Пылающий остров

Глава IV ПЫЛАЮЩИЙ ОСТРОВ

Остров пылал.

Все берега бухты превратились в огненное кольцо. Фиолетового дыма теперь не было видно, на его месте бушевало пламя.

Тросс стоял на капитанском мостике яхты. Он был без противогаза. Фиолетовый газ, а с ним и закись азота не проникали теперь в район, окруженный пламенем.

Растерянный Ганс Шютте и дядя Эд поднимались на мостик по трапу, еще не сняв противогазы.

Глядя на Тросса, они освободились от масок.

— Тысяча три морских черта! Я подозревал, что утону, но адской сковородки при жизни не рассчитывал увидеть, — проворчал боцман.

— Что будем делать, шеф? — растерянно спросил Ганс.

— Свистать всех наверх. Надеть пожарные робы, пустить все помпы. Брандспойтами окатывать палубные надстройки и борта яхты. Мистер Вильямс — к штурвалу. Вперед до полного — на выход из бухты!

Дядя Эд повиновался и взялся за ручки штурвала, повторив команду Тросса в машинное отделение.

— Вот прочтите, — протянул Тросс Шютте распечатанный конверт.

— Тут адрес бит-босса. Кто осмелился вскрыть?

— Я. Содержание письма придется передать по радио.

— А что случилось? Катастрофа? Где наш лохматый? Жив ли он?

— Профессор Бернштейн привес себя в жертву человечеству и погиб вместе со всеми запасами фиолетового газа, теперь не доступными никому. Я проклинаю себя за то, что не предотвратил этого.

На палубе толпились испуганные матросы.

Повинуясь полученному приказу, они впопыхах напяливали на себя брезентовые и асбестовые костюмы, поливали друг друга водой из брандспойтов. Была включена вся противопожарная система. Искусственный дождь обрушился на палубу.

С мостика слышался хриплый голос дяди Эда:

— Якорь мне в глотку! Вперед до полного! Право на борт! Из геенны огненной — в океан на всех парусах! Эх-ха! Эгей! Пираты — к брандспойтам! Маски снова надеть, когда будем проходить через щель. Все больше шансов, что в аду вас примут за своих! В топоры! Якорь всем в глотку, если не хотите живыми жариться в аду!

Яхта приближалась к узкому ущелью. Оно, подобно пропилу, разделяло каменное кольцо острова.

Ошеломленные люди смотрели, как судно подходит к жуткой щели. Стены ущелья были в огне. Казалось, яхта должна «прыгнуть» сквозь огненный обруч.

Негр-кок, закрыв лицо руками, дико завыл. Ему стали вторить и другие моряки.

— Эгей! — гаркнул с мостика дядя Эд. — Пусть проглочу я гребной винт, если есть на свете большие трусы!

— Эй, отродье свиней и сусликов! Кому не нравится огонь, может прыгать в воду! — заревел Ганс Шютте.

— Заворачивайтесь в мокрые плащи, прикрывайтесь брезентами, поливайте друг друга струями водя! — командовал Тросс.

Яхта нырнула в огонь.

И задымилась.

От каждой фигуры, завернутой в плащ, в мокрые брезенты, шел не то дым, не то пар. Вновь надетые противогазы помогали людям не задохнуться.

Языки пламени отделялись от стен и тянулись к дымящейся яхте, словно кто-то протягивал горящие факелы, чтобы поджечь ее.

Несколько минут, пока яхта ныряла сквозь огонь, оказалось достаточно, чтобы на судне вспыхнул пожар. Не помогли все заранее принятые меры. Горели мачты, сделанные в доброе старое время из лучшей древесины, доставленной еще Вельту-старшему, горели палубные надстройки. Лопалась белая краска, покрывалась темными разводами.

Черный дым валил из иллюминаторов.

Только мокрая дымящаяся одежда и маски противогазов спасали людей, позволяя им бороться с огнем.

И все-таки яхта вырвалась из объятий пылающего острова. Океанская волна высоко подбрасывала ее, разбивалась о борт, шипящим потоком прокатывалась по палубе, туша там и тут очаги пожара.

Море помогло людям.

Дядя Эд намеренно ставил яхту боком к волне, чтобы гребни окатывали бы судно через верх. Даже до мостика долетали брызги.

Конверт, который держал Ганс Шютте в руках, промок.

— Р-рваные покрышки! — ругался он. — Я так и не успел прочесть, что написал этот «полоумный ученый. Ну-ка, мистер Тросс. У вас глаза помоложе. Что там нацарапано?

Тросс взял из рук Шютте письмо и прочитал:

— «Будь проклят капитализм!»

— Но-но! — повысил голос Ганс. — Без коммунистической пропаганды!

— Здесь так написано, — невозмутимо продолжал Тросс и прочитал все письмо.

— Ну и дурак! — решил Шютте. — Кому от этого плохо? Ему. Изжарил сам себя на вертеле.

— Не скажите, мистер Шютте. Плохо будет не только ему одному.

— Думаете, нам с вами?

— Не только. Всем людям. Даже мистеру Вельту.

— Это почему еще?

— Придется задохнуться.

— А противогазы на что?

— Они не помогут. Люди задохнутся без воздуха, который сгорит весь, сколько его есть на земле, вот на этом самом костре над пылающим островом Аренида. Я должен был это учесть… должен!

Ганс Шютте замер с открытым ртом.

Дядя Эд нахмурился и прошептал одно из своих проклятий.

— Так что ж, он и впрямь дурак, что ли? Не сообразил? — возмутился наконец Ганс.

— Увы, но даже очень дальновидные ученые порой оказываются непостижимо близорукими. Но я, я-то чем лучше их?..

— Тогда скажите, парень, как долго будет гореть этот небесный костер? Может, на наш век хватит воздуха-то, а?

— Пока ничего не могу сказать. Специалисты подсчитают, какова эта опасность. Жаль, что ученые слишком часто играют с огнем, не понимая последствий этой игры для человечества.

Яхта все еще дымилась, хотя пожар салона и наиболее богатых кают (хозяйских кают) удалось потушить. Теперь люди сняли противогазы и сбросили местами обгоревшие робы.

— Но как они чуют, как чуют! — воскликнул негр-кок, заглядывая через реллинги. — Будто знали, что от огня люди в воду будут прыгать.

Матросы тоже посмотрели за борт. Там и тут ее бороздили острые плавники.

— Акулы! — воскликнул кто-то.

— Пусть кошка научится плавать, если это не самые подлые морские твари, — подтвердил дядя Эд.

Действительно, целая стая акул крутилась вокруг, казалось бы, обреченною судна.

Не распорядись мистер Тросс вовремя включить всю противопожарную систему, этим хищницам было бы чем поживиться.

Мистер Тросс и дядя Эд спустились на палубу. К ним подошел радист и доложил, что пожар вывел из строя всю радиосистему корабля.

— Как так? — затопал ногами Ганс. — Мне срочно нужно передать содержание письма этого зажаренного идиота мистеру Вельту.

— Никак невозможно, сэр, — пояснил радист. — Радиорубка вспыхнула первой. Старая постройка. Теперь строят по-иному.

— Черт бы подрал эту старую галошу! — рычал Ганс. — Нет ли поблизости какого-нибудь корабля, с которого можно было бы послать радиограмму? — И он стал обводить морским биноклем горизонт.

Дядя Эд тоже вооружился биноклем. Его морской глаз позволил ему заметить корабль первым.

— Вот и прекрасно, — выдохнул воздух Ганс. — Чей это корабль? Сейчас снарядим на него наш катер с подводными крыльями.

Мистер Тросс взял у дяди Эда бинокль и стал смотреть на горизонт.

— Боюсь, что это не тот корабль, на который вам хотелось бы попасть, Ганс.

— Ну, что там еще?

— Я прочитал название судна — «Академик Королев».

— Что! Русский корабль? Только его здесь и не хватало. Все увидят!

— Тысяча три морских черта! Его вполне можно было здесь ожидать. Это корабль космической службы, — заметил дядя Эд. — Академик Королев

— это и есть тот самый конструктор, который позволил людям шагнуть в космос. Сперва своим парням, Гагарину и другим, и уж только потом нашим ребятам, американцам.

— К черту космос! К черту советский корабль! Мы горим, горим! — вдруг закричал мистер Тросс.

— Полно, парень. Уже не горим, — попытался урезонить его Ганс

— Как не горим! Вот он, пожар, воздушный пожар! Все мы задохнемся, все, кроме акул.

— Уж не хотите ли вы, сэр, стать акулой?

— Акулы не задохнутся! — срываясь на фальцет, закричал еще громче Тросс. — И под водой… и под землей, куда они спрячутся вместе с Вельтом!

— Потише, парень, не то испугаешь акул.

— Я не хочу задыхаться из-за пылающего острова, не хочу! Я уйду под воду, к акулам, пустите меня!

И Тросс попытался броситься к реллингам. Но на пути его оказался Ганс Шютте.

— Брось дурить, парень. Прозевал научника и готов топиться? Не выйдет. Не хочу, чтобы мне одному отвертывали мою седую голову. Держите его, парий.

— Прочь с дороги! Перекушу! — закричал Тросс, отталкивая одного из усердных матросов.

— Пусть меня похоронят на суше, если у него не припадок. А ведь такой деловой был парень.

Ганс не причитал. Одним ударом он свалил мистера Тросса на палубу и стоял, над ним, широко расставив ноги и уперев в бока руки.

— Что? Пока еще есть чем дышать? — насмешливо спросил он.

Тросс неожиданно вскочил и, подпрыгнув, ударил обеими ногами Ганса в грудь и живот (прием каратэ). Это был удар такой силы, что даже гигант Ганс повалился на кричащую от возбуждения толпу моряков. Его подхватили и поставили на ноги.

Великан хрипел, собираясь с духом, чтобы снова, броситься на Тросса.

Но тот, свалив двух подскочивших быдо, к нему матросов, оказался уже на реллингах.

Секунду на фоне синего неба, подсвеченного в одном месте пожаром острова, выделялась его фигура в белоснежном костюме. В следующее мгновение он отменным чемпионским прыжком полетел в волны.

Ганс перегнулся через реллинги, смотря в зеленоватую воду, то приближающуюся, то удаляющуюся от него. Пенные струйки делали ее похожей на мрамор.

Весь экипаж судна тоже смотрел вниз с замиранием сердца.

Вот промелькнул острый плавник, разрезая мраморную волну как бритвой.

Тросс не всплыл.

Только вода в одном месте окрасилась в такой же алый цвет, как и над пылающим островом.

Люди попеременно переводили глаза с одного алого пятна в сини океана на другое — в небесной синеве.

Ганс Шютте плюнул через борт.

— Слабак! Слюнтяй! Нервы не выдержали! Баба! Да разве нам эдакое приходилось видеть? Подумаешь, дым над островом, какой-то пожар в океане. И туда же — к акулам. Кушайте на здоровье! — И он еще раз плюнул.

Потом обернулся, словно вспомнив о чем-то, и скомандовал:

— Яхте лечь в дрейф. Дядя Эд, спустить катер на подводных крыльях. Пойдем навстречу «Голштинии». Теперь главное — доложить обо всем боссу

На фоне воздушного пожара в нескольких милях от обгоревшей яхты величественно покачивался на волнах красавец корабль «Академик Королев». Это было научное, исследовательское судно, несшее постоянную службу связи с запущенными из Советского Союза космическими объектами. Над его палубными надстройками бросались в глаза два огромных белых шара — это были защищенные сферическими колпаками антенны широкого обзора, следившие за космосом.

— Человек за бортом! — послышался крик вахтенного Раздался топот ног. Несколько человек оказались у реллингов К ним широким шагом шел офицер:

— Принять на борт!

Кто-то усердный бросил за борт спасательный круг.

Но человек, плывший к кораблю, не воспользовался им, он уверенно направлялся к уже свисавшему и нижними ступеньками задевавшему волны штормтрапу.

По этому штормтрапу ловко забрался неизвестный в мокром, местами обгоревшем белом костюме.

На нем не оказалось ласт аквалангиста, однако маску для подводного плавания он сдвинул на лоб. От нее тянулся резиновый шланг к жилету, наполненному кислородом Он неторопливо освобождался от этого снаряжения, передавая его матросам. Те смотрели на него с нескрываемым любопытством Вслед за вахтенным офицером, сходившим за командиром корабля, к группе моряков вокруг подводного пловца подошел и сам капитан, тщательно одетый пожилой моряк с прищуренными глазами.

— С кем имею честь? — спросил он по-английски.

— Дмитрий Матросов, — на чистом русском языке ответил пловец.

— Матросов? Русский?

— По-английски — мистер Тросс. Так у них принято усекать фамилии. Прыгнул с яхты Вельта не ради купания.

— Понятно. Хотите отдохнуть?

— Времени нет, товарищ капитан. Зафиксируйте, пожалуйста, что над видимым на горизонте островом Аренида возник воздушный пожар. Подробные сведения о нем я должен доставить в Москву немедленно.

— Мы вызовем вертолет. Перебросит до аэродрома.

— Вот переодеться не прочь.

— Офицеры помогут. Товарищи, подыщите что-нибудь товарищу Матросову.

— Вот спасибо.

И вдруг совершенно неожиданно недавний «мистер Тросс» обнял строгого капитана советского корабля и расцеловал.

— Простите, товарищ капитан. Кажется, вымочил вас, — смущенно сказал он.

— Дело морское! — засмеялся моряк.

В воздухе летел вертолет. Сверху океан из-за бегущих по нему волн казался заштрихованным. В одном месте штриховка застилалась дымкой, сквозь которую просвечивали языки пламени.

Неподалеку от полосатой океанской глади беленьким пятнышком застыл корабль «Академик Королев».

Моряки наблюдали, как повис над палубой вертолет. С него сбросили веревочную лестницу, и по ней с завидной ловкостью стал взбираться появившийся на корабле Матросов.

Чья-то куртка на могучих плечах была ему маловата. Когда он уже забирался в кабину вертолета, она лопнула по шву, вызвав улыбку и шутливые замечания моряков Зашить куртку удалось только на сверхскоростном лайнере, гордости советского воздушного флота, паровом самолете, или паролете, как его называли.

Развитие авиации пошло по линии использования двигателей внутреннего сгорания, а потом реактивных двигателей. Казалось, паровой двигатель навсегда ушел из авиации. Однако именно к паровому двигателю для самолетов вернулась техника на новом уровне своего развития. Паровой двигатель открыл дорогу в авиацию атомной энергии.

В задней кабине самолета помещался удаленный от пассажиров атомный реактор. Применение быстролетящих нейтронов позволило сделать его очень легким. Реактор охлаждался кипящей при колоссальном давлении водой. Образующийся при этом пар направлялся в компактную паровую турбину сверхвысокого давления, на валу которой со скоростью в тридцать тысяч оборотов в минуту вращался постоянный магнит электрического генератора высокой частоты. Электрический ток направлялся по проводам к высокочастотным электромоторам у винтов.

Как это ни парадоксально, но во время полета количество расщепляющегося вещества не уменьшалось, а увеличивалось в реакторе. Распад первичного вещества — урана-235 — вызывал не только освобождение энергии, но и превращение обычного урана-238 в более тяжелый плутоний, который прежде не встречался в природе и был лишь угадан русским ученым Баковым, когда-то опубликовавшим статью о гипотетических трансурановых элементах. Получалось как будто так, что паролет в полете практически не расходовал топлива и мог летать без посадки очень долгое время… Паровая установка позволила использовать на нем ядерную энергию. Пар с триумфом возвращался в авиацию.

Командиром паролета был прославленный советский летчик Валентин Иванович Баранов, хранитель традиций Чкалова и Громова, как он о себе говорил. За свою летную жизнь он установил множество авиационных рекордов, но все они были им же побиты на паровом атомном самолете, который летал выше, дальше и быстрее остальных. Валентин Иванович гордился теперь, что его экипажу выпала честь доставить со сверхзвуковой скоростью Матросова в Москву.

Был Баранов высокого роста, носил рыжие бакенбарды и обладал гремучим басом.

— Черт тебе в крыло! — кричал он Матросову, отняв у него лопнувший пиджак и заставив двух миловидных бортпроводниц привести в порядок костюм единственного пассажира.

Паролету не требовалась посадка, он доставил Матросова прямо на подмосковный аэродром.

В пути Матросов имел телефонный разговор с Москвой. Ему предложили сразу прибыть на экстренное заседание ученых в Академии наук.

Когда гигантский паролет с задранным носом, напоминая собой неведомое чудовище с другой планеты, коснулся колесами бетонной полосы, с ним почти поравнялась вызванная Барановым пожарная машина.

— Черт тебе в крыло! — кричал по радио командир. — Выдвигай лестницу, лестницу выдвигай, тебе говорю. Не пожар тушить тебя вызвали, а пассажира принять. Вместо трапа!

Начальник пожарной охраны аэродрома, стоя на подножке машины, сам руководил таким неожиданным маневром. Лестница начала выдвигаться, но… черная «Чайка» обогнала пожарный автомобиль и поравнялась с открывшейся дверцей паролета, в которой показался Матросов.

Он не стал ждать, пока пожарники приставят лестницу и самолет остановится. Еще на ходу он спрыгнул с высоты второго этажа и тотчас вскочил в открывшуюся дверцу «Чайки».

— Вот черт ему в крыло! — восхищенно крикнул Баранов. — Нам бы в авиацию таких парней!

«Чайка», скрипя шинами на виражах, мчалась к выезду с аэродрома, где ее ждали две желтые орудовские машины с синими полосами вдоль корпуса.

Стоя перед собравшимися учеными, ошеломленными известием, что воздух горит, Матросов объяснял:

— Шестой окисел образуется при горении воздуха в присутствии редчайшего катализатора — фиолетово газа с острова Аренида. Я сам это видел. Мне удалось собрать шестой окисел, который в виде порошка оседал на землю во время демонстрации нового оружия в Западной Европе.

И он показал ученым пробирку, с которой не расставался со времени парада, устроенного Вельтом для экспертов в Ютлаидии.