Путь дракона

Маркус

Маркус, расставив руки, склонился ниже; рукоять меча, выточенного из черного дерева, блестела от пота. Застывший напротив парнишка из первокровных — в бойцовских штанах и с серьезным взглядом — переступил с ноги на ногу. Маркус ждал. Парень провел языком по губам и двинул мечом.

— Не спеши, — предостерег Маркус.

Воздух над ареной был жарким, плотным и удушливым. Крики бойцов почти заглушали шум воды в трубах, подведенных к ваннам. Сражающихся набралось десятка два, по большей части куртадамы и первокровные; среди них выделялись двое тимзинов да еще Ярдем Хейн — запыхавшийся и мокрый от пота. Ни одного цинны.

Парнишка дернулся, решившись на атаку. Меч он держал на отлете, по-восточному — значит, прошел какую-никакую школу. Маркус отвел удар и шагнул под левую руку противника; тот повернулся, Маркус рубанул клинком сверху вниз. Парнишка отбил удар так яро, что мечи отскочили друг от друга, и Маркус, перекинув клинок в левую руку, сделал низкий выпад, следя за реакцией партнера.

Тот, осмелев после двух отбитых ударов, покрепче ухватил меч, сделал неловкий финт вправо и бросил тело влево. Маркус привычно отбил атаку и с размаху двинул мечом по грудной клетке парня — натертый мелом тренировочный клинок оставил на теле полосу от нижнего ребра до ключицы.

— Следующий! — крикнул Маркус.

— Больше никого, сэр, — доложил Ярдем.

— Благодарю, капитан Вестер, сэр! — отчеканил парнишка. Кожа по всей длине удара покраснела и начала вспухать, и Маркус почувствовал мимолетное сожаление: всерьез бить противника он все-таки не собирался.

— И тебе спасибо, сынок. Ты молодец.

Парень расплылся в улыбке.

Маркус, подтянувшись на руках, выпрыгнул за ограждение арены; тело болело от плеч до самых пяток, и капитана это только радовало. Ярдем перебросил ему тряпицу — вытереть пот с лица и шеи. Они отбирали людей в отряд уже третий раз. Сегодняшние претенденты, как и все предыдущие, составляли довольно пестрое сборище. Одни пришли от отчаяния — никаких навыков боя, зато непомерная тяга убивать. Другие — только для удовольствия побахвалиться, что дрались на арене с самим Маркусом Вестером. И лишь немногие пришли потому, что знали дело и нуждались в работе, так что клич Маркуса пришелся им кстати.

Именно из таких и был крепкий куртадам в золотисто-серой шкуре и с кабральским выговором. Маркус, поймав взгляд Ярдема, повел головой в сторону претендента, Ярдем кивнул.

— Ты, — окликнул куртадама капитан. — Забыл твое имя, дружище.

— Ахариэль, — ответил куртадам. — Ахариэль Аккабриан.

— Хорошо сражаешься. Как тебя занесло в Порте-Оливу?

— Нанялся в наринландский отряд. По большей части гарнизонная служба, только вот командир зачастил на ночь к пехотинцам. Пошли слухи, кто-то обиделся, я решил уйти. Думал податься в Вольноградье — после ванайского пожара там народ долго будет пуглив. Да услыхал, что вы набираете людей.

— Тут гарнизонной службы не будет, — предупредил Маркус.

Куртадам пожал плечами.

— Я решил, что вам-то опыта не занимать. Водфорд, Градис и все такое. Если вам эта работа по нутру — то и для меня сойдет.

— Да ты оптимист, — усмехнулся Маркус. — Если условия тебе подходят, берем.

— Кабы не подходили — стал бы я вас отвлекать от дела.

— Значит, включаем тебя в список караульных. Приходи завтра.

Ахариэль отсалютовал, повернулся и зашагал прочь.

— Мне он нравится, — заметил Маркус. — Немногословен.

— Как раз что нужно, сэр.

— Хорошо иметь полноценный отряд. Как в старое доброе время.

— Да, сэр.

Маркус бросил тряпицу на ограждение.

— Пора идти?

— Уже скоро, — кивнул Ярдем.

На улицах Порте-Оливы в эти летние дни царили зной и сутолока. На углах толпились нищие, от тесноты было едва ли не жарче, чем от щедрого морского солнца. Пахло океаном, медом, горячим маслом и тмином. Сменились и одежды: ни курток, ни плащей. Цинны — мужчины и женщины — плыли по улицам в воздушных одеяниях, из-за которых тонкие тела казались совсем бесплотными, как у теней или духов. Куртадамы сбрили шерсть, так что почти не осталось места для бусин, набедренные и нагрудные повязки едва создавали видимость приличия. Впрочем, Маркус больше следил за первокровными, которые из многослойных зимних одежд переоделись в ярко-зеленое, желтое и розовое. Длинные рубахи сверкали по бокам прорезями, сквозь которые к обнаженной коже проникал ветер, а вместе с ним и любопытные взгляды. Каждый день походил на праздник.

Маркусу это не нравилось.

Все слишком напоминало о его собственной юности, когда он не отличал любовь от вожделения. Память о прошлом неминуемо вела и к более поздней поре — к встрече с синеглазой девушкой по имени Алис. Ухаживание, героические рассказы, бледные цветы. Ночи томления, после которых наступила иная ночь, озаренная вешней луной, — одно яблоко на двоих, и поцелуй у водопада, и конец томлениям. Женщина, созданная для него, само совершенство. Будь мир справедлив и добр, она была бы рядом и поныне.

Мериам сейчас вошла бы в возраст такого же смятения плоти, и Маркус тоже оказался бы бессилен призвать ее к мудрости, как некогда его отец не сумел обуздать его самого. Хотя нет. Нынче она уже успела бы безрассудно выскочить замуж совсем юной, и в следующем году он уже трепал бы внука за щечки. Потому-то Маркус и не любил Порте-Оливу — слишком уж много здесь навевалось мыслей о несбывшемся. Впрочем, по той же причине Маркус недолюбливал и весь мир. И потому предпочитал не сидеть без работы — она помогала отвлечься от ненужных мыслей.

Вопрос о том, где устроить постоянную контору банка, решился сам собой после того, как Китрин поговорила с дочерью хозяина, державшего игорное заведение на первом этаже их дома. Дочь годами уговаривала отца отойти от дел, оставалось лишь довести начатое до конца. Ширина помещения позволяла устроить что-то вроде небольшой казармы для стражников, в подвале стоял железный сейф, вделанный в камень и утопленный в грунт. И теперь там, где некогда процветал игорный дом, со скромным изяществом расположился Медеанский банк Порте-Оливы. В день, когда прежний хозяин подписал необходимые бумаги, Китрин велела немедленно перекрасить стены в самый чистый белый цвет, какой только могла найти, а на улице, где раньше цинна-зазывала тянул свои унылые песни о ставках и выигрышах, теперь красовалась широкая жестяная чаша с черноземом, откуда тянулись к солнцу тонкие зеленые стебли и широкие листья полудюжины тюльпанов, вот-вот готовых зацвести.

— Сразу к ней? — кивнул Ярдем на ступени, ведущие на второй этаж — в комнаты, которые теперь безраздельно принадлежали одной Китрин. Маркус покачал головой.

— Сначала приготовиться.

Толстая деревянная дверь когда-то открывалась в общий зал с высокой стойкой в конце. Теперь стойку убрали, а на аспидной доске вместо ставок писали имена новых стражников, нанятых Маркусом, и расписание караулов. Сейчас все четверо новоприбывших ждали в бывшем игровом зале и вышучивали пешеходов, мелькающих в узких решетчатых окнах. При виде Маркуса смех разом стих, и новенькие — двое первокровных, куртадамка и юнец-тимзин, которого Маркус взял исключительно по наитию, — вытянулись в струнку.

Наверху скрипели доски: Китрин вышагивала по комнате.

— Мешок готов?

— Так точно, сэр! — отчеканила куртадамка.

Маркус кивнул, все мысли вдруг улетучились. У куртадамки, широкобедрой и широкоплечей, руки не уступали толщиной ногам, черная лоснящаяся шкура была даже темнее чешуи юнца-тимзина, а имя… имя… Эдир? Эден?

— Энен, — громыхнул Ярдем. — Ты берешь деньги. Барт и Коризен Маут идут спереди и сзади. Мы с капитаном — по бокам.

— А я? — спросил юнец тимзин, мигнув прозрачными внутренними веками. С тимзином было проще: его не сговариваясь прозвали Жуком.

— Останешься здесь и в случае чего разбудишь остальных, — велел Маркус. Жук сразу скис, и капитан добавил: — Если кто надумает взять сейф, то нападут, пока мы в отлучке. Дверь никому не открывай, держи ухо востро. Твое дело опаснее нашего.

Жук коротко отсалютовал, Энен постаралась не улыбнуться. Двое первокровных подошли к сундуку и принялись выбирать оружие — по возможности самое действенное из всего, что королевские гвардейцы позволяли носить на улицах. Маркус, повернувшись, пошел обратно к отдельной лестнице, ведущей в комнаты Китрин, Ярдем не отставал.

— Я этих имен никогда не запомню, — посетовал Маркус.

— Вы так всегда говорите, сэр.

— Да?

— Точно.

— Хм. Что ж, буду знать.

Квартирка, казавшаяся такой крошечной и загроможденной, пока в ней теснились он сам, Ярдем, Китрин и сложенное штабелями достояние Ванайев, теперь стала приличным жильем для нового главы Медеанского банка. Прежние небольшие комнаты — задняя с постелью и письменным столом и передняя, для посетителей, с уединенным чуланчиком сбоку — слегка переменились: тонкие шторы на окнах, маленькая иконка в углу, низкий лакированный столик, заваленный старыми отчетами об отгрузках товара и копиями накладных. Новыми штрихами создавалось впечатление, будто хозяйка вовсе не так юна; убранство квартиры — как и все, что делали для Китрин мастер Кит и его труппа — походило на театральный костюм, и Китрин он оказался впору.

— Мне надо поговорить с кем-нибудь из портовой канцелярии, — объявила Китрин вместо приветствия. — Корабли из Наринландии на подходе, нужно определиться. С ними связана чуть не половина торговых сделок в городе.

— Попробую что-нибудь устроить, — пророкотал Ярдем.

— Куда сегодня? — спросил Маркус.

— Пивоварня за городской стеной. С хозяйкой я познакомилась в харчевне. Гильдия позволила ей заменить чаны, а у нее нет столько денег.

— То есть мы даем ссуду.

— Хозяйка не имеет права брать ссуду под проценты, — пояснила Китрин, накидывая на плечи легкую шаль с бусинами и драпируя ее так, как учил мастер Кит. — Таковы правила гильдии. Но ей позволено брать деньги от компаньонов. Так что мы покупаем часть ее предприятия.

— Вот как, — кивнул Маркус.

— Если она не вернет деньги, мы можем вступить во владение ее производством. А если найти подходящего бочара и пару-тройку харчевен, то получится увязать дело в ладную цепочку и осчастливить всех участников, причем очень надолго.

— Надолго, — повторил Маркус, пробуя слово на вкус.

— И кроме того, вкладывать деньги в пивоварение — безусловная выгода, — добавила Китрин. — Магистр Иманиэль так и говорил. Спрос на пиво никогда не иссякнет.

Китрин оглядела комнату, поджала губы и кивнула — скорее себе самой. Все трое вышли на лестницу, Китрин заперла дверь. На улице стайка ребятишек гоняла пинками старый бурдюк и что-то наперебой кричала, у входа в контору Китрин чуть не столкнулась с каким-то куртадамом. Маркус молча добавил к списку неотложных дел новое: сделать внутреннюю дверь. Выходить на улицу, чтобы попасть из одного помещения в другое, — такое вполне годилось, пока нужна была секретность. Теперь же путь через улицу — ненужный риск.

Двое первокровных, Коризен Маут и Барт, над чем-то смеялись, однако при виде троицы разом посерьезнели. Энен стояла наготове: за плечами небольшой кожаный мешок с деньгами, руки свободны, на поясе изогнутый кинжал и утяжеленная дубинка. Выйдя на улицу, все шестеро выстроились в привычный порядок. Тесные людные улицы с их приближением замирали: жители Порте-Оливы жались к стенам домов, безропотно пропуская отряд и лишь вдогонку окидывая его любопытными взглядами. Даже нищие держались подальше — в этот раз подступили двое-трое самых смелых, да и те целили в Китрин: к Энен, несущей деньги, сунуться никто не посмел. Отряд вышел через северные ворота к предместью, улицы стали шире и многолюднее — в толчее Маркусу приходилось удваивать внимание. Со всех сторон неслась вонь от сточных канав и запах людского пота.

Пивоварня помещалась в двухэтажном здании, опоясывающем узкий двор с собственным колодцем. Широкие двери стояли отворенными; из темных углов, где торчали чаны и бочки, пахло дрожжами. Хозяйка — циннийка настолько дородная, что могла бы сойти за первокровную, — вышла навстречу, улыбаясь всем как родным.

— Магистра Китрин! Входите, входите!

Маркус, глядя, как расцеловываются Китрин с хозяйкой, кивнул Энен, та стряхнула с плеч кожаный мешок и передала его Китрин с таким видом, будто та и есть владелица банка. Из новых стражников никто и не подозревал, что банк совсем не то, чем кажется.

Китрин взяла мешок и знаком велела Маркусу и прочим остаться во дворе. Капитан коротко кивнул, и Китрин с хозяйкой, взявшись за руки, исчезли в полутемных глубинах помещения, беседуя как давние подруги. Юный цинна не старше Жука, опоясанный тонким кожаным фартуком, вынес стражникам по кружке свежего пива — более сладкого, чем любил Маркус, но с приятным, почти хлебным послевкусием. Маркус позволил троим новеньким присесть на каменное ограждение колодца, а сам, поймав взгляд Ярдема, показал глазами на противоположную сторону двора. Тралгут, опустошив кружку, неторопливо перешел через двор и присоединился к капитану.

— Хорошее пиво, — заметил Маркус.

— Ага.

— Как тебе ее план?

Ярдем в задумчивости дернул ушами назад, потом вперед. Маркус знал, что ответ тралгута уже изменился из-за самого вопроса: к плану, в котором Маркус не стал бы сомневаться, Ярдем относился по-иному.

— Вроде все идет как нужно, — проронил наконец тралгут. — В подвале драгоценностей еще многовато, но бойцов хватает, любое шальное нападение отразим. Я не очень-то разбираюсь в делах, но сдается мне, что Китрин не успокоится, пока не заработает денег столько же, сколько тратит, или около того.

— Чтобы потом, когда сюда нагрянет начальство из Карса, сумма более-менее соответствовала, — докончил за него Маркус. — Тогда Китрин просто вручает им деньги и умывает руки, никто не в убытке.

— Да, вроде так и задумывалось, — осторожно ответил Ярдем.

— Ты всерьез веришь, что она отдаст деньги банку?

Ярдем вытянул длинные мощные ладони, потом бросил тоскливый взгляд на пивоварню, будто она одна и мешала ему жить в свое удовольствие. Маркус молча ждал — тихо надеясь, что тралгут с ним не согласится, но уже зная, что этого не будет.

— Она попытается оставить деньги себе, — признал наконец Ярдем.

— Да. Хотя сама пока об этом не подозревает. Китрин хорошо управляется с банком. Может, даже слишком. И она не из тех, кто отказывается от любимого дела.

Ярдем неторопливо кивнул.

— Как она собирается все провернуть? — спросил он.

Маркус отхлебнул пива, прокатил жидкость во рту и выплюнул на камни двора. Десяток голубей снялись с крыши и закружились в широкой синеве неба.

— Я сейчас не понимаю и половины ее идей, — признался он. — А ты?

— Я тоже.

— Понятия не имею, что она затеет. Может, она и сама не задумывается. Но когда увидит такую возможность — точно не упустит. И даже не посмотрит, хороши или дурны для этого способы.