Аделаида: путь к Свету (2)

Глава восьмая, в которой я разоряю сундук и вспоминаю таблицу умножения ​

Следующие три дня Даммир постоянно где-то пропадал, а возвращался поздно и одетым. Это помогало сдерживать некоторые телесные порывы. Вот только проблема оказалась в том, что на лицо он тоже очень даже ничего, а улыбка — просто закачаешься. Приходилось много плавать и читать про демонов, чтобы окончательно не утратить самоконтроль.

На пятый день нашего пляжного отдыха маг вернулся ближе к ночи довольным донельзя, выволок из портала какой-то здоровенный сундук и тут же стащил с себя рубашку. В общем, с козырей зашёл.

— Ну что, Ида, пошли купаться? — задорно предложил он и протянул мне руку.

Жёстко подавив желание потереться о неё всеми имеющимися выпуклостями, я равнодушно откликнулась:

— Да что-то не хочется, я сегодня уже накупалась.

— Тогда пойдём, составишь мне компанию. Иначе получается, что время потрачено впустую. Вместо того чтобы узнавать тебя ближе, я вёл переговоры с Амарильскими и отцом. Заодно расскажу тебе последние новости.

Предложить ему написать их в письме? Сделать вид, что у меня приступ поноса? Пустить слюну и изобразить умственную отсталость? Отличные варианты проносились в уме один за другим, но я решила не малодушничать и выслушать. Или решила посмотреть на него раздетого. Одно из двух.

Дело двигалось к вечеру, солнышко уже покраснело и мягко снижалось навстречу водному горизонту. Из-за низких облаков небо окрасилось в разные цвета и приковывало к себе взгляд. Шикарный, потрясающе красивый, максимально романтический закат.

Гадство!

Пока Даммир раздевался, я честно старалась не смотреть. Получалось? Нет! Но я пыталась, а это уже немало. Как и всё остальное, закат ему шёл. Когда он начал стягивать бельё, я уткнулась взглядом в песок и заметила там маленького рачка. Очень интересного. Прямо невероятно интересного. Ни с чем не сравнимого. Когда со стороны моря раздался ритмичный плеск, я подняла глаза и затосковала. Было обидно, что этот умопомрачительный закат и умопомрачительный мужчина — не мои. И останутся только воспоминаниями, словно взятыми взаймы. Стало грустно и даже больно. Ночка прижалась к ноге и жалобно запищала. Рука сама коснулась гладкой шёрстки.

— Ида?

Даммир уже вылез из воды и надел брюки. Сел рядом со мной, но прикасаться не стал. Алая половинка солнца медленно тонула в лиловеющем море. Мы молчали. Лискари носились вдоль берега, оставляя на розовом песке тёмно-фиолетовые влажные следы.

— Мы смогли договориться. Помолвка расторгнута. Я больше не связан никакими обязательствами.

— Почему? Мы едва знакомы. Расторжение помолвки — разве это не что-то из ряда вон выходящее?..

— У меня есть свои причины. Кстати, я принёс подарки.

— Целый сундук? — улыбнулась я.

— Да, правда уже не помню, что именно там лежит.

— Как так? — я с удивлением обернулась на Даммира и тут же пожалела.

Его лицо было слишком близко.

— Я… в разное время их покупал. Видишь ли, Ида, так уж сложилось, что возлюбленной у меня никогда не было. Интрижки, конечно, случались, но по-настоящему я ни разу не влюблялся. И как-то ещё давно, на рынке в Мина́рхе увидел несколько безделушек. Купил одну для сестры, а потом взял и купил вторую. Просто так. Дарить её было некому, но я подумал, что когда-нибудь встречу девушку… которой она понравится. А потом это вошло в привычку. И я накопил целый сундук, представляешь? Глупо, наверное, звучит, — он отвёл взгляд и напряжённо уставился на волны.

— Нет, почему «глупо»? Скорее романтично, — тихо ответила я.

— Знаешь, это очень тяжело. Надеяться, что ты встретишь кого-то особенного, а потом не иметь возможности быть с этим человеком. Я только сейчас начал по-настоящему понимать Дельмину.

— Это не оправдание тому, что они сделали с Аялой.

— Нет, не оправдание, но она многого не знала. Просто доверилась Адмету, а дальше делала то, что он говорил.

— Ты их нашёл?

— Да, конечно. Это оказалось не так просто. Адмет неплохо продумал отходные пути. Они добрались до Минхатепа, там он оплатил два перехода в другой мир у одного мага Огня. Понятия не имею, чего ему это стоило. Маг, с которым он договорился, Демон Пустыни, ничего не делает просто так и имеет очень сомнительную репутацию. Говорят, что он сжёг свою семью… — проговорил Даммир и ненадолго замолчал. — А ещё риск при использовании огненных порталов — гораздо выше. Я успел вмешаться в самый последний момент. Задержал Дельмину, Адмет попытался меня остановить. Завязалась драка, Дельмина постоянно лезла под руку. Адмета я хотел арестовать, чтобы судить по законам Шемальяны, но в итоге убил. Перестарался.

— Он правда мёртв?

— Да. С такими повреждениями не живут. После подставной смерти Дельмины я перепроверил трижды. Убедившись, что он действительно мёртв, я дестабилизировал огненный портал и сжёг в нём его тело.

— Зачем? — удивилась я.

— А что мне было делать? В Минхатепе не так много дерева, чтобы легко собрать погребальный костёр. Я не огневик. Тащить с собой тело Адмета домой и тратить колоссальные усилия на то, чтобы перенести его между континентами? Тоже глупость. Оставить там на съедение насекомым? Дельмина бы не позволила. А так — свой последний огонь он получил…

— И что случилось дальше?

— После того как сжёг тело Адмета в портале, я забрал Дельмину домой. И уже пожалел. Она… не в себе. Лучше бы я их отпустил, но я же не мог! Он государственный преступник, убийца, а Мина… просто увлеклась, но тоже должна быть наказана! Её болезненная любовь? Она пройдёт. Должна пройти. Рано или поздно она о нём забудет. Нет смысла коверкать жизнь из-за безрод… — он запнулся, — из-за каторжника. За ним тянется шлейф смертей, Аяла далеко не единственная жертва.

— Значит, они действительно всё это подстроили? И все эти издевательства тоже?

— Да. Сначала Мина цеплялась к тебе только на публике, а потом стала задирать по-настоящему. Нужен был однозначный мотив с твоей стороны, и её очень злило, что ты не реагируешь на провокации. Она очень изменилась под влиянием Адмета. Я вообще не понимаю, что она в нём нашла!

— Ты говоришь, что она многого не знала, но она не могла не знать, что меня казнят за её смерть…

— Знала. И она за это наказана. Домашним арестом, смертью Адмета и своим состоянием.

Мы снова молчали. Я не считала это наказание достаточным, но вряд ли моё мнение волновало хоть кого-то.

— Ты не считаешь, что Дельмина имела право сама решать, с кем ей быть?

— Я не знаю, Ида. До встречи с тобой я как-то не особо из-за этого переживал. Сначала, по юности, протестовал против этого правила, хотел что-то изменить. Но потом устал бороться с ветрами и приливами. Ни одно законодательное изменение не получило нужной поддержки. Единомышленников нашёл... единицы. А потом повзрослел, привык, смирился. Все так живут. Устраивают браки, потом берут возлюбленных. Это казалось нормальным. Когда ты мне отказала, я сначала разозлился. А потом подумал, что тоже не согласился бы делить тебя с кем-то другим. Злился, что ты не хочешь понимать, что у меня нет выбора. Хотя злиться стоит не на тебя.

— Почему я?

— Потому что ты особенная.

Горячая рука скользнула на поясницу и замерла в ожидании. Мне стоило остановить Даммира, но я не смогла. Вместо этого уткнулась в сильное плечо и затихла. Я была совершенно потеряна и не знала, чему верить. С одной стороны, живут же люди неженатыми? И ничего… С другой — здесь всё совсем иначе.

«А если дети? Будем плодить бастардов? Как только он добьётся своего, больше никаких уступок от него можно не ждать. Мы станем покорённой высотой», — пытался достучаться до меня Разум.

«До детей ещё дожить надо. И вообще, секс — не повод для знакомства, а мы уже даже фамилию его знаем. И чего переживать, что он нас бросит? Сами возьмём и бросим, как надоест. Заведём нового», — ответила Сексуальность.

«Знаете, вся эта внезапная любовь — это как-то подозрительно», — пробурчала Осторожность.

«Но мы же достойны любви. И он так старается. Видно же, что у него сильные чувства. Никакого другого мотива быть просто не может. Он ради нас разорвал помолвку. Он просто несчастный мужчина, которого никто никогда не любил по-настоящему!» — горячо воскликнула Наивность.

«Таки держите меня семеро! Никто не любил накачанного тестостероном богатого красавчика, выше которого только звёзды? Прямо вот бабы мимо ходили табунами и в упор не замечали его махровый сексапил? И только мы, такие уникальные, разглядели. Ага, как же! Так оно в жизни и случается. Организм, тряхни-ка головой посильнее, авось лапша-то с ушей и послетает», — хмыкнул Сарказм.

«Иногда я просто случаюсь», — вмешалась Любовь.

«Да, вот только что-то признаний мы пока не услышали. А про разрыв помолвки можно и наврать. Откуда нам знать, где он там на самом деле кутил все эти дни? И вообще, справочка из местного кожвендиспансера не помешает. Давайте-ка попросим, пока он нас какой-нибудь местной гадостью не заразил», — громко и сердито затараторила Осторожность.

Я не знала, к какому голосу прислушиваться. Мысли и эмоции путались. К Даммиру влекло, и в то же время я не могла ему доверять. Слишком дорого обошлась в прошлом связь с Николашей, а ведь он был гораздо ближе и понятнее, чем иномировой маг-аристократ.

— Даммир, я хочу, чтобы ты рассказал всю правду. Мне кажется, что ты недоговариваешь, что у тебя есть какой-то скрытый мотив. И мне страшно довериться. В прошлом… меня уже предавали, и именно так я оказалась здесь. Это противная история, но, наверное, стоит рассказать, чтобы ты понимал, почему мне так сложно принимать всё за чистую монету. Но… возможно, тебе нелегко сделать первый шаг, поэтому давай сначала я открою тебе, как оказалась тут.

Когда я закончила, совсем стемнело. Волны мягко светились голубым, накатываясь на остывающий берег. Даммир слушал внимательно и не перебивал, но как-то само собой так получилось, что мы уже сидели в обнимку. А я… рассказала ему обо всём. Ведь если хочешь прямоты и откровенности, то начинать нужно с себя.

— У меня нет никакого стороннего мотива или цели тебя использовать. Напротив, я просто хочу быть рядом и защищать, заботиться, поддерживать. Я клянусь, что разорвал помолвку и свободен от отношений и обязательств. И клянусь, что ты меня интересуешь как возлюбленная. Ни твой дар, ни происхождение, ни состояние не имеют значения. Я просто хочу, чтобы ты была моей.

Светлый всполох магии засвидетельствовал клятву.

Крыть было нечем.

— И что дальше?

— Предлагаю пойти разобрать подарки. А завтра отправимся в Не́йпу, там огромный выбор товаров из Минхате́па, Шемалья́ны и Альмендри́и. Купим тебе приличных платьев. Хотя мне очень нравится, как ты смотришься в моих цветах, но должны же у тебя быть запасные штаны.

— У меня их трое. Просто они все в твоих цветах, — улыбнулась я. — Так уж вышло, что на рынке они были самыми дешёвыми. Вот такая несуразица, грандай Даммир.

— Возмутительно. Интересно, почему?

— Потому что их никто не покупал. Видимо, Асульские не ходят на деревенскую ярмарку, а зря, — поддразнила я.

— Я готов менять привычки. Но действовать стоит постепенно. Нельзя сразу брать и идти на деревенскую ярмарку. Сначала на базар в Мина́рхе, это столица Минхате́па. Потом рынок в Не́йпе, потом — в Ита́ри. И так, постепенно, дойдём до деревенской ярмарки на задворках цивилизации, — он задорно подмигнул, а затем поднялся и потянул меня за собой. — Пойдём, мне и самому интересно, что мы там найдём. Я же ни разу этот сундук не перебирал.

«И чего мы расселись? Ну-ка встали и пошли! Там сундук с сокровищами! Ходу, быстро!» — поторопило Любопытство.

«Подарки — это хорошо!» — промурлыкала Жадность.

«Может, не стоит вот так сразу их принимать? А что если там что-то дорогое? Он потом скажет, что мы ему обязаны», — не согласилась Осторожность.

«Мы и так за его счёт живём, и пока что он вёл себя вполне прилично и ничего лишнего себе не позволял. Разве что без рубашки ходил, но тут два момента. Во-первых, нам самим нравилось на него смотреть, во-вторых, вообще-то жарко. Так что всё в порядке!» — весело откликнулся Оптимизм.

Сундук так и остался стоять в середине комнаты, и все посмотрели на него с любопытством. Первыми на разведку отправились лискари. Облазили и обнюхали новый предмет. Потёрлись о резные бока, попрыгали на крышке, позвенели небольшим замочком.

Затем его открыл Даммир и пригласил заглянуть в деревянный зев, полный сокровищ. Сверху лежало кружевное бельё. Умопомрачительно тонкое, эластичное, из необычной ткани с абстрактным геометрическим рисунком.

— Его делает другая девушка с Тихерры, она тоже во дворец не попала, её забросило к северянам. Она начала продавать такое… Нравится?

— Безумно! — честно ответила я, с трепетом прибирая к рукам несколько чудесных комплектов.

Даммир сразу стал казаться гораздо привлекательнее.

— А это писа́ло, их делают в Ковене, — он протянул мне ручку.

Ручка! Я радовалась ей так, словно меня одарили короной с бриллиантами. Пачкающие пальцы местные карандаши не вызывали восторга. А эта ручка была словно выточена из камня самым изящным образом. Дальше я нашла ещё дюжину комплектов белья, артефакты, несколько десятков книг, калейдоскоп, инкрустированный камнями артефакт-браслет, сумку-безразмерку, украшенную подсолнухами…

— Но это же… разве здесь бывают такие цветы?

— Нет, конечно, — Даммир выудил из сундука ещё одну сумку, с ромашками, — это художница из вашего мира, она живёт в Ковене. Эти сумки стали очень популярны последние месяцы, и цены на них взлетели. У вас правда растения зелёные?

— Да, тут очень похоже нарисовано.

— Так странно!

Ага, фиолетовая роща — не странно, а подсолнухи — странно. Невероятно просто. Ладно, каждому миру своё.

— Наши миры сильно отличаются, а вот люди в них нет. И это хорошо. К бордовым цветам и растениям привыкнуть не так сложно.

— А это артефакт для определения времени. И вот это — тоже, — Даммир достал и показал несколько браслетов.

— А это? — я с любопытством повертела в руках магический кулон с несколькими каплями воды под прозрачной хрустальной крышкой.

— Эээ, тоже артефакт определения времени.

— А это?

Странная штука чем-то походила на песочные часы.

— Тоже он, только минхатепский, — пояснил Даммир.

— А это? Тоже артефакт определения времени? — наугад спросила я, доставая из сундука маленькую коробочку.

— Да… только северный.

На дне лежала большая шкатулка из цветного стекла.

— Можно посмотреть, что в ней?

— Конечно, она твоя.

Внутри нашлось два артефакта. Для определения времени, естественно. Даммир смутился. Под шкатулкой в большом свёртке лежало бельё, если развратные полностью прозрачные сорочки можно было так назвать.

— Я поняла, твой идеал — это очень пунктуальная женщина в одном белье.

— Это не специально, — окончательно растерялся Даммир. — Просто так вышло.

— Мне очень понравились сумочки. Но с моей стороны было бы неправильно эти подарки принимать.

— Почему?

— Потому что они предназначены твоей возлюбленной, а я ею не являюсь.

— Давай сделаем так: ты выберешь то, что тебе нравится, а всё остальное я отнесу обратно. И я даю тебе слово, что не потребую ничего взамен. Считай это компенсацией того, насколько сурово я с тобой обошёлся при встрече.

Внутри схлестнулись Осторожность и Жадность. На стороне второй выступали Грация, Наивность и Сексуальность.

«Нам не стоит это брать! Если мы их примем, то согласимся со статусом его возлюбленной, а нам это ни к чему!» — вещала Осторожность.

«Мы обязаны всё это взять. Вместе с сундуком и парой расписных тарелок с кухни. И книжками про демонов. Пока не знаю зачем, но они нам точно нужны!» — убеждала Жадность.

«Мы заслужили подарки!» — причитала Грация.

«Давайте наденем вот эту прозрачную сорочку и будем ходить по дому в ней. А то так жарко… я просто вся горю!» — провоцировала Сексуальность.

«Какое жарко, на дворе ночь! Прохладно вообще-то. Да и куда мы раздетые пойдём, это ж неприлично», — пробормотало Стеснение.

«Он ничего за эти подарки не попросит, просто хочет нас порадовать. И вообще, это так романтично, он так долго их собирал, а теперь принёс нам», — прошептала Наивность.

«Очень трогательно и романтично. А вы видели его глаза?» — мурлыкнула Любовь.

«Я согласен с Осторожностью — подарки принимать нельзя!» — веско сказал Разум.

«Я хочу вот эти сорочки! И если вы мне запретите, то я…» — воскликнула Сексуальность.

«Не надо тут угрожать! Мы вроде бы договорились!» — нахмурился Разум.

«Обстоятельства изменились! Нам всё это нужно», — взвилась Жадность.

— Даммир, но я правда не могу…

— Ида, пожалуйста. Я очень хочу, чтобы ты приняла эти подарки, и ничего не прошу взамен. Как память или в качестве извинений.

Даммир смотрел прямо и спокойно, а ещё он не давил, не принуждал. Просто сидел и ослеплял своей возмутительной маскулинностью, в которую, как и в подарки, хотелось вцепиться и не отпускать.

— Хорошо, только при условии. Одежду и всё другое я куплю себе сама. И ты не будешь больше за меня платить.

— Согласен. До тех пор пока ты не передумаешь, я не буду за тебя платить, — подозрительно легко согласился он. — А завтра отправимся в Нейпу, я покажу тебе город, заглянем в пару лавок.

— Спасибо, Даммир. Эти вещи… очень красивые.

— Как и ты, прелесть моя.

— Тогда спокойной ночи?

— Подожди, давай я отнесу это к тебе в комнату?

— Да, конечно.

Он взял за боковые кольца сундук, и мышцы красиво напряглись на спине. Безумно захотелось скользнуть ладонями вдоль позвоночника. Нет, Ида. Спокойно. Этот красавчик не для тебя. Вдох-выдох. Дважды два — четыре. Семью семь — сорок семь. Нет, восемь. А какая у него задница классная!

Нет!

Ида, соберись!

Сорок девять! Что сорок девять? Я совсем запуталась.

Поставив сундук, маг подошёл вплотную.

— Ида, у меня к тебе просьба. Пожалуйста, позволь мне остаться на ночь с тобой. Я даю слово, что не стану приставать, просто хочу побыть рядом.

— Хорошо! — заворожённо прошептала я, не совсем понимая, на что согласилась.

Даммир легко увлёк меня на постель и лёг набок, безотрывно глядя на меня завораживающе чёрными глазами с неприлично пушистыми ресницами. Нет, серьёзно, такие ресницы должны быть запрещены законом. Как и проникающие в душу взгляды.

— Я просто полежу рядом с тобой. Знаешь, за эти дни я жутко устал и вымотался.

Я кивнула и попыталась отползти. Маг поймал меня, обвил рукой и уткнулся лицом в живот. Тонкая ткань рубашки не давала защиты ни от горячего дыхания, ни от ощущения его близости. Даммир лежал спокойно, дышал глубоко и размеренно.

«Какие у него волосы… и плечи… давайте хотя бы потрогаем?» — провокационно шепнула Сексуальность.

«Из чисто научного интереса?» — спросил Разум.

«Да-да, из него самого», — покладисто согласилась она.

«Можно… только один раз!» — сурово ответил Разум.

«Конечно, один. Сначала один раз проведём рукой по его мускулистой руке, затем один раз повалим его на спину и с наслаждением коснёмся горячих губ. Один раз проведём ноготками по сильной, тренированной груди, скользнём пальцами к животу, наклонимся и оставим языком один влажный след вокруг пупка… скользнём вниз… обхватим губами его твёрдый, горячий…»

«Стоп!» — воскликнул Разум.

«Да мытое всё, мытое! Как же вы достали!» — взвыла Сексуальность.

«Да нет, я не об этом. А вам не кажется, что он правда какой-то горячий? И возбуждённый был весь вечер. А ведь температура и нервное возбуждение могут быть признаками болезни», — авторитетно заявил Разум.

«Нет у него никакой болезни. Он просто возбуждён. И точка!» — отчаянно воскликнула Сексуальность.

«А вот ещё такой вопрос. Ты говоришь, что большой… а мы же не проверяли. Может, там маленький?» — скептически заметило Любопытство.

«Маленький не надо, надо большой! Даже огромный!» — встряла Жадность.

«Хватит вам, у такого здоровенного двухметрового мужика наверняка огромный и есть!» — обрадовался Оптимизм.

«Да куда нам огромный! У нас же первый раз! Наоборот лучше бы поменьше…» — заволновался Организм.

«А что, других разов таки не планируется?» — удивился Сарказм.

«Но как же мы узнаем? Неприлично такое спрашивать…» — заволновалось Стеснение.

«Мы можем потрогать… проверить… убедиться…» — вызывающе зашептала Сексуальность.

«Один раз?» — сдался Разум.

«Честное пионерское!» — радостно взвизгнула Сексуальность.

«Но мы же не были пионерами», — пролепетал было Разум, но рука уже сама погладила бархатистое плечо Даммира.

До чего же горячая и гладкая у него кожа! Я ладонью провела по боку, коснулась талии, замерла, решаясь на большее… и в этот момент он сладко и громко всхрапнул.

В голове воцарилась звенящая тишина.

«Он что, уснул?» — всхлипнуло Отчаяние.

«Ну так это… Он же обещал к нам не приставать. Вот он и не пристаёт…» — попытался оправдать его Разум.

«Сволочь! Аристократическая сволочь!» — взвыла Сексуальность и разрыдалась.