Глава 3

Прошло две недели. Я мучился на тренировках Эрвина, в душе проклиная себя. Ну зачем я согласился?! Издевки «учителя» порой давили сильней, чем нагрузки на тренировках. Иногда чувствовал себя ни на что не годным ничтожеством, настолько тяжело все давалось…

А после занятий меня спасал Авели, причем не только магически, но и психологически. Поболтав с ним и Мином, я начинал питать робкую надежду и пропадало упадническое настроение после тренировок. Впрочем, как предупреждал Мин, скоро этот этап пройдет. Ехидный приятель просто не уточнял когда, а может, просто жалел.

… Я лежу на кровати, а Авели лечит. В его исполнении процедура растягивается почти на час. Рядом сидит Мин.

… — Странно — в который раз повторил Мин — судя по рассказам, Эрвин специально изводит и путает… Если учесть, что тренировки настолько интенсивные, что не успеваешь восстанавливаться сам, и тебя лечат, то ты должен продвинуться гораздо дальше. Хотя бы до первых базовых движений. Знаешь, что-то тут нечисто. Давай сделаем так: тебя все равно лечит твой ручной целитель — тут Мин ухмыльнулся, показав пальцем на Авели — так что я тоже с тобой немного позанимаюсь по вечерам, и посмотрим, что из этого выйдет…

Я печально вздохнул. Но согласился — возможно, это единственный реальный способ облегчить себе жизнь.

Немного позже:

… Я отдыхал. Усталость после тренировки никуда не исчезла, просто она стала какая-то более спокойная после магического исцеления. Авели и Мин давно ушли. Раздался стук в дверь. Я сполз с кровати и приковылял к выходу. За дверью стоял незнакомый монах. Ну, как незнакомый — видел его, кажется, пару раз. Паренек лет двадцати, невысокий, тощий как смерть, с небольшой котомкой на плече. Вот по котомке я его и опознал — больше тут никто постоянно с сумками не ходит. Не успел я издать и звука, как он буквально скороговоркой протарахтел:

— Я Синтр, посыльный верховного. Меня прислали проводить к настоятелю Мориусу. Ну что, пошли?

Я даже немного оторопел от такого напора. И растерянно пожал плечами:

— Ну, пойдем.

И мы пошли, а точнее, почти побежали — Синтр, оказалось, просто чудовищно быстро ходил.

— Погоди, я не успеваю так быстро, давай помедленней идти?

— А, извини, привычка.

И мы перешли на обычный шаг.

Мориус… Мориус… а, стоп, учитель по дару. Что-то мне про него Ликар рассказывал, но я не помню. Хотя можно спросить у моего проводника.

— Слушай, Синтр, можешь рассказать про Мориуса?

— Запросто. Значит так, это настоятель из небольшого городка. Насколько я слышал, он не любит управлять, и потому свалил все свои обязанности на помощника. А сам занимается любимым делом — исследует дар Никкасу. Кстати, ты вообще знаешь, что он один из самых известных монахов? С детства у него был очень слабый дар. Слабый настолько, что его не хотели обучать ни воины, ни чародеи. Любой другой на его месте махнул бы рукой и занялся чем-нибудь другим. Но только не Мориус — он поклялся, что найдет способ развить дар. И перепробовал все техники, что изобрели монахи Никкасу за тысячелетия. Даже изобрел с десяток новых, потратив на это больше пятидесяти лет. Добился своего — сейчас у него сильнейший дар, и куча учеников. Можешь считать, что тебе невероятно повезло — учится даже у его учеников мечтают все наши мальчишки, и многие взрослые монахи, а уж у него самого — так вообще… Кстати, мы пришли.

Похоже, сейчас я увижу живую легенду, местного дядьку класса «терминатор». Наверняка, могучий мужик с бульдожьей челюстью, выдвинутой вперед. Я когда-то прочитал пару популярных книжек по психологии, и не сомневался, что Мориус должен выглядеть именно так.

Небольшой зал, украшенный барельефами сидящих монахов. Вид у барельефов донельзя благостный и довольный, почти как на барельефах в столовой. Зал наполнен сидящими в позе лотоса подростками и стражами. Между ними прохаживается какой-то монах. А в углу невысокий резной столик, за которым двое играют в настольную игру, сильно напоминающую шахматы. Один — высокого роста, атлетично сложенный, с благородной проседью на висках. Его противник — невзрачный толстяк, с большой родинкой на щеке. Оба увлеченно рассматривают игорную доску. Похоже, вон тот, высокий, и есть Мориус.

— Брат настоятель, мы к вам — раздался в тишине голос Синтра.

Я рассматривал высокого монаха, ожидая, что тот встанет, подойдет, представится. И он действительно поднялся, развел руками, глядя на своего партнера. Жест ясен — игра окончена. Направился к нам. Я даже успел открыть рот для приветствия, но монах молча вышел из зала, — пришлось закрыть рот и сделать вид, что зевал.

А вот толстячок с большим вниманием смотрел на меня. Он поднялся из-за столика, и подошел.

— Ты Вик?

Я кивнул.

— Кто я, ты в курсе, верно? Отлично, тогда пойдем, здесь недалеко есть место, которое мне больше нравится.

Любопытно, несмотря на солидную массу, двигался он удивительно легко, даже изящно.

… — Начну с самого основного. Суть нашего дара — мы можем изменять способности и возможности, меняя себя. Это относится не только к магическим, но и физическим и даже духовным возможностям. Ты вряд ли поймешь сейчас о последнем, но когда-нибудь, я надеюсь, дойдешь и до этого. Чтобы начать управлять своим даром, сначала необходимо увидеть ауру и внимательно изучить ее. Лишь когда ты будешь видеть, и знать, что, где и как можно изменить — только тогда можно приступать. Конечно, это в очень (он выразительно показал пальцами что-то очень маленькое) упрощенном виде. Именно таков путь к могуществу, путь, который доступен тебе… Сейчас начнем с видения ауры.

Мы как раз дошли до беседки. Мориус невозмутимо уселся в дальнем углу, хлопнув рядом с собой ладонью. Я намек понял и сел рядом.

— Слушай и пытайся повторить. Сядь ровно, спину выпрями, да, вот так. Можешь представить, что ты висишь на веревке, которая проходит сквозь твою голову и спину, так легче сидеть ровно. Закрой глаза, и почувствуй, как бьется твое сердце — бам-бам-бам — размеренный, гипнотический голос настоятеля, казалось, звучал сразу отовсюду, помогая и направляя…

Очнулся я внезапно, лежа на полу беседки.

— Что случилось? — спросил я, зевая. Очень хотелось спать.

— Ты заснул. Нет, ты не понял, это не плохо. Это значит, что ты использовал слишком много энергии. Понимаешь — пустился в объяснения Мориус — организм постоянно вырабатывает определенное количество энергии. Если начать ее всю тратить, как вот ты сейчас, то постепенно организм станет вырабатывать больше. Ну, а пока, после перерасхода будет клонить в сон — это признак, что ты на верном пути. А теперь иди, поешь хорошенько, отоспись и завтра приходи сюда в такое же время.

Я побрел в столовую, по пути машинально здороваясь — меня уже многие знали в лицо.

* * *

В это же время Ликар зашел в маленькую пещеру, недалеко от великого храма. Внутри было уютно. Узкий проход постепенно расширялся, и закончился небольшим залом, метров семь в диаметре. Посредине, в позе лотоса сидел человек. Белоснежные волосы, сухая, как пергамент кожа, просвечивающиеся синеватые вены. Бесконечно стар даже на первый взгляд. Казалось, робкий огонек жизни уже трепещет на ветру времени, готовясь затухнуть. Дыхание было настолько тихим, что не сдвинуло бы с места и крохотного мотылька.

Еще несколько шагов, оглушительные в тишине, и Ликар присел перед старцем.

— Учитель Таши. Доброго здравия вам.

Веки дрогнули, и медленно открылись. Практически бесцветные глаза с теплым выражением посмотрели на верховного жреца.

— Ликар. Давненько я тебя не видел.

Легкая улыбка посетила бескровные губы старца.

— Скажи, что тебя гложет, какой вопрос привел твой путь ко мне?

— Учитель, мы сумели переместить… — начал было рассказывать Ликар, но остановился, заметив, что Таши моргнул. Еще с тех времен, когда старец был его учителем, учителем человеческой природы и помыслов, он помнил, что значил такой жест. Это означало «понял, помолчи».

Через мгновения тишины вновь прошелестел тихий голос старца:

— Человека из пророчества? Вновь?

— Да, учитель. Нет, не вновь — этот способен стать — судя по ауре…

И вновь глаза Таши прервали его речь.

— Расскажи про него. Ты же провел первичный анализ?

Солнце успело одолеть большую часть небосвода снаружи пещеры, прежде чем Ликар закончил свой рассказ.

— Неплохой анализ. Всесторонний. И ты хочешь услышать, как создать условия для непрямого воздействия? О! Судя по твоей мимике, не только? Кстати, как и двадцать семь лет назад — непроизвольный контроль над лицевыми мышцами у тебя недостаточен. Искушенный собеседник может прочесть твои намерения…

Окаменевшее лицо Ликара, казалось, вовсе не способно на эмоции. Однако и сейчас Таши что-то заметил.

— То, что настолько искушенных собеседников кроме меня ты не знаешь, не оправдание. А по поводу этого парня — дай только азы контроля над даром, основное внимание удели бою и магии. Почему? Ему нужно пройти сначала путь воина и чародея, хотя бы первые лет двадцать. Иначе, ощутив огромное могущество собственного дара, он будет развивать исключительно его. А это станет страшной ошибкой. Вспомни слова Черной скрижали: «обучить магии и бою». Никкасу никогда ничего не говорил просто так. Все его действия несут даже не двойной, а гораздо больше смыслов…

Вик:

Я поел, и собрался было поспать, но перехотелось. И я отправился бродить по территории храма.

Храм представлял собой снаружи огромное куполообразное здание. Верхушка покрыта, как черепицей, чем-то белоснежным. А низ выложен из больших глыб, украшенных странными узорами. Я даже не мог определенно сказать, что это — рисунки или неизвестные письмена. Вокруг храма множество небольших построек. И все это сочеталось с красивейшими садами, высаженными в горшки карликовыми деревьями; вьющиеся растения оплетали арки, колонны, строения. Везде бурлила тихая жизнь.

… Монах тренировался на каменных столбах, «выраставших» из дна мелкого пруда. Удары руками и ногами, прыжки и стремительные шаги, даже кувырки и перекаты. «И как он не падает?» — такая мысль наверняка появилась бы у любого, кто увидел стремительные перемещения по столбам. А в водоеме, ничуть не боясь монаха деловито сновали рыбешки. По краям пруда росли несколько кустиков, и даже парочка низких деревьев.

В тени узловатого, многовекового дерева сидел монах и пристально наблюдал за десятком подростков. А перед его подопечными в воздухе носились камешки. Время от времени кто-то из них отвлекался, и один из камешков вылетал, частенько в соседа — явно не случайно, а пострадавший никогда не оставался в долгу… в итоге оба получали взбучку от монаха. Наказание было довольно оригинальным — им прибавляли по камушку в вертящуюся перед лицом коллекцию.

Больше всего заинтересовал еще один монах, возившийся с маленькими деревянными клетками, очень похожими на птичьи. Он что-то записывал, осматривая их по очереди. Он недовольно покачивал головой, или одобрительно кивал, одновременно посматривая на какую-то разноцветную, переливающуюся палочку. Я подошел ближе. В клетках сидели удивительные существа. На вид они напоминали крошечных людей, с крылышками бабочек, и что-то чирикали.

— Здравствуйте, я Вик — поздоровался я с монахом.

— Привет, я Намикрий. Ты что-то хотел?

— Да нет, я просто гуляю, рассматриваю все.

— Ну и как впечатления?

— Красиво и интересно — признался я — А что за существа у вас в клетках?

— Пикси — немного удивленно произнес Намикрий. Для местных этого наверняка достаточно, но я видел их впервые в жизни. Так что я продолжал их рассматривать. Заметив это, монах предложил:

— Можешь подойти поближе.

Я стал совсем рядом с одной из клеток. Интересные «зверушки». Четыре руки, две ноги, два полупрозрачных крыла и лицо, больше похожее на мордочку летучей мыши. На голове можно различить несколько маленьких остреньких рожек, образующих неровную корону. Пикси, увидев меня в непосредственной близости, запищали и дружно атаковали. Они вскинули нижние пары рук, и в меня полетели несколько крошечных ядовито-желтых молний. Вот это да! Ничего себе зверушки! Молнии растаяли, встретив на пути мгновенно возникший синеватый купол вокруг клетки. Он замерцал, приняв на себя разряды, и вновь сделался невидимым…

Намикрий:

Мастер Жизни работал с новой партией пикси. Эти капризные создания жили в неволе очень недолго. И Намикрий хотел разобраться, почему. Была у него одна теория, объясняющая этот факт — пикси жили в Эльфийском лесу, а он буквально пропитан энергией магии Жизни. Чародей еще три недели назад наложил на клетки мощное, но несбалансированное защитное заклинание из магии Жизни. И регулярно приходил подпитывать его. А плетение, развеиваясь, обеспечивало необходимый магический фон. Сейчас Намикрий проверял, насколько хорошо чувствуют себя пикси, и пока не выявил никаких признаков, характерных для заболевших. Это значит, можно сказать об успехе эксперимента. И тут к нему подошел Вик. Парень заинтересовался пикси, и подошел рассмотреть поближе. А Намикрий в то же время изучал его дар. Золотистое кольцо в ауре, над головой — так он выглядел у всех монахов Никкасу. Размер зависит от личной силы, от совсем небольшого, с горошину величиной, до максимального, с большую пуговицу. Если присмотреться тщательней, то становится видно — кольцо дара всегда разомкнутое. А вот у парня, стоявшего сейчас к Намикрию спиной, оно было цельное. Мало того, по своим размерам почти с кулак! Чудовищно большой дар парня буквально приворожил взгляд мастера Жизни. «А ведь его можно использовать для проверки…» — мелькнула идея.

Из руки выросла полупрозрачная синеватая нить, и метнулась к стоявшей недалеко от парня клетке. Там она сломала крошечную шею пикси. Существо моментально умерло, упав на дно клетки. В магическом зрении видно, как после смерти взрывообразно выделилась волна силы. Как круги на воде от брошенного камушка, так волна разошлась, и исчезла. Остальные пикси тут же заволновались… А мастер Жизни в это время не спускал взгляд с дара Вика.

— Что это с ними? — удивленно спросил парень.

— Не знаю. Наверное, их что-то встревожило — развел руками Намикрий, для виду поозиравшись, и указал на клетку с мертвой пикси — А! Вон в чем дело! Одна из них умерла.

— Да, действительно. Эх, интересно тут у вас, но мне пора, нужно успеть отдохнуть. А то завтра на тренировку рано вставать…

… Через некоторое время, в рабочем кабинете Ликара:

— И что ты мне хотел рассказать?

— Я подверг Вика воздействию смертельными эманациями пикси. Незаметно.

— И?

— Отследил ответные изменения в его ауре. Его дар ощутимо активизировался.

— Изменения кратковременны? Или носят постоянный характер?

— Похоже, что изменения стабильны.

— Ты понимаешь, что это значит? — Ликар вскочил с кресла, и стал взволнованно расхаживать по кабинету.

— Конечно. Раз его дар подобен нашему, только на порядок сильнее, значит, и мы можем так усилиться. Конечно, не так топорно и примитивно, но возможно получится… Теоретически.

— Вероятность очень высока. Мы должны попробовать. Поэтому собери группу детей, с даром слабее третьего уровня. Пусть их обработают эманациями, причем возможно потребуется неоднократное воздействие для закрепления эффекта. Используй ритуалы Сингиннауфа и Лоннина.

— По поводу ритуалов спорить не буду — тебе видней. Уверен, что стоит начинать с такой группы? А вдруг не сработает из-за слабости дара? Сам знаешь, сколько стоит партия пикси — усомнился Намикрий. Одно существо с окраины Эльфийского леса стоило порядка пятисот золотых — немалые деньги.

— Знаю, но нам нужно выяснить уровень, с которого воздействие начинает быть эффективным. Плюс необходимо найти способ усиливать людей со слабым даром — с каждым поколением их все больше. А с сильным… и так многое могут, поэтому необязательно тратить на них излучение. Хотя… — задумчиво протянул Ликар — надо, конечно, выяснить все возможности… Тогда сделай так: группа смешанная, должны быть самые слабые, средние и сильные. Если получится — можно будет комбинировать с занятиями у Мориуса и его учеников. Займись этим, Намикрий. Это действительно важно. И можешь сразу отправить запрос на новую партию пикси — храм оплатит.

* * *

Мастер магии Жизни ушел, а Ликар раздумывал над перспективами этого открытия. Его интуиция, усилившаяся после посвящения Никкасу, тихо нашептывала ощущение успеха от этой затеи. Да и разум вторил — если сработало с Виком — значит сработает и с монахами. Принцип-то един! А если это удастся, то последователи Никкасу станут так же сильны, как во времена, когда бог отзывался на молитвы. А возможно, еще сильнее… И вот тогда… давно уже пора напомнить миру, кто такие боевые монахи Никкасу!

Но через пару минут Ликар оторвался от мечтаний. И вернулся к оставленному занятию — изучению составляющих уникальной руны. Ликар вновь склонился над древним манускриптом. Руна «дол» использовалась как составляющая некоторых заклинаний, но она была какая-то незавершенная, как будто ей чего-то не хватало…

Выписка из книги «общая история магии» Клифто Маккавини.

… На данный момент людей, и иных разумных, обладающих магией, по роду источника дара можно поделить на две группы — одаренные, чародеи или колдуны, и зарты[4]. К первой группе относятся разумные с врожденным даром к магии.

Ко второй группе (зарты) — относятся те, кому изначально не был присущ дар магии. Из способов приобретения дара на данный момент доступен только один — обработка предсмертными эманациями пикси. Но в древних хрониках упоминается о трех способах: пройти дыхание Вечника (перводракона), купание в Источнике Жизни эльфов, и пребывание в священной пещере Мрака. Сейчас все недоступны. Нынешний способ изобретен относительно недавно, предположительно, в начале Ланской эпохи. Суть метода: при гибели пикси выделяются эманации (малоизученный вид магических излучений), которые способны активизировать ауру, пробудив магический дар находящегося рядом разумного. Есть несколько вариантов ритуалов, направленных на повышение эффективности работы данного метода. Но он не гарантирует успеха. Из сотни добровольцев дар к магии приобретает только один. Сила приобретенного дара всегда находится приблизительно на уровне подмастерья. И она практически не растет. Известно только четыре случая, когда зарты смогли перешагнуть рубеж между подмастерьем и полным магом.

Пикси водятся в Эльфийском лесу. Основная часть зачарованного леса недоступна, но на его окраинах проживают так называемые «ловцы». Они поставляют пикси, и еще несколько уникальных видов существ…

* * *

… Прошло три недели. Вик начал тренироватся с Мином по вечерам. В отличие от Эрвина, он все подробно объяснял, не теряя терпения, если сразу не получалось. А такое бывало часто. И дело начало двигаться. Эрвин также это заметил, что не прибавило ему хорошего настроения.

«— Его кто-то обучает одновременно со мной — пришел к выводу лучший ученик Тарона. Он может донести на меня учителю. Может, все-таки стоило его учить нормально, тогда этой проблемы не было бы?» — промелькнула запоздалая мысль раскаяния, но тут же исчезла в ставшей привычной вспышке гнева. Да, злило Эрвина многое, но он уже привык к этому, научился подавлять гнев и делать спокойный вид, когда в душе все клокотало… Но этот щенок, этот великовозрастный балбес Вик бесил его до предела. Даже сопливые послушники-первогодки ловчее и умнее! А он, Эрвин, настоящий мастер — воин, должен тратить свое драгоценное время на этого идиота!

Ученик Тарона совершенно упускал из виду один факт. Чтобы стать послушником у монахов-воинов, нужно учиться с пяти лет.

Но у него вполне хватало ума понять, если неизвестный учитель Вика донесет Тарону — у Эрвина начнутся бо-о-ольшие неприятности. Поэтому нужно выследить и узнать личность учителя. А дальше решать по обстоятельствам. Занятый такими мыслями, он почти не доставал Вика на тренировке, чему тот откровенно радовался. Но причины такого «спокойствия», конечно, ему были неизвестны.

Тем же вечером, Вик занимался с Мином на скальной террасе, в углу очередного миниатюрного сада:

— Так, а теперь круговым движением ноги заканчиваешь… Я же сказал круговым, а у тебя что?! Повторить!

Вик послушно повторил.

— Вот. Вот! Ты что, не видишь? Ты почему вторую ногу не доворачиваешь? Ты что, на ходулях, что ли? — в очередной раз возмутился Мин.

— Извини, забыл — развел руками Вик.

— Ну ладно. Повтори с первого по седьмое движение — скомандовал Мин. Он сидел на ветке невысокого дерева, и с аппетитом поглощал какие-то ягоды, беззаботно болтая ногами. Вик периодически на него косился, отвлекаясь. Это не осталось незамеченным.

— Что ты на меня все время смотришь? Тоже хочется? — Доделай все правильно, я и тебя угощу. Но имей в виду — ягоды скоро закончатся. А они вкусненькие — ехидно протянул Мин. Взглянув еще раз на довольного Мина, Вик тихонько вздохнул, и продолжил. А из-за небольшой статуи за ними наблюдали недобрые глаза Эрвина.

— Так вот кто осмелился учить этого недоноска. Ну хорошо — ярость мгновенно ослепила Эрвина и он тут же утратил способность логически думать. Ученик Тарона вылетел на террасу.

— Так вот кто мешает обучать этого лодыря! — прошипел Эрвин, нимало не смущаясь, что обстояло все как раз наоборот.

— Судя по тому, что я вижу, и услышал от него, ты только издеваешься над ним, но никак не учишь — спокойно парировал Мин.

— Вот как? Так может, ты на мое место метишь? — окончательно потеряв голову от переполнявшей его злобы, заорал Эрвин — Сейчас проверим, какой из тебя учитель! — и метнулся вперед. Мин бросил легонькую корзинку с ягодами в лицо противнику и спрыгнул с дерева. И тут же получил ногой в грудь от успевшего разогнаться Эрвина. Жалкая корзинка даже на долю секунды не отвлекла, и ученик Тарона успел ударить первым. Мина буквально снесло ударом. Он кувырком погасил инерцию удара и начал подниматься с земли. Но Эрвин не зря был учеником Тарона. Его движения гораздо быстрее. Поэтому, пока Мин поднимался, он успел просчитать, как Мин поднимется. Почти добежал до противника, и шагнув в сторону, прыгнул, целясь Мину в спину. Существовала такая техника: прыгая со спины, противника хватали за плечи и тянули на себя, одновременно нанося ужасающей силы удар коленом по позвоночнику. Человек буквально «ломался надвое» после этого удара.

… Мин, поднимаясь, успел что-то ощутить. Вместо того, чтобы подняться, он откатился вбок, и уже там встал. И успел увидеть Эрвина, на мгновение зависшего в воздухе. Он неловко, кулем упал вниз, с прижатыми к туловищу руками. Это проходивший мимо монах-чародей успел вмешаться, спеленав Эрвина «сетью подчинения».

Вик:

… Я просто ошарашен внезапным нападением Эрвина. Как? Почему? Зачем он вообще напал? Непонятно… А злоба, так и прущая из него — это вообще что-то запредельное.

… Я замер. Сделать ничего не мог, просто беспомощно наблюдал. Скорость движений и Мина, и его противника была слишком велика для меня. И вдруг все закончилось — Эрвин упал на землю. А из его глаз пропало бешенство, и появилась растерянность. А я подскочил к Мину.

— Как ты?

— Да так себе — тихо ответил Мин. Притронулся к груди, скривился:

— Ой… больно, хнорр его подери! Кажется, пару ребер он все же мне сломал, скотина! Но если бы не чародей, он бы меня в лепешку раскатал. Думаю, тебя бы он тоже не пощадил. Чтобы никто не узнал. Ладно, пополз я к Авели, надо немного подлататься…

Неизвестный монах-чародей, и пара проходивших стражей уже ушли, забрав с собой Эрвина.

А Мин, простояв минуту, сделал шаг вперед. Снова скривился от боли, но упрямо сделал еще один шаг, и еще…

— Я тебя провожу — я пошел вместе с Мином, придерживая его. Похоже, ему становилось все хуже. Хоть бы дошли…

* * *

… В это же время к кабинету верховного жреца подошли трое монахов — чародей, и два стража, таща с собой связанного заклинанием Эрвина. Обнаружив, что верховный жрец отсутствует, чародей обратился к юному стражу:

— Лимх, раз Ликара нет у себя, сбегай, поищи его — дело не терпит отлагательств.

— Понял дядя. Я быстро — и парень умчал, как ветер.

— Не сомневаюсь — усмехнувшись, он проводил взглядом шустрого племянника.

— Видал, Зунхар — обратился чародей к оставшемуся стражу — шустрый у меня племяш!

— Ага, шустрый. Жалеешь, наверняка, что он не одаренный? Признайся, Дионисий!

— А вот тут ты не прав — с удовольствием возразил чародей. — Ну, то есть, ты был бы прав еще месяц назад точно. Но я упросил Мориуса попробовать лично позаниматься с ним, и…

Эрвин тоже проводил взглядом удаляющегося Лимха. У него появился шанс на свободу. И этим шансом следовало воспользоваться немедленно. Чародей поступил очень глупо — послал сильнейшего бойца, как обычного гонца. А ведь Лимх лишь немногим слабее него в бою, и мог помешать Эрвину. Он мысленно ухмыльнулся и взялся за дело. Его слабость — метательное оружие. Эрвин всегда таскал с собой несколько метательных игл, спрятанных в потайные кармашки в рукавах. А магическая сеть, которой его спеленали, создавалась с некоторой долей возможности движения. Это позволяло дышать, а заодно, еще некоторые очень мелкие и безопасные движения. Сеть из крупной ячейки удобна в схватке. Но сейчас эта особенность заклинания сработала против создавшего ее чародея — Эрвин чувствовал, что может двигать правой кистью. Несколько раз, поочередно напряг и расслабил кисть. Очень медленно, кончиками пальцев вытащил иглу из кармашка и резко метнул в шею чародея. Шансы, что он попадет из такого неудобного положения, да и еще с достаточной силой, чтобы убить, были очень невелики. Поэтому, когда попал в шею (хоть и не совсем туда, куда целил), он мгновенно возликовал. Дионисий дернулся и захрипел, прижимая руки к шее. Рана была несмертельна, но от неожиданной боли чародей утратил контроль над заклинанием. «Сеть подчинения» исчезла. Зунхар, увидев неладное, подскочил к Эрвину, успел отбить первый удар, но получил кулаком в висок и потерял сознание. Ученик Тарона кинулся к чародею. Дионисий, зажав рану одной рукой, вторую резким движением вытянул по направлению к Эрвину. Так он вытянул воду из воздуха и выпустил веером несколько тончайших, но смертоносных ледяных игл.

«Зря, конечно» — подумал Эрвин, пригибаясь. Маленькие смертельные посланцы прошли над его головой. Приблизившись к одаренному он ткнул пальцем в торчавшую из шеи иглу, вгоняя ее глубже, в позвоночник. Дионисий мгновенно умер.

— Да уж, наследил я изрядно — оглядывая двух лежащих монахов, пробормотал Эрвин. — За это меня точно убьют. Пора «делать ноги». Жаль, что приходиться уходить прямо сейчас — некоторые вещи Тарон мне еще не передал. «Сначала надо освоить, то, что я уже дал тебе, и только потом…». Ха, подумаешь, вроде я этого не освоил — фыркнул он — Судя по валяющимся монахам — вполне. Нужно уходить. Только сначала заберу одну вещицу…

И Эрвин, скрываясь, побежал в свою комнату. Про него знали всего несколько человек, так что он надеялся успеть.

«Вещица», которую так хотел забрать Эрвин, была достаточно необычна — это магическая ловушка из драгоценного камня. Давным-давно, еще до прихода Никкасу на эту землю, в окрестностях нынешнего храма жила древняя тварь из рода Хоррона. Из всего рода живая на тот момент была только эта тварь, потому даже она сама называла себя Хорроном, понимая, что она — это и весь род. А точнее, он — потому как эта тварь самец. Особой роли это обстоятельство не играло — он мог плодить довольно своеобразным способом себе подобных, причем обоих полов. Как сюда попал — не знал даже сам Хоррон. Но для воспроизводства ему нужно стать половозрелым и набраться достаточно энергии. Он рос и взрослел, питаясь самой доступной и питательной для него пищей — разумными, а точнее — людьми. Несколько раз в его рацион попадали гномы, и даже один молодой неопытный эльф. Убить его пытались не раз, пока не убедились в полном бессилии как чародеев, так и воинов, а немногочисленные выжившие (иногда он развлекался, а люди сходили с ума) рассказывали такие ужасы, что попытки убить прекратились. К немалому огорчению твари. Итак, Хоррон рос и взрослел, а количество разумных в окрестных небольших поселениях уменьшалось. А потом группа эльфийских одаренных, после гибели своего сородича нашли Хоррона, и убили. Но не уничтожили. Они просто не знали, как это сделать. Поэтому приняли решение заточить суть твари в драгоценном камне. И создали специальный защитный футляр. А уж как футляр попал к монахам Никассу — не помнили и сами монахи, как, в принципе, ничего не знали и про то, что именно в нем находится. Руна «хауфф»[5] на обоих концах футляра говорила сама за себя. Так Хоррон оказался в хранилище артефактов.

Как гласит закон сохранения материи и магии, известный практически во всех мирах, магия и материя не берется из ничего и не исчезает в никуда. И потому, дух Хоррона, по крохам вытягивая энергию для своего существования из защитного заклинания эльфов, со временем истощил защиту. После этого он смог влиять на людей. Так получилось, что в этот момент рядом с хранилищем артефактов стояло на страже двое — Эрвин, и еще один монах, постарше. Хоррону нужно было изменить ауру человека, чтобы подчинить его. Тварь логично предположила, что если начать менять ауру взрослого, начнет меняться и его поведение — это заметят и могут насторожиться. Но Эрвин на тот момент был подростком. И потому подходил как нельзя лучше…

Через пару лет Эрвин, когда пришла его очередь снова охранять хранилище, умудрился похитить драгоценный камень с Хорроном. С тех пор камень находился у него в комнате, и понемногу менял Эрвина. Так он стал гораздо быстрее, сильнее, выносливей. А еще это позволило ему стать личным учеником Тарона. Но эти же изменения сделали его неуравновешенным, подверженным постоянным припадкам злобы, и еще некоторые неприятные «мелочи» проявились в характере. Но Эрвин не осознавал этого. А еще он не знал одного — зачем тварь меняет его. Хитрый Хоррон нашептал Эрвину, что он эльфийский дух-хранитель, который помогает юным эльфам, раскрывает их потенциал. И потому влияет и на него — это просто бескорыстная помощь — духов-хранитей для этого и создают. На самом же деле, для того, чтобы Хоррон смог воплотиться в подходящем теле, его надо изменить. А повысившиеся сила и скорость Эрвина, как и изменения его характера — это всего лишь побочные эффекты от изменения.

… Эрвин забежал в свою комнату. Гонга общей тревоги не слышно — значит, побег еще не обнаружили. Быстро ухватив самое необходимое — немного денег, несколько вещей и амулетов, оружие, и, конечно же, драгоценный камень с духом-хранителем он выбежал наружу.

— «Кажется, успел» — подумал он. — А теперь бегом к главным воротам. Если успею их пробежать — я спасен, нет — значит мне конец.

И он помчался к воротам. Несколько встреченных по пути монахов недоуменно оглядывались ему вслед, не понимая, что могло заставить Эрвина нестись как сумасшедшего. Но пока они не задерживали беглеца, ему до этого не было никакого дела…

В это же время, в лаборатории артефактников:

— Ничего, слышишь? — злился Нубиус, повторяя одно и то же Ликару.

— А ты пробовал… — снова начал Ликар, но его перебил артефактник:

— Повторяю по буквам Н-И-Ч-Е-Г-О!!! Ну ты что думаешь, я не знаю азов работы с артефактами? Я попробовал все! Я даже потратил несколько редчайших ингредиентов, которые некий нам обоим известный верховный жрец не спешит выписывать, между прочим. А потом требует что-то сделать без самых необходимых составляющих.

— Да выписал я их. Они в пути, а путь у них очень далекий, сам знаешь. Так, что ты говоришь, еще узнал?

Нубиус тяжело вздохнул:

— Да я уже все рассказал. К браслету я даже не знаю, как подступиться толком. С ним глухо абсолютно. Непонятная система магии, да еще и завязанная на редкие металлы — сплав эллиниума и мифрила. В общем, для того, чтобы выяснить хоть что-то, нужны многолетние эксперименты, и даже в этом случае я не гарантирую успеха. А вот с наконечником, с ним почти глухо.

— Та-а-ак, подробности?

— Если я говорю почти глухо — значит это и есть почти глухо — недовольно пробурчал Нубиус. — Металл там самый что ни на есть обыкновенный — железо, причем не самого лучшего качества. А заклинание, на него наложенное, явно относится к Темной магии — а у меня с нею всегда были напряженные отношения. Но даже моих куцых познаний хватает, чтобы сказать — этого заклинания ты не увидишь ни в одной общедоступной книге. Скорее всего, из арсенала давно забытой древней Темной магии — вот тебе мое частное мнение. Как его использовать, и какие условия для этого нужны — я не знаю.

— Ну, хоть что-то — задумчиво протянул верховный жрец.

И тут в лабораторию прибежал Лимх.

— Дядя Ликар, подойдите к своему кабинету, это срочно! — выпалил он на одном дыхании.

— Что? — деланно грозно сдвинул брови Ликар глядя на юного стража. — «совсем распоясался крестник, и забыл про субординацию.» — подумал он.

— Э… в смысле… верховный жрец, задержан злостный нарушитель порядка, и сейчас он находится возле вашего кабинета.

— Уже лучше. Только, что за «злостный нарушитель»? Мин опять над кем-то пошутил? Что на сей раз? Лягушки в чьей-то комнате? Подменил чьи-то сандалии на обе левых? Пропитал раствором жгучего перца одежду?

Ликар не воспринял слова Лимха всерьез. И неудивительно — серьезных проступков монахи, живущие вокруг великого храма никогда не совершали.

— Да нет же. Эрвин чуть не убил Мина. Мы с дяде… с чародеем Дионисием и стражем Зунхаром шли сменить патруль на южных воротах, и увидели начало драки. Нападал Эрвин. Дионисий скрутил его магической сеткой, и мы потащили к вам в кабинет. А потом меня послали найти вас.

На территории храма со всеми проступками монахов всегда разбирается настоятель этого храма. Таков уклад монахов Никкасу уже несколько тысячелетий. Именно по этой причине обо всем, что случалось в Великом храме, первым делом докладывали напрямую Ликару.

— Понял. Пойдем.

Не теряя ни секунды, они вышли из лабораторий… А в коридоре, перед кабинетом, увидели лежащих монахов. Не сговариваясь, кинулись к ним и принялись осматривать монахов. Дионисий лежал в лужице своей крови, натекшей из пробитой шеи, с широко открытыми глазами. Игла все еще торчала из шеи. Даже на первый взгляд было видно, он мертв.

— Дядя!!! — дикий вопль потряс коридор.

Ликар, одним взглядом оценив состояние Дионисия, шагнул к Зунхару. Видимых повреждений на нем не было, и он прощупал пульс. Очень слабый. От Лимха сейчас толку не было никакого, поэтому Ликар первым делом быстро открыл кабинет. И ударил специальным молоточком по маленькой медной тарелке на стене — это храмовый гонг. От него пошел пронзительный звон, и сразу же зазвучали все гонги на территории храма, будучи связанные между собой магически. Подняв тревогу, верховный жрец метнулся назад, к Зунхару, по пути сплетая простейшее диагностическое заклинание. Хоть оно и было примитивное, но позволяло почти мгновенно узнать, что произошло при физическом воздействии на тело человека. Повреждение в височной доле головы, вокруг этого места на мгновение вспыхнул красный цвет. Ликар создал универсальное заклинание исцеления и поднес к виску сияющие желтым светом руки…

* * *

… Эрвин бежал к северным воротам. Когда оставалось всего несколько десятков шагов, пронзительно прозвучал удар гонга, висевшего на воротах. Беглец на ходу хлопнул ладонью по амулету, висевшему на его шее. Защитный амулет заработал, и Эрвина окутал «щит текучей воды». Патруль возле ворот моментально сложил два явления: звуки тревоги и бегущего Эрвина, и атаковали, когда он пробегал еще открытые ворота. Несколько средней силы молний от дежурного чародея не нанесли никакого вреда, благодаря активированному щиту. От метательного ножа, выпущенного стражем, он отмахнулся выхваченным на бегу мечом. А второго стража, ставшего прямо на пути Эрвина с двумя мечами, пришлось высоким прыжком перелетать. Не ожидавший такого неожиданного хода страж на мгновение опоздал — этого времени хватило выскочить за ворота и рвануть прочь. Дальше он побежал, петляя и пригибаясь. Опасался он не зря — в куртку ткнулся и бессильно упал метательный нож — «подарок» от первого стража. Одежда выдержала, благодаря вшитым в нее металлическим пластинам, превращавшим ее в подобие легкого панциря. А чародей понял — на Эрвине активирован защитный амулет, и начал создавать самый большой огненный шар, на который был способен, вкладывая всю силу. Магия Огня является антагонистом магии Воды, которая использовалась для защиты. Так что проще всего этот щит пробить именно огнем. Закончив формировать огромный огненный шар, почти метровый в диаметре, он выпустил его в беглеца. И обессилено опустился на землю. Эрвин, на бегу оглядываясь, успел заметить атаку. И он начал смещаться в сторону, чтобы между огненным шаром и ним оказался большой каменный валун. Он не успел полностью заслониться валуном, но шар все-таки задел камень, тратя заложенную в нем силу на прожигание себе прохода. Благодаря этому щит выдержал. Точнее, он разрушился, но спас своего владельца. Стражам было запрещено покидать свой пост у ворот, поэтому они ограничились отправкой сообщения.

Загрузка...