Пустынная песня

Карола Лёвенштейн

Пустынная песня

Королевская кровь — 3

Переведено специально для группы

«*°·†Мир фэнтези†·°*»

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Kцnigsblut — Lied der Wьste

Автор: Карола Лёвенштейн / Karola Lцwenstein

Серия: Королевская кровь #3 / Kцnigsblut #3

Перевод: lena68169, Julia85, Taube770

Редактор: Оливия Джеймс

Шёлковые пираньи

Ветер нежно касался листвы буков за моим окном. Колыхание листьев напоминало зыбь на поверхности Волчьего озера, когда буря осенью поднимала высокие волны.

Шуршание, доносящееся из открытого окна, было скорее мягким шелестом. Как будто теплый летний ветер хотел отправить мне какую-то весть. Но я не отвлекалась на истории, что рассказывал ветер, а смотрела в книгу, лежащую передо мной.

— Должно быть, это был дракон Латориос, — задумчиво сказала я, проведя рукой по рисунку.

Я смутно помнила, как он выглядел, но вот его необычный рост нельзя было спутать ни с чем. Согласно этому справочнику не было другого такого огромного дракона, и это подтверждало мое подозрение.

— Маловероятно, — сказала Лиана. — Да, у него были острые зубцы на спине и красные, светящиеся глаза, и возможно его укус был смертелен. Но все-таки этот вид драконов считается давно вымершим.

Она лежала на моей кровати и прислонив ноги к стене, играла прядью светлых, кудрявых волос.

— Забудь ты этого дракона. Мы должны сосредоточиться на более важных вещах. Бальтазар исчез, и насколько я знаю Дульсу, она хорошо сделала свое дело. Этот тип мертв. Мы должны сконцентрироваться на живых, а это значит, что нам следует отправиться на поиски исчезнувших девушек.

— Однажды мы уже думали, что он мертв, и это было большим заблуждением, — сказала я, не сводя глаз с рисунка.

В Антарктике было темно, когда черный дракон утащил бездыханное тело Бальтазара. Но даже эта расплывчатая картинка не выходила у меня из головы, с тех пор как мы вернулись назад.

Может дело было в моем восхищении этими животными или просто-напросто в том, что я до конца не верила, что Бальтазар побежден.

— Кроме того, адмирал бросил все силы на поиски пропавших девушек, теперь, когда каждый в Объединенном Магическом Союзе знает, кто стоит за этими похищениями. Нам даже пришлось прервать отпуск на Килеандросе, потому что адмирал мобилизовал все силы, чтобы проверить все места, где когда-либо появлялись Морлемы. То, что делает Черная гвардия, Лиана, мы бы ни за что не смогли сделать вдвоем или даже впятером. Адам и его братья тоже участвуют, а ты так же, как и я знаешь, что они умеют раскрывать тайны.

— Что-то я сомневаюсь, — решительно сказала Лиана. — Они годами не замечали, что их обманывал собственный командир. Я не до конца верю адмиралу.

— Если бы я только знала, какой атрибут власти хранила моя семья, — ответила я, чтобы остановить дискуссию, ещё до того, как она начнётся.

Это разговор мы уже вели несколько раз за последнюю неделю, но так и не пришли к согласию, сможет ли адмирал решить загадку о местонахождении девушек или нет.

— Если кто и знает, то твоя бабушка?

Нетерпение в голосе Лианы было явным. Но я не могла на него отреагировать. Даже если я и сама предпочла бы лучше сегодня, чем завтра отправиться выполнять хотя бы один пункт из моего длинного списка.

— Она говорит, что ничего не знает, и в этот раз я ей верю. Кажется, она действительно наконец-то приняла мою сторону и поддерживает меня всеми силами. У неё нет никаких причин обманывать. Кроме того, кажется в моей семье стало традицией, защищать друг друга от опасностей, просто скрывая от тех, кого любишь, информацию. Мой дед сделал тоже самое с бабушкой. Он прекрасно всё знал об атрибутах власти и ему были знакомы некоторые тайники.

— Я бы не была в этом так уверена, — прокомментировала Лиана. — Бабушка и дедушка твоих бабушки и дедушки были теми, кто принимал решение об отмене монархии. Они отдали свои атрибуты власти палате сенаторов и получив их от примуса назад, отнесли в тайник. То, что твой дедушка знал, что атрибуты власти существуют и какой атрибут принадлежит твоей семье, ещё далеко не значит, что твоя прапрабабушка рассказала ему, где она спрятала эту штуковину. Кажется, он даже не знал, где спрятан атрибут его собственной семьи.

— А может она всё-таки рассказала ему, — настаивала я. — Я думаю, она хотела защитить собственную внучку неведением и поэтому рассказала дедушке, где находится тайник, чтобы он смог использовать атрибут в чрезвычайной ситуации. Наверняка она заботилась о благополучие семьи, а атрибут может повлиять на судьбу нашей семьи. То, что речь здесь идёт об очень могущественных предметах, мы ведь обе согласны, не так ли?

— Возможно, но так как твой дед мёртв, и твоя прапрабабушка тоже, у тебя больше не будет шанса поговорить с ними. Поэтому эта тайна останется неразгаданной.

— Если только мой дедушка не оставил где-нибудь сообщение. Я не могу себе представить, что он был единственным, кто об этом знал. Ты же знаешь, что важные заклинания следует записывать на бумаге, чтобы они не потерялись, — сказала я.

— Этого придерживаются ещё только несколько любящих традицию патрициев. И это поиск иглы в стоге сена, ведь ты это понимаешь?

Я медленно кивнула. Конечно мне тоже уже приходила в голову эта удручающая мысль.

— А что насчёт этого говорит твоя бабушка?

— Бабушка говорит, что моя прапрабабушка была непоколебимой женщиной, которая имела ввиду то, что говорила, поэтому она не верит в то, что та могла посветить во что-то дедушку. Она скорее предполагает, что тот случайно на что-то наткнулся, точно так же, как она случайно узнала об атрибутах власти от Элеоноры Донны.

— Значит, просто оставь это. Кажется, этот след никуда не ведёт, — Лиана быстро повернулась на живот, и я почувствовала на себе её нетерпеливый взгляд. — Разве ты не предпочла бы искать брата и сестру?

— Лиана, — вздохнула я и подняла взгляд от книги, лежащей на моём письменном столе. — Я бы с удовольствием сразу отправилась на поиски, но я понятия не имею, где начать. Мои родители так хорошо спрятали Лидию и Леандро от Бальтазара, что никто не знает, где эти двое. Скорее всего, они живут под фальшивыми именами в любой точке мира и даже понятия не имеют, что они маги и родом из скандальной семьи.

— Звучит так, будто ты совсем не хочешь найти их.

Я коротко колебалась.

— Возможно мне приходила в голову мысль, что сейчас так будет более безопаснее. Как бы мне не хотелось заключить их в объятья, но я не хочу подвергать их жизни опасности. Если Бальтазар ещё жив, то интересуется ими так же сильно, как и я. Ведь его поиск магического партнёра далек от завершения. А я не могу исключить, подойдут ли для этого Лидия и Леандро. Не хочу, чтобы на меня легла ответственность за то, что я привела его прямо к собственному брату и сестре.

— Бальтазар мёртв, — решительно повторила Лиана.

— В это я поверю только в том случае, если буду стоять у его могилы, и даже тогда, скорее всего, буду ещё сомневаться, ни уловка ли это, чтобы обмануть меня. Я виновата в том, что хронику Акаши уничтожили, да и грааль патрициев на моей совести. У него есть все причины, чтобы убить меня, и он убьёт, если ему подвернётся такая возможность. Он не упустит больше ни один атрибут власти.

Я серьёзно посмотрела на Лиану, и в этот раз она не стала настаивать на том, что Бальтазара больше нет среди нас. Она понимала, что если он действительно ещё жив, то его гнев будет таким безграничным, что ему будет недостаточно убить меня только в том случае, если я случайно встану на его пути. Я сильно нарушила его планы навязать магическому миру своё господство и таким образом стала его врагом, и не только я. Мои друзья тоже принимали участие в этой борьбе, а значит и их судьба решена.

— Он должен быть мертв, — запинаясь сказала Лиана.

Я встала и подошла к ней.

— Надеюсь, — тихо сказала я, опустилась рядом и взяла ее за руку.

Лиана часто и быстро дышала, словно что-то перекрывало ей доступ кислорода.

— Мне становится не по себе, когда я думаю, что он где-то выжидает, пока кто-нибудь из нас выйдет из укрытия, чтобы потом убить. Он убил Сесилию. И почти убил Адама, Дульсу и тебя. А Энакин хоть и не был моим лучшим другом и мне не нравится, что он сделал с тобой, но я считаю, что ни он, ни его отец, не заслужили смерти.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — слабым голосом ответила я, нежно гладя ее по спине до тех пор, пока ее дыхание снова не стало ровным.

Мне слишком хорошо было знакомо это чувство удушья. Но в отличие от Лианы, у меня был кто-то, с кем я могла поделиться, и это намного все облегчало.

— Наверное и правда будет лучше думать, что он мертв, пока не выясним что-нибудь, что смогло бы это опровергнуть, — в конце концов сказала я.

— Я и сама знаю, что это ложь, — тихо ответила Лиана. — Но с этой ложью в данный момент легче жить, чтобы не сойти с ума. Потому что правда невыносима.

— Ты права. Мы боролись ради того, чтобы жить, и именно это мы и должны делать, — улыбаясь, сказала я. — Как у вас с Паулем?

На лице Лианы промелькнула улыбка. Словно солнечный луч она вызвала бархатное сияние на её губах и щеках.

— В последние месяцы я сдерживалась. Во-первых, потому что заявление о намерение вступить в брак висело над нами словно домоклов меч, и я понятия не имела, как объяснить это Паулю. А во-вторых, потому что мне и правда было нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что у меня есть сестра, которую я долгое время не помнила. Но это время закончилось, теперь я сама с собой в ладу и знаю, как к этому относиться. Поэтому снова, сломя голову, окунулась в отношения с Паулем.

— Я рада. А с родителями стало лучше? — спросила я.

— По правде говоря, нет, — Лиана пожала плечами. — С тех пор, как о похищенных девушках говорят публично и организовали их поиски, я надеялась, что мои родители уступят. Я сказала им, что хочу сама искать Миру, — Лиана колебалась, и я уже догадывалась, что родители Лианы были не в восторге от её замыслов.

— Они, по крайней мере, говорят с тобой об этом?

— Нет, они меня избегают, а эту тему тем-более. Такое чувство, будто они хотят забыть о боли и судорожно цепляются за повседневную жизнь, только чтобы не говорить об этом и не думать, — Лиана коротко закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Они боятся, что потеряют и тебя тоже, — тихо сказала я.

— Но ведь твоей бабушке удалось преодолеть этот страх. Теперь она поддерживает тебя.

Я рассмеялась.

— Ты знаешь, что путь туда был очень длинным. Бабушка даже уехала из Шёнефельде и лишила меня поддержки, в надежде, что я откажусь от своих нелепых планов.

— Да, — сказала Лиана растягивая слова. — Поэтому у меня мало надежды.

— Они успокоятся, — утешила я. — Дай им ещё немного времени привыкнуть к тому, что их дочь теперь взрослая и сама хочет решать, как ей жить.

— Так я и сделаю, — ответила Лиана и встала. — Мне ничего другого и не остаётся. А сейчас мне пара возвращаться в коммуналку, скоро придёт Пауль, а мы хотели ещё съездить на Волчье озеро и поплавать. Ты не хочешь пойти с нами?

— В качестве пятой ноги? — я захлопнула книгу и тоже встала. — Нет, спасибо. Я лучше ещё раз загляну к господину Лилиенштейн. Посмотрим, выяснил ли он что-нибудь новенькое. До рыночной площади можем прогуляться вместе.

— Твоя бабушка смерились с тем, что ты общаешься с Корнеллем Лилиенштейн? — Лиана произнесла имя также резко, как всегда делала моя бабушка, и я ухмыльнулась.

— Ей пришлось, потому что она всё ещё не дала мне правдоподобного объяснения, какая именно у неё с ним проблема, — я закрыла окна и последовала за Лианой в коридор.

А потом мы вышли на яркий солнечный свет жаркого августовского дня. Мой день рожденья уже прошёл, месяц заканчивался, а Шёнефельде всё ещё находился в жаркой хватке летнего затишья. Большинство жителей уехали в отпуск, даже «Гостиная Шёнефельде» была закрыта, и на городе лежала апатичная тишина. Над садом бабушки слышалось уютное жужжание, в то время, как пчёлы и шмели неспешно летали над морем цветов.

— Когда, собственно, возвращается Адам? — спросила Лиана, сощурившись на солнечном свете, когда мы шли вдоль садовой дорожки и вышли на Каменный переулок.

— Я точно не знаю, — ответила я и помедлила.

Мы были парой уже больше двух лет, и можно было предположить, что влюблённость первых недель прошла. Но это было не так. Тёплое чувство любви продолжало биться в моём сердце так же сильно. Мне всё ещё каждый день без Адама казался темнее и длиннее. Я скучала по нему и с нетерпением ждала от него любых новостей. Но я также знала, что он вернётся только, когда что-нибудь найдёт.

— Думаю, появится он не скоро, — сказала я. — Адмирал ясно дал понять, что не хочет, чтобы его люди вернулись с пустыми руками. Он преисполнен решимости найти Бальтазара, а девушек вернуть домой.

Я быстро посмотрела на Лиану, когда мы из Каменного переулка повернули на аллею, по бокам которой росли каштаны, погружая её в тень. Эта аллея образовывала полукруг вокруг массива, на верхушке которого стоял Теннебоде.

Она сжала руки в кулаки.

— Я знаю, что просто ждать тяжело, но сейчас это самое лучшее. Ты знаешь, что Адам и его браться делают всё возможное.

Лиана нерешительно кивнула, и её плечи немного расслабились.

— Ты уже выбрала, на что будешь специализироваться? — спросила я и бросила взгляд наверх. — Занятия скоро снова начнутся.

— Нет, — вздохнула она. — Хотя огонь и нравится мне больше всего, но от этого мои оценки не лучше. Я по всем предметам не особо преуспела.

— Глупости, — ответила я. — У тебя по всем хорошие оценки.

— Тебе легко говорить, ты выберешь воду. Твои успехи превосходны. Тебе даже не нужно долго раздумывать. А вот мне придётся принимая решение учесть, с каким профессором я лажу лучше всего, ведь следующие два года мы будем много вместе работать, и уже только поэтому Нёлль отпадает.

Я рассмеялась.

— Да, его курс, скорее всего, будет пустым.

— Гарантированно. У нас еще есть время, чтобы решить, поэтому я не забиваю себе голову. Увидимся сегодня вечером?

Лиана стояла у двери, ведущей в ее квартиру на втором этаже фахверкового дома, на первом этаже которого располагался продуктовый магазин бабушки Лианы. Сегодня в нем было совсем мало посетителей. Выставленные на витрине товары под маркизами в яркую полоску привлекли лишь немногих клиентов.

— Может я еще зайду, — сказала я. — Развлекись с Паулем.

— Конечно, — улыбнулась Лиана, прежде чем исчезла в коридоре.

Я развернулась с улыбкой на лице и пошла через рыночную площадь к книжному магазину господина Лилиенштейна. Преодолев несколько ступеней, я открыла входную дверь и зашла в помещение, где меня обдало приятной прохладой. Когда дверь за мной закрылась, прозвенел маленький колокольчик.

— Поднимайся, Сельма, — услышала я голос господина Лилиенштейна с верхнего этажа.

— Хорошо, — крикнула я и проскользнула через перегородку, перекрывающую путь на верхний этаж.

Ведь обычно Господин Лилиенштейн такой осторожный? Видимо с недавних пор он предугадывает, кто заходит в книжный магазин. Я задумчиво поднималась по узкой лестнице наверх.

В находящихся здесь помещениях, Корнелль Лилиенштейн хранил магическую литературу. Здесь он и сидел за большим столом, заваленным открытыми книгами, фолиантами и различными записями.

— Вы не боитесь, что посторонние могут застать вас здесь врасплох? — спросила я и подошла ближе.

Он поднял глаза и в недоумении посмотрел на меня.

— Сельма, сейчас же летний перерыв. Сегодня уже никто не купит книгу. Все лежат на озере или вообще сбежали из города. Ты единственная, кто в такой день может заглянуть в мой книжный магазин.

— И то верно.

Я опустилась на стул напротив и взглянула на беспорядок на столе. В одной из книжных стопок я узнала книгу сказок моей матери, которую оставила господину Лилиенштейну, чтобы он попытался выяснить, что означают слова моей мамы, написанные тонким почерком на последней странице. Книга выглядела такой маленькой, когда я увидела ее среди толстых книжек о драконах, семейных сагах королевских семей, словаря древнего языка и просто пустой, чистой бумаги. Она казалось такой потерянной. Я вытащила ее и снова прочитала короткую фразу: «На этом история не заканчивается».

— Вы что-нибудь выяснили? — осторожно спросила я, после того, как господин Лилиенштейн снова углубился в статью, от которой я его отвлекла.

— Ммм, — сказал он, глазами пробегая строчки. Затем посмотрел на меня. — Честно говоря, я сверху донизу изучил книгу и протестировал ее на предмет скрытых заклинаний, но не нашел абсолютно ничего. История точно заканчивается здесь. Я знал насколько мощны были магические силы твоей матери и могу заверить, что я, в любом случае, смог бы пробить ее заклинание.

По крайней мере, я бы смог найти скрытое заклинание, если бы оно там было.

— Жаль, — сказала я, пытаясь скрыть разочарование.

Я положила книгу сказок обратно на стол.

— Прости, Сельма, я был бы рад помочь тебе, — сказал господин Лилиенштейн, и я действительно услышала сочувствие в его голосе.

— Я знаю, — ответила я.

Я просто не хотела отказываться от этого следа, ведь он был одной из последних связей, что остались у меня с мамой. Было очень трудно оставить её в Антарктике, и принять тот факт, что она действительно мертва. И умерла даже последняя надежда, что я смогу увидеть её вновь.

— Зато я выяснил кое-что другое, что будет тебе очень интересно.

Он бросил взгляд на книгу из Мантао, которую я теперь то же разглядела под стопкой бумаги. Я с тоской смотрела на неё, потому что узнала с этих страниц так много о магических силах, что без этого чтива, скорее всего, меня уже больше не было бы в живых.

— Ты же спрашивала, почему не могла победить Бальтазара.

— Да, — подтвердила я, с нетерпением посмотрев на господина Лилиенштейна.

— Теперь я нашёл в книге из Мантао объяснение, почему его нельзя ранить обычным мечом, да и огненные шары не могли навредить ему. Дело в том, что он так сильно связан с элементами, что они не могут причинить ему вреда.

— Значит вот почему с ним не справиться с помощью металла или огненных шаров? — спросила я.

— По крайней мере, обычным металлом, а меч, что ты держала в руке, должно быть был из такого. С оружием гномов ты, несомненно, достигла бы большего результата. Пока его разум такой сильный, его тело тоже неуязвимо. Его можно победить лишь в том случае, если преодолеть механизм самозащиты его разума. Но проникнуть в разум Бальтазара кажется мне почти невозможным.

— Если бы только я взяла тогда меч Чёрной гвардии, а не оружие из простого металла, что лежало рядом, — вздохнула я.

— Да, этим оружием ты, вероятно, смогла бы ему навредить. Ведь в конце концов с его помощью можно преодолеть защитный барьер Морлемов. Однако я думаю, что Дульса и Сесилия достигли именно этого. Они, как магическая пара, были по-видимому достаточно сильны, чтобы преодолеть его защиту.

— Это логическое объяснение, — сказала я. — Благодарю вас за приложенные усилия. Может вы выяснили ещё какие другие новости?

Господин Лилиенштейн встал и подошёл к окну.

— Что ж, — сказал он явно в хорошем настроение. — Мы достигла нашей цели. Чёрная гвардия ищет пропавших девушек. Бальтазар разоблачён, Виллибальд Вернер лишён власти, а в ноябре наступит время новых выборов. И я оптимистично настроен, что в этот раз действительно выберут разумного кандидата.

— Вы тоже баллотируетесь? — с надеждой спросила я.

Господин Лилиенштейн лукаво улыбнулся.

— По правде говоря, я подал заявку. Хотя у меня и нет опыта на политическом поприще, но сейчас в канцеляриях палаты сенаторов веет такой весенний, свежий ветерок, что я заразился немного этой эйфорией. Я верю в новое начало. И после того, как «Хроника короны» была так возмущена поддавшемся шантажу примусом, я надеюсь, что настроение в Объединённом Магическом Союзе окончательно поменяется.

— Я тоже надеюсь, — ответила я. — И, если вы будете кандидатом, и у меня было бы право выбирать, я бы отдала свой голос за вас. Я даже не знала, что вы патриций. Почему вы уже давно не сделали большую карьеру в палате сенаторов? — я посмотрела на него.

— Знаешь, Сельма, — ответил, улыбаясь, господин Лилиенштейн. — Не все стремятся сделать себе имя в этом обществе. Я уже всегда проявлял страсть к книгам, и мне было этого достаточно. Но последние события дают мне надежду, что наконец-то что-то изменится. У меня появилось такое чувство, что теперь стоит вложить некоторые усилия в это новое развитие.

— Если вы станете примусом, я ожидаю, что вы пересмотрите избирательное право и разрешите плебеем принимать участие в выборах. Ах что уж там! — я отмахнулась. — Лучше сразу упразднить разделение на патрициев и плебеев.

Господин Лилиенштейн рассмеялся.

— Так я и сделаю, обещаю.

— У вас уже есть предвыборная программа?

— Первые наброски я уже сделал, — господин Лилиенштейн вернулся к столу и начал просматривать бумаги. В конце концов он вытащил плотно исписанный лист и протянул мне. — Но прежде, чем я возьмусь более подробно подготавливать предложения, сначала палата сенаторов должна рассмотреть и принять мою заявку, и лишь потом я займусь темами, с помощью которых можно будет воодушевить массы.

Я просмотрела его ключевые пункты.

— Ну, сначала вам нужно воодушевить патрициев, потому что эти они будут вас выбирать. Я не уверена, что вы сможете найти поддержку с такими темами, как дебюрократизация и консолидация государственного бюджета. Может если преподнесёте это боле понятно. Вам нужно несколько привлекательных предвыборных обещаний, чтобы добиться симпатии. В конце концов, вы стартуете как посторонний.

Господин Лилиенштейн задумчиво смотрел на меня какое-то время.

— Ты права. Я, как всегда, подхожу к этой проблеме слишком заумно, — в конце концов произнёс он.

— Если все хорошо продумано, это не плохо, — быстро сказала я. — Но на выборах в большинстве своем имеет значение то, кто выглядит лучше всех в глазах общественности и вызывает наибольшее доверие.

— Для этого нужно уметь разбираться в людях, — решительно сказал господин Лилиенштейн. — Я еще раз свяжусь с Константином Кронвортом. Если кто и умеет вызывать массовый восторг, то это он.

— Хорошая идея. Люди любят его больше чем когда-либо. Кстати, что он сейчас делает? Я давно не читала о нем ничего нового.

— Не могу сказать тебе точно. Наш маленький совет больше не встречался по причине отсутствия смысла. Временами мы поддерживаем контакт, но насколько я знаю, Константин отдалился от всех, потому что работает над новым произведением. Видимо он ищет одиночество, чтобы сблизиться с самим собой.

— Лоренц будет в восторге узнать, что скоро он представит нечто новое, — ответила я. — А о Парэльсусе вы что-нибудь слышали?

— Нет, в последний раз мы разговаривали в июле, с тех пор он сидит в своей лаборатории и кропотливо занимается новой идеей.

Господин Лилиенштейн сел напротив меня и начал рассортировывать бумаги на столе в аккуратные стопки.

— В общем, как всегда, — ответила я и господин Лилиенштейн улыбнулся. Но вдруг его лицо изменилось и он с серьезным видом взглянул на меня. — Твоя бабушка что-нибудь слышала о Бальтазаре?

— Нет, — ответила я. — Она часто прислушивается в Виннле к слухам, но кажется, он нигде не появлялся.

— Может быть он действительно мёртв, — тихо сказал господин Лилиенштейн, испытующе взглянув на меня.

— Я в это не верю, — ответила я. — Его спас этот дракон Латориос. Кажется, у него есть сильные союзники.

— Это не мог быть дракон Латориос. Это невозможно, — сразу же произнёс господин Лилиенштейн, проведя рукой по седым, разделённым пробором волосам. — По твоему описанию он больше похож на азиатского огненного дракона.

— Я тоже сначала так думала, но дракон, которого я видела, был в несколько раз больше, чем может стать азиатский огненный дракон.

— Может быть это был просто особенно большой экземпляр, — ответил господин Лилиештейн.

— Возможно, — ответила я, почувствовав неуверенность.

Было темно, а мои воспоминания становились всё более расплывчатыми, чем больше проходило времени.

Я как раз хотела спросить, есть ли у господина Лилиенштейна другие источники, в которых мог описываться дракон Латориос, когда услышала панический голос Лианы в голове:

«Сельма, приходи как можно быстрее к Волчьему озеру. В воде какие-то монстры. Здесь паника.»

Из-за её полного страха голоса у меня сразу все волосы на затылке встали дыбом.

«Уходите с Паулем в безопасное место», — ответила я. — «Я иду.»

— Я должна идти, — сказала я, обращаясь к господину Лилиенштейу и вскочила. — Чрезвычайная ситуация.

Не говоря больше ни слова, я помчалась вниз по лестнице и выбежала на рыночную площадь.

Меня обдало жаром, пока я коротко размышляла полететь или нет. Но риск, что меня обнаружит господин Трудиг и я потеряю мои недавно приобретённые лётные права, был слишком большим. Поэтому я побежала, так быстро, как несли меня ноги.

Когда я пересекала южные ворота, первые машины уже ехали мне навстречу. Увидев панику во взгляде водителей, мне стало не по себе. Что-то здесь действительно не так. Я побежала дальше, вдоль выездной дороги, окружённой лесом и когда наконец повернула на автостоянку, услышала первые крики.

Это были звуки недоверчивого ужаса, и следующая волна людей хлынула мне навстречу, быстро направляясь к машинам и велосипедам. Многие бежали ещё в купальниках с поспешно собранными сумками, толкая друг друга. Я с трудом пробиралась против течения, внимательно следя, чтобы меня не толкнули на землю. По позвоночнику пробежали мурашки, когда я быстро размышляла, что могло так напугать людей.

— Покидайте территорию спокойно, придерживайтесь порядка, — услышала я громкий голос с левой стороны и сразу его узнала.

Это был Грегор Кёниг, эвакуировавший купальщиков. Значит что-то сбежало из Акканки, а это входило в его обязанности. Когда я пробегала мимо группы молодых кленовых деревьев, направляясь к Грегору Кёниг, я очень надеялась, что это не огненный питон, потому что перед ним я проявляла почтение.

— Вам нужна помощь? — спросила я на одном дыхание, как только тяжело дыша, остановилась перед Грегором Кёниг.

Свои длинные, светлые волосы он завязал в хвост, и на нём, как всегда, были одеты кожаные штаны и жилет.

— Сельма, — испуганно сказало он, как будто не ожидал меня здесь увидеть.

— Что случилось, — спросила я.

— Шёлковые пираньи улизнули, — коротко и беззвучно ответил Грегор Кёниг.

Шок, из-за бегства агрессивных животных, которые обычно орудовали в реке Акканки, был написан у него на лице.

— Я понятия не имею, как такое могло случиться.

— А есть связь между этими водоёмами? — спросила я, помогая Грегору Кёниг разогнать группу подростков, которые видимо не осознавали серьёзность опасности.

— Конечно есть, — ответил Грегор Кёниг, когда мы снова оказались одни. — Но существуют также магические барьеры, которые не может преодолеть ни одно существо, если не знает подходящего заклинания. А чтобы шёлковые пираньи могли говорить, это было бы что-то новенькое.

— А где они сейчас? — спросила я, окинув взглядом Волчье озеро, живописно развернувшееся передо мной и совершенно гладкое. Редкие облака отражались в воде, а мелкий песок на берегу переливался в свете солнца.

Грегер Кёниг направил жестом группу школьников в верном направлении.

— Они плавают возле берега и поджидают добычу. Был тяжело раненый, — он вдохнул сквозь зубы, а я испуганно распахнула глаза.

— Ради Бога, — сказала я.

— Твоя бабушка сразу же прибыла сюда и уже эвакуировала его. О шёлковых пираньях я сейчас позабочусь, как только народ исчезнет. Чёрная гвардия тоже проинформирована и поможет мне поймать их. А тебе лучше уйти, Сельма. Ты же знаешь, насколько непредсказуема эта скотина, даже тому, кто скоро начнёт посещать пятый семестр, лучше к ним не приближаться, — сказав это, Грегор Кёниг подтолкнул меня в строну парковки, а сам ушёл в другом направлении, чтобы увести с берега семью с маленькими детьми.

Я снова окинула взглядом Волчье озеро. Озеро всё ещё было гладким и спокойным, как будто в нём не плавало ничего необычного или даже опасного. Не хватало ещё только несколько уток, неторопливо скользящих по поверхности, чтобы подчеркнуть идиллическую атмосферу. Но я не дала этому пейзажу обмануть себя.

Я прекрасно знала, что из себя представляют шёлковые пираньи. В отличие от маленьких пираний, что живут в Амазонии и иногда кусают там людей, шёлковые пираньи достигают совсем других размеров. Статные экземпляры могут достичь метра в длину, а их агрессивная природа — это не только раздутая искателями приключений история, а ежедневно наблюдаемая в Акканке реальность.

Не раз упав с дракона, мне кое-как удваивалось ускользнуть от их массивных челюстей с острыми зубами. Прямая конфронтация тоже не пошла бы мне на пользу, потому что укус шёлковых пираний сразу парализует жертв, так что спастись невозможно. Можно наблюдать, как тебя с аппетитом пожирает голодный косяк, не в силах сопротивляться или даже пошевелить пальцем.

Грегор Кёниг уже часто проклинал агрессивную рыбу, но дать убежище в Акканке даже самым опасным магическим животным входило в его обязанности. Трудно представить, что случится, если этот вид рыбы начнёт бесчинствовать в реках мира.

В то время, как я размышляла, что радужная чешуя шёлковых пираний совсем не подходит к природе животных, я увидела, как из-за куста выскочили два подростка, которых я только что, вместе с Грегором Кёниг, проводила до парковки. Видимо они были не согласны с изгнанием с Волчьего озера и хотели использовать возможность, чтобы нырнуть в воду, пока здесь никого нет.

Я огляделась, в поисках Грегора Кёниг, но услышала его голос далеко от парковки. Видимо он поругался с мужчиной, по глубокому и низкому голосу которого можно было заключить, что это здоровый мужлан. Он как раз объявлял Грегору Кёниг, что набьёт ему морду, если тот немедленно не пропустит его и друзей к озеру.

Грегор Кёниг не сможет так быстро уйти оттуда, а на озере больше не было ни души. Я должна что-то сделать. Оба подростка не мешкали и уже, хихикая и брызгаясь, вбегали в воду. Я не стала долго думать, сняла сандалии и зашла в воду по колено. Волчье озеро было самым большим водоёмом из тех, где я до этих пор пыталась что-то сделать.

Оно было около километра в длину, идиллически окружённое сосновым лесом. Его самое глубокое место составляло 54 метра, поэтому передо мной находилось целая масса воды.

Между тем, оба подростка нырнули в воду с головой, и я внезапно услышала тонкое, электрическое жужжание. Шёлковые пираньи обнаружили добычу и созывали друг друга на охоту. Мне был очень хорошо знаком этот звук, потому что я уже достаточно часто слышала его в Акканке, как только кто-то приближался к реке, в которой жили агрессивные хищники.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и одно мгновение сосредоточилась на дыхание.

Потом погрузилась в тонкое гудение воды, почувствовала, как во мне отдаются эхом его прохлада, тишина и глубина.

Когда мелодия воды выросла, и я достаточно сосредоточилась на величине озера, я подняла руки и медленно опустила их, описав большой круг.

Нежный хруст проник в моё сознание, и во мне внезапно распространился холод. До меня донёсся высокий крик, и я распахнула глаза.

Это сработало. Озеро замёрзло. Только оба подростка застряли до бёдер во льду и возмущённо и в тоже время потрясённо кричали, как будто оказались в фильме ужасов. Широко распахнув глаза, они смотрели поочерёдно то на меня, то на лёд, который сковал их.

Я неторопливо освободила мои ноги изо льда, снова одела сандалии, а потом прошла по замёрзшей поверхности к подросткам. Они уставились на меня, как будто я была марсианином, и я не могла их в этом винить. По крайней мере, они прекратили кричать. То, что случилось только что, нельзя представить себя даже в самых дерзких мечтах. Но всё-таки это было лучше, чем быть разорванным в клочья большими, агрессивными хищниками.

В любом случае, через пять минут они уже больше не будут об этом помнить. Во время отпуска на Килеандросе Адам и я не только бездельничали. После того, как я увидела, как Торин изменил воспоминания, а в прошлом учебном году мне было ой как необходимо это умение, чтобы заставить Скару отказаться от своего плана сделать Адама своим мужем, я принудила Адама научить меня нескольким основам. И после того, как углубила эти знания с помощью объяснений в книги из Мантао, как преодолеть ментальный барьер, я, по крайней, мере была готова, изменить воспоминания немагических граждан. С магами и тем более с обученными магами я пока ещё не смогу справиться, но все начинали когда-то с малого.

— Спокойно, — сказала я, подобравшись к подросткам. Это были два мальчика, не старше четырнадцати лет, один с темными волосами, другой с рыжими и веснушками на носу. — Я помогу вам выбраться.

— Ты…? — испуганно дрожал темноволосый, уставившись округлившимися глазами на лёд вокруг.

Полностью замороженное Волчье озеро во время периода сильной жары в конце августа было, конечно, совершенно необычное происшествие, но, к счастью, он не мог повернуться настолько, чтобы увидеть позади гораздо более необычное зрелище, чем лёд посреди лета. Широко распахнутые пасти примерно двадцати шёлковых пираний были всего лишь в метре от его спины. И, казалось, лёд совсем их не беспокоит, потому что они дёргали своими радужными плавниками и смотрели годными глазами на добычу, которая барахталась прямо перед их пастью и всё же была недосягаемой.

— Были технические проблемы с подземным каналом, — сказала я, хватая его одной рукой, в то время как другой незаметно растапливала лёд вокруг, при этом я не выпускала из виду с надеждой щурящихся шёлковый пираний. Когда я наконец вытащила его изо льда, я посмотрела ему глубоко в глаза и мне с лёгкостью удалось удержать его взгляд.

Он и так был совершенно сбит с толку из-за страха, чтобы понять, что я делаю. Я легко преодолела барьер и погрузилась в его воспоминания. Я просто стёрла тот момент, когда он решил со своим другом ещё раз вернуться к озеру, надеясь, что он не заметит разрыва. Потом провела его до берега и приказала идти к парковке, не оглядываясь.

С его рыжеволосым другом я поступила также, надеясь, что всё выполнила достаточно хорошо и они в какой-то момент не заметят, что у них в памяти есть чёрное пятно. Когда они молча уходили, я надеялась, что они придут в себя только на парковке, а потом повернулась к Волчьему озеру. Нужно было побыстрее снова его разморозить, прежде чем прибудет Чёрная гвардия, и кто-нибудь заметит, что я сделала то, на что не должна быть способна.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и подняла руки.

— Подожди, — внезапно раздался позади меня глубокий голос.

Я опустила руки и медленно обернулась. Позади стоял Грегор Кёниг и смотрел на Волчье озеро почти так же недоверчиво, как оба паренька, которых я только что освободила изо льда.

— Спасибо, — как-то высокопарно сказал Грегор Кёниг.

— За что? — спросила я.

Он что, наблюдал? Холодное чувство прокралась в живот. Голос Грегора Кёниг звучал тихо и на первых словах немного дрожал.

— Ты спасла обеим карапузам жизнь. Я бы не успел вовремя. Скорее всего, это погубило бы меня, по крайней мере меня вышвырнули бы с работы в Акканке.

— Не вопрос, — тихо ответила я. — Вы не раз помогали мне выпутаться из затруднительного положения.

Я прекрасно знала, сколько для него значила работа в подземном городе. Трудно представить, что станет с драконами, если Грегор Кёниг уйдёт.

— Твоя мать гордилась бы тобой, — сказал он.

Я улыбнулась, затем снова повернулась и уже собиралась оттаять озеро, когда Грегор Кёниг положил мне руку на плечо.

— Хотя я понятия не имею, как тебе удалось заморозить всё Волчье озеро, потому что, честно говоря, даже я наткнулся бы здесь на пределы моих возможностей, но было бы хорошо, если бы ты оставила всё, как есть. Шёлковые пираньи не дадут поймать себя добровольно, а так…, - он бросил быстрый взгляд на замороженных рыб, — …мы относительно легко сможем вывести их, и быстро решить вопрос.

— Хорошо. Если вы сможете правдоподобно убедить Чёрную гвардию, что это было вашей идеей, и я ничего общего не имею с её реализацией, — сказала я. — Будет не очень хорошо, если дочь Катерины фон Норденах уже перед началом семестра станет предметом сплетен.

— Не вопрос, — быстро сказал Грегор Кёниг, — Необязательно, чтобы новый семестр начался так же, как закончился последний.

Я потупила взгляд. Я ещё хорошо помнила, как хаотично закончились соревнования драконов, и существенный вклад в переполох, который разразился, внесла я.

— Вам нужна помощь, чтобы вернуть этих монстров в Акканку? — спросила я и бросила взгляд на озеро.

— Сейчас прибудет Чёрная гвардия и поможет их вывести. Они приедут на грузовике, чтобы мы смогли загрузить сразу всех. Воздушный путь был бы слишком заметным, а Шёнефельде необязательно нужны летающие рыбы, даже во время летнего затишья.

— Хорошо, тогда я пошла, прежде, чем кто-нибудь меня здесь заметит.

Я повернула к лесной тропе, по которой относительно незаметно можно было дойти до южных ворот. А оттуда через дубовую рощу до дома, не попадаясь на глаза Чёрной гвардии.

— Как Аврора? — спросила я уже на ходу.

— Просто приходи в Акканку завтра, — сказал Грегор Кёниг. — Скорлупа «Святого яйца» должно вот-вот треснуть.

— Но об этом ничего не написано в «Хронике короны», или я что-то пропустила?

— Нет, — усмехнулся Грегор Кёниг. — От репортёров я отделался, сказав, что время вылупа в октябре, чтобы они не наседали на меня. Высиживание драконьего яйца может занять какое-то время, но Аврора нервничает. Это может случиться в любой момент, но никому не говори. Ни слова прессе, потому что им я, в любом случае, больше не доверяю, с тех пор, как стало ясно, что они подчинились воле Бальтазара, вместо того, чтобы должным образом сообщать о всех важных событиях.

— Меня это почти не удивило, — тихо сказала я. — Ведь «Хроника короны» всего лишь глашатай палаты сенаторов. Думаю, оттуда вам не стоит ожидать никаких серьёзных репортажей

В этот момент я услышала с парковки гудение тяжёлого транспортного средства, за которым последовал звук тяжёлых шагов и выкрики приказов.

— До завтра, — быстро прошептала я и ещё раз помахав Грегору Кёниг, исчезла в густом лесу.

Настоящий герой

На следующее утро я встала вовремя. Я глубоко и крепко спала и не могла дождаться, когда вновь увижу драконов. По дороге в Акканку я решила еще раз заглянуть к господину Лилиенштейну. После того, как днём ранее мне пришлось так поспешно уйти, я вспомнила, что совсем забыла забрать книгу сказок моей мамы и спросить господина Лилиенштейна о списке реликвий, который он хотел подготовить для меня. В прошлом году он хвастался своей фотографической памятью и говорил, что до сих пор дословно помнит содержание каталогов палаты сенаторов. В них были зарегистрированы все реликвии, которые королевские семьи передали палате сенаторов во время преобразования монархии в демократию.

В этот список были также внесены атрибуты власти, спрятанные среди всевозможных ценных предметов.

Хотя список, наверняка, был длинным, но всё же ограничивал диапазон наших поисков и мог бы очень помочь, при условии, что у господина Лилиенштайна действительно была такая феноменальная память. Я задумчиво оделась и прошла на кухню. Включила кофеварку, и пока та гудела и шипела, я занесла в дом газеты. Разгладив их, я с удивлением уставилась на заголовок «Хроники короны».

Грегор Кёниг спасает невинных людей

Вчера в Шенефельде произошел инцидент, едва не стоивший жизни многим людям. Он был предотвращен лишь благодаря смелому вмешательству нашего героя — Грегора Кёниг. Без него, мы вынуждены были бы скорбеть сегодня о многочисленных жертвах. Магическое сообщество не устает благодарить его за помощь.

Перейдем к фактам: в четверг около 15 часов шелковым пираньям, обитающим в Акканке, удалось сбежать из подземного мира. Через подземное течение они попали в Волчье озеро, небольшое озеро между Шенефельде и Бургенфельде.

Оказавшись там, хищные рыбы сразу же напали на купающихся. На Волчьем озере в этот день было много людей, один из них был тяжело ранен. Незадолго до выпуска номера в печать Жоржетта вон Норденах поведала нам, что жизни пострадавшего ничего не угрожает и он уже сегодня может покинуть кабинет целительницы.

На место происшествия был немедленно вызван Грегор Кёниг, ответственный руководитель города Акканки. Он эвакуировал озеро и полностью заморозил его, так что Чёрная гвардия без проблем смогла вывезти шелковых пираний и вернуть их в Акканку. Там они будут какое-то время содержаться в отдельной пещере и в отдельном резервуаре с водой, пока не выяснится, как они смогли выбраться из Акканки. Только благодаря мужественному и компетентному вмешательству Грегора Кёниг удалось спасти множество жизней. Он по праву считается героем. Бургомистр Шёнефельде, Хельмут Нойфрид, лично поблагодарил Грегора Кёниг и номинировал его на получение почетного креста города Шенефельде, который ежегодно вручается героям и героиням года.

Открытым остается вопрос, как шелковым пираньям удалось выбраться. Об этом существует много предположений. Одно из них высказал Хельмут Нойфрид в интервью, что умным хищникам удался побег по ранее неизвестному каналу. Он не исключил, что в этом могли принять участие гномы, копающие проходы и пещеры вокруг Акканки.

Черная гвардия занялась расследованием. Заявление Адмирала по этому поводу читайте на странице 3.

Вчера Грегор Кёниг не был готов дать интервью, и мы конечно же дадим герою Шенефельде отдохнуть после всех этих волнений. Ведь он не только мужественно спасает жизни, но и круглые сутки присматривает за «Священным яйцом», из которого в ближайшее время должен вылупиться дракон. Уже на протяжении нескольких месяцев фанаты драконов Объединенного Магического Союза радуются появлению на свет нового члена драконьей семьи. Фаворитами среди имен на данный момент являются Грегориан и Максимилиане. Комментарий нашего гостя, главного редактора «Мира драконов» читайте на странице пять.

Я пробежала глазами страницу три и выяснила, что репортеры «Хроники короны» явно переложили часть вины на Адмирала, который вывел из Шенефельде почти всю Черную гвардию.

Хотя Адмирал привёл контраргументы и объяснил, что присутствие в городе Черной гвардии в полном составе не предотвратило бы этого пришествия, подспудное мнение репортеров явно читалось в заключительном слове:

На вопрос принесли ли повсеместные поиски Хеландера Бальтазара и пропавших девушек какие-нибудь результаты, Адмирал также не смог дать нашим читателям удовлетворительного ответа.

Остается только ждать, справится ли он с такой двойной нагрузкой. Адмирал занимается не только координацией действий Черной гвардии, но и председательствует в переходном правительстве. Без сомнения, было правильно с его стороны воспользоваться своими полномочиями и лишить Виллибальда Вернера всех постов, после того, как выяснилось, что его шантажировали. Тем не менее возникает вопрос, справится ли Адмирал со множеством ответственных задач и не было бы лучше, передать кресло председателя Объединенного Магического Союза кому-нибудь другому, кто больше подходит на эту должность. Мы все с нетерпением ждем выборов, хотя бы потому, что после них в Объединенном Магическом Союзе наконец воцариться порядок.

Вздохнув, я отодвинула «Хронику короны» в сторону и бросила взгляд на «Шенефельдовский курьер». В нем сообщалось о том, что вчера было эвакуировано Волчье озеро, потому что из террариума любителя экзотических животных выбрался кайман, опасное животное из семейства аллигаторов.

С помощью включённой записи имитации голосов животных и мясных приманок, местной полиции удалось в тот же день поймать животное. Таким образом купаться в Волчьем озере больше не опасно.

Я опустила газету и задумчиво посмотрела в сад, где на ветвях висели зрелые, сочные сливы и пышно цвели летние кустарники. Грегору Кёниг совсем не понравится, что пресса считает его героем. Я хорошо могла представить его мучительное выражение лица, когда ему грозил торжественный вечер, где он должен был появиться в костюме. Но ему придется это пережить.

Что меня беспокоило больше, так это то, как уничижительно «Хроника короны» писала об адмирале и его участии в судьбе Объединенного Магического Союза, и о том, как шелковым пираньям удалось сбежать из Акканки.

Что-то здесь не так, и мне следует поговорить об этом с Адамом.

Я только собиралась связаться с ним, как услышала щелчок дверного замка, после чего в дом вошла бабушка.

— Доброе утро, Сельма, — устало сказала она.

— Доброе утро, — ответила я и предложила ей сесть на мое место. — Садись, я сделаю тебе кофе. Ты опять работала всю ночь?

— Спасибо, очень мило с твоей стороны, — вздохнула она и села. — Флавиусу Гондену действительно повезло. Укус сразу же парализовал его, но его друзья быстро поняли, что ему грозит опасность, немедленно вытащили его из воды и позвали на помощь.

— Флавиус и есть тот самый тяжело раненый? — испуганно спросила я.

Я не слишком часто пересекалась с ним, но знала его всю свою жизнь и видела каждый день, так как мы вместе учились.

— Да, — сказала бабушка и взяла налитый мной кофе. — Госпожа Гонден была вне себя. Она уже не слишком молода и очень переживает, что ее единственный внук был тяжело ранен, да еще здесь, практически возле дома.

— А где родители Флавиуса?

— Они уже в пути, должны приехать в Шенефельде сегодня. Они работают послами палаты сенаторов в Южной Америке. Но Флавиус все хорошо перенес. Мне сразу же удалось дать ему противоядие и залечить рваную рану. Несколько дней она еще будет болеть и останется некрасивый шрам, но он смог выжить после нападения, а это самое главное.

— С каких пор у тебя есть комната, где ты лечишь больных? — спросила я, показав на «Хронику короны».

Бабушкины глаза гневно сверкнули.

— Я уже несколько лет прошу у Хельмута Нойфрида разрешение оборудовать в ратуше комнату, где бы я могла вести прием и лечить больных. Но только когда репортеры «Хроники короны» насели на него и спросили, где они могут найти мои помещения в ратуше, он вдруг вспомнил, что уже давно должен был их выделить. В ратуше полно пустых комнат, он все равно не сможет заполнить их только городским советом.

— Значит у тебя теперь есть официальный кабинет для приема пациентов? — вновь спросила я.

— Именно так, и, если Хельмуту Нойфриду вдруг придет в голову, что это временно, я просто пригрожу ему репортерами. Кажется, это действует.

— Может он тоже выдвинул свою кандидатуру на пост примуса и заботится о своей репутации? — задумчиво сказала я.

— Возможно, — задумчиво ответила бабушка. — По крайней мере, это могло бы объяснить его поведение.

Она задумчиво смотрела на меня, пока я доставала из шкафа мюсли и высыпала порцию в цветную тарелку.

— Что значит «тоже»? Ты знаешь еще кого-то, кто хочет выдвинуть свою кандидатуру?

Я налила в мюсли молоко и села напротив бабушки.

— Да, господин Лилиенштейн вчера рассказал мне, что выдвинул свою кандидатуру. Он надеется, что Объединенный Магический Союз ожидают перемены и хочет в них участвовать.

— Неужели! — сказала бабушка с нотками критики в голосе, однако я не отреагировала на ее тон.

— Да прости ты его наконец, он всегда только хотел нам помочь, — сказала я. — Ты же сама отдала ему манускрипт из Мантао.

— Да, он должен был хранить его в надежном месте, чтобы его не было у меня дома, и он случайно не попал в руки Катерины. Корнелль обманул меня. Мы не договаривались, что он будет вмешиваться в наши дела и за моей спиной передаст манускрипт Катерине. Ты видишь, к чему это привело. Это сделало Бальтазара ещё только могущественнее.

— Да, это верно, — согласилась я. — Как тебе вообще удалось найти книгу из Мантао? Я не могу представить себе, что она была общедоступна.

Бабушка молчала и задумчиво смотрела в чашку с кофе.

— Это запутанная история, — в конце концов сказала она.

Я вздохнула. Меня бы удивило, если бы что-то было простым.

— Просто расскажи мне об этом, — попросила я.

— Нет, — бабушка спокойно и решительно посмотрела на меня. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Я думала, мы выяснили этот вопрос, — нахмурившись, произнесла я.

— Это другое, — отмахнулась бабушка. — Но у меня есть для тебя хорошие новости.

— И какие? — спросила я, все еще раздосадованная тем, что бабушка снова что-то скрывает, считая, что я еще не готова узнать все.

— Сегодня утром неожиданно дали о себе знать друиды из Темаллина, — ответила она с улыбкой на губах. — Они наконец-то согласились, чтобы я обучила тебя на духовного странника.

— Правда? — удивилась я.

— Да, сегодня утром они дали разрешение.

— С чего это они вдруг поменяли свое мнение? — спросила я между двух ложек мюслей. — Еще на прошлой неделе они наотрез отказывались сделать исключение.

— Ну, — сказала бабушка, растягивая слова. — Большую роль сыграли последние события. Вчера вечером я снова подала запрос и подчеркнула зрелость твоего характера. Ты ответственно применила свои силы, спасла жизнь двоим незнакомым подросткам, сделала так, чтобы вся слава досталась хранителю Акканки, а сама осталась в тени, и все это по собственной инициативе.

От удивления я подавилась мюсли и закашляла.

— Откуда ты опять все знаешь? — прохрипела я, когда снова смогла дышать.

— Иногда ты считаешь меня удивительно наивной, — улыбаясь сказала бабушка.

— Наверное, дело в том, — ответила я, — что иногда ты производишь впечатение человека, который не видит и не знает ничего, что происходит вокруг.

— Это не так. Кроме того, тебе хорошо известно, что Грегор Кёниг прекрасно управляется с драконами, но точно не в состоянии заморозить целое Волчье озеро. Ну а так как Корнель в такую жару не выходит на улицу, ты единственная в городе, кто способен на такое, кроме меня конечно. Я не удивлюсь, если палата сенаторов в скором времени возьмет Грегора Кёнига под наблюдение, потому что он показал такие необычайно сильные способности, о которых до этого никто ничего не знал. Ты должна быть очень острожной, скоро состоится тест на установление способностей к пятому элементу.

— Точно, — задумчиво сказала я. — Протестируют всех, не так ли?

— Да, самое важное, чтобы цель обучения была ясна уже в начале вашей специализации.

— Кроме того, палата сенаторов хочет знать, кто является кандидатами следующего поколения, которых можно осчастливить промывкой мозгов. Я, как плебей, не выбываю из соревнований?

— В этом случае нет, палата сенаторов точно знает, что магические силы и способности не может остановить никакая классовая разница, и что есть необычайно одаренные плебеи, которые тем или иным образом могут стать опасными.

Бабушка сделала глоток кофе.

— В любом случае, мы можем начать обучение на духовного странника, когда ты захочешь.

— А у мамы была склонность к пятому элементу? — спросила я.

— Нет, — бабушка поставила чашку. — Иногда мне хотелось, чтобы она у нее была, так она смогла бы лучше себя защитить.

— Но у тебя она есть?

Бабушка медленно кивнула.

— Я знаю, к чему ты клонишь, Сельма. И если хочешь знать, то я теперь уверена в том, что эта способность есть и у тебя, так же, как у меня и как была у моей бабушки.

— Правда? — спросила я. — Но в Теннебоде я никогда не смогу получить полного обучения.

— После того, как ты прочитала книгу из Мантао, ты наверняка знаешь, чего ожидать от образования в Тенненбоде. Это прочная основа, которая тебе не помешает. Напротив, есть много вещей, с которыми ты ещё не имела дела и которые требуют деликатного подхода. Битва — это не то, на чём ты должна сосредоточиться, точно так же, как пренебрегать одним из элементов. Ты только тогда сможешь достигнуть большой силы, если всё будет в равновесии.

Однако здесь я согласна с моими предками, не каждого мага нужно обучать так, чтобы тот стал боевой машиной, которая могла бы разрушить всю планету. Есть маги, которые особенно одарены, и магия им даётся легко, так же, как у других есть склонность к теннису или футболу. Такие могут научиться владеть пятым элементом и вскоре у них уже получается пробудить к жизни огненных животных или существ, сотворённых из земли. При этом возникают полезные и красивые вещи.

— М-м, — задумчиво произнесла я, помешивая мюсли. — Это звучит логично.

— Конечно логично, — сказала бабушка, вставая.

— Когда ты расскажешь мне о том, как ты нашла книгу из Монтао? — спросила я, прежде чем та вышла из комнаты.

Моя бабушка остановилась. После того, как она поставила чашку в раковину, так, будто задумалась, может ли согласиться с тем, чтобы назвать сейчас время, когда будет считать меня достаточно зрелой.

— Это действительно очень запутанная история, — сказала она.

— Ты говорила это раньше, но, поскольку я так созрела морально, думаю, что готова услышать и запутанную историю тоже. Может быть ты ещё помнишь, что несколько дней назад мы праздновали моё двадцатилетие.

— Конечно, — сказала бабушка, как будто действительно забыла.

В конце концов она снова села напротив меня.

— Сельма, — серьёзно сказала она. — Когда-нибудь я расскажу тебе историю, как я узнала о том, где она спрятана, но не сегодня.

— Тогда расскажи, по крайней мере, как тебе пришло в голову её искать. Как ты узнала о её существовании?

— Ну хорошо, — вздохнула бабушка. — Всё началось уже очень давно. Ещё во время моей учёбы в Тенненбоде у меня появилось подозрение, что нас обучают только части того, что мы можем на самом деле. Некоторое время у нас тоже были проблемы с внешним фасадом Тенненбоде, и я с любопытством изучала сцены битвы. О героях, что изображены там, я, однако, не нашла ничего в исторических книгах, и это было странно. Некоторые рельефы особенно привлекли моё внимание. Там мужчина сражается с монстром из огня, пытаясь защитить свою жену и детей. Эта сцена больше не выходила у меня из головы. Я хотела знать, содержится ли в ней правда, и я хотела знать, почему он мог творить такие мощные заклинания. Всё то, что можно было прочитать по рельефу означало, что маги обладают гораздо большей силой, чем была у нас.

— Понятно, — сказала я. — Но это, вероятно, не соответствовало истории, которой обучают в Тенненбоде.

— Вот именно, и это было странно. История Объединённого Магического Союза началась, по сути, с его основания. Как будто маги решили начать записывать свою историю только со дня основания. А что было до этого, можно изучить лишь в истории немагических граждан. Это вызвало моё любопытство и подозрение. Я начала расспрашивать профессоров о сценах, но они всегда давали мне один и тоже ответ, а именно, что первоначальный фасад является свободной художественной работой и не имеет никакого исторического значения и что просто нет никаких записей со времён, перед основанием Объединённого Магического Союза.

— Но ты в это не поверила, — сказала я.

— Нет, не поверила. Картины всё ещё казались мне прошедшей историей, о которой больше никто не хотел вспоминать. Всякий раз, когда представлялся случай, я изучала рельеф. А потом решила имитировать одно из огненных заклинаний. Долгое время у меня ничего не получалось, и я часто начинала сомневаться. Но в какой-то момент, спустя много месяцев, мне удалось создать огненный круг невероятных масштабов. В Тенненбоде наши огненные круги никогда не были шире одного метра, и внезапно у меня получилась в саду огненная сфера, которая была в ширину добрых десять метров.

— Ничего себе, — удивилась я.

— Да, — кивнула бабушка. — В тот день я поняла, что на рельефе написано наше прошлое. Великие воины, чьи имена там увековечены, должно быть жили действительно.

— И что случилось потом? — нетерпеливо спросила я.

— Потом я больше не занималась этим, — сказала бабушка. — После окончания университета в Тенненбоде я обучилась профессии целительницы, вышла замуж за твоего дедушку. Было много другого, о чём мы беспокоились: устранение монархии, моя беременность. Всё было неопределённым, но всё же захватывающим, и мы надеялись на лучшие времена, — моя бабушка одно мгновение молчала, как будто собиралась с силами. — Потом исчез твой дедушка, а мне нужно было заботится о твоей матери. У меня не было времени беспокоиться о бесполезных вещах. Когда твоей матери исполнилось три года, я продала старое родовое поместье нашей семьи, и мы переехали в этот дом в Каменном переулке. Всё прошлое я оставила позади. Когда Катерина пошла в школу, я начала учиться на духовного странника, и моя жизнь стала насыщенной. Это дало мне покой и придало сил.

— А потом? — спросила я, хорошо зная, что и это мирное время скоро закончилось.

— Потом твоя мать решила сделать Объединённый Магический Союз своим врагом, — лицо бабушки омрачилось.

— Это ведь не её вина, — сказала я. — Ты знаешь, что Бальтазар хотел сделать её своей магической партнёршей. Он преследовал её и загнал в угол.

— Да, — запинаясь, сказала бабушка. — Я знаю, что он преследовал её, и что с ним нельзя было справиться законным путём. В конце концов, закон был на его стороне. Поэтому я стала искать что-то, что могло бы помочь твоей матери тягаться с Бальтазаром и Объединённым Магическим Союзом, который угрожал ей изгнанием в Хаебрам. И тогда я снова вспомнила о рельефах. Я хотела сделать Катерину непобедимой, такой же, каким был мужчина на картинах. Его звали Эринн, и он сражался с огненным монстром и защитил свою семью.

— Эринн, — медленно повторила я.

— В конец концов, я узнала о том, где спрятана книга, — продолжила бабушка, пропустив самую важную часть истории. — И полная надежд отправилась, чтобы достать книгу из Мантао из тайника. Она лежала в старой пещере в Акканке, скрытая с помощью заклинания. Я помню, что сразу же начала ей читать. Описанная техника боя была именно тем, что я искала. Я направилась домой, и там спокойно ещё раз всё прочитала. Но мой энтузиазм быстро поубавился, когда я поняла, что то, что там описано, это пик многолетнего обучения, и чего нельзя достичь за короткое время, с помощью быстрого заклинания.

— И тогда ты решила не отдавать ей книгу, — тихо сказала я.

— Нет, все был немного по-другому. Вскоре после того, как я прочитала книгу из Монтао, она пришла ко мне. Она приняла решение перестать быть Катериной фон Норденах и уехать далеко от магического сообщества. Она хотела скрыться где-нибудь вместе с вашим отцом и вами и вести жизнь обычной, немагической гражданки. В этот момент я решила, что будет лучше поддержать ее план, вместо того, чтобы при помощи книги из Мантао повести ее по непонятной и опасной дороге. Я передала книгу Корнеллю, чтобы Катерина случайно не наткнулась на нее, и начала планировать вместе с ней ее побег. Лидию и Леандро она хотела оставить у друзей, а тебя на мое попечение. Она хотела уйти с Тони и забрать вас после того, как все будет улажено. Я приготовила новые паспорта и другие документы, которые нужны немагическим гражданам, дипломы, резюме, справки об образовании. Мы все спланировали. Однако я не думала, что Корнелль за моей спиной отдал книгу из Мантао Катерине, и твоя мать решила по дороге в новую жизнь остановиться в Антарктике, чтобы избавиться от Бальтазара. Я ничего не знала о мнимой авиакатастрофе и думала, что они действительно погибли.

Бабушка сглотнула и озадаченно смотрела в пол. Я взяла и сжала ее руку.

— Прости, что я упрекала тебя в этом, — нежно сказала я. С бабушкиной точки зрения господин Лилиенштайн действительно подверг мамину жизнь опасности. — Но ты не должна забывать, что Бальтазар никогда бы не сдался. Он нашел бы ее и заставил стать своей магической партнершей.

— Возможно, — сказала бабушка и встала. — Мы никогда не узнаем, что бы произошло.

Она подошла к окну и выглянула в сад.

— Но мы позаботимся о том, чтобы этого не случилось еще раз.

Она повернулась ко мне и подбадривающе улыбнулась.

— Поэтому мы скоро начнем обучать тебя на духовного странника.

— Как насчет того, чтобы начать прямо сейчас, — предложила я. История, которую мне рассказала бабушка, заставила меня задуматься.

— Ммм, — казалось бабушка коротко это обдумывает. — Почему бы нет, — наконец сказала она. — Кофе ещё какое-то время не даст мне заснуть. — Пошли!

Она направилась в своё ателье, а я последовала за ней в комнату, где она собирала и хранила травы. Через красочные витражные окна светило утреннее солнце, погрузив комнату в магический свет. Бабушка опустилась в своё кресло и указала на место напротив. Я села, и в ожидание посмотрела на неё.

— Магия, которой мы владеем, зависит от того, насколько силён наш дух, — спокойно произнесла она.

Она взяла меня за руку и закрыла глаза. Я почувствовала, как комната начала двигаться. Вокруг меня закружился белый туман, и я поняла, что мы находимся в царстве грёз.

Уже несколько раз меня привадил сюда какой-нибудь маг. Я посмотрела на бабушку, чей светлый облик был в царстве грёз другим. Она выглядела моложе и сильнее, чем только что.

— Виннла — это могущественное место, но с могуществом нужно уметь обращаться, — неторопливо сказала она. — Для этого требуется мудрость и сила, а их можно получить только благодаря опыту и тяжёлой работе, добиваясь успехов и терпя неудачи, — белый туман рассеялся, и я снова оказала в ателье бабушки. — Чтобы войти в Виннлу, ты должна сильно сконцентрироваться. Вначале легче всего это сделать, когда спишь, тебе сниться сон и во сне ты понимаешь, где находишься и добиваешься контроля над сном.

— Звучит довольно запутанно, — ответила я.

— На самом деле это не так, — сказала бабушка. — Здесь просто требуется очень много силы воли, а её у тебя достаточно, — она весело усмехнулась. — Чего тебе не хватает, так это опыта в фокусировании мыслей и сил, и с этого мы начнём твоё обучение.

— С чего именно мы начнём? — спросила я.

— С дыхательных упражнений и концентрации, — сказала бабушка. — Я только что взяла тебя с собой в Виннлу, а теперь ты должна попасть туда сама. Сфокусируй свою цель и сосредоточься на ней. Ты должна научиться переноситься туда самостоятельно.

— Кажется, это не так сложно, — увлечённо сказала я.

Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, потом представила себе Виннлу и стала ждать. Но ничего не случилось, не появилось никакого тумана, да и ателье не исчезло, как я заметила, когда приоткрыла глаза.

— Потребуются месяцы, — усмехнулась бабушка. — Если не годы, пока ты сможешь зайти в Виннлу самостоятельно. И поэтому мы начнём сейчас с самого начала. Закрой глаза и попытайся не о чём не думать, глубоко вдыхая и выдыхая.

Я коротко вздохнула, но потом попыталась расслабиться и избавиться от нетерпения.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

После обеда я направилась в Акканку, радуясь, что могу заняться чем-то активным.

Всё утро я терпеливо выполняла дыхательные упражнения и практиковалась в выдержки. Но это было не так просто. С самого утра меня тяготил разговор с бабушкой, продолжая вертеться в голове, и это сильно мешало сосредоточиться, так что к обеду мы, в конце концов, закончили первый урок.

Я быстрым шагом прошла по Каштановой аллеи и завернула на торговую площадь. Только теперь я действительно осознала, как долго будет длиться обучение на духовного странника и сколько сил и времени оно займёт.

Я задумчиво поднялась по ступенькам к книжному магазину и нажала на ручку. Дверь была заперта, и я с любопытством заглянула во внутрь. Как необычно, что господина Лилиенштейна нет на месте, но после нашего вчерашнего разговора он, скорее всего, вышел, чтобы навестить Константина Кронворта.

Я продолжила свой путь через торговую площадь и прошла к большой стоянке возле массива. А потом спустилась в Акканку. Казалось даже здесь большинство жителей уехало. В лесу я никого не встретила. Только на маленькой торговой площади Акканки я повстречала жещину из фркутово-овощного магазина, которая поприветствовала меня и рассказала о своём отпуске на островах Гиннинг.

Я с ней коротко поболтала, а потом пошла дальше, и в небольшом переулке мне навстречу вышла Дульса. Со своими короткими, серыми, как у мышки волосами и тоненькой фигуркой она выглядела невзрачной и застенчивой. Но я точно знала, что это ложное впечатление, потому что она была сильной личностью и имела огромную силу воли.

— Дульса, какой сюрприз, — поприветствовала я. — Ты навещала своих жильцов, чтобы проверить всё ли в порядке?

— Привет, Сельма, — она лучезарно улыбнулась и явно обрадовалась встречи со мной. — По правде говоря, я направляюсь в Шёнефельде, хочу пройтись по магазинам.

Я какое-то время колебалась, испытующе смотря на Дульсу.

— Значит ты действительно переехала в Акканку, — в конце концов сказала я.

— Да, переехала, и это было хорошим решением, — ответила она. — Я многое оставила позади, и это принесло мне пользу. Хотя последние недели были действительно тяжёлыми. Похороны Сесилии всё ещё раз взбудоражили. Мне пришлось освобождать её комнату и заниматься бумажными делами.

— Прости, что все так вышло, — подавленно сказала я.

— Это же была вина только Бальтазара, — решительно сказала Дульса. — Мы с Сесилией были едины во мнении, что хотим убрать его с дороги, и, в конце концов, нам это удалось. Я горжусь тем, что сделала Сесилия.

— Ты права, — сказала я. — Как твоя мама?

— Она получила клубневые ягоды и все забыла. Это было правильное решение, — сказала Дульса. — Но я просто больше не выдержала. Я не могла оставаться дома дольше, теперь, когда бабушка и Сесилия мертвы. Мама начала работать секретарем у Хельмута Нойфрида и теперь вполне довольна собой и своей жизнью. Она находится под регулярным присмотром твоей бабушки, а дома за ней присматривает отец. Поэтому я со спокойной совестью могу сосредоточиться на себе. Мне хорошо в Акканке, на подальше ото всех.

— Я рада, что ты хорошо со всем справляешься, — сказала я.

— Да, но я собираюсь придерживаться того, что сказала.

Дульса доверительно положила мне руку на плечо.

— Я знаю, Дульса, — серьезно сказала я и посмотрела ей в глаза. — Как только я решу снова подвергнуть свою жизнь опасности, ты можешь поучавствовать в этом.

Дульса довольно кивнула.

— Точно, ты уже что-то запланировала?

— Пока ещё ничего конкретного, — ответила я и огляделась. Хотя на узких улочках между двухэтажными, уютными домами почти не было магов, но никогда не знаешь, подслушивает ли тебя кто-нибудь в этот момент. Теперь я уже этому научилась. — Как только у меня будет какая-нибудь подсказка, мы соберёмся вместе. Я уже даже не смогу больше обойтись без твоих знаний.

— Спасибо, Сельма, — сказала Дульса. — Это много для меня значит. Что, собственно, ты делаешь в Акканке?

— Иду к драконам. Вероятно, Грегор Кёниг уже меня ждёт.

Я посмотрела на небольшую возвышенность, где в скале находились пещеры драконов.

— Тогда больше не буду тебя задерживать. Надеюсь скоро снова увидимся.

— Конечно.

Я на прощание помахала Дульсе и пошла дальше. Она справлялась с потерей сестры лучше, чем я ожидала. В конце концов, ведь это она постоянно заботилась о Сесилии. Но я почувствовала себя лучше из-за того, что она в порядке, потому что всё ещё чувствовала за неё ответственность. Благодаря Дульсе я ещё была жива и Адам тоже. Если бы её не было и если бы она, вместе со своей сестрой Сесилией, не метнула в Бальтазара сокрушительный поток огня, то меня бы не было сегодня в живых.

Последние несколько метров я преодолела бегом. Грегор Кёниг действительно уже поджидал меня в драконьих пещерах.

— А вот наконец и ты, Сельма, — нетерпеливо сказал он, вытирая руки о свои кожаные штаны, после того, как только что наполнил лохани драконов водой. — Яйцо уже треснуло, и в любую секунду дракон может вылупиться.

— Я уже иду, — ответила я. — Только что встретила Дульсу и обменялась с ней парой слов.

Грегор Кёниг потупился.

— Такое несчастье, — в конце концов сказал он. — Дульса действительно держится мужественно.

— Да, держится, — подтвердила я. — Собственно, а как чувствуете себя вы, теперь, когда стали героем Шёнефельде? — ухмыльнулась я.

Выражение лица Грегора Кёниг изменилось кардинально.

— Только не начинай об этом! — проворчал он. — Я так радовался, что в этом году отменили бальный сезон, и мог спокойно провести время здесь, в Акканке.

— Бальный сезон отменили? — переспросила я.

Лоренц будет сильно разочарован.

— Да, многие патриции служат в Чёрной гвардии, и все сейчас участвует в задании. Адмирал даже мобилизовал резервы. Вот почему балов не будет, многих гостей просто нет на месте. Всё было так спокойно, и раз тебе — Герой! И это при том, что подвиг совершил вовсе не я.

— Но об этом вы никому не расскажите, — сказала я.

— А что мне ещё остаётся. Уже сейчас, как только подумаю о церемонии награждения и всей этой бесполезной суете, меня охватывает ужас. Вчера все репортёры собрались у дверей, но я отослал их прочь и сказал, что Авроре нужен покой. Тогда они ушли, в поисках новой жертвы, у которой смогли бы взять интервью.

— Да, и нашли адмирала и раскритиковали его в пух и прах, — быстро сказала я.

— Не знаю, чего они ещё ожидают, чтобы он сделал? Он ведь не может просто взять и сбросить со счетов вопрос о девушках только потому, что дамы и господа хотят провести свой бальный сезон. Невероятно! — Грегор Кёниг как раз сделал глубокий вдох, чтобы продолжить поносить бесстыдных репортёрах, как вдруг раздался высокий крик.

— Скорлупа яйца лопнула, — беззвучно сказал Грегор Кёниг и сразу же побледнел. — Идём!

Он забежал в драконью пещеру, а потом с правой стороны в узкий туннель, который вёл к небольшой, отдельной пещере. Там уже какое-то время Аврора была размещена одна. Небольшой световой шар освещал почти круглую пещеру диаметром примерно в сто метров, посередине которой Аврора вырыла из угольной пыли гнездо. Вокруг этого гнезда она сейчас взволнованно ходила, и это волнение могло означать лишь, что я пришла как раз вовремя, чтобы пережить грандиозное событие вместе с ней.

Когда Аврора заметила нас, она предостерегающе зарычала.

— Время действительно пришло, — восхищённо прошептал Грегор Кёниг, не испугавшись агрессивного поведения Авроры. Не обращая внимание на её непрекращающееся рычание, он сделал шаг вперёд, чтобы заглянуть в гнездо. — Скорлупа лопнула, — взволнованно сказал он, в то время как Аврора толкала яйцо мордой, чтобы наконец убрать скорлупу.

А потом это случилось. Благодаря мягкому подталкиванию Авроры скорлупа отделилась, и из яйца вылезла маленькая, влажная головка, осматривая умными, большими и блестящими, как алмазы глазами пещеру. Я сразу же влюбилась. И в мгновение ока поняла это. Маленькое существо двигалось осторожно, издавая нежный и высокий писк. Мне пришлось сдерживать себя, так хотелось подойти и погладить его.

Бледно-зелёная чешуя была влажной и переливалась. Когда Аврора убрала остатки скорлупы из гнезда, меленький дракончик попытался осторожно встать на свои шаткие ножки. Его большая голова казалась слишком тяжёлой, но после нескольких попыток, он всё-таки смог встать, и явно сам удивился тому, что у него получилось. Я почувствовала, что на глаза навернулись слёзы умиления, и в тоже время меня охватило чувство восторга.

Но не только я чувствовала себя так. Я ясно видела, что Грегор Кёниг рядом со мной боролся с теми же мыслями и чувствами.

— Невероятно, — пробормотала я все еще испытывая восторг.

Через какое-то время маленький дракон устал и снова опустился в угольную пыль.

Аврора нежно проурчала, опустилась в гнездо и свернулась калачиком вокруг своего малыша, чтобы защитить его, тем самым скрыв его от наших глаз.

— Ты видела наросты у него на затылке? Это девочка, — сказал Грегор Кёниг, смахнув слезу умиления.

— Да, — тихо ответила я, чтобы не мешать Авроре и ее малышу. — Значит это будет Максимиллиане?

— Нет, — быстро ответил Грегор Кёниг. — Я бы хотел назвать ее Сесилией.

Я немного помедлила, на глаза снова навернулись слезы.

— Это хорошая идея, — тихо и серьезно произнесла я. — Дульса будет рада.

— Да, а теперь я пойду подниму тост за нового дракончика, а завтра расскажу эту радостную новость репортерам и буду терпеливо раздавать тысячи интервью.

— Как и полагается настоящему герою, — улыбнулась я и вместе с Грегором Кёнигом покинула пещеры драконов.

Землетрясение

Когда я вечером вышла в сад и прошла к павильону, уже стемнело. Воздух был ещё тёплым, и я наслаждалась знойной погодой. Я знала, что это были последние жаркие деньки, прежде чем лето закончится и наступит осень, а с ней придёт холод и темнота. Мыслями я всё ещё находилась в драконьих пещерах и представляла маленькую Сесилию, которая сегодня вылупилась.

Оставшуюся часть дня я провела в коммуналке Лианы и помогла собрать ей ещё несколько полочек, в то время, как Пауль не прекращал рассказывать, на каких предметах он хочет сосредоточиться в университете в Грюненталь. Он всё время находился рядом, поэтому я не смогла рассказать Лиане, что скорлупа «Священного яйца» лопнула и что Дульса окончательно переехала в Акканку. Мне пришлось волей-неволей перенести этот разговор на другой день, потому что как только полочки были готовы, Пауль откомандировал нас на кухню, где мы под его компетентным руководством приготовили овощной пирог.

В кокой-то момент я забыла, что хотела поговорить с Лианой о чём-то важном, и только ещё наслаждалась беззаботным временем с друзьями. Мы ели, смеялись и обменивались воспоминаниями о наших школьных днях.

Я села в павильоне и зажгла старую масляную лампу, погрузившись в мысли. Хотя вечер и был забавным, я знала, что так не может продолжаться вечность. Я не могла и не хотела исключать из наших разговоров большую часть тем и каждый раз врать Паулю, когда речь заходила о нашей учёбе. И мне больше не приходило в голову никаких творческих идей по поводу административной теории, которой мы официально обучались в Теннебоде, а Пауль однажды уже отметил, что видимо этот учебный курс есть только здесь, в Теннебоде, потому что он больше нигде не смог найти эту специализацию.

Нам с Лианой постоянно приходилось следить за тем, чтобы не проговориться и не рассказать о чём-нибудь, о чём нельзя рассказывать. Я вздохнула, не в силах подавить меланхолию, которая каждый раз охватывала меня, когда я думала о том, в какой строгой системе я была поймана. Но на данный момент у меня была обоснованная надежда, что скоро всё изменится. Выборы будут новым началом, и я возлагала большие надежды на адмирала и Чёрную гвардию, которая скоро найдёт пропавших девушек. Меня охватило тёплое чувство.

Подожди! Да, мысль была полна надежды, и я пока не спешила сама усиленно проявлять активность, но было необычно то, что она смогла вызвать такое тёплое покалывание в животе. В тот момент, когда я поняла, откуда возникло такое сильное чувство, что согрело мне сердце и начало распространяться по всему телу, с неба упала тёмная тень и тихо приземлилась рядом на траву.

— Адам, — удивлённо прошептала я, вскочила и бросилась ему на шею, прежде чем он успел сказать хоть слово.

Он глубоко вдохнул и зарылся лицом в мои волосы, крепко прижимая меня к себе.

— Как я только смог выдержать даже один день без тебя? — прошептал он, и моё сердце подпрыгнуло.

— Я так рада, что ты вернулся, — ответила я, но вот его губы уже накрыли мои, и он бурно и нетерпеливо поцеловал меня.

Его присутствие вселило живое тепло в моё сердце, вызвало сладкую дрожь, пробежавшую по телу, в то время, как его руки крепко обхватили меня за талию и прижали ещё ближе к себе.

— Как ты? — спросил он, нежно убирая мне со лба прядь волос.

— Теперь, когда ты здесь, намного лучше, — сказала я. — Я бы с удовольствием приняла вместе с тобой участие в поисках.

— Мне бы тоже понравилось это больше, хотя меня успокаивала мысль о том, что ты здесь, в Шёнефельде, — он тихо рассмеялся. — Я очень по тебе скучал.

Он снова поцеловал меня, дольше и интенсивнее, проводя рукой по спине, в то время как я вбирала в себя все впечатления: живое и энергичное биение его сердца, тепло его кожи, его твёрдое, сильное тело и бурный и нетерпеливый поцелуй. Это был идеальный момент, один из таких, которые должны длиться вечно.

Но через некоторое время поцелуи Адама стали спокойнее, и он отстранился.

— Ты практиковалась в техниках боя, которые мы обсуждали? — спросил он.

— Может нам обсудить это позже? — спросила я и вздохнула.

Я ещё была не готова отпустить этот момент.

— Согласен, — вздохнул Адам.

Он притянул меня к себе, чтобы снова поцеловать, нежно и с чувством, так что у меня закружилась голова.

— Хочу ещё! — ухмыляясь и в тоже время задыхаясь попросила я, когда он снова отстранился. Но потом кое-что вспомнила. — Почему ты вернулся? Вы уже чего-то добились?

— Может нам обсудить это позже? — посмеялся Адам, но потом прислонился к павильону, не выпуская меня из объятий.

— Может быть, — дерзко ответила я, и Адам улыбнулся, потом его взгляд стал серьёзнее. — К сожалению, мы ничего не добились, — начал рассказывать он. — Хотя у нас было несколько хороших наводок. Но большей части из нас пришлось прервать поиски. Адмирал послал меня домой.

Я явно слышала раздражение в его голосе.

— Почему? — спросила я.

— Сенаторы считают, что адмирал пренебрёг защитой Шёнефельде, и только поэтому шёлковые пираньи смогли сбежать из Акканки. Теперь они уже сошлись во мнение, что за это несут ответственность гномы, и говорят, что те никогда бы не осмелились зайти так далеко, если бы Чёрная гвардия регулярно присутствовала в Акканке.

— Я не могу в это поверить, — возмутилась я. — Что здесь могла бы изменить парочка гуляющих по Акканке воинов Чёрной гвардии?

— Я тоже думаю, что это почти ничего не изменило бы, но сенаторы смотрят на это по-другому. Адмиралу пришлось подчиниться давлению, и отозвать часть Чёрной гвардии от поиска Бальтазара и исчезнувших девушек. В настоящее время я пока что размещён здесь, в Шёнефельде.

— Возможно, гномы и имеют к этому какое-то отношение, — задумчиво сказала я. — Но вряд ли они намеренно хотели нанести урон. Скорее всего, им всё равно, что мы делаем, пока маги оставляют их в покое. Но как бы сильно я не радовалась тому, что ты вернулся, Адам, девушек нужно найти. А я до сих пор думала, что у адмирала это задание в надёжных руках.

— Я знаю, — ответил Адам, он был явно подавлен, и взяв мою руку в свою, крепко сжал. — Боюсь, адмирал недооценил власть сенаторов и пропаганду «Хроники короны». Сочувствие и негодование первых дней улетучились, и теперь снова возвращается повседневная жизнь. Шок поблек, ведь речь идёт об избирательной компании и о том, кто в скором времени займёт самое влиятельное место в Объединённом Магическом Союзе. Без балов патриции не могли заниматься летом пропагандистской деятельностью и раздавать щедроты.

— Значит вот оказывается в чём дело, — горько сказала я, а Адам медленно кивнул.

— Подожди и увидишь, что случиться, как только «Хроника короны» опубликует наконец список кандидатов. Насколько я слышал, на эту должность претендуют многие известные люди.

— Да, — сказала я. — Даже господин Лилиенштейн подал заявку, и он надеется, что действительно сможет что-то изменить.

— Я не хочу отговаривать его, — сказал Адам, нежно поглаживая большим пальцем мою тыльную сторону руки. — Но, чтобы произвести на патрициев впечатление, ему нужно иметь толстый кошелёк. Они привыкли к тому, чтобы их голоса добивались с помощью щедрых средств.

— У господина Лилиенштейна нет никаких шансов, — разочарованно сказала я.

— Ах Сельма, — вздохнул Адам и утешая, прислонил свою голову к моей.

— Как было бы здорово, если бы всё было так просто, да? — глухо сказала я, чувствуя, как из-за разочарования на глаза навернулись слёзы.

— Сельма, я сделаю всё для тебя, но всегда было ясно, что это будет на так просто. Ты знаешь, что предсказали нам Сибиллы.

— Знаю, — вздохнула я. — Мы выбрали каменистый и опасный путь, но я не могу примириться ни с чем другим. Кроме того, каждая секунда с тобой стоит того, — я немного помедлила, и одно мгновение мы молча смотрели друг другу в глаза. — Как думаешь, адмирал сможет ещё долго продолжать поиск девушек?

Теперь вздохнул Адам, и я уже догадывалась, каким будет ответ.

— По правде говоря, я в это не верю. Как только палата сенаторов объявит список утверждённых кандидатов на должность примуса и его опубликуют, начнётся предвыборная компания. Тогда Чёрная гвардия понадобится на месте, чтобы обезопасить все предвыборные мероприятия, а эти мероприятия обязательно состояться, в этом ты можешь быть уверена.

— Выборы состояться уже в начала ноября, не так ли? — задумчиво сказала я. — Это означает, что нас ожидают два месяца предвыборных компаний, прежде чем адмирал даже начнёт думать о том, чтобы продвигать вперёд поиск пропавших девушек.

Адам кивнул.

— Именно так, а также это означает, что кандидатам остаётся всего несколько недель, чтобы убедить избирателей отдать свой голос за них.

— А так как до сих пор никто не нашёл девушек, то никто и не посмеет использовать эту тему в предвыборной компании, — задумчиво сказала я и прислонила голову к прохладной коже его куртки.

— Правильно. И учтивая то, что среди кандидатов наверняка будут некоторые сенаторы, то лучше вообще полностью изгнать тему с повестки дня. Ни один из кандидатов не захочет провозгласить своей предвыборной программой решение этой гигантской задачи. Если он потерпит неудачу, а это не исключено, тогда его политическое падение неизбежно. Никто не захочет так рисковать, — Адам нежно погладил меня по волосам.

— Даже господин Лилиенштейн будет несомненно осторожен в том, чтобы обещать своим избирателям вернуть девушек здоровыми и невредимыми их семьям.

— Никто не может пообещать этого, — тихо сказал Адам.

— Значит даже ты больше не веришь в то, что адмирал сможет их найти, — я подняла на него взгляд, и синий цвет его глаз ненадолго отвлёк меня от нашего разговора.

— Сельма, — вздохнул Адам. — Меня не было три недели. Мы начали обыскивать все места, где видели морлемов. Адмирал думает, что эти места могут указать на их убежище. Нужно много времени и персонала, чтобы досконально обыскать все места. Нужно собирать информацию и найти следы, тогда будет понятно в каком направлении искать.

— Или же может просто повести, — быстро сказала я.

— Пусть так, — Адам улыбнулся. — Или же нам крупно повезет, и мы получим какую-то наводку, которая ограничит круг поисков. Рамон и Леннокс были в Америке, а я с Торином и еще несколькими людьми обыскивал Белару. Другое подразделение было в Испании, сам Адмирал в Греции, где осматривал сгоревший храм и виллу, там, где мы столкнулись с Бальтазаром, — Адам немного понизил голос, и я тяжело сглотнула. — Но без большого количества людей поиски ни к чему не приведут.

— Но мы не можем отказаться от поисков и ждать, пока пройдут выборы, в надежде, что следующий примус, возможно, продолжит искать.

— Я тоже так думаю, — сказал Адам.

— Нам, по крайней мере, стоит осмотреться, может найдём какие-нибудь ссылки, которые ограничат немного круг поисков. Кстати, где находится Белара? — с любопытством спросила я.

— В Африке, — сказал Адам, снова погладив меня по волосам.

— У Дульсы есть все драконы из африканской команды, — вдруг вспомнила я.

— В Балере больше нет команды драконов, уже давно. У Дульсы драконы из южноафриканской команды. Это совсем другое. Поселение в Южной Африке можно сравнить с Шёнефельде. У них есть там своя собственная команда драконов, университет и вообще функционирующая общественная жизнь. На самом деле, даже больше, чем в Шёнефельде. Это современный, весёлый город, а вот Балера точно нет. Это тихий городишко в пустыне, окружённый лишь песком, где-то посреди Сахары, куда не отважится добровольно отправиться ни один благоразумный человек. Там живёт много таких, кто удалился от мира и деятелей искусств, и им всем нравиться покой. В городе царит призрачная тишина. Днём там невыносимо жарко, а ночью ужасно замерзаешь и всё время дует дурацкий ветер, а песок прилипает повсюду.

— Звучит не слишком соблазнительно, — сказала я.

— Так и есть, но прежде всего я понятия не имею, зачем там находится Морлемам. Сейчас в городе живёт не так уж много магов. Когда-то это было процветающее поселение, но большинство переехало дальше в Южную Африку. Мы тщательно обыскали все улочки и дома, осмотрели также окрестности. Местные жители молча терпели нас, но по ним было заметно, что наше присутствие сильно нарушает их монотонную жизнь. Единственный достойный мужик был бургомистр. Он сам служил раньше в Чёрной гвардии и где мог, пытался нам помочь. Но даже если бы мы остались там ещё дольше, не думаю, что что-то бы нашли.

— Звучит не особо обнадеживающе, — задумчиво ответила я, высвобождаясь из объятий Адама. Затем посмотрела на звёздное небо. — Если бы только знать, зачем Морлемы наведывались во все эти места.

— Они также находились возле входа в Темаллин, и я уже всё это время размышляю, что они хотели во всех этих местах, — Адам снова обнял меня и притянул ближе к себе. — Нам нужно найти девушек, мы обязаны сделать это, ради Лианы и Дульсы. И если адмирал больше не может нам помочь, тогда нужно взять дело в свои руки. Сесилия пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти нас, и нельзя допустить, чтобы эта жертва была напрасной. Уже только ради неё мы должны сражаться дальше.

— Я знаю, — решительно сказала я. — И я рада, что ты смотришь на это так же, как я. С тобой на моей стороне и бабушкой, которая поддерживает нас, надеюсь у нас есть шанс.

— Другой мысли нам даже нельзя допускать, — настоятельно сказал Адам.

Оранжевый отсвет маленькой масляной лампы лежал не его щеке, и я нежно провела по ней.

— Хорошо, — решительно сказала я. — Тогда стоит рассмотреть это вопрос ещё раз с самого начала. Нужно использовать сведения, которые до сих пор собрал адмирал.

— Правильно, — сказал Адам, прижимая щёку к моей ладони. — И ещё нужно получше познакомиться с Хеландером Бальтазаром, чтобы понять его. Что им движет? Каковы его сильные стороны, а ещё важнее, каковы слабости? Как протекала его жизнь до сих пор? Если мы будем всё это знать, тогда, возможно, сможем сделать заключение, какое место в мире выбрал бы Бальтазар, чтобы спрятать столько девушек.

— Поскольку они работают на него, то должны же быть какие-то плоды этого труда, а если учесть, сколько много прилежных рук, их должно быть очень много, — задумчиво сказала я, но физическое присутствие Адама и его нежные ласки всё сильнее отвлекали меня от моих мыслей.

— Это значит, что нам нужно сначала собрать информацию, — его губы нежно пощекотали мне лоб.

— Мы уже делали это один раз, — сказала я, закрывая глаза, чтобы насладиться нежным прикосновением его губ. — Ты знаешь, что в прошлом году мы уже занимались всеми королевскими семьями, пытаясь выяснить, какими атрибутами власти обладают эти семьи.

— Значит нам придётся просмотреть всю эту информацию в новом свете, — сказал Адам. — Каково финансовое положение семьи Бальтазар? Как они до сих пор зарабатывали на жизнь?

— Да, — сказала я, пытаясь всё запомнить. — Кроме того, нам нужно добыть другой взгляд на вещи, а именно от такого человека, кто знал Хеландера Бальтазара лично. Нужно найти парочку свидетелей, которые познакомились с Бальтазаром, прежде чем тот стал жаждущим власти монстром. Может быть кого-то с того времени, когда он учился в Тенненбоде. Твои родители должны быть одного возраста с ним. Просто спроси у них.

— Хорошая идея, — сухо сказал Адам, и по тону в его голосе я услышала, что что-то с его родителями не так. — Мы можем спросит твою бабушку, и что насчёт Парэлсуса и господина Лилиенштейн? Ведь они все с ним общались.

— Хорошая идея. С бабушкой я сама ещё раз поговорю и с господином Лилиенштейн. Он всё равно хотел составить список антиквариата, который королевские семьи передали палате сенаторов.

— Он знает об атрибутах власти? — спросил Адам, а его руки провели теперь нежно вдоль моих бёдер.

— Он знает, что существуют магические предметы, обладающие необычными силами, — его прикосновения отвлекали меня. — Но я думаю, он не знает какое значение имеют атрибуты власти, по крайней мере мне он ничего об этом не говорил.

— Может стоит довериться ему, — предложил Адам, его прикосновения становились всё более настойчивыми.

— Я уже тоже думала об этом, — сказала я, слыша, как убыстряется мое дыхание.

— Тогда займемся этим прямо завтра. Кстати очень благородно с твоей стороны заморозить Волчье озеро, спасти парочку уставших от жизни подростков, и отдать всю славу Грегору Кёниг.

Адам улыбался озорной улыбкой.

— Теперь что, каждый знает, что это была я? — улыбнувшись, спросила я.

— Торин и я сами догадались.

— Да, — вздохнула я. — Я сделала это, но не ради славы. Я же не могла бросить этих двоих на съедение шелковым пираньям. Но эта история и для меня закончилась хорошо. Друиды из Темаллина дали своё согласие на то, чтобы бабушка обучила меня на духовного странника, и мы уже даже начали занятия.

— Это хорошие новости, — сказал Адам, и я увидела голодный блеск в его глазах.

— А теперь мы уже достаточно обсудили политические вопросы, — прорычал он, обнимая меня крепче за талию.

Сладкая дрожь распространилась от живота по всему телу, и я снова спросила себя, как же мне удавалось пережить без него даже одну минуту.

— Потому что теперь, — многообещающе сказал он, и его голос прозвучал низко и соблазнительно, — мы подобающе отпразднуем наше воссоединение.

Я захихикала, когда он одним махом взял меня на руки и отнёс обратно в дом.

Утро наступило слишком рано. Проведя три недели без Адама, мы интенсивно использовали каждую минуту прошлой ночи. Но известие о том, что адмиралу пришлось прекратить поиск девушек так сильно обеспокоило меня, что я следующим утром после обильного завтрака начала выискивать материл, который мы собрали в прошлом году с Лианой, Лоренцем и Ширли. В то время мы искали магические предметы. Но в этот раз хотели прочитать всё ещё раз в новом свете.

— Это займёт вечность, — мрачно сказал Адам, когда мы провели первую половину дня в моей комнате, читая, листая и сортируя бумаги, а гора материала не особо уменьшилась.

— Тогда нам стоит созвать помощь, — сказала я, перешагивая через стопку бумаги. — Хотя Лиана хотела провести ещё несколько влюблённых дней с Паулем, но она обязательно примет участие, да и Дульса горит желанием помочь.

— Согласен, — вздохнул Адам, и я связалась Лианой.

Вскоре мы сложили весь материал и отнесли его в коммуналку Лианы, где нас уже поджидала не только Лиана, но и Дульса. И с присущей ей основательностью сначала внесла структуру в наш исследовательский материал.

Ближе к вечеру третьего дня мы добыли полный обзор биографии Хеландера Бальтазара.

— Здесь нет ничего странного, — сказала Лиана.

После того, как она узнала, что адмиралу медленно, но верно придётся прекратить поиски потерянных девушек, она с энтузиазмом взялась за работу. Она даже отослала Пауля под предлогом, что нам нужно подготавливать курсовую работу. Теперь с покрасневшими от пыла щеками она сидела под широко распахнутым окном, через которое проникал прохладный воздух и составляя краткий обзор, записывала важные аспекты жизни Бальтазара.

— Ничего необычного. Он учился в местной школе, потом обучался профессии в Теннебоде. У него были друзья, и он никогда не выделялся. Его магический талант, кажется, был не больше, чем у других. Хотя у него и была склонность к пятому элементу, но он не закончил пятый год в Тенненбоде лучше всех, потому что самой лучшей была профессор Эспендорм.

— Интересно, — сказала Дульса. — Но я не особо верю в то, что профессор Эспендорм терпеливо ответит на наши любопытные вопросы, касающиеся Хеландера Бальтазара.

— Правильно, — ответила я. — Я скорее думаю, что о том, чего нельзя найти в открытых для публики документах, нам поможет узнать господин Лилиенштейн. Он учился вместе с моей бабушкой и Алкой Бальтазар. Несомненно, будет интересно узнать, каким человеком была мать Бальтазара, а также, думаю, стоит пролить свет на судьбу его сестры Седони.

— Сейчас нам это не поможет, — сказал Адам. Он сидел за письменным столом Лианы и задумчиво смотрел в окно. — Господин Лилиенштейн всё ещё в дороге, и не отвечает на твои сообщения. И в «Хронике короны» тоже нет ничего нового или интересного.

Я ухмыльнулась.

— Ну, «Хроника короны» в настоящее время занята тем, что документирует и оценивает каждый шаг и звук, которые делает и издаёт маленькая Сесилия и подчеркивает достижение Грегора Кёниг, как нашего героя.

— Что же, — вздохнула Дульса и перешагнула через несколько записей, разложенных на полу. — Если журналисты не буду ничего писать, тогда мы ничего не узнаем о маленьком дракончике. Репортёры буквально осадили драконьи пещеры. Туда можно попасть теперь только с пропуском для прессы, а для обычных посетителей драконьи пещеры полностью закрыли.

— Я знаю, — с сожалением вздохнула я. — Я смогла увидеть маленькую Сесилию всего два раза. Грегор Кёниг даже меня больше не захотел впускать, потому что ему всё это надоело. Он в таком настроении, что вот-вот взорвётся.

— Да, — подтвердила Дульса. — Но кажется скоро всё закончится. Сегодня утром он объявил, что вышвырнет репортёров к началу семестра. Ты что-нибудь нашла? — она посмотрела на Лиану, которая усердно что-то записывала в свой блокнот.

— Итак, должно быть Морлемы находились в Испании, потому что у семьи Бальтазар есть там дом, точно так же, как в Греции, — задумчиво сказала она.

— А что занесло их в Америку, почему они находились возле компании твоих родителей? — спросила я, обращаясь к Адаму.

— Может он наобум наблюдал за всеми королевскими семьями, в надежде, что когда-нибудь они случайно предоставят Морлемам доступ в свои дома. Но на самом деле ему это ничего не даст, потому что, кажется, никто из них не спрятал атрибуты власти в собственном доме.

— Это верно, — сказала Лиана. — Хотя королевское происхождение действительно имеет какую-то связь. В Темаллине была твоя бабушка, а она фон Норденах. В Антарктике, где жила семья Арпади, кажется, он был сам. Оставшиеся королевские семьи живут в Шенефельде, а Шенефельде Морлемы навещали почти постоянно. Линии фон Норденах и фон Некельсхайм заканчиваются на Сельме и ее брате с сестрой, остаются только братья Торрел и семья самого Бальтазара. У семьи Бальзатар есть дома в Испании, Греции и Берлине, где всегда жил Хеландер Бальтазар, когда исполнял обязанности сенатора.

— Кажется, они наблюдали и за домом моих родителей, — сказал Адам. — Это подтверждает твою теорию.

— Кстати, — сказала я. — Тебе удалось поговорить с родителями?

Адам посмотрел на меня каким-то странным взглядом, который я не поняла.

— Что случилось? — озабоченно спросила я.

— Мои родители покинули Шенефельде, — в конце концов сказал он.

— Почему так внезапно? — в недоумение спросила я. — Наверняка они скоро вернутся. Не захотят же они пропустить весь этот спектакль вокруг выборов. Завтра «Хроника короны» опубликует список кандидатов.

— Родители объявили, что не планируют возвращаться в ближайшее время. Точнее говоря, они объявили, что больше не будут разговаривать со мной.

Адам с гордостью посмотрел на меня и мне вдруг стало ясно, что он сделал.

— Ты сказал им, что мы все еще вместе, не так ли? — мрачно спросила я.

— Я сказал, что не собираюсь всю жизнь делать из этого тайну, — строго сказал Адам.

Он встал, и я посмотрела на его широкие плечи.

Конечно он не хотел прятаться, ему не нравилось хранить от всех тайны, он хотел чувствовать гордость, свободу и стоять с высоко поднятой головой во всём, что делает.

— Мы же хотели дождаться результатов выборов, — сказала я и вязала его за руку. — Только когда мы будем уверены в том, что рамочные условия в Объединённом Магическом Союзе не перечеркнут нам все планы, лишь в том случае мы без всякой опасности для себя сможем публично заявить о наших отношениях. Вспомни, заявление о намерение вступить в брак, аннулировали всего лишь несколько месяцев назад, — напомнила я.

— Я уважаю твоё желание, не предавать наши отношения общественности, и пока поддерживаю тебя. Я не собирался излишне подвергать твою и свою жизнь опасности и без проблем подожду два месяца до выборов, чтобы определить, в какую сторону будет развиваться политика. Но здесь речь идёт о моей семье, о моих родителях, которые всегда говорили, что любят меня и поддерживают во всём, что я делаю.

— Конечно мать любит тебя. Но это не значит, что она любит и меня. Ты ведь это понимаешь, верно? — спросила я. Я ещё хорошо помнила, какую позицию она заняла по отношению ко мне. — Всё дело только в нас, и только это имеет значение.

— Я хотел дать ей возможность передумать и поддержать меня, — сказал Адам. — Но мне кажется, что она хочет пойти своей дорогой.

— Дай своей матери ещё немного время и дистанцию. Возможно, она в какой-то момент сможет принять то, что мы вместе.

— Боюсь, она больше надеется, что это я ещё раз изменю своё решение, — произнёс Адам.

— В любом случае, твоя мать не сообщила тебе, каким человеком был Бальтазар, — сказала Лиана, закончив таким образом наш спор.

— Именно, — ответил Адам. — Так что мои родители в качестве источника отпадают, но мы, наверняка, найдём ещё других людей, кто знал Бальтазара.

Внезапно входную дверь распахнули, и в дверном проёме показалась Ширли.

— Привет, — ухмыльнулась она. — Вы уже опять строите планы? Я за то, чтобы лишить Скару, маленькую гадюку, зукбов.

Я с удивлением уставилась на Ширли. Она изменилась, но в этот раз дело было не волосках, которые она всё ещё красила в чёрный цвет, и не в тёмной одежде и прочных сапогах. Она улыбалась и от неё исходило такое заразительное удовлетворение, что я одно мгновение была в недоумении.

— Ширли, — закричала Лиана, которая справилась с удивлением быстрее меня и обняла её. — Что ты здесь делаешь? Ты ведь хотела вернуться только через две недели.

— Леннокс пригласил меня на спонтанную вечеринку, и тогда я решила отправиться домой.

Ширли забросила свой рюкзак в угол.

— На вечеринку? — удивлённо спросила я и вопросительно посмотрела на Адама? — Легендарную вечеринку Торрелов?

— Именно, — сказал Адам. — В тот момент, когда мои родители уехали сегодня утром, Рамон и Леннокс начали готовиться. Я поспорил с ними, что они не успеют организовать вечеринку к сегодняшнему вечеру, но похоже, у них есть хорошие шансы на успех.

— Ты ведь только что ещё путешествовала по Азии? — удивлённо спросила Лиана. — Ты нашла дверь, через которую смогла так быстро вернуться в Шёнефельде?

— Ну…, - Ширли усиленно смотрела в окно. — На самом деле у меня закончились деньги, — она пожала плечами. — Что ж, без щедрых родителей деньги для путешествий в какой-то момент иссякают. Поэтому я, в любом случае, уже направлялась домой. Также со мной связался Ким Гёрнер и сообщил, что собирается открывать завтра «Гостиную Шёнефельде» и что я срочно нужна ему в качестве обслуживающего персонала.

— Видимо он ожидает, что назначенные кандидаты будут завтра праздновать начало своей предвыборной компании, — сказала я.

— Он выразился немного по-другому, — захихикала Ширли.

Я хорошо могла себе представить, что Ким Гёрнер нашёл резкие слова для предстоящего цирка с выборами.

— Значит сегодня вечером мы ещё отправимся на вечеринку, — сказала Лиана, настроение которой поднялось, и она с надеждой посмотрела на Адама.

— Похоже на то, — ответил тот.

В этот момент я услышала ясный голос в голове:

«У тебя сегодня вечером ничего не запланировано? Тогда посети легенду всех вечеринок, которая начинается в восемь часов вечера у братьев Торрел. Пожалуйста учти, что это магическая вечеринка, и не забудь о 1 параграфе!»

Перед моим мысленным взором предстал залп огня, который медленно начал принимать форму дракона, а посередине я увидела описание дороги к дому Торрелов.

— Твои братья организуют не просто небольшую вечеринку, — удивленно сказала я, взглянув в удивленное лицо Адама. — Кажется, будто они собираются с размахом отметить исчезновение твоих родителей.

— Такого я и правда не ожидал, — сказал Адам. В его голосе все еще слышалось удивление. — Честно говоря, я думал, мы обойдемся чипсами и несколькими ящиками пива, но видимо, ими двигало тщеславие.

— Неважно почему они решили устроить всё с таким размахом. Мне это нравится. Ширли прошла на кухню и заглянула в холодильник. — У вас тут все равно нечего есть, а у меня, как я уже сказала, нет денег. Надеюсь, Ким даст мне завтра аванс, чтобы я могла продержаться до начала семестра.

— Ты поговорила с родителями? — спросила я.

— Мы не обмолвились ни словом, и как я уже слышала снизу, — она показала на широко распахнутые окна, — Адам сейчас в том же положении, что и я. Вот только твои родители просто покинули город, оставив вам имение, а я одна кое-как свожу концы с концами.

Пока Лиана поспешно закрывала окна, я раздумывала над словами Ширли.

В ее словах не было горечи. Напротив, Ширли говорила с гордостью и излучала ее каждым своим жестом.

— Мне кажется, ты хорошо справляешься, — сказала я.

— Я тоже так думаю, — ответила она. — Но может кто-нибудь из вас одолжит мне какую-нибудь одежду. Все более-менее годные вещи я продала по дороге.

— Конечно, — сказала Лиана и показала на свой шкаф. — Бери все, что нужно.

— Как я погляжу, — сказал, вставая Адам, — сегодня мы не продвинемся дальше.

— Нет, — улыбнулась я и начала собирать разложенные на полу бумаги. — Видимо, нам придется готовиться к вечеринке.

Адам подошёл ко мне и обнял, потом поцеловал так ласково, нежно и долго, как будто мы были в мире совершенно одни. В этот момент именно так мне и казалось.

— Пойду ещё час потренируюсь с Торином в таинственном саду, — в конце концов сказал он с улыбкой, из-за которой мои колени подогнулись ещё больше. — Тогда увидимся на вечеринке. Не опаздывай.

— Хорошо, — произнесла я дрожащим голосом и повернулась к Лиане и Ширли, которые прыснув со смеху, наблюдали за нами.

Когда мы направились к дому Торрелов, уже стемнело. Сейчас было начало сентября, и ночи между тем стали довольно холодными.

На мне было одето чёрное, короткое платье, полусапожки, а сверху тонкая куртка. Но как я дрожа от холода поняла, этого было явно недостаточно. Несмотря на то, что дни были ещё по-летнему тёплыми, всё же лето окончательно закончилось, и я с тоской вспомнила про тёплые ночи. Скоро наступят первые морозы, и мне окончательно придётся засунуть летние вещи в шкаф.

— Это так ужасно, что мне каждый раз приходится обманывать Пауля, — сказала Лиана, когда мы шли вдоль массива по главной дороге, которая постепенно переходила в тропу. — Мне так хотелось взять его с собой.

— Тебе известны последствия, если ты нарушишь 1 параграф, — сказала я, кутаясь в куртку. — Но даже если ты расскажешь Паулю, и никто об этом не узнает, и Пауль действительно сможет держать рот на замке, ты всё ещё не знаешь, как он отреагирует, когда узнает, что ты другая.

— Другая, — задумчиво повторила Лиана. — Я совсем ещё об этом не думала.

— Для него ты своего рода инопланетянин, — сказала Ширли. — Думаю, если он вдруг узнает, то сначала на долгое время упадёт в обморок.

— Нельзя, чтобы он когда-нибудь об этом узнал, — испугалась Лиана. — Кто знает, что сделает с ним палата сенаторов.

Ширли пожала плечами.

— Ну, смолой они его точно не обольют и не изваляют в перьях, скорее всего, он получит парочку новых воспоминаний и забудет о том, что вообще с тобой встречался. Для тебя последствия буду намного хуже.

— Ширли, — испуганно сказала я, когда увидела лицо Лианы. Казалось, она внезапно сильно побледнела, а её бледное лицо святилось в темноте, словно призрак.

— Но всё ведь именно так, или я неправильно поняла 1 параграф? — спросила Ширли, пожимая плечами.

— Неважно, Сельма, — страдальчески сказала Лиана. — Она права, летние каникулы были такими великолепными, что я позволила себе забыть об этом, но забывать не стоило. Я должна оставаться на чеку и просто держать Пауля на расстоянии, — она повернулась ко мне и взяла за руку. — Завтра снова сядем за работу. Недостаточно найти девушек. Нужно также отыскать атрибуты власти, для тебя и для меня, для Пауля и Адама, и конечно же для Лоренца.

— И для меня тоже, — вставила Ширли. — Или ты думаешь я рада подобной ситуации?

— Мы в деле, Сельма, — сказала Лиана и бросила на Ширли заговорщический взгляд.

— Тогда продолжим завтра, — сказала я. — А сегодня давайте посмотрим, что за вечеринку устроили Леннокс и Рамон.

На самом деле меня не волновала вечеринка, но я хорошо знала Лиану, и паника не пойдёт ей на пользу. Нужно подойти к делу с логической стороны, и не позволять негативным мыслям управлять нами и действовать необдуманно. Как она уже правильно заметила, было важно, чтобы никто не обнаружил то, что мы делаем.

— Там впереди свет, — озадаченно сказала я. — Но ведь дом Торрелов находится ещё где-то в километре.

Когда мы подошли ближе, то увидели, что на обочине дороги стоит несколько людей, а вокруг них в землю были воткнуты факелы, которые горели необычайно ярко.

Особенно бросался в глаза один мужлан, сильно возвышающийся над другими. Он был настолько же широк, как и высок. Я с подозрением наблюдала за группой, готовая в любой момент к обороне. Но, кажется, у них не было никакого злого умысла.

Когда мы стояли прямо перед ними, я в свете факелов увидела на гладко выбритой голове огромного мужчины дракона, чья широко распахнутая пасть доходила до виска.

— Гектор? — удивилась я, потому что в этот момент узнала мужчину, который уже два года назад был вышибалой на вечеринке Торрелов. — Почему вы стоите здесь в лесу? — спросила я.

— Сначала ваши имена! — строго сказал он. После того, как он проверил в списке, что мы все находимся здесь по праву и не собираемся проводить на вечеринку немагических граждан, он обратился ко мне. — Проверка безопасности, — наконец сказал он, как будто эти слова объясняли сами себя.

— Проверка безопасности? — удивилась я. — Здесь везде лес, если кто-то прокрадётся между деревьев сто метров дальше, вы даже нечего не заметите.

— Нет, заметим, — ухмыльнулся Гектор, показывая своей улыбкой превосходство.

Он взял с обочины дороги камень и бросил его в лес. В тот момент, когда камень покинул руку Гектора и перелетел через дорогу, он начал светится голубым и всё ещё святился, когда приземлился в лесу.

— Неплохо, — поразилась я, и в этот момент мне показалось странным, что Леннокс и Рамон устроили все это сами. — Пойдемте, — обратилась я к Лиане и Ширли.

— Очень впечатляет, — сказала Лиана, когда сквозь деревья мы увидели ярко освещенный дом Торрелов и услышали грохот басов большой дискотеки. Уже издалека мы увидели, что здание переливается светло-голубым цветом.

— Адам и правда недооценивает своих братьев, если думает, что они способны организовать для вечеринки только несколько пачек чипсов и пару ящиков пива.

— Есть тут у меня одна идея, — сказала я и быстро пошла дальше, мы уже приближались к входной двери.

Голубое сияние сменилось изумрудно-зеленым свечением. Перед зданием была сделана просека из оранжевых световых шаров, ведущая прямо к входной двери, рядом с которой стояли еще двое мужчин, размером со шкаф, удивительно похожие на Гектора.

Мы пересекли поблескивающую дорогу и, преисполненные ожидания, вошли в дом Торрелов.

— Добро пожаловать, — произнёс радостный голос, когда мы вошли в холл.

Лишь со второго взгляда я узнала, кто стоит передо мной. Одетый в матово-белый костюм, перед нами стоял Лоренц Сильвер. Его волосы были уложены гелем, а на губах сияла улыбка.

— Лоренц, — удивленно воскликнула я и бросилась ему на шею. — Я так и думала, что Леннокс и Рамон не смогли бы одни организовать такой праздник. У этой вечеринки твой почерк.

— И эту вечеринку будут ещё долго помнить. Она роскошная, великолепная и стильная, — как всегда самоуверенно сказал Лоренц и гордо показал на то, что было позади него.

Большой холл был превращён в танцплощадку, которую, однако, пока ещё почти не использовали. Возле задней стены был установлен бар, где удобно устроились Рамон и Леннокс. Оба помахали нам, когда узнали, но их быстро отвлекли не отходившие от них две девушки.

— У этих двоих ничего не изменилось, — усмехнулась я и повернулась к Лоренцу.

— Ты действительно всё это организовал сам? — помещение, где было так много людей, показалось мне незнакомым.

Потребовалось какое-то время, пока я поняла, что всё дело в сложной концепции освещения. Во всей комнате парили световые шары, создавая небольшие группки и всё время меняли цвет, соединялись вместе, переходя в новые рисунки. Казалось, они подхватывали при этом ритм музыки и пульсировали в такт баса.

— Дорогая, — сказал Лоренц с уверенной улыбкой на губах. — Моя команда и я известны тем, что можем организовать буйные вечеринки, даже в кратчайшие сроки. Это, так сказать, наш логотип, и люди просто в восторге, это я могу тебе сказать. Кстати, ты выглядишь обворожительно, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы, потом его взгляд остановился на моей причёске. — Ммм — в этом звуке прозвучала критика. — Пришло время вернуться в Шёнефельде. Твои волосы прямо таки кричат о том, чтобы за ними лучше ухаживали и не помешает новая стрижка, милая. Я тебе срочно нужен.