Путь Могучего. Том 1

Глава 7

Борис ждал меня перед корпусом. А перед ним стоял… мой мотоцикл.

И несмотря на то, что моё тело видело его много раз, у меня почему-то возникло невольное восхищение. И хоть это средство передвижения мало соответствовало слову «мотоцикл» в моём сознании. Там находились совсем иные ассоциации. Но тем не менее он был шикарен.

На ум пришло слово ретрофутуризм, хотя и оно не было точным. Плавные изгибы рамы и сиденья перетекали в широкие светящиеся колёса. Руль отливал хромом, как и крылья, а сам мотоцикл оказался тёмно-синим. Вот только никакого двигателя у него не было. Вместо него между колёсами располагался цилиндр, наполненный оранжевым ветром, постоянно закручивающим мелкие песчинки.

Спиц у колёс тоже не было. Центральная ось удерживалась в центре колеса трубками, которые тоже светились оранжевым. Но это уже не принадлежало магии. Так, технические решения.

— Круто, — не удержался я и тут же увидел удивление в глазах Бориса.

— Я думал, он тебе уже надоел, — сказал он, проведя ладонью по рукоятке на руле. — А ты, смотрю, в восхищении. Как сестра?

— Температура, — ответил я, садясь на оказавшееся невероятно удобным сидение, и добавил: — Вызвал персонал перед тем, как уйти.

— У неё всегда температура, — проговорил он на это, разведя руками. — Видел бы, какой там воспалительный процесс, — Борис покачал головой. — Но Вероника — молодец, держится, хоть и на обезболивающих. Мы её между собой так и зовём — Могучая.

— Вы там приготовьте, чего надо, — сказал я, надевая шлем, — потому что вернусь я с Пироговым.

— Хорошо, — ответил Крамер, внимательно наблюдая за мной. — Надеюсь, она дотянет.

А я понял, что понятия не имею, как и что устроено в этом мотоцикле. Его же надо завести? Но ни ключа, ни гнезда под него я не увидел. Чтобы Борис не видел недоумения на моём лице, я опустил непрозрачный снаружи лицевой щиток.

И тут же я понял сразу две вещи. Во-первых, память тела мне услужливо показала, куда надо прижать палец, чтобы снять защиту с мотоцикла. А, во-вторых, лицевой щиток был и изнутри непрозрачным. Его вымазали тёмной краской.

Решив, что на данный момент это не самое важное, я поднял лицевой щиток обратно, приложил палец к считывателю на цилиндре, заменявшем двигатель, кивнул Борису и двинулся по адресу, где находились люди, которые спасут мою сестру.

Дело оставалось за малым. Уговорить спасти мою сестру.

Ощущения от езды оказались потрясающими. Несмотря на то, что ветер задувал мне в шлем из-за непригодности щитка, я буквально кайфовал от процесса. Даже было немного жаль, что клиника, в которую я мчался, оказалась сравнительно близко.

Но я тут же отбросил подобные размышления. Наоборот, отлично, что клиника находится буквально в пятнадцати минутах езды. Судя по состоянию моей сестры, если не вмешаться в ближайшие часы, потом будет уже поздно.

Проблемы начались с самого начала. Стоило мне зайти в холл клиники, как на меня обратила внимание девушка администратор.

— Здравствуйте, — проговорила она, пытаясь на глаз определить мою принадлежность к тому или иному слою населения. — Вы по какому вопросу?

— Здравствуйте, — кивнул я, проходя прямо к ней. — Мне нужно срочно увидеть Пирогова.

— Которого? — улыбнувшись поинтересовалась девушка, а я прочитал на значке, пришпиленном к её блузке: «Сабина». — Вам назначено?

И тут мой взгляд упал на схему, расположенную за спиной девушки. Там располагался портрет крепкого старика, под которым было написано: «Пирогов Алексей Сергеевич». Под ним три портрета других Пироговых, вероятно, детей, а под ними ещё штук десять. Понятно, тут работает три поколения одной семьи, именно поэтому Борис и сказал так обтекаемо.

Но я рассудил, что мне нужен старший. Он по крайней мере направит меня туда, куда надо.

— Меня интересует Алексей Сергеевич, — ответил я и увидел, как брови Сабины ползут вверх. — И да, мне не назначено, но очень надо.

— Молодой человек, — произнесла она, пряча симпатию и вызывая непривычную строгость на своём лице. — Поймите, у нас специалисты встречаются с пациентами и их родственниками только по записи. К тому же Алексей Сергеевич с самого утра в отъезде и сегодня никого не принимает. Давайте, я вам дам номер телефона, вы на него позвоните, опишите свою проблему, и, если её сочтут достаточно весомой, вас обязательно запишут.

— У меня нет столько времени, — глядя ей прямо в глаза, ответил я. — К сожалению, мне очень нужна помощь, и нужна она прямо вчера.

— Ничем не могу вам помочь, — проговорила она и сглотнула.

Я видел, как в ней симпатия борется с профессиональным долгом. И побеждает второе.

— Хорошо, — сказал я, кладя руку на стойку, разделявший нас. — Мне подойдёт любой Пирогов, который сейчас свободен.

— Но я же вам сказала… — начала было Сабина, но тут дверь клиники распахнулась, и внутрь влетел тот самый кряжистый старик, которого я лицезрел на портрете.

При этом он был зол, как чёрт, и ругался с женщиной, пытавшейся поспеть за ним.

— Это не мои проблемы! — кричал он женщине, размахивая при этом руками. — Это ваши с Юрой отношения! Я в них лезть не собираюсь! Всё, точка!

— Но, папа… — проговорила женщина таким тоном, словно пыталась доставить старику удовольствие.

— Я тебе не папа! — огрызнулся на неё Пирогов-старший. — Ты меня десять лет звала, как угодно, только не папа. А теперь, когда петух жареный в ягодицу клюнул, папа? До свидания! Катись из моей клиники! — женщина в явной растерянности остановилась посреди холла, а Алексей Сергеевич переключился на администратора. — Сабина, увольте моего водителя сейчас же и найдите нового!

— Хорошо, — кивнула девушка, которая, судя по всему, тоже была шокирована происходящим. — А что?.. — но вопрос замер у неё на губах.

Впрочем, Пирогов сам же на него и ответил.

— Да он пьяным на работу вышел, — по всему было видно, что у Алексея Сергеевича день не заладился. — Я его протрезвил, как мог, но там же доза такая, что бегемота свалит. Он сейчас вот мотоцикл чей-то у входа зацепил. Мне ещё искать, кому страховку выплачивать!

— Не надо никого искать, — негромко, но твёрдо проговорил я. — Это мой мотоцикл.

— Сабина, — распорядился хозяин клиники, даже не взглянув на меня. — Выпиши молодому человеку чек.

— Простите, — проговорил я, понимая, что нельзя упускать такой шанс. — Разрешите с вами переговорить тет-а-тет.

Пирогов явно хотел сразу же пресечь все попытки остаться с ним наедине. Но затем взгляд его вернулся к женщине, которая вошла вслед за ним в клинику, лицо исказила брезгливая гримаса, и он снова глянул на меня.

— Пойдёмте, — проговорил он и махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним, а двинувшейся было за нами женщине крикнул. — Я занят! Все вопросы к мужу! Я вмешиваться не буду!

Алексей Сергеевич прикоснулся к небольшой пластине возле двери, и та распахнулась перед нами.

— Проходите, — сухо сказал он голосом, ничем не напоминавшим тот, которым он общался в холле. — Зелёное кресло возле стола. Я сейчас подойду.

Он скинул пиджак, вымыл руки с мылом, ополоснул лицо, затем насухо вытер и накинул некое подобие халата, но из какой-то ужасно дорогой ткани. Я видел, как она лоснилась в солнечных лучах.

— Я вас слушаю, — проговорил он, садясь напротив меня. — Что вы хотите за порчу вашего имущества? Там на самом деле не сильно, так — царапина. Но неприятно, понимаю.

— Алексей Сергеевич, — сказал я, внутренне собравшись и приготовившись к любому исходу. — Мотоцикл — ерунда. Я тут не за этим. Мне помощь ваша нужна.

— Ну, конечно, — выдохнул тот и потёр ладонями лицо, показывая, насколько он устал от всего. — Вы же не просто так оказались в клинике. На какое время у вас запись?

— У меня нет записи, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — У меня сестра умирает. Из-за меня.

Взгляд у Пирогова изменился, словно он увидел кого-то неприятного на моём месте. Возможно, того, кто желает воспользоваться его способностями задаром.

— Молодой человек, — проговорил он тоном умудрённого годами старца, коим, собственно, и являлся. — На земле каждый день умирают десятки тысяч человек, и ничего вы с этим не поделаете. И я не поделаю. Записывайтесь, и вам помогут в порядке общей очереди.

— Скажите, сколько стоят ваши услуги? — я не собирался сдаваться, тем более, теперь, когда нужный мне человек сидел напротив. — Я оплачу с процентом за срочность, за трудность. Скажите, сколько, и я достану эти деньги.

Алексей Сергеевич тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. Нажимать тревожную кнопку под столом он явно не торопился. Затем он встал, подошёл к сейфу, открыл его и вынул оттуда бутылку с тёмной жидкостью. Налил себе в замысловатый бокал, выпил и сел обратно.

Он смотрел мне в глаза, не отрываясь, и я видел, как внутри него происходят перемены. Чего бы он не прочитал в моём облике, это сыграло мне на руку.

— Почему вы считаете, что являетесь причиной болезни своей сестры? — спросил он, наконец. — Просто, если вы это для красного словца… то нам с вами не о чем говорить.

— Нет, — ответил я, пытаясь подобрать нужные слова. — Дело в том, что три дня я считался мёртвым. Меня вовремя доставили в больницу к Луке Сергеевичу, — я рассудил, что Пирогов должен его знать. — И держали три дня на аппаратах искусственного поддержания жизни. А вчера я пришёл в себя, — тут глаза Алексея Сергеевича расширились. — И моя сестра осталась без надежды на донорство.

— Лука — бездарь, — ответил на это Пирогов, и тут я понял, что они даже чем-то похожи. — Трудяга невозможный, но бездарь. У него самый слабый родовой дар из нас всех, — он снова откинулся на спинку и вздохнул. — Вы хоть представляете, сколько будут стоить мои услуги?

— Это неважно, — ответил я, абсолютно уверенный в своих словах. — Жизнь бесценна.

— И не поспоришь, — согласился тот. — Как хоть зовут тебя юноша? Я запишу.

— Руслан Могучий, — ответил я, и Алексей Сергеевич резко обернулся ко мне.

— Откуда у вас деньги? Ваш отец, насколько я знаю, нищий, — в его словах не было ни грамма превосходства, лишь констатация факта.

— Это неважно, — проговорил я, вкладывая всю свою уверенность в эти слова. — В конце концов, продам мотоцикл.

— Молодой человек, — с внезапной улыбкой из густой бороды произнёс Пирогов. — Вы действительно не понимаете, сколько стоят мои услуги? — он всмотрелся в меня и махнул рукой. — Вижу, что не прикидываетесь. Таких мотоциклов вам понадобится пара десятков. Но! — тут он встал с кресла и направился обратно к гардеробу, я встал вслед за ним. — Вы меня здорово выручили внизу. А если ещё поработаете моим водителем, то я согласен записать эту операцию на ваш счёт и даже не сильно дёргать с выплатами.

— Без проблем, — ответил я, разводя руками. — Только на моём транспорте.

Алексей Сергеевич остановился, как вкопанный, обернулся на меня, а затем взгляд его просветлел.

— Всю жизнь мечтал прокатиться на таком, да только статус и постоянные «потом» не давали. Поехали. Только я другую одежду надену.

Через десять минут мы уже мчались по шоссе обратно в больницу. Полы дорожного пиджака Пирогова трепало ветром, как и густую седую шевелюру. А вот бороду он прятал за мою спину.

Периодически я слышал от него восхищённые возгласы, но старался не обращать на них внимания. И вообще я думал сейчас не о том. Мне повезло. Очень крупно повезло.

То, что я увидел сегодня утром в памяти, повергло меня в состояние близкое к самому натуральному шоку. После исчезновения матери меня хотели отдать в военный интернат. Мол, потенциал магический никакой, содержать не на что, воспитывать некому. Именно в этот момент вышла Вероника, которой было чуть больше двенадцати лет, и сказала, что будет заботится о Руслане сама, но отдать его никуда не даст.

И чтобы не случалось дальше между нами, этот поступок раз и навсегда отделил её от всей остальной семьи, члены которой зря носили столь громкую фамилию. Но не она. Именно тогда я понял, что раз не получилось с донорством, должен быть и другой способ.

Мы въехали на территорию и остановились напротив входа всё того же корпуса. Волосы у Алексея Сергеевича так и остались торчать назад, как их оттянуло ветром. На лице у него была улыбка неземного блаженства.

— Это незабываемо, друг мой! — сказал он, глядя в высокое небо. — Это лучшие эмоции за последние несколько лет! Боги, я словно был мёртв, а теперь оживаю! Это так…

Из холла медленно и с печальным выражением на лице вышел Борис. Он старался не смотреть мне в глаза. Меня кольнуло нехорошее предчувствие.

— Прости, — сказал он, подойдя вплотную. — Твоя сестра только что умерла. Я пытался её удержать до вашего приезда, но не смог. Прости.

Окраина Москвы, одна из секретных квартир.

— Слушай, прыгун, где Тайнопись? — суровым голосом спросил лысый бандит, сидящий спиной к Валерию. — Мы тебе и ориентировки дали, и путь расчистили. Артефакт должен лежать вот тут, — он постучал толстыми, как сардельки пальцами по подлокотнику кресла. — А он где?

Несмотря на то, что бандит хотел казаться грозным и матёрым, Валерий считал, что его голос больше подошёл бы базарной бабе. Впрочем, лица бандита он никогда не видел, потому что тот сидел спиной к нему при каждой встрече. Приходилось довольствоваться лысиной и жирными пальцами, выражающими весь спектр эмоций.

— Я предпочитаю имя Джампер, — ответил на это Валерий, чем рассердил бандита. — Это иностранное слово, как нельзя лучше…

— А я — подданный Российской империи, — перебил его человек в кресле, перейдя на рык. — И пользуюсь теми словами, к которым привык. Поэтому ты — прыгун. А я спрашиваю, где, мать твою, Тайнопись. Артефакт, который ты должен был добыть.

Валерию очень хотелось прыгнуть сейчас в сознание этого борова, да и выдавить из него сознание бандита. Но, к сожалению, это было невозможно, потому что у одного из главарей криминального мира была отличная защита от таких, как он. Опасаться ему было нечего.

— Произошла некоторая накладка, — ответил Валерий, предпочитавший называться Джампером. — Непредвиденные обстоятельства.

— Накладка, — хмыкнул на это бандит, и державшему перед ним ответ Джамперу показалось, что тот сейчас развернётся в кресле. — Если тебе сейчас паяльником глаз выжечь, а потом сверху пластырь налепить, вот это будет накладка. А то, что ты провалил операцию, это, дорогой мой, косяк. В смысле, пятно на всю твою безупречную репутацию.

И вот тут криминальный босс наступил на больную мозоль Валерия. До сегодняшнего дня он не провалил ни единого задания, поэтому за каждое последующее он брал всё больше и больше денег.

За Тайнопись он должен был получить эквивалент ста тысячам золотых рублей. На эту сумму можно было купить себе титул и безбедно жить до глубокой старости. Но что-то пошло не так, и он дважды не смог перехватить нужное тело, поместив в него своё сознание. Причём, во второй раз всё могло закончится плачевно. Он едва успел переместиться обратно в умирающее тело квартального. В какой-то момент он даже подумал, что всё кончено. Так что теперь это задание стало для него делом чести.

— Это всего лишь моя ошибка, но не провал, — раздельно, выговаривая каждое слово, проговорил Джампер. — Я работаю над её исправлением.

— Плохо работаешь, — моментально бросил ему бандит. — Медленно.

И тут Валерий почувствовал приступ клаустрофобии, поэтому принялся озираться по сторонам. Флуоресцентные шары под потолком были притушены до минимума, поэтому в комнате царил плотный полумрак. Угадывались зашторенные тяжёлой тканью окна и тёмные обои. Больше никаких предметов интерьера разглядеть не получалось.

— Это не так просто, — ответил прыгун.

Он уже просчитал все вероятности и понял, что нет ни одного сознания поблизости, в которое бы он мог вытеснить из тела. По сути, его заманили в ловушку. Повезёт, если выпустят.

— Мне плевать, я тебе плачу, будь добр выполнять свою работу, — пальцы-сардельки нетерпеливо стучали по подлокотнику, словно специально выхваченному из окружающей тьмы. — У тебя есть сутки. Потом пеняй на себя. Свободен.

Валерий выдохнул и поспешил убраться из квартиры. Его место занял громила, который постоянно крутил что-то в правой руке.

— Слушаю, босс, — сказал он, сохраняя каменное выражение лица.

— Проследи за этим прыгуном, — попросил его бандит и, немного подумав, добавил. — Как только он добудет Тайнопись, убери его от греха. И того, у кого она сейчас, тоже убери. Нам не нужны лишние посвящённые.

— Будет сделано, босс, — всё с тем же выражением проговорил громила.

— И перестань звать меня боссом. Зови лучше шефом, — раздражённо заметил сидящий в кресле, но раздражение это в большей степени касалось вышедшего прыгуна.

— Как скажете, шеф, — не поведя бровью, ответил подчинённый.

— И возьми защитный артефакт от этого джемпера, тьфу ты, богомерзкий человечишка, — он потёр толстыми пальцами лысину. — Всё, иди.

Ни слова не говоря, громила развернулся и вышел вон.