Путешествие в бездну

Глава 1 Полное погружение

Старейшина сидел в кресле с высокой идеально прямой спинкой, завершавшейся вырезанной из дерева монограммой. Этому креслу было уже более трехсот лет, и любой антиквар продал бы душу за обладание подобным сокровищем, но Ангелина знала, что кресло более чем неудобное. Слишком массивное, жесткое и прямое, так же не понимающее компромиссов, как и тот, кто сидел в нем.

С момента начала аудиенции старейшина не сказал ни слова, и Ангелина молчала. Этим двоим не требовалось слов: он считывал все из самых глубин ее души так легко, словно читал книгу. Он был ей Отцом. Именно так, с большой буквы, потому что в отличие от биологического отца он дал ей гораздо больше. Он дал ей практически вечность и новые возможности, позволяющие забыть о прошлых неудачах и почувствовать себя особенной – быстрой, сильной, ловкой. Да, при этом пришлось отказаться от каких-то мелочей, но ведь за все приходится платить, и Ангелина в целом считала сделку удачной. Вплоть до этого момента, когда оказалась стоящей под суровым взглядом Отца с горьким чувством вины и собственной никчемности. Чтобы избавиться от этого ощущения, она когда-то приняла смерть. Не сработало. Бывают в жизни огорченья…

– Прости, Отец! – Она склонила голову, но по-прежнему чувствовала на себе его тяжелый взгляд. – Я виновата в провале операции, но, пожалуйста, позволь мне все исправить!

Он молчал.

Ей казалось, что на лбу у нее выжгли пылающую надпись: «Законченная неудачница», и от этого хотелось рухнуть на пол и завыть от тоски и боли. Но она продолжала держать спину идеально ровно, как он, и концентрировалась на звуках собственного голоса, жалко и одиноко звучащего в тишине большого зала.

– Я привела тебе двоих из команды. Они сделают все, чтобы спасти своих товарищей. У обоих прекрасные способности, и с их помощью мы достигнем цели. Я уже все продумала…

Тонкие старческие губы на высохшем, как у мумии, лице наконец разомкнулись.

– Ты знаешь, что он выбрал не тебя?.. – спросил старейшина.

Ангелина вздрогнула. Да, она знала, что светловолосый оборотень, похожий на молодого бога, несмотря на все старания, предпочел ей дерзкую девчонку, одевающуюся с несуразной яркостью и до сих пор таскающую в своих вещах плюшевых собачек. Но одно дело знать, другое – слышать.

Пришлось напрячься, чтобы ответить как можно спокойнее:

– Все нормально, я справлюсь.

– Ну раз ты так говоришь…

Она подумала бы, что Отец смеется, но все дело в том, что шутить он не умел – давным-давно забыл об этом, если вообще когда-то обладал подобным умением.

Старейшина медленно закрыл глаза, еще больше становясь похожим на мертвеца, пролежавшего в гробу не одно столетие. Так оно, в сущности, и было, потому что оба они не принадлежали к миру живых.

Подавив в себе желание пятиться до самой двери, Ангелина с усилием развернулась и направилась к выходу, по пути привычно гася в себе зачатки эмоций. Эмоциям в их обществе было не место, не они помогают выполнять задания и служить Отцу, чем раньше от них избавиться, тем лучше.

Это и составляло главную проблему Ангелины. Она была не безупречна. Несмотря на хорошее положение в Доме и личное покровительство того, кто являлся центром и оплотом всего их мироздания, она продолжала чувствовать.

И больше всего Ангелина ненавидела именно чувства.

Медленно кружилась лампа, и в темном стекле, как на карусели, проплывали огоньки и фигурки зверюшек – смешная зебра, вставшая на задние лапы, добрый лев, огромная бабочка…

Девочка смотрела на их силуэты и с трудом удерживала зевок.

– Да ты совсем засыпаешь! Пойдем скорее спать!

От наклонившейся над ней гувернантки успокаивающе пахло сладкими духами, а в комнате висел дремотный покой.

– А папа придет сказать мне «спокойной ночи»? – Девочка отвернулась от окна и принялась водить по бумаге синим карандашом – не из желания рисовать, а только для того, чтобы не уснуть.

– Он очень занят, ты же знаешь. Папа хочет, чтобы ты была хорошей девочкой. Ну-ка, закрывай глазки, а я отнесу тебя в кроватку.

Мама умерла. Давно, когда Ангелина только-только родилась, и была для девочки красивой светловолосой тетенькой с фотографии. Папа у нее теперь один, и Лина очень хотела быть хорошей девочкой. Такой, как нужно папе, вот только у нее почему-то не получалось. По крайней мере, он появлялся дома редко, быстро целовал в щеку и уходил к себе заниматься делами какого-то важного бизнеса. Наверное, этот бизнес был очень злым, и папе приходилось прилагать все усилия, чтобы ему нравиться. Но все же с бизнесом у папы выходило лучше, чем у Лины с папой…

– Настя, – девочка подергала гувернантку за рукав и просительно заглянула в глаза. – А давай позвоним папе! Скажи ему, что я была хорошей и послушной.

– Если ты бы была хорошей и послушной, то уже давным-давно находилась бы в кровати! – привела свой контраргумент гувернантка.

Уже лежа в кровати, Лина слышала, как Настя за неплотно прикрытой дверью разговаривает с папой:

– Да, Дмитрий Викторович. Уложила, Дмитрий Викторович. Все в порядке, можете не волноваться… Ангелина хотела с вами поговорить… Да, конечно, поняла. Не беспокойтесь, Дмитрий Викторович!..

Девочка замерла в сладком ожидании. Сегодня весь день она вела себя очень хорошо. Съела всю противную кашу, убрала игрушки и нарисовала для папы картинку, которой он, несомненно, очень обрадуется.

– Ангелина! Ты почему еще не спишь? – В руке заглянувшей в комнату гувернантки не было телефонной трубки.

Но девочка еще надеялась на чудо.

– А папа? – спросила она, приподнимаясь с подушки. – Дай мне телефон!

– Папе некогда с тобой разговаривать. Спи давай! – прикрикнула Настя.

Это была уже вопиющая неправда. Не может такого быть, чтобы папа не нашел времени для разговора с дочкой, тем более сегодня, когда Лина вела себя так хорошо! Не может быть! Гувернантка была плохой, она специально не хотела давать Лине разговаривать с папой.

– Ты врешь! – крикнула девочка, изо всех сил сжимая кулачки.

– Ангелина! – гувернантка присела на краешек ее кровати. – Нельзя так разговаривать со взрослыми! Пойми, у твоего папы очень много дел. Ты увидишь его завтра. Так что будь умницей, закрывай глазки.

Внезапно ей стало так плохо, как когда она проглотила тот кусок зеленого пластилина. Девочке даже показалось, что он снова тугим комком застрял где-то в горле.

– Хочешь, я расскажу тебе сказку. Вот послушай. В одном царстве-государстве…

– Не хочу! – Лина что есть сил швырнула подушку в смутно белеющее в темноте комнаты лицо гувернантки. – Уходи! Я тебя ненавижу!

Ей не нужны были никакие глупые сказки. Ей нужно было только одно, но получить это оказалось невозможно никакими силами…

И – словно вспышка – следующая картинка.

Та же комната, но уже другая, подростковая. На стене – несколько плакатов, брошенный небрежно ноутбук, полка с ненавистными учебниками…

Лина плохо различала детали. Перед глазами отчаянно плыло, словно крутилась та, почти позабытая лампа из детства. Чтобы удержаться на ногах, пришлось опереться о стол, и конечно, рука тут же поехала, что-то зазвенело и загрохотало.

– Ангелина!

Девушка медленно повернулась на звук голоса, стараясь сосредоточиться на нечетком силуэте.

– А… вот и няня! – выговорила она, все еще чудом удерживаясь на ногах.

– Ангелина, как тебе не стыдно! Видел бы тебя сейчас папа!..

– Ха! – Это было действительно смешно, и девушка засмеялась, запрокидывая к потолку голову. – А он видит? Где же ты, папочка? Может, под кроватью? – Она опустилась на четвереньки – так, кстати, было легче и устойчивее. – Ау! Ой, тебя здесь нет! И под столом нет…

– Ангелина, прекрати ломать комедию!

Она села на пол и снова попыталась сфокусироваться на нечетком силуэте гувернантки.

– Я у тебя вот что спросить хочу, няня… – девушка икнула и потерла рукой глаза. – Старушка древняя моя… и так далее, как там у великого поэта?.. не помню. Ах, не важно. Скажи мне няня, ведь недаром…

– Ангелина!

– Ты ведь спишь с моим отцом, да?.. – Фраза далась с трудом. Но после того, как она была произнесена, стало легче. – Так вот, – пользуясь возмущенно-шокированной паузой, продолжила девушка. – Вот что я хочу спросить на самом деле… Ты ведь знаешь, что он спит с тобой просто потому, что у него нет времени искать кого-то другого?.. Ты же под боком…

Ангелина потерла щеку, словно до сих пор ощущая след той давней пощечины, и аккуратно закрыла дверь в комнату, где продолжал то ли думать, то ли дремать старейшина.

Ничего, ситуация и вправду еще не вышла из-под контроля.

Она справится. Она и не с таким справлялась!..

Последнее задание Отца повернулось неожиданным образом. Ангелине поручили присоединиться к некой группе ребят, разыскивающей предметы, обладающие особой мистической силой, и не допустить того, чтобы все эти артефакты попали в мир людей. Прежде всего Лина, конечно, оглядела группу и обзавелась поддержкой из числа ребят. Высокий синеглазый парень, волк-оборотень, показался ей самым перспективным. Сильный и быстрый, а к тому же не столь изощренно умный, как лидер группы Глеб или странный Ян, связываться с которым Ангелина бы ни за что не стала, Северин показался ей идеальным союзником. Влиять на Северина и вправду было несложно – исподволь, воздействуя главным образом на его спонтанные волчьи инстинкты. Но это только сначала. С некоего момента все вдруг изменилось, а самое простое стало сложным. Синеглазый отчего-то больше не подчинялся ей, но что хуже всего, Лина почувствовала настоящую боль. Дело стало для нее не простым заданием, а чем-то глубоко личным.

Они добыли корону и избавились от этого мощнейшего артефакта (Ангелина проследила за этим), теперь нужно было лишь отнять у бывшего начальника ребят все те предметы, которые они ему уже принесли в клювике, как доверчивые птенчики. И вот тут их ждала новая неудача. Группу заманили в ловушку, в которой погибло несколько соратников Ангелины, она сама выжила лишь благодаря помощи все того же синеглазого оборотня.

Сидя в тесном пыльном шкафу, где невозможно было даже пошевелиться, она ощущала гибель сородичей, чувствовала их муки словно свои и вместе с тем даже более сильные страдания ей причиняла мысль, что Северин спас ее просто из жалости. Он жалел ее, словно дворовую собачку, словно чужого недолюбленного ребенка. Вот это было по-настоящему больно и унизительно!

«Я убью его!» – поклялась она себе тогда, а потом, освободившись из проклятого шкафа, зачем-то вернулась, рискуя собственной жизнью, чтобы спасти синеглазого и дерзкую девчонку, которая была для него действительно важной.

«Они нужны нам, я убью его потом, собственными руками», – уговаривала себя Лина. Но отчего-то сама же не верила своим обещаниям.

И вот эти двое перед ней. Сидят себе рядышком в огромном холле и словно не ощущают опасности. Видно, что боятся не за себя и думают лишь о попавших в плен друзьях. Словно святые, словно блаженные! Откуда вообще такие берутся?! При виде этих двоих ей хотелось нарушить их идиллию любым способом, но приходилось терпеть. Приходилось держать себя в руках, чего бы ей это ни стоило!

Они заметили ее появление и смотрели теперь на нее – с ожиданием и вместе с тем хмуро, настороженно, не доверяя.

– Все хорошо, – Ангелина улыбнулась, зная, как идет ей улыбка. – Отец дал добро на продолжение операции.

– Вампиры помогут освободить Глеба и Сашу? – уточнил Северин, буравя ее взглядом ярко-синих пронзительных глаз.

Лина едва заметно поморщилась:

– Я же просила вас не употреблять это слово. Воздержитесь от него хотя бы в Доме… Если, конечно, хотите получить нашу помощь.

Девчонка хмыкнула и принялась наматывать на палец прядь своих длинных черных волос. Она демонстративно молчала, словно показывала, как сильно презирает и саму Лину, и все, что имеет для нее ценность.

– Извини, – вид у Северина был вовсе не извиняющийся, – так что насчет помощи… твоих сородичей? Хватит кормить нас байками. Либо вы помогаете вытащить ребят незамедлительно, либо обойдемся без вас!

Ангелина позволила себе выдержать паузу – подвинула кресло и уселась в него, положив ногу на ногу, и только после этого вновь заговорила.