Путь Сашки. Книга третья

Глава 11

Сашка еще несколько раз спускался в подземелье, но новых ходов и галерей так и не нашел. То ли плохо искал, то ли не было их вообще. Достаточно и одного подземного хода из замка за городскую стену. Заделывать выход из подземелья на второй этаж замка не стали. Решили сохранить в тайне, что им стало известно о существовании такого хода. А поступили проще: тот маленький коридорчик, в который вела через мозаичное панно потайная дверь, заставили тяжеленным шкафом из мореного дуба. Пусть теперь злоумышленники попробуют его отодвинуть. Если и сумеют, то шума наделают столько, что успеет сбежаться вся графская охрана.

А вскоре Сашке стало не до лазанья по подземелью замка. Известие о появлении на границах ларских земель лоэрнского войска застало Сашку в городе, хотя он как раз собирался навестить свой замок Броуди. На следующее утро была послана разведка, выяснить силы и цели врага. Разведчики вернулись неожиданно быстро: уже на следующий день. Не доехав до границ графства, они встретили беженцев с юга, которые сообщили, что лоэрнцы захватили штурмом замок барона Шелвака, ставшего подданным ларского графа прошлой осенью. А еще через день новый гонец сообщил, что замок захватил каркельский виконт Аларес, а сам его отряд состоял из шести — семи сотен человек, из которых одна — две сотни солдат либо погибли, либо получили ранения при штурме замка. О судьбе барона Шелвака и его семьи известий не было.

Стало ясно, что целью лоэрнцев был замок Шелвак. Тарен не мог смириться с тем, что лоэрнский барон принес вассальную клятву его конкуренту и врагу, графу Ларскому. Дарберн собрал в очередной раз совещание с наиболее доверенными лицами графства. Когда он, завершив рассказ последних новостей и спросив у присутствующих их мнение, все повернули головы к виконту Ксандру. Тем самым, показав, что они признавали не только его титул второго человека в графстве, но и выказывали уважение человеку, уже проявившему себя в деле.

— Что можно теперь ожидать от Алареса? — задал вопрос присутствующим Сашка. — Пойдет он дальше вглубь наших земель, останется в замке или, оставив гарнизон, уйдет в Каркел?

— А это вам, милорд, лучше спросить у самого Алареса, — ухмыльнулся Ильсан. — Или попросить жрецов, чтобы они узнали.

Сашка немного смутился, ведь он действительно неточно сформулировал вопрос, вот Ильсан и поймал его на этом.

— Как вы считаете, насколько вероятно, что Аларес пойдет дальше? — поправил свой вопрос Сашка. — По сведениям нашей разведки у него должно остаться человек пятьсот.

— Пойти может, но не будет же он захватывать все замки? Один — два еще сможет, но потом останется без войска. На каждом замке потеряет по сто или больше своих людей, часть оставит в гарнизонах. Нет, вряд ли Аларес пойдет дальше. Разве что крестьян половить? Но для него это не цель, — ответил Сашке барон Фурбег.

— Значит, не пойдет?

— Захватывать замки не пойдет. Но сразиться с нашим войском может. Если будет чувствовать уверенность в победе. Если мы выставим двести — триста человек, то желание проявить себя удачливым полководцем у него будет. Вернется в Лоэрн победителем. Взял замок, нас разбил…

— А если наше войско будет сильнее?

— Аларес горяч, но не дурак.

— И как он поступит?

— В прямой бой не пойдет. Запрется в замке, а с таким отрядом, как у него, придется бросать на него все ларские силы.

— То есть, он будет ждать нас?

— Может. Но насколько долго? Ему не менее выгодно оставить большую часть войска в замке, а самому с малым отрядом прихватить пленников и отправиться в Лоэрн. Ведь Шелвак для Тарена предатель.

— И что будет с ним в Лоэрне?

— Казнят. И его и обоих сыновей. Женщин продадут в рабство.

— А если мы, положив у стен замка многих своих солдат, ворвемся в него, то командир гарнизона затопит заложников?

— Думаю, да.

— Получается следующее. Если наш отряд будет мал, то Аларес его разобьет. Если соберем большое войско, то он запрется в замке. Сам или оставит командира взамен себя. И мы при штурме потеряем… сколько?

— Давайте считать, милорд. Гарнизон замка четыреста человек. Это примерно. Плюс несколько сот ополченцев, которые будут драться до упора, ведь в подземелье их семьи. Мы потеряем больше тысячи или даже две тысячи человек.

— И Ларск будет обескровлен?

— Не совсем так, но близко этому.

— И нам достанутся трупы солдат и крестьян с семьями. А если прособираемся долго, то Аларес уедет из замка с хорошей отговоркой, что прождал наше войско с полмесяца или месяц, но так и не дождался?

— Точно так, милорд.

— И семью Шелвака казнят… Брат, сколько сейчас людей ты можешь мне дать?

— С моей сотней…

— Нет! Твоя сотня в полном составе останется в Ларске. А может это ловушка Тарена? Может, он специально добивается, чтобы ты остался без солдат? Нет. На сколько человек я могу рассчитывать при условии, что Ларск не останется без защиты?

Присутствующие переглянулись. Дар медлил с ответом.

— Ваша светлость, разрешите мне? — нарушил молчание барон Компес.

Дар кивнул головой.

— Через пару дней у вас будет около пятисот человек. Люди уже прибывают. Пока только из ближайших замков.

— Два дня? Хорошо. Я буду ждать два дня и выступаю к замку Шелвака.

— Ваша светлость, с пятьюстами человек вам не взять этот замок.

— Зато Аларес, я надеюсь, еще будет находиться в замке. И, как я понял, он вряд ли решится на открытое сражение.

— Почему же? У него пятьсот и у вас пятьсот.

— Нет, не правильно. У него не больше пятисот. А у меня пятьсот человек составляют только видимую ему часть нашего войска. Сколько еще солдат идет следом он же не знает.

— Но разве будут еще солдаты?

— Нет. Но он об этом не знает. Я еще два дня назад приказал перехватывать всех едущих в ту сторону, кем бы они ни были, крестьянами или людьми здесь присутствующих.

Сашка специально произнес эти слова, теперь потенциальный предатель, если он сидит здесь, всерьез задумается, посылать ли гонца в замок Шелвак, как он это сделал прошлой осенью. Если гонца перехватят, тот выдаст своего хозяина. Нет, предатель теперь не решится отряжать кого — либо лоэрнцам.

— Но, ваша светлость, как вы собираетесь освобождать замок с такими силами?

— Не знаю, честно не знаю. Но не идти нельзя…

Вечером того же дня, когда Сашка остался наедине с Даром, тот глядя встревоженными глазами, спросил у него:

— Ты серьезно не знаешь?

— Нет, Дар, не знаю. Я же не волшебник, два раза повезло, удалось придумать. А сейчас тупик. Пока тупик.

— Тогда может не стоит торопиться?

— И этого нельзя. Аларес вывезет барона с семьей в Лоэрн.

— Зато у тебя будет под началом несколько тысяч солдат. Легче придумать, как взять замок.

— И буду брехуном. Я Шелваку прошлой осенью обещал защиту, если он перейдет к нам. И это было не последним доводом, что он приехал и принес вассальную клятву. А теперь, получается, что я его предаю.

— Но от тебя сейчас ничего не зависит, тебе не взять замок.

— А мое слово от этого не станет меньше.

— Эх, Сашка, Сашка. Другому я сказал бы, что Шелвак еще не очень — то и наш, ларец, но не скажу, понимаю, что это будет низко… Ты там будь поосторожней. Слово — словом, но если с тобой что — то случится, то кто выполнит твои другие обещания? Ты ведь теперь не только перед Шелваком в ответе.

— Понимаю, Дар.

— Что тебе нужно взять с собой?

— Людей.

— Это понятно. А если без шуток?

— Возьму подводы. В прошлый раз они здорово нам помогли. Только повторить тот трюк уже не получится. И лоэрнцев сейчас больше, чем было прошлой осенью, и не попадутся они снова на ту же приманку… Возьму лопат, других каких инструментов.

— А лопаты зачем?

— Есть мысль. Окопаться попробую.

— Где и как?

— Около замка. Встану лагерем, а если Аларес внезапно ударит? Ведь замок рядышком. А он может. Мои солдаты не все время будут в доспехах. И ночью спать надо. Я бы на месте Алариса ударил ночью. А окопаемся, сразу до нас ему не достать. Еще надо бы взять побольше арбалетов и луков. Думаю, пригодятся.

— А если Аларес из замка не выйдет?

— Тогда не знаю. Буду думать.

— Ты придумаешь, я уверен. Точно не нужно отряда Ястреда?

— Тебе нужнее. Вдруг в мое отсутствие Тарен решит напасть на Ларск? Ты тоже будь повнимательнее.

— Ты же знаешь, что еще позавчера по всем сторонам разосланы сторожевые отряды. И бароны наши все знают.

— Я плохо представляю, как такой большой город защищать.

— Я тоже, но бароны знают. Не впервой. В случае опасности на стены выйдут больше десяти тысяч горожан. Кстати, о баронах. Кого с собой возьмешь?

— Фурбег, как он, надежный?

— Да, один из лучших наших воинов.

— Я спрашиваю не о его умении владеть мечом, а о том, насколько он умелый командир.

— Хороший командир. Претензий к нему нет. Два года назад лоэрнцев отбросил, когда Ильсан спьяну бросился брать замок Шелвака.

— Я бы его взял. Мне нужен тот, кому можно довериться. Тем более ему, а не мне лучше готовить войско к походу. Я ведь еще ничего не знаю.

— Хорошо, я ему скажу. И ты знаешь, Фурбег тебя уважает. А значит, конфликтов не будет…

Через два дня колонна из пятисот солдат выехала на юг. А еще три дня спустя она подходила к стенам замка Шелвак. Сашка выбрал место для лагеря на западной стороне, сразу же за небольшой речкой, точнее, не речкой, а ручьем. Получилось немного далековато от дороги на Ларск, зато лоэрнская дорога была рядом, в каких — то двухстах шагах от края будущего лагеря.

Первым делом он приказал вырыть ров таким образом, что расстояние от лагеря до рва равнялось пятидесяти шагам, а между самим рвом и ручьем была бы буферная зона еще где — то в несколько десятков шагов. Солдаты, а особенно бароны, баронеты и рыцари встретили его распоряжение с непониманием. Всегда в таких случаях ставился лагерь, выставлялись рогатки, но никаких рвов никто не копал. Да и не благородное это дело копать землю. А солдатам лучше устанавливать палатки для их командиров. Ведь еще только весна и поутру землю подмораживает. Да и горячий обед давно уже просится в солдатские желудки.

Пришлось Сашке личным примером показывать, что нужно делать. Если уж виконт не побрезговал взять лопату в руки, то что остается делать баронам? Правильно, тоже, пусть и с пренебрежением, но копать вместе со всеми. А что касается костров, то их развести не так уж и сложно. Хватит двух — трех десятков солдат, благо дрова привезены на подводах. Сухие дрова лишними как раз не оказались. Когда на следующий день в костры пошли спиленные деревья, собранный валежник, то лагерь окутало удушливым черным дымом. Сыро! Зато нет худа без добра. Дым от сырых дров, бесконечный кашель, раздававшийся по всему лагерю, надоумил Сашку на интересную мысль. А что, может быть, стоит попробовать?

Сухие дрова вскоре привезли из ближайших деревень, покинутых крестьянами. А костры из сырых дров Сашка приказал развести под стенами замка, благо дул как раз западный ветер. Пусть Аларес с солдатами теперь покашляют. К тому же из — за дыма им ничего не будет видно. Решат, что ларцы готовятся к штурму, значит, будут бодрствовать. А это хорошо сразу по двум причинам. Во — первых, не будут высыпаться. А во — вторых, попробуй пободрствовать на стенах замка, окутанных удушливым дымом! Интересно, насколько хватит выдержки Аларесу? Хватило на два дня. На третий день рано утром открылись ворота замка и лоэрнцы бросились на ларский лагерь.

Трудно спросонья надевать броню, но время на это есть. Кони лоэрнцев взбрыкивали, очумело метясь из стороны в сторону, сведя на нет преимущество верховых над пешими. Но и пеших было немало. Те, наоборот, бежали быстро, желая поскорее выбраться на свежий воздух. А выбравшись, очутились перед ручьем. Тяжеловооруженные воины почти перестали двигаться вперед, с трудом передвигая ноги по илистому берегу. А сзади на них напирали новые волны лоэрнцев. Появились и всадники, внеся в атакующую толпу еще больше неразберихи и сумятицы.

Но ручеек небольшой и задержка оказалась тоже недолгой. После ручья почва вновь стала твердой, хотя и слегка раскисшей от теплого весеннего солнца, все эти дни растапливающего зимнюю почву. Проскочив несколько десятков шагов, лоэрнцы наткнулись на вырытый ров. Со стен замка он не смотрелся серьезным, а теперь вблизи стал весомым препятствием. Конечно, и здесь задержка была бы не слишком долгой и лоэрнцы, преодолев препятствие, смогли бы достичь вражеского лагеря быстрее, чем ларским солдатам удалось облачиться в броню и подготовится к удару. Но броню в спешке надевало лишь три сотни человек, а остальные две, вооруженные кто луками, кто арбалетами уже поджидали врагов с этой стороны рва.

Стрелы летят быстро и не все успеют прикрыть лицо щитом. А кто и прикроет, то не остановит полет арбалетного болта, летящего в ноги лоэрнцам. Упавший раненый становится дополнительным препятствием для напирающих сзади новых солдат. Плохо, что арбалет требует времени на перезарядку, не то, что быстрострельные луки. Да и арбалетов всего с полсотни. Луков — в три раза больше. Но попробуй, прикрывшись щитом, пробираться через раненых или убитых, а дальше через ров с осыпающейся землей. Много ли увидишь, куда лезть, куда ставить ноги? А наконец перебравшись через ров, лоэрнцев встречали уже облачившиеся в броню ларские солдаты, всегда славящиеся своим воинским умением во всем Атлантисе!

В первых рядах ларцев стоял и Сашка, держа в руках грозную двуручную секиру. Удар тяжелой секиры нельзя отбить или отвести, от нее можно только отклониться. Но для этого нужно иметь хороший обзор, которому не мешал бы щит. Да и куда отклоняться — вправо или влево? И там и там стоят, страхуя своего виконта, бойцы его личной полусотни. Секира Сашки методично переламывала передовых лоэрнцев, разбивая вражеские щиты и разрубая шлемы.

Когда лоэрнская атака захлебнулась и их уцелевшие остатки бросились к воротам замка, ларцы остались в своем лагере, таков был приказ их виконта. Непонятный приказ, но ведь и то, что сейчас совершили ларцы, тоже было им непонятно. Но ведь они это сделали! Полторы сотни убитых нападавших и столько же раненых осталось лежать на площади перед ларским лагерем.

А почему он запретил броситься за отступающим врагом, Сашка объяснил уже после боя. Никак не удалось бы ворваться в замок, на стенах в ожидании результатов утренней атаки стояло еще несколько сотен врагов, большей частью ополченцев, силой взятых в замок Аларесом. А они, защищая жизни своих родных, запертых в подземелье замка, не допустили бы ларцев внутрь замка, положив многих из них точно таким же образом, как это сделали ларцы с лоэрнцами. И еще Сашка добавил. Он никак не мог допустить, чтобы погибли пленные и заложники. Замок ему нужно добыть без горы трупов.

Вот поэтому после блестящей победы, когда враг потерял три сотни солдат из пятисот имеющихся, а потери ларцев составили лишь пару десятков человек, большей частью раненых, Сашка приказал заняться живыми и мертвыми. Большая часть лоэрнцев была ранена в ноги. Их перевязывали и складывали у костров в дальней части лагеря. Часть солдат была послана на рубку и сбор новой партии сырой древесины. Сашка приказал разложить еще больше костров вокруг замка. Пусть задыхаются в удушливом дыму! Глядишь, быстрее станут сговорчивей.

Тем временем из Ларска подошло еще три сотни солдат. Но пришлось отправить обратно часть подвод с ранеными. На их охрану отвлекались силы, да и какое лечение может быть на сырой и холодной земле? Теперь в Сашкином распоряжении было семь с половиной сотен человек — больше, чем солдат и ополченцев в замке. Опасаться нового нападения из замка уже не стоило, хотя бдительность все же терять нельзя.

Но и сил для штурма замка явно недостаточно, да и штурмовать его Сашка не собирался ни в коем случае. Ему надо взять замок мирно, без жертв. И освободить пленных. От раненых лоэрнцев узнали, что виконт Аларес все еще находился в замке и семью барона в Лоэрн не отправлял. Хотя и собирался это сделать со дня на день. Значит, правильно Сашка поступил, что решил поторопиться и не стал дожидаться сбора больших сил.

Но как добиться капитуляции Алареса? Ничего, кроме костров из сырых бревен и прошлогодних листьев в голову не приходило. Катапульты? В этом мире их знали, но почти не применяли. Слишком сложны они были в изготовлении, быстро ломались, а камни зачастую летели совсем не туда, куда нужно. Горшки с горящим земляным маслом? Это так местные называли какую — то жидкость, наверное, нефть, но нефти Сашка раньше не видел, поэтому не мог сказать точно, что же это такое. Он взял с собой в поход несколько таких горшков, но как их закинуть внутрь замка? Да и будет ли эффект от этого? Нефть, конечно, должна гореть знатно, возможно, какие — то постройки она сожжет, но Сашкина цель от этого не приблизится. Тем более баронский замок построен из камня и дерева в нем почти нет. Даже крыша в местных замках сделана из камня — сланца, а он не горит, сколь его не поливай этим земляным маслом. Масло прогорит, а крыша останется. Прогорит… а ведь дыма от него будет еще больше. И жара тоже. А это уже интересно!

Сашка приказал навезти как можно больше сырых деревьев, старой сырой травы, обложить ими замок с трех сторон, а потом полить все земляным маслом. После столь замечательной победы, авторитет Сашки вырос еще больше. Теперь его приказы выполнялись без рассуждений. Раз виконт это приказал, значит, он лучше знает, что нужно делать.

Два дня ушло на заготовку материала, еще один день на доставку его к стенам замка. Защитники замка пытались помешать, обстреливая ларцев со стен замка. Щиты помогали слабо. Попробуй потаскай бревнышки и не подставься под стрелы. Поэтому пришлось деревья рубить на более меньшие части для удобства переноски к стенам замка. И опять ушло на это время. А затем, к сожалению, ветер сменился, и лагерь пришлось передвинуть на новую наветренную сторону. На это тоже потрачено время, хотя новый ров копали быстро и без принуждения. Однако нет худа без добра, к концу подготовительных работ вернулись из Ларска две подводы, нагруженные земляным маслом. Теперь его у Сашки было много и он мог не жалея обильно им полить подтащенную к стенам замка древесину. В запасе осталась добрая половина неиспользованных горшков. Это хорошо, можно будет снова повторить операцию принуждения к капитуляции.

Посланный парламентер к виконту Аларесу вернулся ни с чем. И тогда Сашка приказал поджечь громадную кучу сырого дерева, с трех сторон охватившую замок. Ларцы предусмотрительно отошли на несколько сот шагов от стен замка, но и здесь их достигли волны жара. Страшно было подумать, что творилось внутри замка. На его стенах точно живых людей остаться не могло. Сашка надеялся, что большая часть защитников успела уйти внутрь помещений. Но и там, надо полагать, стоял адский жар. Жар, конечно, можно было перенести, но вот черный удушающий дым? От него не могло быть спасения. Впрочем, в замке было обширное и глубокое подземелье. Переждать можно было там, при условии, что спрятавшимся хватит кислорода.

Деревья прогорели лишь к вечеру. Ларское войско думало, что виконт начнет штурм оставшихся без защитников стен, но он не стал этого делать.

— Зачем? — только лишь спросил он на вопрос барона Фурбега. А затем добавил:

— Да и как нам туда пройти? Стены раскалились. Нет, будем ждать. А завтра прикажите демонстративно свозить к стенам замка новую партию деревьев. Можете не спешить. Для нас главное, чтобы они увидели, что мы собираемся продолжить сегодняшнее.

Через четыре дня, когда горка новой древесины заметно приросла, из замка прибыл парламентер. Сашка дал согласие на переговоры, обещав лоэрнцам безопасность на время их проведения. Через пару часов из ворот замка выехало четверо всадников. Один из командиров, как это было видно по его доспехам и трое сопровождающих. Парламентера проводили в Сашкину палатку.

— Барон Пестак, — так представился крепкий представительный мужчина.

— Виконт Ксандр.

Пестак с интересом и даже каким — то удивлением смотрел на Сашку. Ведь тому еще было всего шестнадцать лет. Да, крепкий, довольно сильный юноша. Но ведь только подросток. И этот подросток добился таких успехов. Несколько военных компаний и всегда яркие победы.

— Я вас внимательно слушаю, барон, — Сашка старался сохранить невозмутимость и смотреть на парламентера холодно и равнодушно, хотя внутри него все бурлило. Ведь от сегодняшней встречи будет зависеть окончательный успех его похода.

— Ваша светлость, вы поступаете не по правилам, еще немного и мы все задохнулись бы или зажарились.

— Правила? Я не знаю правил. У меня лишь цель. Мне нужен замок.

— Насколько я понял, вы собираетесь повторить то, что вы сделали несколько дней назад?

— Да, это так, барон.

— Но тогда вы застанете одни трупы.

— Для меня главное — замок. А трупы? Выйдите, сдайтесь, трупов не будет.

— Мой виконт намерен стоять до конца. Он скорее затопит подземелье, чем сдастся.

— Тем быстрее я верну свой замок.

— Но погибнет и барон Шелвак с семьей.

— Ну и что? Почему я должен думать о человеке, полгода назад захватившем МОЙ замок?

— А крестьяне? Их здесь почти тысяча человек. Насколько мне известно, вы очень близко приняли к сердцу порку рабов. А сейчас так спокойно говорите о предстоящей смерти крестьян, отнюдь не рабов.

— Это крестьяне Шелвака. А плети получили МОИ рабы.

Барон Пестак был обескуражен ответами Сашки. Он рассчитывал, что виконт Ксандр, чья жалостливость к рабам и черни была известна многим, окажется более податливым. И виконту Аларесу удастся, если не сохранить замок, то уйти в Лоэрн не с пустом, а с заложниками, которых он может представить в качестве свидетельства успешного захвата замка. Но оказалось, что жизнь заложников Ксандра не интересовала. Тем не менее, Пестак решил продолжить.

— В таком случае, не соблаговолит ли ваша светлость объяснить, почему вы не бросились на штурм замка, когда на стенах не было защитников? Ведь вы могли свободно ворваться внутрь. Правда, в этом случае заложники оказались бы затоплены.

Пестак намекал, что Сашка не пошел на штурм, опасаясь за жизнь заложников.

— А зачем мне терять своих солдат? Сколько их обожглось и обгорело, пойди они на штурм стен? Да и внутри замка у виконта слишком много сил. Я мог потерять половину своих солдат. Нет! На штурм я не пойду. Только огонь. И дым.

— Если мой виконт решит сдаться, обещаете ли вы ему жизнь и право на выкуп? И его людям тоже?

Сашка задумался. Нельзя показывать, что тебя интересуют жизни заложников. Никак нельзя! А если за прошедшее после захвата замка время они кого — то уже убили? Он же обещал тому же Шелваку, что будет действовать по принципу» Око за око, зуб за зуб»! Но если сейчас пойти на принцип, капитуляция может не состояться и тысяча заложников погибнет. Да, ситуация еще та.

— Да, я обещаю, никто из сдавшихся людей не будет убит. Все могут рассчитывать на стандартный выкуп. Как и те пленные, что отправлены в Ларск. Но при условии, что виконт не совершит, начиная с сегодняшнего момента, никаких действий против людей, находящихся в замке.

— Но, ваша светлость, вы же сказали, что вас не интересуют судьбы заложников?

— Крестьяне достанутся моему брату, а что он с ними сделает: продаст в рабство, компенсировав затраты на этот поход, или посадит на землю, это будет решать он. А барон Шелвак с семьей… Возможно, мой брат вернет ему замок, не просто так, конечно. А возможно, решит наказать за сдачу замка врагу. То есть вам, барон.

— То есть барон Шелвак тоже становится неприкосновенным с этого момента?

— Безусловно. И барон, и его семья. Я же обещаю виконту Аларесу и вашим людям жизнь и право на выкуп. Да, кстати, возможно, придется кого — то выпороть плетьми. Увы, не без этого. Ведь ваши солдаты тоже кого — то били в замке?

— Но вам все эти крестьяне, их жизнь неинтересна? — Барон вновь попытался поймать Сашку на несоответствии его слов. — Вы же безразлично относитесь к тому, утопят их при штурме или нет?

— Барон, после капитуляции вашего сюзерена, все эти крестьяне становятся собственностью Ларска. Точно также как они были его собственностью до появления Алареса. Я блюду интересы моего брата.

— Хорошо, ваша светлость, я передам наш разговор моему виконту.

После ухода лоэрнского барона, присутствующий при разговоре барон Фурбег, хмурившийся все время переговоров, спросил у Сашки:

— Милорд, действительно ли вам безразлична судьба барона Шелвака? Я понимаю, он осенью напал на ваш замок, но теперь он подданный вашего брата.

— Барон, все не так. Я не мог говорить по — другому, иначе этот Аларес добился бы слишком многого. Может быть, даже в обмен на жизнь заложников потребовал бы от нас снять осаду и уйти обратно в Ларск. Да этот барон уже почти намекал такое!

— Простите меня, милорд.

— За что?

— Я было подумал о вас не очень хорошо, но я оказался не прав. Я теперь понимаю, что было бы бестактно спрашивать, намерены ли вы сдержать слово.

— Слово, данное лоэрнцам, я сдержу…

Аларес капитулировал в тот же вечер. Сашка приказал лоэрнцам выпустить всех заложников и ополченцев. Выходившие люди были измучены. Осунувшиеся, с потемневшими лицами, то ли от гари, то ли от тяжести осады крестьяне испуганно покидали стены замка. Несколько назначенных глашатаев извещали освобожденным, что они могут спокойно возвращаться в свои дома.

Вот появилась и семья барона. Шелвак со старшим сыном, кособочась, шли впереди, а за ними следом несколько человек несли носилки с младшим баронетом. Дальше шли женщины из семьи барона и их слуги.

— Что с ним? — спросил Сашка у барона Фурбега, когда вышли последние заложники.

— Плети, милорд. Виконт Аларес приказал дать по двадцать плетей всем мужчинам в замке, в том числе и семье барона.

Сашка сжал кулаки.

— А еще, милорд, Аларес грозился дать барону и его сыновьям еще по тридцать плетей, когда их доставит в Лоэрн. После плетей всех троих ждала казнь. И, не знаю, как вам сказать…

— Говорите, барон.

— Аларес перед той утренней атакой обещал десять золотых тому, кто возьмет вас в плен. Он говорил, что повторит то, что с вами сделал этот негодяй Севир. И барону Шелваку с сыновьями он специально дал двадцать плетей, а потом в Лоэрне собирался добавить еще тридцать, всего пятьдесят, как это было с вашей светлостью.

— Прошлой осенью я грозился Шелваку, что выпорю его сыновей, включая мальчишку. Но только грозился, я добивался, что тот вместо них поставил под плети своих солдат. Что и получилось. И его солдаты получили то число плетей, что получили мои люди в замке. Аларес же начал первым и он не грозил, он бил. В этом разница.

— Я понимаю, милорд. Что вы намерены делать дальше?

— Сдержать свое слово. Я обещал, что все люди останутся живы, но я не обещал, что их спины будут целы. И еще я обещал тому же Шелваку, что я буду защищать моих людей, а Шелвак с семейством мои люди, подданные моего брата. Если вам не трудно, назначьте людей, чтобы они пересчитали число плетей, полученных всеми в замке от лоэрнцев.

— Хорошо, милорд…

На следующее утро ларские солдаты встречали сдающихся в плен лоэрнцев. Вид тех тоже был отнюдь не свежим. Пленным связывали руки и усаживали в специально подготовленном месте. После того, как вышли последние люди, Сашка поехал в замок. Да, досталось тому изрядно. Больше досталось, конечно, стенам вокруг замка. Кое — где на них появились трещины, в ряде мест камни от сильного жара почернели и оплавились. Сам же замок был черным от копоти. Пахло горелым. Внутри замка тоже почти не осталось не тронутых копотью комнат. Теперь Шелваку придется долго его отмывать и восстанавливать.

К самому барону Шелваку Сашка подъехал уже после посещения замка. Перебросившись несколькими фразами вежливости, он поехал смотреть на пленных. Его внимание сразу же привлек человечек, который пытался спрятаться за спинами солдат. Да это же жрец! Что он делал в замке? После расспросов удалось выяснить, что виконта Алареса в этом походе сопровождал не только жрец, но и специальный чиновник, прикомандированный к Аларесу от самозванца Тарена. Личность совершенно невзрачная, но, как говорят знающие люди, именно такие люди теперь окружали Тарена. И именно он нашептывал Аларесу, как следует поступить с бароном и его семьей. Ну — ну. Значит, идея с пятьюдесятью плетями барону и его сыновьям возникла отнюдь не у Алареса, а пошла от этого человечка.

К полудню удалось примерно подсчитать число рубцов от плетей, которые оставили лоэрнцы на спинах людей, захваченных в замке. Четыреста шестьдесят шесть!

— А сколько лоэрнцев взято в плен, не считая раненых?

— С командирами, милорд?

— Со всеми, включая виконта.

— Двести три человека, милорд.

— Получается, по два — три удара каждому… Всем, за исключением виконта, жреца и чиновника всыпьте по два удара. Еще шесть ударов разделите между теми, кто непосредственно бил. И пригласите местных крестьян, из тех, кто поближе и кого найдете. Пусть посмотрят.

— Милорд, не сходится.

— Что не сходится?

— Число ударов. Двести солдат по два удара плюс еще шесть. Итого четыреста шесть. А люди Шелвака получили на шестьдесят ударов больше.

— Я это знаю. Остальное — в Ларске. Аларес и эти двое должны получить то, что заслужили.

— Милорд, простите, но вы давали Аларесу слово.

— Оставить в живых? Разве я его нарушаю?

— Нет, милорд, но… возможно, вы и правы.

— Прав, я, прав! Я этого Алареса отпущу за выкуп. Для его отца несколько золотых не деньги. Аларес отдал бы Шелвака с сыновьями Тарену. На казнь! А женщин семьи барона Аларес с таренским чиновником хотели продать хаммийцам. Я поступаю намного мягче. Намного!

— Не спорю, милорд. Но мне кажется, что виконт Аларес совсем не ожидает, что будет подвергнут порке плетьми.

— Я же предупреждал его парламентера, что, возможно, придется кого — то из числа сдавшихся наказать.

— Аларес никак не рассчитывал, что это распространится и на него.

— И напрасно. Почему он должен быть неприкасаемым? Он выдрал плетьми барона Шелвака и его сыновей. Шелвак для него предатель. Но в чем провинился мальчишка — младший баронет?

— Вы хотите в Ларске дать им по двадцать ударов? Как и барону с семьей.

— Я еще окончательно не определился. Завтра утром мы возвращаемся. Здесь следует оставить гарнизон. И слуг. Пока барон с семейством погостит в Ларске, в замке хоть немного приберут.

— Барона берем с собой?

— Я думаю, что им нужно быть в Ларске. А здесь… его семье в ближайшее время вряд ли захочется ночевать среди этой гари.

— Работы будет много.

— Пусть пригласят крестьян. Земля еще мерзлая, до сева далеко.

— Хорошо, милорд…

Через несколько дней Сашка с триумфом возвратился в Ларск. Все его поздравляли, даже маркиз Ильсан удосужился подойти с улыбкой и сказать несколько приятных слов. А на следующий день на центральной площади Ларска уже устанавливали большой помост. Времени на это ушло не много. Конструкция использовалась не раз, ведь казни преступников были не редкость. Виселицы, сейчас пустующие, и вовсе не разбирались.

На предстоящее зрелище собралось, наверное, полгорода. Всем было любопытно узнать, кто же сегодня окажется жертвой. На помост ввели трех человек. Лоэрнского виконта Алареса, таренского чиновника и жреца. Действительно, любопытная компания!

К краю помоста подошел Сашка.

— Негодяй! — с бешенством воскликнул Аларес, — Так — то ты держишь слово! Впрочем, что ожидать от раба, поднятого на вершину власти!

Стоявшие рядом стражники напряглись, готовые по первому жесту их виконта заткнуть рот, оскорбляющий брата их господина.

— Я свое слово держу, — Сашка говорил специально громко, чтобы услышали многие. — Я обещал всем твоим людям сохранить жизнь. Никто из твоих людей не будет казнен. И ты тоже. Всем будет дана возможность выкупа. Цены за выкуп обычные, принятые в Атлантисе. За виконта выплачивается двадцать золотых, за барона десять, баронета пять, рыцаря три, дворянина два и простолюдина один золотой. Твой отец, граф Каркел, может проявить благородство и щедрость и выкупить всех пленных. Это ему обойдется в четыреста сорок — четыреста пятьдесят золотых.

Площадь заволновалась, заахала. Сашка дождался, когда немного стихнет и продолжил:

— В чем еще моя вина? В том, что ты сейчас получишь плетей? Я понимаю, это для благородного большое оскорбление. Но не ты ли оскорбил барона Шелвака и его сыновей? И собирался продолжить это в Лоэрне. А они подданные Ларска. Они получили шестьдесят плетей, и вы получите столько же… на двоих.

На двоих? Но их же на помосте трое! Тем временем Сашка продолжал:

— По тридцать на каждого. Кажется, столько ты обещал дать им еще, когда они попадут в Лоэрн?

— Ненавижу!

— Приступайте. Вначале виконта, потом этого, — Сашка кивком головы указал на человека Тарена. — Но они должны остаться в живых. Я дал слово.

Через четверть часа все было кончено. Обоих в бессознательном состоянии унесли в замок. Сашка заранее позаботился о враче. Но теперь оставался третий человек на помосте.

— Виконт отдавал приказы, а человек самозванца Тарена ему их нашептывал. А твоя роль какая?

— Ваша светлость! Не губите! Я здесь ни причем. Меня послал наш главный жрец. Просто посмотреть. Больше ничего.

— Вот как? Если ни причем, то и бить плетьми не следует. К тому же, общее число ударов уже выполнено. А дополнительно я назначать не собираюсь.

Толпа разочарованно загудела. Жрецов никто не любил, и сейчас от них уплывало зрелище, которого они никогда в своей жизни не видели! Тем временем испуганное лицо жреца разгладилось, появилась довольная улыбка.

— Повесить, — коротко бросил Сашка.

Жрец завизжал, когда его подхватили руки палачей, потащивших его к ближайшей виселице. Через пять минут тело жреца мерно раскачивалось. Толпа неистовствовала. Такого здесь еще никто не видел. Ведь предыдущего пойманного жреца Сашка повесил прямо у дороги.

Когда Сашка подошел к месту, где сидела высшая знать графства во главе с Даром, брат спросил:

— Сашка, но ведь ты обещал сохранить всем жизнь?

Сашка ответил громко, так, чтобы слышали все:

— Я обещал сохранить жизнь всем сдавшимся людям. А жрецы не люди. Они орки. Или еще хуже.

Среди присутствующей знати сидел и барон Шелвак с обоими сыновьями. Три родных человека, но выражение лиц у всех было разным. Каждый по — своему воспринял разыгравшуюся сцену.

Барона раздирали противоречия. Прошлой осенью виконт его оскорбил, заявив о возможности наказания плетьми его сыновей. И ему пришлось ставить под удары своих солдат. А затем платить им компенсацию. За это прощение виконту не было. Так он тогда считал. И вассальную клятву ларскому графу он давал без особого желания. Просто Ларск оказался сильнее Лоэрна, а виконт Ксандр обещал ему защиту.

В падании своего замка барон винил только себя. Хотя вина была спорная. Слишком большие силы имел Аларес, сумевший почти с ходу удачным штурмом взять его замок. Ларск никак не мог ему помочь. Но виконт сдержал свое слово, быстро пришел явно с недостаточными силами под стены замка, тем самым спас его с семьей от отправки в Лоэрн. И разбил Алареса. Как ему это удается? Ведь еще мальчишка. И вот теперь барон благодаря виконту Ксандру оказался отомщенным.

Вот и получалось, что с одной стороны он никак не мог простить Ксандру того, что тот сделал прошлой осенью. А с другой стороны, теперь Ксандр сделал для него и его семьи намного большее.

Старший сын барона баронет Крисвел в отличие от обескураженного отца смотрел на Сашку угрюмо. Мало того, что этот молокосос наголову разбил его прошлой осенью, но и потом ларская знать, к которой он теперь относился, презрительно смотрела на него, когда отец давал вассальную клятву. И зимой, во время поездки в Ларск, точно также насмешливо смотрели на него ларские баронеты, его сверстники. И в Каркел, где у него остались приятели, обратной дороги не было. К тому же этот бывший раб хотел отстегать его плетьми. Его, наследного баронета! И за что? За то, что его отец отодрал жалких рабов этого Ксандра. А потом отец был вынужден подчиниться Ларску. Опять же из — за Ксандра. Не будь этого, разве виконт Аларес выступил бы против его отца? Двадцать плетей! Спина до сих пор дико болит. Позор — то какой! Теперь местные снова будут презрительно улыбаться. То, что Ксандр отомстил за него с отцом и братом, разве это компенсирует произошедшее? Нет! Вот и получалось, что виновником всех бед, свалившихся на него и на их род, был этот выскочка Ксандр.

А выражение лица его младшего брата, баронета Альвера было совсем иным. Парнишка не сводил с Сашки восхитительно — завороженного взгляда. Прошлой осенью он его очень невзлюбил. Даже очень — очень. Было за что. За обиду отцу, разгром брата, захват их замка, за угрозу получения плетей. За всё! Но, как это часто бывает у мальчишек, ненависть быстро сменяется любовью, обида — радостью, презрение — уважением. Вот это сейчас и происходило с Альвером.

Этот негодяй Аларес избил его плетьми. Да так, что он до сих пор еще сидит, боясь пошевелиться, а в первые дни мог только лежать и стонать. И отца с братом Аларес посмел избить. И собирался это продолжить в Лоэрне. А затем казнить. Если не соврал, то их ожидала позорная и мучительная казнь на колу. А матушку с сестрами продали бы в рабство.

Но пришел виконт Ксандр и разбил Алареса, а потом заставил его капитулировать. А сейчас отомстил за всех них. Сильный, уверенный, красивый, настоящий воин! Говорят, во время того сражения с Аларесом, виконт Ксандр своей громадной секирой перебил чуть ли не половину всех лоэрнцев. И граф Дарберн, сюзерен его отца, любит и уважает своего брата. По сути, отдав половину своей власти. В каком еще домене Атлантиса младший брат властителя имеет такие, даже большие чем у самого сюзерена, права отдавать приказы?

А когда виконт так легко дал приказ повесить жреца, юный баронет был полностью им покорен. Самого жреца! И граф не возразил, только спросил. А виконт ответил. Надо же, как: жрецы не люди, а орки, хуже орков! Это надо же так сказать!

Когда все стали расходиться, Альвер спросил у отца, в задумчивости шедшего вместе со всеми к воротам графского замка.

— Отец, а у милорда Ксандра есть оруженосец?

Отец, погруженный в свои мысли только пожал плечами. А вечером, во время небольшого приема, на который пригласили и его отца вместе с сыновьями, баронет Альвер, дождавшись, когда возле виконта не окажется людей, смущаясь и краснея, подошел к нему.

— Милорд! Ваша светлость, мне можно с вами поговорить?

— Можно. Ты сын барона Шелвака?

— Да, милорд. — Юный баронет стоял, переминаясь с ноги на ногу и кусая нижнюю губу.

— Так о чем ты хотел со мной говорить?

— Милорд! У вас, правда, нет оруженосца?

— Нет.

— А почему?

Сашка пожал плечами. Он и в самом деле не знал.

— Милорд, а вы не возьмете меня к себе? Я буду стараться! Я обещаю, что буду верным и надежным! И все буду выполнять!

Сашка с удивлением посмотрел на раскрасневшегося и смущенного худощавого подростка. Отказать? Нельзя. Для мальчишки ведь и в самом деле это очень серьезно. Вон как смотрит большими глазами. С надеждой, которую нельзя отвергать. Взять? Но он хорошо обходится и без оруженосца. В его личной полусотне было кому таскать его оружие. Коня в походе он чистил сам, а в замке для этого были слуги. Они отрабатывали будущую свободу. И с сапогами то же самое. А раз появится оруженосец, то все эти обязанности падут на него.

— Как тебя зовут?

— Альвер, милорд.

— Видишь ли, Альвер, я ведь секирщик. И секир у меня две. Одна тяжелая, двуручная. Весит больше полпуда. А помимо этого еще куча всякого, что придется возить и таскать оруженосцу. Сейчас секиры возят посменно солдаты из моей полусотни. Все они рослые и крепкие парни. Уже взрослые. А ты… Сколько тебе лет?

— Четырнадцать. Летом будет пятнадцать, милорд.

— Возраст более — менее. А вот фигура. Для оруженосца секирщика нужна сила. А сейчас у тебя и спина больная. Когда еще заживет…

— А если я стану сильным, вы возьмете меня к себе, милорд?

— Может быть.

— Спасибо, милорд, — мальчишка расцвел. — Я вас не подведу. Я обещаю! Я буду заниматься! Уже сегодня.

Сашка покачал головой.

— Альвер, не торопись. Вначале подлечи спину. Пусть заживет.

— Я понял. Спасибо, милорд. Мне можно идти?

— Иди.

Мальчишка неуклюже повернулся, слегка застонав — следы плетей не могли не дать о себе знать. Но пройдя десяток шагов, он остановился, а затем, повернувшись, пошел обратно.

Странные глаза и плотно сжатые губы явно говорили, что он хочет сказать что — то важное, но не совсем приятное для него.

— Милорд… Вы должны знать. Когда меня били, я кричал. Сразу начал кричать.

— И?..

— Подойду ли я вам такой?

— Слабый?

Мальчишка обреченно кивнул.

— Когда меня били плетьми, я тоже кричал.

— Вы?!

Мальчишка растерянно хлопал расширившимися от удивления глазами. Затем опомнился и, сглотнув, сказал:

— Милорд! Я вам обещаю.

— Хорошо. Я верю.