"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24

Пролог

Южный Бронкс. Хант-Пойнтс

Огромные небоскребы, призывно сияющая неоновыми огнями реклама, сверкающие золотистым светом витрины дорогих магазинов — Нью-Йорк со своим бешеным ритмом, обилием стекла, металла и бетона, архитектурными изысками был олицетворением делового мира, американской мечты больших денег и широких возможностей. Среди этой величественной цитадели международного капитала, гордо возвышающихся элитных отелей, современных офисных центров, банков и международных корпораций с миллиардными доходами, пульсировала кровавая гнойная рана — Хантс-Поинт. Криминальный район в Южном Бронксе, в котором, как черви в грязной луже копошились отверженные, оказавшиеся за бортом успешной жизни.

Среди нищих, но вполне пристойно выглядящих зданий встречались заброшенные обгорелые дома, уныло таращащиеся пустыми обугленными проемами окон и стенами в пятнах сажи, издевательски размалеванными непристойными граффити. Асфальт в трещинах и колдобинах, через которые в некоторых местах пробивались побеги сорняков и молодой травы, подчеркивал убогость и заброшенность района.

Здесь жили черные со всех уголков Африки и Америки, уроженцы Пуэрто-Рико, мексиканцы, доминиканцы. Изредка встречались метисы с примесью крови гордых обитателей доколумбовой Америки и чистокровные индейцы. Основное население погрязло в беспросветной нищете, существовало на пособия, перебивалось случайными заработками, работало за мизерные зарплаты без официального трудоустройства.

Но за внешним фасадом нищеты и безнадежности кипела другая жизнь. Среди палаток бездомных и тел в грязных майках, пускающих слюни среди груд мусора и использованных одноразовых шприцов, скрывалась огромная криминальная империя с многомиллионными ежемесячными доходами.

Здесь можно было за грамм разбодяженного героина купить у матери несовершеннолетнюю дочь, найти относительно свежего «донора», чаще всего из сбежавших от родителей несовершеннолетних для трансплантации органов, так необходимых для продолжения жизни старым богатым толстосумам. Среди отребья Хантс-Пойнта активно вербовали дешевых одноразовых киллеров, курьеров, продающих пакетики «волшебного порошка» жаждущим клиентам. Наркотики употребляли почти все, это было прекрасным средством на время забыть о жизни среди вони и крыс и немного погрузиться в волшебный мир райского счастья, правда, ненадолго. Для страдающих от ломки изнеможенных и высохших мужчин и женщин, крепкие ребята отпускали наркоту в долг, занимали деньги под умопомрачительные проценты, подряжали местных на разные нелегальные рискованные дела или работы. С ними было легко, наркоманов можно было уничтожать, не платить или давать мало денег, либо заставлять трудиться за очередную дозу.

Полицейские из сорок первого участка, патрулировавшие Хантс-Пойнт и находящийся рядом, такой же криминальный Локвуд, не задерживались на территории. Чаще всего они проносились мимо на машинах с включенными мигалками и наглухо закрытыми окнами, стараясь не сбавлять ход. Только когда на улицах одного из самых криминальных районов города гремели выстрелы и появлялись трупы, стражи порядка ступали на выщербленную мостовую криминальных районов.

Всей теневой империей, раскинувшейся на территории Хантс-Пойнта и Локвуда, управлял Габриэль «Черный Красавчик» Вэнс — огромный кудрявый детина, всегда одевавшийся в костюмы ядовитых ярких расцветок и широкополые шляпы, «а ля американский гангстер двадцатых годов». Из-за ворота расстегнутой цветастой рубашки всегда сверкала огромная золотая цепь, толщиной напоминавшая якорный канат. На ней ослепительно блестел россыпью брильянтов платиновый знак доллара. Типично в духе негритянских сутенеров и наркоторговцев гетто, выбравшихся из грязи в князи.

Каждую пятницу с самого раннего утра в двухэтажное здания «Бинго-клаба», ставшего штаб-квартирой Вэнса тянулись местные барыги, привозившие выручку от продажи наркоты.

Габи работал открыто и никого не боялся. Анонимный банковский счет в «Кредит Свисс», принадлежавший начальнику сорок первого участка капитану Дэну Бейкеру, регулярно пополнялся пяти-, шестизначными суммами долларов, и полицейские в клубе не появлялись. А если и изредка заходили, то о подобных вояжах «Красавчика» предупреждали заранее.

Темно-синяя «тойота-королла» подъехала на стоянку, припарковавшись, рядом с белоснежным длинным лимузином босса местных наркоторговцев.

Двое чернокожих здоровяков-вышибал, охранявших вход в клуб, напряглись. Из будки охранника стоянки вышел третий, огромный как гора толстяк, на ходу расстегивая кобуру на поясе.

Из машины вылезли невысокий латинос и белый, оба в строгих черных костюмах с пластиковыми бейджами на лацканах. Водитель за рулем, и ещё один пассажир на заднем сиденье остались в машине.

Латинос двинулся к вышибалам. Белый остановился перед толстяком.

— Чего надо? — буркнул первый вышибала. — Клуб не работает до восьми вечера.

Его напарник угрожающе навис над латиноамериканцем.

— Добрый день, — вежливо ответил латиноамериканец. — Меня зовут Эндрю Гомес. Я не местный, из Алабамы. Приехал на собрание нашей религиозной общины «Третье пришествие», решил с друзьями покататься по городу, вижу, заехал куда-то не туда. Вы не подскажете, как отсюда выехать в более-менее приличный район?

Вышибала закудахтал, хлопая себя ручищами по бокам.

Гомес секунду недоуменно смотрел на него, понял, что тот смеется, и тоже дружелюбно улыбнулся.

— Ленни, ты слышал? — отдышавшись, расплылся в ухмылке вышибала. — Этот фраер заблудился. Заехал в Хантс-Пойнт и теперь хочет обратно в приличный район, мать его. А-ха-ха-ха. Я таких придурков давно не встречал.

Напарник скользнул взглядом по бейджу «Эндрю Гомес. Церковь Третьего пришествия», расслабился и откровенно заржал. Толстяк с расстегнутой кобурой ухмыльнулся, перестал лапать рукоять пистолета.

Дальше все произошло мгновенно. Из рукава латиноса сверкнуло сталью. Два незаметных резких движения рукой и вышибалы начали медленно оседать. На рубашках местных секьюрити, пятная светлые ткани, расплывались карминовые кляксы. Толстяк получил хлесткий удар ребром ладони в кадык, хрипнул, брызнув кровавой пеной, и тяжело повалился на асфальт.

Из машины, на ходу натягивая на себя балаклаву, подхватывая лежащий на сиденье «микро узи» с навинченной трубкой глушителя, выскочил третий пассажир. Водитель остался за рулем.

Латиноамериканец и белый вытянули из карманов шапочки из тонкой ткани, натянули их на головы, быстро навинтили глушители на появившиеся из-за поясов пистолеты.

Тем временем третий пассажир вбежал в длинный коридор служебных помещений. Не останавливаясь, короткой очередью срезал ещё одного охранника, начавшего подниматься со стула и сунувшего руку к подмышечной кобуре. Пинком отшвырнул содрогающееся в агонии тело в сторону, распахнул дверь из красного дерева.

«Красавчик» запоздало потянувшейся рукой, к лежащему на другом конце стола позолоченному револьверу, замер, оценив маячащее перед лицом дуло.

— Руки! — рявкнул налетчик.

— Ты кто такой, мазафакер? — хладнокровно осведомился гангстер, но руки послушно поднял.

Налетчик глянул на пальцы унизанные золотыми перстнями и кольцами пальцы, огромный браслет, обвивавший толстое запястье и усмехнулся.

Тем временем в коридоре раздались четыре негромких хлопка. «Красавчик» сразу погрустнел.

— Там еще парочка сверху выбежала, — сообщил ворвавшийся следом второй налетчик. — Гонсалес их положил. Стоит на входе, контролирует лестницу и наружный вход.

— Отлично, — кивнул мужик с «микро узи», не сводя глаз с гангстера. — «Красавчик», у тебя есть тридцать секунд открыть тайник. Да, мы знаем, что он у тебя за шкафом, и сегодня с утра тебе привезли деньги со всех точек. Так что не трать моё и своё время и начинай действовать. Не открываешь, валю тебя, уничтожаю замок направленным взрывом к чертовой матери и все равно забираю кэш.

— Ты знаешь, что я работаю на Синдикат? — криво усмехнулся Габриэль. — После того, как заберешь эти деньги, никто не даст за твою жизнь ломаного гроша.

— Насчёт моей жизни, это ещё вопрос, — усмехнулся налетчик. — А вот из тебя я прямо сейчас дуршлаг сделаю.

— Ладно, — хмыкнул наркоторговец. — Я тебя предупреждал.

Под взглядами налетчиков, «Красавчик» подошел к шкафу. Нажал пальцами на верхнюю полку и стоящую впереди книгу. Шкаф отодвинулся в сторону, открывая тайник с вмонтированной в стенку стальной дверкой и кодовым замком. Габриэль покрутил круглые рычажки, выставляя цифры. Замок отозвался щелчками, стальная дверь приоткрылась.

Налетчик с пистолетом сразу оказался рядом. Левой, как нашкодившего котенка схватил гангстера за шкирку, резким рывком отшвырнул обратно в развернутое кресло и оттолкнул его в сторону, чтобы не перекрывать напарнику сектор обстрела.

Метнулся к дверце, засунул ствол за пояс, пыхтя, вытащил две огромные черные сумки с раздутыми боками. Вжикнул молнией, и удовлетворенно полюбовался в перетянутые резинками пачки стодолларовых купюр.

Подхватил с верхней полки один из бархатных мешочков, задумчиво пересыпал в ладонь и обратно россыпи необработанных алмазов. Еле утрамбовал их в сумки, несколько секунд возился с застежками, чтобы их закрыть.

«Красавчик» под бдительным взглядом налетчика с пистолетом-пулеметом, невозмутимо наблюдал за манипуляциями его напарника.

Тот, пыхтя и отдуваясь, потащил сумки к выходу. У самого входа, остановился и спросил:

— Сколько там? Не запирайся, все равно посчитаем.

— Почти полтора миллиона, — чуть поколебавшись, сообщил наркоторговец. — Все деньги с Хантс-Поинта и части Лонгвуда. Я их как раз сегодня планировал в банк отвезти.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил налетчик. Многозначительно глянул на напарника. Тот коротко кивнул. Глухо протрещала короткая очередь.«Красавчика» откинуло к спинке кресла. На яркой попугайской рубашке расплылись кровавые кляксы, сиреневый костюм встопорщился лохмотьями. Тело гангстера обмякло и безвольно сползло вниз.

— Уходим, — коротко скомандовал главарь.

Гонконг.

Гонконг всегда был пульсирующим экономическим сердцем Азии. Местом удивительных контрастов, где ветхие строения старых районов, грязные тротуары, с навязчивым запахом жареного риса и рыбы переплетались с современными деловыми кварталами, верхушками устремившихся ввысь и теряющихся в облаках небоскребах.

Инкассаторский броневик с надписью «Шанхайско-Британский Банк» лавировал по узеньким улочкам, поднимая фонтан брызг, когда колесо, попадало в очередную грязную лужу.

— Генри, давай быстрее, — недовольно буркнул сидевший сзади атлетически сложенный брюнет в бронежилете и угольно-черных солнцезащитных очках. В губах у парня покачивалась зубочистка.

— Сегодня у Мэг день рождения. Она уже заказала столик в ресторане.

— Сочувствую, Сэммми, — усмехнулся водитель. — Представляю, какой скандал она тебе закатит, если ты ненадолго опоздаешь.

— Как ты вообще терпишь эту стерву? — поинтересовался второй охранник, полный с добродушным широким лицом, — У вас же постоянные скандалы. То зарабатываешь мало, то подарок не тот купил. Я бы давно её послал.

— Она уже беременна, — мрачно напомнил брюнет. — Так просто послать не получится. Да и не стерва она вовсе. Темперамент такой. Поскандалить любит иногда, это правда. Зато остывает быстро, а иногда даже извиняется, когда чувствует, что не права.

Он немного промолчал, кинул многозначительный взгляд, на упакованные в полиэтилен пачки долларов и сложенные золотые слитки.

— Я другое не понимаю. Контора же отлично зарабатывает. Зачем в таких гадюшниках отделения делать? Неужели нельзя было снять помещение в солидном здании? Судя по бабкам, которые мы регулярно перевозим — легко.

— Бизнес такой, — усмехнулся Генри, быстро переглянувшись с круглолицым. — Но вообще это не нашего ума дела. Я тебе, Сэмми, совет дам, по-дружески. Ты здесь недавно и ещё не понял, что к чему. Никогда такие вопросы никому из наших, особенно начальству, не задавай. Слишком умных и любопытных у нас не любят. Вылетишь моментально. И это в лучшем случае. В худшем просто пропадешь.

— Ладно, — покладисто кивнул брюнет. — Мы же тут все свои, поэтому и спросил. Больше не буду.

— Правильно, — подхватил толстяк. — Больше не надо. И вообще, прекрати подражать Сталлоне. Сними эти чертовы очки и выплюнь зубочистку. Жизнь — не боевичок о супергерое. Раздражаешь.

Сэм промолчал, безразлично отвернувшись в сторону.

Автобус вывернул в прибрежную зону, повернул в большой переход под мостом. На выходе стояла большая фура, возле неё приткнулись полицейская машина и ремонтный фургон дорожной службы с прицепом. Рядом суетились стражи закона и работяги в униформе, расставляя ограждающие знаки.

— Что произошло? — толстяк насторожился, рука поползла к кобуре на поясе.

— Сломалась, наверно, — буркнул водитель. — Теперь придется объезжать. Да не дергайся, Пит, тут такое регулярно происходит.

Внезапно освещение в переходе погасло.

— Мать вашу! — заорал Генри в кромешной тьме, нажимая на педаль. Броневик взвизгнул тормозами и резко остановился посреди дороги. Между сиденьями мягко шлепнулся небольшой предмет. Ослепительная вспышка заставила водителя и толстяка истошно взвыть и схватиться ладонями за слезящиеся глаза. Глухой стук удара, затем ещё один и две туши в бронежилетах повалились на сиденья.

Сэм снял солнцезащитные очки, включил заблаговременно приготовленный фонарик, осмотрел тела, удовлетворенно усмехнулся. Забрал оружие из кобур.

В окно настойчиво постучали. В стекле отражался полицейский.

— Вижу, всё прошло нормально?

— Да, сэр, — шутовски козырнул брюнет. — Сейчас этих спеленаю и могу завести машину.

— Мы уже готовы, — полицейский многозначительно указал открытый борт фуры, на который рабочие в дорожных жилетах, устанавливали прицеп, оказавшийся складной металлической платформой для плавного подъема на борт, вплотную к фуре.

— Я быстро, — пообещал Сэм. — И минуты не пройдет.

Через десяток секунд толстяк и водитель оказались уложенными на живот, с заведенными назад руками, закованными наручниками. Брюнет перебрался на водительское место, включил зажигание, нажал педаль и начал медленно заезжать в огромный крытый кузов грузовика.

Ещё через пару минут, рабочие опустили тент. Фура, с каждым мгновением увеличивая, скорость, тяжело покатила к выезду. Люди в жилетах дорожных рабочих чуть подождали, спрятали в фургон ограждающие знаки и тоже выехали из подземного перехода. Последними уезжали мнимые полицейские. Машина с включенными фарами развернулась и покатила в противоположную сторону.

Панамский канал

Воздух на Панамском канале был тяжелым и влажным, пропитанным запахом горелого машинного масла и дизельного топлива, горячий асфальт пылал жаром, нагревая тонкие подошвы легких мокасинов, но Джек Келли находился в превосходном настроении. К душной атмосфере, постоянному скрежету корабельного железа, дикому краю, далекому от всех благ американской цивилизации он давно привык. Гораздо важнее для Джека были денежные потоки, ручейки кэша от которых плыли в руки местных властей, таможенников и спецслужб. А на вершине пирамиды, обеспечивающей масштабную контрабанду наркотиков и оружия через Панамский канал, находился он. В недавнем прошлом обычный клерк одной из государственных служб, а сейчас мультимиллионер и представитель самой могущественной транснациональной мафиозной структуры — Синдиката.

Келли стоял недалеко от шлюза и наблюдал за прохождением огромного контейнеровоза «Сан-Себастьян». Чуть помедлил, удовлетворенно хмыкнул, подошел к темно-синему «рендж-роверу», сел рядом с водителем и скомандовал.

— В контору, Тим.

Немногословный пожилой мужчина кивнул и повернул ключ в замке зажигания. У двухэтажного здания конторы стоял знакомый черный «гелендваген» представителя Синдиката. На месте водителя дремал незнакомый мужчина в голубом гольфе.

«Деньги привезли», — на душе у Келли потеплело.

Он вышел из машины, водитель откинул сиденье и прикрыл глаза, последовав примеру коллеги из джипа.

Джек кивнул маячащему у входа конторы охраннику.

— Хосе, люди из Колона уже в офисе?

— Да, — кивнул невысокий коренастый латинос. — Ждут вас у кабинета.

— Отлично.

В коридоре, возле кабинета представителя администрации, сидел молодой человек лет двадцати пяти. Келли машинально отметил знакомый объемный «дипломат» из стали, в котором люди из Синдиката привозили кэш и удовлетворенно ухмыльнулся.

— Здравствуйте, вы из Колона? — многозначительно поинтересовался он, протягивая руку.

— Да, — кивнул молодой человек, пожимая ладонь Джека.

— Где Питер, почему он не приехал, как обычно? — добродушно поинтересовался Келли.

— Ему пришлось срочно улететь в Америку, — любезно пояснил посетитель. — Какие-то неприятности с родственниками.

— Ладно, как вас зовут?

— Пол Браун, — отрекомендовался гость.

Келли открыл кабинет, распахнул дверь и вежливо взмахнул ладонью:

— Прошу. Присаживайтесь.

Посетитель устроился на стуле, рядом с рабочим столом Джека. Келли прикрыл за собой дверь. Повернул замок на два оборота, для верности подергал ручку, и, убедившись, что кабинет заперт, прошел на своё рабочее место.

— Выкладывайте бабки, — холодно приказал он, усевшись на огромное, похожее на трон, кожаное кресло. — Сколько там? Полмиллиона, как договаривались?

Пол сдержано кивнул. Щелкнул замками дипломата и застыл.

— Ну что такое? — недовольно поинтересовался Келли.

— Да так, кое-что вспомнил, — уклончиво ответил молодой человек.

Он расстегнул пуговицу костюма, одним движением выхватил пистолет из-за пояса, и хищно оскалился:

— Не двигайся!

— Не понял? — Джек всеми силами пытался сохранить спокойствие. — Это ограбление?

— Как видишь, — ухмыльнулся ещё шире посетитель.

— Ты же понимаешь, что в любом случае отсюда не выйдешь, — буркнул американец. — На входе охранник, в машине — водитель, рядом домик службы безопасности и отделение полиции. Стоит мне только подать голос, сюда прибегут и тебя завалят.

Когда Джек говорил, его рука медленно поползла к краю столешницы, где находилась красная кнопка сигнализации.

Молодой человек уловил движение.

— Замри! — грозно гаркнул он. Вскочил, оттолкнул кресло с Келли. Продолжая держать американца под прицелом, нагнулся, бросил быстрый взгляд вниз.

— Понятно, — ухмыльнулся Браун. Сунул левую руку в карман, вытащил миниатюрный пульт. Резко распахнул полу пиджака и продемонстрировал ошеломленному Келли, брикеты с взрывчаткой, соединенные проводками.

— Если тебе даже удастся позвать безопасников, взлетим на воздух все вместе, — спокойно заявил посетитель. Всё что от тебя останется, можно будет собрать в маленький совок.

— Ты тоже сдохнешь, — бледно улыбнулся Келли.

— Мне плевать, — сообщил гость. — Я готов умереть в любую секунду. Если мы не сможем свергнуть буржуазное правительство и наркокартели, значит, всё было напрасно.

— Мы, это кто? — саркастично поинтересовался Джек.

— Революционные вооруженные силы Колумбии — ФАРК — пафосно заявил Пол. — Вы уроды, должны заплатить, за то, что травите народ наркотой.

— Знаю таких, — криво усмехнулся Келли. — «Дипломат» отняли у Питера?

— Встретили его по дороге, — презрительно оттопырив губу, признался посетитель. — И решили заехать к тебе в гости.

— Деньги, разумеется, изъяли? — скривился американец.

— Разумеется, — довольно подтвердил гость. — Впрочем, мы отвлеклись. Давай ближе к делу. Открывай свой сейф и выкладывай наличку.

— А если я откажусь? — вздохнул Джек, внимательно отслеживая реакцию гостя. — Ты же меня все равно убьешь? Какая мне разница, как умирать?

— Будешь послушным, не убью, — ухмыльнулся Пол. — Может быть. По крайней мере, у тебя есть шанс остаться живым.

Он неторопливо навинтил глушитель на пистолет, продолжая держать большой палец у кнопки пульта и посматривая на замершего Келли. Затем быстро глянул на циферблат часов и сообщил:

— Сейчас тебе позвонят.

И действительно, через десять секунд призывно зазвенел телефон.

— Бери, — скомандовал Браун.

Джек осторожно, кончиками пальцев поднял трубку.

— Джек, пожалуйста, сделай то, что они говорят, — в ухо ударил плачущий голос жены.

Келли похолодел.

— Синди, с тобой всё в порядке?

— Да, — ответил вместо жены грубый мужской голос. — Но будет не в порядке, если ты начнешь упрямиться. Всё понял? Сделаешь, как скажем, уцелеешь сам и супругу отпустим. Мы не бандиты, а борцы с наркоторговцами и капиталистами, грабящими простой народ.

— Ладно, — голос Джека дрогнул. — Что от меня требуется?

— Тебе всё расскажут, — буркнули в ответ.

В трубке зазвучали короткие гудки. Келли глянул на Брауна.

— Что я должен делать?

— Сначала открыть свой сейф, переложить все деньги в дипломат, — любезно ответил Пол. — Потом выехать со мною за пределы охраняемой зоны. Дашь свой пароль от анонимного счета в Цюрихском банке.

— Вы и о Цюрихском банке знаете? — лицо Джека приобрело мертвенно бледный цвет.

— Конечно, знаем, — усмехнулся Браун. — Мы серьезные люди и хорошо готовим свои операции. Делай, что говорим, останешься жив со своей Сидни. Посидишь немного у нас, подумаешь, сколько жизней и судеб сломал своими грязными деньгами. Как только получим кэш, тебя и твою супругу отпустим.

— Даёте слово? — встрепенулся Келли, и сразу безнадежно махнул рукой. — Хотя у кого я спрашиваю?

— Даем, — усмехнулся Пол. — И сразу рекомендуем, брать свою женушку в охапку и сваливать отсюда куда подальше, пока в Синдикате идут разборки. Ты же в курсе, что вашего главного босса взорвали? Живым вам, если останетесь тут, из этого варева не выбраться. Все процедуры мы знаем, наши люди уже в Швейцарии. Немного потерпишь, как только деньги зайдут на счета и будут обналичены, вали на все четыре стороны.

— Хорошо, я всё сделаю, — обреченно согласился Келли. — Только жену не трогайте, она тут ни при чем.

— Всё вы причем. Она знала о грязных деньгах, или, по крайней мере, догадывалась, но с удовольствием ими пользовалась, — хмыкнул Браун. — Но мы своё слово держим. Открывай сейф.

Пол поставил дипломат на столешницу, щелкнул замками, выложил несколько толстых стопок газет. Заметил острый взгляд Джека, усмехнулся:

— Для веса положили, чтобы дипломат не выглядел легким и пустым. Никаких отпечатков пальцев с них снять не получится, не надейся. Мои ладони обработаны специальным составом.

Джек вздохнул, отодвинул картину, начал нажимать кнопки кода. Замок щелкнул, дверца сейфа приоткрылась. Келли грустно вздохнул и начал складывать в раскрытый «дипломат» пачки долларов.

Глава 1

Когда самолет взлетел, я откинулся на спинку кресла и по-настоящему расслабился. Чудовищное напряжение последних дней ни на секунду не отпускавшее в Америке, сменилось чувством облегчения. Всё время пребывания на борту самолета, я отдыхал. Сидел, неторопливо потягивая кока-колу или чай, смотрел в иллюминатор и наблюдал за проплывающими внизу облаками. Ашот пытался меня разговорить, делясь своими впечатлениями от Нью-Йорка. Я отвечал кратко, и товарищ обиженно замолчал. Несколько раз поел, некоторое время дремал, заботливо укрытый пледом, любезно предоставленным стюардессой и думал, прокручивая в голове будущие планы.

Встреча в аэропорту прошла уже привычно. Встречать нас съехались все старые друзья: Олег, Саня, Денис, Сергей. С собой взяли четверых сотрудников службы безопасности и двух водителей-охранников с машинами: Ивана на «чайке» и Артёма на «БМВ». Так всей толпой и довезли меня до дома.

Я был настолько занят собственными мыслями и устал от дороги, что толком не поговорил с ребятами. Выслушал краткие отчеты, объявил о большом совещании, намекнул Олегу, что после официальной части, поговорим без лишних ушей. Уточнил, будет ли завтра Гусинский? Если да, проведем общее совещание на офисе, а обсуждение всех будущих операций и важных вопросов перенесем в другое место.

Сергей сообщил: Владимир Александрович уехал в Ленинград по своим делам, а вот товарищ чекист периодически появляется в офисе. После короткого раздумья решили вечером собраться в «избушке лесника», пока не стало слишком холодно, посидим у пляжа. Ашот пообещал сегодня вечером позвонить директору, дать команду, чтобы к нашему приезду, всё приготовили. Выедет на час раньше, лично всё проконтролирует. А мы там посидим и пообщаемся без посторонних. Денис останется на хозяйстве, а остальные, чтобы не привлекать внимания, тихонько поодиночке разъедутся. На том и договорились.

В квартире меня уже ждали свежие блинчики с мясом, домашняя сметана, рассыпчатое песочное печенье, чай и счастливые глаза матушки, переживающей свою вторую молодость.

Засиделись мы с ней почти до одиннадцати ночи. О своих приключениях и покушениях я умолчал. Больше описывал Нью-Йорк и его достопримечательности, рассказал о гостинице и офисе, поделился забавными историями о неразлучной парочке американских дедов: бухгалтере и брокере.

Мама внимательно слушала, подперев щеку ладошкой. А потом, когда уже собралась идти к себе в квартиру, обняла меня, прослезилась и сказала:

— Спасибо тебе, Миша. Знаешь, три года назад я полностью разочаровалась в жизни. Гражданский муж — выпивоха, сын, покатившийся по кривой дорожке, судимый, зарплата копеечная. Ничего хорошего уже не ждала. Жила по инерции — одни горести и проблемы. Дни серые, без радости и счастья, каждый похож на предыдущий. Ты подарил мне новую жизнь, показал, что так может быть. До сих пор поверить в это не могу, всё время кажется, что это сон, проснусь, и опять вокруг ободранные стены коммуналки, пьяный Пашка, распускающий руки — тоска зеленая, от которой временами наложить на себя руки хочется. А сейчас я крылья обрела. Живу, будто летаю, счастливая, беззаботная, радуюсь каждому дню. Мой Саша, говорит, вся свечусь от радости.

— Эх, мамуль, — улыбнулся я. — Жизнь у тебя только начинается. Подожди немного, мы ещё через пару-тройку лет всю Европу объездим, на острова слетаем. И не в составе туристической группы с надоедливыми надзирающими товарищами, а просто сами по себе. Вот увидишь, так и будет. Посмотришь, как люди живут, отдыхают, побываешь в самых удивительных и красивых уголках мира.

— Наверно, не выпустят, — вздохнула мама. — Выехать не так просто.

— Всё переменится, сама увидишь, — пообещал я. — Подожди пару лет только. Сейчас такие дела пошли, вздохнуть некогда. Сделаю, что задумал и отдохнём вместе. Можешь даже своего Сашу с собой взять, чтобы веселее было, все оплатим, без проблем.

— Сынок, это наверно, дорого стоит, — глянула внимательно матушка. — Не тратил бы ты деньги так, мало ли что. А я прекрасно без этих Европ и островов проживу.

— Не дороже денег, — усмехнулся я. — Не переживай, мам — финансов у меня сейчас столько, что на пять жизней в роскоши хватит. И останавливаться не собираюсь, скоро буду зарабатывать ещё больше. Сами по себе деньги — не самоцель. Важна свобода, что они дают и возможность сделать что-то хорошее для других людей.

— Ой, смотри, сына, — матушка грустно покачала головой. — Много было таких, что высоко летали, потом больно падали и разбивались. Всех денег не заработаешь. Человеку многого не нужно, того что есть нам с головой хватит. Я к тому, что не рискуй, не влезай в авантюры, пожалуйста. Если тебя потеряю, с ума сойду.

— Не волнуйся, мам, — заверил я и улыбнулся. — Всё будет хорошо. А насчёт денег, всех, конечно, не заработаешь, но стремиться к этому нужно.

Мать глянула с сомнением, тяжело вздохнула и ничего не ответила…

Утро началось, как обычно. За мной заехал Иван на «чайке» и «шестерка» с четверыми сотрудниками службы безопасности. Через полчаса я уже был в офисе. Поздоровался с вахтером, прошел в кабинет. Ирочка, в отсутствии, Анны справилась идеально. Кабинет проветрила, проследила, чтобы Зоя Петровна заблаговременно всё убрала. Нигде ни пылинки, пол вымыт до зеркального блеска.

Сразу после того, как я уселся за стол, передо мною появилась дымящаяся чашка кофе со сливками и несколько папок с внутренними документами и отчетами, накопившимися за время моего пребывания в Америке.

В десять часов утра началось совещание. Гусинского не было, чекист отсутствовал, поэтому собрались обычным составом. Я, Ашот, Саня, Олег, Сергей, главбух, кадровичка, Вилен.

Первой заслушал Елену Петровну. Главбух, периодически заглядывая в стопку приготовленных листочков, отчиталась по расходам и средствам, поступившим на счета «ОСМА-авто» и «Ники». Без меня и Ашота предприятия работали почти в обычном темпе. Прорывов и резкого роста прибыли не фиксировалось, но деньги на счета заходили, новые договора на продажу автомобилей и одежды заключались регулярно.

Потом дал слово Светлане Алексеевне. Она доложила: Наняли одного директора магазина, взяли нового вахтера — Владимира Петровича, вместо находившегося в больнице и приходящего себя после ранения Семеновича. Есть ещё кандидатура в секретариат, девушка, чтобы помогала Ирочке в отсутствие Русиной, но окончательное решение о приеме на работу после собеседования принимать мне, согласно нашим внутренним правилам.

С этими словами кадровичка передала мне анкету некой Марии Колесниченко. Я пробежался глазами по листам, заполненным красивым каллиграфическим подчерком. На фотографии, улыбалась миленькая симпатичная шатенка лет двадцати трех, написала: знает два языка: немецкий и английский, закончила МИСИ по специальности «архитектура» и курсы секретарей, ищет работу в кооперативном предприятии с достойной оплатой. Интересно, почему не попала под распределение? Мелькнула мысль, что это стандартная гэбэшная подводка. Уверен, девушка справится с обязанностями секретарши идеально, но настоящая работа будет другой — исполнение заданий товарища майора или генерала в зависимости от ранга куратора. Параллельно юная чекистка будет каждый день сканировать пространство зоркими глазками и чуткими ушками, собирая информацию в стане идеологических противников — подлых стяжателей личного капитала. Нет, «такой хоккей нам не нужен». Подумаю, как её культурно послать. Поговорю с Ирочкой и уточню, сможет ли она сама справляться до приезда Анны. Естественно, за увеличенный оклад и дополнительную премию. Она до поездки в Америку Русиной говорила, что ей деньги нужны. Вот и посмотрим, насколько.

Следующим докладывал Вилен. Двумя словами его вдохновенный спич можно было охарактеризовать так: «программы и компьютеры продаются, за время нашего отсутствия зафиксирован небольшой рост. Но вот чуть дальше нас ожидают сияющие перспективы. Завалят контрактами на миллионы в рублях и валюте, надо только немного подождать».

— Сколько подождать? — я вперил суровый взгляд в невинное лицо директора «НКТ-сервиса». Вилен занервничал.

— Я не могу сказать точно, — заерзал он на стуле. — Может месяц, может два. Там видно будет.

— Михаил Дмитриевич, разрешите сказать? — вопросительно глянула начальник отдела кадров.

— Разрешаю, — кивнул я.

— Как только вы с Ашотом Ервандовичем уехали, Вилен Альфредович целую пачку компьютерных игр притащил, — безжалостно сдала покрасневшего и смущенно потупившего глаза компьютерщика Светлана Алексеевна. — Вас не было, Олег Владимирович занимался оформлением банка, Александр Анатольевич тоже появлялся в офисе периодически. Да и если бы сидел над душой Вилена, это ничего бы не дало — они друзья. Несколько раз заглядывала в «НКТ» по разным делам. Они с утра до ночи в игры резались. Глаза как у зомби каких-то, от мониторов не отрываются, пальцами по клавиатурам так лупят, что треск стоит на всю комнату. То в «ниндзю» какого-то играли, то самолетами управляли и по каким-то кочкам прыгали и бегали. Я вообще не понимаю, когда они вообще успевали компьютеры и программы продавать. Когда не зайдешь, играют в свои каратешные игрушки, стрелялки, бродилки.

— Это неправда, — промямлил директор «НКТ», отведя взгляд. — Мы работали, даже больше чем обычно. Просто вы всегда неудачно заходили, когда у нас был небольшой отдых, чтобы сбросить напряжение.

— Сбросил? — улыбнулся я, внимательно рассматривая стыдливый розовый румянец на пухлых щечках директора. — Теперь понятно, как вы работали в наше отсутствие. Елена Петровна, по каким договорам проплаты в «НКТ» были? Интересует период, когда мы с Ашотом Ервандовичем отсутствовали и время, когда эти контракты были заключены.

— Большинство — август-сентябрь этого года, — невозмутимо доложила главбух. — Авансовые платежи сразу перечислили, а окончательные, после подписания акта о выполненных работах, только сейчас. Новых…

Елена Петровна замерла, деловито зашелестела бумагами:

— Вот нашла. Новых только два. Кооператив «Торнадо-плюс» три компьютера купил, Серовский ЖБИ приобрел «Промрасчёт», «ЭВМ-логистику» и «Электронного бухгалтера», обслуживание программ и обучение своих сотрудников оплатил. Всё остальное — наши старые клиенты платили по ранее заключенным договорам.

Я хмыкнул, глянул на совсем съежившегося и не знавшего, куда деться Вилена Альфредовича и ласково поинтересовался:

— Так ты отдохнуть, пока нас нет, решил? Утомился слишком, болезный?

— Не, — обреченно проблеял директор «НКТ», наткнулся на мой насмешливый взгляд, снова опустил глаза и промолчал. Пальцами отчаянно взъерошил редкие кустики волос по бокам, от чего они окончательно стали дыбом, обреченно уставился в пол в ожидании показательной порки.

Я нажал кнопку переговорного устройства.

— Да, Михаил Дмитриевич, я вас слушаю, — отозвался динамик звонким голоском Ирочки.

— Ира, маска, в которой Вилен Альфредович бегал, у тебя по-прежнему лежит?

— Да, — откликнулась девушка. — Принести?

— Принеси.

Ирочка зашла через минуту, положила рядом со мной маску, чуть улыбнувшись и вышла, не забыв закрыть за собой дверь.

— Вижу, ты уже соскучился по этому мотиватору, — я многозначительно постучал пальцем по сплющенной зеленой роже.

— М-мотиватору? — повторил Извольский, прикипев взглядом к маске.

— Средству, помогающему повысить продажи, — любезно пояснил я. — Немного поносил на башке и увеличил сентябрьские продажи на треть, как и обещал. Универсальное средство, правда?

Вилен подавленно промолчал.

— Может тебе снова в маске походить пару деньков, пока продажи снова не пойдут вверх? — невинно поинтересовался я. — Помогает же.

— Не надо, пожалуйста, — умоляющим голосом попросил любитель компьютерных игр.

— Вообще-то надо, — жестко усмехнулся я. — Чтобы в другой раз неповадно было фигней страдать, халтурить и от работы отлынивать. Кстати, Семенов, как я понял, тоже увлеченно ниндзю на экране монитора изображал? Только не ври, все равно узнаю.

Извольский быстро глянул, снова отвел глаза и удрученно кивнул.

— Тогда у меня предложение простое. Выходных у всех твоих игроманов в два ближайших месяца не будет. Будем считать, что в моё отсутствие, вы их все использовали. В субботу, и воскресенье работаете полный рабочий день. Ставлю задачу: увеличить продажи, минимум, на пятьдесят процентов. Считать тоже будем два календарных месяца, начиная с этого дня. Причем большая часть денег, не меньше шестидесяти процентов, должна прийти от новых, найденных вами клиентов. Продержитесь так до нового года, прощу, даже премию выплачу. Не сможете, ты ходишь в этой маске и бейджиком на кацкане пиджака три месяца, а Сережа, каждый раз после окончания рабочего дня в офисе, надевает халат, берет швабру и тряпку, усиленно драит туалет и коридор, чтобы у нашей, всеми обожаемой Зои Петровны утром было меньше работы. Согласен?

Директор «НКТ-сервис» энергично закивал головой, как китайский болванчик.

— Всё сделаем, Михаил Дмитриевич, — клятвенно пообещал он, чуть помолчал и осторожно поинтересовался. — Вы, кстати, насчёт премии говорили, если справимся. На что мы можем рассчитывать? Хочу знать, что обещать людям.

— Сперва сделайте, — хмыкнул я. — Размер премии потом обсуждать будем, по результатам вашего труда. Одно могу сказать — не обижу.

— Ладно, — покладисто согласился Извольский, — Как скажете, Михаил Дмитриевич.

Так и скажу, — я ядовито усмехнулся. — Пожалуй, внесу ещё одно важное дополнение. А то получается, по сути вы провинились, но наглости хватает размер премии уточнять за выполнение наказания. Если тебя или твоих подчиненных ещё раз за играми на работе, застанут, первый раз штраф в размере половины месячной зарплаты, второй — придется пожертвовать всеми годовыми премиями. Третий, минус деньги — за квартал.

— Это слишком сурово, — еле слышно буркнул надутый Вилен.

— Это справедливо, — возразил я. — Вам хорошие проценты с продаж платят, премии постоянно начисляют, зарплаты очень приличные дали, которые вы в другом месте нигде сейчас не найдете. А вы в благодарность воруете у компании рабочее время. Как-то неправильно получается.

Извольский мудро промолчал.

— Не волнуйся, никто сразу такие деньги с вас снимать не будет, — добавил я. — Распределим штрафные платежи с зарплат на несколько месяцев, в крайнем случае, на год. А вообще, я тебя и твоих людей не понимаю. Со всеми бабками, которые ты и твои сотрудники получаете, могли у себя дома самые современные компьютеры поставить и играть в своё удовольствие, по вечерам, на выходных, в любое свободное от работы время, сколько душе вздумается.

Я немного помолчал и примирительно добавил:

— В виде исключения, можете резаться в стрелялки и бродилки во время обеденного перерыва с часу до двух — это ваше законное право, чуть отдохнуть и расслабиться. Если ничего серьезного и важного нет, можете задержаться после шести вечера и погонять в свои игры. Но не больше часа, иначе ваши супруги устроят под моими окнами революцию со штурмом офиса. Оставляю за собой право, забрать эти послабления обратно, если за первый месяц не выйдете на нужные показатели продаж.

— Да, я, — сразу воспрянувший духом директор «НКТ-сервис» расплылся в счастливой улыбке и выпалил. — Мы всё сделаем, вы не пожалеете Михаил Дмитриевич. А в рабочее время ко всем этим игрушкам даже не притронемся.

— Договорились, -кивнул я. — Но ты на всякий случай, как-нибудь масочку одень и в зеркало на себя посмотри, чтобы освежить впечатления. И Сереже напомни, про халат, тряпки и вечернее мытьё унитазов для лучшей мотивации. А другим сотрудникам — о штрафах за игры и премии, если привлекут новых клиентов, увеличат продажи компьютеров и программ.

Вилен чуть поморщился, но спорить не стал.

— А теперь я хочу послушать, нашего будущего директора банка, Олега Владимировича, — я повернулся к десантнику. — Рассказывай, как двигаются дела, все вопросы с открытием решили?Банк зарегистрирован?

— Зарегистрирован, — коротко по-военному доложил Олег. — Я стал директором, официально. Сняли несколько помещений, временно. Нашли помещение для центрального офиса, когда ремонт сделаем, туда переедем, а на прежнем месте филиал сделаем. Но об этом я чуть позже расскажу, с твоего разрешения.

— Ладно, — кивнул я. — Что с твоими заместителями? Нашли подходящие кандидатуры?

— Вот об этом я и хотел сперва рассказать, — улыбнулся десантник. — Один вариант у нас уже есть. Меня познакомили с Николаем Михайловичем Рязанцевым.

— Кто познакомил? — напрягся я.

— Яков Моисеевич, — сразу ответил десантник. — Ты же знаешь, Миша, у нашего адвоката и соседа по офису связи везде имеются.

— Хорошо, что он, — я облегченно выдохнул. — Думал, что Дмитрий Федорович с подачи генерала постарался засланного козачка подкинуть.

— К ним я по этому вопросу даже не обращался, — насупился товарищ. — Не маленький. Сам всё понимаю.

— Ладно, что это за Северский и зачем он нам нужен?

— Мы договорились, что номинальным главой банка буду я, а замом надо искать профессионала, а лучше двух, — напомнил Олег. — Рязанцев одно время работал во Внешторгбанке, сейчас в правлении Госбанка. Я аккуратно провентилировал вопрос, не хочет ли он поработать моим замом у нас. Не хочет. Но намекнул, что у него есть подходящая кандидатура — сын, в этом году МФИ закончил. Хочет свой банк со временем создать, Николай Михайлович считает, ему, как минимум, нужно несколько лет в коммерческих учреждениях поработать, опыта набраться.

— Так и сказал, откровенно? — усмехнулся я. — Хорошенький старт для выпускника.

— А чего ему стесняться? — пожал плечами Олег. — Если сыну понравится, у нас останется. Будет показывать хорошую работу, возможно, продадим ему небольшой пакет акций, процентов десять, чтобы простимулировать. Разумеется, если ты, Ашот и остальные члены правления не будут против. А батя будет нам помогать, консультировать, подсказывать, что и как сделать.

— Говорит, парень толковый, хочет себя в коммерческих структурах попробовать, — добавил десантник. — Я пообщался с Сережей Рязанцевым. Он произвел приятное впечатление. В банковском деле разбирается, вовсю штудирует литературу, как на Западе всё устроено. Практики, понятно, не было, но это дело поправимое. Главное — паренек умный, своим делом увлеченный. И под контролем папаши глупостей не наделает. Пока поручил нашему начальнику СБ всё проверить.

Бывший опер кивнул и Олег продолжил:

— Понятно, до получения информации и твоего одобрения, ничего предпринимать не будем.

— Хорошо, — согласился я. — Когда будет результат проверки?

— Ребята работают, — бесстрастно ответил начальник СБ. — Дня два-три ещё понадобится, чтобы всё по полочкам разложить.

— Когда разложите, результаты ко мне на стол. С вашими рекомендациями и выводами, — подчеркнул я. — До конца недели справитесь?

— Сделаем, — кивнул бывший опер. — Постараемся, раньше.

— Мы ещё центральный офис под банк подобрали, как уже говорил. Пока вас с Ашотом не было ездили смотреть, — довольно сообщил десантник. — На Тверской находится, недалеко от Моссовета. Два этажа можем под банк взять.

— Тоже Френкель помог? — улыбнулся я.

— Ага, — улыбнулся Олег. — Вместе с племянником. У них везде связи.

— Отлично, съездим, поглядим, — согласился я. — Договор об аренде уже составлен?

— В бухгалтерии лежит, — доложил десантник. — Взяли небольшую паузу на раздумье. Ждём от тебя отмашки.

— Деньги большие?

— Первый платеж, восемь с половиной тысяч, за полугодие. Кроме официальных безналичных платежей, надо занести десятку наликом директору НИИ, которому здание принадлежит. Один раз, а потом каждый квартал рублей по двести подкидывать. Так договорились, если договор подпишем.

— Хорошенькие у него аппетиты, — усмехнулся я.

Про себя отметил: на самом деле, с учетом будущего и обесценивания денег, условия отличные. За два этажа офисного здания в центре Москвы, уверен, там и квадратных метров достаточно. Просто для советских руководителей восьмидесятых годов и такие бабки — предел мечтаний. Надо брать.

— Сколько квадратных метров и помещений на двух этажах? — после небольшой паузы деловито уточнил я. — Что ещё получаем за эти деньги?

— Восемьсот тридцать квадратов, — довольно сообщил десантник — Двадцать семь кабинетов, несколько подсобных помещений, столовая и два больших зала. Договор — долгосрочный на пятнадцать лет, со штрафными санкциями в случае разрыва. В оплату входят услуги уборщицы, электрика, сантехника, подсобника, вода, электричество. Простенькая мебель в наличии, сказали, если будем менять, заберут. Ремонт более-менее, но мы, конечно, свой будем делать. С Баграмом уже обсудили. Сорок тысяч — авансовый платеж, полная смета сейчас уточняется в зависимости от наших и твоих желаний. «РемонтДомСтрой» собирается работать в авральном режиме, поочередно три смены запустить, чтобы круглые сутки пахать. Обещают управиться за два-три месяца.

— Отлично, — одобрил я. — Завтра съездим, посмотрим здание, подпишем договор и можем начинать.

* * *

Догорающие сучья, жалобно трещали и выбрасывали снопы искорок, желтое пламя неистово рвалось вверх.На пляже среди белого песочка уже расставили столы, ломившиеся от разнообразной снеди. На большое блюдо положили исходящие дымком золотисто-коричневые шашлыки, нанизанные на шампуры, расставили тарелки с салатиками, разнообразными закусками: пирожками с мясом и грибами, печеночным паштетом, хачапури, лавашами, маринованными опятами, большой поднос с зеленью и овощами.

— Ну что, ребята, рассказывайте, как у вас тут дела шли в наше отсутствие? — я обвел взглядом притихших товарищей: Олега, Саню, Сергея. Ашот откинулся на спинку деревянной скамьи. Отложил кусок лепешки с мясом на тарелку, вытер лоснящуюся от жира ладонь о полотенце, и заинтересованно сверкнул глазами.

— Как двигаются дела с Барином, Березовским и его дружком Бадри? Как обстановка в Братске и на алюминиевом заводе? Что по золотым приискам?

Глава 2

— Я начну? — вопросительно глянул Сергей. — Если никто не возражает.

— Так понимаю, что нашему Александру свет Анатольевичу тоже есть, сказать? — усмехнулся я.

— Да пусть, Серый начинает, — отмахнулся Саня. — Я потом подключусь, со своей стороны.

— Итак. Что касается Барина. Мы хорошо поработали с Пикой и девчонкой. На камеру они кучу интересной информации выдали, мы только успевали записывать. Много серьезных людей порешили, со связями среди воров и спортсменов. Пика под конец признался, что они Хана шлепнули, можно сказать прямого конкурента Шалвы, весь теневой бизнес Баку под ним был. Компромата на всю банду зафиксировали столько, что если ворам передать, сами найдут и на кусочки порежут. Забрали деньги и оружие с парочки тайников. Семьдесят тысяч рублей, макар, пара «ТТ» и «парабеллум». Но самое интересное, что у нас появился шанс подловить Барина.

— Как? — я весь превратился в слух.

— Пика и Дикий подозревали, что главарь сбежит с общаком, а они останутся, как он сказал с «голой задницей». Барин их в свою личную жизнь не посвящал, но у Пики были знакомцы с машинами, они аккуратно проследили за бывшим каталой. Обнаружили квартирку любовницы, о которой тот, ничего никому не говорил. Барин раз-два в неделю, к ней приезжал и оставался ночевать.

— Адрес? — прищурился я.

— Взяли и людей отправили, — успокоил Сергей. — Как только там появится, его возьмут. Если появится вероятность, что может уйти, завалят без всяких сантиментов. Команды даны. На подходах наши люди дежурят.

— Срисовать слежку может? — поинтересовался я.

— Маловероятно, — хмыкнул начальник СБ. — Мы квартиру в том доме сняли, окна как раз на дворик выходят, где живет любовница Барина — Света Загоруйко. Окна квартиры просматриваем, подъезд и весь двор как на ладони. Ребята парочку жучков поставили. Я специально ради этого в Ленинград к спецу Германа мотался. В квартиру, когда любовница отсутствовала, аккуратно зашли. Ещё к телефонной линии подключились. Он ей, кстати, уже звонил. Сказал, чтобы не переживала, на днях обязательно заскочит. Парни сидят, ждут.

— Отлично, — кивнул я. — Если его завалить, засветиться могут?

— Все предусмотреть и делать стопроцентные прогнозы может лишь господь бог, — развел руками бывший опер. — Но не должны. Документы поддельные, денег заплатили хорошо, владельцы квартиры молятся на таких замечательных жильцов, лишний раз что-то сказать боятся, чтобы те не обиделись и не съехали.

— Тогда действуйте, как ты сказал. Постарайтесь взять живым, но если будет хоть малейший риск, что он может поранить кого-то из ребят или посторонних, валите сразу и сваливайте.

— Мы так и хотели сделать.

— Кстати, а он к своей любовнице обычно надолго приезжает? — поинтересовался я.

— Пика говорил, обычно вечером приходит, на ночь задерживается, утром уходит, — сообщил десантник. — Но пока, сам понимаешь, на адресе не появлялся. Может, отсиживается где-то, не хочет любовницу светить, или ждёт, пока всё немного стихнет.

— Отлично, — усмехнулся я. — Если его срисуете на подходе или в квартире, меня первым делом уведомите. Возможно, появится желание лично глянуть в глаза этому уроду.

— Зачем? — забеспокоился Олег. — Мы сами справимся. Тебе вообще не стоит там появляться.

— Эта гнида Сашу убила, Ашота ранила, а ещё Семеновича подстрелила. Может не лично, кто-то из его ублюдков, но это не принципиально, — процедил я. — Рассчитаться бы надо.

— Рассчитаемся, — пожал плечами начальник СБ. — Денис и его парни всё сделают — красиво и профессионально. Тебе, зачем в этом пачкаться?

— Ладно, ещё подумаю, — вздохнул я. — Но желание его лично размазать такое, аж зубы сводит.

— А ты борись со своим желанием, Миша, — вмешался в разговор Ашот. — Я тебя понимаю, брат. Саша мне не только подчиненным был, но и другом. Сам бы этого Барина грохнул с большим удовольствием, да. Но от тебя слишком много зависит. Не нужно тебе в этом принимать участия. Ребята все нормально сделают.

— Сказал же, подумаю, — надавил голосом я. — Тебя услышал, доводы принял, но решение буду принимать сам. И вовсе не факт, что лично с этим уродом рассчитаюсь. Но если его возьмут, хочу ему в глаза глянуть напоследок. Ладно, поживем, увидим. Что с Пикой и девчонкой?

— Пику грохнуть пришлось, — сообщил Квятковский. — У него планка совсем поехала. Накинулся на нашего человека, пытался забрать оружие. Сразу расшмаляли из трех стволов. Девчонка жива. Что с нею делать пока думаем. Она готова работать на нас. Компромата на неё хватает. Если видео показать нужным людям, её порвут, слишком много крови на её банде. И по УК ей если не высшая мера наказания, то лет пятнадцать, минимум, корячится.

— Убивала кого-нибудь лично? — быстро спросил я.

— Говорит, нет, — усмехнулся Олег. — Пика подтвердил, сама никого не ликвидировала. Но в акциях участвовала, стреляла, следила. Кровь у неё на руках есть. И когда Ашота пыталась завалить, действовала уверенно. Но вроде до неё что-то начало доходить. Клянется, будет работать на нас, делать что угодно, только бы живой остаться.

Я задумался. Помолчал немного, глянул на десантника.

— Есть два варианта на твоё усмотрение. Первый, сделать из девки ликвидатора, работающего на нас. Натренировать, обучить стрелять с различных видов оружия, и использовать в акциях. Пусть хоть какую-то пользу приносит, избавляет общество от мусора. Второй — не связываться. Банда кровавая, людишки гниловатые, готовые убивать людей ради бабок. Решать тебе. Но я бы всё-таки эту Верку ликвидировал. Умные люди говорят, черного кобеля добела не отмоешь. Даже если она некоторое время на нас поработает, в любой момент подставить может.

— Я подумаю, — кивнул Олег.

Что там с Березой, разобрались?

— Ага, — улыбнулся повеселевший начальник СБ. — Мои и Сашины парни его хорошо покошмарили. Если не считать пару пинков и подзатыльников, не били, но напугали сильно. Он весь трясся, как эпилептик. Под камеру много чего выдал. Как убийства тебя и Ашота, вместе с Бадри заказывал, как махинировал, запчасти с ВАЗа воровал, деньги за машины не перечислял по договоренности с директорами. На руководство завода вообще много чего наговорил, замазал их на полную катушку. Обосрался даже до того, что рассказал, как КГБ его вербовало и прикрывало спекуляции женскими шмотками, постельным бельем и запчастями ещё с конца семидесятых. Куратора своего сдал, некого Валентина Всеволодовича.Теперь никуда не дернется. Деньги отдал, сто двадцать тысяч, так по ним убивался, ты бы видел. Чуть ли не рыдал, бедолага, но жизнь дороже. Теперь Бадри на очереди, ждём твоей отмашки.

— Сперва надо с БРАЗом, местной братвой разобраться, потом золотодобычу под себя подмять. После этого можно и Бадри плотно заняться. Компромата, я так понял, на него хватает, значит, сперва раскулачиваем. А потом, — я сделал многозначительную паузу, приковывая внимание, — Это не мелкий и трусливый Березовский, он будет искать удобный момент, чтобы отомстить.

— Убираем, — понимающе кивнул Саня.

— Убираем, — согласился я. — Но не сразу. Пусть немного времени пройдет, он успокоится, начнёт снова шевелиться, тогда и ликвидируем. Кстати, что там со старателями? Есть новости?

— Я с дедом вчера разговаривал, да, — оживился Ашот. — Сразу, как только приехал, к нему заскочил. Дед просит решить вопрос как можно быстрее. Аслан совсем плох. Максимум, недели две-три протянет. Савва с Тарановым уже аккуратно людей обрабатывают к ним переходить. Как только Аслан загнется, всех наших людей валить начнут.

— Олег, Саня у нас всё готово для операции на Дальнем Востоке? — я глянул на Устинова и Квятковского.

— Да, — коротко ответил десантник. — Ждем от тебя команды.

— Артур контакты с людьми навел, старателем трудится, смотрит за обстановкой, — добавил Саня. — Доклады регулярно отправляет. Когда в Хабаровск выезжает, звонит, отсчитывается кодовыми фразами, как ты научил. Много информации слил, подготовка по взятию заимок и артелей Аслана идет полным ходом. Савва и Таранов своих людей расставили на выездах, смотрят. Братву со стволами подтягивают, все в полной боевой готовности.

— Дед сказал, за Джалакяном наблюдают, не стесняясь, к старателям подходят, спрашивают, что говорит. Как только Аслан умрёт, Степана и его людей убивать будут, — добавил Барсамян. — Дед переживает очень, народ ему доверился, ждет помощи, сидит на месте.

— Понятно, — задумчиво протянул я. — Тогда будем действовать немедленно. Я завтра встречусь с Джеком и генералом, а ты, Сергей, свяжись с Германом. Как только утрясем все детали, и подготовимся, сразу выезжаем. Сперва в Братск, а потом сразу на Дальний восток.

— Сделаю, — кивнул бывший опер.

— Нам ребята нужно взять золотодобычу под себя, это очень важно, — доверительно сообщил я. — Фирмы в США уже открыты, скупка акций уже потихоньку началась. Но для будущих планов денег требуется на порядок больше, чем мы все сейчас зарабатываем.

Я рассказал об открытии компаний в Америке, сообщил, что подобрал руководителей из местных коммерсантов, раскрыл кое-какие детали «большой игры на фондовой бирже». В красках расписал открытие совместного предприятия: дома моды с внучкой миллиардера.

Про штази и Вольфа умолчал. Рано им такие подробности знать. Парням, бывшим со мной с самого начала, я доверял. По-другому и быть не могло — вместе прошли огонь, воду и медные трубы, проверены и испытаны в самых разных ситуациях. Но вполне допускал, что информация может утечь. Мы под плотным колпаком у Бобкова: прослушка может услышать интересное в разговоре, даже невинное замечание при посторонних или многозначительный намек может навести на след.

Лучше, чтобы сотрудничество с Вольфом и «штази» было замкнуто на меня. Правда, тут есть один нюанс, если погибну, всё сорвется. Но на этот случай, планировал создать подробные инструкции для Ашота, Сани, Сергея и Олега и спрятать их куда подальше. Поэтому намекнул, что нашел серьезных профессионалов, которые нам будут помогать, без подробностей. Ребята мне доверяли, и детали не спрашивали. Знали: придет время, сам расскажу.

— Так что, мы подходим к заключительному пункту нашего плана, — подытожил я. — Экспансии в Америку и заработка действительно больших денег. Одновременно, качнем систему, чтобы занимались собой, ликвидировали последствия, а не лезли к нам. Но для этого нам надо взять под контроль добычу золота и платины, организовать экспорт и обеспечить постоянный приток валюты. Расходы будут огромные, вы даже слабо представляете себе, насколько. Но я уже предпринимаю определенные действия, чтобы их сократить или найти деньги. Но это мы ещё обсудим более подробно — потом. А сейчас мне нужно аккуратно вложить в уши Светлане Алексеевне определенную информацию. Сережа слушай внимательно, это твоя обязанность, как начальника службы безопасности.

Десантник молча кивнул.

— До неё надо донести следующую легенду. Моя инициатива продвинуть на места учредителей Гусинского и товарища полковника, с продажей им тридцати пяти процентов «Ники» и «ОСМЫ-авто», наткнулась на сопротивление учредителей, в данном случае, Ашота, Сани и Олега. Они немного притормаживают процесс, сомневаются. Главный аргумент: 'Вот мы отдадим чекистам такую крупную долю. А зачем? Что они могут сделать для развития компаний, и перехода на другой, более высокий уровень? Пусть продемонстрируют свои возможности. Чтобы не получилось так: отдаем комитетчикам больше трети компаний, а они сидят и в ус не дуют. Не мы, конечно, всё понимаем, КГБ, и всё такое, но времена уже не те, чтобы перед ним пресмыкаться. Хотят треть, пусть покажут, на что способны. Сможешь такое провернуть?

— Конечно, — кивнул Сергей. — Светлана часто у главбуха сидит. Пошлем, кого-то, якобы после разговора, на эмоциях. Зайдет поинтересоваться, как там с оформлением новых учредителей дела обстоят, заодно и выразит своё возмущение. Лучше всего, с этим Саня справится. Я его предварительно проинструктирую, как следует.

— Так у нашего Александра Анатольевича плохие отношения с Еленой Петровной. Он же её когда-то ножом напугал, — усмехнулся я.

— Отличные у меня отношения, — насупился Саня. — Ты же команду давал, наладить — наладил. Она больше от меня не шарахается. Общаемся, главбух мне с документами помогает, из нашего специального фонда регулярно деньги выдает, если прошу.

— Молодец, — одобрительно кивнул я. — Я думал, ты об этом забыл. Хоть одной проблемой меньше. Так что, красиво слить им информацию можешь?

— Легко, — ухмыльнулся Устинов.

— И выглядеть будет абсолютно естественно, — добавил бывший опер. — Все в офисе знают, что Саня — парень искренний, импульсивный. Что у него в голове, то на языке. Никогда не стесняется, выразить недовольство или сомнения и поделиться ими с окружающими. Так что, его негодование в кабинете главбуха ни у кого подозрения не вызовет. Устроим совещание на публику, поругаемся, а потом он пойдет к Елене Петровне документы относить, или, наоборот, посмотреть. Заодно и выскажется по полной программе.

— Годится, — кивнул я. — А если ещё бурные дебаты организуем в моем кабинете с обсуждением новых учредителей, ещё красивее будет. Я убеждаю, Ашот сомневается, ты — думаешь, а Саша активно возражает. И все не очень хотят дарить чекисту и Гусинскому больше трети фирмы. Пусть слушают и мотают на ус.

— Так и сделаем, — кивнул начальник СБ.

— Потом с генералом поговорю, дам ему понять, чтобы убедить других учредителей, надо продемонстрировать ваши возможности, — улыбнулся я. — Например, помочь разобраться с БРАЗом, местными ворами и бандитами, мешающим нам работать. Тогда вопросов и возражений будет на порядок меньше.

Домой я приехал часов в девять вечера. Повинуясь, внезапно вспыхнувшему желанию, набрал номер Влады.

— Алло, да я слушаю, — раздался в динамике знакомый певучий голос.

— Привет, — выдохнул я и замолчал, ожидая ответа.

— Привет, — в голосе Влады явственно слышались радостные нотки. — Ты уже в Москве?

— Вчера прилетел, — я чуть улыбнулся. — И сразу бросился в бой, разбирался с делами, только недавно освободился. Извини за поздний звонок, просто очень захотелось тебя увидеть.

— В чем проблема? — фыркнула девушка. — Приезжай.

— Тебе хоть завтра с утра на работу не идти? — обеспокоенно поинтересовался я. — А то, получается, даже отдохнуть толком не даю.

— Вчера было суточное дежурство. Сегодня и завтра — дома. Тетя должна прийти в гости, но раньше завтрашнего вечера её можно не ждать, — сообщила Влада. — Так что, приедешь?

— Уже бегу, — счастливо пообещал я. — Только заскочу в «Арагви», скуплюсь и сразу к тебе.

— Не нужно, — заявила девушка. — Я как раз курицу в духовку собиралась ставить и картошку с зеленью и сыром — должно вкусно получиться.

— Тогда с меня спиртное, — подхватил я. — Дома как раз шампанское и мартини стоят в баре. Друзья в аэропорту покупали.

— Держишь, чтобы спаивать невинных юных девушек, попавших в твои паучьи сети? — насмешливо фыркнула Влада.

— Угадала, — бодро ответил я. — Вот прямо сейчас собираюсь напоить одну хорошенькую блондиночку у неё дома.

— Тогда не теряй времени, — хмыкнула Владислава. — Ты же знаешь, у женщин часто меняется настроение. Пока едешь, она может и передумать.

— Уже лечу на крыльях любви.

— У тебя и крылья есть? — усмехнулась подруга. — И нимб над головой, наверно, сияет?

— Насчёт нимба не знаю, а крылья присутствуют. Лечу вверх, чтобы вырваться из плена серой действительности.

— Учитывая обстоятельства нашего знакомства, я, скорее, копыта увижу, — хмыкнула Влада.

— Зря ты так, — печально вздохнул я. — В людей надо верить.

— Смотри, крылышки не опали, Икар доморощенный.

— Он был юн и неопытен, — авторитетно заявил я. — Мне такое не грозит.

— А ты, конечно, опытен и мудр, как древний старец? — язвительно поинтересовалась девушка.

— Можно сказать и так, — скромно согласился я. — Но ты не останавливайся, хвали меня, хвали. Моя мания величия от этого развивается, я уже себя почти Наполеоном Бонапартом ощущаю, а тебя — Жозефиной.

— Через сколько тебя ждать? — сменила тему девушка.

— Минут тридцать-сорок, — пообещал я. — Машина внизу стоит в ожидании. Как знал, что ты будешь дома, скучать в одиночестве и ждать, когда я вырвусь из удушающих объятий загнивающего Запада.

— Не переоценивай себя, — заявила девушка. — Предпочитаю проводить время с интересной книгой, да и дел у меня хватает.

— Раз не отказала, значит, я в списке твоих дел, — подхватил я. — Это замечательно. Был бы я котом, залез бы к тебе на коленки, разлегся и мурлыкал часами, пока ты гладила меня по шерстке.

— Был бы ты котом, на балкон жить выгнала, — насмешливо сообщила девушка. — Пока я на смене в больнице работала, ты бы холодильник взял штурмом, колбасу и мясо изгрыз, рыбку нагло сожрал, диван в нити изодрал и под стенкой нагадил, чтобы не расслаблялась.

— Леди, вы нагло клевещите, я добрый, смирный и очень податливый, как плюшевый мишка. Особенно с красивыми девушками. Приеду, сами убедитесь, — заверил я.

— Ага, верю, — хмыкнула Влада. — Податливый. Как кусок гранита. Ладно, приезжай, а я пока на кухне картошку и курицу приготовлю.

— Уже бегу, — улыбнулся я и повесил трубку.

Глава 3

Дверь распахнулась, и я сразу вручил стоящей на пороге девушке огромный букет тюльпанов.

— Ого, — удивилась Влада, держа букет обеими руками. — А почему не розы?

— Должен же я быть оригинальным и тебя удивлять, — я смущенно потупился. — А то, всё время одни розы. Предсказуемо. Тут двадцать один тюльпан, можно по всем комнатам расставить, красиво будет. Да и цветы полезно, хоть иногда менять. Главное, искреннее желание порадовать новым букетом прекрасную девушку. Впрочем, если хочешь розы, сейчас сделаем, без проблем. Я на машине, ребята тут стоят, ждут. Смотаться за розами, несколько минут.

— Не надо, — Влада осторожно приникла к алым бутонам, вдохнула аромат и светло улыбнулась. — Действительно оригинально получилось, и тюльпаны красивые.

Девушка посторонилась, пропуская в квартиру.

Аромат запеченной курицы, доносившийся из кухни, будоражил воображение.

— Ммм, как вкусно, — я мечтательно прикрыл глаза и жадно втянул ноздрями запах. — Чувствую, мясо удалось на славу.

— И не только мясо, — улыбнулась подруга. — Картошка тоже получилась отлично, тебя ждёт. Снимай обувь, раздевайся, а я пока с цветами разберусь.

— Окей, — усмехнулся я, ставя на пол пакет с шампанским и вином.

— Влада вздернула бровь, хотела что-то ответить, но передумала и ушла в гостиную.

Картошка оказалась выше всех похвал, с хрустящей сырной корочкой, куриное мясо таяло во рту, распадаясь на рассыпчатые ломтики.

— Здорово, — признал я. — Всё-таки самая вкусная еда — домашняя, приготовленная со старанием и желанием доставить гостям удовольствие. И часто ты такие деликатесы готовишь?

— Нет, конечно, — пожала плечами девушка. — Не все же такие богатые, как ты. Тут недалеко небольшой продуктовый магазин открылся. Кооперативный. Мясо, яйца, сливочное масло, творог, сметану продают. Дороговато, конечно. Но раз в месяц, когда зарплату получаю, обязательно туда иду.

— О, так я удачно попал, — улыбнулся девушке. — Слушай, у меня есть предложение. Твои блюда — просто праздник для гурманов. Давай я тебе выделю рублей пятьсот, а ты при каждой нашей встрече будешь меня угощать чем-то вкусненьким.

Улыбка исчезла, на лицо Влады наползла тень. Потемневшие зеленые глаза обидчиво сверкнули.

— Исключено, — холодно отрезала она. — Во-первых, пятьсот рублей — это очень много. Во-вторых, сто раз уже говорила, мне от тебя ничего не нужно. Неужели это трудно понять?

— Так предлагается равноценный обмен, я вкладываю в продукты, ты — свой труд в приготовлении всяких вкусностей, — попытался спорить я. — И мы вместе их пробуем. По-моему, справедливо.

— Я сама зарабатываю, в состоянии покупать продукты и угощать гостей, — сухо отчеканила зеленоглазка. — Давай не будем мне портить настроение и продолжать эту тему?

— Как скажешь, — примирительно поднял ладони я. — Не хотел тебя обидеть. Проехали.

Чтобы заполнить наступившую паузу разлил шампанское по бокалам, подхватил фужер за тонкую хрустальную ножку. Золотистая жидкость сверкала и переливалась в свете лампы, стреляя струйками поднимающихся вверх пузырьков.

— Не буду говорить длинных цветистых тостов. Тебя давно не видел, соскучился. Поэтому давай выпьем просто за нашу встречу, — я поднял бокал.

— Давай, — улыбнулась девушка.

Хрустальные фужеры встретились и зазвенели. Я пригубил горьковато-сладкий напиток, оставил бокал в сторону. Машинально облизнул губу, сметая лопающиеся пузырьки. Глянул на замершую в ожидании зеленоглазку. Русые волосы волной разметались по тонким плечикам, полная грудь провокационно обтянула тонкий халатик, зеленые глаза загадочно светятся.

— Иди сюда, — позвал внезапно охрипшим и дрогнувшим от желания голосом…

Когда мы уже ночью опять переместились из спальни на кухню, сидели, пили чай с тортом, Влада неожиданно спросила:

— Миш, можно нескромный вопрос? Только честно ответь.

— Конечно, — улыбнулся я. — Задавай.

— Скажи, вот ты всё суетишься, по командировкам ездишь, пашешь много. Это всё ради денег?

— Не совсем, — я прищурился, изучая девичье лицо. — А что?

— Ты уже миллионами ворочаешь, на «чайке», иностранных машинах ездишь, одеваешься дорого. Крутишься, вертишься, весь в делах. Зачем? Что дальше? В чём твоя цель? Нахапать побольше? Как-то это мелковато выглядит. Ты же парень начитанный, с чувством юмора, поэзию любишь. Не складывается одно с другим. Не боишься, что так вся жизнь пройдет в вечной суете?

Влада замолкла, ожидая ответа.

Я немного помедлил, подбирая подходящие слова, затем признался.

— Не боюсь. Заработать много денег — не самоцель. Прежде всего, я это рассматриваю, как инструмент. Вот смотри, ты учишься на хирурга, чтобы лечить людей? Потому, что это твоё, в этом видишь своё призвание, правильно?

Влада кивнула.

— Правильно.

— А для меня деньги, это, во-первых, возможность быть независимым от обстоятельств, заниматься тем, чем хочу. Понятно, абсолютная свобода — это миф. Невозможно жить в обществе и быть полностью свободным от него. Но относительная — возможность покупать, что нравится, путешествовать по интересным местам, наслаждаться жизнью, вполне доступна. Во, вторых возможность сделать жизнь своих близких — счастливее, а мир — чуточку лучше. Моя мама, пока я не изменился и не стал зарабатывать, ютилась в коммуналке, с маргиналом, пьянствовавшим и поднимавшим на неё руку, и я её постоянно расстраивал. Сейчас она расцвела, у неё новый мужчина, отставной военный, отдельная квартира, она наслаждается каждым мгновением жизни и счастлива.

— С мамой я поняла. А как ты мир собрался улучшать? — в голосе Влады проскользнули едва заметные нотки сарказма.

— Очень просто, — пожал плечами я. — У меня есть друг и партнер в Ленинграде — Герман. Он сам прошел Афган, был командиром разведроты, открыл благотворительный фонд, помогающий ребятам, воевавшими за речкой, ставшими инвалидами и получившими психические проблемы. Мои кооперативы — соучредители и самые крупные спонсоры фонда. Ребятам протезы оплатили, деньги выделяем, лекарства покупаем. Двум парням машины подарили, не сильно дорогие, но вполне нормальные «вазы» и «лады», не инвалидки. С квартирами нескольким помогли, собрали документы, добились выделения. Две однушки Герман в строящемся кооперативе частично проплатил, ребята должны до осени вселиться. В Москве отделение фонда при нашей фирме «Бастион» работает. В детдомы подарки на праздники развозят, ремонты делают, игрушки покупают.

Зеленые глаза изучали моё лицо, я ответил спокойным и уверенным в правоте взглядом.

Влада вздохнула и отвела глаза.

— Знаешь, Миша, возможно, ты прав. Я с этой точки зрения твою работу не рассматривала. Просто меня родители с детства воспитывали, что спекуляция и торговля, не очень хорошие занятия.

— Спекуляция в чистом виде, конечно, не очень хорошее, — согласился я, и брови девушки удивленно поднялись. — Она по своей сути примитивна: банальная перепродажа, делание денег из воздуха, на разнице начальной и конечной цены. Но сажать за спекуляцию — перебор. Тут есть ещё много своих нюансов. Торговля… Здесь вопрос гораздо сложнее. Вот смотри. Продавать свои домашние продукты, например, овощи, это плохо?

— Нет, конечно, — чуть неуверенно ответила девушка. — Что тут плохого? Человек сам вырастил, вложил свой труд. Но вот ты же одеждой торгуешь. Это же спекуляция получается?

— Не совсем, — усмехнулся я. — Если грубо говорить, то есть признаки спекуляции. Но государство сейчас сделало такие операции легальными. Частично я одежду выкупаю, частично произвожу. Не продаю с рук на руки, а создал целую цепочку логистики и реализации. Вся проблема в том, что сейчас рынок торговли дикий, нерегулируемый общими законами. Товар можно продавать с любой наценкой и получать огромную прибыль. Это, по сути, неправильно.

— Но ты же этим занимаешься, — с обвинительными нотками заметила Влада.

— Занимаюсь, — согласился я. — Тут всё просто. Сейчас торговля шмотками один из самых прибыльных бизнесов. Если я не буду продавать одежду, ничего в глобальном смысле не изменится. Мои кооперативы потеряют источник прибыли, наше место займут другие коммерсанты. Дарить рынок конкурентам я не собираюсь. От меня много людей зависит, плачу им зарплаты, обеспечиваю работой. Могу использовать полученную прибыль, чтобы помогать тем же ребятам, вернувшимся из Афгана, и детским домам. А с юношеским идеализмом и максимализмом я давно расстался. Известный древнегреческий математик Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну миру». Для меня такая точка опоры — экономическая мощь моих предприятий.

— Ого, — усмехнулась девушка, с интересом изучая моё лицо. — Не слишком ли амбициозно?

— Не слишком, — отрезал я. — В самый раз. Для того, кто ещё три года назад был без денег и жил в коммуналке. Хочу стать такой силой, чтобы влиять на процессы, происходящие в нашем государстве. Сделать его лучше, комфортнее для жизни простого человека, привести законодательство о коммерческой деятельности в более цивилизованный вид, переориентировать экономику на производство и высокие технологии. За этим будущее и процветание, а не за банальной перепродажей и торговлей ресурсами. А пока вынужден заниматься, и одеждой, и многими другими делами. Но приложу все усилия, чтобы это изменить.

— Ну не знаю, — задумчиво протянула девушка. — Есть в этом какая-то двойственность.

— Не мы такие, — я горько усмехнулся, вспомнив фразу из известного фильма. — Жизнь такая.

* * *

Утром в офисе меня встретила взволнованная Ирочка.

— Михаил Дмитриевич, тут товарищи из правительственной делегации ГДР звонили. Хотят подъехать к вам обсудить возникшие вопросы по контрактам на совместное производство автомобилей. Спрашивают, вы или кто-то из руководства может подъехать на Ленинский проспект в посольство? Если нет, то кто-то из них может вечером заехать в офис. Но лучше сказали, к ним. Вас будут ждать. Оставили адрес и телефон, просили перезвонить и дать ответ.

— Ладно, — кивнул я. — Квятковский приехал?

— Уже полчаса у себя, — сообщила Ирочка. — А что?

— Свяжись с Олегом. Если у него ничего срочного, поедем в посольство вдвоем. Если занят, придется одному. Когда получишь ответ, перезвони германским товарищам и скажи, выезжаем.

— Хорошо, Михаил Дмитриевич, — кивнула девушка. — Всё сделаю.

Олег без раздумий согласился сопровождать меня. Ирочка перезвонила в посольство, сообщила, что мы через пять минут выезжаем.

Десантник переместился в мою «чайку» и мы с «шестеркой» сопровождения поехали к германским товарищам.

Посольство ГДР выглядело крепостью из бетона и стекла, готовой выдержать осаду и штурмы врагов. С одной стороны строгие спартанские формы — никакой вычурной лепнины, завитушек узоров — всё строго и лаконично. С другой мягко срезанные углы, небольшой балкончик, опоясывающий здание на втором этаже, и громадные, в два человеческих роста, прямоугольные окна, устремленные вверх.

— Необычно, — хмыкнул Иван, с любопытством рассматривая здание посольства. — Сразу видно, не наши строили.

— Не наши, — согласился я, глянув в приоткрытое окно. — Но оригинально же получилось и необычно.

— Необычно, — согласился водитель. — Умеют красиво делать, этого у них не отнять.

Как только «чайка» и «шестерка» остановились у забора, к нам поспешил мужчина средних лет, в сером костюме со стальным отливом. Успокаивающе махнул рукой, встрепенувшемуся в будке охраны, здоровенному мужику в берете, уже взявшемуся за автомат.

— Товарищ, Михаил Елизаров? — улыбнулся он, подходя поближе к «чайке».

— Так точно, — усмехнулся я.

— Йенс Бейкер — сотрудник посольства, — любезно отрекомендовался мужчина. — Машины с вашими людьми пусть припаркуются возле забора. На территорию посольства можно пройти только вам и возможно ещё одному человеку из вашей компании. Вы пойдете один или с кем-то ещё?

— Со своим другом и компаньоном, Олегом Квятковским, — сообщил я, кивнув на невозмутимого десантника.

— Хорошо, — согласился Бейкер. — Можно глянуть ваши паспорта?

— Конечно, — кивнул я. Достал свой паспорт из внутреннего кармана куртки, добавил протянутый Олегом и передал дипломату.

Йенс полистал документы, посмотрел прописки, открыл на страницах с фотографиями. Остро глянул: сперва на меня, затем на Олега, внимательно изучая лица.

«Никакой он не дипломат», — отметил я. — «Взгляд слишком специфический. Или из службы безопасности или штази».

Наконец Беккер холодно улыбнулся, закрыл паспорта, протянул нам:

— Далеко не убирайте, они понадобятся для оформления пропусков.

— Как скажете, — усмехнулся я. — Геноссе Бейкер.

В холле пришлось подождать минут пятнадцать. Йенс ушел с нашими паспортами, а я отвел десантника, подальше от окошка пропусков, скучающего на входе во внутренние помещения ещё одного то ли сотрудника безопасности, то ли дипломата, и тихо предупредил:

— Олег, возможно, мне придется встретиться с одним человеком. Об этом никому ни одного слова. Дело не в том, что я ребятам не доверяю. Случайная утечка информации может привести к непредсказуемым последствиям для всех нас. Сам знаешь, кто собирается отнять у нас компании. Я предпринимаю определенные действия, чтобы этому помешать. Но малейшая ошибка — нас и наши фирмы порвут в лохмотья.

Десантник нахмурился, на скулах заиграли желваки, кивнул:

— Можешь не переживать, я всё понимаю. Никому ничего лишнего не скажу, даю слово.

— Отлично, — кивнул я. — Я тебя, поэтому, с собой и брал. И в Германию, и сюда в посольство.

Вернулся Йенс. Вместе с документами, раздал картонки временных пропусков, предупредил:

— На выходе вернёте.

— Конечно, — согласился я.

Когда поднимались на второй этаж по лестнице, дипломат уточнил:

— Мистер Елизаров, в кабинете вас ждет заместитель Рунге. Он должен передать документацию с предложениями по реализации совместного производства и продаж автомобилей.Предлагаю поступить следующим образом, чтобы не терять время: ваш компаньон может отправиться к нему. Посидит, пообщается с чиновником, попьет кофе с печеньем. Если захочет, я позже отведу его в буфет перекусить.

— А мне что делать? — полюбопытствовал я.

— С вами хочет пообщаться другой человек, — любезно сообщил Бейкер. — Я к нему провожу, а потом вернусь к вашему другу.

— Мой товарищ не знает немецкого, — предупредил я.

— Это не страшно, товарищ из инспекции говорит по-русски. Кроме него там ещё будет переводчик, — заверил дипломат.

— Ладно, — хмыкнул я. — Договорились.

— Тогда пойдемте, проведем вашего друга.

Олега мы оставили в кабинете на втором этаже. Спустились на первый, я остановился в холле.

— Дальше куда?

— За мной, пожалуйста, — попросил Беккер. Он повел меня по коридору, свернул к пожарной лестнице, затем перешел в небольшую нишу, открыл ключом неприметную серую дверь, распахнул и жестом пригласил пройти. Я спустился по бетонным ступенькам в большое помещение с узким коридором и несколькими ответвлениями.

— Сюда, — Йенс повернул налево, остановился перед стальной дверью. Вытащил из кармана связку ключей, открыл один замок другой. И с усилием отодвинул в сторону дверь.

Я невольно присвистнул, оценив толщину полотна.

«Не меньше семи сантиметров. Тут расчленить на кусочки могут, и никто не услышит», — мелькнула в голове опасливая мысль, но я её сразу отбросил. Если бы хотели, много раз могли ликвидировать без шума и пыли: в Берлине, Нью-Йорке, и Москве.

Беккер зашел вовнутрь, жестом попросив меня подождать. Через несколько секунд появился возле полуоткрытой двери, приветливо взмахнул рукой.

— Проходите, пожалуйста.

Я зашел и с любопытством огляделся, оказавшись в узком коридоре с серыми стенами.

Беккер прошмыгнул к двери. Пока осматривался, по плитке застучали каблуки, удаляясь. Я быстро обернулся. Беккер вышел из кабинета и медленно закрыл дверь. Неожиданно громко лязгнули закрывшиеся замки, отрезая от остального мира.

Я невольно хмыкнул.

«Будто в фильме ужасов попал. Заперт в подземном склепе за толстой стальной дверью. Только монстра не хватает».

Тихонько вздохнул и сделал шаг вперед. Открыл ещё одну дверь, металлическую, но попроще и не такую толстую.

В огромном помещении, за длинным столом сидел седой, уже начинающий полнеть крепкий мужчина. Задумчиво листал папки, вчитываясь в строки документов. Когда я вошел, он поднял голову, холодно улыбнулся и сказал на чистом русском:

— Приветствую, Михаил. Не ждал?

— Почему же, — усмехнулся я. — Как раз очень ждал. Не обязательно тебя, но кого-то из ваших. Привет, Гельмут.

Глава 4

Я пожал протянутую руку, пошутил:

— Надеюсь, ты не решил меня здесь ликвидировать? А то, знаешь ли, обстановка располагает.

— Это специальное экранированное помещение. Защищено от прослушки всеми имеющимися способами, — серьезно сообщил штази. — Заметил коридор перед второй дверью? Там наших сотрудников перед инструктажем и получением секретной информации, тщательно проверяют на предмет имеющихся «жучков» и других спецсредств. Но даже если у них имеется специальная аппаратура, здесь она не работает. Никакой сигнал не пройдет. Перед нашей встречей помещение было дополнительно тщательно проверено, на всякий случай.

— Зачем? — улыбнулся я. — Если сигнал не выходит?

— Могут быть другие средства, — невозмутимо пояснил «штази». — Например, миниатюрный диктофон, который можно спрятать, а потом зайти и забрать кассету. Даже если мы что-то не учтём, и появятся новые технологии, позволяющие снимать информацию даже здесь, толщина стен и дверей делает передачу сигнала на внешний приемник, находящийся за стенами подвала, невозможной. Это здание построили несколько лет назад, при личном участии Эриха Хонеккера и лучших технических специалистов наших спецслужб. Я являюсь действующим офицером штази, а генносе Вольф ещё не утратил своего влияния, поэтому мы разговариваем в этом помещении, а не в каком-нибудь другом месте. Учитывая тему нашей беседы — это лучшее решение.

— А какая у нас тема беседы? — полюбопытствовал я.

— Мы привезли досье на генерала Бобкова, как ты просил, — Гельмут кивнул на раскрытую папку с документами. — Здесь, разумеется, копии. После того, как Филипп Денисович с ними познакомится, желание отобрать твои предприятия у него пропадет.

— Серьезно? — поднял брови я. — И что же там такого смертельного?

— Присаживайся, — Гельмут указал на стул рядом. — Стоя разговаривать не очень удобно.

Дождался пока я сяду, сам опустился на свое место напротив. Полистал страницы документов. Я заметил лежащие в полиэтиленовом кулечке, прикрепленном к делу, две девяностоминутные аудиокассеты.

— Хотя бы вот это, — «штази» проскользил взглядом по строчкам:

— В двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в день, когда Гагарин полетел в космос, наш фигурант с согласия своего непосредственного шефа — начальника контрразведки предоставил фотографию первого в мире космонавта зарубежным корреспондентам. Ни МИД, ни газета «Правда», ни ТАСС этим снимком не располагали. По агентурным данным, за это они получили семьдесят тысяч долларов. Имеется запись разговоров, косвенно подтверждающая это, хотя точная сумма там не называется. Скандал замяли. У товарища генерала в то время были очень сильные покровители в ЦК КПСС и руководстве Комитета. Еще есть материалы, как он покрывал своих коллег, занимавшихся различными махинациями, и руководство республик, закрывая глаза на развитие национализма, с которым, как начальник Пятого управления должен был бороться. Не безвозмездно, конечно. Связи и дружба с диссидентами, что противоречило предназначению подчиненной структуры, призванной им противодействовать. Есть ещё нецелевой расход средств, предназначенных на агентурную работу и сбор информации в рамках проводимых операций. А вместо ежедневной работы по фигурантам, генерал проводил постоянные публичные выступления перед студентами, учеными, творческой интеллигенцией. Такое впечатление, что ему просто делать было нечего, или он готовил себя к будущей политической карьере. Наш фигурант стал единственным высшим руководителем КГБ, регулярно выступавшим перед общественностью. Андропов, в свою очередь, покрывал своего протеже. Публикация этих материалов о махинациях и взятках генерала в советской или зарубежной прессе похоронит его карьеру и авторитет. Это ещё в лучшем случае. Если раздуть скандал и общественный резонанс, может получить срок.

— Да, — улыбнулся я. — Можно поглядеть?

— Пожалуйста, — Гельмут подвинул досье ко мне. — Только недолго. Нам ещё о многом надо поговорить.

Я задумчиво полистал страницы, выборочно пробежался глазами по строкам. Факты впечатляли: стенограммы разговоров, платежки, агентурные сообщения, свидетельства бывших коллег. Действительно, приведенных фактов достаточно, чтобы устроить товарищу генералу очень серьезные неприятности с далеко идущими последствиями.

— Да, — признал, отодвигая папку обратно. — Если это станет достоянием общественности, первому заместителю председателя Комитета не позавидуешь.

— Теперь давайте перейдем к другим делам, — Гельмут открыл ящик стола достал папку и тоненькую стопку бумаги, соединенную скрепкой. Подвинул листы ко мне.

— Ознакомьтесь. Там краткие сводки проведенных нами акций. Все они были подготовлены на основе досье, полученного от ваших компаньонов и показаний Морриса. Вы хотели пощипать Синдикат на деньги, и наши люди сразу начали над этим работать. Вы, кстати, в курсе, что Майерс до сих пор жив?

— Вашему человеку не удалось его ликвидировать? — я напрягся, по груди пробежал леденящий холодок.

— До конца не удалось, даже несмотря на то, что он активировал бомбу, находившуюся на поясе, — недовольно поморщился Гельмут. — Уолтер Майерс, оказывается, носил бронежилет под пиджаком, сделанный по индивидуальному заказу. Вроде из келавра, но усиленный ещё какими-то пластинами из сверхпрочного сплава. Этого, к сожалению, мы не знали.

Он удержал большую часть осколков. Вторая случайность, рядом находился офис медицинской компании. Майерсу сразу оказали помощь и предотвратили кровотечение. Состояние у него очень тяжелое, множественные проникающие ранения, в том числе и головы. После тяжелой операции, возникла опасность отека мозга, его ввели в искусственную кому. Шансов, что Майерс выживет — очень мало, если выкарабкается, полноценным человеком уже не будет — в мозгу начались необратимые изменения. Нам больше проблем не доставит.

— Дай бог, — недовольно пробурчал я. — Хотя лучше бы он загнулся. Чем меньше таких ублюдков, тем чище воздух.

— Человек предполагает, а бог располагает, — скупо улыбнулся Гельмут. — Но главная задача выполнена. Теперь вас никто не будет пытаться ликвидировать. По крайней мере, в Америке.

— Ладно, — я начал разглядывать листок. — Так что вы там говорили по поводу Синдиката и денег?

— Вы упоминали, что хотите собрать всю информацию об операциях Синдиката: денежных потоках, продажах наркоты и оружия, чтобы потом провести несколько операций и профинансировать наши операции изъятыми деньгами и другими ценными активами, помните?

— Было такое, — кивнул я. — Но вроде никаких конкретных операций мы не обсуждали.

Не обсуждали, — согласился Гельмут. — Помните, с самого начала вы предоставили нам определенную свободу действий? Давали задания, а как мы их спланируем и выполним — наша забота. Например, пожар в архивах. Вы сказали, наши люди сделали, не обсуждая с вами все детали и нюансы операций. То же самое было с поимкой Морриса, мы разработали операцию, достали всё необходимое, в том числе благодаря вашему финансированию и чисто провели операцию.

— Ну да, так и было, — подтвердил я. — Хорошее разделение труда. На вас легли все операции по безопасности, охране, оперативные мероприятия, и я мог спокойно заниматься своими делами, зная, что меня прикрывают профессионалы

— И я считаю, это правильно, — продолжил Гельмут — Ваше дело — общая стратегия и руководство. Зачем забивать голову множеством ненужных подробностей? Все просто: вы ставите задачи — мы выполняем. Тем более, контрдиверсионные операции, ликвидации, шпионаж, безопасность, аналитика — наша специальность. Согласны?

— Более чем, — подтвердил я. — К чему такая прелюдия?

— Чтобы в будущем между нами не возникло недопонимания, — невозмутимо пояснил немец. — Вы хотели пощипать людей Майерса и получить деньги, чтобы провести операции на фондовом и финансовом рынке США? Мы сделали. Вы улетели в Москву и как только Майерса взорвали, Синдикат на некоторое время оказался обезглавленным. Главари, получавшие приказы непосредственно от Майерса, не знали, что им делать, низовые звенья и сидящие на потоках чиновники и исполнители работали как обычно, им никто ничего не рассказал. Потом прошла информация, что руководители Синдиката обсуждают вариант, на некоторое время свести активность к минимуму и не отсвечивать до полного прояснения ситуации.

Необходимо было срочно действовать, подготовка операций уже находилась на конечной стадии, люди сидели в ожидании приказа. Генносе Вольф взял ответственность на себя и дал команду. За несколько часов в Нью-Йорке и Таиланде уничтожили двух крупных наркодельцов, в Гонконге ограбили банк, задействованный в отмывании денег, в Лос-Анджелесе — крупного торговца, получавшего наркоту от Синдиката, работавшего с кинозвездами и мультимиллионерами, в Панаме, представителя американской администрации, отвечавшего за транзит через канал наркотиков и оружия. Там на листочке все кратко перечислено для вас.

— Понятно, — я быстро проглядел листочек. — О, вижу, Черного Красавчика и Келли из досье тоже сделали. А что это за пометка напротив его фамилии? Кэш — 670 тыс + миллион семьсот это мне понятно, а вот 4,7 млн. (счёт) — нет.

— Деньги с анонимного счёта Келли в Цюрихском банке, — пояснил Гельмут. — Десять процентов пришлось отдать людям, занимавшихся обналичиванием, 4 миллиона 700 тысяч — наша доля. Всего было взято двенадцать миллионов, шестьсот восемьдесят три тысячи. Самая большая сумма оказалась в инкассаторском броневике гонконгского банка, отмывавшего деньги Синдиката от торговли наркотиков и оружия, — шесть с половиной миллионов, запечатанных в полиэтилен.

— Шесть с половиной миллионов — это огромная куча банкнот, — присвистнул я. — Вы, что, их на грузовике вывозили?

— Угадали, — холодно усмехнулся Гельмут. — Сделали усиленную раму, поработали над двигателем, рессорами и другими характеристиками и загнали в кузов банковский броневик, предварительно обезвредив охрану. Ещё там было золото в банковских слитках — пятьдесят килограммов. Точную сумму, за которую мы можем его реализовать сказать трудно. Но если учитывать, что цена за тройскую унцию колеблется от трехсот пятидесяти до трехсот восьмидесяти долларов, в зависимости от биржевых ставок, полмиллиона мы за них должны получить.

— Итого, у нас получается? — задумчиво протянул я, пытаясь в уме посчитать полученные суммы.

— Не считая выделенных денег лично вами, полтора миллиона мы забрали из сейфа Морриса. Необработанные алмазы в мешочках — ещё полтора миллиона, как ранее и говорилось. За шкатулку Эрих заплатил больше, после личной экспертизы сразу выдал девятьсот тысяч, — бесстрастно сообщил Гельмут. — Итого, с Морриса получили три миллиона девятьсот тысяч, без мелочи с бумажника. С операций в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Гонконге, доход — двенадцать миллионов семьсот восемьдесят три тысячи. Только в кэше. На самом деле меньше. На подготовку операций нам пришлось потратить миллион шестьсот с мелочью. Это взятки, техническое обеспечение, оружие, затраты на поездку, аренда транспорта, недвижимости и другие расходы. Ещё с денег Морриса отложили в фонд расходов триста пятьдесят. Из них на премии нашим людям и организацию эмиграционных расходов потрачено сто пятьдесят. Но это ещё не всё. У Вэнса мы забрали два крупных мешочка с бриллиантами. Точную стоимость назвать трудно, оценка сейчас проводится. Но не меньше, трех миллионов, точно, а, скорее всего, намного больше. Два миллиона, по вашей команде, мы перевели в открытые оффшоры. Деньги уже работают, акции понемногу скупаются. Итого, с учетом всех расходов и инвестиций, у нас на руках свободных средств, примерно, шестнадцать миллионов сто пятьдесят тысяч с мелочью.

— Отлично, — улыбнулся я.

— У геноссе Маркуса и вас есть предложения, как их использовать? — я с интересом ожидал продолжения.

— Есть, — коротко ответил Гельмут. — Предложения простые: увеличить сумму для переезда и обустройства наших людей. Создать отдельный фонд для премирования и оперативных расходов. Остальное отправить в ваши компании, для реализации наших общих планов. Генносе Маркус раскрыл мне кое-какие технические моменты ваших проектов, считаю их очень перспективными. Если они реализуются, мы как следует, потрясем рынок и толстосумов, ведущих необъявленную войну против наших государств.

— Сам хотел нечто подобное предложить, — улыбнулся я. — Принимается. Тогда действуем следующим образом. Миллион вкладываем в фонд обустройства, шестьсот пятьдесят тысяч — в премирование и оперативные расходы. Три миллиона — резерв, из него будем брать, если понадобятся деньги нашим людям или возникнут непредвиденные расходы на срочные операции. Остальное, одиннадцать с половиной миллионов идут на американский проект. Он сейчас у нас основной. Нужно будет открыть другие фирмы — для скупки акций и операций на рынке. Плюс зарегистрировать хедж-фонд. Кстати, мне под него нужен хороший управляющий, которому вы полностью доверяете.

— В нашей команде есть Клаус Келлер, — бесстрастно сообщил штази. — Отвечал за все финансовые операции в Европе и Америке. Работал через сеть коммерческих структур, принадлежавших легализовавшимся нашим агентам и идейным сторонникам. Клаус подозревает, что после присоединения к ФРГ его не выпустят из страны, арестуют, допросят и убьют, несмотря на то, что он пару лет назад официально ушёл в отставку. У него большие связи среди западных коммерсантов.

— Глава хедж-фонда будет играть ключевую роль в моем замысле, — предупредил я. — От этого человека на девяносто процентов будет зависеть успешность нашего глобального проекта. Он должен быть коммуникабельным, легко находящим друзей среди элиты, умеющим вести переговоры, обаять и убеждать собеседников.

— Клаус с этой задачей отлично справится, — усмехнулся Гельмут. — Сам на роль главы не пойдет, есть малая вероятность, что раскроют его связь со штази. Все-таки он общался с нашим руководством, кое-кто его знает. Но подходящую кандидатуру подберет легко.

— Дай бог, — согласился я. — Полагаюсь на ваш профессионализм. Чуть позже я должен взять золотодобычу под себя, с вас канал контрабанды золота на Запад и его реализацию. Потом начну работать более плотно с Братским алюминиевым заводом, и тогда пойдет постоянный приток денег от этих и других проектов.

— Как вы видите весь проект с золотом? — с интересом глянул Гельмут. — Учтите, на начальном этапе можете попасть в поле зрения ваших компетентных органов. Обычно подобные стратегические отрасли находятся под плотной опекой спецслужб.

— Всё может быть, — легко согласился я. — У нас говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Но тут есть несколько важных факторов. Первый: все старатели — нелегалы, они сами не заинтересованы, сдавать тему. Второй: система безукоризненно работает с шестидесятых годов, пока неприятностей не было. Да и не так-то легко шерстить тайгу. Местные органы своими силами не справятся, это надо привлекать много народу, проводить масштабные операции.

Третий, мы будем скупать золото, и получать четверть добычи, за защиту от нападения других банд. Непосредственно сами добычей заниматься не будем. Там есть, кому всё организовывать.Четвертый: мы предложим людям самые лучшие условия сотрудничества и будем покупать золото по самым высоким ценам. Более выгодного предложения они просто не найдут. Всё дело в том, что у моих предприятий миллионы рублей, а для выполнения наших планов нужна валюта, которую можно за продажу золота.

— Вижу, вы все продумали, — заметил Гельмут. — Только будьте предельно внимательны. Даже самый грамотный и просчитанный до мелочей план засбоить. Всего предусмотреть невозможно.

— Знаю, — коротко ответил я. — Буду делать всё, что от меня зависит. Если что-то сорвется, то не по моей вине. Вы досье на Мадлен и цэреэушника привезли, как обещали?

— Конечно, — кивнул штази, залез в ящичек, достал ещё одну папочку. — Там хватает интересного. У вас много вопросов появится.

Я решительно подвинул папку к себе, раскрыл. Начал листать, пробегаясь глазами по печатным строкам. Когда мозг осознал прочитанное, на лбу выступила испарина.

— Это, — я вдохнул полной грудью, собираясь с мыслями, — эти сведения о Хэлловее — правда?

— Абсолютная, — подтвердил довольно штази. — Советую, вдумчиво почитать материалы позже. А сейчас не брать никаких документов, досье на генерала это тоже касается.

— Почему? — удивился я.

— Потому что за вами идет слежка, — пояснил штази. — Пока вас и вашего друга водили по посольству, появились две интересные машины: желтое такси «волга» и бежевая «пятерка». Одна стала на противоположной улице, вторая — сбоку на некотором отдалении. В такси — один водитель, во втором автомобиле сидят двое. Мои люди понаблюдали за ними — это профессионалы, скорее всего из КГБ. Уверен, что генерал, особенно после поездки в ГДР, где вы легко решили вопрос с Рунге и машинами, вас подозревает. Ваши телефоны, наверняка, прослушиваются, среди сотрудников фирмы, имеются стукачи, завербованные Комитетом. Имейте это в виду. После выхода из посольства возможны разные провокации, тем более, если увидят, что вы выходите с явно потяжелевшим «дипломатом». В офисе и по дороге могут организовать попытки изъять бумаги. Рекомендую вам взять только документы о совместном сотрудничестве, они поддержат вашу легенду.

— Хорошо, так и сделаю, — кивнул я. — Как мне тогда получить досье на Бобкова и Мадлен Рокволд?

— Досье на Мадлен вам принесут сегодня под дверь квартиры. Ровно в одиннадцать вечера откройте дверь — оно будет находиться в пакете у стены, напротив вашей квартиры.

— Ладно, что с документами на Бобкова?

— Помните, вы просили двух заместителей в помощь вашему начальнику службы безопасности? — прищурился Гельмут.

— Помню, — кивнул я. — Нашли таких?

— Одного человека. Наших спецов мы по понятным причинам решили не засвечивать, — сообщил штази. — Виктор Иванович Белозерцев — полковник ГРУ, сейчас военный пенсионер, живет в Москве. В своё время был одним из лучших аналитиков ведомства и организатором самых острых акций военной разведки. Вашего генсека ненавидит, считает, тот ведет страну в пропасть. Америка и её спецслужбы — для него враги. Готов сделать всё, чтобы им противодействовать. Как он сказал: «Если на Западе будет больше проблем, у нас станет меньше». К коммерсантам относится критически, но наши люди его убедили сотрудничать. Он проанализировал развитие событий на ближайшие годы, ожидает, что тут будет твориться хаос, разгул бандитизма, начнутся региональные войны. Если страна рухнет, хочет увезти жену, детей и внуков в спокойное место и обеспечить всем необходимым. На этом мы тоже сыграли.

— Думаете, что генерал и его человек, Дмитрий Федорович спокойно воспримут появление полковника ГРУ в нашей фирме? — усмехнулся я.

— Появление такого человека, безусловно, вызовет вопросы. Поэтому рекомендую, поступить по-другому.

— Как? — я с интересом ждал продолжения.

— Подать это как инициативу начальника вашей службы безопасности, найти грамотного консультанта-аналитика. Подать соответствующее объявление, что в службу безопасности «Ники» на должность консультанта требуется отставник из военных или милиционеров. Обосновать можно так, ваш человек хочет получать консультации у ещё одного специалиста, чтобы видеть ситуацию, с разных сторон. Взять его на испытательный срок. Но не сейчас, а немного погодить. Предлагаю поступить следующим образом. Вы когда генералу собираетесь предъявить досье?

— После того, как сработаем с Братским алюминиевым заводом, я съезжу к старателям, потом вернусь в Москву и поговорю с генералом.

— Объявление лучше всего дать, пока вы будете заниматься своими делами в Братске и на Дальнем Востоке. А провести собеседование с Белозерцевем и нанять его на работу, после приезда. Вам стоит только ему сказать, и в нужный момент досье передадут. Рекомендую взять документы непосредственно перед поездкой к генералу, чтобы свести риски утечки информации к минимуму. Как вы сами убедились — материалы там убойные. Если хотите, можете ещё раз пролистать документы или послушать кассеты, они в отдельном файлике лежат. Здесь это можно сделать безопасно. Но помните, времени у вас, около часа-полутора, не больше.

Глава 5

Из подвала я вышел немного ошарашенный огромным количеством информации, способной уничтожить карьеру генерала. Беккер сопроводил меня и Олега до выхода из посольства, вежливо попрощался и отбыл.

В приемной ко мне метнулась встревоженная Ирочка.

— Тут к вам Дмитрий Федорович заходил. Долго вас ждал, не дождался, куда-то уехал. А потом позвонил товарищ Шмелев. Попросил, когда придете передать, чтобы срочно заехали к нему, куда вы знаете.

«Срочно⁈ О, как! Видимо товарищу генералу уже не терпится прибрать мои компании к рукам», — отметил я. — «А может Саня уже сработал, скинул инфу кадровичке, он долго тянуть не будет. Вот они и занервничали, засуетились».

— Ладно, — кивнул я. — Ещё какие-то новости есть?

— Факс пришел из Саудовской Аравии, — улыбнулась девушка. — Металл они получили, всем довольны, хотят продолжить сотрудничество. Ещё Елена Петровна заходила, отчитаться хотела, отчет оставила. Хотите ознакомиться?

— Сейчас некогда, — отмахнулся я. — Приеду, почитаю. Расскажи кратко, что там. Только самое важное.

«НКТ-сервис» два новых больших контракта заключил, — сообщила Ирочка, — Приехали Иван и Женя, хотели вас видеть, не застали. Принесли в бухгалтерию квитанцию с предоплатой, оплатили по договору большую партию одежды на сто пятьдесят семь тысяч. Плюс у нас собрано уже полтысячи заявок на американские автомобили по каталогу и тысяча на наши. Елена Петровна сказала: мы можем такие объемы сразу не потянуть, даже с учётом, указанного в договорах сроках поставки — полтора-два месяца. Как только Ашот, как директор «ОСМЫ-авто» договора получат, сразу авансы перечислят, и начнется отчет времени.

— Отлично, — довольно кивнул я. — Тогда пусть делают так. Пока Ашот это не подписывает, посылаем срочный факс в «А-Альянс», они должны быстро уточнить наличие этих машин и начать быстро готовить следующую партию. Как только будет уверенность, что свои обязательства выполним, подписываем договора, во всяком случае, на имеющиеся машины, чтобы не было проблем. А в АТОВАЗ Ашоту надо будет съездить на днях. Пусть как хочет Каданникова уламывает, но эту тысячу машин за два месяца выбивает, можно даже частичную предоплату сразу внести. Если не все сразу забрать, то время потянем, и оставшуюся часть попозже заберем. Впрочем, ладно, я об этом сам с ним поговорю.

— Но Елене Петровне я ваши слова передам, — уточнила Ирочка.

— Конечно, передавай, — согласился я. — Всё, поехал общаться с товарищем Шмелевым.

Генерал встретил меня хмурым и насупленным как грозовая туча. Молча провел в гостиную, тяжело уселся за стол. Указал взглядом на стул рядом.

— Присаживайся.

Я осторожно опустился на сиденье.

— Что там у тебя с оформлением документов? Сроки уже подходят, — мрачно напомнил он, сверля мое лицо тяжелым взглядом.

— С документами всё нормально, — спокойно ответил я. — Они уже давно подготовлены. С учредителями сложности. Я же говорил — все решения мы принимаем коллегиально и мне нужно убедить ребят отдать тридцать пять процентов вашим людям. Они не понимают, почему должны дарить свои доли.

— Что значит, не понимают? — рыкнул недовольно Бобков. — Я что-то неясно объяснил?

— Объяснили ясно, — подтвердил я. — Помните, когда я попросил перечислить все достоинства и недостатки передачи долей Гусинскому и Дмитрию Федоровичу, вы сказали: За мной и моими кооперативами будет стоять государство и Комитет. Перед нами откроются огромные возможности, выходы на самых больших людей, и никакие, я запомнил дословно это выражение: «сраные рэкетиры и чиновники и пикнуть не посмеют. Порвем на фашистский крест».

— И что тебя не устраивает? — буркнул генерал, продолжая давить взглядом. — Если бы не я, тебя бы разорвали на клочья. Забыл чьих детей ты избил? Ты для них как грязь на ботинке, наступили, вытерли и пошли дальше.

— Дело не в этом, Филипп Денисович, — терпеливо пояснил я. — За меня слово сказали, помогли урегулировать ситуацию, спасибо вам огромное. Вопрос в моих компаньонах, они пока ничего от вас не увидели, никакой помощи, поэтому не понимают, за что должны отдавать свои доли.

— Как это ничего, — генерал придвинулся, тяжело оперся ладонями на столешницу и навис надо мною всем телом. — А визы вам в Америку, Швейцарию и другие страны, кто делал? А с поездкой в ГДР, оформлением документов, кто помог? А информацию о промышленниках и кураторе, кто дал?

— Ну да, — кивнул я. — И вас за это мы все регулярно благодарим материально. Кстати, с Рунге, ваш человек ничем помочь не смог. Пришлось решать эту проблему самому. И я её решил. Заметьте — без вашего участия. Люди хотят увидеть, как вы справляетесь с действительно сложными вопросами, а потом принимать решение.

— Сложные — это, какие? — набычился Бобков.

— Ну вот, например, с Братским алюминиевым заводом, — сразу ответил я. — Местный криминал спелся с властью и ментами и вообще обнаглел, с крышевания ларьков к заводу перешли. В моих людей стреляли, садили в обезъяник, наезжали всеми способами. Не дают работать, требуют платить сумасшедшие деньги, за то, что сотрудничаем с БРАЗом.

— Да они что, совсем там обалдели? — возмутился первый зам КГБ. — К государственному заводу лапы загребущие тянут рэкетиры сраные.

— Именно, — усмехнулся я. — И никто ничего сделать не может и не хочет. Там все спелись, и власти, и менты, и руководство завода. Вот и помогите мне решить эту проблему, избавиться от обнаглевшей местной братвы, разогнать ментов, работающих с ними в спайке, припугнуть руководство района и завода. Тогда у моих ребят вопросов к вам не будет, действительно серьезную проблему решили, показали свои возможности.

Минуту генерал молчал, сверлил пронизывающим взглядом — я глаза не отвел, держался спокойно и уверенно.

— Ладно, — буркнул Филипп Денисович. — Я подумаю, что можно сделать. Завтра-послезавтра дам ответ.

«Клюнул», — радостно отметил я.

В слух же проникновенно с нотками печали добавил.

— Понимаете, я не хочу давить на компаньонов и друзей. Никогда этого не делал и сейчас не буду. Это первый шаг к разрыву отношений, предпочитаю убеждать делами. Если они не понимают, за что отдавать вашим людям тридцать пять процентов, какую фактическую пользу мы от этого получим, значит надо это наглядно продемонстрировать.

— Сказал же, подумаю, — рыкнул генерал. — У тебя всё? Тогда позже свяжемся.

В машину я садился, твердо уверенный, что Бобков не останется в стороне.

— Куда едем? — поинтересовался Иван.

— В офис.

Оказавшись в кабинете, я получил от Ирочки отчет Елены Петровны и попросил пригласить Сергея. Начальник СБ появился в кабинете ровно через две минуты, после моего прибытия.

— Здорово, Сережа, — я отложил в сторону отчет главбуха и встал. — Поехали, проедемся.

— Сколько ребят с собой взять? — поинтересовался начальник СБ.

— Человек четырех вполне достаточно, — улыбнулся я. — Нас и так много будет. Со мной Иван и Артём, с тобою четверо, восемь, это целая команда получается.

На этот раз я предпочел поехать на «БМВ» за руль посадил Артема, Ваня разместился спереди, рядом с ним — мы с Сережей сзади. За нами следовал джип «шевроле-субурбан», за время моего отсутствия, специально купленный для службы безопасности с четырьмя бойцами, занимавшимися личной охраной и сопровождением руководства.

На подъезде к Новоарбатскому мосту, попросил водителя остановиться. Сережа по рации связался со старшим группы — Алексеем Игнатовым, и джип остановился в нескольких метрах от нас.Двери приоткрылись, сотрудники, вымуштрованные бывшим опером, рассредоточились вокруг, бдительно поглядывая по сторонам.

— Сереж, у меня всё готово, — сообщил я, когда мы в сопровождении Ивана отошли в сторону. — Звони Герману, пусть собирает своих парней и ребят из «Бастиона», начинаем работу в Братском районе. Генерал сегодня, завтра должен дать ответ, но думаю, он тоже в деле.

— Понял, — кивнул бывший опер. — Сегодня свяжусь.

— Гуменюку тоже позвони, — напомнил я. — В районе его опер работает, много информации собрал. Позже, когда генерал даст согласие работать по братским бандитам и ментам, пусть тоже подсуетится, выделит человечка из Центрального аппарата для негласной проверки поступивших сигналов. Как он это оформит, меня не интересует. Не сможет самостоятельно решить, пусть согласовывает с кем нужно. Под это дело возьмешь у Елены Петровны пять тысяч и передашь товарищу полковнику, когда потребуется.

Начальник СБ кивнул.

— И готовьтесь с Германом, сразу после решения с Братском займемся старателями, время уже на исходе, — добавил я. — Всё, как договорились. Пусть все люди, задействованные в операции, будут наготове.

— Передам, — коротко пообещал Сергей.

— А теперь поехали в бар «Авангард». Он где-то недалеко от арбатской толкучки находится.

— Я даже знаю, где именно, — усмехнулся начальник СБ. — Как только тебя туда пригласили, мы туда прокатились, посмотрели место, даже внутри побывали, правда, недолго. Обстановка там уж больно специфическая.

— Вот и отлично, — я хлопнул Сергея по плечу. — Поехали, покажешь, где этот притон находится, Штирлиц.

— Я не Штирлиц, я только учусь, — ухмыльнулся Владимиров.

«Авангард» находился на одной из небольших улочек, относительно недалеко от Арбата. У входа цветное панно с реющими советскими флагами, стройными фигурами спортсменов. Атлеты толкали ядра, боксировали, прыгали в высоту, гребли на байдарках.

— Его в одно время со стадионом «Торпедо» открывали, сперва, по слухам, хотели рядом сделать, там школа бокса, легкой атлетики, футбол и многое другое. Предполагалось, бар для спортсменов будет, но почему-то не срослось, пришлось в другом месте открывать, — пояснил Сергей, когда мы вышли из машины. — Поэтому, наверно, и спортивную тематику использовали. Кстати, он до начала восьмидесятых годов безалкогольный был, с различными диетическими меню. Спортсмены здесь, действительно, часто бывали, соки пили, всякие салатики жевали. Потом всё поменялось. В последние годы это место смоленские облюбовали, каждый день здесь сидят с утра до вечера. К ним коммерсы на поклон ездят, какие-то мутные типы, барыги разные.

Пока мы разговаривали, следом вылезли Иван, и трое из «шестерки». В машинах остались только водители.

В баре нас тоже заметили. Дверь распахнулась, выглянул квадратный бритый парень в спортивном костюме и легкой кожаной куртке.

— Э, пацаны, я чё-то не понял? Чего надо? — лениво перемалывая мощными челюстями жвачку, поинтересовался он.

— От тебя? — я опустил взгляд на лаковые черные штиблеты, видневшиеся из-под спортивных штанов, иронично хмыкнул. — Ничего.

— Так, я не понял? — браток уловил сарказм и набычился. — Тебе че-то не нравится?

— Мне? — удивился я. — Очень нравится. Такого уникального стиля давно не видел. Только ты одну деталь упустил. Надо было штанины в носки заправить, и трусы поверх брюк натянуть. А если для полноты картины рот разинешь и слюной на асфальт покапаешь — вообще красавцем будешь.

— Не по-о-нял, — протянул браток. — Ты чё издеваешься?

Наружу вышел, отодвинув братка плечищами, Макс. Окинул взглядом меня, Сергея охранников, криво усмехнулся.

— Здорово.

— Привет, — спокойно откликнулся я.

— Веня, иди обратно к пацанам, я сам разберусь, — заявил культурист, не сводя с меня взгляда.

— Так он, это, борзый очень, и не один, с торпедами, — попробовал взбрыкнуть бритоголовый.

— Сказал же, обратно иди, я разберусь, — процедил Макс. — Не вкурил?

— Вкурил, — скривился браток, но спорить не стал и исчез за дверью.

— Джека хочу видеть, — сообщил я. — Пообщаться надо.

— Я уже понял, — усмехнулся качок. — Ну, пойдем. Только своих быков здесь оставь. Можешь с собой одного взять, максимум, двух, но не больше.

— Хорошо, — согласился я. — Серый, ты со мной. Остальные ждут здесь.

За двумя столами сидел десяток братков. Среди хмурых рож, я разглядел Мурика, Болта и Дуба, ещё парочку попавших под замес на дороге. Чернявый смотрел с нескрываемой ненавистью. Болт и Дуб хмуро, но без явной злости. Я дружелюбно им помахал. Мурик злобно оскалился, Болт и Дуб молча отвернулись.

— Не надо пацанов дразнить, — тихо буркнул культурист. — Им и так досталось.

— Так я только поздоровался.

Макс хмыкнул, но ничего не ответил. Провел меня мимо большого зала, в коридор, остановился возле первой двери, постучал.

— Заходи, чего там мнешься? — я услышал знакомый голос и улыбнулся.

Джек сидел за столом, вокруг разложены разные бумаги, воротник рубашки расстегнут, открывая обвившую крепкую шею толстую золотую цепь, похожую на якорный канат. Рядом на тарелочке надкусанный бутерброд с красной икрой и ещё парочка с балыком и салями.

Поднял глаза, отложил стопку документов в сторону.

— Привет, — сухо поздоровался авторитет. — Присаживайтесь

Руку не протянул и не привстал, подчеркивая своё отношение.

— Привет, — спокойно ответил я, усаживаясь рядом. Сергей сел рядом. Макс всей огромной тушей плюхнулся на стул напротив, слева от босса, ножки жалобно скрипнули, но выдержали.

— Какими судьбами? — безразлично поинтересовался Джек.

— Должок хочу начать забирать. Помнишь, мы о трех желаниях договаривались, как у золотой рыбки? — дружелюбно пояснил я. — Пришло время выполнять первое.

— Я так и думал, — холодно улыбнулся Виктор Владимирович. — Помню, конечно, и от своих слов не отказываюсь. Но ты тоже обещал, под молотки бросать меня и моих людей не будешь.

— Помню, — в тон ему ответил я. — И не собирался. Наоборот, хочу сделать интересное предложение.

— Какое? — авторитет напрягся.

— Я забираю под себя Братский алюминиевый завод. Там обстановка сложная, братва местная хочет меня на деньги поставить, за то, что с завода кормлюсь. Районные менты вместе с властью с ними повязаны, прикрывают в наглую.

— А говорил, под молотки бросать не будешь, — криво усмехнулся Джек. — Да нас всех на клочья порвут, едва там обозначимся.

— Да подожди ты, дослушай сначала, — я досадливо поморщился. — С ментами и властью, я вопрос решу. Их за задницу московские коллеги и комитетчики возмут, никуда они не дернутся. И смотрящего Пахома тоже примут. Тебе со своими ребятами надо будет всю оставшуюся бесхозную борзоту под себя взять. Менты мешать не будут, у них самих задницы гореть будут, у районных начальников и руководства завода — тоже. Практически всю работу я за тебя сделаю, приходи и владей, стриги своих овец. Но только договор, никакого беспредела, как раньше, они тебе процент, ты им защиту, делаешь всё по справедливости, людей по беспределу не давишь. Договорились?

— Кто там рулит? — поинтересовался Джек.

— Пахом, он даже не из старых сидельцев. Молодой, да ранний, едва за тридцатник перевалил. Все коммерсы и жулики ему отстегивают.

— Ну он же не сам по себе, — рассудительно заметил авторитет. — Пахома этого на район кто-то из больших людей поставил?

— Петруха и Кисель — воры, — сразу ответил я. — Но это не большая проблема. Хочешь, я с Абхазом могу договориться, он за тебя слово скажет. Против него они не пойдут, весовая категория не та.

— Хочу, — мгновенно откликнулся Джек. — Договорись. Там много денег собрать можно?

— Достаточно, — хмыкнул я. — Конкурентов у тебя не будет, все Пахому платили. Если договоримся, я тебе твой полтинник назад верну, мне эта мелочь и даром не нужна.

— Если получится, и ты с Абхазом договоришься, я ещё бабок зашлю, и буду подкидывать на общак, не вопрос, — пообещал лидер «смоленских». — Знаешь, мы с пацанами подумали, решили отойти от жестких методов, действовать по понятиям, помогать своим коммерсам. Что самое интересное, выгодно оказалось, к нам через месяц народ сам стал подтягиваться.

— Ладно, дам команду Сергею, он с Абреком, это правая рука Абхаза свяжется, тему обкашляет, — я кивнул на начальника СБ. — Решим вопрос. В крайнем случае, ему и шефу машины по себестоимости подгоним, они все равно ни копейки не потратят, за всё подшефные коммерсы заплатят.

— Так что, договорились? — я встал и протянул руку.

— День, два мне дай, — попросил Джек. — Я не отказываюсь, свой должок помню и признаю, но тему надо пробить. Может, чего-то не учитываю, какие-то вопросы появятся.

— Хорошо.

Глава 6

Генерал дал ответ на следующий день, через Дмитрия Федоровича. Полковник сухо сообщил, предложение принимается, сейчас идут подготовительные мероприятия. Задал вопрос, имеются ли у нас какие-либо материалы, подтверждающие бандитский беспредел, сращивание власти с криминалом и попытки взятия БРАЗа под контроль.

Я сразу передал заблаговременно подготовленный пакет документов. Сергей, Вова и Ашот, под руководством многоопытного Френкеля написали письменные жалобы в Генеральную прокуратуру и КГБ. Сначала начальник СБ и Барсамян в красках расписали нападение на трассе, попытку похищения коммерческого директора, включая угрозы «посадить его на цепь, пока не привезут деньги». Затем Сергей и Володя выдали многостраничные претензии охранителям социалистической законности. Поведали о покушении на них, стрельбе из обреза и легком ранении с приложенными копией заключения и справкой врача, обрабатывавшего пострадавшее плечо бывшего помощника тренера. Не забыли дать показания на товарищей милиционеров, рекомендовавших им заплатить бандитам или вообще сюда не приезжать, чтобы не подвергать свои жизни опасности. Под давлением Исаака Моисеевича местные правоохранители с большим скрипом приняли и зарегистрировали первичные заявления от пострадавших, но до сих пор ничего официально не сделали для розыска и наказания виновных. На все запросы нашего адвоката отвечали стандартными отписками, которые довольный Френкель собирал в отдельную стопочку и придерживал до поры до времени.

Отдельной толстой папкой шел компромат на милицейское начальство и братву, заботливо собранный опером Заваровым. Бумаги передал поощренный очередной денежной «премией» полковник Гуменюк. Там находились документы, подтверждающие жизнь не по средствам милицейского и районного начальства, копии заявлений коммерсантов, последующие копии просьб от них закрыть уголовные дела. Они каялись в своих ошибках под воздействием эмоций и жизненных обстоятельств и униженно просили дать возможность забрать заявления.

Имелись фотографии сестры Чибиса со своим парнем, начальником местного «уголовного розыска» и её же с авторитетным братом. В папке было много оперативных материалов по взяткам, наездам бандитов на предпринимателей, показаниями свидетелей, положенными под «сукно», откровениями уже запуганных и «откативших назад» людей, с резолюциями «факты не подтвердились». Были заявления родственников, о пропаже предпринимателей, отказавшихся платить бандитам, поджогах предприятий машин и домов. Подшиты и прикреплены к делу снимки случайно запечатлевшие на свадьбе племянника Пахома, властей города в одной компании с авторитетом и другими бандитами. И все перечисленное было только малой частью, общей картины беспредела и разгула криминала в Братском районе. Полковник начал листать материалы, вчитываться. Затем каменное лицо вздрогнуло, морщины чуть разгладились, губы тронула едва заметная усмешка.

— С такими бумагами мы любые санкции получим, — хмыкнув, сообщил он.

Дмитрий Федорович повез собранные материалы полковнику, через час перезвонил, сообщил:

— Генерал очень доволен, готовьтесь, будем решать вопрос с бандитами и заводом.

Как я узнал позже, Филипп Денисович грамотно играя на эмоциях, упирая на стратегическое значение завода для страны. В беседах с Крючковым он упоминал беспредел, разведенный криминалом, сращивании местной милиции с уголовниками. Особо подчеркивал, что новообразованная мафия уже пытается взять БРАЗ под свой контроль и заставляет предпринимателей платить дань с каждой сделки с заводом. Давил на эмоции, подчеркивал — если не уберем, рэкетиры станут крупной структурой и рано или поздно разгорится скандал на всю страну, пострадает имидж «Перестройки» и партии, допустивших уголовников к уникальному стратегическому заводу всесоюзного значения. Крючков проникся. Разрешение на операцию и все необходимые санкции, Бобков получил за один день. Все действия разрабатывались в режиме абсолютной секретности. Учитывая вовлеченность милиции в преступные схемы, высокое начальство, после доклада высшему руководству страны, получило все необходимые полномочия и «добро» на обезвреживание преступников. После консультаций с Генеральным прокурором и министром МВД, Крючков и Бобков приняли решение провести задержания и допросы собственными силами с привлечением надежного следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры и проверенного офицера инспекции по кадрам.

Операции было присвоено название «Большая чистка». По личному поручению Бакатина, в обстановке полной секретности подобрали офицера Организационно-Инспекторского бюро. Все сотрудники КГБ, МВД, Генеральной прокуратуры, вошедшие в следственную группу, дали подписки о неразглашении посторонним лицам.

Одновременно началась работа с Чибисом, Литовцем и их братвой, взятой за драку в ресторане. Улыбчивых милицейских дознавателей, сменили суровые люди из Комитета и Генеральной прокуратуры, впечатленные предоставленными Бобковым материалами. Не знаю, какими методами они действовали, но часть бандитов, ехавших в Москву, удалось быстро расколоть. Чибис и Литовец молчали, но и без них фактуры набралось достаточно.

Руководить операцией назначили майора Сергея Игнатовича Северянина. Негласно курировал операцию от лица генерала Дмитрий Федорович. В следственную группу он не вошел, считался назначенцем первого заместителя КГБ, негласно имел доступ к материалам и большие полномочия, как лицо, представляющее инициатора и непосредственного высшего руководителя.

Как выяснилось, в отставку полковника ещё не отправили, только собирались, когда будет окончательно решен вопрос его официального оформления в наших компаниях. Позже, Дмитрий Федорович признался: руководить следственными действиями могли бы поставить его, но осторожный Бобков не захотел, слишком очевидно высвечивались наши связи, когда полковник получит доли в компаниях. Северянин все равно их человек, что ему скажут, то и сделает.

Чекисты согласовали со мной детали операции и моменты, зависящие от меня. Со своей стороны Серегины люди, обосновавшиеся в Братске, и завязавшие связи среди местной братвы, кооператоров и мелких жуликов, курировали вопрос с противоположной стороны. В отличие от Сереги, хорошо сработавшегося с полковником, Саня настоятельно попросил, чтобы он и его люди никакого отношения к сотрудничеству с чекистами не имели. Им «понятия» не позволяют. Мне информацию, касающуюся безопасности, передадут, подыграют, когда нужно. Но общаться и работать напрямую с чекистами, прокурорскими и ментами, категорически не желают — «западло». Я согласился.

В результате вместе с Сергеем в Братский район выехала следственная группа Прокуратуры во главе со следователем «важняком» Иваном Николаевичем Прохоровым, приданная в усиление сотрудникам Комитета, плюс спецподразделение КГБ в микроавтобусе, поскольку завод являлся предприятием всесоюзного масштаба, производившим около трети алюминия в стране.

Предварительно, через наших людей на заводе, распространилась информация, о моем скором приезде на БРАЗ для заключения нового крупного контракта. Активно расходились слухи, что после ареста Чибиса, Литовца и братвы, собиравшейся навестить меня в Москве, я уверовал в свою безопасность и самодеятельно решил, никаких накатов не будет, поскольку главные фигуранты лечатся в тюремной больничке и сидят в СИЗО.

Санины люди и сотрудники Сереги, работавшие в районе и плотно общавшиеся с местной братвой, подтвердили: информация дошла до Пахома, он рвется отомстить за Литовца и Чибиса, готовит «торжественную встречу». Западня была расставлена…

В аэропорту Братска, меня с Денисом встретил, прибывший ранее Сергей с тремя сотрудниками охраны, приехавший на двух «волгах», взятых в аренду у местного таксопарка.

Когда погрузили сумки с одеждой, я скомандовал:

— Поехали прямо на завод, хочу сразу решить все накопившиеся вопросы.

Водитель, полный лысеющий мужик лет сорока, метнул короткий взгляд в зеркало заднего вида. Я заметил мелькнувшую на губах торжествующую злорадную усмешку, сразу сменившуюся безразличным выражением.

— Ты слышал? Давай к проходной БРАЗа, — скомандовал Сергей.

Водитель кивнул, машина тронулась. Вторая «волга» с охраной двинулась следом.

Через двадцать минут, когда городские строения сменились лесополосой, начальник СБ подозрительно прищурился:

— Вадим, я не понял, мы куда едем? На завод надо было раньше поворачивать.

— Там ремонтные работы идут, — пояснил водитель. — Всё перекопано с утра. Нас в таксопарке ещё вчера предупредили. Придется делать небольшой крюк, а потом срезать, чтобы добраться до завода.

— Ладно, — многозначительно согласился Сергей. — Когда приедем?

— Да минут двадцать ещё, — многозначительно заявил таксист.

«Волга» повернула на небольшую дорогу, идущую вниз и прикрытую черными кронами деревьев.Машину затрясло по усеянной ухабами грунтовке.

— А это ещё что такое? — возмутился начальник СБ. — Ты, куда нас везешь?

— Говорил же — срежем немного, — невозмутимо откликнулся водитель, продолжая следить за дорогой.

В низине заграждая дорогу, стояли белая «нива», бежевая «девятка», и серая «шестерка». Я оглянулся. Сзади на грунтовку заехал синий хетчбэк «москвич-2141», закрывая возможность отхода назад.

— Не понял, — прорычал бывший опер, схватившись за руль. — Ты куда нас привез, урод?

— Сейчас увидишь, — буркнул водитель, нажимая на тормоз.

Около машин толпился десяток мужчин. Здоровенный верзила злобно ощерился медными фиксами. Мрачный крепыш, засунул большие пальцы раз ремень, показывая темнеющие кляксы татуированных перстней, на остальных. Высокий сутулый парень со стеклянным взглядом, неприятно улыбался, помахивая здоровенным тесаком-свиноколом. У двоих, молодого, с тупым выражением лица и у старого мужика с потертым лицом матерого уголовника из вызывающе расстегнутых курток виднелись рукояти пистолетов «ПМ» и «ТТ».

В середине толпы, широко расставив ноги, стоял крепкий мужчина лет тридцати пяти среднего роста. Полы черного кожаного плеча чуть подергивались, под порывами легкого ветерка.

«Ужас, летящий на крыльях ночи», — пришло в голову, и я невольно улыбнулся. В прошлой жизни, сынишка очень любил мультфильмы о Черном плаще.

Мужик в плаще смотрел в нашу строну тяжело, колюче, будто сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься и втоптать в щебенку всю нашу компанию.

— Чего надо? — выкрикнул Сергей, высунувшись из приоткрытого окна.

— Ты, Елизаров? — крикнул в ответ мужчина.

— Ну я, Елизаров, — лениво отозвался я. — И что? А ты кто? Обзовись.

— Пахом, — оскалился «Черный плащ». — Слыхал?

— Слыхал, — подтвердил я.

— Сюда иди, перетереть надо, — ласково попросил Пахом. — Боишься один, можешь пару церберов с собой взять.

— Не, давай, по-другому сделаем, — предложил я. — Встретимся на полдороге между вашими и нашими. Только ты и я. Там и перетрем. Если боишься, можешь взять с собой кого-то одного, я тогда тоже с собой человека возьму — всё по-честному будет. Добазарились?

— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — криво усмехнулся авторитет. — Я скажу, тебя и всю твою кодлу прямо здесь перешмаляют. Тебе это надо?

— Может и перешмаляют, — согласился я. — Только вы все после этого недолго проживете.

Сделал короткую паузу и передразнил:

— Тебе это надо? Если побазарить хочешь, значит, есть шанс договориться без стрельбы и лишнего геморроя. Или боишься ко мне подойти без своих псов? Дело же предлагаю, встретиться посередине и поговорить нормально.

— Ладно, — процедил Пахом. — Тогда я беру с собой одного человека, ты тоже можешь. Встречаемся вон у того пенька, возле дороги. Там обо всем и перетрем.

— Договорились, — откликнулся я. Повернулся к Сергею.

— Сереж, идешь со мной. Остальные выходят из машины и рассредотачиваются вокруг, так чтобы в любой момент уйти под прикрытие деревьев. Ситуация под контролем, но мало ли что.

Я открыл дверь, придвинулся к выходу. Почесал грудь, будто волнуясь. Подушечки пальцев ощутили под гольфом, прикрепленный изнутри пластырем миниатюрный микрофон. Я мысленно, с облегчением выдохнул:

«Слава богу, на месте».

Сергей выскочил следом, пристроился слева, бдительно отслеживая обстановку. Захлопали дверцы. Мои люди начали выходить наружу, группируясь вокруг автомобилей.

С Пахомом встретились около пенька, как договаривались. Я с любопытством разглядывал положенца Братского района. Злые волчьи глаза с характерным издевательским прищуром наблюдают за нами, острые скулы натянули кожу, на щеке небольшой шрам, ещё один на подбородке. Рядом с ним здоровенный бритоголовый верзила, с огромными ручищами, под два метра.

— Ну что, побазарим? — хмыкнул авторитет, остановившись вместе со своим подручным в метре от нас.

— Побазарим, — согласился я.

— У вас есть единственный вариант уехать отсюда целыми и невредимыми, — холодно сообщил авторитет. — С тебя лимон, за неприятности, которые ты нам доставил. И каждый месяц по сотке штукарей, за то, что работаешь на моей земле с нашим заводом. Но главное, вытащи Литовца и Чибиса с ребятами из СИЗО. Плевать как ты это будешь делать, главное, результат. Тогда между нами никаких непоняток не будет. Работай с БРАЗом делай свои дела, здесь тебя никто не тронет, ты под моей защитой.

— Что будет, если откажусь? — хладнокровно поинтересовался я.

— Мы тебя заберем, посидишь у нас в подвале, пока твои люди бабло не привезут и наши проблемы не решат. Если твои торпеды попробуют помешать, положим их прямо здесь, — нехорошо ухмыльнулся бандит. — Так что, лучше давай решать по-хорошему.

— Подожди, одного не понимаю, — я изобразил недоумение. — БРАЗ — завод государственный. Ты здесь причем? Крышуешь ларьки и кооператоров, твое дело. На завод зачем полез?

— БРАЗ — завод наш, — отрезал Пахом. — Он на моей земле стоит. Все, кто на нем крутится, должны братве бабки. Откажутся — будут проблемы. В конце концов, трупам деньги ни к чему. Так что лучше делиться с нами и делать бизнес, чем быть закопанным под осиной.

— Что, и нас попробуешь завалить, если откажемся? — криво усмехнулся я.

— И вас, — подтвердил Пахом. — Менты тебе на помощь не придут, у нас тут всё схвачено, сам должен был понять. Если миллион штрафа, сотку за подкат к заводу не привезешь, пацанов не вытащишь, конец тебе. Будешь гнить в земле сырой.

— Понятно, — усмехнулся я. — Ну что же, вопросов у меня больше нет.

Я незаметно напрягся, ожидая продолжения.

Громыхнуло так, что на секунду у всех заложило уши, с обочины брызнула щебенка, клочья черной жирной земли, перемешанной с остатками листьев.

Бандиты инстинктивно присели, закрыв головы поднятыми руками. Я рванулся вперед. Первым ударом кулака в бороду уложил наповал верзилу. Начавшего валиться бандита добил ударом ноги Сергей.

— Стоять, руки за голову, бросить оружие, — загремел громовой голос, усиленный рупором. — Лечь на землю, руки и ноги — в стороны. При попытке сопротивления стреляем на поражение.

Участок дороги, вокруг машин внезапно ожил. От двух толстенных дубов, недалеко от дороги, отделились темные тени в касках, бронежилетах и автоматами, чем-то напоминающими шмайсеры с удлиненными толстыми дулами.

С двух сторон, со склонов, соседствующих с идущей вниз дорогой, внезапно поднялась цепь бойцов, и начала быстро спускаться, держа под дулами пистолетов и автоматов растерявшихся рэкетиров.

— Братва, это что же такое делается, а? — истерично взвизгнул долговязый бандит, бросая потертый «макаров» на дорогу и поднимая руки.

— Сука, — с ненавистью прошептал Пахом. Ладонь авторитета скользнула к поясу расстегнутой легкой куртки. Я рванулся вперед, коротко пробивая правой в солнышко, и сразу добавляя боковой левой в челюсть. Голова положенца, коротко мотнулась, из приоткрытого рта веером полетели капли слюны. Глаза авторитета закатились, и он мешком рухнул рожей в землю, подняв облако пыли.

«Готов» — удовлетворенно констатировал я.

Короткая очередь «ВАЛа» и яростно махавший тесаком парняга хлопнулся на землю, тупо смотря на кровавое пятно, расплывающееся по штанине джинсов. Ещё один, выронил допотопный «наган» и схватился за плечо. Остальных бандитов, уже пластали на земле бойцы в бронежилетах, подбадривая бодрящими ударами прикладов по спинам и тяжелых ботинок по почкам, челюстям и печени.

Следом за бойцами, со склона спустились двое. Кряжистый мужик среднего роста, с рупором на груди и крупный представительный мужчина с поседевшей шевелюрой.

Я развернулся, глянул обратно. «Москвича» перегородившего выезд уже не было.

Буркнул недовольно:

— Дмитрий Федорович, куда машина сзади пропала? Вы, что их отпустили?

Глава 7

— Все просчитано, — хладнокровно пояснил шедший за куратором операции, Северянин. — Наши люди начали работать в Братске, по личной команде генерала ещё несколько дней назад. Все точки прослушиваются, на машине поставлен маяк, отслеживающий её местонахождение. Отпустили специально бандитов, пусть думают, что сбежали, звонят в ГУВД, подключают своих покровителей в погонах, нагоняют панику. Больше ошибок сделают и наговорят того, чего не следует. Наши ребята уже на телефонной станции, всё пишут. Доказательной базы много не бывает, чем больше — тем лучше. Как только звонки в РОВД зафиксируем, сразу начальников возьмем.

— Мой разговор с Пахомом записали? — полюбопытствовал я.

— Конечно, — усмехнулся Дмитрий Федорович. — Качество идеальное. Теперь не соскочит.

— Ладно, что дальше? — поинтересовался я.

— Этих сейчас отвезут к нам в соседний район. Важняк и полковник из инспекции по кадрам с нашими бойцами в полной боевой готовности. Как только дадим отмашку, начнут брать местных ментов, — пояснил Дмитрий Федорович.

— Ладно, — кивнул я, наблюдая, как бандитов грузят в решетчатый задний отсек подъехавшего микроавтобуса «Ниса». Сергей уже вытащил за шиворот онемевших водителей и пристроил их в толпу хмурых рэкетиров. Рядом припарковалась черная волга «КГБ».

— Машины из таксопарка, — напомнил я, кивнув на желтые «волги» — Вернуть бы надо.

— Вернем, — пообещал полковник. — Заодно вопросы руководству зададим, что у них за водители работают, с уголовниками связанные.

Погрузку бандитов и бесчувственных тушек авторитета и его телохранителя закончили. Бойцы закрыли отсек с решеткой, устроились рядом, на передних сиденьях, придерживая автоматы на ремнях.

На землю с автобуса спрыгнул молодой человек в серой куртке. Поправил ремень автомата и направился к нам.

— Товарищ майор, мы готовы, — сообщил он. — Ждём вашего приказа для транспортировки в соседний район.

— Хорошо, лейтенант, — кивнул Северянин. — Выдвигайтесь.

Щелкнул замок «волги». Из приоткрытой дверцы выглянул водитель с трубкой «Алтая» в руке.

— Сергей Игнатович, Дмитрий Федорович, ребята позвонили. Сообщили, звонки в РОВД зафиксировали, клиентов можно брать.

— Отлично, — усмехнулся Севернянин. — Они ещё на проводе?

— Да, ждут вашей команды.

Майор подошел, взял трубку у водителя. Провод натянулся.

— Алло, да, хорошо, выдвигайтесь в РОВД. Мы сейчас с товарищем полковником подъедем. Только следователя прокурорского и товарища из инспекции по кадрам захватите, чтобы все по закону оформить. Хорошо, действуйте.

— А нам с вами можно? — спросил я.

— Нет, нельзя, — отрезал Северянин. — Не хватало еще, чтобы вашу компанию там видели. Сами справимся.

Дмитрий Федорович согласно кивнул.

— Михаил, когда закончим, я с вами свяжусь, — мягко добавил он.

* * *

Евгений Антонович Евдокимов, начальник Братского ГУВД, не открывая глаз, поморщился, и устало потер виски пальцами. После вчерашней гулянки на даче первого секретаря горкома голова трещала и взрывалась приступами острой боли. Пересохшее горло першило, руки потряхивало от желания снова припасть к источнику сорокаградусной живительной влаги, убрать поганое самочувствие, снова ощутить себя бодрым и энергичным.

«Я так сопьюсь к черту с этим посиделками», — обреченно подумал полковник. — «А что делать? Высокое начальство бухает, отказываться нельзя, никто больше приглашать не будет. Ладно, сейчас накину стопочку, опохмелюсь, полегчает».

Полковник встал, скривился от очередного приступа мигрени, нетвердыми шагами, подошел к двери, приоткрыл и крикнул:

— Лена, меня в ближайшие двадцать минут ни для кого нет, — рыкнул командным голосом.

— Хорошо, Евгений Антонович, я поняла, — кивнула молоденькая белокурая девушка. — Но вы вообще-то по телефону могли это сказать.

— Неважно себя чувствую, не подумал, — буркнул Евдокимов.

Прикрыл дверь кабинета.Дважды повернул колесико замка, услышав щелчки, удовлетворенно кивнул и отправился к большому шкафу за креслом. Открыл дверцу, достал с полочки початую бутылку «Столичной», поставил на стол.

Через секунду к ней добавились, небольшая стеклянная рюмка, блюдце с нарезанной кружочками, коричневой колбаской, пару ломтей хлеба на другой тарелке и начавшая засыхать тонкая долька лимона.

Евгений Антонович снял с горлышка крышку, подрагивающими руками набулькал прозрачной жидкости в стопку, глубоко выдохнул и выпил залпом. Передернулся, крякнул, закусил подсохшей колбаской и корочкой хлеба.

Истерично заверещавший телефон заставил полковника замереть.

— Ну что там ещё такое? — недовольно проворчал Евдокимов, снимая трубку. — Слушаю.

— Здорово, — пророкотал бархатный бас Князя. — Узнал?

— Узнал, — буркнул полковник. — Чего сюда звонишь? Головой ударился?

— Пахома и его пацанов взяли только что взяли, — спокойно сообщил содержатель катранов. — Как у вас говорят, с поличным, при попытке наезда на московских гостей, со стволами, перьями и прочими радостями.

— Кто? — похолодел полковник, ослабляя узел галстука и дрожащей рукой расстегивая воротник. — Я команды не давал.

— Это понятно, — усмехнулся главный катала. — Там серьезные люди работали. В бронежилетах все и с автоматами диковинными. Думаю, это не менты, а комитетчики. Явно команда самого верха пришла от серьезного московского начальства. Так что, готовься, чую большой шухер на подходе, к тебе тоже вопросы появятся. А я валю из города на время, от греха подальше.

В микрофоне зазвучали гудки, Евдокимов обессилено уронил трубку на рычаги.

«Надо уходить», — мелькнула в голове паническая мысль. — «Если действительно московские комитетчики, договориться не получится. Тут такое вскроется, не отмыться».

Полковник опустился на кресло, устало прикрыл глаза.

«Сдаться что, ли? Или выждать, может меня не коснется? Да нет, коснётся по любому. Много кто в управлении и среди братвы знает о наших связях. Пахом и его пристяжь совсем страх потеряли, особенно этого не скрывали. Нет, надо валить. Переждать, спрятаться пока чекисты в городе, пересидеть их, а потом действовать по ситуации. Надавить на первого секретаря, пусть вытаскивает. Благо папочка соответствующая имеется, если что, вместе сядем».

Он метнулся к сейфу, торопливо достал из кармана связку ключей, выбрал нужный. Открыл толстую металлическую дверцу, выложил на стол две пачки сторублевок, которые постоянно держал при себе на всякий случай. Достал тонкую прозрачную папку с документами — компроматом на первого секретаря. Вытащил и положил на стол дипломат….

Тем временем ко входу в ГУВД подъехала черная «волга». Сухопарый высокий мужчина с каменным лицом в сером драповом пальто и полный лысеющий толстячок в легкой куртке вышли из машины, резко захлопнув двери. Следом за ними из «волги» вылезло двое плечистых парней, и двинулись сзади на небольшом отдалении. Стоящие возле входа, оживленно разговаривающие опера и сотрудники милиции замолчали, с интересом рассматривая посетителей. Оценили холодное властное выражение лиц, сделали соответствующие выводы и расступились, освобождая дорогу. Двое патрульных, вышедших на крыльцо подымить, торопливо затушили сигареты, выбросили бычки в урны, и тихонько улетучились от греха подальше.

Зайдя в холл, гости огляделись и направились к дежурному.

— Полковник Мезенцев, ОИУ МВД, инспекция по кадрам, — представился сухопарый и показал удостоверение.

— Генеральная прокуратура, — добавил полный мужчина и предъявил свою «корочку» — Иван Николаевич Прохоров, следователь по особо важным делам, государственный советник юстиции третьего класса.

— А, — дежурный лейтенант даже порозовел от удивления. — Здравствуйте, товарищи.

— Здравствуй, — усмехнулся полковник. — Сиди спокойно, не суетись, мы заходим.

— Я, я, — начал заикаться от волнения лейтенант. — Сейчас Евгению Антоновичу позвоню, он вас встретит.

— Не надо, мы сами его найдем, — от толстячка повеяло ледяным холодом. — Начальник УГРО, кстати, в 38 кабинете сидит?

— Д-да, — проблеял дежурный.

— Тогда мы пошли, — твердо заявил Мезенцев. — Не вздумай звонить начальству — руки оторвем вместе с головой. Всё понял?

— Понял, — обреченно выдохнул лейтенант.

— Вот и хорошо, — улыбнулся полковник, — Сиди, отдыхай. Попробуешь предупредить Евдокимова или Пархоменко, будешь отвечать по всей строгости закона.

Один из крепких мужчин, зашедших со следователем и полковником, прихватил за рукав, стоящего в стороне и попытавшегося незаметно прошмыгнуть в коридор опера.

— Не надо лишних движений, — спокойно посоветовал он. — За препятствие следственным действиям, при попытке помощи подозреваемым, предусмотрена уголовная ответственность.

Второй из мужчин, тем временем приоткрыл входную дверь и махнул рукой.

— Заходите, ребята.

В холл просочилось ещё человек восемь спортивных мужчин. Зашедшие первыми двое, крупный, представительный седой крепыш и невысокий мужик с тяжелым давящим взглядом, продемонстрировали удостоверения.

— Комитет Государственной Безопасности. Проводится операция по поимке преступников. Всем оставаться на своих местах.

Под взглядами дежурных милиционеров и оперов вся процессия прошествовала из холла в коридор и лестнице, ведущей на второй этаж…

Полковник, вышедший с чемоданом в руке, обратился к секретарше.

— Леночка, я уехал, сегодня уже не приеду. И завтра с утра задержусь. В лучшем случае, после обеда появлюсь. Все встречи или планерки отменяй.

— Можете не волноваться Евгений Антонович, — кивнула девушка. — Сделаю.

— Вот и отлично, — усмехнулся полковник. — Всё, я поехал.

Шум шагов в коридоре заставил его насторожиться. Дверь распахнулась, в приемную шагнули двое плечистых мужчин, моментально оценили обстановку, рванулись вперед. Полковник схватился за кобуру, но не успел, через секунду получил профилактический удар в солнечное сплетение, согнулся и хватал воздух ртом. Через мгновение его профессионально скрутили, согнули в три погибели, выкрутили руки и защелкнули наручники на запястьях. Табельный «ПМ» изъяли и передали седому крепышу.

— Вы кто такие? — прохрипел начальник ГУВД. — По какому праву?

Онемевшая в первое мгновение секретарша испуганно вскрикнула и прикрыла ротик ладошкой.

— По праву, данному нам властью и государством, — вперед сквозь плечистые фигуры суровых мужчин, протолкался худощавый мужчина в драповом пальто.

Предъявил удостоверение:

— Полковник Мезенцев, инспекция по кадрам. Вы, как понимаю, полковник Евдокимов?

— Он самый, — скривился Евгений Антонович. — Да отпустите меня уже. Я сопротивляться не буду, оружие вы изъяли.

— Отпустите его, — приказал Мезенцев. — Он все равно в наручниках. Придерживайте аккуратно, на всякий случай, если начнет сопротивляться, разрешаю не церемониться.

Выкручивать руки Евдокимову перестали. Ему дали выпрямиться, прихватив за локти.

— На каком основании меня задержали? — осведомился он.

В кабинет протиснулся невысокий полный мужчина. Залез в карман кителя, видневшегося из-под расстегнутой куртки, вытащил и раскрыл листы бумаги, протянул начальнику ГУВД.

— Ознакомьтесь, пожалуйста, санкции на арест и обыск, подписанные Генеральным прокурором СССР, товарищем Сухаревым.

Полковник внимательно изучил предъявленные бумаги и изумленно вскинул брови:

— Статьи семнадцатая, семьдесят седьмая и сто семьдесят четвертая? А у вас доказательства есть?

— Есть, — улыбнулся толстячок. — Доказательств, более чем достаточно. Я вас с ними подробно познакомлю. Нам теперь предстоит много общаться.

Застучали каблуки, глухо стукнуло, в коридоре началась возня. Знакомый голос начальника УГРО заорал ругательства, заставив полковника похолодеть ещё больше.

— О, ваш коллега к себе в кабинет подошел, — хмыкнул прокурорский. — Отлично. Его не хватало до полного комплекта. Заводите понятых, потом и им займемся.

В кабинет провели испуганную полную женщину лет сорока пяти, и болезненного худого старика с тросточкой.

Начальника ГУВД обыскали, выложив на стол перед снова онемевшей секретаршей связку ключей, бумажник с купюрами и удостоверением и дипломат.

— Отлично, — одобрил Мезенцев. — Теперь давайте заглянем в ваш портфель.

* * *

На следующий день мы с Дмитрием Федоровичем прибыли на встречу с секретарем горкома. Предварительно полковник перезвонил к нему в приемную. Секретарша попыталась устроить допрос, кто и по какому поводу, начала врать: «Василия Кирилловича на месте нет, неизвестно, когда будет и вообще уделить время он не может, у него на ближайшие дни всё занято».

Дмитрий Федорович терпеливо выслушал истеричные выкрики девушки, и вкрадчиво поинтересовался, какой звонок организовать её шефу на выбор, первого председателя КГБ или Генерального прокурора, намекнув: тогда последствия лично для товарища Каликова будут гораздо серьезнее. После этого, товарищ Каликов удивительным образом нашелся и взял трубку через считанные секунды.

Первый секретарь горкома настолько впечатлился коротким разговором с полковником, что на входе нас встречала та самая наглая секретарша. При виде черной «волги» неторопливо подкатившей к входу, она чуть ли не в струнку вытянулась. И быстро, без всяких проволочек, проводила к кабинету «ах какого серьезного человека, самого товарища Каликова».

Когда мы пояснили от кого приехали, первый секретарь начал слащаво улыбаться и смотреть такими преданными глазами прикормленной собаки, что меня чуть не стошнило прямо на огромный дубовый стол, за который нас любезно усадили.

— Слушаю вас, товарищи, — Каликов сложил руки на столе, вопросительно глянул на Дмитрия Федоровича, воровато стрельнул глазками на меня, потом снова повернулся к полковнику.

— Для начала товарищ Каликов, я хочу, чтобы вы ознакомились вот с этими материалами, — комитетчик выложил на стол «дипломат», щелкнул замками, взял толстую папку и подвинул её к первому секретарю.

Секретарь задумчиво полистал, почитал. Улыбка Василия Кирилловича поблекла, на лицо наползла тень. После беглого изучения материалов, он решительно отодвинул папку назад, скрестил пальцы, глянул исподлобья.

— Понятно, совсем криминал распоясался. А от меня что хотите? Этим должна милиция заниматься.

— Но руководите городом вы, как первый секретарь, — подчеркнул Дмитрий Федорович. — Поэтому ответственность, прежде всего на вас, потом на остальных. Полистайте ещё папку, почитайте материалы. Там убийства кооператоров, поджоги складов и квартир, похищения людей, нападения на рабочих. Чертовщина какая-то, в городе и районе, будто война бандитов с советскими гражданами идёт. И вы как руководитель города должны были делать всё, чтобы этого не было.

— Я так понимаю, это претензия лично ко мне? — голос первого секретаря похолодел. — А причем здесь Комитет? Это вообще ваша компетенция?

— Открою маленький секрет, который, уверен, вы тоже знаете, — криво усмехнулся чекист. — Бандиты, которые расплодились в вашем городе, положили глаз на Братский алюминиевый завод. Решили обложить данью всех, кто с ним сотрудничает, в том числе заключает контракты с серьезными зарубежными партнерами, как, например, сидящий рядом Михаил Дмитриевич. Любые проблемы с поставками, отразятся на престиже советских предпринимателей, а значит и страны.

Василий Кириллович побледнел и кинул быстрый взгляд на меня. Я сделал каменное выражение лица, и солидно кивнул, подтверждая слова полковника.

— Завод является одним из самых больших в мире и имеет стратегическое значение для нашего государства, — продолжал безжалостно добивать секретаря горкома Дмитрий Федорович. — Недопустимо, когда к нему тянут свои грязные лапы бандиты. Поэтому, когда до нас дошла информация, сложившейся ситуацией обеспокоились генеральный прокурор Советского Союза Александр Яковлевич Сухарев и первый заместитель председателя КГБ, генерал армии, товарищ Филипп Денисович Бобков. Ещё вопросы будут?

— А, а, — первый секретарь, бледнел, краснел, обреченно хватал ртом воздух и судорожно массировал левую часть груди. Полковник с суровым выражением лица ждал ответа.

Глава 8

Каликов судорожно вздохнул, приходя в себя. Дернулся к стоящему неподалеку графину с водой и стаканам. Подрагивающей рукой снял крышку, налил воды, залпом выпил.

Дмитрий Федорович молча наблюдал за первым секретарем.

— И что вы хотите от меня? — наконец выдохнул Василий Кириллович.

— Подождите, я хочу, чтобы вы лучше понимали ситуацию, — невозмутимо пояснил полковник. — Ознакомьтесь ещё с одними документами.

Из портфеля появилась вторая, более тощая бумажная папочка.

Каликов открыл, вгляделся в текст. Лицо секретаря моментально поменяло цвет, из бледного стало мертвенно белым. Он сразу постарел на несколько лет: морщины обозначились резче, бульдожьи складки на щеках ещё больше обвисли.

— Это как понимать? — прошептал он. — Давно меня пасете? Кому-то из Москвы жить мешаю?

— Ошибаетесь, Василий Кириллович, вас никто не пасет, — усмехнулся Дмитрий Федорович. — По-крайней мере из нашей конторы. Эта папочка была изъята из портфеля начальника ГУВД, он уже почти сбежал с кабинета, и тут его прихватили наши сотрудники. Обратите внимание, там имеется оперативная информация, как вашим компаниям «Вега-К», и «Альтарир», открытым на младшего брата, бандиты помогали решить вопрос с поставками и конкурентами. Имеются показания пострадавших и свидетелей, до суда полковник дело не довел, развалил, но документы, как компромат сохранил, и даже свои материалы добавил. Там в конце вкладыш посмотрите, много интересного найдете: фотографии с вашей встречи с Чибисом и Пахомом в загородном пансионате, кассеты с записью разговоров. В том числе в кабинете директора БРАЗа, там вы давили Ромова, чтобы он отказался от контрактов с «Никой», обещали, что все вопросы решите.

— Вы хотите сказать, что Евдокимов сам это сделал, без вашей помощи? — скривился первый секретарь горкома. — Как?

— Именно это и хотим сказать, — весело подтвердил полковник. — Тут никакого секрета нет. Евдокимов, несмотря на продажность старый матерый опер. Он на таких комбинациях собаку съел. Чтобы писать ваши разговоры он для этих целей заказал два миниатюрных диктофона «Сони». У него давние связи среди контрабандистов во Владивостоке имеются. В пансионате диктофон спрятали под столом, где вы ужинали, и в бильярдной. На заводе им была завербована секретарша, она прикрепила диктофон в кабинете под шкафом. Аппаратура высокочувствительная, разработанная специально для прессы, поэтому все разговоры записались отлично. Что касается фото, их делали тоже зарубежным фотоаппаратом оперативник, один из доверенных людей начальника ГУВД. Он собирал на вас компромат, чтобы задействовать, если прижмут. Не успел.

— Ладно, — секретарь горкома тяжело с надрывом вздохнул. — Раз вы ко мне приехали, а не люди из прокуратуры, значит, хотите что-то предложить. Что?

— Прежде всего, — начал Дмитрий Федорович, но я остановил его движением ладони.

— Позвольте, я скажу?

Комитетчик недовольно глянул на меня, поморщился, чуть поколебался, но всё же неохотно кивнул.

— Меня, вы, наверняка, знаете, Василий Кириллович, — я холодно улыбнулся. — На тех пленках, вы разговариваете с Борисом Сергеевичем, нажимаете на него, чтобы он аккуратно выдавливал «Нику» из «БРАЗа». Убеждаете, если находить объективные причины отказа заключения договоров будущих поставок алюминия, например, загруженность государственными заказами, никто ничего не сможет сделать. Как вы убедились, интриговать и действовать против нас — ваш большой просчёт.

— Убедился, Михаил Дмитриевич, — сухо подтвердил секретарь горкома. — На собственной шкуре. Дальше то что?

— Предложение у нас простое, — усмехнулся я. — Ваши местечковые разборки нас не интересуют, у нас планы глобальнее. Поэтому если хотите досидеть некоторое время на своей должности и уйти без скандала, выполняете несколько простых условий. С товарищем Громовым, у нас тоже хорошие отношения. Но в отличие от вас, мы с ним вместе столько лет не работали, в том числе и на БРАЗе и не связаны крепкой дружбой, как бывшие коллеги. В ближайшее время, идёте к директору и каетесь, мол, ошибался в отношении «Ники» и Елизарова, пусть работают. Да и вообще им лучше дать зеленый свет по всем контрактам, настолько, насколько это возможно. Люди солидные, ты же видел, что с бандитами произошло, которые на них прыгнули? Поэтому им надо всячески помогать и поддерживать.

— Допустим, — сухо согласился Каликов. — Это всё?

— Нет, конечно. Дальше в регион заходит наша охранная фирма «Бастион». Будет сопровождать грузы, работать. Ваша задача сделать им режим наибольшего благоприятствования, закрепиться ещё на парочке перспективных предприятий.

Дмитрий Федорович остро глянул, нахмурился, чуть поджал губы, но промолчал.

— Никакого криминала, — добавил я. — Только охрана и коммерческие отношения, прописанные в документах. Это фирма будет работать на полностью официальной основе, с теми, кто захочет иметь с ней договора. Руководить «Бастионом» будет Герман Лайтнер — бывший офицер-афганец, мой друг и компаньон. Есть вопросы?

— Есть, — первый секретарь поморщился. — Вы же умный человек, Михаил Дмитриевич, понимаете, что Пахом не сам по себе. Его воры на район поставили. Неужели думаете, они всё так оставят?

— Вы, главное, Пахому не помогайте, — надавил я. — А с бандитами разберутся те, кому положено этим заниматься. Мы этот вопрос держим на контроле. Правда, Дмитрий Федорович?

Полковник чуть помедлил, но кивнул.

— Что касается того, кто придет на смену Пахому, меня вполне устроит, если мою компанию и завод доморощенные гангстеры трогать не будут. Если в районе и городе будет тихо и спокойно, кооператоры смогут развиваться, зарабатывать, не переживая, что у них отнимут всё, потому что так захотелось бандитам, то я никуда вмешиваться не буду, — добавил веско. — Думаю, и вы такого человека поддержите.

Первый секретарь скривился, помолчал и спустя несколько секунд выдавил:

— Поддержу, конечно.

— Вот и отлично, — я встал и протянул руку. — Тогда всего доброго, Василий Кириллович, не будем у вас забирать время. Совсем скоро в Братск приедет Герман Лайтнер, там и обговорите все технические моменты и возникающие вопросы. Договорились?

— Договорились, — вздохнул Каликов, вяло пожимая ладонь.

— Всего доброго.

Когда мы уже садились в машину, подал голос полковник.

— Мы так не договаривались, — сухо напомнил он. — Если вы хотели привести сюда охранную фирму и своего друга, об этом надо было говорить заранее.

— Дмитрий Федорович, мы вообще не договаривались, — моментально откликнулся я. — Вы сказали, будете сами вести беседу, мое мнение узнать не удосужились. Поймите одну простую вещь, я не ваш подчиненный, а как минимум буду в скором времени начальником, поскольку компании принадлежат мне. Это первое. Второе, вам лично генерал дал указания, повторю его слова, поскольку сам их слышал: «помогать мне решить вопрос с бандитами и чиновниками». Огромное вам спасибо, с Пахомом и главментом отлично сработали, папочку с компроматом на первого секретаря раздобыли. И я первое время, действительно, не вмешивался в беседу с Каликовым. Но у меня и моих компаний есть свои интересы в Братске и районе. Как минимум, я не хочу, чтобы подобное когда-нибудь повторилось и из-за проблем с поставками, потерять репутацию у партнеров и деньги, не говоря уже о разборках с очередными уголовниками. Сегодня вы доблестные работники спецслужб, завтра пенсионеры или новое начальство придет и обстановка поменяется, а мне нужны многолетние гарантии бизнеса. Поэтому мои люди начинают заходить в город и район, будут приобретать влияние. И ещё один момент: признавая все ваши заслуги, переговоры с чиновниками и коммерсантами я всё-таки веду лучше и добиваюсь от них то, чего мне, моим компаниям нужно. Надеюсь, я ясно объяснил, почему влез в разговор с первым секретарем?

— Предельно ясно, — буркнул недовольный чекист. — Но я все равно всё доложу генералу.

— Докладывайте, — охотно согласился я…

По настоянию, комитетчика, мы поселились в отдельном крыле гостинице «Брянск», построенной ещё в начале семидесятых годов. Северянин договорился с администрацией и нам предоставили шесть номеров. Сотрудникам следственной группы оплатило апартаменты ведомство. Я снял три номера — два «полулюкса» и один «люкс» на два этажа выше.

Как только приехали в гостиницу, я попрощался с хмурым чекистом и сразу пошел к Сергею.

— Ну как съездили? — сразу спросил бывший опер, как только открыл дверь.

— Нормально, — усмехнулся я. — Пойдем, перекусим.

— Пойдем, — согласился он. — Только парочку парней с собою возьмем, на всякий случай.

— Как скажешь, — пожал плечами я.

В коридоре, на выходе из номера, я быстро осмотрелся. Пусто. Дождался, когда Сергей закроет дверь. Придвинулся и шепотом уточнил:

— Герман с ребятами и Джек на месте?

— Герман в Ленинграде, его ребята сюда едут. Завтра должны прибыть в Иркутск, — сообщил Сергей. — У меня есть контакт нашего парня, «афганца», он их встретит, и расселит. Как только дадим добро, командир прыгнет в самолет, и через несколько часов будет в городе. Джек сняли номера в каком-то санатории области. Сидят, ждут отмашки, когда московские чекисты и прокуроры отсюда уедут, чтобы подобрать остатки братвы Пахома. Санины и мои ребята окажут им поддержку.

— Отлично, — улыбнулся я. — Значит, маякни всем, пусть будут наготове. Завтра следственная бригада вместе с арестованными уезжает из области, а послезавтра могут начинать работать в Братске. Герман может напрямую общаться с первым секретарем. Он окажет твоему командиру и «Бастиону», всю возможную поддержку.

— Документы убедили? — хмыкнул бывший опер.

— Ещё бы, — я усмехнулся. — Такие бумаги любого убедят. Как там говорил Аль Капоне? Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

— Святая истина, — улыбнулся Сергей. — Я это ещё когда опером работал, понял.

— Ладно, — я дружески хлопнул начальника СБ по плечу. — Пошли, перекусим в ресторане. Я голодный как волк. Все эти переговоры с утра только аппетит разжигают.

Среди остатков братвы, кооператоров, работников правоохранительных органов царили шок и растерянность. Силовое задержание прочно укрепившегося в районе и городе, казавшегося неуязвимым Пахома, было подобно неожиданному удару молнию посреди ясного неба.

Последующие аресты руководителя ГУВД, начальника УГРО вогнали местную власть, кооператоров и деловых в ступор. ГУВД сотрясали обыски и допросы руководителей отделов, замов, дознавателей, оперов и всех сотрудников, замеченных в деловых или дружеских отношениях с местной братвой. Неизвестно откуда всплыли горы компромата на местных бандитов и милицейское начальство. Руководство милиции подозревало — это сделал кто-то из оперов. Только они имели доступ к материалам, знали наиболее вопиющие факты сокрытия серьезных преступлений, понимали, где нужно копать. Многие обоснованно подозревали внезапно уволившегося и выехавшего из города капитана Заварова, но доказательств и уверенности ни у кого не было. Полковника Евдокимова, начальника братского угро увезли в Иркутск. Оттуда самолетом этапировали в Москву. Руководителем ГУВД стал подполковник Артём Алексеевич Торский, работавший до этого начальником Иркутского УГРО — человек старой закалки, волевой, жесткий, но главное, не берущий никаких взяток и ненавидящий уголовников. Начальником УГРО он поставил Сергея Владимировича Борисенкова — своего ученика и воспитанника, несколько лет проработавшего опером на земле Иркутска. Для начала Торский провел консультации с начальниками отделов, посмотрел статистику раскрытия преступлений, задал вопросы по вскрывшимся фактам коррупции и сотрудничестве с братвой. Нагоняи и предупреждения о жесткой реакции на должностные преступления получили все. Затем волна раздачи «кнутов без пряников» пошла обратно, от начальников к подчиненным. Дошло до того, что патрульные боялись брать даже мелкие взятки у цыган и жуликов на вокзале, действуя строго по должностной инструкции. ППС и прочие службы начали сильно дрессировать на предмет знания нормативных акций, обращения с оружием и стрельбы, рукопашного боя. Более мягкое отношение было к операм и дознавателям, показывающим хорошие результаты.

Завод тоже лихорадило. Сначала Бориса Семеновича Ромова, директора БРАЗа посетил первый секретарь братского горкома. Разговор в кабинете начался на повышенных тонах. Затем багровый от злости директор, выпроводил удивленную секретаршу из приемной, забрал у неё ключи, буркнул, чтобы сходила в столовую пообедала, и ближайший час здесь не появлялась. Напоследок забрал у девушки ключ от помещения. Обалдевшая секретарша невольно вздрогнула от похожего на взрыв хлопка дверью и стояла оцепеневшая, пока громко щелкал закрываемый замок.

На следующий день к директору приехали москвичи, директор «Ники» Елизаров с начальником службы безопасности. Ромов, крепкий и властный мужчина, заслуженный металлург и рационализатор, награжденный орденом Трудового Красного Знамени, лично встретил их у бюро пропусков. Директор, известный своей суровой манерой общения улыбался и лебезил перед гостями так, что заводчане, видевшие это шоу, не могли поверить своим глазам.

На следующий день после отъезда москвичей, в кабинет директора были вызваны бухгалтер, машинистка, сотрудница отдела кадров, завхоз и буфетчица. Ромов велел им в течение месяца завершить дела и подать заявления об увольнении по собственному желанию. Если этого не сделают, их начнут давить милиция и прокуратура на предмет передачи конфиденциальных сведений: реквизитов московской фирмы, объемов продаж, отгрузок и информирования бандитов о приезде кооператоров. Начавшие было возражать и возмущаться сотрудники притихли. После трехминутных переговоров все вызванные на ковер работники завода дружно решили уволиться без скандала и общения с сотрудниками правоохранительных органов.

В тот же день в бухгалтерию из приемной поступил новый договор, в котором «Ника» обязалась в течение двух месяцев докупить двести сорок тонн алюминиевых чушек, в дополнение к уже имеющимся поставкам. После обеда к директору на прием пришли возмущенные дополнительной нагрузкой заместитель и начальник цеха. Возражения производственников были проигнорированы, а они в грубой форме отправлены работать и обеспечивать необходимые объемы.

Пока в Братске действовала следственная бригада и приданные им для силового прикрытия комитетчики, коммерсанты вздохнули с облегчением. Все поборы, претензии, попытки вымогательства исчезли, будто их и не было. Остатки братвы, не попавшие под раздачу, не высовывались, часть просто выехала из города и района в неизвестном направлении.

Когда чекисты, товарищи из инспекции по кадрам и прокурорские покинули город, события завертелись с новой силой. Выползшие из нор авторитеты и их пристяжь, собрались на большую сходку на базе отдыха, принадлежавшей лесообрабатывающему заводу. Прямо к избушкам на берегу залива Братского водохранилища, накрытому столу и авторитетам, приготовившимся обсуждать, как жить дальше, приехали гости. Пять машин остановились на поляне, из них вылезло два десятка крепких угрюмых парней. За расстегнутыми куртками на поясах у некоторых проглядывались рукояти пистолетов. Парочка оставшихся у машин, демонстративно положили руки на ремни АК-74-у, с развернутыми прикладами. После такого внушительного начала все мысли авторитетов о сопротивлении испарились. К насупившимся местным бандитам выдвинулся, высокий мужчина лет сорока пяти с породистым волевым лицом. Черное, явно пошитое на заказ пальто, ладно облегало крепкую фигуру с развернутыми плечами. Чуть позади высокого мужчины вразвалочку шел мамонтообразный качок весом далеко за сотню.

Мужчина в пальто обвел взглядом насупившихся и настороженных бандитов, сел за стул, угодливо подставленный качком.

— Чего надо? — угрюмо буркнул, злобно зыркнувший на гостей Калган.

— Приветствую, всех присутствующих уважаемых людей, — холодно улыбнулся мужчина. — Мое погоняло — Джек. В Москве я и мои люди известны как бригада «смоленских». Хочу предупредить: город и район теперь наш. Вы его просрали своим беспределом и отсутствием мозгов. Если есть несогласные, прошу не терять времени и сразу высказывать претензии.

Глава 9

— Ты знаешь, кто я? — поинтересовался пожилой худощавый мужчина в серой потертой куртке и кепочке, сдвинутой на лоб.

— Конечно, — улыбнулся Джек. — Хриплый, вор, пахан щипачей.

— Это хорошо, — старый вор искоса глянул на Джека, потом на автоматчиков. — Твоё погоняло мы услышали. Поясни теперь, кого представляешь, кто из людей за тебя может слово сказать?

— Японца Славу знаю, — усмехнулся главарь «смоленских», — Его бывшего пахана — Монгола, Резо. Абхаза тоже. С ним уже договорено, что я на район сажусь.

— Понял, — вор уважительно кивнул. — За Японца и Монгола слышал. Они в свое время по всей стране гремели. Абхаза видел на одном сходняке — авторитетный товарищ, нам простым бродягам не чета. Вопросов больше не имею.

Хриплый несколько секунд помолчал и веско прибавил:

— У меня вопросов нет. Пока. Но у Петрухи и Киселя могут появиться. Это они Пахома на район ставили.

— Появятся вопросы — отвечу, — усмехнулся Джек. — С тобой и твоими пацанами непоняток не будет?

— Не будет, — с достоинством подтвердил старый вор. — Если фуфло не толкаешь.

А ты, Князь, что скажешь? — Джек перевел взгляд, седовласого мужчину с тяжелой челюстью.

Опытный катала, вернувшийся в город, после отъезда комитетчиков и прокурорских, хмыкнул и ответил:

— А я пока, воздержусь. Станешь на район, будем разговаривать.

— Стану, — весело подтвердил Джек. — Уже, считайте, стал. С Петрухой и Киселем перетрут. Они сильно лажанулись, когда Пахома сюда поставили, он совсем берега потерял.

— Вот когда от людей подтверждение будет, тогда потолкуем, — дипломатично ответил содержатель городских катранов.

— Позицию понял, — кивнул Джек. — До следующего понедельника у тебя время есть. Можешь связаться со своими старшими и обкашлять тему. Не будет ответа в понедельник, извини, разговаривать будем по-другому. Твои катраны на моей земле работать перестанут.

Князь скривился, бросил быстрый взгляд на качка, «смоленских» сзади и буркнул:

— Посмотрим.

— А вы что скажете?

— Я как Князь, — спокойно ответил Балда. — Пока повременю немного, подожду, что люди скажут. Подтвердят, ты на район стал, буду отстегивать с каждой тачки, базара нет. Не подтвердят, воевать с твоими церберами не буду. Старый уже стал, надоело в крови пачкаться. Гаражи, инструменты свои продам, с города свалю.

— Принято, — кивнул Джек. — Тогда срок тебе, чтобы обозначиться, тоже до понедельника.

Пахан угонщиков кивнул.

— Что молодежь ответит? — Джек с интересом глянул на Вареного и Калгана. Первый был ближником Пахома, второй, правой рукой отдыхающего в московском СИЗО Литовца, в отсутствие главаря, оставшийся «на хозяйстве».

«Молодые» напряглись и быстро переглянулись. В силу возраста и отсутствия опыта, Калган и Вареный были резкими и дерзкими. Хотели заработать авторитет, и оба не отличались большим интеллектом.

— Короче, Джек или как там тебя, — нагло начал Вареный. — Тут непонятка выходит. Уж больно вы вовремя появились, когда мусора Литовца, Чибиса и Пахома подмели. И тут ты нарисовался из Москвы во всем белом. Рот раззеваешь на чужую поляну.

Вареный замолчал, воровато стрельнул глазками, на качка и парней, стоявших позади мужчины в черном пальто.

— И? — вопросительно поднял бровь главарь «смоленских». — Продолжай, я тебя внимательно слушаю. Предъявить что хочешь?

— Я могу за него ответить, — вмешался в разговор Калган. — То, что ты больно вовремя выскочил как чертик из табакерки. Вопрос возникает, может ты вообще «мусорской»?

— Я тебе чуть позже отвечу, — Джек недовольно поджал губы, глянул на Варёного. — У тебя тоже такой вопрос?

— Именно, — оскалился Варёный. — И не пугай своими торпедами, не надо, мы уже пуганные. Ничего ты нам не сделаешь, всех здесь не завалишь, последствия будут серьезными, тебя падаль мусорская в параше утопят.

— Понятно, — процедил мужчина в пальто и резко встал. — С вами разговора не получилось.

— И не получится, — ухмыльнулся Вареный, ободренный тем, что на него никто не кинулся. — Вали из Братска и района со своими мусоренышами, пока целый, а здесь мы сами разберемся без москвичей сопливых.

Ладонь Джека молниеносно метнулась к горлышку «Пшеничной». Движение было настолько стремительным, что никто не успел среагировать. Стеклянная бутылка с размаху обрушилась на шишковатую башку Вареного и с печальным звоном разлетелась, брызнув стеклом. Бандит грохнулся на стол, и медленно сполз, вниз цепляясь ладонями за скатерть. Отчаянно зазвенели падающие фужеры и бутылки, разлетелись осколками падающие на поляну тарелки.

— Мля, — ошарашено пробормотал Калган, наблюдая за лежащим среди груды разбитой посуды приятелем.

Через мгновение он получил ребром ладони по горлу, захрипел, схватился за глотку и тяжело повалился на землю.

Джек пружинисто перескочил стол, оттолкнувшись полуботинком от деревянной поверхности, заставив Князя и Балду испуганно отшатнуться вместе со стульями, а Хмурого резво отпрыгнуть в сторону. Оказался рядом с хрипящим Калганом, добил его мощным ударом каблука в голову.

Затем быстро глянул на медленно поднимающегося и держащегося за окровавленную голову Вареного, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, нога взметнулась вверх и по дуге обрушилась в челюсть подручного Пахома. Глухой стук удара и Вареный полетел лицом вниз, прямо в пожухлую осеннюю траву.

Молниеносная, отточенная вертушка вызвала восхищенный ропот у «смоленских», Балда изумленно выдохнул, Хриплый выругался.

Трое бойцов, сопровождавших авторитетов, и устроившихся на другом конце поляны, напряглись, вскочили со стульев, но застыли дулами автоматов.

— Чего дергаетесь шестерки? — Джек с усмешкой глянул на охранников. — Тоже поучаствовать хотите? Так я не против. Можете попробовать меня побить втроем одного. Если получится, никто вас не тронет, можете спокойно уезжать. Слово даю.

— Отвечаешь? — неуверенно спросил самый здоровенный, лысый и бугрящийся мышцами громила.

— Отвечаю, — кивнул Джек, снимая пальто и бросая его бойцу сзади. — Только одно условие. Все стволы и холодняк перед боем ребятам сдадите. Я буду драться голыми руками — вы тоже. Всё по-чесноку. А Макс вас обыщет, чтобы подлянки не было. Добазарились?

— Добазарились, — хмыкнул здоровяк. — Черт с вами, шмонайте, раз ты так хочешь в голову получить.

Троицу быстро обыскали, забрали старенький «макаров», «наган» и три ножа.

— Чисты, — заявил Макс, отступая.

Первым к Джеку зашагал здоровяк, поднимая руки в боксерскую стойку, Двое остальных бойцов переглянулись и двинулись следом за бритым.

Главарь «смоленских» дожидаться, пока они до него дойдут, не стал. Резко прыгнул вперед. Выдвинутый вперед большой палец влетел в глазницу амбалу, тот взвыл, схватился за лицо, получил короткий сильный удар между ног, взвизгнул, и, скрючившись в три погибели, шлепнулся на траву.

Второго Джек хлестанул вытянутыми вторыми фалангами пальцев по сонной артерии. Бандита шатнуло в сторону, глаза начали закатываться, чтобы не рухнуть, он отшагнул в сторону, оперся ладонями о деревянную стену домика, приходя в себя. Оскалившись, третий прыгнул на главаря «смоленских» выбросив вперед здоровенные лапищи в отчаянной попытке ухватить воротник рубашки, подмять и завалить. Сразу получил ребром стопы точно в солнечное сплетение, отлетел на пару метров, и остался лежать с выпученными глазами, схватившись за живот и пытаясь выдохнуть.

Джек хладнокровно влепил ребром ладони по затылку бойца, опирающегося на стену. Тот влетел головой в бревна, всхлипнул и тихо сполз вниз.

— Не… не честно по зенкам и шарам бить, — у третьего наконец получилось вдохнуть и выжать несколько слов. — Не по-пацански это.

— А нападать на одного втроем по-пацански? — насмешливо осведомился главарь «смоленских».

Третий стиснул зубы и промолчал.

— Теперь отвечаю по предъяве. Первое, к мусорам, прессу вашего Пахома и других беспредельщиков я и мои пацаны никакого отношения не имеем, — сообщил авторитет. — Мне рассказали о творящемся здесь беспределе, предложили взять район под себя. Я согласился. А что там у вас в местных терках происходило, и как так совпало, не в курсе. Мне вообще ваши сложности глубоко по барабану. Работаете? Работайте себе дальше, если под меня пойдете, но простых людей по беспределу не ломать, последнее не отнимать, не дам. Никого просто так не калечить, узнаю, кто-то девчонку изнасиловал, руки и ноги поломаю. Стариков не обижать, влюбленные парочки не трогать. За порядком буду внимательно следить. Услышу, что у пенсионерки последние гроши забрали или фронтовика обворовали, лично гланды вырву.Мне, главное, тишина и спокойствие на районе и в городе. Чтобы порядок был, люди трудились, работали, детей растили. Если какой-то фраер сам решил в картишки деньги спустить, в наперстки бабки проиграть, или за карманами не смотрит — базара нет, лохов надо наказывать. Хорошее бабло куется в тишине, нам лишние проблемы с ментами не нужны. Вопросы есть?

— Нет вопросов, — хмуро буркнул Хриплый. — Понятно всё.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Джек. — Тогда аривидерчи, братва.

Главарь «смоленских» развернулся и направился к автомобилям. Качок ухмыльнулся, весело подмигнул местным авторитетам, кинул своим, начавшим рассаживаться по машинам.

Автомобили развернулись, с хрустом давя разбитую посуду и разломанный стол. Вся процессия машин «смоленских» двинулась прочь, прощально стрельнув песком из-под колес на ошеломленных и растерянных братских бандитов.

На следующий день их ожидало новое известие. Три крупных кооператива, открытых на алюминиевом, отопительном и лесозаготовительном заводах, родственниками руководителей отказались платить братве, мотивируя тем, что на днях заключили контракт с охранной фирмой «Бастион». Посланцы вышли на директора, высокого рослого блондина Германа, налаживавшего работу своей структуры. Разговор закончился тем, что троих братков, без церемоний выкинули за пределы охраняемой территории. Попытка подкараулить и искалечить директора палками и кастетами окончилась плохо. Восемь молодчиков с разбитыми рожами были вынуждены спасаться бегством, бросив автомобили и оставив на месте три нокаутированных тушки. Когда братва вернулась на место побоища, тачки напоминали искореженные куски железа. На следующий день всех бандитов, участвовавших в драке, арестовала милиция. Оказывается, из окна большого частного дома, арендованного директором «Бастиона», велась съемка нападения не видеокамеру. Как пояснил сотрудник запечатлевший атаку братвы на охранников, они по приказу директора, всегда возят камеру с собой, для фиксации провокаций и нештатных ситуаций, так проще общаться с органами. Когда он заметил подозрительных людей и машины, сразу начал снимать на всякий случай и не ошибся. Правда, по какой-то странной причине, момент, когда автомобили братвы превращали в хлам, в объектив не попал. Как объяснил тот же сотрудник, когда нападение отбили, опасность миновала, и он снимать перестал. Дальше запускал всех своих на участок, помогал загонять машины директора и «Бастиона», и за автомобилями бандитов не следил.

После фиаско братва попритихла. Вареный попытался выйти на контакт с первым секретарем, чтобы осторожно пробить обстановку и понять, что происходит. Первый секретарь общаться с бандитами не пожелал. Робкое прощупывание новых «бугров с погонами» вызвало шквал обысков, облав и посадки самых инициативных в «обезьянники» под разными предлогами. Бандитам популярно объяснили: больше в городе и районе они банковать не будут. Князь и Балда, по поручению «общества» переговорили с Джеком о компании «Бастион» и его директоре, получили категорический ответ: к ним не лезть, ребята под комитетчиками и очень крутыми погонами…

Уголовники, не желающие работать с Джеком, начали покидать район. Часть приняла правила и перешла под «смоленских». Оставшиеся сидели тише воды, ниже травы…

В Иркутске меня, Сергея, Дениса и ребят встретили прямо в аэропорту. После бурных приветствий, Ашот с друзьями, прибывшие раньше, повезли нас устраиваться в гостиницу «Интурист». В разгар перестройки, отель для иностранцев, куда простым людям было сложно попасть, стал вполне доступным кооператорам или людям с толстым кошельком. Во всяком случае, поселили нас в хороших номерах без каких-либо проблем. Обсуждать свои вопросы в номерах или ресторане «Интуриста» мы всё же не стали. В местах, где до недавнего времени, а возможно и сейчас работает КГБ, это было дуростью. Выехали перекусить в кафе недалеко от Центрального рынка. Его держали земляки Ашота и старые знакомые деда. Они закрыли заведение на «переучет» и организовали для нашей компании, отдельное пространство за ширмой, не просматриваемое снаружи. Барсамян клятвенно заверил: люди надежные, проверенные, с дедом дружат, место спокойное, никаких проблем не предвидится.

Официанты быстро организовали мясную нарезку, бутерброды, поставили графин с апельсиновым соком, минеральную воду, и бесшумно удалились из зала, чтобы не мешать разговаривать.

— Так ребята, подведем итоги. С Братском все получилось, отлично, — я обвел взглядом рассевшихся рядом товарищей. — Алюминиевый завод наш. Пахома и его бандитов убрали, выйдут они не скоро. Сейчас в городе и районе закрепляется Герман, с частью своих ребят. Он будет работать с властью и людьми, становиться среди местных своим. В конце поездки, когда будем на подъезде к Хабаровску или в городе, он к нам присоединится. Часть его бойцов уже туда едет. С криминалитетом работают «смоленские». Их задача навести порядок, сделать жизнь людей безопасной, взять под контроль всех отвязанных, чтобы в будущем у нас никаких проблем не возникало. С первым секретарем и директором БРАЗа мы тоже переговорили. Они признали свои ошибки, будут помогать, чем могут. Теперь нам осталось разобраться с Серым, Саввой, попробовать договориться с местным коммерсантом, Вовой Тарановым, и взять все точки золотодобычи Аслана под себя. Это задача сейчас самая важная. Для наших планов нам нужны большие суммы в валюте, а постоянный её приток, по моей задумке, обеспечит золото. Теперь я хочу послушать, Ашота. Как там дела у Аслана? Живой ещё?

— Живой, да, — сообщил Ашот. — Плох, но ещё держится. Сказал, нас дождется, чтобы власть передать. Сам ходить уже не может, на коляске возят, но пока разговаривает, с трудом, правда, и людей своих контролирует. Не так жестко как раньше, но его слышат и слушаются. Братва Саввы и Серого уже вокруг шныряет, смотрит, как дела. Со старателями аккуратно разговоры заводят, чтобы после смерти Аслана к ним перешли, обещают, всё нормально будет. Пугают, те, кто откажется, в тайге сгинут. У людей веры к ним мало, но слушают, куда деваться. Просил передать, чтобы мы были готовы ко всему. Савва, Серый и Вова Таранов считают все месторождения и старателей Аслана своими, уже посчитали и поделили будущую прибыль. Так просто они не уступят. Прольется кровь, да.

— Это понятно, — задумчиво протянул я, и повернулся к Денису и Сергею. — Машины с ребятами выехали? Надеюсь, не пустые?

— Не пустые, — лаконично подтвердил Денис. — Всё необходимое в тайниках. Лично проверял. Ещё и Герман со своими ребятами тоже пустыми не будут. Там такие спецы имеются, похлеще меня. Один Воха половины нашей команды стоит. Я уже о командире не говорю, он вообще уникальный спец.

— Аслан деду предлагает собрать людей на одном из приисков, — добавил Ашот. — Там в тайге, небольшой поселок выстроили, несколько домиков срубили, чтобы людям работать было комфортнее, и поляна рядом имеется просторная. Предлагается на ней собрать старателей к нашему приезду. Аслан скажет, хочет сделать важное объявление. Вот тут мы и появимся, он тебя представит, заявит, ты и твои ребята его дела принимаете. Но надо к этой встрече хорошо подготовиться, да.

— Думаешь, будут провокации? — прищурился я.

— Обязательно будут, — убежденно ответил Барсамян.

Глава 10

Пока мы решали дела с местными, в Иркутск, доехали наши группы бойцов на машинах. И сразу же выехали в Хабаровск с Сергеем во главе.

Через сутки туда вылетели мы. По предварительной договоренности в аэропорту нас встретили друзья Левона Суреновича, и сразу повезли за город в совхоз «Светлый путь», где на берегу Амура была обустроена небольшая база отдыха для работников и гостей. Хлебосольный директор совхоза, знавший Барсамяна-старшего много лет, лично приехал проведать внука старого друга и обустроить гостей. Закончилось это все грандиозным застольем с кавказским размахом. От разнообразных блюд, шашлыков, закусок, вина ломился стол, и на следующий день Я, Саня, Ашот, Вова, Денис, Олег передвигались со скоростью и грацией беременных буренок, предпочитая отлеживаться, смотреть телевизор, лениво почитывать журналы и книги из библиотеки, и ведрами пить воду, чтобы освежить пересохшие горла.

Ночью спали как убитые, утром встречали прибывших Сергея и ребят, а поздно вечером, — завершивших дела в Братске Германа, с Вохой, Тохой и остальными «афганцами».

Директор совхоза, кругленький и улыбчивый Ваган Аветисян, узнав о количестве будущих гостей, даже побледнел, прикидывая, как расселить и прокормить шоблу в два с половиной десятка здоровых крепких мужиков.

Отозвал меня и Ашота, извинился и сообщил, придется женщин из совхозной столовой привлекать на постоянной основе, продукты на базу дополнительные завозить, это займет определенное время.

Мы с Барсамяном намек поняли, переглянулись, одновременно улыбнулись, и я торжественно вручил директору пять сотенных бумажек. Аветисян сначала начал отнекиваться, мол, не могу взять, и я запихнул деньги ему в ладонь насильно. Сказал, это на продукты и премии поварихам, чтобы не ворчали. Пообещал, через день-другой мы отсюда уедем. Директор повеселел, и побежал договариваться с работницами кухни.

К приезду ребят все было организовано на высшем уровне. Большие холодильники забиты мясом, колбасами и замороженными закусками. На кухне базы отдыха появились две полные женщины за сорок и одна молоденькая девушка. Мария и Люда работали поварихами и подавальщицами в совхозной столовой, а девушка, синеглазая с толстой русой косой, Наташа, была дочкой Марии, с детства приученной готовить разные вкусности. Она с удовольствием согласилась подзаработать и помочь матери.

Пока наши парни ели, пили, отсыпались и отдыхали с дороги, Ашот, с разрешения директора оккупировал административный домик и не слезал с телефона, совершая звонки нужным людям. К нему на несколько минут забежал Саня, связаться со своими бойцами.

Вечером, во время ужина, довольный Барсамян сообщил:

— Завтра рано утром сюда дядя Степан приедет. Расскажет, что сейчас происходит, потом на прииск поедем, там на два часа собрание назначено.

В семь утра старенький скрипящий «виллис», поднимая клубы пыли, вскарабкался на невысокий склон перед нашими домиками и остановился. Иван и Артём, несшие дежурство, заметили диковинную машину издалека и сразу проинформировали всех остальных.

— Ни черта себе, — восхищенно выдохнул Сергей. — Это же «виллис МБ», американец. Их по ленд-лизу завозили. Сто процентов с войны пашет. Неужели такие ещё ездят?

— Ещё как ездят, — усмехнулся невысокий пожилой мужчина, до скул заросший черной с нитями серебряной седины, бородой. — Неубиваемая машинка. Если руки не из задницы выросли.

Он неторопливо спрыгнул на землю, захлопнул дверь, двинулся к расплывшемуся в улыбке Ашоту.

— Ну здравствуй, племянничек!

— Дядя Степан, — Барсамян пылко бросился в распахнутые объятья. — Четыре года вас не видел, с восемьдесят пятого!

Пока родственнички обнимались, хлопали друг друга по плечам, я с ребятами скромно стоял в сторонке.

Наконец, сияющий как новогодняя елка, Ашот подвел родственника к нам.

— Знакомьтесь, это дядя Степан. Его отец и мой дед — двоюродные братья.

— Очень приятно, — я первым пожал руку гостю. Здоровенная, похожая на ковш лопаты ладонь, казалось, состояла из одних ороговевших мозолей. В руке дядюшки чувствовалась недюжинная сила, но мою ладонь пожали аккуратно.

— Это Михаил Елизаров, он будет вместо Аслана, дед тебе должен был рассказать, — торопливо зачастил Барсамян-младший.

Я чуть усмехнулся. Обычно самоуверенный, дерзкий и как пуля резкий товарищ, общался со старшим родственником подчеркнуто уважительно, даже немного волновался. Всё-таки некоторые традиции в кавказских семьях стоило перенять и нам, например, подчеркнутое уважение к своим старшим. Ты можешь быть миллионером, большим человеком, но перед пожилым родственником, седым учителем или стариком, по-прежнему, глупый мальчишка, обязанный внимательно слушать и высказывать свое почтение. Иначе люди не поймут.

— Я уже понял, — усмехнулся Джаланян. — Так вот ты какой, Михаил Елизаров.

— Да я такой, единственный и неповторимый, — шутливо ответил я. — А что? Не соответствую?

— Наоборот, — сообщил Степан, внимательно рассматривая меня с ног до головы. — Я тебя таким и представлял.

— Вот это, Саня, рядом с ним Олег, слева Сергей, Денис и Вова, — представил друзей Ашот. — А это дядя Степан.

— Чего стоим? — вмешался я, когда все перездоровались. — Пойдемте в нашу столовку, перекусим, там и переговорим обо всем.

— Пойдемте, — согласился Джаланян. — Только спиртного не пейте и желудки сильно не набивайте. Сегодня предстоит трудный день.

— Знаю, — вздохнул я. — Ашот уже говорил.

Когда мы уже рассаживались за столами, в столовую колобком закатился взволнованный Ваган Аветисян.

— Ай, какие люди, Степан-джан приехал, — запричитал он. После непродолжительных объятий и вопросов о родственниках директор совхоза удалился, напоследок сурово бросив улыбающимся поварихам.

— Смотрите, чтобы все хорошо было — очень уважаемых людей кормите.

За большим столом в углу, образованным из нескольких сдвинутых, и сразу заботливо накрытым Марией белой скатертью, уселись я с Ашотом, Саня, Олег, Сергей, Денис, Вова, Герман с Вохой и Тохой. Ленинградцы и наши бойцы разместились в противоположном конце зала, метрах в двадцати от нашей компании.

Минут десять Ашот и Степан переговаривались о своем, а проворные руки поварих расставляли бутылки с газированной водой, бутерброды и закуски.

Когда женщины обслужили столик нашей охраны и удалились на кухню, Сергей, проводив их взглядом, уточнил:

— Надо в два часа быть на месте?

Степан кивнул.

— Через сколько времени мы туда доедем?

— Часа два, примерно, — сообщил Джаланян. — Только учитывай, Савва уже готовится впрячься. Он и Серый своих бойцов расставили, людей Таранова подключили. Всё дороги к поселку под контролем — везде человека три-четыре стоят. Чтобы внимания не привлекать, шифруются по-разному. Где машины остановили, типа авария, где пикник устроили, где мясом торгуют.

— А чего так? — удивленно поднял бровь я. — Опасаются, что Аслан подмогу позовет?

— Не исключают такого варианта, — вздохнул дядя Ашота. — Аслан, в принципе, один на льдине, его отец со своим тейпом вдрызг разругался, когда замуж русскую взял. Но человек уважаемый, авторитетный и друзей у него много. Поэтому Савва, Серый и Таранов подозревают, кто-то может за него впрячься. Тем более, что денег у Аслана хватит, чтобы серьезную бригаду подписать. Если человек или парочка просочиться попробуют, остановят, с большой группой воевать не будут, но сразу полетят в Теремок к паханам докладывать.

— Теремок, это что? — уточнил Саня.

— Поселок такой среди тайги, ещё Вася Серый отгрохал, когда паханом был. Городок целый, десяток домов построил, бревенчатой стеной огородил. Крепость в былые времена напоминает. Когда Савва Васю сменил, тоже туда со своей пристяжью переселился. Хоромы дубовые, дома просторные двухэтажные, настоящие дворцы. Бичей окрестных повылавливали. Они там вместо рабов, живут в бараках, пашут за миску поганой жрачки, — хмуро пояснил Степан. — Иногда между ними гладиаторские бои для прикола устраивают. До смерти. Выживший большой кусок мяса получает. По рассказам периодически девок туда тащат, нетяжелого поведения. Сивый, который в бега подался, рассказывал, изредка привозят совсем юных. Бьют, мучают, если отказываются фантазии братвы удовлетворять. При этом не всегда девки продажные, могут загулявшую по глухим местам прихватить. Одну такую до смерти забили, потому что сопротивляться начала. Она так кричала, что у Сивого чуть крыша не поехала. А девчонку ту, по его словам, в болоте утопили, чтобы следов не осталось. Совсем от шальных денег и золота крыша поехала. Сивый тогда и рванул оттуда, уж насколько он матерым был, но с понятиями, от такого и ему не по себе стало. Я беглецу спрятаться помог в отдаленной заимке, а потом и тихонько на дорогу вывел, оттого все это и знаю.

— Слушай, я понимаю, ты родственник Ашота, — прищурился Саня. — Но ты нам без тормозов по ушам не ездишь? Серый был вором, а Савва сейчас вор. То, что ты описываешь, беспределом называется, за подобное на пику сразу без базара ставят. Свои на клочья порвут, отпарафинят по самые гланды. Это ещё в лучшем случае.

— Ты что, Саня, офонарел такое говорить, да? — возмущенно вскинулся Ашот. — Дядя Степан не врет!

Джаланян поднял ладонь и Барсамян-старший обиженно замолчал, недовольно нахмурившись.

— Я сам за себя отвечу, Ашот, — тихо, но твердо заявил Степан. Глянул на Саню и процедил, отчетливо выговаривая каждое слово:

— Серый сам на кокаине сидел и Савву на него подсадил, ещё когда в паханах ходил. Говорил уже и ещё раз повторю: у них давно мозги потекли от шальных денег, безнаказанности, королями себя чувствовали. А тут ещё и кокаин. Я не знаю, парень, отчего ты решил, что все воры живут по закону. Нет, не все. Тут зон хватает разных, каторжан тоже, многие далеко не уезжают и по поселкам расселяются. Поверь человеку, который с зэка и блатными уже треть века общается. Среди них разные есть, и закон чтущие, и твари беспредельные, и петухи позорные, и ссученные на ментов работающие. В Хабаровске Тимоха сидит, а в Магадане — Нил. Авторитетные воры. Слыхал о таких?

Саня кивнул.

— Они с Серым дружили, сейчас нормально общаются и Савву сюда посадили, когда Вася авторитет после сходки в Магадане подрастерял. В Теремок приезжают, им баньку топят, девок подкладывают, лавэ на общак щедро отсыпают. Наезжать на Серого и Савву они точно не будут. Но и впрягаться по полной перед обществом за серьезные косяки не станут.

— Слушай, Степан, у меня другой вопрос возник, — вмешался в разговор Сергей. — Эти ублюдки беспределят, даже по вашим понятиям. Людей похищают в рабство, работать за помойную еду заставляют, девок насилуют, убивают. Так ведь получается?

— Так, — настороженно кивнул Джаланян.

— Так почему вы здоровые мужики ничего не делаете, чтобы это прекратить? Хорошо, в милицию обращаться вам не по понятиям, каждый второй старатель сидел, каждый третий вышел из местной зоны или связан с арестантами. Да и сами золотишко в темную добываете, светиться не хотите, понимаю. Но хоть что-то делать могли? Например, ворам сообщить, какая херня здесь происходит, чтобы они Савве по ушам дали. А девчонки? У них же родители есть, родственники? И все молчат, даже заявления не пишут? Странно всё это.

— Ничего странного, — усмехнулся Степан, прищурился, глянул остро на Сергея, и неожиданно спросил, как кнутом ударил:

— Мент?

— Бывший, — хмуро ответил начальник СБ. — Опером на земле работал.

— Оно и видно, — хмыкнул Джаланян. — Ментовская масть теперь на тебе всегда, как клеймо.

— Ближе к делу, — мрачно попросил Сергей.

— Тут всё просто. За воров я уже всё твоему другу рассказал. Нил и Тимоха Савву прикроют, пока к самим предъявы не пойдут. Своих старателей они в кулаке держат, пару борзых в тайге где-то прикопали, теперь никто и не пикнет. Местных, которые с золотодобычей не связаны, не трогают, они им и даром не нужны. Что касается бичей, они бичи и есть. Сами по себе, скитаются по Дальнему востоку, Сибири. Нигде не прописаны, никому и даром не упали. Их вроде не существует. За таких людей никто тельняшки рвать не будет. Если бы девок с окрестных поселков трогали, мог бы замес реальный быть, люди здесь серьезные, с биографией, стволы у многих охотничьи, и кое-что посерьезнее ещё с гражданской припрятано. Профур дубасят, которые за бабки своим телом торгуют? Тоже не причина для серьезной разборки, сами знали, на что шли. Девок обычных, ту же убитую, с других мест привезли, дальних поселков, они здесь не жили. Вся братва Саввы, кто в этом участвовал, помелом не машет, молчат как партизаны. Никто из местных толком не знает, что в Теремке происходит. У Сивого крыша от увиденного поплыла, я ему свалить помог, потому и он на эмоциях поделился. И последнее, насчет заявлений в ментовку. Ты правильно все понял, насчет людей и их биографий. Для них это западло. Но если бы и нашлись желающие заявы накатать. Кому их писать? Здесь мусора и власти, так или иначе баблишко с золотодобычи имеют, все прикормлены, при деле. И Асланом, и Саввой. Лишний шухер никому не нужен. Рубить сук, на котором сидит, никто не будет. Дальше цепочка идет в большие города, много серьезных людей, которые сами бабки с золотишка получают. Лично некоторых знаю, Аслан знакомил. Они вмешиваться в наши разборки не станут, и тишину обеспечат, если бабло будут, как прежде, получать. Об этом я уже с кое-кем провел переговоры. Сказали, ваши проблемы. Кто останется хозяином, с тем работать продолжим. Я ответил на твой вопрос, опер?

— Ответил, — кивнул мрачный как туча Сергей.

— У Саввы, сколько людей? — спросил Герман.

— Десятка полтора с ним в Теремке живет, — охотно ответил дядя Ашота. — Это его ближние. На подхвате ещё десятка два, примерно, в ближайших деревнях. У местных баб, под крылышками пригрелись. Всё вроде. Если с Саввой, Серым и их окружением разобраться, они не полезут — тупые быки, заточенные на простые команды.

— Теремок этот далеко находится? — вкрадчиво поинтересовался Лайтнер.

— В тайге, — буркнул Степан, — Могу провести тропами так, что никто не заметит. Вам зачем?

— Да так, — Герман прищурился и глянул на меня. — Есть одна идейка. Сперва я её с Мишей и товарищами обсужу.

— Обсуди, обсуди, — кивнул Степан. — Не возражаю. Если этих уродов валить надумаете, люди только рады будут. Савва и Серый у всех в глотке сидят, и наших, и тех, кто под ними ходят.

— Оружие у них какое имеется? — с каменным лицом спросил Герман.

— Да всякое, — охотно ответил Джаланян. — Обрезов несколько, с десяток охотничьих ружей, в основном двухстволок, «ТТ», «макаров», даже «парабеллум» имеется. Ещё автоматы есть, старый «калаш» 7,62 и шмайсер. Гранату немецкую видел, такую с длинной деревянной рукоятью, ещё со времен Великой Отечественной — Сивый ею хвастался. Ну и холодняка, как полагается, навалом, даже сабли есть. Может ещё что-то по мелочи быть, я не в курсе.

— Понятно, — хмыкнул Герман. Переглянулся с Денисом, Вохой и Тохой и снова повернулся к Степану.

— Они с оружием постоянно разгуливают?

— Нет, — качнул головой золотоискатель. — Пистолеты, да, при себе носят. Савва, Серый и Викинг всегда заряженные. Винтовки охотничьи в машины берут, могут шмайсер или калаш с собой прихватить, для устрашения, но это редко бывает. Обычно всё в доме у Саввы лежит в специальном схроне или в избушке, рядом с воротами, где охрана тусуется.

Разговор прервал длинный протяжный гудок автомобильного клаксона. Лайтнер, Воха, Тоха напряглись и непроизвольно сунули руки под свитера и гольфы, к поясам. Серега медленно полез в карман, Денис кошачьим движением бросил ладонь под мышку, к сумке-кобуре с «ПМ», нацепленной сразу, по приезду на базу отдыха.

Саня подскочил к окну, выглянул, дал отмашку насупившимся охранникам, окружившим вылетевшую на поляну и резко остановившуюся «девятку», из которой, поднимая руки пустыми ладонями вверх и сверкая обаятельной улыбкой, медленно выбирался высокий крепкий парень. — Это Артур приехал. Миш, помнишь, я тебе о нем рассказывал?

— Которого ты сюда посылал, пробить обстановку? — уточнил я, увидел кивок и подтвердил:

— Помню.

Глава 11

БМВ мчалось по дороге за видневшимся вдали «виллисом». Следом за иномаркой двигались «девятка» и «шестерка» с бойцами «Ники». Сзади, держа дистанцию, примерно, километр, двигалась «нива», «восьмерка» и ещё одна «шестерка» с Германом и его парнями. Сергей, сидевший в «девятке», держал с ними связь по рации.

Мимо мелькали клены, огромные дубы, сосны, ели, пихты, раскинувшие во все стороны мохнатые ветви.

— Как тут отлично дышится, — восторгался Саня, вдыхая полной грудью воздух из открытого окна. — Даже здесь на дороге чувствуется, от запаха опьянеть можно. Душа поет. Никакой грязи и выхлопов бензина.

— Это потому, что машины здесь не часто ездят, — наставительно произнес Олег, сидящий у окна с другой стороны, сразу за мной. — Дорогу недавно проложили к двум деревням на отшибе. Колхозный транспорт иногда катается, местные, у них автомобилей раз-два и обчелся. Степан все подробно рассказывал, чем ты слушал?

— Ничем, — буркнул чуть покрасневший Саня. — Мы с Серегой в это время с Артуром общались. Долго ещё ехать? у меня уже мозоли на заднице и спина затекла.

— Вроде доберемся скоро, — пожал плечами десантник. — Чуть дальше будет поворот на лестную дорогу, а там тропами, часок потрясемся и к поселку выедем, где собрание старателей назначено. Только у поворота люди Серого и Таранова сидят. Человека четыре, но сложности возникнуть могут.

— Серега сказал, стволы светить только в крайнем случае, — недовольно скривился Устинов. — Махаться с ними руками и ногами как пионеры, или финкой размахивать? Дурость же.

— Не дурость, а трезвый расчет, — вступил в разговор я. — Сам подумай, если стволы сейчас засветим, Савва и Серый всё огнестрельное, что у них есть, из своего логова выгребут, чтобы с нами разобраться и людей нагонят побольше. И обратный пример, если у нас стволов никто не видел, могут решить, что пары пистолетов и шмайсера вполне хватит, чтобы пристрелить парочку особо непонятливых, на остальных жути нагнать и разогнать. Пусть нас лучше недооценивают, чем относятся со всей серьезностью и готовятся драться не на жизнь, а на смерть. Логично?

— Логично, — вздохнул Саня. — Просто мы уже солидные люди с капиталами, предприятия свои, банк открыли. А махаться придется как шпана дворовая. Как-то это всё неправильно получается.

— Тебя сюда никто насильно не тащил, — рассудительно заметил Олег. — Мог в Москве оставаться, мы бы сами тут управились.

— Вот ещё! — возмутился Устинов. — Я там буду сидеть, кайфовать, а вы тут разбираться с ворами? Не пойдет. Я же не крыса. Мы сколько за эти годы вместе прошли, в каких переплетах побывали и в такой момент я вас брошу? Думай котелком, что базаришь, Олежка.

— Тогда Саня, не буянь, а делай, что решили, — добродушно посоветовал десантник.

— «Виллис» остановился, Степан нам машет, — невозмутимо сообщил сидящий за рулем, Иван.

— Притормози, узнаем, чего хочет, — разрешил я.

Сзади притормозили «девятка» и «шестерка». Из первой машины выпрыгнул Сергей и пошел к нам, за ним, чуть позади, двигался Денис. С другой стороны к «БМВ», оставив «виллис» на обочине, неторопливо шагал Степан.

Я с Саней, десантником, Ашотом, сидевшим спереди, рядом с водителем, вылезли из машины и ждали, пока все не соберутся.

— Через километра три, поворот. Там точно человека четыре быков Серого стоят. Они уже знают, что я из прииска выехал. Действуем, как договорились? Я первый, они меня винтят, вы подъезжаете их кладете, — сразу выдал подошедший Степан.

— У них точно, кроме холодняка ничего не будет? — уточнил начальник СБ.

— Да кто его знает? — пожал плечами Джаланян. — Не должно. Пистолеты у них наперечет, только у Серого, Саввы, Викинга, может ещё у кого из окружения, точно сказать не могу. От меня серьезной опасности не ждут. Вот холодняк сто процентов будет. Без ножа почти никто не ходит. Я — тоже. Тут зоны, с разными режимами, некоторые арестанты себе выкидухи и финки делают. Урки, которые здесь остались, ими приторговывают, с наборными рукоятками, разукрашенными по всякому, с секретами разными, на любой вкус. Может у этих ещё обрез в машине лежать будет. Более серьезные стволы, так думаю, им никто не доверит — обычные шестерки. Да и меня за бойца не считают. Понимают, против четверых не сдюжу.

— Есть мысль, — вмешался Денис. — Давай-ка, я к Степану в машину пересяду. Вдвоем поедем. Если их там четверо, я их гасить начну, и вы сразу подскакивайте. Достать обрез, если он есть, не дам. Когда по карманам за холодняком полезут, стоять и ждать, пока достанут, тоже не буду.

— Справишься? — испытывающе глянул Сергей.

— Серый, ты же меня и мои возможности давно знаешь, — усмехнулся Денис. — Сам как думаешь? Уверен, в этой таежной глухомани Брюсов Ли нет. Сопротивления они не ожидают, изображать испуг могу, фактор неожиданности никто не отменял.

— Драться они умеют, но не шибко, — авторитетно подтвердил Джаланян. — Машут руками направо и налево, как у нас в клубе на танцах. Дурь имеется, разумения нет. Если что, я подсоблю. Одного точно всандалю так, что мало не покажется, а там, как получится. В стороне стоять не буду.

— Справишься, — вынес вердикт начальник СБ. Денис ничего не ответил, только улыбнулся.

— Хорошо, так и сделаем. Ты едешь со Степаном, мы выжидаем минуту и выдвигаемся следом. Веревка в «виллисе» есть?

— Постоянно с собой моток вожу, — улыбнулся дядя Ашота. — Незаменимая вещь. Машину из ямы вытащить или самому на буксир взять. Мало ли что может здесь случиться.

— Отлично, — кивнул Сергей. — Тогда возьми в «девятке» мешки, если что на рожи этим придуркам натянешь, чтобы многого не увидели, и отправляйся. Мы минуту отсчитаем и следом двинем.

— Мешки у меня в «виллисе» тоже есть, — весело сообщил Степан. — Я их на всякий случай прихватил. Вдруг тормознут эти уроды, скажу, за продуктами ездил, чтобы в поселок привезти. А что пустые, не моя вина, раскупили уже.

— Интересный вы человек, Степан, всё до мелочей продумали, — усмехнулся Сергей. — Всё у вас есть. Тогда не будем терять времени, езжайте…

«Виллис» со Степаном, и сидящим рядом Денисом скрылся за горизонтом. Сергей отсчитал минуту и скомандовал.

— Всё, по машинам.

На подъезде к повороту, услышали приглушенные крики, ещё через секунду заметили четыре тела, распростертых возле белой, начинающей ржаветь, «копейки». Когда подъехали, Денис деловито связывал за спиной запястья, перевернутого на спину бугая, Степан, кряхтя, помогал.

Увидел нас, выпрямился, оставив нашего «афганца» возиться с нокаутированным бандитом, и восхищенно выдохнул:

— У вас все такие? За считанные секунды троих быков наглухо уложил, каждый удар — нокаут. Я так засмотрелся, что чуть своего не упустил. Всё видел, но это…

— Теперь видите, — улыбнулся Сергей, уже выскочивший из «девятки». Связанных с мешками на головах и кляпами в зубах бандитов уложили в багажник и на заднее сиденье «копейки». Денис прыгнул за руль, откатил машину с обочины, дальше в лес, пока она не скрылась за зеленым ковром тайги.

Я, Сергей, Саня, Олег и Ашот, в сопровождении Артёма, ехавшего на «девятке» с начальником СБ и ещё одного бойца двинулись следом.

Когда дошли до машины, Денис уже вытаскивал на небольшую лесную полянку, глухо мычащего здоровяка на лесную полянку.

— Экспресс-допрос? — спросил Сергей, дождался утвердительного кивка и добавил: — Только не долго. Нам ехать надо. Будет упорствовать, вали урода, бери следующего, время дорого.

Бандит замычал и истерически задергался.

— Вы чего парни⁈ — возмутился Степан, — Зачем сразу валить? Это же…

Ашот, аккуратно, чтобы вертящийся ужом на земле бандит не видел, дернул дядю за рукав и сделал большие глаза. Джаланян сразу всё понял и замолчал.

— Ну что, говорить будешь? — ласково осведомился Денис.

Пленник неистово затряс головой, выражая горячее согласие.

— Отлично, только учти, попробуешь орать, звать на помощь, палец отрублю, — предупредил афганец. — С первого раза не вдуплишь, завалю. Я и командир будем задавать вопросы, отвечать коротко, ясно, по теме. Начнешь ругаться — язык отрежу. Будешь изображать партизана в гестапо — нянчится не станем, мочканем и следующего достанем. Кивни, если понял.

Бандит кивнул. Денис подхватил его под мышки, подтащил к дереву. Выдернул кляп, и спросил, отступив на шаг:

— Погоняло?

— Матвей.

— Ты главный?

— Да, — буркнул бандит.

— Чего тут стояли?

— Викинг поставил. Сказал, Степка ещё с рассветом свалил с поселка, на два часа народ собирают. Савва на стрёме. Подозревает, Аслан что-то задумал. Ему немного уже осталось, скоро окочурится, вот и решил напоследок какой-то финт выкинуть. Дали команду стоять на въезде, смотреть кто, приедет. Если Степка появится, задержать.

— Ну что, задержали? — усмехнулся Денис.

— Да кто же знал, что ты так руками и ногами махать навострился, — скривился бандит. — Каратист, хренов.

— Денис, не отвлекайся, — попросил Сергей.

— Поблизости много ваших? — остро глянул Денис.

— Ещё человек десять в Писарево сидят с Фантомасом, — угрюмо сообщил Матвей. — Ну или двенадцать, я точно не считал. Если понадобится, впрягутся.

— Это деревня рядом, к которой дорогу провели, — сообщил Степан. — Километрах в семи отсюда, примерно. На машинах быстро доберутся.

— Что значит, понадобится? Чего им впрягаться? — быстро спросил Сергей.

— Если движ мутный начнется с этим собранием, — мрачно пояснил бандит. — К примеру, к Аслану какие-то людишки подозрительные заглянули и начали прииски под себя брать. Тогда всей кодлой выдвигаемся в поселок, действуем по ситуации, пока Серый и Савва не подъедут.

— Денис разверни его боком, чтобы правую руку видел, — вдруг попросил бывший опер.

— Сейчас.

Денис подскочил к бандиту, дернул его в сторону, разворачивая боком к Сергею.

— А что это у тебя на запястье выбито? — прищурился начальник СБ. — Колючая проволока? Сиделец?

Матвей мрачно кивнул.

— Статьи, какие?

— Двести восьмая, сто двенадцатая УК, — уныло пробубнил бандит.

— Так ты баклан, — неожиданно развеселился Саня. — Хулиганишь, и морды бьешь? Понятно. Странно, что тебя Савва и Серый к себе взяли. Западло с такими дело иметь.

Матвей угрюмо промолчал.

— Так они и не взяли толком, — вмешался в разговор Степан. — Знаю я этого хмыря. Васька Матвеев его зовут. Он не из центровых, на подхвате. Шестерит помаленьку на Викинга и остальных. Живет в Писарево, в старом родительском доме.

— Оружие у них было? — Сергей глянул на Дениса.

— На заднем сиденье обрез двухстволки под ватником лежал, — сообщил «афганец». — Но до него добраться не успели. Когда обыскал, ножи нашел, выкидные. Ну и под рукой у водителя, возле переднего сиденья обрезок трубы металлической. Всё.

— У Фантомаса и его пацанов оружие имеется? — уточнил начальник СБ.

— Я не видел, — буркнул Матвей. — Перья точно есть, палка стальная раскладывающая — тоже. Турок постоянно тренировался, по воздуху ею махал так, чтобы в полете раскладывалась. Огнестрел — навряд ли. Никто серьезного замеса не ожидает. Аслан тоже понимает, у него с Серым договор, стрелять никто не станет. В друг друга, по крайней мере, пока не перебазарят и ясности не появится. А вот сорвать собрание, до приезда центровых, малость помеситься между собой, запросто.

— В друг друга не будут, а в Степана можно? — усмехнулся Сергей. — Поэтому вы и обрез приготовили.

— Попугать хотели, — отвел глаза бандит. — Или по колесам дробью пальнуть, если проскочить попытается.

— Кроме Фантомаса и его братков никого из ваших здесь поблизости не имеется? Не ври только! Я увижу, если по ушам ездить начнешь!

— В Андреевке ещё трое, — нехотя признался Матвей. — Но они не наши. От Вовки Таранова. Когда Викинг с ними тер, слышал, что боксеры какие-то. Больше никого.

— Андреевка, следующая деревня за Писарево, — пояснил Степан. — Вот к ним, рыбхозу и лесничеству, эту дорогу как раз проложили.

— Ладно. У меня больше вопросов нет, — вздохнул Сергей. — Миша, ты спросить что-то хочешь?

— У этого? — хмыкнул я. — Нет. Заканчивайте. Сявок в машину сложите, колеса проткните, на всякий случай. Обрез поломайте на хрен, чтобы использовать было невозможно. Нам лишнего головняка с этим дерьмом не нужно.

— Завалите? — губы у Матвея затряслись.

— Нет, — усмехнулся я. — Пока нет. А там видно будет. Вернем тебя обратно, на товарища под сиденьем. Он уже наверно, заждался. Советую меньше двигаться, а то перевозбудитесь ненароком, кто вас знает страдальцев тюремных. Потом братва не поймет, сразу в петушиный угол определит. Денис, Олежка, Саня укладывайте баклана на прежнее место. Кляп не забудьте обратно в глотку забить и обрез раскурочить.

Трясясь по лесной дороге, я с улыбкой вспомнил, как состоялась встреча Артура и Джаланяна. Степан, как увидел, Сашиного человека, чуть из штанов не выпрыгнул от шока со всем кавказским темпераментом. Артур, появился в этих краях, под предлогом поиска родственника, сидевшего в ИК-3, затем подавшегося за город копать золотишко. Самое интересное, что такой человек, действительно, был. Одно время пытался стать старателем, потом уехал.

Несколько дней, Артур, по словам Сани, умеющий «обаять и развести хоть самого дьявола», щедро угощал местных пойлом и жратвой, и стал своим. Затем перезнакомился со старателями, жившими с местными вдовами и просто одинокими бабами или заезжавшими в поселок за едой. Нашел себе друзей среди людей Аслана и Саввы. Аслан его к себе не взял, мыть золото Артур не хотел, а в бойцах чеченец не нуждался. Кореша с бригады Саввы подсобили, уломали босса. На момент нашего появления, Артур снимал комнату у бабки в Андреевке, потихоньку скупал золото у знакомых старателей. По рекомендации друганов, вошел в бригаду Саввы «на подхвате», использовался для массовки, силовых воздействий и небольших дел. Стал популярной личностью с кучей знакомств. Допуск в Теремок имел, даже пару раз, перед выездами с остальными бандитами там ночевал, хоть на постоянное жительство не пускали. Передружился почти со всеми бойцами вора, внимательно слушал разговоры, мог одним-двумя брошенными вроде невпопад словами, направить беседу в нужное русло и узнать, что хотел.

Неудивительно, что Степан, вышедший за нами из дома и увидевший Артура, был шокирован. Чуть не сбежал, прихватив Ашота, на своем «виллисе». Всей компанией его еле успокоили…

— Подъезжаем, — сообщил Артем. — Степан говорил, перед въездом в поселок, прямо у дороги два пенька и кривое дерево, мы их уже проехали.

«Виллис» со Степаном, Денисом и пересевшим к ним Ашотом заехал на поляну, где расположились несколько домиков-срубов, подпрыгивая по кочкам, покатил дальше. Наши машины ехали за ним.

— Сережа, ты помнишь, что Артур сказал? В толпе старателей пять людей Саввы. Это только те, кого он знает. Могут быть любые неприятности.

— Конечно, — кивнул, пересевший на место Ашота, начальник СБ. — Пятка, Клещ, Кама, Худой, Бурик. Я уже со Степаном договорился, нам их покажут. Мои люди за ними приглядят. В двух шагах отсюда, на развилке у склона Герман со свои машины поставит, сам недалеко будет, если замес начнется, быстро подоспеет. Я с ним на связи.

— Отлично, — одобрительно кивнул я. — Только прошу, смотри в оба. От сегодняшнего дня слишком многое зависит.

— Всё что смогу, сделаю, — пообещал бывший опер.

— Ого, — хмыкнул я, когда мы выскочили на вторую поляну, раза в четыре больше первой. В центре толпились и гомонили люди. Когда мы заехали на поляну толпа притихла. В нашу сторону повернулись десятки мужских голов. Я с интересом рассматривал старателей. Высокие, среднего роста, низкие, крепкие, полные, худые, с обветренными, красными грубыми лицами. Большая часть одежды в серых и черных тонах, как на зоне: теплые комбинезоны, телогрейки, ватники, когда-то нормальные куртки похожи на сморщенные и потертые от времени тряпки. Но в уверенных взглядах, развернутых плечах, горделиво вскинутых головах, в каждом жесте старателей чувствовался неукротимый дух авантюризма, способность рисковать, поставить всё на кон, чтобы вырваться из жизни простого обывателя. Мне это было понятно. Обычные люди мыть золото «в черную» на Дальний Восток и в Сибирь не поедут, для этого требуется особый склад характера, готовность рисковать жизнью и свободой.

«Виллис», взвизгнув тормозами, остановился у белой «нивы», «УАЗа», рядом с большим столом и стульями, установленными на деревянных поддонах. В центре стола на инвалидной коляске сидел седой мужчина. Изнеможенное лицо, острые выпирающие скулы натянули сухую потрескавшуюся кожу, мертвенно серые губы сжаты полоской, глубокие морщины, расходились нитями и собирались гармошкой. Живыми на этом высохшем, похожим на мумию, лице, были только глаза. Яркие, синие, они сверкали силой и яростью, подавляя окружающих.

Мы остановились рядом с «виллисом» и начали выбираться из машины. Я так засмотрелся на мужика в инвалидной коляске, что пропустил момент, когда к нему подошел Степан.

— Аслан, — Джаланян, наклонился к седому, глазами указал на меня. — Я привез людей от Левона. Можем начинать.

Глава 12

Аслан глянул на меня. Синие глаза смотрели холодно, с безразличной отрешенностью умирающего человека.

— Подойди сюда, один, — хриплый голос прозвучал вороньим карканьем.

Чеченец затрясся в приступе кашля, поморщился. Высоченный мужик, стоящий за инвалидной коляской, похожий на перекормленного бройлера, шагнул навстречу, прогудел густым басом:

— Резких движений не делать, ничего из карманов не доставать.

— Успокойся, Сёма. Это нормальные люди. Левон отвечает, — проскрипел чеченец. — Они — мои гости.

Мужик молча кивнул, отступил обратно.

Я подошел, запрыгнул на площадку из поддонов, в два шага оказался рядом с Асланом. Чеченец внимательно разглядывал меня.

— Вот ты какой, Михаил Елизаров, — прохрипел он, — Слышал о тебе.

— Надеюсь, только хорошее? — поднял бровь я.

— Разное, — уклончиво ответил Аслан. — Людей будешь вывозить или возьмешь под себя прииски?

— Конечно, под себя возьму, — пожал плечами я. — Зачем добру пропадать? Пусть люди работают, как раньше. А я вопросы решу с Саввой и Тарановым, чтобы им ничего не мешало.

— Вытянешь? — синие глаза прищурились, пытаясь что-то прочесть на моем лице.

— Должен, — спокойно ответил я. — Если обо мне слышал, знаешь, и не такие проблемы решал.

— Знаю, — Гиноев кивнул, опять закашлялся, взял лежащую на столе салфетку, вытер мокрые губы. Отдышался немного, вдохнул воздуха, на пару секунд прикрыл глаза, затем резко выдал:

— Учти, легко тебе не будет.

— Знаю, — я чуть улыбнулся краешками губ. — Трудности для того и созданы, чтобы их преодолевать.

— Тогда давай приступим. Чего зря время терять?

— Как скажешь, Аслан, — согласился я.

— Садись рядом со Степаном, — чеченец указал глазами на стулья и табуретки рядом. — И парней своих пригласи. Разговаривать с народом будем.

Степан сел по правую руку Аслана, я пристроился возле него. За мной расселись парни: Олег, Ашот, Саня, Сергей и Денис, последний с краю. Остальные стали возле импровизированной трибуны, смешавшись с людьми чеченца и старателями.

Чеченец схватился за подлокотники. Кончики пальцев побелели, по бледному лбу потекла капелька пота.

— Аслан, помочь? — дернулся вперед Сема.

— Сам, — прорычал Гиноев. Со стоном, стиснув зубы, оттолкнулся вверх, и сразу оперся ладонями на столешницу, чтобы не упасть. Шум, как по мановению волшебной палочки, затих. Лица старателей повернулись к чеченцу.

— Вы знаете, мне осталось не долго, — неожиданно громко сказал Аслан. — Когда умру, вас попробуют подмять под себя Серый и Савва. Их методы известны. Кто не согласен, и не успеет сбежать, исчезнут. Тайга большая, десятком трупов больше, десятком меньше — роли не сыграет, земля всех примет. Кто согласится, будет работать на них. Оставшихся начнут штрафовать, грабить самыми разными способами. Оставят чуть на кармане, чтобы желание работать совсем не отбить, остальное себе загребут. Бомжи и бичи у Серого вообще за жратву работают. Вы, в отличие от старателей Саввы и Аслана, люди не подневольные, долгами не опутанные, свободные и с деньгами.Но отстоять себя не сможете. Они лучше вооружены, организованы и их много. Нас не тронули только потому, что я пока жив и ещё есть серьезные люди, способные за меня предъявить. Когда сыграю в ящик, лафа закончится.

Аслан замолчал, пошатнулся, закрыл глаза, приходя в себя. По влажному виску потекла капля пота. Выпирающий кадык на морщинистой шее судорожно дернулся. Гиноев чуть наклонился, ещё сильнее уперся ладонями в столешницу, так что на спине под теплым свитером крыльями выдвинулись острые лопатки.

— Мне недолго осталось, — тяжело выдохнул он. — Я каждого знаю, со многими годами работаю и оставлять всё Серому, не хочу, принципиально. Мой старый друг дал ребят, которые возьмут вас под своё крыло. С ними вы сможете спокойно мыть золото, как и раньше. Народ, я передаю им прииски и тех, кто хочет заниматься золотом дальше.

— Аслан, а можно этих ребят послушать? — выкрикнули из толпы. — Интересно, что предлагать будут, вопросы от коллектива задать.

— Можно, — тяжело выдохнул чеченец. — Дойдем и до ваших вопросов, подожди немного.

Аслан глянул на меня, махнул рукой.

— Говори.

Аслану помогли аккуратно сесть в коляску. Я встал, оказавшись под прицелом десятков внимательных глаз.

— Меня зовут Михаил, — вежливо представился старателям. — Аслана вы уже слышали. Знаю, вы отстегиваете ему двадцать процентов, за работу на приисках и защиту. Меня это вполне устраивает. Так же он обеспечивает вас едой, инструментами, всем необходимым для работы и жизни. За это платите отдельно. Это тоже останется без изменений.

Я в курсе, что желающие продавали Аслану золото по двадцать рублей за грамм. Это лучшие условия на здешних приисках. Можно было оставить золотишко себе на будущее. Оно же есть не просит, правильно?

В толпе раздались смешки.

— Те кто, хотели получить цену повыше, могли попробовать реализовать песок и слитки по двадцать два — двадцать пять, — продолжил я. — В крупных городах, например. Но Аслан такое не приветствовал, старался, чтобы вы подобной хренью не страдали. Во-первых, можно легко запалиться и подставить под ментовский и комитетский пресс всех. Во-вторых, это невероятно сложно, купить такое золото могут люди, имеющие надежные контакты среди ювелиров и стоматологов или являющиеся ими. Но эта публика очень осторожна и подозрительна, с левыми продавцами сотрудничать побоится. Верно?

— Верно, — выкрикнул из толпы высокий худой парень. — Ты хочешь что-то другое предложить?

— Хочу, — громко заявил я. — Предложение простое и для вас очень выгодное. Мы будем покупать у вас золото гораздо дороже. Абсолютно всё, что добываете. Вам не нужно будет бегать, искать на него покупателей. Всё что намоете, добудете, заберем мы.

— Насколько дороже? — не унимался высокий парень.

— С восемьдесят пятого года официальная цена грамма золота пятьсот восемьдесят третьей пробы сорок три рубля. В зависимости от ювелирного изделия стоимость может доходить до пятидесяти рублей в самом крайнем случае. Вы добываете чистое золото, но «по черному». Это автоматически сильно сбивает цену, а вас подводит под статью. Если удается продать за двадцать пять, это уже невероятная удача. Я предлагаю сразу забирать у вас всё, минимум, за тридцать, в зависимости от качества. По-моему, лучшего предложения вам уже никто не сделает.

Толпа возбужденно загомонила.

— Не врешь? — возбужденно крикнул низкий мужичок лет сорока пяти, с залихватски заломленной набок кепкой.

— А смысл? — пожал плечами я. — Дождетесь первой оплаты, сами всё увидите.

— Да какая, нахрен оплата, — заорал кряжистый полный мужик в ватнике. — Что ты несешь, хлыщ городской? Думаешь, тебе позволят здесь остаться? Тебя и твою шоблу Савва в ближайшем болоте похоронит.

— Пятка, тебя никто не держит, — выкрикнул Степан. — Не хочешь, забирай свои манатки, и вали с богом. А мы останемся тут и будем дальше работать.

«Пятка», — я с интересом глянул на одного из людей Саввы. — «Так вот ты какой».

— Народ, Пятка дело говорит, — выкрикнул стоящий с ним рядом длинный нескладный мужчина с крупным носом-клювом, — Этот хлыщ вам головы дурит. Сами подумайте, кто такое бабло платить за левое золото будет? Я слыхал, с Хабаровска команда мутных заехала, они уже ребят с Ангарской сопки на бабло кинули, сейчас новых лохов ищут, райские кущи сулят. Это не вы, случайно, будете, господа нехорошие⁈

— Худой, ты можешь с Пяткой вещи собирать, — гаркнул дядя Ашота. — Вас никто не держит'!

«Вот ещё и Худой нарисовался», — отметил я. — «Осталось Клеща, Бурика, Каму услышать, и вся пятерка в сборе будет»,

У Сергея запищала рация. Он тихонько извинился, встал, спрыгнул с поддонов, и отошел в сторону за деревья.

— Аслан уже на последнем издыхании находится. Ещё день, другой и к предкам отойдет, — вступил в разговор третий, чернявый и вертлявый, будто на иглах стоит. — У него боли адские, адекватно мыслить не может. Вот ему всякие жулики голову задурили. А Степан, походу, с ними в доле.

— Молчать! — ладонь чеченца стукнула по столу. Сил у Аслана уже не было, поэтому хлопок вышел не особо громкий. Но толпа на мгновение замолчала.

— Кама, ты слишком много на себя берешь. Я пока не в гробу, а тут сижу.

Договорить Аслан не успел, за деревьями замелькали тени, и на поляну, обтекая толпу с двух сторон, выбежало человек двадцать. Справа в первых рядах, я заметил оставленного в машине, Матвея. Недавний пленник злобно скалился, в глазах светилось торжество, в правой руке угрожающе блестел обрезок стальной трубы.

Слева возглавлял бандитов крепкий мужик с широким лицом, раскосыми глазами якута, губами-блинами, сверкающий на солнце до блеска выбритой макушкой. На здоровенном кулаке, многообещающе покачивался железный кастет.

«Вылитый Фантомас, понятно о ком Матвей говорил», — машинально отметил я. — «Шустрые ребята. Этого урода быстро нашли и освободили».

Сема, широкоплечий паренек и жилистый мужик с колючим злым взглядом, загородили телами коляску с чеченцем, расстегнули куртки.

Загремели отодвинутые и отброшенные в сторону стулья и табуреты. Вся наша компания моментально оказалась на ногах.

— Аслан, мы тебя и твоих людей трогать не будем, — процедил лысый. — Заключенный договор соблюдаем. Людей, за тебя вписавшихся, уважаем. Но гостей твоих проучим, чтобы на чужой каравай рот не развевали. Не вмешивайся, иначе попадешь под раздачу. Всех остальных это тоже касается.

— Не указывай, что мне делать, Фантомас, — ощерился Аслан. Захотел привстать, скривился от боли, упал в коляску, скорчился, прижав ладони к животу. Глаза чеченца закатились, на трясущемся лице мелко дрожали капельки пота.

— У Аслана приступ. Уносим его отсюда, быстро, — скомандовал Сема. Он подхватил коляску сзади за сиденье, двое остальных охранников — за поручни и колеса. И вся троица чуть ли не бегом, понесла стонущего чеченца в сторону, к деревьям.

— Гаси пришлых, — заорал лысый. Лица бандитов перекосили злобные оскалы, глаза засверкали в предвкушении бойни, и вся толпа саввиных бойцов с дикими криками бросилась на нас.

В запрыгивающих на поддоны отморозков полетел брошенный меткой Саниной рукой стул.

Могучая лапа десантника ухватила меня за воротник куртки и отодвинула назад.

— Давай, — заорал Олег, и они вместе с Саней и Ашотом, подхватили стол и броском снесли с площадки первых нападающих. Денис метнулся навстречу Фантомасу, начавшему отводить руку с кастетом, взвился в красивом прыжке. Нога афганца пущенным копьем, пробила в грудь, вскочившему на доски главарю бандитов. Глухой стук удара на мгновение перекрыл поднявшийся шум. Фантомас всей массой обрушился в набегающую толпу, раскидывая нападающих в стороны.

Саня с размаху разбил стул, от набежавшего сбоку огромного толстяка. Скрутившегося и инстинктивно закрывшего голову руками бандита, добил я, от души всадив кулаком по открытой печени. Перед моим носом мелькнул обрезок трубы, я увидел оскаленную рожу Матвея и сразу ушедшую в сторону, разбрызгивая пузырьки слюны, челюсть, в которую влетел кулак, страховавшего меня Олега.

Отрывисто грохнул пистолетный выстрел. Затем ещё один, и ещё.

Трое бандитов, вскочивших на деревянную площадку, свалились на доски, бросая ножи и палки. Здоровый бугай с аккуратно подстриженной бородкой, корчился, ухватившись за расплывающееся кровавое пятно на бедре, сухой мужичок качался и подвывал, держась обеими ладонями за лодыжку, возле которой расплывалась карминовая лужа, третий небритый дядька, похожий на медведя, глухо матерился, держась за раненое плечо.

Бандиты рванули в рассыпную, пытаясь удрать лесом. На площадке остались только раненные и две нокаутированные тушки, Матвея и ещё одного урки с разбитой башкой.

Наперехват уголовникам метнулись, отделившиеся от деревьев силуэты бойцов Германа с «калашниковыми» и пистолетами. Пророкотала автоматная очередь.

— Лежать суки, руки за голову! Нянчиться с вами никто не будет! — командирский рык Лайтнера эхом прокатился по лесу. Отморозки начали послушно плюхаться на землю.

— Зачем спектакль разыграли и до драки довели? Надо было раньше все заканчивать, — недовольно буркнул подошедший Степан. На щеке у дяди Ашота алела ссадина.

— Дали бы очередь в воздух, на этом все бы закончилось.

— Неправильно мыслите, Степан-джан, — усмехнулся я. — Во-первых, мы не знали, произойдет сегодня что-то во время собрания или нет, но на всякий случай были наготове. Во-вторых, очередь в воздух никого бы не напугала, по большому счёту. Понятно, после этого на рожон бы не полезли. Но в следующий раз, подготовились бы лучше. А тут мы дали им наброситься, и сразу стали стрелять. Двойной эффект получили. Старатели увидели: мы сможем и будем их защищать, урки поняли — крови не боимся, шутки с ними шутить не будем. Всё, как, спланировали наши безопасники.

Я кивнул на подошедших Сергея и Германа.

— Герман, твои ребята готовы к рейду в Теремок?

— Готовы, — кивнул он.

— Степан, есть куда пленных и раненных загнать?

— Тут немного дальше, ближе к прииску, землянка стоит, как столовка и временный ночлег, для мужиков, которые там остаются. В землянке, сделали отдельный погреб для хранения продуктов. Он не большой, но глубокий. Свяжем этих придурков, вниз опустим, лестницу поднимем, засовом люк закроем, сундуком тяжелым подопрем на всякий случай. Им тесно там будет, ничего потерпят. Никто не вылезет. Туда перегоним тех, кто более-менее в нормально состоянии. Раненых Док перевяжет, посмотрит, их в городке нашем подержим, места имеются. Но день-два, не больше. Надеюсь, их вы валить не собираетесь?

— Ментам не расскажут? — уточнил я.

— Не расскажут, вот те крест, — Степан истово перекрестился, достал из-под свитера серебряный крестик, поцеловал. — Тут же большинство с ходками. Воров уважают, законы чтут. Те, кто не сидел, молодые, с рождения о блатной жизни слышат. Зон полно, зеков бывших — тоже. Для них к мусорам обратиться — зафоршмачиться по полной. Так что не бери грех на душу, этих не трогай. Фантомас — урод ещё тот, но если Савва загнется, рыпаться не будет.

— Странный ты человек, дядя Степан. То разговариваешь, как потомственный интеллигент, то крестишься, как крестьянин крепостной, — усмехнулся я.

— Я почти треть века здесь работаю, — усмехнулся армянин. — Пословицу знаешь? «С кем поведешься, от того и наберешься». А старатели народ верующий.

Степан помолчал и добавил, кивнув на скромно стоящего неподалеку Ашота.

— В свое время, я, его отец, вся наша родня хорошее образование получила. Ерванд в детстве даже в музыкальную школу ходил, на скрипке играл.

— Папа? — у Барсамяна-младшего изумленно поползли вверх брови. — Он мне об этом не говорил.

— Он тебе много чего не говорил, — усмехнулся Степан. — Будет время, я расскажу.

Пока разговаривали, Герман и Сергей занимались пленными бандитами. Раненных осмотрел и перевязал один из старателей, высокий мужчина лет сорока пяти. По спокойному взгляду и уверенным движениям, угадывался профессиональный врач. Остальных согнали в кучу, и заставили сидеть на земле, сложив руки на затылке. Среди отобранного холодняка, ножей, кастетов, железных прутов и деревянных дубин, нашелся пистолет-зажигалка и допотопный наган, со следами ржавчины.

— Вот клоуны, — хмыкнул я, увидев «огнестрельное оружие».

Джалакян извинился, подошел к здоровяку Семе, вернувшемуся на поляну. Аслан так и не появился. Видимо, был совсем плох. После короткого разговора, к которому присоединился Сергей, раненых в ноги, старатели уложили на носилки и унесли. Мужик с простреленным плечом двинулся следом, под конвоем наших бойцов из службы безопасности.

Я вместе с Саней и Олегом направился, к Герману, деловито отдающему команды своим людям.

— Бросай всё нахрен, займись Саввой и Серым, — попросил я. — Надо с остальными разобраться, пока они ждут известий от Фантомаса и не ожидают нападения. Мы взяли мелочь, а самые матерые со стволами там сидят. Бери своих парней, идите к Теремку, как договаривались. Степан покажет дорогу. Мы тут сами управимся, людей хватает, Сережа и Олег присмотрят, чтобы всё было в порядке.

Герман кивнул и повернулся к дяде Ашота.

— Идти, придется пешком по тропкам, как я понял?

Степан неуверенно кивнул.

— Другого пути, более быстрого, нет? — уточнил командир «афганцев». — Любые природные препятствия, водные преграды преодолеем, соответствующее снаряжение имеется.

Степан заколебался.

— Есть путь, севернее, — признался он. — Там болото, водоем, и гора, небольшая, но с крутым спуском. Можно вашими машинами большую часть пути проехать, а потом кого-то одного оставить, чтобы за ними присмотрел. С этой стороны Савва и Серый точно никого ждать не будут. Минут через сорок-сорок пять там будем.

— Отлично, — усмехнулся Герман. — Если стрелять начнем, люди не набегут, шухер не поднимут?

— Тайга же, — усмехнулся Степан. — Какие посторонние? Две деревни на отшибе и всё. Тропы, которыми проведу, не каждый знает. Слава у Теремка и его обитателей, дурная. Местные его десятой дорогой обходят, на всякий случай. Будет что-то гореть и взрываться, никто нос даже не сунет, от греха подальше.

— Тогда не будем терять времени.

Герман повернулся к своим замам и бойцам, стоявшим недалеко от пленных. Бросил взгляд на циферблат «Командирских».

— Воха, Тоха, собирайте наших. Рассаживаетесь по машинам, начинаем выдвижение к объекту. У вас минута времени — отчёт пошел.

Глава 13

Герман со своими ребятами погрузились в машины. Степана Лайтнер усадил на переднее сиденье «девятки», чтобы показывал дорогу, сам, ещё одним бойцом, уселся сзади. Через десяток секунд вся процессия из трех автомобилей скрылась за деревьями.

Вместе с пленными братками, увели Каму, Клеща, Худого, Бурика и Пятку. Пока люди приводили в порядок площадку, убирали разломанные стулья, разбитые доски, Степан предложил переместиться в большую избу, служившую чем-то средним между столовойи клубом для досуга. Там даже видеодвойка присутствовала, с расставленными по полкам кассетами голливудских боевиков, комедий и ужастиков.

Нам быстро накрыли стол, Сема оставшийся руководить поселком вместо Степана и Ашота, позвал поприсутствовать нескольких уважаемых в коллективе старателей, представив их по именам и отчествам: немногословного Ивана, разбитного сорокалетнего мужичка, с хитрым прищуром, Игната, и самого старшего, перешагнувшего за шестой десяток, которого все уважительно называли Макаром Игнатовичем.

Сначала между нами и местными чувствовалось некоторое напряжение, потом разговорились. Старатели задавали много вопросов. Хватит ли у нас денег выкупать всё золото на месте? Как мы планируем защищать их от наездов братвы и конкурентов? Упомянули Таранова, его желание подгрести прииски под себя, используя для этого братков Саввы. На все вопросы, отвечали я, Ашот и Сергей. Отвечали подробно, обстоятельно, подчеркивая уважительное отношение к Степану, Семе и остальным старателям. Саня, Олег, Денис помалкивали, предпочитая слушать, вступая в разговор, только когда он касался других тем.

Герман с «афганцами», прибыли вечером, в половину седьмого. Шум подъезжающих машин, заставил нас насторожиться, через несколько секунд черные от грязи «нива», «восьмерка» и «шестерка», затормозили прямо у домиков.

Захлопали дверцы, из машин вылезла команда Лайтнера. Мы всей толпой бросились к ним. Серые от пыли лица, выглядели усталыми, но глаза победно сияли.

— Вижу все хорошо прошло? — на всякий случай уточнил я.

Герман кивнул.

— По-другому и быть не может, — авторитетно заявил он. — Как планировали, так и сделали. Потом всё в деталях расскажу. Нам бы помыться и перекусить чего-нибудь. Дико жрать охота.

— Сейчас, — пообещал Степан, выбравшийся из «нивы» во главе процессии. — Сёма, сделай.

Здоровяк, вышедший с нами на порог столовой, неторопливо кивнул:

— Айн момент.

— Ты хоть кратко скажи в двух словах, что почем, — тихо спросил Саня, подошедший к нам вплотную.

— Все живы-здоровы, боевая задача выполнена. Банда ликвидирована, объект уничтожен, — также тихо ответил Герман.

Германа и его ребят повели к рукомойникам, приводить себя в порядок. Стол тем временем убрали, накрыли накрахмаленной скатертью.

Сема по просьбе Степана увел старателей, и загрузил трех мужиков, работавших сегодня поварами. На небольшом помещении, заменявшем кухню, стоял пар, стучали ножи. Нарезались салатики, колбасы, делались бутерброды с икрой, жарилась картошка. Во внутреннем дворике на мангале готовились шашлыки. Спиртное я попросил сразу убрать, оставив пару огромных кувшинов кваса и большую кастрюлю компота. Нам ещё возвращаться обратно, да и у афганцев уже давно действовало строгое правило «сухого закона»: пока работа не была выполнена до конца, и они не вернутся на исходные позиции — не пить.

Герман и его ребята зашли в столовую с чистыми, усталыми, но довольными лицами. Неторопливо расселись вокруг стола. Саня порывался начать разговор, но я его притормозил взглядом и легким нажатием пальцев на предплечье. Терпеливо подождал пока Гера, Воха, Тоха и остальные афганцы утолили первый голод бутербродами и закусками, только потом попросил:

— Рассказывай.

— Степан, отличный проводник, прирожденный следопыт и разведчик, — сообщил Герман. — Каждую тропинку знает. Вывел нас на такую дорогу, что мы без проблем подкатили почти вплотную к домам бандитов, правда, с другой стороны, где гора и болото, переходящее в водоем.

Воха с винтарем, на пригорке точку себе облюбовал. С неё этот чертов Теремок как на ладони был виден. Людей там, действительно, хватало. Нам очень повезло, что это бандосы, а не вояки. Расслабились, как на курорте находились, сновали себе лениво, водку жрали, над бомжами издевались. По чуркам деревянным и бутылкам стреляли. Развлекались, в общем. А мы пока с диспозицией определились, план чуток с учетом увиденного подкорректировали. Кстати, туда парень Сани, Артур, как договаривались, приехал. Ждал момента, когда начнется, чтобы тоже вступить в замес. Сразу скажу, он нам очень помог. Ещё на базе отдыха, наглядно рассказал и нарисовал, что где находится.

— А где он, кстати? Почему не с вами? — удивился Саня.

— Попросил, высадили его недалеко от дороги, — пояснил Лайтнер. — Он в Андреевке жилье снимает, ему к себе надо было по-тихому вернуться. У него ещё одно дельце было срочное.

— Саня, дай Герману рассказать, как всё было, вопросы можешь потом задавать, — попросил Сергей.

— Ладно, — Устинов примирительно поднял ладони. — Всё, молчу и внимательно слушаю. Можете считать, меня здесь нет.

— Воха с винтарем, на пригорке точку себе облюбовал. С неё этот чертов Теремок как на ладони было видно. Тоха свой ствол в мешок непромокаемый с запасным комплектом одежды положил. Болото, под руководством Степана вместе с нами перешел, на дуб залез и обосновался там.

— У него тоже винтовка? — поинтересовался я.

— Конечно, — усмехнулся Герман. — У нас такого добра хватает, спасибо связям с Афгана. Была возможность забрать несколько списанных снайперских винтовок, из экспериментальной партии ещё с конца сороковых годов выпущенной. На склад поступили, активно не использовались, так там и остались. Официально их утилизировали как неисправные и выработавшие свой срок, акт составили, все подписали. Неофициально, прапор несколько годных штук забрал, а утилизировал совсем убитый хлам. Акт подписали все свои, никто дотошно, что там уничтожили, не разбирался. Вот нам несколько штук М-74 с оптикой и перепало. Винтовки отличные, весят немного, под пять кил, ложе с пистолетной рукоятью для удобства, калибр 7,62, оптика ПУ очень удобная, легко снимается, магазины на пять патронов.Хоть старенькие, но вполне пригодные. Тоха и Воха с ними возились, доводили до ума, пристреливали. Работают как часы. Может осечка быть из-за негодного патрона, а так никаких проблем. Артура тоже вооружили одним интересным пистолетиком. Он давно бандитам в доверие втерся, их человеком считался, никто его не обыскивал.

А мы рассредоточились возле забора. Там тайга кругом, за исключением небольшой полянки и дороги перед Теремком, поэтому сложностей не возникло. Установили взрывное устройство, в кустах, рядом с воротами.

Штурмовая группа спряталась за деревьями, Я поддерживал связь с Вохой и Тохой, сам направлял штурмовиков. Дождались пока Савва и Серый во двор вышли. Парни разобрали мишени, сверили часы. Эти всей бандой во дворе стояли, разговаривали, можно было не торопиться. По сигналу Воха завалил Серого, а Тоха — Савву. И сразу подорвали ВУ. Ворота вынесло. Артур тоже сработал идеально. Когда Савва и Серый упали, взрывной волной вынесло ворота, а Тоха с Вохой добивали остальных, застрелил троих бандюг, бросившихся к сторожке с оружием. Потом наши ребята зашли на территорию с автоматами. В одном доме пытались отстреливаться, закидали гранатами. Всё. В живых мы никого с этой банды не оставили. На всякий случай, чтобы не опознали, надели балаклавы. Надо сказать, правильно сделали. Бичей штук десять запертых на цепь в пристройке было. Всех отпустили. Кроме них, в подвале нашлась девушка. Совсем молодая, Валя зовут. Платье и белье ей порвали, надругаться пытались. Она одному бандюку чуть глаз ногтем не выдавила. Её побили немного, полапали. Савва лично пообещал сегодня ночью её «употребить на сладкое, когда большое дело решат». Не успел.

— Большое дело, это, наверно, с нами разобраться? — иронично поднял бровь я.

— Наверно, — усмехнулся Герман. — Я продолжу?

— Продолжай.

— Говорит, Саввины братки её утром схватили. Она в тайгу зашла травы для бабки собрать, там её взяли, у них в десятке километров прииск, оттуда возвращались. Но девчонка — кремень. На выходе попросила у Артура пистолет, всю обойму выпустила в тушки Саввы и Серого. Как она сказала «для гарантии, чтобы эти упыри случайно не выжили». Мы ей рубаху и куртку подобрали, штаны нашли, ремень с трупа взяли, чтобы перепоясалась. Как раз на окраине вместе с Артуром её высадили. Санин товарищ взялся обратно отвезти.

— Плохо, что срисовала, — я скривился. — Но вы все верно сделали. Девчонка ни в чем не виновата. Наоборот, пострадала. По логике надо от свидетелей избавляться. Но мы не — бандиты. Наоборот, простым людям надо помогать, чем можем, это правильно.

— Валя не заложит, — уверенно ответил Герман. — Сама же в них стреляла. Там ненависть к этим ублюдкам из ушей брызжет. И девчонка, несмотря на молодость, боевая. Думаю, что произошло, никому не расскажет. Зачем ей сельские сплетни, да ещё такие? Кроме неё, нас и машины никто толком не видел.

— Дай бог, — вздохнул я.

В зал зашли повара, разложили шампуры с шашлыком на больших, заранее приготовленных блюдах, выставили корзинки с черным и серым хлебом, забрали пустые тарелки и удалились.

— Так ребята, полчаса всем на шашлыки, затем обратно в санаторий, — скомандовал я. — За нами там домики иещй на сутки остались, не забыли? Завтра утром мне ещё в Хабаровск выезжать, а оттуда вылетать в Москву.

— А мы куда? — поинтересовался Саня. — Тоже в Москву?

— Скорее всего, некоторым придется остаться, — сообщил я. — Ашот, ты будешь принимать дела у дяди. Вы родственники, вам общаться легко будет.

Барсамян-младший на секунду оторвался от шампура с истекающими соком коричневыми кусочками мяса и кивнул.

— Как скажешь.

— Съезди на прииски, посмотри, как старатели работают, покатайся по хозяйству, прикинь, что теперь наше. Саввины места и людей тоже под себя будем брать, пока никто не очухался. Если возникнут сложности, звони. Помнишь, как общаться кодовыми фразами?

— Конечно, — ухмыльнулся Ашот. — Бабушка заболела. Просит пару кило сыра голландского привезти и огурчиков баночки три. И через пару дней, Серегины спецы и бойцы Германа уже тут.

— Гера, — я глянул на афганца. — Тебе с ребятами тоже надо задержаться, помочь Ашоту. Мало ли какие проблемы могут нарисоваться.

— Надо, поможем, — коротко ответил Лайтнер.

— У тебя ничего срочного в Ленинграде нет?

— Нет, — качнул головой разведчик. — Неделю-другую выделить могу. Но не больше.

— Этого вполне достаточно, — кивнул я. — Спасибо, ты же знаешь, я тебя и твоих людей не обделю.

— Знаю, — подтвердил Герман. — Слушай, мы сто сорок семь тысяч рублей там взяли. Золотишка килограмм десять и ещё кое-что по мелочи. У меня в связи с этим просьба есть.

— Излагай, — кивнул я.

— Есть шанс ребят в ФРГ на лечение и реабилитацию послать. У одного осколок засел в голове, наши вытаскивать не рискнули, боятся летального исхода. Так и лежит в больнице до сих пор, уже два с лишним года. Совсем молодой пацан, даже двадцати пяти не исполнилось. Исполнил интернациональный долг, на свою голову.

Насупившийся Герман немного помолчал и продолжил:

— Что с ним делать не знают. Операцию сделать могут, но положительный исход не гарантируют. Другого гранатой порвало. Спинной мозг задело. Ноги отказали, руки плохо слушаются, что-то с нервными окончаниями. В той, германской больнице лучшие нейрохирурги с мировыми именами, самая современная аппаратура. Лечение стоит очень дорого, даже для нас с тобой. Первоначальная сумма в нашем фонде собрана, но вопрос в том, что после операции, лечение и реабилитация обойдутся в солидные бабки.

Забирай золото и деньги, — улыбнулся я. — Считай, вы с ребятами их честно заработали, избавили мир от ублюдков и беспредельщиков. Нужно будет золото продать по нормальной цене, договоримся, я всегда куплю.

Лицо спецназовца посветлело.

— Приеду в Москву ещё в фонд выделю, — пообещал я. — Сколько, пока не знаю, надо с бухгалтершей переговорить. С золота и остальных дел тоже будем постоянно фонд пополнять. Не волнуйся, не останутся твои ребята без лечения.

— Спасибо.

— Да не за что, — улыбнулся я и повернулся к Сергею.

— Сереж, ты и Олег, уезжаете со мной в Москву. С Ашотом останутся Саня, Денис и твои ребята. Нам вполне хватит Артёма и Ивана. Они забросят нас в аэропорт, а сами поедут на машине.

Бывший опер хотел возразить, но глянул на меня и передумал.

— Ладно.

— Тогда чего сидим? — я поднялся, обвел взглядом. — Поехали на базу отдыха. Там переночуем, а утром, кто — в Хабаровск, а кто обратно на прииски.

Ребята начали вставать, откладывая пустые и недоеденные шампуры в стороны.

Бруклин-Хайнтс

— И что такой солидный человек делал в Браунсвилле? — хихикнула пьяненькая мулатка, вольготно раскинувшаяся на кожаном сиденье.

Сидевший за рулем Громила Сэм ухмыльнулся, бросил быстрый взгляд в зеркало. Улыбка личного телохранителя и доверенного лица Дейва «Кабана» Брауна, напоминала оскал голодной акулы, случайно оказавшейся в водоеме со стайкой медленных жирных рыб, лениво машущими плавниками.

— Работал, — угрюмо буркнул гангстер.

— Работал? — изумленно округлила ротик девушка. — В Браунсвилле? Ты? Это же район для нищебродов и наркоманов!

— Заткни свой рот, сучка! — рыкнул Кабан. — Думай, что говоришь! Я сам там вырос!

Девушка обиженно надула губки, отвернулась и уставилась в окно. Мимо проплывали ночные улицы Бруклина, призывно сверкающие рекламными огнями.

Кабан немного помолчал и буркнул уже тише:

— Тебя взяли, чтобы трахнуть, вот и не умничай. А насчет Браунсвилля ничего-то ты глупышка не понимаешь!

— И чего это я не понимаю, интересно, — тихо пробормотала мулатка, но Дейв услышал.

— Дура, — прорычал он. — Браунсвилль — это не просто район. Это настоящая школа жизни. Слабые спиваются, скалываются, дохнут как собаки на улицах. Там стреляют даже стены, бетон обжигает раскаленной поверхностью, улицы воняют вязким, удушающим потом и немытыми телами. Тебя могут зарезать за один неправильный взгляд, за то, что позабыл поздороваться. Выживают и зарабатывают большие деньги только сильнейшие, такие как мы.

Девушка молчала, приоткрыв ротик, и заворожено слушая Кабана.

Громила Сэм весело ухмыльнулся и сообщил:

— Шеф, я в шоке. Оказывается в вашем могучем теле, бабочкой порхает трепетная и нежная душа настоящего поэта.

— За дорогой следи, — беззлобно фыркнул Браун. Старому другу, шоферу и телохранителю, находившемуся рядом, ещё с тех времен, когда они были наглыми юнцами из банды «Ангелы Питкин-Авеню», он многое позволял.

Дейв сам не заметил, как погрузился в воспоминания. Сперва главарь, Чед Макконнелл назвал свою банду «Горячие стволы». Ему почему-то это показалось, это красиво и грозно. Но после многочисленных насмешек, шуточек о «стволах между ног», и последующих драк с другими группировками, он решил сменить название, на «Ангелов». Тогда Браунсвилль ещё не был районом черных. Они начали появляться в шестидесятых-семидесятых годах, разбавляя белых американцев, в основном евреев и итальянцев…

Громила Сэм ухмыльнулся, заметив взгляд мулаточки. Заговорщицки подмигнул девушке и снова уставился на дорогу.

Минут десять они в молчании ехали по улицам Бруклин-Хайнс. В отличие от Браунсвилля этот район считался элитарным, радовал туристов старинными зданиями в колониальном стиле, двух-, трехэтажными таунхаусами из красно-коричневого кирпича, помпезными особняками местных богатеев.

«Ягуар» остановился возле высокого двухэтажного здания, огражденного от других отдельным забором. Сэм выставил руку с брелоком, нажал кнопку, ворота начали медленно подниматься.

«Ягуар» бесшумно вкатился на территорию особняка. Ворота медленно опустились, отрезая машину от улицы за забором.

— Странно, — удивился Громила. — А Лэнни где? Опять дом бросил и где-то отвисает? Убью засранца.

— Набей ему рожу, Сэмми, плевать, что он твой племянник, — проворчал Браун, выбираясь из машины. — Его сюда поселили, чтобы за домом присматривал, меня с телками встречал, бабло в сейфе охранял, а не лазил где попало.

— Набью, — зловеще пообещал Громила Сэм, осматриваясь.

— Что-то мне это всё не нравится, — пробормотал он. Рука телохранителя расстегнула пуговицу костюма и метнулась к кобуре подмышкой. Больше Сэм ничего сделать не успел. От деревьев отделились тени, шипящий звук выстрела из глушителя дважды разорвал сонное ночное пространство, и телохранитель повалился на зеленый искусственный газон.

— Стоять, руки за голову, — прикрикнули с разных сторон. — Ствол брось, ублюдок, кому сказали!

— Да подавитесь, — угрюмо буркнул Кабан, разжимая пальцы. «Беретта 92», ещё секунду назад, находившаяся за поясом, с еле слышным стуком упала на плитку рядом с газоном.

Мулатка тоненько пронзительно взвизгнула, крепкие мужские ладони сзади зажали разинутый девичий рот, вставили кляп и накинули мешок на голову.

— Где деньги? — спросил крепкий мужчина в темном спортивном костюме. Рука в черной лайковой перчатке крепко держала пистолет с длинным глушителем. Позади него стоял ещё один грабитель, тоже в темном, повыше и покрупнее, с таким же стволом.

— Как всегда, в багажнике, — недовольно скривился Кабан. — Там два дипломата лежат.

— Отлично, — улыбнулся мужчина. — Пойдем в дом.

— Зачем? — угрюмо буркнул Дейв.

— Покажешь код от сейфа.

Глава 14

На совхозной базе отдыха нас встретила дежурная администраторша — тетя Нина. Полная улыбчивая женщина раздала ключи от домиков и сразу обратилась ко мне и Ашоту.

— Ваган Тигранович просил передать: звонил Левон Суренович. Просил с утра никуда не уезжать. В девять часов Михаилу перезвонит Владимир, замдиректора по логистике.

— Он не говорил, что произошло, хотя бы кратко? — встревожился я.

Вову мы оставили в Москве на хозяйстве. В наше отсутствие я дал ему пару поручений и никаких звонков не ожидал. Должно было произойти что-то серьезное, чтобы он вышел на Левона Суреновича, желая связаться со мной.

— Я не знаю, — пожала округлыми плечами администраторша. — Мне не доложили. Но Ваган Тигранович сказал, чтобы вы не беспокоились, а просто подождали звонка. Заходите сюда в девять, сами всё узнаете.

— Хорошо, — кивнул я.

Спали мы все как убитые, кроме двух бойцов Германа, несущих караул, возле домиков и припаркованных машин.

Утром встал в семь. Вместе с присоединившимся ко мне Олегом, Сергеем, Денисом, Германом, Вохой и Тохой, пробежались вокруг базы отдыха. Потом поочередно подтягивались на турниках, отжимались от скамеек. Олег подержал меня три раунда на лапах. Серега поспаринговался с Германом, Воха, Тоха и Денис — поочередно, сменяя друг друга.

После тренировки, ополоснулся в душевой, пошел в столовую. Завтрак должны были подать через полтора часа, поэтому просто съел любезно поданный на тарелочке бутерброд с колбасой, выпил чашку кофе и ровно без десяти девять был в домике администратора.

— Присаживайтесь, — кивнула мне на столик администратора тетя Нина. Выглядела она не очень, глаза красные и припухшие, лицо сонное.

— А я пока тут свои дела поделаю, мне через два часа смену сд-а-а-а-вать, — тетя Нина зевнула, показав золотые коронки.

— Хорошо, — я уселся рядом с телефонной трубкой и замер в ожидании. Молчавший аппарат разразился настойчивой трелью ровно в десять ноль-ноль.

Я схватил трубку:

— Алло.

— Миха, привет! — зазвенел в микрофоне бодрый голос мастера спорта по боксу. Ощущение было такое, будто Вова кричал мне на ухо.

— Здорово, — я поморщился и чуть отодвинул трубку. — Что там у тебя произошло?

— Анна звонила. Сказала, что она с девочками и Мадлен через три дня прилетают.

Сердце замерло, пропустив удар. Холодок леденящей струйкой пробежал по груди.

«Вот это попал. Как же это всё не вовремя».

— Почему через три дня? — ошеломленно пробормотал я. — Они там месяц должны были пробыть. Неделя ещё осталась.

— Говорит, все запланированное сделали, а вообще эта Мадлен ей призналась, хочет Москву посмотреть и тебя быстрее увидеть, соскучилась.

— Мать вашу! — в сердцах выругался я. — Вот так сюрприз. Только этого мне для полного счастья не хватало.

— Анна тебя спрашивала, очень расстроилась, когда узнала, вы всей командой в отъезде, — сообщил Вова. — Сказала, ты обязательно должен быть, иначе Мадлен расстроится, а это очень нежелательно.

— Когда они прилетят, уже буду в Москве, — сообщил я. — Вов, посади кого-то из запасных водителей на’чайку', пусть часов шесть в аэропорт подъезжают и ожидают меня в зале. Утром еду в Хабаровск, вечером, думаю, уже прилечу в Москву. Со мной будут Сергей, Олег. Так что ты, пожалуй, ещё одну машину с водителем организуй. Лучше всего, в службе безопасности возьми. Там есть несколько автомобилей для сопровождения. Артёма и Ивана в Москву на БМВ отправим. Думаю, денька через четыре доберутся, может раньше, всё-таки оба водители.

— Понял, сделаю, — пообещал Володя.

— Как там, на офисе дела идут? — поинтересовался я.

— Да нормально всё, — отмахнулся Анненков. — Фирмы работают, деньги капают. Ребята из «НКТ-сервиса» пашут как заведенные, все рекорды продаж побили. Это ты им хвосты накрутил?

— Ну чего сразу накрутил? — усмехнулся я. — Волшебное слово надо знать. Задорнов в одном из своих выступлений, предлагал вместо денег премировать вымпелом «Лучший по профессии». Вот и я им такой вымпел вместо премий и зарплат подобрал. Извольскому — походить месяц с бейджем и маской зомби, начальнику проекта — помогать уборщице драить туалет, остальным — пожертвовать зарплаты в фонд голодающим детям Африки, если результата не будет. И они всем дружным коллективом сразу загорелись желанием ударно, по-стахановски трудиться.

— Понятно, — хмыкнул Вова. — А я смотрю, чего они как наскипидаренные носятся, клиентам целыми днями звонят, на встречи ездят, посетителей постоянно на входе встречают, улыбаются так, словно каждого расцеловать готовы.

— Волшебная сила живительного пенделя, — усмехнулся я.

— Я же тебе ещё одну вещь интересную рассказать забыл, — спохватился Володя. — У нас вчера скандал был. Дмитрий Федорович, только приехал, сразу исполнять начал.

— Тебя хоть никто не слышит? — опасливо поинтересовался я.

— Да я вообще не из нашего офиса звоню, — сообщил Вова. — Меня уже Серый натаскал в этом вопросе.

— Понятно, — хмыкнул я. — И чего там товарищ полковник исполнил? Лезгинку или чечетку?

— Ни то, ни другое, — весело сообщил Анненков. — Ты задание давал подобрать кандидатуру на должность начальника службы безопасности банка, пока вы будете отсутствовать. Помнишь?

— Конечно, помню, — подтвердил я. — И?

— Мы дали объявления в самые популярные московские журналы, всюду, где это возможно. Назначили предварительное собеседование, попросили людей заполнить анкеты, чтобы ты, Олег и Сергей с ними ознакомились. Это вызвало неудовольствие Дмитрия Федоровича. Он Ирочку отсчитал и ко мне в кабинет зашел с претензиями, «мол, какого хрена вы такие решения принимаете, не посоветовавшись с ним и вышестоящим начальством». Заявил, что они бы сами подобрали отличную кандидатуру, без всякой этой «гребаной рекламы». А когда увидел одного из тех, кто пришел, вообще взбеленился. Оказывается к нам какая-то бывшая шишка из ГРУ приперлась на собеседование. Дмитрий Федорович с ним поздоровался, разулыбался, до входа проводил, а потом затащил меня к себе в кабинет, устроил дикий скандал. Орал, чтобы мы не вздумали брать к себе Белозерцева. Хотел даже у перепуганной Ирочки анкету забрать и порвать на мелкие клочья. Я не позволил.

— И как тебе этот Белозерцев? — поинтересовался я.

— Понравился, — откровенно ответил Вова. — Старый уже седой пенсионер, но чувствуется, кремень, а не человек. Разговаривает вроде бы вежливо, но хочется перед ним встать и вытянуться в струнку. Ирочку вообще обаял, она светилась вся, когда с ним разговаривала. По первому впечатлению, дед достойный.

— Тогда надо обязательно брать, — решил я. — Только пусть сразу в банк приходит, я там с ним поговорю. В нашем офисе ему лучше не светиться, и лишний раз чекистов не раздражать.

— Приедешь, всё организуем, — пообещал Вова.

— Вот и отлично, — одобрил я. — Ещё что-то интересное есть?

— Да ничего особенного, — ответил товарищ. — Светлана Алексеевна в бухгалтерию заходила, хотела документы по оформлению новых учредителей посмотреть, в каком состоянии процесс находится. Мотивировала так, чтобы знать, как новых людей оформлять в штатном расписании. Елена Петровна ей отказала, сама, мол, с ними работает, и вообще, там ничего не ясно, директор сказал, всё по результатам командировки определится. Больше ничего особенного не происходило. Трудимся, работаем, присматриваем за компаниями и сотрудниками.

— Тогда всего доброго, — попрощался я.

— Всего доброго, — откликнулся Анненков.

* * *

Вова встречал нас в аэропорту вместе с парой сотрудников службы безопасности «Ники». Я уселся в «чайку», которой управлял Макс, один из «запасных» водителей-телохранителей. Олег с Сергеем и Вовой погрузились приехавший следом новенький «шевроле-каприс-классик», оставленный специально для сопровождения и представительских целей СБ, парни из сопровождения запрыгнули в «пятерку». Сначала всей командой повезли меня домой. У подъезда охранники вышли первыми, приковав внимание настороженно нахохлившихся бабок, до этого мирно сплетничавших на скамейке. Сотрудники СБ осмотрели двор, рассредоточились по нему, не слушая мои возражения, довели до квартиры. И только потом вся цепочка автомобилей двинулась обратно, отвозить Сергея и Олега.

Я сильно устал после многочасового перелета. Немного посидел с матерью, сразу после её ухода, завалился спать и намертво отрубился до утра.

В десять уже был в кабинете и с удовольствием вдыхал густой бразильский кофе, приготовленный заботливой Ирочкой. Не успел сделать пару глотков, как в дверь постучали.

— Ира, что там ещё?

— Дмитрий Федорович в приемной, хочет поговорить с вами, — сообщила секретарша.

— Запускай, — разрешил я.

Зашел хмурый как туча полковник.

— Добрый день, Михаил.

Здравствуйте, — кивнул я. — Присаживайтесь.

— Я не понимаю, что здесь у вас происходит? — мрачно поинтересовался он. — Вы за нашими спинами даете объявление о поиске человека на должность начальника службы безопасности банка, проводите собеседования. Это, как минимум, некрасиво по отношению к Филиппу Денисовичу.

Я изумленно поднял брови:

— И в чем эта некрасивость заключается?

— В том, что с вами работает целый генерал армии, первый заместитель председателя КГБ, дает человека, чтобы решать все вопросы с безопасностью, а вы втихую ищете человека на такую должность, не сказав, не посоветовавшись с нами. Я расцениваю это, как вашу игру за нашими спинами. Генерал уже проинформирован. Сейчас он в отъезде, приедет, обязательно захочет поговорить с вами, — сообщил Дмитрий Федорович.

— Захочет, — поговорим, никаких проблем, — я чуть усмехнулся. — А вообще не понимаю, какие претензии? Вы всем заниматься просто не сможете. Договоренность была о «Нике» и «ОСМА-авто», банк совершенно другая структура, к вам не относящаяся. Это, во-первых. Во-вторых, вы даже не представляете, сколько вопросов и проблем, требующих немедленного решения, возникнет, когда он начнет активно продвигаться на рынок. Дергать вас и генерала ежедневно несколько десятков раз в день? Решение, так себе. Вы первые же от этого взвоете, и попросите беспокоить только по действительно серьезным проблемам. Нам легче нанять профессионала, платить ему хорошую зарплату, чтобы он грамотно выстроил структуру СБ и ежедневно решал все мелкие и средние вопросы, которые мы сможем уладить своими силами, не беспокоя вас лишний раз.

— Допустим, — скривился Дмитрий Федорович. — Тогда давайте так, Белозерцева вы сюда не берете, ищите кого-то другого.

— Почему? — прищурился я. — Володя вчера, когда встречал меня в аэропорту, очень его хвалил. Если, что он рассказывал, правда, Виктор Иванович, действительно, один из лучших профессионалов, находящихся в Москве.

— Дело в том, — полковник немного помялся и выдал. — Он, скажем так, действительно, профессионал высшего класса, надо признать. Но при этом фанатик старой сталинской закалки. К коммерсантам не очень хорошо относится. При этом с огромными связями с разведками соцстран, руководством армии, ГРУ и даже в правительстве. Может натворить бед.

— Благодарю за информацию, — я с интересом глянул на ерзающего на стуле Дмитрия Федоровичу. Похоже, чекисту было неудобно распинаться перед кооператором и наступать на горло, корпоративной солидарности.

— Давайте так сделаем, ваше мнение я услышал, — продолжил я. — Но решение приму сам, после разговора с Белозерцевым. Вы же с ним лично не работали, правильно? Ну а слухи и мнения в кулуарах, могут не совсем верно отражать, действительность. Те, кто их распространяют, тоже люди со своими достоинствами, недостатками и личными пристрастиями.

— Я вам всё сказал, — холодно отчеканил полковник. — В любом случае, советую пока с назначением не торопиться. Уверен, Филипп Денисович тоже захочет отдельно поговорить о Белозерцеве и многом другом.

— Звучит как угроза, — усмехнулся я.

— Думайте, как хотите, — поджал губы Дмитрий Федорович. — Моё дело — предупредить. Кстати, вы получили то, что хотели. Район и Братский завод у вас под контролем. Теперь дело за вами, когда меня и Гусинского уже введут в состав учредителей?

— Побойтесь бога, товарищ полковник, — возмутился я. — Только сегодня в город прибыл. Ещё толком со всеми своими не разговаривал. Даже до Москвы пока не все ребята добрались. В любом случае, теперь решить вопрос будет легче. Вашу помощь в Братске оценили. Думаю, генерал приедет, я с ним переговорю, и уже всё конкретно решим.

До обеда провел совещание с Виленом, главбухом, начальником отдела кадров. Заслушал доклады Елены Петровны и директора «НКТ-сервиса». Услышанным остался доволен, автомобили в «ОСМА-авто» расхватывали как горячие пирожки, шквал звонков в офис, после моего выступления на «Взгляде» если уменьшился, то ненамного. «Ника» стабильно держала продажи одежды на высоком уровне. Начальник швейного цеха, Вадим Иванович, временно лишившись дизайнера и главного технолога, дневал и ночевал на работе, бдительно следя за качеством пошива и своевременной отгрузкой продукции, особенно новых моделей, разработанных девочками перед отъездом в Америку.

«НКТ-сервис» тоже демонстрировал успехи: продажи устремились ввысь, перепуганные перспективой потери премий, сотрудники пахали как рабы на галерах, обзванивая старых и привлекая новых клиентов, ударно собирали новые компьютеры, проводили деловые встречи на предприятиях и в нашем офисе, во всех красках расписывая преимущества нашего программного обеспечения. Себя любимых тоже не забывали: азартно резались в стрелялки и бродилки во время обеденного перерыва, два-три раза в неделю стабильно засиживались на пару часов после работы. Больше им сидеть не давали: Матвеевич, новый вахтер Петрович безжалостно разгоняли любителей игр по домам и закрывали кабинет. Иногда им помогал восстанавливающийся от ранения Семенович, заезжавший к старому товарищу. По моему приказу ему выплатили солидную компенсацию и продолжали начислять зарплату, пока он полностью не поправится и не выйдет на работу.

Я внимательно выслушал доклады. Похвали главбуха, краснеющего как девушка, Вилена, затем отпустил сотрудников работать дальше.

Когда все удалились, ко мне зашел ожидавший в приемной Вова.

— Едем в банк? — заговорщицки подмигнул он. — Уже пора.

— Едем, конечно, — улыбнулся я.

Здание на Тверской произвело на меня впечатление с самого начала, когда с Олегом и Ашотом оценивал будущий офис «ОСМА-банка».

Высокие потолки, широкие коридоры, просторные помещения. Сейчас на первом этаже уже заканчивались отделочные работы. Вова сразу потащил меня в крыло, где расположился кабинет генерального директора. Олег находился на своем рабочем месте, рядом с ним сидел представительный пожилой мужчина с волевым лицом, квадратной челюстью и тяжелым выдвинутым вперед подбородком. Когда мы зашли, он неторопливо встал. В каждом движении чувствовалась уверенность. Выцветшие голубые глаза смотрели твердо и спокойно.

«Знает себе цену», — сделал вывод я.

— Михаил Дмитриевич, познакомьтесь, это наш новый начальник службы безопасности «ОСМА-банка», Белозерцев Виктор Иванович. Я уже с ним переговорил. Первое впечатление — положительное, дальше — видно будет. Виктор Иванович, а это Михаил Дмитриевич Елизаров, мой друг, компаньон, председатель правления нашего банка, — представил нас друг другу десантник.

Рука у полковника ГРУ оказалась уверенная и сухая, рукопожатие — твердым.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил я.

— Мне тоже, — усмехнулся полковник. — Поговорим?

— Не вопрос, — согласился я. — Прямо здесь?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Белозерцев. — Но давайте лучше где-нибудь в другом кабинете, не тут.Олег Владимирович мне уже помещения показал, я там комнату приметил, она пустая. Чистая опрятная, ремонт ещё не сделали, но мебель уже убрали. Одни голые стены остались. Самое подходящее место для разговора. Перенесем туда стулья и пообщаемся.

— Ладно, — согласился я. — Олег, ключи у тебя?

Квятковский кивнул.

Через пару минут мы уже сидели в абсолютно пустом кабинете. Принесли стулья, заперли дверь на ключ, и уселись друг напротив друга.

— Маркус сказал, вам можно доверять, — Белозерцев прищурился, пристально рассматривая меня. — Я склонен ему верить. Вольф всегда сдерживает свои обещания и разбирается в людях. Меня заверили, вы обеспечите родным спокойную жизнь, когда здесь начнется хаос.

— Думаете, начнется? — уточнил я, в свою очередь, с интересом глядя на полковника.

— Уверен в этом, — коротко отчеканил Виктор Иванович. — Процессы запущены, а наверху нет никого, кто бы реально мог их остановить. Трусы и лизоблюды. Возможно, они и попытаются, но извините за грубость, обосрутся с вероятностью девяносто восемь процентов. Два я оставляю на разные случайности.

— Хм, — я даже не нашелся, что ответить. Помолчал, разглядывая невозмутимого офицера военной разведки.

— Могу только подтвердить, если будете работать со мной, все ваши родные или близкие будут находиться в безопасности и вести спокойную, обеспеченную жизнь. А вам я дам шанс по-прежнему заниматься делом, которому вы посвятили свою жизнь — проводить операции против Америки. Только на этот раз против глобальной элиты, которая стоит за всеми процессами.

— Звучит хорошо, — сухо улыбнулся Белозерцев. — Посмотрим, как это будет на практике. На этом предлагаю окончить знакомство и перейти непосредственно к вашим делам. Коллеги из «штази» показывали вам досье на генерала Бобкова. Вы собираетесь эти бумаги ему предъявить, чтобы от ваших компаний отстали, верно?

— Верно, — кивнул я. — Но немного подсластить пилюлю. Дать денег и предложить продолжить сотрудничество, открыть небольшую фирму, нашего дистрибьютора или представителя, отдать республику или какой-то край под бизнес. Мы ему товар с минимальной наценкой, сами в регион не суемся, пусть там бабки заколачивает. А наши фирмы останутся за нами.

— Забудьте об этом!– резко заявил полковник.

— Почему? — я удивленно поднял брови.

— Не сработает, — криво усмехнулся Белозерцев. — Вне зависимости от того, какие условия вы ему предложите.

— Объясните, — сухо потребовал я.

— Как только вы ему покажете папочку с компроматом, вы сразу перейдете в разряд потенциальных мертвецов, — устало пояснил полковник ГРУ. — Отчет последних часов вашей жизни начнется сразу же, как только генерал возьмется за трубку телефона. Поверьте, я его очень хорошо знаю.

Глава 15

- Почему вы так считаете? — удивился я. — Можно же позаботиться о методах подстраховки. Например, пояснить, что в случае моей гибели компромат будет опубликован, и получит самую широкую огласку.

— Вы не совсем понимаете ситуацию, — Белозерцев поморщился. — Смотрите, что получается. Есть некая папочка на генерала, способная разрушить его карьеру, привести к большому скандалу и уголовному преследованию. Ключ к этой папочке — вы. Ни один влиятельный человек не будет терпеть существования такого компромата. Он начнет предпринимать все что угодно, чтобы уничтожить папку и ликвидировать всех носителей информации, способной отправить его за решетку.

Из этого вытекает следующее: чтобы найти и уничтожить опасные документы, надо серьезно заняться вами. Как только озвучите, что такие бумаги существуют и продемонстрируете парочку, чтобы придать веса своим словам, вас схватят, будут пытать, колоть препаратами, пока вы не выложите, что знаете, и что не знаете, тоже. Это ставит под удар всех нас: Маркуса, его коллег, ваших товарищей и друзей, меня, не говоря уже о том, что все ваши фирмы будут разгромлены, а проекты убиты ещё на стадии подготовки.

— То есть альтернативы моей ликвидации после предъявления компромата не существует? — хладнокровно уточнил я.

— Почему же? — развел руками разведчик. — Альтернатива имеется. Связи в верхах и большой аппаратный вес. Тогда Филипп Денисович просто побоится предпринимать радикальные шаги и будет вынужден с вами договариваться. К сожалению, Михаил, у вас не наблюдается ни первого, ни второго. У меня некоторые возможности есть, но система уже прогнила, и я не могу дать гарантии, что нас защитят.

— Значит, собранный компромат, по вашему мнению, бесполезен? — я скривился. — И мне придется отдавать генералу долю в своих компаниях?

— Почему? — пожал плечами Белозерцев. — Я этого не говорил. Всё можно использовать, если с умом. Не обязательно подставляться самому и становиться врагом первого зама председателя КГБ.

— Это как, например? — заинтересовался я.

— Опубликовать документы в зарубежной прессе, раскрутить скандал на Западе, — пояснил полковник. — Наш генсек очень болезненно относится к подобным публикациям, изображает из себя демократа и либерала. Поэтому, можно быть уверенным, когда скандал наберет обороты, генерал будет уволен и уничтожен. Только делать это надо очень ювелирно. Дело в том, что эти документы — готовое основание для вербовки очень ценного агента. Поэтому важно опубликовать их, прежде чем спецслужбы об этом узнают и могут помешать. Слитая в прессу информация уже не будет иметь для них ценности. И не сможет использоваться для шантажа первого зама председателя КГБ. Тут очень важно, сработать ювелирно. Маркус умеет проворачивать подобные операции. А вам нужно потянуть время. Скажите, разговор о передаче долей его людям затронул все ваши фирмы, банк тоже?

— Нет, — усмехнулся я. — Только «Нику» и «ОСМА-авто». За банк, «НКТ-сервис», магазины, оформленные на мою маму, речь изначально не шла.

— Насколько я знаю Филиппа, после помощи в решении проблем с Братским заводом, он попробует наложить лапу на все ваши активы, — задумчиво протянул Белозерцев. — После того, как его люди начали работать с вами, он получает исчерпывающую информацию, что вам принадлежит. Уверен, у вас на фирме уже имеются «кроты», сливающие товарищам чекистам всё, до чего могут дотянуться.

— Есть такое, — хмыкнул я. — Одного даже знаю.

— Тем более. Ваш банк, когда генерал изъявил желание через своих людей стать учредителем, работал?

— Нет, не работал. Был в процессе регистрации. Только документы начали делать, — сообщил я.

— Тогда понятно, — хмыкнул разведчик. — Филипп просто о нем на тот момент не знал. О магазинах тоже. А компьютерную фирму просто не воспринимал в серьез. Она же по оборотам намного меньше «Ники» и «ОСМА-авто»?

— Намного, — подтвердил я.

— Магазины вашей мамы он, возможно, трогать и не будет. Но банк и компьютерную фирму попробует прибрать к рукам, — сообщил Белозерцев.

— Мы с ним так не договаривались, — возмутился я.

— А Бобкову наплевать, — бесстрастно ответил гэрэушник. — Посмотрите на это его глазами. Филипп первый зам председателя КГБ — один из самых могущественных людей в государстве, вы, Михаил, богатый, удачливый, но всего лишь кооператор, поднявшийся на мутной волне Перестройки. Таких как вы и ваши друзья, ещё недавно судили и сажали в колонии за спекуляцию и незаконную предпринимательскую деятельность.

— Допустим, — вздохнул я. — Что вы предлагаете?

— Тяните время, — посоветовал разведчик. — Выдвинет новые условия, возмутитесь, скажите, что теперь это придется согласовывать. Найдите предлог для поездки в командировку, чем длительнее, тем лучше. А Маркус и его ребята будут организовывать операцию по сливу компромата. Думаю, изначально, через какую-то небольшую, но скандальную газету, связанную с левыми. А потом надо сделать так, чтобы поднялась волна, и статью начали цитировать влиятельные СМИ. В принципе, технически, вариант не сложный и вполне реализуемый.

Я недолго задумался.

«Белозерцев все логично разложил по полочкам. Скорее всего, так и будет. Его предложение моим целям не противоречит. Действительно, лучше не рисковать, не показывать генералу компромат, если закусит удила, меня, действительно, ликвидирует. Поэтому будем действовать так, как советуют профессионалы. Тем более первого зама председателя КГБ Белозерцев лично знает, значит, понимает, как тот будет действовать в подобных ситуациях».

Я поднял глаза на полковника, кивнул:

— Хорошо, ваше предложение принимается. Так и будем делать…

Генерал приехал из командировки на следующий день, сразу перезвонил мне, попросил приехать на конспиративную квартиру. Разговор длился добрых два часа. Начал Бобков с претензий. Высказал недовольство, почему до сих пор не готовы новые учредительные документы с долями комитетчика и Гусинского. Подобные сценарии работы с подчиненными я выучил наизусть ещё в прошлой жизни. Стандартная тактика «я — начальник, ты дурак», надавить на зависящего от тебя человека, заставить его оправдываться, почувствовать себя виноватым, а потом заставить пойти на уступки или взять на себя новые обязательства.

Я спокойно ответил, ещё не все ребята приехали. После Братска, многие рванули отдыхать, разъехались по своим делам, навестить родственников или просто решили попутешествовать, посмотреть Иркутскую область — мы партнеры и сильно давить на них я не могу. Филипп Денисович помолчал, потом вкрадчиво заметил: банк и «НКТ-сервис» тоже придется включить в список, и дать его людям такие же доли. Слишком серьезные предприятия, чтобы оставить их вне поля зрения государства.

В этот момент мне на ум пришла легендарная фраза из «Кавказской пленницы»:

«А ты не путай свою личную шерсть с государственной»!

Я невольно улыбнулся. Бобков это заметил, пришлось отвечать на вопрос, что меня развеселило.

Потом в атаку перешел я. Начал в свою очередь давить на генерала. Объяснил: своими новыми претензиями на доли «НКТ-сервиса» и «ОСМА-банка», он серьезно осложнил процесс. Вряд ли моим соучредителям понравится, когда кто-то на ходу начнет изменять первоначальные условия сделки в свою пользу. У них возникнут закономерные вопросы: «Какого хрена мы должны дополнительно отдавать доли в „ОСМА-банке“ и „НКТ-сервисе“? Мы об этом не договаривались».

После часа препирательств, каждый стоял на своем. Я почувствовал: высокопоставленный чекист может взорваться и смягчил пилюлю, сходив за «дипломатом», оставленным в прихожей. Вернулся с толстым конвертом, который торжественно вручил генералу.

— Это вам за помощь с Братском.

Пятьдесят тысяч рублей оказали на Филиппа Денисовича волшебное впечатление. Он посветлел ликом и даже начал улыбаться. Я, воспользовавшись, потеплевшим отношением, все же продавил отсрочку на решение всех проблем. Договорились так, я встречаю Мадлен, сопровождаю её по Москве, одновременно уламываю товарищей дать людям генерала доли банка и «НКТ». Затем улетаю в Америку, решаю давно назревшие вопросы, и когда вернусь, должен получить окончательное согласие соучредителей, и подписать все документы о передачи части собственности. На этом и расстались. Бобков остался немного недовольным, но мне было плевать — жизненно необходимую отсрочку выбил.

По дороге обратно, я смотрел на проплывающие виды вечерней столицы. Дул осенний ветер, взметая остатки листьев, холодно мерцали огни в окнах высотных зданий. Прохожие, подняв воротники курток и пальто, быстрым шагом спешили домой. Одинокая молодая парочка у парапета, за которым виднелись темные воды Москвы-реки, привлекла моё внимание. Высокий крепкий парень одним движением стащил с себя длинное пальто, набросил на девушку в легкой курточке, зябко обхватившую себя ладонями. Девчонка притянула ухажера и двое влюбленных застыли в поцелуе под сенью давно сбросивших листву черных деревьев.

Неожиданно накатила щемящая тоска.

«А ведь Влада права», — внезапно осознал я. — «Вечная суета, деньги, деньги, деньги, глобальные проекты. Так и верчусь как белка в колесе, катаюсь по стране, летаю в Америку, разбираюсь с бандитами, а жизнь проходит. Даже с нею отношения какие-то не такие, в последнее время. Приезжаю поздним вечером с букетом цветов, уезжаю утром и опять пропадаю надолго. Как-то не по-людски выходит».

Безумно захотелось увидеть девушку, увидеть зеленые колдовские глаза, зарыться лицом в роскошную копну русых волос.

— Макс, — негромко позвал водителя.

— Да? — откликнулся он, продолжая следить за дорогой.

— Тут недалеко вроде рынок есть, и цветочные киоски вечером ещё работают. Давай туда заскочим.

— Как скажете, Михаил Дмитриевич, — пожал могучими плечами Максим.

Через полчаса, приобретя у говорливого кавказца роскошный букет из семи бордовых роз, я подошел к находившемуся возле рынка телефонному автомату. Сидевшие неподалеку двое пьяных мужичков с полупустыми бутылками «Жигулевского», увидев меня, оживились, встали и вразвалочку двинулись навстречу. Заметили, развернувшуюся и остановившуюся напротив «чайку», оценили могучую фигуру, вылезшего из машины водителя, сразу же расстегнувшего куртку и сунувшего руку к поясу, побледнели и незаметно улетучились.

Я взял трубку, положил в монетоприемник взятый у водителя медную двухкопеечную монетку, услышал длинные гудки и набрал номер Влады.

Девушка взяла трубку почти сразу.

— Алло.

— Добрый вечер. Проезжал недалеко от тебя и захотел заглянуть в гости. Можно? Я очень соскучился.

— Привет, Миша, — сухо поздоровалась девушка. — Спасибо тебе огромное, что всё-таки нашел немного времени в своем напряженном графике на звонок старой знакомой. Я уже волноваться начала, может с тобой случилось что. Впрочем, это уже не важно. Отвечаю на твой вопрос. Нет, нельзя.

— Почему нельзя? — мой голос против воли дрогнул. — Сильно устала после дежурства или уже ложишься спать?

— Нет, я не устала, спать буду не скоро, и вполне свободна сегодня. Просто не хочу. Такой ответ устроит?

— Да какая разница, — устало выдохнул я. Настроение стремительно катилось в пропасть. В первое мгновение хотелось разобраться, узнать, что произошло, извиниться, что некоторое время не давал о себе знать, но секундный всплеск эмоций, желание объясниться сменило угрюмое безразличие и горькое ощущение очередной потери.

— Ладно, настаивать не буду, — глухо ответил я. — Пусть будет так. Спасибо за всё, мне было с тобой хорошо, действительно хорошо. Прощай.

Трубка со стуком легла на железный рычаг. Я распахнул дверь телефонного автомата и вышел наружу. Налетел порыв ветра, резко ударил в грудь, обволакивая холодной воздушной струей. Я поморщился, поправил воротник пальто, шагнул к машине. Остановился, и решительно направился к остановке. Букет, жалобно хрустнув прозрачной пленкой, влетел в зев урны, розы раскидало по круглым бортикам, и пламенеющие в вечернем сумраке бутоны совершили маленькое чудо: превратили емкость для отходов в цветочную клумбу.

Я криво усмехнулся, развернулся и пошел к машине. Уселся сзади, подождал, пока стоявший возле автомобиля и присматривавший за мной водитель устроится на своем месте.

— Всё в порядке, Михаил Дмитриевич? — сочувственно спросил Максим, глянув в зеркало заднего вида. — Просто вы так выглядите… Не очень хорошо. И цветы дорогие выбросили.

— Всё в полном порядке, — бесстрастно сообщил я. — Лучше не бывает. Давай-ка Макс, вези меня домой. Хватит поездок и впечатлений на сегодня.

* * *

В зале ожидания Шереметьево, как всегда было многолюдно. Среди наших людей мелькало много иностранцев. Мимо меня прошла оживленно что-то обсуждающая на хинди стайка туристов из Индии с экзотическими чалмами на головах, парочка азиатов идущих навстречу, вилась вокруг тележки с чемоданом, толкаемым носильщиком.

Максим и ещё один охранник — Антон, ограждали меня плечами от потоков туристов. Сергей, с ещё одним безопасником скромно держались сзади, присматривая со стороны.

Знакомые фигурки Анны, Маши и Алены, в сопровождении Мадлен я увидел издалека. Дизайнер и технолог медленно лавировали между потоками пассажиров, толкая вперед чемоданы на колесиках. Анна вместе с Мадлен налегке шли следом, придерживая висевшие на плечах сумки и искательно поглядывая по сторонам.

Я раздвинул в стороны телохранителей и двинулся навстречу. Первой меня заметила Мадлен. Лицо мисс Рокволд вспыхнуло радостью.

— Майки! — с детской непосредственностью завопила она, бросилась вперед и повисла на моей шее.

— Привет, — улыбнулся я, подхватывая внучку миллиардера за талию и целуя в щеку.

— Ну, Майки, — обиженно протянула девушка. — Это как-то по-детски получилось. Ты что, не рад меня видеть?

— Очень рад, — серьезно ответил я. — Но целоваться у всех на виду в общественном месте у нас не принято.

— А мне плевать! — заявила упрямо мисс Рокволд. Личико девушки приблизилось к моему, губы соприкоснулись. Целовалась Мадлен яростно и страстно, охватив шею предплечьями и прижавшись всем телом, так, что у меня мурашки пошли по коже, закружилась голова, и я на некоторое время выпал из окружающей реальности. Бурные аплодисменты заставили меня аккуратно отстраниться. Я изумленно глянул по сторонам. Группа иностранных туристов азартно хлопала в ладоши, окружающий народ: молодые девчонки, зрелые мужики, супружеские пары, встречающие и прилетевшие в аэропорт, тоже присоединились и начали активно аплодировать, сверкая улыбками. Седая дама европейской внешности даже прослезилась от избытка чувств, и аккуратно промокнула бледные щечки белоснежным платочком.

— Вот видишь, что ты наделала, — шепнул я в розовое ушко.

— Плевать, — повторила девушка. — Я выше условностей.

— Кхм, кхм, — смущенно кашлянули сзади.

Мы повернулись. В двух шагах от нас стоял мужчина. Серое элегантное пальто с черной крошкой, кожаные перчатки, шея обвязана тонким черным шарфом.

— Мисс Рокволд, мистер Елизаров, — джентльмен в пальто, учтиво наклонил голову. — Меня зовут Дэвид Джонс. Я руковожу службой безопасности московского филиала «Чейз Манхэттен банк». Мистер Рокволд попросил встретить вас в аэропорту и проследить, чтобы не было никаких проблем. На выходе уже ждет машина. Мы отвезем вас в гостиницу «Националь». Там снят номер «люкс» для вас и апартаменты попроще, для вашей охраны. О вашем багаже, оставленном в дипломатической зоне, мы тоже позаботимся.

— Минутку, Майкл, я сейчас с мистером Джонсом пообщаюсь, потом к тебе подойду, — пообещала Мадлен.

— Ладно, — согласился я.

Пока Мадлен разговаривала с начальником службы безопасности, я подошел к девчонкам и дружелюбно поздоровался:

— Привет, красавицы.

— Добрый день, Михаил Дмитриевич, — с достоинством ответила Анна.

— Здрасьте, — пискнула Маша и густо покраснела.

— Добрый день, — приветливо кивнула дизайнер.

— Как все прошло?

— Прекрасно, — сообщила Анна, девчонки энергично закивали. — Девочки запустили новую линию одежды для бизнес-леди: костюмы, которые можно носить на работе, торжественных мероприятиях, деловых встреч, вечерние платья для светских событий. Пока все вещи для нас шьют другие предприятия, но скоро будем делать сами, оборудование уже закуплено, сейчас запускается и тестируется. Даже на телевидении были. Мадлен, надо сказать, очень пробивная и энергичная девушка. По кабельным и центральным каналам несколько наших роликов крутят. Ваша идея привлечь талантливых, но не знаменитых фотографов и девушек из высшего общества для рекламы тоже прекрасно сработала. Сейчас вокруг нашей совместной компании поднялся ажиотаж. Мадлен и девочки по десять-пятнадцать интервью в неделю раздавали, несколько раз для модных журналов фотографировались. Девочки «Вог», «Космополитан», «Элле» с собой захватили, можете глянуть. Два из трех номеров журналов, на момент нашего отлета ещё не вышли в продажу, Мадлен их заранее передали.

— Обязательно гляну, — улыбнулся я.

Глава 16

Вернулась Мадлен.

— Майк, отвезешь меня в «Националь»?

— Запросто, — кивнул я. — Но тебе вроде машину и охрану уже приготовили?

— Приготовили, — улыбнулась мисс Рокволд. — «Ролс-ройс» стоит, ждёт на выходе. Мистер Джонс и охрана на нем за нами поедет. Я с тобой побыть хочу, соскучилась очень.

— Окей, — кивнул я. — У меня, кстати, машина тоже не плохая. Лимузин «чайка», когда-то на ней генсек ездил. Так что она точно твоему «ролс-ройсу» по престижу не уступит.

— Вот и замечательно, — Мадлен взяла меня под руку. — Пойдем, покажешь свой лимузин. Я уже хочу его увидеть.

«Чайка» американке понравилась. Девушка провела ладошкой по мягкой черной коже, улыбнулась. Вольготно раскинулась на заднем сиденье, прильнула к окну, жадно рассматривая пролетающие мимо улицы столицы. Я со снисходительной улыбкой, наблюдал за нею, сидя на другой половине диванчика. Спереди рядом с Максимом, устроился ещё один охранник, тезка нашего десантника, Олег Каменев. Я оглянулся. Шикарный черный «ролс-ройс» с багажом мисс Рокволд следовал за нами, «каприс-классик» службы безопасности и следующая за ним «девятка» с охранниками, исполняя мои указания, спокойно пропустили английский лимузин вперед.

— Какие у тебя планы на сегодня? — поинтересовалась Мадлен.

— Это я должен спросить. У тебя, — я улыбнулся. — Ты же в Москву прилетела. Что хочешь сегодня делать?

— Для начала принять душ, отдохнуть немного, — сообщила девушка и сразу спохватилась. — Но тебя я никуда не отпущу. По крайней мере, пока не выпьешь со мной чашечку кофе.

— Договорились, — кивнул я.

«Президентский люкс» «Националя» производил впечатление. Даже на меня, привыкшего, к дорогим красивым интерьерам. Огромные комнаты-залы, дизайн в духе особняков аристократов, толстые ковры ручной работы, в которых ноги утопали почти по щиколотку.

Приятно поразило, что в холле нашлись несколько тапочек, одни из них точно пришлись по ноге Марго, другие подошли мне, холодильник был забит овощами, фруктами, красной и черной икрой, балыком и другими деликатесами. На стойке обнаружился железный электрочайник-лейка явно зарубежного производства, а на столе стояли букетик свежих цветов, вазочка с конфетами и печеньем.

Мадлен заметила, как я изумленно поднял брови, рассматривая всё это великолепие.

— А что тебя удивляет? — усмехнулась она, в ответ на невысказанную мысль. — Номер заранее оплатил банк. Перед моим приездом здесь побывали сотрудники, подготовили всё к моему приезду, чтобы я ни в чем не нуждалась. Обычная практика.

— Хорошо быть миллионершей, внучкой миллиардера, — усмехнулся я. — Можно ни в чем себя не ограничивать, ни о чем не думать, просто наслаждаться жизнью.

— Тоже мне нищий нашёлся, — Мадлен шутливо толкнула меня локотком в бок. — Если дальше так пойдет, через пару лет деда обгонишь, я в тебя верю.

— Спасибо, — вежливо откликнулся я. — Вера — это замечательно. Отлично согревает холодными осенними ночами. Как подумаю, что ты в меня веришь, сразу хочется десяток лишних миллионов заработать, чтобы тебя не разочаровать.

— Всё такой, же колючий. Ерничаешь и язвишь по любому поводу, — усмехнулась мисс Рокволд. — Я думала период взаимных подколок мы давно прошли.

— Прошли, — подтвердил я. — Но иногда возникает желание к нему вернуться. Чтобы внести в наше общение немного перчинки.

— Посиди пару минуток тут, — попросила Мадлен. — Я пока душ быстро приму, ополоснусь с дороги. А ты пока печенек или конфет попробуй.

— Конечно, — кивнул я.

Из ванной внучка миллиардера вышла в пушистом халатике. Скользнула мимо меня в большой зал. Через минуту зашла обратно. Раскрасневшаяся после душа, капельки воды влажно поблескивали на нежной коже. Тонкая белоснежная блузка с жемчужными пуговичками и угольно-черные брючки соблазнительно обтягивали стройную фигурку.

Мисс Рокволд резко крутнулась вокруг меня. Витые шнурки бахромы на кармашках, боках и под лопатками взметнулись волной и резко упали.

— Ну как? — с придыханием спросила Мадлен.

— Впечатляет, — честно признался я. — Кто это тебе такое чудо пошил? «Версаче» или «Валентино»?

— Не угадал, — девушка довольно хохотнула. — «Мадлен Ли». Разработали твои девочки. Они просто чудо. Стоило мне появиться в этих шмотках, заказы посыпались как конфетти из новогодней хлопушки. На ближайшие три-четыре месяца мы работой точно обеспечены. Деньги рекой текут. Ещё полгода такой работы, не только банковский кредит и все вложения отобьем, но и прибыль начнем получать.

— Здорово, вы молодцы, — искренне похвалил я.

— Конечно, молодцы, — весело подтвердила американка. — Я вообще настоящей звездой стала. От желающих интервью взять и пригласить на телевидение отбоя нет. Приходится некоторым отказывать и выбирать лучшие варианты.

— Поздравляю.

— Поухаживай за мной, сделай, пожалуйста, кофе, — попросила девушка. — Где-то тут должна баночка «Нескафе» стоять. И сахар. Я пока сливки из холодильника достану и бутерброды сделаю. Уверена, перед моим приездом, все привезли.

— Ладно, — кивнул я. — Сейчас.

Кофе нашлось в шкафчике. Электрический чайник-лейка и сахарница — на небольшом столике у окна. Мадлен тем временем, распечатала хлеб для сэндвичей в прозрачной упаковке — он обнаружился на том же столике, быстро соорудила сэндвичи с ветчиной, сыром и кружочками помидоров, взятыми из холодильника. Найденный там же хрустящий и рассыпающийся мягкими крошками багет порезала на кружочки, намазала сливочным маслом, красной и черной икрой. Открыла и поставила на столик пакетик со сливками. Я помог ей все перенести в большой зал. Мы расставили тарелки с закусками на большом лакированном столе, расселись. Через минуту уже неторопливо попивали исходящий паром горячий кофе и закусывали бутербродами.

— Икру пока не трогай, мы чуть позже с вином попробуем, выпьем, когда ты будешь уходить, окей? — попросила мисс Рокволд.

— Окей, — согласился я.

— Как ты тут без меня жил? — спросила девушка.

— Нормально, — пожал плечами я. — Бизнесом занимался. У меня здесь несколько предприятий: производство и торговля одеждой, продажа автомобилей, компьютеров и программ. Вздохнуть было некогда. Встречи, совещания, командировки по стране.

— Не хотелось развлечься с какой-нибудь красоткой? — лукаво глянула Мадлен.

— Почему не хотелось, хотелось иногда, когда усталость накатывала, — признался я. — Мужские инстинкты никто не отменял. Времени не было. Да и желания закрутить с кем-то тоже. Знал, что ты приедешь.

— Это правильно, — Мадлен звонко рассмеялась, сверкнув белоснежными зубками. — Спасибо, за откровенность. Я — жуткая собственница. Делить тебя ни с кем не собираюсь. Редкие случайные интрижки со скрипом зубов, могу допустить, мы люди современные, не пуритане. Но если узнаю, что бегаешь к какой-то телке постоянно…

Девушка не договорила, многозначительно глянула в глаза. Я почувствовал, как холодок пробежал между лопаток.

«Она ведь, действительно, может натворить дел. Внучка миллиардера, избалованная, денег как грязи», — машинально отметил я. — «При этом сильная личность. Привыкла идти к цели напролом, через моральные преграды. В досье на неё и Хэлловея много интересного рассказано. Не такая она пай-девочка, какую из себя строит».

В груди горячей волной начало подниматься раздражение.

— Мадлен, дорогая, вот угрожать мне не надо, — холодно процедил я. — Это перебор, большой перебор. Я для тебя готов сделать всё, что угодно. Но ненавижу, когда на меня пытаются давить.

В карих глазах мелькнуло изумление, сменившееся чувством вины. Девушка на мгновение отвела взгляд.

— Майк, я ничего такого не имела в виду, — затараторила мисс Рокволд, снова подняв на меня глаза. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Просто ревную сильно. Прости, я, действительно, переборщила, но только потому, что ты мне не безразличен.

— Забыли, — раздражение бесследно развеялось, я благодушно отмахнулся. — И ты меня прости, я тоже весь на нервах. Последние дни очень напряженными были.

— Вот и замечательно, — девушка поставила чашечку с кофе на столик, встала и как кошка мягко опустилась ко мне на колени. Запустила тоненькие пальчики в шевелюру, притянула к себе, розовый язычок соблазнительно облизнул алые губы, кукольное личико медленно приблизилась, комната завертелась перед глазами.

Очнулся я уже на кровати, рядом, прижавшись, лежала обнаженная Мадлен. Тихое невесомое дыхание щекотало грудь, узенькая ладошка с тоненькими пальчиками ласково гладила по плечу.

— Это было что-то невероятное, — выдохнула девушка. — Я давно такого всплеска эмоций не ощущала. Может нам стоит почаще ссориться? Секс будет ярче.

— Главное, чтобы мы потом вовремя остановились, — усмехнулся я. — Иначе можем подраться и случайно покалечить друг друга.

— У меня есть предложение, — девушка одним гибким движением вспорхнула с кроватки и накинула халатик.

— Какое? — с интересом глянул я.

— Я сейчас открою шампанское, принесу бокалы и нашу одежду, — сообщила внучка миллиардера. — Там на балкончике тоже есть столик, я уже заметила. Джонс говорил, окна «президентского люкса» выходят прямо на Красную площадь и Кремль. Не обманул, я их даже отсюда вижу. Хочу выпить с тобой шампанского, прямо на балконе, перед Кремлем. Это так романтично

— Окей, — улыбнулся я. — Давай.

На балконе девушка закрыла дверцу, незаметно оглянулась по сторонам, и тихонько сообщила. — Нам надо будет поговорить, серьезно. Не сейчас, потом.

— Что-то произошло? — я немного напрягся.

— Ладно, — Мадлен вздохнула, шагнула ко мне, оказавшись вплотную, и прошептала.

— Хотела позже обсудить, в соответствующей обстановке, но, вижу, тебе не терпится. Поэтому скажу кратко. К деду приезжал Барух.

— И? — я иронично поднял бровь. — Причём здесь я?

— После разговора дед вызвал меня, — голос мисс Рокволд был едва слышен. — Он начал очень аккуратно интересоваться, в каких мы с тобой отношениях, серьезных или это простая, ни к чему обязывающая интрижка?

— Да? — удивился я. — А ты что ему ответила?

— Что я должна была сказать? — Мадлен пожала хрупкими плечиками. — Ответила, ничего серьезного нет. Нравимся друг другу, не больше.

— Как думаешь, с чем это связано? — остро глянул я.

— Не знаю, — вздохнула внучка миллиардера. — Как-то не по себе от этих вопросов. Майк, очень тебя прошу, будь осторожен. Я с Оливером постоянно общаюсь, он меня, практически, вырастил. К тебе, кстати, он тоже хорошо относится.

— И? — я вопросительно поднял бровь.

— Он проговорился, дед будет у тебя требовать всю собранную информацию по советским нефтяным заводам, — сообщила девушка. — Хочет её получить как можно быстрее.

— Мы с ним уже на эту тему общались, — усмехнулся я. — Мистеру Рокволду было уже сказано, эта информация собрана мною и останется у меня, ровно до тех пор, пока не выкуплю НПЗ и не перепродам ему. Слишком много там сведений о руководителях и процессах происходящих на заводах, упрощающих их приобретение. Слово было сказано, сделка между нами обговорена и окончательно до мелочей согласована.

— Значит, обстоятельства изменились, — пожала плечиками Мадлен. — Но мне такой поворот не нравится.

— Мне тоже, — признался я. — Думаешь, от наглого русского решили избавиться?

— Я не знаю, — растеряно ответила девушка. — Не хочу верить, что дед на такое пойдет.

— Ладно, — я вздохнул, собираясь с духом, и выпалил, поддавшись внезапному порыву получить ответы на назревшие вопросы, — А скажи-ка мне вот что…

«Не вздумай!» — пожарной сиреной взвыло чувство опасности. — «Этого нельзя делать»!

— Что? — девушка глянула на меня, подхватила двумя пальчиками тонкую ножку бокала, золотистая жидкость, стреляющая пузырьками, всколыхнулась. Мадлен глотнула шампанское, снова глянула на меня.

— Так что ты хотел спросить?

— Если меня, действительно, шлепнут, как ты с дедом будешь дальше? — пробормотал я, вовремя притормозив чуть не сорвавшийся с губ вопрос о Хэлловее и делишках Мадлен из досье «штази».

— Не знаю, — внучка миллионера поморщилась, и поставила бокал обратно на стол. — Не представляю себе подобного. Одно знаю точно, общаться с ним перестану.

— И на этом спасибо, — горько улыбнулся я.

Через полчаса я вышел из номера. Сидевшие в креслах, расставленных в холле, охранники поднялись.

— Едем в банк, — скомандовал я.

Когда мы спускались вниз, я анализировал разговор с Мадлен, вспоминая мельчайшие подробности. От внезапно пришедшей догадки тело перетряхнуло, я внезапно остановился. Идущий сзади телохранитель, наткнулся на мою спину и замер.

Охранник, шедший впереди, тоже остановился, глянул вопросительно.

— Все нормально, — отмахнулся я.

Встревоженные лица телохранителей посветлели.

Мы продолжили спускаться, но нахлынувшие мысли продолжили навязчиво сверлить мозг.

«Почему с каждой секундой мне всё больше и больше кажется, что это всё было наиграно. Мадлен талантливо разыграла спектакль? Зачем? С какой целью? Столкнуть меня с дедом?» — спрашивал себя я. И не находил ответа.

* * *

Мы с Белозерцевым сидели в абсолютно пустом помещении, в котором разговаривали в прошлый раз.

— Сюда никто не заходил? — поинтересовался я.

— Нет, — спокойно ответил полковник. — Я как забрал ключи у Олега Владимировича, никому их не отдавал. Каждый день просматриваю комнату, так на всякий случай. Никаких признаков, что здесь побывал кто-то посторонний и тем более подслушивающих устройств не обнаружено. Да и сюда пока идёт ремонт, никто не вселится, один только кабинет Квятковского, как генерального директора, довели до ума и обставили мебелью. Так что вы хотели мне сообщить, Михаил Дмитриевич? Я вам тоже кое-какие новости расскажу, но попозже. Сначала вас послушаю.

Сначала я рассказал разговор с Бобковым, добавил, что его прогнозы сбылись, генерал, действительно, потребовал от меня поделиться банком и «НКТ-сервисом».

Белозерцев выслушал, усмехнулся и добавил:

— Всё, как я думал. Филипп меня не подвел. Кстати, наши общие друзья уже начали аккуратную работу с журналистами и западными СМИ. Пока разрабатывают план, подбирают подходящие кандидатуры для слива информации и раскачки скандала. Когда будут новости по этому вопросу, я вас извещу.

— Хорошо, — кивнул я.

— Это всё, что вы хотели мне сообщить?

— Нет, не всё, — усмехнулся я и подробно пересказал встречу с Мадлен, акцентировав внимание на последнем разговоре в гостинице и своих предположениях.

Белозерцев внимательно слушал, пару раз задал короткие уточняющие вопросы.

Когда я закончил, остро глянул на разведчика.

— Что скажете, Виктор Иванович? Мне интересно ваше мнение.

— Вы, абсолютно правы, Михаил Дмитриевич, — спокойно ответил полковник ГРУ. — Я не видел вашу Мадлен, её реакцию. Но судя по имеющемуся досье, эта дамочка не так проста, как представляется, и ничего не делает просто так. Прежде чем, подробно высказать своё мнение по вашему вопросу, хочу подкинуть вам несколько недостающих пазлов, помогающих создать полную картинку происходящих событий. Для начала познакомлю вас с последними новостями. Наши немецкие друзья провели ещё несколько операций. Уничтожили одного полевого командира в Афганистане и доверенное лицо Синдиката в момент передачи оружия и получения наличных, взяли ещё одного человека, руководящего всей черной торговлей наркотой в одном из районов Бруклина — Браунсвилле. Но потом в один момент все изменилось. Между Пакистаном и Индией, наши чуть не нарвались на засаду. Вовремя срисовали находившихся в джунглях вооруженных людей на джипах, поджидавших тех, кто нападет на босса во время сделки. В Индийском океане, на подходе к Красному морю, заметили, круживший перед танкером, перевозившим контрабандой крупную сумму оружия и золота, вертолеты, прочесывающие водное пространство, а недалеко на побережье Сомали, обнаружили целую флотилию, вооруженную крупнокалиберными пулеметами и гранатометами. Маркуса и его ребят, спасло то, что они тщательно готовили каждую операцию, проверяли местность и водное пространство поблизости. После этого, штази приняли решение временно прекратить операции против людей Синдиката.

— Правильно сделали, — согласился я. — Но как всё это связанно именно со мной?

— Очень просто, — хмыкнул разведчик. — Обычная логика. Что происходит, когда человек наподобие Майерса, державший в своих руках огромную международную преступную корпорацию с многомиллиардными оборотами, получает тяжелое ранение и чуть не гибнет в результате покушения?

— Начинают искать «кому выгодно», — криво усмехнулся я. — В версию безутешного отца чудом пробравшегося в охраняемый бизнес-центр и с двух пистолетов положивших телохранителей, естественно, никто не поверил.

— Абсолютно верно, — кивнул полковник. — Давайте продолжим логическую цепочку. Майерс работал скрытно. Только несколько человек из его ближайшего окружения, учредители «Синдиката» и парочка особо крупных бандитов, знали, что он собой представляет. А теперь представьте, гангстеры провели внутреннее расследование. Проверили всех и каждого, работавшего или когда-то сталкивавшегося с Майерсом, вплоть до ниточек в нижнем белье. Ничего не нашли, хотя искали очень активно, подключали лучших спецов. Кто становится главным подозреваемым? Кто остался живым и невредимым, несмотря на несколько попыток ликвидации, похищения и ареста? С кем у Майерса и у ранее пропавшего без вести Харриса были конфликты?

— Вы обо мне? — похолодел я, осознав последствия.

— Именно! О вас, — криво усмехнулся Белозерцев. — Слишком очевидный и напрашивающийся вывод, чтобы гангстеры и те, кто стоит за «Синдикатом» могли пройти мимо.

Глава 17

— Естественно, у Рокволда тоже возникает вопрос, — продолжил разведчик. — Несколько покушений и попыток похищения, а Вы живее всех живых, цветете и пахнете, а вот враги, взорваны, расстреляны, пропали без вести. Одновременно, какие-то люди, очень профессионально атакуют региональных главарей и предприятия Синдиката по всему миру, захватывают огромные суммы наличных, золото, обнуляют банковские счета. Совпадение? Возможно. Но уж больно нехорошее для вас. Любой специалист, умеющий системно подходить к анализу информации скажет, что таких совпадений просто не может быть. Не нужно недооценивать Дэниэля Рокволда и других руководителей Синдиката, там вполне хватает умных людей, умеющих сопоставлять данные и делать правильные выводы.

Полковник замолчал.

— И? — я поднял бровь. — Что из этого следует? На меня начнется охота?

— Именно, — авторитетно подтвердил Белозерцев. — После этих событий в глазах Рокволда ваша опасность перевешивает выгоду от возможного сотрудничества. Последней каплей, подозреваю, послужил визит Баруха. Скажите, он тоже входит в руководство Синдиката?

— Мне об этом ничего неизвестно, — признался я. — В досье, как вы знаете, никаких сведений о Барухе не было.

— Знаю, — кивнул полковник. — Я в постоянном контакте с товарищами из «штази», получаю всю необходимую информацию. Как разведчик, многим бы пожертвовал, чтобы узнать, о чём разговаривали Барух и Рокволд. Подозреваю, на этой встрече было принято принципиальное решение избавиться от вас. Операция по взятию НПЗ под свой контроль, будет проводиться не с вами, а уже с другими людьми. Но Рокволд всё-таки хочет получить всю вашу базу данных, собранных по советским нефтяным заводам и их руководителях. Слишком много времени и средств вложил. Поэтому, у меня есть для вас хорошая новость. Ликвидировать сразу вас не будут. Понаблюдают, дождутся, пока вы передадите базу Рокволду, и только потом попытаются устранить.

— Спасибо, — с нескрываемым сарказмом поблагодарил я. — Вы меня успокоили.

— Не за что, — таким же тоном ответил Белозерцев. — Вы собираетесь в Штаты?

— Конечно, — кивнул я. — Первоначальные капиталы мы собрали. Пора переходить к активной фазе плана по тряске американских элит.

— Правильно мыслите, — чуть улыбнулся полковник. — Давно пора.

— У вас есть мысли, что дальше делать с Рокволдом? — поинтересовался я.

— Есть, — просто ответил Виктор Иванович. — Но вы должны понимать, расправиться с ним, так просто, как с Майерсом не выйдет. Это «старые деньги», с несколькими поколениями предков, владевшими самым крупным нефтяным трестом-монополистом в США. Даже сейчас одним звонком он может вас и все ваши фирмы стереть в труху. Учитывайте это.

— Учитываю, — вздохнул я.

— Кстати, вы доверяете его внучке и Хэлловею? — хитро прищурился Белозерцев. — Я бы на вашем месте этого не делал. В досье много интересных моментов, заставляющих задуматься, а те ли они, за кого себя выдают.

— Тоже об этом думал, — признался я.

— С учетом той информации, которую вы получили от Маркуса, обратите внимание ещё на некоторые моменты. Мадлен не задала вам ни одного вопроса о покушении на Майерса. Хотя именно он должен вертеться у неё в голове. Не кажется ли вам её поведение неестественным?

— Кажется, — кратко ответил я.

— Идем дальше. Смотрите, что получается. Мадлен — девушка умная. Она видит, за вами имеется силовой ресурс и профессионалы, спасшие от покушений и похищения в Америке. Это же происходило, практически, на её глазах. Правильно?

— Правильно, — кивнул я, ожидая продолжения.

— Она сливает вам разговор деда с Барухом, говорит, что Рокволд осторожно выпытывал у неё, насколько серьезно она с вами встречается. Дальше, дает информацию, что у вас будут требовать базу данных по нефтеперерабатывающим заводам. Догадываетесь, к каким выводам, она вас подталкивает?

— Догадываюсь, — криво усмехнулся я. — Что добрый дедушка хочет меня ликвидировать. И переживает, что внучка плохо это воспримет.

— Правильно, — довольно кивнул полковник. — Это первый напрашивающийся вывод. Какой второй, не столь очевидный, можете сказать?

Я немного подумал и потрясенно выпалил:

— Вы хотите сказать, что она пытается натравить меня на своего родного деда и ликвидировать его моими руками? Не верю! Она не может быть таким чудовищем!

— Не нужно эмоций, — хладнокровно посоветовал Белозерцев. — Михаил Дмитриевич, я понимаю ваши чувства. Она вам небезразлична. Но поверьте старому, много повидавшему разведчику, подготовившему и участвовавшему в десятках сложнейших оперативных комбинаций по всему миру: эмоции и чувства — идеальный инструмент для работы с людьми. Порой, за пеленой влюбленности или ненависти трудно разглядеть и понять настоящую картину происходящего. А теперь вспомните, что вы прочитали в досье о Мадлен и Хэлловее, сопоставьте это с её последними действиями. Ну как, складывается картинка?

— Складывается, — выдохнул я. В горле внезапно образовался колючий ком, перекрывающий доступ воздуха. Внезапно стало трудно дышать. Я дрогнувшей рукой, ослабил узел галстука, расстегнул воротник и глубоко вздохнул.

— Я попросил ребят из «штази» проверить два момента, — невозмутимо продолжил полковник. — Когда получим результат, можно точно сказать, чем руководствовалась Мадлен Рокволд, сообщая вам о подозрениях.

— Хорошо, — кивнул я. — Держите меня в курсе.

— Обязательно, — серьезно кивнул разведчик.

— И да, — я встал и протянул руку Белозерцеву. — Спасибо.

— Не за что, — усмехнулся полковник. — Это моя работа. Лучше Маркуса поблагодарите, если бы не он, я бы с вами даже разговаривать не стал.

— Обязательно поблагодарю, — пообещал я. — Виктор Иванович, можете не переживать. Свои обязательства выполню в полной мере. Ваши близкие могут выбрать любое безопасное место на земном шаре и жить в своё удовольствие. Лично позабочусь о том, чтобы они ни в чем не нуждались.

— Надеюсь на это, — серьезно кивнул Белозерцев. — Кстати, в ваш американский офис интересные люди пришли, сотрудничество предложили. Баркли кое-что раскопал. Он считает, это всё похоже на классическую подставу. Пока Гарри волевым решением притормозил сделку, несмотря на недовольство вашего американского директора. Прилетите в Нью-Йорк, он сам вам обо всем расскажет.

— Ладно, — согласился я. — Послушаю, какая каша там заваривается. Как вам работается в банке?

— Нормально, — усмехнулся Виктор Иванович. — С Олегом Владимировичем общий язык нашел. Мне вообще такие люди как он импонируют: десантник, отличник боевой и строевой подготовки, прямой, открытый, готовый всегда заслонить грудью друга. Утром ему большой трактат вручил о предполагаемой структуре службы безопасности. Расписал штат сотрудников, количество подразделений, самые важные направления работы. Пришлось литературу специальную брать у своих коллег о капиталистической экономике, принципах функционирования банковских учреждений и возможных угрозах, адаптировать всё под наши условия. Надо признать, дело новое, мы в совершенно другой среде работали, глубоко в экономические отношения не погружались. Кое-что я и так знал, представлял, что надо делать, многие вещи пришлось с нуля изучать, чтобы понимать, как структуру выстраивать.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Работайте, Виктор Иванович, стройте службу безопасности. Не сомневаюсь, она станет одной из лучших в Москве, а может быть и во всей стране.

— Постараемся, — усмехнулся Белозерцев.

Ресторан «Седьмое небо». Останкино. Золотой зал.

Мадлен заворожено глядела в огромное окно-стену, любуясь видами столицы с высоты птичьего полета. В другом конце зала за одним столом, сидели два моих и два её телохранителя. Американцы оживленно осматривались, мои ребята вяло ковырялись ложками в салатах.

— Здорово! Этот зал крутится? — спросила девушка, наблюдая за медленно меняющейся панорамой.

— Как и два других «Медный» и «Серебряный», — подтвердил я. — Совершает полный оборот вокруг своей оси, примерно, за сорок минут. Ты же хотела посмотреть что-то необычное, романтическое? Вот я и показал.

— Даже не представляла, что у вас такое чудо имеется, — сообщила она, продолжая разглядывать город.

— А что ты представляла? — улыбнулся я. — Думала, мы тут все в тулупах и шапках-ушанках ходим, в землянках живем, на санях с медведями ездим? Как в ваших голливудских боевиках Союз показывают?

— Ну не это, — на секунду смутилась внучка миллиардера. — Думала, всё скромно, серо, тускло. Нам много разного рассказывали, говорили в вашей стране ужасная нищета, диктатура, ничего красивого, кроме Кремля, где правительство находится, нет. Когда Перестройка началась, стали больше о Советском Союзе показывать, но меня это не интересовало.

Девушка на секунду запнулась, лукаво блеснула глазками и добавила:

— Пока в моей жизни не появился ты, Майк.

— Спасибо. Всю жизнь мечтал вызвать интерес у внучки миллиардера, — усмехнулся я.

— Чего ты такой колючий, Майк? — остро глянула девушка. — Не рад, что я приехала?

— Почему? — я на секунду смутился.- Рад, конечно. Не обращай внимания. Сегодня был напряженный день в офисе. Пришлось разгребать проблемы. Ещё не отошел.

— Серьезные проблемы? — участливо поинтересовалась внучка миллиардера.

— Не особо, — вздохнул я. — Но из равновесия немного выводят.

— Жюльен тут конечно, не очень, — сменила тему Мадлен, начав ковыряться вилочкой в пиалке с закуской. — В наших ресторанах готовят намного лучше. Волованы с черной икрой неплохи. Но вот остальное…

Девушка брезгливо поморщилась, ткнула вилочкой на бутерброды с колбасой и стоящий рядом салат «Столичный».

— Такое я бы даже своей прислуге постеснялась давать, — фыркнула она. — Такое впечатление, их в фастфуде для работяг готовили. Вообще не понимаю, задумка шикарная, вращающийся зал, панорамный вид на город, очень красиво. Почему нельзя сделать хорошую кухню и предлагать вкусные блюда?

— Во-первых, потому что ресторан государственный, — усмехнулся я. — Подход совершенно другой, чем у частника. Во-вторых, здесь только разогревают еду. Готовить нельзя по правилам противопожарной безопасности.

— Как у вас всё сложно, — хмыкнула Мадлен.

— Как есть, — я, извиняясь, развел руками. — Хоть вращающийся зал и виды города понравились?

— Зал и панорама? — переспросила девушка, я кивнул.

— Они великолепны. Если бы ещё и кухня была нормальной, я была бы в полном восторге!

— Увы, — печально вздохнул я. — Нет в мире совершенства.

— Нет, — согласилась внучка миллиардера. — Зато есть много красивых и удивительных мест. Давай, как-нибудь улетим на Канары или в Доминикану? Тебе понравится. Лазурный океан, чистая водичка, белый песочек, пальмы — настоящий рай на земле.

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — В принципе, можно. Но сначала надо тут и в Америке всё наладить, самая горячая пора пошла — раскрутка проектов.

— Я же не говорю, что полетим завтра, — вздохнула девушка. — Сама сюда вырвалась на несколько дней, чтобы передать твоих сотрудниц из рук в руки, повидать тебя, посмотреть, где живешь. Скоро надо лететь обратно, запускать оборудование, продвигать новые линии одежды и наш бренд «Мадлен Ли». Кстати, с мистером Макконелом, твоим фондовым брокером мы уже договорились о фотосессии, на техасском ранчо.

— Старикан, сумел продавить свою идею с перевозом красоток к себе под крылышко? — улыбнулся я. — Вот же неугомонный.

— Он здесь ни при чём, — сообщила Мадлен. — Девочки рассказали об идее Макконела. Хотели пошутить, а мне она неожиданно понравилась.

— Только главбуха с собой туда не забирайте с его коллекцией бренди, даже если будет напрашиваться, — попросил я. — Эти два старых дружка-развратника напьются, и такое там устроят, Содом и Гоморра всем невинной вечеринкой дошколят покажется.

— Не буду, — весело пообещала внучка миллиардера. — Но если Ник в гости к другу заедет, ничего поделать не смогу, это ранчо Эда. Он своё бунгало и территорию бесплатно для съемок предоставит, как я могу выдвигать условия?

— Если на выходные и под твоим бдительным присмотром, пусть приезжает, — отмахнулся я. — Главное, чтобы на работу выходил и свои обязанности выполнял. Как бухгалтер Дженнингс очень хорош, мы без него, как без рук. Можешь на рандеву с собой Джессику взять, нашу секретаршу. Она эффектно выглядит, тоже может в съемках поучаствовать. И желание шалить у старичков точно отобьет. Они её острого язычка побаиваются.

— Слушай, Майк, а ты не думал, переехать в Америку? — внезапно спросила Мадлен. — Тут у тебя все равно не будет таких возможностей, как у нас. И вообще, люди с большими капиталами, по большей части, граждане мира. Живут там, где у них больше возможностей и комфорта. Там мы постоянно будем вместе. Я помогу тебе стать одним из нас, частью американской элиты. Познакомлю с миллиардерами, арабскими шейхами, семьями европейских монархов.

— Извини, но это невозможно, — вздохнул я. — Пойми простую вещь. Как бы там у вас хорошо ни было, для меня всё чужое. Тут я родился, вырос, мама моя здесь, и, уверен, она никуда не поедет. Друзья, компаньоны, опять же, никуда не собираются. Тут всё своё родное, каждый раз, когда приезжаю из командировок, душой отдыхаю. А в любой другой стране — чужое. Тратить десятки лет, чтобы полностью ассимилироваться в ином обществе? Это не для меня. Да и все равно, будут считать чужаком, «понаехавшим».

Я немного помолчал, давая девушке осознать сказанное, и веско добавил:

— К тебе я всегда смогу прилететь и провести время, а ты — ко мне. С нашими деньгами и возможностями — это вообще не проблема. И бизнес можно так вести, делегировать полномочия местным менеджерам и присматривать за ними. А дом, он у тебя один, другого не будет.

Мадлен недовольно поджала губы, но промолчала. Опять глянула в окно, задумалась.

— Слушай, а давай к вашей речке прокатимся с бутылочкой шампанского, — неожиданно предложила она. — Постоим, посмотрим на ночной город, выпьем. Будет что вспомнить.

— Давай, — кивнул я. — Подожди немного.

Я встал и подошел к столику с охранниками.

Американцы с интересом глядели на меня. Наши ребята невозмутимо ждали приказа.

— Максим, спустись вниз, скажи ребятам на «шевроле», пусть смотаются на ближайший рынок, купят большой букет роз, пятнадцати вполне хватит. Спрячь их багажник, чтобы никто из американцев не видел, когда скажу, достанешь.

Макс кивнул.

— И пусть ребята пару бокалов достанут для шампанского. Можно в мой офис заехать, Матвеевич выдаст, или дать денег по дороге в любом магазине или кафе, чтобы у себя нашли. Даже, если не продают, всё решит цена вопроса. Вот, передашь им для расходов, — я достал из кармана сотенную купюру и вручил водителю. — Думаю, этого с головой хватит. Гостья романтики хочет, а мы, как мужчины, должны исполнять желания прекрасных дам.

— Сделаем, — солидно кивнул водитель. Поднялся, отодвинув стул и, сопровождаемый взглядами американских бодигардов, пошел к лифту. Я вернулся за столик.

— Никуда не торопишься? — уточнил у Мадлен.

— Нет, конечно, — пожала плечами мисс Рокволд. — Я же к тебе приехала.

— Тогда давай закажем ещё пару бутылок шампанского, одну откупорим здесь, другую возьмем с собой. А к ним волованы с черной икрой, раз они неплохи. Пока мои ребята будут ездить за бокалами, посидим здесь, поговорим. Ты не против?

— Как я могу быть против? — ослепительно улыбнулась Мадлен. — За, конечно…

За оградой чернела Москва-река. Мимо, сверкая разноцветными огнями, проплыл прогулочный теплоход. Свет, льющийся из фонарей и домов на набережной, мягкими желтыми бликами играл на темной водной поверхности.

— Красиво, — задумчиво произнесла Мадлен, поднимая бокал. — Давай, выпьем, как у вас говорится, на брудершафт, за нашу встречу.

— Подожди минутку, — попросил я и повернулся к замершим неподалеку охранникам.

— Максим, букет!

— Сейчас! — пообещал водитель и метнулся назад к «чайке». Через минуту бегом возвратился, протягивая мне огромный букет бордовых роз. — Вот.

Бордовые бутоны пламенели в надвигающемся сумраке, я протянул цветы Мадлен.

— Это тебе с самыми искренними пожеланиями.

— Спасибо, — девушка приняла букет, на секунду приникла лицом к бутонам. Глубоко вдохнула аромат, мечтательно прикрыв глаза. Снова глянула на меня с новым выражением.

— Не ожидала, честно. Думала, не дождусь.

— Надо верить в лучшее, — улыбнулся я. — Дождалась же.

Сверкающая мигалками «Скорая», проезжающая мимо, вдруг резко остановилась. Из открывшейся двери «рафика» выпрыгнула знакомая фигурка в белом халатике, накинутом на курточку.

«Вот же, мать вашу»! — досадливо пронеслось в голове. Ещё не толком не разглядев медсестру, я уже всё понял, каким-то шестым чувством.

— Нет, не трогайте её, пропустите, — рявкнул американским охранникам, выдвинувшимся навстречу.

— Не поняла, что происходит? — ледяным голосом поинтересовалась Мадлен.

— Потом объясню, — досадливо бросил я.

Девушка в белом халате приблизилась. Свет фонарей упал на лицо и окружил фигурку золотистым сиянием. На меня с холодным прищуром глянули знакомые зеленые глаза.

— Так и знала, что у тебя кто-то есть, — холодно процедила Влада. — Подозревала, не верила, убеждала себя, это не так, ты приезжаешь редко, потому что занят работой. Рассталась с тобой, а душа болела, сомневалась. Но Бог всё-таки есть, теперь вижу — сделала всё правильно. Ну что же? Свет вам да любовь!

Резко кольнуло сердце и в легких стало не хватать воздуха.

— Ты не права, — выдавил я.– Абсолютно не права. Давай, раз так уже произошло, встретимся, всё выясним и поговорим, как взрослые люди.

— Не о чем разговаривать, — девушка поморщилась, как от зубной боли. Резко повернулась и, цокая каблучками по мостовой, пошла к «Скорой», навстречу выпрыгнувшему следом мужчине в таком же белом халате.

— Так всё-таки, что это было? — не менее холодным тоном поинтересовалась Мадлен.

— Ничего, — я глубоко вздохнул и повернулся к американке. — Девушка, оставшаяся в прошлом.

Глава 18

Я проводил глазами скрывшуюся за поворотом «Скорую», повернулся к внучке миллиардера.

Мадлен демонстративно смотрела в сторону, опершись ручкой на перила ограждения.

— Надеюсь, ты не думаешь, что до встречи с тобой я вел праведный образ жизни буддистского монаха или католического священника, шарахающегося от каждой женщины? — спокойно поинтересовался я.

Девушка ничего не ответила, продолжая изучать едва колыхающуюся темную водную гладь.

— Мадлен, я встретил эту девушку за годы до знакомства с тобой, — сообщил я, балансируя между правдой и полуправдой. — Да, она мне сильно нравилась, я испытывал к ней определенные чувства. А до этого ещё к одной девчонке, которая жила в доме по соседству. И что, теперь ты будешь ревновать меня ко всем девушкам, с которыми я имел отношения?

— Это твоя бывшая? — американка повернулась так резко, что из бокала выплеснулось шампанское.

— Да, — честно ответил я. — Причем, мы расстались по её инициативе.

— Не похоже, что расстались давно, — хмыкнула девушка, изучая мое лицо.

— В мою первую поездку мы только познакомились, и никаких обещаний друг другу не давали, — напомнил я. — Взаимная симпатия была, серьезные отношения — нет. А со второй, я только недавно вернулся. А вообще я не понимаю, ты ревнуешь, что ли?

— Я? — фыркнула мисс Рокволд. — К этой⁈ Вот ещё!

— Тогда мне непонятно, — перешел в атаку я. — Почему я должен перед тобой оправдываться? Я тебе доверяю, вопросы о мужчинах, которые у тебя раньше были, не задаю. Меня это не интересует, достаточно, что мы с тобой вместе сейчас. И такое же отношение хочу видеть с твоей стороны. Мы кое-чего достигли в этой жизни, ставим перед собой амбициозные цели, надо верить друг другу. Иначе, конец всему.

Я замолчал, отвернулся. Теплый желтый свет отражался на водной поверхности золотистым мерцанием. Несколько минут мы стояли, слушая тишину и думая, каждый о своем.

— Давай, выпьем на брудершафт, как хотели, — тихо предложила Мадлен. — И оставим всё это в прошлом.

— Давай, — согласился я.

Две руки, тонкая девичья и моя, соединились предплечьями. Жалобно зазвенели, соприкоснувшись, бокалы. Шампанское шипучей согревающей волной пронеслось по пищеводу, даря теплоту и расслабление.

Когда мы уже ехали обратно в гостиницу «Националь», воспользовавшись тем, что Мадлен увлеченно рассматривала московские улицы, я глянул в переднее зеркало.

В нём отражался молодой худощавый брюнет с волевым лицом и тяжелым пронзительным взглядом.

«Лицемер», — невесело усмехнулся я. — «С другой стороны, что мне оставалось делать? Чуть расслабишься, та же Мадлен сожрет, и не поморщится. Она сама со мной не очень-то откровенна и хранит в своем темном шкафу много пыльных скелетов, спрятанных от посторонних. Может, испытывает чувства ко мне, но больше, похоже, использует в своих интересах. Так что, я всё правильно сделал. Явно не соврал, но и правды не сказал».

Мадлен некоторое время была задумчивой и тихой, потом опять повеселела и стала снова похожа на себя. В ту ночь я остался у неё в апартаментах. Мы занимались любовью страстно, набрасывались друг на друга снова и снова, как в последний раз. Ранним утром я оставил отчаянно зевающую мисс Рокволд нежиться в постели, и поехал к себе домой. Предупредил бдительно несущего службу Матвеевича, что приеду после обеда, и завалился спать…

Три оставшиеся дня, пока Мадлен была в Москве, пролетели быстро. Я отправил к ней Анну, показывать достопримечательности, сам проводил дни на офисе, освобождаясь только под вечер. Один раз пришлось уехать днем и убить три часа с Мадлен в ВДНХ. Пару раз под присмотром охранников прогулялись по вечерней Москве, посетили ЦУМ. Побывали в мавзолее, Мадлен очень хотелось глянуть на вождя мирового пролетариата. Также пришлось удовлетворить её просьбу и показать офис. Дмитрий Федорович, узнав, что приехала внучка Рокволда, даже изменился в лице. Потом опомнился, расцвел широкой улыбкой, ходил за нами следом, почтительно держась немного сзади, отпускал комплименты и пробовал галантно поцеловать девушке ручку на прощание. Я, разумеется, воспользовался моментом и небрежно намекнул чекисту: мы с внучкой мистера Рокволда «являемся очень близкими друзьями», а умничка Мадлен подыграла. Девушка ослепительно улыбнулась, взяла меня под руку и прильнула всем телом. Дмитрий Федорович помрачнел, извинился и незаметно испарился.

Вся эта сцена разыгрывалась для одного, чтобы мои отношения с внучкой миллиардера заставили генерала призадуматься, понять — я не настолько беззащитен, и ослабить давление. На дворе «Перестройка», предприниматели объявлены новой надеждой страны и опорой власти. Общество, зачарованное картинкой «сладкой западной жизни» натаких как Даниэль Рокволд буквально молится. До «Перестройки» Бобков мог сделать со мной и моими людьми всё что угодно, достаточно дать команду своим церберам или обратиться к высоким милицейским начальникам. Сейчас это совсем не просто, я обрастаю связями на Западе, а после «Взгляда» и газетных публикаций становлюсь известным в стране.

Генерал, разумеется, знал, что я общаюсь с Рокволдом, несколько раз посещал «Манхэттен Чейз».

А Мадлен, когда мы открыли дом моды, не вылезала из моего офиса. О презентации линий одежды, даже не говорю, такое событие точно не прошло мимо людей с «холодными головами, горячими сердцами и чистыми руками».

Мои связи с Рокволдом, уверен, срисовали ещё при первой поездке. Тогда после перестрелки меня защищал один из самых дорогих адвокатов, связанных с американским нефтяным магнатом. А вот наше общение с Мадлен, на тот момент осталось незамеченным.

Во второй поездке, она начала часто появляться в моем офисе. Сычка с полицией в аэропорту, привлечение Мадлен журналистов, чтобы защитить меня от похода в участок происходили на глазах второго секретаря советского посольства. Уверен, Петр Сергеевич во всех красках поведал чекистам о внучке американского олигарха, и какую роль она сыграла в моей защите.

По приезду мне задали всего лишь пару небрежных вопросов, как бы между делом, и всё. У меня сложилось впечатление, что чекисты либо удовлетворились моими краткими ответами о совместном бизнесе с Мадлен, либо решили пока не влезать в мои отношения с Рокволдом и чего-то ждали.

Но приезд Мадлен в Москву просто не мог не пройти мимо их внимания. Тем более была удивительна реакция полковника, лебезящего перед внучкой миллиардера. Встречей Мадлен в офисе я попытался донести до Дмитрия Федоровича, а затем до генерала, один важный нюанс.

Деловые партнеры — это одно, а «близкие друзья», сегодняшние любовники и, возможно, будущие супруги — совершенно другое. За первых могут заступиться, но особо напрягаться не будут. Во втором случае, это близкие люди, почти члены семьи, и если понадобится, Рокволды дойдут до генсека и сделают всё, чтобы уничтожить дурака в погонах, замахнувшегося на жениха влиятельной особы, принадлежащей к мировой элите. Судя по последующей реакции полковника, мой блеф удался. Больше до самого отлета из Москвы меня никто не напрягал, Дмитрий Федорович на офисе появлялся, но ходил ниже травы, тише воды.

За это время до офиса Иван и Артем. Максим уступил им место за рулем, опять вернувшись в «резерв». На следующий день мне перезвонил Левон Суренович.

— У тебя время есть? — после приветствий поинтересовался патриарх.

— Для вас — всегда найдется, — улыбнулся я.

— Можешь ко мне сейчас приехать?

— Запросто, — весело заявил я.

— У меня гость, — предупредил Барсамян-старший. — Хочет с тобой поговорить.

— Человек нормальный? — я слегка насторожился.

— Был бы ненормальный, я бы не звонил, — в голосе Левона Суреновича проскочила нотка иронии. — Я его знаю, пару раз пересекался. Он попросил, я не смог отказать.

— Понятно, — вздохнул я. — Хорошо, сейчас выезжаю.

«БМВ» несся вперед, пожирая километры загородной трассы. Я с удобством расположился на заднем сиденье, спереди обзор заграждали широкие спины Ивана и Артёма. За нами двигался «шевроле карприс классик» с четырьмя телохранителями, последней, чуть отстав от «американца», пылила «девятка» с ещё тремя бойцами.

Две машины охраны мне навязал Сергей. Начальник СБ терпеливо выслушал мои возражения, а потом напомнил: по должностной инструкции он подчиняется мне во всем, за исключением случаев, когда дело касается личной безопасности высшего руководителя. Сейчас существуют угрозы моей жизни и здоровью, игнорировать их нельзя. Крыть было нечем, пришлось соглашаться.

Когда мы подъехали к домам армянской общины, ворота, ведущие в особняк Левона Суреновича, распахнулись. Во внутреннем дворике уже стояла, сверкая на солнце черным лаком, «двадцать четвертая волга». Встретивший нашу процессию Баграм, показал, куда ставить машины, и отправил вышедшую следом Егине, сообщить Левону Суреновичу о моем приезде.

Патриарх ждал меня в кабинете. Перед ним стояла огромная бутыль вина, украшенная плетением из лозы, большой стол ломился от различных салатов, лепешек, пирожков и других закусок. Но мой взгляд сразу приковал человек сидевший напротив. Коренастый, уже начинающий лысеть крепыш лет шестидесяти неторопливо поднялся. Протягивать руку не стал, скромно ждал, пока его представят.

— Здравствуй, Миша-джан! — расплылся в приветливой улыбке Левон Суренович. — Гость в дом, радость в дом. Спасибо, дорогой, что приехал.

Мы поздоровались, обнялись, затем патриарх представил своего гостя.

— Познакомься, Миша, это Володя Таранов, мой старый знакомый.

— Очень приятно, — я пожал протянутую ладонь. Рука у Таранова, несмотря на возраст, оказалась твердой и крепкой.

— Присаживайтесь, — патриарх указал на стулья. — Миша, ты голоден? Угощайся.

— Спасибо, ел недавно, — улыбнулся я. — Но хачапури Егине и шашлык с удовольствием попробую. От таких кулинарных шедевров никто не отказывается.

— Это правильно, — похвалил Левон Суренович. — Кушай, дорогой, ни в чем себе не отказывай.

Патриарх неторопливо разлил вино по бокалам, протянул мне блюдо с хачапури, подождал, пока я положу в тарелку золотисто-коричневые кусочки шашлыка, перья зеленого лука, затем встал и торжественно провозгласил тост:

— У нас на Кавказе говорят, лучше враги, которые говорят правду в глаза, чем друзья, которые льстят. Но настоящие друзья льстить и обманывать не будут. Их дружба подобна крепким скалам, выдерживающим любые испытания, служит опорой в самые трудные моменты. Друг, как горный родник, всегда наполнит живительной силой, утолит жажду и принесет облегчение в тяжелые времена. Давайте выпьем за крепкую мужскую дружбу, способную сдвигать горы, побеждать самых страшных врагов и непреодолимые жизненные обстоятельства!

Мы с Тарановым тоже встали и осушили бокалы в полной тишине. Когда снова уселись, я поинтересовался.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Не я, — патриарх указал глазами на невозмутимого Таранова. — Он хотел.

Я перевел вопросительный взгляд на Владимира.

— Михаил, можно ведь вас так называть? — поинтересовался золотопромышленник. Я кивнул, и он продолжил.

— Я уже общался с вашими людьми, Германом и племянником уважаемого Левона Суреновича — Ашотом. Сразу хочу пояснить, они все доходчиво объяснили. Мои люди пострадали, но у меня претензий к вам нет, и не будет.

— Да? — удивился я. — А можно об этом поподробнее? А то, я только в общих чертах слышал, о каком-то конфликте, который быстро разрешили. Да и Герман с Ашотом, ещё сюда не приехали, пока там работу налаживают.

— Мои люди, — поморщился Таранов. — Скажем так, повели себя не разумно. Начали действовать с позиции силы. Решили забрать под себя прииски Саввы и Серого, оставшиеся без хозяев. Приехали, начали кошмарить старателей. А потом прибыли ваши парни. Закончилось это очень плохо. Мне пришлось лично ехать разговаривать с Германом и его ребятами, чтобы их отпустили. Двоих на волокушах до машин тянули, сами идти не могли. Повезло, что я давно общался со Степаном, знал уважаемого Левона Суреновича и смог договориться с Ашотом. Иначе последствия были бы гораздо печальнее. Ваши ребята, конечно, меня впечатлили. Вооружены и подготовлены так, что Рэмбо позавидует, нам с вами ловить нечего. Потом я навел справки о вас, ваших компаниях, ещё раз убедился — никаких шансов у меня не было изначально.

— Навели справки, поняли и хорошо, — добродушно ответил я. — Для этого, приезжать к Левону Суреновичу не обязательно. Или у вас ещё какие-то вопросы есть?

— Есть, — кивнул золотопромышленник. — Только не вопрос, а предложение. Очень выгодное для вас.

— Интересно, — усмехнулся я. — Какое предложение?

— Вы предложили выкупать у своих старателей золото по тридцать рублей за грамм, так?

— Так, — подтвердил я. — И?

— Вам же все равно, кто будет продавать его по такой цене? — Таранов подался вперед, сверля меня взглядом.

— Все равно, — согласился я. — По такой цене я заберу все золото, и самородное, и песок.

— Я предлагаю вам передать прииски Аслана и те, что остались после Саввы и Серого мне, — заявил Владимир. — Я увеличу добычу до максимума, и буду продавать вам золото по этим же ценам.

— А с людьми, что делать прикажете? — я криво усмехнулся. — Эту цену им уже озвучили. Думаете, они согласятся делиться с вами? Нет, конечно.

— Этот вопрос решается очень просто, — усмехнулся золотопромышленник. — Этих отправлю по домам, привезу новых, своих. Разумеется, они будут получать меньше, но это уже мое дело. Главное, вы будете покупать золото по тем же ценам, которые озвучили, и при этом гораздо больше, чем рассчитывали. Ну что, по рукам?

Моё молчание было красноречивым, и Таранов торопливо добавил.

— Согласен заплатить за передачу приисков сто пятьдесят тысяч дополнительно. Больше, увы, не могу. Разумеется, как я уже заверил Левона Суреновича, его родственник Степан в любом случае останется, и будет зарабатывать те же суммы, что и прежде, если не больше. Соглашайтесь, это же выгодно для вас. Я в свою очередь готов продавать вам золото, платину с других своих приисков, камни из Урала и Якутии: алмазы, изумруды, топазы, сапфиры, о ценах договоримся. Мне самому выгоднее и безопаснее работать с крупным покупателем, чем с мелкими и средними дельцами, а вам удобнее отдать дело профессионалу, делать свой гешефт и не париться.

— Вы не учитываете ещё несколько моментов, — тонко улыбнулся я.

— Каких моментов? — насторожился Таранов.

— Первый, — начал я загибать пальцы. — Я и мои друзья получают двадцать процентов с добычи за организацию охраны старателей и их защиты от других желающих наложить лапы на прииски. Второй, нам идут деньги за обеспечение старателей инвентарем, инструментом, едой и другими мелочами, необходимыми для работы. Третий. Если мы ударим по рукам, и я отдам вам прииски, завтра все может поменяться. Например, с вами что-то произойдет, на прииски станет кто-то другой, который не будет соблюдать наши соглашения. Согласитесь, это слишком рискованно. Потом опять придется воевать, отбивать их обратно, получить новый геморрой. Предпочитаю владеть приисками сам, отвечать за них и людей, которые там работают. Так проще и понятнее.

Таранов недовольно поджал губы, но промолчал.

— У меня в свою очередь, есть для вас интересное предложение, — чуть усмехнулся я.

— Говорите ваше предложение, — буркнул золотопромышленник.

— Оно очень простое, — улыбнулся я. — Я покупаю всё ваше золото, платину и камни. Вообще всё. Вам не нужно будет рисковать, искать других оптовиков, постоянно переживать, что вас и ваших людей попробуют кинуть или подставить под ментов либо комитетчиков. Сотрудничество со мной надежно, как в швейцарском банке. Уверен, больше чем я, за «черный» товар с нелегальных шахт, штолен, приисков никто в Союзе не даст.

— Цены, те, которые вы озвучили старателям? — деловито осведомился Владимир.

— На золото, да, — кивнул я. — За платину будете договариваться с Левоном Суреновичем. Камни будет оценивать тоже он, или его люди. Уверен, это будет выгодно, и вам, и нам.

Через час мы обсудили все технические моменты, уставшие, но довольные, пожали руки, скрепляя сделку, и распрощались с Тарановым.

— Ну что, Миша-джан? — усмехнулся Левон, когда мы остались одни. — В очередной раз могу сказать, ты меня не разочаровал, сделал всё правильно.

Глава 19

— Иван, дело у меня к тебе такое, деликатное, — обратился я к стоящему на пороге водителю, — Да заходи ты, и дверь за собой прикрой.

Здоровяк кивнул, аккуратно притворил дверь и застыл перед моим столом.

— Помнишь, ты возил меня к одной девушке, Владе?

— Конечно, — кивнул здоровяк.

— Адрес не забыл?

— Нет, конечно, — возмутился Иван. — Мы же вас в последнее время до квартиры провожали и там же утром встречали в оговоренное время. Стояли на лестничной клетке и не уходили, пока вас не запускали. Вы же сами это знаете, по-другому никак. Особенно после той сумасшедшей ночи, когда чекисты вас взяли, а мы до утра не спали, весь район прочесывали.

— Знаю, — я немного смутился. — Так, на всякий случай спросил. Ладно, будет к тебе поручение.

Я открыл ящик стола, достал оттуда конверт и небольшую шкатулку, подвинул к Ивану.

— Это презент от меня. Надо передать Владе. Вместе с моими наилучшими пожеланиями.

— Помириться хотите? — вздохнул водитель. — Понимаю. Девушка красивая, и душевная.

— Иван, тебе не кажется, что такие вопросы выходят за грань служебных отношений «начальник-подчиненный»? — ледяным голосом поинтересовался я.

— Извините, — сконфузился здоровяк. — Просто мы все за вас переживаем. Знаем, она вас застукала с американкой.

Иван окончательно понял, что сболтнул лишнее, побагровел и досадливо закусил губу.

— Вообще-то, даже сотрудникам службы безопасности обсуждать события, произошедшие с непосредственным начальством, запрещено должностной инструкцией, — холодно отчеканил я. — Исключение только одно, если они касаются исполнения непосредственных обязанностей, помогают улучшить структуру охраны, предотвратить угрозы и эффективно реагировать на нештатные ситуации. Почитай документ, который вы все подписывали, при поступлении на службу. Там все по пунктам расписано.

— Виноват, — здоровяк опустил глаза, чтобы не сгореть со стыда, под моим взглядом.

— Но в виде исключения, я тебе отвечу. Один раз. Просто потому, что мы с тобою давно ездим, иногда разговариваем откровенно и стали больше, чем просто водитель и начальник, — усмехнулся я. — Нет, ни с кем мириться я не буду. Жалко, конечно, что так расстались, но это её решение. Она приняла его сама и за нас обоих. Даже поговорить и выяснить отношения не захотела. Её право, бегать за Владой, что-то объяснять не буду. Нет ни времени, ни желания. Теперь что касается, шкатулки. Когда был в Нью-Йорке, был загружен делами, купить подарки поручил Анне, все равно она возила наших девочек по магазинам. Выделил деньги, она купила презенты матери, коллегам и Владе — тоже. У меня эта коробочка с цепочкой и медальоном лежала в багаже, замотался, о ней забыл, не вручил, когда встретились, а потом было уже поздно. Поэтому хочу, чтобы ты просто отдал её Владе, и на словах от меня передал, всего самого лучшего. Не возьмет, так тому и быть, привезешь обратно. Возьмет, тоже хорошо. Передаривать её подарок кому-то другому, так себе идея. Всё понял?

— Понял, — кивнул Иван. — Сделаю. Прямо сейчас отвезти?

— А чего тянуть? — удивился я. — Конечно, прямо сейчас. Я ещё часа два-три точно в офисе буду.

Через час Иван постучал в дверь снова.

— Можно?

— Заходи, — хмыкнул я. — Видишь же, Анна и Ирочка тебя сразу пропустили. Значит, предупреждены, у меня никаких срочных дел, и тебя здесь ждут.

— Как съездил? — поинтересовался я, когда Иван зашел в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Ваша девушка, вернее, бывшая дома была, — сообщил телохранитель. — Дверь не открыла, коробочку с цепочкой и кулоном не взяла, сказала, ей от вас ничего не надо, попросила больше не тревожить. Просила передать и вам всего хорошего.

— Этого и следовало ожидать, — вздохнул я. — С глаз долой и с сердца вон.

Коробочка мягко опустилась на стол. Я сделал вид, что не заметил, продолжил чтение документов. Привычного глухого стука двери не последовало, снова поднял взгляд, покосился на продолжающего стоять и переминаться с ноги на ногу Ивана.

— Чего тебе ещё?

— Я не знаю, стоит ли вам об этом говорить, всё-таки вы уже не вместе, — смущенно ответил Иван. — Но мне один момент очень не понравился.

— Какой момент? — насторожился я. — Да не мнись ты, как девственница на первом свидании. Выкладывай.

— Я на лифте ехал, вышел, смотрю на этаже какой-то тип подозрительный, в коридоре возле её двери трётся. Меня увидел, глазки забегали, начал вниз спускаться. Сам не знаю, какого черта, но я за ним тихонько пошел. Он перепугался весь, из подъезда выбежал, в белую «копейку» прыгнул и по газам дал. Меня в нашей службе надрессировали, что подозрительные номера автоматически запоминаю. Когда обратно садился в «чайку», записал. Вам он нужен?

— Давай, — согласился я.

Вот, — Иван полез во внутренний карман бумажника, достал сложенную вчетверо бумажку, расправил и положил на стол передо мной.

— «О 64 75 МО», — отметил я, закинул листок в ящик стола. — Странно, конечно. Ну да ладно. Ты всё правильно сделал, молодец. Можешь идти.

Иван кивнул и вышел.

Через несколько минут я вызвал к себе начальника СБ.

Сергей появился сразу, хмурый и сосредоточенный.

— Вот тебе номер, проблей его, что за машина, кому принадлежит, — попросил я. — На ней уехал один мутный человек, который отшивался на этаже Влады.

— Сделаю, — кивнул бывший опер. — Будете с ней мириться?

— И ты Брут? — усмехнулся я. — Что же вы все одно и то же спрашиваете? Тебе уже доложили о нашей встрече у речки?

— Конечно, — невозмутимо ответил начальник СБ, — По инструкции положено. Мы за вас и ваших близких головой отвечаем.

— Понятно, — хмыкнул я. — Нет, мириться не буду, и не собираюсь. Но ты с ребятами за ней, всё-таки присматривай. Не круглыми сутками, понятно, но периодически. Запусти парней или участкового заряди, пусть у бабок во дворе поспрашивает аккуратно, не видели ли чего подозрительного, не тусуются ли во дворе посторонние личности и незнакомые машины.

— Сделаю, — пообещал начальник СБ. — А зачем, если вы уже расстались?

— Мы в ответе за тех, кого приучили, — невесело усмехнулся я. — Пусть я разошелся с Владой, но она все равно не чужой мне человек. Её могут использовать, чтобы ударить по мне.

— Понял, — кивнул Сергей. — Присмотрим, раз такое дело.

— Вот и хорошо…

— Мистер, — меня мягко, но настойчиво трясли за плечо. Я медленно открыл глаза, встряхнулся, освобождаясь от воспоминаний. Надо мной склонилась молоденькая блондиночка-стюардесса.

— Скоро будем садиться в Нью-Йорке, — вежливо сообщила она. — Возможно, вам стоит привести себя в порядок, проверить ручную кладь. Плед тоже надо сдать.

— Хорошо, спасибо, — улыбнулся я. — Только не сияйте так ослепительно, мисс. Можете выжечь своей красотой мои бедные глаза.

— Девушка, сверкнула белоснежными зубками и весело пообещала:

— Постараюсь. Я подойду через пять минут, заберу плед.

— Как скажете, мисс, — пожал плечами я. — Готов отдать вам не только его, но и свое сердце в придачу.

— Окей, я подумаю, — хихикнула стюардесса.

В аэропорту меня встречали лично директор «Альянса-А» Майк Адамян, светящаяся как новогодняя елка, Джессика, Орловски со своими парнями, Тэдом и Диком. Перед моим приездом Адамян в очередной раз нанял их для моей охраны. Приехал Гарри Баркли со своей неизменной тенью — Гектором Оливерой.

Возле аэропорта стояли нас ждали три машины. Я с Оливерой, Баркли, бойцами охраны сразу направился к уже ставшему родным «континенталю», проигнорировав белоснежный «линкольн-таун-кар», в который уселись Адамян и Джессика.

«Люкс» в «Плазе» оказался тем же, где жил в прошлые командировки. Наполовину распаковал багаж, быстро принял душ, а потом в сопровождении охраны, поехал в «Эмпайр Стейт Биллдинг».

Когда я вышел из офиса и пошел по коридору, радостные, улыбающиеся Макконел, Дженнингс и Дарен Миллс вышли из кабинетов. Старички-разбойники с энтузиазмом трясли мою руку, наперебой рассказывали о своих успехах, Миллс тоже скромно подтвердил, что у его подразделения тоже всё в полном порядке. От неугомонных стариканов и начальника нашего «автомобильного» подразделения меня отбила выглянувшая на шум Джессика. Секретарь громко напомнила, что у меня сейчас встреча с мистером Адамяном, и повела в кабинет. Спорить с ней никто не решился.

За два часа, я пообщался с директором, узнал последние новости, провел «летучку» с сотрудниками, выслушал подробные отчеты, как работает «Альянс-А». Все шло неплохо. Через неделю в Союз по океану отправлялись очередные четыреста автомобилей от «Форда», «Дженерал моторс» и «Крайслера», тщательно отобранных Дарреном и его папашей. Сформирован первый пакет долгосрочных контрактов на поставки алюминия и черного металлопроката. Завтра по факсу коммерческое предложение получит «Ника». Будут подписаны контракты, переведены первые предоплаты от заказчиков, на счёт «Альянса-А», затем большая часть денег, за исключением процента-маржи американской фирмы, будет перегнана на счёт «Ники». Наша компания вошла в долевое участие к папаше Даррена, предоставила ему ранее выкупленный ангар, докупила кое-какое оборудование, и занялась реставрацией ретро-автомобилей и старых машин премиум-класса. Доход ожидался хороший. Миллс с отцом уже отбили половину вложений и после рождественских праздников обещались полностью окупить все затраты и начать получать прибыль, которая к концу следующего года ожидалась не менее семисот тысяч.

Горделиво расправивший плечи Макконел проинформировал, он тоже времени зря не терял. За время нашего отсутствия он активно скупал и продавал сырье и акции, на фьючерсной и фондовой бирже. Используя информацию от знакомых, собственный опыт, отслеживая тенденции прошлых лет, ему удалось заработать двести одиннадцать тысяч, не считая своих двадцати процентов комиссионных, полагающихся по агентскому договору.

Дальше Адамян рассказал о полученных деньгах от дома моды «Мадлен Ли» за юридическое сопровождение сделок, маркетинговые исследования, предоставление студии и прочие операции, но я уже слушал его вполуха, поскольку получил исчерпывающую информацию от Мадлен.

Выслушал всех, дежурно похвалил и отпустил работать дальше. Вызвал к себе Баркли и Оливейру, глянул на часы и предложил перекусить у дядюшки Отто. Все было обговорено заранее ещё в Москве с Белозерцевым, поэтому сцена в кабинете разыгрывалась «на всякий пожарный случай». Кабинет регулярно проверялся Гарри и Гектором, но береженного бог бережет, поэтому в офисе мы открыто свои планы не обсуждали и вели себя так, будто каждое слово могут подслушать.

Орлова и Тэда, Гарри оставил караулить у входа и в «континентале», сказав, что он и Гектор вооружены и сами смогут присмотреть за мною в ресторане. Полномочия у него такие были, и частным детективам пришлось подчиниться.

Через несколько минут, после рукопожатий и сердечных приветствий с владельцем, я, Баркли и Оливейра, прошли в комнату, смежную с кабинетом, где нас уже ждал Пауль.

— Рад вас видеть, генносе Пауль, — сердечно поздоровался я.

— Я тоже, геноссе Елизаров, — улыбнулся штази, отвечая на рукопожатие.

— Присаживайтесь, — Пауль указал глазами на стол, с расставленными вокруг креслами и большим диваном. — Только дверь за собой закройте. Разговор будет долгий и очень серьезный.

— Гектор, — Гарри глянул на Оливеру, латиноамериканец кивнул, закрыл дверь, провернул ключ, торчащий в замке. Два громких щелчка прозвучали выстрелами.

Оливера и Баркли заняли диван, я устроился в кресле напротив Пауля.

— Итак, для начала о тех тучах, которые сгущаются над вашей американской фирмой, — Пауль глянул на Баркли. — Гарри, вам уже доложил?

— Нет, — честно ответил я. — Ещё в Москве Белозерцев сообщил, вокруг «Альянса-А» происходят странные события, пообещал, мистер Баркли всё подробно расскажет. Но я хотел пообщаться с ним, где-нибудь подальше от офиса.

— Мысль правильная, — кивнул Пауль. — Давайте, послушаем Гарри.

— На «Альянс-А» вышла одна интересная фирма, — сообщил Баркли. — «ФДСК компании». Выслала коммерческое предложение. Заинтересована в закупке черного металлопроката и алюминия. Готова заказать четыреста тонн первого и сто пятьдесят второго. На первый взгляд ничего необычного, мистер Адамян по вашим просьбам начал поиски потенциальных заказчиков, изучал спрос, провел первые переговоры с крупными компаниями. Естественно, мы проверили компанию. Сначала поверхностно. И тут всплыли интересные факты. На первый взгляд, ничего особенного. «ФДСК» занимается мелкими торговыми и посредническими операциями. Работают три человека, секретарь, бухгалтер и офис-менеджер — все американцы. Суммы по нашим меркам, через неё проходили небольшие. Владельцы — Фернандо Соуза — мексиканец, и Дейв Клиффорд родился в Неваде. Соуза — эмигрант в первом поколении, недавно получивший американское гражданство, Клиффорд из нищей семьи. Папаша и мамаша существуют на пособие и гуманитарку, иногда перебиваются случайными заработками, живут в трейлере. Дейв с ними отношения не поддерживает. Вдруг Соуза и Клиффорд становятся бизнесменами. Удивительно, не правда ли?

— Удивительно, — согласился я. — Но в жизни разное бывает. И?

— Эта фирма зарегистрирована в восемьдесят шестом году. Прибыль там мизерная. Но два раза в восемьдесят седьмом и восемьдесят восьмом, через неё одним платежом проходили суммы в несколько десятков тысяч. На первый взгляд всё чисто, договорные обязательства выполнены, налоги заплачены. Но вся оставшаяся прибыль переводилась в кэш и изымалась. На счетах фирмы почти ничего не оставалось.

— Прачечная? — поинтересовался я. — Только суммы меня вообще не впечатляют. Даже эти десятки тысяч — мизер. Скорее всего, зарегистрировали, потом нарабатывали историю, показывали, что фирма действующая, чтобы не вызвать подозрений. А два платежа были либо срочными, либо пробными. Обкатывали механизм отмывания денег.

— Вы точно ухватили суть, — тонко улыбнулся Баркли. — Мы предположили, что эта компания, как и десятки других, открыта преступниками для отмывания криминального кэша. Но пока её активно не использовали, придерживали для будущего. Я посоветовался с генносе Гельмутом и компаньеро Оливейрой — решили копнуть глубже. И тут выяснились ещё более интересные подробности.

— Какие? — я слегка насторожился.

— Соуза и Клиффорд каждое лето, в июле или августе отправляются отдохнуть в Тихуану, это мексиканский городок недалеко от границы с США, — сообщил Баркли, победно сверкнув глазами.

— Я знаю, где находится Тихуана. И?

— В это же время там появляется, некто Хуан Мартинес, по кличке «Бэби фэйс», человек «Медельинского Картеля». Контролирует потоки товара, идущие через мексиканскую границу, руководит сетью оптовых диллеров в двух Калифорниях, как в американском штате, так и в Нижней — мексиканской.

— Ну и что? — хмыкнул я. — В Тихуане кого только нет. Весь сброд там околачивается — контрабандисты, сутенеры, торговцы дешевой рабочей силой, драгдиллеры, туристы, жаждущие дешевых телок и запретных удовольствий. Американо-мексиканская граница магнитом притягивает к себе отморозков и желающих острых ощущений. Или вы между этими двумя и Мартинесом связь обнаружили?

— Обнаружили, конечно, — усмехнулся Баркли. — Иначе я бы вам об этом не рассказывал. У Гектора там остались друзья и доверенные люди. Ему в своей жизни пришлось жить в самых необычных местах, прятаться в таких клоаках на краю света, вы даже представить себе не можете.

— Ближе к делу, — нетерпеливо попросил я.

— Гектор прокатился туда и навел справки, — усмехнулся Баркли, — Эти двое любили отдыхать в ресторане «Тако Эль Родео». Туда постоянно заезжал Мартинес со своей охраной, для него всегда держали отдельный кабинет на втором этаже с верандой.

— Возможно, совпадение, — предположил я. — То, что они питались в одном заведении, ничего ещё не говорит.

— Год назад в Тихуане был скандал. Был такой известный журналист Мигель Эрнандес. Печатался в «Эль Универсал», ещё в нескольких газетах и журналах. Специализировался на расследованиях против политиков и наркоторговцев. Следил за Мартинесом, фотографировал его на расстоянии, даже сделал репортаж в одной газетенке, но в последний момент весь тираж изъяли. Так вот там была одна интересная фотография. «Бэби фэйс» после сытного обеда любил постоять на веранде с бокалом, выкурить сигару. Журналисту удалось сфотографировать его, но не одного, а беседующим с двумя мужчинами. Как думаете, с кем?

— С Соузой и Клиффордом? — улыбнулся я.

— С ними, — довольно подтвердил Бакрли. — То есть их знакомство и вероятно, рабочие отношения, можно считать доказанными.

— Вы общались с журналистом? — прищурился я.

— Нет, — вздохнул Гарри. — Он потерял работу, начал налегать на текилу, через три месяца, утонул, будучи пьяным. Его тело выбросило на пляж.

— Эрнандес ликвидировал? — криво усмехнулся я.

— Не исключено, — спокойно согласился Баркли. — Но там и других желающих среди гангстеров и продажных политиканов хватало. Мы в это не углублялись, всё, что нужно выяснили, зачем тратить лишнее время и ресурсы?

— Разумно, — согласился я. — Мартинес связан с Синдикатом?

— Навряд ли, — хмыкнул Баркли. — «Медельинский картель» и «Синдикат» прямые конкуренты. И в последнее время колумбийцы начинают сдавать позиции. Скорее всего, за ними стоят какие-то большие люди с обширными связями в международных криминальных кругах.

— Думаете сделка по металлопрокату, полностью фиктивна?

— Да, — коротко ответил Гарри. — С целью подставить нас и спровоцировать скандал. Других вариантов не вижу. Логистика у них налажена, структуры сформированы, даже одноразовых курьеров, среди людей, нуждающихся в деньгах, огромное количество. В любом нищем квартале можно тысячи добровольцев завербовать. В использование вашей компании, чтобы провести нелегальный груз из Союза в США, не верю. Сам маршрут тоже вызывает сомнение. Зачем колумбийцам что-то вывозить из СССР в Соединенные штаты? Это глупо, учитывая, откуда и чем они торгуют. Задействовать нашу компанию «втемную» со своей подставной фирмой, можно лишь для одного — организации провокации, чтобы раздуть скандал, дискредитировать ваши предприятия и конкретно вас.

Глава 20

— Гарри, ты сказал, что затормозил сделку? — уточнил я.

— Да, мы поговорили с мистером Адамяном, и я убедил пока её не заключать, до ваших особых распоряжений. Потянуть время, не говорить ни «да», ни «нет», сказать, что мы пока выполняем обязательства по предыдущим контрактам и только набираем объемы на следующие, потом будем прикидывать, хватит ли у нас возможностей поставить новым контрагентам всё в указанные сроки. Он так и сделал, — сообщил Баркли.

— Отлично, — я усмехнулся и жестом профессионального фокусника щелкнул большим и указательным пальцем. — То, что надо. Мы согласимся, заключим сделку. Только вместо ожидаемого кролика из шляпы ничего не извлекут. А мы получим двойную выгоду

Гельмут чуть улыбнулся, он понял, к чему я клоню.

— Это как? — настороженно спросил Баркли. — Я понимаю, они хотят подставить нас, а мы каким-то образом подставим их. Вторая выгода, какая?

— Тут всё просто, — усмехнулся я. — Скажем, заказы на металл у нас все разобраны. Можно что-то попробовать придумать, кому-то из предыдущих заказчиков отказать или попросить подождать, но тогда стоимость будет гораздо дороже. Заломить сумму, превышающую рыночную, не сильно больше, чтобы это не выглядело издевательством, но гораздо выше обычной. Если согласятся, ещё раз подтвердят, что им нужен не сам металл как таковой, а именно наша компания в качестве поставщика. А мы ещё на этом хорошо заработаем. Этот металл им честно поставим. Пусть делают с ним, что хотят, хоть продают за полцены, я не против. Это первая выгода. А вторая… Ну вот смотрите, откажем мы колумбийцам, они исчезают с горизонта. Люди, которые стоят за ними, не успокоятся, согласны?

Улыбающийся Пауль кивнул.

— Согласен, — подтвердил Баркли.

— Си, — усмехнулся Оливейра.

— Вот! — я поднял указательный палец, приковывая внимание, — Где и с какой стороны они попробуют нанести следующий удар, мы не знаем. А значит, можем его пропустить с самыми погаными последствиями. Зачем блуждать в потемках, ожидая очередную пакость, неизвестно где? Гораздо правильнее, подыграть им, но сделать так, чтобы эта провокация вышла боком заказчикам, правильно?

— Правильно, — Баркли посветлел лицом. — Логика в этом имеется.

— Теперь давайте прикинем. Танкер с металлом будет идти из Союза в США, через океан. Скорее всего, туда положат какое-то дерьмо в момент отплытия, правильно?

— Не обязательно, но скорее всего, да, — подтвердил Пауль.

— Придется, конечно, поработать, продумать контрходы, но нужно сделать так, чтобы по итогу обделались по самые гланды, они, а не мы, — весело сообщил я. — В Москве озадачу этим товарища Белозерцева, он мастер на такие разработки, пусть займется. И важная задача, при этом выйти на реальных заказчиков подставы. Этим будете заниматься вы генносе Пауль, мистер Баркли в Америке, и Белозерцев со своими коллегами и моими ребятами в Союзе. Тогда можно будет быть уверенным, что подобные провокации больше не повторятся, не говоря уже о том, что как следует прищемим хвост заказчикам. Ладно, с этим решили, детали доработаем по ходу пьесы, давайте перейдем к остальным делам. Что у нас с подготовкой к главному проекту?

— Кстати, вы продумали и предложили грандиозную операцию, разбитую на три части, — заметил Пауль. — А название ей до сих пор не дали. У вас как разработчика и организатора есть идеи по этому поводу?

— Есть, — улыбнулся я. — Пусть будет «Цунами». Как гигантская волна смывает всё находящееся на пути, мы потрясем корпорации и рынки, заберем горы кэша и устроим громадную тряску американским элитам.

— А что, оригинально получится. Я — за, — обычно невозмутимый Оливейра ухмыльнулся. Выглядело это странно и пугающе, будто гранитная скала неожиданно треснула.

— Значит так, и назовем, — согласился Пауль. — Гарри, у тебя возражения есть?

— Нет, — откликнулся Баркли. — Очень даже подходящее название. Я согласен.

— Сколько у нас образовалось свободных денег с последних операций?

— С момента последнего отчета Гельмута в Москве? — уточнил Пауль. — Если коротко, нам сильно повезло. К общей сумме шестнадцать миллионов сто пятьдесят тысяч, озвученных им, прибавилось ещё девятнадцать семьсот, забранных у людей Синдиката.

— Девятнадцать миллионов семьсот тысяч? — ошеломленно уточнил я.

Гельмут кивнул.

— Тут нам очень повезло. Удалось накрыть один банк, отмывавший деньги, идущие от продажи наркотиков «Золотого треугольника», афганских, индийских, бирманских, бангладешских плантаций «Синдиката». Генносе Маркус отличную операцию разработал, Гельмут на месте всё координировал. Зарядили деньгами главарей уличных бандитов и нищих, устроили погромы и беспорядки в городе, со стрельбой и массовыми драками. Пока полиция была занята городскими боями, наши ребята спокойно обрезали сигнализацию и телефонную связь района, обезвредили охрану, проникли в хранилище.

Деньги и золото еле-еле загрузили в три фургона. Грузили сотрудники банка под нашим наблюдением около часа. Под конец полиция очухалась, кто-то донес. Даже вертолет и спецназ запустили.

— Ого, — присвистнул я. — И как скрылись?

— Пришлось несколько мобильных групп подключать, перед операцией перебрасывать их в тот регион, — сообщил Пауль, — чтобы предусмотреть самые негативные сценарии развития событий. Наши люди контролировали все возможные подъезды к объекту, заранее сняли дома и квартиры, перетащили и спрятали в схронах оружие. Как только силовики помчались к банку, взорвали два броневика и подстрелили вертолет «стингерами» и «иглой». Ну и дальше, когда к горам выезжали, пришлось распугивать аборигенов автоматными очередями и гранатами.

— Ни черта себе у вас размах, — я ошеломленно покачал головой. — Теперь, наверно, все мировые СМИ пестрят заголовками об ограблении века?

— Как ни странно, нет, — усмехнулся Пауль. — В этом приграничном городке вся власть и силовики получают доходы от наркоты и оружия. Банкиры тоже заинтересованы молчать. Будут вопить, сразу вопросы возникнут о происхождении таких огромных сумм. Мы это учли перед операцией. Пришлось поделиться с местными, и одним авторитетным моджахедом, но одиннадцать миллионов у нас осталось.

— Где-то в Пакистане или турецком приграничье операцию проводили? — усмехнулся я.

Пауль усмехнулся, кивнул и добавил. — Первый вариант.

— Что могу сказать? — я развел руками. — Молодцы!

Несколько секунд помолчал, осмысливая информацию,

— Тогда делаем так, из этих девятнадцати с лишним, семьсот тысяч вкладываем в фонд благоустройства, на переезд семей и наших людей, первоначальные расходы. Миллион — в премирование и оперативные расходы. Ещё восемь добавляем в резервный фонд, для пополнения остальных и непредвиденных расходов. Остальные десять в американский проект, он сейчас самый важный. Возражения, предложения есть?

Штази переглянулись.

— Нет, — ответил Пауль. — Мы согласны.

— Отлично, тогда давайте перейдем непосредственно к операции. Скупки акций по списку, который я дал, начались?

— Да, — подтвердил Пауль. — Пока как вы сказали, покупаем небольшими партиями на фондовой бирже, чтобы не вызвать резкий скачок цены и не насторожить инвесторов. Сконцентрировались на акциях нескольких компаний, важность которых вы особо подчеркнули. «Эппл», «Майкрософт», «Сиско систем», «Делл». Почитали ваши рекомендации, добавили ещё «Уоллмарт» и несколько других, точный список вам дадут Симмонс и Эванс, они этим как раз активно занимаются, как директора наших оффшоров. Но все равно не представляю, как мы выйдем на такой порядок сумм.

— Элементарно, Ватсон, — усмехнулся я. — Главное начать, а дальше все сделает волшебная сила искусства. Если всё пойдет, как мы задумали, богатейшие люди сами понесут нам свои акции и миллионы в управление, вот увидите. Кроме этого, мы будем не одни. С нами сотрудничает внучка миллиардера, она тоже будет вкладывать деньги. Будущего директора хедж-фонда вы уже подобрали?

— Клаус Келлер, вам о нем Гельмут должен был рассказать, предоставил генносе Вольфу, несколько проверенных кандидатур на выбор. Маркус выбрал Франсуа Шеро, но предложил вам самому предварительно почитать досье на кандидатов и принять решение. Он считает, что вы тоже выберете Шеро.

— Когда можно глянуть досье? — поинтересовался я.

— Завтра приезжайте сюда обедать. Вам принесут бумаги прямо в кабинет, — сообщил Пауль.

— Договорились. Но мне нужен не просто талантливый харизматичный коммерсант. Требуется человек, способный обаять самого дьявола и убедить его в том, что нам нужно. Такой, чтобы сумел эскимосам снег задорого продать. С помощью моих инсайдов, он должен заработать репутацию финансового гения, способного сделать десятки миллионов из воздуха, — с напором заявил я. — Тогда инвесторы потекут к нему рекой. Конечно, мы вложимся в раскрутку фонда и его управляющего, но и от человека на этой должности, зависит очень многое.

— Шеро, — именно такой, — усмехнулся Пауль. — Я несколько лет назад с ним пересекался. Он невероятен. Сами увидите. Генносе Маркус выбрал правильного человека.

— Посмотрим, — хмыкнул я. — Почитаю досье, потом гляну на этого Франсуа, только тогда смогу с уверенностью сказать, подходит он или нет. Если да, надо сразу регистрировать хедж-фонд, проводить презентацию и на полную катушку раскручивать. Что у нас по остальным вопросам?

— Генносе Вольф, Келлер и Зиверт обсуждали вопрос, где организовать открытие самого большого африканского месторождения золота, согласно вашему плану.

— Келлер, это финансист, управлявший кассами и компаниями штази? — уточнил я.

Пауль кивнул.

— А Зиверт, кто?

— Вы его знаете, как Гельмута, — усмехнулся немец. — Возможно, это тоже его не настоящая фамилия. Правая рука Маркуса очень законспирированный человек с огромными связями, десятками имен и фамилий.

— Понятно, — кивнул я. — Кстати, месторождение должно быть не самое большое в Африке, а в мире. Витватерсранд в ЮАР, где добывают почти половину всего золота на планете, по сравнению с нашим, должен выглядеть бледно. Надеюсь, вы продумали, как это организовать, и кого из экспертов привлечь, для подтверждения запасов золотой руды?

— Конечно, — ухмыльнулся Пауль. — У генносе Вольфа есть даже две кандидатуры. Впрочем, давайте к ним вернемся позже. Сначала обсудим предполагаемое место.

— Давайте, — согласился я. — Внимательно вас слушаю.

— Самый идеальный вариант — Ангола. Но она не подходит по очень многим причинам, — вздохнул штази. — Страна до сих пор под сильным влиянием СССР. Там находятся советские войска и множество ваших граждан, в том числе хороших специалистов-геологов. Разоблачат моментально. Да и никто не даст заключить договор аренды. Сантуш и марксисткое правительство делают вашу комбинацию абсолютно нереальной, хотя месторасположение идеальное.

— Об Анголе забыли, — кивнул я. — Какие ещё варианты есть?

— Республика Конго тоже не подходит, — вздохнул Пауль. — Там правит Дэнни Сассу-Нгессо. Несмотря на коммунистическую риторику и председательство в руководящей партии Труда, после вашей Перестройки, начал мягко отходить от марксизма, и по примеру Горбачева проводить рыночные реформы. Тот ещё товарищ, как только узнает, о том, что на его территории имеется самое крупное месторождение золота в мире, сразу отберет его обратно. И плевал он на договоры и прочие документы. Остается один интересный вариант — Демократическая республика Конго. Там сейчас президент Мобуту Сесе Секо. То, что нам нужно.

— Который шлепнул Лумумбу? — хмыкнул я.

— Ну не он лично, — улыбнулся Пауль. — Там вообще очень мутная история. Но, да, тот, кто поднял мятеж и арестовал Патриса. Сейчас Сесе Секо, практически, диктатор. Обожает деньги, всякие побрякушки, сделал коррупцию легальной, расставил на ключевые посты своих родственников и друзей для контроля денежных потоков. Там будет легко решать вопросы, достаточно дать ему и местным денег, пообещать платить хороший процент от будущей золотодобычи. Конечно, придется перегнать туда оружие и хороших спецов для охраны. Среди наших людей, есть товарищи вместе с кубинскими и советскими спецами, бывавшие в этих краях. Они подсказали идеальное место — провинция Шаба на юге страны. Там есть окруженное горами и спрятанное за джунглями обширное плато. Наши ребята и кубинцы там делали стоянки, закладывали схроны с оружием для разных операций. Плато отлично изолировано и идеально подходит для наших замыслов. Придется туда перегнать кучу спецов и оружия для охраны, подготовиться к любым бандитским нападениям, но это того стоит. Провинция с выходом к океану, так что технически всё упрощается. Завтра должны передать фотографии и подробную карту, глянем, что можно сделать.

— Отлично, — улыбнулся я. — Завтра посмотрим. Только учтите, никто, за исключением Маркуса, Гельмута и вас, не должен знать, что я как-то связан с этой операцией, особенно с золотым месторождением. Берите любые деньги из резервного фонда, арендуйте территорию и создайте на месте нашего месторождения укрепленную базу, чтобы ни один посторонний не мог проникнуть. Плюс, на месте надо сделать пару складских ангаров, таких, чтобы у постороннего человека создалось впечатление, что они заполнены слитками золота. Потом эти снимки и видео сольем, как инсайды, вместе с заключениями ваших экспертов.

— Боюсь, при сливе информации нас начнут атаковать. Корпорации наймут «диких гусей», или государства подключат свои спецслужбы. Слишком уж сладкий кусок будет маячить перед их носом, чтобы от него отказываться, — хмыкнул Пауль.

— Предупрежден, значит, вооружен. Помните такую пословицу? — усмехнулся я. — Сделайте так, чтобы первая попытка захватить месторождение с треском провалилась. А потом, если возникнет необходимость, можно придать всему этому максимальную огласку, осветите в прессе и на телевидении. По моему замыслу к тому времени держателями хедж-фонда станут ведущие мировые корпорации и очень влиятельные люди, а им очень не понравится, когда их собственность, сулящую суперприбыли, пробуют забрать. Но это, в самом крайнем случае, мы будем работать на тайно распространяемых инсайдах о месторождении. Как только информация станет доступна широкой общественности, разоблачение нашей комбинации ускорится. Начнут всплывать другие эксперты, желающие провести исследования и увидеть всё своими глазами. Акционеры захотят послать своих спецов, чтобы те оценили всё на месте. Поэтому после попытки нападения и обнародования фактов, надо все сделать в кратчайшие сроки, пока ажиотаж будет находиться на пике. Тут будет проходить очень тонкая грань, грамотного расчета, работы с психологией, и жаждой сказочно разбогатеть. Но до этого надо проделать целый пласт работы, завоевать репутацию и доверие инвесторов. Надеюсь, ваш Франсуа с этим справится.

— Франсуа справится со всем чем угодно, — улыбнулся Пауль. — Он уже миллионер, благодаря своим качествам. При этом авантюрист, адреналиновый маньяк, обожающий риск и игру на грани. Но, несмотря на это, очень надежный человек. Мы создали ему имя, чтобы работать среди европейской элиты и получать оттуда прямую информацию. Сейчас, в связи, с ликвидацией ГДР необходимость в запланированных долгосрочных операциях отпала. А в вашей комбинации он будет востребованным. Пообщаетесь с ним, сами всё увидите.

— Хорошо, — кивнул я. — А раскрыть его никто случайно не может?

— Не может, — твердо ответил штази. — Это личный агент Вольфа и Гельмута, внедренный в европейскую бизнес- и политическую элиту много лет назад. Его личность была настолько засекречена, что даже в архивах проходила под оперативным псевдонимом. А сейчас и в архивах ничего не осталось.

— Замечательно, — я усмехнулся. — Теперь мне хочется увидеть вашего Франсуа и пообщаться с ним ещё больше.

— Товарищ Белозерцев попросил нас проверить два момента, связанных с вашей американской партнершей и сообщить результат вам, — бесстрастно сообщил Пауль. — Готовы слушать?

— Говорите.

— Месяц назад Даниэль Рокволд изменил завещание. В прошлом семьдесят процентов состояния отходило сыну, тридцать Мадлен. В новом завещании внучке отписано восемьдесят процентов состояния, в том числе вся доля в «Чейзе Манхэттене». Её отец ничего не знает, завещание менялось в тайне. Это первое. Второе. Когда вы были в Москве, прошла информация о встрече в Гонконге таинственного американца, прилетевшего из Нью-Йорка с представителями «Золотого треугольника», банкирами, и членом Палаты лордов сэром Чарльзом Мейсфилдом. Нам удалось узнать его личность. Это Джон Хэлловей — бывший цэрэушник, охранник и доверенное лицо Мадлен Рокволд. Белозерцев простил особо отметить, ни один из тех, кто был на встрече, в переданном вами досье не указан. Виктор Иванович сказал — информация вам для размышления.

Глава 21

Разговор с Гельмутом, Оливейрой и Баркли получился содержательным. За полтора часа мы успели обсудить много важных вопросов. Штази уже начали прорабатывать возможные варианты нейтрализации Рокволда, выбрали место для переезда родных и близких. У Вольфа и Гельмута были хорошие связи с руководством руководящей Коммунистической партии Вьетнама, влиятельными членами Политбюро. Генерал-полковник Май Хоай Туай, возглавлявший министерство общественной безопасности, был приятелем Маркуса и близким другом Гельмута, В период провозглашенных экономических и политических реформ «Обновления», вьетнамское руководство охотно согласилось принять несколько сотен членов семей оставников штази и армии ГДР. Особенно после того, что немцы с моего согласия, предложили вложить два-три миллиона долларов в обустройство небольшого огороженного поселка на десяток многоквартирных домов, расположенного на побережье Южно-китайского моря. Раньше он принадлежал советским специалистам. Естественно, все переговоры велись в обстановке секретности, с обещанием помощи и поддержки вьетнамских спецслужб в Европе и других регионах мира. Озвученная сумма являлась инвестициями на первое время, с возможным дальнейшим расширением инфраструктуры и объемов вложений.

Вторую резервную базу для семей штази планировали открыть на Кубе. Гельмута и Вольфа связывало давнее успешное сотрудничество с военными, Управлением Разведки, её «отцом» Мануэлем Пиньейро. Они лично знали и приятельствовали с Команданте, Раулем Кастро и другими членами кубинского политбюро, чувствовали себя на «острове Свободы» комфортно и в относительной безопасности. Но как меня предупредили, использовать базу можно было только для проживания и отдыха семей военных и штази. Никаких дел на Кубе, выходящих за рамки жизни обычных обывателей быть не должно.

Наоборот, в Африке, если возникнет необходимость, можно было использовать личные отношения с кубинскими спецслужбами и военными. Штази, ДИ, спецназовцы с «острова Свободы» долгое время воевали плечом к плечу, проводили совместные операции вместе с советскими комитетчиками и местными последователями «Дзержинского», плодотворно сотрудничали против «южноафриканских 'коммандос», «диких гусей», местных вооруженных банд и западных разведок…

Последним вопросом, который мы обсудили на встрече, был готовящийся слив компромата на Бобкова. Пауль заверил: подготовка операции находится на завершающей стадии: журналисты подготовлены, на телевидение и во все известные СМИ, без подробностей, вброшена информация о грядущей сенсации. Известные европейские журналисты и телевизионщики заряжены и находятся на «низком старте». Как только пойдет волна разоблачительных публикаций её подхватят несколько ведущих газет и изданий в США. Через день-другой можем начинать…

На следующее утро в офис позвонил Оливер. Дворецкий вежливо поинтересовался, располагаю ли я свободным временем для посещения поместья мистера Рокволда. Я, конечно, располагал.

Как обычно, «континенталь» с Орловски и Тедом, остался за территорией поместья, припарковавшись, на площадке возле забора. На воротах стояли абсолютно новые люди. В руках автоматические винтовки, карабины и помповые ружья, на поясах открытые кобуры, с торчащими пистолетными рукоятями, в ушах — проводные наушники, идущие от раций, прикрепленных к ремням.

Машинально отметил: как только охранники услышали моё имя, подобрались, насторожились. У парочки руки непроизвольно легли на кобуры. Оливер, пришедший встретить меня у ворот, вежливо улыбался, но я сразу отметил некоторую отстраненность. Прежней сердечности не было.

— Мистер Елизаров, — очень вежливо обратился дворецкий. — Не сочтите за грубость или недоверие. Но прошу вас разрешить ребятам пройтись по вашей одежде металлоискателем.

— Зачем? — поинтересовался я. — Мне перестали доверять?

— Тех, кому мистер Рокволд не доверяет, сюда не приглашают, — дипломатично ответил дворецкий. — Время сегодня неспокойное. В городе происходит что-то непонятное, террор, атакуют и убивают бизнесменов. Поэтому новый начальник службы безопасности настоял на дополнительных мерах предосторожности: проверяют каждого посетителя. Если вы опасаетесь, что вам что-то подкинут, как тогда в ситуации с Моррисом, я буду стоять рядом и внимательно наблюдать за процессом.

— Хорошо, раз надо, проверяйте, — я поднял руки.

Когда процедура была завершена, мне вернули ключи. Коренастый крепыш с ручным металлоискателем отступил в сторону, освобождая проход в поместье. Я, разворачиваясь, краем глаза уловил, как переглянулись и одновременно нехорошо ухмыльнулись охранники, уверенные, что их не видят.

Накатившее чувство опасности, вбросило в кровь адреналин. Я крепко, до побелевших костяшек, на мгновение стиснул кулаки, чтобы себя не выдать. Сразу постарался расслабиться, нормализовать дыхание и сбросить мышечное напряжение. К счастью, Оливер шел спереди, а охранники сразу скрылись в помещении и моё секундное замешательство не видели.

— Почему я так срочно понадобился мистеру Рокволду? — спросил я.

— Не могу знать, сэр, — отозвался Оливер.

Тон его остался таким же, как и всегда, но я обострившимся до предела чутьем, уловил еле слышные прохладные нотки в голосе.

Рокволд ждал меня в своем кабинете. Когда я зашел, не вставая, хозяйским жестом, протянул сухую морщинистую лапку для рукопожатия и взглядом указал на стул напротив.

— Присаживайся.

— Я тоже рад вас видеть, мистер Рокволд, — с сарказмом ответил я, поудобнее устраиваясь на сиденье.

— Как там дела с базой данных по нефтяным заводам? — пронзительный взгляд олигарха сверлил моё лицо.

— Так, как и были, — пожал плечами я. — Информация собрана, на некоторых заводах налажены первые контакты. Ждем момента, когда их можно будет скупать, и начинаем действовать, как договаривались.

— Мне нужно увидеть твою базу, немедленно, — заявил банкир.

— Зачем? — удивился я. — Мы же с вами обо всем договорились. Сначала я приобретаю заводы, потом продаю вам, заодно и передаю базу. Не раньше. Или вы хотите переиграть наши договоренности?

— Мне поступили сведения, что ты меня обманываешь, — Рокволд, откинулся на спинку кресла. Немигающие холодные глаза олигарха напоминали рептилию, следящую за своей жертвой, перед смертоносной атакой.

— Интересно, от кого же они поступили? — криво усмехнулся я. — Кто этот неизвестный обвинитель, скажете?

— Тебе это знать незачем, — отрезал банкир. — Когда сможешь передать информацию?

— Передать информацию, вы проведете сделку без меня, а я останусь ни с чем? — поморщился я. — Мы так не договаривались.

— Никто тебя убирать из сделки не будет, — пообещал Рокволд. — Разумеется, если докажешь, что проделал всю работу, о которой говорил. Пока я слышал от тебя только одни слова, и больше никаких подтверждений. Тематику, признаю, ты изучил, некоторую поверхностную информацию по заводам собрал. Но мне нужны более весомые доказательства. И вообще учись деловому этикету: в наших кругах принято доверять слову партнеров.

— Сказала голодная акула маленькой рыбке и плотоядно ухмыльнулась, — хмыкнул я.

— Хорошая шутка, жизненная, — банкир улыбнулся одними губами, глаза остались холодными и колючими. — Ты уже далеко не маленькая рыбка, Елизаров. Как минимум, до средних размеров дорос. И потом, чего тебе бояться? Я не буду портить отношения с внучкой, чтобы тебя обмануть. Наоборот, хочу удостовериться, что ты играешь честно. Когда передашь мне информацию по нефтезаводам и досье на руководство?

— Для этого мне нужно вернуться в Москву, — сообщил я. — Все собранные сведения стекаются ко мне, и хранятся втайне от других партнеров. Сделка заключалась между нами, больше в неё никого не посвящал. Служба безопасности «Ники» и доверенные люди выполняли мой приказ, без подробностей и пояснения будущей сделки. Сейчас все материалы находятся у меня в надежном месте, забрать их могу только сам. После приезда в Москву понадобится ещё дня три-четыре, чтобы все систематизировать и разложить по полочкам.

— Хорошо, у тебя будет это время, но не больше, — кивнул Рокволд. — Как только рассортируешь свои бумаги, передашь их Дэвиду Джонсу, ты его должен помнить, он встречал Мадлен в аэропорту, и сопровождал по городу. Для этого достаточно позвонить в банк, договориться о встрече, подъехать и передать документы ему лично в руки.

— Ладно, — кивнул я. — Договорились. Я могу встретиться с Мадлен? Просто она куда-то пропала. Спрашивал в офисе, они ничего не знают.

— Встретиться можешь, конечно, — банкир усмехнулся и развел руками. — Кто я такой, чтобы запрещать молодым людям видеться? Но её в Нью-Йорке, и вообще в Америке нет. Она вылетела в Гонконг представлять свой бренд одежды, попутно выполнить несколько моих поручений и провести деловые встречи с партнерами. Прилетит через неделю-полторы, примерно.

— Меня уже здесь, скорее всего, не будет, — вздохнул я.

— Значит, увидитесь в следующий раз, — в глазах Рокволда промелькнула довольная искорка. — Вы — молодые, времени у вас много в отличие от нас, стариков…

Оливер проводил меня до ворот. Держался вежливо, но я ещё раз отчетливо ощутил пробежавший между нами холодок.

Уселся на мягкий диван «континенталя», бросил находившемуся за рулем Тэду.

— Обратно в офис.

Устало прикрыл глаза. Накатила мигрень, невыносимо заломило виски. Я потер их подушечками пальцев и замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Возникло впечатление, что начался обратный отчет — от жизни к смерти. «Тик-так», с мрачной обреченностью стучало в голове, уходили секунды, растворяясь, как вода в песке, с каждым мгновением незаметно уменьшая отведенное мне время.

«Врешь, гнида» — ярость неожиданно обожгла горячей волной. — «Ни черта у вас уродов, не выйдет. Я ещё побарахтаюсь».

* * *

В оставшиеся четыре дня моего пребывания в Нью-Йорке произошло множество событий. На следующий день, мне подвезли карты и фотографии с расположением африканской базы. Место мне понравилось, плато, почти полностью окруженное горами, узкий участок закрыт непроходимыми джунглями, чтобы продраться через густую растительность и связки лиан, нужно было использовать, минимум, экскаватор или танк, оснащенный огнеметом.

Пауль и Гельмут выбрали несколько замаскированных точек, на которых планировали посадить наблюдателей, с оружием, позволяющим похоронить любую попытку прорыва к нашему «месторождению». К нашей встрече Пауль вместе с Оливейрой, улучшили план Гельмута по созданию лагеря с большими складскими помещениями, где будут храниться переплавленные из руды «золотые кирпичики», бараками рабочих и другого персонала, ангарами для спецтехники и другими сооружениями. Решили создать показушные казармы охраны, а на самом деле, на ночь перемещать их в выкопанные под землей и залитые бетоном убежища. Естественно, посторонних в этом городке быть не должно. Большинство людей набирали штази и Оливейра, через своих многочисленных знакомых, участвовавших в войнах против латиноамериканских хунт и наркокартелей, и находившихся на полулегальном положении. Каждому предлагалось подписать контракт на год без возможности выезда и с пунктом о нераспространении информации, получить кругленькую авансовую сумму с полным расчетом по окончании операции. Оливейра и Пауль меня заверили: на прииске, после решения вопроса с местными коррумпированными чиновниками и подписания договора, будут работать только проверенные люди, отлично владеющие оружием.

Все предполагаемые подходы к африканской базе будут перекрыты замаскированными снайперскими парами в горах и на деревьях, бойцами с гранатометами, «стингерами» и «иглами». В уязвимых местах, где могут проникнуть одиночки, поставлены растяжки. Любое вторжение, воздушное или наземное, за исключением, высоко летящих истребителей, будет легко отбито, а нападающие — уничтожены. Если понадобится больше оружия и людей, Маркус готов задействовать свои кубинские связи среди руководства ДИ и военных, выделив на это определенный бюджет и небольшую долю, после завершения операции. Благо, кубинцы находятся рядом — в Анголе. Но использовать эту возможность, решили только в самом крайнем случае. План я одобрил, ещё раз мысленно восхитившись быстротой и основательностью работы штази. Даже предложил использовать ещё дополнительных два-три миллиона из резервного фонда, если в этом возникнет нужда.

«У дядюшки Отто», встретился с прилетевшим из Парижа Франсуа Шеро. Француза во избежание лишней засветки провели через служебный вход. Шеро произвел на меня отличное впечатление. Будущий директор хедж-фонда был стильно, дорого и со вкусом одет, обладал безупречными манерами. Внешне, несмотря на возраст, шагнувший за пятый десяток, он выглядел потрясающе: идеальная белоснежная улыбка плейбоя или довольного жизнью миллионера, длинная седая шевелюра, курчавящаяся на кончиках, аккуратно собрана в хвост, породистое аристократичное лицо — будто сошел со страниц гламурного журнала о богатых плейбоях. Начитанность и потрясающая эрудиция гармонично завершали образ. Шеро сыпал цитатами Платона, Сократа, выдающихся мыслителей и философов средневековья и современности, умел пошутить, остроумно отвечал. Общаясь с ним, я не заметил, как пролетел запланированный час. Разрешение на назначение француза директором будущего хэдж-фонда со звучным названием «Глобал капитал инвестмент», я дал сразу, впечатленный результатом беседы.

В понедельник вышла статья во французской «Либерасьон». С громким названием «За пригоршню грязных долларов — КГБ оптом и в розницу». Цитировались слова американского журналиста Марка Тернера, что генерал КГБ, возглавлявший Пятый отдел, с дозволения своего непосредственного начальника, продал журналистам эксклюзивную фотографию первого советского космонавта, которую не было ни в МИД СССР, ни в ведущих советских СМИ за семьдесят тысяч долларов. Редакция дала примечание: она располагает кассетой с записью откровений Тернера. Журналист в телефонном разговоре с сотрудниками «Либерасьон» под запись, подтвердил свои слова.

Приводились оперативные документы о взаимовыгодных контактах руководителя Пятого отдела с главами республик, после которых он в упор не видел, набиравшие силу сепаратистские течения, раздувание антисоветских настроений, поддержки местными властями диссидентов и лиц, проводивших подрывную работу среди населения. Публиковались доклады внутренних расследований о взятках и нецелевом расходовании оперативных средств. Имелась служебная записка Андропова с приказом прекратить все следственные действия по генералу Б.

Вишенкой на торте компромата был опубликованный разговор генерала с бывшим коллегой, а ныне главой одной из кавказских республик. Я его прослушал мельком, сконцентрировавшись на бумажных документах, а зря.

Оба хорошо выпили, и в выражениях не стеснялись. Генерал называл генерального секретаря Михаила Сергеевича Горбачева «Мишкой пустобрехом», утверждал, что Юрий Владимирович Андропов специально тянул эту пустышку в Москву, чтобы поставить в Политбюро ещё одну послушную марионетку. И окончательно похоронил себя, под смешки товарища, сравнив саму Раису Максимовну с мартышкой, от души поиздевавшись над рязанской физиономией, прическами, нарядами жены генсека и желанием походить на западные элиты.

На следующий день с громкими заголовками материал подхватили «Нью-Йорк Таймс», «Уолл Стрит Джорнел»«, 'Вашингтон пост», многие другие популярные СМИ. Газетные лотки на следующее утро после публикации в «Либерасьон» пестрили сенсационными обложками: «Откровения заместителя председателя КГБ: Горбачев пустобрех и марионетка», «Как в КГБ воруют деньги, берут взятки, и ругают руководителя государства». «КГБ: продажа советского космонавта и коммунистической идеологии, недорого». «Оборотни в комитетских погонах».

Я просто веселился от души, читая заголовки и рассматривая карикатуры, изображающие товарища генерала в самом неприглядном виде, с пачками долларов, в крючковатых загребущих пальцах.

На следующий день пресса сообщила, генерала позорно уволили, лишив всех званий, и открыли на него сразу несколько уголовных дел. Вечером, получивший свежую информацию от Белозерцева, Баркли, давя расплывающуюся на лице улыбку, рассказывал: Михаила Сергеевича особенно возмутила не продажа фотографии Гагарина, взятки, растраты и другие махинации генерала, а то, что он наговорил на него и обожаемую Раису Максимовну и опозорил их «на весь мир».

Обратно в Москву я летел в приподнятом настроении, регулярно листая приобретенные газеты и журналы со статьями и генерале-взяточнике, и, улыбаясь так, что на меня начали недоуменно поглядывать другие пассажиры авиалайнера.

Сергей, Саня, Ашот, Олег встречали меня в зале аэропорта. Я глянул на их насупленные мрачные лица, и веселое настроение моментально испарилось. В груди разлился ледяной холод, сердце замерло, сознание, за долю секунды проанализировав картинку, завыло пожарной сиреной в предчувствии катастрофы.

— Не стойте истуканами, — процедил я, — Что случилось?

— Миш, ты только не волнуйся, пожалуйста, да, — друг смотрел с таким сочувствием, что я чуть не загнул забористое ругательство. — Не нервничай, успокойся. Уже ничего не вернуть.

— Да что, черт возьми, произошло? — бешено рыкнул я. — Говорите!

— Влады больше нет, — грустно сообщил Сергей. — Погибла сегодня утром.

На меня будто с размаху обрушилась кувалда. В глазах на мгновение помутилось, пол под ногами дрогнул.

Я пошатнулся, схватил за плечо стоящего напротив Олега.

Друг чуть поморщился, но с места не сдвинулся. Оказавшийся рядом Саня заботливо подхватил под локоть. Я резко выдернул руку, прохрипел:

— Не трогай, я в порядке.

Нарастающий в горле ком, больно царапал глотку, но я сумел выдавить:

— Как это произошло?

Примечания:

ДИ — Управление разведки (Куба). Создана в 1961 году. Первый руководитель — один из лидеров кубинской революции Мануэль Пиньейро Посада. Основная деятельность — внешняя разведка.

Глава 22

В «чайку» со мной уселись Саня, Олег и Сергей. Серьезный и сосредоточенный Иван, сидевший за рулем, коротко поздоровался, без эмоций.

— Давай, потихонечку ко мне домой, — попросил я, водитель кивнул, повернул ключ зажигания. «Чайка» ожила, загудела мотором и медленно тронулась с места.

Я глянул на начальника СБ.

— Рассказывай, что произошло с Владой, и где были в этот момент твои ребята?

— Присматривали за ней, всё глазах нашего человека произошло, — угрюмо сообщил бывший опер. — Она утром поехала на работу. Вышла со двора на улицу. Наш человек со стороны за ней приглядывал. Второй в «шестерке» сидел у гаражей в соседнем дворе. Там стал, чтобы лишний раз глаза не мозолить. Влада начала переходить дорогу к остановке, чтобы поехать в больницу и тут из-за угла вынырнул желтый «сороковой» москвич. Он её буквально снес, отбросил на несколько метров, а потом ещё и переехал.

Опять взорвалась тупой, тягучей болью голова. Я стиснул зубы так, что заломило челюсти. Вспомнилась белозубо улыбающаяся Влада, сидящая на кухне. Она словно светилась изнутри от счастья и радости, зеленые глазищи загадочно мерцали, обещая бурную, наполненную страстью ночь. Потом перед глазами появилась картинка переломанной, лежащей в луже крови девушки, ещё недавно бывшей такой родной и близкой…

«Вот же суки», — жгучая ненависть ядовитой волной поднималась внутри.

— Ублюдка удалось поймать? — процедил я.

— Ушел, — Сергей виновато опустил глаза. — Там скорость за сотню кэмэ была. Как не сбил ещё кого-то, до сих пор не могу понять. Машину бросили во дворе, через четыре квартала. Оказалось, этот «москвич» был с поддельными номерами и документами. Два дня назад угнали, хозяин заявление подал.

— Что по «копейке», следившей за Владой? Ты должен был получить информацию, — я впился взглядом в лицо начальника СБ.

— Машина зарегистрирована на пенсионера. Скорее всего, использовалась по доверенности, — сообщил бывший опер. — Пока мы его не брали в оборот, соседи говорят, Иван Венедиктович очень сложный человек. Чуть что, жаловаться бежит, с ним будет сложно. До сегодняшнего дня решили не нагнетать. Сейчас, конечно, всё поменялось.

— Плохо, работаешь, Сережа, — надавил голосом я. — Надо с ним разговаривать. Объяснить, если не скажет, кому машину давал, мы идем в милицию, и пусть там дает объяснения, почему его тачка следила за сбитой насмерть девушкой. Действуй.

— Я об этом сразу подумал, — угрюмо пояснил начальник СБ. — Ребята к нему уже поехали. Должны вернуться в офис, доложиться.

— Как станет ясно, сразу звони домой. По телефону, понятно, ничего не рассказывай. Подскочишь во двор, там поговорим.

— Так и сделаю, — пообещал бывший опер. — Как только что-то узнаю, отзвонюсь и стрелой к тебе.

— Действуй, — кивнул я. — У тебя всё или что-то ещё хотел добавить?

— За рулем сидел крепкий мужик, лет сорока пяти с легкой сединой. Я подумал, Барин тоже под это описание подходит. Возраст совпадает — ему сорок семь, седина имеется, не дрыщ. Но понятно, это может быть и не он. Просто как рабочая версия.

— Не верю, — вздохнул я. — Если он знал о моих отношениях с Владой, отслеживал наши встречи, попробовал бы ликвидировать меня, не её. Зачем ему убивать девушку, которая ему ничего не сделала?

— Его банду мы уничтожили, — напомнил Сергей. — Попытались самого Барина шлепнуть, через Шалву. Это может быть местью, жизнь за жизнь, чтобы заставить тебя страдать. А тебя убить не так уж и легко. Ты же в последнее время с охраной ездишь, в большинстве случаев, сопровождение на двух машинах. А Барин не профессионал, талантливый дилетант. Снайперки у него нет, снять на расстоянии не может, его тактика, напасть неожиданно, расстрелять в упор из засады. Вспомни, как Ашота пытались убить. С тобой это очень непросто, после покушения на Барсамяна, охранники постоянно настороже, оружие держат под рукой, ты — тоже не подарок.

— Допустим, — кивнул я. — Как дополнительная версия принимается. Хотя, думаю, не он это. Слишком все сложно для примитивного бандюгана. Да и парни бы его срисовали на подходах, если бы шпионил за мной. Он всё-таки не профи с навыками наружки. Тут что-то или кто-то другой.

Я немного помолчал и добавил:

— Найди мне, того кто это сделал, Сережа. Уверен, гибель Влады связана со мной. Машина, угнанная для наезда, слежка на этаже, всё указывает на системную подготовку к ликвидации. Простую медсестру, обычную девушку так не убирают. Я хочу понимать, что происходит, и кто за это ответит.

— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещал начальник СБ.

— И то, что не в твоих тоже, — надавил голосом я. — Прыгни выше головы, но найди того, кто это сделал.

Олег молча кивнул.

Мы заехали в знакомую арку, затем свернули на дорожку, идущую к моему дому.

— Будут новости, звони, я на проводе, если что-то срочное, буди в любое время, — приказал я.

— Мих, если что, мы можем с тобой посидеть, — сочувственно глянул Олег. — Никаких проблем.

— Без базара, — горячо поддержал Саня. — Водочки выпьем, песни послушаем. Не нужно тебе сейчас одному оставаться, тоска заест.

— Парни, я — взрослый, сам хожу в туалет и всё такое, — криво усмехнулся я. — Няньки не требуются. Не переживайте, я — в порядке. Не скажу, что в полном, но в депрессию впадать, водку глушить и сопли по подушке размазывать не собираюсь. Так что, все кроме Сереги, езжайте по домам, завтра будет трудный день. А от тебя Сережа, жду результата, чем скорее, тем лучше.

— Я уже понял, — вздохнул начальник СБ. — Сегодня в офисе буду ночевать, с Гуменюком созвонюсь, всех своих знакомых среди оперов и гаишников подключу. Пацаны по району полазят, аккуратно людей поспрашивают.

— Только с коллегами бывшими не пересекайтесь, — хмыкнул я. — Они тоже сейчас в том направлении копают. Не хватало, чтобы к нам вопросы ещё и у ментов появились.

— Да там процедура известна, — пожал плечами бывший опер. — Свидетелей опросили, по квартирам прошлись, с местными бабками побеседовали. После того, как эксперты на месте отработали, автомобиль отогнали, никто там торчать не будет, смысла нет. Да и мои люди, не вчера родились, аккуратно действовать будут.

— Хорошо, работайте, — холодно согласился я. — Кстати, как у товарища генерала и его людей дела обстоят? Что-то мне кажется, что не очень хорошо.

— Правильно кажется, — ухмыльнулся Саня. — Вчера как наскипидаренные по офису носились. И один, и второй. У Дмитрия, мать его Федоровича так морда лица перекосилась, любо-дорого смотреть было. Гусинский вообще белым, как смерть стал, когда ему товарищ полковник в своем кабинете пару слов сказал. Потом они оба подорвались и как кузнечики ускакали из офиса. Я, правда, не удержался, предложил Гусю таблеточку валидола вкинуть, а то сердечко не выдержит. Раньше бы он истерику закатил, а теперь даже не повернулся, драпал, только подошвы сверкали. И всё, ни слуху от них, ни духу. Федорович позвонил, правда, Светлане Алексеевне, сообщил, что работать с нами больше не будет, попросил вещи собрать и ему привезти. Гусь, как в рот воды набрал. Люди сказали, он даже в своих офисах не появлялся, из Москвы сдернул на всех парах.

— Виктор Иванович сообщил, генерала вчера на Лубянку под конвоем отвезли, — добавил Олег. — А потом в «Лефортово» посадили. Говорит, в ближайшие годы на свободе не увидим. А может и вообще, не выйдет. Уж больно на него, кое-кто наверху зол, потому как «на святое покусился». Я попросил разъяснить, но Белозерцев только поулыбался и ничего не ответил.

— Какой ужас, — криво усмехнулся я. — А мы только собирались ввести их в компании, доли подарить. Видно не судьба. Придется теперь себе всё оставлять, и без этих замечательных людей обходиться.

«Чайка» остановилась возле моего подъезда.

— Всё парни, до завтра, — сухо попрощался я и открыл дверку автомобиля. До квартиры меня, под любопытные взгляды пристроившихся на соседней скамейке бабок, провожала целая процессия. Впереди Артём. Затем я, с Саней и Олегом. Последним шел Сергей.

У двери десантник опять уточнил:

— Ты смотри, если что, мы можем задержаться, вообще не вопрос.

— Не нужно, — вздохнул я.

В квартире меня никто не встречал. Накануне моей поездки в Штаты, матушка по приглашению своего ухажера, поехала с ним в санаторий, и ещё полторы недели должна была отдыхать на Кавказских Минеральных Водах. Я принял душ, перекусил найденными в морозилке пельменями, и завалился спать.

Ночью меня разбудил надрывающийся истошным трезвоном телефон. Пришлось вставать и топать к аппарату в прихожей.

— Даааа, — зевнул я в трубку.

— Миш, надо встретиться, мы тут кое-что выяснили. Через сорок минут подъедем к подъезду, — сообщил Сергей.

— Хорошо, — сонливость сразу пропала, будто и не было, — Подъезжайте, через сорок минут я выйду.

— Не нужно, — твердо заявил начальник СБ. — Мы сами к тебе зайдем.

— Ладно. Заходите.

Пришлось опять освежиться под душем, затем выпить свежезаваренного чайку, чтобы окончательно прийти в себя.

Заигравшая трель дверного звонка, оторвала от раздумий и заставила метнуться к двери. В глазке отражались Сергей, Артём и Иван.

Я облегченно вздохнул, повернул круглый рычаг замка, дождался двух щелчков и открыл дверь.

— Проходите.

— У тебя разговаривать можно? — с порога спросил Сергей.

— А хрен его знает, — откровенно ответил я. — Вроде, можно. Но это не точно. Не в курсе, какие тараканы у товарища генерала в голове живут.

— В зале музыкальный центр стоит, — напомнил Иван. — Я когда у Михаила Дмитриевича в первый раз был, его заприметил. Можно музыку врубить.

— Нет, — начальник СБ мотнул головой. — По дороге поговорим. Михаил Дмитриевич, вы готовы проехаться с нами?

— Это важно? — уточнил я.

— Очень важно.

— Тогда поехали.

У подъезда меня ждала серая «девятка» и «шестерка», с тремя сотрудниками службы безопасности.

— Чего «чайку» или «бэху» не взяли? — поинтересовался я, устроившись на заднем сиденье «девятки».

— На базу поедем, — пояснил Сергей, севший спереди, рядом с Иваном. Артём устроился рядом со мной. — События развиваются так, что внимание привлекать лишний раз не нужно.

— Ты можешь человеческим языком объяснить, почему мы ночью едем на базу, и что вообще произошло? — раздраженно спросил я.

— Могу, — кивнул начальник СБ. — Мы пообщались с владельцем «копейки». Он сдал человека, который периодически берет у него машину по доверенности. Зовут, Вадим Семенович Листков. Дед его ещё знал, когда Листков опером был.

— Мент? — я поморщился. — И чего он за Владой следил?

— Старший лейтенант Октябрьского РОВД, — подтвердил начальник СБ. — Уголовный розыск. Я, как узнал, сразу справки у коллег навел. Очень мутный товарищ этот Листков. И на деньги жадный. Доил всех без стыда и совести на своей земле, даже с участковым по этому поводу поссорился, тому отстегивать меньше стали. Убивать, конечно, никого не будет, жидковат, но вот украсть или подставить за бабки, запросто. Весной этого года своё детективное агентство зарегистрировал — «Пикертон». Начал объявления кидать в газетенки разные, по предприятиям и столбам расклеивать, услуги предлагать. Слежка за неверными супругами, всякое разное. Так на него наниматель и вышел.

— Очень интересно, — напрягся я. — И кто нанял этого Листкова?

— Давай ты сам послушаешь, что он расскажет, — предложил начальник СБ. — Лучше услышать самому из первых уст, чтобы я не был испорченным телефоном. Листкова взяли, на нашу базу повезли. Денис с ребятами с ним пообщались, разогрели клиента, подготовили к откровенному разговору. Он просто жаждет поделиться с тобой подробностями. Потерпи немного, послушай его. Узнаешь много интересного.

— Вот любишь ты интригу нагонять, — недовольно буркнул я. — Мне теперь ещё больше хочется с ним пообщаться.

— Пообщаешься, — пообещал Сергей. — Как приедем, так сразу и поговоришь.

Остальной путь до базы мы проделали в молчании. Я вспоминал Владу, думал о своем. Сергей уставился в окно, Артём меня не тревожил, а Иван вглядывался в ночную дорогу, управляя машиной.

Ворота нам открыли сразу. Машина сразу двинулась к большому ангару, находящемуся недалеко от двух других, поменьше. Сотрудники СБ, встретившие нас на внутренней территории, засуетились, разводя в стороны створки ворот. Машина вкатилась по бетонному полу и остановилась среди груды картонных ящиков и сгнивших фруктов. В дальнем углу, освещенном лампой, висел мужик лет тридцати. От него воняло резким запахом пота. Волосы растрепались, закрыли мокрый лоб, прядь упала на перекошенное страхом лицо. Руки связаны веревочным узлом и вздернуты вверх к потолочной балке. Сквозь изорванную одежду виднеются синяки и пятна кровоподтеков.

— Ну зачем вы так? — мягко упрекнул я, вылезая из машины. — Пристрелили бы сразу, чтобы не мучился.

Мужчина истерично дернулся и выдавил, задыхаясь:

— Н-не надо.

— Надо, Вася, надо, — жестко усмехнулся Сергей и добавил, обращаясь ко мне. — Знал бы ты, что этот урод натворил, сам бы порвал его на мелкие кусочки.

— Это сделать никогда не поздно, — зловеще пообещал я. — Сейчас особенно.

— Вы обещали, отпустите, если всё расскажу, — взвизгнул Листков.

— Раз обещал, отпустит, — жестко усмехнулся я. — Мы свои слова держим. Отпустишь его, Сережа?

Начальник СБ кивнул.

— А я вот ничего не обещал, и как он только отпустит, снова тебя привяжу и начну рвать на кусочки, — скривился я. — И никто меня не остановит. Формально все будет честно, все свои обещания выполнят. Сережа — своё, а я — своё. Если хочешь, чтобы я тебя пожалел и оставил коптить небо, а не гнить в сырой земле, советую быть со мной полностью откровенным.

— Тем более, твой рассказ уже на диктофон записан в разных вариантах, — добавил начальник СБ.- Соскочить не удастся. А теперь расскажи все подробно, от начала и до конца.

— Две недели назад ко мне позвонил какой-то мужик. Разговаривал по-русски хорошо, но иностранный акцент чувствовался. Потом мы с ним встретились. Одет во всем иностранном, пальто таком длинном темном. Дал две тысячи баксов аванса, попросил проследить за одной девкой, — забубнил Вадим.

Я резко метнулся к нему, с размаху влепил пощечину. Голова мента дернулась в сторону, из разбитой губы выступила кровь.

— За что? — испуганно промычал бывший мент, сплевывая в сторону кровь.

— Девки в притонах сидят, за бутылку, десятку или цацку красивую в постель прыгают, — пояснил я. — А следил ты за девушкой, очень хорошим человеком. Она своим передком не торговала, а людей лечила, мечтала хирургом стать. Больше не путай. Отзывайся о ней уважительно.

— Хорошо, я понял, — кивнул головой Вадим. — Извините.

— Извиняю, — кивнул я. — Продолжай.

— Последил за ней недельку. Ничего не особенного не увидел. Девк, — в глазах Листкова мелькнул страх, — Извините, девушка, как девушка, работала в больнице, жила одна. Коллеги, соседи о ней хорошо отзывались. Не пила, не курила, не дебоширила. Вела себя тихо и скромно. Работа-дом-работа. Иногда к ней баба пожилая, родственница приходила. Всё. Подготовил отчет, встретился с заказчиком. А он отчет брать отказался. Дал пять тысяч и попросил переписать.

— Интересно, — прищурился я, рассматривая виноватое лицо частного сыщика. — А вот с этого места поподробнее.

— Так это, — в глазах Листкова мелькнуло узнавание. — Получается, я о вас там писал. Вы точь-в-точь, напоминаете того типа, которого я по приказу клиента описывал. Худощавый, высокий, молодой брюнет. Точно, о вас писал.

— И что же ты в этом отчете обо мне написал? — процедил я, начиная догадываться, что будет дальше.

— Что вы у неё на квартире дневали и ночевали, — сконфужено признался Листков, отведя глаза. — Приезжали к ней, водили по ресторанам, дарили дорогие подарки. А пару раз целовались рядом с подъездом. Я не виноват, это этот урод иностранный всё придумал. От меня требовалось своими словами написать, что он надиктовал, подпись и печать поставить. Клиент сказал, это никуда не пойдет. Один человек прочитает и сразу бумаги сожжет. Пять тысяч зеленых за это сочинение дал, предупредил, чтобы обо всем забыл и никогда не вспоминал.

— Понятно, — процедил я, с трудом удерживаясь, чтобы не начать крушить всё вокруг. — А ты понимаешь, что своим фальшивым отчетом, мог убить невиновного человека? Девушки уже нет, её машина сбила. Водитель скрылся, автомобиль, который оказался угнанным, бросил.

Листков отвел глаза и затрясся от страха.

— Мы ему уже об этом сообщили, и во всех подробностях, — сообщил Сергей. — И чем это для него грозит тоже. Если отсюда выберется, точно соучастником станет, со всеми вытекающими и отягощающими последствиями.

— А может его того? — до этого незаметный как тень, Денис, тихо вышел из рядов ящиков и красноречиво провел ладонью по горлу. — Он же за пригоршню долларов девчонку, практически, убил.

— Я не знал, что так будет! — истерично выкрикнул Вадим. Он уже не трясся мелкой дрожью, а дергался, как рыба на крючке.

— Это не законно, вы будете отвечать, — взвизгнул Листков, продолжая яростно крутится на веревке.

— А ты на её оклеветал законно? — горько усмехнулся я. — Бумаги подложные своей печатью и подписью подмахивал, под чужую диктовку, зная, что это всё ложь? Это законно, мать твою⁈ Я тебя, сволочь спрашиваю!!!

Мент завыл и задергался ещё больше.

— Ладно, — процедил я. — У тебя есть мизерный шанс остаться в живых и покинуть это прекрасное место на своих ногах. Не обещаю, что так будет, но если станешь послушным, возможно, он появится. Интересно?

— Я всё сделаю, только отпустите! — завопил бывший старлей. — Всё абсолютно, что скажете!

— Письменные показания с него сняты, — сообщил Сергей. — Листков их подписал. На диктофон все в подробностях записано, на нескольких кассетах, часть с уточняющими вопросами. В принципе, он нам уже не нужен.

Листков протяжно застонал, дернулся пару раз, и бессильно обвис.

— Ты ведь, бывший опер Вадим, — вкрадчиво начал я. — Никогда не поверю, что не пытался узнать, кем был твой иностранный клиент, хотя бы для подстраховки. Да и шантажировать его можно было потом попробовать. Учитывая твою гнилую натуру, ты такой вариант точно рассматривал. Если соврешь, что не пытался его отследить, мы тебя прямо сейчас и здесь похороним. Оркестра и почетный караул не обещаю, но выгребную яму и кучу гнилых фруктов обеспечу.

Я немного помолчал и веско добавил:

— Так что ты на него накопал?

— Я ребят попросил, своих хороших знакомых, деньгами зарядил из аванса, они его и отследили, — торопливо, захлебываясь словами, сообщил Листков. — Его водитель ждал на красной «пятерке» в паре кварталов от моего офиса. Покружил немного по городу, а потом, как я понял, к себе поехал. Шаболовка, 43 дом. Там отделение банка какого-то иностранного было. Вроде в начале восьмидесятых закрывали, с Перестройкой опять вернулись.

— Понятно, — я переглянулся с Сергеем. На Шаболовке по этому адресу находился филиал «Чейз Манхэттен Банка».

Глава 23

— И что ты хочешь от меня? — тихо спросил Белозерцев.

Мы сидели в том же пустынном кабинете, что и раньше. Ремонт в нем пока не начался, хотя подготовительные мероприятия активно велись.

— Ускорьтесь по Рокволду, — попросил я. — Время для передачи информации по нефтезаводам истекает. Как только он поймет, что я не намерен передавать информацию по предприятиям и досье на руководство, отчет моей жизни пойдет на часы. И да, за Владу надо бы ответить.

— Вы уверены, что её убили по приказу этого старичка, а не твоей Мадлен? — остро глянул Виктор Иванович.

— Нет, не уверен, — с каменным лицом признался я. — Допускаю, что без семейки Рокволдов здесь не обошлось. Но не вижу смысла, зачем нефтяному магнату, банкиру и одному из самых богатых людей США и мира устранять Владу, обычную советскую медсестру. Логики здесь точно нет. Скомпрометировать меня перед лицом внучки, смысл имеется, убивать девушку, не причастную к нашим делам — нет. Это большая глупость, чреватая самыми непредсказуемыми последствиями.

Возможно, психанула Мадлен, после получения фальшивого доклада. Но тут я не уверен, она годами терпела Майерса, хладнокровно плела комбинации и интриги, а тут просто слетела с катушек и устранила конкурентку? Не знаю, в жизни всё бывает, конечно, и женская ревность — страшная штука, но пока сомневаюсь. Мой человек заметил за рулем «москвича», совершившего наезд, мужика, похожего на Барина. Это главарь уничтоженной банды, пытавшейся ликвидировать меня и Ашота в офисе, потом расстрелявшей машину Барсамяна из засады, убившей Сашу-водителя, хорошего парня. Как вариант дополнительной версии — месть за убитых подельников. Но я больше склоняюсь к тому, что наезд на Владу, всё-таки каким-то образом связан с Рокволдами. Есть установленные факты — она увидела меня с Мадлен, вышла, засветилась и уехала на «Скорой». Всё происходило в присутствии людей Рокволда. Затем один из сотрудников банка, по описанию, как две капли воды похожий на начальника СБ — Дэвида Джонса, организовал слежку за Владой. Потом заплатил нанятому доморощенному детективу, бывшему менту, чтобы заменить отчёт фальшивым, скомпрометировать меня, и подтолкнуть Мадлен разорвать отношения. Я уверен — без команды старика никто никуда бы не дернулся, и такие махинации не проводил. Но есть ещё одно важное обстоятельство, вынуждающее ускориться в ликвидации Рокволда. Речь даже идёт не о моей жизни и смерти, а о том, если меня уберут, на всех наших замыслах можно поставить один большой крест. Я понимаю, ликвидировать человека такого масштаба невероятно трудно, но надо напрячься. И по возможности сделать так, чтобы гибель Рокволда выглядела естественно, например, сердечный приступ или несчастный случай.

— Мы так и задумывали с самого начала, — сообщил Белозерцев. — Это против моих правил, но я немного приоткрою замысел операции. У Рокволда есть личный сомелье Алан Раппорт. Составляет коллекцию вин, закупает спиртное, дегустирует, подбирает напитки для разных торжеств и приемов. Хороший профи, знает все элитные марки, выпускаемые для ограниченного круга миллионеров и миллиардеров, в курсе, какого года урожая покупать конкретное вино, а какого — не стоит. У его сына был рак. Парня могли спасти, нужно было делать дорогостоящую операцию. Раппорт обратился к Рокволду, попросил выделить недостающих шестьсот тысяч долларов, обещал отдать и отработать их в течение нескольких лет. Рокволд наотрез отказал, и даже унизил своего работника. Парень умер. Сомелье внешне смирился, но ненависть затаил. Все это время он искал способ отомстить, так чтобы на него не пало подозрение. И мы ему в этом можем.

— Отравить Рокволда вином? — хмыкнул я.

— Хорошим виски, — улыбнулся Белозерцев. — «Чивас регал салюте». Рокволд его пьет под настроение вечером перед сном в своем кабинете. Немного, обычно глоток-два на сон грядущий. Не каждый день, но раза два в неделю точно. Алан просто заменит бутылку на нашу, потом обратно поменяет. У банкира в семидесятых годах была операция на сердце, оно серьезно пошаливает, это знает прислуга, ближайшее окружение и даже некоторые журналисты. В бутылке будет специальный препарат из наших запасов, он вызывает аритмию, спазм коронарной артерии, приводит к обширному инфаркту, обычно заканчивающемуся летальным исходом. Препарат трудно обнаружить, составные вещества имеются во многих лекарствах, и быстро распадаются в крови.

— Выжить не сможет? — озабоченно поинтересовался я.

— С больным сердцем? — улыбнулся полковник. — Исключено. Даже если здоровое было, инфаркт всё равно неминуем.

— Вот и замечательно, -я криво усмехнулся. — Постарайтесь провернуть это до моего возвращения в Нью-Йорк.

— Постараемся, — серьезно пообещал Виктор Иванович. — А что с Мадлен делать будете, если вскроется, что она причастна к убийству девушки?

— Пока ничего, — сухо ответил я. — Помните «Крестного отца» Марио Пьюзо? Дон Вито Корлеоне, уважаемый мафиозо, говорил: «Месть — это блюдо, которое подают холодным», а я никуда не тороплюсь. Если Мадлен виновата в гибели Влады, что ещё надо доказать, она ответит, но в своё время.

* * *

Дела тем временем шли своим чередом. На следующее утро после ночного допроса Листкова с мешком на голове вывезли из базы и отвезли в Москву. Для достоверности, по команде Сергея, перед тем как освободить неудачливого частного сыщика облили водкой, и выпихнули из машины у сквера рядом с домом. Вадим, обработанный Сергеем и другими сотрудниками СБ, был шелковым и клялся выполнить любые наши поручения. Он прекрасно представлял, в какое дерьмо попал с работой на иностранца и что случится, если его письменные показания и видеоматериалы с признаниями дойдут до бывших коллег.

С дальневосточной командировки вернулся Ашот. Герман тоже отъехал в Ленинград, посмотреть, как идут дела в его отсутствие. На хозяйстве в приисках, остались Воха и Тоха с десятком бойцов. Первые тридцать два килограмма золота, взятые из запасов приисков, наших и тех, что были под Саввой и Серым, по частям уехали в Москву. Контрабандный канал по перевозке слитков и песка организовывал Белозерцев вместе с сотрудниками штази, работающими под дипломатическим прикрытием. В кулуарах МИД, у военных и спецслужб ГДР ходили слухи об объединении Германий, что придавало людям, использованным в операции, дополнительный стимул обеспечить себе будущее перед крахом государства. Зная серьезный подход Виктора Ивановича и Гельмута к планированию операций и подбору сотрудников, я был уверен — всё должно пройти идеально. Так и произошло. Через четыре дня после передачи золота штази, Белозерцев сообщил, оно у Эриха Крамера. Ювелир остался очень доволен качеством драгметалла, и после торгов с Гельмутом, согласился купить золото по десять с половиной долларов за грамм. С учетом процентов за обналичку, после точной граммовки товара, штази было передано триста тридцать тысяч долларов кэшем.

Деньги должны были дожидаться меня в Нью-Йорке, когда я прилечу туда на торжественное открытие хэдж-фонда. Американская компания по раскрутке Франсуа Шеро, после нашей встречи активно стартовала. Для начала вышло его интервью в «Уолл-стрит джорнал». Там француз разливался соловьем, описывая сказочные перспективы для коммерсантов, решивших вложить средства в новый хэдж-фонд. Он вдохновенно вещал о команде аналитиков, отслеживающих тенденции колебания цен на ценные ископаемые, промышленную продукцию и акции, способных, на основе открытых данных создавать долгосрочные математические модели развития технологий, выдающих рекомендации для выгодного вложения средств, способных принести инвесторам серьезную прибыль. Шеро был искрометно остроумен, сыпал цитатами и фактами биографий миллиардеров, красиво разворачивал интервью в нужную ему сторону и ненавязчиво пиарился, подводя читателей к мысли, что его предложениями по инвестициям, стоит воспользоваться, чтобы хорошо заработать.

Как рассказал Белозерцев, принесший мне номер «Уолл Стрит Джорнел», интервью с фотографиями харизматичного француза широко обсуждалось среди состоятельных бизнесменов. На днях ожидалось его появление в передаче «Доброе утро, Америка», на «Эй-Би-Си», входящем в «Американскую большую тройку» самых крупных и популярных каналов США, а также в запущенном в прошлом году «Эн-Би-Си» шоу «Сегодня в Нью-Йорке». Через неделю, должен был выйти очередной номер «Мэнс Хэлс» с красочным фоторепортажем и большим интервью гениального французского бизнесмена, кстати, обладавшего мощным, прокачанным торсом. Журнал являлся относительно новым, открылся лишь в прошлом году, но с каждым выпуском завоевывал всё большую мужскую аудиторию по всей Америке. И это было только начало. После раздумий и консультаций со штази и Белозерцевым, я выделил на раскрутку «финансового гения» и «Глобал капитал инвестмент» три миллиона долларов из резервного фонда. До конца года со всех приисков планировали собрать около тридцати килограмм рудного золота и песка. Активно шла работа с Тарановым, Ашот сразу включился в переговоры вместе с дедом. Первую партию драгоценных камней и платины на днях пообещали привести в оговоренное место — дом на окраине поселка, принадлежащий одной из армянских семей. Там Ашот с дедом будут взвешивать, оценивать и договариваться с Тарановым по поводу окончательной цены. Барсамян-младший с моего разрешения взял предварительно миллион рублей в двух сумках из чёрной кассы и перетащил их к деду.

Я же, в ожидании кончины Рокволда и грядущей поездки в Америку немного заскучал. Дал нагоняй Вилену и его парням, чтобы суетились с новой силой, провел несколько совещаний, заслушал доклады бухгалтеров, начальника СБ, руководителей «ОСМА авто», съездил с Анной на швейное предприятие, посмотрел, как организована работа, запускаются новые линии одежды, теперь под официальным американским брендом «Мадлен Ли». Под руководством Вадима Ивановича и девушек, персонал пахал в три смены, не успевая отшивать одежду, новомодной американской марки. Мадлен за время своего пребывания в Москве, пока я работал, тоже времени не теряла. Анна организовала американке рекламные фотосессии на фоне живописных видов Москвы и в студии профессионального фотографа — её знакомого.

Совместно с моим секретарем и ребятами из коммерческого отдела «Ники», занимающимися рекламными компаниями, внучка миллиардера набросала несколько «рыб» для дальнейших публикаций в средствах массовой информации, подписала документы, дающие «Нике» эксклюзивные права на использование материалов, производства и реализации одежды «Мадлен Ли». В этих делах, во время присутствия Мадлен и после её отлёта, я участия почти не принимал, ограничившись рекомендациями и несколькими указаниями.

Поднаторевшие за время, проведенное в США, ставшие соучредителями, Маша и Алёна, работали со стахановским энтузиазмом, пропадая на предприятии круглыми сутками, все, делая и успевая. Начальник цеха, которому подняли зарплату и пообещали дополнительные премии, если вся одежда от «Мадлен Ли» будет пошита в указанный срок, от них не отставал.

Утром, прибыв в офис, и убедившись, что всё идет своим чередом: парни из «НКТ-сервис» и продавцы «Ники» активно проводят переговоры с клиентами, отгружают компьютеры и одежду, сотрудники «ОСМА-авто» собирают очередной заказ на иномарки и «ВАЗы», я решил немного отдохнуть и заняться спортом. Сперва побить грушу и постоять в парах у Василия Петровича, потом поплавать в бассейне, имеющемся в том же ДЮСШ. Даже снял трубку, чтобы набрать Олега, и предложить вместе прокатиться в зал бокса. Но моим планам было не суждено сбыться.

В дверь постучали.

— Да, — недовольно буркнул я.

В образовавшийся проем протиснулась Санина физиономия.

— А я думаю, почему мне секретари не звонят, о посетителях не предупреждают, — фыркнул я, кладя трубку на рычаг. — Ну чего тебе, Санчо, неймется? Хочешь воевать с ветряными мельницами?

— Чего? — в глазах товарища мелькнуло изумление. — Какими на хрен ветряными мельницами?

— Темный ты человек, Санчо, — ухмыльнулся я. — И дремучий. Стыдно в конце двадцатого века классику не знать. «Дон Кихота» Сервантеса читал? Между прочим, в седьмом-восьмом классе, в обязательной программе внеклассного чтения был.

— Миха, я тебя умоляю, — скривился Саня. — Я тогда отмороженный на всю голову был, совсем страх потерял. На блатную педаль без тормозов давил, через год-другой на малолетку загремел. Какая классика, какой «Дон Кихот»⁈ Выжить бы в этом крысятнике и на волю выйти, вот о чем думал.

— Ладно, — я улыбнулся. — В те времена я тоже недалеко от тебя ушел. Ты проходи, присаживайся. Что хотел-то?

— Тут к тебе моя сеструха пришла с подружкой, — сообщил товарищ. — Можешь им несколько минут уделить?

— Интересно, — хмыкнул я. — Зачем я ей и тем более подружке понадобился?

— Поговорить хотят, — дипломатично ответил товарищ. — Так что, примешь их?

— О чем? — усмехнулся я. — Мы с нею вращаемся в разных Вселенных. Она студентка-первокурсница, я бизнесом занимаюсь. Что у нас общего?

Саня промолчал, ожидая ответа.

— Подожди, — насторожился я. — В прошлый раз сеструха к тебе обращалась, когда Ева в Москву приезжала. Опять что-то с нею связано?

— Это они сами тебе расскажут, — Саня смущенно отвел глаза.

— Точно о Еве говорить будут, — сделал вывод я. — Ну пусть заходят, пообщаемся.

В приоткрытую дверь первой проскользнула маленькая, юркая Наташа, сестра Сани.

— Привет, Наташа, — вежливо поздоровался я. — Проходи, садись.

— Привет. Я не одна, — пискнула Ната. — Тамарка, заходи.

В кабинет величаво вплыла высокая брюнетка. Я хмыкнул оценив, внушительный бюст, провокационно натянувший тонкий свитерок.

«А она ничуть не изменилась», — взгляд машинально отметил ямочки на пухлых щечках подружки Евы, симпатичное личико с белой сияющей кожей, черную волну волос, собранный в струящийся по спине блестящий хвост.

— Здравствуйте, Михаил, — с достоинством поздоровалась Тома.

— И тебе, Тамара, пламенный привет, — усмехнулся я. — Как у тебя дела? Пытаешь вдолбить историю в каменные лбы современных школьников?

— С переменным успехом, — улыбнулась брюнетка. — Как в песне Высоцкого. «В далеком созвездии Тау Кита всё стало для нас непонятно. Сигнал посылаем: Вы что это там? А нас посылают обратно».

— Чем обязан? — я не собирался разводить политесы, хотел сразу выяснить, что им понадобилось.

— Я смотрю, ты татуировки с пальчиков стер? — брюнетка скользнула взглядом по моим рукам.

— Стёр, — подтвердил я. — Ты об этом хотела поговорить? Или разрыдаться на моей мужественной груди и ошарашить откровением, что ты моя единоутробная сестра, похищенная в младенчестве злобной мордастой цыганкой? Сразу предупреждаю, сказки на меня не действуют, по четвергам, а также по пятницам, субботам, воскресеньям, понедельникам и другим дням недели не подаю, извини.

Ната растеряно хихикнула и сразу сконфужено замолкла. Тамара выждала паузу и ответила:

— Нет, не об этом. И рыдать на твоей груди не собираюсь, не мечтай даже.

— Замечательно, — я облокотился на столешницу, сложил ладони домиком перед лицом. — Вынужден повторить свой вопрос, чем обязан?

— Хочу поговорить о Еве, — заявила Тамара. — Это очень важно.

— Замечательно, — хмыкнул я. — Не прошло и трех лет. Но дело в том, что со мной уже поговорили — очень серьезно. Альберт Алексеевич, Ирина Сергеевна и грозный ментяра — Евин дядя. Они на меня втроем набросились, всего слюнями забрызгали, хорошо, что не покусали, иначе бы пришлось прививку от бешенства делать.

— Ева же тебе все объяснила, — негодующе пискнула Наташа.

— Объяснила, — вздохнул я. — Она ни в чём не виновата, старики нагадили, из самых лучших побуждений. Я её ни в чём не виню. Но за это время у меня всё перегорело, отмерло. И тогда я уже встречался с другой девушкой. Будем продолжать разговор, или вам уже всё стало ясно? Можно склеить разбитую вазу, но такой как прежде она уже никогда не будет.

— Да причем здесь это? — фыркнула брюнетка. — Просто нам реально не к кому обратиться за помощью. А ты с ней всё-таки встречался, вроде не чужие люди друг другу были.

— Ладно, — сердце кольнуло мимолетное чувство вины. — Говорите, что у неё произошло?

— Ева в беде, большой беде, — выпалила Тамара. — Я не шучу. И помочь ей можешь только ты, Миша! Больше никто!

Примечание:

В Глобальной сети и желтой прессе широко расходилась информация что прототипу Рокволда — Дэвиду Рокфеллеру шесть или семь раз делали операцию по замене сердца. Первый раз 76-ом году, последний — в возрасте 99-ти лет. На самом деле это фэйк — никаких операций не было. Информация пошла от шуточной публикации на ресурсе «Ворлд Ньюс Дейли Репорт».

Рыба — в среде журналистов, шаблон, черновик, основа материала, скелет будущего интервью и репортажа для подготовки финального варианта, одобренного автором и героем публикации.

Глава 24

— А родители? И дядя её, капитан ментов Толик? — прищурился я. — Что, ничем помочь не могут?

— Не общается она с родителями, — буркнула Тамара. — Из-за тебя, между прочим. Но даже если бы общалась, ничего бы они не сделали. Дядя уже не в милиции давно, говорят, скандал был, на него уголовное дело чуть не открыли или даже завели, подробностей не знаю. Из милиции уволили, сейчас сидит ниже травы, тише воды, никуда не рыпается. В каком-то кооперативе тихо работает.

— Раз работает, значит, уголовное дело закрыли, или условное дали по итогу, — заметил я. — Впрочем, мне мент Толик абсолютно не интересен. Если по заднице получил, значит, за дело. Родителей я хоть как-то понять могу, но этого упыря на дух не перевариваю. Ладно, что там у Евы произошло?

— В Воронеже год назад за ней начал один ухаживать, цветы дарил, подарки совал, — сообщила Тамара. — На первый взгляд, хороший парень, спортсмен. Единоборствами занимался, чем-то на тебя похож.

— Какая душещипательная история, — хмыкнул я. — Сейчас платочек достану, слезки умиления вытру. Дальше что?

— Ева сперва его посылала, а потом несколько раз встретилась, — невозмутимо продолжила Тамара. — Скучно ей там было с бабушкой. Да и тебе отомстить хотела на эмоциях.

— Ну и как? — усмехнулся я. — Отомстила?

Тамара на секунду отвела глаза, а потом глянула с вызовом.

— Нет! Мне продолжать?

— Продолжай.

— Они несколько раз в кабаках посидели, пару раз по парку прошлись, ничего серьезного. Парень со временем стал навязчивым, настойчивым, грубым, она уже пожалела, что с ним связалась. На последней встрече в кафешке районной, предложил завалиться на сутки к нему на хату, она отказала, предложила расстаться. Он психанул и отвалил. Барсетку якобы забыл, на эмоциях. Потом Еву обвинил, что она её украла. Свидетелей нашел, официанта и бармена, они подтверждают, она её умыкнула. Заявил, там серьезные деньги были, двадцать тысяч рублей. Предложил, или ты идешь со мной в постель, или я с тебя долг стрясу, а потом все равно поимею, но уже без твоего согласия, чтобы деньги воровать неповадно было. И пацанам на хор отдам.

— Классический развод для дошколят, — криво усмехнулся я. — Уверен, бармен и официант, его старые знакомые, и кафе, возможно, постоянная точка. Скорее всего, он там завсегдатай, свои делишки обделывает. А вообще, кто такой известно?

— Ева, по моему совету, справки навела. Оказывается этот парень из местных рэкетиров. Когда он за Евой ухлестывал, все молчали, не смели слово сказать. А потом украдкой поделились. Это Коля Самсон, из банды Браги. Её все в городе боятся, он со своими дружками, считается, как они говорят, «центровыми». Каждый день Еву кошмарят. Окна повыбивали, а участковый только руками разводит: «Ничего не могу поделать, доказательств нет». Она в милицию пошла, заявление написала, так ей тихонько посоветовали, его обратно забрать, иначе её за кражу привлекут, у этого Самсона завязки хорошие, все перевернет, сама виноватой останется, как не раз бывало. Каждый день Еве угрожают, дверь ножом порезали, надписи похабные пишут, а милиция только руками разводит. Вчера Самсон ей неделю дал, чтобы деньги вернула двадцать тысяч с процентами, что набежали, иначе они её всей бандой изнасилуют. Впрочем, если согласится с ним в постель лечь, проценты простит.

— Какой благородный, — ухмыльнулся я. — Проценты простит, а придуманный долг все равно вернуть придется. Одного не понимаю: почему Ева в Москву не уехала? Тут бы её никакой воронежский бандит не достал.

— Так бабушка же в Воронеже, — напомнила Тамара. — Старенькая. В последний год ей совсем плохо стало. А она никуда уезжать не хочет категорически. Говорит: «Здесь жила, тут и похоронят».

— Миша, помоги ей, — Санина сестра сделала жалобные глазки. — Ева, хорошая девчонка. Я с нею дружила, несмотря на то, что она старше. В школе меня всегда защищала, до дома провожала, конфетками делилась. Она колючая только снаружи, а внутри добрая.

— Там живут несчастные люди-дикари, на лицо ужасные, добрые внутри, — усмехнулся я. — Ладно, помогу, конечно. Но при одном условии.

— Каком? — навострила ушки Наташа.

Тамара промолчала, ожидая моего ответа.

— Очень простом. С этим бандюком разберусь. Больше он Еву не тронет. Но не хочу, чтобы она знала, что к этому приложил руку я. Ева — хорошая девушка, но мне сейчас точно не до неё. У меня — свои игры, у неё — другая жизнь. Как говорил Остап Ибрагимович Бендер — мы разошлись, как в море корабли.

— Неужели у тебя к ней не осталось никаких чувств? — не выдержала Наташа.

Я невольно задумался. Вспомнил наши свидания, заразительный смех Евы, сверкающие счастьем лучистые голубые глаза, как мы на первом настоящем свидании пили на палубе шампанское, и весело болтали, наблюдая за проплывающими мимо огнями вечернего города.

С Владой мне было спокойно и хорошо. Я ощущал рядом родного человека, рядом с которым отдыхал от повседневных забот и суматошных рабочих будней, давно превратившихся в непрерывную гонку за сияющими вдалеке вершинами большого бизнеса, а-ля «белка в колесе». Даже секс был нежным и медленным, без бурной страсти и захлестывающих через край эмоций.

С Евой всё было наоборот. Её тонкая гибкая фигурка, похожая на фарфоровую статуэтку, соблазнительные изгибы девичьего тела, каждый жест, невероятно возбуждали. Она могла быть разной, мягкой и покорной, язвительной и вредной, загадочной и изображающей из себя простую девчонку. В постели настоящий, сметающий всё вокруг ураган, зажигающий страстью, бьющий вулкан чувств. Любил ли я её? Не знаю. Но точно не был к ней равнодушным. Ни одна девушка не вызывала у меня подобных эмоций.

— Трудно сказать, — честно ответил я. — Сам не могу в этом разобраться.

— Обманываешь, — фыркнула Наташа, что-то разглядев в моих глазах. — Она тебе небезразлична, до сих пор.

— Девушки, вам, наверно, уже пора, — намекнул я, проигнорировав выпад сестры Сани. — Вопрос с бандитом я решу. Всего доброго.

— Самсон Еве вчера неделю дал, — напомнила Тамара. — Сегодня уже шесть дней осталось.

— Я понял, — усмехнулся я. — Не переживай, за шесть дней много чего может произойти. Думаю, к назначенному сроку никаких денег от Евы он уже не захочет. Наоборот, до конца своих дней будет обходить её десятой дорогой.

— Ты обещал, — прищурилась Тамара.

— Иди уже с богом детишек учить, — отмахнулся я. — Саня!

Товарищ заглянул в кабинет.

— Чего?

— Дамы сейчас уходят, а ты останься, — попросил я. — И скажи Анне, пусть Сережа зайдет.

— Ладно, — кивнул Устинов.

— Я всё слышала, — отозвалась Анна в приемной. — Сейчас наберу Сергея.

Саня тем временем выпроводил девчонок, закрыл за ними дверь. Уселся напротив, вопросительно глянул.

— Ты, как я понимаю, уже в курсе? — усмехнулся я.

— Конечно, — не стал отрицать Устинов. — Сеструха ко мне первому побежала. «Повлияй на Мишу, пусть поможет», просит. А как я на тебя буду влиять? Сам должен решение принять, надо ли оно тебе с воронежскими разбираться. С другой стороны, Еву жалко. Наша же девчонка, считай, всю жизнь в одном дворе жили, я её ещё совсем малявкой помню. Девка неплохая, язва, конечно, но не сволочь. Я в детстве глубоком, по стройке скакал, ногу сильно об арматуру рассадил. Она меня во дворе встретила, до дома дойти помогла, вместе с Наткой рану зеленкой обработала. Нормальная девчонка, мы жили не очень, сам знаешь. Для сеструхи любая сладость праздником была. А Ева всегда Натку угощала, то пирожным поделится, то конфету шоколадную всунет, то горсть леденцов отсыплет.

— Меня другое убивает, — хмыкнул я.

— Что? — с интересом спросил Саня.

— Ты представляешь, меня её предки турнули, целую комбинацию провели, Еву в Воронеж отправили к якобы больной бабке, чтобы «спасти дочку от страшного бандита», — усмехнулся я. — И что получилось? Там она с каким-то отморозком связалась. Да таким, который сейчас её на бабки выставил и на хор отправить обещает. Удружили Альберт Алексеевич и Ирина Сергеевна своей любимой доченьке, нечего сказать. Так, что Еву в процессе «спасения» изнасиловать могут и последнюю мелочь из кошельков у неё и бабки выгрести. Прессуют её, стекла бьют, а бандит, от которого надо бежать, получается, я.

— Так они всегда с придурью были, — хмыкнул Саня. — Альберт, мужик не плохой, но подкаблучник. А вот Сергеевна — дьявол в юбке, тиран домашний. Но дочку любила, холила, одевала как куколку.

В дверь постучали.

— Можно? — спросил Серегин голос.

— Заходи, конечно, — пригласил я.

Начальник СБ прикрыл за собой дверь и устроился напротив Устинова.

— Вызывали?

— Вызывал, — подтвердил я. — Слушай Сереж, есть у меня для тебя одно дело…

Пять дней спустя. Воронеж. Кафе «Дружба».

— Они уже там всей бандой сидят, — сообщил Денис, плюхаясь на мягкое сиденье «БМВ». — Как всегда по вторникам, бабки считают, дебет с кредитом сводят. Кафе закрыто, табличку «Переучёт» повесили, окна шторами закрыли, но неплотно, я всё разглядел. Там человек двадцать сидит. Самсон, Брага и ещё человек десять-двенадцать, точно посчитать трудно было.

— Замечательно, — я переглянулся с Сережей — Значит работаем. Парни на «Нисе» готовы?

— В соседнем дворе стоят, возле гаражей, — сообщил начальник СБ. — В полной боевой готовности и ожидании команды. Только скажу, выдвинутся к черному входу и ворвутся в кафе.

— Отлично, — кивнул я. — Начинайте.

— Барс, я Леопард, как слышно? — буркнул в рацию начальник СБ.

— Леопард, Барс на связи, слышно хорошо, — прогремел в динамике голос Германа.

— Вариант «А», приступить к исполнению, — скомандовал Сергей.

— Есть приступить к исполнению, — гаркнула рация голосом Лайнера.

— Поехали, — скомандовал Сергей. — Останавливайся возле входа кафе, нам откроют.

— Понял, — кивнул немногословный водитель.

— Он сказал, поехали, он взмахнул рукой, — пропел ухмыляющийся Саня, на заднем сиденье.

«БМВ» вынырнула из дворика и мягко подкатила к переулку, прямо к закрытой двери, с надписью «Санитарный день». Сверху над входом, по всему периметру окон-витрин, нависли внушительные буквы, складывающиеся в слово «Дружба».

Со мной выбрались Сергей, Саня, Артём и Вова. Иван остался в машине. Первым возле двери оказался Устинов. Через несколько секунд шум застолья, доносившийся из кафе, неожиданно прервался. По паркету застучали ботинки, с грохотом упал стул, кто-то сдавленно вскрикнул и снова замолк, чье-то тело глухо шлепнулось на пол.

— О, пошла движуха, — осклабился Саня.

Через десяток секунд, вспотевший и покрасневший официант, удерживаемый за шиворот крепкой рукой Германа, трясущимися руками открыл дверь и запустил нас вовнутрь.

Первым зашел Сергей. За ним в кафе вошел я, брезгливо отодвинул ботинком, лежащее под ногами тело, окинул взглядом помещение и удовлетворенно хмыкнул.

У стойки валялся лысый крепыш, зажимая ладонями разбитую голову. Ещё один бандит лежал в отключке, раскинув в стороны руки, будто хотел всех обнять. Брага, Самсон и десяток доморощенных рэкетиров, дисциплинированно сидели на своих местах, сложив руки на затылках. У массивного бугая с аккуратно подстриженной бородкой, под глазом наливался фингал. Сухопарый детина с крючковатым носом и острыми чертами лица, периодически сплевывал кровью. Испуганный бармен сидел тихо как мышь, положив ладони на барную стойку, и боялся пошевелиться. Двое официантов с помятыми, немного порванными рубашками, испуганными тенями замерли за одним из столиков. Один с растрепанными волосами, порванными воротником и диким взглядом, второй со съехавшим набок галстуком-бабочкой трясся как припадочный, заставляя ножки стула, ерзать по паркету пола.

Бойцы Германа и мои ребята держали бандитов под прицелами «АК-74-У», оснащенных длинными толстыми трубками глушителей. Встали грамотно, оцепив стол полукругом с одной стороны так, чтобы не секторы обстрела не пересекались. В руках у Германа и Вовы сверкали воронением «ТТ» и «макаров», с цилиндрами на стволах поменьше.

— Чего вам надо? — буркнул Брага, крепкий угрюмый мужик в кожаной куртке. — Мы вроде никому из серьезных людей дорогу не переступали.

— Переступали, — возразил я. — Ты думаешь, нам делать нечего? В вашем захолустье шоу устраивать? Нет, родной. Вы, пацаны, очень крепко попали. Теперь придется за это ответ держать.

— Не понял, — набычился Брага исподлобья, рассматривая меня. — Ты — главный? Обзовись и поясни, что за предъява.

— Предъява простая, — ответил я, — Вы на девушку наехали по беспределу. Перед этим даже не потрудились разобраться, кто она такая и что собой представляет. И какую оборотку получить можете.

— Какую девушку? — скривился главный бандит. — Так это всё из-за бабы? Ты вообще с катушек слетел фраер? Я повторяю вопрос, кто ты есть по жизни, погоняло какое?

— Не с того начинаешь, — усмехнулся я. — Не в том положении сейчас, чтобы с меня спрашивать. Это раз. Вопросы здесь задаю я. Это два. И три. Слишком борзо себя ведешь, за это тебя придется наказать.

Я глянул на Германа.

— Объясни пациенту, что он не прав.

«Афганец» метнулся вперед. Рукоять «ТТ» влетела в зубы Браги. Брызнули капли крови и осколки зубов. Брага пошатнулся и тяжело осел обратно. Бандиты начали привставать со своих мест.

— Сидеть уроды! — рявкнул Вова. Пальцы бойцов, лежащие на спусковых крючках автоматов, напряглись, дула хищно нацелились в торсы и головы братков.

Герман быстрым движением выбил стул из-под главаря. Брага грохнулся на паркет.

— Давайте-ка я вам ребятки кое-что поясню. Вы мелочевщики, черти, возомнившие себя пупами земли. Набрали два с половиной десятка умственных инвалидов и решили, что всё дозволено. Тут за этим столом вся ваша группировка разместилась, за исключением десятка шестерок и Нефора, умотавшего в Сухуми с телкой. Начинали вы пару лет назад, с крышевания, начавших выползать на свет белый спекулянтов и теневиков. Сбивали бабки с проституток у гостиницы «Воронеж», валютчиков, поставили две точки наперсточников на вокзале. Руководство вашей группировки, Брагин Валерий Владимирович шестидесятого года рождения. Чернов Юрий Михайлович шестьдесят первого года рождения, качались в подвалах, били по грушам. Самсонов Николай Сергеевич, рожденный в шестьдесят пятом, ещё в начале восьмидесятых городское первенство среди юношей по боксу выиграл, разряд получил. Вот из обитателей подвальных качалок, боксеров четвертой ДЮСШ и борцух и образовалась ваша группировка. И ладно вы только барыг жирных и спекулянтов доили, никто бы слова не сказал. Так ваша банда на обычных людей перешли. Автоподставы начали делать, с работяг и простых людей бабки сшибать. Самсон вообще не парился. Он свой трюк с барсеткой уже раз десять провернул. Думаете, если Черный племянник городского прокурора, у Кири мамаша в отделе кадров ГУВД работает, а Семенцов, начинавший с вами в качалке, опером стал, вы всё порешаете? А вот хрен вам. Вы девушку обычную тронули, приехавшую сюда за больной бабушкой ухаживать.

— Ну не такую уж обычную, — Брага рывком поднятый в вертикальное положение и опять усаженный на стул, скривился. — Раз вы за неё вписались. Кстати, о ком речь, что-то я дупля не отбиваю. Можешь нормально пояснить?

— Могу, — усмехнулся я. — Твой Самсон начал встречаться с девушкой. Сначала вел себя как джентльмен, пускал пыль в глаза, цветочки дарил. Затем понял, что ему не обломится. Организовал свиданку в кафе, девушка попробовала его вежливо отшить. Так он по вашей проверенной схеме «забыл» барсетку, затем обвинил её в краже. Официант и бармен подтвердили.

— Так может она реально барсетку слямзила? — усмехнулся Брагин. — Тогда Коля правильно предъявляет.

— Что-то часто он барсетку в этом кафе забывает, — я отзеркалил усмешку. — Сначала своему однокурснику по институту, Славе Инокентьеву оставляет, потом Саше Когану, барыге, перепродающему подержанные тачки. И одни и те же рожи, его претензии подтверждают. Вон тот, — я кивнул на дернувшегося бармена. — И официант ваш. Мы, кстати, с ним уже поговорили, все подробности выяснили. Вы так зажрались, что со своими двухходовыми подставами вообще не паритесь.

Глава 25

— Слушай, чего тебе вообще надо? — вызверился сидящий рядом крепкий парень лет двадцати пяти. — Трешь фигню какую-то, жизни учишь. Чего хочешь? Чтобы Еву не трогали? Так подъехал бы ко мне, побазарил с уважением, изложил ситуацию, решили бы. Или по пацански всё разрулили — один на один.

— Ты, я так понимаю, Самсон, — я глянул с интересом, внимательно рассматривая парня. — А что, похож. На фотках из ментовского досье смотрелся мордатее и тупее.

Коля фигурой напоминал меня. Такой же худощавый, поджарый. Глядит вызывающе, со злостью. Лицо типичного спортсмена-единоборца: перебитый нос, белый шрамик-сечка на четко очерченной скуле, подбородок гордо вздернут, мощные квадратные челюсти. Во всем облике чувствовались надменность и ощущение собственной силы, немного приугасшие под дулами автоматов.

— Не по теме базаришь, — фыркнул Самсон. — Кто как смотрелся, дело десятое. Ты же, если сейчас я тебя пошлю на хрен, ничего не сделаешь. Валить полтора десятка человек и весь персонал кафе в центре города? Кипиш поднимется на всю страну, тебя и твоих быков с потрохами сожрут.

— А ты попробуй, проверь, рискни здоровьем, — оскалился за моей спиной Герман.

«Афганец» шагнул вперед, поднимая пистолет. Коля глянул на него, что-то увидел в глазах капитана армейского спецназа, побледнел, ссутулился так, что даже ростом меньше стал, и опасливо отодвинулся назад. Продолжать дискуссию ему явно расхотелось.

— Подожди, — я мягким нажатием ладони, заставил ствол опуститься.

Глянул на замолчавшего Самсона. — Что ты предлагаешь? Выйти с тобой раз на раз?

— Хотя бы, — бандит явно воспрянул духом. — Так нормально будет, по пацански.

— По пацански будет, компенсировать все, что вы наделали, — спокойно ответил я. — Двери резали, стекла выбивали. Со старой бабушкой и девушкой, её досматривающей, воюете, герои хреновы. Кто за это отвечать будет? А отвечать придется, я для этого и приехал. Пацаны, если вы этот день как-то переживете, чтобы не было иллюзий — я могу в любой момент найти каждого. Адреса всей вашей банды у меня уже собраны, ты Самсон на улице 9 января живешь, недалеко от Университетской, Брага рядом, на Базарной обитает, Черный на Большой Стрелецкой. Точные адреса назвать, или не надо?

Лица бандюганов вытянулись.

— Мне несложно даже чужими руками вас с говном смешать, — спокойно продолжил я. — Для воров вы отморозки, они вас, мягко говоря, недолюбливают. По блатным понятиям щемить бабку, которая войну пережила, и скоро отдаст богу душу, девушку за ней ухаживающую — беспредел. Вы же в Сухуми отдыхать любите, об Абхазе слышали?

Брага помрачнел, Самсон скривился, Чернов, сидевший с ним рядом, опустил взгляд.

— Попрошу его, вашим ворам позвонят, ситуацию донесут, — продолжил я. — А чтобы лучше прониклись и быстрее все порешали, на общак штук сто кину, пусть на всей вашей кодле крест поставят. Мало будет, ещё сто или двести занесу, не вопрос. Тех, кто чудом выживет, и умудрится сделать ноги из города, резать будут везде, где увидят, а если на кичу или в зону попадут, в параше утопят. Эта ситуация с девушкой только вершина айсберга, вы уже достаточно натворили, чтобы всех вас утилизировать. Хотите?

Угрюмое молчание было мне ответом. Даже Брагин отвел глаза, не желая пересекаться взглядами.

— Короче, с вас ребятишки десять штук, прямо сейчас. Думаю, эту сумму вы наскребете. Штуку за порезанную дверь и выбитые стекла. Девять девушке и бабушке — как компенсацию за причиненные неудобства. Но это ещё не всё. Во-первых, Брага и Самсон показательно пообещают, больше не приближаться и даже не дышать в сторону Евы и её бабушки. Если нарушат обещание, значит, они по жизни станут «опущенными». Сказать это должны громко, чтобы вся братва слышала.

— А если откажемся? — спросил Брагин.

— Тогда ты и Самсон уедете со мной, — пожал плечами я. — Я вас даже убивать не буду. Тут недалеко домик один есть с сортиром уличным. Мои ребята отверстие расширили, доработали. Разденем, пару раз макнем башками в отходы продуктов жизнедеятельности, а потом отправим голыми купаться в говняном бассейне и выгоним на улицу. На камеру весь процесс зафиксируем. Ребята могут вас ещё сверху золотым дождем оросить, чтобы картинка более полной была. Не для того, чтобы показательно унизить, а чтобы к вам, как к опущенным чертям относились. Увы, пацаны, вы по-другому не понимаете, и, похоже, не поймете. С волками жить — по-волчьи выть.

Разумеется, кино снимем так, чтобы лица моих бойцов не засветились. В течение двух-трех ближайших часов, кассеты с записями размножим и начнем распространять по Воронежу. Парням из других бригад, и коммерсантам, которых вы доили, это видео понравится.Уверен, Ваши приключения в сортире, станут очень популярными в народе. После этого весь ваш рэкет на этом закончится. С вами не только дела иметь не будут, руку побрезгуют подать. Так что, устроить вам заплыв в коричневом водоеме с последующим орошением целебной мочой или не надо?

— Не надо, — буркнул Брагин, отводя глаза. — На пидара отвечаю, никто к твоей девке и близко не подойдет. Если кто-то из моих дернется, лично на лоскуты порежу.

— Самсон? — я перевел глаза на понуро сидящего Колю.

Бандит опустил глаза, но я заметил, как в них на мгновение мелькнули злоба и разочарование. Похоже, не успокоился, и вынашивал планы мести.

— Не трону я её, — буркнул он. — Отвечаю. Если не сдержу слово, опущенным буду.

— Вот и хорошо, — улыбнулся я. — А теперь повторите это громче, как я просил. Чтобы не только рядом сидящие, а все присутствующие отчетливо слышали.

Когда бандиты закончили, я добавил.

— Это ещё не всё. Придется вашей кодле немного пострадать в воспитательных целях. Вы же бабку и девчонку терроризировали, так? После этого оставить вас целыми и здоровыми как-то неправильно будет. Таким как вы всю глубину собственной неправоты можно донести только одним популярным в вашей среде способом.

— Бить будешь? — исподлобья глянул Самсон.

— Буду, — улыбнулся я. — За такое надо наказывать. Вот я тебя и твоих братанов накажу. Но вы не отвлекайтесь, собирайте денежки на компенсацию девушке.

— Тут пять штук, — Брагин бросил на стол две пачки сиреневых двадцатипятирублевых купюр. — Остальное ребята доложат.

Бандиты неохотно полезли за бумажниками.

— Одного понять не могу, — продолжил главарь. — Если ты такой крутой, сотня или две косарей для тебя не деньги, к чему эти дешевые понты? Забрал бы девку, к себе в Москву или где ты там живешь, никто бы не дернулся. На хрена весь этот цирк устраивать?

— Из принципа, — я криво усмехнулся. — Беспредела не люблю. Особенно бесит, когда он затрагивает не чужих мне людей. Мне плевать, когда вы на подобных себе наезжаете, но раздражает, когда отнимаете последнее у стариков, девушек, обычных работяг.

Я замолчал, наблюдая, как на столе растет кучка купюр различного достоинства.

— Там десятка точно будет, — мрачно сообщил Брагин — Считать будешь?

— Ясное дело, — фыркнул я. — Не верить же вам на слово. Сережа, глянь.

Бывший опер шагнул к столу, начал неторопливо пересчитывать купюры.

— Десять шестьсот семьдесят пять, — сообщил он.

— Верни им, что сверху, нам лишнего не надо, — попросил я.

Сережа, демонстративно хлопая об столешницу каждую купюру, выложил пять сотенных, два полтинника и три двадцатипятирублевки. Остальное рассовал по карманам.

— Ты, получается, крутой только за спинами своих бычар, — нервно оскалился Самсон. — Без них и своих бабок ничего не стоишь. Один на один выйти, на измене сидишь.

— Деточка, ты меня на понт не бери, — хладнокровно ответил я. — Эти дошкольные подначки на меня никак не действуют. Впрочем…

Я задумался. Последние события сильно повлияли на мое душевное равновесие. Убийство Влады, подозрение Мадлен, игры с Рокволдом — напряжение накапливалось. Я, буквально, ощущал его в воздухе, осознавал, ещё немного и могу сорваться…

— Кто бил стекла и резал двери? — я глянул в глаза Самсону. — Честно ответь. Иначе тебе всё-таки придется со мной проехать. Купать в дерьме не буду, раз обещал, есть много не менее эффектных способов наказания, по сравнению с которым, ныряние в бассейн с говном, покажется тебе раем.

— Дверь я порезал, — мрачно сообщил Коля. — Очень злой на неё был. А стекла малолетки побили, я им пятерку дал. Им лет одиннадцать, самое большее. Будешь их искать и наказывать?

— Вообще-то стоило бы, — я на секунду задумался. — Хотя бы ремнем выпороть. Но детей трогать не буду, их жизнь сама покарает, если не успокоятся. Они глупые ещё, не до конца понимают, что делают. Главное, с тобой как заказчиком разобраться.

Самсон мрачно промолчал.

— Ладно, — на моем лице расцвела такая кровожадная улыбка, что Колю невольно передернуло. — Уговорил. Выйду я тобой один на один, раз так просишь. Даже подарок сделаю для лучшей мотивации. Денег, разумеется, не верну, они в любом случае пойдут пострадавшей девушке и её бабушке. Все остальные карательные меры тоже остаются в силе. Кроме одной, если ты меня уложить сможешь, твоих братанов бить не будем, отпустим целыми.

— На хрена тебе с ним рамсить? — возмутился Саня. — Смысл какой?

— Действительно, командир, это перебор, — поддержал его Герман. — Если так хочешь, давай я с ним выйду, или Денис. Заодно разомнемся.

— Нет, парни, лично ему рожу набью, — возразил я. — Не потому, что этот бык словил на дешевую подначку. Самому надо размяться, сбросить пар. Руки чешутся, какого-нибудь урода в землю вбить.

— Как знаешь, — вздохнул Герман и отступил. Саня недовольно поморщился, но возражать не стал.

— Когда тебя уложу, твоя кодла меня не тронет? — опасливо поинтересовался Коля, косясь на бойцов с автоматами.

— Если в честном бою, нет, — улыбнулся я. — Слышите, парни, если он меня побьет, пусть так и будет, его не трогать и этих отпустить, как договаривались.

Лайтнер скривился, бойцы промолчали.

— Ну тогда начнем, — я скинул пальто в руки стоящему сзади бойцу, туда же отправился пиджак. — Место освободите.

Столы и стулья оттащили в сторону, освобождая центр зала. Я закатал рукава гольфа. Несколько раз махнул руками, покачал шеей в стороны, разминаясь. Бойцы с автоматами грамотно рассредоточились слева и справа, чтобы я не заграждал сектор обстрела.

Я сделал приглашающий жест, зайдя на импровизированный ринг. Самсон, набычившись, двинулся в центр зала.

— Секунду, — я поднял ладонь, останавливая ставшего в стойку бандита.

— Ссыкотно? — усмехнулся Коля. Настроение Самсона повышалось прямо на глазах. Похоже, решил, что я струсил.

— Ага, — кивнул я. — За тебя. Тебе одному драться со мной, как-то нечестно получается, будто младенца избиваю. Хочешь, ещё Брагина с собой на подмогу возьми. Попробуйте меня вдвоем уложить. Так честнее будет.

— Ты серьезно? — Самсон на секунду даже оторопел.

— Конечно, — кивнул я. — Ну что, твой товарищ тебе поможет, или предпочитает отсидеться в сторонке?

— Помогу, — в центр вышел Брагин, глянул на меня с ненавистью. — Учти, ты сам напросился.

— Сам, не спорю, — усмехнулся я. — Ну что, так и будем стоять, или уже приступим к делу?

Бандиты медленно двинулись ко мне, расходясь в стороны.

«Грамотно», — оценил я. — «Если накинутся сразу с двух разных сторон, могут заколбасить».

Я сделал движение, будто отхожу влево и неожиданно скакнул вправо, оказавшись перед Брагиным так, чтобы мощная фигура главаря, находилась между мной и Самсоном, мешая напарнику наброситься.

Мой кулак, описав короткую дугу, с хрустом врезался в челюсть бандита. Я быстро подхватил плавающего в состоянии «грогги» Брагу, добавил головой в переносицу, закрепляя эффект. Рывком развернул обмякшую тушку на девяносто градусов, прячась от прыгнувшего ко мне Самсона, резким толчком отправил оседающего главаря в объятья напарника.

Коля удержать тяжеленную тушку Брагина не смог, хлопнулся на пол так, что весь пол загудел. Ждать пока он поднимется, я не стал. Резко подскочил к барахтающимся телам, носок моего ботинка с размаху впечатался в челюсть Самсона. В замершем зале глухо хрустнуло. Бандита развернуло и откинуло в сторону.

— Готов, — удовлетворенно констатировал Саня. — Челюсть ты ему точно сломал.

— Но самому бить эти два тела было не обязательно, — недовольно добавил Герман. — Если лично отвлекаться на каждое дерьмо, никаких сил и времени не хватит.

Бандиты ошеломленно молчали.

— Теперь ещё один момент, — я пнул по безвольно мотнувшейся руке Самсона. Примерился и всадил снизу вверх каблуком по ладони. Коля дернулся, застонал, я провернул каблук, будто давя надоевшего таракана. Хрустнули поломанные пальцы, Самсон, пришедший в сознание, взвыл, второй раз получил с носка и опять отрубился.

— А что вы хотели? — я развернулся к угрюмо молчавшим бандитам. — Терроризировал людей, вот и получил по шаловливым ручкам. Впредь будет думать, прежде чем делать. Ну а если не будет, долго не проживет.

Помолчал и добавил:

— Ваши главари в очередной раз обгадились. Вдвоем не могли одного уложить. Это вам не с девчонками и бабушками воевать. Готовьтесь к заслуженному наказанию.

— Парни? — глянул на Германа.

Из-под вооруженных бойцов, выдвинулся Денис, помахивая небольшой, но увесистой цепью, щелкнула телескопическая дубинка в правой руке Германа, раскрываясь, Вова любовно поглаживал надетый на правую руку металлический кастет, парочка бойцов, достали из принесенной сумки деревянные палки.

Бандитов под дулами автоматов загнали в дальний угол, подальше от зашторенных окон.

— Гуд бай, жертвы абортов, — я издевательски помахал ручкой, погрустневшим рэкетирам. — Надеюсь, после сегодняшнего урока, вы начнете думать головами или тем, что от них останется, а не задницами.

Уже проходя мимо кухни, с сидящими под прицелом автоматчиков грустными поварами, услышал первые шлепки ударов и приглушенные вскрики.

— Чего-то мне их немного жалко, — вздохнул идущий следом Саня. — Ты не слишком с ними сурово, Миха?

— Не слишком, — парировал я. — В самый раз. Сам же оперативные материалы читал. Они все вообще страх потеряли, обычных людей кошмарили, беспределом занимались. За что боролись, на то и напоролись.

Уже оказавшись в машине, повернулся к усевшемуся спереди Сергею.

— Сереж, бандитские деньги, отправишь Еве и её бабушке. Но с умом, чтобы я в этом не светился. Найдешь, какой-то кооператив, пусть их оформят как благотворительную выплату бабушке Евы. Как участнику войны или ветерану производства. В качестве подарка, помощи или рекламы своего кооператива. Пусть дверь починят, обои поклеят,окна хорошие вставят. В общем, сам разберешься, как это оформить. На крайний случай, можно с Саниной сестрой и Тамарой связаться, они подскажут.

— Понял, — кивнул бывший опер. — Сделаем.

— Вот и хорошо, — я дружески хлопнул по плечу Ивана. — Ну чего стоишь? Вон видишь, ребята уже усаживаются обратно. Поехали домой. Мне сегодня, хотя бы к ночи, в Москву надо попасть. Завтра день будет трудный.

* * *

В Москву я приехал поздно вечером. Попрощался с охраной, закрыл дверь и пошел принимать душ. Чуть посидел в одиночестве, медленно потягивая вино из бокала, смотря, идущую по телевизору, молчановскую «До и после полуночи». Затем двинулся на кухню. Быстро разогрел приготовленные матушкой котлеты и картошку пюре. Неторопливо поел, под бормотанье и музыку, доносящуюся из подвешенной на стене, коробочки радио.

Только налил в чашку с заваркой воду из кипящего чайника, в прихожей требовательно заверещал телефон.

«Мать вашу!» — мысленно ругнулся я. — «Нет в этой жизни покоя».

— Алло, Миш! — в трубке раздался взволнованный голос Сергея. — Извини, что беспокою. Но тут такое дело. Ты сам команду дал, звонить в любое дня и ночи, когда долгожданный гость приедет.

Мурашки волной пробежали по телу, пальцы на телефонной трубке побели от напряжения.

«Барин! Появился у любовницы, надо ехать!»

— Так что, на встречу поедешь? — осведомился бывший опер. — Если что, мы сами контракт можем закрыть.

— Конечно, поеду, — ответил я. — Приезжайте.

Глава 26

— Вон, видишь, окно в противоположном доме на пятом этаже светится. Там, где белые прозрачные занавески с цветочками, третье справа, если считать от двери подъезда, — указал взглядом Сергей.

— Сейчас, — я развернул подзорную трубу, стоящую на треноге, по указанному направлению. — Ага, вижу, воркуют голубки на кухне.

За небольшим столиком, расположенным сразу за входной дверью, сидели двое. Холеный, худощавый мужчина лет сорока пяти и женщина, молодая, с объемной грудью, распиравшей вороты халатика, и мокрыми волосами, разбросанными прядями по плечам. Пили чай, закусывали заварными пирожными, желтыми кругляшами печенья и о чем-то неторопливо беседовали.

— Барин, — зло усмехнулся я, узнав давнего недруга. — Есть мысли, как его брать?

— Он обычно выходит либо рано утром, часов в восемь. Пика покойный, базарил: раньше вылазить опасается, на улицах никого нет, будет слишком заметен. Да и уходить лучше, когда народ имеется, можно девчонку или деда какого-нибудь в заложники взять, менты стрелять, где много народу, опасаются. Во дворе сто процентов в это время будут посторонние. Взрослые на работу идут. Стайки детей каждое утро, малышей и подростков, в школу бегут. Опасно его там брать, обычные люди пострадать могут, — сообщил Никита, молодой парень, тоже из «афганцев». В СБ его подтянули Артем и Сергей, с которыми он служил. Никита был прирожденным разведчиком, умел оставаться незаметным, подмечать мелочи, на которые не обратят внимания остальные, быстро принимал решения, не боялся крови.

— Раз опасно, не будем, — пообещал я, и повернулся к Сергею. — Хорошо, что вы предлагаете? Если во дворе брать его нежелательно, то где?

— На выходе есть арка небольшая, вроде он через неё уходит постоянно. Поставить там людей, когда он заскочит в арку, они перекроют ему выход, а мы пойдем следом и заблокируем путь к отступлению. Но в арку с ним может зайти случайный прохожий или ребенок. Хотя люди через неё мало ходят, но такая возможность не исключена, — сообщил бывший опер. — Это первый вариант. Второй, взять его на лестнице, когда выйдет на этаж. Если получится, вытащить на крышу через чердак, вырубить хлороформом и вывести через последний подъезд, в конце дома. Заранее подгоним машину и погрузим его туда. А можно даже через подъезд, никто его толком не знает, вопросов не возникнет. Если не получится взять, лучше не рисковать и сразу пристрелить его на ступеньках, а потом уйти так же, через чердак и крышу, как во втором варианте. Третий самый геморройный. Подловить его на выходе, когда квартира откроется. Заскочить в неё, оглушить любовницу, чтобы не орала. Потом вывести его через подъезд к машине. Тут плохо, что баба запомнит наши лица, а валить мы её не будем.

— Не будем, — подтвердил я. — Мы не бандиты. Какая бы эта Загоруйко бы ни была, она никого не убивала.

— Она, конечно, в ментовку не побежит, и показания не даст, — задумчиво протянул Сергей. — Наверняка, знает, любовника ищут, и менты, и воры. Но мало ли как события развернутся, лишний свидетель, запомнивший наши лица, тоже не нужен.

— Вот именно, — согласился я. — Не нужен. А убивать её мы не станем. Значит самый нормальный вариант, второй. Если что-то пойдет не так, валим на месте и уходим.

— Договорились, — кивнул Сергей и оглянулся на стоящего сзади Дениса. — Справишься?

— Конечно, — невозмутимо подтвердил «афганец». — Когда я не справлялся в таких случаях? А шлепнуть этого урода сам бог велел, воздух чище станет.

— Ты можешь в этом даже не участвовать Миша, — напомнил начальник СБ. — Тебе уже не по статусу за отморозком лично охотиться. Сами всё сделаем.

— Нет. Это не обсуждается, я — в деле. Хочу окончательно прояснить ситуацию, причастна эта сволочь к убийству Влады или нет, — отрезал я. — Если получится вывезти на базу, лично шлепну за Саню, я же с Ашотом к его семье ездил, соболезнования выражал, деньги на похороны и на жизнь давал. Они мне их чуть назад не швырнули. Увидел глаза матери, жены с ребенком и до костей пробрало. Да и за Семеновича и Ашота рассчитаться надо.

— Плохо, — неодобрительно глянул Сергей. — Если с нами что-то случится, компании и люди переживут, а без тебя всё рухнет.

— Не рухнет, по крайней мере, московские фирмы будут работать, как прежде, — возразил я. — Процесс отлажен, продажи и сделки идут.

— Ну как знаешь, — пожал плечами начальник СБ. — Моё дело — предложить.

— Предложил, а я отказал, едем дальше, — я усмехнулся. — Пробуем второй вариант. Утром выходим на лестницу. Блокируем Барина сверху и снизу. Выходит из квартиры, подлавливаем его на лестнице. Двое снизу преграждают дорогу, двое сверху перекрывают пути отхода. Естественно, стволы держим наготове. Получается, вырубаем хлороформом, обливаем водкой и выносим из подъезда. Начнет сопротивляться, валим сразу и уходим через чердак к крайнему подъезду. Цацкаться с ним не нужно, это матерый убийца. Вопросы, предложения есть?

— Какие вопросы? — пожал плечами Сергей. — Всё понятно.

— Ладно, — я осторожно поправил шторку. — Присматривайте за ними потихоньку. Только свет в комнате не включите случайно, можете демаскировать. У Барина чутье матерого волчары, сколько раз из-под носа ускользал. Случайный фактор тоже исключать нельзя. Может какая-то бдительная бабка трубу увидеть, ментам позвонить, устроить истерику с требованием арестовать проклятых извращенцев, подглядывающих за добропорядочными гражданами.

— Поэтому и не включаем, чтобы не засветиться, — усмехнулся бывший опер. — Всё заранее просчитываем.

— Вот и хорошо, — кивнул я. — Тогда один остается наблюдать, остальные укладываются спать, через четыре часа дежурного сменим. Меня тоже в график включайте.

— Мы справимся, — отмахнулся Сергей. — Четыре часа Никита посидит, четыре — я. А там уже светлеет, надо будет готовиться, пацанов расставлять, чтобы этот урод не ушел.

— Отлично, тогда действуйте, ааа, — я сладко зевнул, — Меня рубит уже. Пойду, посплю немного, умаялся сегодня. Тут есть, где прикорнуть?

— В большой комнате — диван, в маленькой две кровати. Можешь ложиться куда хочешь, нам без разницы, — сообщил Сергей.

— Тогда на диване, — решил я.

Лег и вырубился моментально, только голова коснулась подушки, будто провалился в темную бездну. Проснулся, от того, что меня трясли за плечо.

— А, что? — сонно пробормотал я.

— Вставайте, Михаил Дмитриевич, — надо мною нависла фигура Никиты. — Утро уже. Без пятнадцати семь. Скоро выдвигаться придется, вся наша группа уже в сборе. Как только в квартире вспыхнет свет, идем на позиции. Серега и Денис с ребятами уже на чердаке. Ждут команды.

Пока я умывался, Никита ждал на кухне. Свет включать не стал, наблюдал сквозь отодвинутую шторку в подзорную трубу. Рядом с ним сидел ещё один сотрудник СБ, Слава.

— Спят пока, — сообщил он, когда я появился в комнате. — Если хотите, чай можете попить. Заварка заварена, вода недавно закипела, сахарница на столе. На столе парочка бутербродов с колбасой. Но я бы есть, не рекомендовал. Лучше все делать на голодный желудок.

— Чтобы пулю выковыривать легче было, если что? — усмехнулся я.

— И это тоже, — с серьезным выражением лица кивнул Никита. — Полный желудок немного расслабляет, бдительность притупляется. Во время такой операции надо быть голодным и злым. Точно говорю вам, Михаил Дмитриевич. Проверено полутора годами в Афганистане.

— Окей, — усмехнулся я.

Когда допивал чай, в спальне Загоруйко зажегся свет.

— Есть, — воскликнул Никита. — Они встали.

Он подхватил рацию.

— Первый, я пятый, как слышно? Приём.

— Пятый, первый на связи, слышу тебя хорошо, — отозвалась рация голосом Сергея.

— Ситуация номер один-один, — сообщил Никита.

— Понял тебя пятый, работаем, — откликнулся бывший опер.

— Выходим, — потянул меня за собой Никита. — Вот, возьмите, на всякий случай.

В мою ладонь легла рукоять «макарова».

— Спасибо, — поблагодарил я, — А ты?

— У меня есть, — ответил парень.

— Ну и хорошо.

— Слава, а ты веди наблюдение, — повернулся Никита к напарнику. — Если что, информируй наших.

— Будет сделано, — коротко по-военному ответил Вячеслав…

Мы свернули к соседнему подъезду, на лифте поднялись на последний этаж. Железный навесной замок, замыкавший цепь, ограждающую решетчатую дверь, ведущую на лестницу к чердаку, оказался открытым. Дужка была вставлена в корпус не до конца.

— Чего на замок поставили? — поинтересовался я. — Первый раз такое наблюдаю…

— Тут местные подростки себе логово устраивали. Диванов старых натащили, плакатов понавесили. Девчонок приглашали. Одну чуть не изнасиловали, пару раз подрались между собой. Один чердак закрыли, так они в соседний переместились, двери на самих чердаках хлипкие, вышибить раз плюнуть, жильцы скандалы подняли, вот ЖЭК и решил все чердаки закрыть цепями и навесными замками, — пояснил Никита. — Для нас это большой плюс, никто сюда не полезет. Вчера ночью Денис все чердаки открыл, чтобы мы могли спокойно войти и уйти.

— Отлично, — усмехнулся я. — Веди, Сусанин.

На соседнем чердаке, нас ждали Денис, Сергей, ещё один сотрудник СБ.

— Ну что, все в сборе, выдвигаемся, — Сергей бросил взгляд на часы. — Сейчас семь двадцать. Пика говорил, он ближе к восьми или к началу девятого выходит. За Барином следил, не доверял сволочь, земля ему стекловатой. Миша, ты и Никита, со мной стоим внизу, на площадке между этажами, делаем вид, что курим. Семен и Вадим сверху. Как только он начинает спускаться, блокируем его сверху и снизу. Оружие держим наготове.

— А если он на лифте спускаться будет? — поинтересовался я. — Не хлопать же его в подъезде, точно всех вокруг переполошим.

— Не будет, — усмехнулся начальник СБ. — Вадик вырубит напряжение, если в лифте никого не будет, или когда он выгрузит пассажиров и начнет подниматься, или опускаться. Не переживайте, Михаил Дмитриевич, мы все предусмотрели, подготовились к самым различным ситуациям.

— Ладно, тебе все карты в руки, — пожал плечами я.

Без пятнадцати восемь на этаже Загоруйко хлопнула дверь, застучали каблуки по ступенькам, и в проеме появилась знакомая худощавая фигура в длинной куртке.

— Привет, Барин, — поздоровался Сергей, наставляя на бандита дуло «ТТ». — Сколько лет, сколько зим.Мы с Никитой стали рядом и тоже направили пистолеты на шулера.

Рука Барина дернулась к отвороту куртки.

— Не вздумай, шлепнем сразу, — буркнул бывший опер.

Сзади по бетонной лестнице, перекрывая путь к отступлению, сбежали Денис и Вадим.

Дула пистолетов уперлись в спину шулера.

Барин искоса глянул на них, скривился и медленно опустил руку.

— Завалите? — обреченно выдохнул он. — Хрен с вами. Только Светку не трогайте, она не при делах.

— Посмотрим на твоё поведение, — усмехнулся я.

Пока Вадим держал его под прицелом, Денис быстро обыскал Барина, избавил бандита от «макарова» и выкидного ножа, сунул руку в карман, резко захватил локтевым сгибом горло захрипевшего бандита, сунул в лицо платок с хлороформом, одновременно зажимая рот, чтобы не закричал.

Барин судорожно дернулся, один раз, второй, и обмяк в объятьях безопасника. Вадим быстро побрызгал его водкой из заранее открытой «чекушки», сам прополоскал рот и с отвращением сглотнул.

— Выводите его из подъезда, — скомандовал я. Денис и Вадим подхватили Барина за руки и поволокли вниз. А мы втроем побежали наверх, к чердаку.

За аркой нас уже ждала машина, старая белая «копейка» с Артёмом за рулем.

— Клиента уже увезли, — весело сообщил он. — Сергей сказал, через пару часов будет на базе. Там с ним побеседуют по душам.

— Отлично, тогда поехали, — приказал я. — Покружи немного, завези меня поближе к дому, высадишь, где-нибудь недалеко, чтобы не привлекать внимания. Через пару часов подкатывай на «чайке». Посмотрим, что там, в офисе, потом проедемся в банк к Володе, а потом ближе к вечеру, можно и на базу смотаться, узнать, как там дела.

— Как скажете, Михаил Дмитриевич, — согласился Артём.

Утром в офисе кипела жизнь. Без полковника и Гусинского дышалось гораздо свободнее. Никто не бегал, не доставал вопросами, не раздавал ценные указания сотрудникам. Я спокойно провел утреннюю планерку, затем совещание. Выслушал доклады сотрудников, похвалил отличившихся, мысленно отметил хмурую как туча Светлану Васильевну. После совещания попросил задержаться Сергея, Елену Петровну и Анну.

— Увольняем Светлану Васильевну, — сообщил я. — С формулировкой несоответствия занимаемой должности. Статья семнадцатая, пункт два. Сережа, проведи с ней беседу, объясни ситуацию. Укажи на её связь с хищениями и продажами левого товара из магазинов. Всё ведь задокументировано?

— Да, показания взяты, подписаны, акты составлены, — подтвердил бывший опер.

— Можешь намекнуть, что мы знаем о её работе на генерала, и желании чекистов переписать фирмы на себя. Скажи, вздумает судиться, с дерьмом смешаем.

Начальник СБ кивнул.

— Сделаю.

— Анна, на тебе поиск нового начальника отдела кадров. Можешь посоветоваться с Виктором Ивановичем Белозерцевым. Это новый начальник службы безопасности «ОСМА Банка».

— Я в курсе, — улыбнулась секретарь. — Была у Олега Владимировича по рабочим вопросам. Там с ним и познакомилась.

— Вот и отлично, — кивнул я. — Елена Петровна, после подписания документов, рассчитайте Светлану Васильевну. По голой ставке. Никаких премий, добавочных начислений, дополнительных выплат — не заслужила. И как можно быстрее — не затягивайте с этим.

— Хорошо, Михаил Дмитриевич, — вздохнула главбух. — Дам команду Тамаре Аркадьевне и девочкам, сегодня же займемся этим.

— Вот и займитесь, — надавил голосом я. — Чем быстрее закончите, тем лучше. Сразу после объявления об увольнении, не оставлять её одну. В тот же момент пусть собирает вещи, отдает ключи от кабинета. И сразу замок поменяйте, на всякий случай. Парочка ребят в процессе сборов должна стоять у неё над душой и смотреть, что забирает. Сделайте сам процесс максимально унизительным.

— Возьму Артема и Вадима, они одними взглядами жути нагонят, — решил Сергей. — Светлану будет трясти не по-детски.

— Отлично, — улыбнулся я. — Черт с нею, пусть валит с волчьей статьей подальше. Но потрепать нервы этой стерве, укусившей кормящую руку, наше моральное право.

Я немного помолчал и подвел итог.

— Ладно, работайте, я в банк поеду. Надо с директором пообщаться, узнать, как там дела обстоят.

На двух этажах будущего центрального офиса «ОСМА Банка» кипели ремонтные работы. Клеили обои, красили стены, выкладывали плитку в коридоре, ставили двери и финскую сантехнику в туалетах. Олег лично присматривал за строителями, и в сопровождении довольного как слон Баграма и прораба, невысокого кряжистого Сурена, перемещался по этажам.

— Здорово, парни, — улыбнулся я, когда столкнулся с процессией в коридоре. Артём и Иван, сопровождавшие меня в офис, безмолвными тенями застыли сзади. — Вижу, работа кипит.

— Ещё как кипит, — улыбнулся Олег. — Скоро все закончим. Осталось переговорную и кабинет Виктора Ивановича до ума довести, коридор и туалеты доделать, и можно торжественно открывать центральный офис.

— Привет, дорогой, — расплылся в широкой улыбке Баграм, но от объятий благоразумно воздержался. — Видишь, мы тут трудимся изо всех сил, да. Чтобы в ваш банк самому генеральному секретарю было не стыдно зайти.

— Вижу, — улыбнулся в ответ я, пожимая широкую мозолистую ладонь дядюшки Ашота. — Молодцы.

— Мне ещё минут десять надо, чтобы закончить, — сообщил Олег. — Подождешь?

— Куда же я денусь, — усмехнулся я. — Виктор Иванович на месте?

— На месте. В своем кабинете сидит. Он, кстати, хотел с тобой пообщаться, — сообщил десантник. — Просил передать, есть новости.

— Да? — заинтересовался я. — Тогда иду к нему.

Белозерцев сидел за столом и задумчиво изучал лежащую перед ним стопку документов. Увидел меня, оживился, привстал поздороваться.

— Приветствую.

— Я вас тоже, — улыбнулся я, пожимая крепкую ладонь полковника. — Олег сказал, вы хотели меня видеть?

— Конечно, хотел, — кивнул Виктор Иванович. — Присаживайтесь, Михаил Дмитриевич.

Я уселся напротив. Полковник открыл верхний ящик стола, достал сложенную газету, развернул, подвинул ко мне.

— Читайте.

Я пробежался глазами по названию.

«Уолл Стрит Джорнал, интересно».

Опустил взгляд ниже на кричащий заголовок.

«Миллиардер и известный банкир умер от инфаркта в своем поместье. Кому достанется наследство?»

Поднял глаза на улыбающегося Виктора Ивановича.

— Неужели⁈

— Да, — авторитетно подтвердил полковник. — Ваш компаньон Дэниэль Рокволд скоропостижно скончался. Похороны состоятся через два дня. В наследство вступит его внучка. Теперь вам нужно лететь в Америку. Отдадите дань покойнику, разберетесь с накопившимися делами.

«Отлично, старая рептилия отдала душу дьяволу. Влада частично отомщена», — промелькнуло в голове. — «Теперь никто не сможет мне помешать. Один в коме, другой в морге».

Я глянул на довольного Белозерцева, и ответил:

— На днях полечу. Закончу свои дела и вылетаю в Нью-Йорк.

Глава 27

— Ну что скажешь, Виталик? — я глянул на невысокого парня. — Он был в машине или нет?

— Нет, скорее всего, — сообщил Виталик. — Сходство есть, да и того мужика я мгновение видел, промелькнул перед глазами, когда вашу девушку сбил. Но сейчас прикидываю, убийца — не Барин. Тот вроде моложе был, хотя такой же худой. Глаза очками прикрыл, но морда немного другая, круглее. Так оно не скажешь сразу, я этого Барина только на фото видел, поэтому и сказал, что похож. А сейчас хорошо разглядел, не он это.

— Уверен? — прищурился я, сверля взглядом сотрудника СБ, присматривавшего за Владой.

— На девяносто процентов, — кивнул Виталик. — Сто может дать только Господь Бог.

— Ладно, — я указал взглядом на стоящую рядом с ангаром «шестерку». — Иди, в машине посиди. А мы с Сережей и Артемом пройдемся, с клиентом побеседуем.

Виталик развернулся, зашагал к автомобилю, мы втроем двинулись обратно к открытому входу ангара, где висел подвешенный за руки Барин.

— Значит, не признается? — задумчиво переспросил у Сергея.

— Нет, — коротко ответил начальник СБ. — Да не он это. Сам понимает, живым не отпустим, смысл ему корчить из себя невиновного? Тем более, столько о своих черных делах рассказал, черти уже котлы разогревают, в ожидании такого душегуба. Чужого на себя брать не хочет, и правильно делает.

— Понятно, — вздохнул я. — Раз такие дела, надо с ним заканчивать.

Когда мы вошли, Барин развернулся в нашу сторону.

— Я уже всё сказал,прохрипел он, брызгая кровью. — Ничего добавить не могу.

— Мы это уже поняли, — кивнул я, повернулся к Артёму, протянул руку:

— Ствол!

В ладонь легла рукоять «макарова».

— Валить будете? — просипел главарь банды.

— Приводить приговор в исполнение, — спокойно поправил я. — Это вы валите друг друга, людей, посмевших вам чем-то не угодить. А мы очищаем общество от мусора, попавшегося на пути. Ты застрелил нашего сотрудника, ранил двух других, убил множество людей, мешавших вашей банде или просто за деньги. Итог закономерен, по делам и награда — получаешь пулю и отправляешься в Преисподнюю. Черти тебя давно заждались. Ещё вопросы есть?

— Нет вопросов, — кривая усмешка на разбитом лице бандита выглядела жутко. — Светку не трогайте, она не при делах.

— В отличие от тебя мы с обычными женщинами не воюем, — сообщил я и поднял пистолет.

В просторном помещении ангара оглушительно грохнул выстрел. Затем ещё один и ещё, раскатившись гулким эхом по каменным сводам помещения. Брызнули алыми гроздями капли крови, задергавшееся под пулями тело Барина, бессильно обвисло на веревке.

Артем немного выждал, аккуратно, стараясь не запачкаться, приблизился к бандиту. Осмотрел ранения, осторожно тронул пальцем сонную артерию и равнодушно подвел итог:

— Готов.

— Туда ему и дорога, — хмыкнул я. — Одной проблемой меньше.

Взял протянутый Сергеем платок, избавил рукоять от отпечатков пальцев, протянул пистолет Артему:

— Разберешь и выкинешь, лучше всего в реку поглубже. И не вздумай себе оставлять, знаю твою любовь к оружию, но его у нас сейчас в избытке, а улики нам не нужны.

— Разберу и выкину, — заверил Артём. — Можете не переживать, Михаил Дмитриевич.

— Там ещё пороховые следы на руке останутся, — напомнил Сергей. — Потом дома спиртом руки дополнительно помоешь, на всякий случай.

Хорошо, — кивнул я. — Водка сойдет?

— Сойдет, — кивнул начальник СБ. — Может, какие-то микрочастицы останутся, я не эксперт в этом, но должно помочь. Во всяком случае, лучше, чем ничего.

— Озаботься, чтобы клиента закопать поглубже, — попросил я. — Его не должны найти. Во всяком случае, в ближайшие годы.

— Первым делом об этом подумал, — сообщил бывший опер. — Яма уже подготовлена, глубокая. И в таком месте, где люди редко бывают.

— Тогда действуй.

На выходе я остановился от внезапно пришедшей мысли, поднял глаза на задумчиво мерцающие в ночном небе звезды, вздохнул и добавил: — Надеюсь, Саня смотрит на нас сверху и улыбается — долг закрыт.

— Теперь, когда всех завалили, да, — серьезно ответил Сергей.

* * *

Середина октября 1990 года (спустя одиннадцать месяцев)

Перелет в США прошел как обычно. Я дремал, откинувшись на мягкое кресло, пару раз поел. Сначала принесли рис с курицей, булочку и джем в прямоугольной пластиковой коробочке, бульон с сухариками и зеленью, салатик из капусты и кукурузы. Через несколько часов подали тушеную телятину с картошкой и помидорами, хлебцы-тосты с упакованным в фольгу порцией плавленого сыра, порезанные кольцами ломтики ананаса и кусочки киви. От спиртного я отказался, ограничившись минералкой, чаем и кофе.

Все остальное время отдыхал, укрывшись теплым пледом, читал журналы и прессу, принесенные заботливой стюардессой, вспоминал события прошедшего года…

Я прилетел в Нью-Йорк на следующий день, после похорон Рокволда. Встретился с Мадлен, поужинал в старейшем элитарном ресторане города «Фраунсес таверн», открытом ещё в начале шестидесятых годов восемнадцатого века. В огромном зале, где бывал Джордж Вашингтон и другие легендарные американские личности, чувствовал себя, будто на приеме. Красные кожаные кресла, в которых утопало тело, отлично расслабляли, старинное виски обжигало горло. Горячие бургеры с огромными сочными котлетами и расплавленным сыром мы уплели моментально, салаты, жареная картошка с соусами, стейки тоже оказались выше всех похвал. Мадлен в черном брючном костюме и такого же цвета шляпке была печальна, вспоминала ушедшего деда. Потом немного оттаяла, начала рассказывать об успехах нашего дома моды. Чувствовалась, она им искренне гордится.

Я тоже сначала держался сдержано, выразил мисс Рокволд, сразу же промокнувшей влажные глазки платочком, свои соболезнования. Теплыми словами помянул усопшего, мысленно с усмешкою отметив: «диалог двух лицемеров».

Бушевавшую в груди жажду мщения, требовавшую немедленной расправы с убийцами Влады, с трудом удалось утихомирить перед самой поездкой. Помог мне в этом серьезный разговор с Белозерцевым. Старый разведчик без сантиментов жестко напомнил, что стоит на кону. Заявил, если я сейчас не успокоюсь, позволю чувствам и эмоциям выплеснуться, задуманная операция, на которую потрачено огромное количество ресурсов, времени и сил, будет позорно провалена. Белозерцев добавил: самое главное не выдать себя даже случайным жестом, пообещал, все виновные будут наказаны, но в своё время.

Я немного успокоился. При перелете тщательно обо всем подумал, настроился и при встрече с Мадлен полностью себя контролировал.

Мадлен попросила не оставлять её одну, я не мог отказать. Вечер, начавшийся в ресторане, закончился в постели пентхауса внучки миллиардера, теперь полноправной наследницы огромного состояния.

Утром мы разъехались по своим делам. Я поехал в офис, пообщался с Адамяном-младшим, Джессикой, старичками-разбойниками, и Баркли. Обедать вместе с Оливейрой и начальником СБА традиционно поехал к дядюшке Отто. В гостевой комнате меня ждал Пауль, с Митчем Эвансом и Ником Симмонсом. За время нашей последней встречи директора новых оффшоров преобразились. Костюмы смотрелись намного дороже, сидели как влитые. Эванс щеголял в ботинках из крокодиловой, а Симмонс — из змеиной кожи. Лица коммерсантов приобрели холеность и надменность, свойственные очень богатым и уверенным в своих возможностях людям, хотя они и на первой встрече не выглядели бедными родственниками.

Короткое совещание прошло продуктивно. Сперва отчитались коммерсанты. Скупка акций на фондовой бирже шла полным ходом. Скупались акции «Эппл», «Оракл», «Майкрософт», «Сиско Систем». И две фармацевтические «Пфайзер» и «Джонсон и Джонсон».

Ещё в Москве я прикинул, что прибрать к рукам большинство блокирующих пакетов акций крупных компаний нереально, даже с учетом появившихся у нас ресурсов, решил сосредоточиться именно на этих предприятиях. Тем более, эта операция была не основной, а носила характер вспомогательной.

Белозерцев с моим мнением согласился и передал по своему каналу штази для корректировки…

Благодаря моим инсайдам по ценам на золото, алюминий и других металлов «Симмонс, энд сонс инк», и «ЭйДи Капитал Интернешнл» заработали на фьючерсной бирже, соответственно два миллиона семьсот двадцать тысяч и три миллиона сто тридцать шесть тысяч. Для повышения темпа скупки акций в каждую компанию дополнительно к утвержденным бюджетам вложили ещё по два с половиной миллиона.

Остальные деньги ушли в новый хедж-фонд «Глобал Капитал инвестмент» Франсуа Шеро. При формировании пакетов акций они будут передаваться в доверительное управление фонду. Мне продемонстрировали образец договора, которые фонд подписывал с владельцами акций. Все было составлено очень хитро. Фонд брал на себя обязательства пятилетнего управления пакетами акций и финансов, гарантировал владельцам высокую прибыль, гораздо больше, чем у аналогичных структур. Точные цифры и проценты согласовывались индивидуально с каждым инвестором и владельцем пакетов акций, в зависимости от вложенных средств, количества и стоимости ценных бумаг.

Если хедж-фонд не достигал суммы прибыли, указанной в договоре, то обязался доплатить инвесторам разницу из собственных средств. Инвесторам каждый квартал, начиная со второго, выплачивалась определенная часть назначенной прибыли, сперва небольшие, а потом всё возрастающие дивиденды. А по окончании пятилетнего срока контракта — огромная сумма, включавшая в себя большую часть накопленной прибыли.

В случае попытки владельцев забрать свои акции и денежные средства досрочно и аннулировать договор, им предстояло выплатить огромные штрафы, компенсировать понесенные расходы «Глобал капитал инвестмент» на рекламу, оплату менеджеров и сотрудников, работавших над проектом, представительские расходы руководства, и даже упущенную выгоду в рамках заключенного договора.

Здесь работала двойная ловушка, каждому инвестору и владельцу акций при сотрудничестве с фондом Шеро, предлагалось получить самую высокую прибыль на рынке от долгосрочного проекта, одновременно компания страховалась от преждевременного одностороннего разрыва обязательств со стороны клиентов, гарантируя себе пятилетний срок управления активами.

Не смотря на кабальность договоров, к Шеро начали нести свои деньги и пакеты акций богатые рантье и состоятельные люди, желающие заработать. Объяснялось это очень просто. О Франсуа расходились слухи, как о финансовом гении, обладающем великолепным чутьем на прибыль и чуть ли не даром предвидения. Француз, используя мои инсайды, смог отлично заработать для себя и первых клиентов, хорошо пропиарить свою выдающуюся личность и наш фонд на телевидении, в газетах и журналах. Подогревали это мнение в частных разговорах со своими знакомыми, Симмонс, Эванс, ряд коммерсантов, связанных с Оливейрой, инвесторы, последовавшие финансовым рекомендациям француза и заработавшие себе небольшие состояния. По-настоящему богатые люди к нему только присматривались, нести серьезные деньги и акции в управление не спешили, ограничиваясь небольшими вложениями и пакетами, но я был уверен, плотину недоверия мы обязательно прорвем.

Франсуа постоянно мелькал на телевидении и в газетах, рекламировал свои финансовые способности. Он был образован, начитан, обладал недюжинным обаянием и завораживающей харизмой, гипнотически действуя на неискушенных зрителей.

В престижных журналах и популярных передачах регулярно выходили статьи и сюжеты с интервью восторженных поклонников нового «гения» инвестиций, получившего прозвище «Волшебник», и с каждым днем набиравшего всё большую популярность в деловых кругах и увеличивающем многотысячную армию своих поклонников.

В целом встречей я остался доволен и отбыл в Москву с чувством глубокого удовлетворения проделанной работой.

За остальное время мы наладили канал переправки драгметалла и камней за границу, успешно превращая миллионы рублей в доллары, оседавшие на анонимных счетах в швейцарских банках и оффшорных зонах. Благодаря сотрудничеству с Тарановым в Берлин к Эриху Крамеру шло не только золото, но и платина, алмазы, изумруды, александриты, аметисты, бериллы и другие камни. Ежемесячный оборот контрабанды достиг сотен тысяч долларов, частично уходящих на мои счета, частично пополнявшие хэдж-фонд и открытые оффшоры.

Тем временем штази успели провести десяток операций против Синдиката и их прямых конкурентов — колумбийских и азиатских наркокартелей. В результате наш бюджет пополнился ещё пятнадцатью миллионами долларов чистой прибыли и большой партией оружия, перехваченного из танкера в Индийском океане. После этого Маркус дал команду своим бойцам «лечь на дно», поскольку наркодельцы утроили меры безопасности и вооруженную охрану, перевозившую «грязные деньги». Гангстеры Синдиката, их колумбийские и азиатские коллеги организовали бешеную активность, намереваясь объединить усилия, чтобы найти и уничтожить безумцев, покусившихся на их капиталы, поэтому продолжать дальше играть с огнем стало опасно.

Шеро легко решил вопрос с нужной африканской территорией. Слетал в Демократическую Республику Конго, в начале восьмидесятых, переименованную в Заир. В Киншасе француз быстро завел знакомства среди высших чиновников, соря деньгами налево и направо, и вручая местным управленцам дорогие подарки. Вышел на Мобуту, быстро завоевал дружбу диктатора, обожавшего красивые побрякушки и доллары, подарил президенту заказанный и доставленный в страну роскошный «роллс-ройс». В благодарность получил подписанный договор на покупку окруженного горами и зеленой стеной джунглей плато в провинции Шаба. Договор купли-продажи был составлен ушлыми американскими юристами, тщательно изучившими законодательство Заира, так что изъять территорию законным образом было невозможно. Разумеется, мы понимали, что он никого не остановит, если появится желание отнять эту землю, но документ гарантировал, что права фонда будут подтверждены всеми международными судебными инстанциями.

Сразу после покупки территории, туда завезли людей, нагнали спецтехнику, начались строительные работы. По нашему совместному проекту с Гельмутом и Вольфом из плато делалась настоящая крепость, ставились бетонные ограждения с колючей проволокой, В лесах и горах создавались замаскированные наблюдательные пункты, позволяющие контролировать подходы, каменные дзоты — пулеметные гнезда, джунглями поставлялись партии оружия и боеприпасов. Строились дома для персонала и охраны, там всегда находилось несколько человек, чтобы посторонние наблюдатели видели людей. Реальные места проживания находились под землей, являясь сетью соединенных между собой залов и туннелей, создавались с тщательно замаскированными растительностью входами.

Гельмут с армейскими офицерами и сотрудниками штази, как и планировал, обустроил основную базу во Вьетнаме и резервную на Кубе. На территориях активно велся ремонт, облагораживалась зеленая зона, приводилась в порядок инфраструктура, возводились спортивные площадки и зоны отдыха, строилась школа для детей сотрудников, преподавать в которой будут жены-учителя. Ограждался забором арендованный пляж, чтобы не допустить проникновения в городок посторонних. Все вопросы с руководствами стран были решены на самом высоком уровне, деньги вложены, и никто Вольфу и Гельмуту не препятствовал. К моменту падения Берлинской стены все сотрудники с семьями выехали на Кубу. Там разместились женщины и дети, большая часть семей собиралась переселиться во Вьетнам, когда городок будет окончательно подготовлен для жизни, меньшая — остаться на Острове Свободы. Мы смогли спрятать от карающей руки «весси» около восьмисот специалистов с семьями, главным образом «штази», представителей других спецслужб, офицеров армии и спецназа. К этому количеству собирались присоединиться, выехавшие, оказавшиеся и работавшие за рубежом под прикрытием коллеги Гельмута и часть военных специалистов. По нашим расчетам количество военных спецов и сотрудников спецслужб, идущих под крыло к Вольфу составило больше двух тысяч — солидный человеческий ресурс, с которым можно было работать…

Провокацию колумбийцев Вольф и Белозерцев отработали идеально. Оливейра, имевший множество знакомых среди левых революционеров, борцов с наркокартелями, и просто авантюристов, работавших за деньги, лично руководил первым этапом операции. Хозяев подставной фирмы похитили в Мексике по дороге домой в Штаты. После жестких допросов они все рассказали на камеру. Затем был похищен и уничтожен один из местных сотрудников «Медельинского картеля», непосредственно курировавший операцию. Гангстер был замазан во множестве грязных дел на границе, имел большое количество врагов, и его исчезновение отлично вписывалось в разборки конкурирующих организаций.

На третьем этапе, подключился Белозерцев и его коллеги из ГРУ. В Ленинградском морском порту на месте преступления при попытке заложить в запечатанный контейнер «Ники» с металлопрокатом наркотики и оружие были задержаны сотрудники ПГУ КГБ во главе с отлично знакомым мне майором Прохоренко. Затем Белозерцев поехал на встречу с заказчиками — родителями мажоров. После разговора вернулся довольным, сообщил, они больше трогать меня и моих товарищей не будут. Даже на километр подходить к моим фирмам остерегутся…

Убийцу Влады мы не нашли. Киллер сработал профессионально, никаких следов не оставил. Белозерцев считал, искать надо от противного, через заказчика. Прояснить этот момент могла Мадлен, но трогать змеиное кубло вокруг новоиспеченной миллиардерши пока было рано…

— Мистер, — надо мною склонилась улыбающаяся стюардесса, отвлекая от раздумий. — Через полчаса приземляемся в Нью-Йорке. Приготовьте свои вещи.

Глава 28

В зале ожидания меня встретили Орловски с Тедом, Баркли с Оливейрой, и сверкающий улыбкой директор «А-Альянса». После кратких приветствий, меня повезли в отель — отдыхать. Расставаясь с Гарри в холле гостиницы, я кратко напомнил о целях своего визита и завтрашней утренней поездке на Нью-Йоркскую товарную биржу. Завтра должен быть один из самых великих дней в нашей жизни, новообразованная компания француза «Шеро ЛТД» и хэдж фонд, если всё пройдет как надо, сорвут многомиллионный джек-пот, подтверждая репутацию француза, как финансового гения с необыкновенным чутьем на прибыль.

Нашим оффшорам, которые по первоначальной задумке, тоже должны были участвовать в комбинации, ещё в Москве, через Белозерцева дал команду, провести сделки раньше. Они не должны были сработать одновременно с фирмами Шеро, являясь его инвесторами. Такая слаженность в будущем могла вызвать обоснованные подозрения американских спецслужб…

Когда чернильная мгла ночи начала рассеиваться, сменяясь серым полумраком рассвета, я уже был на ногах. Принял бодрящий холодный душ, выпил чашечку крепкого кофе, наблюдая за светлеющим небом и разноцветными огнями рекламы, отражающимися всполохами в окне. Эмоции распирали. Я хорошенько выспался, чувствовал себя бодрым, энергичным и готовым к великим свершениям. Руки подрагивали от возбуждения и осознания переломного момента, но внутри крепла уверенность — всё должно пройти, как задумано.

Ровно в шесть утра заверещал тебефон.

— Мы на месте, — сухо сообщил Баркли. — Орловски с ребятами тоже. Будут ждать вас в холле, возле номера.

— Отлично, — ответил я. — Через десять минут выйду.

Мы с Баркли и Оливейрой устроились в бронированном «континентале», тройка телохранителей уселись в следующем сзади белоснежном «линкольн-таун-каре».

— Гарри, наши компании завершили сделки? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Баркли. — Сделали всё, как вы сказали. Позавчера скинули нефтяные фьючерсы.

— По какой цене?

— Тридцать семь с половиной за баррель.

— Отлично, — усмехнулся я. — Учитывая, что они были приобретены за семнадцать. Какая прибыль по сделкам?

— Три миллиона двести пятьдесят тысяч на двоих, после выплаты налогов, — сообщил Баркли. — Миллион семьсот — «Симмонс энд сонс», больше полутора — «АйДи кэпитал».

— Молодцы, — похвалил я. — Вложились не сильно, как я и рекомендовал. У нас есть такая поговорка «Жадность фраера сгубила». Нахапали бы больше, привлекли к себе внимание. А так заработали неплохо, и особо не засветились. У нас всё готово?

— Да, — кивнул Баркли. — В семь Шеро прибудет на биржу. Будет лично контролировать операции своих «медведей». Как только цена перейдет барьер, начнет сбрасывать фьючерсы. Вам по идее даже присутствовать не нужно. Мы бы все сделали сами.

— Хочу это видеть собственными глазами, — улыбнулся я. — Не могу пропустить исторический момент, один из самых ключевых во всей операции. Официально мы едем, смотреть, как работает наш сотрудник, старина Макконел. Он, кстати, тоже прикупил нефтяных фьючерсов. Немного, тысяч на двести, но надо признать, в чутье ему не откажешь.

— Дело ваше, — пожал плечами Гарри. — Хотите, посмотрите.

Некоторое время мы молчали, я смотрел на мелькающие в окне улицы Нью-Йорка, думал о своем. Оливейра управлял «континенталем», периодически поглядывая в зеркало и фиксируя движущийся следом за нами белоснежный «линкольн».

— Мы почти приехали, — нарушил молчание Баркли. — Вон видите, напротив небоскреба здание в полтора десятка этажей с пристройкой, в половину дома? Это легендарная и одна из самых старых фьючерсных бирж Америки — «Хаймекс». Она была основана более ста лет назад, в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Номер один в мире по торговле нефтяными фьючерсами.

Я с любопытством глянул на здание. Первые лучи поднимающегося солнца осветили стеклянный фасад, играя бликами на зеркальной поверхности. Возле входа, несмотря на раннее утро, стояло несколько человек.

— Брокеры, — Гарри, поймал мой взгляд и ответил на невысказанный вопрос. — Уже собираются, ждут открытия биржи. Сегодня будет тяжелый день для них. Ходят слухи, что после захвата Саддама Кувейта, и начала операции США, пожар войны может распространиться на Аравийский полуостров. Нефтедобыча в Саудовской Аравии может оказаться под угрозой атак террористических группировок, тайно финансируемых и снабжаемых оружием Ираном. Хомейни, а затем его приемник Хаменеи со своим окружением не могли простить шейхам поддержку Саддама во время ирано-иракской войны. Готовятся чужими руками создать проблемы конкурентам.

— Я даже знаю, кто распространяет эти слухи, — хмыкнул я.

Баркли тонко улыбнулся, но промолчал.

Из прошлой жизни я знал, что оккупация Ираком Кувейта, и последующая американская военная операция «Буря в пустыне» вызовет то, что в мире назовут «нефтяным шоком», а именно: кратковременное увеличение цен, с семнадцати до тридцати шести долларов за баррель. В середине октября читал в каком-то экономическом журнале, цена на день-два достигнет пика — сорока шести долларов, после чего начнется постепенное снижение к довоенным показателям. Чтобы ещё больше разогреть эти слухи штази провели спецоперацию. Сделали целое театрализованное представление, записали видео в балаклавах с угрозами саудитам, организовали пару небольших взрывов рядом с месторождениями, чтобы на волне паники ещё больше поднять цены на «черное золото».

В эти дни я прилетел в Америку, чтобы сорвать большой куш и запустить следующий этап задуманной операции. После посадки генерала и исчезновения его прихвостней, никаких вопросов со свободным передвижением по миру у меня не возникло. Все проблемы разрешениями и визами в Европу и Америку успешно решали связи Белозерцева, мои деньги и репутация большого бизнесмена…

Мы припарковались в ряду автомобилей, рядом со зданием биржи.

— Не хило живут брокеры, — присвистнул я, обозревая стоящие автомобили. Рядом с нами стояла зализанная с низкой посадкой бордовая «Ferrari Testarossa», напротив небесно-голубой «Lamborghini Countach», чуть дальше «Porsche 911 Turbo», за ним белоснежный «Rolls-Royce Camargue», в середине восьмидесятых считавшийся одной из самых дорогих машин в мире. Примостившаяся с краю спортивная «Mazda RX-7» на фоне суперкаров и элитных седанов, казалась бедной родственницей.

— «Черное золото» всегда было ликвидным товаром, — усмехнулся Баркли. — На фьючерсах, если грамотно играть на подъеме или понижении цен можно заработать большие состояния. Кроме того, их покупают многие компании, занимающиеся производством нефтепродуктов, чтобы застраховать себя от скачков или падений стоимости. На другой товарной бирже «Комекс», подмявшей под себя всю торговлю цветными металлами, в том числе золотом и платиной, машины не хуже. Эд, Шеро, наши ребята там тоже активно работают. Будет желание, можем прокатиться, посмотреть.

— Не сейчас, — отрезал я. — Может, как-нибудь потом…

В холле, уже октрывшейся биржи, нервно прохаживался Эд Макконел. Увидел нас, лицо посветлело. Старый брокер радостно улыбнулся и двинулся навстречу.

— Доброе утро, мистер Елизаров, мистер Баркли, — Макконел обменялся с нами рукопожатиями, вежливо кивнул охранникам. — Рад видеть вас здесь. Пойдемте, ко мне в кабинет. Там большое панорамное окно, вы сможете всё увидеть собственными глазами. Пропуска заказаны ещё вчера.

С охраной биржи никаких проблем не возникло. Проверили наши документы, выдали пропуска и пожелали удачи. Телохранителей попросили подождать нас в холле. Вовнутрь с Макконелом, пропустили меня, Баркли и Оливейру.

Кабинет Макконела оказался достаточно просторным, с внушительным столом из красного дерева, настольными принадлежностями и из коричневой кожи, глобусом-баром и небольшим шкафчиком. Среди расставленных на полках книг, я рассмотрел Наполеона Хилла, Карнеги, литературу, посвященную биржевой торговле.

Расположенный внизу торговый зал, было хорошо видно в большом панорамном окне, занимавшем всю стену.

— Мы не будем видны снаружи? — поинтересовался я. — У меня впечатление, словно мы выставлены на всеобщее обозрение, как рыбы в аквариуме.

— Ни в коем случае, — сразу ответил брокер. — Это один из ВИП-кабинетов для серьезных людей, управляющих группами «быков» и «медведей». Стекло с односторонней зеркальной тонировкой. Мы видим зал во всех подробностях. Нас никто разглядеть не может.

— То, что надо, — усмехнулся я.

— Ну и как вам? — горделиво подбоченился Макконел, показывая на торговый зал.

— Нормально, — я пожал плечами, — Биржа как биржа.

— Вы ничего не понимаете, — возмутился Эд. — Это храм финансов и больших денег, невиданных возможностей и стремительных падений. Здесь за считанные минуты зарабатываются огромные состояния и проигрываются десятки миллионов. Неверная ставка может уничтожить жизнь и сделать банкротом, правильный расчет тренда — поднять на вершину финансовую вершину. Никто из брокеров не выдерживает игру в долгую. Они глушат себя лошадиными дозами кофе, успокаивают натянутые нервы спиртным или ещё чем-то похлеще. Эта работа сжигает людей без остатка, азарт и эмоции в процессе игры на понижение или повышение бьют через край. Здесь в мире цифр, графиков и высоких амбиций путь к большим деньгам лежит через километры сожженных нервов и искалеченных судеб неудачников, рискнувших буквально всем. Но и награда для победителя достойна — по-настоящему большие деньги, позволяющие подняться над толпой и жить в своё удовольствие. Главное, иметь аналитический ум и чутье, правильно уловить ценовые тенденции.

— Да вы прямо поэт, мистер Макконел. Так вдохновенно вещаете, что я заслушался — иронично улыбнулся я. — Сразу видно, любите свою профессию.

— Люблю, — честно признался Эд, и грустно, с ностальгией вздохнул:

— Эх, молодежь. Если бы вы знали, какие битвы титанов разыгрывались в этом зале, какие драмы и трагедии происходили. Никакому Шекспиру не описать такие страсти.

— Верю, — кивнул я.

Тем временем возле огромных экранов-мониторов, начали собираться брокеры, занимая места возле компьютеров, раскладывая свои ноутбуки, переговариваясь и обсуждая будущие торги.

— Кстати, о работе, — оживился Макконел. — У меня есть свежий инсайд от надежных людей. Цена на нефть, скорее всего, опять прыгнет вверх. Говорят, в Саудовской Аравии напряженная обстановка, может полыхнуть вооруженный конфликт.

Мы с Баркли, пользуясь тем, что брокера отвлек Оливейра, незаметно переглянулись. Хорошо сработали «штази», раз даже такая биржевая акула как Эд, поверила в угрозу нефтяным аравийским вышкам.

— И что вы предлагаете?- спросил я.

— Прикупить ещё фьючерсов,- воодушевленно ответил старый брокер. — Потом когда цена скакнет вверх ещё раз, продадим и останемся с прибылью. Я разговаривал с Майком Адамяном, он выделил полмиллиона для последующих закупок. Но предупредил: окончательное разрешение — за вами.

— С чего вы взяли, что цены поползут вверх? — уточнил я, стараясь, чтобы в голосе не проскользнули нотки сарказма.

— Знающие люди сказали, ходят такие слухи, — сообщил Макконел. — Они почти всегда выдают верные инсайды. Пару раз ошибались, было, но в девяносто из ста случаев, попадали в десятку.

— Нет, — отрезал я. — Мы не будем так рисковать. Сегодня все фьючерсы скинем. Не сразу, а когда они дойдут до пика.

— Откуда вы знаете, когда будет пик? — скептически осведомился Макконел.

— Есть чутье и везение, — усмехнулся я. — Вот сегодня и проверим, насколько они верные.

— Это несерьезно, — надулся старый брокер.

— Увидим, — дипломатично ответил я.

— Вы — босс, — пожал плечами Эд. — Но тогда я снимаю с себя всякую ответственность за упущенную прибыль.

— Договорились, — усмехнулся я.

Внезапно ожили и зажглись большие экраны. На них побежали какие-то цифры, начали формироваться графики. Народ в торговом зале замер и устремил взгляды на экраны.

— Сессия открылась, — заворожено прошептал прилипший к окну Макконел. — Сейчас начнется ад.

Синие стрелки на экранах медленно поползли вверх.

Народ внизу засуетился. Брокеры что-то кричали, поднимали руки вверх, возбужденно бегали и снимали трубки внутренних телефонов. Людское море штормило. Взволнованный шум в зале, с каждым подъемом стрелочки, усиливался, перерастая в грохочущую дикую стихию. Разочарованные вопли участников, играющих на понижение, накатывали волнами, на мгновение замолкали и снова взрывались бушующим людским штормом, прорывающимся сквозь толстые стекла ВИП-кабинетов.

— Восходящий тренд, — восторженно пробормотал приникший к стеклу Макконел. — Сорок один с половиной. Будем продавать или подождем немного?

— Подождем, — сразу ответил я.

Пол схватился за трубку внутреннего телефона.

— Митч, пока ничего не покупай, и не продавай тоже, — он вопросительно глянул на меня.

Я согласно кивнул.

— Я помню, что мы договорились, да, в курсе, — Эд повысил голос. — Обстоятельства изменились. Сегодня будем сбрасывать фьючерсы. Нет, это не безумие, а решение руководства. Знаю, но они решили так, а я на них работаю. Хорошо, посмотрим. Будь на телефоне, я скажу, когда продавать. Окей.

Пока он разговаривал, я отвел Оливейру в сторону.

— Сходи к Шеро, напомни, пусть сбрасывают фьючерсы, как только цена поднимется до сорока шести — сорока семи за баррель, больше не ждут. Всё понял?

Латиноамериканец кивнул.

— Да.

— Действуй.

Оливейра, пользуясь тем, что Макконел и Баркли слелили за графиками на экранах и взволнованно гомонящим залом, тихо выскользнул за дверь.

Синие стрелочки на экранах продолжали движение вверх. Народ неистовствовал. Седой господин утирал градом катящийся по лбу пот, обреченно опустив голову, двое брокеров истерично орали друг на друга. Ещё несколько человек, тряся пачками бумажек, пытались громкими воплями перекричать беснующихся в экстазе и отчаянии людей. Казалось, ещё немного и толпа сойдется в грандиозном побоище, круша на своем пути столы, стулья, растаптывая в пыль компьютеры.

— Сорок три с половиной, — сообщил Макконел и вопросительно глянул на меня

— Ждем, — я добавил в голос стали. — Я скажу, когда скидываем.

Синие стрелки продолжали ползти вверх. За это время в зале среди участников разыгрывались настоящие драмы, всплески отчаяния и агрессии, порванные в клочья бумаги, сменялись торжествующими воплями триумфа, радостно вскинутыми вверх ладонями и бурными объятьями.

— Сорок шесть, — объявил Макконел. — О, уже сорок шесть с половиной.

— Продавайте, — дал команду я.

Эд рванулся к внутреннему телефону. Трясущимися руками сдернул трубку с рычага.

— Митч, продавай, — заорал он. — Да! Поднимай своих «медведей», пусть скидывают фьючерсы, немедленно! Продавай, я сказал, черт тебя возьми! Быстро, твою мать!

Пока он общался с брокером, синие стрелочки на экране рванули вверх, достигли сорока семи с половиной.

За несколько минут синие стрелки ещё дернулись вверх, дойдя до сорока восьми, и замерли.

Гул в зале замолк, брокеры заворожено следили за графиками, ожидая дальнейшего скачка.

Заверещал телефон.

— Да, — Макконел схватил трубку. — Скинул? Отлично, Митч, то, что надо.

— Смотрите, — оживился Баркли, следящий за большими экранами. — Цена падает. Уже сорок семь двадцать. Получается, мы успели.

Эд рванул к панорамному окну, чуть не споткнувшись о ковер. Замер у стекла, всматриваясь в экраны зала. Появившиеся красные стрелки поползли вниз.

— Мать вашу! — изумленно пробормотал он. — Цена падает. Майк, как вы угадали⁈ Я просто в шоке.

— Говорил же, — усмехнулся я. — У меня хорошее чутье.

Дверь тихо приоткрылась. В кабинет скользнул невозмутимый Оливейра. Макконел буквально прилипший к стеклянной поверхности его даже не заметил. Латиноамериканец кивнул, сложил колечком указательный и большой палец — «Окей».

Я усмехнулся.

«Отлично. У Шеро всё получилось, идем дальше».

Примечания:

Фьючерсы — контракты на будущие поставки определенной продукции по фиксированной цене. Своеобразная страховка для участников рынка, позволяющая себя защитить от взлетов и падений цен на сырье или определенных товаров. Используются брокерами не только как страховка, но и для получения прибыли в результате игры на разнице первоначальной и последующих цен.

«Быки» — группы брокеров, занимающиеся скупкой активов. Обычно делают это в ожидании дальнейшего роста стоимости и последующей перепродажи по более высокой цене.

«Медведи», — группы брокеров, продающие активы на восходящем пике стоимости. Они ожидают падения цен, чтобы выкупить их обратно, или просто получают максимальную прибыль от спекулятивной сделки: «купил подешевле — продал подороже».

Брокеры могут быть одновременно, и «медведями» и «быками», играя как на повышение, так и на понижение разных позиций.

Глава 29

В одиннадцать часов среди брокеров начала расходиться информация о достигнутых договоренностях между «слонами» и ослами', решивших заключить межпартийное соглашение и в начале ноября протолкнуть «закон о бюджетном согласовании», ликвидирующим дефицит государственных финансов. Чуть позже подоспели инсайды о будущем проведении коалицией союзников операции «Буря в пустыне», и падение нефтяных котировок окончательно оформилось.

Мы с Макконнелом отпустили брокеров и поехали в офис. Там уже находилась Мадлен. Мисс Рокволд привезла снимки с новой фотосессии на ранчо, чтобы показать их владельцу и Джессике, принимавшей участие в демонстрации нарядов. Из офиса мы с Мадлен в сопровождении охраны, уехали вместе. Миллиардерша и наследница повезла меня теперь уже в своё поместье. Ещё в офисе, она созвонилась с дворецким, и на втором этаже, в огромном обеденном зале, не уступавшим пышностью и помпезностью королевским хоромам. К нашему приезду накрыли огромный стол с закусками и спиртным. Замершие по углам зала официанты в белоснежных фраках и удерживаемыми на предплечьях полотенцами, в любой момент были готовы долить вина в бокалы, поднести нужную закуску или по команде дворецкого принести горячие блюда.

Нас с Мадлен Оливер планировал усадить на противоположные концы стола. Но я немного поломал сценарий. Вежливо отодвинул дворецкого в сторону, подвинул монументальный стул с высокой спинкой под попку улыбнувшейся Мадлен, сам уселся рядом. Глянул на девушку.

— Тебе обязательно, чтобы прислуга тут находилась? Позволь мне самому поухаживать за тобой.

Мисс Рокволд довольно кивнула и царственно обратилась к замершим официантам и Оливеру.

— Вы можете идти. Когда понадобитесь, позову.

Мисс Рокволд, в углу на тумбе внутренний телефон, — дворецкий глазами указал на украшенный позолоченными вензелями старинный аппарат, похожий на миниатюрную башенку с рукоятью сбоку. Трубка на самом верху, была установлена на витые узорчатые рычаги.

— Достаточно снять трубку и в холле на первом этаже, где я нахожусь, раздастся звонок. Ваш дед во время деловых обедов и ужинов всегда им пользовался, когда требовалось отдать распоряжения.

— Оливер, я тут выросла, — холодно улыбнулась Мадлен. — И прекрасно всё знаю.

— Простите, мисс Рокволд, — чуть смутился дворецкий. — На всякий случай, напомнил, может, вы забыли.

Когда за Оливером и официантами закрылась дверь, я уважительно глянул на телефон и заметил:

— Антикварная вещь. Когда его сделали, в начале прошлого века?

— В тысяча восемьсот девяносто пятом году, — улыбнулась Мадлен. — Потом переделывали по индивидуальному заказу прадеда. Это один из самых первых телефонов в мире. Разумеется, от него осталась только трубка и коробка, начинка современная.

Мисс Рокволд печально вздохнула.

— Знаешь, наверно, дед был не самым лучшим человеком на земле, но меня любил, и я по нему очень скучаю.

— Понимаю, — сочувственно глянул я. — Когда уходят близкие люди, это всегда трагедия.

Я подхватил бутылку «Шато Лафит», разлил вино по бокалам. Неторопливо встал, поднял фужер:

— Давай выпьем за упокой Дэниэля Рокволда, банкира, нефтяного магната и одного из самых влиятельных людей Америки, искренне любившего свою внучку.

— Давай, — согласилась Мадлен.

Я отсалютовал бокалом, глотнул, чувствуя как по телу, растекается приятное тепло. Краем глаза, уловил взгляд девушки, украдкой брошенный в мою сторону. Мисс Рокволд смотрела колюче, холодно, сосредоточенно, как снайпер в окуляр оптического прицела.

Фужер мягко опустился на стол, я поднял глаза на девушку, передо мной снова была прежняя Мадлен, задумчивая и немного грустная.

«Однако», — мысленно восхитился я. — «Какая актриса пропадает».

— Останешься сегодня? — вопросительно глянула мисс Рокволд. — Не хочу быть одна.

— Конечно, — с готовностью ответил я. — Только охрану мою надо будет пристроить. После покушений и попыток похищения они со мной круглосуточно.

— Это не проблема, — отмахнулась девушка. — Заночуют в одном из домиков для прислуги или в особняке, тут много гостевых комнат. К прадеду, деду и его брату постоянно приезжали и оставались ночевать сенаторы, конгрессмены, высокие чиновники и бизнесмены. Не говоря уже о родственниках, близких и дальних. Места с избытком всем хватит.

— Отлично, — я улыбнулся. — Тогда можно перейти к другим вопросам. Помнишь, мы обсуждали наш план действий?

— Конечно, помню, — кивнула девушка. — Я над ним работала, скупала акции. Пока, как договорились, сконцентрировалась на компаниях, занимавшихся инновациями в высокотехнологичных сферах: компьютерами и программным обеспечением.

— Сколько у тебя акций таких компаний? — я замер, ожидая ответа.

— «Оракл» — 2 процента, «Майкрософт» — 4, «Эппл» — 3, — отчиталась девушка, — Остальные по один-два процента. На самом деле это стоило серьезных денег, мне пришлось напрячься.

— Не переживай, твои деньги к тебе и вернутся, причем с процентами, как и договаривались, — многозначительно пообещал я.

— Ты уже открыл хэдж-фонд, в который собирался их влить? — поинтересовалась Мадлен.

— Нет, — я довольно усмехнулся. — Сделал лучше, нашел такой фонд, с гениальным управляющим. Он станет нашим партнером в этом проекте.

— Очень интересно, — девушка отложила в сторону вилочку, которой собиралась наколоть маринованные грибочки. — И что это за фонд? Кто управляет?

— Фонд называется «Глобал капитал инвестмент», — торжественно сообщил я. — Владелец, он же управляющий Франсуа Шеро, известный под прозвищем «Волшебник».

— Слышала о нем, — оживилась мисс Рокволд. — Парочка моих знакомых его очень хвалит. Говорят — финансовый гений. Современный царь Мидас. К чему прикасается, превращает в золото. Мой знакомый коммерсант говорит, Шеро может дорого продать снег эскимосам, и они ещё будут его благодарить и долго радоваться удачной сделке.

— Думаю, это небольшое преувеличение, — снисходительно улыбнулся я. — Но он, действительно, талантливый коммерсант, и с потрясающим чутьем на прибыль.

— Ты хочешь вложить акции в его фонд? — вопросительно подняла бровки Мадлен. — А почему передумал открыть свой?

— Потому что, это грандиозный проект, и мы одни его не потянем, при всех наших финансах, — пояснил я. — Нужна харизматичная личность, умеющая зажигать людей идеями и убеждать даже проженных циников, у которых вместо сердца, толстый сейф доверху набитый наличностью. Шеро именно такой. Мы оба разными путями пришли к одному и тому же решению. Если я открою свой хэдж-фонд, придется соперничать с Шеро. Не факт, что в этом противостоянии выиграем мы, а не он. Франсуа уже прошел часть пути, а мы ещё не начинали. Можем потерять время, вложенные деньги и остаться ни с чем. Не лучше ли объединить усилия и поделить полученную прибыль между нами и остальными инвесторами? Вот и мне кажется, что лучше. Тем более, мы, как стоящие у истоков проекта, снимем самые жирные сливки.

— Резонно, — признала мисс Рокволд.

— Шеро сейчас собирает инвестиции и акции для своего фонда, — вдохновенно продолжил я. — Суть комбинации та же, что и у меня. Хэдж-фонду Шеро передают в доверительное управление акции разных компаний на фиксированный срок.

Он формирует из них пакеты, чтобы войти в совет директоров, влиять на принятие решений и обеспечить своим инвесторам и вкладчикам максимальную прибыль. Его задача собрать больше четверти, стандартный блокирующий пакет, чтобы влиять на принятие решений совета директоров. Дальше делать всё, по моей схеме.

— Как ты и задумывал, — усмехнулась мисс Рокволд и выстрелила неожиданным вопросом. — Скажи, Шеро, твой человек?

Мадлен прищурилась, внимательно изучая моё лицо, пытаясь что-то уловить в мимике и выражении глаз. Врасплох меня не застала, я заранее просчитал такую реакцию и сохранил невозмутимость.

— Нет, конечно, — усмехнулся я. — Нам почти одновременно пришла в головы такая идея, мне — раньше, ему — позже, но стартанул и первым начал реализовывать её он. Конечно, сначала было немного досадно, что меня опередили, но потом я даже нашел в этом положительные стороны, вместе мы добьемся большего успеха, чем поодиночке.

— Мне предстоит передать ему свои акции в доверительное управление? — деловито спросила мисс Рокволд.

— Не только, — тонко улыбнулся я. — Надо будет сделать Шеро и его фонду небольшую рекламу. Приехать в его офис в определенное время, пусть тебя там увидят журналисты. Дать пару интервью, рассказать, какой он замечательный, как разбирается в инвестициях.

— Зачем? — нахмурилась девушка. — Тебе не кажется, что это слишком? А если он что-то сделает не так или подведёт своих вкладчиков? Я не хочу быть замешанной в сомнительных делах.

— Мадлен, — я постарался говорить убедительно. — Мне надо просто верить. И тогда у нас всё будет получаться. Помнишь, я говорил, что Майерс не будет стоять на твоем пути? А ты рассказывала, что он ужасный человек, настоящее чудовище, отчаянно искала союзников, чтобы защититься от него. В итоге, всё получилось так, как я предсказывал, он обломал об нас зубы.

— Это ты его? — брови мисс Рокволд изумленно поднялись. — Не может быть! Я слышала, его взорвал старик, из-за обесчещенной и убитой дочки.

— Нет, конечно, — хмыкнул я. — Иногда ничего делать не надо. Только подтолкнуть камешек на краю вершины снежной вершины, чтобы обрушить вниз глыбу, хоронящую под собой всё живое. Он неоднократно пробовал меня убить, не получалось, начал нервничать, допускать ошибки, и проглядел опасность под самым носом.

— Так ты имеешь отношение к покушению на Майерса или нет? — напряженная Мадлен ждала ответа на вопрос.

— Прямого, нет, — спокойно ответил я. — Но по итогу все получилось так, как мы хотели. Он тебя больше не беспокоит. Что касается твоей деловой репутации и сомнительных дел. Во-первых, Шеро уже хвалят и рекомендуют многие деловые люди. Он свой профессионализм и финансовое чутье подтверждает реальными делами, зарабатывая солидные деньги для инвесторов и партнеров. Можешь сама навести справки. Во-вторых, есть один совместный проект, к которому я намерен подключиться сам, и подтянуть тебя, на нем мы заработаем сотни миллионов, если не миллиарды. Подчеркну, ничего криминального, просто кусок земли, с огромными ресурсами, способными нас озолотить. И первыми вкладчиками будем мы.

— Что это такое? — в карих глазах Мадлен зажегся огонек интереса. — Нефть?

— Извини, но пока не могу рассказать подробности, — вздохнул я. — Связан обязательствами и данным словом. Проект реальный, с сумасшедшей прибылью. Геологоразведка уже проведена, вся информация подтверждена. Но пока карты открывать не буду, чтобы сведения не ушли на сторону. Деньги там такие, что нас обоих могут похоронить, не смотря на наши связи и состояния. Достаточно того, что я дам тебе возможность тоже поучаствовать в проекте, и заработать огромные даже по твоим меркам деньги. Видишь, Мадлен, если я бы тебе не доверял, о таком даже не заикнулся.

— Спасибо, — задумчиво кивнула мисс Рокволд. — Если всё, как ты говоришь, я этого не забуду. Но всё же хотела знать все подробности.

— Пока об этом рано говорить, — твердо ответил я. — Проект ещё даже не начал реализовываться. На данный момент есть земля с уникальными полезными ископаемыми. Всё. Доверься мне, как и раньше, и у нас всё получится.

— Ладно, — вздохнула Мадлен. — Договорились.

Она резко встала, расстегнула пуговицы делового костюма, воротник блузки, затем сладко потянулась и соблазнительно выгнулась, опершись ладошками на стол.

Тоненькая гибкая фигурка выглядела так аппетитно и сексуально, что я нервно облизнул губы, почувствовав возрастающее возбуждение.

— Чего застыл как истукан? — в мурлыкающем голосе миллиардерше звучали бархатные нотки с еле заметной хрипотцой, которые завели меня ещё больше. — Иди же сюда, быстрее!

Реймонд. Штат Вашингтон. Офис компании «Майкрософт». Большой зал совещаний.

— Итак, — Билл Гейтс, СЕО и президент компании обвел взглядом, главных акционеров компании. — Скоро конец года. Поскольку один из новых акционеров, мистер Франсуа Шеро, настаивал на собрании совета директоров, нам пришлось встретиться раньше утвержденного времени. Основные итоги мы подведем в декабре, но уже сейчас можно сказать, что годовая выручка нашей компании приближается к миллиарду долларов, и, возможно, даже превысит эти показатели. Мы уже два года уверенно удерживаем первое место в мире по разработке программного обеспечения. Общее количество наших продаж, благодаря запуску в восемьдесят седьмом «Виндоус 2», покупке «Форсоут» вместе с «Пауэр Поинт», выпущенного в прошлом году пакета «Майкрософт Офис», других продуктов и разработок компании, превысило миллиард, более подробные итоги со всеми расчетами будут подведены к концу года и предоставлены в виде письменного отчета каждому из вас. Но у нас возник один неотложный вопрос. Как вы знаете, по итогам года мы распределяем прибыль, большинство полученных средств вкладываем в разработку новых проектов, развитие и улучшение уже имеющихся, но у мистера Шеро есть своё мнение, которое он хочет обсудить со всеми нами. Прошу вас, Франсуа, выскажите свою идею. Пусть члены совета директоров выслушают её и оценят.

Высокий седой мужчина в костюме цвета морской волны встал. Породистое аристократическое лицо выглядело непроницаемым, длинная курчавящаяся на кончиках шевелюра, собрана в хвост.

— Моя идея проста как коробок спичек, — невозмутимо начал Шеро. — Я как директор и владелец хэдж-фонда «Глобал капитал инвестмент» представляю мнение своих акционеров. Они долго ждали и сейчас хотят получить максимальную прибыль. Мы посчитали…

Шеро взял, лежащий перед ним листок бумаги, пробежался по нему глазами и продолжил:

— Чистая прибыль компании «Майкрософт» за этот год составит около двухсот — двухсот двадцати миллионов долларов. Указанная вами цифра в миллиард выручки не учитывает все поглощения и разработки «Майкрософт». На самом деле к концу года, она будет несколько выше. Это так, для сведения. Я хотел сказать о другом. Предлагаю, минимум, восемьдесят процентов прибыли направить на выплату дивидендов по акциям. Повторюсь, мои акционеры хотят увидеть на своих руках реальные деньги, а не те копейки, которые вы им платите.

— У нас работает около пяти тысяч сотрудников, — нервно выкрикнул Пол Аллен. — Мистер Шеро, вы предлагаете оставить их без ежегодных премий и бонусов? Нам надо финансировать новые разработки, привлекать серьезных специалистов для создания программного обеспечения, открывать новые офисы, продвигать свои продукты в Европе и Азии. Вы полагаете, что тех крох, которые вы планируете оставить, будет достаточно⁈

— Мистер, Аллен, какое вам до этого дело? — спокойно возразил Шеро. — В восемьдесят третьем вы уже продали часть своих акций. Это доказывает, что вы уже не связываете свою жизнь с «Майрософтом», хотя оставшийся пакет, позволяет вам занимать место в Совете директоров. Продажа акций была вашим решением. Я представляю себя и своих клиентов, отдавших мне пакеты акций в доверительное управление, их решение я озвучил. Они устали получать центы из ваших миллиардов и проводить годы в ожидании действительно серьезных дивидендов. Сейчас мы хотим выплат настоящих реальных денег.

В зале поднялся шум, директора загомонили, каждый пытался высказаться, не слушая соседей.

— Тихо, — негромкий голос Гейтса заставил членов Совета замолчать.

— И как вы планируете заставить нас выплатить такие суммы? — Президент «Майкрософт» насмешливо глянул на наглого француза. — Большинство директоров будет против такого распределения прибыли.

— Очень просто, — усмехнулся Шеро. — У меня блокирующий пакет. Я просто наложу право вето на все ваши решения, и мы никуда не сдвинемся, пока не договоримся о выплате достойных дивидендов для моих клиентов.

— У вас нет блокирующего пакета, — улыбка Гейтса была похожа на злобный оскал акулы, готовившейся закусить наглой мелкой рыбешкой. — Двадцать два процента — это мало. Необходимо хотя бы двадцать пять и больше.

— На сегодняшний день у меня двадцать восемь процентов, — холодно усмехнулся француз. — Этого более чем достаточно. Четыре процента в доверительное управление передала мисс Мадлен Рокволд и ещё два с мелочью другие клиенты. Вот ознакомьтесь, пожалуйста.

Шеро взял очередной лист бумаги из россыпи лежащей перед ним на столе, и протянул сидящему рядом толстячку.

— Передайте, господину Президенту, для ознакомления, пожалуйста.

Глава 30

— Это шантаж, — нервно выкрикнул Пол Аллен.

— Нет, — невозмутимо возразил Франсуа. — Это выполнение своих обязательств перед клиентами фонда. В договорах все сказано, мы должны управлять активами так, чтобы увеличить прибыль инвесторов и акционеров. Хэдж-фонд, и я, как его директор и владелец, действуем в полностью законном поле, в соответствии с правами и возможностями, которые дает механизм акционирования.

Аллен тяжело вдохнул, и не нашелся, что ответить.

Гейтс поджал губы и молча изучал переданные бумаги.

— Да, всё верно, — с усилием проскрипел он. — У вас блокирующий пакет. Формально, вы можете это сделать.

Немного помолчал, и тихо, выделяя каждое слово, процедил:

— Вы же понимаете, формальная возможность иногда не означает, что это реально. У вас ничего не получится. Мы этого так не оставим.

— Это угроза? — спокойно осведомился Шеро.

— Констатация факта, — криво усмехнулся президент «Майрософт». — Мы найдем возможности противостоять вашему шантажу.

— Ещё раз, — надавил голосом Франсуа. — Это не шантаж, а отстаивание прав своих клиентов.

— Мы вас услышали, — сухо ответил Гейтс. — Оставляем за собой право действовать по собственному усмотрению. Вы донесли до нас свое предложение, нам нужно его обсудить, а вас мы больше не задерживаем.

— Всего доброго, — Франсуа неторопливо встал, собрал бумаги, уложил листы в папку, и двинулся к выходу. Взгляды директоров злобно сверлили спину, но Шеро даже не обернулся.

С гордо расправленными плечами и каменным выражением лица он вышел в коридор, не забыв закрыть за собой дверь.

* * *

Два дня спустя. Нью-Йорк. Трамп-плаза. Офис хэдж-фонда «Глобал капитал инвестмент». Кабинет директора

— Шеф, — ожило переговорное устройство. — К вам на прием просится мистер Эдвард Стоун, адвокат юридической компании «Маккензи Бейкер». Он представляет интересы фирм «Эппл», «Оракл» и «Майкрософт». Говорит, встреча с ним в ваших интересах.

— Бэтти, он в приемной? — уточнил француз.

— Нет, я попросила его подождать выставила в коридор и закрыла дверь. Действовала, согласно вашим инструкциям.

— Отлично, проведи наших гостей-юристов, через актовый зал в тайную комнату, смежную с моим кабинетом. Ту, что всегда закрыта, — распорядился Шеро. — Так, чтобы Стоун ничего не заподозрил.

— Сейчас сделаю, шеф, — откликнулась секретарша.

Через пару минут в динамиках снова зазвучал голос Бетти.

— Сделала. Гости уже там. Запускать адвоката?

— Минутку, — Франсуа открыл верхний ящик стола. Достал профессиональный диктофон, щелкнул кнопкой, включая запись, поместил его в специальную полость-тайник под ободом горшка, где раскинуло ветви и листья карликовое дерево, подсоединил шнур и микрофон, грамотно спрятав его в толще листьев и стеблей. Затем бросил документы в ящик и закрыл. И только потом нажал кнопку переговорного устройства и распорядился:

— Пусть Стоун заходит.

Через десять секунд дверь открылась. В кабинет проскользнул высокий худой мужчина в строгом черном костюме. В правой руке он держал кожаный портфель.

— Ничего у вас так, просторно, — протянул он, с интересом обозревая помещение. Особенно его впечатлил аквариум почти на всю стену. В стеклянной поверхности, наполненной голубой океанской водой, на фоне, кораллов, ракушек, водорослей и подводных гротов, плавали стайки диковинных разноцветных рыбок. В действительности за аквариумом и рыбками была ещё одна комната. Сейчас в ней сидели два респектабельных джентльмена, наблюдающие за всем происходящим в кабинете и отчетливо слышащие каждое произнесенное слово.

— Вы зашли обстановку посмотреть или по делу? — холодно осведомился Шеро.

— Конечно, по делу, — улыбнулся Стоун, шагнул вперед, остановился напротив большого стола француза, показал глазами на ряд стульев, выстроившихся вдоль огромного стола для совещаний, за которым сидел президент фонда и спросил:

— Позвольте присесть?

Франсуа кивнул и ладонью указал на стул, рядом с собой.

Эдвард медленно опустился на сиденье.

— Чем обязан? — Шеро изучал глазами адвоката.

— «Оракл», «Майрософт», «Эппл» заключили контракт с «Маккензи Бейкер». Они поручили нашей юридической компании представлять их совокупные интересы. Мои боссы считают, корпоративные войны и суды, являются крайними мерами. Разумные люди всегда могут договориться к взаимной выгоде. Мы приняли решение предварительно переговорить с вами и попытаться решить вопрос миром, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Ваши условия категорически неприемлемы.

— К сожалению, я вынужден на них настоять, — сухо ответил Шеро. — Вы ещё что-то хотите добавить?

— Да, — кивнул адвокат. — Мы хотели решить по-хорошему, но придется действовать по-плохому — сами напросились. Боюсь, вы не отдаете отчета, что делаете и кому ставите условия. Вы всего лишь один из выскочек, пена на гребне волны, которая, когда она спадет, медленно растечется по песку и исчезнет. Корпорации с многомиллионными и миллиардными оборотами, могут легко растереть вас и ваш фонд по асфальту, как надоедливого мелкого таракана. Вас могут банально уничтожить, как финансово, так и физически. Все возможности для этого есть. Можно даже законодательство подправить, в свою пользу, хоть это займет время.

— То есть, вы угрожаете мне физическим уничтожением? — вкрадчиво поинтересовался Шеро, подаваясь вперед всем телом.

— Не угрожаю, — усмехнулся адвокат. — Предупреждаю. Там где крутятся огромные деньги, человеческая жизнь и законы ничего не стоят.

— И как вы собираетесь изменять законодательство? — с интересом спросил француз. — Дадите взятки нескольким знакомым конгрессменам?

— Даже если и так, — самодовольно улыбнулся Стоун. — Вы же понимаете, в каких кругах вращаются ваши оппоненты? Если им будет нужно, они эти законы сами разработают и проследят, чтобы за них проголосовали. Например, поднимут блокирующий пакет, с двадцати пяти до тридцати трех, и тогда все ваши акции ничего не будут решать. Или проведут постановление, что для дополнительной эмиссии акций будет достаточно решения трех самых крупных акционеров, а не всего Совета директоров. Только не вздумайте публично утверждать, что я такое говорил. Моя компания и клиенты будут всё отрицать. Мы с вами общаемся тет-а-тет, и если вы скажете хоть слово, в суде я заставлю вас раскошелиться и принести официальные извинения за клевету.

— Пока что, я слышу общие слова, — заметил француз. — Не факт, что вас поддержат конкретные политики в конгрессе, как в сенате, так и в палате представителей.

— Наша компания в дружеских отношениях с республиканцем Элом Донателло, контролирующем штат Нью-Йорк, — тонко улыбнулся юрист. — Он, кстати, бывший адвокат, и наша компания периодически сотрудничала с ним по разным делам. Ещё мы дружим с сенатором, представителем Западной Вирджинии, Реймондом Беллом, Саймоном Полом, Дэйвом Брауном и другими влиятельными политиками из «демократического» и «республиканского» лагеря. Уверен, они легко пойдут нам навстречу, чтобы приспустить с небес на землю и уменьшить амбиции одного мелкого, но слишком наглого коммерсанта-лягушатника.

— Что же, мне всё понятно, — нехорошо усмехнулся Шеро, — Подождите минутку, мистер Стоун.

Он повернулся к переговорному устройству, нажал на кнопку.

— Бетти, пожалуйста, позови сюда мистеров Грея и Вайнштейна. Хватит им сидеть в соседнем кабинете.

— Это случайно не Марк Вайнштейн? — улыбка сползла с лица Эдварда.

— Именно, Марк Вайнштейн, специалист по корпоративному праву, сенсационно выигравший несколько громких дел против компаний-гигантов, — довольно подтвердил Шеро. — А Дик Грей, один из младших партнеров, вашего конкурента, самой преуспевающей юридической компании США и мира, «Эллис и Киркленд». В отличие от вашей фирмы, занявшей клиентскую нишу изготовителей программного обеспечения и компьютеров, они работают с нефтяными магнатами, всемирно известными брендами-мультимиллиардерами. Вы в сравнении с «Эллис и Кирклэнд», как пигмей перед двухметровым зулусом. Впрочем, зачем я это вам рассказываю? Сами должны это знать.

Побледневший Стоун, хватал ртом воздух. Приподнялся, сел обратно, опять встал.

Дверь открылась, в кабинет зашли два джентльмена в дорогих костюмах. Высокий сухопарый мужчина с вытянутым суровым лицом, и полный маленький итальянец с живыми глазами, чем-то напоминающий актера Дэнни Де Вито.

— Слышал, нас уже представили, — кивнул сухопарый джентльмен. — Что не было непонимания, Дик Грей, младший партнер — «Эллис и Киркленд» — это я.

— Соответственно, я — Марк Вайнштейн, — толстячок злорадно оскалился, и сходство с голливудским актёром полностью исчезло. На юриста «Маккензи Беккер» смотрели прищуренные холодные глаза профессионального убийцы, ожидающего команды на ликвидацию.

— Э-эдвард Стоун, — растеряно проблеял мужчина в черном костюме. — «Маккензи Бейкер», адвокат.

— Мы уже знаем, — кровожадно усмехнулся Вайнштейн. — За стеной всё было прекрасно слышно. Не хотите повторить свои угрозы ещё раз, уже при нас, для наглядности?

Стоун то краснел, то бледнел. Даже судорожно схватился за лацканы пиджака, чтобы успокоить подрагивающие пальцы.

— Вам никто не поверит, — наконец выдавил он. — Вы лица заинтересованные.

— Мы дадим показания под присягой, — бесстрастно сообщил Грей. — Думаю, этого будет достаточно.

— А если не будет, — с усмешкой добавил Шеро. — У меня есть запись нашего разговора.

Он встал, достал из тайника диктофон, продемонстрировал закрытый растительностью шнур микрофона и небольшую головку, направленную как раз на стол.

Нажал клавишу воспроизведения.

Беседу все трое слушали молча. Вайнштейн — с торжествующей улыбкой голодного хищника, загнавшего жирную добычу в угол, Дик — с по-прежнему невозмутимым выражением лица. Стоун изо всех сил старался сохранять спокойствие. Пальцы, впившиеся в отвороты пиджака, побелели. Нижнее веко юриста «Маккензи Бейкер» начало нервно подергиваться.

— Мы уничтожим вашу контору, и испортим деловую репутацию тех, кто вас послал, — дружелюбно сообщил Вайнштейн. — И никакие конгрессмены вам не помогут. Наоборот, теперь они сделают всё возможное, чтобы их имена не связывали, ни с вашей компанией, ни нанявшими вас людьми, а все сказанное вами считалось гнусной клеветой на добропорядочных политиков. Хотите?

— Не хочу, — выдавил багровый Стоун.

— Вот и отлично, — вступил в разговор Шеро. — Но у меня к счастью, есть предложение по решению вашей проблемы. Вы покупаете у меня часть пакета. Я готов продать, скажем, процентов пятнадцать, по цене в два с половиной раза больше номинала. Таким образом, «Глобал капитал» лишается блокирующего пакета, а я не смогу больше влиять на распределение прибыли и другие решения Совета директоров. Но у меня есть одно условие. Остальным акционерам, вы выплачиваете, не двадцать процентов от прибыли, как собирались, и не восемьдесят, как предлагал я, а золотую середину — пятьдесят. Это должно быть официально объявлено во всех СМИ, на телевидении и в официальных письмах, рассылаемых акционерам. Остальное можете вкладывать, куда вам хочется, в развитие технологий, открытие филиалов или в строительства синагог в Иерусалиме. Как вам такое предложение?

— Переплатить в два с половиной раза больше текущего курса? — раздраженно забрызгал слюной юрист «Маккензи Беккер», — Это, это… просто наглое вымогательство!

— Ни в коем случае, — спокойно ответил Франсуа. — Чистая коммерция. Я просто озвучил условия, на которых готов отказаться от блокирующих пакетов и своих требований. Заодно и ваша проблема решится.

— Директора будут в ярости, — скривился Эдвард.

— Это их проблемы, — пожал плечами Шеро. — Я предлагаю вам абсолютно законную сделку. Не хотите платить восемьдесят процентов от годовой прибыли, окей. Тогда купите у нашего фонда пятнадцать процентов акций, хозяева, доверившие мне их в управление, оценивают их именно в такую цену. И заплатите всем держателям акций больше, чем собирались. Не хотите, как хотите, это бизнес. Тогда готовьтесь платить восемьдесят. Или к блокировке всех ваших управленческих решений.

— Вы же понимаете, это огромные деньги, — с надрывом воскликнул юрист «Маккензи». — Директорам придется растрясти свои кубышки, возможно, залезть в банковские кредиты.

— Повторю ещё раз, это не мои проблемы, — с каменным лицом заявил Шеро. — Моё дело — сделать предложение, ваше — принять его или отказаться.

— А если попытаетесь продолжать махинации или попытки задним числом что-то изменить с помощью лоббистов в конгрессе, мы раздуем такой скандал, что чертям в аду тошно станет, — злорадно добавил Вайнштейн. — Надеюсь, вы не сомневаетесь в моих талантах и компетенции партнеров из «Эллис и Киркленд».

— Не сомневаюсь, — угрюмо буркнул Стоун, отводя глаза. — Я передам руководству ваши условия.

— Вот и отлично, — холодно улыбнулся Шеро. — Тогда не будем больше терять времени. До свидания, мистер Стоун. Жду от вас ответа в течение двух-трех дней.

Эдвард молча встал. Когда он был у самой двери, француз его окликнул:

— Мистер Стоун!

Эдвард обернулся.

— Сейчас я продемонстрировал вам свои возможности. Рекомендую принять мое предложение или отказаться от него, но больше не хитрить, не пытаться обмануть меня и моих клиентов. Все контрходы на каждую возможную махинацию с вашей стороны уже продуманы. Любые попытки изменить правила игры, сплутовать или перевернуть доску, не говоря уже о криминальных способах воздействия, на которых вы намекали, и последствия для деловой репутации вашей компании будут разрушительными, не говоря уже о нанявших вас людях.

— Я вас прекрасно понял, мистер Шеро, — процедил Стоун. — Всего доброго.

* * *

Пять месяцев спустя. Март 1991 года.

Процессы распада Союза тем временем набирали силу. Первого ноября указ новоизбранного президента СССР Горбачева зафиксировал курс рубля 1,8 за доллар, на следующий день начались вооруженные столкновения в Дубоссарах и Бендерах. Тихо переименовывались московские станции метро: «Дзержинская» стала «Лубянкой», «Площадь Свердлова» — «Театральной», «Кировская» — «Чистыми прудами».

Раскручивалась спираль инфляции, рубль стремительно обесценивался, полки продуктовых магазинов пустели, народ начал недовольно бурчать.

В январе девяносто первого началась Павловская реформа. Наши компании хорошо к ней подготовились. Большая часть наличных была переведена в валюту,золото, платину, и драгоценные камни, осела на зарубежных счетах. Остатки пятидесяти- и сторублевых купюр, собранных в сумму чуть больше четверти миллиона, Елена Петровна и Тамара Аркадьевна успешно поменяли, предоставив все необходимые документы.

Тем временем в Персидском заливе началась «Буря в Пустыне», цена на нефть продолжала откатываться назад. Я улыбался, когда читал финансовые сводки. В тот памятный день на торговле нефтяными фьючерсами хэдж-фонд Шеро за один день заработал около двадцати миллионов долларов. Даже наша скромная компания, закупившая, посредством Макконела фьючерсов на двести тысяч, выплатив все налоги, получила солидную прибыль, намного превышавшую сумму первоначальной инвестиции.

После торгов на бирже, сенсационной продажи акций и выбивания из больших боссовкомпьютерных корпораций сорока пяти процентов прибыли (пять пришлось уступить в процессе жестких торгов) Шеро стал настоящим героем Америки. Заголовки популярнейших газет и журналов пестрели яркими названиями: «Финансовый гений переиграл корпорации», «Волшебник творит чудеса», «Новый мессия рынка инвестиций: владельцам самых крупных компаний придется поделиться прибылями», «Шеро смог добиться грандиозных выплат акционерам 'Майкрософт», «Эппл» и «Оракл»!

Стремительно ворвавшегося в списки самых богатых и влиятельных людей Америки француза готовы были носить на руках сотни тысяч акционеров. Журналисты выстраивались в очереди, чтобы взять у него интервью, телевизионщики засыпали предложениями поучаствовать в различных шоу и программах. Хорошо подыграла Франсуа Мадлен Рокволд. Сначала папарацци и журналисты, караулящие вход в офис «Глобал капитал инвестмент», зафиксировали приезд миллиардерши и наследницы могущественного банкира, потом сфотографировали, когда она вышла обратно, беседуя с провожавшим владельцем хэдж-фонда. Снимки были быстро опубликованы в СМИ, и вышли на первых полосах «Нью-Йорк Таймс», «Уолл-Стрит Джорнел», других известных газет и журналов. Приглашенная в популярную программу «60 минут» телеканала CBS, Мадлен рассыпалась в комплиментах к Шеро, отметив его предприимчивость, деловое чутье и способность зарабатывать для инвесторов по-настоящему большие деньги. Подобное интервью она дала и в «Уолл-Стрит Джорнэл».

После этого, деньги в хэдж-фонд потекли нескончаемым потоком. Так продолжалось до весны, пока деловые круги не всколыхнуло сенсационное интервью, геолога с мировым именем, специализирующегося на исследовании месторождений полезных ископаемых, — профессора Отто фон Вальбека. И полноводная река инвестиций превратилась в настоящий океан…

Примечания:

Некоторые названия компаний, имена и фамилии американских политиков намеренно изменены автором.

Глава 31

— Итак, уважаемые леди и джентльмены, с вами передача «Доброе утро, Америка» и я её ведущая, Джоан Линдон, — хорошо поставленным голосом сообщила, ослепительно улыбнувшись, молоденькая блондинка.

— На какую минуту перематывать? — уточнил я, держа в руках пульт дистанционного управления.

— Смотреть лучше, начиная с восьмой, — сообщил сидящий на другом конце дивана Белозерцев.

Я щелкнул пультом дистанционного управления и квадратный экран большого черного «Панасоника» подернулся серой рябью. У установленного на полке ниже видеомагнитофона на табло замелькали желтые цифры.

Дождавшись отсчета восьмой минуты, остановил перемотку и нажал кнопку воспроизведения.

Весь экран заняло печальное лицо Шинейд О’Коннор. «Nothing Compares», — стонала стриженная налысо ирландская певица.

— Она уже заканчивает, — невозмутимо сообщил полковник. — После этой песни, всё начнется.

Отгремели последние аккорды хита, и на экране снова появилось жизнерадостное лицо ведущей. Рядом с нею восседал мужчина с курчавой седой шевелюрой и надменным лицом истинного аристократа.

— Итак, уважаемые леди и джентльмены сегодня у нас в гостях профессор Отто фон Вальдбек, профессор геологии, один из ведущих мировых специалистов по изучению месторождений полезных ископаемых, — сообщила Джина и повернулась к седовласому джентльмену.

— Профессор, я слышала, что в Европе готовят к подписанию очень важный документ по освоению Арктики?

— Да, это так, — важно кивнул фон Вальдбек. — Как вы знаете, в пятьдесят девятом году был заключен Договор об Антарктике, включающий в себя полную демилитаризацию этой зоны и использование её сугубо в мирных целях. Предположительно на осень готовится подписание отдельного документа в форме протокола, запрещающего добычу всех полезных ископаемых в Антарктиде на длительное время.

— Очень интересно, — белозубо улыбнулась ведущая. — Два месяца назад вы были в Берлине на симпозиуме геологов. Там упоминалась и эта тема. В беседах с коллегами вы заявили, цитирую.

Джоан подняла листочек из лежащей перед ней пачки и прочитала:

— Не нужно трогать Антарктику. На земле ещё достаточно мест с огромными залежами полезных ископаемых. Недавно, в западной Африке обнаружили уникальное месторождение золота, по своим объемам превышающее «месторождение Витватерсранд». Вот такими местами надо заниматься, а не нацеливаться на Антарктиду. Не можете сказать, о каком именно месторождении идет речь?

Профессор скривился.

— Это был частный разговор, не предназначенный для СМИ. Я дал письменные обязательства не разглашать подробности, не давать точные координаты месторождения и не называть его хозяина. Могу только подтвердить: я действительно говорил эти слова. Хозяин этого месторождения, на котором я имел честь побывать, очень известный в мире финансов человек. Больше ничего добавить не могу, извините.

— Хотя бы скажите два слова о месторождении, — взмолилась ведущая.

— По всем признакам, оно не уступает, возможно, даже превосходит совокупные месторождения Витватерсранда. Ничего подобного я в своей практике не встречал. По самым грубым подсчетам, я оцениваю запасы золота в руде, на многие десятки тысяч тонн, точное число трудно сказать, но не меньше, а то и больше, чем в ЮАР. Пробность сопоставима с южноафриканским золотом — от девятисот и выше, плотность от трех — трех с половиной килограмм на тонну руды. Напомню, в Витватерсранде — от трехсот грамм до трех килограмм.

— То есть, это месторождение, получается, гораздо богаче? — взволнованно воскликнула блондинка-ведущая.

— А я вам, о чем говорю? — самодовольно усмехнулся профессор. — Если бы я не видел рудники собственными глазами, и не провел необходимые исследования, сам никогда бы не поверил.

— Можно останавливать, дальше ничего интересного, — сообщил Белозерцев, и я щелкнул кнопкой «стоп».

— Интересно, на чем вы поймали этого профессора, что он на такое подписался? — поинтересовался я.

— Разворовывание научных фондов, приставание к студенткам и несовершеннолетним, — усмехнулся Виктор Иванович. — Он постоянно катался в Монако, во время отпуска, летал в Лас-Вегас. Стал скрытым игроманом. На работе всегда аккуратно одет, чопорный и строгий, в казино, бесшабашный гуляка и мот, пил как лошадь, просаживал деньги. Пролетел в рулетку на крупную сумму. Чтобы продолжать играть, запустил руку в научные фонды, которыми распоряжался — общественные и свой университетский. Задолжал казино около двухсот тысяч долларов. Скоро подходит срок отчитаться за проекты, а ему банально нечего показать инвесторам. Дело идет к тюрьме на долгий строк, банкротству, клейму «афериста и ворюги». Мы помогли ему погасить долги перед казино и немного разобраться с проблемами. Профессор знает: после ознакомления инвесторов с расходом денежных средств, ему грозит тюрьма. Он согласился подыграть нам, чтобы мы помогли ему сделать новые документы и уйти от правосудия. Хочет жить, где-нибудь в Азии возле океана и отдыхать от научной суеты.

— Штази собираются ему помочь? — иронично поднял бровь я.

— Нет, конечно, — усмехнулся Белозерцев. — Мало того, что Отто ворюга, он ещё и извращенец. Подробности рассказывать не буду, но когда я ознакомился с материалами, возникло желание утопить это человекообразное существо в выгребной яме. Кроме того, подобные люди очень ненадежны. Они уязвимы и в любой момент могут сдать всех нас с потрохами. Поэтому фон Вальдбек, когда начнется заваруха, просто бесследно исчезнет.

— Если всё так, как вы говорите, туда ему и дорога, — кивнул я. — Не будем больше отвлекаться на него. Продолжайте.

— Журналисты «Финансиал Таймс» после этого интервью провели собственное расследование, — сообщил Белозерцев. — У меня в столе лежит подборка материалов. Показать?

— Пока не нужно, — отказался я. — Расскажите своими словами.

— Они выяснили, что профессор летал в Демократическую Республику Конго, или Заир, как его сейчас называют, примерно, в то же время там пребывал Франсуа, купивший больше года назад, большой участок плато в провинции Шаба. Журналюги даже попробовали до него добраться, не смогли. Плато окружено горами и густыми джунглями. Но кое-что интересное увидели и узнали. По горным тропам туда перегоняется техника, привозятся люди, ведутся строительные работы и разработка карьеров. Вывод, которые они сделали: Франсуа Шеро — тот таинственный коммерсант, получивший в своё владение, предположительно, самое крупное золотое месторождение. После публикации в «Финансиал Таймс» Шеро пришлось летать в Киншасу, задабривать перевозбудившегося царька деньгами и дорогими подарками, обещать процент от прибыли после отбития расходов. Группа местных, как мы подозреваем, бандитов, контролируемых одной из группировок чиновников, попробовала захватить рудники. После короткой перестрелки, удрала, оставив несколько трупов в шлепанцах и дырявой обуви, с кучей стрелянных гильз и несколькими «калашниковыми». Разумеется, мы показали, минимум, своих возможностей, засветили только стрелковое оружие.

— Раненные, убитые с нашей стороны есть? — деловито поинтересовался я.

— Один легко раненный, — сообщил Виктор Иванович. — Нам повезло, атаковали не профессионалы, а банда местных голодранцев.

— Понял, — кивнул я.

— После публикации в «Финансиал таймс» в деловых кругах поднялась настоящая буря, — продолжил полковник. — Известие, что он акционирует свою фирму на фондовой бирже, вызвало настоящую истерику. Шеро начали осаждать журналисты, телевизионщики, акционеры, будущие инвесторы. На него даже вышли представители «Англо-Американской корпорации», предложили заплатить от полумиллиарда за прииск, разумеется, после обследования рудников их специалистами.

— Компания покойного Эрнеста Оппенгеймера? — уточнил я.

Белозерцев кивнул и добавил:

— Помимо золота, «Англо-Американская корпорация» занимается ещё платиной, медью, алмазами и другими полезными ископаемыми. Через основателя связана с «Ле Бирс». У неё многомиллиардные доходы, в конце шестидесятых ворвалась в сталелитейную индустрию, приобретя «Скоу Металс». Имеет рудники в Южной Африке, Латинской Америке, месторождения в Индии, активно осваивает производство целлюлозы, лесоматериалов, бумаги. Настоящие гиганты, у них давно многомиллиардные обороты, несколько десятков тысяч человек персонала. Заплатить за рудник полмиллиарда или миллиард долларов смогут легко.

— Как же хорошо, что мистер Дэниэль Рокволд нас, к сожалению, покинул, — лицемерно вздохнул я. — У этой компании, насколько я помню, банк «Манхэттен Чейз» — один из самых важных и крупных партнеров, сопровождающий и частично кредитующий многие большие сделки. Отсюда следует их связь с Мадлен.

— Так и есть, — усмехнулся Белозерцев. — Только мисс Рокволд они воспринимают не только как партнера, но и как возможного конкурента. Сначала они попробовали договориться с Шеро самостоятельно, не ставя Мадлен в известность. После отказа, обратились к мисс Рокволд, попросили повлиять на француза. Обещали дать процент от прибыли, если сделка при её посредничестве состоится. Безрезультатно.

— А что сама мисс Рокволд? — спросил я. — Неужели не предпринимает никаких движений?

— Ещё как предпринимает, — весело сообщил Белозерцев. — Вот об этом я и хотел поговорить. Как только Мадлен узнала о гигантском золотом месторождении, сразу помчалась в офис к Шеро. Пыталась осторожно получить более подробную информацию. Франсуа разговаривал с ней вежливо, но ничего прямо не сказал, однако намекнул, что это, действительно, его рудники и что скоро, он акционирует фирму-владельца через фондовую биржу. Хочет реализовать часть акций, чтобы получить инвестиции на организацию золотодобычи. Мадлен попросила придержать для неё десять-двенадцать процентов, и купила билеты в Москву. Завтра вылетает, послезавтра будет здесь. Хочет с вами поговорить. Но это ещё далеко не всё.

— И? — я вопросительно поднял бровь.

— Вы должны быть в курсе, что она сняла свой офис, на этаж выше вас, — вопросительно глянул полковник.

— В курсе, — подтвердил я. — Моя компания соучредитель её дома моды, она тесно сотрудничает с Макконелом, Джессикой, моими девочками из «Ники». Так что это не лишено смысла.

— Не лишено, — довольно подтвердил Виктор Иванович. — Тем более, можно установить «жучки», и сидеть этажом выше, слушать, о чем треплются ваши сотрудники.

— Она установила прослушку? — встрепенулся я. — Серьезно?

— Зачем мне шутить? — усмехнулся полковник. — Конечно, серьезно. Миниатюрные такие пуговички на присосках. В приемной, актовом и конференц-зале, бухгалтерии, даже в кабинете директора, когда общалась с Майком Адамяном. Везде, где побывала. К счастью, у вас хороший начальник службы безопасности, настоящий профи с огромным опытом. После ухода сотрудников с работы, ключи от кабинетов под роспись сдаются Баркли или Оливейре. Каждые два дня они проверяют все помещения и почти сразу их обнаружили.

Мы прослушку не трогали, пусть слушают целыми днями треп сотрудников, все равно там никто не в курсе наших дел. А Баркли и Оливейра ничего интересного в офисе не говорят, и ещё дополнительно ежедневно одежду проверяют на всякий случай.

— Замечательно, — криво усмехнулся я. — Мы под колпаком. А они?

— Тоже, — усмехнулся Белозерцев. — Баркли не был бы собой, если бы не организовал прослушку у них. Причем в отличие от вашей американской зазнобы сделал всё очень грамотно. Ежедневно в офис «Мадлен Ли» приходит много народу: журналисты, телевизионщики, кандидатки в модели, фотографы, различные заказчики, директора модных магазинов, чисто технически закинуть «жуки» в ответ, не составило никакого труда. Но он сделал акцент, не на количество, а на качество.

Теперь Баркли и Оливейра периодически сидят в дальней, закрытой комнате, официально считающейся пустой, слушают разговоры Мадлен. В огромных наушниках, чтобы ни звука наружу не вырвалось. Кстати, как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Мы узнали много интересного. После прослушивания у штази и меня появилось несколько идей, как использовать информацию и закинуть юной Рокволд крючок с жирным червячком.

— Рассказывайте, — пожал я плечами. — Послушаю.

— Сейчас расскажу, — зловеще пообещал Белозеров. — Сначала о Мадлен. Предупреждаю: возможно, кое-что вас шокирует. Даже не знаю с чего начать.

— Например, о причинах её прилета в Москву, — любезно подсказал я. — О будущих замыслах и намерениях.

Вечером Анне позвонила Джессика. Сказала, что мисс Рокволд скоро вылетает, сообщила рейс, и попросила, чтобы я её встретил в аэропорту.

Встреча в Шереметьево прошла так же, как и прошлый раз. Мадлен отмахнувшись, от уже знакомого Джонса с парочкой охранников, с криком «Майки» бросилась мне на шею, жарко поцеловала, не обращая внимания на удивленные взгляды людей вокруг.

На этот раз она была не одна, с остановившимся чуть позади, улыбающимся Хэлловеем. Вдоволь нависевшись на моей шее, миллиардерша наконец разжала объятья и я смог обменяться рукопожатием с Джоном.

Девушка, как и в прошлый раз, предпочла мою «чайку», «роллс-ройсу», в который уселись Хэлловей, Джонс и парочка крепких охранников в одинаковых черных пальто.

— Что привело сюда, вас леди? — шутливо спросил я, когда мы уселись на заднее сиденье. — Открытие новых компаний, инспекция нашего цеха или московского филиала теперь уже вашего банка?

— Я просто по тебе соскучилась, — шутливо надулась девушка. — Неужели не ясно? Но вообще-то ты прав. Мне нужно с тобой поговорить на очень важную тему.

— Всегда в вашем распоряжении, леди, — улыбнулся я.

— Но не сейчас, — погрозила пальчиком Мадлен. — Я очень устала. Приведу в себя в порядок, отосплюсь немного, потом поговорим.

— Как скажешь, — пожал плечами я. — Как у тебя вообще дела? Я не о бизнесе, а об общем ощущении. Ты теперь официальная миллиардерша.

— Знаешь, нормально, — задумчиво ответила девушка. — Конечно, много чего свалилось. Папашка и его дядюшка, рассчитывавшие, поживиться на наследстве, были в ярости. И если старикан только надулся, говорил через губу, папашка брызгал пеной, обещал подать в суд и отобрать часть имущества. Потом, после общения с дедовыми юристами, сдулся. Мне солидное хозяйство досталось. Один «Манхэттен Чейз» чего стоит. У меня в первый день от этих бумаг даже голова заболела.

— Но потом, когда ты ознакомилась с цифрами своего состояния, быстро прошла? — весело предположил я и получил шутливый толчок локтем в бок.

— Перестань, — буркнула Мадлен. — Я и до этого не была нищей.

Помолчала немного и призналась:

— Хотя, да, состояние впечатляет. Это совершенно другой уровень. Когда начинаешь вникать в дела и цифры, понимаешь, что такое настоящее финансовое могущество и богатство. Я со своими «миллион туда, миллион сюда», в глазах деда, наверно, смотрелась муравьем. Такие люди как он могут любого коммерсанта средней руки могут растоптать и не заметить.

Пришло столько письменных соболезнований от Виндзоров, Борухов, Бурбонов, Глюксбургов, Саксен-Готских, Кеннеди, Картеров, Рейганов, Бушей, Морганов и многих других. Смотришь все эти витиеватые открытки, читаешь приглашения в будущем посетить их поместья и ощущаешь себя ветвью королевской династии.

— Так теперь ты не Мадлен, а её Королевское Величество мисс Рокволд? — развеселился я. — Буду знать.

Острый локоток опять чувствительно ткнул меня в бок.

— Я такая же, как и была, Майк. Между нами ничего не изменилось.

— Приятно слышать. Что теперь будешь делать? Назначишь управляющих, и начнешь наслаждаться жизнью наследницы миллиардов? — поинтересовался я.

— Н-е-е-е-т, — хищно улыбнулась Мадлен. — Это не для меня.

Наоборот, новые возможности ещё больше мотивируют. Теперь я хочу стать самой богатой женщиной в мире. Сам же знаешь, не будешь крутиться как белка в колесе, остановишься и со временем потеряешь всё. Дед говорил: «Деньги должны делать деньги. Их никогда не бывает много. Только перестанешь зарабатывать, следить за изменениями в законах и экономике, начнешь почивать на лаврах, со временем обязательно разоришься».

— Мудрый у тебя был дед, — улыбнулся я. — Правильная постановка вопроса.

— Ладно, давай пока закроем эту тему, — внезапно погрустнела Мадлен. — Дед был единственным родным человеком в этом мире.

— А как же Джон, Грета, Норма и её парень? — поинтересовался я.

— Они все работают на меня, — резко ответила мисс Рокволд. — Не чужие люди, конечно. В чем-то родные, особенно Грета, которая меня забрала после гибели матери и некоторое время воспитывала. Но дед, это дед.

— Ладно, извини, если чем-то задел.

— Всё нормально, Майк, — отмахнулась Мадлен. — Но давай не будем больше на эту тему? Окей?

— Окей, — согласился я.

— Приедешь, ко мне вечером в номер, когда я отдохну? — внезапно спросила девушка. — Поужинаем вместе, заодно и поговорим.

— Конечно, — кивнул я.

Я проводил Мадлен до самого номера, того же президентского «люкса», того же, что и в прошлый раз, и вежливо распрощался.

В коридоре банковского офиса меня встретил Белозерцев. Поздоровался, глазами указал на дальнюю комнату, я кивнул и прошел за ним. Виктор Иванович достал из ящика стола, небольшой чемоданчик, раскрыл. Провел по моей одежде прямоугольным черным устройством, напоминающим приемник, повторил, хмыкнул, когда на дисплее загорелась красная кнопочка.

Глазами показал снять пальто, покрутил перед ним детектором. Ничего. Потом подошел ко мне, поводил устройством, торжествующе улыбнулся, когда в районе моего затылка опять загорелась красная лампочка. Жестами показал снять и передать ему пиджак. Минуту его исследовал, затем усмехнулся и показал еле заметную булавочную головку микрофона, за ярлыком сзади.

Я скривился, кивнул и надел пиджак.

Глава 32

В семь вечера, как договаривались, был у номера Мадлен. Иван и Артем, держащий в лапище букет, замерли в коридоре, я вежливо постучал. Когда дверь открылась, и передо мною предстала девушка, на секунду потерял дар речи. Кимоно с золотыми драконами струилось по изящной фигурке невесомой шелковой тканью, подчеркивая тонкую талию, высокую грудь и изящные ножки, в деревянных сандалиях, выглядывающие из-под халата. Из-под длинной челки смотрели лукавые карие глаза, полукруглые аккуратно подстриженные пряди обрамляли кукольное личико, волосы блестящим черным водопадом рассыпались по плечам. Было ощущение, что девушка вышла прямиком из азиатских дорам или комиксов со средневековыми японскими красотками.

— А, — только и сумел выдавить я.

— В Японии эта прическа называется химэ, — сверкнула ровными белыми зубками мисс Рокволд. — Много веков назад, так стригли принцесс. Тысячу лет назад, в эпоху Хэйан, она считалась признаком знатности и высокого статуса. Вот я и решила сделать тебе небольшой сюрприз. Пригласить на романтическое свидание и соответственно подготовилась, чтобы впечатлить.

— Впечатлила, — признал я.

Продолжая смотреть на Мадлен, протянул руку в сторону. Неслышно возникший рядом Иван вложил в ладонь огромный букет белоснежных орхидей в хрустящей целлофановой обертке.

Я улыбнулся и протянул цветы Мадлен.

— Это тебе.

— Спасибо, — тихо ответила девушка, осторожно принимая букет. — Они очень красивые, не ожидала.

— И идеально подходят тебе и обстановке, — улыбнулся я.

— Проходи, — мисс Рокволд посторонилась, освобождая дорогу.

Я зашел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Охрана осталась в коридоре.

В коридоре гостиной был разостлан мягкий ковер, посередине установлен низкий столик. На нем расставлены наборы различных роллов, с авокадо, лососем, мясом краба, красной икрой и другими начинками, маленькими тостами-бутербродиками с кусочками говядины, балыком бужениной, салатики с овощными салатиками, пиалки с мелко нарезанными киви, ананасом и другими экзотическими фруктами.

— Ого, — удивился я. — Как ты успела всё это подготовить за такое короткое время? У нас ничего подобного вроде нет.

— Места надо знать, — усмехнулась девушка. — А если серьезно, я же теперь большой босс, наследница огромного состояния. Помнишь такое выражение: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволенно быку»? В московском филиале имеется столовая для сотрудников и два очень хороших повара. Один из них, мистер Аоки из Японии и всегда не прочь дополнительно подзаработать. Дальше продолжать?

— Не нужно, — отмахнулся я. — Есть деньги — есть возможности, можно даже на льдине свидание устроить в комфортной обстановке с официантами и свежими блюдами.

— Вот именно, — улыбнулась девушка. — Иди в спальню. Там тебя ждет полный комплект одежды: кимоно, хакама и хаори. Если воссоздавать атмосферу свидания в средневековой Японии, так до конца.

— Видел я эту одежду, — хмыкнул я. — В восточных боевиках. Боюсь в ней запутаться или пояс повязать неправильно.

— Не бойся, я помогу, — многозначительно пообещала Мадлен…

Через два часа, мы, наконец, выбрались из спальни. Выпили сакэ, закусили салатами и фруктами, и развалились на ковре, отдыхая.

— Майк, ты в последнем разговоре намекал о новом проекте, где мы можем хорошо заработать, речь была о золотом месторождении Шеро? — неожиданно выстрелила вопросом девушка.

— А?- я настолько расслабился, после бурного секса в спальне и дегустации восточных вкусностей, что вопрос не сразу дошел до сознания.

Мадлен терпеливо ждала ответа.

— Да, — наконец ответил я. — Именно о нём. Тебя что-то смущает?

— Оно, действительно, огромное и больше по объему Витваверсранда? — поинтересовалась девушка.

— Да, — кивнул я. — По содержанию золота в руде намного богаче. Предполагаемый запас, по заключениям специалистов, больше чем в ЮАР.

— Тогда зачем Шеро решил акционировать свою фирму? — нахмурилась Мадлен. — Не понимаю смысла. Владел бы таким богатым месторождением единолично, заработал намного больше.

— Не всё так просто, — тонко усмехнулся я. — На это есть серьезных несколько причин. Задай себе вопрос, одиночке, даже такому влиятельному и богатому, как он, долго позволят владеть таким сокровищем?

— Понимаю, — задумчиво протянула мисс Рокволд. — Против государств, гигантских корпораций и влиятельных игроков на золотом рынке у него, действительно, нет шансов.

— Вот именно, — довольно подтвердил я. — Шеро сейчас в шатком положении. Охрана месторождения небольшая, армию он туда загнать не может, не по средствам. Оружие — примитивная стрелковка — серьезные наемники, да те же «дикие гуси», сравнительно недавно воевавшие по всей Африке, их размотают. А кусок очень лакомый. Любой, кто завладеет, гарантированно станет миллиардером. Теперь представь, почти половина этих акций будет продана таким мощным концернам, корпорациям и влиятельным людям, при этом у Шеро останется контрольный пакет, то есть контроль над месторождением он сохраняет, просто делится прибылью. Как думаешь, шансы защитить свою собственность повышаются?

— Конечно, — кивнула девушка. — Владельцы разорвут любого, покусившегося на статус-кво. Да и полученные от акционирования деньги позволят нанять серьезную охрану.

— Вот ты частично и ответила на свой вопрос, — улыбнулся я. — Но и это ещё не всё. Золотодобыча, дело затратное. Безопасность, борьба с хищениями, спецтехника, логистика, охрана, выплавка продукции, — это огромные деньги. Франсуа уже хорошо вложился, нашел людей, выстроил для них городок, чтобы работали в комфортных условиях, завез технику, инструменты, укрепил шахты и штольни. Но финансы у него не бесконечные. Для увеличения добычи нужен серьезный приток капиталов.

Я немного помолчал и добавил:

— Есть ещё одна причина. Но о ней знают всего несколько человек. С тобой поделиться могу, поскольку планирую привлечь тебя и твой банк к участию ещё и в этом проекте.

— Какая? — в карих глазах мисс Рокволд блеснуло любопытство.

— Вам далеко не всё продемонстрировали, — сообщил я. — Надеюсь, всё сказанное мною сейчас, некоторое время останется между нами?

— Майк, — насупилась девушка. — Ты мне не доверяешь? Вспомни, через что мы прошли. Неужели, остались какие-то вопросы?

— Не остались, — кивнул я. — Но должен уточнить этот момент. В деле, как понимаешь, я не один.

— Понимаю, — кивнула Мадлен. — И никому ничего не расскажу, пока ты не разрешишь.

— Отлично, — кивнул я. — Плато, на котором находится золото, это ещё не всё. Как ты знаешь, его с одной стороны окружает горный хребет, он тоже входит в приобретенные компанией Франсуа земли.

— Там тоже что-то есть? — догадалась девушка.

— Есть, — подтвердил я. — В горах наши геологи нашли большое скопление магматических пород. Они нашли крупное месторождение платины, вместе с медью и никелем. Золото тоже встречается, но его намного меньше. Но и это ещё не всё. Геологоразведка, нанятая Шеро, обнаружила огромное количество редкоземельных металлов — пятнадцать наименований из имеющихся семнадцати.

— И что это такое? — поинтересовалась Мадлен. — Ты так говоришь, будто они намного дороже платины.

— Дороже, навряд ли, но в течение ближайших десятилетий будут стоить достаточно серьезные деньги. Они потребуются для использования в полупроводниках, в высокотехнологичных микросхемах, будут применяться в активно развивающихся отраслях электроники, спрос начнет постоянно расти. Естественно, открываются новые возможности для заработка.

— Это тебе Шеро сказал? — насмешливо фыркнула девушка.

— Это нам сказала нанятая команда аналитиков, прогнозирующая варианты дальнейшего развития различных отраслей промышленности, — хладнокровно сообщил я, не обращая внимания на ерничанье мисс Рокволд. — Чтобы зарабатывать большие деньги, надо видеть и понимать тенденции. Тогда всегда будешь на несколько шагов впереди конкурентов. Поэтому, Франсуа и я вкладываем деньги в исследования, оплачиваем труд серьезных экономистов и аналитиков. Такие металлы как индий, рений, галлий будут стоить от нескольких сотен до тысяч долларов.

— Всего-то? — насмешливо фыркнула Мадлен. — Не очень высокая цена за тонну.

— За килограмм, — подчеркнул голосом я.

— Внушает, — помолчав, призналась мисс Рокволд. — А причем здесь именно мы? Прибыль же будет делиться среди акционеров «Шеро лтд»? Правильно?

— В том то и дело, что не будет, — довольно сообщил я. — «Шеро лтд» до недавнего времени владело обширной территорией, включающей в себя плато, окружающий его горный хребет и часть прилегающих джунглей. Но совсем недавно, продала участок, где расположена платина и редкоземельные металлы другой компании.

— Компания, имеет отношение к Франсуа? — деловито поинтересовалась Мадлен.

— И к нему тоже, — усмехнулся я. — Хотя его в учредителях нет, как и меня. Но это наша фирма. Ты и твои структуры могут тоже войти в долю.

— Поняла, — кивнула девушка.

— Франсуа продает акции, сохраняя контрольный пакет ещё для того, чтобы разрабатывать новое месторождение. У него много бизнес-проектов, а свободных денег — мало. В горном участке, формально переданном другой фирме, настоящий Клондайк: платина, редкоземельные металлы, медь, уран и куча других ценных ископаемых, — пояснил я.

— Майк, почему бы тебе всё-таки не переехать в США? — внезапно спросила мисс Рокволд. — С твоими мозгами, энергией, деньгами, такими компаньонами как Франсуа, мы вместе горы свернем, фантастические состояния заработаем. Деда уже нет, я полноправная хозяйка всего его состояния. Мы могли бы быть вместе.

— Мы вроде и так вместе, — я сделал вид, что не понимаю намека. — Насчёт переезда уже все вроде обсудили. Встречаться сможем, где угодно, расстояния для нас не помеха, деньги — тоже, но жить я буду только здесь.

— Ясно, — девушка погрустнела. — Жаль, очень жаль.

— Мы же сейчас вместе, — я поспешил подсластить горькую пилюлю. — У нас впереди ещё много всего.

— Да, да, — торопливо ответила Мадлен, явно приняв какое-то решение. — Давай выпьем.

— Давай.

Бокалы с пенящимся и пузырящимся золотистым шампанским, недавно вынутым из холодильника, соприкоснулись. Над комнатой поплыл хрустальный звон…

Усевшись утром в «чайку», я немного подождал, пока отель «Националь» скроется из виду, скинул пальто на сиденье. Затем стянул пиджак. Тщательно осмотрел пространство под ярлычком. Микрофона не было.

— Куда, домой или в офис? — спросил, сидевший за рулем, Иван.

— В банк, надо с Олегом поговорить, — сообщил я.

В коридоре меня встретил Белозерцев. Без лишних слов завел в пустой кабинет. Опять достал чемоданчик, вытащил детектор, несколько раз провел снизу вверх по одежде.

Довольно сообщил:

— Чисто. Ну что, получилось?

— Все прошло идеально, — усмехнулся я. — Осталось подождать, пока рыбка заглотнет жирную наживку.

Мадлен улетела на следующий день. Две недели я оставался в Союзе, подписывал сделки по продаже алюминия с саудитами и немцами, встретил очередную, уже заранее проданную партию машин из Соединенных Штатов, побывал на открытии нового магазина «Ники» в Ленинграде. Прокатился с Сибирь и на Урал, пообщался с Германом и Джеком, набравшими обороты и взявшими под контроль всех предприятия и кооператоров в Братске и районе. Встретился с Тарановым, побывал на приисках, затем полетел обратно в Москву.

Утром в приемной меня уже поджидал Белозерцев, рядом с ним стоял «дипломат».

— Я так понимаю, разговор надолго, — заметил я, окинув взглядом полковника и улыбающуюся Анну.

— Нет, — коротко ответил Виктор Иванович. — Я не заберу у вас много времени.

— Хорошо, — кивнул я.- Заходите. Анна, сообщи бухгалтеру и директорам, что утренняя планерка немного задержится.

— Сделаю, Михаил Дмитриевич, — пообещала секретарь.

Я открыл дверь кабинета и жестом пригласил Белозерцева проходить.

Виктор Иванович сразу прошел не к большому столу для совещаний, уселся, глянул на меня. Я вздохнул и сел, рядом во главе стола.

— Что у вас там? — поинтересовался.

Белозерцев поставил на колени «дипломат», щелкнул замками. Вытащил и подвинул ко мне стопку газет. Сухо сообщил:

— Всё нужное подчеркнуто, чтобы вы не искали.

Я взял первую, «Нью-Йорк Таймс». «Волшебник продолжает удивлять. Скоро состоится размещение акций „Шеро лтд“, компании владеющей самым крупным месторождением золота в мире. Все проверки завершены, Комиссия по биржам и ценным бумагам дала разрешение на акционирование. Акции будут продаваться на закрытом аукционе Нью-Йоркской Фондовой биржи. Первая партия добытого золота уже в Нью-Йорке, эксперты подтверждают высокое качество металла».

— Посмотрите «Уолл-Стрит Джорнел» — посоветовал Виктор Иванович. — На второй полосе интервью Франсуа. Всё нужное я выделил.

Я раскрыл газету.

'- Мистер Шеро. Одно непонятно, почему вы, будучи владельцем самого крупного в мире месторождения золота, решили пойти на размещение акций. Получается, добровольно продаете часть своей собственности. Так?

— 'Почему акционирую фирму? Ответ очень прост. Мне необходимы инвестиции на полноценную разработку. Золотодобыча — это серьезные инвестиции. Мне необходимы вложения, чтобы получить хорошую прибыль. Это найм новых рабочих, закупка оборудования и инструментов, логистика, охрана и многое другое. Разрабатывать малую часть приисков, долгими месяцами собирать прибыль для расширения добычи, не для меня. В мире все быстро меняется, появляются новые привлекательные инвестиционные проекты, интересные технологии, способные произвести революцию в промышленности. Поэтому надо двигаться быстро и не терять времени, на банальное накопление средств. И не забывайте, контрольный пакет остается у меня. Я по-прежнему останусь председателем правления и самым крупным акционером, отдавая его часть, чтобы двигаться дальше. Через неделю назначен закрытый аукцион, разосланы предложения инвесторам моего хедж-фонда и крупным корпорациям, миллиардерам и мультимиллионерам, проявившим интерес к проекту. Им будет дано приоритетное право участвовать в торгах и стать акционерами моей фирмы.

— Очень интересно. Можете ли вы назвать хоть нескольких потенциальных инвесторов?

— Почему, нет? «Англо-американская корпорация», Мадлен Рокволд. Разосланы приглашения семьям Кеннеди, Уолтов, владельцу «Бекшир Хэттауэй» мистеру Уоррену Баффету, многим другим, проявившим интерес к моему месторождению золота. Ожидаем кого-то из семейства Оппенгеймер и директоров «Ле Бирс». На аукционе будут присутствовать около полутысячи представителей крупных компаний и состоятельных людей. И это только по самым скромным подсчетам. Я ожидаю семьсот-восемьсот участников, которые должны подтвердить своё присутствие'.

Я отложил газету и поднял глаза на Белозерева.

— Пора?

Старый разведчик кивнул.

— Да, вам нужно лететь в Нью-Йорк. Но не сейчас, надо немного подождать. Пусть сначала пройдет закрытый аукцион. В Заире началось шевеление. Похоже, наша ловушка сработала. В страну прибыло несколько групп мужчин специфической внешности. Некоторых мы опознали. Шон Мак-Артур по прозвищу «Мясник», Жан-Жак Престо, кличка «Малыш». Первый долгое время был одним из подручных Роба Денара — «Короля наемников». «Мясник» отлично знает Заир, воевал на стороне нынешнего президента против левых, в частности подавлял восстание в провинции Шаба, где находится наше плато. Второй начинал ещё в шестидесятых годах. Воевал в Конго, входил в состав «Коммандо 5», был любимчиком «Бешенного Майка» Хоара. Засветился в попытке переворота на Сейшелах. После этого, разошелся с боссом. «Малыш» ненавидит «ниггеров», патологический садист. Но самое интересное, — полковник сделал эффектную паузу, внимательно наблюдая за мной. — Общую координацию и командование над всеми этими группами осуществляет Билл Роджерс, по кличке «Бешенный Билли», в прошлом капитан «зеленых беретов».

— Командир наемников Синдиката из досье Мадлен? — удивился я.

— Именно, — усмехнулся Виктор Иванович.

Примечания:

Робер Денар, больше известный как Роб Денар, а также под именами Жильбер Буржо, Саид Мустафа Маджуб. Профессиональный военный, наемник из Франции. Участвовал в ряде войн и конфликтов в Африке и Азии. В 1978–1989 годах руководил президентской гвардией Коморских островов. Широко известен под прозвищем «Король наёмников».

Томас Майкл Хоар, он же «Бешеный Майк» — бывший британский военный. Первый командир знаменитого отряда наемников «Коммандо 5» (до шестьдесят пятого года). Активно участвовал в конголезских войнах шестидесятых годов. Организатор неудачного переворота на Сейшелах в восемьдесят первом году.

Глава 33

В небольшой комнатке мотеля было душно и накурено.

Плечистый высокий мужчина с суровым обветренным лицом, вытащил сложенный вчетверо большой лист из сумки, достал из специальной секции карандаш, разложил бумагу, оказавшуюся картой, на столе.

— Давайте ещё раз прогоним весь план.

Здоровенный седой верзила и маленький курчавый мужик склонились над столом.

— Я с десятком парней подхожу с запада, вот отсюда, — карандаш черкнул первую стрелочку. — Там сплошная стена джунглей, ночью ни черта не видно. «Мясник» с тремя пятерками, занимает позиции в горах, на севере. Здесь есть одна небольшая тропка, проводник покажет.

Карандаш прочертил вторую стрелочку.

— Начинаем ровно в пять ноль пять, когда все зайдут на позиции. Как раз самое подходящее время: под утро внимание у часовых ослабевает, остальные крепко дрыхнут. Первыми уничтожаем дома охраны и персонала. «Мясник» обстреливает из минометов сверху. Кидаем гранаты, стараемся положить их как можно ближе к зданиям. Давим всё шевелящееся огнем. «Малыш» с десятком ребят, в это время вылетает на «Беллах», окончательно зачищает всю территорию из пулеметов, чтобы никто дернуться не смог, высаживается на территории городка. Мы с «Мясником» одновременно берем городок в клещи с запада и сверху, с севера, чтобы ни одна скотина не удрала. В первую очередь берем под контроль офис администрации, затем дома охраны и персонала или что от них останется. И о складах с золотом не забываем.

На карте появились три новых кружочка.

— В живых оставляем несколько специалистов, пару человек из администрации, пусть показывают, где хранят золото, все места рудников, консультируют по всем вопросам. Остальных уничтожаем. Документацию по отгрузке, добыче золота, разные деловые бумаги, желательно сохранить. Вопросы, предложения есть?

— Да какие вопросы? — криво усмехнулся седой верзила. — Всё ясно. В первый раз, что ли? Только есть одно сомнение. С вертолетами всё точно получится?

— Сто процентов, — отрезал «Малыш» — Здесь за бабки можно заказать всё. Покупаются все, генералы, чиновники, большие шишки из правительства. Если богатые туристы, желающие полетать над джунглями готовы завалить кэшем чинушей, армейских и пилотов, они сами эти вертолеты в зубах притащат. Ещё чуть больше баксов подкинуть, и нам танковую колонну в сопровождение дадут.

— Вопросов больше нет? — уточнил Роджерс.

— Есть предложение, — свернул карими глазами Жан-Жак. — Зачем так мудрить? Подходить тихо, занимать позиции, готовить такую операцию. Слишком много чести для этих. Это же не кубинские коммандос, или советские спецназовцы, простые охранники. Они, наверно, и стрелять толком то не умеют, не говоря уже о ведении боя ночью. Закидали гранатами, расстреляли оставшихся, перекусили проволоку, зашли на территорию. Всё. Зачем платить вшивым ниггерам за вертолеты и готовиться, будто перед нами «морские котики»?

— «Малыш», лучше переоценить возможного противника, чем недооценить, — усмехнулся высокий мужчина. — Поверь, такой подход мне и моим товарищам не раз спасал жизни.

— Да понимаю я всё, «Бешеный Билл», — фыркнул курчавый коротышка. — Но какие тут могут быть сюрпризы? Простые увальни-охранники. Что они могут?

— И всё-таки, давай относиться к ним, как к серьезному противнику, — в голосе высокого мужчины появились стальные нотки. — Так будет правильно.

— Как скажешь, капитан, — «Малыш» поморщился, но спорить перестал.

— Вот и отлично, — кивнул Роджерс. — Если всем всё ясно, вопросов нет, расходимся по номерам, отдыхаем, желательно поспать пару часиков перед операцией. В восемь часов выезжаем.

— Гербера, я — Ромашка, как слышите? — заговорила рация на столе. Гельмут взял черный прямоугольник, нажал клавишу передачи, ответил:

— Ромашка, я — Гербера, слышу тебя хорошо. Есть новости?

— Есть! — откликнулась рация. — Гости появились. Бакари вывел их на тропу, как договаривались. Человек пятнадцать, вооруженных до зубов, автоматы, винтовки, пистолеты в открытых кобурах, гранатами обвешены. Парочка М-72 за плечами дополнительно тащит. Ещё какая-то бандура имеется, вроде миномет. В тепловизорах и ПНВ все как на ладони.

— Отлично, — откликнулся Гельмут. — Ромашка, продолжайте наблюдение. Работаем по утвержденному плану.

— Есть продолжать наблюдение и работать по плану, — рявкнула рация.

Гельмут щелкнул кнопками, переключая диапазоны.

— Тюльпан, я — Гербера. Что на вашем участке? Разобрались с количеством?

— Гербера, я — Тюльпан. Только что пересчитали. Одиннадцать человек. Продолжают двигаться с запада на восток. Наши схроны прошли. Пару раз на люки наступили, ничего не заподозрили. Вооружены американскими «М-16», у троих «калаши». Один в руках «двести сороковой» держит, другой с третьим МГ шагает. Серьезно настроены ребята. Выходят прямо на замаскированные доты. Все находятся в зоне действия взрывчатки. Можем в любой момент фейерверк устроить. Всё под контролем, готовы действовать.

— Тюльпан, я — Гербера, — усмехнулся штази. — Пусть начнут, как мы и планировали.

— Гербера, вас понял. Ждём, — откликнулась рация…

В темной тропической ночи только забрезжила тонкая полоска рассвета, цепочка двигающихся фигур в камуфляже сливалась с зеленой стеной джунглей. Они старались двигаться тихо, производя как можно меньше звуков. Тихо трещали разрезаемые мачете ветки, хрустели распиливаемые лианы, под твердыми подошвами армейских ботинок скрипела трава, шуршали мелкие камешки. Тоненькие тусклые лучики фонариков-карандашей, прикрываемых ладонями, обшаривали окружающее пространство.

Когда вдалеке сквозь листву и ветки замаячил зеленый холм и за ним железная сетка забора, опутанная снаружи кольцами колючей проволоки, высокий мужчина, идущий первым, властно поднял ладонь, останавливая остальных.

Махнул рукой направо, и четверо двинулись в том направлении, сделал отмашку в противоположную сторону, ещё четверо, расположились за деревьями слева. Боец с пулеметом примостился у высокой пальмы. Еще один застыл позади с автоматом наизготовку.

«Бешеный Билл» глянул на часы: светящиеся фосфорные стрелки и цифры, показывали пять ноль три. Главарь наемников подхватил висевший на ремне бинокль, глянул на север, в сторону горного хребта. Удовлетворенно усмехнулся, увидев едва различимую короткую сигнальную вспышку.

Сложил большой и указательный пальцы колечком: «всё окей». Поднял указательные пальцы вверх — «внимание, приготовиться», указал на видневшийся вдали забор из сетки-рабицы — «сейчас начнём». Бойцы напряглись, положили пальцы на спусковые крючки, сняли с разгрузок гранаты, захватили кольца. Заняли позиции на траве и за деревьями.

В горах свернуло огнем, глухо бахнуло. Чуть слышное шипение с каждым мгновением нарастало, превратившись в пронзительный, закладывающий уши свист. Оглушительно грохнуло. Капитана и наемников осыпало дождем из листвы, обломанных веток и клочьев лиан.

Затарахтели автоматы и пулеметы, выплевывая сгустки огня, через забор полетели гранаты. Наемники под прикрытием пулеметов, рванулись вперед к ограждению. Сзади ослепительно сверкнуло, взрывная волна подбросила Роджерса вперед, с размаху влепив в каменный ствол венге.

Командир наемников медленно, цепляясь руками за древесину, сполз вниз. Ошеломленно потряс головой, машинально вытер каплю крови из уха, огляделся.

Холм перед забором, ощетинился черными проемами узких окошек-бойниц и сиял яростными огненными всполохами пулеметных очередей.

Изорванные пулями и осколками тушки наемников, кинувшихся в атаку, валялись изломанными фигурками, плавая в собственных лужах крови. Сзади, из открывшихся в земле темных провалов схронов, сверкали автоматные очереди, разрезая полумрак уходящей ночи.

Какой-то предмет сильно стукнул по плечу, затем упал перед Биллом. Бывший «зеленый берет» тупо глянул на оторванное предплечье руки с торчащей обугленной костью, обгоревшей кожи и потеками запекшейся крови.

«Почему я ничего не слышу?», — промелькнуло в голове. На севере, где должен был находиться «Мясник», взметнулось огромное пламя, секунды четыре сверкали вспышки, затем всё затихло.

«Выше стреляли, прямо по парням на тропе», — машинально отметил Роджерс, ещё пребывая в прострации. Он заворожено смотрел, как вдали, в светлеющем небе появились и начали увеличиваться два темных силуэта вертолетов. Открытые кабины летательных аппаратов сверкали вспышками огня, машины набирали ход, пытаясь поразить всё живое на бреющем полете. На фоне, поднимающегося между вершинами гор алого диска солнца, бывший капитан армейского спецназа увидел дымные следы от летящих навстречу ракет ПЗРК, и растерянно наблюдал, как вертолеты, один за другим ярко вспыхнули в ослепительном пламени и брызнули во все стороны обломками винтов и кабин.

Накатившая слабость, заставила «Бешеного Билла» откинуться спиной на ствол пальмы и устало прикрыть глаза. Он был на грани потери сознания, и только чудовищным усилием воли, заставил себя опрокинуться на траву и ползти в сторону джунглей.

Когда его нашли бойцы «штази», собиравшие оружие и достреливавшие тяжело раненых наемников, Роджер лежал на спине. Бывший капитан «зеленых беретов» плавал в полузабытье, смотрел стеклянными глазами в небо, что-то тихо шепча, сжимая и разжимая в ладонях сорванные пучки травы.

Мы с Белозерцевым сидели на мягком диване в углу кабинета и смотрели пресс-конференцию Франсуа Шеро.

— Итак, господа, — Директор хедж фонда и компании, владеющей «самым крупным золотым прииском в мире», обвел глазами собравшихся перед ним журналистов, поправил микрофон на подставке. — Вчера ночью, в провинции Шаба, республики Заир, на моих людей было совершено вооруженное нападение с целью завладения принадлежащими моей компании золотыми приисками. Нападавшими были вооруженные до зубов наемники, многие из них уже воевали в Африке под руководством Боба Денара, Марка Хоара, Рольфа Штайнера, Костаса Георгиу и других командиров, засветившихся в африканских войнах шестидесятых-семидесятых годов. Атака была отбита службой охраны, большая часть нападавших ликвидирована.

— Извините, мистер Шеро, у меня возник вопрос, вы располагаете информацией, кто организовал нападение на ваши прииски? — воскликнул молодой человек в двубортном пиджаке.

— Представьтесь, пожалуйста, — спокойно попросил француз.

— Извините, — немного сконфузился молодой человек. — Николас Грей — репортер «Нью-Йорк Таймс».

— Пока я не могу прямо ответить на этот вопрос, — холодно ответил Шеро. — Властями ведется следствие, предварительное разглашение информации о ходе следствия, особенно информации, касающейся предполагаемых подозреваемых, не приветствуется. Но кое-какие материалы, с согласия официальных властей Заира, я вам всё-таки покажу. Элизабет, будь добра, включи телевизор.

Девушка, сидевшая рядом, взяла лежащий на столе пульт дистанционного управления. Подошла к большому черному «Шарпу», пощелкала кнопками. Экран телевизора посветлел, зажегся дисплей стоящего на нижней полке подставки на колесиках видеомагнитофона.

Засверкали вспышки фотоаппаратов, видеокамеры, снимающие пресс-конференцию, переместились на экран. Воспользовавшись паузой, журналисты начали снимать невозмутимого Шеро, Элизабет, стоящую возле экрана телевизора, фиксировать происходящее на экране.

А там разворачивалось интересное для репортеров зрелище. Сначала камера прошла по периметру развороченного забора с мотками колючей проволоки, показала почерневшую воронку от взрыва, выщербленные осколками стены ближних зданий. Затем сместилась, открывая взглядам зрителей, поломанные деревья, перебитые листья, подсохшие пятна крови, и обрывки лиан. Потом снова вернулась на территорию городка, показывая десятки лежащих в два ряда тел в камуфляже. Некоторые были без конечностей, в разорванной одежде, виднелись дыры, сквозь которые проглядывали реберные кости и куски окровавленных внутренностей. После этого камера отошла назад, показывая уложенные ровными рядами автоматы, пулеметы, гранаты, пистолеты, пару трубок гранатометов М-72-LAW, облегченный шестидесятимиллиметровый миномет М224, армейские тесаки и мачете, груды автоматных рожков, брикеты взрывчатки, коробы, ножи-ножницы для резки металла, разгрузки, истерзанные осколками и пулями бронежилеты.

— Как видите, это были, отлично экипированные, оснащенные самым современным оружием, профессионалы, — заметил Шеро, когда секретарша, повинуясь его жесту, поставила воспроизведение на паузу. — Планировали внезапно, ранним утром атаковать, уничтожить охрану, администрацию и рабочих, захватить рудники, но просчитались.

Француз сделал эффектную паузу, уставился в камеру немигающими глазами и продолжил, выделяя каждое слово.

— Хочу предупредить желающих попробовать отобрать у нашей компании золотые прииски. Ваши попытки обречены на провал. Я прекрасно понимаю, что моя собственность привлекает внимание любителей легкой наживы, желающих сказочно разбогатеть, и поэтому предпринял соответствующие меры, чтобы защитить своих людей и имущество. Для всех рыцарей с большой дороги у нас припасено много разных смертельных сюрпризов. Каждый, кто посягнет на мои золотые прииски, будет отвечать перед Правосудием или непосредственно перед Всевышним, кому как повезет.

Белозерцев щелкнул пультом ДУ, прерывая воспроизведение.

— Дальше уже не так интересно, — сообщил он. — Франсуа будет рассказывать, о будущем размещении акций компании, показывать небольшой фильм о своих золотых рудниках, демонстрировать хозяйство, документы экспертизы и вердикты специалистов.

— Интересно, как это восприняла Мадлен? — хмыкнул я.

— Сразу после того, как вышла пресс-конференция пулей примчалась к Франсуа, — усмехнулся полковник. — Была перевозбуждена, пыталась выяснить, что произошло, выжил ли кто-то из наемников, что он думает о заказчиках. Сказала, очень обеспокоена произошедшим, ведь собирается вложить в акции «Шеро лтд» солидные деньги. Француз, конечно, ничего конкретного не ответил, но намекнул, что работа по поиску заказчиков идёт. Все её попытки что-то узнать сверх этого, окончились неудачей. Мадлен пыталась не показать виду, но была очень раздраженной.

— А я думал, чего она вчера целый день названивала мне в офис и спрашивала Анну, когда прилечу в Нью-Йорк, — усмехнулся я. — Сегодня сам хотел позвонить, узнать, в чем дело. Хорошо, что предварительно переговорил с вами. Теперь буду знать, что ожидать.

— Кстати, говорил и повторю снова. Я категорически против вашего полета в Америку, — нахмурился Белозерцев. — Генносе Вольф, Гарри Баркли, Гельмут и остальные меня полностью поддерживают. Операция идет к финалу, ваше присутствие в Нью-Йорке не требуется. Тем более, встреча с Мадлен. Считаю это большим неоправданным риском. Вы можете не вернуться из этой поездки. После всего произошедшего вас просто гарантированно уничтожат.

— Знаю, — я спокойно глянул в глаза разведчику. — Но я должен лететь, чтобы поставить все точки над «и». Хочу лично глянуть в глаза Мадлен, разрубить этот гордиев узел, узнать, кто убил Владу. Иначе просто не смогу спокойно жить дальше, помня, что последняя точка не поставлена, долги не отданы, и за её смерть никто не ответит…

Примечания:

«Белл» — гражданский вертолет американской компании «Bell Helicopter». Начал производиться в конце семьдесят девятого — начале восьмидесятого года. Базовая модель рассчитана на двух пилотов и пять пассажиров (два кресла и трехместный диван). Использовался как многоцелевой летательный аппарат гражданского назначения, в основном как грузопассажирский. В книге, два вертолета арендованы наемниками и приспособлены ими для своих нужд.

«Двести сороковой» — Американский пулемет М-240, используемый бойцами армии США. Изготовлен в 1977-ом году. Его модификации применяются в настоящее время. Вес 12.300 кг. Скорострельность 600–1000 выстрелов в минуту.

Третий МГ — MG 3 (нем. Maschinengewehr 3) — немецкий пулемёт. Выпущен в 1960-ом году. Вес 11.5 кг. Скорострельность 1200 выстрелов в минуту (примерно, может варьироваться).

Венге (лат. Millettia laurentii) — африканское тропическое дерево. Известно тяжелой и плотной древесиной. Произрастает в джунглях. Может достигать двадцати метров в длину и около метра в диаметре.

Рольф Штайнер — немецкий наемник. Начинал свою карьеру во Французском иностранном легионе. Воевал во Вьетнаме, Алжире, Египте. Получил известность, как командир наемников (4 бригады «коммандос» и др.), сражавшихся в Нигерии (республика Биафра) и Судане.

Костас Георгиу — наемник. По происхождению кипрский грек. Командовал отрядом наемников, воевавших против ангольских властей. Обвинялся в пытках, убийствах, показательных казнях. Казнен по приговору ангольского суда в 1976-ом году.

Глава 34

В зале аэропорта меня встречали Адамян, Баркли, Оливейра, и Орловски со своими парнями. Поприветствовал всех, перекинулся несколькими словами с Майком и Гарри и в сопровождении охранников и коллег двинулся к стоянке. Нью-Йорк встретил меня сыростью, туманом, и противным мелким моросящим дождиком. Через минуту я уже уютно устроился на мягком кожаном диванчике бронированного «континенталя», наблюдал за проплывающими во влажном окне зданиями, приветливо мигающей огнями рекламой на баннерах и вывесках.

В «Плазе» занес сумку в свой «люкс», поел в ресторане отеля и только потом, вернувшись в номер, отпустил Орловски с парнями. Оливейра остался в гостинице, в заблаговременно снятом номере рядом.

Принял душ, около получаса полазил по кабельным каналам, смотря различные шоу и передачи, потом завалился спать.

Следующий день в офисе прошел, как обычно. Я выслушал отчеты директора и «старичков-разбойников», выпил литр кофе, читая и просматривая банковкие выписки, договора и коммерческие предложения. Под самый конец рабочего дня в переговорную комнату, временно превращенную в мой кабинет, заглянул Баркли.

Начальник СБ начал отчитываться о своих планах по расширению службы безопасности фирмы. Не прекращая рассказывать о будущих проектах, взял листок бумаги, быстро написал на нём несколько строк. Затем придвинул его ко мне.

Я пробежался глазами по тексту: «Сегодня через два часа финал операции. Мадлен должна о нем узнать. Она уже неделю плавает на своей яхте. Сейчас стала на якорь, примерно, в пятнадцати милях от порта. В городе пока не появлялась, как будто что-то чувствует. Как только получит информацию, сразу захочет вас увидеть. Будьте готовы, мы со своей стороны подготовились. Будем работать согласно утвержденному вами плану, хоть я и считаю его рискованным».

— Хорошо, давай так и будем действовать, — ответил я, чиркнул зажигалкой, поджигая лист, и бросил его на большую хрустальную пепельницу для гостей. — Скажу Адамяну, чтобы увеличил финансирование твоей службы, пару сотрудников можешь нанять в ближайшие месяцы, остальных — в конце года.

— Окей, — кивнул Баркли.

Когда за начальником СБ закрылась дверь, а я задумчиво наблюдал за скручивающейся и чернеющей бумагой, жадно пожираемой огнем.

«Скоро всё закончится».

Вечером, после ужина в гостиничном ресторане, я в сопровождении охраны поднялся к себе в номер, отпустил Орловски и его ребят и заварил себе кофе.

Смаковал ароматный напиток со сливками, вольготно раскинувшись на мягком диване, смотрел телевизор. На одном из кабельных каналов шел очередной вестерн. Клинт Иствуд, не вынимая дымящуюся сигару из уголка рта, снайперски расстреливал злодеев из револьвера и винчестера.

Тихий настойчивый стук заставил меня оторваться от экрана. Пришлось вставать и идти открывать дверь.

У порога стояла Норма. Девушка была напряжена. В руках большой пакет.

— Дашь пройти? — немного нервно осведомилась она.

— Конечно, — я посторонился, освобождая проход. Дождался, пока девушка зашла, и закрыл за собой дверь.

— Какими судьбами? — иронично поинтересовался.

— Мадлен с тобой надо срочно поговорить, — сообщила Норма.

— Подожди, куда так сразу? — изумился я. — Мне надо позвонить охране, чтобы нас забрали.

— Этого делать нельзя, — категорично заявила блондинка. — Разговор срочный, конфиденциальный. И потом, чего ты боишься? Майерс тебе уже не угрожает. Со мной ты уже сколько раз ездил, всё нормально было. Вот, это тебе.

Она вытащила из пакета тонкий плащ-дождевик с большим капюшоном, протянула:

— Надевай. И капюшон накинь, никто не должен тебя увидеть.

— Зачем? — удивился я. — Сама же сказала, Майерс сошел с дистанции. Моррис тоже куда-то исчез.

— Так надо, — надавила голосом Норма. — Ты должен выйти из отеля незамеченным. Поверь, это в твоих и наших интересах.

— Что-то произошло? — с тревогой осведомился я.

— Мадлен тебе сама все расскажет, — уклончиво ответила девушка. —

— Ладно, — я пожал плечами, взял дождевик и начал в него облачаться.

— Что тебя за пряжка на поясе, необычная? — вдруг спросила блондинка.

— Это? — я указал взглядом на металлическую пряжку в виде прямоугольного щита, сверху виднелась макушка шлема с разбросанными в стороны витыми рогами. — Красиво, правда? Это мне друг подарил, эксклюзивная ручная работа, мне понравилось.

Я улыбнулся, вспомнив эпизод в доме Шалвы.

— Понятно, — Норма отвернулась, сразу потеряв интерес к атрибуту.

На стоянке перед отелем Норма уверенно повела меня к серенькой «тойоте короле», скромно приткнувшейся у выезда. Через пару минут мы уже двигались по улицам города. Я молчал, Норма тоже не была расположена разговаривать. Вставила кассету в узкую щель приемника, сделала звук громче. Загремела заводными ритмами финальная песня из фильма «Бриолин». «У-у-у» стонали дуэтом Джон Траволта и Оливия Ньютон, признаваясь друг другу в чувствах и желании новой совместной жизни. Затем их сменил Луис Армстронг с саксофоном, Майкл Джексон и другие исполнители.

Я с любопытством смотрел на мелькающие в окне улочки.

Заметил:

— Мы уже ездили этой дорогой, когда ты везла меня к картеру, а потом на яхту. Повторяем маршрут?

— Да, — коротко ответила Норма и выкрутила громкость на полную мощность, показывая, что не желает разговаривать.

На пристани уже знакомый охранник без лишних слов пропустил к катеру. Машину оставили на территории, а мы полетели по морю. Ветер злобно хлестал меня по лицу, в лицо летели соленые брызги, катер мчался стрелой, рассекая темную воду на расходящиеся пенные дорожки.

Через минут сорок на воде появился силуэт «Восточной красавицы». Теперь он не сиял теплым, желтым светом, круглые окошки внутренних кают безмолвно таращились темными провалами, освещение на палубе тоже исчезло. Возникало впечатление — яхта в спешке брошена хозяевами, или те, кто находится на её борту, не хотят привлекать лишнее внимание. Только на третьем уровне, где находилась большая каюта, в которой проходило наше свидание, горел небольшой неяркий огонек.

— Как-то тут всё мрачно, — заметил я. — Всё-таки что-то произошло.

— Норма быстро глянула на меня, но ничего не ответила.

Корпус яхты приближался, и она сбросила скорость. Катер немного развернулся, прошел впритирку к борту, прямо к канату и лестнице, которые кто-то заблаговременно сбросил. Пока Норма привязывала катер к яхте, я карабкался по лестнице.Наверху мелькнула неясная тень. Крепкий мужик, в котором я узнал Хэлловея, перегнулся через фальшборт и протянул ладонь. Я оперся на его руку, перелезая на палубу, ступил на твердую поверхность. И в то же мгновение получил мощнейший удар в расслабленное солнышко, сразу же вышибивший из меня весь воздух. Я задохнулся от боли, схватился за живот, разинул рот пытаясь вдохнуть, будто выброшенная на берег рыба. Прийти в себя и опуститься на палубу мне не дали. Крепкая рука подхватила за шиворот, резко дернула, развернула и уложила грудью на перила.

Удар коленом по бедру, заставил расставить ноги шире. Меня быстро охлопали снизу доверху, забрали бумажник, продолжая держать за шкирку как котенка.

— Чист, — сообщил Хэлловей, и предусмотрительно отступил на пару шагов.

— Ты мне за это ответишь, — прохрипел я, разворачиваясь обратно.

На меня смотрело маленькое дуло «дерринжера» в изящной ручке Мадлен. Девушка криво улыбалась, внимательно наблюдая за каждым движением. Рядом стоял Ник с браунингом.

— Не понял, — ошеломленно выдохнул я, когда боль в солнечном сплетении немного угасла. — И как это понимать?

— Ты знаешь, как, — девушка презрительно скривила губки. — Ты меня подставил. Три часа назад, на круизном лайнере «Санта-Лючия», Шеро на глазах членов экипажа и гостей пустил себе пулю в лоб и упал за борт. Найти его не удалось. Деньги, которые он получил, за акции пропали, счета хэдж-фонда опустошены. За несколько последних месяцев он зачистил их под ноль. Официально, инвестировал в разные проекты, но вот эти фирмы, куда уходили шести-, семизначные суммы никто не знает. Часа три назад мне перезвонил агент Уилсон. Сказал, что нам всей компанией надо срочно уезжать куда-нибудь подальше от Америки. Сообщил, это связано с Шеро. Зачем ты это сделал, Майк?

— Встречный вопрос: Зачем ты убила Владу? — я всматривался в лицо мисс Рокволд, пытаясь увидеть хоть тень эмоций. — Я знаю, что Джонс, по приказу твоего деда, кормил тебя фальшивыми отчетами о наших встречах, которых в реальности не было. Он заплатил частному детективу, чтобы тот писал так, как ему нужно.

— Фальшивыми? — изумленно переспросила Мадлен. — Врешь! Быть такого не может.

— Ещё как может, — усмехнулся я. — Мои ребята сняли показания детектива, он всё по пунктам расписал. Как его нанимали, как и что диктовали писать в отчетах. Врать сейчас мне смысла нет, понимаю, долго не проживу.

— С чего ты взял, что я к этому причастна? — скривила рожицу Мадлен.

— Мотив убить мою бывшую девушку присутствовал только у тебя, — надавил голосом я. — У остальных, старика Рокволда и его подручных его не было.

— Ну и что? — фыркнула девушка. — Может это был несчастный случай? Мало ли народу гибнет в автокатастрофах?

И сразу осеклась, понимая, что проговорилась.

— Я не говорил, как погибла Влада, — еле сдерживаясь, процедил я. — Ты сама себя выдала.

Мадлен недовольно поджала губки, но ничего не ответила.

— Ведем его в каюту, на третьем уровне, — скомандовала она.

Подталкиваемый дулом «беретты» Джона, я послушно карабкался вверх по лестнице. На палубе в меня целился Ник из «браунинга», рядом с ним стояла Норма, тоже вытащившая небольшой никелированный револьвер, никаких шансов на сопротивление не было.

Хэлловей завел меня в каюту, запустил Мадлен, Ника и Норму, закрыл за собой дверь. Я, обозревая помещение, где раньше проходило свидание с внучкой миллиардера, саркастично хмыкнул. Сейчас там остался минимум мебели: несколько стульев, пустой стол, знакомое переговорное устройство с рубкой и машинным отделением на отдельной тумбе — всё.

— Рассказывай, — приказала мисс Рокволд, держа меня под прицелом своего «дерринджера». Хэлловей тоже нацелил на меня «беретту». Ники и Норма просто стояли рядом, пистолеты опустили, но были настороже, готовые действовать в любой момент.

— Что рассказывать? — я удивленно поднял брови.

— Как ты меня подставил, — терпеливо повторила девушка. — Не делай из себя придурка. Я хочу знать всё до мельчайших подробностей. Когда решил, как это всё организовывал.

— Это займет много времени, — предупредил я.

— Ничего, — горько усмехнулась Мадлен. — У меня оно есть. У тебя теперь тоже. Дольше рассказываешь, больше живешь.

— Ладно, — согласился я. — Расскажу всё начистоту, раз тебе это так интересно. Только и ты честно ответь мне на несколько вопросов. Первый: кто убил Владу?

— Твою бывшую? — фыркнула мисс Рокволд.

— Именно, — подтвердил я. — Девушку-медсестру из «Скорой», с которой я встречался раньше. Не строй из себя дурочку, пожалуйста. Ты прекрасно поняла, о ком я спрашиваю.

— Ладно, — спокойно согласилась Мадлен — Алекс Данилофф, заместитель начальника службы безопасности московского филиала «Чейз Манхэттен». Он специально прилетал в Нью-Йорк, получить от меня инструкции и деньги. Данилофф, выходец из русских эмигрантов, ещё времен вашей революции, хоть сам родился в Америке. В Москве уже семь лет. Бывший военный, мы его специально для разрешения острых и нестандартных ситуаций.

— Он продолжает работать в Москве? — хладнокровно уточнил я.

— Зачем тебе? — Мадлен поморщилась. — После того, как ты меня предал и подставил, ты отсюда уже не выйдешь, откровенно говорю.

— И всё-таки, — настоял я.

— А что ему сделается? — пожала плечиками мисс Рокволд. — Работает на прежнем месте, в замах у Джонса. В Москве ему нравится, говорит, красивые девушки у вас, никуда переводиться не хочет. Я ответила на твои вопросы?

— Ответила, — со вздохом признал я.

— Теперь ты отвечай на мои. Почему ты меня так подставил? Из-за этой девки, к которой бегал, когда я улетела в Америку?

— Во-первых, она не девка, а девушка, — процедил я. — Во-вторых, я тебе сказал правду. На момент встречи с ней у реки, мы уже расстались. Джонс, видевший нашу встречу, всё доложил твоему дедушке. А дед, подозреваю, дал ему команду фальсифицировать отчеты частного детектива. В свете последних событий он принял решение заставить тебя ревновать и разорвать наши отношения. Потом избавиться от меня, поскольку подозревал, что я веду свою игру.

Мадлен внимательно вгляделась в мои глаза, словно пробовала там что-то отыскать. Затем вздохнула:

— Похоже, не врешь. Как узнал о Джонсе и отчетах?

— После её смерти, нашел этого детектива, он засветил машину, когда за ней следил. Допросил и узнал, — честно признался я. — Тебя просто развели дед и Джонс.

Чуть помолчал и продолжил:

— Изначально я был тобою увлечен, сочувствовал, даже со временем начал испытывать некоторые чувства. И на некоторые странности не обращал внимания.Но когда Хэлловей передал мне досье на Синдикат, сразу обратил внимание на одну странную вещь: уж больно избирательно подана информация. «Холман Медикал», лорд Палмерстоун, Дэниэл Рокволд-младший, твой отец, закупка и перепродажа оружия в Африке, потоки наркотиков в Азии, операции наемников под командованием Билла Роджерса, Говард Беррингтон, крупнейший американский инвестор, Аарон Клаус, бывший директор Всемирного банка, возглавивший «Америкэн Бэнк корп», Мэттисоны и «Шанхайско-Британский банк», гангстеры, контролирующие наркоторговлю в Бронксе и Бруклине. Такое впечатление, словно всю информацию надергали хаотично. При этом никаких чиновников, сенаторов и конгрессменов. Никаких наркоторговцев по всей стране, за исключением Нью-Йорка, его пригородов, и Лос-Анджелеса. Хэлловей заявил, что не дал информацию о политиках из патриотизма. Но при этом выдал сведения об некоторых самых крупных и уважаемых американских бизнесменах. Я когда это услышал, с трудом удержался, чтобы не расхохотаться ему в лицо.

В процессе разговора всплыло, что в Синдикате присутствует несколько группировок и центров влияния, вот почему Майерс не хотел портить отношения с Рокволдом, другими учредителями, и привлекать спецов организации для решения своего вопроса — моей ликвидации. Тут у меня возникло первое подозрение, что одна из таких группировок — вы. А Майерс и его люди просто мешают амбициозной внучке банкира обрести достаточное влияние в Синдикате. Вы получили информацию обо мне, решили использовать в своих подковерных играх. Начали настраивать против Майерса. Получится у меня убрать его — отличный вариант, чужими руками избавитесь от конкурента. Если он со мной разберется — тоже хорошо. Это вызовет неудовольствие деда, ослабит позиции Майерса, что тоже вам на руку. Я начал понимать, что мною манипулируют, и дал команду своим людям собирать досье на тебя и Хэлловея, чтобы проверить или опровергнуть свои подозрения.

И тут выяснились очень любопытные факты. Первый, твоего наставника Хэлловея уволили из ЦРУ в семидесятых, когда вскрылись любопытные факты, связанные с перевозкой наркотиков из «Золотого треугольника» армейскими самолетами, которые никогда и никем не досматривались. Джон сопровождал несколько таких грузов, что говорит о том, что он сам был замешан в наркоторговле. Когда в ЦРУ возник небольшой внутренний скандал, начальство решило не раздувать ситуацию, а предложить ему и ещё нескольким полевым агентам тихо уйти. Второй интересный момент. Помнишь, ты рассказывала об элитной школе Гроттон в Бостоне? Как избила трех дур в туалете, глумившихся над тобой и твоей матерью?

— Да, — насторожено ответила Мадлен. — Так всё и было.

— Не спорю, — кивнул я. — Это есть в документах и внутренних школьных отчетах. Вообще хорошо иметь деньги, за них можно узнать всё, вопрос только в цене. Впрочем, я немного отклонился от основной темы. Кое о чем важном ты всё-таки умолчала. Избив эту банду, ты организовала свою. Кое-кто из преподавателей и твоих одноклассниц утверждает, что ты и твои девчонки сами начали продавать травку всем желающим. Не потому, что у вас было мало денег, их, как раз имелось достаточно. Вы бравировали перед другими школьниками нарушениями закона и своей безнаказанностью. Получали удовольствие, демонстративно выбивая деньги из других учеников и учениц, продавая им травку, зная, что ничего вам за это не будет, никто жаловаться не пойдет и эти сведения за порог школы не выйдут. Третий факт: твоя подчиненная Норма, выросла и прожила юность в Бронксе. Местные полицейские её хорошо помнят, она неоднократно задерживалась за разные правонарушения и преступления. Ты даже как-то упоминала, что сильно её выручила и спасла от тюрьмы. Так вот в материалах и докладах полицейского участка, обслуживающего этот район, есть информация, что Норма сама начинала с продажи марихуаны, кокаина и разбодяженного героина для «бедных». Очень интересно получается: Хэлловея уволили из-за операций с наркотиками, ты в школе толкала марихуану, Норма продавала дешевый герыч, травку и кокаин. Таких совпадений не бывает, правда?

— Умный ты, Майк, с хваткой бульдога, вцепишься и не отпустишь, — процедила мисс Рокволд. — Я тебя недооценивала. Ты упоминал, что я прокололась с самых первых встреч. В чём, интересно? Что именно вызвало у тебя подозрения? Интересно, где напортачила.

— Видишь ли, Мадлен, с самого начала моё подсознание царапали шероховатости и мелкие несоответствия в твоих рассказах, — криво улыбнулся я. — До поры, до времени я не обращал на них внимание. Но когда прочитал досье на тебя и Хэлловея, крепко задумался, сопоставил кое-какие факты, провел собственное расследование. И кусочки пазлов начали складываться в общую картинку

— Какие шероховатости и несоответствия? — скривила губки девушка. — Давай подробнее, интересно знать, на чем я прокололась.

— На мелочах, мисс Рокволд, на мелочах, — фыркнул я. — На этом прокалываются даже опытные разведчики и шпионы, прошедшие серьезную подготовку и обросшие основательными легендами. С самого начала меня смущала твоя осведомленность в делах деда и Майерса. Ты знала очень много. Объясняла это тем, что ставила подслушивающие устройства, и каждый раз убирала их перед проверками. Давай подумаем логически. В поместье очень много камер, фиксирующих всё происходящее, как внутри помещений, так и наружи. Обслуживающий персонал, садовник на территории, Оливер, начальник охраны, его зам, тот же сомелье постоянно заходят в дом. Горничные убирают комнаты, повара приносят блюда, сервируют столы для трапез, прислуга отвечает на звонки, забирает в стирку постельное белье, приносит новое. Приезжает брат, твой папаша, другие родственники и гости, деловые люди с разными проектами, директора банков, подчиненные с докладами. То есть в доме постоянно идет движение, появляются разные люди, некоторые, например, прислуга, могут зайти неожиданно. В таких условиях постоянная закладка-съем и опять установка подслушивающих устройств, — огромный риск спалиться. В поместье, ты сама говорила, два раза в неделю приезжали спецы, и проверяли все комнаты на наличие «жучков». Регулярно слушать разговоры деда с Майерсом и остаться незамеченной, в таких условиях просто нереально. Тем более, по твоим словам, Рокволд подозревал, что его подслушивают, и, наверняка, предпринимал меры, но никого не нашёл. Странно, не правда ли?

— Не правда, — криво усмехнулась Мадлен. — Это всё?

— Не всё, это только начало, — зловеще усмехнулся я. — Всё вышеизложенное имеет смысл только в одном случае.

— Каком? — девушка слегка напряглась.

— Именно тогда появились первые мысли, что ты была в курсе некоторых дел деда и участвовала в работе «Синдиката», как возможная преемница, — охотно ответил я. — Но ты так убедительно играла, что я сомневался до последнего. Позже узнал, ты окончила актерские курсы, и понял, каким был доверчивым дураком. В наших первых встречах сознание царапало ещё одно обстоятельство. Помнишь, ты рассказывала, что у тебя есть «несколько свободных миллионов», которые ты готова потратить, чтобы надрать задницу Майерсу. А потом объяснила, откуда они у тебя взялись, связями, наработанными ещё в школе элитных детишек, получаемыми инсайдами. Вроде бы всё звучит логично. Но покойный мистер Рокволд, был далеко не наивным добрым дедушкой, которого можно легко обвести вокруг пальца, а хищной акулой бизнеса, владельцем одного из самых крупных банков страны, нефтяных вышек и заправок. Он никому никогда не верил на слово, умел анализировать и сопоставлять факты. И уж тем более, привык всё контролировать, а любимую внучку, которой завещал всё своё состояние, тем более. Иначе просто бы не достиг своего положения в обществе. И, наверняка, не мог проморгать твою «деловую активность» прямо у него под носом. Твои контакты с детками «золотой элиты», крупными чиновниками, сенаторами и конгрессменами, не могли пройти мимо него. Богатые люди знают друг друга, общаются, рано или поздно что-то обязательно всплыло. Я не говорю уже о том, что все эти операции обязательно оставляют следы: банковские переводы, снятия наличных, счета, сделки, договора, пусть даже на подставных лиц из твоего окружения. Такое количество денег и сделок невозможно скрыть, тем более от родственника — крупнейшего банкира США, ему бы давно донесли или намекнули. И это я ещё не говорю о конкурентах, которые рано или поздно на вас вышли или правительственных структурах, заметивших вашу странную осведомленность о будущих законопроектах и инсайдерской государственной информации.

Тем более, тратила ты явно больше, чем приносил официальный маленький бизнес, открытый за деньги дедушки и выделенной им ежемесячной суммы на расходы. Повторюсь: мимо мистера Рокволда, любящего всё вокруг себя контролировать, это проходить долгое время просто не могло. Странно, правда? Так не бывает. Это можно было объяснить только одним, всю вашу банду прикрывал кто-то очень могущественный.

Мадлен промолчала.

— Тем более, дедушка не мог пройти мимо круга твоего общения. Хэлловей, бывший твой телохранитель, никаких вопросов у него не вызвал, Грета, подруга матери — тоже. Готов это допустить. Но странно, что Норма, выросшая в неблагополучном Бронксе, имевшая проблемы с законом и её паренек, тоже судя по всему с бурной биографией, не вызвали никакой реакции. Чем больше я думал, сопоставлял факты, анализировал, тем больше странностей во всем этом находил. Но тогда, я всё-таки был к тебе неравнодушен, хотел верить в твои истории, и до получения досье от Джона никаких шагов не предпринимал.

— А потом решил предпринять? — фыркнула девушка. — Втащить в эту безумную авантюру с Шеро, подставить и утопить?

— Окончательное решение я принял после смерти Влады, — бесстрастно признался я.

— Понятно, — недобро улыбнулась Мадлен. — Ну что же, у меня больше вопросов нет. Выводите его на палубу. Да, кстати, Джон дай его бумажник.

Хэлловей молча передал кожаный прямоугольник.

Девушка раскрыла бумажник, полезла пальчиком в одно отделение, другое, торжествующе усмехнулась, достала из бокового кармашка, ключ с металлической биркой, на которой был выбит ряд цифр, усмехнулась. — Думаешь, никто не знает о твоей банковской ячейке с камешками, чековыми книжками и карточками с парой десятков миллионов, открытых на подставное имя? Интересно, зачем ты всё это подготовил?

— На всякий случай, — спокойно ответил я. — Мало ли что в жизни случится, это моя страховка. Забрал камешки и деньги, и отвалил в закат. Но без меня и моих доверенных лиц, вы ничего получить не сможете.

— Можем, — усмехнулся Хэлловей. — Ты просто не знаешь мои возможности, нужные документы сделаю моментально, всю необходимую информацию имеем. Отличные гримеры тоже имеются в наличии. Тем более, ты сам все подробности рассказал.

— Это когда? — неприятно удивился я.

— Когда общался с компаньоном и начальником службы безопасности в своем кабинете, — победно добавила Мадлен. — Извини, но мы тебя слушали. И как оказалось, не зря. Теперь мы воспользуемся, в том числе твоими денежками, чтобы пересидеть какое-то время, пока не решим вопросы с ФБР и властями.

— Понятно, — я вздохнул. — Тут, да, я промахнулся. Кто же знал, что вы такие продуманные.

— Ладно, пойдем, тебе пора на корм к рыбкам, — ухмыльнулся Хэлловей.

На выходе я глянул на вздымавшуюся над нами капитанскую рубку. Спереди на панели перед штурвалом лежала капитанская фуражка.

Спокойно спустился на самый нижний уровень, и подталкиваемый дулом «беретты», стал у поручня. Хэлловей опять сделал пару шагов назад, продолжая держать меня на прицеле. Краем глаза, я отметил четыре спасательные шлюпки на палубе, неподалеку. Две совсем рядом, две дальше, и каюту слева, за которую можно быстро спрятаться.

— Я ведь тебя любила, Майк, — вздохнула Мадлен, поднимая свой пистолетик. — А ты меня предал. Ничего не хочешь сказать напоследок?

— Хочу, — живо откликнулся я. — Очень хочу.

Я заложил пальцы за ремень, улыбнулся:

— Прощайте, ребята. Не могу сказать, что мне было приятно с вами познакомиться. Дайте мне ещё минутку вдохнуть свежий воздух и можем начинать.

— Поражаюсь, твоему хладнокровию, — тихо ответила девушка. — Ты же через минуту умрешь, неужели не понимаешь?

Четверо выстроившись передо мной, не заметили, как на спасательной шлюпке сзади чуть приподнялся край брезента. Из появившейся щели выдвинулось автоматное дуло.

— Джон, пока не стреляй, я сама его убью, — процедила Мадлен, не дождавшись ответа. — Ты всё сказал, что хотел Майк?

— Ещё кое-что хочу добавить напоследок, — улыбнулся я. — А не пошла бы ты на хрен, коза драная!

Последние слова я проорал в прыжке, падая влево и перекатываясь под укрытие стенки каюты.

Грохнул «дерринджер» Мадлен, бахнула «берета», раздалось несколько приглушенных хлопков. Я бросил взгляд на капитанскую рубку. Из ограждения торчало автоматное дуло с длинной трубкой глушителя. Высунулось лицо почти полностью укрытое прорезиненной тканью гидрокостюма. Незнакомец задорно подмигнул мне и исчез вместе с автоматом.

Справа мелькнула чья-то тень. Я, резко оттолкнувшись от переборки ногами, развернулся в ту сторону. Увидел искаженное яростью лицо Хэловея, размахнувшуюся руку с выкидным ножом и в последний момент встретил падающее на меня тело ударом ботинка. Нож проскрежетал по стальной переборке, на меня капнуло кровью. Воспользовавшись удачным моментом, левой перехватил запястье руки с ножом, правой схватился за пряжку. Пальцы легли на рукоять-рога.

Лепесток-лезвие с резким щелчком покинул пряжку, я сразу всадил миниатюрный кинжал в глотку бывшего цэрэушника. Сверкнувшая полоска заточенной стали вошла в горло у самой челюсти, оросив меня сверху фонтаном крови. Хэлловей всхлипнул, обмяк, получил легкий толчок, свалился на палубу, продолжая хрипеть и дергаться в агонии. Рядом с ним темным пятном расползалась лужа ярко-красной артериальной крови.

Еле слышные шлепки мягких шагов, приближающийся стук с верхних кают, заставили меня откатиться, подхватить нож бывшего цэрэушника, упруго оттолкнутся от досок палубы, встать на ноги и замереть, прижавшись к стальной переборке.

— Михаил, мы сейчас подойдем, вы целы? — я узнал голос Пауля и расслабился.

Весело крикнул:

— Пауль, ты просто Супермен. Появляешься в нужную минуту, чтобы избавить мир от злодеев. Цел, конечно. Что со мною сделается?

— Мы идем.

Справа и слева от каюты появились силуэты в гидрокостюмах. Шедший первым, резким движениями стянул с подбородка и макушки резиновую ткань.

— Привет, — улыбнулся я старому знакомому.

— Добрый вечер, — невозмутимо откликнулся он.

Я начал вставать, а Пауль пнул хрипящего Хэлловея.

— Шустрый гад. Всех положили, а этот будто чувствовал, успел запрыгнуть за каюту с другой стороны, мы его зацепили, но добить не получилось.

— Ничего, — усмехнулся я, вытирая клинок об куртку цэрэушника и вставляя его обратно в пряжку. — Сам справился.

Пауль немного помолчал и осторожно поинтересовался:

— Так понимаю, все дела сделаны, вопросы закрыты. Можем уходить?

— Что с этими? — я кивнул в сторону, где оставалась Мадлен со своими подельниками. — Точно сюрпризов не будет?

— Я же сказал: ликвидированы, — невозмутимо сообщил Пауль. — Впрочем, Мадлен ещё жива, но ей недолго осталось.

Да? — удивился я.

Вышел на палубу, туда, где ещё пару минут назад стоял у поручней. На дощатом полу распростерлись три тела. Норма и Ник так и погибли вместе, лежали рядом друг с другом. В широко раскрытых глазах парня застыло изумление. Он так и не успел осознать, что произошло. Норма, в отличие от него, в последний момент всё поняла, кукольное личико блондинки было перекошено гримасой отчаяния. В каждом не менее десятка пулевых ранений, вся одежда в лохмотьях, растекающиеся лужи крови походили на маленькие красные озера.

Мадлен лежала чуть дальше. Она тоже что-то почувствовала, начала разворачиваться и получила две пули. Одну под правую лопатку, другую в район поясницы. Угасающие карие глаза следили за мной с ненавистью и болью.

Я опустился на корточки рядом с нею. Залез в карман куртки мисс Рокволд. Вытащил свой бумажник. Удивительно, но он оказался целым. Достал оттуда ключ с выбитым на стальной бирке кодом. Усмехнулся, размахнулся и выбросил в океан. Сначала туда полетел бумажник, потом, прощально сверкнув в воздухе серебристой рыбкой, — ключ.

Глаза девушки уже начавшие заволакиваться предсмертным туманом, расширились. Она поняла.

— Да, ты всё правильно уяснила. Нет никакой ячейки. Нет, и не было, — сообщил я. — Это дополнительная ловушка, чтобы вы вытянули меня к себе, а не отложили месть на потом. Мы с самого начала знали, что ты нас прослушивала в офисе, и о «жучке», засунутом в пальто — тоже. Вот и накидали дезинформации. И разговаривал я с вами в каюте так долго, чтобы отвлечь внимание. Ребятам нужно было проникнуть на «Восточную красавицу», разобраться с командой, капитаном, занять позиции.

Мадлен всхлипнула. Девичья рука со скрюченными пальчиками поднялась в последнем отчаянном усилии. Коготки с безукоризненным бордовым маникюром бессильно царапнули воздух передо мной и упали подрубленным деревом. Карие глаза остекленели, лицо замерло и вытянулось.

— Всё, — констатировал Пауль. — Отошла.

Я вздохнул, встал. Постоял минуту, смотря в мертвое, посеревшее лицо.

— Операция завершена, — тихо сказал штази. — Что теперь? Можно сворачиваться?

— О чем ты? — усмехнулся я. — Всё только начинается. Мы ещё перевернем этот продажный паскудный мир вверх тормашками, вздрючим предателей, подонков, лицемеров и продажных барыг. Это я тебе обещаю.

Лицо Пауля посветлело, озабоченные морщинки в уголках глаз, разгладились.

— Верю, — улыбнулся он.

Эпилог

— Если вы смотрите это видео, значит, меня уже нет в живых, — бесстрастно произнес седой длинноволосый мужчина в дорогом костюме. — Я, Франсуа Шеро, в здравом уме и твердой памяти хочу рассказать то, что происходило со мной и моей семьей. Не для оправдания — чтобы другие сделали выводы и не попались в мою ловушку.

Франсуа подрагивающей рукой взял бутылку минералки, налил в стакан, залпом выпил. Кадык на загорелой шеё судорожно дернулся. Оставил в сторону стакан и продолжил:

— Семь месяцев назад мою жену Элен и шестилетнюю дочку Мишель похитили неизвестные. Затем связались со мной. Сказали, либо я буду работать на них, либо моя жена и дочь будут убиты, но перед этим над ними поиздеваются и пришлют мне видео на память. Элен и Мишель — все, что у меня есть. Я был вынужден согласиться на сотрудничество. Пришлось заниматься выводом и обналичиванием крупных сумм денег, которые передавались бандитам.

Худощавый, уже начинающий лысеть брюнет, щелкнул кнопкой дистанционного управления, ставя рассказ на паузу, повернулся к подтянутому блондину, сидевшему напротив.

— Его жену и дочку, действительно, похитили?

— Очень вероятно, мистер Трауберг, — кивнул блондин. — Коллеги из французского министерства внутренних дел провели расследование, опросили соседей, жителей близлежащих домов, нашли двух свидетелей. Они видели, как осенью, примерно, во время указанное Шеро, двое крепких мужчин усаживали жену и дочку в большой черный автомобиль. Третий сидел за рулем. Элен была чем-то расстроена, держала на руках пятилетнюю дочку. Тогда свидетели не придали этому значения. Мало ли кто, сопровождает жену большого бизнесмена, возможно, это охрана, тем более, она не сопротивлялась, не звала на помощь. Больше их никто не видел. После нашего обращения французские коллеги начали поиск, пока безрезультатно. Подозреваю, их давно уже нет в стране или на этом свете.

— Значит, это может быть правдой, — задумчиво заметил Дэн Трауберг, генеральный прокурор США, и опять нажал на кнопку ДУ, запуская воспроизведение.

— Несмотря на то, что я формально подчинился и выполнял всё, что от меня потребовалось, — продолжил Шеро на экране. — Верить бандитам до донца, я не мог. Допускал вероятность, что когда хэдж-фонд выдоят до конца, меня обманут, а жену и дочку всё равно убьют. Это стандартная тактика преступников: избавляться от жертв: они могут что-то заметить и передать информацию, способную помочь найти похитителей. И я начал действовать. Нанял лучших профессионалов, заплатил им большие деньги, но это того стоило. Я узнал, что за похищением моей жены и дочки стоит Синдикат, крупная транснациональная преступная организация. И руководят ею, действительно, могущественные и опасные люди.

Шеро говорил, упоминал фамилии, компании, банки Синдиката, называл имена известных бизнесменов, сенаторов и конгрессменов, показывал документы, платежные поручения, рисовал на стоящей рядом со столом доске схемы транзита наркотиков. Когда он дошел до Рокволдов, Говарда Беррингтона, Аарона Клауса, Баруха и других влиятельных людей, — прокурор опять остановил видео.

— Полная задница, твою мать, — хриплым от волнения голосом, заявил он.– Пит, ты представляешь, что будет, когда это дойдет до общественности? Все известные лица, столпы общества, мелькающие на обложках газет и журналов, появляющиеся на телевидении. Это же взорвет нашу страну!

— Мы ничего сделать не можем, — буркнул помощник. — Вайнштейн, вы его должны знать, специалист по корпоративному праву, пламенный борец с гигантскими концернами и большими компаниями, оказывается, подписал контракт с Шеро и стал его личным адвокатом. Выполняя последнюю волю клиента, собрал небольшую пресс-конференцию с доверенными журналистами, раздал им списки документов, потом под вспышки фотоаппаратов и видеосъемку, в окружении прессы и телевизионщиков, подъехал к офису прокурора Южного округа. Торжественно, под роспись, вручил папки с документами, в двух ящиках. Все журналисты получили нотариально заверенные копии, видеоматериалы и многое другое. Такие же ящики пришли в самые популярные издания, телеканалы и не только в Америке, но и подозреваю, в Европе. Марк об этом упоминал на пресс-конференции. Сделал всё очень хитро, демократам разослал компромат на республиканцев, и, наоборот. Оставшиеся вне списка компании, получили компрометирующую информацию на прямых конкурентов. Замять скандал уже не получится. Через пару часов выйдут газеты и утренние передачи, с сенсационными разоблачениями. У нас, и, по некоторым данным, в Европе и даже в Азии.

— Задница, большая черная задница, — с чувством ругнулся генеральный прокурор. — Рухнут акции «Чейз Манхэттен Бэнк», «Бердфоршил Роял», «Америкэн Бэнк Корп», других известных компаний, составляющих основу нашего бизнеса, являющихся гордостью Америки. Имена уважаемых людей, богатейшие семьи США будут опозорены. Даже не представляю, что начнётся на рынке. Когда упадут акции, это будет похлеще Великой Депрессии. Вайнштейн в Америке?

— Сегодня утром улетел в Вену, — удрученно сообщил помощник. — Сразу после вручения документов.

— Черт! — генеральный прокурор с силой стукнул кулаком по столешнице. — Нельзя было его задержать под любым предлогом?

— Слишком быстро и неожиданно всё произошло, — грустно ответил блондин. — Вручил документы федеральному прокурору под вспышки фотоаппаратов, камеры телевидения, затем сразу же поехал в аэропорт, чтобы улететь в Европу. Вайнштейна сопровождала целая куча чертовых журналистов и телевизионщиков. Начальство долго колебалось, наши люди не получили команды на задержание. А потом было уже поздно. Можно было связаться с австрийскими властями, но поразмыслив, решили этого не делать. Информация все равно разошлась, а Вайнштейн, просто адвокат, выполнял последнюю волю покойного Шеро. Чтобы бы мы ему предъявили?

— Твою мать! — прокурор опять с силой влепил ладонью по столешнице.

Блондин сочувственно глянул, всем своим видом выражая моральную поддержку начальству.

— Ладно, давай послушаем, что там дальше, — с кислой миной предложил Трауберг и опять включил воспроизведение.

— Когда я получил информацию, о руководстве Синдиката, их методах работы, понял — вернуть Элен и Мишель будет сложно, почти невозможно, — монотонным сухим голосом продолжил Шеро. — Они намеревались выкачать с меня всё, а потом ликвидировать моих близких. Остановить это могли только действительно огромные деньги, ради которых воротилы Синдиката способны отказаться от своих планов. Тогда у меня в голове родилась афера с золотым месторождением. Я был готов обменять его на свою жену и ребенка, бросить бизнес, сбежать, уйти в небытие и жить в затерянной богом глуши по поддельным документам. Или на крайний случай предложить им все деньги, вырученные от продажи акций, за жизнь моей семьи.

Шеро рассказал, о нападении на золотой прииск, продемонстрировал отрывки допросов уцелевшего «Бешеного Билла», подробно рассказавшего о своих нанимателях: Хэлловее и Мадлен Рокволд, после ранения Майерса и смерти деда, занявшую одно из руководящих мест в Синдикате. Бывший капитан «зеленых беретов» поведал, как готовилась операция, собирался отряд наемников, перевозилось оружие, рассказал о многих других технических деталях. Затем на видео показали пару уцелевших «диких гусей», отрывки их показаний, платежки и документы, подтверждающие слова пленных.

Не в силах слушать дальше, прокурор остановил видео, и потрясенно обхватил ладонями голову.

— Мать вашу, — простонал он. — Я не знаю, что делать. Мы просто не сможем заткнуть рты всем. Даже если произойдет чудо, удастся похоронить эти документы и свидетельства в США, все равно всё всплывет наружу в Европе или Азии, неважно где. Поднявшаяся волна дерьма, затопит все государственные институты, от министерства юстиции до Белого дома. Я не могу больше это смотреть. Что там дальше в двух словах?

— Всё-то же, — вздохнул помощник. — Идут разоблачения. В конце Шеро рассказал, они всё-таки вынудили его, отдать солидную часть денег, вырученных за акции. Потом люди, проводившие расследование, узнали, что его жены и дочки давно нет в живых. Дальше вы знаете: Франсуа застрелился на борту «Сант-Лючии», но перед этим дал команду, распространить компромат, чтобы отомстить похитителям.

— Дерьмо, — процедил генеральный прокурор и с силой стукнул кулаком по столешнице. — Чертово дерьмо!

Помощник со скорбным лицом промолчал. Ему было нечего ответить.

* * *

Я сидел на кухне, читал привезенную Сергеем, скопированную милицейскую сводку. Нашел подчеркнутый абзац.

'Краткое описание: ДТП, наезд на пешехода.

Место: ул. Лесная, 7

Время совершения преступления: 11 мая, 1991 года, предположительно, 19:10–19:20

Описание преступления: На улице Лесной, 7, во время перехода дороги неустановленным автомобилем «ВАЗ 2106», двигавшимся с превышением скорости, был сбит гражданин Соединенных Штатов Америки Алекс Данилофф, место работы — «Чейз Манхэттен Банк», улица Лесная, 5, должность — заместитель начальника службы безопасности. Водитель, не только не остановился и не оказал помощь пострадавшему, сдал назад и повторно переехал американского гражданина. От полученных повреждений Данилофф скончался. Преступник с места происшествия скрылся.

Предполагаемый подозреваемый: неустановленное лицо. Внешность, кудрявый, предположительно, среднего роста. Преступление совершил в одиночку.

Дополнительные сведения: проведен осмотр места происшествия, изъяты следы преступления, частицы автомобильной краски, зафиксированы следы протектора, опрошены свидетели.

Примечания: возбуждено уголовное дело по статьям 211 УК РСФСР «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта», 103 УК РСФСР «Умышленное убийство».

Улыбнулся, отложил сводку в сторону. Глянул на стоящую у вазы, черно-белую фотографию Влады, поселившуюся на столе после смерти девушки. Стопку с водкой и зачерствевшим ломтем черного хлеба давно убрал, а снимок оставил, как молчаливый укор и напоминание о невыплаченном долге.

Счастливое, сверкающее улыбкой лицо Влады с развевающимися волосами в ореоле солнечного света смотрело на меня. Фото сделала подруга Лера, встреченная мною на дне рождения зеленоглазки. Летом восемьдесят девятого они гуляли на ВДНХ, Лерка щелкала новенькой «Сменой» налево и направо, осваивая искусство создания красивых снимков. Это фото вышло особенно удачно, запечатлев зеленоглазку во всей красоте и очаровании молодости. Снимок мне так понравился, что выпросил один экземпляр на память…

Я неторопливо налил себе в бокал ярко-красной «Сангрии», купленной в Шереметьевском магазине «дьюти-фри», плеснул вина в фужер, поставленный перед фотографией.

— Долги выплачены, — вздохнул я, рассматривая лучащееся радостью лицо девушки. — Все сестры получили по серьгам, никто не ушел обделенным. Надеюсь, ты обрела покой и давно меня простила, за то, что пусть невольно, стал причиной твоей гибели. И сейчас где-то там наверху смотришь и улыбаешься.

Я глотнул ярко-красное вино, ощутил, как кисло-сладкий напиток с еле заметными нотками винограда и цитрусовых медленно растворяется в горле.

Встал, выплеснул вино с её бокала в мойку, оставил фужер рядом с раковиной. Взял фотографию, вышел в другую комнату, достал старый толстый альбом с тяжелыми обложками, открыл пустую картонную страницу с вырезами для закрепления, установил фотографию.

В последний раз со светлой грустью глянул на безмятежное улыбающееся лицо девушки, ещё раз прошептал:

— Прости.

Захлопнул альбом и положил на место, в нижний ящик шкафа.

На кухню я возвращался в хорошем настроении. Тяжелый груз на душе бесследно истаял, чувство вины, терзавшее меня с момента смерти зеленоглазки, сменилось мрачным удовлетворением завершенной мести.

Снова налил вина. Грея в ладони запотевший холодный бокал, маленькими глотками пил сладкий напиток, вспоминал заключительные акт произошедшей операции.

Все пункты до мельчайших деталей были проработаны Маркусом Вольфом, Гельмутом и присоединившимся к ним Белозерцевым, внесшим свои предложения и замечания. К тому времени, штази, охотясь за деньгами и главарями Синдиката по всему миру, собрали огромное количество компромата. Хорошо помогли сведения из досье, предоставленном Хэлловеем. С осени восемьдесят девятого года спецы Вольфа, разматывая каждую протянутую ниточку, задокументировали схемы движения наркотрафика, торговли оружием и наемниками в разных уголках земного шара, добыли множество компрометирующих материалов: платежек, фотографий встреч главарей, криминальных сделок, свидетельств очевидцев и честных полицейских, отстраненных от работы. Естественно, разведчики использовали разные методы: представлялись журналистами, волонтерами, правозащитниками, платили деньги за ценные документы и доказательства, использовали технические средства, наружное наблюдение, анализировали полицейские материалы, получали доступ к информации спецслужб, воюющих с колумбийскими, мексиканскими наркокартелями и местными представителями Синдиката. Пару раз даже приходилось уходить от бандитов, желающих выяснить, кто начал под них копать. Штази страховали группы спецов, поэтому проблем не возникло.

Собранный массив информации, касающихся деятельности Синдиката в США и за его пределами еле уместился в десятке огромных папок, с документами, аудио и видеозаписями, фотографиями, письменными свидетельствами и другими доказательствами. Замазанными в наркоторговле и махинациях прямо и опосредованно оказались не только Майерс, Дэниэль и Мадлен Рокволды, основатель компании с миллиардными оборотами «Бердфоршир Роял» Говард Беррингтон, бывший президент Всемирного банка, а сейчас глава «Америкэн Бэнк Корп» Аарон Клаус, Барух-младший, руководство «Англо-Американской корпорации», но и множество не менее состоятельных, уважаемых и влиятельных людей — бизнесменов, сенаторов, членов Палаты представителей, руководителей спецслужб разного уровня и многих других высоких чиновников.

После акционирования компании «Шеро лтд» и продажи трехсот пятидесяти тысяч акций, составляющих чуть меньше пятидесяти процентов от стоимости активов на закрытом аукционе, чистая прибыль от сделки составила полтора миллиарда долларов после уплаты налогов. Надо было приступать к финальной части операции — закрытия проекта, эвакуации действующих лиц, удара по Синдикату и стоящей за ним американской элите.

В распоряжении Маркуса имелась секретная команда диверсантов. Сначала она относилась к «фольксмарине» — Военно-морским силам ГДР. В конце семидесятых руководство Национальной Народной Армии планировало создать подразделение в противовес боевым пловцам сил специального назначения бундесвера, и отправило отряд самых подготовленных и перспективных бойцов на севастопольскую базу, где их тренировали советские инструкторы. В обстановке секретности парни сумели совершить даже одну операцию — обезвредить группу изменников, захвативших сторожевой корабль и планировавших отогнать его на Запад. Потом, по неизвестным причинам секретный отряд расформировали, а бойцов, возмущенных роспуском одного из самых боеспособных диверсионных подразделений, забрал под своё крыло Маркус Вольф…

Для своего 'самоубийства Шеро использовал револьвер, заряженный холостым патроном с облегченным зарядом пороха. Когда он рухнул за борт, картинно разбросав руки и начал опускаться на дно под вопли шокированных пассажиров из удаляющегося круизного лайнера, его подхватили ребята Вольфа. Сунули в рот загубник, закрепили на спине баллон с воздухом и дотянули до арендованного катера.

Сейчас Шеро воссоединился с семьей во Вьетнаме. В составе нашей группы был отличный пластический хирург со своей ассистенткой — личный друг Маркуса Вольфа. Врача, имеющего офицерское звание в ННА, задействовали во многих секретных операциях, для изменения внешности шпионов, диверсантов и секретных агентов, немцев и из других стран.

По понятным причинам оставаться в объединенной Германии он не захотел, ушел вместе с разведчиками, военными и их семьями во Вьетнам. Ему выделили целый этаж здания будущей больницы, завезли оборудование. Теперь Шеро с женой готовились к пластическим операциям, которые должны были превратить француза и его супруга совершенно в других людей…

Когда Франсуа, спрятанный в тайнике одного из сухогрузов, возвращался домой к жене и дочери, Норма мчала меня на катере к яхте Мадлен. После операции Пауль признался, если бы не было подводных диверсантов, в это змеиное гнездо меня бы никто не отпустил. А так всё сложилось идеально: яхта, где можно разобраться с мисс Рокволд и её прихвостнями без посторонних глаз, и команда спецов под рукой, обладающая навыками боевых подводных пловцов.

Во главе с Паулем они проникли на яхту, пока я заговаривал зубы Мадлен и её сообщникам. Вскарабкались по канату, к которому был привязан катер Нормы, использовали другие приспособления для проникновения на борт: закидывали на поручни веревки с грузилами, обернутыми специальными, заглушающими звук, мягкими прокладками, специальные присоски.

Ликвидировали капитана, его помощника и машиниста, заняли позиции, расстреляли Мадлен и её подручных. Затем эвакуировали меня до своей находившейся не так далеко моторной лодки на катере Нормы…

Тем временем в США начал разгораться настоящий скандал. Заголовки газет и журналов пестрели обвинительными названиями: «Наркомафия у власти», «Политики и бизнесмены убивают простых американцев», «Страной управляет преступный синдикат», «Гидра преступности пожирает американский народ». В отставку подали директора ФБР и ЦРУ, заместитель генерального прокурора, сложили полномочия около двух десятков сенаторов и членов Палаты представителей. «Чейз Манхэттен», «Америкэн Корп», десяток других банков, замешанных в операциях Синдиката, находились на грани банкротства. Акции ряда корпораций, крупных компаний, инвестиционных фондов и медицинских концернов и других предприятий, перечисленных в досье, рухнули вниз. Бывшему директору Всемирного Банка, Дэниэлу Рокволду-младшему, отцу Мадлен, Говарду Бэррингтону, отцу и дочери Джонсов, владельцев фонда «Loyalty Investments», Баруху и ещё многим, недавно уважаемым людям, мультимиллионерам и миллиардерам пришлось давать показания по опубликованным документам.

Отдельно были обнародованы материалы картельного сговора корпораций «Оракл», «Майкрософт», «Эппл». Все записи, сделанные в кабинете Шеро: со свидетельствами Вайштейна и юриста «Эллис и Киркленд» Дика Грея, с угрозами ликвидации, использования коррупционных связей с политиками произвели эффект разорвавшейся бомбы. Тем более, они были дополнены записями с совещаний, проводимых в «Маккензи Бейкер». Технически это было не сложно. На маленьких людей из обслуживающего персонала: уборщиц, сантехников, электриков никто не обращает внимания, деньги они любят не меньше больших бизнесменов и по роду работы имеют доступ в самые разные помещения, куда простые смертные никогда не попадут.

Главы самых могущественных корпораций, не предполагающие, что их могут писать и прослушивать в известной адвокатской конторе, открыто обсуждали с юристами способы физического устранения Шеро, рейдерский захват хэдж-фонда, посадку в тюрьму директора за фальсифицированные преступления.

После опубликования записей, компании потеряли миллиарды. Заказчики разрывали с ними контракты, акционеры активно избавлялись от ценных бумаг, ведущие специалисты массово увольнялись. Билл Гейтс, Джон Скалли, Ларри Эллисон потеряли свои посты, были отправлены на «пенсию». Репутация американских цифровых гигантов, с многомиллионными и миллиардными оборотами была необратимо подорвана.

Все больше американцев, европейцев, людей со всего мира, воспитанных на ярких пропагандистких клише Запада о «свободном рынке», «честной конкуренции», «деловой репутации», «порядочных миллиардерах», «демократии и торжестве права», осознавали: за привлекательной оберткой скрывались острые клыки хищников, мыслящих категориями не закона и порядка, а исключительно цифрами предполагаемой прибыли, оправдывающей любые преступления…

Пока США сотрясали скандалы и разоблачения, связанные с «папками Шеро», в частной клинике, из-за неожиданного сбоя системы жизнеобеспечения, тихо скончался пребывавший в коме истощенный пятидесятилетний мужчина, в недавнем прошлом бывший одним из самых могущественных мафиозных боссов Америки…

Пронзительно заверещал дверной звонок, заставив меня оторваться от размышлений.

«Кого там черти принесли?» — недовольно подумал я, оставляя опустевший бокал и направляясь в прихожую.

В дверном глазке отражалась знакомая тонкая фигурка Евы.

— Миша, открой, пожалуйста. Мне Тамара и Наташа всё рассказали. Нам надо поговорить, — в голосе девушки слышались умоляющие нотки.

Я вздохнул, повернул рычажок замка и открыл дверь.

— Привет.

— Привет, — откликнулась девушка. — Я…

На мгновение замолчала, потом грустно сообщила.

— У меня бабушка умерла. Неделю назад. Вот, приехала передать родителям кое-какие вещи. У них оставаться не хочу и не буду.

Васильковые глаза глянули на меня с грустью и затаенной надеждой.

— Понятно, — вздохнул я. — Царствие небесное твоей бабушке.

Посторонился, пропуская в квартиру.

— Проходи.

Заметил, как за спиной Евы в межэтажном проеме от стены отделилась и тихо скользнула вниз Санина фигура, усмехнулся:

«Вот паразит».