Путешествие в бездну

Глава 3 Планы

– Поешь, – перед ней очутился большой стакан колы и гамбургер.

Живот предательски заурчал, но Динка, стараясь игнорировать его жалобы, отодвинула от себя предложенное угощение и с яростью уставилась на их подателя.

Северин смутился и даже отступил на шаг.

– Ты давно ничего не ела, – напомнил он.

– Не твое дело!

Динка уставилась в экран, чувствуя дразнящий запах еды. Чертов запах! Так и рехнуться можно. Но нет, она не позволит этому четырехлапому вилять хвостом, заглаживая вину. Пусть подавится своим гамбургером! Ей не нужны ни его забота, ни его подачки. Довольно прощать предательства! Предавший единожды предаст и во второй раз. Так вот, у этого не будет больше шансов причинить ей боль.

Она покосилась в угол комнаты, где в кресле сидела Ангелина, усиленно делавшая сейчас вид, будто ей все равно. Это немного улучшало ситуацию, Дине было приятно, что эта сцена происходит в присутствии ненавистной вампирши. Так ей, пусть теперь она помучается!

Северин молча взял колу и гамбургер и скрылся на кухне.

А есть все-таки хотелось. Но теперь что поделать, приходится делать вид, будто она вовсе и не голодная. Дина мельком слышала про кого-то, кто не ел ни крошки в доме своих врагов. Это было очень благородно, но, увы, мало осуществимо в ее случае – так, пожалуй, и вовсе с голоду умрешь. Умирать Динка не собиралась. Не стоит так радовать своих врагов. Нужно держаться, пока есть силы, но показать им, какой независимой, гордой и непреклонной она может быть. Теперь ее никто не станет воспринимать как ребенка! Она сделает свое дело, вытащит из западни Глеба и Сашу, а потом уедет отсюда. Навсегда. В Америку, к родителям. И никакой волчара позорный ей не нужен!

Дина открыла страничку «вКонтакте». После неудачной операции в школе она стала зависать на этом ресурсе, где быстро образовался свой круг общения. Конечно, Динка не писала о себе всей правды, но и то, что она сообщала, привлекало внимание. Она изображала из себя нечто среднее между собственно собой, Сашей и Ангелиной, вызывая у ровесниц и даже девушек постарше зависть своей насыщенной жизнью.

«Ненавижу С.», – написала она в своем статусе. Затем, довольная, сделала запись: «Мои родители живут в Америке, на побережье океана. Думаю уехать туда» – и прикрепила к ней опрос: «Можно ли простить человеку, который тебе изменил?» Ответы посыпались тут же. Большинство считало «да, можно» – с оговоркой «если он тебя любит и ты веришь, что он изменился». Этот ответ оказался самым популярным. Однако чуть больше сорока процентов считало, либо что прощать нельзя, либо отвечало «простить нужно, но я бы не простила». «Если человек изменил чисто… эм… по ошибке, то да, простить можно. Если чтобы насолить тебе или делает это действительно соображая, что сделает больно, то такое прощать не стоит», – писали в комментах. «Простить-то можно, но вот строить с ним отношения дальше не стоит, ибо доверять будет сложно, а без доверия ничего не получится», – добавляли другие. «Все мы ошибаемся, – советовали третьи, – если он признает, что был не прав, то, мне кажется, стоит простить. Если ошибки нужно уметь прощать, так почему, если любишь и страдаешь без него, не простить?»

В конце концов от обилия мнений разболелась голова. «Буду верить тем, кто не советует прощать, – решила Дина, закрывая страницу. – Никто мне не нужен! Навсегда останусь одна!»

– Сейчас дым из ушей повалит! – послышался ехидный Дьяволиадин голос.

Вот-вот, вовсе она не Ангелина, а настоящая Дьяволиада!

Раньше Динка бы, конечно, тут же повелась на такую жирную подначку, но теперь она, слава богу, и вправду повзрослела, а поэтому промолчала, с яростью стуча по клавишам ноутбука.

– Осторожнее, не лопни от злости! – продолжала Дьяволиада.

Динка медленно повернулась и уставилась на ненавистную блондинку.

– Не трогай ее, – вновь появившийся на пороге Северин тоже смотрел на Ангелину.

Нашелся защитничек!

– Отвалите оба! – Динка снова отвернулась к компьютеру, надеясь, что ее прямая спина излучает ненависть и презрение… Вот было бы у нее супероружие, как в компьютерных играх, она бы всем показала! И вообще, сейчас Дина – самый полезный член команды. Именно она взламывает сайт Евгения Михайловича и пытается определить его нынешнее местоположение. Именно от нее зависит спасение друзей. Если бы не Глеб и Саша, она не осталась бы здесь, с этой сладкой парочкой, ни на минуту!

«Вот уеду в Америку, – размышляла девушка, подбирая очередной числовой код, – и начну совершенно новую жизнь. Никаких артефактов, вампиров, оборотней… Стану классным программером, им программисты нужны. И мои будут мной гордиться. А по выходным мы вместе, как нормальная американская семья, станем ходить в какой-нибудь затрапезный бар с дурацкими официанточками в мини, как во всех этих фильмах, есть пиццу и гамбургеры… с маринованным огурчиком, луком и беконом…»

Она так живо представила себе гамбургер, что даже почувствовала его запах. Рука коснулась еще теплой булочки… Не отрывая взгляда от ноутбука и представляя себе антураж американского кафе – столики вдоль окон, у стойки – шериф с большой звездой на груди, а за соседним столом сидят симпатичные парни в клетчатых рубашках… – она откусила от воображаемого гамбургера здоровенный кусок. Было очень вкусно и очень реалистично… Так реалистично, что Динка наконец очнулась.

В руке и вправду обнаружился надкусанный гамбургер – в точности такой, как Динка любила. Девушка едва не задохнулась от возмущения. Этот волчара опять обманул ее и, воспользовавшись полной погруженностью в работу, втихую подсунул ей бутерброд! Вот он, предел низкого коварства!

Надо бы швырнуть недоеденный гамбургер в его поганую морду!..

Желудок протестующе заурчал.

«Ладно, – сдалась Динка, откусывая едва ли не половину гамбургера, – можно сделать вид, что я так ничего и не заметила. И вовсе не обязательно прощать его после этого. Ну съела бутерброд и съела, с кем не бывает?..»

Гамбургер как-то очень быстро закончился, захотелось пить, и девушка украдкой оглядела стол в поисках колы.

«А колу не принес, – раздраженно подумала Динка. – Специально, чтобы я мучилась от жажды! Знала же, что верить ему нельзя!»

Он был такой же, как отец. Нет, совсем другой, но совершенно так же не обращал на нее внимания и с трепетом ловил каждый жест сидящей перед компьютером девчонки. Конечно, можно было просто дождаться подходящего момента и высосать из соперницы всю кровь, оставив пустую оболочку, похожую на резиновую куклу. Но Лина знала: это не выход. Она уже потеряла внимание светловолосого, потеряла навсегда, это не исправить и не переписать. Наверное, ее не за что любить. Вот и отец думал точно так же…

Иногда в их доме бывали гости. Сплошь нужные отцу люди, приезжавшие на шикарных машинах с личным шофером, иногда в сопровождении жен, увешанных раздражающе сверкающими бриллиантами, чаще – с молодыми любовницами в откровенных платьях.

Гости пили вино из высоких бокалов, смеялись и манерничали.

Лина любила прокрасться в это время в гостиную. Ей хотелось оказаться поближе к отцу, своровать хотя бы кусочек его жизни. Она неплохо научилась скрываться в толпе гостей – большей частью девочку не замечали, а если и обращали внимание, ничего страшного: всегда находился человек, который, хмурясь, припоминал: «Вроде это дочка Димы. Как тебя зовут, девочка? Кажется, Лена? Или Инна?»

Лина поспешно соглашалась и снова ныряла в толпу гостей.

Хуже, если ее находила гувернантка. Еще хуже – если сам отец.

В такие моменты он смотрел на дочь так, словно видел ее впервые и сам сомневался, как ее зовут – Лена, Лина или, может быть, Маша. Наверное, на всякий случай, чтобы не ошибиться, он не обращался к ней напрямую, а велел кому-то из сновавших по залу официантов позвать гувернантку и выговаривал ей:

– Я не понимаю, почему девочка не спит? Что она здесь делает? Анастасия, я вам, наверное, мало плачу, если вы считаете излишним присматривать за ней? Или вам тяжелы ваши обязанности? Только скажите…

Гувернантка бледнела, бормотала извинения и, очень больно ухватив Лину за руку, тащила прочь.

К этому времени Лина уже прекрасно знала, что отец нанял ей гувернантку только ради одного: чтобы та держала дочь от него подальше, чтобы она ему не мешала. Но девушка еще верила, что вырастет, станет умной и сможет сделать нечто особенное – такое, чтобы отец обратил на нее внимание. Чтобы, держа за руку, вывел в самый центр комнаты и с гордостью сказал всем важным гостям:

– Это моя дочь Лина. Запомните хорошенько ее имя, она – самый важный для меня человек! Важнее, чем вы все, вот так!

Однако реальность пока оказывалась иной: захлопнувшаяся дверь комнаты, кружащаяся лампа, от которой по стене скользили тени в виде разных зверушек, холодная постель с жесткой накрахмаленной до хруста простыней, спать на которой было так же удобно, как на стекле или отлакированной поверхности стола, сухой поцелуй гувернантки, ее вкрадчивый шепот у уха: «Засыпай скорее, детка, не мешай папе!»

Лина лежала и думала о том, как умрет, и вот тогда все-то и осознают, какой важной и значимой она для них была.

Еще одно заблуждение.

Вот она умерла, и что дальше? Что изменилось с тех далеких детских лет?

Его и Сашу снова разделили, переселив из лазарета в подобие камеры – маленькую комнатушку с железной кроватью и забранным решеткой высоким окном.

«Предусмотрительные люди, – думал Глеб, с иронией оглядываясь, – сразу построили камеры. Интересно, кого здесь держать собирались?..»

Прошел еще день, но ничего не происходило. Изредка появлялся здоровенный парень с тарелкой еды, обычно какой-нибудь каши, и противно пахнущим половой тряпкой чаем. Все это Глеб, конечно съедал – ему еще потребуются силы, но терпение уже начинало его подводить. Мысли об Ольге и товарищах (а вдруг они все же не ушли от Евгения Михайловича? А вдруг с ними случилось что-нибудь плохое?) преследовали его чем дальше, тем больше, буквально сводя с ума. А еще Глеб волновался за Сашу. Что, если за нее снова принялись и, не дай бог, пичкают какой-нибудь гадостью?..

Нет, надо отсюда бежать. Хотя бы попытаться. Истории известны невероятные случаи. Например, великий скульптор и ювелир Бенвенуто Челлини сбежал из неприступного замка Святого Ангела. Правда, при побеге он сломал ногу и вскоре был водворен обратно в узилище, но тем не менее побег-то состоялся! Другой не менее известный пример – венецианский авантюрист Джакомо Казанова. После ареста его поместили в «Свинцовую тюрьму», расположенную на верхнем этаже Дворца дожей в Венеции. Из этой тюрьмы до этого не было ни единого побега. Ловкий авантюрист долгое время долбил деревянный пол под своей кроватью, но когда подготовка была почти закончена, его по странному стечению обстоятельств перевели в другую камеру. Любой бы впал в отчаяние, но не Казанова. Он тут же составил новый план побега, который благополучно осуществил, проявляя чудеса мужества (когда карабкался по свинцовой крыше здания), выдержки и немалые дипломатические и актерские способности (когда смог убедить стража в том, что трудился здесь в составе бригады мастеров и был заперт во дворце по окончании рабочего дня по ошибке).

По примеру своих удачных предшественников, как и он сам оказавшихся в тяжелых обстоятельствах, Глеб тщательно исследовал свою камеру. Увы, продолбить пол или потолок было невозможно. Тем более невозможно скрыть свою деятельность от охранника. Решетка на окнах была изготовлена со знанием дела и на попытки раскачать прутья не поддавалась. Глеб попытался долбить бетон у одного из прутьев, но, похоже, прутья уходили глубоко в стену.

Можно было попробовать нейтрализовать охранника и пробиваться через дверь, кстати, находящуюся под наблюдением камер. И этот план пришлось отвергнуть, так как в этом случае бежать Глеб сможет только один, оставив Сашу в руках бывшего директора, а это уже точно невозможно.

Итак, Глеб снова оказался в тупике.

От отчаяния он пробовал позвать шамана. Когда-то они с ребятами выполняли первое тренировочное задание и добыли из кургана шаманский бубен. С тех пор призрак старого шамана то таскался за Глебом, то пропадал, осваиваясь в новом для себя мире. Глеб не знал, чем бы ему помог шаман, но перебирал все возможные варианты. И этот не сработал – старик так и не откликнулся. Ни разу, сколько бы его ни звали.

Что же теперь делать?.. Лежа на жесткой кровати, Глеб, наверное, в тысячный раз прикидывал в уме разные варианты. Знать бы, где держат Сашу! Это уже облегчало побег. Конечно, Глеб пытался разговорить охранника, но тот ни разу не произнес в ответ ни слова и оставался бесстрастен при всех попытках Глеба его заинтересовать. Или деньги и положение вовсе не волновали этого человека, или он слишком боялся Евгения Михайловича, а может, просто был глухонемым дебилом.

Вдруг парень заметил у стены бумажный шарик. Это казалось странным, потому что утром его точно не было. «Просто мусор», – сказал себе Глеб, но сердце взволнованно стукнуло. Он медленно встал, подошел к бумажке, поднял ее и вернулся к кровати.

Разворачивать комок было страшно. Сто процентов из ста – это случайная ненужная бумажка, а не план здания, как ему вдруг вообразилось.

Глеб вдохнул так, словно собирался нырять в ледяную воду, и быстро развернул листок. На тонкой папиросной бумаге было мелко-мелко что-то написано.

«ЗАВТРА В ВОСЕМЬ УТРА, – прочитал Глеб, с трудом разбирая бисерные буквы, – ВЫРУБИ ОХРАННИКА И ВЫХОДИ ИЗ КАМЕРЫ НАЛЕВО. САШУ НАЙДЕШЬ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДВЕРИ С ТВОЕЙ СТОРОНЫ. СПУСКАЙТЕСЬ В СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ, ОН РАСПОЛОЖЕН, КАК И В ВАШЕЙ ШКОЛЕ. ТАМ ВАС БУДЕТ ЖДАТЬ ПОМОЩЬ».

И больше ни слова. Подписи тоже не было.

Глеб в волнении сделал несколько шагов по камере, подошел к двери и прислушался. Никого. Он еще раз внимательно перечитал записку, запоминая каждое слово, а потом разорвал на несколько кусочков, засунул в рот и проглотил. Нельзя, чтобы послание попалось на глаза кому не надо.

Неужели у них и вправду есть друг в стане врага? Но кто? Не тот ли информатор вампиров? А что, вполне может быть. Вампиры признавались, что кто-то из сторонников Евгения Михайловича сливает им информацию. Скорее всего, именно этот человек… или не человек… и пришел теперь Глебу на помощь.

Хотя, конечно, радоваться рано. Не стоит исключать и вариант с ловушкой. Евгению Михайловичу хватит ума, чтобы разыграть какую-нибудь коварную комбинацию. Допустим, он понял, что толку от захваченных пленников нет, и решил устроить им «побег», чтобы проследить за ними и получить на блюдечке с голубой каемочкой и корону, и Северина с Динкой.

Глеб взвесил все варианты. Выходило, что стоило рискнуть, даже не зная наверняка, кто их таинственный союзник и союзник ли он вообще. Вряд ли станет хуже, чем сейчас. Если они с Сашей выберутся из тюрьмы, они будут осторожны и не побегут к товарищам, а попытаются хорошенько замести следы, дать знать, что с ними все в порядке (записью на каком-то из старых сайтов – Динка, если она жива и на свободе, – обязательно их мониторит), а потом хорошенько выждать, сидя в каком-нибудь глухом месте.

Если побег провалится, тоже не критично. Не убьют же их при попытке к бегству. Хотели бы убить – давно бы убили. У Евгения Михайловича тысячи таких возможностей. Нет, риск и вправду благородное дело. Нужно рискнуть. Тот, кто ничего не делает, ничего и не получает и может просидеть в тюрьме до седых волос.

Он рискнет, и пусть Челлини с Казановой вдохновляют и направляют его!..