Путь Акогаре. Том 1

Глава 2 Письмо Кровью

— Ну, и далеко же ты от дома забрался, — пытался поддержать разговор мой новый собеседник.

— А ты откуда знаешь? — ответил я, с подозрением глянув на него.

— Только предполагаю, — оправдывался парень умело, — По крайней мере, твой вид уже о многом может сказать, — как бы прискорбно это не звучало, но выглядел я как дрочённый ботинок, использованный и никому не нужный. В отличии от Тэгами. Юноша сидел с гладко выбритым подбородком, и аккуратно уложенными волосами. Он, будто, воплощал собой ухоженность и Сюдо, — Тебя ведь зовут Кен Кё?

— Это тоже рассказал во сне? — я обреченно выдохнул.

— Ха-ха! Ну, да! — Чино улыбнулся, — Вроде впервые тебя вижу, а уже столько всего выслушал.

— Вероятно, это последнее, что ты про меня узнаешь.

— Почему же?

— Закончишь сеанс ухаживаний — разойдёмся, — мне сложно складывать слова, — Жду кимоно.

Он первый человек, с которым я вступил в контакт за всё время своего отшельничества. Как странно, что, в коем-то веке, передо мной не книга и не пейзаж, а кто-то живой и здравомыслящий. Я крайне благодарен ему за спасение, но случайная ли это встреча?

— … - мальчишка расстроено упустил иглу из рук, — А я хотел поучиться у тебя.

— Чему?

— Фехтованию, твой отец ведь так искусно владел мечом, из того, что я успел услышать, по крайней мере.

— Ну, не думаю…

Неудобно вышло, ксо… Кто же знал, что я говорю во сне, ещё и так детально могу рассказать о пережитом; вероятно, худшее знакомство из возможных. Будто сижу перед ним голый не только в прямом смысле, но и в переносном. Ещё смотрит он так… Насквозь видит.

— Точно! — перебил Чино, — Отец! Чуть не забыл, — достав перо для каллиграфии и пергамент, парень со всей силы пробил инструментом свою ладонь, используя вместо чернил кровь, — нужно записать подробности его сражения, там такие краски!

— Ты пишешь… Кровью?

Про «Здравомыслие» — я крайне поспешил с выводами.

— Да. И вовсе не уважаю тех, кто не делает также, письмо кровью — самое искреннее!

— Ты писатель?

— Ну, это слишком громко сказано, увлекаюсь сочинением историй, но чтобы гордо называться «Писателем» не хватает опыта.

Писатель…. Значит — образованный. Тогда решительно непонятно почему столь ухоженный юноша, знающийся на положенных науках, спасает бродяг по лесам. История складывается крайне глупая, ведь выходит, что он: шёл себе, спас меня, выслушал историю, поухаживал и теперь решил учиться?…

Дел других вообще не было?

— Так чему мне тебя учить, пацан? Я и сам толком ничего не умею.

— Но, ты можешь хотя бы в теории всё мне разъяснить, а практику сам догоню, или вместе догоним, — полностью погрузившись в текст, говорил Тэгами, — С кем-то учиться всегда веселее.

Непонятный он, зато вызывает интерес, но, в первую очередь, — жутко злит. Да кто он такой, чтобы так самодовольно сидеть и, насвистывая соловьиные трели, записывать боевые «краски» моего отца?

Этот чёрт меня серьезно раздражает, не дожидаясь одежд, вскочил нагой, схватил бережно оставленный меч и бросился к нему, не был готов убивать, но вот показать эту «теорию» сразу на практике — запросто.

— Постой-постой, — обнажив клинок, Чино заблокировал первый выпад, — Мы же должны с монстрами сражаться, а не друг с другом.

— Если ты поймешь технику человека, побороть примитивный интеллект мертвеца окажется проще простого, — не знаю, что нашло на меня в этот момент, но я ощутил небывалый азарт от битвы — сражаться с кем-то, неуправляемым банальными инстинктами, куда увлекательнее.

— Решил использовать неожиданность и засмущать меня? Не тут-то было, друг! — найдя опору на двух ногах, юноша полетел навстречу моему Акогаре, — Хитрым тут не только тебя родили, — из рукава Тэгами вылетела горсть земли. Я ослеп, в глазах чувствовалось жжение, даже протереть времени не было — он уже готов нанести решающий удар. Шорохом справа догадка оправдалась. Я бросил оружие прямо в сторону звука.

Была не была.

Промахнулся. Краткая пауза, звук уклонения, а после — тишина. Меня, будто бы перенесло в другое место, тихий и вязкий подвал. Скрип ветки. Он слева! Туда же ударил кулаком, но, на удивление, опять мимо. Почувствовал боль в темечке.

— Победа! — Тэгами ударил меня основанием рукояти по голове, протерев и открыв глаза, увидел перед собой улыбающейся лицо парня, — Ещё чуть-чуть и убил бы! Не шути так больше.

Его победа хоть и нечестная, но справедливая.

Живя в лесу, я выучил главный закон — кто сильнее тот и прав.

— Ладно, будем учиться… Вместе, — последнее было выдавить крайне тяжело, — Закончил латать кимоно?

— Не-а, ещё несколько дырочек, если бы не неожиданная тренировка от кое-кого, закончил бы уже, — в голосе читалось самодовольство, бахвальство, юмор. Чино, полностью уверенный в себе и своих силах, не теряя шанса по лисьи ухмыльнуться.

Зачем я согласился? Наверное, после пятнадцати лет моего отшельничества разуму захотелось какой-нибудь разрядки. Я не перестал питать свою ненависть к людям, но встреча с Чино будто подтолкнула меня к возвращению в общество, хоть этот парень и чудной, но мне хочется узнать, что у него на уме.

Но пока я не понимаю его, сложно отшельнику понять того, кто жил среди людей. Чувствую себя зверем, и Тэгами не сможет понять это чувство, ведь он — дитя людей, а я воспитан лесом.

— Ты так забавно выглядишь, — вдруг Чино прервал поток мыслей.

— Почему?

— Стоишь в драматичной позе, нагим перед костром, а на лице вся палитра жизненных переживаний.

Откуда тебе вообще знать о моих переживаниях…

А. Точно.

Сука…

— Не то чтобы я думал о чём-то шибко важном… Но, у меня есть вопрос — почему я так хорошо пахну? Неужто ты искупал меня спящего?

— Да, а что в этом такого? И меч твой в чистейший вид привёл, и бороду эту тоже сбрил, не знаю просто, согласился ли бы ты на это всё в сознании… И вообще! Мой спутник должен подобать мне самому! Потом, понятно, я заниматься этим не стану, сам ухаживать за собой будешь.

— Чтобы подобать тебе?

— Чтобы вши заживо не сожрали!

Как же трудно… Совсем не понимаю этого человека. Со стороны здравого смысла, можно утверждать — к незнакомцу, такому как я, никто не стал бы проявлять столько заботы, но и Тэгами, правда, не похож на образец здравомыслия.

Ждал ли я этого шанса вернуться к людям?

Да.

Напрягает меня эта ситуация. Тэгами кажется чересчур подозрительным персонажем, но, в любом случае, он — это мой шанс ухватиться за ниточку и выйти из лесу. Наконец-то влиться в общество… И я не могу упустить свою возможность. Может, из-за долгой изоляции, мне любой человек будет казаться странным, а резкая смена обстановки — отталкивающей.

Но! Мне надоело быть «лесным духом», объектом поклонения в народе… За подобный образ жизни они и нарекли эту чащу «отшельнической» и постоянно приносили мне дары, как живущему бок о бок с дикой природой, как тому, кто был её частью.

Но для Тэгами я нечто большее?…

— «Именно этот парень посадил в моей душе зерно прощения, стал лучом, утверждающим — свет таки есть! А я заблуждался, уверяя себя в его отсутствии. Чино своей открытой добротой показал, что на Сейкацу остались достойные люди!» — Мысль. Тьфу, бредятина какая.

Всё это приятно, но при этом очень подозрительно…

Естественно, принять его сразу будет глупо, да и нрав мне не позволит. Впервые встречаю, чтобы человек был и хитрым, и добродушным одновременно… Что же у тебя в голове, Чино Тэгами? И как мне с тобой поступить?

Деревянные сандалии-гэта звонко постукивали на тропинке, выложенной громадными булыжниками. После ночного знакомства это был первый день в компании Тэгами… Нет. Это были первые часы. Мы шли в тишине, настороженно вслушивались в шелест листвы деревьев Юме. В любой момент высок риск нарваться на мертвецов, спутать их передвижение с обычным порывистым ветром, рассшатывающим плоды Кибоу…

Их, подобно человеку, нужно срывать вовремя — иначе вкус будет невыносим…

— Тоже задумался о цветах? — не привык я ходить в компании, постоянно думаю о своём, а подобные «компаньоны» только отвлекают. Как сейчас, например, — Или проголодался? — ухмыльнулся Тэгами.

— Не думаю, что они уже созрели.

— Никто не может быть уверен когда. В этом вся суть — узнаешь только попробовав, — уверенно сорвав Кибоу и откусив кусман от фрукта, парень скривил недовольную рожу, — Гадость! — выплюнул в ближайшие кусты содержимое, — Эти точно ещё не готовы.

— Если ещё вернёмся — они переспеют.

После того, как Тэгами понял, что у меня ничему научиться нельзя, он предложил пойти к некому «мастеру», человеку, которого писатель повстречал на путях, и к которому договорился прийти подготовленным. Хм, теперь история складывается в голове намного чётче. Получается, узнав в народе о знаменитом «отшельнике», то бишь мне, парень бросился в лес на поиски, думая, что я мастер пути меча. А по итогу мы вместе будем пытаться не потерять лица перед его знакомым «сенсеем».

— Однообразно здесь всё, — выдохнул парень.

— Ты о чём?

— О Сейкацу. Эта рыхлая земля, одинаковые деревья, кислые плоды. Единственное, что радует разнообразием — палитра из уродцев, вот их-то матушка природа насочиняла по самые гланды.

— …

Всё, что я привык тихо думать в голове — он проговаривает вслух.

— Посуди сам, мы, скитальцы — те кто могут добавить красок, изменить, побороть!

— А в конечном итоге либо умереть, либо, подобно нашим отцам и матерям, остаться где-то в семейной гнезде.

— Не нужно мне семейных гнёзд!

— Ну, парень, это в тебе максимализм говорит, твой протест можно понять, но глупо считать, что именно ты перевернёшь устройство людского.

— З-а-н-у-д-а.

— Может ты и видишь смысл в пути, в своих книжках, но рано или поздно придешь к относительности, переменности мира вокруг. Ведь на Сейкацу…

— …Всегда остаешься один, — закончил Чино, — Забавно, но ты очень похож на отца из своих рассказов.

— Именно, а раньше я думал, что никогда не стану, как старик. Вот тебе прямое подтверждение моих слов. Ты ещё не созрел.

— И не созрею… — пробурчал он, — Нам определённо будет чему научить друг друга, — поклонившись, сказал Тэгами, — Так ведь?

— Возможно, — ответил тем же, — На этой земле нет ничего постоянного, парень.

— Будем же первыми, кто нарушит сей закон!

Не доверяю ему, этой самодовольной роже. Он точно что-то хочет от меня скрыть, завести в ловушку, западню, прибить.

Только вот ради чего?

О чём желает написать свои кровавые рассказы?

Сколько я бы не рассуждал о его мотивах, они остаются туманными. Может Тэгами и не понимает, зачем я начал путешествовать с ним, но, вероятно, писателя тоже терзают разные мысли, ведь он не знает о моём желании вернуться к людям. Не знает, что он — только удачное обстоятельство…

С моей стороны, конечно, это звучит как оправдание, но в одиночку выйти к обществу, попросту, было по-звериному страшно. После пятнадцати лет бродяжничества чащами крайне сложно, хоть и имея желание, вот так заявиться к вратам ближайшей деревни и просить там кров.

Вдвоём, как ни посмотри, легче.

Чино, из того, что мне удалось узнать, жил в отдалении от цивилизации. Больших городов в жизни не видал, всё воспитание и наука — от родителей.

— Ты постоянно задумываешься, — подытожил спутник, — Отвлекаешься от нашего разговора, либо тебе неинтересно, либо у тебя есть проблемы поважнее.

— Нет, я просто… Давно не говорил с кем-то. Мне трудно поймать волну.

— Ну, что могу сказать, привыкай.

— Ты свернул не туда, — начал Тэгами, — Нам в другую сторону.

— Можешь со мной не идти, — ответил я, продолжая уверенно углубляться в лес.

— Скажи хоть, куда мы идём?

— Я иду.

— Ладно… Куда ты идёшь?

— Прощаться.

— У тебя тут были друзья?

— Мои «друзья» сейчас перед тобой.

— А-а-а!… Лес! Твой друг — лес!

— Мгм.

— Ну так, прощайся.

— Не здесь.

— Чем тебе здесь не лес?

— У меня есть своё место.

— Там лес — больше «лес», чем здесь?

— Оно для меня особенное, — холодно отрезал я, лишь бы заткнуть его говорящую голову.

Он не понимает меня, может, пока не понимает. Всё-таки, занятие писателя заставляет тебя разбираться в людях, чтобы быть хорошим писателем — надо хорошо понимать людей.

— Ты хорошо разбираешься в людях? — резонно спросил я.

— После нашей встречи… Уже не уверен.

— Плохой, тогда, из тебя писатель.

— Так уверенно судишь не прочитав ни одной работы? — сказал Чино с обидой, вопросительно подняв бровь.

— Я оценил тебя по собственным критериям.

— Норовливый ты напарник, — подытожил Тэгами.

— Сам такого выбрал.

— … - парень притих так, будто ему есть, что сказать, но из множества слов — подходящего ни единого.

— Вот, — напряжённый разговор прекратился, мы вышли на поляну.

Здесь я чувствую себя, как в родительских объятиях. Листва криптомерии укрывает от солнца, подобно отцовским рукам, птицы убаюкивают, словно материнские колыбельные. Аромат травы и цветов наполняет воздух, заставляя чувства раскрыться. Лёжа на траве и наблюдая за облаками, моя душа разливается вместе с шумом леса, эта поляна дарует успокоение, и я надеюсь, что не забуду её, ведь, для меня, нет лучше места на свете…

— Мило, — незатейливо улыбнулся Тэгами.

— Здесь моя семья, — подойдя к булыжнику, я достал меч из-за пояса и сел в самом сердце опушки, — Только тут я свой.

Мигом, чувствуя мой скорый уход, плечи, руки, ноги начали облеплять крохотные птицы. Соловьиные трели омрачнели, тоскливо прощаясь. И моя грудь, вторя, сжималась от печали.

Я навсегда останусь частью этой поляны.

— Я созрел… — произнёс едва слышно, — Спасибо, что приняли меня.

— Ты там с пернатыми кумекаешь, чудак? — недоумевал Тэгами, — Подожди, я это запишу… А лучше нарисую! — он в своей манере проделал дыру в ладони.

— Вы не хотите, чтобы я уходил.

— О-о-очень трогательно, Кен. Посиди ещё немного в этой позе, мне пару штрихов, — были слышны мазки кистью по пергаменту, — «Сын старой криптомерии» — как тебе название?

— Мне по душе простое: «Отшельник».

— Уже не в моём стиле.

— Я не разбираюсь в стилях начинающих писателей.

— Некрасиво указывать, что я начинающий.

— «Некрасиво» — это учить старшего, — поднявшись, я подошёл к дереву. Прикоснувшись ладонью к стволу, ощутил — оно тоже плачет от моего ухода.

— Ладно, прекращай эти слезливые сцены. Толку-то с деревом обниматься.

— Ты не понимаешь…

— А ты — чу-дак!

— Как скажешь, — недоверчиво окинув Тэгами взглядом, я продолжил: — Ночевать будем здесь.

— Здесь?

— А куда ты сейчас собрался идти? Как раз проверим, не убьешь ли ты меня в первую ночь, — раскладывая ветки под криптомерией, я создавал привычную для себя «койку», — Позволь мне в последний раз поспать здесь.

— «Первая ночь» уже была вообще-то! Но, если так подумать, бояться тут надо мне.

— С чего бы?

— А вдруг ты захочешь взять реванш?

— Не захочу.

— …Или подговоришь своих птичек выколоть мне глаза. Уверен, ты и такое умеешь.

— Проверять не советую, — умостившись у корней дерева, я расслабленно прищурил глаза и сложил руки у затылка.

— И мы будем спать вот так?

— Нам спать не обязательно. Можешь заночевать и под тем деревом, — указал куда-то в сторону.

— Я не об этом… Вдруг мне под кимоно что-то заползёт!

— Съешь.

— Бр-р-р. Есть охота, но не настолько.

— Добудь.

— Я?

— Скажи ещё, что не умеешь добывать пищу. Кого вообще я взял в напарники?…

— Я сам тебя выбрал, — пародируя мою манеру, молвил Чино, а после воскликнул: — Ага! Вот и мой ужин! — юноша триумфально нарвал охапку лесных ягод.

— Дело действительно близится к ужину, — справедливо заметил я, прикрываясь от закатных лучей, — Пока перебьемся ягодами и тем, что заползёт тебе под кимоно.

— Шутить начал?

— Стараюсь поднять себе настроение, забыть об уходе. А мы, кажется, слишком разные, чтобы понять друг друга.

— Знаешь, как в народе толкуют: «Противоположности притягиваются»! — пропел Чино.

— Мгм.

— Мне интересно сводить персонажей разных взглядов в одной сцене — занимательное зрелище выходит!

— Мы — «Персонажи разных взглядов в одной сцене»?

— Именно, Кен!

— … - я призадумался, — Кстати, хочу чтобы ты уяснил: пока мы в лесу, ты бесприкословно слушаешься меня. Я намного опытнее.

— Не спорю, но при чём тут…

— Это, — я перебил его, — Правило, которое нужно озвучить сразу. Хочется избежать недопонимания.

— Ои, ои! Не смотри на меня как на бездарность! — Тэгами хвастливо вытянул жменю сухой травы и огниво. Сложив несколько веток для костра, юнец принялся разводить огонь, натужно высекая искру. Сразу видно — дело для него нечастое, сноровки мало.

— И долго ты так мучаться будешь? — спросил я.

— Подожди! — изо всех сил ударяя кремнем о кресало, отмахивался Чино, — Оно почти вышло!

— Дай-ка мне, — парень был непреклонен, потому я схватил костлявую ладонь огнедобытчика и, словно кукловод, помог ему высечь искру, — Видел?

— И сам бы управился, — поражённо смотря на то, как по траве расходится огонь, ворчал писатель.

— Дальше точно сам управишься, — я передал Тэгами трут и отошёл в сторону, начав мочиться вокруг нашего «лагеря».

— Чудак… — пробормотал он.

— Если не хочешь, чтобы тебя загрызли дикие звери — покажи им, где твоя территория.

— А мертвецы?

— О них просто нужно не думать. К слову, где ты свои ягоды сложил?

— Тут, — спутник гордо похлопал себя по животу.

— Добычей надо делиться, — я наклонился к довольному лицу Тэгами, что мигом скривилось в испуге, — Напоминаю — нас двое. Усёк?

— Усёк.

— Уже поздно искать другие. Тебе повезло, что у меня есть запасы, — из походного мешка достал рисовые колобки, поделив один из них пополам, протянул часть Чино, — На первый раз оплошность прощаю.

— … - он молча принял еду.

Этой ночью Тэгами уснул почти сразу, а я долго ворочался на расстеленной листве: кожа чесалась от острых веток, как ни повернусь — везде грызёт. Может, меня грызли мысли? Почти детское предвкушение встречи с обществом.

Ксо! Лучше попробовать уснуть на спине. В очередной раз повернувшись, уставился на небо, а там звёзды… Огоньков не счесть. Словно множество ответов к которым я не могу прикоснуться.

Нужно спать.

Медленно спускаюсь с горы. Меж веток виднеются дома людей, хорошо проглядываются рисовые поля, где во всю трудятся крестьяне. Мне хочется поскорее оказаться поближе, поздороваться с прохожими, пожелать им хорошего дня, а рабочим — плодотворного урожая.

Я не боюсь, но почему-то уверен — они смогут принять меня.

— Гляньте, это же сам умиротворённый отшельник! Вышел, наконец, к людям! — воскликнул первый встреченный юноша и уважительно поклонился, — Не хочешь зайти в гости? Угол для ночлега мы с женой всегда найдём!

Не успел я опомниться, как парень сопроводил меня в свой дом, который состоял из двух комнат. В первой находился камин, вокруг оного располагались мягкие подушки, а рядом — миловидная женщина, готовящая рис с маринованными овощами. Вторая комната — спальня, но я не успел в неё заглянуть. Внутреннее убранство дома было скромным и не отличалось от других сельских жилищ.

— Вам, господин, действительно стоило вернуться к людям, — жена относилась ко мне с уважением, — Столько времени вы были лесным защитником, духом, охраняющим природу, но даже святым, порой, нужен покой.

— Ой, не смущай господина лестью! — прервал даму юноша, — Извини за грубость, но не изволишь ли представиться? — он дружелюбно подливал мне саке.

— Меня… Зовут… Меня зовут Кен Кё.

— Очень приятно! Я — Ужас, а моя жена — Ненависть к Себе.

— Вас так… Зовут?…

Что происходит? Где Тэгами?

Когда мы успели спуститься с горы?

— Угощайтесь, не надо стесняться! — не успел я отвести взгляд, как миска от еды превратилась в мою голову, украшенную полным сгнившего риса и овощей ртом. Чертовщина! — Или вам не нравится? — палочками она вынула оттуда горсть варева, — Попробуйте!

Нет!

Нет!

НЕТ!

— Не стоит отказываться от еды, когда ты в гостях. Это может задеть хозяина дома. Посмотри, мою женушку ты уже обидел.

Я рванул с места, но на пороге неведомая сила пригвоздила меня к полу, начала втягивать внутрь. Хозяева подошли, оттянули нижнюю челюсть и всыпали «угощений». Склизкая масса планомерно заполнила глотку.

— Тэгами! Тэгами! Где ты, Тэгами?! — захлебываясь, я вопил едва различимо, — Мне нужна помощь!

Пару мгновений и мои мучения закончились, я вскочил в холодном поту не понимая, где нахожусь. В ушах звенит, перед глазами пляшут чудные фигуры.

— Сука! — выругался я: во рту всё то же мерзкое послевкусие.

Но поляна та же, значит сон…

Всего лишь дурной сон.

— Ты звал меня, Кен? — объявился Чино, — Я слышал, как ты кричал, снова во сне?

— Всё нормально… — ответил, медленно отходя от шока, — А что с тобой? Почему промок до нитки?

— Это?… Я рыбу ловил, хотел за вчерашнее извиниться.

— Боюсь спросить… Как ты её ловил?

— Руками! Вот этими! — для наглядности, видимо, он помахал ими перед моим лицом, — А рыба там, недалеко от берега осталась.

— Ты бросил свою добычу?

— А как иначе, если тут во всю орут: «Тэгами!»? Я порядочно испугался.

— И поэтому упал в речку?

— Упал, потому что камни скользкие, — оправдывался горе-рыбак.

— Ладно, лучше сними с себя мокрую одежду и отдохни пока, за рыбой я сам схожу.

— Будь так любезен. У тебя, кстати, никакой халабуды нету?

— Есть.

— Почему тогда мы спали тут?

— Во-первых — мой дом это лес. Во-вторых — там я только зимую, к той хижине ещё попробуй добраться.

— Усёк.

— Хм, — я улыбнулся и пошёл в сторону речки, — Ты хорошо постарался… — проронил напоследок.

— Ага! Я вот таку-у-ую рыбень поймал! — воодушевленно кричал вслед писатель.

Почему я начал звать его? Когда во сне мне угрожала смертельная опасность, имя Тэгами вырвалось наружу. Прошло всего два дня, а я…

Ксо…

Всегда считал, что люди — это источник зла. Они лгут, обманывают, убивают. Я ушёл от них, чтобы найти спокойствие, но всегда боялся, что они придут и захватят моё мирное убежище. Я никогда не смогу доверять людям, они слишком непостоянны, чтобы рассчитывать на них. И так тяжко сталкиваться с тем, что я сам непостоянен, а мои убеждения узки и предвзяты.

В подобные моменты я вынимаю катану из саи.

Выхожу к берегу реки.

И слушаю…

Ручей стремится вниз, а мое лезвие следом — рассекает воздух поперёк. Дуновение ветра вздымает волосы на юг, а я уворачиваюсь и бью эфесом, отмахиваюсь от сил природы. Листва колышется над головой, но меня не пронять — один прыжок и ветка под ногами. В этом танце я забываю о себе, становлюсь духом леса, пляшущем под дудку криптомерий. Сейчас я силён, несокрушим как Фудзияма, но уже спустя мгновение пелена спадает и я снова маленький человек в большом лесу…

На берегу реки открываю глаза и сразу же вижу собственное отражение в воде. Каждый раз, когда смотрю на себя, моя рука непременно дрожит от желания разрезать глядящий лик. Возле меня лежат несколько рыб, которые не могут вернуться в воду, иногда, только, подавая признаки жизни.

Но одна из рыб оказалась в шаге от ручья.

— Ты заслужила… — я подтолкнул её к воде, — Заслужила прожить чуть дольше.

Вечерело.

— Я видел это, Кен! — воскликнул Тэгами, жадно обгладывая жареную рыбу, — Сначала туда, потом сюда, что аж воздух за тобой сотрясался! Это такие тренировки, или что?

— Я так… Отпускаю дух.

— Хм, кажись, я даже начинаю понимать тебя.

— Да?…

— Когда ты прощался с лесом… Я ощутил… Как лес прощается с тобой, — тихо, с долей неуверенности, проронил Чино.

— … - замолчал, — Удивительно. Мне приятно слышать.

— Твою душу что-то терзает, она ноет и всё никак не может угомониться, как открывшаяся рана. Не сочти за грубость, но мне кажется, что ты конкретно потерялся в попытках найти покой. Как люди, что бегут от городской суеты поближе к природе, не понимая, что именно дарит им радость. Это, — писатель провел жестом по округе, — Нужно поместить сюда, — ткнул пальцем мне в грудь, — Найти спокойствие в себе, а не снаружи.

— …

— Ои, ои! Прости. Просто мне выдалась минутка на подумать, пока я ждал твоего возвращения.

— Ты прав. Есть те неумолимые ответы, к которым мне не дотянуться, — я откинулся на спину и протянул руку к небу, которое озарилось вечерним блеском и первыми звездами, — Завтра мы отправимся в путь.

— Как скажешь, — ответил Чино, глядя на костёр. Огонь аккуратно окаймлял изгибы его лица, парень всерьёз впал в раздумья, но неожиданно выдал: — Ты прощался с лесом, словно навсегда, это неправильно.

— … - я молча развернулся, обиженный, что малец поучает меня.

Ёкай побери мою душу, но поучает ведь правильно.

Жизнь сильно переменилась.

Или только собирается?

Не знаю.

Будто я посреди пропасти, стою на перекинутом через дереве. Дороги назад — уже нет, но каждый шаг вперёд — неизвестность, риск упасть вниз.

Ночь, на удивление, прошла без кошмаров.

Лёгкая утренняя роса встретила меня на следующий день.

— Всё хочу тебя спросить, Тэгами…

— Да?

— Кто сейчас правит Японией? Я уходил в лес после смерти Хидэёси, обстановка тогда крайне накалилась.

— Не бери в голову. Токугава подавил Тоётоми и был таков.

— Ты, вижу, не очень доволен этим.

— Он очень неоднозначный правитель, но, как ни как, этот человек завершил великое дело по объединению страны. А дальше… Будь что будет.

— Мы входим в новую эру, — сокрушался я.

— Мгм.

Наш разговор прервала фигура вдали тропы. На широченных плечах которой умещались ещё более массивные наплечники — железные плиты с плотной шнуровкой. Конструкции защищали перед, зад и боковые части путника, ведь эта самая шнуровка была настолько плотной, что не оставляла шансов мечам. Голова украшалась устрашающим шлемом, с железными вырезками в виде рогов, и кривящей жуткую гримасу маской.

— Тц, проповедники смерти, — раздраженно прошептал Чино.

Взялся за меч, от идущего веяло злобой и враждебностью — я чувствовал предстоящую битву. Каждый шаг бронированного отдавал звонким стуком пластин доспеха, те тёрлись друг о друга издавая громкий звук и привлекая всю округу. Путник всё-таки нарвался на драку, из кустов выпрыгнул мертвец.

— Мы будем вмешиваться? — спросил меня Тэгами.

— Нет.

А, собственно, в этом и не было надобности, ведь воину не пришлось даже доставать свою волыну. Буквально голыми руками он разорвал нападавшего в разные стороны. Уродец долго кричал, мучился находясь в сознании, но в конце таки издал бессознательный хрип. Окончательно убить демона можно только Акогаре, а так он просто восстановится, спустя некоторое время, и пойдёт себе дальше.

— Вот, что их делает настолько сильными? — будто бы боясь привлечь внимание, продолжал шептать Тэгами.

— Важно то, как ты думаешь. Эти «Проповедники» слишком сильно убеждены в своих идеях, готовы возложить всё на их реализацию, не мудрено, что слепая верность порождает столько мощи, — как бы я не хотел казаться уверенным, в кусты мы с писателем всё-таки спрятались. Нарываться на неприятности неохота.

— Он всё ещё там?

Аккуратно выглянул из-за дерева.

Фигура немного посмотрела по сторонам, но после пронзительного воя барабанов тайко, тот сорвался с места и побежал по направлению к звуку.

Чино выскочил за ним.

— Это же ритуал! Возможность посмотреть на такое будет ещё нескоро, — оправдывался товарищ, — Пошли!

— Но… — даже если бы я продолжил, вряд-ли бы кто-то меня услышал — юноша убежал слишком далеко. Остаётся только догонять.

Преследование привело нас к зданию, скрытому в чаще. На кустарно возведённой арене, рядом со строением, сидели трое мужчин: их торсы были оголены, а в руках они держали клинки, над каждым возвышался бугай в доспехах, и каждый — готов к удару. Эта фантасмагория напоминала «обратную» казнь, только когда палачом выступаешь ты сам. «Сэппуку», если по-самурайски. В понимании культистов это была свобода, всё предписано их учением — «Дзию». Удивительно, но раньше они были простыми охотниками на демонов, как бы ими же и остались, но с новым главой клана начались странные метаморфозы. Как, вот, например — подобные ритуалы.

Их дурная слава дошла даже до меня. Отшельника.

— Родители всегда говорили о них с осуждением, — комментировал действо Тэгами, — Но, стоит признать, представления у этих ребят зрелищнее некуда. Всегда было интересно — откуда берется столько дураков, сознательно готовых запихнуть себе катану в брюхо?

— Есть им откуда браться, — в монолог писателя вмешался нежданный слушатель. Мы стояли поодаль от толпы, смотревшей за обрядом, но даже тут представители секты смогли нас найти, — Меня зовут Согия, я тут за мёртвыми присматриваю, за окончательно мёртвыми, — наш новый собеседник был крайне дружелюбным и улыбчивым.

— А вы здесь откуда взялись? — справедливо заметил Чино.

— Вы тут новенькие, — игнорируя вопрос, продолжил он, — Ростом вы один кэн, гробы под ваш рост у нас точно имеются.

— На глазок подсчитали?

— И посчитал достаточно точно, — самодовольно уточнил господин, — Под цвет ваших лиц отлично подойдет дубовая и кленовая порода, со вторым будут проблемы, отправим запрос леснику, — Согия задумчиво планировал похороны людей, которых впервые видел.

— Так. Остановитесь. Поясните-ка подробнее — чем вы тут занимаетесь?

— Гробовщик я, хоронить, кремировать, скидывать в братские могилы, это — основные задачи, — не выглядел мужчина как тот, кто роется в земле и на короткой ноге находится с трупами, уж слишком чистым было его кимоно, а обувь напомаженной.

— По виду и не скажешь, — сразу сыронизировал я.

— Если хотите, могу показать вам процесс работы, — кроме чистоплотности, тот мог похвалиться крайней педантичностью и деловым настроем в голосе.

— Нет, спасибо, у нас свои…

— Да! С радостью! — у Чино загорелись глаза, — А записать можно будет? — Спрашивал, доставая перо с пергаментом.

Образ Тэгами складывается занимательно, потащил нас сюда ради материалов для книжек, с одним сектантом общается как с лучшим другом, и всё ради проникновенного текста. Этот мир что — сошёл с ума? Очередной человек с абсолютно непонятными ёкаями в голове. С чего бы этому Согие быть таким открытым с незнакомцами?

— Не всё подряд, у производства есть и свои секреты, — гробовщик многозначительно улыбнулся, — но, конечно, реклама нам не помешает, вы ведь писатель?

— Балуюсь, есть такое.

— А вот оно и началось, — Согия перевел наше внимание обратно на сцену, там смертники обнажили мечи и уверенно вонзили их в брюшную полость. Оттуда фонтаном хлынула кровь прямиком в смотрящую толпу, а каждый из самоубийц заорал и начал корчится в жутких муках, затем милосердный клинок бронированных закончил дело поразив головы страдальцев, — Забавно ещё то, что каждый из них успевает передумать, исши ведь специально не сразу добивают, в этом вся суть обряда Фуканазаши… Ты меня слушаешь вообще? — проповедник обратился к Тэгами.

— Да-да, — активно проделывая дыру в ладони пером, тараторил Чино, — столько эмоций в лицах людей я ещё никогда не видел! Это — чистое разочарование в том, что тебе проповедовали и во что ты свято верил!

Писатель тоже походил на дикаря, в своём роде, конечно. Видать, не соврал про воспитание в четырех стенах. Хоть его и учили манерам, как можно заметить, но столкновение с реалиями Сейкацу не могло не вызвать в нём ярких впечатлений.

— Подождите меня вон в том домике, а я пока приберусь здесь, — Согия указал на деревянное строение, по гробам и кучам хвороста стало понятно — именно там и готовятся все проводы на тот свет.

— Надеюсь, там есть стол, а то на земле писать неудобно, — собирая свои принадлежности, проговорил Чино.