Пульс бесконечности

6. В РОЛИ ПРОФЕССОРА

Дом, в котором я жил, находился далеко, в другом конце города. К счастью, на краю Нусельской долины я натолкнулся на приземистое здание с надписью: «НП-Большой круг». За ним виднелся небольшой вокзал с платформой, к которой в эту минуту подошел змеевидный состав. Я вошел в вагончик бесконечной цепи надземного подъемника, и он понес меня по цветущей долине. Над моей головой проплыл многоярусный Нусельский мост, который несколько часов назад я видел с высоты птичьего полета. Поезд-подъемник время от времени останавливался. Через Вршовице и Страшнице он поднял меня на Жижков. Я сошел и направился к своему дому. Но что это? Дом заново оштукатурен, и в лучах искусственного солнца блестит, как нарядная игрушка на новогодней елке, Лестницы и стены облицованы пластмассой. Только поднявшись на второй этаж, я обнаружил, что в свободное пространство лестничной клетки встроен лифт новейшей конструкции. На дверях моей квартиры была прикреплена металлическая дощечка с лаконичной надписью:

«Карел Яновский, студент кафедры ядерной физики».

Я сердито нажал звонок, твердо решив бороться до последнего дыхания за крышу над головой. Мысленно я уже вел весьма энергичный разговор с тем, кто так бесцеремонно занял мою квартиру. Но его не оказалось дома.

Я снова выбежал на улицу.

«Конечно, это просто сон, — успокаивал я себя. — Скорее в редакцию! В газете есть ночной дежурный, там я узнаю, что же со мной случилось».

Но внизу, в городе, меня ожидало новое потрясение: ветхое здание нашей редакции исчезло. Вместо него возвышался большой, построенный в современном стиле жилой дом. Напротив него, на богато украшенном павильоне с высокой колоннадой, виднелась надпись, сообщавшая, что здесь находится международный вокзал.

Квартиры у меня нет. Без паспорта и без денег в гостиницу не пустят. Придется провести ночь на вокзале. Я просто падал от усталости.

Под колоннадой ко мне подскочил пожилой человек. Его бритое лицо расплылось в дружеской улыбке. Морщинки сошлись к самым глазам. Он схватил меня за руку.

— Поздравляю вас, коллега, с огромным успехом в Киви. Наш институт гордится вами, Когда же старт гравиплана?

— Неизвестно, еще не все в порядке, — ответил я, к собственному изумлению (очевидно, я блестяще вошел в роль профессора).

— Куда же вы направляетесь?

— В Лондон, — пошутил я.

Но «коллегу» это нисколько не озадачило. Он посмотрел на часы.

— Насколько мне помнится, ваш поезд уходит через тридцать минут. Желаю успеха. До скорого свидания!

Последние слова он крикнул уже с противоположного тротуара, двигавшегося к центру города. В ответ я дружески помахал рукой и вошел в зал ожидания.

«Лондон так Лондон», — усмехнулся я мысленно и ступил на эскалатор с падписью «Лондон — Нью-Йорк».

Эскалатор доставил меня глубоко под землю, на красиво украшенный перрон. За высокой стеклянной стеной вырисовывался силуэт огромного атомовоза. В удобных креслах за низенькими столиками отдыхали несколько человек, Я тоже опустился в кресло и через минуту погрузился в дремоту.

Но спал я недолго. Разбудил меня поезд, прибывший на перрон.

Двухэтажные сооружения скорей походили на здания небольшого городка, чем на железнодорожные вагоны.

Люди вышли и вошли. Я один остался на перроне, Из вагона выбежала хорошенькая девушка в синей форме,

— Входите, пожалуйста, через минуту отправление, — приветливо обратилась она ко мне,

Я собрался было ответить, что у меня нет билета, но передумал и молча подчинился.

Дверь за мной автоматически захлопнулась, поезд незаметно тронулся с места.

— Разрешите проводить вас в вашу комнату? — сказала девушка.

Спустя минуту, растянувшись на тахте, я погрузился в сон.

«Куда я еду?» — пронизала меня мысль, едва я проснулся.

Я поднял шторы и с изумлением уставился на стремительно уносившуюся назад заснеженную равнину. На горизонте вставало огромное солнце.

Я попытался привести мысли в порядок.

Итак, несколько дней назад я посетил таинственного Пегаса, который погрузил меня в глубокий обморок. Очевидно, он что-то сделал с моим мозгом: когда я пришел в сознание, мир мне показался таким странным… Безлюдная Малая Страна… Изменившаяся до неузнаваемости Прага, профессор… Киви… Гравиплан. А теперь сказочный атомный поезд, который мчится в Лондон!

Мир, в который я попал, придуман совсем недурно. Жаль только, что в этом чудесном мире я незваный гость. Когда я окончательно приду в себя, он исчезнет навсегда. К сожалению…

Я вошел в ванную, чтобы смыть с себя пыль и грязь Пегасовой норы. Открыв кран с горячей водой, я повернулся к большому зеркалу и чуть не вскрикнул от испуга. На меня смотрел какой-то чужой человек.

Сердце бешено заколотилось. Я подошел ближе к блестящей поверхности и осторожно прикоснулся к ней пальцами. То же самое проделал и неизвестный.

Значит, это действительно я в зеркале! Но это же не я! Откуда взялись у меня поседевшие волосы и густая сеть мелких морщинок? Не удивительно, что люди принимают меня за какого-то профессора. Боже мой, как же я постарел в несколько дней! Проклятый Пегас!

К комфорту моего купе-квартиры я быстро привык. Я даже обнаружил шкаф с комплектом одежды, переоделся и отправился на прогулку по поезду. Осмотрев столовую и холл, я посидел немного в кинозале, где в это время показывали цветные кадры из киножурналов.

На обратном пути меня остановила та самая девушка, которая накануне вечером посадила меня в поезд.

— Извините… вы профессор Груда? Профессор Груда?!.

— Да, моя фамилия действительно Груда, — подтвердил я растерянно, — но только я не профессор…

— Знаю, знаю! Сейчас вы работаете над одной большой проблемой, — улыбнулась девушка. — Я искала вас по всему поезду. Вас вызывает Прага. Академия наук просит вас выйти в Москве. Там вас ожидает товарищ Столяров. У него есть для вас важное сообщение.

— Но разве этот поезд идет не в Лондон? — опешил я.

— А вам нужно было в Лондон? Но ведь вы, профессор, едете в обратном направлении! — встревожилась девушка. — Наш поезд идет по маршруту Лондон — Нью-Йорк, через Прагу, Москву, Берингов пролив.

— Это не страшно! Последний раз я был в Москве в 1955 году и теперь с удовольствием посмотрю на прославленный город первых спутников.

Девушка улыбнулась.

— Так не забудьте, профессор: в Москве вас ждет товарищ Столяров. В Москву мы прибываем через восемьдесят шесть минут. У вас еще много времени. Счастливого пути!

Я вернулся в свое купе, пододвинул кресло к окну и стал смотреть на убегающие назад снежные равнины.

Загудел видеофон. Я нажал белую кнопку, и на экране появилось чье-то знакомое лицо.

— Рад вас снова видеть, профессор, — проговорил человек на экране. — Ищу вас уже два дня. Ваша семья страшно беспокоится. Куда вы так спешите? Даже не простились с женой и детьми! Я, конечно, не собираюсь вас упрекать, — засмеялся он от всего сердца, — главное, что вы живы и здоровы. Сейчас вы очень нужны в Букаве. Жаль, что мне придется испортить ваш и без того короткий отпуск.

— Что-нибудь случилось? — вырвался у меня тревожным вопрос, точно говорил кто-то другом.

— Ничего страшного. Столяров вам все объяснит.

— Папка… Я забыл в Праге свою папку! — снова воскликнул во мне кто-то посторонний.

— У вас там что-нибудь важное? Где вы ее оставили? Я привезу ее вам в Букав.

— Не знаю, не могу вспомнить, — прошептал я растерянно.

— Когда вспомните, сообщите мне. А теперь позвольте проститься. Перед вылетом у меня масса дел. Вашей жене и детям я тотчас позвоню, чтобы они не беспокоились.

Очертание лица на экране потускнело, видеофон замолчал. Я еще долго созерцал экран, стараясь собраться с мыслями.

И что это я выдумал про папку? Ведь когда я шел с Эвой к Пегасу, у меня не было никакой папки. И все же она была! В этой желтой папке осталось что-то важное, страшно важное. Но когда и где я ее потерял?

Все так чудовищно перепуталось… Бенко говорил о моей семье. Откуда семья? Откуда я взял, что этого человека зовут Бенко? Как я узнал его имя?

Остаток пути я провел в холле, прислушиваясь к оживленному разговору веселой компании пассажиров. И только перед самой Москвой с изумлением обнаружил, что они все время говорили по-английски. А я их прекрасно понимал! Как же так? Когда же я успел выучить английский? Я казался сам себе поваром из сказки, который отведал мясо волшебной змеи и вдруг понял, о чем говорили пролетавшие мимо него мухи.

Нечто подобное повторилось и в Москве. Раньше я с грехом пополам мог читать газету на русском языке. А тут на вокзале кто-то обратился ко мне по-русски:

— Простите, вы не знаете, как мне быстрее добраться до проспекта Мира?

И я, не раздумывая, ответил тоже по-русски, что я иностранец, прошу меня извинить и советую обратиться в справочное бюро.

С волнением ожидал я встречи со Столяровым. Что я ему скажу?

Казалось, Пегас разделил меня па две личности: неопытного юнца, приходящего в изумление от всего вокруг, и седовласого, искушенного жизнью человека, который все знает и все умеет.

Столяров не появился. Но меня это нисколько не огорчило. С чувством облегчения я покинул вокзал.

Москва утопала в лучах весеннего солнца. Как же так? Окрестности под снегом, а город в цвету, как весной?

«Чудак, ведь это проще простого, ну как ты мог позабыть? — возражал во мне тот, более опытный, — Ведь целые города отепляются искусственно, при помощи атомной энергии. А этой энергии, как тебе известно, на свете хоть отбавляй».

В этот момент я проходил мимо большого здания с надписью «Мир как на ладони».

Подгоняемый любопытством, и вошел внутрь. В уютном салоне меня встретила белокурая девушка с ямочками на щеках.

— Какую передачу вы хотели бы увидеть? — спросила она.

— Я, по-видимому, попал в библиотеку, — пробормотал я неуверенно.

Девушка взглянула на меня с сожалением.

— Вы давно не были в Москве. За последние годы у нас многое изменилось. Все так быстро меняется! Этому новшеству уже два года: телепередачи по желанию. Нечто вроде волшебного зеркала. Достаточно только сказать, какое место на свете вы хотели бы увидеть, и через минуту-другую вы можете видеть собственными глазами, что там делается.

— Даже на Луне? — переспросил я с сомнением.

— Да, и на Луне. С лунными станциями у нас сейчас вполне надежная связь.

— А можно увидеть, например, что сейчас делается в Праге?

— Нет ничего проще! Злату Прагу требуют многие из наших посетителей. Что именно вы хотите увидеть?

— Интересно, как выглядит Малая Страна, мой самый любимый уголок.

Девушка проводила меня в кабину с киноэкраном. Едва я опустился в кресло, как она сказала кому-то невидимому:

— Коленька, пожалуйста, Прагу, Малую Страну. Спасибо… Этот район Праги мне тоже больше всего нравится, — повернулась она ко мне, — по-моему, очень умная мысль: превратить красивейшую часть Праги в музей. Новьй город вырос на окраине Праги, а ее сердце осталось нетронутым…

На экране появились улочки Малой Страны, а девушка все что-то говорила. Мне казалось, что ее голос доносится откуда-то издалека.

— Значит, Малая Страна теперь превращена о музей… — размышлял я вслух. — Интересно, живет там кто-нибудь сейчас?

— Дома опустели, но весь без исключения район вы можете осмотреть. Даже квартиры. Они сейчас выглядят так же, как и в первой половине нашего века. Именно там я представила себе ясно, как непрактично, в каких нездоровых условиях жили тогда люди. И сколько было хлопот у хозяек! Город задыхался в тяжелых облаках дыма, золы и пыли, — продолжала девушка. — Чтобы обогреть квартиру, людям приходилось спускаться в подвалы за углем, вы подумайте!

«Странный сон, — размышлял я. — Все в нем логично и последовательно. Вот простое объяснение загадки, почему вчера Малая Страна казалась мертвым городом. Но что же там делал Пегас? Какое он имеет отношение к моему сну?» Меня охватило тоскливое чувство.

— Не знаете ли вы случайно, когда идет ближайший поезд в Прагу? — спросил я.

— Ну, я вижу, Прага вас и в самом деле приворожила, — улыбнулась девушка. — Придется вам поспешить: поезд отходит через два часа.

Я не пошел на вокзал. Охваченный желанием остаться наедине с собою, я отправился на окраину города. Задумавшись, я очутился на какой-то площади посреди ансамбля высоких зданий. Странно: мне снова показалось, что я знаю эти места, что я уже здесь был…

Внезапно что-то зашумело над моей головой. В небе парил аэромобиль. Он медленно снижался по крутой спирали и наконец опустился неподалеку. Из машины выскочил широкоплечий человек и сердечно обнял меня.

— А мы уж боялись, что с вами что-нибудь случилось. Но, самое главное, вы здесь. — Он махнул рукой, точно отгоняя тяжелые мысли. — Ну, как? Вспомнили наконец, где вы оставили свою папку? Бенко упоминал о ней в разговоре. Там что-нибудь важное? Дело в том, что нам тотчас же нужно вернуться в Африку. Не пугайтесь, ни с кем ничего не случилось, но это-то и странно. Самое большее — это испорченный отпуск. Я, например, собирался с детьми на Гавайские острова.

— О чем вы говорите? Мне ничего не известно, — проговорил я, точно во сне.

— О чем я говорю? Кажется, произошла ошибка в расчетах. Помните воздушный гейзер, который разнес лабораторию?

Я неизвестно почему засмеялся.

— Вам нехорошо? — опешил Столяров, взглянув внимательно на меня.

— Нет-нет, продолжайте. Что же случилось в Букаве?

— Черт знает что! — рассердился Столяров. — Ночью под воскресенье в конструкторском цехе вдруг раздался адский грохот. Когда туда прибежали Манго и Ван-Гоот, в потолке зияла дыра, точно от орудийного снаряда.

— Я это предчувствовал, — воскликнул я неожиданно. У меня потемнело п глазах. Казалось, я теряю сознание.

Столяров взъерошил рукой свои светлые, тронутые сединой волосы.

— Чего мы только не передумали! Но нигде вокруг отверстия в потолке не обнаружено никаких следов. Дыра появилась в южном крыле цеха, который, как вы знаете, освобожден для транспортировки крупных деталей. Вначале мы подозревали, что Говард там что-нибудь забыл, но он категорически отрицает, и я ему верю. Он никогда не уходил из цеха, не убедившись, что все в порядке.

У меня снова закружилась голова.

— Я чувствовал… Папка… — прошептал я, точно во сне, а вслух сказал: — Итак, едем?

— Вот теперь я вас узнаю, профессор, — улыбнулся с облегчением Столяров. — На месте все объяснится, и мы от души посмеемся над своими тревогами. Волков бояться — в лес не ходить…

Он положил мне руку на плечо и повел к машине. И у меня сразу потеплело на сердце.

Мотор заревел, и летающий автомобиль взвился в небо.

— Куда мы едем? — спросил я упавшим голосом.

— Конечно, на аэродром, — удивился Столяров. — Вы же сами так решили?

Озаренный солнцем город исчез за горизонтом Под нами проплывала заснеженная равнина.

Мы молчали. Столяров полностью переключился на управление машиной, а я отдался своим беспокойным мыслям. И зачем я придумал какую-то папку? До чего нелепо!

Я задремал и проснулся уже на аэродроме посреди гигантских реактивных самолетов.

— Может, вы хотите сделать остановку в Праге, чтобы повидаться с семьей? Или полетим прямо? — спросил Столяров.

— Лучше прямо, — торопливо сказал я.

У меня молниеносно возникла перед глазами мучительная сцена: встреча с женой и детьми, которых у меня, собственно, нет. Жена ученого, конечно, сразу узнает, что я только двойник её мужа. Не хватает еще встретиться с самим профессором в его собственном квартире…