Путь Старых Богов

Глава 6

Вик успел сходить на занятия к Тарону, и теперь гулял по окрестностям храма, не зная, как себя еще занять. До занятий с Мориусом оставалось еще много времени. Раньше, когда он очень сильно уставал на тренировках, ему снимали усталость и восстанавливали силы искусственно — магией. Это было очень удобно тогда, но был один побочный эффект — очень хотелось спать. Так что расписание предыдущих дней было нехитрым — тренировка — еда — сон дневной — тренировка — еда — сон ночной. Сейчас это изменилось. Появилась куча свободного времени. По крайней мере, так наивно думал Вик. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Ликар уже успел узнать, что у Вика появилось время, и очень был доволен этим — появилась возможность дополнительно нагрузить будущего Искателя. Вик в это время как раз разглядывал каменную чашу, покрытую вьющимися растениями, и удивительно красивый фонтанчик в ней.

— Нравится? — внезапно за спиной Вика послышался голос Ликара.

— Да, очень красиво — согласился Вик — но я не пойму, как он работает. Фонтан-то бьет из чаши, а чаша стоит на тоненькой железной подставке. Как же вы воду подводите?

— А мы и не подводим ничего. Просто налита вода в чаше, а заставляет ее подниматься в виде фонтанчика заклинание. Между прочим, это достаточно интересная модификация заклинания «движение воды». Хотя тебе это пока что непонятно… Ладно, я вот по какому делу тебя нашел. Я вижу, у тебя появилось свободное время. Это хорошо. Пора начинать заниматься с тобой магией. Начнем с общей магии. Я буду твоим наставником в этом. — Тут Ликар порутил головой, видимо отыскивая что-то, одному ему ведомое. И, очевидно, нашел:

— Пойдем сядем во-о-он там, на скамеечках — там нам будет достаточно удобно. Они прошли на указанное верховным жрецом место. Там стояли две небольших деревянные скамейки, друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. На одну из них сел Ликар, а на другую он указал Вику, и получилось, что они сели друг напротив друга. Очевидно, так и задумывали «создатели» скамеек. Это место было немного отгорожено декоративными кустиками от остального пространства, чтобы психологически создать атмосферу уютного общения всех тех, кто сидел в этом месте. Судя по затертости лавочек, их частенько использовали по назначению.

— Итак, учить магию начинают обычно с общей магии — начал свой урок Ликар. Общая магия — это законы и правила, способы работы с энергией и формирования заклинаний, принципы накопления манны и взаимодействия разных заклинаний, в общем, это основа, с которой потом начинается остальная магия. Остальная — это магия стихий (огонь, вода, воздух и земля), магия жизни и темная магия. Еще есть ритуальная магия, но ее отношение к остальным разделам магии достаточно двусмысленно… в общем, такая тоже есть. У меня есть достаточно много книг по общей магии, рассчитанных на новичков вроде тебя. Но все эти книги не стоят и ломанного гроша без настоящего учителя, если, ты, конечно, собираешься стать настоящим магом, а не фокусником, знающим лишь несколько простейших и слабейших заклинаний (да и те у них не получаются в полную силу). Учиться пользоваться силой с азов надо лишь с опытным учителем, иначе… будет ОЧЕНЬ плохо. Неправильными, ненаправленными, перемешанными, неполными потоками сил так легко себе навредить, мда. Да и еще откат усиливается. Откат — это своеобразный ответ пространства на выполненное тобою любое заклинание. Чем чище оно выполнено — чем меньше, легче откат. Опытные маги привыкают к откату, и поэтому у сильных магов частенько болевой порог выше, чем у обычных людей. Запомни это, может, когда пригодиться. Ладно, в принципе, теорию почитаешь сам. А мы с тобой будем заниматься практикой. Значит так — закрой глаза, и попытайся почувствовать все тело. Все, целиком и без остатка. Ну как, получилось? А теперь представь, как все силы, которые ты можешь собрать, перетекают внутри тела в большой палец на правой руке, и выходят, выделяются наружу. Ты должен чувствовать, как что-то собирается со всего тела, и выходит из пальца. Это упражнение называется энергетическая прокачка. Оно служит новичкам для разработки контроля за чистой, неоформленной в заклинание силой. Упражнение считается выполненным, когда палец потеплеет от прохождения силы через него.

В это время Вик попытался выполнить упражнение, описанное Ликаром. Почувствовать свое тело с закрытыми глазами вроде бы получилось. А вот яснопредставить, а тем более ощутить какую-то силу не получалось вообще. Вик решил пожаловаться по этому поводу Ликару.

— Ну что тебе сказать, каждый делает это по-своему. — задумчиво начал отвечать верховный жрец — Кому-то удобнее ее представлять как синеватое свечение, окутывающее все тело, и постепенно стягивающееся к пальцу. Ну, или какого другого цвета, значение не имеет это. Кто-то, как рой искр, стягивающийся к месту концентрации внимания (пальцу). Но все это не имеет особого значения. Это просто способы помочь сконцентрироваться. Выбери себе какой — нибудь образ или придумай свой — и пробуй.

Вик в очередной раз прикрыл глаза и попытался почувствовать, как что-то там перемещается в его теле. Бесполезно. Он разочарованно открыл глаза.

— Не выходит?

Вик только кивнул, пытаясь скрыть разочарование. Он чувствовал себя, как маленький ребенок, которого поманили конфеткой, а потом, на его глазах, ее съел кто-то другой.

— Ты зря расстраиваешься — верховный жрец тут же прочитал на лице Вика все нехитрые чувства, обуревавшие его — Мало кто вообще может ее ощутить, а тем более с первого раза. Но ты сможешь, я уверен. Знаю, каково это — попытаться воспроизвести ощущения того, чего ты никогда не чувствовал раньше. Это очень тяжело. Я помогу тебе. Закрой глаза и прислушайся к себе.

Ликар наклонился к Вику и протянул к нему руку, медленно проведя ее вдоль тела от груди к большому пальцу на руке. Одновременно он сложным заклинанием из раздела магии жизни направлял собственную силу Вика по ходу движения руки. По сути, он искусственно вызывал то, что должен был сделать и ощутить Вик самостоятельно.

— Запомни это ощущение — посоветовал Ликар, снова повторяя этот прием. Вик чувствовал, как что-то, собираясь в груди, проходит через руку и выходит через палец наружу, вызывая чувство тепла и еще чего-то, что он не мог объяснить словами.

— Ну как, понял теперь, как ты должен делать?

— Да, кажется. Очень странное, но, в принципе, приятное ощущение.

— Верно. Теперь ты знаешь, как это должно быть. Запомни это — ты должен научиться вызывать его сам — это и будет признаком, что ты на верном пути. А теперь попробуй снова.

Вик попытался вспомнить недавно испытанные ощущения. Но повторить упражнение ему не удалось. Ликар в то же время следил за аурой Вика. Вот он попытался представить, как сила собирается в груди — аура в этом месте стала на мгновение немного ярче. Вот Вик пробует провести через руку ту силу, что собрал — видно, как немного светлеет один из энергетических каналов руки, и тут же гаснет. Сила так и не вышла из руки.

— Снова не вышло — теперь Вик даже и не пытался скрыть своего разочарования.

— Наоборот — возразил верховный жрец — ты все делал правильно, просто маловато практики. Ты что, всерьез думал, что за пару месяцев станешь магом? Да годы уходят только на то, чтобы начать обучение (правда, учитывая способности потенциального Искателя, это не совсем так, но верховный жрец просто немного преувеличил, для доходчивости). А потом, потом учеба продолжается всю жизнь. Потому что в тот момент, как ты решишь, что уже все знаешь — ты начнешь скатываться вниз, деградировать. Впрочем, к тебе это пока не относиться. В общем, суть упражнения ты понял. Тренируйся каждый день, хотя бы по пол часа. Как только упражнение получится — пробуй сделать то же самое, но, не закрывая глаза. Это базовое упражнение, с которого и начинается путь мага. С его помощью ты почувствуешь, что у тебя есть сила и научишься ее направлять по собственному желанию. Как только это у тебя получится — скажешь тогда — начну учить тебя магии всерьез. Все. Если возникнут какие — то вопросы — ты знаешь, где меня найти. Книгу по общей магии тебе принесут вечером. Знание нашего письма тебе дал ритуал, который и позволил говорить на лаарском — опередил вопрос, вертевшийся на языке у Вика. И верховный жрец ушел, оставив Вика сидеть на лавочке.

" — Раз Ликар сказал заниматься — значит, надо заниматься. Вот только интересно, а что будет, когда я освою это упражнение? Где –то пол часика позанимаюсь — и к Мину. Уже наверное, пустят." — и он снова сосредоточился, стараясь представить внутри себя движение энергии. Виходило не очень, что бы по этому поводу ни говорил Ликар — знакомого ощущения не получалось.

«- Может быть, он просто хотел меня приободрить» — размышлял Вик — «а с другой стороны, если бы у меня совсем не было бы шансов это сделать — он бы мне такого наверняка не сказал бы. Значит… что бы там ни было — а я своего обязательно добьюсь — пообещал сам себе Вик». Через некоторое время он понял, что устал — сосредотачиваться становилось все тяжелее и тяжелее. Нужно было отдохнуть. А ведь были еще вечерние занятия с Мориусом… На них требуется тоже много сил. " — В общем, пора в гости к Мину" — подумал Вик, и отправился в дом целителя.

Хоррон поднялся с пола в зале своего «Убежища» (именно так он называл это место, построенное неизвестно кем). Впервые, за последние несколько тысячелетий он смог полной грудью вдохнуть воздух. Сотни тончайших оттенков запахов смешивались в воздухе, придавая ему невыразимую сладость. Именно так его воспринимала тварь после своего заточения. Ах, как сладко было просто потянутся, ощутить свое, родное тело, быстрое, легкое и невероятно сильное…Он подошел к маленькому участку стены, который был зеркальным. Там отражался совсем не человек, нет. Там стояла тварь, такая, какой она была за мгновение до вселения в тело человека, но теперь тварь обрела плоть. Конечно, тело еще не перестроилось полностью, но уже было очень похоже, особенно внешне. Для того, чтобы полностью стать самим собой, Хоррону требовалась еда. И он знал, где ее взять. Нет, не за стенами Убежища, где совсем рядом ходили с острыми железками и могли разить магией люди. Он еще недостаточно восстановился для боя с ними. Тварь когда-то называли жестокой, ужасающей, смертоносной, неуязвимой, бессмертной, — но глупой — никогда. Поэтому первой добычей Хоррона станут те, кто уже не может сопротивляться. Он любил комфорт (конечно, в своем понимании этого слова), поэтому был достаточно запаслив. Одна из комнат была превращена тварью в «продуктовую» кладовую. Люди всегда хотели жить вечно, но врядли кто-нибудь в здравом уме согласился бы именно на тот способ бессмертия, который обрели несчастные в этой комнате. Там были люди, погруженные в странный сон. В таком состоянии они могли оставаться вечно, ни в чем не нуждаясь, и ничего не желая, пока тварь не проголодается и решит перекусить. Ну чем не вечная жизнь⁈ Так они проспали бесчисленное количество лет, с того момента, как были пойманы тварью. Справедливости ради стоит упомянуть, что Хоррон не сосредоточился исключительно на людях. Его вполне устраивали и гномы, и эльфы, просто они редко ему попадались. А люди издревле жили здесь. Поэтому были основой рациона твари. Нет, конечно Хоррон мог питаться любым мясом, дичь тоже подходила, но разумные — это была его слабость… Увидеть ужас в глазах жертвы, смертельный страх от чувства неизбежного конца, услышать крики, полные мольбы и боли — казалось, от этого «еда» становилась вдвое вкуснее для него. А азарт, который он испытывал, охотясь за опытным, быстрым воином, или могучим и сильным магом, был гораздо больше, чем охота за какой-нибудь обычной живностью. Правда, с магами не всегда удавалось сладить. Хоррон не был «садистом, ненормальным» — в том понимании, которое вкладывали в эти слова другие разумные — с точки зрения твари, она была просто охотником, которую интересовала лишь крупная и опасная дичь — дичь, которая может водночас превратиться в охотника.

Так что у Хоррона было на данный момент лишь одно стремление — отъесться, отоспаться и восстановится, чем он и занялся, абсолютно не обращая внимания на людей за стенами его Убежища, и то, чем они занимались.

В это время маги-стихийники, два брата — Лиар и Наир, прибывшие накануне из храма, и отлично отдохнувшие за ночь, приступили к исследованию непонятных свойств каменного препятствия. Активировав мощнейшие щиты, они принялись обрабатывать препятствие очень слабыми заклинаниями разных стихий. Заклинания, с минимумом вложенной силы, только что бы долететь до препятствия и не рассеяться в пространстве, возвращались обратно со средним запасом энергии, и уже ощутимо били по защите их создателей.

— О как⁈ — удивился один из братьев, Наир, после первого же рикошета заклинания. Честно говоря, они с достаточно большой долей здорового скептицизма отнеслись к рассказу охотников. С такой необычной защитой они никогда не сталкивались, так что случай был явно нетипичный, и требовал нешаблонного мышления.

Потратив еще несколько заклинаний, они выяснили, то же, что и охотники. Весь спектр магии стихий, которым можно было разнести подобное препятствие, отбивался с легкостью и добавленной силой. К тому же, как выяснилось, если заклинание выпускалось в движении — то защита брала достаточно точное упреждение, и как следствие — все равно попадала в мага, его же усиленным заклинанием.

Первоначальная, грубая проверка закончилась, настало время для более изощренных способов. Они подошли поближе к коридорчику, и Наир стал сбоку от него, Лиар перед ним. А перед этим четко по центру прохода установили слегка усовершенствованный монастырский амулет защиты, который после включения должен был перегородить щитом весь проход. Этот амулет предназначался не для стражей, а для магов. В быстрой схватке в пределах прямой видимости этот амулет был неплохим подспорьем начинающим или слабеньким магам, позволяя не отвлекаться на создание и поддержание защиты, а лишь подпитывая ее силой в ходе схватки. Стихийники приготовились действовать: Лиар готовился кинуть «воздушную молнию» в препятствие, а Наир должен был активировать и первоначально держать защиту, пока Лиар не отойдет на безопасное расстояние и присоединится к брату.

— Раз, два, три — привычно отсчитал Лиар для синхронизации действий и кинул водяную стрелу в препятствие…

Как только Наир увидел «воздушную молнию», вылетевшую из рук брата, активировал щит и почувствовал мощный удар по защите. Опоздай он на секунду, и все могло бы закончится очень печально для брата (расстояние между щитом и препятствием было очень маленькое, и стрела преодолела его почти мгновенно).

Лиар, метнув заклинание, кинулся к брату, вбок от коридора, в котором мгновенно начал нарастать пока еще невнятный шум. Пока он преодолевал те несколько десятков метров, что их разделяли, шум усилился настолько, что захоти он сказать что-нибудь Наиру, то не услышал бы сам себя. А увидев напряженное лицо брата и резко выделившиеся скулы на напряженном лице, он понял, что дело плохо и подключился к усилению щита.

Изначально кинутая крохотная «воздушная молния», мотаясь туда-сюда между щитом и преградой постепенно (но очень быстро) превратилась сначала в огромную, метровой толщины молнию, а потом, не имея возможности пробить ни щит, ни каменную преграду, стала превращаться во что-то вообще неизвестное, по пути разбивая сами стены коридора. В конце концов, разбив одну стенку так, что щит перестал преграждать ей путь наружу, огромная серая молния вырвалась наружу, и канула вдали. Все, что оказалось на ее пути, рассыпалось серым пеплом, и остался довольно глубокий ров по траектории ее движения.

Братья-стихийники, перестав держать на пределе сил щит, тихо осели на землю, теряя сознание от перенапряжения, но не позволив себе отпустить щит до самого конца. Они уже не видели следов чудовищной серой молнии, и спешащих к ним на помощь охотников…

Охотники же, наблюдали с самого начала за экспериментом стихийников. Услышав нарастающий шум, опытные охотники отошли на сотню метров вбок от выхода с каменного коридора (правда, добровольно отошли не все — любопытного Ариила протащил первые несколько метров Ивор, а потом Ариил и сам сообразил, насколько стало там опасно). Под конец, когда напор магии на щит усилился до предела, и от грохота начала содрогаться, казалось, вся скала, они коллективно создали самый мощный щит, на который были способны. Воины стали за спинами магов, а маги стали максимально близко друг к другу, совместно создавая защиту. Когда вылетела огромная серая молния и пронеслась в опасной близости от отряда, маги почувствовали, что попади она в щит — и все было бы кончено для отряда. Удара такой силы они бы не выдержали. Когда опасность миновала, они кинулись к стихийникам. Ивор и Усамн, как самые опытные маги занялись их обследованием.

— Ничего страшного, просто очень сильное переутомление, мне так кажется –поставил свой диагноз Лиару Ивор.

— Аналогично — проинформировал командира Усамн по поводу состояния Наира.

— Я такого никогда не видел — восторженно сообщил Ариил.

— Мальчишка — прошипел Усамн — надейся, что больше такого никогда и не увидишь — боевые заклинания такой насыщенности смертельно опасны. От такого не защитят щиты даже всего отряда. Такое могут себе позволить только сильнейшие маги, вроде вот этих стихийников, которые заметь, здесь валяются двумя полудохлыми тушками. Им это тоже дороговато далось. Охотники оттащили стихийников в свой лагерь и положили в палатки — в ближайшее время помощи от них не будет, пока они не восстановятся. А такое сильное истощение, как в их случае, могло грозить, как минимум, несколькими днями полной неспособности управлять магией. Ну, а если быть совсем уже точными, то маг, только что очнувшийся после такого истощения, конечно, мог работать с тем небольшим количеством манны, что накопилась за время его сна (обморока). Но как у обычного человека «трясутся» руки поле переутомления, так и у мага в таком состоянии навык работы с энергией и концентрация сильно падает, и как результат — самые обычные заклинания или даются ценой невероятного напряжения, или калечат самого мага (его энергетические каналы). А чаще всего и то и другое. Поэтому в ближайшие дни на помощь братьев-стихийников надежды никакой не было.

Потом охотники отправились исследовать каменный коридор, изрядно пострадавший от заклинаний. После таких событий он перестал быть четкой прямоугольной формы, и приобрел частично оплавленный — частично разваленный вид. Груды свежесколотых камней мирно уживались (а точнее, улеживались) с потеками оплавленного камня, как будто здесь каким-то невероятным образом попытался проснуться вулкан. И из коридора веяло прямо-таки могильным, запредельным для жаркой весны холодом. А само препятствие в конце коридора практически не пострадало, лишь его поверхность, прежде ровная и гладкая, как будто полированная, стала шершавой и выщербленной. А на ее поверхности теперь стали смутно видны какие-то темные, непонятные, ни на что не похожие символы. Ариилу, как самому молодому, поручили их перерисовать, и сейчас он недовольно бурча, перерисовывал их на клочок бумаги, ругаясь сквозь зубы и постоянно пользуясь магией, что бы исправить какую-нибудь неточно перерисованную линию.

— Похоже, мы здесь надолго — с неудовольствием подытожил Ивор. Ну что же, задачи остались прежними. Усамн — маг в ответ кивнул, показывая, что слушает его — бери себе помощников, и подновите сигнальный контур вокруг скалы, а то после такого буйства непонятной магии его напрочь разнесло, я не ощущаю даже его остатков. А я сейчас составлю послание верховному жрецу — он приказал сообщать о каждом шаге. Может, что-нибудь умное посоветует? — чему-то своему улыбнулся командир и пошел составлять отчет Ликару.

Хоррон, насытившись, блаженно развалился на каменной лежанке в одной из комнат. Человеку, несомненно, было бы слишком холодно лежать там. Поначалу незаметно, потихоньку пробрался бы холод в горячее человеческое тело, и, если вовремя не встать с лежанки, вскоре человек бы умер от переохлаждения. Отдыхать без одежды на камне, температура которого была около точки замерзания воды, люди были в принципе не способны. Внутри Убежища такая температура была постоянна. Просто существа, в свое время создавшие это место, считали именно такую температуру самой приятной. Но для твари, развалившейся на лежанке, тоже было достаточно комфортно.

«- Да, жизнь просто прекрасна, в отличие от существования в эльфийской ловушке» — лениво думал Хоррон. Он еще раз блаженно потянулся, и замер, прислушиваясь. Со стороны закрытого входа послышался нарастающий шум. Даже молнии во время грозы, часто попадавшие в эту гору, не издавали такого грохота.

«- Эти тупицы, похоже, пытаются пробиться в Убежище » — насмешливо оскалилась тварь — «- Ну-ну, пускай попытаются. Сюда в свое время не смогли пробиться даже сильнейшие эльфийские маги, куда уж этим недоумкам.» Убежище было создано внутри скалы древней, малочисленной расой разумных, владевших небывалой по меркам этого мира магией. Тогда вокруг были горы, а не лес. Но время неумолимо шло, и от древнего горного кряжа осталась лишь одинокая гора, надежно защищенная магией от естественного старения. Конечно, никакая магия не могла сама по себе держаться так долго но… эта держалась. Причина заключалась в том, что свою магию эта раса научилась подпитывать от энергии стихий. И гора, притягивая молнии во время грозы, пополняла запас энергии, медленно расходовавшийся на вязь заклятий, пронизывавших ее от вершины до основания. С проявлением одного из них столкнулись маги, когда пытались разрушить плиту, закрывавшую проход внутрь убежища. От этой же расы остались развалины на острове Паука, и еще некоторые объекты, часть которых обнаружена, и которыми ныне живущие не умели пользоваться. Хоррон совершенно случайно догадался, как открыть его. Точнее, сначала он просто жил в «пещере»- входе в это место. Как-то он, задев ногой камень-ключ, открыл проход. И обнаружил убежище, служившее ему надежной защитой много лет, пока его не пленили эльфы. При воспоминании об эльфах у него надолго испортилось настроение. Силой они не смогли пробиться в убежище, это правда. Зато хитрости им было не занимать. Они поиспытывали свои боевые заклинания, недельку просидев возле горы, и оставив несложное сигнальное заклинание, тихо удалились. Просидев несколько дней, и убедившись, что эльфы ушли, Хоррон слетел с верхнего входа (второй вход был на вершине горы, но добраться до него мог лишь тот, кто умел летать), и пролетев над примитивной сигналкой, расслабился, и ненадолго потерял бдительность. Этого хватило, что бы ловушка из зачарованных и преобразованных деревьев захлестнула и «приземлила» летевшую на небольшой высоте над деревьями тварь. Пока Хоррон мужественно сражался с эльфийской ловушкой, спрятавшиеся хозяева ловушки успели подойти и вступить в бой с ним. Ситуация резко поменялась — только что практически разобравшаяся с последними ловчими плетями тварь заметила неожиданное увеличение числа этих самых плетей. Они не давали ни убежать, ни улететь из этого места, ловко орудуя растительными отростками на разных высотах. Причина, по которой Хоррон до сих пор никогда не терпел поражения заключалась в наличии отменной природной защиты от магии, и очень высокой силы и скорости движения. Фактически, тварь представляла собой самого совершенного в этом мире рукопашного бойца, с малоуязвимой магической защитой. То есть, чистые заклинания соскальзывали или бессильно исчезали на нем. Но если нельзя непосредственно повредить ему магией, то можно это сделать опосредованно — решили эльфы, и создали несколько растительных ловушек, способных некоторое время потягаться на равных с тварью. Ну, а благодаря прямой энергоподпитке находившихся рядом ее создателей, ловушка восстановилась, не прекращая боя с Хорроном, и резко увеличив число плетей, буквально спеленала тварь. Последние воспоминания в родном теле заканчивались ужасным ритуалом, притянувшим и заключившим дух Хоррона в камень.

Ликар прочитал отчет охотников, задумался. Держать элитный отряд охотников в глуши, и заставлять их исполнять роль простых охранников — это было чересчур расточительно. Нет, с послушанием не возникало никаких проблем, но роль охранников могли выполнять и простые стражи с несколькими средней силы магами. А охотники могли понадобится здесь, в главном храме. Ну, а охраной братьев-стихийников займутся те, кому это и положено. Конечно, казалось, что сильным магам не нужна охрана — в лобовом столкновении они могли одолеть даже очень сильного противника, но… А если они «проморгают» нападение? А если они будут на момент нападения в таком же, как и сейчас состоянии? Или просто спать? Человеческий фактор нельзя сбрасывать со счетов. Особенно, если враги пронюхают про то, что одни из сильнейших магов Никкасу находятся вдалеке от храма и без надежной охраны. Тогда они могут и решиться напасть. В лоб атаковать их естественно не будут, но вот в спину, исподтишка, отравленным оружием… Было еще несколько способов достать сильного противника, и их не гнушались враги. Еще несколько лет назад Ликар вообще бы не беспокоился об охране магов — максимум — это предоставил парочку стражей для удобства самих магов, чтобы те не отвлекались на повседневные тяготы (поохотится, приготовить поесть, постирать вещи, или еще какие-нибудь подобные незначительные мелочи). Но это было раньше… до появления неизвестного врага. Соседи земель Никкасу — империя Нарт (с запада примыкавшая к землям храма) и королевство Зангрия (граничившая с юга) были давно изучены монахами и не представляли для государства опасности. Любой из соседей мог (вероятно) напасть на земли Никкасу, и, завоевать их, но… Потери, которые понесет агрессор, будут ужасающи. Маги и стражи Никкасу считались одними из опаснейших противников, и не даром. Один рядовой страж мог убить десяток-другой обычных мечников, не получив при этом практически никаких повреждений. Маги же тоже выгодно отличались от обычных магов по их боевым качествам. Маг Никкасу мог победить в поединке двух магов такой же силы, как и он сам, благодаря своей специфической подготовке. А уж за крохотный храм Тэйглун, и его выпускников вообще ходили легенды, одна невероятней другой. Говорили, что один такой воин «стоит» чуть ли не сотню обычных воинов, а маги, хоть и могут не быть особо сильными (по уровню дара, и количеству манны), но в тренировочном бою они за считанные мгновения выводят из строя до четырех-пяти монахов-магов. Всех секретов тренировок монахов храма Тэйглун не знают даже монахи из других монастырей Никкасу. Ни одного выпускника этого храма никто и никогда не захватывал живым в плен, хотя старались (секреты, которые они знали, были бесценны). Единственный недостаток — это то, что территория, подконтрольная Храму, была очень мала, по сравнению с огромными соседними государствами. И, соответственно, ресурсы были тоже несоизмеримы. В общем, тот из соседей, кто напал бы на земли Никкасу, был бы очень серьезно ослаблен, и на него тут же напал бы оставшийся сосед. Конечно, они могли бы объединится, и сообща напасть. Но этому мешала давняя вражда между королевским и императорскими родами, и… усилия самих монахов, направленных на разжигание этой вражды. С этой целью работали посольства Никассу в обоих соседних государствах. Разветвленные сетки доносчиков и лазутчиков, и малочисленные, но неуловимые профессиональные убийцы (а точнее, выпускников храма Тэйглун) помогали им в этом. И все шло, как и раньше, но… кто-то начал активно вмешиваться во внутреннюю жизнь монахов самым радикальным способом — начали убивать магов (основную силу храма Никкасу). Действительно сильных магов сумели достать лишь семерых. А средней силы уже около четырех десятков — это была довольно ощутимая потеря. Слабые же маги их по какой-то причине абсолютно не интересовали. Надо отдать им должное — работали они очень профессионально, да еще и маскировали все под несчастные случаи, так что спохватились с большим опозданием. А даже когда обратили на это внимание, мало что смогли сделать. Удвоили некоторые предосторожности, да еще снабдили каждого сильного мага охраной из опытных бойцов, буквально чуявших опасность. Но таких бойцов тоже было не много… Это позволило нейтрализовать несколько убийц и сохранить жизни магам (живыми их взять не получилось — сражались они до последнего, а одного из них, которого умудрились с помощью мага поймать — раскусил водонепроницаемую капсулу с ядом, прямо в руках монахов). Они оказались относительно слабыми магами, специально подготовленными для скрытных убийств других магов — так можно было судить по сложному набору оружия, амулетов и разнообразных ядов, обнаруженных при них, а также по эффективности их действий. После нескольких провалов убийцы затихли и «залегли на дно». И их дальнейшие поиски не увенчались успехом. Это говорило об общем координационном центре, и о высокой степени опасности — умный враг может натворить немало бед. С одной стороны — это хорошо — покушения и убийства магов прекратились. Но с другой… как говорится, знакомый оборотень лучше незнакомого целителя. Пока неизвестные лазутчики занимались убийствами магов — Ликар догадывался (конечно, приблизительно), куда может быть нанесен следующий удар, который можно постараться отразить или опередить. А с неизвестностью не сильно поборешься. Верховный жрец не сомневался, что неизвестный враг переключился на какую-то новую цель, а на какую — не было возможности узнать, пока он не нанес удар. И потому перестраховывался, как мог — а мог он не так уж много против неизвестной опасности. Держать возле главного храма один из отрядов охотников, увеличить в некоторых местах охрану, ужесточить свой контроль в некоторых сферах жизни земель Никкасу, и, конечно же, продолжать искать лазутчиков. В случае удачи они могли выдать свои планы, а может даже, и назвать имя того врага, который решился на такие действия. И тогда враг познает всю тяжесть гнева последователей Никкасу, одной из заповедей которого было ' помни основы правильной жизни — близких — любить, друзей — уважать и помогать, врагов же в живых не оставлять'. Они жили по этим заповедям, и простые люди, жившие на землях храма, постепенно тоже переняли такие взгляды на жизнь. И во всех окружающих странах знали, что нет верней друга и страшней врага, чем выходец из земель Никкасу. Именно поэтому живых врагов у монахов не было — они канули в прошлое. Остались только многочисленные недоброжелатели, которые, помня прошлое, не рисковали переходить зыбкую грань недоброжелатель-враг. Чего стоили такие грозные когда-то противники монахов, как клан серфеньигов (морские пираты, когда–то населявшие целый архипелаг, гроза и ужас всех прибережных стран, мастерски владевшие магией воды, полностью уничтоженные ныне). А благородный орден Белой звезды, переродившийся в бич земель, лежащих западнее земель Никкасу? А нашествие разумных тварей из какого-то неведомого мира, остановленное монахами и легендарными (ныне исчезнувшими) эльфами? Но… это уже былое. Отгремели величайшие битвы подлунного мира, в которых монахи обязательно принимали участие, всякий раз становясь на сторону добра. Теперь, без покровительства бога монахи вырождались, и все меньше потомственных монахов рождалось с сильным, или хотя бы средним уровнем дара. Им приходится изобретать чудовищные по сложности способы усиления своего слабеющего дара, и тратить на его развитие все больше времени. Да, они все еще лучшие бойцы изведанного мира, да, они одни из искуснейших боевых магов. Но они — лишь жалкие тени воистину могущественных предков, и это — начало конца… Если только они что-нибудь не придумают — мысли верховного жреца, как всегда в последние время, скатились на болезненную для него тему. А самые болезненные темы для него в последнее время было две — вырождение дара у монахов без поддержки бога и проблема неизвестного противника. И если с первой проблемой в последнее время появилась надежда сладить, то появление неведомого врага, и полное незнание его целей и намерений просто пугало ощущением бессилия, и противным чувством, что что-то пропущено, недосмотрено… Убитые монахи-маги конечно же были ценны, но их потеря не принесла ничего непоправимого. Наверное. Но, если это так, тогда зачем противник решился на риск быть раскрытым, и пошел на такое? Что он хотел этим добиться? И добился ли? Снова одни вопросы. Ликар опасался, что когда он узнает ответы, будет уже слишком поздно что-либо исправить…