. Тут обитают тени — отголоски душ умерших, которые принимают весьма странные формы.

Вода в ручьях Леса Теней имеет свойство менять вкус каждые пять минут: сначала сладкая, потом кислая, затем горькая, а потом снова сладкая. Но пить её нельзя — иначе рискуешь превратиться в кого-нибудь странного, вроде говорящего гриба или танцующего камня.

Каждый камень в Лесу Теней рассказывает свою историю, если, конечно, ты знаешь, как его спросить. А спросишь неправильно — и он начнет петь серенаду на языке камней, от которой уши заложит на неделю'

Что же, весьма интересное место. Теперь осталось дождаться остальных и обсудить — что делать дальше?

— А-а-а-а! — донеслось издалека.

А вот и остальные. Чтобы не разбились, придется подхватывать своих помощниц на лету. Если я удержался, то не факт, что это смогут сделать другие.

Через несколько секунд в мои объятия влетела Маринка. Ну да, она первая, потому что её не жалко… Я прямо-таки услышал рассуждения двух «подруженций».

— Всё в порядке? — спросил я слегка раскрасневшуюся подопечную.

— Ага, всё нормально. Правда, пару раз падала, но стебли поднимали меня. Мне показалось, что один раз листья даже ощупали мою пятую точку, — улыбнулась Марина.

— Во как, даже листья соблазнила, — ухмыльнулся я в ответ.

— Ну а что? Полевик же тоже мужчина. Может быть не совсем нормальный, но мужчина же!

Словно в подтверждение сказанному зашумела кукуруза. Початки сталкивались между собой, как будто аплодируя Маринкиным словам. Она же помахала полю в ответ и послала воздушный поцелуй.

— А-а-а-а! — снова донеслось со стороны кукурузного полотна.

Теперь мне пришлось ловить Бабу-Ягу, а потом и отчаянно матерящуюся Чоплю. Все оказались в той или иной степени помятости. Ну да, не было у моих помощниц моей реакции, а также моего чувства равновесия и прочего… Хотя, мне почему-то показалось, что это Полевик специально подстраивал падение женщин, чтобы при помощи кукурузных листьев потрогать их за всякое.

Но я могу и ошибаться!

— Ладно-ладно, мышь полевая, — погрозила Баба-Яга кулачком кукурузному полю. — Мы с тобой ещё встретимся. Мы с тобой ещё обсудим пару интимных вопросов!

На этот раз со стороны поля не раздалось никаких «аплодисментов». Лишь угрюмо прошелестел ветер между стеблями. «Полотно» медленно распрямлялось, вскоре и следа от нашей бегущей дорожки не осталось. Мы оказались на черте между лесом и полем.

И если поле уже было пройдено, то вот лес внушал некоторые опасения. По своему ведьмачьему опыту знаю, что самые страшные чудовища обычно таятся внутри… А нам мало того, что нужно было проникнуть внутрь, так ещё и поболтать с хозяином леса, который держал зуб на Бабу-Ягу.

— Ну что, какие мысли есть по поводу посещения этого веселого места? — спросил я помощниц, кивая на Лес Теней.

— А что? Какие могут быть мысли? Действуем как обычно: заходим, кладем всех мордой в корни, заставляем извиняться и благодарить, потом забираем черенок и довольные валим, — пожала плечиками Чопля.

— А если не отдадут?

— Так куда они денутся? Заставим! — хмыкнула Чопля в ответ.

— Нет, ребятишки, тут так просто не получится. Тут нахрапом не возьмёшь. В Лес Теней даже птицы лишний раз боятся залетать, не то что звери или гады ползучие. Тут без заклинаний и заговоров делать нечего, — покачала головой Баба-Яга.

— И что? У нас нет таких заклинаний? — тут же вскинулась Чопля. — Да у Эдгарта их хоть жопой жуй! Эдгарт, давай-ка, колдани слегка, да и пойдём. До завтрака, думаю, обернемся!

Я только покачал головой. Чопля излишне преувеличивает мои способности. Порой это не доводит до добра. Взять хоть тот случай, когда она в Вязьме при всём честном народе пообещала, что ведьмак запросто отобьёт рога местному минотавру. Да, рога-то я отшиб, но… В общем, надо будет заклинание Немоты выучить у Бабы-Яги. Оно весьма и весьма мне пригодится.

— У тебя есть заговоры? — спросил я самую престарелую спутницу.

— Ну а как же? По молодости я захаживала в этот лесок. Кто же знал тогда, что мой невинный флирт обернется Лешей влюблённостью? И что он такой обидчивый — я тоже не знала!

— Так чего же мы ждём? — тут же встряла Чопля. — Давай, подруженция, валяй, заговаривай. А то я что-то начала уставать от этого путешествия.

— В общем так, предупреждаю сразу: Лес Теней не просто так назвали. Тут обитают тени, страхи, кошмары, даже ужасы. Но они остаются тенями до тех пор, пока вы их не боитесь. Как только начинаете пугаться, так сразу же тени обретают плоть. И вполне себе возможно, что могут кинуться на вас. Нужно постоянно помнить, что это всего лишь тени. Что всё страшное происходит только в вашей голове! — наставительным тоном произнесла Баба-Яга.

— А как не пугаться-то? Как удержаться от страха? Я хоть ничего не боюсь, но вот Маринка… Она же обделается, а нам нюхать, — не удержалась от подколки Чопля.

— Да я…

— Марин, это она от страха хорохорится! — остановил я чуть ли не начавшийся новый скандал. — Будь разумнее!

— Вот-вот, нам надо быть разумнее! — поддержала Баба-Яга. — Посраться мы можем и потом, сейчас слушайте внимательно. На мгновение замрите, почувствуйте силу внутри вас. Пусть ваш разум очистится, мысли станут яснее стекла. Руки вытяните вперёд, ладони разверните к небу, чтобы энергия Земли поднялась, объединившись с вами в борьбе. Теперь произнесите эти слова, вложив всю веру: «Светлые силы, ко мне придите! Защитите меня от зла, что рядом бродит. Отразите тени, что пытаются навредить, верните покой и гармонию в мою душу».

Мы послушно проделали всё, что сказала Баба-Яга. Она же продолжила:

— Закройте глаза, представьте яркий свет, исходящий из вашего сердца. Он распространяется вокруг, освещая путь и прогоняя страх. Почувствуйте тепло, как оно наполняет ваше тело. Как защищает вас от любого зла, что пытается приблизиться. Когда откроете глаза, знайте: защита уже действует. Вы теперь защищены от всех злых теней, что хотели вам навредить. Пусть этот свет будет вашим щитом, вашей надеждой и опорой. Пусть зло отступит, уступив место миру и спокойствию. Да будет так — слово моё твердо и верно!

— Да будет так, — зачем-то эхом повторили мы.

— Ну, что? Пойдём, друзья? Покажем эльфу, что нам всё ни почём?

— Да!!! — подняли мы вверх сжатые кулаки, а после шагнули под тень древнего леса.

Глава 13

При прогулке по Лесу Теней меня не отпускало ощущение незримого наблюдателя. Такое возникает в метро, либо на людном вокзале или в аэропорту, где сотни камер фиксируют твоё состояние. Или же в темной пещере упырей, где хозяева помещения скрывались в темноте до поры, до времени, чтобы потом радостным рыком приветствовать незваного гостя.

Я сотворил небольшой огненный шар. Заставил его лететь перед нашей группой. Пусть освещения немного, но хотя бы в вековой ствол не врежемся, да и корни под ногами тоже заставляли всматриваться порой, чтобы не пропахать носом лежалый перегной.

То справа, то слева проплывали небольшие сгустки темных облачков. Тени, будь они неладны… Вроде бы пока безобидные, но кто может предугадать — как дальше дело обернется?

Одна из теней рискнула пересечь круг света и прошла так близко, что всколыхнула чёлку на голове Марины. Та тут же ойкнула от неожиданности.

— Бр-р-р, у меня прямо мороз по коже, — поёжилась Маринка, прижимаясь ко мне поближе.

— Эдгарт, может пристрелим её, чтобы не мучилась? А то чего она мёрзнет, бедолага? — тут же съязвила Чопля.

— Не надо ругаться! — обернулась Баба-Яга. — Тени напитываются вашими эмоциями. Они могут стать реальными!

— Кто? Тени? Да откуда они тут возьмутся, ночь же на дворе! — хмыкнула Чопля.

И тут перед нами снова пролетело нечто прозрачное, едва уловимое, как будто паутинку сорвало порывом ветра с куста ежевики. Однако, от этого прозрачного предмета повеяло таким холодом, что невольно на кожу высыпали мурашки.

— Это кто? — воскликнула Чопля. — Эдгарт, прогони эту хрень, она мне не нравится!

— Ты мне тоже-е-е не по кайфу-у-у, — прошептал в ответ стелящийся голос. — Валите-е-е из моего леса-а-а.

— Из чьего леса? Ты чо, Леший, что ли? — тут же вздернула ухо Чопля.

— Неважно-о-о, это мой лес и я тут живу-у-у.

— А это наш воздух и мы им дышим! Так что не смей летать по нему и портить по-разному! — угрюмо буркнула Чопля.

Пикси хлебом не корми — дай только с кем-нибудь поругаться. Мне же этого не нужно было, тем более, что дружеская атмосфера может принести свои дивиденды. Поэтому с местными обитателями лучше всего сразу не вступать в конфронтацию. Тем более, что нет ничего хуже, чем драться с тенями — устанешь, намашешься вхолостую, а потом они проявятся и накостыляют по первое число.

— Вы простите мою служанку нерадивую! — пришлось брать разговор в свои руки. — Она не со зла так, а только из-за дурного обращения Полевика. Нервы, понимаете ли, не выдерживают!

— Чо, пля? Да у меня нервы тверже алмаза! Корабельные канаты рвутся, а мои нервы даже не дрогнут! — тут же возразила Чопля. — Эдгарт, и вообще, я не поняла — ты на чьей стороне? На доброй стороне верной спутницы, с которой прошли огонь и воду, или на хреновой сторонке непонятного и злобного шептуна?

— Да тише ты! — фыркнула Баба-Яга. — Беду же накличешь своими высказываниями!

— Какую беду? От летучего пука? Да я тоже так могу летать и всем угрожать исподтишка! Ишь ты, какой-то тени испугались! Да она… ой, чо это такое?

Огонь горящего шара выхватил из темноты человекоподобную фигуру. Пока ещё размывчатую, но постепенно становившуюся плотнее. Судя по громоздкости тень формировалась в подобие тролля. Причем тролля пещерного, не самого милого и общительного из своих собратьев.

— Ну что, будешь ещё трепаться, подруженция? — насмешливо поинтересовалась Баба-Яга. — Или окончательную форму придашь этому миленку?

— Это что? Это он из-за меня, что ли, такой вымахал? Да я же так… я же шутя! — заморгала Чопля.

— Проваливайте-е-е из моего леса! — уже увереннее сказала тень.

— Многоуважаемое нечто, мы пришли с миром, — проговорил я. — Мы не хотим войны, а тем более разрухи. Мы уважаем этот Лес и его обитателей.

— Но при случае и накостылять можем! — тут же встряла Чопля.

— Что-о-о? Накостылять? Да я вам руки-ноги поотрываю и поменяю их местами! — голос тени перестал шептать.

Теперь это был уже бас, какой можно услышать от здоровеннного монстра. Да, пока ещё тень чуть колыхалась по краям, но габариты у неё уже были в три раза больше моих.

Ещё было заметно, что со спины к этой тени примыкают другие. Она уплотняется, становится осязаемой…

— Не надо нам руки отрывать, а ноги тем более не надо, — покачала головой Баба-Яга. — Вот язык бы одной болтушке оторвать следует, вместе с крыльями…

— Чо, пля? Опять я виновата? Опять меня крайней хотите выставить? И за что же мне всё это? За то, что добром и лаской всех привечала? Что всем кланялась в ножки, да носки на привале стирала? За то, что ради мира во всём мире груди своей не пожалею? Вот так вот, да? Вот вы какие, да? — со слезой в голосе завопила Чопля.

Она начала делать круги над нами, словно наклевавшийся семечек голубь над головой любимого памятника.

— Тень на неё реагирует! Её эмоциями питается, — сказала тихо Баба-Яга. — Чую, что хорошим это не закончится.

— Дорогая моя, не будешь ли ты любезна спуститься и успокоиться? — улыбнулся я как можно более миролюбиво, одним краем глаза следя за Чоплей, а вторым за растущим в объемах противником.

— Я спокойна, я совершенно спокойна! — проворчала в ответ Чопля и попыталась бросить в меня шишкой.

Я легко отбил её в сторону и… Она отлетела, ударившись о плоть возникающего пещерного тролля. А вот это уже плохо. Проявляющаяся фигура не предвещала ничего хорошего…

— Похоже, мои заклинания на пикси не действуют, — вздохнула Баба-Яга. — Эх, знать бы раньше — придушили бы её по-тихому, да и закопали под кустиком…

— Меня? Душить? А вот шиш с маслом не хотите? — Чопля продемонстрировала своё неприятие наших мыслей.

— Я предлагал вам проваливать из моего леса? — раздался утробный рык со стороны почти сформированного монстра. — Теперь пеняйте на себя!

Пещерный тролль возвышался над нами, словно живая гора, сотканная из грубых камней и вековой грязи. Его массивное тело покрыто толстым слоем мха и лишайников, словно природа сама решила укрыть этого здоровенного амбала в зелёный плащ. Голова тролля напоминала огромный валун, грубо обтёсанный учеником камнетеса, а глаза, глубоко посаженные под нависшими бровями, светились тусклым красным огнём, словно догорающие в пепле костра угли.

Его ручищи походили на корни древних деревьев, толстые и узловатые, заканчивающиеся когтистыми пальцами, способными легко раздавить камень. Ноги тролля казались массивными колоннами, крепко стоящими на земле. Из пасти, полной острых клыков, вырывалось тяжёлое дыхание, наполненное запахом сырости и гнили.

Шевеление его мускулов сопровождалось скрипом человеческих костей и хрустом каменных пород. Каждое движение этого великана вызывало дрожь земли под ногами, заставляя нас ощущать свою ничтожность перед лицом столь древней силы.

Пещерный тролль был воплощением первобытной мощи природы, дикий и непокорённый, готовый защитить свои владения от любого, кто осмелится нарушить покой его лесного царства. В лапище проявилась огроменная палица.

— Может не надо, а? — на всякий случай спросил я.

Ночью Моргана вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. Писатель Калинин любовался огненными всполохами, проходящими по ткани, и поглаживал лежащего рядом Кешку. Кот мурчал от удовольствия, не обращая никакого внимания на голую человеческую самку. Обнаженная ведьма даже и не думала укутываться в пушистый халат, предпочитая поблескивать мелкими капельками влаги на шелковистой коже.

Писатель посмотрел на неё ещё раз и усмехнулся:

— А почему не пользуешься волшебством? Можно же щелкнуть пальцами и в момент высушить волосы?

— Ну да, тратить живицу на такую мелочь? К тому же, тут гораздо тоньше надо настраиваться, чем просто метнуть огненный шар или устроить землетрясение. Достаточно чуть большей температуры и волосы сгорят. Легче так, по старинке, — улыбнулась Моргана.

В этот момент пискнул телефон. Она посмотрела на пришедшее сообщение, нахмурилась:

— Вот как? Наши друзья уже в Лесу Теней? Быстро же они добрались туда.

— Торопятся, — пожал плечами писатель.

— Да? Торопятся… А есть что-то такое, что можно им запустить в лес? Ну, чтобы жизнь раем не казалась? — похлопала ресницами Моргана.

— Что-то такое про лес? — задумался писатель и подтянул к себе ноутбук. Спустя пару минут он проговорил. — Вот, кое-что у меня есть. Думаю, что им понравится. Вот смотри.

Моргана грациозно потянулась и легла рядом с писателем. Её глаза побежали по тексту:

'Мы шли по солнечному бамбуковому лесу больше получаса, когда Такаюки наступил на упавший бамбуковый ствол, поскользнулся, потерял равновесие и растянулся на листве. Упавшие листья взметнулись вверх и… повисли в воздухе.

Они не падали, а висели, как будто их кто-то повесил на невидимые веревочки. Этакие лезвия кунаев, застывшие в прозрачном киселе. Я коснулся одного листа. Тот отпрянул. К нему подскочили другие листья, как будто кинулись на защиту собрата. Они закружились в вихре, в который затягивало всё больше и больше других листьев.

Вскоре вихрь стал размером с человеческий рост. Потом он увеличился в два раза. Вихрь затягивал в себя уже не только листья, но ещё и ветки. Похоже, что-то внутри вертящегося хоровода формировалось. И это что-то вряд ли было хорошим.

В один момент вихрь остановился, редкие листья опали, явив нашим взорам существо на двух ногах, сплошь состоящее из веток, бамбуковых стволов и веток. Оно было похоже на человека, которого обваляли в меду и сахарном сиропе, а потом пропустили через густой листопад.

Нурарихён — пронеслось у меня в голове. Правда, мне говорили про тыквоголового старичка, а тут какая-то хрень вроде лешего.

— Ого, — только и смог произнести сэнсэй, когда увидел необычного гостя.

Судя по нахмуренным зеленым веточкам, которые колыхались вместо бровей, — волшебный незнакомец был недоволен нашим присутствием в лесу Миллиона Лезвий.

— Что ты за существо? — спросил я. — Прости, если потревожили твой покой и навлекли на себя твой гнев.

А что мне оставалось делать?

Если я сразу кинусь в бой, то что я буду бить? Кучу палок, веток и листьев?

Нет, надо сначала показать свою дружелюбность, попробовать решить всё миром, а уже если не получится, то уже можно попробовать и накостылять неизвестному монстру. Может он вовсе и не Нурарихён?

— Почему вы идете сквозь мой лес? — проскрипело существо.

Голос его был похож на тот самый скрип, когда две ветки трутся друг о друга, сдирая кору и заставляя поеживаться от мерзкого звука. Из пасти торчали обрубки ветвей, похожие на клыки. А вот вместо глаз сквозь листву пробились два огонька. Они не поджигали листву, но горели ярким синим пламенем.

— Мы идем к Нурарихёну, — ответил сэнсэй за всех. — Просим прощения, если потревожили ваш покой, неизвестный воин.

— Я защитник леса Миллиона Лезвий, — снова проскрипело несуразное сборище веток и листьев. — Я защищаю это место и воюю с теми, кто смеет оскорбить его.

— Мы простые путники. В наших намерениях не было оскорблять это место, и мы шли только с единственной целью. Мы не хотели тревожить чей-либо покой и задевать кого-либо. Повторюсь — мы мирные путники. Идем к Нурарихёну в гости.

— Мне нравятся твои учтивые речи. Ты хорошо говоришь, — кивнуло существо.

Как говорил один мудрец: «Лучший бой тот, который не состоялся». Сэнсэй сейчас всеми силами стремился провести как раз такой бой. Но это он стремился… у Такаюки на этот счет были другие идеи.

— Убирайся прочь, бамбуковая палка, мы тут пройдем и всё! — грозным голосом крикнул Такаюки. — Если ты будешь нам угрожать, то мы разберем тебя по листику и развеем по ветру!

Я мысленно простонал. Вот и надо было ему именно сейчас показывать свою храбрость?

Глаза бамбукового воина вспыхнули и увеличились в размерах. Сам он тоже стал в полтора раза больше. Существо подняло руку, с земли взметнулись очередные листья, закружились над странной ладонью и застыли. В руке защитника леса Миллиона Лезвий появился здоровенный меч, сотканный из бамбуковых листьев.

— Не слушай нашего спутника, он просто испугался твоего могущества. На самом же деле мы вовсе не хотели никому причинять вреда! — я попытался было сгладить впечатление, но…

— Кто испугался? Такаюки из рода Ногути никого не боится! А уж тем более какого-то ёкая из дерьма и палок!

— Я буду вынужден вас убить за такие оскорбительные речи! — проскрипел бамбуковый воин. — Тебя, учтивый говорун, я убью последним…

Что же, пришлось поднимать Земляной Меч к плечу. Как бы ни хотелось мне всё решить миром, но, видимо, сегодня не мой день.

— Отойдите на десяток шагов и не подходите, чтобы не произошло, — процедил я сквозь зубы, обращаясь к своим попутчикам.

Норобу тут же отскочил подальше. Ногути пришлось повторять дважды. Ну да, им остается только оставаться позади, чтобы не мешаться под ногами. Я повернулся к бамбуковому воину.

— Я могу убить тебя последним, учтивый говорун! — напомнил воин.

— Я не могу умереть последним. Ведь я отвечаю за тех, с кем иду рядом. Они мои друзья. Да, они порой совершают ошибки, но от этого я не могу их меньше уважать, — ответил я, сжимая покрепче рукоять Земляного Меча.

— Благородно, но глупо, — кивнул противник. — Что же, тогда ты умрешь первым. А они пусть подождут…

Позади раздался вскрик Такаюки. Я резко обернулся и охнул. Теперь мои друзья уже не прятались за стволами — они были притиснуты к деревьям черной шевелящейся массой. Жучки, которые скрывались под корой, выплеснулись наружу, сковали руки и ноги друзей, не боясь тепла человеческого тела. Мои друзья оказались в плену и не могли выбраться на свободу, хотя и очень пытались.

Сэнсэй даже не мог сделать какое-либо оммёдо, так как его руки оказались притиснуты к бамбуковому стволу.

— Ну чего ты ждешь? Нападай! — крикнул сэнсэй.

В этот момент воин нанес свой первый удар. Я подставил Земляной Меч и охнул, едва не выпустив оружие из рук. У меня моментально заныли запястья, а мизинец на правой руке и вовсе онемел.

Блин, да если бы не костюм, то запросто бы заработал вывих!

Зато огромный меч из листьев воткнулся в землю и вошел едва ли не по рукоять. Воин без труда выдернул его обратно. Его горящие гневом глаза стали чуть меньше в объеме.

— Хм… Ты не умер, — констатировал он.

— Да я только разминаюсь, — дернул я головой вправо-влево.

— Тогда вот так!

На этот раз меч пронесся над землей. Я подпрыгнул в воздух и приземлился уже на здоровенной руке. Земляной Меч разрезал воздух и воткнулся в грудь защитника леса Миллиона Лезвий…

Меч прошел так легко, что я едва не нырнул следом. Вот я совсем не ожидал, что этот бамбуковый воин под моим ударом растянет в стороны листву и ветки. Едва успел отдернуть меч, чтобы хитрец не сомкнул ветви обратно. Зато от удара свободной ручищи меня снесло, и я отлетел на добрых двадцать шагов.

По ребрам как будто пробили тараном для ворот. Конечно, костюм принял на себя основную массу удара, но всё-таки кое-что отдалось и мне.

— Господин Изаму! Помогите нам! — крикнул Ногути.

— Я… я немного занят, — выдохнул я, когда смог снова нормально дышать.

Бамбуковый воин неспешно двинулся ко мне, поднимая грозный меч. И в этот раз Земляной Меч смог отбить удар. Зато я не успел блокировать тычок бамбуковой ноги.

Меня отбросило назад и приложило спиной о пару стволов. Я уже в полете успел попрощаться с жизнью, с этим светом и даже кинуть прощальный взгляд на Норобу. Воздуха в легких не хватало после первого удара, а после этого не должно остаться и позвонков.

К счастью, в этот момент включились дополнительные функции костюма. Меня шарахнуло о толстый бамбук, но я не ощутил силы удара. Упал я уже на корточки. Вскочил и тут же бросился к воину. Одним неимоверным прыжком я преодолел разделяющее нас расстояние, подняв над головой Земляной Меч. Боевой дух выплеснулся из груди и перешел в движение рук…

Хрясссссссь!

С таким звуком Земляной Меч прошел через голову бамбукового воина, через его тело и даже чуть-чуть через правую ногу. Рубанул от души — боевой дух плюс возможности костюма сотворили невероятно мощный удар.

Глаза-огоньки потухли.

Воин-защитник немного постоял, словно удивленный таким непочтительным обращением с собственной персоной, а потом развалился на две равные половинки. Это было красиво. Сначала посыпались листья и ветки с головы, потом распалось туловище. В конце уже рухнули на землю столбы-ноги. Мне это напомнило разлетевшийся шалаш под напором урагана — рррраз и на месте бывшего укрытия остались только палки и листва.

— Вот вроде бы и всё, — проговорил я, вытирая пот со лба.

— Разве? — раздался скрипучий голос. — А мне кажется, что всё только начинается.

Огоньки зажглись на прежнем месте, а ветки с листьями снова взметнулись, приобретая форму воина-защитника.

Через несколько мгновений бамбуковый воин стоял на прежнем месте, всё такой же несуразный и грозный. В вытянутой руке темнел меч из листьев.

— Да как же тебя тогда победить-то? — выдохнул я.

— Изаму, а ты сожги его! — крикнул Норобу.

— Нет, огня не надо. Так можно лес поджечь, а я его охраняю, — скрипнул бамбуковый воин. — Уже три сотни лет я его стерегу… И всегда побеждаю врагов!'

Глава 14

— Вы умрёте!!! — утробно взревел тролль, занося дубину над головой.

— Обязательно! — выкрикнула Баба-Яга. — Однако, хотелось бы это сделать попозже! Поэтому пропусти нас, дорогой Эрландер и мы вскоре покинем Лес Теней!

— Чо, пля? Эрландер? Ты же говорила, что он эльф? — непонимающе уставилась на неё Чопля.

— Ну, вот такой вот эльф, — пожала плечами Баба-Яга. — Я в его семейные отношения не лезу!

— Я могу принимать любые формы! — рыкнул тролль. — Мне всё подвластно в моём Лесу!

— Даже комариком можешь стать? — тут же поинтересовался я и буркнул, глядя на нахмуренную Бабу-Ягу. — А что? Комарика легче ушатать, чем вот эту образину.

— Это да, с комариком бы и я справилась! — хихикнула Чопля. — Эй, Эрландер, можешь стать тараканом, чтобы мы тебя раздавили?

— Нашли дурачка, — рявкнул тролль в ответ. — Я слышал историю про то, как один проходимец по кличке Кот смог уболтать Людоеда стать мышкой. Потом сожрал глупого хозяина замка вместе с хвостом и ушами. Ещё сапогами хвастался, мол, они у него самые крутые. Да-да, я слышал про этих двух аферистов. Второй вроде был сыном мельника и только рожей торговал, ухватив принцессу за живое.

— А может, вопросы какие позадаешь? Загадки разные или ребусы? — с надеждой спросил я. — Мы быстренько ответим, а потом пойдём себе подобру-поздорову.

— Ага. Я слышал, как вы обули Полевика. Кукурузник уже успел мне пожаловаться, — осклабился тролль. — Нет, вас ждет только смерть!

Эх, а умирать-то как раз и не хотелось. Надо же, столько прошли и вот на тебе…

— Девка, попробуй, очаруй его, — шикнула тем временем Баба-Яга.

— Чего? Только троллей мне ещё не приходилось очаровывать, — буркнула в ответ Маринка.

— Да это же ради дела нужно!

— Чего вы там бормочите? Какую-то пакость затеваете? — рыкнул тролль, он же эльф, он же подручный Лешего. — Против меня ничего не сработает! Вы не пройдёте и точка!

Словно в подтверждение этих слов его палица ударила по земле. Почва под ногами ощутимо дрогнула. С верхушек деревьев посыпался небольшой листопад.

— Девка, мы не пройдём и точка, — вздохнула Баба-Яга. — Если ты не попытаешься, то всё окажется напрасно! Ведьмак вряд ли справится с этим амбалом!

— Но я…

— Ты и не на такое способна! — так же тихо прошептала Чопля. — Марин, уж в чём тебе не откажешь, так это в искусстве охмурять мужиков. Вон как Эдгартом вертишь, он даже не догадывается!

— Чего? — возмутился я. — Кто это кого ещё вертит! И вообще, не надо Марине туда идти. Если что, я и сам…

— Ну что, мы будем биться или сразу бошки сложите? — поинтересовался заскучавший тролль.

Я был не в восторге от идеи, которую пыталась протолкнуть Баба-Яга. Что-то внутри меня свербело и царапало. Да, я понимал, что Маринку долго возле себя не удержать, но…

— Эдгарт, я попробую, — Марина улыбнулась и шагнула навстречу троллю.

Я узнал этот шаг. Плавный и грациозный, словно она перетекла из одного состояния в другое. И только что была женщиной, а сейчас… Сейчас она стала суккубом — грозой мужских сердец.

— Маринка, — сдавленно вырвалось из груди.

Она сделала ещё шаг по направлению к троллю. Движение было воплощением страсти и соблазна. Даже в этой ситуации я ощутил, как кровь начинает играть внутри. Её длинные чёрные волосы, словно водопад, струились по плечам, а алые губы манили обещанием запретных удовольствий.

— Чего это? Ты драться будешь? Первой вышла? — прорычал тролль.

— Зачем нам драться? Ведь этот мир создан не для войны, а для любви, Эрландер, — чарующим голосом прожурчала Маринка.

Суккуб медленно двигалась вперёд, её шаги были легки и грациозны, как танец соблазнения. Её посверкивающие в темноте глаза излучали гипнотизирующую силу, способную покорить любое сердце.

Тролль дрогнул. Его массивное тело, покрытое грубой кожей, казалось неподвижным, но я видел, как дернулся кадык от глотательного движения.

Маринка подошла ближе, и её аромат, подобный смеси роз и мускуса, начал окутывать тролля, пробуждая в нём желание. Он даже прикрыл палицей пах, словно чего-то засмущался.

— Действует. Нет, ты смотри, действует, — прошептала Баба-Яга.

— Я не могу вас пропустить, — уже не так уверенно проговорил тролль.

— А мы и не хотим проходить, — Маринка качнула головой, отчего волна густых волос колыхнулась, заставляя сердце замереть. — Я хочу только узнать — ищешь ли ты покой, милый эльф?

Милый? Эльф?

Да эту страхуёбину как угодно можно было назвать, но только не эльфом! Монстр, чудовище, урод!

А может, это у меня от ревности такие мысли возникают?

Ну да, скорее всего. И это у меня — покорителя женских сердец, циника и прожженого сластолюбца? Да я, да я… Я вынужден стоять и наблюдать за тем, как моя помощница подошла к этому мерзкому на вид типу, и коснулась шишковатой руки.

— Да, — глухо проручал тролль, глядя на Маринку маленькими глазками. — Этот мир очень жесток, а я так устал от вечной борьбы.

— Так… — я осекся, когда пятка Бабы-Яги ударила меня по подъёму ноги.

— Заткнись, — беззвучно проговорила старая карга.

Тролль зыркнул в мою сторону, показал желтые клыки. Маринка даже не оглянулась. Она провела пальцами по сероватой коже. Под её прикосновениями кожа начала распадаться, опадая лоскутами пепла. Вместо шишковатой серой кожи, похожей на каменную дробь, проявлялась вполне человеческая кожа. Или эльфийская, если так будет угодно.

— Я слышал о таких, как ты… Говорят, ваша любовь опасна и может привести к гибели, — проговорил тролль уже более миролюбиво.

— Опасность всегда привлекала сильных духом. Разве ты боишься испытать что-то новое? Или ты предпочтешь провести остаток дней в унынии Теней и смертной скуке? — мягко улыбнулась Маринка.

Блин, даже я повелся на её речи. Почувствовал, как застучало сердце, как оно начало бухать от вида Маринки рядом с этим монстром.

Монстром ли? Я видел, что слова суккуба и её прикосновения просто разоружают тролля. Почти вся рука чудовища превратилась в человеческую. Или эльфийскую, если так будет удобно.

— Нет, остаток своих дней я мечтаю провести совсем по-другому, — проговорил Эрландер. — Но что ты предлагаешь?

— Просто доверься мне. Закрой глаза и позволь насладиться моментом. Я покажу тебе такие ощущения, о которых ты даже не мечтал, — в голосе Маринки возникло такое знакомое придыхание.

Она коснулась груди тролля. С мощной пластины посыпались очередные хлопья пепла. Тролль глубоко вздохнул и прорычал:

— Но что ты можешь показать?

Маринка привстала на носочки, обвила руками мощную шею пригнувшегося монстра и проворковала:

— Держись крепко, великан… Мы отправимся в такое путешествие, откуда нет возврата.

Хлопья не просто начали опадать, они закружились вокруг них теневой россыпью. Постепенно парочка пропадала из виду, закрываемая танцующим пеплом.

Черт побери, этого не должно было случиться!

— Веди меня, чаровница, — уже не грубый голос прозвучал из пелены. — Я готов отправиться в незабываемые дали…

Какие на хрен дали? Они вообще охренели?

На моих плечах повисли Баба-Яга и Чопля. В два уха жарко задышали:

— Не лезь, ведьмак!

— Не надо, Эдгарт!

— Да отвалите вы от меня! — прорычал я, стараясь вырваться и в то же время не зашибить своих подопечных. — Они же там… Они же…

— Да, мой сильный… Я поведу тебя туда, где твоя душа обретёт истинное удовлетворение, — послышалось из густой пелены.

— А ну отвали от неё, хрен моржовый! — я всё-таки вырвался и подскочил к крутящемуся пепловому кокону. — Отвали, я сказал!

Стоило мне только коснуться пелены, как она тут же разлетелась в стороны испуганными мотыльками.

Передо мной предстали в объятиях полуобнаженная Маринка и почти обнаженный эльф. Только тазобедренная повязка целомудренно скрывала его причандалы. Светловолосый эльф был приятной наружности, можно было бы даже сказать что несколько слащавый, но… В моих глазах он был страшнее тролля.

— Отвали от неё, недоумок! — рявкнул я, зажигая на ладони огненный шар.

— Ой дура-а-ак, — послышался позади голос Чопли.

Эльф тут же закрыл своим телом Маринку, словно я собирался на неё нападать, и ухмыльнулся:

— Всё ещё хочешь подраться, ведьмак?

— Разберемся по нормальному, эльфяра! — буркнул я и добавил. — Марин, отойди в сторону, чтобы прическу не помять… И прикройся чем-нибудь!

— Раньше тебя это не смущало, — хмыкнула она в ответ.

Тем не менее, она вышла из-за спины эльфа, чуть улыбнувшись ему. Эрландер в ответ подмигнул суккубу:

— Чуть позже продолжим…

— Я буду ждать продолжения, — ответила Маринка, отходя в сторону.

— Да хрен с два вы чего продолжите! — рявкнул я, швыряя вперёд огненные снаряды.

Горящие полосы прорезали ночной воздух и рассыпались искрами по выросшим из земли переплетенным корням. Они выскочили во мгновение ока, принимая на себя основной удар. Вспышка осветила прилегающий лес. Мне на миг показалось, что за нами наблюдают сотни туманных фигур…

Сквозь переплетение корней я заметил улыбающуюся рожу эльфа. Он даже подмигнул мне в ответ.

Сука! Да он издевается!

— Спрячьтесь! — гаркнул я за спину.

— И пропустить всё веселье? Ага, ищи дураков! — раздался голос Чопли.

И эта туда же… Тут вообще — кто-нибудь меня уважает?

— Ну что, это всё, на что ты способен? — насмешливо выкрикнул эльф.

Похоже, что никто.

Я разозлился, выплеснул в руки и ноги долю живицы. Взмыл высоко в небо, оттолкнулся от пары деревьев и ринулся вниз. В полете сформировал огненный меч, чтобы как следует прожарить этого ушастого хама, но…

Из-за спины эльфа вырвались очередные корни, устремившиеся мне навстречу. Они без боязни опутали меч и уже было дотронулись до рук, когда я отпустил оружие и сделал сальто назад, по-кошачьи изогнувшись.

Корни тут же изменили направление. В их путах остался меч, а они продолжили расти, ринувшись за мной.

Я увернулся от левого корня, ударил по правому, оттолкнулся от ещё одного. Все корневища спиралью ринулись за мной, а я завертелся в обратную сторону, отклонясь от возникающих пут. Прыжок, ещё один, ещё и ещё.

Оказался снова над головой эльфа. За секунду создал меч и снова ринулся на него. Снова повтор с корнями. Я опять остался без меча, но корневищ, рассекающих воздух, на этот раз стало больше.

Новый меч возник в руке, но теперь я уже занялся садоводством — со скоростью молнии начал разрубать тянущиеся ко мне корни. Один, другой, третий, пятый, десятый… Корни всё лезли и лезли, как будто чуяли во мне удобрение.

Я начал прыгать не хуже обезьяны по деревьям, уклоняясь от всё новых и новых корней.

Прыжок, удар! Корневище падает на землю.

Прыжок, удар, удар! Корневище падает на землю.

Прыжок, удар, удар, удар… теперь уже я шлепаюсь вниз когда один особо ловкий корень ловит меня за лодыжку.

В процессе полета получается освободиться. По-кошачьи приземляюсь на ноги и тут же отпрыгиваю в сторону. В том месте, где я только что стоял, из земли вырастают новые корни.

Ах вот ты како-о-ой… Ну держи, северный олень!

Схватываю по пути четыре шишки, зажигаю их и бросаю вместе с огненным мечом в ту щель, из которой видна довольная рожа эльфа.

— Получи, флорист, гранату! — кричу я и следом за шишками посылаю ещё заклинание.

Мой меч блокируется в полёте, но вот двум шишкам удается проскочить в щель. Заклинание настигает их уже по ту сторону баррикад из корней!

Бабах!

За баррикадой из корневищ следует ослепительная вспышка. Есть!

Дальше уже дело техники, скорости, реакции…

Я сам превращаюсь в тень, скользящую над землей. Всего несколько мгновений понадобилось, чтобы добраться до баррикады и взмыть вверх. Огненный шар ударяет точно в фигуру эльфа, трясущего головой, отшвыривая его прочь.

Ноги ударились по другую сторону корней. Тут же сделал знак огня, поджигающий всё вокруг. Корни занялись с такой охотой, словно только этого и ждали.

— А давай… Давай на кулаках? — послышался голос эльфа.

Ого, он уже успел оправиться и даже стоял, не покачиваясь. Ну что же, молоток…

— А давай! По-пацански разберемся! — я хрустнул позвонками, разминая шею.

Эльф хмыкнул в ответ и, по-боксерски подняв кулаки, кинулся в бой. Я тоже не заставил себя ждать.

Удары сыпались один за другим. Магические силы мы отбросили в сторону. Сейчас мы походили на двух перепивших матросов, которые сцепились в таверне из-за понравившейся проститутки.

Маринка, Баба яга и Чопля что-то кричали позади, но звуки ударов и шум в ушах не позволяли расслышать их крики.

Удар в челюсть заставил голову эльфа откинуться назад. Мне в ответ прилетело в ухо!

В башке зазвенело. Думаю, что похожий звон слышал и эльф.

Удар под коленку уронил Эрландера, но он тут же вскочил на ноги. Я милостиво не стал добивать его, пока он находился на земле. За этот благородный поступок я получил благодарный кивок, а следом кулаком в глаз.

Я привык отвечать на благодарность, поэтому зарядил со всего маха в светлый лоб. Как раз попал над бровями.

Эльф подумал немного, ещё меньше постоял прямо, а потом всё-таки свел глаза воедино, будто увидел муху на кончике носа, и рухнул ничком.

Я чуточку подождал, эльф не подавал признаков жизни. Он представлял собой картину утомленного жизнью воина, который решил послать на фиг все войны и отоспаться.

— Я победил! — вскинул я руки к небу.

Небо осталось равнодушным к моему проявлению эмоций. Зато со стороны помощниц раздался крик Чопли:

— Красава! Дай я ему тоже пару пенделей отвешу!

Я повернулся, чтобы поймать излишне прыткую помощницу и наткнулся на сожалеющий взгляд Маринки. Она смотрела на эльфа так, словно поставила на его победу полугодовую зарплату.

Неужели она болела за него? Неужели в наших рядах появилась дымка предательства?

Словно в подтверждение моих слов, Маринка бросилась к поверженному эльфу.

— Эй, стой, я первая на его костях станцую! — возмутилась Чопля изо всех сил машущая крыльями.

Только невероятный прыжок позволил схватить её в полете. Маринка же подскочила к эльфу и опустилась возле него. Его голова легла на её колени. Пальцы прошлись по белым волосам. Как-то так получилось, что даже после боя они оставались расчесанными и уложенными, как будто эльф только что вышел от парикмахера.

— Марина? — позвал я её.

— Да пусти! Пусти, Эдгарт! Дай я ему ресничку сковырну! — бесновалась Чопля.

— Марина? — снова позвал я свою подручную. — Ты меня слышишь?

— Слышу, Эдгарт, — опустила она голову. — Слышу, но ничего с собой поделать не могу…

Что за хрень? И это та самая прожженая бестия, которая разводила мужиков на секс, а потом её подопечные грабили похотливых самцов? Что с ней такое случилось?

— Вы что с моим помощником наделали, злыдни окаянные? — послышался из чащи густой бас.

— О, а вот и Лешенька пожаловал, — расплылась в улыбке Баба-Яга. — Привет-привет, мой зелененький!

— Кто это тут у нас? Никак сама Баба-Яга? — на свет выплыл суховатый старичок.

Такие старички обычно сидят возле речки с удочкой, иногда потягивая из припрятанной от жены бутылочки. Одет в старенький плащ, который, вероятно, когда-то был зелёным, но теперь превратился в нечто неопределённого цвета, похожее на смесь травы, грязи и плесени. Обувь представляла собой пару огромных ботинок, которые могли бы служить отличным домом для нескольких семей мышей, если бы не постоянный шорох, производимый при ходьбе. Борода, волосы, морщины — самый обычный на вид, ничего сверхъестественного.

— Да, она самая. Узнал же, милый, — снова улыбнулась Баба-Яга в ответ.

— Я тебя ещё с поля узнал, неверная! — буркнул Леший. — Чего приперлась?

— Ну, чего ты так? Мы же молодые были, ветренные… — Баба-Яга развела руками.

Эльф открыл глаза. Посмотрел на Марину и растянул разбитые губы в улыбке. Она улыбнулась в ответ и снова погладила эльфа по волосам.

Мда, похоже, что лишился-таки я подручную…

Сердце неприятно кольнуло, но… Надо было держать себя в руках, поэтому я попытался натянуть на рожу какое-никакое подобие улыбки, а после обратился к Лешему:

— Уважаемый хозяин лесов и чащоб, мы к вам пришли за черенком меча, который вам на хранение оставила наша дорогая Баба-Яга. Скажите, можем ли мы получить его от вас? Или снова какие-то испытания выпадут на нашу долю.

— Эту, что ли? — старичок вытащил из-за пазухи черенок с позолоченной рукоятью. — Да забирайте, мне она ни к чему.

Он бросил её ко мне. Я поймал в воздухе и недоуменно уставился на старика. И это всё? Так просто? И зачем нужны были все эти драки, все эти ухищрения и изматывающие душу приключения. И с Маринкой тоже…

— Нет, малой, не просто так, — словно прочитал мои мысли Леший. — Оставить тебе нужно взамен кого-нибудь. Это будет цена за хранение. Бабу-Ягу мне уже и даром не нать…

— Чего это? — насупилась Баба-Яга. — Мы же с тобой были…

— Именно что были! — оборвал её Леший. — Больше не надо! Муху болтающую тоже не надо!

Я успел заткнуть Чопле рот.

— А вот вижу, что суккубка твоя моему подручному приглянулась. Вот её и оставишь. Или хочешь со мной силами померяться?

Вроде бы невинным тоном последний вопрос задал, но повеяло таким кладбищенским холодом, что мурашки сами по себе устроили забег по спине.

— Если такая цена вопроса, то… Я не предаю своих друзей, — покачал я головой. — Если Марина сама захочет остаться, то я не буду этому противиться, но вот менять её на черенок… Нет! Я на такое не согласен.

Вот так вот! Завернул так завернул!

Пусть Маринка знает, что я и Лешему в случае чего моську шишками набью!

Пусть видит, что я…

— Эдгарт… Я остаюсь, — тихо проговорила Марина. — Я остаюсь.

— Марин, это твоё решение? — негромко спросил я.

— Да, надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймёшь и простишь, — ответила она, поглаживая по волосам лежащего эльфа.

— Я всё понимаю. Я прощаю тебя, — кивнул я в ответ.

— Чо, пля? А вот я не прощаю! Пока на свадьбе не погуляю — не прощу! — вырвалась Чопля из моих пальцев.

— На какой свадьбе? — растерянно спросил я.

— Ну как на какой — на свадьбе Маринки и Эрландера! — ответила Чопля. — Эй, ушастый, если мою подружулю замуж не возьмёшь, то я твои уши на подметки срежу.

Эльф улыбнулся в ответ и притянул к себе суккубку. Они слились в страстном поцелуе, а я глубоко вздохнул и… сдержался.

Глава 15

Кощей зашел в Битцевский парк никем не узнанный. Да, морок он умел наводить неплохо. И этот морок показывал редким гулякам вовсе не крепкого мужчину в возрасте пятидесяти лет, а молодого студентика, мечтательно бредущего по тропинкам парка.

Ноги Кощея вели его между рекой Водянкой и рекой Чертановкой в то самое место, где он смог спастись из Нави. То самое славянское капище, которое открывалось на несколько мгновений, чтобы самые достойные души смогли без очереди снова прийти в этот мир.

В то давнее время Кощей смог вырваться из пут Мары и выйти на волю вместе с младенцем на руках. Да, Мара взяла в качестве уплаты за Николая несколько сотен лет службы, но… Оно того стоило.

Молодой сын не должен был томиться в Нави. А вот жена Кощея… Её Мара не отдавала. Да и сына она отдала только потому, что хотела простимулировать Алекарда-Кощея к более активным действиям.

— Мама, мама, а мофно я пну эту лягушку? — раздался голос маленького мальчика, весело бегавшего по полю и неожиданно остановившегося у куста лопуха.

Мальчик отчаянно шепелявил из-за отсутствия передних зубов и у него выходило не «лягушку», а «лягуфку».

— Нет, Кирюша, лягушку пинать нельзя! Она же живая! — ответила его мама, не отрываясь от телефона. — Ей будет больно. Вот тебе было больно, когда подрался с Максимом в садике? Вот также больно будет и лягушечке.

Кощей ухмыльнулся краешком губы. Всё-таки сострадание не покинуло человеческие сердца.

— А если она будет мертвая? Тогда мофно? — не оставлял надежды мальчик.

— Да, тогда можно. Тогда она ничего не почувствует! — ответила мама, продолжая наблюдать за чем-то интересным в экране.

— Ну и ладно, тогда я её сейчас… — мальчик слегка оглянулся, посмотрел по сторонам и кинулся к небольшому островку осоки.

Кощей проследил за направлением его броска и нахмурился — мальчик бежал к осколку кирпича. Ни о чем не подозревающая квакша продолжала греться на солнце, а тем временем над её жизненной нитью сгущались черные тучи.

Мальчик схватил кирпич, дернулся было обратно и в этот момент Кощей чуть шевельнул пальцами. Со стороны показалось, что налетел ветерок, отчего стебли осоки колыхнулись в сторону мальчика. Острые края с легкостью процарапали кожу.

— Ай, мамочка! — захныкал мальчишка и начал слизывать кровь с руки.

Лягушка тут же была забыта, а камень отброшен в сторону.

Кощей тут же отвернулся, чтобы не видеть алых полос на детской коже. Манящих алых капель, выступивших следом. Нужно отвернуться! Нужно! Иначе не справится с проклятием Мары, бросится к мальчишке и тогда…

Он шёл к капищу и понемногу холодел сердцем. Он видел по своему миру, что было в тех селах и деревнях, на которые нападали змеелюды.

Он долго и упорно водил Мару за нос, но теперь она вырвалась на свободу и начала творить зло своими руками. Да, пока ещё слабыми, но всё-таки сама.

Но за то время, пока она находилась на перепутье миров, она успела скопить достаточно сил, накопила вокруг себя достаточно существ, которые тоже жаждали вернуться. Вернуться, чтобы уничтожить всё человечество в этом мире. И вот теперь все признаки надвигающейся катастрофы были налицо.

Наметанный взгляд Кощея заметил следы когтей на соснах. Да, эти когти были выше человеческого роста и заметить их тем, кто не приглядывался, было сложно, но они были.

Следы когтей словно были оставлены медведями, но… Никаких медведей в этом парке уже лет сто не видали!

Невидимые призраки пока что не обрели силы, но в скором времени должна пролиться кровь невинной души и тогда из капища повалят сотни тысяч жаждущих человеческой плоти чудовищ.

Вот, сломана ветка на высоте пяти метров — явно под весом какого-то тяжелого существа… А вот это уже плохо. Значит, кто-то уже смог прорваться через проход, и может быть даже часть следов когтей оставлена именно им.б

При входе в парк было тихо, ни птичка не чирикнет, ни мышь не пробежит. Только редкие люди попадались на пути, но… Люди маловосприимчивы к грядущему апокалипсису. И даже не чувствуют той силы, которая находится рядом с ними.

Кощей шел всё дальше и понемногу холодел ещё больше. Пару месяцев назад он в кустах заметил след на палой листве, словно мешок протащили по земле. Только тащил какой-то пьяный человек — не по прямой, а по плавно-волнистой линии. Как будто мешком рисовал волну или… или изображал ползущую змею.

Вот только какого же размера должна быть эта змея? Больше человека?

Такой след оставляли только змеелюди. Но их осталось всего двое — Мара и Баба-Яга. Вторая сидела в темнице императора, а вот первая… Мара тоже проникла в этот мир и решила сама осуществить свою заветную мечту? Всё может быть. Она помешалась на убийстве человечества, и приложит все силы к его осуществлению.

А он должен был стать орудием этого уничтожения…

Кошмарная месть кошмарного чудовища — чтобы сын истребителя змеелюдов истребил себе подобных. Как тогда сказала Мара: «У обоюдоострого меча есть две стороны. И если одну сторону обагрила кровь моих сородичей, то на второй стороне должна появиться кровь твоих! А чтобы ты не сомневался в их ничтожестве, то вот тебе мой дар!»

И «одарила»… Проклятьем, которое всё больше и больше мучило Кощея. Которое не давало покоя, а жгло изнутри раскаленными углями. И ничем это жжение нельзя было затушить. Вернее, можно, но оно давало только временное облегчение, накатывая с новой силой.

Кощей приблизился к старому славянскому капищу. Теперь оно было иным… когда же он вышел из него, то всё было по другому…

Тогда капище находилось в самом сердце древнего леса, окруженного вековыми деревьями, чьи стволы, словно колонны, поддерживали небесный свод. Земля была мягкой и рыхлой, пропитанная тысячелетиями упавших листьев и корней, которые сплетались в сложный узор, напоминающий древние руны.

В центре капища возвышалось священное дерево — могучий дуб, его кора была покрыта трещинами и рубцами, которые могли рассказать о долгих годах жизни. Ветви дуба, словно руки, тянулись к небу, а его корни, глубокие и сильные, уходили далеко в землю, соединяя мир живых с миром предков.

У подножия дуба располагался круглый камень, гладкий и холодный, на котором были вырезаны символы богов и духов. Камень служил алтарем, на котором совершались жертвоприношения и возжигались священные огни. Рядом с камнем стояли деревянные идолы, вырезанные вручную, изображающие различных божеств: Перуна с его грозным взглядом и молнией в руке, бородатого Велеса с посохом, Макошь с корзиной плодов и семян…

Воздух вокруг капища был пропитан ароматом смолы и дыма, смешанным с запахом свежих трав и цветов, которые росли вокруг. Ветер, пробегавший сквозь вершины деревьев, приносил с собой звуки далеких голосов и шорохи лесных существ, словно они тоже участвовали в ритуалах, происходивших на этом святом месте.

По краям капища стояли большие костры, пламя которых освещало ночное небо, отбрасывая длинные тени на землю. Огонь был символом очищения и связи с богами, его свет привлекал души предков, которые приходили на помощь своим потомкам в трудные времена.

Здесь, в этом древнем капище, люди собирались, чтобы почтить своих богов, попросить помощи и защиты, поделиться радостью и горем. Место это было наполнено энергией и мистикой, связывающей прошлое с настоящим, земное с небесным…

Теперь же ничего этого не было. Стояли резные столбы, изображающие слабые копии древних, но они были сделаны уже современниками. От дуба не осталось и следа. А камень… его разбило молнией на мелкие куски, которые потом растащили на сувениры или приспособили под хозяйственные нужды.

Да и векового леса уже не было. Теперь это место в Битцевском парке называлось Лысой горой, местом, где не росли деревья…

На пеньке сидел мужчина с планшетом в руках. Он смотрел в сторону Новоясеневского тупика, иногда что-то нажимая на экране.

Кощей усмехнулся. Пусть мужчина и был один, но его охрана четко отслеживалась в редких прохожих, которые то и дело бросали на мужчину взгляды. А уж как они сканировали окружающую территорию…

Ну не могут просто так собраться три берендея, два орка и ещё три шкафчикообразных гнома просто так, ради прогулки по Лысой горе. Да, пусть один из них о чем-то увлеченно трещал по телефону и прохаживался по дорожке, но его голова была постоянно повернута к сидящему, не упуская из виду ни на миг. А другой берендей что-то искал в небе, но тоже то и дело поглядывал на сидящего. И что говорить про ходящих кругами туристов, которые запросто ручищами разогнут подкову?

— Здрав буди, светлый император Николай Сергеевич, — наклонил голову Кощей, подходя ближе.

Он видел, как напряглись прохожие, как их руки дернулись к внутренним карманам. Явно там не одна боевая палочка скрывалась в подкладке.

— И тебе привет, князь Владимир Алексеевич Старицкий, — хмыкнул император. — Что-то ты вольно себя чувствуешь, гуляя так по Москве. Или не знаешь, что находишься в розыске?

— Так мало у кого есть линзы Истинного Зрения, — ответил Кощей. — А без них меня и не узнать. Вот, попробуй, сними, а потом скажешь — похож я на Старицкого или нет?

— Ага, не для того я минут пять с этими линзами мучился, чтобы потом снова их надевать, — покачал головой император. — Поверю на слово. Что у тебя?

— Всё по плану, — кивнул Кощей. — Меч собирается, люди работают, нелюди тоже стараются.

— А что с Мареной?

— С Мареной плохо, — покачал головой Кощей. — Вышла она на семью провидицы. Родителей уничтожила, почти добралась до детей, но вовремя ведьмак вмешался.

— Про то я знаю, — поморщился император. — Сейчас она где?

— Вот этого я не могу сказать. Марена сама по себе перемещается. Силу набирает. Похоже, заподозрила она что-то…

— Заподозрила? Неужели? — хмыкнул император. — А чего же она могла такого заподозрить? Ты же стараешься, всё делаешь для истребления рода людского. Если бы не ведьмак, то давно бы всех накрыло одним большим и медным тазом.

Кощей взглянул на императора — неужели на похвалу напрашивается? Мол, это я придумал с Эдгартом и моя заслуга в нашем плане неоценима? Простая человеческая слабость?

Ну что же, можно и похвалить. От Кощея не убудет, а император получит легкое удовлетворение.

— С ведьмаком вы хорошо придумали, Ваше Императорское Величество, — кивнул Кощей. — И провести его по всем кругам тоже получилось неплохо. План хорош, но…

— Что «но»?

— Но будет ли он с нами до последнего? Не сыграет ли в нем сущность человеческая?

— С чего такие вопросы? Он как слушался меня, так и будет слушаться. Кину ему очередную подачку в виде пары твоих деревень, да и будет с него!

Кощей едва не рассмеялся в ответ на такие слова. Гордыня человеческая — это слепящая вспышка самолюбования, которая затмевает разум и искажает восприятие действительности. И от этой вспышки может пострадать главное дело всей жизни Кощея.

Не таков ведьмак, чтобы кому-либо подчиняться. И запросто может послать императора вместе с его деревнями куда подальше. Ведьмак себе на уме — как пожелает, так и сделает.

— Сомневаюсь я в нём, Николай Сергеевич, — ответил Кощей. — Боюсь, что в самый последний миг дрогнет его рука и повернет он меч против нас. Сила убеждения Марены безгранична, она может запросто отравить его разум речами.

— Тогда передай Бабе-Яге, чтобы тщательнее следила за ним. Чтобы направляла на путь истинный. Чтобы не допускала сомнений в мозг ведьмака. Кстати, где они сейчас?

— Яга отчиталась, что нашли черенок меча, осталось только клинок отыскать и тогда полностью меч соберут.

— А клинок у кого?

— У чуда-юда морского, — вздохнул Кощей. — И через Водяного к нему не подобраться — хозяин пресных вод во вражде с соленой водой.

Император пожевал губами, посмотрел на столбы с цепями, которые удерживали бревно в виде ладьи. Хмыкнул:

— Значит, на этой ладье тебя вынесло из мира мертвых?

— На этой, — кивнул Кощей. — Правда, тут капище другое было, не такое пустынное. И люди другие были…

— Люди всегда одни и те же, — покачал головой император. — Только окружение меняется, а люди остаются прежними. Кто посильнее духом, тот наверх стремится, кто послабее — сильным прислуживают. Никогда ничего не меняется…

— Может вы и правы, ваше императорское, — вздохнул Кощей. — В моём мире тоже подобное делается.

Император потеснился на пеньке и Кощей присел рядом. Со стороны они походили на отца с молодым сыном, которые присели для разговора и любования капищем. И только посвященные знали, что «молодой сын» на самом деле прожил не одну человеческую жизнь и повидал немало на своём пути.

И план, который Кощей предложил императору, тоже вынашивался не один десяток лет. Да, пришлось для этого открыться и рассказать о своём прошлом, но… Игра стоила свеч. Тем более, что Марена набралась достаточно сил, чтобы выйти из мира мертвых, а это уже многое меняло.

Оракул выбрал для этой роли циничного и наглого ведьмака по имени Эдгарт Пахомов и всё понеслось по кочкам, по маленьким кусточкам.

— А ты знаешь, что моя дочь до сих пор думает, что это ведьмак её спас? — спросил император, глядя на Кощея. — И что он её суженый-ряженый?

— Ну, это уже ваше дело, ваше императорское, — хмыкнул в ответ Кощей. — Моей задачей было только уничтожить молодильные яблоки, чтобы Марене не досталось на её долю. А уже человеческие отношения между молодыми людьми… Нет, в это я не полезу. Мне и своих забот хватает, чтобы ещё в амурные дела забираться.

И в самом деле, план с уничтожением сада с молодильными яблоками был продуман до мелочей. Бог Локи принимал в нём самое непосредственное участие и провел ведьмака почти без царапин до самого финала.

На долю Марены не осталось яблок, поддерживающих жизнь, и поэтому она должна была либо дожидаться новой партии, либо… Вот это либо и сподвигло её прийти в мир людей, чтобы тоже принять участие в разыгрываемой драме.

Да, это тоже было частью плана, но… Кощей вздохнул. Слишком уж шатким был его план. Слишком много факторов на него влияло, чтобы не беспокоиться по пустякам. Ведьмак был своенравен и пылок, Баба-Яга тоже себе на уме, а ещё и Моргана… Эту ведьму тоже нельзя сбрасывать со счетов. Да и тот писатель рядом с ней…

— А где сейчас Создатель? — словно прочитал мысли Кощея император.

— Он с Морганой находится неподалёку. Как только всплывет клинок, так появятся здесь, — Кощей кивнул на капище. — Тут и произойдёт финальная битва.

— Да уж, — вздохнул император. — Не думал, что такое при моей жизни случится.

— А никто об этом не думает, ваше императорское… Все предпочитают не видеть грязь. Но она от этого никуда не девается, чавкает под ногами, стремится в себя утянуть.

— Значит, сойдутся в бою с силой зла Знахарь, Воин и Шут? — снова вздохнул Николай Сергеевич, вспомнив предсказание птицы Гамаюн.

— Сойдутся, — кивнул Кощей. — И я надеюсь, что всё повернется как надо.

— А если не так?

— То нам всё равно терять нечего. Либо мы Мару-Марену заборем, либо она нас. Третьего не дано. Для неё не дано, — уточнил Кощей.

— Ну что же, тогда держи меня в курсе. Вот, держи планшет. Тут все явки, пароли, имена. Пришлось задействовать всё своё влияние, чтобы добыть информацию у наших зарубежных партнеров. Ориентировочное место пребывания чуда-юда можно отыскать. Надеюсь, что удача от нас не отвернется и в этот раз.

— От ведьмака не должна отвернуться, — ответил Кощей, принимая планшет. — А уж мы ему в этом поможем.

Император помедлил и спросил:

— Скажи, а все эти смерти… они обязательно должны были произойти?

Кощей вздохнул:

— Без них увы никак. Без них Марена могла заподозрить неладное ещё раньше. Сейчас же они сбили её с толка, а ведь нет ничего лучше, чем растерянный противник.

Император вздохнул:

— Что же, ступай тогда с Богом, Владимир Алексеевич Старицкий. Или как тебя там в твоём мире звали?

— Алекард, — усмехнулся Кощей, вставая с места.

Вдали раздался женский крик:

— Кирюша, ну зачем ты залез в эту лужу? Ну вот, теперь весь мокрый!

Глава 16

Я наконец-то отоспался…

Да, пусть в лесу, на палой листве, положенной на старые еловые лапы, но всё равно — отоспался!

Проснулся от пения птиц, которое казалось самой прекрасной музыкой на свете. Вдохнув свежий утренний воздух, я почувствовал себя обновленным и полным сил для нового дня. Ощутил на щеке прядь волос. Улыбнулся, ещё не проснувшись.

Мне приснилось, что Маринка покинула нашу компанию, а мы… Да нет, дурость это всё. Приснится же такое. Сейчас встану, позавтракаю или лучше сперва по привычке…

Повернулся на левый бок и уже положил было руку на такую привычную Маринкину грудь, когда услышал старческое дребезжание:

— А ну, убери грабли, ведьмак! Не для тебя маманя ягодку растила! Ты для меня слишком стар!

Чего?

Я вскочил, как в попу ужаленный, и отчаянно заморгал. Сон слетел во мгновение ока. Рядом на лежанке из листвы притворно хмурилась Баба-Яга. Чуть поодаль покатывалась со смеха Чопля. Мелкая дрянь дрыгала в воздухе ногами, содрогалась от приступа и мне показалось, что даже немного описалась от радости.

— Он… Он… Он принял тебя… ах-ха-ха-ха! Ой не могу! Ой как смешно! — пищала довольная Чопля.

— После того, что между нами было — ты должен взять меня замуж, — слова Бабы-Яги вызвали ещё больший взрыв хохота Чопли.

Того и гляди, разорвет мою подручную на мелкие клочки.

— Разыграть решили? — буркнул я. — Очень смешно.

— А как же иначе? Ты вон как смотрел вчера на Эрландера — того и гляди уши эльфу на пятки срежешь. Вот и надо было тебя как-то отвлечь.

— Марина где? — на всякий случай спросил я.

— С эльфом, — пожала плечами Баба-Яга. — Это было предметом уговора с Лешим.

— Ты знала об этом? — спросил я, уже зная ответ.

— Знала, поэтому и предупредила Маринку. Мы с ней наедине поговорили, я объяснила, что может быть и она…

— И она решила нас предать, — буркнул я в ответ.

— Она решила пожертвовать собой ради нас, — оборвала Баба-Яга. — Она настоящая героиня. И если будешь так о ней отзываться, то получишь от нас обеих. От меня и от подруженции, если ту не разорвет от смехуёчков.

Я вздохнул. Посмотрел наверх, туда, где кроны сливались в один сплошной потолок.

Сожалел ли я о потере подруги? Да, отчасти сожалел, но нужно было двигаться дальше. Жизнь не стоит на месте, и хотя боль утраты ещё свежа, я понимал, что нельзя вечно оставаться в прошлом. Каждый новый день будет приносить новые возможности, а может быть, даже новых людей, которые могли бы стать частью моей жизни. Я знал, что впереди меня ждут испытания и радости, и мне предстояло всегда быть готовым принять их с достоинством.

Вот, после такого пафосного отступления, я хмыкнул, вытер нос и вздохнул:

— Ладно, героиня так героиня. Ну что, куда дальше, хохотушки?

— А дальше мы отправляемся к морю-окияну, — ответила серьезно Баба-Яга. — Леший раздобрился и скинул мне координаты чуда-юда морского. Может, надеялся на поцелуйчик, но не таковская я. Меня одним этим не подкупишь — за меня ещё побороться надоть!

Кроны деревьев зашумели, словно выражали несогласие со словами Бабы-Яги, но та только погрозила им кулачком:

— Но-но! Не надо оваций, Лёша! Ты нам ещё транспорт обещал, так что давай — исполняй обещание!

Как только прозвучало её последнее слово, так сразу же издалека раздался волчий вой. Он прорезал воздух, заставив меня обернуться в ту сторону и принять боевую стойку. А что? От этих лесов можно ждать чего угодно.

— Расслабься, ведьмак, это наши кони мчатся, — хмыкнула Баба-Яга.

— А мне будет отдельная кобылка или… — подняла палец Чопля.

— Только если внутри волка поедешь, — буркнул я в ответ.

— Ох, какой же ты! — фыркнула Чопля. — Уж и пошутить нельзя, теперь весь день злиться будет!

— Я не злюсь, а отвечаю той же монетой!

На нашу небольшую полянку выскочили три матерых волка. Их беловато-серая шерсть лоснилась в лесной полутьме. Сами они на вид были крупнее пони, но меньше жеребца. Почему-то они мне напомнили путешествие по Сумеречному миру.

— Чур я вон того беру! — крикнула Чопля, бросаясь к крайнему, самому здоровому.

Тот лязгнул зубищами, едва не прихватив крыло моей служанки. Та испуганно шарахнулась в сторону и резко заверещала:

— Чо, пля? Ты на кого зубки скалишь, собака сутулая? Я тебе сейчас так хвост накручу, что забудешь про свои кучки навеки!

— Эта лошадка не по тебе, подруженция, — ухмыльнулась Баба-Яга. — Она скорее для ведьмака. Вон, какой здоровый. Это вот для меня, а тебе вон, самая резвая на вид.

— Да тощая она какая-то, — нахмурилась Чопля, посматривая на волчицу, которую ей показали.

Волчица фыркнула в ответ, мол, много чести тащить на себе такую пигалицу.

Самый крупный зверь подошел ко мне почти вплотную и ткнулся лобастой башкой в ладонь. Я невольно провел по жесткой шерсти. Волк едва слышно заурчал.

Похоже, что мы наладили с ним контакт. По крайне мере ладонь осталась при мне, а не между резцами животного. Это не могло не радовать!

Баба-Яга лихо запрыгнула на свою зверюгу, молодецки свистнула и помчалась в сторону кукурузного поля. Нам с Чоплей не оставалось ничего другого, кроме как последовать примеру нашей престарелой спутницы.

Признаюсь, пока мы не выскочили из леса, я все оглядывался по сторонам в надежде увидеть Маринку. Всё-таки как-то не так мы расстались. Слишком резко, что ли…

Увы, моим ожиданиям было не суждено сбыться. Волки резво промчались по лесу и запрыгали по кукурузному полю. Высокие стебли расступались перед нами, словно на початках были задействованы датчики движения. Фиксировали нас, потом вжух и расходились в стороны.

Весьма приятно. Не хотелось бы на такой скорости получить початком по хлебалу. И так настроение ни к чертям собачьим, а тут ещё и радость от удара испытать…

Да нет, я не злился на Маринку, отчасти, даже понимал, что ей со мной всё равно не по пути, но…

Сука! Эта гордость самца не давала мне спокойно сидеть на волчьей спине. Внутри всё кипело и бурлило. Да уж, давненько меня не бросали — забыл, как это делается и что при этом испытывается. А может, это молодые гормоны так взъерепенились? А что? Тело молодое, вот и эмоции хлещут через край. Будь я таким же великовозрастным, как прежде, то хрен бы положил на Маринку да и дело с концом, а теперь как-то нет… Что-то свербит внутри, как будто червячок в спелом яблоке.

Ладно, прорвемся!

Вскоре показался вертолет. Возле него устроили пикничок наши знакомые берендеи. Они лениво повернули морды в нашу сторону и даже ни капли не удивились нашему появлению. Как будто в их лапах был график и по этому графику мы появились секунда в секунду.

— Ну что, всё сделали, что планировали? — спросил Михаил вместо приветствия.

На здоровенных волков он даже рылом не повел. Как будто перед ним были вовсе не матерые хищники, а всего лишь задрипанные лошадки. Впрочем, волки тоже не стали особо раскланиваться. Они с безразличным видом понюхали воздух, словно пытались поймать в нём какой-то сигнал. Вероятно, поймали, так как через пару секунд развернулись и одним прыжком скрылись в кукурузных зарослях.

— Эх, а я даже по шерстке свою кобылку не погладила, — вздохнула Чопля. — Прямо расстались, как в море корабли.

— Ага. Прямо как ведьмак с суккубкой, — хмыкнула Баба-Яга. — Также без пыли и пороха!

Я даже ухом не повел. Если она хотела уколоть, то пусть хочет и дальше. Я подготовился к таким подковыркам, поэтому стал крепче стального листа. Хрен теперь меня кто пробьёт. А уж доступ к сердцу я и вовсе закрыл для женского пола навсегда. Вот путь к паху для них открыт, но только для справления физиологической нужды…

— А что так? — спросил берендей.

— Ты последний, с кем я хотел бы поделиться нашими проблемами, — буркнул я в ответ.

— Ну да, мне-то по большому счёту насрать. Я чисто из вежливости спросил, да ещё для отправления отчета начальству, — не обиделся берендей.

— Она была вынуждена остаться в Лесу Теней. Этого достаточно, — отрезал я.

— Раз так, то куда летим? Мы подготовили нашу ласточку к полёту, так что домчит туда, куда пожелаете, — проговорил Михаил.

— Нам нужно в Лоо, — встряла Баба-Яга. — Вот туда и полетим.

— Чо, пля? В Лоо? А где это? — не удержалась Чопля.

— Это возле Сочи, — ответил за Бабу-Ягу берендей. — Что, в море искупаться захотелось?

— Не отказалась бы. А ещё шашлычок под коньячок и дурачка под бочок, — хмыкнула Баба-Яга. — Летим, я по дороге всё расскажу.

— Вообще-то, путь не близкий, — почесал макушку берендей. — До Лоо переться и переться.

— Тогда и нечего рассусоливать, — притопнула Баба-Яга. — Выстраивайте маршрут, дозаправки, всё остальное. Вы должны нас доставить к морю как можно быстрее. Пока Кощей не добрался туда раньше нас.

Берендеи переглянулись, после чего Михаил пожал плечами:

— Ладно, тогда загружайтесь и полетели. Надеюсь, что снова эти белесые твари не атакуют нас, а то рискуем навернуться.

— Не атакуют, — прошелестело по кукурузе. — Летите спокойно…

— Во! Полевик обещал, что ничего с нами не случится, значит, ничего не случится. Летим, мохнорылые, — ухмыльнулась Баба-Яга и повернулась в сторону поля. — В общем, спасибо за всё, Полевичок. Не держи на нас лиха! Если будем живы, то обязательно каких-нибудь редких семян заброшу.

— Замётано, — прошелестело в ответ. — Удачи-и-и…

Я коротко кивнул и полез внутрь машины. Баба-Яга и Чопля полезли следом. Мне показалось или Баба-Яга в самом деле наблюдала за мной, за моей реакцией?

Да вот хренушки, а не моя реакция! Я сталь! Я колосс! Я непробиваемая скала!

Как же хреново внутрях…

Вертушка закряхтела, загудела и подкинула нас вверх. Мы двинулись в сторону моря.

Я посмотрел на далекую полоску леса. Даже смог разглядеть три небольших тела, несущихся сквозь густую посадку, это волки возвращались домой. Лежащую на колене ладонь что-то щекотало.

Я посмотрел к коже прилип небольшой кусочек шерсти. Во, как. Даже не заметил. Ладно, может пригодиться куда в зельях или снадобьях, поэтому надо бы спрятать пока. Я засунул подальше во внутренний карман куртки. Хорошую волчью шерсть трудно найти в последнее время — по маркетплейсам присылают либо мелкие шерстинки, либо вовсе хотят подсунуть собачью шерсть вместо волчьей, накручивая отзывы и ставя себе оценки.

— Поговорили мы с Лешим по душам вечерком, — проговорила Баба-Яга, глядя на меня. — Вроде всё выяснили, без всяких упрёков и прочего. Ну, под хороший разговор да под его радость от успеха своего подручного, решил он поделиться секретом, где можно найти Чудо-юдо. Поэтому и летим теперь в Лоо…

— Хорошо, — пожал я плечами.

— Хорошо-то хорошо, да не очень-то, — вздохнула Баба-Яга. — Трудность там одна имеется…

Сказала и замолчала. Как будто театральную паузу выдерживала, актриса хренова. Я же терпеливо продолжил ждать. Вот фиг я попрошу её закончить мысль. Пусть сама заканчивает.

— Ну, какая трудность? — вместо меня вписалась Чопля. — Чего там за трудность ещё?

— Не нукай, не запрягла, — отозвалась Баба-Яга с видимым сожалением, (ага, не я спросил, не я заинтересовался!) — В общем, Чудо-юдо не привечает живых. Мертвые только к нему в гости приходят.

— Это как так? — захлопала глазами Чопля.

— Да как-то вот так, — поджала губы Баба-Яга и снова замолчала.

Опять ждёт, когда я начну спрашивать? Ну да, ну да, пусть идет на фиг.

Я в ответ уселся поудобнее, скрестил руки на груди и уставился в окно, полностью игнорируя и её, и подпрыгивающую на месте от нетерпения Чоплю.

— Что там? Что? — не унималась Чопля.

— А вот как прилетим на место, так и всё узнаем, — мстительно проговорила Баба-Яга и тоже уставилась в окно.

Чопля покосилась сначала на меня, потом на Бабу-Ягу. После этого хмыкнула, пожала плечиками и умчалась в кабину, донимать берендеев.

Вертолет продолжал гудеть, сотрясая воздух вокруг, и, несмотря на все его странные звуки, неуклонно продвигался вперед. Шум двигателей был настолько громким, что заглушал любые разговоры внутри кабины. Время от времени я бросал взгляд вниз, на проплывающие под нами пейзажи, но большинство времени просто сидел молча, погруженный в свои мысли.

Чоплю вскоре выгнали из кабины пилотов с обещанием выкинуть за борт, если сунется ещё раз. Она в ответ пожелала берендеям, чтобы их сожрали вши и мандавошки. После такого вежливого размена интеллектуальными пожеланиями, Чопля подсела к Бабе-Яге и начала о чем-то перешептываться, временами поглядывая на меня.

Я же сидел, смотрел в иллюминатор и строил планы на будущее. Будущее почему-то старалось рисоваться мрачными красками. Я пытался настроиться на хорошее, но почему-то получалось слабовато.

Один раз мы даже приземлялись на какой-то скрытой в лесах военной базе, где берендеи заправили вертолёт и что-то взяли у военных. Чопля выторговала у местной служивой братвы три сухпайка и бутыль с водой. В сторону берендеев она показала весьма неприличный жест, говорящий, что они останутся голодными и сдохнут от жажды. Берендеи сделали вид, что не заметили.

Мы летели низко, почти касаясь верхушек деревьев, и временами казалось, что винты вот-вот зацепят ветки. Лес сменялся полями, затем снова лес, пока наконец перед нами не открылся простор моря. Вода мерцала под солнечными лучами, создавая иллюзию бесконечности.

Берендеи уверенно вели машину, ни на секунду не теряя концентрации. Мы уже чувствовали соленый морской ветер, проникающий внутрь через открытые иллюминаторы. Вдруг вертолет сделал резкий поворот, и сердце сжалось от неожиданного маневра. Но пилот быстро выровнял курс, и мы вновь направились прямо к берегу.

Когда до побережья осталось совсем немного, вертолет начал снижаться. Песок пляжа стал отчетливо виден, как и волны, которые, разбиваясь о берег, создавали белую пену. Наконец, машина мягко приземлилась на более-менее чистую площадку. Двигатели затихли, и наступила долгожданная тишина.

Мы вышли наружу. Я вздохнул полной грудью, наслаждаясь свежим морским воздухом и ощущением свободы после долгого полета. Теперь можно немного расслабиться. Но только немного, потому что слова Бабы-Яги о посещении Чуда-Юда в мертвом состоянии не особо настраивала на хороший лад.

— Ну что, ведьмак, Лоо в той стороне, — берендей махнул лапой в сторону курортного посёлка, чьи крыши краснели на фоне густой зелени деревьев. — Как закончите — возвращайтесь.

— А вы что, снова останетесь в стороне? — буркнул я.

— Ну да, это же твоя забота. Нам оно вовсе не упало, — хмыкнул Михаил. — Нам ещё вертолёт надо осмотреть. Ведь обратно тоже лететь надо? Надо. А с вами или без вас — нам всё равно.

Глядя на то, как второй берендей скинул куртку с рубашкой и достал из кабины тюбик масла от загара, я ни на секунду не усомнился, что ребята будут заняты исключительно работой.

— Пошли? — кивнул я Бабе-Яге в сторону посёлка.

— А пошли, — ухмыльнулась она и втянула воздух ноздрями. — Эх, запах-то какой! Вот победим мы всех и тогда я рвану в отпуск на месяцок. А может и вовсе сюда избушку на курьих ножках перевезу. Стану местной достопримечательностью и буду с туристов десять шкур драть за гадание на морском берегу.

— Аферистка, — подала голос Чопля. — Ни грамма не одобряю такое поведение! Но если вдруг нужна будет толковая подручная, то…

— Чего? — уставился я на неё. — Ты меня тоже вздумала оставить, егоза мелкотравчатая?

— Да ладно, Эдгарт, чего ты? — тут же пошла на попятную Чопля. — Уж и пошутить нельзя! Никуда я от тебя не денусь. Даже не надейся!

— То-то! — буркнул я, но заметил, как Чопля перемигнулась с Бабой-Ягой.

Что же, это было очередное проявление женской верности. Почему-то я начал к подобному привыкать. Я вздохнул и зашагал в сторону белых веранд, аккуратных заборчиков и красных крыш.

Глава 17

Кузнечики прыгали вокруг как оглашенные, они то и дело норовили прыгнуть нам на одежду, руки, плечи. Приходилось быть настороже, чтобы прыгуны не залетели в глаз или не попали в ухо. Мало приятного, когда подобная живность начинает копошиться в волосах, да при этом ещё и противно попискивать. Мне и Чопли хватает в этом отношении…

А между тем нас встречали…

В этих словах я постарался выразить всё своё недовольство выставленными вилами. Из-за деревянной ограды высыпались и выстроились в ряд около десятка мужчин и у всех в руках красовались предметы уборочной техники. Вряд ли они хвастались пожухлым оружием крестьян с целью продажи, поэтому мы начали притормаживать. Очень не хотелось переть на рожон, как это делала Баба-Яга.

Она остановилась только тогда, когда кончики вил уперлись почти в грудь. Вернее, в то место, где должна быть женская грудь, а вовсе не в колени, где она обитает сейчас… Или обретала… Бррр, не хочу думать о сиськах Бабы-Яги. Просто не хочу!

— Слышь-ко, путник молодой, обошел бы ты нашу деревню, а? Да и красавиц своих забери-ко, покуда мои родичи их не оприходовали в ближайших кустах, — проговорил самый здоровенный из группы.

Вот так встреча. Вот тебе и хлеб соль.

Может, позвать берендеев на помощь? Пусть кулаки вволю почешут…

— Может, берендеев на помощь позвать? — спросила Баба-Яга, как будто прочитав мои мысли. — А чего? Пусть кулаками помашут от души…

Если и прочитала, то с ошибками. Скорее всего, эти мысли пришли нам троим одновременно, поскольку Чопля уже собралась было рвануть назад. Пришлось остановить её и взять инициативу разговора на себя. Я сделал шаг по направлению вил и неторопливо осмотрел толпу.

Видом мужики походили на питекантропов, которым кто-то рассказал о пользе огня, а также об иголках и способах выделки ткани. То есть на интеллигентных питекантропов, если такие имелись в природе. Серые домотканые штаны, замасленные рубахи, мозолистые руки и грубые лица, словно вырубленные топорами из стволов старой осины. Про крошки в бородах и лохматые космы упоминать излишне.

Я усмехнулся, когда стоящий напротив мужчина дрогнул, а его мутные глазки забегали. Что там Баба-Яга говорила про Чудо-Юдо? Что он только мертвых принимает? Ну что же, если так, тогда…

— Мы уйдём, уважаемые! — проговорил я. — Уйдём, но тогда не жалуйтесь, если Чудовище Морское к вам само пожалует! А по нашим данным, это случится в ближайшее время!

— Чавось? — захлопал глазами тот самый мужчина. — Это как?

— А вот так, — пожал я плечами в ответ. — Мы присланы, чтобы помочь вам справиться со сложившейся бедой, а вы вон как нас встречаете. Всё, уходим, Баба-Яга, тут нам не рады!

— Да, уходим. Пусть сами положат головёшки пустопорожние! — фыркнула Баба-Яга, сходу поймав мою мысль.

— Чегой-то они у нас пустопорожние-то? — буркнул мужчина.

— А с того! — ответила Баба-Яга. — Вам Чудовище Морское не досаждает?

— Ну как… — замялся мужчина. — Покуда ему мертвяков отправляем — не трогает нас. Даже медуз и акулов разных отгоняет. Туристы не нарадуются…

— А давно ли ему отправляли кого? — подняла бровь Баба-Яга.

— Ну, в январе Митрич скопытился, а с той поры…

— Вот и думайте сами — как сейчас это Чудо проголодалось? А оно, такое голодное, способно на многое! Слышали, поди, как Японию накрыло? Так вот, там тоже не давали этому чудовищу пожрать вовремя, — поддержал я нашу маленькую ложь. — Так что, если не хотите нам помогать, то прощайте. Вряд ли когда увидимся, но если оформите ваши дома на нас, то мы будем не против. Всё равно они вам уже не понадобятся!

— Да-да, мне вон той халупы будет достаточно, — Чопля показала на трехэтажный дом на берегу моря.

— Но это мой дом. И вовсе не халупа это, — обиженно проговорил мужчина, с которым вели разговор. — Я сам в ней живу, да туристов привечаю…

— Ну, тогда привечай побыстрее, покуда недолго вам осталось, — кивнул я и неторопливо повернулся, чтобы отправиться обратно. — Прощайте.

Или сделал вид, что повернулся. Зато сделал его с таким лицом, как будто король отвел взгляд от неубранной коровьей лепешки.

— Да, нам что? Нас послали на помощь, но если наша помощь не нужна, то пусть его… И домишки пригодятся государству, — кивнула Баба-Яга и тоже дернулась назад. — Император тут такое поселение для богатеев забабахает, что даже воздух будет продаваться задорого.

— Это да, но всё-таки за мои заслуги, император передаст мне вон тот домик. Покедова, убогие! Оставайтесь тут пока и грейтесь на солнышке. Старайтесь сильно дом не засирать, мне убираться за вами будет некогда! — внесла своё чёткое слово Чопля.

Упоминание о том, что дома и владения могут перейти в загребущие ручищи власть имущих, моментально отрезвило всю приветственную группу.

— Эй, уважаемые, погодьте! — взволнованно произнес здоровенный мужчина. — Вы это… Вы уж на нас не серчайте, просто… Тут у нас неприятность одна случилась и ваше появление… В общем, всё один к одному, что всё будет хреновастенько…

— Мне-то какое дело до ваших проблем? — спросил я, горделиво держал морду по ветру.

— Дык это… если вас к нам на помощь послали, то стал быть, уже знають про нашу беду, — проговорил мужчина. — Меня это… Цангири зовут. Я староста местный.

— Ну и что за беда у вас? — повернулась Баба-Яга к старосте. — Мне-то тоже фиолетово, но если уж прибыли, то…

— Да зверюга у нас какая-то завелась непонятная. Скот режет, да туристам фингалы ставит почем зря. Домашняя живность с ума сходит, а ведьмаков никак не присылают на подмогу. Только говорят, что это какой-то перекидыш здоровенный. Всё ходит по ночам, воет, да людям спать не дает.

— Человеческие жертвы были? — насторожился я.

— Пока не было, но вот живности много порезал. И ведь никакие амулеты его не берут. Да что амулеты, вон, Тропарь из пистолетов пулял — даже не почесался!

— Это так с кондачка не решить! — заявила Чопля. — Тут на сытый желудок думать надо! Ну что, кто возьмет на себя честь необыкновенную — накормить важных императорских посланников?

Обед был очень сытным. Вот если что говорить о нашем пребывании в поселке Лоо хорошего, то именно эти четыре слова: «Обед был очень сытным». Щи из свежей капусты с кругами жира, гречневая каша с бараньим боком, мягкий хлеб с хрустящей корочкой, сочащиеся соком ароматные куриные ножки, свежие огурцы с непередаваемым хрустом и запахом, парное молоко с пенкой сливок. Даже сейчас, когда вспоминаю про обед в доме Цангири, то слюнки невольно во рту появляются.

Мы сидели в просторной комнате, где на стенах висели связки сушеных растений, большую часть которых я знал только по ведьмачьему сайту. Как объяснил Цангири — это он чайные составы делал, зимой продавал, когда особого спроса отдыхающих не было. Сам дом был уставлен вполне современной техникой, мебель тоже оказалась достойного качества.

Не могу сказать, что тут бедствовали. Гостиничный бизнес приносил неплохой достаток. Четверых глазастых мальчишек разного возраста жена Цангири выпроводила гулять, чтобы не мешали обедать почтенным гостям.

Цангири оказался радушным хозяином, старался угодить во всём и даже достал из погреба своё достояние — мухоморовую настойку. Он предложил нам попробовать искусство местного самогоноварения, но мы дружно отказались от подобного эксперимента. Слишком уж хотелось жить.

— Дык я и талдычу, милсдари, што завелась у нас тварюка поганая и рыскает по ночам округ поселка. Мы уж и забор заговоренный супротив неё поставили, но токмо это не преграда для перекидыша — перемахивает одним махом, как куря через плетень. Задирала то овечу, то теля, а уж когда один раз жеребец на волю вырвался… Жаль коняку, конечно… Вот с той поры и не выходим на улицу опосля закату. Боязно. Помочь просите? Поможем, чем можем, а вы нам помогите? Вы уж избавьте нас от этой напасти, милсдари, а мы за ценой-то не постоим. Скинемся всем миром и отдадим последние… пять рублей.

Я как раз пил травяной чай и не смог удержаться от такой наглости — подавился и прыснул на скатерть. Супруга Цангири мигом убрала капли со стола.

Баба-Яга и Чопля выпучили глаза на невинно лупающего зенками Цангири. Тот оглядывал нас с таким видом, словно не понимал — чего это мы так охренели?

А охренели мы от предлагаемой цены. Нет, помощь, конечно, нам нужна, но вот за такие слова Цангири должен был уже любоваться тремя зубами, которые вылетели из его рта и легли на столешницу.

Пять рублей!

И это за защиту от оборотня, который уже вкусил немало крови? Нет, я понимаю, что мы должны сделать это бесплатно, но если уж предлагать деньги главе весьма небедного поселка, то не такие же мизерные…

— Чо, пля? Пять рублей? Сверни их трубочкой и засунь себе в то место, куда солнышко не заглядывало! — отрезала Чопля. — Больше надо!

— Да смилуйтесь, откель же мы возьмем больше-то? — округлил глаза Цангири. — У нас и мандарины не уродились, и лес заботой обделил — ни одного гриба по осени. Доедаем последнее, дальше вообще по миру пойдем. И так пять рублей наскребли всем поселком, а вы…

— Пятьсот рублей, — тем же тоном сказала Чопля.

— Што-о-о? — челюсть Цангири упала на столешницу с такой силой, что тарелки и чашки подскочили едва ли не до потолка. — Да откель же у нас такие деньжищи-то? Энто же цельное стадо коров можно купить, да ещё и на баранки останется. Энто же нет никакой возможности, милсдари… Пятьсот рублей, да такие деньжищи токмо у императора и имеются, да не будет икаться ему после его императорской похлебки и долгие лета ему и жизни сладкой. Нет, милсдари, не согласные мы.

— Ну, раз не согласны, то и говорить дальше не о чем, — фыркнула Баба-Яга. — Благодарю за угощение, всё было очень вкусно. Друзья, пойдем. Нам тут делать нечего. Поселковые и сами справятся.

Я не смог удержаться от колкости. А что? Они надо мной стебутся, а я всё буду терпеть? Иногда и я могу поприкалываться в ответ:

— Я думаю, что мы сможем избавить поселок от оборотня и за пять рублей! Ведь это тоже деньги!

Надо было видеть, как вспыхнуло радостью лицо Цангири и как помрачнело лицо Чопли. Я лучезарно улыбнулся своей служанке в ответ.

— Дык вот и я о том же — последнее ить отдаем, от сердца отрываем, малых детушек без сосалок на палочке оставляем. Правду говорит молодой господин — пять рублей как раз хватат.

— Пятьсот рублей, — мрачно ответила Баба-Яга.

— Да ладно вам, Великая Ведьма, — продолжал я веселиться. — Мы ведь и так делаем доброе дело — могли бы и вовсе денег не брать.

— Как тебя звать-то, мил человек? Я за тебя всем богам молиться буду, — расцвел Цангири в самой радушной улыбке.

— Пятьсот рублей и ни рублем меньше! — прорычала Чопля.

Я улыбнулся, взял свою кружку с недопитым настоем и пошел на балкон. Не стоило трепать нервы моей служанке. Пусть забавляется. Если уж выпал шанс спустить немного нервов, то пусть спускает их на посторонних, а не на ближних.

Цангири проводил меня жалостливым взглядом. А вот нечего было на добрых людей вилы наставлять — будет впредь знать, на кого зубья точить.

Следом за мной вышла Баба-Яга. Она подошла к перилам и вдохнула свежий морской воздух.

Море было прекрасно. Море в солнечную июньскую погоду было прекрасно. Легкий бриз ласково касался лица, наполняя лёгкие свежестью и солью. Волны неспешно катились к берегу, оставляя за собой пенистую кайму, которая тут же исчезала, уступая место новой. Небо было безоблачным, и солнце щедро дарило свое тепло всем, кто шевелился под его лучами.

— Хорошо-то как, — вздохнула Баба-Яга. — Так бы и осталась тут жить. Так бы и смотрела вечно в голубую даль…

— Вот живы останемся и посмотрим, — хмыкнул я в ответ. — Есть какие-то планы, задумки?

— Насчёт оборотня или насчёт Чудо-Юда? — подняла бровь Баба-Яга.

— Да с оборотнем я и сам справлюсь, тем более что он особо ничего и не натворил. А вот с Чудом-то как?

— А вот с ним сложнее. Если к нему так в гости идти, то вовек не сыщешь. А если мертвым заходить, то… — Баба-Яга вздохнула.

— А как к нему заходят? — спросил я.

— Вам чего-нибудь ещё принесть? — раздался позади голос супруги Цангири, Малии.

— Нет, милая, спасибо. Накормила от души, даже пузо выпирает. Ты лучше расскажи, как тут у вас хоронят? — улыбнулась мягко Баба-Яга.

— А как у нас хоронят? Собирается весь посёлок на проводы. У нас тут народа не так много — почти всех знаем. В общем, собираемся на прощание. Священник говорит речь. Гроб спускают на воду. Он отплывает на сто метров, а потом его под воду утягивает и всех дел, — ответила Малия. — Вот и считается, что хозяин морской усопшего за свой стол усаживает…

Ну да, своего рода крематорий — ни праха, ни досок. Для моряка гибель в море считалась честью, а тут… Тут тоже всегда жизнь возле моря. Вот и появились подобные поверия.

— Понятно, — кивнул я. — Спасибо.

— Да никто так дела не делает! — донесся из дома крик Цангири.

— Я и не такие дела делала! — раздался в ответ крик Чопли.

Малия с извиняющейся улыбкой прошла внутрь дома и закрыла за собой дверь.

— Ну что, ведьмак, есть какие задумки? — спросила Баба-Яга.

— Есть. Но в самом деле понадобится помощь поселка, — проговорил я. — Так что надо сперва оборотня поймать, а уже потом и вывалить Цангири всё остальное.

— В гости пойдёшь? — напрямую спросила Баба-Яга.

— Другого выхода не вижу. Травки некоторые у меня есть, а другие у Цангири на стенах заметил. Так что смогу зелье приготовить, что даст возможность под водой дышать.

— Опять оборотни? Ведь совсем недавно нас на машине преследовали, а теперь сами к ним в пасть полезем… — вздохнула Баба-Яга.

— Да вы тут при чём? Я и сам смогу с ним справиться, — покачал я головой.

— Ну да, ну да, оставим мы тебя одного, как же, — хмыкнула Баба-Яга в ответ. — Нет, ведьмак, ты без нас не пойдёшь. Что-то странное с этим оборотнем. Уж если кто перекидывается, то человечье мясо завсегда уважает, а тут… Только животными и питается.

— В самом деле, странно всё это. Похоже, что неспроста оборотень так себя ведёт. С подобным я редко сталкивался, — кивнул я. — И не уходит… и на людей особо не бросается. А что туристам фингалы ставит, то… скорее всего виноваты сами туристы. На местных не нападает, значит, ведут себя нормально, а вот пьяные ребята…

— Да уж, тут целое расследование надо проводить, — кивнула Баба-Яга. — Эх, а времени не так уж и много…

— До чего времени немного? — я взглянул на неё внимательно.

— До вечера, до чего же ещё, — тут же нашлась старушка.

Ох, темнит что-то бабка. По любому что-то знает, но темнит. И с эльфом у неё всё гладко получилось, и с Лешим она договорилась, и сейчас пытается мне помочь…

Конечно же я не доверял ей ни капли, однако, пока что она помогала мне и вроде бы всё шло относительно гладко, но…

Эх, вот эти вот все «но». Они просто не дают спокойно спать и выносят мозг без всякого предупреждения.

— Ох, как же накормила Малия, прямо вроде бы съела не так, чтобы много, а чувство такое, как будто месяц из-за стола не вылезала, — проговорила Баба-Яга.

Это она тему разговора переводит? Что же, подыграем.

— Хорошая еда, — согласился я. — И в самом деле хорошая. Вроде бы никаких особых примесей не заметил, но тоже наелся от души.

В этот момент дверь на балкон распахнулась и к нам присоединилась Чопля. Пикси устроилась на перилах и довольно заболтала ножками.

— Ну что, получилось договориться о цене? — спросил я на всякий случай.

— Конечно же получилось, — буркнула она в ответ.

— И сколько? — спросила Баба-Яга.

— Глупый вопрос, — фыркнула Чопля. — Пятьсот, конечно!

Глава 18

Ночь принесла с собой прохладу и далекий волчий вой. Мы обрадовались первому и не очень второму. А ещё вместе с наступлением сумерек примчались неизвестно откуда крылатые кровососы-комары. Эти существа с явным удовольствием попытались составить нам компанию. Баба-Яга немного пошептала, отчего всех комаров начало отбрасывать от нас, стоило им только приблизиться на расстояние уверенного укуса.

Луна выскочила на усыпанный звездами небосклон подобно полузабытой звезде эстрады и начала разливать вокруг свой мертвенно-серебристый свет… Сегодня местная луна была круглой, как будто возвращалась с каникул от бабушки из деревни. Если у вас есть бабушка в деревне, то вы поймете, о чем я говорю.

Наша троица храбро засела в кустах, неподалеку от основной дороги. Я застыл деревянным изваянием, а Баба-Яга с Чоплей всё никак не могли устроиться. Ерзали, шмыгали носами, пересаживались с места на место, в общем, вели себя совсем не так, как полагается вести себя в засаде.

Нет, если они хотели предупредить оборотня, то делали всё верно. Но я-то планировал его застать врасплох, чтобы быстренько навалять, заставить раскаяться и пару раз извиниться перед жителями.

Малия снова накормила нас на ужин так, что мы едва выползли из-за стола. И вроде бы порции были обычными, но вот чувство сытости приходило с каждой съеденной ложкой. Мы съели почти всё, но каждый немного оставил на тарелке. Раньше бы смели всё подчистую, да потребовали бы добавки, а сейчас…

Странная сытость. Я сталкивался с подобной странностью в кафешке одного сибирского городка, куда меня вызвали для утихомиривания снежного человека. Там тоже вроде бы всё было вкусно, и являешься голодным, но… Как начнешь есть, так после пятой-шестой ложки чувствовал себя так, как будто только что слопал ляжку слона.

Хитрость хозяина этой кафешки обнаружилась на дне тарелок. Я просветил их ведьмачьим чутьём и нашёл причину — в днища вычурных блюд были вмонтированы иглы. Да не простые иглы, а те, которыми шили погребальные костюмы. Вот они-то и дарили сытость.

Хозяину что? Его гости насыщались быстро, а порцию можно было подать два-три раза, чуть добавив для вида. Когда я рассказал об этом Чопле, то она тут же отправилась к хозяину кафе и прямым текстом заявила, что если нам не будет возмещён моральный ущерб, то его бизнес накроется медным тазом. Тот сначала воспротивился, но Чопля умела убеждать.

В конечном итоге хозяин клятвенно пообещал больше такими вещами не баловаться, а мы получили втройне против обещанной оплаты.

Да, со снежным человеком тоже удалось договориться, чтобы тот не шалил в городке. Без мордобоя не обошлось, но тут я уже сам справился, без помощи Чопли.

Однако, когда я проверил чутьём тарелки, а также окружающую обстановку, то лёгкий отголосок живицы всё же нашел. Но это был безобидный отголосок, скорее направленный на защиту дома и домашних, чем на причинение кому-либо вреда. Как будто какой-то прохожий маг наложил чары на дом Цангири, чтобы всегда было благополучие и порядок.

Малия положила нам с собой ещё несколько кусков пирога. До них пока что не добрались, но, зная аппетит Чопли, их судьба была предопределена.

В кустах рядом снова завозилось. Послышалось кряхтение и негромкий матерок. В ответ шикнуло, потом пукнуло.

— Ой, зря я капусту ела, — негромко сообщила Баба-Яга.

— А у меня чего-то изжога разыгралась, — также негромко сообщила Чопля. — Ни у кого соды нет?

В общем, конспирация с такими существами в засаде летела ко всем чертям. И ведь я предлагал выбраться в одиночку, так не же…

— Или вы перестанете ерзать, или я на вас обеих наложу заклинание паралича, — не выдержал я.

— Да тут неудобно и крапива на шею бросается, — прошептала Баба-Яга в ответ.

— А по мне муравьи ползают, — плачущим голосом уведомила нас Чопля. — И скалятся так ехидно, как будто знают чего, но молчат…

— Какие муравьи? Ночь на дворе, все муравьи давно спят, — отрезал я.

— Тогда это ночные муравьи… Но ползают же, — проговорила Чопля. — О, пирог! Надо бы его заточить, пока мураши не слямзили!

Я только вздохнул, возвел глаза к небу и снова превратился в статую.

Женщины ещё немного пошуршали ветками, а после прислонились друг к другу плечами и превратились в слух. Так как никаких оборотней поблизости не наблюдалось, они даже закрыли глаза, чтобы лучше слышать, если вдруг этот перекидыш начнет подкрадываться.

Ветер по-дружески трепал вытянутые листья рябин над нашими головами и, казалось, тоже устраивался в засаде, чтобы поймать оборотня. Не знаю, какая польза была бы от ветра, если бы вдруг нам предстояло драться? Скорее всего ветер мог бы швырнуть в глаза оборотня горсть песка, а пока тот чихал и вытирался, мы бы его схомутали… наказали… два раза…

Глаза сами собой начали смыкаться, когда послышалось деликатное покашливание в нескольких шагах от нас.

В нескольких шагах? И я не смог почуять?

Охренеть!

Я тут же накинул на себя Кольчугу Души, перевел в боевое состояние тело и настроился на мощный рывок. И тут словно наткнулся на невидимую стену… Нет, стены не было. Я просто в самом деле охренел.

Причем не только я!

— Чо, пля… — протянула пикси, уставившись во все глаза на открывшуюся картину.

Мурашки рванулись по спине так быстро, словно торопились покинуть кожу и спрятаться под кустом. Даже под серебристым светом луны была видна бледность моей служанки.

И было от чего!

Неторопливой походкой, можно сказать прогулочным шагом, к нам приближался огромный черный волчара. Причем шел он на задних лапах, а правой передней опирался на щегольскую тросточку.

Черт побери, да ему только пенсне не хватало и цилиндра с бабочкой, чтобы стать похожим на лондонского денди.

— Доброй ночи, многоуважаемый ведьмак, великомудрая колдунья и обаятельная пикси. Прошу простить, что своим появлением прервал ваши увлекательные посиделки, но вынужден заметить, что в эту прекрасную ночь я вознамерился хорошенько поужинать, поэтому не будете ли вы столь любезны пойти домой и не мешать моему дальнейшему продвижению? Вы же тут меня ловите, не так ли? Смею уверить вас — весьма напрасный труд! — приятным баритоном осведомился волк.

— Ни фига себе, во чешет, как по писаному, — вырвалось у меня.

— Увы, моя природная скромность не позволяет мне ответить словами: «Сам тащусь», поэтому просто спасибо.

— Да чего ты с ним рассусоливаешь? Вали суку вежливую! — взвизгнула Чопля.

Баба-Яга без лишних слов метнула в ночного гостя пробный шар огня. Огромный волк ушел пируэтом, который сделал бы честь самой грациозной балерине. Казалось, что махина из шерсти, клыков и когтей вовсе не имела веса.

А вот это плохо…

Если сейчас кинется, то…

Нельзя давать такого шанса! Нужно его обезвредить, поэтому…

Баба-Яга следом за первым шаром выпустила целую автоматную очередь из огней. Ночь осветилась яркими вспышками и на несколько мгновений ослепила всех. Судя по взрывам и воздушным толчкам, волку явно не поздоровилось. Каким бы ловким не был оборотень, он вряд ли смог бы выжить под чередой таких убийственных шаров. Мощь Бабы-Яги вызывала уважение.

Когда же слепота прошла и стали видны очертания, то на том месте, где недавно красовался огромный волк, теперь зияла глубокая яма. Оборотня не было. Его не было ни в яме, ни возле ямы, ни позади нас, ни впереди. Нигде.

— Вот и всё, — проговорил я. — Вот и всё… А ведь могли бы просто пообщаться-поговорить по душам.

— Чего с ним разговаривать? Спалить, да и дело с концом, — буркнула Баба-Яга. — Ну что, всё? Возвращаемся?

— Справилась с оборотнем? — спросила Чопля. — Пойду, поставлю тебе памятник, непокобелимая убийца.

— Если шутишь, то можешь и разделить участь с оборотнем!

— Ага, нашла дурочку, — ответила Чопля, подлетела и заглянула в яму. — Это… подельники, а где оборотень?

— Соскучился и ушел чай пить, — ответил я. — Но обещал вернуться.

Словно в подтверждение моих слов с другого конца поселка раздался резкий женский крик, а следом детский плач. Мы переглянулись и рванули туда, благо было недалеко.

Мы бежали так быстро, словно от скорости зависела наша жизнь. Но мы всё равно опоздали — я только увидела огромную тень, которая одним махом перелетела через деревянный частокол. Возле дома Цангири стояла его жена, к её подолу прижимались испуганные дети и поглядывали на нас блестящими глазенками.

Чопля матюкнулась и показала на дорожку из поблескивающих клякс. Под мертвенным светом луны они казались чудовищными следами ушедшей смерти…

— Все живы? — тут же спросил я. — Где Цангири?

— Он в туалете. Медвежья болезнь у него случилась, — проговорила Малия и без сил опустилась на ступеньки. — Ох, что же это делается…

Через несколько секунд вышел сам хозяин дома, подтягивая трико с отвисшими коленями.

— С вами всё в порядке? — спросил я.

— Со мной-то да, а вот коза… — вздохнул Цангири.

— Лучше уж животное, чем человек, — резонно ответил я.

— Так-то оно так, но ить ни козы тогда не получается, ни денег? — спросил в ответ Цангири. — Это ить как-то хреново получается.

— Всё нормально получается! — ответил я. — Будет вам оборотень. Даю честное слово, что приложу к этому все усилия.

Цангири вздохнул в ответ. Похоже, что он мне не очень-то поверил. И это мне — самому честному существу на планете!

И не стоит верить тем, кто говорит, что я жулик и пройдоха. Врут они…

— Никому не выходить за пределы поселка! — скомандовал я. — А мы… Работаем, подруги!

— А пирога у вас не осталось? — между тем осведомилась Чопля, подлетев к Малии.

— Отставить, попрошайка! — отрезал я. — Никакой еды, пока не поймаем перекидыша! Но… Малия, скажите, почему мы так быстро у вас насыщаемся? И после вашего пирога спать захотелось? Вы никакой магией не обладаете?

— Я? Ну, скажете тоже, — отмахнулась Малия. — А вам понравилось? Может, и в самом деле положить ещё?

— Спасибо, но ещё кусочек в меня вряд ли полезет, — покачал я. — Нет, всё вкусно, вы не подумайте, но я забил желудок по самое горлышко.

— Энто моя женушка шуткует так. Она всех гостей потчует до отвала, а опосля спрашивает о добавке. Никто ещё добавки не попросил, — с гордостью произнес Цангири. — И если на ночь поедим, то потом спим без задних ног.

— А где так готовить научилась, Малия? — спросил я.

— Дык в замке князя Гилярского она поварихой была, — ответил за жену Цангири. — Вот там и научилася.

— Из замка в поселок перебралась? Странный выбор.

— А вот захотелося ей так, милсдарь, — почему-то посуровел Цангири. — Не всё же в клетке-то ютиться, захотелося и на воле полетать.

Малия понуро опустила голову. Она промолчала. Я заметил, как слезинка блеснула на щеке жены Цангири. Былые отблески женской прелести ещё отражались в её редкой улыбке или в блеске глаз, когда она поглядывала на детей, но в остальном она почему-то старалась скрывать своё лицо.

Подобным поведением она мне напомнила девушек Ближнего Востока, которые вынуждены свою красоту прятать под хиджабом и показывать только мужу. Хорошо ещё, что сейчас всё больше и больше открывают лица, а то париться под мешковиной в сорокоградусную жару то ещё удовольствие.

Что-то тут не то происходит. Или Цангири что-то недоговаривает, или Малия умалчивает. Я посмотрел, подождал, но никто не хотел исправить положение.

Чопля же в это время допивала молоко, последнее молоко пропавшей козы. Я махнул рукой, приказывая двигаться за мной.

Половину ночи мы прорыскали по кустам в поисках сбежавшего оборотня. К счастью, его ночной жертвой стал не человек, а коза Цангири. Клочья белой шерсти с красными каплями вели нас вглубь леса, а потом неожиданно обрывались, как будто у козы выросли крылья, и она упорхнула вверх.

— Ну что, ныряем в лес? — спросил я. — Или вы отправитесь назад и не будете мешаться под ногами?

— Вообще-то я с оборотнем почти справилась! — заявила Баба-Яга. — Пока ты хлебалом щелкал, я его…

— Спугнула и не дала поговорить. А между тем, мы могли бы сначала пообщаться, а потом уже палить что есть мочи, — ответил я. — Так что тут хвастаться нечем.

— В общем, мы идем с тобой! — отрезала Баба-Яга. — Нас оборотнями не запугать! Мы сами кого хошь запугаем! Правда, Чопля?

— Угу-угу, — пробубнила служанка, старательно запихивая в себя крошащийся пирог.

Вот и как с такими идти на охоту за вежливо болтающим волком? Они же всю малину испортят!

Я вздохнул и шагнул под сень леса. Включил все свои пять чувств, добавил шестое и поперся первым. Если волк нападет на нас, то у женщин будет хотя бы шанс пискнуть…

Посёлок всё дальше и дальше оставался позади, а лес почему-то начал меняться. Так бывает в фильме ужасов, когда веселое настроение у героя потихоньку сменяется на мрачную депрессию и ничто его оттуда уже вывести не может, ни забавные зомби, ни веселые мертвецы. Вот то же самое происходило и с лесом.

Почему-то всё гуще становилась тень, хотя листьев наоборот стало меньше на ветвях. Да и сами ветви походили на тонкие разлапистые руки скелетов, которые потемнели от времени и теперь тянулись ко всему живому. Как будто мечтали коснуться двигающейся плоти.

Птицы смолкли ещё километр назад, а теперь пропали и редкие зайцы. Только филины скользили бесшумными тенями и зыркали на нас стеклянными плошками глаз.

— Подруженция, а совы и филины днем летают? — поинтересовалась Чопля у Бабы-Яги

— Летают, но охотятся в основном по ночам, — ответила та.

— А не бывает такого, чтобы перепутали день с ночью? Такое ещё у маленьких детей бывает, когда они начинают гулять по ночам, а днем отсыпаются, — заметила Чопля.

— Да всякое бывает. Вон, люди с ума сходят, оборотнями становятся. Не то, что совы и филины…

— Тихо, — шепнул я и для убеждения прислонил палец к губам. — Мы близко, я чую…

Спутницы недоуменно посмотрели на меня, но всё-таки замолчали. Дальнейшее передвижение происходило в полнейшей тишине. Деревья окончательно расстались с листвой, но в то же время свет становился ещё более темным. А ведь на небе луна светила во всю и по всем канонам сейчас должно быть относительно светло и ярко.

Кора деревьев стала черной, как кожа самого темного из десяти негритят. Трава тоже приобрела такой оттенок, словно неподалеку от неё жгли автомобильные покрышки. Унылый свет кидал на землю разнообразные тени и от их вида становилось тоскливо на душе.

Вообще, этот участок леса стал настолько тоскливым, что хотелось развернуться и бежать отсюда со всех ног. Почему-то захотелось плакать, а ещё лучше — оказаться сейчас в квартире на подоконнике, завернуться в теплый плед, взять чашку горячего кофе и смотреть, как капли дождя стекают по оконному стеклу. Хотелось погрустить и нырнуть с головой в депрессию.

Брррр! Что за мысли мне в башку лезут?

— Мне здесь очень не нравится, — почти касаясь моего уха губами, прошептала Чопля. — Давай вернёмся?

— Я тоже от этого места не в восторге, — также ответил я. — Но назад пути нет. Только вперёд!

— Да мы можем и тут посидеть, если что, — поддакнула Баба-Яга. — А ты всё сделаешь и быстренько вернёшься?

Я зло зыркнул в их сторону и начал красться по лесу так же тихо, как сидящая на диете девушка темной ночью к холодильнику. Спутницы последовали моему примеру и превратились в заядлых домушников, которые могут пройти по пупырчатой пленке и ни разу не хлопнуть пузырьком воздуха.

Как оказалось, крались мы не напрасно. Перед нами открылась черная поляна, на которой лунные лучи казались почему-то особенно грустно-мрачными. А увиденное потрясло моих спутниц до глубины души.

В дальнем конце полянки, на пеньке, в чем мать родила, сидел мускулистый черноволосый мужчина. Он сидел и доил белошерстную козу в ржавую миску…

Глава 19

— Проходите, присаживайтесь, — раздался тот самый голос, который я уже слышал от оборотня этой ночью. — А я, грешным делом, успел усомниться в ваших способностях. Думал, что вы не придете и снова хотел заявиться в посёлок. Или обозначений каких наставить, вроде указателей с лампочками.

— Кто ты и почему начал разбойничать в деревне? — я не стал скрываться, а на всякий случай зажег на руке огненный шар и направил его в сторону сидящего мужчины.

Коза стояла спокойно, словно её не похищали этой ночью и не тащили по темному лесу. Похоже, что ей было абсолютно пофиг на сложившуюся ситуацию. А мужчина поднялся и повернулся к нам лицом…

Баба-Яга и Чопля застыли, наблюдая за оголенным самцом.

Ай-яй-яй, ну и куда вы уставились, извращенки?

Лицо у него было той породы, которую называют аристократической. Прямой нос, выступающие скулы, легкая щетина, тонкие губы и наглые зеленые глаза. Они сверкали так же ярко, как у волка прошлой ночью.

Тело же могло послужить моделью для скульпторов Древней Греции. Да-а-а, мужчина был сложен как один из богов Олимпа. На широких пластах груди запросто может улечься жеребенок. Резко очерченные бицепсы напоминали походили на возвышения в теле удава, когда тот изволил проглотить кролика, но не успел его переварить. Мышцы пресса напоминали детские кубики, я даже успел удивиться — вдруг оборотень их проглотил, а теперь они выпирают наружу?

— Прикрылся бы, охальник, — проговорила Баба-Яга и щелкнула пальцами.

С земли тут же поднялся небольшой вихрь из черных листьев, который бросился к оборотню. Тот отшатнулся, но вихрь был быстрее — он сотворил что-то наподобие нижнего белья до колен. Этакие лиственные кальсоны. Оборотень с усмешкой оглядел себя и понимающе хмыкнул. Потом снова взглянул на нас.

— Позвольте представиться, дорогие гости? Перед вами княжич Михаил из рода Гилярских, — просто и без пафоса в голосе сказал мужчина. — Регалии называть не буду, не на приеме. Молока не хотите?

— Что? — пискнула Чопля, всё ещё не отрывающая взгляда от мускулистого парня.

— Я сказал — не хотите ли молока? — улыбнулся оборотень Михаил. — Только что подоил Свитанку. Надо сказать, что сделал это неумело, но с душой.

— Ты не ответил на вторую часть вопроса, оборотень, — заметил я.

— Ну, раз вы не хотите молока, то расскажу. Я нахожусь под проклятием… Впрочем, начну с самого начала. Я веселый и обходительный княжич Михаил, любитель и любимец женщин. Я завоевывал сердца многих дам и влюбить в себя девушку мог также легко, как щелкнуть пальцами…

Черноволосый красавец замялся, словно окунувшись в воспоминания минувших дней. Мы терпеливо ждали около двух минут, а потом я тактично покашлял.

— Да, простите, задумался. Так вот, я разбивал сердца и играл с чувствами самых прекрасных женщин, а таких было немало. Проводил время весело, в окружении друзей и подруг. В общем, вел себя как типичный представитель «золотой молодёжи». И однажды, когда я устроил для друзей очередную веселую попойку, мне на глаза попалась новая помощница повара, Малия…

— Чо, пля? Малия? — вырвалось у Чопли. — Жена Цангири?

Оборотень горько усмехнулся.

— Тогда она ещё не была замужем. Она всего смущалась и так миленько краснела, что порой специально делал какую-нибудь штуку, чтобы увидеть румянец на её симпатичных щечках. Мой тогдашний друг, барон Жульберт Авассинский, чтоб на него напал чих и он не смог расчихаться до седых волос, тоже заметил её и предложил пари. Если я сумею влюбить в себя эту девушку и провести с ней время, то он подарит мне меч своих предков, великий Эмульсдар, а если я не сумею этого сделать, то должен буду почти голым, в одной волчьей шкуре, обежать вокруг поместья на потеху друзьям и придворным девицам.

Мы слушали. Я видел эмоции, которые проступали на лицах моих спутниц. Слышал их недовольное фырканье.

А на женских лицах прямо черными тенями по серебристой коже было прописано: «Мужчины! Они спорят на женщин и даже не задумываются, как больно могут сделать своим отношением. Они считают себя завоевателями и даже не предполагают, что женская чувства — это не игрушка…»

Я из мужской солидарности не стал фыркать. Сам один раз так спорил…

— Я стал ухаживать за Малией и засыпать её подарками… Обычно это срабатывало и максимум через неделю я уже выпроваживал очередную победу из своей спальни, но с Малией это почему-то не произошло. Она отнекивалась, подарки я находил под дверью спальни, а наш главный повар даже начал пересаливать мои блюда, потому что я постоянно мешался на кухне. Барон с друзьями подначивал при каждом удобном случае и открыто смеялся моим провалам. Когда же я, доведенный насмешками до приступа безумия, потребовал привести к себе Малию в спальню и едва насильно не взял плачущую девчонку, то…

Оборотень запнулся. Последние слова он словно выталкивал из себя, старался выплеснуть вместе с ними ту горечь, какая скопилась за прошедшее время.

— Я заглянул в её глаза и… Я отпустил её, она с плачем выбежала из спальни, растрепанная, в порванном платье… А мои дружки, чтоб им всем провалиться в навозную кучу… Они подслушивали под дверью и с веселым смехом и улюлюканием устроили охоту на Малию. Она плакала, кричала о помощи, а они гнали её, как стая волков гонит одинокого оленя… Я не бросился на её защиту. Нет. Когда они завалились ко мне после своей забавы, а барон Жульберт Авассинский протянул старинный меч своей семьи, то я разделся и накинул волчью шкуру. Надо было видеть их удивленные глаза. Они-то думали, что у нас с Малией что-то было…

Михаилг снова замолчал. Я тоже отстранено смотрел поверх головы оборотня и молчал. А вот мои спутницы начали всхлипывать. Похоже, это история повлияла на женские сердца.

— Не знаю, что наговорили мои дружки Малии, но когда я выглянул в окно, то увидел её, бегущую в темноте в том же самом платье. Я бросился за ней… почти догнал, а она…

Черноволосый красавец замолчал.

Хотя, какой он сейчас красавец? Урод! Самый настоящий избалованный урод, привыкший всё брать силой и не несущий никакой ответственности. Извращенный богатством мерзавец, не задумывающийся о чувствах других людей.

— В общем, она остановилась и прокляла его, — закончил я за него. — Сказала, что бегать ему в такой шкуре до тех пор, пока не познает настоящей любви.

— Так ты его знаешь? — спросила Баба-Яга.

— Нет, просто предположил, — я посмотрел на свои ногти так, как будто ничего интереснее в жизни не видел.

— Вы мне поможете? — с надеждой спросил Михаил.

— Нет, мы здесь не для этого, — отрезала Баба-Яга. — Ты не должен досаждать поселку и…

— Я не могу больше так! — сухо проговорил оборотень. — С каждым днём я чувствую, что мне всё труднее перекидываться в человека. Совсем не за горами тот день, когда я больше не смогу этого сделать…

— Ну и поделом тебе, волчья шкура! — всхлипнула Чопля. — Будешь знать, как женщин обижать!

— Я уже всё осознал и раскаялся! — возразил оборотень.

— Он уже всё осознал и раскаялся, — кивнул я на него своим спутницам. — Может, получится снять проклятие?

— Может и получится, — буркнула Баба-Яга. — Только с какого перепуга нам ему помогать? Шарахнуть живицей по кумполу, да и притащить Цангири. Так и проблем будет меньше!

— Да! А то взяли моду — чуть что, сразу на девок спорить! — втиснулась Чопля.

Я только покачал головой.

— Я живым не дамся, — рыкнул Михаил.

Он отпрыгнул от козы и обернулся волком.

Это выглядело так, как будто Михаил подпрыгнул в прыжке фигурного катания под названием «аксель», на миг покрылся дымкой, а приземлился уже волосатым и с клыками.

Да уж, даже в том лунном свете он казался страшным, как тысяча ночных кошмаров. А сейчас… Шерсть клочками по телу, репьи на ногах, хвост как у дворового пса Шарика… И в то же время рифленая мускулатура, оскаленные белые клыки «гордость стоматолога», эбонитовые когти «мечта гота» и красные глаза дополняли картину.

Страх и грация в одном флаконе. Если бы не рваная рана на спине, которая уже успела покрыться коркой…

— А ты нам живым и не нужен! — осклабилась Баба-Яга. — Сейчас тебя порешим, да и дело с концом…

— Никого мы трогать не будем! — скомандовал я. — Если есть возможность решить всё миром, то миром и будем решать!

— Эх, Эдгарт, а ведь раньше был нормальным чуваком, — вздохнула Чопля.

— Нам ещё помощь деревенских нужна, — напомнил я. — А так… принесем мы шкуру оборотня и нам могут не поверить, что это тот самый. Ты же знаешь, какие жмоты эти деревенские. Или забыла, как недавно выбивала лишнюю крынку молока?

— Ну да, так-то ты прав, — кивнула Чопля. — С местными жуликами надо держать ухо востро.

— Идем, бедолага. Будем тебя расколдовывать! Только ты лучше человеческий облик прими, а то сложно будет с козой управиться! — сказал я, и ответил на немой взгляд Бабы-Яги. — А что? Я эту животину на себе попру? Он стырил, пусть он её и обратно тащит. А ты бы его подлечила, а то вон, какая на спине рана от твоих выстрелов осталась.

Поселок вынырнул так же легко, как и в первый раз. И, как в первый раз, нас встретила вилами-косами прежняя демонстрация не было. Даже стало немного обидно — вообще-то мы тут их спасаем, а поселковые на нас только вилы натачивают. Досада.

Мужики сумрачно смотрели на то, как мы неторопливо приближаемся. В глазах не было ни любви, ни ласки.

— Хотел в тишине и спокойствии вызвать на околицу Цангири с женой и поговорить… А теперь это вряд ли удастся сделать, при таком скоплении людей, — я кивнул на сборище у ворот.

— Может, это нам деньги вынесли? Все вместе, чтобы было безопасней? — спросила Чопля.

— Это вряд ли, — вздохнула Баба-Яга.

Цангири снова оказался впереди всех, то ли по долгу старосты, то ли его вытолкнули. Он озадаченно почесывал затылок и осматривал оборотня. Тот нагло пялился в ответ. За спинами собрания раздался женский крик, а потом звук падающего тела. Цангири метнулся туда и вскоре послышался его успокаивающий голос.

Михаил вздрогнул и проследил за ним взглядом. Может мне показалось, но его глаза повлажнели, а может, это игра света от фонарей так сделала.

— Цангири и Малия, нам нужно с вами поговорить. Наедине, — с нажимом произнес я последнее слово.

— А човой-то наедине, милсдарь? Мне от своих соотечественников скрывать-то неча. Говорите как есть, или энтот незнакомый господин стеснение како-то видит? — из-за спин послышался голос Цангири. — Дык вроде он почти голяком ходит, не стесняется.

Баба-Яга щелкнула пальцами, и толпа разделилась на две части, словно она был Моисеем и разводила волны моря руками. На дне, то есть за спинами, обнаружилась сидящая на земле Малия и обнимающий её Цангири.

— Я могу вытащить вас из деревни, как глупых щенят, но предлагаю вам оставаться людьми и выйти для разговора на околицу! — проговорила Баба-Яга.

— Нет, милсдарыня, дома-то и родные стены помогают, а за околицей что? Оборотень вонючий и ведьмы злые? — поднялся на ноги Цангири.

Остальные крестьяне взволнованно загомонили, снова замелькали старые знакомые косы и вилы. Вряд ли можно было назвать эту встречу радостной и светлой, скорее она была ожидаемой.

Коза Свитанка оказалась той ещё предательницей. Она счастливо взмекнула, вырвалась из рук Михаила и, высоко подбрасывая копыта, помчалась к своим родным и близким.

Ну да, как ещё можно было назвать Цангири, кроме как козлом? За что он так Михаила-то так обозвал? Нет бы в сторонку отвел и разобрались как мужчина с… оборотнем.

— Люди, я предлагаю вам решить всё мирно. И это я предлагаю вовсе не потому, что мне нужно сохранить ваши жизни, а из-за обычной человеческой лени. Мне лень потом выслушивать нытье двух особ, что я мог, но ничего не сделал. Поэтому, Цангири и Малия, выйдите по-хорошему.

— Соседушки, да чой-то энто делается-то? Мага по-людски просили подмогнуть с оборотнем проклятущим, а он чо? Он припер его в нашу деревню и ещё изгаляется, миром норовит всё порешать. А вот огородный овощ ему во всё ры…

Договорить Цангири не успел. Баба-Яга и губы крестьянина склеились между собой, как ротик Чопли в подземном убежище. Зато вытаращились глаза, как будто старались передать весь гнев и возмущение. Увы, как бы весело не хлопали реснички, ему не удалось передать ничего сверхъестественного.

— Малия, всё решаемо. Не нужно лишних жертв. Не нужно лишних ушей. Всего лишь выйди и поговори, — предложил я, пока тихий ропот только начал возникать среди поселенцев.

— Да чого их слушать? Покрошить всех до единого и всех делов! — гаркнул лохматый мускулистый мужчина с молотом в руках.

— Кузнецов дело говорит, — крикнул другой мужчина.

Где-то позади толпы завизжала женщина и это послужило сигналом к наступлению. Поселяне двинулись вперед в виде атакующего строя под названием «свинья», то есть впереди были самые отчаянные, а уже поодаль находились те, кто был менее храбр и ближе к концу располагались люди с дрожащими коленями.

— Ну что же, вы сами напросились, — вздохнул я и повернулся к Михаилу. — Даже не думай оборачиваться, мы справимся сами. Дамы, вы как? Впереди или позади будете?

— Мужик-от слабеньким оказался, вон за девок прячется! — хохотнул кузнец. — Давай-ко, соседушки, законопатим их по самое не балуй!

Этот возглас придал остальным храбрости и в нашу сторону кинулась орда воодушевленных тружеников туристического сообщества. Впереди летел Цангири.

Я хмыкнул и двинулся навстречу…

Козе Свитанке крупно повезло отпрыгнуть в сторону, когда здоровенное тело кузнеца шлепнулось рядом. Коза быстренько спряталась за Малию и поглядывала на битву уже из-за её спины. А посмотреть было на что.

Чуть офигевшие от резкого удара и феерического полета кузнеца, поселяне тем не менее решили продолжать своё наступление. Пришлось применять другую науку…

Одни поселяне столбенели, другие отскакивали от фонтанов воды и струй пламени. Мои подручные храбро визжали и корчили страшные рожицы. Баба-Яга тоже не осталась в стороне, внеся ощутимую лепту в общее веселье.

К счастью, битва продолжалась недолго. Мы не успели нанести ощутимого урона, когда поселяне побросали холодное оружие и помчались обратно, под прикрытие стен своих домов. Мы не стали их преследовать, достаточно того, что свершилось. Перед нами остались пять парализованных мужчин, и наша супружеская пара, причем Цангири пытался что-то гневно мычать.

Небольшой костер, который я устроил случайным шаром, продолжал весело гореть на земле без поддержки топлива. Ну и пусть его горит, всё же светлее. Языки пламени разгоняли утренние сумерки и я видел, как поблескивали глаза княжича, который неотрывно смотрел на виновницу своего нынешнего положения.

— Малия, подойди! — сказал я твердо.

Женщина поднялась и выдернула руку из тисков рук мужа. Она не отрывала взгляда от земли и шла к нам так, как идут на казнь, неохотно и без прибауток. Её лицо побледнело ещё больше обычного и теперь стало красивого серебристого оттенка.

— Я знаю, зачем вы здесь, — тихо проговорила она.

— Если знаешь, то скажи — княжич получил сполна, или ему так и оставаться в волчьей шкуре? Ты прокляла его и только ты можешь снять проклятие…

— Но я…

Оборотень шагнул вперед. Его глаза полыхали ярче пламени костра. Блики играли на заостренных скулах, а по правой щеке проделала дорожку слеза. Он взял руку Малии и прижал её к сердцу.

Цангири кинулся вперед, но взмахом руки я заставил замереть его на месте.

— Послушай… Ты слышишь? — тихим голосом спросил Михаил. — Моё сердце бешено бьется, когда видит тебя. Я… Я виноват перед тобой… И вряд ли когда смогу искупить свою вину. Я был очень самонадеян и высокомерен. Я заслужил быть оборотнем, но я не хочу причинять вред людям, когда не могу себя контролировать. А с каждой полной луной становится всё труднее это делать. И я боюсь, что однажды не смогу вернуться обратно. Не смогу вернуться в поместье к старику отцу. Прошу тебя… Нет, умоляю — прости меня за все жестокие слова, которые были сказаны друзьями. Прости за все те горести, что я причинил… Прости за мои приставания и мой смех… Прости. И если ты не сделаешь этого, то я уйду прочь, и ты никогда не услышишь обо мне. Я никогда не вернусь, но мне незачем будет жить, и оборотень будет нападать на людей до тех пор, пока серебряная стрела не пронзит волосатую грудь… Прости…

Малия осторожно высвободила руку из ладоней Гилявского. На её лице поблескивали слёзы, Баба-Яга тоже начала хлюпать носом, а о Чопле и говорить было нечего — она уже второй раз выжимала платочек. Лишь я оставался неприступно ледяным, как айсберг встречающий Титаника.

Малия прерывисто вздохнула и произнесла:

— Я… Я любила вас, княжич. Я… я и сейчас вас люблю, но…

Она обернулась на застывшего мужа и отступила от оборотня на шаг.

— У меня есть мужчина, которого я люблю больше и который любит меня. У нас есть четверо сыновей, в которых мы души не чаем, и они так же отвечают нам. Я счастлива сейчас и… и хочу, чтобы и вы тоже были счастливы. Вы получили сполна за свою прошлую жизнь. Я прощаю вас…

С небес грянул гром, и ярко-синяя молния разрезала зигзагом воздух. Острие молнии попало в костерок и разметало огонь по сторонам. Небольшой горящий уголек попал на оборотня и тот вспыхнул ярким пламенем. Это пламя было без жара, оно не обжигало, а обтекало улыбающегося Михаила синеватым огнем.

Оборотень рассмеялся и вскинул к небу руки.

— Я свободен! Я больше не оборотень! Я возвращаюсь к отцу! Спасибо, Малия! Спасибо!!!

Он в огненном шаре поднялся на пару метров в воздух и с громким хлопком исчез.

— Вот и всё, — устало произнес я. — Вот и всё…

— Эдгарт, а как же быть с мужем и остальными? — подала голос Малия.

— Расколдуем, — кивнул я и посмотрел на Бабу-Ягу.

Та клюнула носом в ответ. Мы начали снимать паралич…

Один за другим поселяне оживали и пятились назад, прочь от людей, владеющих магией. Не могу сказать, что пугать этот народец было неприятно. Последним Баба-Яга освободила Цангири.

— Вот ваши монеты, милсдарь, — вытянул из-за пазухи кошелек Цангири, когда смог справиться с губами.

Чопля тут же цапнула кошелек, но я покачал головой:

— Если ты нам поможешь, то можешь оставить деньги себе.

— Чо, пля? — угрожающе пропищала Чопля и начала набирать воздух в грудь.

— Половину! — тут же поправился я, чем пригасил вспыхнувшую было радость на лице Цангири. — И это не обсуждается! Да! Мне понадобится гроб. Где можно его взять поблизости?

Глава 20

Сперва я отоспался…

А что? Мне надо было быть свежим и полным сил покойником, а не то… Вдруг битва, а я неспамши?

Да-да, вы всё правильно поняли — именно покойником. Если к Чуду-Юду по-другому не попасть, то мы решили пойти путём полного погружения.

В каком смысле «полного погружения»? В самом прямом — чтобы и похороны были, и венок, и пара слов прощальных и душевных. Таких, чтобы душа от них сама развернулась, а потом свернулась и тихо всплакнула в уголке.

Конечно, это было принято не сразу. Сперва я сплавал на разведку, попытался занырнуть поглубже в тех местах, куда щупальца утаскивали гробы, но…

Меня как пробу из бутылки с шампанским выбрасывало на берег. Вот прямо тугой преградой мягко и неназойливо вышвыривали прочь. Волны не хотели принимать ведьмака живым и здоровым. Когда я в пятый раз вытащил лицо из прибрежного песка и отплевался, то психанул и решил озвучить свой грандиозный план.

Благодаря этому плану я смог отоспаться, пока Баба-Яга готовила нужные настои, а также зелье «Дыхание Океана». У меня ещё были с собой эликсиры и настои, но вот для погружения в пучину морскую они подходили мало. Мне же следовало хотя бы на десять-двенадцать часов превратиться в подобие русалки. Чтобы не сразу пойти на дно камнем, а ещё немного побултыхаться и, при удачном стечении обстоятельств, подрезать у Чуда-Юда клинок такого нужного меча.

После сна длиной в остаток ночи и половину дня последовала разминка, растяжка и началось употребление зелий. Кто не пил ведьмачьих эликсиров, тот вряд ли может похвастаться тем, что испробовал всё на свете. На вкус они были разные — от слабенького намека на крепчайший чифир, до проедающей металл удесятеренной пародии на гномий Абсолют.

Чтобы их выпить нужна была не только луженая глотка, но также каленый желудок и титановый кишечник. У меня всё это было благодаря тренировкам!

А то, что один раз чуть не стошнило… Это не считается!

Последним из пузырьков я опустошил протянутый Бабой-Ягой тот самый заветный эликсир…

Ох, ну и гадость!

Как будто хватанул супа из замшелых мухоморов пополам с застарелым козьим сыром и нотками протухших яиц. Да ещё и пах, как квашеная селёдка сюрстрёмминг. В общем, редкая гадость эта подготовка к встрече с рыбами!

— Чего морщишься? Не понравилось? — невинно поинтересовалась Чопля. — Может, мармеладкой закусишь?

— Лети ты в баню, — буркнул я, с трудом шевеля челюстью. — И без тебя тошно…

— Я вижу, весь позеленел! — хихикнула Чопля. — А губы синие стали. Ну, краше в гроб кладут… Кстати, могу тебя подкрасить! Я умею!

— Я тебе сказал — куда надо лететь! — прорычал я. — Вот и проваливай…

— Чопля, не буди в нём зверя. Ведьмаку спокойным нужно быть, чтобы за покойничка сойти, — отстранила мою служанку Баба-Яга. — А если начнёт в гробу бултыхаться, то ему и не поверят! Снова выбросят на берег как то, что в воде не тонет!

В этот момент в комнату зашел Цангири. Он заморгал, когда увидел моё «лёгкое» преображение, на всякий случай перекрестился, и для полной уверенности перекрестил меня. Потом подумал секунду и совершил крестное знамение в сторону Бабы-Яги. Та зашипела, словно селедка на раскаленной сковородке.

— Энто, милсдарь, у нас всё готово! Люди подготовлены и уже слегонца пьяненькие, церемония снаряжена как надобно, в обчем, чем богаты, в том и похороним, — заявил Цангири.

— Что, неужто все готовы? — язвительно спросил я.

— Ну, Митрич уже с утра готовенный, так что его можно в расчёт не класть, — пожал плечами хозяин дома. — А так… гроб готов, столы накрыты, плакальщицы платками запаслись… с вас двести рублей!

Чопля только икнула от такой наглости. Я мило улыбнулся и подмигнул Цангири. От вида моей синей рожи его, а также черных глаз и бугристых ушей его перекосило.

— Эдгарт Южский ещё не остыл, а вороны уже слетаются на его наследство? — процедил я. — Чопля, ты знаешь, что нужно делать!

— Я пошутил, я пошутил! Уж и шуткануть нельзя, милсдарь! Я же чо? Я же ничо! — тут же замахал руками староста. — Я ведь ради благого дела стараюся! Да и вам всё же веселее в гробу-то будет валяться, как вспомните мои шутеечки…

Я хмыкнул и покачал головой, глядя на Чоплю. Та выпустила из себя набранный воздух с шипением спускаемого мяча и сделала вид, что занята скручиванием бумажных цветочков.

Староста вздохнул с облегчением. Он пока ещё не знает, про моё обещание Чопле отдать его на растерзание, когда мы закончим с добычей меча.

Из соседней комнаты донесся мужской крик:

— Всё готово! Извольте пожаловать!

Я вышел, зыркнул на мужиков, которые попятились подальше. Они открыли ту «лодку» в которой я поплыву навстречу с Чудом-Юдом. М-да, не таким я представлял себе гроб, в котором меня отправят в последний путь.

Мне хотелось чего-нибудь пышнее, красочнее, пафоснее, а тут… Обычный деревянный макинтош, обитый красной тканью. Даже нормального одеяла не бросили внутрь, просто постелили бежевый атлас, да и всё. На этом атласе даже дырки были, прожженные сигаретами!

Хотя, чего я жалуюсь? Ведьмаки вообще редко когда оказываются похороненными. В большинстве случаев то, что остается после встречи с более сильными противниками, либо сжигают, либо сжирают падальщики. Так что мне ещё оказана великая честь!

Гроб стоял на двух табуретах и выглядел не сказать, чтобы очень прочным. Скорее, наоборот, казалось, что плотники постарались максимально сэкономить на материалах.

— Ну, пойдёт, — буркнул я. — А не потонет по дороге?

— Не извольте сумлеваться, милсдарь! — проговорил один из мужиков. — Всё сделано в лучшем виде! Кизгирь ещё предлагал мотор присобачить, чтобы стал быть быстрее до места домчать, но потом передумали. Ищи этот мотор потом в синем море…

— Скряги, — вздохнул я. — Ну что же, начнем тогда! Тело к торжественному погружению готово! Несите меня аккуратнее, как свои яйца.

После этого я аккуратно улегся в гроб. В плечах маловато, но вот с ростом плотники угадали. Не скажу, что комфортно, но потерпеть можно.

— Ну, чего застыли, бедолаги? Выносите меня, пока я тут от скуки в самом деле не помер! — прикрикнул я на мужиков, которые зачем-то щелкали меня на телефонные камеры.

— Дык мы энто… Со всем уважением и с пониманием! — засуетились мужчины и тут же опрокинули гроб на пол.

Я едва успел выскользнуть из-под него, чтобы не накрыло и не шарахнуло по башке.

— Килька, ты чего не держишь? А у тебя, Синяк, руки обосраны? — заорали мужчины, которые излишне резво подхватили свой край.

— Дык мы не успели. Надоть по команде же! — заорали те, кто упустил свой край. — Вы чего без команды-то хватаетесь? Совсем охренели в конец?

— Эх и… — я за три минуты объяснил мужчинам всё, что думаю о них, об их родных до седьмого колена, о всей сложившейся ситуации, а также о моей роли в ней.

Мужики только покряхтывали, когда я вворачивал нечто этакое, специфическое. Да, ведьмачья жизнь научила ругательствам. Ведь чаще всего приходилось работать вот с такими остолопами, а они только через мат всё понимали.

И это не мы с Чоплей такие — это жизнь такая!

— Всё всосали, дети гнилой кукурузы? — выплюнул я в конце своей эмоциональной и прочувствованной речи.

— Ну, милсдарь, умеете же вы доходчиво объяснять, — покачал головой один из мужчин. — Всё поняли, доставим в лучшем виде!

— Вот то-то! — буркнул я, забираясь в подобранный гроб. — Несите, черти, меня в рай!

— Дык… — начал было один из мужиков.

Он явно хотел развить теологическое значение моей фразы, но мне было не до этого.

— Тащите,…ля! — рявкнул я, обрывая его на полуслове.

С испуга мужики резво подхватили гроб и поперли его на улицу. По дороге гроб прошелся по всем косякам и разбил зеркало на стене. Моя хмурая рожа отразилась в осколках.

«Семь лет счастья не видать!» — подумал я прежде, чем начал выбрасывать прочь мелкие фрагменты стекла.

На улице уже ждала похоронная процессия. Все поселяне радовались избавлению от оборотня и не менее сильно радовались фальшивым похоронам. Всё-таки мало поводов для радости у местного населения, если они даже погружению так рады.

— Всё, поселяне, понесли нашего новопреставленного! — скомандовал Цангири и даже взмахнул рукой. — Проводим его, как подобается!

— Ой, люли-люли, налетели гули! — тут же заголосила одна из плакальщиц.

— Сейчас сама люлей отхватишь!!! — раздался грозный писк Чопли. — Отнеситесь к действию посерьезнее! А не то мы вашего оборотня вмиг взад вернем!

Угроза возымела действие. Песня сменилась на более подобающую случаю. При этом начали иногда вскрикивать резкими голосами, пугая пролетающих ворон. Одна из птиц выразила своё недовольство прямо на моё погребальное покрывало.

Вот лежи теперь и нюхай!

Больше чем уверен, что не станут убирать, когда закроют крышку. Фу, чего же она такого нажралась-то?

По бокам бежали мальчишки, лаяли собаки, потом начали лаять мальчишки, а бежать собаки. Потом снова поменялись. Девочка с бантиком горделиво несла бантик на макушке впереди всей процессии. Она иногда всхлипывала и промокала сухие глаза смоченным в воде платком.

— Как ты там, милсдарь? — спросил один из мужиков, несущих гроб. — Не сильно укачивает?

— Поменяться хочешь? — буркнул я в ответ. — Тащи давай и не тревожь покойника глупыми вопросами.

— Да я к тому, чтобы ты не сблеванул ненароком. А то вон какой синий.

— Тащи-и-и, — на пределе нервного напряжения просипел я.

Дорожка к морю спускалась порой очень кучеряво. Я один раз едва снова не вывалился, когда гроб резко наклонился. Пришлось расставить ноги и упереться локтями в боковины.

Хорошо хоть недолго всё это было. Я бы долго не выдержал плача, переходящего в ржач. Когда плакальщица только что тянула на одной волне своё «на кого же ты нас покинул», а потом начинала притоптывать и пританцовывать — это было не вполне нормально! Когда хмурые мужики то и дело прыскали в кулак, а потом делали вид, что утирают слёзы — это не вполне нормально.

Да ещё и Чопля начала травить анекдоты из нашей прошлой жизни… тут уж как от смеха удержаться?

Наконец, мы прибыли на место. Шум волн частично заглушал смешки, а это было уже не плохо. Пролетающие мимо чайки заглядывались на меня — проверить на вшивость ведьмака или оставить до лучших времён?

Цангири взял слово и начал вещать скорбным голосом:

— Дорогие поселяне, други и подруги! С тяжеленным сердцем и охрененно опустевшим кошельком, в котором недостает кучи рублей, должон сказать, что сего дня мы провожаем в последний путь нашего нового другана, Эдгарта Южского…

Я услышал, как всхлипывания начали постепенно переходить на хихиканье. Да, пока ещё можно принять за возгласы сожаления, но уже с большим трудом.

— И чаво я могу сказать о нём, окромя хорошего? Другой бы меня ободрал как липку, а энтот человек с уважением только половину взял. Да, разорил меня подчистую и обездолил малых детушек, но разве в том его вина? Ну нет! Энто всё вина нашего обчества! Энто оно его с малых ногтей заставляло транжирить, пить и выцыганивать деньги у честных старост. Но мы за энто его судить не будем. Его на том свете вволю поджарят за всё былое!

Почему-то резко захотелось встать и натянуть старосте глаз на жопу. И ещё моргать заставить!

Хихиканье начало перерастать в смешки. Смешки местами обрывались в хохот.

— Энто… Чаво ещё сказануть-то? А! Эдгарт был человеком, который оставил след в жизни каждого из нас. Наследил, конечно, знатно. Ещё и денег под энто дело взял немеряно! Некоторым он подмогнул советом, другим — делом, а кто-то просто знал, что рядом есть настоящий друг. Я знаю, кому отдать бабло, если его станет слишком много. И этно… Эдгарта не стало с нами, но воспоминания останутся. Особливо воспоминания о тех двухстах пятидесяти рублях, которые он выманил у меня самым что ни на есть обманным путём. Пусть вода ему будет пухом, а дно ему будет новым жильём! Есть кто желающий чмокнуть милсдаря в губы синие на прощание?

Таковых не нашлось. К гробу подлетела Чопля, кинула мне на грудь букетик ромашек и проговорила страдальческим голосом:

— Не волнуйся, мой дорогой господин и друг, я позабочусь о наших деревнях и поместье! У меня ни одна копейка не уйдёт туда, куда не нужно. Все копейки я потрачу на утешение в объятиях цветочных эльфов и распитии успокоительных коктейлей. Мы такую вечерин… ммм, панихиду по тебе справим, что вся Тамбовщина неделю пьяная мотаться будет!

— Брысь, погань мелкая, — процедил я еле слышно.

— Что? Всё потратить на себя? — продолжала валять дурака Чопля. — Что же, печально, но придется так и поступить. Я всегда тебя буду помнить таким, даже когда буду маяться с похмелья!

— Как воскресну — убью, — пообещал я шепотом. — Забери ромашки — они тебе на венок понадобятся!

— Эх, таких людей теряем! — со всхлипыванием отлетела прочь моя верная подруга.

Вместо неё небо загородило сморщенное лицо Бабы-Яги. Она аккуратно прицепила мне на шею какой-то медальон, который я не смог сразу разглядеть и проговорила:

— Если будет худо, то покажи его кому следует. Тебе помогут…

— Чего? Кто? — попытался было спросить я, но лицо уже исчезло.

— Так что, никто больше не хочет попрощаться? Ну, тогда заколачивайте, чтобы не воняло! — послышался голос Цангири.

Чтобы не воняло? Да я вас… Да вы меня… Да вы все…

Крышка гроба не дала мне встать и высказать всё, что я думаю о провожающих.

Крышку положили на специальные штифты. Они были призваны не дать крышке сорваться при качке, но чтобы в случае опасности я сразу смог сбросить её и быть готовым атаковать нападающих.

— Ни пуха, ни пера, милсдарь, — послышался говорок одного из мужиков, потом в щель пахнуло последний раз перегаром, и я ощутил покачивание.

Меня подняли и понесли…

Всего четыре метра! Сука, всего четыре метра, а меня едва снова не уронили, не перевернули и не поставили стоймя!

Да я бы этих гробовщиков каждого поместил на своё место, а потом бы отправил на встречу с Чудом-Юдом!

Вот как так можно, а? Тут за их жизнь сражаешься, тревожишься, оборотней отгоняешь, а они даже самое простое действие не могут сделать! Хотелось материться, воскресать и натягивать глаза на жопы!

И при этом мне начало не хватать воздуха… Как будто на лицо положили подушку и начали неторопливо прижимать всей площадью.

Гроб опустили… Он начал покачиваться на волнах. Я слышал, как голоса постепенно начали отдаляться.

В ногах сразу же стало сыро. Похоже, что пропускная способность дешевых материалов была на высоте. Даже на гробе сэкономили, засранцы! Вот и верь после этого местным плотникам — не извольте сумлеваться…

Эх, вот простыну, подхвачу воспаление лёгких и в самом деле помру. Вот тогда они попляшут! Вот тогда они заговорят!

— Прощай, Ихтиандр хренов! — сквозь толщу дерева донесся весёлый голос Чопли.

Ну вот, весь драматический настрой сбила, засранка!

Вода уносила меня всё дальше от этой жестокой суши. Я едва снова не задремал, убаюканный покачиванием воды. Она мягко плескалась о борт и несла меня навстречу приключениям.

В какой-то миг я почувствовал, что гроб остановился! Вот прямо встал на месте, как вбитая в дно опора будущего моста.

Как я это почувствовал? Потому что прекратилась качка. Гроб словно снова поставили на две табуретки. Вот только где посреди моря взялись эти самые табуретки?

Потом на крышку гроба опустилось что-то мощное, тяжелое и упругое. В следующий момент гроб повлекло вниз, а вода брызнула с разных сторон. Она была соленая и теплая. Гроб быстро наполнялся водой. Ещё немного и воздуха не останется совсем.

Я вздохнул и шмыгнул носом. Ну что же, началось!

Глава 21

Стук в дверь гостиничного номера раздался в тот момент, когда Алексей Семёнович завершал описывать сцену из новой книги. Лежащий Кешка тут же соскочил со спинки кресла и подобно домашней собачонке бросился к двери. Его хвост бешенным пропеллером бил по полу, только что не гавкал на того, кто находился за дверью.

— Ты чего это, друг любезный? — спросил писатель, поднимаясь с рабочего места. — Может, это какая доставка приперлась, а ты так реагируешь… Или же Моргана пораньше пришла…

Кот не ответил, продолжая внимательно следить за ручкой двери. Он словно собрался прыгнуть на посетителя.

Алексей Семёнович подошел к двери и спросил:

— Кто там?

— Добрый день. Вас беспокоит Старицкий, Владимир Алексеевич, — раздался за дверью мужской голос.

— Слышал, это всего лишь Старицкий, — улыбнулся Алексей Семёнович коту.

Улыбка вышла фальшивой. Противный холодок пробежал по спине писателя, как будто в комнате неожиданно появился портал на Северный Полюс. Судя по коту, он тоже не поверил искренности писателя.

Эх, была бы воля писателя, он предпочел бы оказаться за тридевять земель от этой двери, но сейчас его положение вынуждало открыть дверь. Всё-таки они были заодно. Союзники…

Алексей Семёнович вздохнул, как перед прыжком в полынью на Крещение, и открыл дверь.

На пороге стоял вовсе не тот человек, какого все знали под фамилией Старицкий. Сейчас в коридоре находился молодой человек, больше похожий на студента университета, чем на сурового мужчину с портрета, на котором красовалась надпись «За информацию о местонахождении положена награда».

Удивительным было то, что Кешка тут же бросился к посетителю и начал тереться о его ноги с таким усердием, как будто встретил давнего хорошего знакомого. Калинин даже ощутил небольшие уколы ревности — его-то Кешка так никогда не встречал. Даже когда приходилось уезжать на неделю и за котом присматривала сердобольная соседка.

Посетитель в ответ нагнулся и провел пару раз ладонью по голове мурчащего кота. Тот сразу же упал на спину и подставил самое дорогое — пушистое пузо.

Вот так вот? Первому встречному? Новый укол ревности заставил Калинина поежиться.

— Добрый день, многоуважаемый Создатель, — приветствовал студент писателя с улыбкой. — Рад нашей встрече. Позволите пройти?

— Конечно, но… Я тоже рад, однако… Госпожи Морганы сейчас нет, а у меня тут не совсем убрано, — растерянно проговорил писатель, пропуская гостя внутрь номера.

— Я знаю. Это я выслал ей сертификат на спа-процедуры на целый день. Пусть она и ведьма, но всё же женщина. Так что у нас будет время поговорить, — Старицкий прошел в комнату и щелкнул пальцами, отчего свет лампы мигнул. — Ну что же, вот теперь можно принять и свой обычный облик.

Со студента словно старая кожа со змеи стянулась вниз фальшивая оболочка. На писателя взглянул суровый мужчина с сединой на висках. Этот самый образ писатель видел раньше на фотографиях с достопамятной надписью о награде. Однако, почему-то не хотелось сдавать этого человека — в стальных глазах мелькнула такая боль, что Алексей Семёнович едва не отшатнулся.

За суровым видом и непроницаемым лицом скрывалось нечто такое, что могло потрясти многих художников. И не один из них сошел бы с ума, пытаясь передать при помощи ничтожной кисти всю глубину чувств и эмоций, спрятанных внутри.

Кешка высоко подпрыгнул и оказался на руках Старицкого. Урчанье наполнило номер почти что тракторным ревом. Старицкий усмехнулся и начал гладить кота.

— Может, чай заказать? — спросил Алексей Семёнович для того, чтобы нарушить мурчащую паузу.

— Коты не любят змей и видят во мне союзника, — пояснил Старицкий поведение кота. — Я тоже не люблю этих скользких созданий. Над чем работаете, Алексей Семёнович?

— Над новой книгой, — вздохнул писатель. — Пока не знаю — зайдёт ли она читателю или нет, но пираты уже воруют книгу…

— То есть как?

— Да вот так… Выкладываю книгу на Author.Today или на Литрес, а пираты тырят и выкладывают на своих сайтах. Только верные читатели знают, что я больше нигде не выкладываюсь. И ведь если бы просто выкладывали — они ещё играют на человеческой доброте и просят отблагодарить читателей за подаренные эмоции. Вроде как перевести деньги в качестве благодарности автору. Вот только до авторов эти деньги не доходят, а оседают в карманах пиратов. А читатели думают, что подарили возможность любимому писателю выпить лишнюю чашку кофе… В общем, если читатели читают это где-то ещё кроме двух сайтов, то могут быть уверены — их используют по полной программе. Им втюхивают рекламу и к тому же за их счёт зарабатывают нечистые на руку дельцы. А деньги добропорядочных граждан идут на поддержку врагов государства…

— Ничего, Алексей Семёнович, со временем читатели поймут, как их используют эти твари. А кое-кого даже на кол посадят, ведь у нас добрые граждане живут, но они ужасно не любят, когда их принимают за лохов, — ухмыльнулся Старицкий. — И запросто могут понаписать на бандитском сайте такого, что пиратский корабль пойдёт ко дну со всеми их вражескими сборами! Уж чего-чего, а материться наш народ умеет от души, как и защищать тех, кто слабее. Читатель достаточно умён, чтобы понять, что писатель вкладывает свою душу, своё время и свою жизнь в написание, а его бездолят разные хитровыделанные уроды, забирая копейки в свой бездонный карман.

— Вашими бы устами, Владимир Алексеевич, — покачал головой писатель. — Однако, мне кажется, что вы прибыли не для того, чтобы поинтересоваться моими творческими планами и выслушать жалобы об издержках производства.

— Совершенно верно, Алексей Семёнович, — кивнул Старицкий. — Сейчас мне важно, чтобы вы поправили одно из своих творений, но такой эпизод, где главному герою помогают.

— Что? Разве не нужен обратный эффект? — нахмурился Калинин. — Разве мы не должны помешать ведьмаку в его деле?

— Сейчас нет. Сейчас нужно ему именно помочь.

— Но почему? Разве это не идет в разрез с вашими планами?

Старицкий вздохнул. Вздох получился такой тяжкий, какой бывает у родителя, который уже битых два часа пытается помочь чаду решить лёгкую задачу.

— Всё, о чем вас просит Моргана или я — всё идет по нашему плану, дорогой Создатель. Однако, сейчас нужно сделать так, чтобы ведьмаку помогли в его поисках.

— Но почему же раньше нужно было, чтобы ему мешали? Ведь это было сопряжено с огромным риском! — упрямо проговорил Алексей Семёнович.

— Потому что раньше рядом с ним всегда была моя приспешница — Баба-Яга. Теперь же за ним некому приглядывать и ему понадобилась помощь. Скажу вам честно — не хотелось бы сойти с гонки у самого финиша, — мягко улыбнулся Старицкий.

— Я не совсем понимаю, но… У меня есть одно место, которое описывает помощь…

— Да, и если есть что-нибудь по морской тематике, то это подошло бы как нельзя лучше, — кивнул Старицкий.

— Ну-у-у, — протянул писатель в раздумьях. — Если покопаться, то… По морской тематике… Это будет сложно, однако… Ничего, если там будет вовсе не герой, а героиня? Это же никак не скажется на помощи ведьмаку?

— Я думаю, что нет. Вряд ли ему сделают операцию по смене пола, — усмехнулся Старицкий. — Давайте попробуем?

— А давайте, — Алексей Семёнович ещё раз взглянул на кота, который состроил такую умильную морду, словно был на седьмом небе от счастья.

Пальцы писателя забегали по клавиатуре, вытаскивая нужную книгу из закромов компьютерной памяти. «Святая ведьма»… книга не для детского чтения. Но там как раз найдётся нужная сцена.

Вскоре пальцы начали исправлять предложения в книге:

'Вряд ли щит находится на поверхности Кракена, скорее всего он лежит где-нибудь под ним, или под одним из его щупалец. Людмила решается и ныряет глубже, в черноту. Чем глубже она забирается, тем становится светлее. Она вполне может различать очертания Кракена, вот показывается огромное щупальце — толще ствола самого старого дерева на суше.

Людмила решает нырнуть глубже, но в этот миг расселина в зеленовато-коричневой тверди раскрывается и к девушке поворачивается огромный черный глаз.

Девушка инстинктивно делает гребок, чтобы оказаться как можно дальше от этого шара, который по размерам превышает двухэтажный дом. Не тут-то было! Спиной она натыкается на липучую стену и застревает в ней, как муха в паутине.

Что это?

Паника пока ещё не захлестнула с головой, но волна тревоги уже поднимается из глубины живота. Людмила озирается по сторонам и уже не тревога, а ужас заполняет тело — она прилипла к бледно-розовой присоске на одном из щупалец гигантского осьминога.

Когда он успел поднять щупальце? Как выбраться?

Людмила пытается выбраться, но лишь больше увязает в желеобразной присоске. Глаз неотрывно смотрит на неё, словно изучает. Проходит полминуты, прежде чем девушка обессиленно опускает голову.

Не выбраться… И никакого оружия под рукой. Неужели это конец?

— Почему ты так думаешь, маленькая ведьма? — в голове раздается приятный баритон.

Глаз Великого Кракена чуть смыкается, будто гигантский осьминог морщится при улыбке. Вот только улыбка его не видна, да и есть ли она?

— А что мне думать? Я в твоей власти. Что ты можешь сделать — даже страшно представить.

Людмила не отрывает взгляда от глаза осьминога. Что на уме у гиганта? Она же перед ним всего лишь досадная пылинка… которая вознамерилась украсть ценный артефакт.

— Да, я ценю твою честность, — снова раздается голос. — Вот только зачем воровать? Ты можешь попросить. Ты дала моим детям ценную информацию, теперь они смогут дать отпор инквизиции. Но вот зачем тебе щит? Ты и так неплохо устроилась…

Щупальце не двигается, также остается недвижимым и глаз с горизонтальным зрачком. Мимо проплывают стайки сардин, иногда удивленно таращатся на застывшую Людмилу, чьи волосы в воде напоминают тонкие стебли водорослей.

— Месть, — наконец отвечает девушка. — Я живу ради мести…

Великий Кракен молчит. Он словно задумался и сейчас размышляет над словами девушки. Проходит минута за минутой. Людмила снова пытается выбраться, но снова безуспешно.

Наконец, со стороны дна слышится ворчание, будто подводная лодка завела моторы. Со стороны основания щупальца вверх взлетают тучи ила. Туман проносится мимо Людмилы тысячами мельчайших частиц и в горле немилосердно першит.

Кашель пугает сардин и те уносятся прочь четким строем.

— Я знаю, что такое месть. Я хотел отомстить старшему брату, которого вы называете Великим мучеником, за его спесивость и гордыню. Хотел, когда он отказался от помощи. Да, не делай такие удивленные глаза — он отказался от моей помощи, когда его повесили на треугольнике. Отказался ради людей, ради сохранения ваших ничтожных жизней. Но теперь я вижу, что последователи извратили учение моего брата настолько, что никакая месть не сравнится с теми ужасами, которые проделывали в его честь.

— Ты… Ты брат Великого мученика?

Снова снизу поднимается туча ила. Великий Кракен так вздыхает? Людмиле почему-то становится дышать труднее. Пытается вдохнуть, но какая-то пленка не дает полностью протиснуться воде в легкие.

— Да, нас было трое. Три великих колдуна, которых не знал ещё этот свет. У нас никогда не было имен, лишь названия: Старший, Средний, Младший. А уже остальные существа дали нам другие названия. Когда Великий мученик умер, то мы с Младшим похоронили его и разошлись по разным сторонам света. Я… Я не мог простить людей за смерть брата и ушел в глубину Белого моря. Тут я стал… таким.

— Вас было трое?

— Да, и что-то мне подсказывает, что ты познакомишься и с нашим младшим братом. Он тоже хороший колдун, вот только где сейчас обитает — мне неизвестно.

— Подожди. Так Великий мученик тоже был колдуном?

— Девочка, ты удивишься, когда узнаешь, что и его самые грозные последователи-инквизиторы тоже являются колдунами.

— Как? У колдунов же…

— Да, у колдунов есть клеймо на щеке, зато у них есть родители. Они слишком свободолюбивы и не могут быть послушны чужой воле. А вот малышей с отличными данными и способностью к повиновению отбирают ещё во младенчестве. Из них выходят хорошие инквизиторы. Я наблюдаю это с тех пор, как развилась вера в Великого мученика.

— Но ведь это было так давно, — легкие начинают теплеть, как при удушье. Но пока ещё можно дышать.

Вот только хватит ли сил добраться обратно?

— Больше трех тысяч лет назад. Когда я ушел с земли, то тритоны сделали меня своим божеством… Что же, пусть. Они стараются меня не беспокоить, а я иногда прихожу к ним на помощь и загоняю в их просторы рыбу. А сейчас… Сейчас я чувствую за них некоторое беспокойство.

— Ты отдашь мне щит Мантиры? — решается спросить Людмила в лоб, пока не поднялась третья волна ила.

Великий Кракен снова застывает в раздумьях. Успокоенные сардины возвращаются и снова начинают разглядывать Людмилу застывшими глазками. Смотрят, как на возможный ужин? Или они питаются только планктоном и растительностью? Хотя нет, как-то девушка смотрела передачу по образовательному каналу и там было упомянуто, что сардины не брезгуют креветками и мелкими моллюсками. А Людмила вряд ли походит на креветку…

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — слышится голос после долгой паузы. — Зачем он тебе?

— Я хочу стать Святой ведьмой и отомстить за смерть родителей, — цедит сквозь зубы Людмила. — Хочу отомстить тому, кто является одним из верховных инквизиторов. Одним из тех, кто убивает именем твоего брата.

— Что же, это решает дело. Я отдам тебе щит. Всё равно после твоей смерти он вернется ко мне. Я помню, как совсем недавно приплывала похожая на тебя девушка… И как щит вернулся с каплями её крови. Возьми его и… я надеюсь, что твоя месть свершится!

Из темноты вверх начинает подниматься золотой кругляшок. Он становится всё больше и больше. Стайка сардин исчезает вдали, когда возле Людмилы зависает круглый щит с диковинным орнаментом — ветви виноградной лозы по окаемке, а в центре равносторонний треугольник… Но треугольник не с продольной вертикальной полосой, как изображают знак Великого мученика, а поперечной, делящей треугольник на две фигуры — ещё один треугольник и равнобедренную трапецию.

Людмила чувствует, что крепкий захват присоски слабнет и она оказывается на свободе. Дотрагивается до щита и чувствует легкое покалывание в кончиках пальцев, словно щит обнюхивает её и примеряется к новой хозяйке. Она сжимает ременную рукоять и чувствует дрожание, потом щит успокаивается — он признает её. Легкие уже горят, а где-то наверху светит далекое солнце. Если сейчас рвануть вверх, то получится ухватить заветный глоток воздуха…

— Спасибо, Великий Кракен… То есть, спасибо тебе, Средний, — Людмила кланяется перед коричневато-зеленой скалой.

— Это тебе спасибо за предупреждение. А сейчас закрой глаза и просчитай десять стуков сердца. Глаза не открывай ни в коем случае.

— Зачем?

— У тебя заканчивается запас заговоренной жидкости. Если я не перенесу тебя к суше, то щит вернется ко мне гораздо быстрее, чем предполагалось.

Снизу вновь слышится ворчание и поднимается туча ила. Людмила кивает и закрывает глаза. Кракен так смеялся…'

— Что же, надеюсь, что это поможет нашему ведьмаку, — проговорил Алексей Семёнович, откидываясь на кресле.

— Да? Прекрасно. А что вы говорили про чай? — поднял бровь Старицкий. — Я бы сейчас не отказался ещё и от среднепрожаренного стейка… Может даже с кровью.

— Я бы тоже не отказался от мяса. Только по мне лучше бы шашлык, да с запеченными овощами, — потер руки писатель.

— Тогда решено. Мне стейк, вам шашлык, котейке курицы побольше и всё это заполируем чаем.

Кот ответил таким пронзительным мявом, словно на двор неожиданно нагрянул март, а под окном подняли хвосты сразу две сотни кошек. Старицкий улыбнулся и погладил кота по голове.

Глава 22

Вода наполняла гроб с быстротой прорвавшейся плотины. Всего несколько минут и внутри моего плавучего средства не осталось и намека на воздух. Даже пузырьки из атласного потолка слиняли по своим необычайно важным делам.

Я крепился до последнего, но рано или поздно нужно было начинать, и мои лёгкие позволили воде проникнуть внутрь. На подсознательном уровне возникли позывы к рвоте, к кашлю и сморканию, но я их успешно подавил. Теплая соленая вода наполнила лёгкие, и я сделал первый водный вздох.

Всё прошло успешно, только защипало немного нёбо, словно ободрал его сухариками. Второй и третий вдохи тоже прошли, как по маслу. Всё-таки зелья у Бабы-Яги были хорошие, качественные.

Пока я делал эксперименты с дыханием, гроб все глубже погружался в морские пучины. Это я ощущал по слегка закладывающим ушам. Погружение происходило ровно, безо всяких нырков, дерганий и прочих прелестей водного погребения.

В какой-то момент я даже заскучал и попытался насвистеть одну из мелодий сухопутного мира, но получилась фигня — губы вроде сложились правильно, но наружу вместо свиста вырвалась только струйка воды. Безмолвная струйка воды. Выдувать такую было неинтересно, поэтому я бросил попытки стать мастером художественного свиста в водной среде.

Чтобы не заскучать, я начал поочередно сокращать мышцы тела, разгоняя по венам кровь. Надо быть готовым к схватке…

А что? Вдруг мой гроб сейчас остановится и на моё бренное тельце набросится сотня голодных пираний? Надо хотя бы пяти из них морды свернуть набекрень, пока остальные не начнут лакомиться моим поджарым телом.

Долго ли, коротко ли, но вот моё временное пристанище ударилось днищем о что-то твердое, а потом послышалось ёрзанье по крышке гроба. Лёгкие постукивания каким-то острым предметом справа.

Гроб пытались вскрыть, как консервную банку?

Тогда нечего ждать! Вдруг промахнутся и «консервным ножом» заедут мне в бочину? Этого нельзя было допускать.

Я сжался в комок, свернулся в клубок, а после выпрямился, как выпущенная на волю пружина!

Ноги ударили в крышку, снося её с колышков прочь. По дороге крышка захватила с собой какое-то странное существо. В полутьме дна я не сразу смог разобрать это человекоподобное создание. К тому же, я увидел его только снизу, так как крышка удачно приложилась о челюсть и откинула моего «освободителя» на пару метров вверх.

Я выскочил наружу так, как будто делал это в замедленной съемке. Всё-таки движения в воде отличались от движений на воздухе. Приходилось преодолевать плотность и тягучесть. За несколько взмахов я более-менее приспособился к окружающей среде.

Морское дно не радовало разнообразием — насколько хватало взора из песка торчали замшелые гробы, между которыми деловито сновали стайки мелких рыбешек. Справа проплыл крупный скат, который не обратил на меня абсолютно никакого внимания.

Больше никого рядом не наблюдалось.

А где щупальце, которое утянуло меня на дно? И где обладатель этого щупальца?

Вот с такими вопросами я и поплыл к опускающемуся морскому жителю. Пока подплывал, то смог пристальнее разглядеть это существо. Зеленоватая чешуя покрывала человеческий торс до пояса, а вот ниже пояса чешуя покрывала уже два дельфиньих хвоста. Издали их можно было принять за ноги, но… Только издали.

Лицо вполне человеческое, если не принимать во внимание, что вместо волос на голове колыхались длинные водоросли, а уши были вытянуты в разные стороны и напоминали рыбьи плавники. Да ещё на шее раздувались жабры, фильтруя воду.

Можно было принять за русалку, но это не русалка. Не русал. Скорее всего, это один из тех, кто не любит показываться существам наверху — тритон. Существо вполне мирное, но за свою среду обитания будет стоять до последнего. Поэтому морские разработчики обычно не трогают те места, где обосновались тритоны.

— Приветствую, морской житель! — бодро проговорил я. — Где тут Чудо-Юдо обитает — не подскажешь?

— Ты живой, что рли? — пробулькал тритон в ответ. — Как это ты так?

— Да как-то так, — пожал я плечами в ответ. — По делу я, потому и без приглашения. Ну так что, проводишь?

— Живые к нам не приходят… по своей ворле, — проговорил тритон задумчиво. — Мне нужно подумать…

— А чего думать-то? — спросил я. — Все мертвые попадают к нему, не так ли?

— Ну, да… — проговорил тритон.

— Так и я хочу попасть к нему тоже! Вот и решили задачу. Или тебе нужно, чтобы я обязательно был мертвым?

— Жерлатерльно, — уточнил тритон.

— Ну, это пока затруднительно, по крайней мере пока что. Вот потом… как-нибудь… при случае… обязательно! Во второй раз по-любому приплыву мертвым сюда!

— Ты обещаешь, живой черловек? — с надеждой в голосе почесал между водорослями тритон.

— Да зуб даю! — в подтверждение своих слов щелкнул себя по левому верхнему резцу.

Ну, давая такую страшную клятву, я ничем не рисковал: мертвому мне уже будет всё равно — куда и как приплывет моё убиенное тело.

— Тогда поплырли, — кивнул тритон. — Но есрли Чудо-Юдо разозрлится, то он сам выпорлнит твоё обещание раньше времени!

— Тем более тебе терять нечего, — пожал я плечами. — Плыви же, подводный проводник, показывай дорогу.

Тритон в ответ кивнул и дернул в сторону со скоростью торпеды. Мне пришлось здорово попотеть, чтобы не отстать. Однако, не таков ведьмак, чтобы отставать. Я замолотил ногами как бешеный и вскоре сравнялся с тритоном в скорости.

Вскоре показалась огромная гора. Она была настолько большой, что её верхушка выходила к блюдцу солнца, а подножье терялось где-то в глубине черной расщелины. Я разглядел в темноте далекие фигурки тритонов. Они деловито скользили внизу и явно были чрезвычайно заняты.

— Нам туда, не отставай, черловек! — проговорил тритон, устремляясь в черную бездну.

Я и не отставал. Мы скользили вниз, всё больше и больше погружаясь в непроглядный мрак. Пришлось задействовать ведьмачье зрение. Я заметил, что на склонах горы находились дома, небольшие огородики, даже собачью будку заметил, где на цепи сидела большая щука. Тритоны были как обычные существа — точно такие же, как наверху. Если бы не вода, то можно принять за какую-то деревню.

— Туда! — крикнул тритон, показывая на большую пещеру возле основания горы.

Я устремился следом. Тритон подплыл к пещере и остановился возле входа. Он снова почесал водоросли на голове, а потом показал в кромешную тьму:

— Тебе туда!

— Но там же ни черта не видно! Может, какой факел найдётся?

— Факел? Под водой? — фыркнул тритон. — А ты весерлый малый. Обязатерльно приплыви к нам, когда станешь мертвым. Станем друзьями! А сейчас… прлыви по течению, оно тебя выведет!

— Обязательно! — кивнул я в ответ. — Спасибо!

— До встречи! — махнул хвостом тритон и умчался прочь.

Мне ничего не оставалось, кроме как плыть в темноту. Никогда не любил пещеры. Точно также, как скалистые ущелья или глубокие омуты. И эта нелюбовь зачастую была обоюдной.

Ведь пещеры и ущелья чаще всего становились домом для самых опасных и непредсказуемых созданий, с которыми приходилось сталкиваться в своей карьере охотника на чудовищ.

Когда я приближался ко входу в пещеру, мои чувства обострялись. Я четко знал, что внутри может скрываться нечто, способное убить за считанные секунды. Поэтому каждое движение становится взвешенным, каждый шаг — продуманным.

Внутри пещер всегда было холодно и сыро. Капли воды, падающие с потолка, звучали как далекие удары колокола, предупреждающего о возможной опасности. Ветер, гуляющий по коридорам, нес с собой запахи сырости и плесени, а иногда — и что-то более тревожное, вроде запаха гниющей плоти или свежей крови.

Отношение ведьмаков к пещерам и ущельям можно описать как сочетание страха и уважения, осторожности и азарта. Эти места, в основном, наши рабочие площадки, где мы должны проявлять себя как мастера убийственных дел чтобы не сдохнуть в первые же секунды прохождения. И мы должны всегда быть готовыми противостоять любым сюрпризам, которые преподносит нам этот гребаный мир.

Так я думал, пока плыл по огромному тоннелю в полной пустоте. Как будто в космосе оказался, честное слово — слева ничего, справа ничего. Верха и низа не существует. Я плыл почти что наугад, только легкое встречное движение воды показывало правильность моего направления.

Неожиданно впереди показались отблески света. Если бы мог, то выдохнул бы с облегчением, но тут выдох получился бы как со свистом — всего лишь вытолкнул бы воду из лёгких и никакого облегчения.

Я поплыл с удвоенной энергией. Мне уже начинала надоедать эта вода.

Свет становился всё ярче и ярче. Ещё немного и я…

Я вынырнул наружу! В прямом смысле — наружу!

То есть внутри горы оказалась большая пещера, наполненная воздухом!

Эта пещера была столь огромна, что её противоположная стена терялась в дымке. И эта дымка в основном шла от огненной реки лавы, лениво вытекающей из левой стороны пещеры и уходящей в правую. А также эта дымка едко воняла сернистыми оттенками ада.

Самое интересное, что через эту реку был перекинут мост!

Да, самый что ни на есть настоящий железный мост с различными финтифлюшками на перилах. Только вот на вид он был раскален добела и вряд ли я по своей воле решусь ступить на него.

В моём распоряжении была площадка, величиной с футбольное поле. Чистое, земляное поле, где не было ничего, кроме каменной крошки. И никакого следа Чуда-Юда. Скорее всего, он находился по ту сторону огненной реки.

— Вот ты и прибыл, Эдгарт Южский, — вздохнул я, глядя на открывающуюся картину. — Вот и прибыл. И что же дальше?

Переходить на другую сторону мне не хотелось. Да и не смог бы, если честно — к концу моста дошли бы только уши.

Позвать Чудо-Юдо? А как его зовут, чтобы он не обиделся?

— Господин Чудо-Юдо! — позвал я громко. — Можно на пару слов?

В ответ тишина, только шипела огненная река, переливаясь в своей неспешности.

Позвал громче, потом поорал, потом поголосил так, что едва не сорвал голос. Никакого результата. Из дымки ничего не вышло. Вот и приходи в гости… Вот и жди ответа…

Я подобрал с площадки камешек и бросил в сторону огненной реки. Камень булькнул, выплюнув наружу огненный фонтанчик, и всё. Больше никаких движений от камня.

А если запустить блинчик? Вот иногда раздумывал — что будет, если пустить «блинчик» по лаве?

Эксперимент решил провести тут же. Благо, ничем другим я особо не был занят в ближайшее время.

Нашелся более-менее плоский камешек. Я размахнулся и запустил свой снаряд что было дури. Огненные фонтанчики начали возникать один за другим.

Раз-два-три-четыре-пять-шесть и…

На седьмой раз мой «блинчик» подскочил и скрылся в дымке на том берегу. Через секунду раздался звук удара, а потом возникло недовольное ворчание. Так урчать может либо в желудке голодного великана, либо в недрах старой иномарки, которую давно уже пора забыть на свалке.

— Кто посмел меня будить? — послышалось следом за утробным урчанием.

— Господин Чудо-Юдо, это я, господин Эдгарт Южский! — поторопился я ответить. — Прибыл к вам сверху, чтобы…

— Живой? Живой и наглый? Да ты вообще в своём уме? — прозвучало в ответ.

Прозвучало так, как будто сказано было из трёх глоток одновременно. Это что, он в микрофон с умножением звука говорит?

— Я в своём уме и твердой памяти. Мне от вас необходима одна вещь, которую вам…

— Дай разглядеть тебя поближе, наглец! — прозвучало из дымки. — Потом скажешь всё, что хотел сказать…

Раздались тяжелые шаги. Я ощутил, как почва под ногами содрогается. Представил себе размеры Чуда-Юда и невольно сглотнул. А если я его не смогу уговорить или одолеть? Это что же, я как блинчик пропрыгаю по огненной реке или вовсе пропаду под огромной ступнёй.

Между тем, мост задрожал под весом ступившего на него существа. Он заходил ходуном, угрожая обрушиться в реку лавы.

Чудо-Юдо появился внезапно, вырвавшись из туманной смрадной дымки. Вокруг него кружились вихри тёмных ветров, словно живые существа, готовые защитить своего хозяина. Громовые раскаты сотрясали почву пещеры, молнии резко начали скакать по потолку и стенам, освещая фигуру чудовища ярким, почти ослепляющим светом.

Снизу гигантское тело орка, а вот выше плеч…

Чудо-Юдо был огромен, его тело состояло из массивных мышц, покрытых чешуёй, сверкавшей всеми оттенками чёрного и синего. Три змеиных головы на длинных шеях увенчаны рогами, изогнутыми и острыми, как лезвия, а глаза горели красным огнём, как раскалённые угли. Из его пастей вырывался дым, а здоровенные зубищи готовы разорвать любого, кто осмелится встать на пути.

Когда он ступал на землю, то почва дрожала, а камни трескались под тяжестью его шагов. Каждое движение могучих крыльев за спиной вызывало порывы ветра, способные сбить с ног даже самого сильного воина. Я устоял…

Чудовище перешло через белый раскаленный мост и уставилось на меня шестью глазами. Признаться, я слегка оробел. Ну да, если вдруг экскаватор перед вами оживет и примет получеловеческий облик, то вы меня поймёте.

— Ты кто, чудик сумасшедший? — спросил Чудо-Юдо, когда удовлетворился осмотром. — Какого хрена приперся ко мне?

— Я от Бабы-Яги, — сипло ответил я и откашлялся, чтобы вернуть голосу уверенность. — Она меня послала к вам, чтобы забрать вещь, которую оставила на хранение.

— Кхм, а может она мне так затейливо обед отправила? — хмыкнули все три головы одновременно.

— Не думаю, — покачал я головой. — Она бы выбрала менее затратный способ. Да и обедом становиться как-то не хочется.

— А кто же тебя спрашивать-то будет? — хмыкнул хозяин пещеры. — Или ты думаешь, что сможешь воспользоваться своей ловкостью и смыться от меня? Так тебя тритоны обратно вернут. Они уж тебя не выпустят на волюшку без моего разрешения…

— Ну, тогда многих не досчитаются, — пожал я плечами. — Я так просто не дамся. Моё ведьмачье умение всегда со мной…

— А им всё равно на твой меч и твои умения. Они уже один раз умерли, так что не побоятся умереть и второй раз. А я их воскрешу вновь… Ну… то, что останется.

— То есть как?

— Да вот, перенесу через реку, полную крови земной смердящей, которую все называют рекой Смородиной по раскаленному мосту, о котором существа говорят, как о Калиновом, да и снова оживут покойнички. Только станут они уже не люди, эльфы или орки с прочими существами, а тритонами. Да и начнут мне прислуживать, и дно морское от человеческой пакости освобождать.

Так вот они какие — река-Смородина и Калинов-мост… И ведь думал я раньше, что это всё мифы и сказки, а оно вон как получается…

— Значит, можете вы перерождать? Поэтому и забираете покойничков из поселка Лоо?

— Не только с этого поселка — многие своих родственничков ко мне отправляют. А некоторые родственнички даже порой своякам помогают — то косяки рыб в сети направят, то лишний раз акулам по мордасам настучат, чтобы лишний раз пасти не открывали…

Было видно, что соскучился Чудо-Юдо по простому общению. С тритонами и с покойниками особо не поразговариваешь — они задыхаться на воздухе начинают, а со мной вот можно и поболтать немного. Но вот то, что Чудо-Юдо не хочет по доброй воле делиться тем, что мне нужно… Это плохо. Скоро закончится действие зелья, и я не смогу выбраться наружу.

Придется тогда плавать тритоном… И это ещё в лучшем случае…

— А может вам надо чего? — спросил я. — Ну, передать наверх или же послать сверху?

— Да нет, ничего такого мне не нужно, — ответили три пасти одновременно. — Вот только… Скучно тут, Эдгарт Южский. Скучно так, что хоть волком вой. Если сумеешь мою тоску развеять, то отдам я тебе то, что просишь. Сыграешь со мной в одну игру?

— В игру? — спросил я. — В какую игру?

— А вот в «Камень-Ножницы-Бумагу», — усмехнулся Чудо-Юдо. — Надеюсь, знаешь такую?

— Да, детстве в неё играл, но это когда было…

— Так вот, если хочешь на волю и с тем, что просишь, то победи всего разок из трёх и тогда я тебя отпущу, — оскалился Чудо-Юдо всеми тремя пастями. — Но у меня есть небольшое условие.

— Какое условие? — тут же спросил я, почуяв подвох.

— Ничья тоже приравнивается к моей победе и… — Чудо-Юдо выпрямило лапу.

С поверхности в его ладонь тут же скакнул небольшой камушек. Чудовище подкинуло камешек на ладони, усмехнулся и бросил его мне. Я легко поймал «подарок».

— Это будет символизировать твою жизнь и клинок меча. И один раз из трех ты должен будешь использовать его в нашей игре. Только не показывать, чтобы я не догадался и не разрушил интригу. Если сможешь выиграть с этим камушком хотя бы одну игру, то я не только отпущу тебя, но также и дам, что ты просишь. Но учти — если проигрываешь хотя бы одну игру, то я даю тебе леща. Думай, ведьмак. Даю минуту на размышление, — оскалился Чудо-Юдо.

— А что тут думать? Если даже проиграю, то всё равно приму бой, — пожал я плечами. — А кто не рискует, тот не пьет шампанского. Давайте, сыграем…

Глава 23

Чудо-Юдо завел обе лапищи за спину. Три головы оскалились, глядя на меня:

— Я даю тебе большое преимущество — всего одна победа. Поэтому ничья будет засчитываться в мою пользу. На счёт «три» мы резко выбрасываем лапы вперёд. Один взмах — один жест. Без перемены в финальной точке. Всё честно, мы же благородные существа, не так ли?

— Я согласен, — кивнул я в ответ. — Давно не играл в эту игру, пришло время вспомнить навыки…

— Значит, проговорю ещё раз условия: играем три партии. Один раз ты должен использовать свой подарок, то есть использовать знак «Камень». Если выиграешь с ним, то клинок твой. Напоминаю ещё раз — ничья будет трактоваться в мою пользу. Даже если ты выбросишь тот самый «Камень».

— Да понятно, понятно, — отмахнулся в ответ и тоже убрал руки за спину.

— Хорошо. Даю тебе время подумать. Как только будешь готов — кивни головой.

Я опустил веки в знак согласия.

В голове сразу же заскакали мысли. Я знал эту игру, но вот с таким условием первый раз играл. Сразу же начал прикидывать варианты. Если я оставлю выброс «Камня» на конец партий, то могу сильно подставиться. Чудо-Юдо будет знать, что у меня в запасе и тогда точно выиграет.

Но если в самую первую партию использую «Камень»? То могу быть свободным и тогда другие две партии воспользоваться разными вариантами. Да, упущу возможность забрать клинок по-лёгкому, но с другой стороны — буду иметь шанс выиграть хотя бы одну игру.

Однако, вполне возможно, что именно это и ожидает Чудо-Юдо… Он выбросит в самую первую очередь «Камень», чтобы сбить мою атаку. Тогда у нас будет ничья, и всё равно он выиграет.

А чтобы увеличить шансы на победу, Чудо-Юдо выбросит «Бумагу». Если я выброшу «Камень» или «Бумагу», то всё равно у него будет победа. Так шансы увеличиваются ещё на тридцать три процента.

Остаются «Ножницы»… Ножницы… Два конца, два конца — посередине гвоздик. Они менее всего предпочтительны в этом варианте. Ведь если я выброшу «Камень», тогда смогу выиграть!

Но если всё-таки он выберет «Камень»? Чудо-Юдо явно ожидает моего неверного хода. А может быть…

Чудо-Юдо усмехнулся:

— Ну так что, начнём?

— Начнем, — кивнул я.

Мы встали друг напротив друга. Ух, какой же он здоровенный! Прямо как оживший холм. Только вряд ли у холма будут три башки на змеиных шеях.

— Ну что же, — проговорил Чудо-Юдо и снова оскалился одновременно тремя башками. — Камень! Ножницы! Бумага! Раз! Два! Три!

Мы одновременно выбросили жесты и…

Твою же маму за эту телеграмму!

Я выбросил «Бумагу» в надежде, что Чудо-Юдо попытается меня перехитрить, но… Эта сволочь просчитала меня и выбросил «Ножницы»!

Вот так вот жестоко и бескомпромиссно выиграл одну партию. Да ещё и скалился, как будто бананов объелся! Ух, так бы и треснул по одной из морд, но…

Я проиграл, а это означало, что…

— Господин Южский, по правилам нашей игры, победа в партии остается за мной, — официально проговорил Чудо-Юдо. — И я должен дать вам «леща», если вы помните…

— Да помню я, — буркнул я в ответ. — Не хочу получать только, но помнить — помню.

— Что же, на первый раз я ударю в четверть силы, — сказал Чудо-Юдо и замахнулся лапищей.

Я не снимал Кольчугу Души, поэтому и не испугался сперва. Но вот когда удар пришелся по маковке, то мои позвонки едва не ссыпались в трусы!

Ноги по колено оказались вбиты в поверхность земли! Я попытался подергаться — вроде смогу выбраться наружу. Уперся руками в землю и ойкнул — в правую ладонь уколол лежащий рядом какой-то левый камешек. В голове сразу же мелькнула одна интересная мысль.

Кое-как вылез и посмотрел на оставшиеся в земле дыры. М-да, неплохой удар у Чуда-Юда. Боюсь, что ещё один удар Кольчуга Души выдержит, но вот на третий могу и крякнуть.

— Ну что, не передумал ещё играть, Эдгарт Южский? — хохотнул довольный собой Чудо-Юдо.

— Да нет, жду новой партии, — хмыкнул я в ответ.

— Что же, это весело! Я ведь читаю тебя, как открытую книгу!

— Значит, не бейте сильно по корешку, а то страницы все разлетятся, — скривил я губы в ухмылке.

— На второй раз ударю в полсилы! Теперь не передумал?

— Не, и теперь нормально, — кивнул я.

Мы снова встали друг напротив друга.

— Странно, что ты не использовал свой камень, Эдгарт, — проговорил Чудо-Юдо. — Ведь я дал тебе шанс, а ты… Ты профукал его просто так.

— Думаю, что в следующий раз обязательно повезёт, — пожал я плечами.

— Может быть. Но что-то мне подсказывает, что и второй раунд останется за мной!

— Всё может быть… Я готов!

Мы завели руки за спины. Я постарался удостовериться, что две головы по бокам не подглядывают за моими движениями.

Что он выберет сейчас? Что выбросит? Я покусал губы, шмыгнул носом. Что же, положимся на интуицию…

— Ну, если готов, то… Камень! Ножницы! Бумага! Раз! Два! Три!

Мы снова выбросили руки вперёд и…

Камень-Камень!

Эта зараза подловила меня!

— Да что за чёрт! — выругался я в сердцах и выбросил камень из ладони прочь.

Камешек весело шарахнулся о стенку и упал в пыль неподалёку.

— Ну вот, теперь и камешек ушел прочь, — хохотнул Чудо-Юдо. — Что-то совсем тебе сегодня не прёт, Эдгарт Южский. Ну что же, готовься получить новый подарок.

Бамм!

Моя Кольчуга Души едва не разлетелась вдребезги. Я ещё пару минут ошарашенно озирался по сторонам, вбитый рядом с первыми дырами по пояс. В голове шумело, кряхтело и звенело одновременно. Я не до конца понимал: клиент наполовину жив или наполовину мертв?

— Ты будешь выбираться? Или тебе как-то иначе помочь? — спросил весело Чудо-Юдо.

Именно его веселость привела меня в более-менее адекватное состояние. А потом и вовсе состояние начало нагнетаться. Какого хрена я получаю по башке, а не могу вмазать в ответ?

Я разозлился!

— Сдавайся, Эдгарт Южский. Сдавайся и тогда я позволю тебе уйти отсюда живым! Посрамленным, но живым! — продолжал веселиться Чудо-Юдо.

— Русские не сдаются, — буркнул я в ответ.

— Ты загнан в угол, Эдгарт! Остался всего один шанс из трёх!

— Ну, шанс всё равно есть!

— Какой же ты упрямый!

— Да уж какой есть и этого у меня не отнять!

— Ладно, безумству храбрых спою я песню. Это твой последний шанс. Давай, закончим с этим побыстрее, — размял пальцы на лапищах Чудо-Юдо. — Финальная игра. Последняя партия…

— Согласен, — кивнул я, заводя руки за спину. — Последняя игра…

Это была моя последняя игра. При ничьей Чудо-Юдо победит. И тогда моя многострадальная Кольчуга Души не выдержит финального удара…

Интересно, а мне пойдёт быть тритоном? Есть ли тут тритоны-ведьмаки или я буду первым?

Почему же Чудо-Юдо не выбросил первым «Камень»? Явно не потому, что он решил меня пожалеть, а…

Блин, а ведь и точно! Он наблюдал за моей рукой двумя оставшимися головами, пока средняя открыто смеялась мне в лицо. И когда я решил выбросить что-то, кроме «Камня», он зафиксировал движение.

Ведь когда камень в руке, то и движение будет иным, и напряжение в плече читается больше.

Сука! Он знал, что я не выброшу «Камень» с зажатым внутри камешком! Он считал мои движения!

А в этом случае по любому надо было выбрасывать «Ножницы», чтобы бить наверняка. Ведь если бы он выкинул «Бумагу», то я мог бы показать «Ножницы» и выиграть! Но сейчас…

Мысли галопом проскакали в голове. И я… я улыбнулся в ответ на скалящиеся морды Чуда-Юда.

— Ты улыбаешься? Это хорошо! С таким настроением и умирать не жалко! Тогда начнём! Камень! Ножницы! Бумага! Раз! Два! Три!

Мы выбросили руки вперёд и…

Я видел, как начали меркнуть улыбки на мордах Чуда-Юда. Словно краски на холсте сползали под струями дождя.

Корявые пальцы Чуда-Юда показывали «Ножницы», а вот я показывал сжатый кулак в ответ.

Камень!

— М-да, ну что же, один раз тебе удалось выиграть, — покачал центральной головой Чудо-Юдо. — Однако, камешек ты выбросил, а это значит…

— А это значит, что ты плохо следил за моими руками, — улыбнулся я в ответ, повернул и раскрыл ладонь.

На ладони лежал тот самый камень, какой бросил мне Чудо-Юдо.

— Что это? — нахмурился он.

— Тот самый камень, который ты мне дал, — невинно улыбнулся я в ответ. — Или уже не узнаёшь?

— Но как? Ты же выбросил во второй партии…

— Я выбросил другой камень, который подобрал, пока первый раз выбирался из земли. Вон он валяется, ты можешь даже сравнить его с тем, который бросил. Тот угловатый и с острыми краями, а этот гладкий, как морская галька.

Чудо-Юдо фыркнул в ответ, протянул лапищу и означенный камешек прыгнул к нему. Осмотрев со всех сторон свою добычу, хозяин пещеры сжал лапищу. Внутри хрустнуло, а на поверхность земли просыпался мелкий порошок.

— Ты обманул меня! — прорычал он.

— Ни фига! — рыкнул я в ответ. — Ни грамма вранья! Всё в рамках правил!

Мой рык получился жалким писком по сравнению с рыком Чуда-Юда, но всё равно я решился на такой шаг.

— Поясни, — потребовал хозяин пещеры.

— Ты сказал, что я должен использовать вот этот камень всего раз за игру? Я его использовал. Про другие камни ты ничего не говорил! Так что я всё сделал правильно!

— Но ты всё равно обманул меня!

— Это ты играл нечестно! — буркнул я в ответ. — Пялился на мои руки с разных сторон и считывал мышечное напряжение.

— И всё равно, твой поступок более нечестный!

— Это как посмотреть! Я чуть-чуть сплутовал, но это всё для блага!

— Сделать зло во благо? Такое впервые слышу!

— Да? А меньшее и большее зло? О таком ни разу не слышал? В общем, неси мой честно выигранный клинок. Я справился с твоим заданием, так что…

Бамм!

На этот раз Кольчуга Души разлетелась вдребезги. А я неожиданно уставился на ступни Чуда-Юда, которые неожиданно оказались на уровне моих глаз.

Я по горло погрузился в землю после удара Чуда-Юда, но… Я был ещё жив, несмотря на разлетевшуюся защиту. И не сказать, чтобы испытывал какие-либо неудобства, кроме сжатия груди под земляной толщей.

— Эй, ты чего? Так же нечестно! — выкрикнул я.

— Прости, не удержался! — пожал плечами Чудо-Юдо, а потом щёлкнул пальцами, отчего меня выбросило из земли, как пробку из бутылки.

— Не удержался? Да как же…

— Подумаешь, вспылил немного. Кстати, а откуда у тебя это? — Чудо-Юдо показал на мою грудь.

Я посмотрел туда, куда он указывал. Наружу выбился тот самый амулет, который повесила мне Баба-Яга. Небольшая змейка посверкивала изумрудным глазом, обвиваясь вокруг лезвия маленького меча.

— Твоя мама дала в поход, — ответил я с улыбкой. — Чего глазами хлопаешь, весельчак? Или в самом деле думаешь, что я не раскусил ваши игрища? Это я на рожу такой глупый, а на самом деле кое-чего могу скумекать.

Глава 24

Добраться до Лысой горы для нас не представляло никакого труда. Мы втроем примчались на закате, когда солнце лениво катилось на покой, окрашивая верхушки деревьев багряным светом.

Светило медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в оттенки оранжевого, розового и пурпурного. Его лучи пробивались сквозь кроны деревьев, создавая причудливые узоры на земле. Листья, освещённые мягким светом, казались золотыми, а трава — бархатной. В воздухе витал лёгкий аромат цветов и свежести, который смешивался с едва уловимым шёпотом ветра. Птицы, готовясь к ночному отдыху, издавали мелодичные трели, добавляя звуковую гармонию этому чарующему моменту.

А мне на всё это было абсолютно насрать!

Вот прямо с большой колокольни, чтобы подольше летело и побольше могло обрызгать!

Ух, как я был зол!

Даже Чопля искоса поглядывала и не торопилась комментировать то, что я высказал Бабе-Яге по возвращении от Чуда-Юда. Бабе-Яге хватило благоразумия не отнекиваться, а просто развести руками, мол, так было нужно!

И ведь до меня самого дошло, что так было нужно, что иначе было бы дольше и сложнее, но…

Ненавижу, когда меня используют в тёмную. Вот если бы подошли нормально, смогли бы объяснить свою многоходовочку, то разве бы я…

Разве бы я не послал их ко всем чертям? Конечно бы послал, да ещё бы и ускорения придал! Нечего меня в своих игрищах за говно держать!

Ух, как я зол! А ещё больше злился от того, что ничего не могу с Бабой-Ягой поделать! Так бы и ногу костяную сломал, и нос набекрень бы положил, но… Эта престарелая сучка хитрожопая успела в своё время опоить меня зельем Неприкосновения и теперь я мог до второго пришествия лупашить её оглоблей — всё одно бы не смог прикоснуться. Всё предусмотрела, коза седовласая!

Поэтому я сейчас широкими шагами шел вперёд. Мою задницу даже через тряпицу покалывал Меч-Кладенец, но было лень его поправлять — и так замахался пристраивать на спине, чтобы руки освободить.

Чопля с Бабой-Ягой о чем-то негромко переговаривались позади. Я даже не прислушивался, чтобы не начать комментировать по-ругательному. В принципе, главный объект моей злобы сидел впереди. Он находился посреди древнего славянского капища, сидел возле идолов, подперев щеку рукой.

Сидит себе и в ус не дует, посматривает на меня, поблескивая глазами, как будто я ему давний долг принес. Почему-то это спокойствие Кощея взбесило меня ещё больше! И ведь он даже не таился — сидел в своём обычном обличии, в каком я его видел последний раз.

Да, видок у него, конечно, как у смертельно уставшего человека, но… Меня видом не обманешь! Я и не таких мастеров перевоплощения повидал, взять хотя бы ту же Ягу.

Остановившись в десятке шагов, я хмуро бросил:

— Что, сукин кот, будем махаться? По-взрослому, без магии, без волшбы и живицы?

— Давай сначала поболтаем, — предложил Кощей. — До полуночи ещё время есть, так что не стоит напрасно силы тратить.

— Может и не стоит… Но я бы потратил десяток-другой калорий, да съездил бы тебе по харе наглой! Как ты на это смотришь? — задал я риторический вопрос. — А Чопля бы добавила ещё с ноги…

— Чопля? — с усмешкой спросил Кощей. — Последняя из тех, кто тебе верен? Или последняя из тех, о ком ты так думаешь? Как считаешь — напрасно у неё Баба-Яга голос отнимала? Или чтобы не сболтнула лишнего, так как знала много?

Я оглянулся. Чопля невинно захлопала глазками и сделала вид, что вообще не понимает — о чем говорит Кощей. Ну что же, меня уже ничем не удивишь. Вот позабавить можно…

— У меня ещё Кузьма есть, — буркнул я.

— Да? И когда ты его в последний раз видел? У Полевика? Не удивлен, что после этого он как сквозь землю провалился?

Я вздохнул. И в этом Кощей прав.

— И на суккубку зла не держи — она крепилась до последнего. Если бы не ушла от вас, то выпила бы тебя до конца, а так… Только краешек сил и пригубила. Не может она против своей сущности идти, не может человеческую сущность просто так рядом терпеть. А вот с эльфом у неё всё получится — так было загадано и так было сделано.

Пару раз дернулись желваки. В груди стало горячо, но я стерпел и это…

— А как догадался-то, ведьмак? Как про всё прознал?

— Рассказать? Так рассказ время займёт, — я посмотрел на почти ушедшее солнце.

— Мы успеем. А если не успеем, так я умру же от любопытства, даром, что Бессмертный, — криво усмехнулся Кощей.

Он похлопал по бревну рядом, приглашая присесть. Я вздохнул. В конце концов, если не убил сразу, то нужен я ему. Нужен для последней битвы…

Как раз для этой битвы начала подготавливать поле сражения Баба-Яга. Она понемногу вытягивала из своей сумы припасенные высушенные растения. Всю хату Цангири излазила, чтобы выудить нужное. Да ещё у местной знахарки половину запасов выкупила.

Теперь она передавала пучки растений Чопле, а та летела туда, куда показывала престарелая «подруженция». Ладно, с Чоплей у меня будет разговор особый, не могу сказать, что сильно задушевный.

Я вздохнул и начал рассказывать:

— Жил да был в одной империи удалой князь Старицкий. Жил не тужил, работал на благо государства. Вперёд не лез, но и позади не плёлся. Так, серединка на половинку. И вдруг в один из дней вожжа ему под хвост попала и начал он кичиться своей древностью рода. Да ни перед кем-то из бедняков, а перед самим государем-императором! Ещё и словами обидными начал обзываться, чем вызвал несусветную ярость батюшки императора…

— Всё было в рамках разумного, чтобы не казнил государь-император прилюдно, — хмыкнул Кощей.

— Именно это и показалось мне странным — какой же князь попрёт вот так вот с бухты-барахты, без поддержки, без интриг закулисных и без силы за спиной? Князь-то был точно не дурак, ведь дураки до такого возраста не доживают — другие аристократы находят на их добро хозяев поумнее! Вот сын немного не такой умный…

— Приму как комплимент, — бросил Кощей. — Насчёт сына — могу прощения попросить. Надо?

— Не-а, — покачал я головой. — Сам молодым был, горячим… Так вот, попал этот князь в немилость и отдалил император этого князя от себя как можно дальше. А тот разозлился, ногами затопал, зубами защелкал и решил в отместку весь род человеческий со свету сжить… А для этого зазовку взрастил, чтобы та жертвы нужные приносила, да дверь к мертвым своей последней жертвой открыла. Тут бы и подумать — а не поторопился ли я князя в умные относить, но…

Я ударил себя по щеке, убивая комара. Вот же засранцы! Как солнышко ушло, так и начали звенеть над ухом. А ещё и кусают втихаря, если отвлекся.

Кощей взмахнул рукой, и на нас повеял свежий ветерок, уносящий гнуса подальше.

— Понятно стало мне, что не просто так Кощей решил играть с миром мертвых, когда Марена появилась. Не просто так она стала ко мне во снах являться. Раньше ведь не являлась, а теперь начала. И ведь какой она была — змеелюдкой, то бишь сверху тетка сиськастая, а снизу змеюка подколодная. А я такую только одну особь знаю — вон, как раз сейчас эта самая особь мою служанку запрягает, — я мотнул головой на суетящуюся Чоплю. — Да и Локи про неё шепнул кой-чего, а также про мир иной, зачарованный, откуда Кощей вместе с Бабой-Ягой появился с целью конкретной…

Тяжелый вздох был ответом на мой блеф. Я накинул, чтобы проверить — правда ли моя догадка, что Баба-Яга вместе с Кощеем не нашего мира дети?

— У Локи очень длинный язык… Про Марену сам догадался? — спросил Кощей. — Или что? Как вообще она к тебе пришла?

Значит, прав я оказался. И Марена, и Баба-Яга с Кощеем — не из нашего мира.

— Не догадался, — покачал я головой. — Свёл всё в одно. Посмотрел также на ту, которую государь император велел защищать. Не просто так он Карамазовых от себя оттолкнул — напомнило мне это ситуацию с тобой, Кощей… Чтобы сохранить, Николай Сергеевич Романовых отдаляет… Может быть где-то и умно, но вот когда по душу вампир Светланы Николаевны вампир явился, да не один — тут я начал копать поглубже. И без твоего следа там не обошлось, Кощей…

— Не обошлось, — кивнул тот. — До той поры, пока мой сын не показал себя… не в лучшем свете, он охранял Светлану Николаевну, а уж когда вы с ним… кхм, поругались, то не смог больше находиться рядом. Вот тогда-то и проявился Копылов во всей своей красе. Очень хорошо скрывался, стервец.

— Ой ли? Неужели такой же, как тот орк-вампир не смог почуять своего? — хмыкнул я.

— И про это прознал? — спросил Кощей.

— Да есть в ведьмовских записях легенда про одного князя, которого называли в своё время Дракела. А тебя Марена всё Алекардом называла. Вот я и прикинул — как бы отражалось твоё имя в зеркале? В амальгаме…

— И про Амальгамщика догадался? — скривился Кощей. — Ну что же, бессмертие не дается просто так. Пришлось полностью перейти на темную сторону, чтобы дожить до сегодняшнего дня…

— Результатом моих раскопок стало нахождение старого предсказания, что в один день придет на Землю темная ночь. Придет для всех существ, а не только для людей. Костры воспылают ярче солнца, пожирая всех и вся, мертвые будут оживать и занимать места живых. И остановить это смогут лишь трое — Знахарь, Воин и Шут…

— И я на это предсказание уповаю, — кивнул Кощей. — Всё ты правильно угадал, ведьмак. Не зря на тебя Гамаюн указала — не зря… Могучий ты боец, раз смог меч добыть, да ещё и в живых остаться…

— Перемудрили вы немного с мечом, конечно, — покачал я головой. — Слишком уж всё сложно получилось. Получилось, что взял я часть меча в сундуке, в пещере того самого дракона-вампира, в какого вы моего побратима обратили. За то не сужу вас — в своё время мы с ним ещё встретимся и обговорим всё. Другую часть у зверя лесного вытащил, у зайца почти — у Лешего. У мужа названного Бабы-Яги… Или вы думали, что не прознаю я про её союз, от которого Чудо-Юдо родилось? То бишь, взял я меч смертельный из сундука, в котором был заяц, а в зайце — окунь. У «окуня» и оказалась последняя часть смертельного для вас оружия.

— И это вызнал ты верно, — кивнул Кощей. — Я делал вид, что меч ищу, а на самом деле Баба-Яга его уже в разных местах схоронила и тебя по этому следу пустили, давая указки разнообразные.

— Ну да, указки у вас были весьма хорошие, — хмыкнул я. — А в Сумрачный мир зачем заманили?

— Чтобы извести яблоки молодильные, ну и Бабу-Ягу снова в Истинный мир ввести. Что до яблок… Ты ведь почти последнее съел, когда омолаживался, а без них Марене туго пришлось бы — боги Сумрачного мира не скоро отправили ей подарок. Это же они поставили её на входе в мир Мёртвых, они же её и поддерживали молодостью. А без яблок… Без них Марена вышла в Истинный мир, где она гораздо слабее. Да, пришлось её сюда с помощью смерти зазовки вытаскивать, но результат на лицо — она в этом мире и сегодня будет та самая ночь, когда её силы в этом мире ослабнут. Сегодня она должна будет прийти сюда, чтобы снова погрузиться в мир Мёртвых за силой. Вот тогда-то мы и сможем её взять.

— Такая большая многоходовка, чтобы победить Марену? — покачал я головой.

— У неё в плену моя жена, — просто ответил Кощей.

Было в этих простых словах столько боли, что я даже поёжился. Не от усилий Кощей выглядел таким уставшим — от жизни он устал. От жизни без любимой.

Смог бы я так же? Я почесал маковку — да хрен его знает! У меня такой большой любви-то и не было никогда.

— А что с той рыжевлаской? С Морговой, кажется? — спросил я. — С ней ещё Радибор на балу появлялся…

— А это как раз та, которую ко мне приставили для наблюдения, — ответил Кощей. — И мне пришлось играть свою роль до конца. И сегодня она тоже придет. Будет ждать, что я открою врата мира Мёртвых и выпущу оттуда всех страждущих…

— Но на самом деле… — я не стал продолжать.

— На самом деле я всё поставил на эту ночь. Если не получится — то дальше я и бороться не буду, — вздохнул Кощей. — Сына только жалко. Не сможет он без меня…

— Если победит Марена, то вообще никто не сможет, — криво усмехнулся я. — Эх, а зачем же было родителей Машки и Петьки отдавать Марене? Осиротинил детишек малых.

— Думаешь, зря я их у себя под крылом в своё время поселил? — буркнул Кощей. — А что пришлось на смерть родительскую пойти, то… Надо было показать Марене, что ищем мы меч. Машка же сильный следопыт — сам знаешь… Да чего я оправдываюсь? Те, кто умер, принесли себя в жертву, чтобы другие жили! Жизнь десятка существ против жизней миллиардов — это ли не минимальная цена?

В это время издалека донесся веселый детский крик:

— Дядя Эдгарт, а мы тебя видим! Ой, и Чопля здесь! Приве-е-ет!

Глава 25

Вот их для полного счастья только и не хватало. Я мрачно взглянул на Кощея:

— Неужели без них никак?

— Незамутненное детское горе? Ради этого порой сносят города. Да и показать нужное место для удара сможет только девочка Маша.

— Господин Южский, а зачем вы сказали нам быть в парке в это время? Детям в это время положено быть в кровати, а не… О, Господи! Неужели это…

Я криво усмехнулся. И её притащить не забыл. Для полной колоды не хватало нескольких тузов, но больше чем уверен, что и их появление не за горами.

Госпожа Карамзина выглядела бесподобно в легком сарафане и невесомом платке, накинутом на плечи. Сама она производила впечатление легкой, воздушной феечки, которую каким-то шаловливым ветром занесло в этот поздний час на Лысую гору.

— Госпожа Карамзина, безмерно рад видеть вас, — сказал я уставшим голосом, потом взглянул на подскочивших Машку и Петьку. — И вас рад видеть, сорванцы!

— А рядом с вами… Неужели это… — Светлана продолжала смотреть широко открытыми глазами на сидящего как ни в чем не бывало Кощея.

— Вы абсолютно правы, госпожа Карамзина, — вежливо поклонился Кощей. — Ранее вы знали меня как князя Старицкого, а также под другими именами… Жаль, что нам приходится знакомиться при таких обстоятельствах. Я имел честь быть знакомым с вашим батюшкой — весьма достойный был человек!

— Эдгарт, почему вы с ним? Разве…

Я вздохнул и начал рассказывать. Постарался уложиться в минимальное время, чтобы только ввести в курс дела и чтобы слегка приукрасить своё участие в спасении человечества. Также обозначил немаловажную роль самой Карамзиной в предстоящем событии. Правда, сам не до конца понимал её роль, но знал, что она тоже чертовски важна.

— А сейчас не могли бы взять детей и подождать немного в стороне. Лучше всего… Подруга моя верная, проводи-ка многоуважаемую Светлану Николаевну к нашей палатке. Думаю, что дети не откажутся от чашки горячего чая и пары кусочков вкусного торта? Не так ли, мои хорошие? — неожиданно улыбнулся Кощей.

Так непривычно было видеть улыбку на этом худом, усталом лице…

Светлана Николаевна тоже озадаченно уставилась на Кощея. Она ещё не доверяла ему. В принципе, я тоже не доверял, но… Если надо убрать детей до поры до времени, то лучше это сделать заранее.

Да и вообще… Будь моя воля — на десяток километров не подпустил бы детей к этому месту. Слишком уж тут много чего должно случиться, чтобы запускать сюда недорослей.

Баба-Яга подхватила Машу на руки, заурчала доброй бабушкой:

— Ой, а кто у нас тут такой красивый? А какие бантики, какие туфельки… Красотка, да и только! Пойдём, я тебя конфетами угощу, тортом накормлю. И брата своего бери, не забывай! Ух, была у меня давным-давно одна история. Вот как раз про брата и сестричку, похожих на вас. Вроде бы их называли Гензель и Гретель, если мне не изменяет память…

Светлана пошла следом, прихватив Петьку за руку.

Когда они скрылись в южной части парка, Кощей вздохнул и взглянул на телефон:

— Ну что же, всё скоро начнётся. Трусишь, ведьмак?

— А чего мне бояться? Марена здесь, так что вход в Мир Мёртвых сейчас без присмотра остается. Смородину-реку я видал, Калинов мост тоже знаком. Смерть всегда со мной рядом ходит, за стол садится и на кровать ложится. Так что привык я к ней, — пожал я плечами.

— Ну, раз ты привык, то и другим придется, — проговорил Кощей. — А вскоре наша безносая подруга попляшет тут от души…

Со стороны мы могли показаться отцом и сыном, которые шли через парк и решили отдохнуть. Вот только если бы кровь на руках могла светиться, то наши руки сверкали бы сейчас ярче вынырнувших на небосклон звёзд.

— Чую, приходит время, — проговорил Кощей, вздыхая. — Я так долго ждал этой ночи… Ведьмак, многое зависит от тебя. Ты можешь мне поверить, или же нет, но… Именно от твоей веры зависит дальнейшая судьба человечества. Других Марена может и не тронет… пока….

— А если я тебе не поверю? — спросил я негромко.

— То вот он — меч. У тебя сейчас есть невероятная возможность — пронзить этой магической иглой черное сердце Кощея, — усмехнулся собеседник. — Другого шанса не будет. Тем более, что через три минуты всё завертится… Думай, ведьмак, соображай…

Я насупился. По всему тому, что слышал и видел, я просто обязан рубануть по склоненной шее. Рубануть так, чтобы седовласый кочан соскочил с плеч и весело поскакал по направлению к стоящим идолам. Но…

Сердце подсказывало, что Кощей был прав и нападать на него не стоит. Что стоит ему поверить и встать на его сторону. Несмотря ни на что. Несмотря на показное недовольство императора, который играет в свою игру. Не обращая внимания на фырканье Чопли, всё ещё раскладывающей связки сушеных трав по периметру. Забыв про всё, что Кощей со своими подручными сделал.

Я поднял меч, не вынимая его из тряпицы, посмотрел на Кощея:

— Не буду я тебя пока убивать, но… Твои деревни мне были честно пожалованы. Отдавать назад я их не намерен!

— Да мне они уже и ни к чему будут. Если переживу нынешнюю ночь, то попрощаюсь с вами навеки, — взглянул он на меня из-под хмурых бровей.

— Думаешь, не переживёшь? — спросил я в ответ.

— Да кто же знает… Однако, свой шанс ты упустил, ведьмак. Вот и одни из последних действующих лиц пожаловали, — Кощей повернулся в сторону севера. — Приготовься, скоро начнётся.

— К чему конкретному мне готовиться? — спросил я, ощупывая суму ведьмака.

— К бою, который ты ещё никогда не держал, — просто ответил Кощей.

Я взглянул в ту сторону, куда он смотрел. Слабого света сумерек хватило, чтобы разглядеть рыжеволосую роковую красавицу, которую я как-то видел на балу. И тогда с ней был мой ведьмак-побратим…

Сейчас же с ней шел бритоголовый мужчина крепкого телосложения. Под мышкой мужчина держал тонкий дорогой ноутбук, а на плечах сидел здоровенный котяра. По всей видимости вес кота не доставлял мужчине никакого дискомфорта.

— А вот и Шут, — вполголоса проговорил Кощей. — Приготовься к любому развитию событий…

— Всегда готов, — проговорил я, нащупав редкий эликсир Увеличения Скорости.

Наготове была ещё парочка склянок. Да, завтра я буду валяться в кровати, как древнее говно мамонта, но будет ли завтра?

Если удастся пережить сегодняшнюю ночь, то ведьмачьи отходняки будут маленькой расплатой за большое дело.

— Кого я вижу, — проворковала женщина, приближаясь к нам. — Неужели вы и в самом деле смогли взять под свой контроль нашего давнего врага? А он хорош… Такой же самоуверенный и наглый, как на балу.

— Я не имел счастья сойтись с вами настолько близко, как Радибор, — хмыкнул я в ответ. — Поэтому не разделяю его очарованности вами. Да и никто не брал меня под контроль! Ведь я ведьмак — хожу, где вздумается и гуляю сам по себе, побеждая разную нечисть, мешающую людям жить!

Было приятно видеть, как захлопали глаза помощницы Кощея, когда она непонимающе перевела на него взгляд. Тот только пожал плечами, мол, что я мог поделать с этим засранцем?

— То есть, ты тут по собственной воле? Пришел полюбоваться на финал человечества? — Моргана перевела на меня взгляд.

— Абсолютно верно. Пришел полюбоваться на тех, кто попробует победить людей. Давно в цирке не был, поэтому соскучился по зрелищам…

— Наглец, — покачала она головой. — Всё тот же наглец. Эх, было бы время — взяла бы тебя под свою руку. Ох, как бы ты ползал по полу, мечтая хотя бы лизнуть то место, по которому я прошла…

— Да фу! — поморщился я. — У вас что, уборщиц не хватает, чтобы такую службу клининга заказывать?

— А мне приятно видеть, что обнаженные мужчины ползают как младенцы под моими ногами, — усмехнулась Моргана.

— Ну, я не совсем такой. Я не любитель подобных забав, — покачал я головой.

— Да и я не любитель, если честно, — произнес бритоголовый мужчина. — Не знал о твоих наклонностях, Моргана.

— Создатель, я полна загадок, — улыбнулась Моргана. — Подожди пару секунд, я возьму этого нахала под контроль, и мы продолжим наше великое дело.

Бритоголовый посмотрел на Кощея. Еле видимое движение бровей бывшего князя Старицкого заставили дернуться уголки губ Создателя. Хм, похоже, что эти двое были не то, что заодно — они были вместе против Морганы!

А она протянула руки ко мне и пафосно улыбнулась. С её пальцев клубами начала струиться тьма. Я взглянул на Кощея, тот прикрыл на мгновение веки.

Ну что же, можно было и размяться…

Клубы тьмы окружили меня со всех сторон и поглотили целиком, как алчный зверь кусок мяса. Стоящий поодаль лес окунулся в зловещий полумрак, оставив торчать только намеки на стволы деревьев. Пропали люди, звери, птицы…

Облачённый в потемневшую от времени и битв Кольчугу Души — живую летопись моих приключений, я стоял на месте, внимательно вглядываясь в клубящийся черный туман. Мой меч, отливающий серебром, был наготове, как молчаливый страж, готовый обрушить свой гнев на врага.

Из глубины леса донесся зловещий шёпот сотен голосов. Это был голос самой тьмы, как будто ведьма, скрытая в тени, начала творить заклинания. Я создал знак Отрицания, охраняющий от возможных мелких заклятий.

Моргана неторопливо появилась из тьмы в пяти метрах от меня, одетая в воздушное покрывало, ничуть не скрывающее соблазнительных форм тела. Вокруг сексуальной сучки кружились вихри магической энергии, искривляющие воздух и создающие иллюзии дрожащих теней.

Ха, и не такое шоу в своё время повидал, так что меня подобными цирковыми фокусами не удивишь!

Ее светящиеся зелёным огнем глаза походили на два осколка преисподней. Она внимательно смотрела на меня, что-то шепча.

Заколдовывала? Дура, что ли?

Я ощутил, как воздух вокруг задрожал, замерцал слабой дымкой. Знак Отрицания делал своё дело, не давая проникнуть за кокон вражеской магии. Ведьма остановилась, скривила губы в сардонической ухмылке.

— Может, не будем дурью маяться, уважаемая? — на всякий случай спросил я. — Мы же оба знаем, чем это всё закончится. И смерть Радибора так просто не сойдёт вам с рук.

— Он ради меня был готов на многое, — проговорила с улыбкой Моргана. — И ты, когда я закончу, будешь готов на всё! Я заберу всё самое дорогое, что у тебя есть…

Я сделал шаг вперед, и земля под ногами вспучилась, как испуганная лошадь после удара молнии. Я сосредоточился, выстраивая защиту старинными знаками, древними письменами, выжженными в душах ведьмаков. Внезапно рука вспыхнула оранжевым светом, миниатюрным солнцем в ночи, и в пространстве возник огненный щит, рассеивающий тьму.

Ведьма подняла руки, и из земли поднялись корни, мертвые щупальца спрута, тянущиеся к жизни. Извиваясь разъяренными змеями, они рванули вперёд, пытаясь схватить меня в смертельные объятия.

Ага, а я буду стоять и ждать, пока они приблизятся!

Я рванул в сторону, тенью скользнув между извивающимися корнями. Рубанул корни мечом, который серебряной молнией рассек тьму. Тут же «разъяренные змеи» сжались спиралями, уходя от острого лезвия.

То-то же! Меня такой хернёй не проймёшь!

— А ты не плох! — хмыкнула Моргана, взмахивая руками.

От этого движения полные груди зазывно качнулись, привлекая внимание. Я напомнил себе, что сейчас не стоит думать о продолжении рода — сейчас лучше задуматься о сохранении существующей жизни.

— Обычно женщины говорили, что я восхитителен! — усмехнулся в ответ, подавая больше живицы в Кольчугу Души и щит. — Это если могли говорить после наших утех…

— Наглец! Ох, каков же наглец! Обожаю ломать таких! — с этими словами Моргана начала метать огненные шары.

Я блокировал снаряды щитом. Как же она всё-таки сильна! С каждым попаданием приходилось принимать усилия, чтобы удержаться на ногах.

И вместе с тем я следил за тем, чтобы ничего не происходило позади. Жизнь научила, что во время нападения самое интересное может возникнуть как раз за спиной.

Удар за ударом, попадание за попаданием. Я пока что ушел в глухую защиту, стараясь удержаться на ногах. Силы начинали понемногу таять, а ведь мне ещё предстояло встать на противоборство с Мареной. Неужели всё потрачу на Моргану?

— Может, сдашься? Я обещаю тебя сильно не наказывать! — крикнул я в паузу между бросками.

Ведьма рассмеялась, её задорный смех был полон безумия, а в следующую секунду вызвала вихрь, который поднял в воздух листья и ветви, заслоняя обзор. Этот вихрь пошел на меня сплошной стеной, угрожая поглотить, растворить в себе, как это недавно сделали клубы тьмы.

Я бросился назад, уходя от возможной атаки. Сделал это вовремя — из вихря вылетела Моргана, занеся над головой огненную косу. Если бы остался на месте, то клинок воткнулся бы точно в маковку, прочищая мозги насквозь.

А так… Моргана провалилась, вслед за ударом и я наконец-то смог воспользоваться моментом для удара.

Мой бросок был невероятно быстр! Даже быстрее разозлённой кобры!

Я вмиг преодолел разделяющее нас расстояние и что было силы ударил Моргану рукоятью меча, целясь в висок. Ведьму бы такой удар не убил, но вот на несколько минут мог бы вырубить.

Однако, рукоять меча пронзила воздух!

Такой хороший удар пропал втуне, придясь по виску возведённого морока. Сам морок сразу же рассыпался пеплом, но…

Вихрь из листьев и веток в это время успел окружить меня, преобразовавшись в подобие клетки. За стенкой этой клетки довольно улыбалась Моргана:

— А вот с хитростью у тебя похуже, чем с реакцией. Уж не думала, что ты купишься на такое, ведьмак!

— Ну, раз ты так думаешь, то напрасно, — буркнул я в ответ.

Взмах меча рассек стенки клетки, которые, впрочем, тут же поторопились соединиться обратно. Мало того, из стенок выскочили острые шипы, с ладонь длиной. Я оказался как будто в вывернутом еже

Ага, так просто это не разрушишь, но… можно же добавить живицы к лезвию меча, заставляя того вспыхнуть ярким пламенем.

Я завертелся волчком, рубя направо и налево. Дерево отскакивало прочь, торопилось воссоединиться заново, но огненный меч делал своё дело, прижигая деревянную поверхность. Срастаться клетка не успевала!

Раз за разом дыры в стенках становились всё больше. В один из моментов я сконцентрировался, швырнул перед собой воздушную волну, проламывающую всё на своём пути, а после вырвался наружу.

— Ну что, пленила ясна сокола, рыжая курица? — хмыкнул я, сплевывая попавшую в рот веточку.

— Пока нет, но я на пути к этому, молодой наглец! — Моргана сплела пальцы в заковыристую фигуру, а после эту фигуру показала мне.

С её пальцев сорвался ледяной ветер. Он как кнут, хлестнул по мне, пронизывая даже сквозь огненный щит. Земля под ногами покрылась тонкой коркой льда, мороз прошелся по спине. Сердце пропустило удар…

Однако, я выстоял. И стоял непоколебимо, словно скала, с которой разговаривают волны. В эту игру можно играть и вдвоём. Как только ведьма в очередной раз взмахнула рукой, я тоже сделал свой ход.

Из меча вырвался хлыст молнии, столкнувшись с ледяным кнутом, и раздался оглушительный треск, словно ломались кости леса. Энергии молнии было так много, что я едва не выронил меч из рук!

Моргана отлетела на пару метров, удивленно захлопав глазами. Она попыталась снова ударить ледяным холодом, но молния вырвала из её руки кнут и отбросила далеко-далеко…

Ого! Неужели я настолько силён?

Внутри меня волнами ходила нереальная мощь. Да я могу запросто справиться с этой ведьмой одной левой. А ещё…

— Прекращай этот цирк, ведьмак, — послышался зловещий шепот Кощея. — Марена близко…

— Кощей? Я… Я не понимаю! — взвизгнула Моргана. — Ты… Ты против меня?

— Я всегда был против тебя, тварь. Просто держал близко, чтобы ты ужалить не могла, — холодно ответил Кощей.

— Да ты… Да ты…

Она воздела руки к небу, явно намереваясь произнести что-то грозное и нереально опасное, но не успела. С неба грянул гром, зазмеилась молния и ударила точно в поднятые руки. Синие всполохи поскакали по соблазнительному телу, заставляя его изгибаться в разные позы.

Моргана застыла каменной статуей, изредка подергиваясь, когда по телу проскальзывал шальной отблеск молнии.

— Возвращайся, ведьмак, — угрюмо буркнул Кощей.

После его слов окружающий мрак развеялся, словно сдернули со сцены полотно занавеса. Я вновь оказался на Лысой горе, в окружении суровых коллег по защите человечества.

Глава 26

— Что с ней? — кивнул я на застывшую Моргану.

Женщина так и стояла, обратив ладони к небу. Она будто ждала спуска манны небесной, только вряд ли эта манна скоро появится…

— Всего лишь нейтрализовал, чтобы не мешала. Ваша пляска, которую с некоторой натяжкой можно было принять за бой двух пьяных мышей, должна была разогреть тебя, ведьмак, — проговорил Кощей.

— Даже не вспотел, — покачал я головой.

— Ага, а у самого волосики на лбу так и слиплись. И ещё венка на виске подергивается, — хихикнула Чопля.

— А предательниц я вообще слушать не хочу! Могла бы и сообщить о вашей связи с Бабой-Ягой, — буркнул я в ответ.

— Эдгарт, я столько лет служила тебе службой и правдой, что… Ну, чего ты так уставился? Да, я предала тебя. Но так было нужно. Чо, пля? Сказать нечего? Видишь, как оно всё обернулось, а если бы я сделала иначе, то… — начала повышать голос Чопля.

— Потом с тобой поговорим. И чтобы никогда больше про повышение не заикалась! — отрезал я.

— Да-да, потом поговорим! Может быть ещё премию за мой героизм выпишешь! — мстительно пискнула Чопля.

— Ну что же, приготовьтесь, скоро начнется, — выдохнул Кощей, обращаясь лицом на север.

Мы автоматически повернулись туда. И как раз вовремя. Огни дальних домов пропали, словно скрытые черной вуалью ночи. Только ни хрена это не вуаль была — с земли поднялись уже знакомые черные клубы ночного тумана. По коже пробежался морозный ветерок. Птицы смолкли. Ничего не нарушало покой славянского капища, на котором мы оказались в этот момент.

В густом, непроглядном тумане, окутавшем дальний лес, внезапно раздался тревожный шепот ветра. Деревья, словно живые, склонили свои ветви, будто кланялись перед идущей госпожой. Воздух стал тяжелым, насыщенным запахом гнилых яблок и старой крови. Из глубин тьмы, медленно и величаво, появилась она — Марена…

В каждом движении высокой изящной фигуры чувствовалась офигительная грация, как будто змея скользила над землёй. Длинные, спутанные волосы цвета воронова крыла струились по ее плечам, словно живые, колыхаясь в такт ее шагам. Лицо ее было прекрасно, но холодно, как лед, с глазами, горящими зеленоватым светом, словно фосфор на свежей могиле. Ее кожа, бледная, почти прозрачная, отливала мертвенным сиянием, а на губах играла загадочная улыбка.

— Я тоже себе такое же платьишко хочу, — раздался шепот Чопли. — Тогда все эльфы будут моими…

Тело Марены ласково облегало шикарное платье из черного бархата, украшенное узорами из серебряных паутин, которые мерцали, как звезды в ночи. На голове ее красовалась корона из скрученных ветвей, увенчанная кристаллами, излучающими тусклый, зловещий свет. В руках она держала посох, на вершине которого горел зеленоватый огонь, отбрасывающий жуткие тени на окружающие деревья.

— А я бы от такого ночника не отказался, — подал голос Создатель. — Удобно при этом свете боярку мистическую писать… АтмосфЭрно получится!

С каждым шагом Марены земля под ногами словно умирала, трава чернела и скручивалась пружинками, а цветы вяли, превращаясь в пепел. Она была олицетворением тьмы, власти и разрушения.

Я невольно поёжился. Нет, не то, чтобы я струхнул, но предпочёл бы в этот миг оказаться как можно дальше отсюда.

Марена остановилась, оглядывая свои владения, и ее голос, холодный и мелодичный, как звон ледяных наручников, разнесся по парку:

— Я пришла за человечесссством. И никто не ссссможет осссстановить мою мессссть…

— А я пришел, чтобы твою месть развеять в прах, — усмехнулся Кощей. — Наша битва должна была состояться, так не будем тянуть…

— Ведьмак? Ты тоже здессссь? — подняла бровь Марена, когда заметила меня. — Убей же Кощея, чего ты ждёшь?

— Да я как бы это… — почесал я затылок. — За него, что ли…

— Что? Ты предал меня?

— Ну да, — пожал я плечами.

— И кто-то мне ещё за предательство задвигал, — раздался за спиной мстительный голосок Чопли.

— Цыц! — буркнул я в ответ.

— Так это вссссё твоих рук дело? И молодильные яблоки, и капище, и сссмерть моих подручных?

— Не всегда он. Большей частью это моя заслуга, — улыбнулся Кощей.

— И вссссё это ради одной женщины? Неужели ты до сссих пор её любишь? — усмехнулась Марена.

— Всегда любил и всегда любить буду. Если хочешь разойтись без битвы, то отдай её и мы уйдём с миром, — покачал головой Кощей.

— Никогда, — отрезала Марена. — Не для того я ссстолько времени провела в Мертвом мире, не для того сссстолько времени ждала!

— Ну что же, ты сама выбрала свой путь, — вздохнул Кощей и стряхнул тряпицу с меча.

Тот самый меч, которого многие называли Экскалибуром, а ещё больше кто знал его под мечом-кладенцом, засверкал под звездным небом так, что даже ночная пелена отступила прочь.

— Всссё-таки ты ссссмог его сссобрать, — прошипела Марена.

— Ну, мне помогли… — усмехнулся Кощей. — Пока я отвлекал внимание Морганы, мои помощники подсуетились.

— Твои помощники? — хмыкнула Марена.

— Да, и ни грамма этого не стесняюсь! — раздался голос Бабы-Яги.

— Сссестра? Я думала, что ты ссссдохла давно, — скривилась Марена.

— Да, пришлось её держать подальше от Морганы, чтобы ты не догадалась раньше времени. Но довольно разговоров! Ты не за этим сюда явилась! И если ты не принимаешь мир, то…

В этот момент Марена рванулась в атаку. Из её рук вырвались два здоровенных разряда клубящейся тьмы. Они метеорами полетели к нам, но Кощей был настороже и вовремя блокировал удар. Два метеора разбились о невидимую преграду и сползли в траву, отчего та сразу же почернела и съёжилась.

— А теперь моя очередь развлечься, — проговорил Кощей, бросив на меня взгляд. — Не мешай, а то как бы не зашибить.

А я чо? Меня два раза уговаривать не нужно. Я моментально рванул прочь, прихватив по пути ещё и Создателя, который по кой-то хрен открыл ноутбук.

Неужели сейчас именно тот момент, когда его посетила муза? Нам тут нахерачат по первое число, а он будет книжульки свои пописывать?

— Не мешай! — крикнул я, оттаскивая его подальше.

— Да я помочь хочу! — пробурчал он в ответ.

На поляне схлестнулись два властелина магии — Марена и Кощей Бессмертный. Воздух вокруг них трепетал, насыщенный злобной энергией, готовой взорваться в танце разрушения.

Марена подняла свой костяной посох, и зеленоватое пламя на его вершине вспыхнуло с ослепительной силой. Ее глаза сверкали яростью. Она прошипела непонятные слова, и земля под ногами Кощея ожила, превратившись в клубящийся туман, из которого вырвались сотни черных змей, шипящих и извивающихся, готовых обвить его и утащить в бездну.

Хм, какое знакомое колдунство! Ведь совсем недавно эту же хрень против меня использовала Моргана. У них что — одно колдовство на двоих?

Но Кощей лишь усмехнулся. Он скрежетнул голосом:

— Неужели ты всё ещё думаешь, что можешь победить меня такими фокусами, тварь? Я — сама вечность! Я пришел сюда только за тобой!

Он взмахнул рукой, и змеи рассыпались в прах, а из его пальцев вырвались сверкающие молнии, ударившие в Марену. Она отшатнулась, но ее плащ из теней встал на защиту, поглощая удар.

Сверкающие молнии растворились в легкой паутине, словно и не было их никогда.

— Ты слишком много о себе думаешь, Алекард!

Марена ответила новым заклинанием. Она подняла руки, и с неба обрушился дождь из огненных стрел, каждая из которых горела зеленым пламенем. Кощей поднял свой незримый щит. Стрелы разбивались о него, но одна из них сумела пролететь сквозь защиту. Она ударила в плечо, и он вскрикнул от боли. Его рана задымилась, но не кровью, а черным туманом.

— Тварь, ты сильна, — прошипел он, — но и я не пальцем делан!

Кощей начал новое заклинание. Земля вокруг него раскололась, и из трещин вырвались скелеты древних воинов, вооруженные мечами из льда. Они бросились на Королеву, но она лишь усмехнулась.

— Ты играешь сссс ссссилами, которые не понимаешь, дурак! — крикнула она, и ее голос эхом разнесся по лесу.

Она ударила посохом о землю, и вокруг нее возник вихрь из черных перьев. Эти перья устремились к скелетам, пронзая каждого насквозь и возвращаясь обратно. Скелеты рассыпались в прах, словно были созданы из тончайшего пепла.

Марена взмыла в воздух, окруженная ореолом черного тумана. Ее глаза разгорелись ярче. Она направила посох на Кощея, выпустив поток зеленого пламени, который поглотил его полностью.

— Алекард! — вскрикнула Баба-Яга. — Нет!

Она бросилась к Кощею, чтобы помочь, но ударилась о невидимый щит.

— Ещё рано, — пронеслось над поляной. — Ещё не все силы задействованы.

Когда пламя рассеялось, Кощей стоял невредимый, держа в руках меч. Только костюм дымился на теле, словно его только что достали из кислоты.

— Значит, ты за него, сссессстра? — ухмыльнулась Марена. — Что же, тогда пуссссть будет так…

— Я не за него! Я против тебя! — выкрикнула в ответ Баба-Яга и метнула обычный огненный шар.

Самый обычный огненный шар. Такой порой даже не убивает существо, хотя и наносит ощутимый урон. Этот шар вряд ли бы смог нанести хоть какой-то урон Марене, но… Он хотя бы отвлёк внимание!

— Тварь! Ты сссдохнешь вмесссте сссс этим миром! — рявкнула Марена, легко отбивая шар.

— Но и тебе жизни не дам! — покачала головой Баба-Яга.

— Я всссегда тебя ненавидела! — выпалила Марена, делая жест рукой, как будто закручивая лампочку.

Из травы тут же выскочили острые копья, пронзившие Бабу-Ягу насквозь. Старушка выгнулась радугой, словно пытаясь ускользнуть от смертельных древков, но…

Марена крутанула руку обратно, отчего копья тут же втянулись в землю. Баба-Яга упала навзничь. К ней тут же с криком кинулась Светлана Карамзина.

Я ринулся к ним. Не оставлять же женщин в таком бедственном положении…

От рук Марены отделились дымные тучки, тут же устремившиеся к нам. И как с этим бороться?

Кощей тихо выругался на каком-то мне незнакомом языке. Он взмахнул рукой и нас троих накрыло прозрачным коконом. На нас из тучек посыпались стрелы, но они скользили по невидимой преграде, падая рядом. Те, у которых получалось пробиться сквозь кокон, я отбивал в сторону. То есть над Бабой-Ягой и Светланой образовалось два слоя защиты.

Светлана тут же начала лечить Бабу-Ягу. Та что-то еле слышно шептала, то ли материлась, то ли благословляла на смертельный бой.

— Вы всссё равно вссссе умрёте! — громко прошипела Марена, преображаясь на глазах из стройной женщины в змееподобное создание, у которой верх был женский, а вот вместо ног длинный хвост.

Такой я её видел в своих снах. Такой она пришла из своего мира…

Кощей же повернулся и крикнул в сторону Чопли:

— Выпускай Амальгамщика!

От же блин, а я вовсе про это зеркало запямятовал. А оно вон как обернулось — Чопля не забыла прихватить его!

Моя верная служанка метнулась к стоящей возле идолов неприметной сумке и лихо выхватила то самое достопамятное зеркальце. Она швырнула его Кощею, а тот лёгким движением руки рассёк зеркальце напополам.

Грянул гром, сверкнула молния и… Возле Кощея возник тот самый рыцарь в сверкающих зеркальных доспехах. Однако, было странным то, что Кощей вовсе не отражался в латах стоящего напротив рыцаря. То есть совсем не отражался. Ни капельки!

— Здравствуй, старый товарищ, — проговорил Кощей почти что с нежностью, прикасаясь к рыцарю.

Тот подался вперёд с возгласом:

— Хозяин…

Доспехи рыцаря словно начали плавиться. Они опускались, перетекали из фигуры Амальгамщика на фигуру Кощея. Всего за несколько секунд от зеркального рыцаря не осталось и следа. Зато Кощей красовался обновкой, поблескивающей при свете, идущим от меча.

— Ну что, теперь мы снова наравне, змеелюдка? — хмыкнул Кощей. — Ещё не хочешь мира?

— Да ни за что! — прошипела Марена, бросаясь в бой.

Теперь к магии прибавилась физическая мощь. Кощей и Марена схлестнулись в бою не на шутку. Она хлестала его хвостом, призывала стрелы, делала под ногами песчаные ловушки, а он отражал удар за ударом, уклонялся от стрел, превращал песок в стекло и осколками забрасывал Марену.

Та в ответ обрушивала на Кощея дождь из камней, вызывала из земли корни-змеи, швырялась вихрями. Рыцарь в сверкающих доспехах всё отбивал и успевал сам атаковать врага.

Никто не собирался сдаваться…

Марена ударила своим жезлом о землю, и из песка выросли гигантские розовые кусты, которые устремились к Кощею. Тот ответил потоком льда, который заморозил кусты, но Марена уже был готова к следующему шагу.

Она подняла руки, и розы ожили, их стебли превратились в щупальца, которые попытались схватить Кощея. Тот взмахнул мечом, и ледяные шипы пронзили стебли, разрубая их на мелкие кусочки, но Марена не сдавалась. Она создала вихрь из листьев и огня, который обрушился на Кощея, заставляя его отступить. Снизу проступила вода, превращая почву в липкую грязь.

Кощей, чувствуя, что теряет контроль, собрал всю свою силу. Он поднял меч, и вода вокруг него закипела, превращаясь в пар. Пар сгустился, создавая огромную волну, которая обрушилась на Марену.

Та попыталась создать щит, но волна была настолько мощной, что сбила её с ног. Она отлетела прочь, сбив по пути застывшую Моргану.

Марена бросила взгляд на лежавшую рядом женщину, посмотрела на Кощея и нехорошо осклабилась:

— Ну что же, пришла пора играть по-нассстоящему!

— Неужели ты пожертвуешь своей помощницей? — прогудело из доспехов.

— Она вссссего лишь человек, пуссссть и напитанная магией до кончиков волосссс, — прошипела Марена и припала к шее Морганы.

Та дико вскрикнула, выгнулась и… начала на глазах истаивать!

То есть, если Амальгамщик перетёк на Кощея, тем самым увеличив защиту бойца, то сейчас… Моргана просто исчезала. Она растворялась, как выпиваемый из стакана сок.

— Хорошая баба была, — раздался мужской голос. — Жаль, конечно…

Опаньки, а ведь это Создатель. Совсем про него забыли. Но… Если мы его слышим, то это значит, что купола над нами уже нет?

Я протянул руку. Да, купола не было. Похоже, что все силы Кощей бросил на бой с Мареной.

Ну что же, раз так, тогда этим стоит воспользоваться. Я подхватил на руки Бабу-Ягу и потащил лёгкое тело прочь от битвы. Пока нас осколками не посекло — лучше оказаться подальше от сражающихся монстров.

Создатель с Чоплей был того же мнения, поэтому они отползли подальше. Кощей не нападал пока на Марену, давая нам время на отступление. Времени пусть и немного, но мы отошли подальше.

Марена отбросила в сторону высосанную Моргану, больше похожую на шкурку от съеденного банана. Потянулась, улыбнулась. Улыбка, конечно, получилась пакостная, от неё по коже мурашки побежали.

— Ну что, Кощей, готов сссдаться? — почти что проворковала Марена.

— Кощеи не сдаются, — хмуро донеслось из-под забрала.

— Что же… Ты сссам выбрал сссебе сссудьбу! Но сссначала…

Марена метнула в нашу сторону сотворенное из тумана копьё. Я попытался было выставить щит, но куда там — за долю секунды копьё пронзило его насквозь и уже почти попало мне в грудь, когда остановилось, распластавшись по незримой преграде.

Я бросил взгляд на Кощея, тот перехватил покрепче меч, убирая выброшенную в нашу строну руку.

Марена хлопнула в ладоши. От звукового удара заложило уши. Вместе с ударом звука колыхнулась земля. Она вспучилась под Кощеем, как взбрыкнувшая лошадь, бросая его на землю. Тот попытался удержаться, но не смог. Он упал на спину и в этот миг сверху посыпались мечи.

Они градом ударили в лежащего Кощея. Незримый щит разлетелся под натиском смертоносных лезвий. Мечи ударили в зеркальный доспех, пронзая его десятками клинков.

Кощей не успел выставить нормальную защиту потому, что отвлёкся на нас? А теперь он…

— Никакой он вовсе не бессмертный, — послышался слабый голос Бабы-Яги. — Погибнет сейчас, Алекардушка…

Глава 27

Погибнет? А вместе с ним погибнет и последний из магов, способных противостоять Марене?

Вряд ли её остановит смерть только одного Кощея. Она же вознамерилась уничтожить всё человечество, а Кощей… Да он даже не из нашего мира!

— Люди вссссегда были сссслабы, — прошипела Марена. — Вссссегда были ничтожесссством…

— Эй, за базаром следи, полдник для мангуста! — вырвалось у меня. — Какими бы тебе люди не казались хреновыми, но среди нас есть разные личности! Есть хорошие и плохие, дерьмовые и святые — разные! Всех стричь под одну гребёнку не надо!

— Я васссс вссссех ненавижу! — прогрохотала Марена. — Всссех! Я видела, кто ко мне приходит… Поссссле ссссмерти вы всссе жалкие, ничтожные личноссссти! Вы всссе боитессссь ссссмерти, думаете, что поссссле неё ничего нет… А между тем, поссссле сссмерти вссссё только начинаетсссся!

— Так может тогда быстренько окочуришься и начнёшь всё сначала? — буркнул я в ответ.

— Ты либо безумец, либо… Нет, других вариантов нет, ты — нагл и безумен, человек, — проговорила Марена. — Будет оссссобым удовольсссствием убить тебя.

— Обломаешься, сссссучка! — передразнила её Чопля. — И не таких обламывали! Вдарь ей, Эдгарт! А я добью её танцем!

— Ведьмак… подойди… — раздался голос Кощея.

Возле него суетилась Баба-Яга. Сама еле-еле держится на ногах, а туда же… Рядом с ними опустилась Карамзина. Она беспомощно оглядывала лежащего, проткнутого лезвиями меча. Похоже, она даже не знала, за что первым делом браться.

Не могу сказать, что я так уж очень сильно хотел подходить к Кощею, но… Чего же не сделаешь, ради умирающего? Всё-таки сейчас мы на одной стороне баррикад.

А если в меня сейчас тоже ударят мечи? А если…

Да плевать! Я всё равно не хочу жить вечно!

Поэтому расправил плечи, высморкался от души, вытер пальцы о штаны и пошел, не скрываясь, к поверженному рыцарю.

Марена с улыбкой смотрела на то, как я подошел к лежащему. Похоже, сейчас она наслаждалась своим величием. Ведь кроме Кощея ей вряд ли кто мог противостоять на этой поляне.

Вот же… Ссссучка!

Я склонился над Кощеем. М-да, коней в таком состоянии обычно пристреливают. Клинки пробили зеркальные доспехи насквозь, пригвоздив живое тело к земле. И как только ещё жив?

— Ведьмак, протяни… протяни руку, — проговорил Кощей. — Заверши моё дело…

Особого выбора у меня не было — либо сделать так, как просит Кощей, либо сгинуть геройски во цвете лет. Погибать особого желания нет, поэтому я без раздумий сунул пятерню лежащему. Он тут же крепко схватился за мою кисть, а потом….

Потом зеркальный доспех Амальгамщика начал перетекать на меня!

— Возьми мою силу! Возьми мою мощь! Забери мою скорость и быстроту! Не дай победить злу!

Вот же зараза! По ощущениям — моя рука погрузилась в горячий свинец!

Я едва не отдернул руку, но Кощей держал меня крепко. Через секунду жар сменился прохладой и я получил небольшое облегчение. Небольшим оно было потому, что в следующий миг в голове раздался голос Амальгамщика:

— Я повинуюсь тебе, новый хозяин!

Этот голос настолько выбил меня из колеи, что я на пару секунд завис. И этих секунд хватило жидкому доспеху, чтобы покрыть моё тело полностью.

Внутри меня начала кипеть невероятная сила. Я ощутил себя надутым до предела воздушным шариком — ещё немного и лопну, расплещусь в разные стороны! Ух, как же меня начало переть! Даже после всевозможных ведьмовских эликсиров не было такого эффекта, а уж ведьмаки знали своё дело!

Кощей отпустил меня и устало прикрыл глаза:

— В ваших руках будущее всего человечества… Марена не остановится только на вашем мире… Она пойдёт дальше… Не промахнись…

— Сссестра, ты ещё можешь прийти ко мне! — неожиданно подала голос Марена.

— Нет, я не пойду, — тут же покачала головой Баба-Яга. — У меня тут муж, сын, семья… Оказывается, с людьми тоже можно сосуществовать, если забыть про свою месть!

— А я не могу забыть! Никогда! Я не предам память нашего рода! Я не осссстановлюссссь никогда! Ты ещё можешь вссстать ссссо мной рядом! У тебя ещё есссть шансссс быть сссс победителем!

Баба-Яга хмыкнула, сложила фигу и продемонстрировала её Марене. После этого вернулась к хлопотам с Кощеем. Карамзина тем временем пыталась светом из рук залатать раны на теле лежащего. На мой взгляд, это было всё равно, что носить воду в решете, но не буду же я расстраивать женщин раньше времени!

Вместо этого я выпрямился, развернулся к Марене, поднял меч-кладенец-Экскалибур и проговорил как можно пафоснее:

— Ах ты корова подколодная, да не стращать тебе более малых детушек, не казнить их родителей почем зря! Не убивать Кощеев различных и спутниц его! Не смущать умы, не ломать фантазию! Выходи биться на кулачках, или сразу подставь носяндру и прими смерть, как там у вас полагается?

— Ой, дура-а-ак, — послышался позади приглушенный голос Кощея. — Мог бы и просто меч метнуть, пока мы тут все вместе отвлекаем внимание…

— Не мог сказать нормально? — огрызнулся я в ответ. — Мозг и так кипит, а тут ещё загадки выкладываешь…

— Просссстите, я вам не мешаю? — поинтересовалась Марена.

— Можешь полчасика покурить? Мы тут сейчас всё быстренько обкашляем и я обязательно вернусь, — уверил я змеелюдку.

— Безумцы! Наглецы! Выродки! — разъярилась Марена. — Вы даже перед ликом сссмерти продолжаете впуссстую трепать языками!

— Ах трепать? Ну, тогда вернёмся к моей речи! Выходи на последний, решительный бой! С песней и пляской воспрянет род людской! — неожиданно вырвалось у меня.

— Эдгарт, он будет жить! — послышался голос Светланы Николаевны. — Я смогу его вылечить, но мне нужно время…

— Время? Это то, чего у васссс нет и никогда не будет! — яростно крикнула Марена.

Она взмахнула рукой. Грянул оглушительный гром. В темном небе сверкнула молния. Росчерк устремился вниз, к Карамзиной.

Ни подставить блок, ни кинуть щит, ни даже кинуться на выручку я не успевал. Словно в замедленной съёмке я видел, как вниз падает смертоносное жало молнии. Ещё немного, ещё, почти макушка и вот…

— Мама! — раздался дикий визг.

Над головой Карамзиной родилась яркая вспышка. Затем раздался резкий хлопок, а во все стороны брызнули капли крови. Эта кровь усеяла траву, попала на склонившихся, на идолы рядом, на меч…

Я видел в тот краткий миг полумладенца-полудомового, что метнулся из кустов на выручку своей родни. И он заслонил собой Карамзину.

Маленькое существо с большим сердцем и несчастной судьбой…

— Что это? — удивленно спросила Карамзина, оттирая кровь с лица.

— Это… Это ваш родовой защитник, чур, — вздохнул я. — Он пожертвовал собой ради вас, Светлана…

— Чур? Но разве… Это не сказки? — спросила Карамзина.

— Только что эта сказка ценой своей жизни спасла вас, — пискнула Чопля. — Жаль чувачка, он мне ещё с роддома понравился…

Я повернулся к Марене:

— Ты только что убила невиновного… Такое я тебе простить не могу!

Она в ответ расхохоталась, как будто я сказал какую-то смешную шутку, и вытянула руки вперёд. С ладоней, с кончиков пальцев в нашу сторону начал струиться чёрный туман. От этого тумана повеяло могильным холодом. Уж я-то знаю, какой этот холод на вкус…

— За одну сссмерть невиновного, я дарю вам тысссячу жизней виноватых, — процедила Марена. — Восссстаньте же, верные воины! Пришел ваш чассс!

Земля ощутимо вздрогнула. Она дернулась раз, другой, третий. На всякий случай я отступил назад, чтобы в случае чего успеть отразить новую возможную атаку Марены.

— Неужели началось? — послышался голос Бабы-Яги. — Она решила не ждать…

Из земли, где проплывал черный туман, вырывались костлявые руки, цепляющиеся за камни, за траву, за все, что могло помочь им выбраться из могильной тьмы. Из расщелин в земле поднимались мертвецы. Истлевшие скелеты, покрытые остатками плоти, сползающими на землю кусками.

Их глаза, пустые и бессмысленные, горели тусклым, неживым светом. Они двигались медленно, неуклюже, как марионетки, чьи нити частично порваны. От них исходил запах тлена и гнили, заполняющий воздух тошнотворным смрадом.

Мертвецы собирались вокруг Марены, словно стаи голодных псов вокруг костей. Они смотрели на неё горящими глазами, готовые выполнить любой её приказ.

Марена воздела руки к луне, и мертвецы издали протяжный, жуткий вой, как бы приветствуя своего повелителя. Они вырвались из забвения, чтобы служить её темным замыслам. Капище, прежде тихое и безмятежное, превратилось в обитель ужаса, населенную мертвецами и их повелительницей. Заклинание мести начало своё действие. Мертвецы пробудились. Царство мертвых открыло свои врата.

Я перехватил покрепче меч-кладенец. Он отозвался лёгким подергиванием, словно гончая, почуявшая след зверя. Он предвкушал битву. И эта битва становилась с каждым движением Марены всё ближе и ближе.

Эх, больше всего на свете не люблю расизм и негров. Но ещё больше ненавижу мертвецов. С ними не договоришься, не сторгуешься… И если призраки куда ещё не шло, то вот с мертвяками вообще туго. Ни хрена не понимают, не чувствуют боли, нет чувств, эмоций, желаний. Хотя нет, одно желание есть — служить тому, кто их призвал.

Служить до тех пор, пока призвавший не станет одним из них…

Были у меня в прошлом случаи с некромантами, что не смогли удержать под своей властью приобретенных слуг… Как-нибудь в следующий раз расскажу о незавидной доле этих неудачников.

За мной находились женщины, Кощей, и щелкал клавишами человек, которого назвали Шутом, Создателем. Интересно, что он сейчас там строчил? Неужели в этот миг к нему пришла неописуемая муза, и он решил забить на всё?

А Создатель писал и правил. Он щёлкал по клавишам с быстротой пулеметной очереди. Только слова вылетали на белый экран. Вылетали и застывали там стайками чёрных жучков. Создатель верил, что с помощью своего ноута он сможет помочь ведьмаку и его друзьям.

Он писал и правил одновременно:

'– Изаму, она запустила ракеты, — прошептал побледневший Норобу. — Я чувствую это… Я слышу голос Киоси…

У него из-за пазухи вывалился тот самый хроносалютем, который выпал из тела медузы. Её голова так и не пригодилась, похоже, что мифы про женщину со змеями вместо волос врали. Я исподтишка пару раз светанул голову, но мертвая башка оставалась мертвой башкой.

— Не просто ракеты, молодой человек, — проговорила Оива. — В них содержится такая начинка, от которой люди в скором времени умрут. А кто не умрет, тот превратится в монстра… в цель для развлечения моих охотников. Нет, не пугайтесь, животные и растения останутся целыми — я ориентируюсь только на человеческие жертвы… Ох, вы нашли мой черный браслетик? А я в своё время спрятала в него огненный меч Сусаноо, тот самый, при помощи которого получилось убить Эмму. Вы помните, друзья?

— Но это же… Так нельзя, Оива, — просипел я неожиданно пропавшим голосом.

— Я же говорила, что победителей не судят, Изаму, — хрустальным смехом расхохоталась Оива. — У вас ещё есть пять минут на то, чтобы подумать, а сейчас… Сейчас я хочу сама лично посмотреть на гибель такого числа непокорного народа.

Она взмахнула крыльями так, что ветер просвистел по площадке. Секунда и вот она испарилась в черноте своей воронки, а та моментально схлопнулась, как будто и не бывало.

— Что же это, Изаму? — побледнев, посмотрела на меня Кацуми. — Неужели она и в самом деле выпустила ракеты?

У меня же в голове пролетел заученная наизусть директива относительно ядерной атаки: "Московский метрополитен — лучшее убежище из всех доступных населению столицы. Это свойство закладывалось при строительстве метро изначально. После сигнала об угрозе ядерной атаки оно сразу же начинает функционировать по-другому, а его сотрудники обретают статус военнослужащих.

Сигнал «Атом!» говорит о начале воздушной атаки ракет с ядерными боеголовками. Он подается за пятнадцать минут до момента, когда смертоносные бомбы упадут на Москву. После этого в метро подается команда «Внимание! Воздушная тревога! Выходы из метро заблокированы. Все эскалаторы работают на спуск. Сохраняйте спокойствие». Через пятнадцать минут после этого закрываются герметические затворы, которые изолируют метрополитен от внешнего мира. В случае, если люди будут препятствовать их запиранию, у полиции есть приказ открывать огонь сначала по ногам, а потом на поражение — они должны обеспечить полное закрытие затворов любой ценой.

После сигнала «Атом!» нет никакой возможности остановить запирание герметических свинцовых дверей — они будут двигаться, пока полностью не закроются…"

Но это в столице, а другие люди, обычные живые люди? Они же ни в чем не виноваты! Они же не знали, что я… Я выпущу на свободу их смерть…

— Норобу, что-нибудь можно сделать? — помертвевшими губами спросил я у сэнсэя.

— Я… Я не знаю, — покачал он головой. — Есть одно оммёдо… Вспышка Тьмы… Но оно настолько сильное, что я не уверен в своих силах. Я слишком слаб для этого. Черт меня побери — впервые признаюсь в этом… И это очень неприятно.

— Покажи мне это оммёдо, — я стиснул губы, а потом взглянул на сэнсэя. — Покажи.

— Но ты можешь не выдержать, можешь погибнуть, Изаму, — сказал сэнсэй.

— Изаму, не надо… — произнесла со слезой в голосе Кацуми.

— Если я впустил Оиву в этот мир, то мне и исправлять сотворенное, — я снова посмотрел на сэнсэя. — Покажи!

— На это нужно очень много сил!

— Покажи! Не трать время, старый друг!

— Я тебе не старый друг, чушка ты белобрысая! Я для тебя сэнсэй! — выкрикнул Норобу и начал плести кудзи-кири.

Его пальцы сновали очень быстро, а я… Я запоминал и тут же повторял. Чувствовал, как мои пальцы каменеют и с каждой секундой всё труднее и труднее было их сгибать и разгибать в нужные мудры. Всю боевую силу направил в боевые меридианы, заставив пальцы стать гибче.

Почувствовал, как на плечо легла рука Кацуми, а в тело начала вливаться новая мощь оммёдо.

— Держись, Изаму-кун, — проговорила Кацуми.

— Держись, босс! — хмыкнула Шакко, когда её рука легла на моё второе плечо.

Я повторял оммёдо за сэнсэем и видел, что ему оно тоже давалось нелегко, но он делал это. А я же… Я находился на месте, но в то же время ощущал, что начал расти!

Да, я становился всё больше и больше. Я видел, что на площадке остались четыре маленьких фигурки и несколько трупов. Внизу, у подножия башни что-то копошилось. Это полз маленький Митсэру Кобунага, отползая на переломанных руках и ногах от лежащей Шизуки. Огромной ногой я наступил на долбанного ниндзя, оставив кровавую лепешку на камнях.

В тело начало вливаться ещё больше силы.

— Держись, босс! — в ушах раздался голос Киоси, а нынче Дзуна Танагучи.

— Держись, засранец! — послышались голоса онрё, которые обитали в Токио.

Да-да, тех самых: половины девушки, женщины с разрезанным ртом, тэнгу.

— Держись, ноппэрапон! — раздался голос Намахагэ, Юки-Онна, Нурарихёна.

Я рос, становился всё больше и больше. В моём теле бушевали стихии огня, воды, воздуха, молнии, земли. Я рос и вместе с этим росла моя сила.

— Не сдавайся, пришелец из другого мира, — прозвенел голос Аматэрасу. — Мы все рассчитываем на тебя! Не сдавайся!

Я увидел материк, сделал два шага в той луже, которую почему-то назвали Тихим океаном, и оказался на земле. Я видел, как с запада и востока на Россию летели мелкие удлиненные мошки. Они приближались и каждая несла в себе зло.

— Изаму, ты можешь отбросить их. Постарайся сделать это… — послышался далекий голос сэнсэя. — Я верю в тебя… сын!

Я встал в центре России, огромный, сильный, могучий. Я чувствовал подпитку боевой силы со всех сторон. Похоже, что не только мои знакомые и друзья поддерживали меня, но и ведуны России тоже подключились к общей магии.

Одна из ракет начала опускаться на Уральские горы. Я быстро дернул рукой и её унесло в сторону океана. Ещё одна. Потом ещё одна…

Их было невероятно много, но и я двигался, перепрыгивал невесомо с места на место и бил, бил, бил… Ракеты относило в стороны, они падали в океан и там взрывались. Вода закипала, а я всё передвигался по необъятной Родине и защищал её так, как мог.

И всё-таки меня одного не хватало! Катастрофически не хватало! Я не мог разорваться на все стороны!

И тут я заметил краем глаза, как рядом возникают огромные тени. Тени бородатых мужчин в кольчугах, со шлемами-шишаками, с булатными мечами… Они тоже начали отбивать ракеты, отражать нападение…

— Нешто мы тебя одного оставим? Не по-богатырски это как-то будет, — прогудела одна тень с окладистой бородой.

— Поднажмем же, братцы, не дадим супостату погубить землю русскую! — задорно откликнулась другая тень, с гладко выбритыми щеками.

— Не робей, друже, справимся! — прогудела третья тень. — Не впервой татю по сусалу нахлобучивать.

И я не робел. Я двигался, бил, перепрыгивал. К теням прибавились ещё тени, ещё и ещё… Предки вставали за своих потомков. Мертвые бились за живых…

Сколько так продолжалось? Я не могу сказать? Сколько рядом было теней? Тоже не считал. Просто понял, что в один миг всё кончилось.

Всё кончилось так резко, как будто оборвались струны на гитаре музыканта. Только что я сражался и вот всё… Я нахожусь в темноте…'

Ведьмак хмыкнул, глядя на Создателя, а после двинулся на встречу ожившим мертвецам…

Глава 28

Мертвецы, восставшие из сырой земли, дергались марионетками, чей нити безжалостно тянет невидимый кукловод. Их впалые глазницы, пустые колодцы забвения, уставились на меня с немым вопросом: «Дай себя сожрать, а? Ну пожа-а-алуйста…»

А вот хрен вам во всё гнилое рыло!

Я закружился среди массы гнилой плоти, смердящих фигур и рычащих желудков. Затанцевал в безумном танце. Меч-кладенец стал балетмейстером моих жутких коленец. Каждый взмах рассекал воздух, оставляя за собой светящиеся полосы, как кисть безумного художника, рисующего на страшном холсте. Кости крошились гипсовыми статуэтками, плоть опадала сухими листьями, обнажая ребра, черепа.

Всё это сопровождалось удалым хеканьем, неудалым рыканьем, а также слабеньким, но восторженным повизгиванием. Последнее доносилось со стороны Чопли. Ей только попкорна не хватало для полного счастья.

Мертвецы падали, поднимались вновь, но уже немного укороченные. Их подгнившие руки тянулись ко мне, пытаясь прервать мой замечательный танец. Но я продолжал оставаться непоколебимым, словно маяк в бушующем море.

Да, хотелось думать, что моя решимость — несокрушимый бастион против тьмы и мрака.

Знаки вспыхивали вокруг, плетясь в сложные узоры защиты. Знак Огня дыханием дракона опалял плоть мертвецов, превращая их в дымящиеся куски. Знак Защиты невидимым щитом отражал их редкие удары. Знак Удара отбрасывал особо настырных прочь, руша ряды мертвецов.

— Давай-давай! Пни вон тому хмырю беззубому, а то он очень нагло мне улыбается! — раздалось со стороны Чопли.

Я продолжал бить. Продолжал колоть и рубить. Силы не убывали. Они словно шли от доспеха, конца и края им не было.

— Сссстойте! — выкрикнула Марена и остатки мертвого воинства замерли, послушные её воле.

Марена выплыла вперёд, склонила голову на плечо и посмотрела на меня:

— А теперь ссссразись ссссо мной, предатель…

— О, давно пора! — крикнула Чопля. — Эдгарт, заставь её сожрать свой хвост! Вернее, её хвост, а не твой! В общем, заставь её подавиться чем-нибудь длинным!

— Может, тогда схлестнемся на кулаках? — спросил я, не зная, на что надеясь.

Вряд ли эта стерва будет биться.

— А давай! — хмыкнула Марена и в её руке появился меч, сотканный из ночной мглы.

А если и будет биться, то вряд ли честно…

По крайней мере, я вообще не собирался так поступать!

— Не надо! — крикнула Карамзина.

Однако, я не стал её слушать. Да и кто будет слушать женские возгласы, когда на кону жизнь человечества?

Лезвия как будто два голодных зверя сорвались с поводков, и воздух наполнился визгом металла, слился в один пронзительный крик. Я обрушил на ведьму град ударов, послушный и смертоносный меч словно был продолжением руки.

Наши движения были молниеносными, почти невидимыми для обычных глаз. Каждый выпад, каждое парирование — танец смерти, где одна ошибка может стать последней. Мечи сталкивались, рассыпаясь искрами в местах преткновения, как будто сталкивались две звезды.

Марена парировала мои удары, отвечая короткими и хлесткими выпадом. Я уклонился и ответил своим ударом, целясь в шею. Она отбила его, и наши клинки слились в единый клубок стали, чтобы мышцы мышц напрягались до предела.

Мы кружили друг вокруг друга, как будто два хищника, чувствуя слабость друг друга. Каждый шаг просчитан, каждое движение было часть смертельной стратегии. За каждым ударом чувствовалась не только сила, но и интеллект, опыт, отточенный годами сражений.

Я и не знал, что Марена так лихо может владеть мечом. Среди ведьмаков она запросто могла бы занять не последнее место. Меч в её руках всегда вставал на пути моего. И я едва-едва отбивал её удары.

Внезапно Марена отступила, как будто сбив дыхание. Я ринулся следом, и нанес моментальный удар в область сердца! Клинок меча вошел наполовину…

— Вот так вот, да! — словно футбольная фанатка вскинула руки Чопля.

Я тоже успел на миг порадоваться. Но это была всего лишь уловка. Марена отшатнулась и бросила мне в лицо горсть земли, ослепляя на мгновение. И я не успел среагировать…

Воспользовавшись этим, Марена нанесла свой удар в ответ. Её клинок пронзил доспех. Тело вспыхнуло жаром, рана отозвалась дикой болью. Аж в глазах помутнело…

Но я не дрогнул, не показал вида. Я протер глаза рукавом и с ревом ринулся в атаку. Моя ярость, как вулкан, вырвалась наружу. Мои удары стали более мощными, более неистовыми. Снова удар в область сердца и снова Марена осталась в бою. Она даже улыбнулась в ответ.

Продолжила бить всё с той же силой, а вот у меня… Моя рана давала о себе знать. Из неё толчками вытекала жизнь.

На сколько меня хватит? Какой удар станет последним?

Обидно будет, если я не смогу справиться и не заберу с собой эту змеевидную тварь!

От этих мыслей злость снова напитала руки, заставив меч кружиться с быстротой вертолетного винта. Улыбка Марены пропала, но она не отступала!

— Эдгарт, у неё сердце справа! — раздался Машкин крик. — У неё не так, как у людей!

Так вот почему у меня не получалось…

Я начал теснить Марену, заставил ее отступить, пока она не уперлась спиной в древнее дерево, как бы загнанный зверь.

И вот… Последний удар. Серебряный клинок пронзил воздух, достигнув цели. Меч вошел точно под правую грудь, пронзая черное сердце Марены.

Её руки опустились, черный меч упал на выжженую землю и растаял в темноте.

Я рухнул рядом. Усталость навалилась таким диким грузом, что не смог удержаться на ногах.

— Думаешь, ты меня одолел? — спросила Марена, продолжая оставаться пришпиленной к дереву, как бабочка к картонке энтомолога.

— Думаю, что да… Ничего у тебя не выйдет, тварь, — просипел я. — Я победил…

— Не ты меня призвал в этот мир! Не тебе меня из него изгонять! — хмыкнула она в ответ и двинулась по лезвию меча. — Я бессссмертна! Меня так просссто не убить!

Я наблюдал, как чешуйчатое тело двигалось по клинку ближе к гарде и понимал, что почти не осталось сил для того, чтобы хотя бы отвесить щелбана этой сволочи.

Неужели всё напрасно? Неужели сейчас она дойдёт до гарды и вырвет меч из дерева? А после порвёт весь этот мир, как Тузик грелку?

— Мы тебя призывали, — послышался громовой голос. — Мы призывали, но ты не выполнила зарок!

Я повернул голову на звук голоса.

Там, где стояли деревянные идолы, возник серебристый свет. Раздался тихий треск, как будто начали ломать застарелые кости. Затем возник глубокий, утробный рокот, поднимающийся из недр земли. Идолы начали двигаться. В деревянных истуканах, казавшихся мертвыми, начала пульсировать жизнь. Кора, словно сбрасываемая змеиная кожа, треснула, обнажая скрытую под ней силу.

В деревянных глазницах вспыхнул синий огонь, словно зажглись причудливые оттенки северного сияния. Лица, некогда безжизненные, исказились в недовольной гримасе. Изображения рук, ранее скрюченные и неподвижные, выпрямились, превращаясь в мощные руки, готовые обрушить гнев на любого, кто посмеет нарушить их покой.

Один за другим, они оживали, становясь воплощением древних богов Сумрачного Мира. Шевелюра Локи ярко пылала, источая ауру всепоглощающего огня. Здоровенный Тор искрился молниями, в руках проявлялся могучий молот. Женщина рядом с ними напомнила мне ведунью из древности.

Деревянные идолы стали плотью и кровью — воплощением мощи, ярости и древней мудрости Севера. Они стояли, молчаливые и грозные, словно воскресшие из глубины веков, готовые вернуть свое величие и обрушить кару на тех, кто забыл их имена.

Они двинулись вперёд, к застывшей Марене. Земля задрожала под их ногами, ветер зашептал имена Локи, Тора, Фрейи, словно свидетельствовал о возвращении богов.

— Ты нарушила наш зарок! Ты использовала дарованную силу во зло! — проговорил Тор. — Мы разрываем наш договор!

— Нам искренне жаль, Марена, — проговорила мягко Фрейя. — Но договор есть договор…

— А ведьмак помог нам увидеть то, чем ты являешься на самом деле, — закончил Локи.

— Но вы… Вы… Вы не можете! Я так близка к цели! — вскричала Марена.

— Мы забираем дарованное бессмертие, — проговорил Тор. — Ты освобождена от должности привратницы в Мир Мертвых!

Он выставил перед собой молот, с которого ударила молния. Эта молния шарахнула точно в лобешник змеевидной твари. От её лба сотни молний поменьше ударили в разные стороны. Они сетями накинулись на застывших в повиновении мертвецов. Молнии лихо раскромсали стоящих на составляющие — только ровно порезанные куски гнилой плоти вперемешку с костями шлепнулись на землю.

Марена закричала. Её тело извивалось, содрогалось под пробегающими вспышками молний, но она не могла соскочить с торчащего меча.

— Будь!!! Ты!!! Проклят!!! Алекард!!! — вскричала она из последних сил, а после бессильно опустила голову.

— Я всегда был проклят, — глухим голосом отозвался Кощей.

Ко мне подскочила Светлана Карамзина. Она ахнула, увидев рану на моём теле, тут же начала прислонять к ране руки. Я почувствовал, как теплое прикосновение снимало боль.

— А ты хорош, ведьмак! — ухмыльнулся Локи, подмигивая мне. — Такую партию довел до финала!

— Вот только всегда был пешкой, — буркнул я в ответ.

— Но рискуешь стать ферзём! — хохотнул Локи. — Я думаю, что ваш император не оставит твои заслуги без внимания!

Он показал в небо. Мне пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть парящего среди звёзд ворона. Тот хрипло каркнул.

Хорошо ещё не капнул на голову — зная нашего императора, могу сказать, что с него станется.

Ко мне подлетела Чопля:

— Ну, чего разлёгся? Пошли домой, плюшки получать и прочую награду…

— Помолчи, — проговорил я. — Мы с тобой ещё про предательство не решили.

— Так было надо! Ладно-ладно, молчу! — проговорила она и смылась прочь.

— Вы как здесь появились? — спросил я Локи.

— Кровь беззаветно отдавшего жизнь попала на дерево, открыв нам дорогу. Так в своё время к вам попал Кощей. Так попала Марена. Так попали и мы. У нас мало времени… Скоро мы вернёмся назад. Хочешь что-то сказать, ведьмак? — спросил Локи.

— Ничего не хочу. Просто — до встречи! — проговорил я.

— Тогда, до встречи. Будешь в Сумеречном мире, обязательно заглядывай! — подмигнул Локи.

Тор и Фрейя в это время встали возле Кощея. К ним присоединился и Локи. Они смотрели, как Баба-Яга помогла встать внезапно постаревшему мужчине.

— Ты исполнил своё предназначение. Хочешь что-то сказать? — спросил Тор.

— Верните мне Тариэль, — просто ответил Кощей. — Большего я ничего не прошу.

Боги переглянулись. Потом Фрейя произнесла:

— Мы можем вернуть, но… Ты понимаешь, что сейчас Мир Мёртвых остался без привратника. Если никто не встанет на той стороне Калинова моста, то…

— Дайте мне задать ей всего один вопрос, — проговорил Кощей.

Боги снова переглянулись, потом взялись за плечи друг друга. В центре получившегося кольца возник золотистый свет круга. Спустя пару мгновений боги разомкнули объятия, оставив гореть золотой круг. Из этого света поднялась девушка невероятной красоты. Она удивленно огляделась по сторонам, а после…

— Алекард! — кинулась девушка к стоящему Кощею.

Она прильнула к его груди, спрятала лицо на груди, прижалась телом, как будто пыталась раствориться в этом внезапно постаревшем мужчине.

Постаревшем? Нет, сейчас девушку гладил по голове молодой человек, чуть старше меня! Он прижимал красавицу к себе, словно боялся вновь её потерять.

— Тариэль, — шептали его губы. — Тариэль…

— Алекард, у нас мало времени! — напомнил о себе Локи.

— Да, — кивнул он и поднял лицо любимой к себе. — Родная, мы сможем быть вместе, но…

— Мой сын встанет на Калиновом мосту! — внезапно подала голос Баба-Яга.

— Что? — резко обернулся Кощей.

— Мой сын Чудо-Юдо встанет на Калиновом мосту. Он всё равно сейчас на подводной реке Смородине стоит, так что…

— А твой сын согласится? — спросила Фрейя. — Ведь это весьма незавидная доля.

— Он нелюдим и привык к одиночеству. А если сможет подняться по карьерной лестнице, то вряд ли откажется, — проговорила Баба-Яга, показывая телефон.

С экрана телефона на нас уставились три знакомые морды Чуда-Юда. Он проревел:

— Конечно же я согласен! Там хоть будет с кем в «Камень-Ножницы-Бумага» нормально сыграть! Матушка, благослови!

— Благословляю, сынок, — проговорила Баба-Яга.

— Что же, пусть будет так, — кивнули три бога и снова взяли друг друга за плечи.

— Постойте, а как же мы? — подал голос Кощей.

— А что вы? Вы возвращаетесь в свой мир! — проговорил Локи. — Вам тут нечего делать. Забирайте своего сына и правьте мудро и справедливо!

После этого три бога растворились в темноте, а на их месте остались стоять всё те же деревянные идолы, какие были изначально.

Вокруг Алекарда и Тариэль разлился знакомый золотистый свет. Они стояли в центре образовавшегося круга и смотрели на нас.

— Вы простите меня, если что не так! — проговорил Алекард после секундной паузы. — Я не был святым и сделал много зла, но… всё это во имя светлой цели. Я благодарю вас всех и всех буду помнить всегда!

— Спасибо вам, добрые люди, — проговорила Тариэль.

Они постепенно исчезали-истаивали, стоя в центре золотистого круга.

— И ты прощай, Кощей! — проговорила Баба-Яга. — Если будешь в наших краях, то заглядывай в гости.

— Лешему привет и… За всё тебе спасибо, верная помощница, — проговорил Кощей.

— Ой, да ладно, чего уж там, — махнула рукой Баба-Яга.

В этот момент я заметил, как зеркальный доспех сполз с меня и ртутной лужицей рванулся к золотистому кругу. Амальгамщик через секунду возник на теле Кощея, тот в ответ лишь погладил доспех, как верного пса.

— Ну вот, бросил меня, даже не поблагодарил, — вздохнул я.

— Ведьмак, ты был лучшим моим противником! Я никогда бы не хотел сойтись с тобой в честном бою! — окрикнул меня Кощей.

— Ой, да ладно, чего уж там, — спародировал я Бабу-Ягу.

— Зассссранец, — прошипела та с интонацией Марены.

— Всем вам спасибо, люди добрые, — ещё раз произнёс Кощей.

Стоящая пара поклонилась и через несколько секунд исчезли, растворённые золотистым светом.

Я вздохнул и посмотрел на Светлану Карамзину:

— Госпожа Карамзина, давайте знакомиться? Я вовсе не боярин Эдгарт Южский, а обычный ведьмак, Эдгарт Пахомов. Омоложенный и отправленный на сложное задание по спасению человечества! Очень приятно познакомить…

Она не дала мне закончить, закрыв губы поцелуем. Я даже охнуть не успел. Да и не хотелось в общем-то охать. Хотелось обнять и прижать к себе такое упругое и податливое тело.

В этот момент я услышал голос Чопли:

— Так значит, ты можешь написать всё, что угодно? А вот можешь написать такой рассказ, где пикси будет богаче императора, а цветочные эльфы будут на руках её носить и все желания исполнять? Чего ты головой машешь?

— Я такую чушь не пишу! — ответил ей Создатель. — Я больше по юмористической фэнтези, а не по абстрактному искусству.

— Да ты чо, пля? Я же не просто так! Я же долю обязательно зашлю. Знаешь, десять процентов обязательно начислю, а потом будешь как сыр в масле кататься. Эй, ты куда пошёл? Я с кем разговариваю? Мало десять? Пусть будет одиннадцать! Царское же предложение! Да куда ты попёрся, жадоба лысая? Я же от тебя не отстану! Эдгарт, чего он мне фигу показывает? А ну, дай ему леща! Да хватит там лизаться! Я же о нашем будущем забочусь! Да хорош! На вас дети смотрят! Стой, амбал лысый! Я с тобой ещё не закончила! Баба-Яга, ты чего какие-то знаки дела…

Наступила тишина. В этой тишине я крепче прижал губы Карамзиной к своим.

Завтра будет новый день. Завтра будут новые проблемы. Завтра будет новая жизнь и новые истории, а сейчас…

Сейчас я растворялся в поцелуе девушки, которая уже не раз спасала мне жизнь. Растворялся и…

— Хозяин, я тут если что! Кому звездюлей навешать? — раздался знакомый голос Кузьмича. — А чего это Чопля там бесится? Чего это на Бабу-Ягу наседает и кулачками машет? Ой, а чего тут было-то без меня?

Мне не хотелось отвечать. Я погладил по волосам Светланы Николаевны, как это сделал недавно Алекард своей невесте. На миг мелькнула мысль — а смогу ли я вот также, как Алекард биться за свою любовь?

Решил, что смогу даже больше и ещё крепче впился в губы Карамзиной.

В ночной тиши над нами укоризненно каркнул ворон.