Пунктир

Глава 1. Как управлять миром, не привлекая внимания начальства

— Хватит, — сказал Азирафель. — Надо сделать паузу и обдумать все как следует.

В телефонной трубке его голос звучал с твердостью, какой хватило бы на десяток праведников, отвергающих соблазны Дьявола. Это удивило Кроули, и он оторвался от занятия, которое вот уже четыре месяца находил чрезвычайно увлекательным: выбора очередной цели среди смертных для общей корректировки движения человечества.

Чтобы с удобствами следить за его перспективными представителями, демон искусил нескольких специалистов малоизвестной, но многообещающей компьютерной фирмы, и те в рекордно короткие сроки смонтировали интерактивную географическую карту размером во всю стену его немаленького кабинета. Карта отслеживала и анализировала новости крупнейших информационных агентств мира и регулярно выдавала сводки важнейших событий в мире науки и политики, одновременно предоставляя подробные сведения о местах текущих событий.

Для Азирафеля оставалось загадкой, как демону удается ориентироваться в потоке слов, цифр, фотографий и видеороликов. Кроули же чувствовал себя в мире данных как рыба в воде. Определив новую точку приложения сил, он звонил ангелу с сообщениями «едем в Берлин», «двигаем в Токио», «отправляемся в Москву» и тому подобными, через пять минут после звонка объявлялся под магазином лично и, не оставляя времени на сборы, мчал с напарником на очередное дело.

Начиная с августа, когда безработный ангел опрометчиво согласился участвовать в воплощении демонической идеи, он не провел дома и недели. Кроули таскал его за собой по всему свету, не давая разобраться в сути предполагаемого вмешательства, вынуждая действовать поспешно и наобум. В результате хаос предсказуемо разросся, а у созидания возникли проблемы. И, похоже, серьезные, если Азирафель, до этого лишь мягко возражавший, сегодня решительно воспротивился.

Кроули оставил карту в покое и подсел к столу, на котором стоял старый проводной телефон. Азирафель упорно не признавал мобильную связь.

— Пойми, для сотворения требуется больше усилий, нежели для разрушения, — взволнованно продолжал партнер по замыслу. — Любое здание, если за ним не приглядывать, обветшает и рухнет самостоятельно, но оно никогда само собой не выстроится и не украсится. Зодчему требуется предельно ясное понимание, как строить и что должно получиться в итоге! У нас с тобой вся планета в работе, но я даже приблизительно не представляю себе порядок своих действий! Ты твердил «план, план…» Где он, этот план? Не твое «ввяжемся в драку, а там поглядим», а настоящий, продуманный план?

— Какой же ты все-таки нудный, — демон вздохнул. — Под планом я именно это и подразумевал: начать и посмотреть, как пойдет. Ведь хорошо же идет, чего ты?

— Наши понятия о хорошем сильно разнятся, — судя по бульканью, Азирафель что-то налил себе и залпом выпил. — Приведу тебе только один пример из множества. Помнишь, на прошлой неделе мы занимались перспективным химиком в Бостоне? Ты надоумил его изменить протокол испытаний, он чуть не погиб, но получил результат, которого долгое время не мог добиться. Светлый ум, но порочная личность. Я добавил ему бескорыстия и совести, чтобы он передумал продавать свое изобретение террористам, но не рассчитал дозу, потому что ты торопил меня.

— Ну и что? Он же действительно не продал его, — Кроули машинально водил ногтями свободной руки по мрамору стола. Звук получался восхитительно мерзкий, так и просился в состав какой-нибудь пакости.

— Да, это сделал его коллега! — на том конце провода ангел все заметнее нервничал. — Грант, который я организовал для нашего гения, он потратил на лечение больного отца. И теперь вместо лаборатории сидит в тюрьме! А тот президент, которым мы занимались в конце октября? Довел республику до политического кризиса. Ты внушил ему идею денежной реформы, а я не мог не подсказать, что министр финансов — вор и подлец. Уволенный чиновник возглавил оппозицию…

— Мелкие издержки неизбежны. Но в общем мы движемся правильно…

— Нет, не правильно! — рявкнул Азирафель. Кроули уважительно приподнял бровь. — Мы попросту мечемся по миру безо всякой системы! И, кстати, почему мы действуем с такой странной избирательностью?

— Что ты имеешь в виду?

— За четыре месяца мы, кажется, побывали в исследовательских центрах всех областей науки, кроме медицины.

— Туда лезть не надо, — голос Кроули стал суше песка в пустыне. — Это личное. Его личное.

Сказано было с такой интонацией, что пояснений Азирафелю не понадобилось.

— Ты знаешь это наверняка?

Кроули на всякий случай огляделся и прикрыл мембрану ладонью:

— У нас шепчутся, это такая месть владыки. Никак не смирится со своим поражением. До Рая ему не дотянуться, вот он и портит Ее творения. Я говорю о всех этих болезнях, что поражают и грешных и праведных… Возникают ни с того ни с сего, всегда мучительны, смертельны и до сих пор неизлечимы. Владыка насылает их в момент плохого настроения, а поскольку у него крайне редко бывает какое-то другое настроение, то хвори не переводятся. Впрочем, — уже обычным своим голосом добавил он, — ты можешь заняться сифилисом.

— Си… — ангел поперхнулся, — сифилисом?!

— Ага. Тут тебе ничего не грозит. Его выдумал лично я. Оцени, насколько остроумно: во-первых, он излечим, во-вторых, смертным оставлен выбор, в-третьих, процесс заражения приятен… Ну, в основном.

Телефонная трубка издала длинный тяжелый вздох.

— Кроули, очень прошу тебя, пожалуйста, дай мне время все обдумать. Иначе… иначе я за себя не ручаюсь.

Демон не однажды испытывал ангельское терпение, но тут он понял, что оно вот-вот достигнет своих пределов, и решил не рисковать. В конце концов, у них в запасе еще сотни лет, быть может, в самом деле не стоит спешить?

— Изволь, все наличное время в полном твоем распоряжении. Торжественно обещаю не торопить.

— Спасибо…

— Да, как насчет встречи Рождества? — вопрос был задан с превосходно разыгранным равнодушием. — В прошлом году получилось неплохо.

— Особенно с оленями, — хохотнула трубка. — У меня уже готов подарок для тебя. Когда и где встречаемся?

— После корпоратива, раньше не получится… Я постараюсь смыться оттуда побыстрей и позвоню. И подарок тоже имеется.

— Как в прошлый раз?

— Ну, его точно не потребуется поить глинтвейном!

Сейчас Кроули сожалел только об одном: нельзя послать официальное адское мероприятие ко всем имеющимся там чертям. Статус герцога накладывал определенные обязательства.

В Раю отмечают Рождество и это вряд ли кого-то удивит. Поразительно другое: в Аду по такому поводу тоже устраивают корпоратив. Азирафель как-то поинтересовался у друга, что же именно празднуют в преисподней, но получил блудливую ухмылку и уклончивый ответ: «Этот парень нам, в некотором смысле, не чужой, а после второй бутылки уже и неважно». Как правило, у побывавшего на корпоративе демона вид бывал помятый, но довольный.

К аналогичному мероприятию в своем офисе Азирафель относился с двойственным чувством. С одной стороны, редкая возможность выпить нектара и закусить амброзией (их запасы казались неиссякаемыми, несмотря на все тысячелетия, минувшие с момента ликвидации холдинга «Олимп»). С другой — Метатрон ежегодно отправлял пригласительную Весть виновнику торжества. Тот обычно отказывался, но иногда все-таки приходил, так что Его визиты сделались предметом тайных пари между младшими ангелами. Азирафелю всегда делалось неловко, когда среди сияющих риз и начищенных к празднику крыльев вдруг появлялась худая фигура в потрепанной бурой хламиде и слышалось тихое «здравствуйте…». Гостю с великими почестями подносили золотую чашу с нектаром и просили всеобщего благословения. Он смущался, пригубливал, благословлял, и вскоре исчезал так же незаметно, как появлялся. Только однажды после благословения спросил: «Скажите, а можно мне теперь обратно, к людям? Кажется, они ждут…» Метатрон тогда почему-то растерял все свои дипломатические ухватки и просто развел руками: «Извини… Еще не время». С той поры Азирафель под любым предлогом старался увильнуть от офисных торжеств. Хотя, конечно, скучал по вкусу амброзии и нектара.

Корпоративы корпоративами, но как раз в конце декабря у обеих контор подходил срок сдачи годовых отчетов, и все сотрудники были заняты по горло. И хотя ангел и демон легко могли выкроить несколько свободных часов, до зимы прошлого года ни разу не встречали Рождество вместе: все-таки для этого праздника они не были в достаточной степени близки. Понадобились огонь, вода и смертельный риск, чтобы каждый стал для другого не «в какой-то степени» и не «почти», а просто другом. К тому же единственным.

Очень, очень душевно получилось в прошлом году, вспоминал Азирафель, прогуливаясь по нарядным улицам. Уже сгустились сумерки, легкий туман делал свет бесчисленных фонариков мягче, капли воды искрились росой на хвое перевитых лентами гирлянд и венков. Было тепло, он даже расстегнул подбитое ватой коверкотовое пальто, которое носил вот уже семьдесят вторую зиму подряд.

За те века, что он прожил в этом городе, грязь улиц сменилась брусчаткой, затем асфальтом; сами улицы сделались несравнимо чище и светлее; нищета и роскошь пришли к компромиссу; наконец, уже не всегда можно было отличить мужчину от женщины, — но было и то, что за столетия не изменилось. Ожидание чуда, вера в прощение, надежда на лучшее. Ради этого ангел каждое Рождество долго бродил по городу, позволяя благодати вольно изливаться на все вокруг, и восхищался удивительным человеческим качеством: способностью радоваться так искренне и самозабвенно, как не умеют и бессмертные небожители.

В прошлом году традиционная прогулка была связана с некоторой заботой, правда, приятной: требовалось подобрать подарок для демона. Поначалу Азирафель собрался преподнести ему теплый шарф из нежнейшего пуха ангорского кролика, но вовремя вспомнил, что у Кроули эта деталь одежды уже имеется и он чрезвычайно ею гордится.

Да, то было творение неведомых Азирафелю, но несомненно искусных мастеров: цвета изжелта-ржавого с алыми разводами, на ощупь — колючая проволока, вместо бахромы — черный дым с искрами. На его изготовление пошла шерсть коз породы Sidorova`s, по утверждению Кроули, самая редкая во всех существующих мирах. Наконец, шарф мог менять узор своей вязки: в будние дни переплетенные пентаграммы, по праздникам — строки из Библии, Корана и Талмуда, выведенные задом наперед. Словом, белый ангорский кролик проигрывал вчистую.

К счастью, ангелу не пришлось долго ломать голову над подарком. Он как раз проходил мимо магазина компьютерной техники, когда увидел в витрине вещь прямо-таки созданную для его друга.

— Что это? — поинтересовался Кроули, вертя в руках пушистую розовую коробку в форме кошачьей лапы, с прямоугольным отверстием на боку.

— Домик для мыши. У тебя же есть компьютер…

— Ты хочешь сказать, коврика ей уже недостаточно?

— В домике тепло, — умилился Азирафель. — там, как это… а, батарея с ю-эс-би-разъемом, которую можно подключать… куда-нибудь. И заодно греть руку.

Сейчас Азирафель поравнялся с тем самым магазином. На витрине к знакомой розовой коробке прибавились голубая и зеленая. Мелькнула мысль приобрести вторую, для другой руки. Ангел весело фыркнул, представив помпезный мраморный стол, заставленный плюшевыми домиками для компьютерных мышек, и пошел дальше. В этом году подарок уже подготовлен и повторяться не стоит.

— Must die, must die, this Jesus must die!

От рева Каиафы вздрагивало пламя светильников и по каменным стенам метались причудливые тени. Едва ли такое входило в режиссерский замысел, но выглядело отлично. Вообще в этом году концерт, всегда предшествующий корпоративу, получился на редкость удачным: одно совместное выступление Баха и Моцарта чего стоило! Теперь вот другая классика — бессмертная рок-опера, разыгранная силами самодеятельного театра «Грешное-с-праведным». Каждый год они ставили что-нибудь тематическое, вроде «Последнего искушения Христа», «Жития Брайана» или «Ребенка Розмари». Премьеры неизменно имели оглушительный успех: великих талантов в геенне хватало на все роли.

Каиафа закончил арию. Огромный сумрачный зал, где, казалось, собралась вся преисподняя, разразился аплодисментами. Даже из ложи владыки, в которой восседали Самаэль и Вельзевул, донеслось несколько снисходительных хлопков.

Кроули охотно поучаствовал бы в овации, но приходилось сдерживаться: его кресло находилось сразу за троном владыки. Хуже того: оно заслоняло большую часть сцены. Хастур, привычный к тому, что с мест герцогов в ложе ничего не видно, уснул сразу после начала концерта; Кроули старался пристроиться так и сяк, но в конце концов просто встал. Обернувшемуся Самаэлю пояснил почтительным шепотом, что не смеет сидеть в присутствии повелителя.

Ноги, конечно, затекли, но настроение осталось превосходным. И оно делалось еще лучше, стоило вспомнить о подарке для Азирафеля. Конечно, прошлогодний подарок был круче, но увы, Санта Клаус на свете один и дарить его ежегодно никак не получится.

Да, Азирафель тогда чуть не сел мимо кресла, когда Кроули, напустив на себя таинственный вид, выволок из зимнего сада застывшего, как изваяние, бородатого румяного коротышку, и щелчком пальцев вернул ему способность двигаться. Ох, и ругался же он, — будто и не Николай Чудотворец, а какой-нибудь Хастур! Азирафель срочно начудесил горящий камин, большое мягкое кресло, плед, кружку умопомрачительно пахнущего глинтвейна, и все это (за исключением камина) сунул Санте, чтобы тот сменил гнев на милость.

Пока ангел возился с «сюрпризом», Кроули выбрался к привязанной на крыше оленьей упряжке, вскочил в сани, свистнул и взмахнул вожжами. Этот подарок он приберег для себя: поездка на тех самых оленях!

Застоявшаяся девятка рванула вверх, будто космическая ракета, вынеслась на околоземную орбиту, сделала три витка и на четвертом вывалила седока прямиком в трубу начудесенного камина. Демон пролетел ее насквозь и грохнулся в горящие дрова, точно утка, которую один немецкий барон подстрелил через дымоход. К счастью, Кроули, в отличие от утки, остался цел и невредим, хоть и досадовал на коварных оленей. Эх, знал бы он, что они еще устроят!

Тут воспоминания сделались менее приятными, потому что разомлевший от глинтвейна и ангельской благодати Санта Клаус отказался ехать раздавать подарки. Он, мол жертва похищения, а потому будет тут сидеть и лечить моральную травму. А подарки пусть развозят похитители. «Не то пожалуюсь Наверх, — пригрозил ушлый дед, — у меня к Ней прямой доступ».

Пришлось грузить в «бентли» неподъемный мешок и ночь напролет возить наряженного Сантой Азирафеля, который к утру вошел в роль настолько, что сказал, усаживаясь в салон: «Трогай, олень!» За это Кроули оторвал ему криво приклеенную бороду и натянул до носа красный колпак.

Но главная неприятность поджидала его дома. Пока они ездили, старик впустил в квартиру своих парнокопытных и те обглодали половину растений в зимнем саду! А потом загадили мраморный пол. Кроули пригрозил отправить всю упряжку на жаркое, если она немедленно не уберется из его квартиры. В ответ олени замычали, наставили рога и едва не выперли самого Кроули. Положение спас Азирафель, начудесив стог душистого сена одним, новую листву другим и кувшин славного грога третьему.

Санта Клаус проспал у камина весь день, а когда проснулся, потребовал у хозяина опохмелиться, по-свойски хлопнул по плечу, вручил имбирный пряник и отбыл, сообщив, что чудесно провел время, а олений навоз — превосходное удобрение. Бедные драцены и фикусы не знали куда деваться от ядовитых замечаний и злобных воплей в свой адрес, но, получив щедрую органическую подкормку, сделались еще зеленее, а несколько редких видов даже зацвели.

Концерт закончился. Преисподняя повалила к выходам из зала, предвкушая корпоратив с плавным переходом в оргию. Дождавшись подходящего момента, Кроули осведомился у княгини, не нужен ли он ей на остаток праздника, и, получив отрицательный ответ, умотал наверх.

Названивать Азирафелю он начал уже из машины. Третий длинный гудок, четвертый, десятый… Спит? Гуляет? «Куплю ему мобильник и прикую к руке, — мрачно размышлял Кроули, разворачиваясь, чтобы ехать к книжному магазину. — Поставлю на вызов «Куплеты Мефистофеля», выведу полную громкость, и пусть только попробует не ответить!»

В витринах магазина было темно, на стук дверного молоточка никто не откликнулся. На пороге демон почувствовал знакомый запах.

Пахло преисподней.