Пульс

Глава 9. Дезориентированная

Полевые отчёты Мередит получала благодаря серии взломов планшетов (что было сделать не так-то просто), устным сообщениям и своим разведчикам. По большей части это были не очень хорошие новости. Переваривать неиссякающий поток удручающей информации она уже привыкла, но последний отчёт был не похож на другие. Он содержал сведения, которые могли изменить всё.

Десять скитальцев мертвы. Вошли одиннадцать, вышел только один.

Все известные ей войны начинались именно с этого. Прямой конфронтации можно избегать до определённого момента, если обе стороны готовы к переговорам. Но некоторые мероприятия являются очевидным вызовом. Их цель — чётко донести свои намерения. Одна сторона даёт понять другой, что условия изменились. Больше никаких увиливаний. Враг разжигает огонь войны, нравится ей это или нет. Мередит была одной из немногих, кто знал о надвигающемся противостоянии. Она знала все тайные планы и могла представить, как сильно изменится мир. Эту информацию она хранила как зеницу ока.

— Все, кроме одного? — переспросила Мередит. Она сидела посреди огромного и пустого пространства её тайного логова, о котором знали только её самые надёжные разведчики. Оно находилось ближе к Олд-Парк-Хилл, чем ей бы того хотелось, но так сложились обстоятельства, и ей пришлось смириться. Нужно было держаться как можно ближе к линии фронта, если вообще не быть прямо на ней. Как ещё можно быть в курсе всех самых важных событий, происходящих прямо сейчас?

— Похоже, это была ловушка, — сказал Клугер, огроменный бородатый мужик с дредами. Те немногие участки бледной кожи, которые ей удавалось разглядеть, были покрыты множеством шрамов, как будто его обстреляли тысячей патронов и неизвестно сколько раз порезали ножом. Его кожа была молочного цвета, отчасти потому, что он никогда не выходил на улицу до темноты. Как и все скитальцы. Кобуру он прятал на боку под длинным тренчем.

— Говори всё, что знаешь, — сказала Мередит.

Клугер откашлялся, как будто ему предстояло рапортовать старшему по званию, но когда заговорил, его голос начал звучать куда более естественно. Он давно устал от этих военных формальностей.

— По вашему приказу я послал отряд из восьмерых мужчин и трёх женщин к заброшенному крылу Олд-Парк-Хилл.

— И они спрятались в одной из комнат, как я сказала?

Клугер кивнул.

— Сидели тихо, хорошо спрятавшись. В первую ночь мы получили сообщение, что всё нормально, а затем связь оборвалась.

Мередит отправила группу на разведку, а не на поле боя.

— Я же чётко сказала: нужно тихо наблюдать из пустого здания. Как так вышло, что большинство скончались?

Она понимала, что на самом деле это не совсем так. Другой разведчик, о котором Клугер знать не знает, доложил, что в этом здании наблюдалась подозрительная активность, и это могло быть очень важно.

— Я опросил выжившего примерно два часа назад. Зовут Джеймс, уровень низкий, завербован в прошлом месяце. Похоже, он пожалел о своём решении. Удрал в окно ещё до начала проблем.

В этой группе были важные для Мередит люди, но Джеймс не представлял для неё никакой пользы, и, конечно же, ему даже не полагалось знать, где её убежище.

— Прискорбно, — сказала Мередит, и её мысли сразу же переключились на другие вещи. Она умела просчитывать события наперёд и понимала неизбежность резни. Она знала, что к этому всё приведёт и что пострадает ещё много людей, пока это всё не закончится.

Она посмотрела на израненное лицо Клугера, вспоминая о контролируемых ею планшетных интернет-сетях.

— Используй G10; успокой остальных. Не хватало нам ещё бунта.

— Сделаю всё, что в моих силах.

— И сохраняй осторожность в своём деле. У нас очень шаткое положение.

Как только Клугер развернулся, чтобы уйти, Мередит посмотрела на потрёпанного орла на спине его пальто. Ей стало интересно, сколько оружия помещается в его экипировке и какого вида. Она не знала, сколько внутренних карманов было вшито в его пальто, но знала по собственному опыту, что Клугер — мастер многих боевых искусств. Он знал сотни способов убить человека, и все необходимые инструменты всегда были при нём.

— Я здесь ни при чём. Просто… так получилось. Ситуация быстро вышла из-под контроля.

Уэйд Квинн стоял посреди пустой классной комнаты, глядя в планшет. Единственным человеком, находившимся в пределах слышимости, была Клара; она стояла у двери, проверяя, не идёт ли кто по длинному пустому коридору. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как такие моменты, когда её брату устраивали головомойку в кипящем котле, и всегда была рада подкинуть дровишек в огонь.

— Он был с девчонкой, — сдала его Клара с потрохами, наслаждаясь каждой секундой происходящего. — Я его отговаривала, но вы знаете Уэйда. Не может пропустить ни одной юбки.

Уэйд оторвал глаза от планшета и смерил сестру коротким убийственным взглядом. Он нечаянно закрыл рукой планшет и, когда вернулся к беседе, лицо на экране было явно недовольным.

— Я же говорил вам держать себя в руках, а вы даже этого сделать не в состоянии.

— Эй, стойте, — сказала Клара, бросившись к экрану. — Я здесь ни при чём. Это всё он!

— Клара, помолчи.

Эту команду произнёс уже женский голос, обладательница которого стояла вне зоны видимости камеры планшета. Они знали, что приказы этого голоса оспаривать нельзя.

— Закрой рот и вернись к двери.

Клара поплелась назад к двери, попутно прожигая взглядом своего брата.

— Какая-то жалкая горстка скитальцев, — попытался оправдаться Уэйд. — Кому они нужны-то?

— Повторяю в тысячный раз: они были намного важнее, чем ты думаешь. Ты убил их всех?

Уэйд счёл вопрос странным, пока не припомнил, что их было больше, чем десять, а один успел убежать, и всё это может аукнуться ему в дальнейшем. Поэтому решил, что будет лучше соврать, чем потом отвечать за последствия, если они возникнут.

— Всё произошло слишком быстро. Они набросились на меня, я потерял контроль, конец истории. Всё произошло за пару минут… Но да, они все погибли.

Человек на экране не спешил ему верить, но не стал давить.

— Ты избавился от тел?

— Боже, это отвратительно! — воскликнула Клара, открывая дверь и оставляя Уэйда разбираться со всем самостоятельно. Уэйд хотел было окликнуть Клару, но лицо из планшета остановило его.

— Пусть идёт. С ней всё будет хорошо, просто дай ей побыть одной.

Уэйд вернулся к разговору, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.

— Да, я знаю, где тела похоронены. Пришлось немного потрудиться.

— Тебе повезло. Скитальцы опасны и непредсказуемы.

— Не люди, а чума, — добавил женский голос. — Побыстрей бы их всех перебить.

Возникла пауза, и собеседник посмотрел на Уэйда долгим взглядом.

— Ты понимал, что делал, или ситуация вышла из-под контроля?

Уэйду не хотелось отвечать на этот вопрос. Бисерный код сделал его более жестоким. Уэйд никогда не ощущал такой мощи; всё произошло очень быстро, как удар молнии — раз, и всё: вокруг трупы, Фейт сидит в тачке, не переставая трястись. Он дал ей вторую дозу Кода, и она вырубилась. Было рискованно, особенно для первого раза, и он чувствовал себя последним мерзавцем. Но нельзя допустить, чтобы она это вспомнила. Ни в коем случае.

— Они напали; мне пришлось, — ответил Уэйд. — Честно говоря, всё было как в тумане. Точно всего не помню.

Всё это бред. И хотя он думал, что скитальцы просто жалкие ничтожества, которые слишком тупы, чтобы жить в штатах, у него всё же в голове не укладывалось, как ему удалось уложить сразу десятерых.

— Держись подальше от девчонки, — сказал человек с экрана. — Сейчас это будет лишь отвлекать. Набирайся сил, тренируйся и будь наготове. Ты должен быть в своей лучшей форме.

Трансляция оборвалась, и Уэйд был рад, что никто не упомянул Код. Он глубоко вздохнул, будто вовсе не дышал во время беседы, — наконец-то можно не скрывать своих чувств.

— Вот это да, Уэйд, — сказал он себе. — Ты уложил десять скитальцев!

Все эмоции проявились на лице. С одной стороны, он был в восторге от своей силы. Среди скитальцев хороших людей нет: сплошь убийцы, воры, мошенники. Он вбивал это в голову годами. Он подумывал убить пятьдесят, а лучше сотню скитальцев. Пусть посылают к нему хоть ниндзя, хоть чемпиона мира по смешанным боевым искусствам — он уложит всех и даже не вспотеет. С другой стороны, он не понимал, в какой момент он стал таким. Он не чувствовал себя способным уложить, не раздумывая, десятерых за считанные минуты, но именно это он и сделал. Он вспомнил Фейт; что она подумает, узнав это? Он запал на неё, и это становилось проблемой. Он этого не планировал, а планы у Уэйда Квинна были большие.

Все эти мысли крутились в его голове, превращаясь в один большой снежный ком, занявший львиную долю его мозга.

Что-то с тем Кодом было не так.

Уэйд свернул планшет до небольшого размера, положил в задний карман и направился к единственному человеку, который только мог дать на это ответ.

«И тебе же лучше, Ястреб, сказать мне всю правду, — подумал он, пока шёл по пустому коридору. — Иначе можешь стать одиннадцатым».

— Ты понимаешь, что он натворил? — сказал Андре. Гретчен стояла рядом с ним, застывшая на месте, но явно довольная. От разговоров с близнецами Квинн у неё всегда закипала кровь.

— Он начал войну, — ответила она. — Чего и следовало ожидать.

— Я бы выбрал другое время.

— До Игр всего лишь месяц. Продолжаем придерживаться плана. Это ничего не меняет. Подталкивай его чаще. Пусть привыкает. Десятка скитальцев — только начало для Уэйда.

— Не знаю… Мередит непредсказуема. Это может её взбесить.

— Ты слишком много переживаешь. Она такая одна, а помогают ей только изгои и идиоты. Как по мне, так даже хорошо, что Уэйд сделал это — показал, насколько она глупа. Если она думает, что скитальцы ей чем-то помогут, то Уэйд дал понять, что они будут бесполезны в случае прямой конфронтации. Она до смерти напугана. Поверь мне.

Андре не мог смотреть на жену. Она была, как всегда, ужасна и прекрасна одновременно — именно эта черта привлекла его в ней при первой встрече. Но в таких ситуациях, как эта, её неуёмная энергия начинала его беспокоить. Она жаждала власти, и чем больше и быстрее, тем лучше. Было ещё кое-что, что хорошо понимал Андре, но не Гретчен: Мередит намного сильнее его. В случае чего вся их надежда лежала на близнецах. Слишком большой риск, и Андре это не нравилось.

— Куда ты пропала? — Ястреб не видел Фейт уже неделю. Пропала с радаров, заперла все двери, ни с кем не общалась.

— Заболела. Бывает.

Последние дни Фейт было нехорошо, поэтому она решила заниматься дома, дать себе время прийти в себя. Это разрешалось и в некотором роде идея самостоятельного образования даже поощрялась. Только и надо было, что оповещать через планшет мистера Рейхерта и мисс Ньюхауз о том, что домашние задания она выполняет и в неприятности не влезает. Шесть дней у неё болела голова и поднималась температура. Она чувствовала себя дезориентированной, оторванной от всего мира, неспособной вернуться в реальность.

— Ты и так была очень худой, а теперь так вообще, — сказал Ястреб, глядя на её исхудавшее лицо. — Хочешь, забежим в столовку? Время есть, пятнадцать минут до первого звонка.

Они сели вместе, поели блинов и хлопьев — прибавить к этому молоко, и будет полный перечень того, что можно заказать на завтрак в Олд-Парк-Хилл. В столовой было с десяток или больше школьников, разбившихся по кучкам, и все пялились на Фейт так, будто она восстала из мёртвых.

— Можно задать тебе один вопрос, Ястреб? — спросила Фейт, зачерпывая ложкой мокрые хлопья.

— Спрашивай что угодно, только есть не забывай.

Ястреб осторожно поглядывал на вход каждые несколько секунд на случай, если вдруг в столовую заявятся Уэйд или Клара. Он уже несколько дней, пытаясь держаться подальше от проблем, старательно избегал их, точно неуловимый шпион.

— Что тебе известно о бисерном коде? Это правда опасная штука или так, развлечение?

В горле Ястреба пересохло.

— Забей, можешь не отвечать. Я лишь подумала, может, ты знаешь, раз уж ты такой компьютерный гений и шаришь лучше, чем я.

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что, кажется, я приняла его, сама того не зная.

Ястреб полил сиропом свой нетронутый блинчик.

— У тебя там уже небольшое озеро, — заметила Фейт, указывая ложкой на его тарелку. Он поставил бутылку сиропа обратно и, проткнув блин вилкой, отрезал от него уголочек. Ястреб начал гонять его по тарелке туда-сюда, из-за чего казалось, будто он под кайфом или слабоумный, или и то, и другое.

— Просто забудь, проехали, — сказала Фейт, покачав головой, и встала, чтобы уйти.

— Нет-нет, всё нормально, правда. Просто… Ну, я просто надеюсь, что всё обошлось без последствий.

У парней его комплекции всегда есть определённый уровень паранойи, как у чихуахуа в семье из четырёх человек: это постоянный страх, что на тебя могут наступить. Но сейчас нервы у него прямо-таки сдавали. Поговаривают, Уэйд ищет его; и чего бы тот ни хотел, это запросто может обернуться реконструкцией лица Ястреба. А теперь ещё и Фейт задаёт вопросы, на которые он не знает, как ответить.

— Как понять, давали мне код или нет? — быстро спросила Фейт, сев обратно и наклонившись через стол к Ястребу.

— Ты бы это поняла.

— Как? — не унималась Фейт. — Есть побочные эффекты? Ну, типа частичной потери памяти?

— Возможно. В первый раз у всех по-разному. Сколько, по-твоему, ты не помнишь?

Фейт стало неудобно на стуле, и она заёрзала. Вспоминать об этом ей было так же ненавистно, как и вытягивать информацию.

— Честно? Я ничего не помню о встрече с Уэйдом. Пустота, провал в памяти.

Ястреб знал больше, чем готов был признаться. Полная потеря памяти возможна только в одном случае — это при приёме второй дозы кода, когда эффект после первой пошёл на спад. Ещё он знал, что для новичка такая дозировка может привести к непоправимому повреждению головного мозга, не говоря уже о прочих побочных эффектах.

Неудивительно, что её не было в школе целую неделю.

— У тебя голова болит вот здесь? — спросил Ястреб, прикоснувшись к самому центру лба.

— Да, будто кто-то молотком ударил.

— А пить хочешь?

— Постоянно, — подтвердила Фейт и в качестве доказательства выпила свой стакан молока до дна и даже облизала усы.

Ястреб больше не задавал вопросов, но Фейт поняла всё по цвету его лица и отведённому взгляду.

— Значит, Уэйд дал мне бисерный код… Ты уверен?

— Я не знаю, кто дал его тебе. Но да, ты его приняла. Однозначно.

Фейт разозлилась как никогда в своей жизни. Ей захотелось найти Уэйда и врезать ему.

— Я так и думала, — сказала она. Её голос дрожал от досады, что она это допустила. — Зачем Уэйд так со мной?

У Ястреба имелось очень хорошее объяснение, но он подозревал, что не стоит ей об этом говорить.

— Я не знаю, — в итоге сказал он, потому что это самый безопасный ответ в его случае. Его живот скрутило при виде лужицы сиропа в тарелке. Когда он вновь поднял глаза, Фейт уже ушла. Ястреб не мог перестать думать о том, что это была двойная доза кода с небольшой разницей между приёмами, потом что от одной дозы память не теряют. Он говорил Квиннам никогда так не делать, это слишком опасно. Человек, принявший двойную дозу, может быть непредсказуемым и порой жестоким.

Что же Уэйд Квинн пытается скрыть?

Глава 10. Самый маленький в классе

Ястреб нашёл Уэйда раньше Фейт.

— Зачем ты это сделал? — спросил Ястреб.

Уэйд был один на тренировочном поле. Он держал металлическую ручку, от которой тянулась цепь длиной четыре фута. Железный шар на конце цепи лежал на траве.

— Я занят, — сказал Уэйд, не поднимая глаз и раскачиваясь вперёд-назад. — Разукрашу тебе лицо в другой раз.

Метание молота было любимым занятием Клары, Уэйду же этот вид спорта не так хорошо давался, поэтому тренировки с молотом всегда портили ему настроение.

— Я держу палец над кнопкой «отправить», — смело заявил Ястреб, стоя в нескольких шагах от Уэйда. — И, поверь мне, ты не хочешь, чтобы я отправлял это сообщение.

Уэйд окинул взглядом футбольное поле, которое редко использовалось.

— Ты знаешь, сколько здесь от начала поля до конца?

Ястреб почувствовал, как прохладный ветер взлохматил его непослушные волосы, посылая дрожь через всё тело.

— Я могу уничтожить тебя, Уэйд Квинн. Так что ответь: зачем ты дал Фейт два кода?

— Сто двадцать ярдов в длину, — сказал Уэйд, глядя на железный шар и натягивая цепь. Он начал крутиться, и с каждым кругом шар поднимался в воздух всё быстрее. Уэйд с криком отпустил ручку, и шар с цепью рассекли воздух, точно ракета. Ястреб даже дёрнуться не смог, пока смотрел на бешено летящий молот, который приземлился на другом конце поля.

— В следующий раз он полетит в тебя, — сказал Уэйд. Он молча за два шага приблизился к Ястребу и выдернул планшет из его рук. Ястреб понимал, что надо бежать, но его сильнее пугала мысль остаться без планшета.

— Ты это серьёзно? — спросил Уэйд с сомнением. Он посмотрел на экран планшета и увидел, что Ястреб собирался отправить сообщение властям о том, что Уэйд использовал бисерный код. — Ты правда собирался меня сдать? Да тебя посадят в одну камеру со мной! Этого ты добиваешься? Влюбился, что ли?

— Заткнись, Уэйд. — Ястреб сам удивился — его голос звучал гневно. — Ты просто хотел добиться её?

Уэйд уже был на грани срыва. Он не мог найти Фейт Дэниелс; он хотел поговорить с ней, узнать, как она себя чувствует, потому что в глубине души она нравилась ему больше, чем он был готов признаться даже самому себе. А этот тупой мальчишка всё продолжает докапываться до него. И вдобавок ко всему этому он не мог отделаться от ощущения, что скитальцев в ту ночь, возможно, было не десять, а одиннадцать.

— Будет больше толку, если эта штука перестанет тебя отвлекать, — сказал Уэйд. Он резко свистнул, а затем поднял планшет высоко над головой, как сигнальный флажок.

— Ты что делаешь?! Серьёзно, верни планшет. Я не буду отправлять сообщение. Просто держись от неё подальше — это всё, о чём я прошу.

— Ведёшь себя так, будто ты тут главный, — усмехнулся Уэйд. — Это типа шутка такая, да?

Ястреб подскочил вверх, чуть не наступив Уэйду на ногу, в попытке вернуть свой планшет. Уэйд оттолкнул его на землю. Ястреб услышал крик с дальнего конца поля. До этого он не видел Клару — должно быть, она стояла в стороне, — но сейчас она была там. Она смотрела на молот, летящий по воздуху в его направлении. Если бы Ястреб мог разглядеть её лицо, то увидел бы, что она сосредоточенно наблюдает за полётом железного шара.

— Как же бесит, — небрежно бросил Уэйд. — Она чертовски хорошо управляется с этой штукой.

Он протянул планшет Ястребу, и тот на мгновение подумал, что всё может обойтись без потерь. Он уже потянулся за своим гаджетом, думая о том, как глупо было сюда приходить и как быстро нужно валить отсюда, едва планшет окажется у него. Но как только его пальцы коснулись скользкого стекла, Уэйд замахнулся и со всей силы швырнул планшет в воздух.

— НЕТ! — заорал Ястреб. Он поднялся на ноги в мгновение ока, бросившись за летящим планшетом.

Если бы он следил за молотом, он бы увидел, что шару осталось лететь метров десять. А затем он бы увидел, как молот меняет своё направление, тогда как планшет парит в воздухе, точно летающая тарелка. Молот повернул направо и не собирался приземляться. Планшет Ястреба взлетел максимально высоко, и Ястреб в этот момент думал только о том, как оказаться точно под планшетом и поймать его прежде, чем тот упадёт на поле с глухим треском. К сожалению для Ястреба, когда планшету оставалось около пяти метров до приземления к нему в руку, в гаджет врезался молот, а следом цепь и ручка. С электрической вспышкой планшет разлетелся на тысячи осколков, посыпавшихся на Ястреба.

Уэйд покачал головой и задумчиво уставился на неподвижно лежащий в траве молот.

— Она хороша в метании молота, с этим не поспоришь.

Когда планшет разбивается на такое количество частей, починить себя он уже не может. Планшет Ястреба уничтожен навсегда.

— Ты самый большой говнюк во вселенной! — выпалил Ястреб. Он начал было уходить, но Уэйд схватил его за шиворот, задерживая.

— В следующий раз это будет не планшет, а твой череп. Хватит с меня, не нужны мне больше твои коды. Надоело терпеть твои выходки. Теперь мы квиты, остановимся на этом. Договорились?

Ястреба затрясло от злости. Вот бы стать большим качком, чтобы уложить Уэйда Квинна на лопатки и ударить миллион раз. Мысленно Ястреб поклялся отомстить, но внешне взял себя в руки и кивнул. Будь Уэйд Квинн умнее, он бы принял слова Ястреб всерьёз, потому что злить хакеров себе дороже. Они знают тысячи способов разрушить кому-то жизнь, и зудящий ком накопленных обид только и ждёт, чтобы выплеснуться.

Ястреб высвободился из захвата и прокричал:

— Да когда ты уже повзрослеешь?

— У меня тот же вопрос, — услышал Ястреб голос Фейт, которая в этот момент вышла на поле. Он мысленно взмолился, чтобы она не вмешивалась. Он достаточно хорошо знал её и понимал, что, конечно же, она этого так не оставит, но всё равно попытался её заткнуть.

— Всё в норме, Фейт. Не вмешивайся.

Фейт взглядом дала Ястребу понять, что это не между ними, а между ней и Уэйдом.

Сестра Уэйда зашагала к середине футбольного поля. Ситуация и так закрутилась, хоть бы Клара оставалась на месте и не усложняла. А тут ещё и Дилан Гилмор появился в дверях спортзала, готовый вступиться, и Уэйд начал ощущать себя в меньшинстве.

— Ну, ответь ему, Уэйд, — потребовала Фейт. Она толкнула его в грудь обеими руками, но тот едва двинулся с места. — Когда же ты уже повзрослеешь?

— Я не понимаю, о чём вы, — ответил Уэйд.

— Всё ты понимаешь. Ты дал мне код. Что ещё ты со мной сделал, чего я теперь не могу вспомнить?

— Всё не так, как ты думаешь, — оправдывался Уэйд. — Всё сложно.

Он хотел было объяснить ей, что же произошло на самом деле, но как сказать о том, что он стёр ей память из-за того, что убил десятерых скитальцев, а не потому что хотел «использовать» её? Так что вместо ответа он перевёл стрелки с себя на Ястреба.

— К нему все претензии. Он создаёт коды. И он заверял меня, что это набор из низкоуровневых кодов — ничего серьёзного, просто прикольные ощущения.

— Ты врёшь, — заявила Фейт, но потом взглянула на Ястреба и поняла. — Ты не мог, — выдохнула она ошеломлённо, одновременно расстроившись и рассердившись.

— Прости, Фейт, — сказал Уэйд. — Но всё же в порядке. Мы просто целовались и всё. Серьёзно. Когда я понял, что эффект слишком сильный, я увёз тебя домой. Клянусь.

Ястреб потерял дар речи. У него не было слов, чтобы выразить своё отчаяние и стыд. Да, он правда создавал код, но только потому, что его заставил Уэйд. Его планшет уничтожен, а руководство Западного Штата пришлёт новый лишь через несколько дней. И сейчас Фейт, его единственный оставшийся друг на всём белом свете, смотрела на него так, будто он разрушил ей жизнь. Пока Дилан Гилмор приближался с одного края поля, а Клара с другого, Ястреб бросился бежать. У него не было выбора, иначе он бы разрыдался у всех на глазах, что стало бы огромным позором, а он этого не хотел.

Дилан подошёл к Фейт почти одновременно с тем, как Клара подошла к брату. Четвёрка стояла неподвижно — двое на одной стороне, двое на другой, и все смотрели друг на друга.

— Всё в порядке? — задал Дилан вопрос, ни к кому конкретному не относящийся.

— В полном. Правда же, Фейт? — спросил Уэйд, потянувшись к ней рукой. Она увернулась, но не ушла. Дилан заметил разбитый планшет и поднял тёмные брови.

— Кажется, это планшет Ястреба. Выглядит так, будто по нему ударили молотом.

Клара начала было смеяться, но, увидев равнодушный взгляд Дилана, громко сглотнула и попятилась.

— На меня не смотри. Я даже не знаю этого пацана. Все вопросы к моему брату.

Клара обогнула Уэйда и подошла, чтобы поднять шар и цепь.

— Я сделал полезное дело, — заявил Уэйд. Это было рискованно, но ситуация требовала пойти ва-банк, нравится этому или нет. — Он создаёт бисерные коды, очень опасные. Я заставил его свернуть деятельность.

Дилан пожал плечами, словно всё это его совершенно не волновало, и произнёс, понизив голос:

— Значит, тебе придётся искать другого дилера? Жаль. Я так понял, что он продавал тебе желаемое за бесценок.

Фейт перевела взгляд с одного на другого и вскинула руки.

— Как меня всё это достало. Вы просто сошли с ума.

Она начала уходить, но затем вернулась и остановилась перед Уэйдом. Она подняла на него глаза, и на один короткий сказочный момент Уэйду показалось, что его простят, но она дала ему пощёчину. Звон в ушах звучал как рёв сигнализации.

— Только посмей меня ещё раз вот так обмануть. И отстань от Ястреба. Он ещё ребёнок.

Разворачиваясь, чтобы уйти, она ненароком оказалась лицом к лицу с Диланом и на доли секунды посмотрела ему в глаза. Они были тёмными, глубокими и обеспокоенными, словно он опасался, не перегнула ли она палку. Фейт была уже сыта по горло всеми в Олд-Парк-Хилл, и хотела своей недовольной походкой дать это понять.

— И передай своей сестре, что она тварь! — вдобавок бросила Фейт.

— Я вообще-то здесь! — ответила Клара. Она держала молот так, словно вот-вот начнёт размахивать им над головой и бросит прямо в затылок Фейт.

Дилан побежал за Фейт по полю, а Клара протянула брату молот.

— Твоя очередь, — сказала она, провожая глазами Дилана. Ей хотелось догнать его, схватить за руку и оттащить от Фейт. Но оставалось только фантазировать, как Дилан смотрит на неё таким взглядом, словно она ему нравится. В его тёмных глазах и уверенной позе было что-то такое, что заставляло её думать невообразимое: может ли ему понравиться кто-нибудь вроде неё так же, как, очевидно, ему нравится Фейт? Но всё это не меняло её чувств: она ощущала исходящую от него силу, и её влекло к этому.

В глазах Клары Фейт не только отвлекала Уэйда от важных дел, но и стояла между ней и Диланом.

«А это, — подумала Клара, — недопустимо».

В детстве, задолго до встречи с Фейт и Лиз, Ястреб был хитрым ребёнком. К третьему классу он выстроил образ, который позволял ему перемещаться по школе, оставаясь незамеченным. Затем у него в привычку вошло находить брошенные планшеты — это легко с восьмилетками, увлёкшимися игрой в пятнашки на площадке. На планшетах детей в начальной школе обычно нет ничего интересного или личного, но его до дрожи пробирало снова и снова находить по крупицам информацию, которую можно использовать при случае.

Ястреб был самым маленьким в классе и по большей части его это не тревожило. Ему казалось, что сверстники слишком пыжатся, пытаясь компенсировать свой возраст. Они вели себя как клоуны или живые граммофоны, полные агрессивной энергии, с голосами на ужасно высоком уровне громкости. Ястребу не свойственно истерить или быть в центре внимания. Говорил он мало, но когда говорил, то все его фразы были короткими и резкими, соответствуя выбранному образу. Никто не хотел быть жертвой его язвительного комментариев, так что мало кто из детей рисковал с ним заговорить. Так он получил своё прозвище. Ястребы — тихие наблюдатели, но в момент готовности они устремляются точно к цели, нанося смертельный удар. Этому способствовало то, что Ястреб знал секреты почти про каждого, отчасти потому что у него были большие уши и он вслушивался в каждый разговор, но в основном потому что взламывал их планшеты.

К несчастью для Ястреба, всю свою былую уверенность он утратил в шестом классе и безвозвратно. В начальной школе всё было просто: сидеть тихо, отпускать колкие замечания, когда надо, шнырять вокруг как можно больше. Но средняя школа снесла его покой ударом кувалды. Он лишь раз огрызнулся, весьма неудачно, и в итоге остался с разбитым носом от кулака крупного одноклассника, пользовавшегося популярностью среди остальных ребят. Тот случай оставил чёрный унизительный след в его душе, который преследовал его до самой Олд-Парк-Хилл. Обаяние тихони превратилось в нелюдимость и странность. Остальные лишь шарахались от него и насмехались, когда он пытался вписаться в их компанию. Можно сказать, он был загнан в подполье, вглубь себя, где проводил бесконечные часы, занимаясь хакерством. К тому времени, как он повстречал Фейт Дэниелс в Олд-Парк-Хилл, Ястреб стал одним из немногих, кто умел взламывать планшеты. Это было опасное дело, о чём он прекрасно понимал, потому что это давало ему доступ к информации, которую ему нельзя было знать. Он никому не рассказывал, да и некому было. Его родители были такими же одиночками, как он, довольствовались книгами, которые сами писали. Внешний мир их не заботил, пока ничто не мешало их тихому уединению.

Ястребу всегда нравилось объяснение его прозвища — то, что он мог ударить в любой, самый неожиданный для жертвы момент. Хотя, честно сказать, за всю жизнь он никому не причинил серьёзного вреда. Он много об этом размышлял, потому что давно приобрёл те навыки, которые могли бы принести много бед его врагам, и он упивался этими мыслями чаще, чем следовало бы. Нет ничего страшного в том, чтобы немного пофантазировать, представляя страдания своего мучителя, но такого рода мысли могут стать проблемой, если войдут в привычку. Ястреб напридумывал тысячу способов испортить жизнь Уэйда Квинна с самого его появления в Олд-Парк-Хилл. Они оба учились там дольше, чем Фейт или Лиз, и их дорожки уже пересекались. Уэйд пристрастился к бисерному коду ещё в прошлой школе и по опыту знал, что надо держать при себе неуклюжего странного школьника, который умеет их создавать.

— Никогда такого не делал, — ответил Ястреб на первую просьбу Уэйда создать код, что было не совсем правдой. Как опытный хакер, он уже пробовал это делать, просто чтобы проверить свои навыки. Бисерные коды — это ведьмино варево из некого безумного набора символов; и хотя ни один из них не повторяется дважды, эффект всегда один — отвал башки.

— Давай так, — предложил тогда Уэйд, пристально глядя на Ястреба. — Ты попробуй. Плачу двадцать монет независимо от результата.

Круче Уэйда Квинна в своей жизни Ястреб никого не встречал, и, насколько он мог судить, тот явно был альфа-самцом высшей категории. Он мог как уничтожить Ястреба, так и протащить вверх по социальной лестнице. Общение с подобными Уэйду Квинну, особенно с приятным бонусом в виде компромата против него же, имело определённую привлекательность.

— Попробую, но ничего не обещаю, — сказал Ястреб. — Дай мне пару недель.

— Давай лучше завтра, — возразил Уэйд.

К тому времени неловкая нервозность Ястреба уже достигла пика, и он только смог раззявить рот на несколько секунд, когда Уэйд развернулся и ушёл, даже не попрощавшись. К четырём утра той же ночью Ястреб разработал свой первый удачный бисерный код и сумел доставить его на следующий день.

— Осторожнее с этим, — полушутя предостерёг Ястреб. — Это настоящая бомба. Я честно не знаю, что станет с твоим мозгом.

Уэйд через свой планшет перевёл двадцать монет на один из многих неотслеживаемых счетов Ястреба, и цепочка с кодами скользнула Уэйду в руку. Сделка состоялась. С этого момента тихоня Ястреб стал дилером.

Стоять в полночь под окном Фейт Ястреб совсем не планировал, но он должен показать ей кое-что, и откладывать дальше нельзя. Спустя неделю после инцидента на футбольном поле он вернулся к своему спокойному образу жизни, снова ни с кем не разговаривая в школе и избегая зрительного контакта со знакомыми людьми. Ночь была необычайно прохладной, когда он смотрел в окно Фейт, пытаясь придумать, как же её разбудить. Он не был полностью осведомлён о том, рядом ли её родители, поэтому на основе имеющихся данных решил, что лучше в дверь не звонить. Он уже собирался постучать по стеклу, как вдруг Фейт сама зашевелилась внутри.

Он смотрел, как она заворочалась во сне и затем натянула одеяло до подбородка, свернувшись клубочком. Дверь её шкафа начала медленно открываться, и Ястреб пригнулся за окном. Сперва он подумал, что это собака или кошка, или ещё хуже, койот, которого несколько раз замечали на пустыре. Но как койот попал в шкаф Фейт? И о домашнем питомце она ни разу не упоминала.

Ястреб выглянул из-за подоконника, приставив ладони к стеклу, чтобы лучше видеть сквозь него. То, что он увидел, не имело никакого смысла, и он задался вопросом, мог ли он настолько сильно устать, что ему мерещится то, чего нет. Он и впрямь мало спал последние несколько дней, но прежде галлюцинаций у него не наблюдалось.

Сложенное одеяло зависло в нескольких футах над кроватью Фейт, и Ястреб наблюдал, как оно разворачивается. Через несколько секунд совершенно плоское одеяло уже висело в воздухе, как большой ковёр.

Ястреб не удержался и постучал в окно, потому что переживал за Фейт и испугался, что одеяло собирается её задушить. Он видел, как Фейт зашевелилась, просыпаясь, и перевернулась на спину, после чего одеяло упало, мягко приземлившись на всё её тело, прежде чем она открыла глаза и осмотрелась вокруг, словно проверяя, есть ли кто в комнате.

Ястреб постучал ещё раз и, улыбнувшись, помахал ей в надежде, что Фейт не выгонит его, позвав родителей.

— Это я, Ястреб. Не пугайся.

Фейт облегчённо вздохнула, а затем удивлённо посмотрела на одеяло, внезапно оказавшееся на кровати. Она подошла к окну и открыла его, толкнув вверх на несколько дюймов, после чего присела на корточки для разговора.

— Что ты здесь делаешь? Уже за полночь. Если ты не заметил, я тут сплю.

— Я заметил, правда, — сказал Ястреб, нервно дрожа от холода. — Но это не может ждать. Честно говоря, время поджимает. Я не просил бы, будь у меня другой выбор.

— Ты какой-то странный.

— Знаю, это нормально, я всегда таким был. Я зайду к тебе? Всего на секунду.

Фейт бросила взгляд на кровать, будто засомневавшись, а не снится ли ей это, и протёрла глаза, разворачиваясь обратно к окну.

— Это ты укрыл меня одеялом? — спросила она.

— Я был снаружи, забыла?

Фейт смутилась, но подняла брови и пожала плечами, а затем открыла окно, отодвинув его достаточно высоко, чтобы Ястреб мог пролезть.

— Знаешь, у меня есть входная дверь. На будущее.

— Не хотел разбудить твоих родителей, — ответил Ястреб, пролезая через окно. Его кроссовок сорвался с ноги и упал на пол. — Слава богу, здесь ковёр. Хорошо, что не деревянный пол. Люблю ковры.

— Ага, — пробормотала Фейт, закрывая окно и заползая обратно под одеяло, пока Ястреб не начал разговор. Он стоял в тусклом свете её комнаты, потирая руки от холода.

— Нет, не под одеяло, — сказала Фейт.

Ястреб, казалось, вот-вот расплачется.

— Если это так важно, хорошо, — уступила Фейт. — Только держись на своей половине.

Ястреб замотал головой, мол, она не так его поняла.

— Прости, Фейт. Я всё испортил. Я не знал, что тебе дадут код. Они были для Уэйда.

— Ага, — сказала Фейт, не зная, как отреагировать. Она устала и чувствовала себя преданной последним оставшимся другом. Больше всего на свете в этот момент она хотела лечь спать и забыть про Уэйда, Ястреба, Дилана — обо всех.

— Я должен объяснить тебе, как это происходит, — произнёс Ястреб. — Он не просил меня делать их. Он требовал. Попробуй отказать такому, как он. Ему сложно сказать нет.

Сердце Фейт смягчилось. Он выглядел таким юным и уязвимым… Ей начало казаться, что она слишком строга с ним. Она ещё не определилась, можно ли ему верить, но была готова выслушать. Правда в том, что ей одиноко, а Ястреб общителен и готов болтать за двоих.

— Давай, залезай, — сказала она, отодвинув одеяло с одного края кровати и похлопывая по матрасу, словно ласково подзывая щенка.

Ястреб так быстро запрыгнул на матрас, что Фейт спросонья испугалась. Он даже не снял обувь, что ей показалось ужасно грубым и глупым поступком, но накрыл ноги покрывалом раньше, чем она успела что-либо сказать.

— Холодно там. Здесь намного лучше. Спасибо, что пустила.

Фейт уже подумала, что тем самым совершила большую ошибку. Сколько он может тут проторчать?

— Значит, ты не главный дилер в местных кругах? — спросила Фейт.

— Нет, вовсе нет. Даже не близко. Ограниченный выпуск, супер-эксклюзив. Только для богатых засранцев.

— Понятно.

Фейт провела руками по мягкой поверхности одеяла.

— Как оно здесь оказалось? Ты точно меня не укрывал?

Ястреб занервничал, не зная, что ответить, ведь, очевидно, Фейт понятия не имела о призраке, живущем в её доме. Как ещё объяснить парившее в воздухе одеяло, укрывшее Фейт? Могло ли это ему привидеться? Его уровень стресса в последнее время зашкаливал, да и в комнате было темно… Может, он просто сходит с ума.

— Возможно, дело в коде, — соврал Ястреб. — Иногда забываешь всякие мелочи всю последующую неделю. Ты, наверное, просто не помнишь.

— Наверное. А знаешь, что странно? Я думала во сне о том, как мне холодно и как бы хотелось накрыться ещё одним одеялом. Потом просыпаюсь, и оно тут. Странно, правда?

Ястреб пожал плечами, якобы не понимая, о чём она вообще.

— Знаешь, если ты не против, я мог бы остаться у тебя на ночь. Родители даже не знают, что я ушёл.

— А тебе бы хотелось, — язвительно ответила она.

— Да.

— Тогда хотя бы кроссовки сними. Это отвратительно.

Обувь Ястреба упала на пол прежде, чем Фейт осознала, на что согласилась своей неосторожной фразой. Для Ястреба же это было самым потрясающим событием за последние месяцы. Он вынул новенький планшет, приобретённый три дня назад, взял его за блестящие края и растянул до большого размера.

— Я принёс кое-что. В другое время этого сделать не получится.

— Звучит загадочно, — сказала Фейт. — Прям как история с одеялом на кровати. Сразу скажу, это не я его достала.

— Если абстрагироваться от самостоятельно перемещающихся предметов в твоей комнате, я бы сказал, что у тебя здесь вполне уютно.

Фейт не смогла удержаться и улыбнулась, пока Ястреб осматривал её спальню. Он большой зануда, но в то же время очень милый.

— Что ты мне принёс? Если обнимашки, то надевай свои кроссы обратно и в добрый путь.

Ястреб нажал на экран новенького планшета, и тот включился. Его жутковатый свет озарил всю комнату. Тени танцевали на стенах, пока ловкие руки Ястреба набирали команды, обходя несколько уровней защиты для того, чтобы подключиться к приложению, доступ к которому он хотел получить.

— У нас есть две минуты, пока не исчезнет, — предупредил Ястреб. — Тебе нужно сделать это быстро. И я не знаю, смогу ли такое повторить. В новом планшете установили запасной выход, такого я ещё не встречал.

Фейт понятия не имела, о чём говорит Ястреб, но когда он протянул ей свой планшет, до неё мгновенно дошёл смысл его слов.

С экрана на неё смотрело лицо Лиз Бринн.

— Лиз? Это правда ты? — пролепетала Фейт.

Симпатичный парень с песочно-каштановыми волосами протиснулся в поле зрения камеры.

— Привет, Фейт! Спасибо, что позаботилась о Лиз, пока мы были врозь. Я перед тобой в долгу!

— Без проблем, — ответила Фейт, тихо смеясь. Её глаза начали заполнять слёзы.

— Ой-ой. Твоя подруга растрогалась, — сказал Ноа.

— Прекрати, — перебила Лиз, игриво пихая Ноа в сторону. На её щеках горел здоровый румянец, да и в целом она выглядела счастливой.

— Всё в порядке, Фейт. Не плачь. Всё хорошо, правда.

Фейт не была в этом так уверена. Она реально всё испортила в тот день, когда ушла с Уэйдом Квинном.

— Мне так жаль, Лиз. Не знаю, о чём я только думала. Я скучаю по тебе. Здесь без тебя всё не то.

— У тебя есть Ястреб, он всегда подставит своё плечо.

Ястреб просиял, услышав, как симпатичная девушка лестно отзывается о нём.

— Стой, вы что, вместе на одной кровати? — заметила Лиз. — Ого.

— У нас пижамная вечеринка, — пояснил Ястреб, наклонившись к экрану. — Фейт даже разрешила мне разуться.

— Крутяк, — прокомментировал Ноа, находившийся за пределами экрана.

Фейт плечом отпихнула Ястреба, и тот вернулся на свою половину кровати, а Лиз тем временем снова заговорила:

— У нас около минуты. Просто хочу, чтобы ты знала, я в порядке. Нашла Ноа, как видишь.

— И как тебе? — спросила Фейт. — Ну, Штат. Там правда так здорово, как говорят?

Лиз обдумывала вопрос в течение нескольких секунд. Она, видимо, точно не знала, как ответить.

— Неплохо, да. Ну, в смысле вокруг чисто и мило. У меня в планшете целый миллиард каналов, с ума сойти. Смотрим всё время. Плюс здесь миллионы симпатичных парней.

— И все с жёсткими ладонями, — дополнил Ноа.

— Он врёт, — сказала Лиз, закатив глаза. — Как бы то ни было, я всё равно надеюсь, что ты скоро сюда переберёшься. Это лишь вопрос времени, но поверь на слово — ненавидеть не будешь. Хотя здесь немного, как бы сказать… скучновато, что ли. Но неплохо.

Фейт точно знала, о чём говорит Лиз, ведь они представляли себе жизнь в штатах много раз. Они просмотрели множество красивых фотографий и захватывающих видео про Западный Штат и каждый раз приходили к выводу, что всё там как-то уж слишком идеально. Не хватало чего-то реального. Фейт не знала, что ещё сказать. Она была счастлива видеть Лиз, но ей стало грустно, ведь она понимала, что никогда не переедет ни в один из штатов, пока не вынудят. Экран начал вибрировать.

— Прости меня за те слова, Лиз. Я так рада за тебя.

Изображение Лиз начало исчезать с экрана планшета, словно это был сон, который растворялся в тумане скорого забвения.

— Люблю тебя, — сказала она. Помехи становились всё сильнее, но Фейт услышала её слова, прежде чем Лиз исчезла.

— Я тоже.

Ястреб хотел коснуться руки Фейт, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой, но был уверен, что любое резкое движение в её направлении — и она спихнёт его с кровати. Он всё же не решился и сидел неподвижно, пока Фейт не вернула ему планшет.

— Как ты это сделал? — спросила она. — Я считала, что связаться с людьми в штатах невозможно.

— Технически это незаконно. И невозможно. Я знаю, потому что пытался, как только она переехала. То ли прошивка на новом планшете неправильная, то ли ещё что — фиг знает. Могу только сказать, что это было настоящим подарком богов и, вероятно, больше не повторится.

Фейт была признательна Ястребу за то, что он для неё сделал. Это был невероятный подарок, и она сомневалась, что когда-нибудь сможет отплатить Ястребу тем же.

— А если тебя поймают? — задалась она вопросом.

— В этом самый прикол: никто не знает. Я кучу всего взломал за последние несколько лет, всегда осторожно заметая следы. Могу только сказать, что если кто-то таким занимался и его ловили, то он просто испарялся. Бесследно исчезал, как и его учётка.

Фейт зевнула. Время было уже за полночь; ей хотелось спать, и она начала медленно погружаться в сон, глядя на Ястреба.

— Звучит так себе, — сказала она. — Давай спать, утром поговорим.

Ястреб собирался спросить, где её родители и что они подумают, но промолчал. Либо она была очень независимой девушкой, что в принципе очень похоже на правду, либо её родители уехали куда-то. В любом случае его интересовал вопрос: видел ли он парящее одеяло в комнате или нет? Позволив себе положить голову на мягкую подушку, он собирался подождать ещё часик, на случай появления очередного полтергейста в комнате. Он поставил планшет на тумбочку, в целях безопасности, включил видеозапись и направил его на шкаф.

Уже через четыре минуты Ястреб спал без задних ног.

Мозг Дилана Гилмора не соображал. Его тело было в порядке, полно сил и энергии. Но мозг, подвергавшийся адским нагрузкам в течение последних нескольких месяцев, уже отказывался понимать происходящее.

Дилан стоял у окна Фейт и думал, почему это Ястреб спит в одной кровати с ней.

Такого он не ожидал. Хотя Дилан и был почти уверен, что между ними ничего нет, его сердце всё равно кольнуло. То же чувство он испытывал, когда Фейт начала встречаться с Уэйдом.

Дилан посмотрел на планшет и увидел, что было уже два часа ночи. Обычно в это время он уже действовал, но сегодня в комнате был Ястреб. Дилан заметил мигающий красный огонёк на планшете Ястреба и понял, что включена видеозапись.

— Хорошая попытка, мелкий. Но ещё слишком рано.

Дилан уставился на планшет Ястреба, и устройство поднялось в воздух. Щеколда на окне открылась, и Дилан тихо приподнял стекло на несколько сантиметров. Планшет скользнул через открывшуюся щель, и Дилан взял его в руки, останавливая запись. Он собирался просто удалить видеофайл, но вместо этого просмотрел на быстрой перемотке и остановился на том моменте, когда в комнате что-то задвигалось. Он включил нормальную скорость и через несколько секунд стал молча наблюдать за тем, как Фейт Дэниелс поднималась в воздухе вместе со всеми покрывалами.

— Интересно, — произнёс он, удаляя видеофайл, и просунул планшет обратно в проём окна. — Очень интересно.

Дилан простоял у окна ещё пару часов, наблюдая за Фейт Дэниелс и размышляя о достигнутом прогрессе. Предметы двигались быстрее, чем ожидалось, возможно, даже слишком быстро, что было не безопасно, учитывая обстоятельства. Но всё же в десять минут пятого утра он ушёл с принятым решением. Этого момента он ждал очень долго; понадобились месяцы изнурительного труда, но всё же, наконец, время пришло.

Пора рассказать Фейт Дэниелс правду.

Глава 11. И как я на это согласилась?

Каждый год Игры проводятся всегда в разных штатах мира. Их организовали Соединённые Штаты ровно пять лет назад, и в Западном Штате построили ни с чем не сравнимую площадку — настоящий шедевр архитектуры. Каждое мероприятие транслируется в прямом эфире на миллионы планшетов через тысячи камер. И даже на планшеты тех несчастных, что живут вне штатов, хоть и с задержкой из-за монтажа. В дни, предшествующие Играм, уведомления с последними новостями приходят на планшеты круглосуточно, вытесняя остальные программы бесконечными обсуждениями соревнований.

— Боже, как я устала, только и слышу про эти Игры, — пожаловалась Фейт, заходя в класс вместе со всеми. — Когда это кончится?

Прошло несколько месяцев с перехода Фейт в Олд-Парк-Хилл, и с каждым днём всё меньше школьников приходили на занятия. Численность учащихся сократилась до класса, в котором она была, с девятнадцатью учениками, и другого класса с двадцатью; все ждали своей очереди. Эми, которую Фейт так упорно избегала, перевели в её класс неделей ранее. К Играм она относилась совсем иначе, чем Фейт.

— Горячие парни бегают в обтягивающих шортах? Да это лучшее шоу на планшете!

— Ага, — пробормотала Фейт, не желая быть вовлечённой в этот разговор.

— Ты видела, как прыгает Уэйд? Бо. Же. Мой. Он чума.

Уэйд и Клара Квинны ещё не появлялись на разминочной площадке, или, как её ещё называют, площадке для разогрева.

— Про Уэйда и Клару ничего не говорили, — отметила Фейт. Она села на своё место, надеясь, что Эми отстанет и куда-нибудь уйдёт. Не отстала — села рядом с Фейт, тыкая по планшету.

— Квинны внештатные. А про внешников стараются особо не говорить, сама знаешь. К тому же, как мне сказал Уэйд, жители штатов обеспокоены. Они не хотят, чтобы кто-то из наших оказался в центре внимания.

— Как будто это что-то изменит, — сказала Фейт, не имея ни малейшего интереса к разговору. — Уэйд и Клара уже там. Штаты, если понадобится, всё вывернут наизнанку и объявят их своими чемпионами.

Фейт подняла голову и увидела, что Эми только сейчас осознала то, о чём не задумывалась до этого момента. Фейт знала, что Эми умом не блещет, но даже она должна была сложить два и два.

— Раз уж Уэйд и Клара уехали на Игры, — пояснила Фейт, — значит, они больше не вернутся. Никто не возвращается из штатов. Ты же это знаешь, верно?

Эми засуетилась и начала нервно водить пальцем по планшету. Ей нравился Уэйд, пусть даже тот не отвечал взаимностью.

— Конечно, знаю. Но с Уэйдом другой случай. Он сказал, что вернётся. А если нет — пускай. Мы всё равно скоро тоже переедем.

Фейт сомневалась в этом, но не хотела полностью портить ей настроение, даже если сама Эми заслужила это своей глупой влюблённостью и готовностью следовать за Уэйдом хоть на край света. Типичная Эми. Если Уэйд переедет в Штат, став кем-то вроде суперзвезды, он никогда не обратит внимания на такую, как она.

— Я думала, твои родители занимаются зачисткой. Разве это не значит, что им надо быть во внешнем мире? — спросила Фейт.

— Не говори о том, чего не знаешь, — ответила Эми. — Они могут уехать, когда захотят.

Фейт и все остальные знали, что это неправда. Хоть родители, записавшиеся на зачистку, и получают много монет, но их удерживает годовой контракт. Для переезда Эми надо прождать ещё полгода или того больше.

— Юные леди, вы на уроке или где? — спросила мисс Ньюхауз на радость Фейт, которая теперь могла спокойно вернуться к прослушиванию лекции по английскому, пока учитель из видео объяснял все тонкости «Гроздей гнева», произведения, тема которого была близка Фейт, потому что касалась отщепенцев, ищущих своё место в мире. Хорошо усевшись, она оглядела класс в поисках Ястреба. Его нигде не было видно. Её глаза посмотрели на пустую парту в дальней части класса, где должен был сидеть Уэйд. Его отсутствие было менее удивительным, ведь за две недели до Игр он почти перестал появляться на уроках. По школе гуляли слухи, что они с Кларой уехали на шесть или семь дней, что вполне устраивало Фейт.

На задней парте в дальнем углу сидел один Дилан, на которого слегка падал свет из окна, выходящего во двор. Подняв глаза, он поймал взгляд Фейт и улыбнулся. Она натянуто улыбнулась в ответ, а сама занервничала от того, как неловко она чувствует себя с ним.

В тот момент, когда она развернулась обратно к планшету, в верхней части экрана появилось сообщение:

Ястреб почти никогда не говорил о своих родителях, и Фейт тоже. Ни один из них не поднимал эту тему, и поэтому они никогда её не обсуждали. Фейт сомневалась, стоит ли вообще отвечать на сообщение. Эту, своего рода, дверь не хотелось открывать, потому что, Фейт была уверена, рано или поздно разговор свернёт в её сторону. Всё-таки это Ястреб. Как долго она ещё сможет скрывать, что её родители скитальцы?

Фейт попыталась сосредоточиться на аудио в наушниках, пока ждала ответа, делая несколько заметок на планшете.

Фейт ответила:

Она гадала, связано ли это как-то с идеей переезда в Западный Штат. Большинство ссорятся с родителями из-за этого. Каким-то странным способом Полевые Игры негласно считались символом для всех, кто находился вне штатов. Это был их момент славы, призванный показать всему остальному миру, что они едины в своём желании пойти на всё ради выживания.

Ястреб ответил:

Для Фейт эта новость не несла угрозы, но подобные слухи ходили уже давно. Китай и Африка уже закрыли свои штаты, и почти все последовали их примеру. Из миллиарда людей только в одном Китае лишь скудные несколько тысяч считались пропавшими без вести. Китай построил одиннадцать взаимосвязанных штатов, в проекте готовилось ещё больше; однако остальная часть страны пустовала. А Африка, с её четырнадцатью штатами, имела обширный пейзаж из пустынь, деревьев и животных, почти лишённый присутствия человека.

Фейт подумала обо всех этих пустующих уголках мира. Она представила себе, как бродит день за днём по некогда процветающим городам, ни разу не встретив других людей. И этим отличался её нынешний пункт обитания. Здесь есть люди, сотни людей, и все в одном месте, хоть и вне штатов, как будто их, как овец, загнал туда некий пастух.

Фейт запустила интерактивную карту Соединённых Штатов. Среди огромного пустого пространства были два круга, которые не могли пропустить. Один в том месте, где когда-то находился штат Невада, только большей площади. Он вмещал в себя штаты Орегон, Айдахо и то, что осталось от Калифорнии после наводнения. Это был Западный Штат: почти двести квадратных миль — настолько огромная территория, что невозможно было представить. На востоке, охватывая часть Кентукки, Арканзаса, Миссури и Теннесси, был ещё один огромный круг — Восточный Штат. Он был таким же большим и разрастался с каждым днём.

Старая школа для старших классов была самой маленькой из красных точек, и, пристально посмотрев на неё, находящуюся в тени Западного Штата, Фейт всё поняла и отправила Ястребу сообщение:

То было горькой правдой. Штаты позволяли людям жить вне, но не отпускали их далеко от себя. Внешники не могут находиться дальше нескольких часов езды, чтобы белые фургоны успевали приехать за ними и вернуться до наступления темноты. Поэтому штаты росли, всё больше расширяясь по мере роста населения.

Пришло ещё одно сообщение, и Фейт рассеяно прочитала его, всё ещё думая о своём.

Она уже было собралась ответить, что согласна, но потом поняла, что это сообщение не от Ястреба. Это написал ей Дилан Гилмор. Её сердце забилось быстрее; она очень надеялась, что он не смотрит на неё в этот момент, иначе он бы заметил её волнение. Не зная, как отреагировать, она сама не заметила, как начала жевать ноготь на мизинце.

Следующее сообщение пришло от Ястреба:

Как она и ожидала, разговор всё-таки зашёл о её родителях, и ей не хотелось отвечать. Вместо этого она решила написать Дилану:

Это было рискованно, но её распирало от любопытства. В последний раз такое предложение закончилось тем, что она полностью вырубилась после двойной дозы кода. Временами, когда она пыталась вспомнить произошедшее тем вечером, её голову посещали самые страшные предположения. Отчасти она думала, что будет лучше ничего не знать; но неизвестность тяготила её. Вполне возможно, что события того вечера так и останутся тайной.

Спустя сорок минут Фейт так и не дождалась ответа от Дилана, а когда мисс Ньюхауз отпустила класс, он ушёл прежде, чем Фейт собралась с духом подойти к нему, чтобы поговорить.

— Я соврал, но лишь немного.

Эти слова её не успокоили — не это Фейт ожидала услышать, когда появилась около пустой стоянки старого торгового центра. Она уже подумывала развернуться и уйти, пока всё не стало слишком сложным или опасным. Она остановилась в десяти футах от него, на пошедшем трещинами тротуаре, и смотрела, что он сделает дальше.

— Не лучшее начало разговора, — заметила она.

Дилан улыбнулся и сделал два осторожных шага к ней.

— Для любых отношений в первую очередь важно доверие, так что лучше я буду сразу откровенен.

Фейт не нравилась его уклончивость, но нравилось, как он выглядел в джинсах и кожаной куртке, когда сделал ещё два шага к ней.

— Дай угадаю, — сказала Фейт. — На самом деле ты вампир. Тебе тысяча лет, и ты явно хотел меня этим поразить. Что ж, ты прав.

Дилан никак не отреагировал на её шутку. Вместо этого он молча приблизился к ней и потянулся к её руке. Фейт отпрянула.

— Нет-нет, стой. Сначала ты должен сказать мне правду. О чём ты соврал?

— Я покажу тебе две вещи, а не одну.

— Из них хоть одна мне понравится?

— Не думаю, но я часто ошибаюсь.

— Легче не стало.

Дилан улыбнулся, и их глаза на мгновение встретились, затем он прошёл мимо неё и направился дальше, не оборачиваясь.

— Эй, стоп. Ты не можешь просто взять и уйти.

— Тогда пошли вместе, покажу первую. Это недолго.

Фейт хотелось пойти, но в то же время ей было страшно. Что, если она снова попадёт в передрягу? Дилан был куда более таинственным и непредсказуемым, чем Уэйд Квинн.

«Умеешь же ты выбирать парней», — подумала Фейт.

Из-за отсутствия электричества на старой аллее не горел ни один уличный фонарь, поэтому Фейт следовала за Диланом с опаской. Все старые сооружения стояли в темноте; теней было так много, что на долю секунды ей померещилось движение в одном разбитом окне, словно призрачная фигура переместилась из одного края в другой. Фейт ускорила шаг, пока не догнала Дилана, чтобы идти вровень с ним.

— Ты не боишься скитальцев?

Дилан отреагировал на это неожиданным образом.

— Встречал парочку. Я их не понимаю.

«Да, одни из них — мои родители. Я тоже их не понимаю», — могла сказать Фейт, но не стала. Это был её секрет, и она точно не хотела делиться им с едва знакомым парнем.

— Лазать умеешь? — спросил Дилан. Они стояли позади старого универмага, всем известного своей высотой. Фейт в темноте едва разглядела очертания пожарной лестницы.

— У меня есть правило: на первых свиданиях альпинизмом не заниматься.

Дилан выглядел несколько разочарованным. Но тут он начал подниматься по металлической лестнице, оставив Фейт второй раз решать, стоит ли следовать за ним.

— Обе вещи, которые я хочу тебе показать, находятся именно на крыше, — сказал Дилан, быстро поднявшись на первую площадку лестницы. Оглянулся вниз на Фейт, и их глаза встретились. — Так ты идёшь? Это безопасно, обещаю.

Фейт не боялась высоты, она просто никогда ещё не забиралась так высоко. Как-то не было повода настолько отрываться от земли.

— Тебе когда-нибудь хотелось полетать на самолёте? — спросила Фейт, глядя на Дилана и на то, как его тёмные волосы упали ему на лицо.

— Да, хотелось. Наверно, это клёво, — согласился он. — Я тебе вот что скажу: поднимешься сюда со мной — и я обещаю, что в ближайшем будущем ты сможешь полетать.

— Каким образом ты собираешься сдержать это обещание, Ромео? — спросила Фейт, поставив ногу на первую перекладину лестницы, ведущей на площадку, где стоял Дилан.

Тот не ответил, предпочитая продолжить свой подъём до второй площадки, пока Фейт не передумала. Дальше была обычная лестница с металлическими перилами, которая вела из стороны в сторону; и пока Фейт карабкалась до первой площадки, Дилан успел подняться ещё на три. Он наклонился через перила и крикнул:

— Копуша!

— Прости, что разочаровала.

В Фейт всегда был силён сопернический дух, а сейчас её подгоняло ещё и искреннее любопытство. Вся её осторожность улетучилась, и девушка начала перескакивать через ступеньку, поднимаясь на крышу старого здания. Она лишь раз совершила большую ошибку, посмотрев вниз с четвёртой площадки, из-за чего её дыхание остановилось. После этого она сосредоточила всё своё внимание на пути вверх, несколько раз выкрикивая просьбы подождать. Ей стало весело, и она поняла, что это веселье ничем не отличается от того, какое было тем вечером с Уэйдом Квинном. Прошло всего пятнадцать минут первого свидания с Диланом, и вот она уже взбирается на крышу по наружной лестнице.

— Ладно, теперь ты меня удивила, — сказал Дилан, когда Фейт догнала его на десятой площадке.

— Наверняка ты говоришь это всем девушкам, — ответила Фейт, переводя дух, и посмотрела вверх на стену. — А вот это выглядит страшно.

До крыши оставался последний подъём по лестнице, у которой не менее тридцати перекладин, и на этот раз Дилан не собирался оставлять Фейт позади.

— Иди первой. Если упадёшь — я поймаю.

— Почему меня это не успокаивает?

Дилан улыбнулся ей, его глаза сверкнули, словно маленькие бриллианты. Может, дело было в высоте или прохладном воздухе, но на мгновение Фейт почувствовала, как у неё кружится голова, когда она смотрит на этого загадочного парня.

— И как я на это согласилась? — спросила она, не дожидаясь ответа.

— Поднимайся, оно того стоит.

Фейт улыбнулась ему, повернулась к оставшимся перекладинам и решила забраться так быстро, как умела. Раз уж она идёт первой, значит, первой и оценит то, что находится на крыше. Она быстро поднялась, оказавшись на середине лестницы в кратчайшие сроки. Если бы в этот момент она посмотрела вниз, то упала бы в обморок. Звёзды и луна слабо освещали заброшенные постройки, очерчивая силуэты в чёрных и тёмно-серых оттенках. Где-то вдалеке горел свет, его почти и не было видно, но одно можно было сказать наверняка: путь вниз будет долгим.

— Ты решил остаться там или я для тебя слишком быстрая? — спросила Фейт, думая, что Дилан всё ещё стоит на площадке ниже. Тот не ответил, и она продолжила подниматься ещё быстрее, пока не ощутила под ладонью холод бетонной крыши здания. Фейт взобралась на неё и осмотрелась. Она увидела накрытый на двоих стол, газовый гриль и свечи. Но это было не самым удивительным, что ждало её на крыше старого универмага.

Главным сюрпризом стало то, что Дилан Гилмор уже стоял там и зажигал свечи.

Глава 12. Это не просто бургер

— Как ты это сделал? — спросила Фейт, испугавшись, что ей повторно дали двойную дозу кода или нечто ещё хуже и теперь всё происходящее — обман её же разума. Дилан, лестницы, площадки, стол на двоих — это вообще реально?

Закончив со свечами, Дилан открыл решётку гриля и зажёг ещё одну спичку. Когда он повернулся к Фейт, оранжевый цвет языков пламени танцевал на его лице.

— Был ещё один путь наверх, вот и весь секрет, — начал он. — Хочу приготовить бургеры; надеюсь, получится. Боюсь, час назад эти котлеты были заморожены настолько, что были похожи на хоккейные шайбы. Хотя это лучшее, что я смог достать из морозилки в столовке Олд-Парк-Хилла.

— В смысле ещё один? — удивилась Фейт, продолжая стоять на лестнице.

— Обещаю рассказать после ужина. Просто другой путь, не парься.

Дилан разложил на решётке уже растаявшие котлеты, и они зашипели. Белый дым тихо заполнял ночной воздух, и Фейт вдруг отчётливо увидела все огни вдалеке. То ли из-за этих огней, то ли из-за запаха еды, то ли из-за усталости ног она всё-таки ступила с лестницы на крышу, но какая разница из-за чего. Она стояла на крыше с Диланом, и это факт.

— Эти огни — первое, что я хотел тебе показать, — сказал Дилан. Перевернув бургеры, он закрыл крышку гриля и перевёл взгляд на дальний край крыши. Там, сквозь далёкие деревья светились оранжевые огоньки. Независимо от их источника, их скопление казалось чем-то огромным, словно солнце, собирающееся подняться над горизонтом, чтобы осветить мир своим огненным светом.

— Я ведь правильно понимаю, что это?.. — не договорила Фейт, охваченная благоговением от размера и формы этого мягкого света.

— Западный Штат. В ста милях от нас, плюс-минус.

— Отсюда даже ближе, чем казалось, — заметила Фейт. В её голосе нарастал страх.

— Сюда они не лезут, — заверил Дилан. Он вернулся к приготовлению котлет; положив на каждую по большому куску сыра чеддер, он молча стал наблюдать, как они плавятся. Фейт всё также смотрела на свет. Возле Олд-Парк-Хилл не было ни одной горы или высокого здания, поэтому местной школе и дали такое название — Хилл, обычный холм. Взобраться на кампус не составляло труда, а сам он был окружён высокими деревьями со всех сторон. Крыша здания универмага была намного выше, поэтому внизу не было ничего, кроме старой автомобильной стоянки. Деревья были настолько далеко, что свет ничто не преграждало.

— Кажется, мои маленькие кулинарные шедевры готовы, — сказал Дилан, выкладывая тонкие бургеры на белую тарелку. Дилан усадил Фейт за стол. В центре её тарелки лежал оранжевый кругляшок, но без хлеба.

— Бургер без хлеба — это не бургер, знаешь ли, — пошутила Фейт. Она знала, что хлеб сейчас дорого купить.

— Я подумывал о блинчиках, но это было бы совсем не то. И это не просто бургер, а чизбургер — большая разница.

— Я вовсе не против сыра, — ответила Фейт, кивнув на это кулинарное чудо на тарелке. Она ухватилась за липкий край и вытянула полоску сыра, наматывая его на вилку словно спагетти.

— А штаты подкрадываются всё ближе, — сказала она, после того как попробовала пару штук.

— Я где-то слышал, что некоторые окраины расширяются на десять миль каждый месяц, — произнёс Дилан. От его слов стало ещё страшнее.

— Значит ли это, что меньше чем через год Олд-Парк-Хилл не будет? — спросила Фейт.

— Они уже в тридцати милях от нас в том направлении, — указал вилкой Дилан. — Думаю, и года не пройдёт, как эту территорию присоединят к штату. Для ста миллионов человек нужно много места, согласись?

— Да, наверное.

Дальше они ели свои чизбургеры в тишине. Фейт из вежливости маленькими кусочками, а Дилан заглотил целиком.

— Очень вкусно, — сказала Фейт. — Спасибо тебе.

— Не бойся штатов. У них благие цели. Спасение мира и всё такое.

— Это из-за стен кажется, что штат светится? — спросила Фейт. Ответа на вопрос Дилан мог и не знать, но Фейт показалось, что он знает про штаты то, чего не знают другие, поэтому и спросила.

— Кажется, да. Хоть и странно, но красиво.

Фейт кивнула в ответ. До этого она лишь знала, что штаты окружены стенами, но не настоящими, а больше похожими на энергетические поля, простирающимися в небо и охраняющими въезд и выезд. Штат расширялся — и стена отодвигалась, охватывая нужную территорию.

— Есть ещё кое-что, что ты должна увидеть, — внезапно произнёс Дилан. — И это куда важнее.

— Только сперва я спрошу, — сказала Фейт. — Как у тебя получилось взломать мой планшет и отправить сообщение во время занятия?

Дилан нервно заёрзал на своём стуле и пожал плечами, понимая, что от ответа не уйти.

— Ястреб не единственный, кто на это способен. Давай пока отложим этот разговор, ладно?

Фейт медленно кивнула. Дилан с каждой минутой нравился ей всё больше: загадочный, романтичный и мозговитый — не самое ужасное сочетание.

— Хорошо, — с опаской ответила Фейт. — Что ещё ты хотел мне показать?

Она держала руки на коленях, гадая, что он задумал. Ночь была сказочной и волнительной, но в то же время Фейт было слегка не по себе. Глядя на Западный Штат, она волновалась за себя, родителей, всех своих знакомых. Нечто дьявольское таилось во всём этом.

— Сперва сделай кое-что для меня, — попросил Дилан. Он наклонился вперёд, не касаясь стола, и посмотрел на Фейт так, будто ничего больше в мире не существовало. И так оно и было. В тот момент во всей вселенной Дилана была одна только Фейт.

Она не отводила взгляд, и даже в слабом свете свечей её глаза сверкали оттенками синего и зелёного. Её губы разомкнулись, и она уже было начала говорить, но затем вздохнула, чуть-чуть наклонив голову вбок, будто бы говоря: «Чего ты от меня хочешь?». Убрав длинную светлую прядь волос за маленькое ухо, она молча ждала его следующих слов.

— Закрой глаза.

От этой просьбы она занервничала. Ей смутно припоминалась такая же просьба от Уэйда Квинна… вроде бы.

— Зачем?

— Просто прошу.

У неё возникло предчувствие, что Дилан хочет сделать сюрприз, вручив ей цветы или подарок. Ей нравилось, как он вёл себя с ней. С такими мыслями она закрыла глаза и улыбнулась.

— Что дальше? — спросила она, нервозно и взволнованно одновременно. В голове она рисовала себе их поцелуй, но вместо этого услышала голос Дилана.

— Запомни одно: что бы я ни говорил, держи глаза закрытыми. Сможешь?

— Ну, наверное, — ответила Фейт.

— Думай о стакане на столе, из которого ты пила. Ты помнишь его?

— Да, помню. В нём была вода.

— Так, хорошо. Теперь представь в своей голове, что он делает то, что ты хочешь прямо сейчас.

— В смысле, помимо того, что он просто стоит на столе? Всё это странно.

— Знаю, знаю. Сделай это ради меня, пожалуйста. Не открывая глаз, думай о нём. Представь, что он не просто стоит на столе.

Открой Фейт сейчас свои глаза, она бы увидела, как стакан на столе упал, проливая воду на белую скатерть. Услышав звон стекла, она открыла глаза и разволновалась ещё больше. Она представила именно это и то, что он сейчас лежал, разлив всю воду, означало многое. Может быть, Дилан каким-то образом прочёл её мысли и специально опрокинул стакан, чтобы она удивилась. Или, возможно, он проделывал этот трюк со всеми девчонками на первом свидании, надеясь на то, что большинство из них, закрыв глаза, представляли себе именно опрокинутый стакан. И был ещё один вариант, который сильнее напугал Фейт. Дилан мог незаметно дать ей код, и весь этот вечер — одна большая галлюцинация, которую она снова забудет.

Пока Фейт обдумывала множество вариантов, Дилан снял свою кожаную куртку и повесил её на спинку стула. Фейт увидела его руки: мускулистые, с мягкими волосками вдоль всей поверхности.

— Так, хорошо, — сказал Дилан. — А теперь верни всё обратно.

— Что, прости? — спросила Фейт.

— В этот раз глаза можешь не закрывать. Просто представить. Представь, что стакан обратно поднимается. Не бойся, воду обратно возвращать не надо.

«Обратно возвращать воду? — подумала Фейт. — Кто из нас сошёл с ума: я или он?»

Фейт отодвинула стул от стола, но не поднялась.

— Ты знал, что Уэйд давал мне код — и не просто код, а двойную дозу — без моего ведома.

Дилан ничего не сказал, только молча кивнул. Наступила тишина, и он заговорил чуть ли не шёпотом:

— Поставь стакан туда, где он стоял, Фейт. Ты должна увидеть это своими глазами.

— Или я чокнулась, или ты меня чем-то накачал. Чем?

— Ни то, ни другое. Никто с ума не сходил, и я никого кодами не пичкал. А Уэйд Квинн — тот ещё козёл, и не только из-за кода. Причин — миллион. — Дилан перевёл дыхание и договорил: — Послушай меня. Просто верни стакан на место. Ты это сможешь.

— Или, может, чокнулся ты, — сказала Фейт. Она встала и повернулась в сторону пожарной лестницы.

— Фейт, послушай меня…

— НЕТ! — прокричала Фейт, вспоминая, как сделала несколько глотков воды из того стакана, пока он ещё стоял. — Ты что-то добавил в воду. Ты хотел воспользоваться мной. Я права?

— Ты не понимаешь…

— Ты как Уэйд Квинн, только хуже. И твои бургеры — отстой.

Разозлившись, Фейт бросила взгляд на злосчастный стакан. Тот по-прежнему лежал на столе. Думая о нём, Фейт рукой рассекла воздух перед собой. Стол стоял в пяти футах от неё; одновременно с движением её рук стакан с молниеносной скоростью взмыл вверх, словно его подхватил стремительный ветер. Пролетев десять футов, он со всей силы ударился о крышу и разбился на тысячу мелких осколков.

— Над контролем надо будет ещё поработать, — пробормотал Дилан. Было непонятно, то ли он обрадовался, то ли наоборот, или же вовсе просто сделал себе мысленную заметку.

Фейт качала головой, чуть ли не плача и отступая назад.

— За что ты так со мной? Тебе это кажется смешным?

— Фейт, послушай меня. Всё не так, как ты думаешь.

— Ну да, конечно же.

Фейт повернулась, надеясь сбежать от происходящего, пока не поздно.

— Завтра ты будешь помнить об этом, — услышала Фейт слова Дилана. Она дошла до небольшого ограждения, тянувшегося по всему периметру крыши, как вдруг перед ней из ниоткуда появился Дилан. Он стоял на ограждении, глядя на неё сверху вниз. Появился ли он прямо из воздуха или просто очень быстро добежал? Было довольно темно, и Фейт не могла сказать наверняка.

— Что сделать, чтобы ты осталась со мной? — спросил Дилан.

Фейт была так зла и напугана, что ей хотелось кричать. Дилан подсыпал ей что-то в стакан с водой или… Кто знает, что именно он сделал. Одно было ясно: всё это было не по-настоящему, и дальше будет только хуже. Она так разозлилась, что ей захотелось столкнуть его с крыши. Она только поймала себя на этой мысли, как, потеряв равновесие, Дилан пошатнулся и повалился назад.

— Дилан! — закричала Фейт.

Её охватил ужас, и на долю секунд перед глазами промелькнула сцена, как разлетались тела в заброшенном здании старшей школы — потерянное воспоминание с того вечера с Уэйдом, — но тут же всё исчезло. Фейт сходила с ума и убедилась в этом ещё больше, когда услышала позади себя голос Дилана:

— Всё ещё не веришь мне?

Она развернулась, оперевшись руками об ограждение.

— Дилан, пожалуйста. Я хочу домой. Ты меня очень сильно пугаешь.

Дилан выглядел уязвлённым, будто совершил ужасную ошибку, которую хотел исправить.

— Ты особенная, Фейт, — сказал он. — И очень важна, даже не представляешь насколько.

— Хватит мне врать!

Фейт шагнула на выступ и осторожно встала. Лёгкий ветерок немного раскачивал её, и Дилан протянул ей руку.

— Если прыгнешь, поверь, я сделаю так, чтобы ты удачно приземлилась. Можешь на меня положиться.

У неё и в мыслях не было прыгать; она лишь хотела оказаться подальше от Дилана. Бежать было некуда. Она крутила головой в поисках выхода, волосы путались на ветру. Отчаявшись, она заплакала. Лестницы рядом не было, как и лестничной площадки десятью футами ниже. Перед собой Фейт видела лишь один долгий полёт во тьму. Ветер усилился без предупреждения, она пошатнулась, потеряв равновесие.

— Лучше бы ты этого не делала, — сказал Дилан, глядя на то, как она тщетно размахивает руками и всё равно падает с крыши, крича во всю мощь лёгких. Он закрыл глаза и опустил голову, после чего вернулся за стол и сел. Он слышал её крики, пока она взлетала обратно в воздух высоко над его головой. Фейт пролетела где-то в двадцати футах над зданием в темноте и остановилась ровно над своим стулом, жадно хватая ртом воздух.

— Скажи, когда будешь готова спуститься, — добавил Дилан.

Фейт вскрикнула и пнула воздух, отчего едва не кувыркнулась и завертелась во всех направлениях. В какой-то момент она всё-таки замерла на месте, тяжело дыша, лёгкий ветерок развевал её светлые волосы. Она была похожа на привидение.

— Сейчас я медленно спущу тебя вниз. Если будешь пинаться, можешь пострадать, так что прошу, держи себя в руках до тех пор, пока не примешь сидячее положение. Ты всё ещё можешь сбежать, если хочешь.

Фейт оставалась неподвижной и молчаливой. Она по-прежнему была напугана, но ей начинала передаваться спокойная уверенность Дилана, витающая в воздухе. Фейт чувствовала каким-то странным образом, будто Дилан держит её в воздухе, словно обнимая обеими руками.

— Дилан, — позвала она, медленно опускаясь на стул, на котором сидела до этого.

— Да?

Фейт подождала, пока не ощутила твёрдую поверхность под ногами. Затем выдохнула от облегчения и осознания того, что она жива, и посмотрела Дилану в глаза.

— Я верю тебе. А теперь скажи мне, какого чёрта происходит.

Дилан не мог сдержать улыбку, глядя на неё. Волосы Фейт были повсюду, а её футболка закрутилась так, будто девушка спала в ней всю ночь и много вертелась во сне. Фейт потянулась через стол и взяла его за руку. Она хотела убедиться в том, что это не сон, не ночной кошмар, из которого не получается проснуться. И чувствуя нежную кожу его ладони, Фейт чуточку успокоилась, поверив, что всё будет хорошо

— Обещаешь, что больше не будешь психовать? — спросил Дилан.

— Обещаю. По крайней мере, попытаюсь. Только давай обойдёмся без полётов. Так мне будет намного легче.

— Договорились.

И после этого он рассказал ей кое-что (но далеко не всё) из того, что ей нужно было знать.

Глава 13. Хотспэр Ченс

Как только Дилану удалось установить необходимый минимум доверия, он рассказал Фейт первый из множества своих секретов:

— Ты можешь передвигать предметы с помощью силы мысли. Без особой сноровки, но можешь.

Дилан сделал паузу, давай Фейт возможность переварить услышанное и параллельно обдумывая, как лучше объяснить ей следующую информацию. Он представлял себе этот момент в течение многих долгих ночей, стоя на холоде под её окном, но всё равно ему было трудно подобрать подходящие слова. В спальне за окном она выглядела спокойно и дружелюбно — точно спящая красавица, ждущая, когда её разбудят. Но сейчас она бодрствовала, и это оказалось сложнее, чем было в его голове.

Фейт уставилась на свою вилку, её брови слегка сошлись на переносице, а пухлые губы поджались от попыток сконцентрироваться.

— Чётко представь, куда этот предмет должен переместиться, прежде чем отправлять его, — инструктировал Дилан, догадываясь, что она задумала. — Ты же не хочешь, чтобы он прилетел тебе в лоб? Или мне.

Фейт не обратила внимание на предупреждение Дилана, и вилка со скоростью света слетела со стола, нырнула за край крыши и скрылась в неизвестном направлении.

— Надеюсь, она окажется в заднице Уэйда, — сказала Фейт.

Дилан негромко рассмеялся.

— Это лучше было сделать обычным путём. Если не знаешь, где именно сейчас находится Уэйд, вилка не поймёт, куда ей лететь.

— И куда же она тогда направилась?

Дилан пожал плечами.

— Она остановится, когда во что-то врежется, возможно, даже в другого человека. Лучше позвать её обратно.

Дилан слегка махнул рукой, и вилка в мгновение ока оказалась на столе. Её зубцы были сильно погнуты.

— Похоже, она ударилась обо что-то жёсткое, — отметил Дилан. — Жаль.

— Не знала, что тебе так нравятся вилки.

— Ты забавная, когда не кричишь.

Фейт потихоньку успокаивалась. Она запустила пальцы в свои спутанные волосы в попытке пригладить их, потом сдалась и завязала в свободный хвостик, который всё же закрывал две её маленькие татуировки. Девушка посмотрела на разбитое стекло на крыше.

— Ты ведь понимаешь, что это всё похоже на бред, — произнесла Фейт.

Дилан кивнул, собрался с мыслями и попытался объяснить:

— Помнишь уроки о первых годах штатов? Это рассказывают ещё в детстве, вроде во втором классе.

— Мы и сейчас это проходим, — добавила Фейт. — Но откуда тебе это знать. Непохоже, чтобы ты действительно учился на своем планшете.

— Мне льстит, что ты это заметила. Тогда будь добра, расскажи, чему ещё ты научилась в школе за все эти годы.

— Как это всё связано с тем, что я только что заставила вилку улететь с крыши силой мысли?

— То есть ты ничего не помнишь с уроков истории? А говорят, ты толковая. Видимо, слухи врут.

— Следил бы ты за своими словами. Иначе я могу воткнуть тебе вилку в глаз без единого движения руками.

— Нет, не можешь. Но это сейчас не главное. Расскажи-ка, чему тебя учили? Нам лучше начать с того, что ты, как тебе кажется, знаешь.

Фейт раздражала самоуверенность Дилана, тем не менее, он явно знал больше, чем она. Она понимала, что лучше подыграть, хотя бы ненадолго.

— В 2025 году Калифорния ушла под воду. Затонула в океане, унеся с собой жизни трёх миллионов человек. Хочешь, чтобы я с этого начала?

— Хорошее начало, да. Давай с этого и продолжим.

Фейт откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, глядя на Дилана так, словно тот был подменным учителем.

— Ты и так уже всё это знаешь. Зачем мне повторять?

Дилан промолчал. Терпеливо ожидая, он поднял стакан воды и сделал глоток.

— Хотспэр Ченс, — произнесла Фейт, вскинув подбородок, как бы говоря: «Какой смысл подробно рассказывать об этом парне, если ты и так в курсе?»

— Что насчёт него? — продолжил выпытывать Дилан.

Фейт надоело. Она решила сразу выдать всё одним длинным объяснением, а не ждать, когда Дилану надоест уходить от темы.

— Калифорния тонет в океане, из-за чего перед всем миром встаёт вопрос о глобальном потеплении. Со всех уголков земли собирают умнейших людей и на три года закрывают их в одном здании. С ними никто не общается, от них нет никаких вестей. Они целыми днями работают в изоляции от всего мира, словно они на Луне или типа того. Выйдя на свободу, они называют своим руководителем ученого по имени Хотспэр Ченс, родом из — кто бы мог подумать! — Оклахомы. Чувак не аутист, но с какими-то своими тараканами, так что он мало с кем общается. Зато всячески пытается доказать, без малейшей тени сомнения, что скоро всему этому миру придёт конец и случится это быстрее, чем кто-либо мог себе представить. Он представил кучу таблиц с расчетами и компьютерные модели, с которыми согласились девяносто пять процентов учёных по всему миру. Пять процентов несогласных оказались идиотами, из чего можно сделать вывод, что в пяти случаях из ста даже тупицы могут получить учёную степень. Вскоре после того, как Хотспэр Ченс делится результатами своих исследований, тонет Новый Орлеан, унося с собой жизни ещё пяти миллионов человек. Это заткнуло рты оставшимся пяти процентам.

— А потом что? — спросил Дилан, уже скорее заинтересованно, нежели снисходительно. Он внимательно смотрел на Фейт своими большими тёмными глазами, не пропуская ни единого слова.

— Эм… — Она запнулась, опустив глаза и слегка крутя тарелку на столе. — Хотспэр Ченс и остальные члены группы ушли в подполье, как-то так. Они доказали, что меньше чем через сто лет глобальное потепление уничтожит обширные участки суши. Это стало большой новостью. Одно делом — пара береговых линий, но согласно докладу Хотспэра Ченса, ситуация должна была усугубиться в разы. И никак нельзя было это предотвратить — жизнь, так или иначе, усложнится, — но если поторопиться, можно снизить угрозу.

— Как? — спросил Дилан. — Что он предложил?

— Если кратко, то одно слово — штаты.

— Но почему штаты? Как он это аргументировал?

— Каждая страна, каждый учёный — все согласились на создание штатов по многим причинам. Они решили, что если все будут жить на небольших участках земли, значительная часть суши опустеет. По их расчётам, восемьдесят три процента территории североамериканского континента нужно освободить, чтобы уцелеть. Это касалось только людей, не сельского хозяйства. Всем пришлось переехать в определённые места — причём самые чистые, современные, с идеальными условиями для жизни. В них не было автомобилей, заправляемых бензином — они бы все были запрещены всемирном законом о топливе. За использование бензина или масла сажали в тюрьму, если не хуже — настолько ситуация была критична.

— И люди так просто в это поверили?

— Нет, поначалу нет. Однако позже случилась глобальная засуха, после которой некоторые районы Японии и Китая затонули. Окончательно же убедило людей землетрясение 2029 года.

— Пока что ты идёшь отлично. Что произошло дальше?

— Ну, Хотспэр Ченс и все остальные учёные вернулись к работе. Но на этот раз они пригласили в команду самых выдающихся инженеров, проектировщиков и архитекторов. Тысячи людей работали в условиях полной секретности некоторое время. То есть как бы все знали, чем занимается команда, но они жили в закрытом кампусе и не сообщали никаких новостей. Мир продолжал рушиться, пока они работали.

— Сколько людей из тех тысяч, поселившихся в кампусе, в конце концов вышли из него?

Вопрос показался Фейт странным.

— Не совсем понимаю, о чём ты. Многие из них не вышли вообще, просто продолжая работать. Хотспэр Ченс был единственным, кто довольно часто появлялся на публике.

Дилан кивнул, словно ему всё было ясно, и жестом попросил Фейт продолжить.

— Создание первых штатов началось в 2032, и спустя несколько лет люди начали переезжать. Штаты были созданы таким образом, чтобы увеличиваться по краям по мере того, как приезжают новые люди, но я мало знаю о том, какие они внутри. Не доводилось там бывать, знаешь ли.

— И какой процент от населения земли сейчас проживает в штатах?

— Больше девяноста. Шокирующее число, правда. Мир почти опустел всего лишь за двадцать лет. Безумие, да?

— Лучшее доказательство того, на что мы способны, когда всерьёз берёмся за дело. Но да, это огромное количество.

Фейт пожала плечами.

— Я не знаю наверняка, но мне кажется, что там чисто и потрясающе. Мои родители довольно упрямы в этом отношении. Они никогда не переедут в штаты. Возможно, это отчасти передалось и мне.

— Жить в штатах — не преступление.

— Но это всё равно что тюрьма. Нельзя водить автомобиль, нельзя жечь древесину, нельзя заводить домашних животных и нельзя свалить куда-нибудь в поисках тишины и покоя.

Конформистская сторона штатов всегда напрягала Фейт. Не в её правилах было идти туда же, куда и все.

— Разумеется, свобода бесценна, — сказал Дилан, после чего слегка наклонил голову вбок и вперил взгляд в Фейт, словно силясь прочитать её мысли. — Ты когда-нибудь слышала о движении интеллекта?

— О… чём?

Дилан кивнул сам себе, словно неосведомлённость Фейт была тем самым нужным ему ответом.

— В другой раз, — ушёл он ответа. — Что ж, я выяснил, что тебе известно.

— И как? Я сдала экзамен на пятёрку? — спросила Фейт.

— Ты права примерно наполовину. А та половина, в которой ошибаешься, имеет прямое отношение к твоей способности силой мысли поднять стакан и разбить его об землю.

— Кстати, извини за это. Он был дорогой?

Дилан улыбнулся и помотал головой.

— Нет, не дорогой. Посуду я нашёл в подсобке универмага чуть дальше по улице.

Дилан протянул руки через стол, прямо к Фейт.

— Можно я коснусь твоего запястья? Это поможет мне объяснить.

— Урок истории закончился, и теперь ты хочешь подержаться за ручки с училкой?

— Сейчас моя очередь учить тебя. Если ты мне доверишься.

Сердце Фейт нервно заплясало в груди. Была в Дилане некая тёмная таинственность, что делало его довольно привлекательным. Однако один уже такой загадочный и симпатичный тип не так давно был изгнан из жизни Фейт. Уэйд выбесил её, и Фейт не хотела, чтобы очередной придурок предал её доверие.

Девушка посмотрела на свою ложку, которой так и не воспользовалась, и подумала о том, чтобы заставить столовый прибор сделать что-либо ещё, кроме как просто лежать на столе. Ложка медленно поднялась вверх и подлетела к руке Дилана.

— Так что, не дашь мне руку? Только ложку? — спросил Дилан. Фейт пожала плечами.

— У меня проблемы с доверием.

Дилан посмотрел вдаль, в сторону Западного Штата, рдеющего на закате.

— В те годы за закрытыми дверьми произошло гораздо больше, чем Хотспэр Ченс объявил широкой публике. Я не стану выкладывать тебе всё прямо сейчас, я не в том положении. Но всё же могу рассказать крошечную часть. Надеюсь, пока что этого хватит.

— Справедливо, — согласилась Фейт и вдруг почувствовала, что начинает плавно двигаться. Это чувство первым делом появилось в её ступнях, которые оторвались от земли, словно она была лёгкой как пёрышко. Фейт никогда прежде такого не испытывала и инстинктивно ухватилась за стул, на котором сидела.

— Что происходит? Что ты со мной делаешь?

— Будет лучше, если ты не будешь ни за что держаться, — ответил Дилан. Он отодвинулся от стола и встал. — В конце концов, что бы ты ни держала, тебе придётся это бросить.

Это необычное ощущение, возникшее в теле Фейт, росло, как круги на воде, до тех пор, пока Дилан не бросил на девушку странный взгляд, и весь её мир в мгновение ока изменился. Она взлетела вверх, словно ракета, всё больше ускоряясь. Заставив себя открыть глаза, Фейт увидела перед собой Дилана, поднимающегося прямо перед ней в воздухе. Было темно и холодно. Глядя вниз, Фейт осознала, что она сидит в кресле, вцепившись железной хваткой за нижний край.

— Серьёзно, советую тебе его отпустить, — сказал Дилан, как только они остановились.

Фейт была напугана до такой степени, что не могла вымолвить ни слова. Прерывисто дыша, она глянула вниз и в ужасе закрыла глаза. Если бы она могла видеть себя со стороны, то посмеялась бы над глупостью девушки, парящей в воздухе на высоте нескольких сотен футов над крышей здания, держась за стул.

— Со временем станет проще, обещаю, — услышала она слова Дилана. Он спустился вниз и дотронулся до тыльной стороны её ладони. Фейт вздрогнула, и один край стула выскользнул из её пальцев. Она попыталась удержаться другой рукой, но это у неё не вышло, и в следующую секунду стул упал вниз. У Фейт было какое-то чувство безопасности, пока она сидела на стуле; ощущение, будто бы она не была так далеко от земли без какой-либо точки опоры. Услышав, как стул упал на землю и разлетелся на мелкие кусочки, Фейт окончательно утратила это ощущение. Она схватила Дилана, развернувшись вокруг него, словно они плавали в воде. Фейт притянула его к себе и обвила его широкую спину руками и ногами. Не проронив ни слова, он позволил ей успокоиться и держаться за него таким способом, в то время как сам он пристально смотрел вдаль. Он положил свои руки поверх её кулачков, сжимавших его футболку.

— Это делаешь не ты, а я, — произнёс он. — И у меня это хорошо получается. Тебе не о чем волноваться.

— Тебе легко говорить, — прошептала Фейт. Её всё ещё трясло; возможно, он поторопился.

— Я просто начну говорить, — сказал Дилан. — Ты ничего не должна делать. Не думай о том, где мы и что делаем. Я держу тебя, и я не позволю тебе упасть. У меня ушло много времени на то, чтобы найти тебя, гораздо больше, чем я думал. Как я уже сказал, ты особенная. Полагаю, теперь это очевидно.

Дилан почувствовал, как Фейт нервно хихикнула.

— Не знаю, смогу ли я с этим справиться.

— Ты сильная. Всё будет хорошо.

Фейт слегка ослабила хватку, почувствовав ту же невесомость, что и на земле.

— Мне всё ещё страшно, — призналась она.

— И всё же я прошу тебя открыть глаза, — сказал Дилан. — Я хочу, чтобы ты увидела кое-что.

Фейт подняла голову и выглянула из-за его плеча, Дилан в этот момент развернулся в воздухе. Они вновь смотрели в сторону Западного Штата, но теперь видели его полностью. Вид оказался красивее, чем она ожидала: огромный ночной город, как целая вселенная, одиноко застывшая в черноте космоса. Стена, которая на самом деле вовсе не была стеной, отливала мягким жёлтым светом. Это было похоже на стену тумана, озарённую лунным светом.

— Вау, — прошептала Фейт на ухо Дилану.

— Ага.

Фейт гадала, в каком из этих белых зданий может быть сейчас её подруга Лиз. Штат был огромным, простираясь на многие мили, и застроенным самыми высокими небоскрёбами, которые Фейт когда-либо видела. Даже с расстояния в сто миль, с высоты, на которой она находилась, Фейт видела, что Западный Штат — это целый отдельный мир.

— Я верну тебя домой, если ты не против, — сказал Дилан.

Фейт не ответила. Она не знала, что сказать. События этой ночи уже настолько вышли за пределы её воображения, что полёт домой с Диланом казался чем-то нормальным. Было приятно лежать на его спине, пока он летел, и она начала расслабляться. Он сказал ей, что ей ни в коем случае не стоит пробовать это самостоятельно. Пока что. И что она должна быть осторожна и не передвигать предметы силой мысли, если его нет рядом. Это опасно и непредсказуемо для такого новичка, как она.

Пока они добирались до дома Фейт в темноте, ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Вновь ощутив твёрдую землю под ногами, Фейт почувствовала скорее разочарование, чем облегчение.

— Тебе понравилось летать, — заметил Дилан, разворачиваясь к ней лицом. — Я так и думал, что тебе понравится.

— Да, неплохо, — рассмеялась Фейт.

— Обещаю, что расскажу тебе больше и причём очень скоро. Придётся немного подождать, так что наберись терпения. И не я тебе всё расскажу, а кое-кто другой. Обещай мне, что не будешь без меня пытаться что-то сдвинуть силой мысли. Хорошо?

Фейт кивнула, хотя ей до смерти хотелось попасть в свой дом и начать силой мысли разбрасывать подушки по всей комнате.

— Как давно ты наблюдаешь за мной? — спросила Фейт.

Дилан не ответил на её вопрос.

— Я могу тренировать тебя, но только на крыше, где мы были. Встретимся там завтра, сразу после наступления темноты?

— Ты не зайдёшь за мной?

— Боюсь, что нет. Лучше начинать тренировки уже там, на крыше. Договорились?

Фейт кивнула, Дилан улыбнулся и взлетел.

Паря в ночном небе, он переживал о последствиях своих действий. Он слишком рано раскрыл ей правду, да ещё и не спросив разрешения. Он не знал, как объяснить Фейт, что наблюдал за ней каждую ночь на протяжении нескольких месяцев. И у него были гораздо более серьёзные поводы для беспокойства. Он знал, что катастрофа может случиться со штатами в любой момент. И он знал, что собирается подвергнуть Фейт Дэниелс большой опасности.

Дилан хотел бы отправиться домой и отдохнуть, но он знал, что нельзя. Он даст Фейт часок-другой побыть одной, прежде чем вернётся к её окну, у которого проведёт остаток ночи.

Он тренировал её, чтобы она могла передвигать предметы силой мысли. У неё получалось довольно неуклюже, но это только начало. Вот только Фейт не знает, что это только половина способностей, которые ей понадобятся. Внутри неё было скрыто нечто редкое и куда более важное. Если он сможет помочь ей раскрыть это, то у неё появится шанс пережить грядущую опасность.

Глава 14. Давай не будем завязывать шнурки

— Но мы ведь только-только перешли в эту школу! — возмутилась Фейт. — Они же это несерьёзно?

Она сидела в классе, невыспавшаяся и растерянная после ночи на крыше гастронома с Диланом, когда услышала объявление.

— Повторяю ещё раз, — произнёс мистер Рейхерт. Фейт огляделась вокруг на лица ошеломлённых одноклассников. Едва взгляд упал на Уэйда Квинна, она быстро отвернулась. — Олд-Парк-Хилл проработает ещё две недели, после чего вы будете переведены. Чиновники из Западного Штата свяжутся с родителями и опекунами, чтобы договориться. Всем спасибо. Надеюсь, вы хорошо проведёте оставшиеся дни в Олд-Парк-Хилл.

Фейт знала, что это значит на самом деле. С каждой закрытой школой их становилось всё меньше. Она была убеждена, что штаты делали это специально для того, чтобы побудить родителей переехать из внешнего мира в какой-нибудь штат. Половина учеников в этом классе, скорее всего, не попадёт в следующую школу. Фейт безумно скучала по Лиз и впервые задумалась, а не стоит ли ей просто сдаться. Если бы не странные события прошлой ночи с Диланом Гилмором, она бы сейчас решила положить конец своему бесконечному ожиданию.

— Был рад познакомиться с вами всеми, — продолжал мистер Рейхерт, хотя голос его звучал устало и неуверенно, словно у него тоже больше не было причин здесь оставаться. — Давайте постараемся провести эти последние дни с пользой, как обычно.

«Так вот оно что, — подумала Фейт. — Олд-Парк-Хилл закроется через неделю, в пятницу. Идеально».

Фейт ещё раз окинула взглядом класс в поисках Ястреба, но наткнулась на Дилана Гилмора — он смотрел на неё с задней парты. Он пожал плечами, слегка улыбнулся ей и вернулся к видеоуроку, который на самом деле не слушал.

— Предлагаю устроить вечеринку, — объявил Уэйд Квинн. Фейт закатила глаза, но все остальные в классе, включая учительницу, похоже, сочли это хорошей идеей. — Ну же, ребята! — продолжал Уэйд, распаляя толпу. — Настоящий праздник конца света. Что скажете, мисс Ньюхауз?

Та смотрела на класс так, словно обращались не к ней.

— Я здесь просто в роли наблюдателя. Пока вы учитесь, я не против небольшой вечеринки. Это и мой праздник тоже. Как и вы, я через две недели уезжаю. Вы были моим последним заданием.

— Подождите, вы что, не отсюда? — спросила Фейт. Ей и в голову не приходило, что в школе могут быть учителя из других мест.

Мисс Ньюхауз тихо рассмеялась и покачала головой.

— Никто из нас не местный, Фейт. Всех здесь неоднократно перекидывали из одной школы в другую.

Как по сигналу, на планшете каждого началась рекламная пауза, прерывая все лекции (не то чтобы кто-то сейчас их внимательно слушал). В рекламе описывали новые варианты развлечений для всех, кто живет в штатах. На этой неделе состоялась премьера пяти фильмов на всех планшетах жителей штатов, с участием именитых актёров, и в пятницу выпустят новую модель планшета. Это один из самых сложных моментов жизни во внешнем мире — лучший, новейший контент был недоступен на планшете Фейт. Для этого нужно подключиться к закрытой сети штатов. Хороший контент до внешников доходил всё реже, а если и доходил, то с огромной задержкой.

«Живёшь за пределами штатов? — спросила реклама. — Только взгляни на то, что ты пропустил в восемь вечера по Тихоокеанскому времени. Ты не захочешь повторять эту ошибку».

«Жёстко они», — подумала Фейт. Именно так штаты потихоньку продавливали идею переезда. Они никогда никого не принуждали, а просто заманивали бесконечным потоком всяких крутых плюшек, которые можно получить только в случае переезда. В конце каждой рекламы выскакивало сообщение примерно на десять секунд: «Вы готовы позвонить в штат? Один звонок — и мы тут же приедем и заберём вас». На экране появилась кнопка с надписью «Домой». Фейт уже была свидетельницей того, как бывшие одноклассники нажимали эту кнопку на планшете, а дома выяснялось, что решение принимают всё-таки родители, а не они.

— Было очень приятно работать с вами, — сказала мисс Ньюхауз, когда реклама закончилась. Сразу стало понятно, что она прощается не только с нами, а с профессией вообще, и собирается уехать в штат. Она уже много лет не вела ни одного урока, да и реклама сделала своё дело.

— Почему вы так долго здесь оставались?

Фейт была удивлена, услышав голос Дилана из глубины класса. Она никогда раньше не слышала, чтобы он говорил в классе. Фейт не могла не вспомнить, каково было обнимать его со спины, когда они летели по ночному небу.

Мисс Ньюхауз поправила блузку и постаралась улыбнуться.

— Потому что я учитель. Я хотела учить.

Наступило долгое молчание, пока все смотрели в свои планшеты, а затем Дилан сказал то, чего никто не ожидал, и меньше всего мисс Ньюхауз:

— Так научите нас чему-нибудь

Мисс Ньюхауз, похоже, не знала, как отнестись к его просьбе. «Учить? В смысле вести занятие по предмету?» было написано у неё на лице.

— Расскажите нам что-нибудь, чего мы не знаем, — попросил Дилан, подавшись вперёд на локтях, в ожидании ответа.

— А я думал, вы хотите вечеринку, — протянул Уэйд.

Кое-кто из одноклассников поддержал идею вечеринки, но мисс Ньюхауз ничего не сказала. Она начала медленно кивать головой вверх-вниз, как будто пришла к какому-то важному выводу, потом посмотрела на класс, и растерянность исчезла с её лица.

— Я вам не нужна, — сказала она.

— Мы в курсе, — съязвил Уэйд, вызвав несколько смешков в классе. Но это было скорее грустно, чем смешно. Мисс Ньюхауз нажала на экран своего планшета, и все поняли, что она вот-вот покинет их. Уэйд выпрямился в кресле, глядя на Мисс Ньюхауз так, словно она собиралась принять решение, которое изменит не только её жизнь, но и его.

— Надо было сделать это ещё давным-давно, — пробормотала она, направляясь к двери. — Потому что вы правы, мистер Квинн. Я вам не нужна. Вам никто не нужен. Всем вам нужен только ваш планшет.

Мисс Ньюхауз вышла из класса и больше не вернулась. Все ждали, что Уэйд встанет и возьмёт дело в свои руки. Он сидел молча. И все следовали его примеру. А потом он оглянулся вокруг и поднялся, широко улыбаясь, как будто всех сейчас ждёт нечто чрезвычайно увлекательное.

— Похоже, наша вечеринка только что началась, — произнёс он, выходя в переднюю часть класса. Проходя мимо Фейт, он задел бедром её плечо, стараясь игриво привлечь её внимание, но Фейт почувствовала лишь отвращение. Именно в этот момент её собственная решимость начала рушиться. Даже если её родители всё ещё где-то неподалёку, сама она уже едва ли может продолжать как ни в чём не бывало. В этот момент, пока Уэйд выкрикивал указания насчёт музыки и напитков, Фейт приняла для себя решение, что, когда Олд-Парк-Хилл закроется и оставшиеся ученики будут переведены в новую школу, она не будет там учиться. Хоть в штате, хоть вне штата учиться в школе дальше бессмысленно.

Фейт было невыносимо слушать, как Уэйд руководит классом, поэтому она просто уставилась в пол, надеясь, что скоро всё закончится. Шнурок её кроссовок был развязан, и, хотя Дилан сказал ей не делать этого, она не могла не думать ни о чём другом. Один конец шнурка слегка приподнялся над полом, и в этот момент она услышала кашель из дальнего конца класса. Обернувшись, она увидела, что Дилан смотрит прямо на неё и медленно качает головой, словно она делала что-то очень опасное и должна немедленно остановиться.

Клара Квинн была проницательной девушкой. Ничто в Олд-Парк-Хилл не могло ускользнуть от её внимания. Она чувствовала то, чего не чувствовали другие, и знала то, чего другие не знали. И чем меньше людей оставалось в школе, тем больше времени она проводила рядом с Фейт Дэниелс. Она находилась в той же классной комнате, когда её брат активно взялся за организацию вечеринки. Она была там, когда мисс Ньюхауз вышла из класса. Она понимала серьёзность этого решения так же, как и Уэйд, даже если все остальные ни о чём не догадывались.

Она уже давно была влюблена в Дилана Гилмора. У него была такая энергетика, которая ей нравилась. Она запросто могла представить, как они вдвоём творят всякие безумства. Эти мысли поглощали её с головой. Но он был таким тихим и задумчивым, что разговорить его было всё равно что выдернуть зубы. Она была умопомрачительно красива, в отличной спортивной форме, богиня среди смертных. И она это прекрасно знала, а потому была слишком гордой и не могла позволить себе бегать за Диланом Гилмором или даже сделать первый шаг. Она только наблюдала за ним издалека и думала о нём в тихие минуты одиночества. Именно по этой причине она обратила внимание на два неожиданных события, которые казались ей связанными, хотя никак не могли быть таковыми. Она заметила, как Дилан закашлялся, поднял глаза и медленно покачал головой, словно предупреждая кого-то прекратить делать то, что он или она задумали. И одновременно с этим, что было крайне странно, она почувствовала…

Пульс.

Слабый, но это точно был он.

Кто-то что-то сдвинул. Клара знала это, потому что ей велели всегда быть начеку, всегда искать пульс, который использует кто-то помимо них с братом. Это ощущение она улавливала лучше, чем её брат, хотя он тоже смог бы почувствовать пульс, если бы обращал внимание на что-то, кроме себя любимого. Последнее время он вообще мало что замечал.

Клара оглядела комнату, думая: «Это был Уэйд? Или кто-то другой? Или мне стало настолько скучно, что я сама себе это вообразила?»

Она не могла сказать наверняка, но, оглянувшись на Дилана ещё раз, она была обеспокоена тем фактом, что он, казалось, тоже на что-то отреагировал. Либо так, либо это просто совпадение. Ответ она получила только после уроков, когда они с братом вышли из школы.

— Ты что-то передвинул?

К счастью для Фейт Дэниелс, Уэйд был достаточно сумасшедшим, чтобы перетаскивать песни на своём планшете с помощью разума, а не пальцев. Это заняло всего пару секунд, но, да, он, вероятно, и послал импульс, который почувствовала Клара.

— Ты помнишь, когда именно ты это сделал?

Пульс Уэйда она привыкла воспринимать как белый шум, потому что чувствовала его очень сильно. Но то, что она уловила сегодня, было сильнее, это было что-то свежее и непривычное.

— Нет, не помню. Хватит уже быть таким параноиком. Мы всё равно скоро уедем… По-настоящему уедем, понимаешь? Сосредоточься на Играх, это важно.

— Важно для кого? — спросила Клара. — И на чём, по-твоему, мне нужно сосредоточиться? Я не могу проиграть.

— Да, но ты можешь выиграть слишком много. Помни, мы должны держать себя в руках. Это самое сложное.

Клара кивнула. Она всё прекрасно понимала. Общение с кучей бездарных посредственностей высасывало из неё волю к жизни. Было унизительно постоянно занижать уровень своих способностей.

Она продолжала думать о том, как Дилан кашлял и кивал и как много внимания он уделял Фейт Дэниелс. Мысль о том, что Дилан предпочёл ей Фейт, была за гранью её понимания. Просто отвратительна.

Повезло, что Уэйд был так беспечен. И ещё больше повезло, что он не мог вспомнить, когда и как именно он что-то двигал силой мысли.

Фейт должна быть благодарна Уэйду. Потому что если бы Клара Квинн узнала, на что способна одноклассница, которой Дилан уделяет столько внимания, Фейт бы не дожила до вечеринки, которую планировал устроить Уэйд.

Глава 15. Как камешек, упавший в пруд

Ястреб подождал, пока солнце почти сядет, и направился к заброшенному зданию кампуса, чтобы провести разведку. Больше двух недель его мучило любопытство по поводу того свидания Уэйда и Фейт, но он решил повременить с расследованиями, пока отношения с Уэйдом немного не остынут. Потом он узнал, что школу вот-вот закроют навсегда, и понял, что время уходит. Если он не попадёт туда в ближайшее время, то никогда не попадёт. И было важно, чтобы он узнал всё, что можно, о той ночи.

— Что ты замышлял, Уэйд Квинн? — громко спросил Ястреб. Он довольно быстро взломал систему безопасности и уже вскоре шёл по тёмному коридору с полосами бледного света по обе стороны. Ещё пятнадцать минут — и в заброшенном крыле школы станет совершенно темно.

Ястреб был не просто умён, он ещё и обладал отменным чутьём. Из него вышел бы отличный детектив, ведь глаза Ястреба подмечали и запоминали всё, находя то, что на первый взгляд не видно. Когда он свернул за угол и оказался в коридоре, где Уэйд катался на своей тачке, уже темнело. Ястреб осмотрел саму тачку, которая имела значительные повреждения. Одно из колес было снято, а сварная металлическая рама лежала на боку, прислоненная к стене. Эластичный шнур, который использовался для запуска тачки, валялся, изогнувшись, на полу.

Планшет предлагал несколько опций по освещению, и Ястреб выбрал одну. Свет озарил пространство, но не слишком ярко. Теперь коридор выглядел так, будто Ястреб держал в руке не планшет, а канделябр с восемью свечами.

Ястреб крутанул одно из оставшихся прикреплённых колёс, оказавшееся как раз на уровне его глаз, потому что тачка была перевёрнута, и пошёл дальше. На некоторых шкафчиках виднелись следы ударов, и, осмотрев их повнимательнее, Ястреб понял, что это не от тачки. Вмятины выглядели так, словно в эти шкафчики врезались разными частями тела на большой скорости. Осматривая пол, Ястреб обнаружил ещё несколько деталей: две гильзы от дробовика, металлические дробинки от картечи, разбросанные по полу и, что самое любопытное, засохшую кровь. Кровь была просто пятном в темноте, и так как шкафчики сами по себе были красного цвета, нетрудно догадаться, почему во время уборки её не заметили.

— Здесь явно была какая-то драка, — задумчиво произнёс Ястреб.

— На этом и остановимся, малец.

Ястреб резко обернулся и, к несчастью, увидел, что Уэйд Квинн навалился всем телом на шкафчик в дальнем конце коридора. Голос старшеклассника угрожающе разнёсся по длинному пустому пространству. Ястреб развернулся и побежал обратно к перевёрнутой тачке, надеясь найти путь к отступлению. В конце коридора он повернул налево, и ему показалось, что он почувствовал лёгкий ветерок над головой в почти полной темноте. Он резко остановился, когда увидел Уэйда, стоящего прямо перед ним.

— Как ты это сделал? — спросил Ястреб.

— Я быстр, что тут скажешь, — отшутился Уэйд. — Или ты плетёшься как черепаха.

Ястреб бросился в обратную сторону и, подбежав к тачке, схватил её за верхний край и швырнул назад, надеясь, что это замедлит Уэйда. В коридоре, по правую руку от Ястреба, была дверь в класс, и когда он пробегал мимо, дверь открылась, его втянуло внутрь против его воли. Казалось, он стал лёгким как перышко, подхваченный невидимым ветром.

«Мне уже кажется, что кто-то подсунул код мне», — подумал Ястреб.

Дверь медленно и бесшумно закрылась за ним. Ястреб пополз по полу, пока не добрался до учительского стола. Не осознавая, что делает, Ястреб залез под парту, где должны быть ноги учителя. Ястреб откинулся назад и выглянул из-за края стола, наблюдая, как тень Уэйда скользнула по стеклянной вставке в центре двери.

— Похоже, ты всё-таки быстрее, чем я думал. — Уэйд рассмеялся, звук его голоса был очень громким и просачивался под дверью. — Но я найду тебя. И когда я это сделаю, мы с тобой ещё поговорим, по-мужски, один на один.

Вдоль дальней стены тянулся длинный ряд окон, из которых открывался вид на тёмный двор школы. Ястреб подумал, не открыть ли одну из них и не выползти ли наружу. Но от стола до окон было далеко, и он боялся вставать. Он услышал позади себя шум, настолько близко, что у него перехватило дыхание, и был уверен, что, выйдя из-под стола, обнаружит там Уэйда Квинна. Как он туда попал, Ястреб не знал. Но он уже начал думать, что в непредсказуемом мире Олд-Парк-Хилл возможно всё. Он сделал глубокий, тихий вдох и повернулся посмотреть, что же вызвало этот шум. Он заметил за учительским столом дверь в помещение, которое должно было быть кладовкой.

Дверь была приоткрыта, и сквозь щель виднелась только темнота. Он подумал, что Уэйд каким-то образом проник в кабинет незамеченным, затем открыл дверь и спрятался внутри. Он легко мог представить там, в темноте, крупного парня, и как дверь за ним закрывается.

— Прятками ты только оттягиваешь неизбежное, Ястреб, — сказал Уэйд. Голос его звучал менее угрожающе, более дружелюбно, но Ястреб слишком хорошо знал, что это лишь одна из многих уловок Уэйда. — Ну же, приятель… Я починю колесо и покатаю тебя на тачке. Тебе понравится.

Определив, что Уэйд точно сейчас не в кладовке, Ястреб выполз из своего укрытия так быстро, как только мог по холодному кафельному полу. Он приоткрыл дверь чуть шире и прокрался внутрь, затем потянул дверь на себя, та закрылась со щелчком. Он затаил дыхание в темноте, надеясь, что Уэйд этого не слышал.

— Моё терпение на исходе, Ястреб, — сказал Уэйд. Он всё ещё стоял в коридоре, и Ястреб проклинал себя за то, что позволил двери захлопнуться. Он был слишком напуган, чтобы осветить кладовку своим планшетом, опасаясь, что Уэйд заметит свет в проёме под дверью. Ястреб слышал, как Уэйд подошёл ближе, вероятно, собираясь заглянуть под стол, а потом он проверит кладовку, и всё… птичке конец.

Ястреб сунул планшет в задний карман и, вытянув руки перед собой, начал ощупывать пространство. Он старался не двигаться слишком быстро, не шаркать ногами, пока обходил комнату по кругу, ощупывая полки. В глубине кладовки он нашёл ещё одну дверь и, повернув ручку, медленно открыл её. От запаха в комнате у него перехватило дыхание, к горлу подкатила тошнота, но тут Ястреб услышал стук в дверь, ведущую из кладовки в класс.

— Ты же не можешь быть там, правда, Ястреб?

Ястреб сделал большой глоток воздуха и шагнул через второй дверной проём в ещё большую темноту. Закрыв за собой дверь, он рискнул вытащить планшет и осветить пространство. Уэйд всё ещё не вошёл в первую из двух дверей, так что, по крайней мере на секунду, это было безопасно. Он тут же пожалел об этом, увидев то, что было в комнате, в тот момент, когда мягкий свет осветил все мёртвые тела. Он случайно обнаружил то, как Уэйд Квинн представляет себе могильник. Уэйд не использовал лопату, чтобы похоронить убитых им скитальцев. Он просто сложил их в этой комнате и оставил гнить. Ястреб выключил фонарик на планшете и положил его туда, где было безопасно, не потому что он не мог видеть то, что видел, а потому что Уэйд открыл первую дверь.

К тому времени, когда Уэйд добрался до второй двери, Ястреб сделал немыслимое: лёг рядом с телами, спрятавшись среди плащей, дробовиков и гниющих конечностей. Когда Уэйд открыл вторую дверь, он осветил своим собственным фонариком на планшете ужасное содержимое комнаты.

— Надо было похоронить эти проклятые тела, — пожаловался он, поднимая голову и принюхиваясь к запаху смерти. — Боже, какая мерзость.

С этими словами он захлопнул дверь и пошёл искать Ястреба в другом месте. Ястреб не двигался ещё минут пять, просто на всякий случай, и за эти минуты он понял, что его жизнь никогда не будет такой лёгкой, как хотелось бы. Она всегда была непростой, но становилась всё сложнее; и он оказался втянут в нечто серьёзное, нечто опасное, что, как он был уверен, могло привести его к смерти. Убедившись, что Уэйд Квинн прекратил поиски, Ястреб выбрался из закрытого крыла школы. Как Уэйд сделал то, что он сделал, было не совсем ясно, но у Ястреба не осталось никаких сомнений, что это сделал Уэйд.

Если бы он мог видеть за длинной вереницей окон классной комнаты, то заметил бы, что Дилан Гилмор наблюдал за всем, что происходило в классе. Убедившись, что Ястребу ничего не грозит, Дилан исчез. Ему нужно было быть в другом месте, и он уже опаздывал.

— Ты ещё не готова к этому, плюс есть и другие риски, — сказал Дилан, приземляясь на крышу позади Фейт. Она стояла у ограждения, глядя на далёкий свет Западного Штата, и, услышав печальный голос одноклассника, вздрогнула.

— Небольшое предупреждение было бы очень кстати. Ты напугал меня до полусмерти.

Дилан направился к столику, за которым они сидели накануне вечером. Он разложил там кое-какие вещи, необходимые для тренировок, но, усевшись, усомнился в том, стоило ли им вообще подниматься на крышу.

— Зря я тебе рассказал. Это было слишком рано.

Фейт была раздражена. Подниматься на крышу в темноте было мучительным испытанием, и когда она, наконец, добралась до верха, то обнаружила, что там никого нет. Первой мыслью было, что Дилан её продинамил. Или, что ещё хуже, прошлая ночь на самом деле была плохим сном или галлюцинацией. «Возможно, — думала она, глядя на свет, — я действительно сошла с ума». Чёрствость Дилана граничила с жестокостью.

— Ты ведёшь себя как козёл.

— Меня называли и похуже.

— И достаточно часто, я так понимаю?

Фейт подошла к столу и тяжело опустилась на стул, глядя в сторону карниза, где была лестница, и думая о том, стоит ли ей просто уйти. Дилан не смотрел на неё, не говорил ни слова. Фейт потребовалось около десяти секунд, чтобы первой прервать молчание.

— Ладно, я виновата, но правда, что в этом такого? Подумаешь, пошевелила шнурок. И что?

Дилан смотрел прямо на неё, серьёзный до невозможности.

— Они могут чувствовать тебя.

— Что? Кто?

— Неважно кто, — ответил Дилан. — Я же сказал тебе не пытаться ничего двигать, это можно делать только здесь, на крыше. Поверь, это для твоего же блага. Не делай так больше, никогда.

— Мне важно знать кто, — сказала Фейт. Она понимала, что совершила ошибку, но в то же время ей начинало казаться, что её разыгрывают. — Я должна понимать, что происходит, Дилан. Поставь себя на моё место. Я двигаю вещи силой мысли! Это не совсем нормально.

Дилан снял пиджак и повесил его на спинку стула. На нём была фланелевая рубашка и пиджак. Парень начал закатывать рукава.

— Пора приступать к тренировке, — произнёс он, проигнорировав мольбу Фейт. Она откинулась назад и скрестила руки на груди.

— К чёрту тренировку.

Дилан закончил закатывать рукав на левой руке и перешёл к правой. Стол был уставлен всевозможными разноцветными шариками, кубиками и стаканчиками с водой разного цвета.

— Перемести жёлтый шарик в синий стакан, — сказал он.

— Сам его перемещай. А я завяжу шнурки.

Дилан заглянул под стол и увидел, что развязанный шнурок на её левом ботинке действительно деловито завязывается в идеальную двойную петлю. Дилан был немало удивлен тем, как хорошо она справлялась с этим, учитывая, как мало у неё было опыта. Когда он снова сел, все шарики, кубики и стаканчики исчезли. Фейт саркастически улыбнулась, а потом всё, что лежало на столе, упало с неба и одно за другим попадало на голову Дилана. К счастью для него, шарики и кубики были сделаны из пенопласта, а стаканчики — из пластика.

— Очень смешно, — сказал он, мгновенно расставляя все предметы на столе по местам, где они и были пару секунд назад. Одного шарика не хватало, зелёного, который отскочил от головы Дилана и так и покатился прочь по крыше.

— Ты пропустил один, — заметила Фейт.

— А ты у нас прям примерная ученица, я посмотрю.

Фейт промолчала. Она не позволит Дилану командовать, по крайней мере, пока не получит ответы на свои вопросы. Дилан понял, что так ничего не добьётся, поэтому решил поторговаться.

— Если ты переместишь жёлтый шарик в синий стакан, я расскажу, почему тебе можно использовать свои недавно открытые способности только здесь, на крыше пустого здания.

Фейт прожгла взглядом Дилана, но не сдвинулась с места. Она вскинула бровь и ухмыльнулась, а потом подняла жёлтый шарик над столом. Он завис перед лицом Дилана, а затем облетел его голову три раза перед тем, как приземлиться в синий пластиковый стакан.

— Слэм-Данк[2], — сказала она. — Защитник из тебя так себе.

Шарик вылетел из чашки и вернулся на прежнее место. Это была уже работа Дилана. Парень откинулся на спинку стула, как будто собирался вздремнуть.

— Ещё раз, — так нахально произнёс он, что Фейт моментально забыла об их договорённости. Она снова принялась за дело, думая о жёлтом шарике, но ничего не произошло. Она всё ещё пыталась заставить его двигаться, но тот словно превратился в гранит. Более того, каждый из трёх стаканчиков на столе подпрыгнул в воздух и приземлился на шарик, один за другим. Она всё время пыталась передвинуть шарик, однако он оставался неподвижным. Дилан был намного сильнее её. Ему ничего не стоило удерживать предметы неподвижными, даже когда Фейт изо всех сил старалась их подвинуть.

— Причина, по которой мы должны тренироваться именно здесь, — сказал Дилан, заставляя стаканчики танцевать в воздухе, как будто их подбрасывал невидимый жонглёр, — заключается в том, что здесь, наверху, никто не может почувствовать то, что мы делаем.

— Почему? — спросила Фейт.

— Пока мы находимся выше других носителей, они не могут засечь наш пульс.

— То есть таинственные «они», которые не должны обо мне узнать, сейчас находятся внизу, пока мы здесь, наверху.

Дилан кивнул и опустил стаканы на стол.

— Сигнал не распространяется особо вверх или вниз. Но из стороны в сторону на одном и том же уровне пульс будет ощущаться в радиусе около десяти метров. Думай об этом как о камешке, упавшем в пруд. Рябь расходится по кругу, а не вверх или вниз. Так же и пульс.

— Ты все время говоришь о пульсе. Ты имеешь в виду, как тот, что на шее?

Фейт ощупала нежный участок под щекой, ища лёгкую пульсацию. Но Дилан снова отказался отвечать, пока Фейт не выполнит следующее задание. Он говорил ей то сложить кубики, то раскидать шарики в разные стаканы, то поднять в воздух все предметы сразу. Дилан был удивлён тем, как быстро она училась и как ловко у неё получалось.

— У меня разболелась голова, — сказала Фейт где-то через пятнадцать минут тренировки. Она прижала руку к виску, глядя на стол.

— Это нормально. Постепенно ты станешь сильнее, и будет легче. Пока что ты управляешь вещами, которые почти ничего не весят, но это только начало.

Фейт слегка улыбнулась и положила руки на стол. Дилан испытал шок, когда почувствовал, что движется, медленно поднимаясь в воздух, пока не оказался в десяти футах над столом спиной вниз.

— Впечатляет, — произнёс Дилан. Но тут Фейт почувствовала острую боль в шее, и Дилан внезапно полетел вниз. Он должен был приземлиться на стол, прямо на кубики, шарики и стаканчики. Но в дюйме от них он остановился, перевернулся в воздухе и сел обратно на стул.

— Думаю, ты пока ещё не готова поднимать тяжести вроде меня, — заметил он. — У меня тяжёлая голова.

Фейт нервно рассмеялась. Она снова прикоснулась к шее, вспомнив о мучительной боли, как если бы кожу проткнули татуировочной иглой.

— Не переживай, — сказал Дилан. — Мышцы тоже болят от физических нагрузок. Со временем это будет происходить всё реже и реже.

Фейт кивнула и слабо улыбнулась. Когда он говорил такие вещи, она начинала понимать, что её жизнь уже никогда не вернётся в прежнее русло.

— Сколько людей могут двигать вещи так же, как мы с тобой?

Дилан не торопился с ответом, и когда всё-таки заговорил, ответ был максимально расплывчатым:

— Не только мы с тобой.

— Это не ответ. Больше тысячи?

Дилан рассмеялся.

— Если бы носителей было больше тысячи, пульс уже не был бы секретом. Это большая редкость. Пока мы не узнаем больше об уровне твоих способностей, тебе пока хватит информации.

— Не заставляй меня снова тебя поднимать. В следующий раз я могу бросить тебя гораздо дальше. Я непредсказуемая.

Дилан начал испытывать симпатию к своей ученице. Сообразительная, ловкая и трудолюбивая, если только сосредоточится на том, что нужно. Но у него было мало времени, а время — одна из тех вещей, которые, потеряв, уже не вернуть. Ему нужно извлечь максимум пользы из каждой секунды, оставшейся до закрытия школы.

В последующие ночи Дилан усердно тренировал Фейт. Она задавала много вопросов, на все из которых Дилан отвечал одинаково: со временем ты всё узнаешь. Фейт было интересно, почему именно они с Диланом оказались носителями этой силы, кто ещё обладал ею, как вообще об этом пульсе узнали и так далее до бесконечности.

Во вторую ночь Дилан обучал Фейт взаимодействовать со стаканчиками, шариками и кубиками: поднимать их и перемещать с разной скоростью и разными способами. К третьей ночи все предметы были заменены бильярдными шарами, деревянными брусьями и металлическими чашками. С ними оказалось гораздо труднее работать. Острая боль в шее появлялась несколько раз, и все предметы сразу падали на стол. В конце особенно изнурительной ночи тренировок Дилан убрал со стола все предметы, кроме одного чёрного бильярдного шара. Шар номер восемь. Фейт будет помнить его ещё долго, даже после того, как Дилан уберёт его, преподав ей урок.

— Ты спрашивала меня о пульсе, — начал Дилан, катая бильярдный шар вперёд-назад по столу. — У тебя он особенный, очень редкий. Именно он позволяет тебе делать все эти вещи. И у меня такой же пульс, поэтому я могу делать то же самое.

Он смотрел на Фейт так, словно хотел сказать этими словами нечто большее. Их отношения становились всё более близкими — порой им было достаточно взгляда, чтобы понять, о чём думает другой.

— С этим пульсом связан ещё какой-то секрет, не так ли? Что-то, о чём ты не говоришь?

Дилан кивнул и силой мысли поднял восьмой шар. Тот завис в воздухе на небольшой высоте, Дилан же положил руку ладонью вниз на твёрдый стол. Он моргнул, и шар упал, как будто его держали на верёвочке и эту верёвочку внезапно перерезали. Докатившись до его руки, шар резко сменил направление, перекатился через стол и с громким стуком ударился о пол и отскочил от него. Не дав ему приземлиться второй раз, Дилан силой мысли перенёс его обратно на стол и взял в руку.

— У нас два пульса, — сказал он. — Второй гораздо глубже, чем первый.

— Второй пульс? — спросила Фейт. — Но это невозможно. Не бывает людей с двумя пульсами.

— Можешь мне не верить, но я всё равно расскажу тебе, что он делает и почему это так важно. Если ты носитель, у тебя есть второй пульс, но требуется много работы и особого понимания, чтобы вывести его на поверхность. Он скрыт глубоко внутри тебя, и это очень важно для того, чтобы быть носителем. Хочешь знать почему?

У Фейт голова шла кругом, но она была очень любопытна и отчаянно хотела получить ответы. Она молча кивнула, надеясь узнать больше информации, что перевернёт её представление о мире.

— Положи руку на стол, как я, — попросил Дилан.

— Неужели мы снова учимся? Я думала, ты собираешься открыть мне секрет.

Дилан не ответил — таким образом он давал понять, что не будет говорить до тех пор, пока Фейт не сделает то, что он от неё ждёт. Фейт закатила глаза, чувствуя, что устала выполнять чужие указания. Но всё же положила свою руку на стол ладонью вниз, всё ещё на что-то надеясь.

— А теперь пообещай мне, что не будешь двигаться, — сказал Дилан. — Что бы ни случилось.

— Я не сдвинусь с места.

Дилан подбросил чёрный шар в воздух, и тот остановился примерно в десяти футах над столом. Шар вращался, но в целом оставался на том же месте. Дилан знал, что она не сможет сдержать своё обещание, поэтому тайком силой мысли удержал её руку на месте. Как бы ей ни хотелось сдвинуть ладонь с места, ничто ей не поможет, пока Дилан удерживает её руку. Он позволил шару свободно упасть, и когда тот полетел прямо на руку Фейт, она не смогла с собой совладать и попыталась убрать руку в сторону. Её локоть дёрнулся, но ладонь не сдвинулась с места. Когда бильярдный шар ударил её прямо по костяшкам пальцев, она вскрикнула от боли. Не раздумывая, она использовала свою силу, чтобы снова поднять шар и швырнуть его в Дилана. Он в свою очередь направил шар обратно к ней, попав ей в грудь.

— Прекрати бросать в меня эту штуку! — завопила она.

— Прекращу, когда ты прекратишь.

Фейт больше всего на свете ненавидела, когда ею манипулировали. Ей захотелось встать и уйти, но она не смогла, её рука всё ещё была прикована к столу.

— Ты так и будешь удерживать мою руку? — спросила она.

Дилан подался вперёд.

— Брось шар изо всех сил прямо мне в лоб.

— Да ты спятил.

Дилан переместил шар так, что тот ударил Фейт в висок. Не слишком сильно, но чувствительно.

— Сделай это. Ударь меня шаром. Используй всё, что у тебя есть.

Было видно, как Фейт разозлилась: прищурилась и поджала губы. Восьмой шар полетел к ней, а затем обратно к Дилану, как будто его выпустили из пушки. Когда он подлетел ко лбу парня, тот не вздрогнул, не пошевелился, ему было всё равно. Казалось бы, она ударила его, а он никак не среагировал. Шар просто отскочил от его лба. Срикошетив, он врезался плечо Фейт. Удар оказался сильнее, чем выстрелы в грудь и руку вместе взятые.

— Ай! Слушай, это реально больно. Синяк будет.

— Скорее всего, да. Извини. Я не хотел, чтобы это случилось. Но это отличная иллюстрация того, что происходит, когда это делаешь ты. Это плохо заканчивается.

Он встал и, обойдя стол, остановился рядом с Фейт, присев на край стола, а затем начал перекидывать восьмой шар из одной руки в другую.

— Как твоя голова? — спросила Фейт. Это было похоже на небольшую войну, в которой они нанесли друг другу незначительные раны без какой-либо на то причины.

— У меня есть второй пульс, Фейт, — произнёс Дилан. — А у тебя нет.

Похоже, до Фейт всё-таки дошло, что сила в руках Дилана чем-то фундаментально отличается от её собственной.

— Погоди, ты хочешь сказать, что даже не почувствовал удар?

— На самом деле шар меня не задел. Хотя подлетел довольно близко.

Фейт потеряла дар речи и растерянно посмотрела в глаза Дилана.

— Первый пульс для носителя — это то, что даёт нам возможность двигать вещи, не прикасаясь к ним, но второй пульс не менее важен. Он позволяет ощущать всё, что происходит вокруг. Предчувствовать угрозу и предотвращать её.

— Используй силу, Люк, — монотонным голосом выдала Фейт, полушутя.

— Ты не так уж далека от истины. Смотри.

Дилан исчез в мгновение ока, взлетев прямо в воздух.

— Дилан? — крикнула Фейт, глядя в звёздное небо над головой, а в ответ лишь холодная тишина. Прошло ещё десять секунд, и Фейт встала, задаваясь вопросом, было ли это очередной проверкой, о сути которой она должна была догадаться, но не догадалась. По крайней мере, Дилан отпустил её руку, прикованную к столу.

— Дилан? — снова позвала она его, а затем, обращаясь скорее к себе, чем к нему, тихо добавила: — Какой же ты загадочный, Дилан Гилмор.

И тут она увидела его. Он летел вверх ногами со скоростью света, как будто хотел пробить головой крышу здания и расколоть его на кусочки. Она попыталась закричать, но ничего не вышло. Наклонив голову, она посмотрела на сложенные руки и застывшее тело. Когда его голова врезалась в крышу, это было похоже на кадр из фильма, где астероид ударяется о мостовую, а пыль и обломки отлетают от места удара.

Фейт упала на колени, затем перевернулась на левое бедро и упёрлась ладонями в крышу. Состояние шока скрутило её внутренности, дыхание давалось с трудом. Разум говорил ей, что Дилана больше нет, что он совершил ошибку. Дилан мёртв, а она осталась наедине с бесконечными вопросами, на которые сама Фейт ответить не сможет.

Пыль быстро осела, оставив после себя мягкий свет звёзд и нескольких свечей, расставленных у ножек стола. Дилана нигде не было. Его тело провалилось сквозь крышу, оставив дыру размером с крышку люка. Фейт подползла немного ближе, как вдруг оттуда выскочил чёрный восьмой шар и покатился к ней, остановившись рядом с её коленом. Фейт подняла шар, осмотрела его, проводя пальцами по гладкой мраморной поверхности.

— Кажется, я немного переборщил, — произнёс Дилан. Вытряхивая штукатурку и пыль из копны тёмных волос и с плеч, он вылетел из дыры, которую только что проделал в здании.

— Кажется? — переспросила Фейт, но тут же вскочила на ноги, подбежала к нему и крепко обняла. Когда она отстранилась, Дилан выглядел немного обескураженным, и Фейт не знала, как это расценивать. А потому, чтобы выкрутиться из непонятной ситуации, перевела всё в шутку.

— От тебя пахнет штукатуркой. Новый одеколон?

Дилан улыбнулся, когда она стряхнула пыль с его чёрной футболки с V-образным вырезом, которая с первой секунды привела Фейт в восторг.

Дилан пристально посмотрел ей в глаза, словно искал что-то, чего не мог найти. Но очень сильно хотел найти.

— Это и есть второй пульс. Можешь хоть машину сбросить мне на голову, со мной всё равно всё будет в порядке. То, что есть у тебя, — это только половина того, что нужно.

— Хочешь сказать, что я ни на что не гожусь, раз уж не умею пробивать головой здания?

При всей шутливости формулировки Дилан не мог с ней не согласиться. С кривой ухмылкой он кивнул

— Но зачем кому-то причинять мне боль?

Едва Фейт задала вопрос, её внезапно накрыло осознание того, что было просто мыслью на краю сознания, пока Дилан не пробил головой дыру в крыше.

— Ты меня вербуешь, — вслух озвучила она догадку. — Отнюдь не забавы ради.

Дилан не ответил. Он не выказал никаких эмоций по поводу её предположения, просто вернулся к столу и сел.

— Давай продолжим тренировку, посмотрим, сможешь ли ты поднять более тяжёлые вещи.

Фейт начала понимать, что единственный способ получить нужные ей ответы — это продолжать делать то, что он хочет. Нравится ему всё усложнять — пожалуйста. Но очень скоро она станет настолько сильной, что он не сможет её контролировать. Тогда она получит ответы на свои вопросы, хочет он того или нет.

— Давай, — ответила она.

Остаток той ночи и многие ночи после Дилан учил Фейт, как использовать первый пульс. Спустя несколько дней она уже поднимала шары для боулинга и пятидесятифунтовые гири, летела и осторожно приземлялась сама. Она была настолько увлечена прокачкой своих способностей, что ответы на вопросы отошли на второй план. Она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и всё же всё больше и больше места в её сердце занимал растущий страх. Вид летящего по воздуху шара для боулинга начал её нервировать: она невольно пригибалась, даже когда он был далеко от неё. Мысли о том, что он врежется в неё, а она не успеет уклониться, мешали ей сосредоточиться. Одно дело двигать предметы, которые не могут причинить никакого вреда, если она потеряет управление: например, пеноблоки и пластиковые стаканчики. И совсем другое, когда по воздуху летают тяжёлые предметы, которые могут её убить.

Но мало того, Фейт ещё начала испытывать к Дилану чувства, которые уже не могла отрицать. Она снова и снова повторяла себе, что нельзя к нему привязываться. Но чем больше она проводила времени с ним, тем сильнее её будоражила мысль о том, что у него есть что-то, чего нет у неё. Из них двоих только у него был второй пульс.

— Не понимаю, почему я не могу пойти, — возмутился Ястреб. В школе был последний день занятий перед закрытием, и Ястреб горел желанием пойти туда, где Фейт пропадала каждую ночь. — Особенно сегодня. Сегодня же последний день!

— Я же уже говорила тебе, что решаю не я. Дилан не разрешает. Серьёзно, я спрашивала.

Ну, не совсем так. Фейт спросила, может ли Ястреб знать о носителях, и Дилан уверенно ответил: «Нет». Но она ни разу не спрашивала, может ли Ястреб подняться с ними на крышу.

— Дилан, Дилан, Дилан! — воскликнул Ястреб. — Да у тебя весь мир крутится вокруг него!

— Неправда, всё не настолько плохо. И мы просто разговариваем, ничего такого.

— Ну да, ну да, — пробормотал Ястреб.

Когда они вошли в школу утром последнего учебного дня в Олд-Парк-Хилл, в коридорах было довольно пусто. Но как раз в этот момент они проходили мимо Клары Квинн, которая стояла у стены и что-то смотрела на планшете. Вдруг она резко уменьшила устройство, складывая его в карман, и шагнула к одноклассникам.

— Какого такого? — спросила она у Фейт. Фейт попыталась обойти Клару, но Клара была высокой, крепкой девушкой, и она каждый раз вставала перед Фейт, не давая пройти мимо.

— Разве ты не должна была уехать на Игры или что-то в этом роде? — спросила Фейт. На самом же деле ей хотелось откинуть Клару силой мысли. Сама мысль о том, что Фейт на такое способна, придавала Фейт уверенности.

— Мы уезжаем через пару часов, — ответила Клара. — Не можем же мы пропустить вечеринку Уэйда, верно? Я должна это увидеть.

— Я отвечаю за музыку, — сказал Ястреб. — Диджейство — моё новое увлечение. Думаю, ты заценишь, как хорошо у меня это получается.

Клара полностью проигнорировала слова Ястреба, прожигая взглядом его подругу. Фейт сделала шаг вперёд, глядя Кларе в глаза, и вежливо попросила её дать им пройти.

— Похоже, вы с Диланом прекрасно ладите, — произнесла Клара.

— А почему тебя вообще это волнует? Ты участвуешь в Играх. После сегодняшнего дня мы больше никогда тебя не увидим. Свали с пути.

— Полегче, Фейт. — Ястреб мягко потянул её за рукав рубашки, но та резко выдернула руку. — Хорошо, я подожду там, — сказал Ястреб, отступая назад. — Возле шкафчиков. На случай, если понадоблюсь.

Как обычно, Эми появилась как раз вовремя — она увидела, что вот-вот начнётся драка, и, предвкушая, как Фейт изобьют, она остановилась посмотреть.

— Эми, — окликнула её Клара, — убирайся отсюда ко всем чертям! Сейчас же! И ты тоже, сопляк.

Ястреб уже собрался было ответить, но подумал, что найти Дилана было бы куда более благоразумно. Они с Эми поспешили прочь по коридору, когда Клара сделала полшага в сторону Фейт.

— Я скажу это только один раз, — начала Клара. Её голос был тихим, но всё же очень… уверенным, как у девчонки, которая одним ударом может вырубить гориллу. — У меня были свои планы на Дилана Гилмора с тех пор, как мы оказались в этой богом забытой дыре. Держись от него подальше. Потому что я обязательно вернусь и не просто вернусь, а с золотой медалью на шее. Думаю, это впечатлит его сильнее, чем твои остроты.

— У меня есть идея получше, — ответила Фейт и тут же замолкла. Она знала, что это неправильно. Знала, что это разозлит Дилана и, возможно, навсегда лишит её членства в клубе ночных встреч на крыше «Нордстрома», но она уже была сыта по горло агрессивным поведением современной амазонки. Фейт мысленно представила, как швыряет Клару Квинн в ряд шкафчиков, а потом в противоположную сторону, к другим шкафчикам. В её голове мелькнуло воспоминание, как это делали скитальцы, и тут же исчезло. Фейт встряхнула головой, прогоняя лишние образы. Клара Квинн, ударившаяся спиной, сползла на пол справа от неё. Первой мыслью Фейт было: «Надо бежать!», но шею пронзила острая боль, от которой девушка чуть не согнулась пополам. Она посмотрела направо, ожидая увидеть Клару, но там уже было пусто. Каким-то образом Клара сумела подняться и в мгновение ока переместилась. Она появилась позади Фейт и угрожающе зашептала ей на ухо:

— У нас тут игрок, оказывается, — шипела она. — Как любопытно. Очень любопытно.

У Фейт перехватило горло, словно кто-то сжал холодными руками её шею и постепенно сдавливал.

— А принимаешь ты так же легко, как выплёскиваешь? — задумчиво спросила Клара тихо в ухо Фейт. Внезапно Фейт почувствовала, как летит в стену шкафчиков. Сначала она ударилась плечом, потом её голова резко дёрнулась в сторону и прижалась к металлу. Фейт изо всех сил зажмурилась, пытаясь избавиться от звона в ушах. Снова раздался голос Клары:

— Давай это будет наш маленький секрет, хорошо? Ты такая же особенная, как и я. Только, судя по всему, всего лишь на половину.

Фейт почувствовала резкий толчок в бок и подумала, что её пнули, но стоило ей поднять глаза, как её сложило пополам от боли. Клара была уже на полпути к выходу и выкрикнула, не оборачиваясь:

— Держись от него подальше. Я не шучу.

Фейт пролетела над полом, врезалась в шкафчики, в которые ещё пару минут назад сама швырнула Клару, и соскользнула на пол. Она пролежала так несколько секунд, восстанавливая силы, и встала, вытирая слёзы. Тогда она подумала о трёх вещах; всё остальное не имело значения.

Во-первых, Дилану нельзя знать о том, что произошло. Он никогда её не простит. Во-вторых, и это огромный сюрприз: у Клары Квинн есть пульс. Она может двигать вещи силой мысли.

И в-третьих, Фейт нужен второй пульс, чтобы убить Клару Квинн, если та когда-нибудь вернётся.

Глава 16. Метание молота

Все, включая даже немногочисленных жителей внешнего мира, смотрели Игры. Это была упрощённая версия Летних Олимпийских игр, включавшая в себя только индивидуальные соревнования. Целью каждой игры было показать одного мужчину или одну женщину, которые были лучше всех остальных. Не было никаких разъездов из штата в штат, ни внутри страны, ни между государствами; но мировые рекорды всё ещё устанавливались и бились почти на каждой Игре. Штаты по всему миру проводили Игры в течение одного и того же семидневного периода, с круглосуточной прямой трансляцией на десятках каналов на всех планшетах.

Проводилось двадцать основных соревнований, в которых мужчины и женщины соревновались отдельно:

бег на 100, 200, 400, 800 и 1600 метров;

метание копья, диска, молота, толкание ядра;

прыжки в высоту, в длину, тройной прыжок и прыжки с шестом;

100 препятствий, 200 препятствий, 400 препятствий;

три вида борьбы: реслинг, бокс и дзюдо.

Двадцатое соревнование было усиленным десятиборьем, которое включало в себя все шестнадцать основных видов игр за три дня. Именно к десятиборью готовились Уэйд и Клара: тренировались в спортзале и на стадионе школы Олд-Парк-Хилл. Было бы нецелесообразно, учитывая их необычные навыки, тренироваться в стенах государственного учебного центра. Там повсюду были камеры и тысячи спортсменов. Кроме того, участие в Полевых Играх нужно не ради того, чтобы принести победу людям, оплатившим тренировки Клары и Уэйда. Речь шла кое о чём гораздо большем.

Близнецы прибыли без каких-либо фанфар, практически незаметно проехав по улице, внутри белого фургона без каких-либо опознавательных знаков. Автомобили в штатах были редкостью, так как дорог для езды было крайне мало. Пассажирские скоростные поезда, проезжающие тысячи километров, перевозили миллионы людей с места на место.

Пока близнецы ехали, никто из них не проронил ни слова. Уэйд и Клара даже не хотели выглядывать в окошко, потому что на самом деле там мало что интересного. Дороги были огорожены круглыми белыми трубами, другие фургоны встречались нечасто. Дорога была ровной и прямой, белая труба угнетающе низко свисала над их головами.

Примерно через двадцать минут фургон свернул на обозначенный съезд по примыкающей трубе и остановился. Клара и Уэйд собрали свои вещи и вошли в здание через двойные раздвижные двери. Стандартной регистрации в отеле не было. Вместо этого Уэйд и Клара зашли в стеклянный лифт.

— Вот мы и приехали, — сказала Клара, нажимая на кнопку с номером 300.

— Да, — сказал Уэйд. — Вот мы и здесь.

Здание, в которое они вошли, было высотой в 301 этаж — одно из самых высоких зданий в Западном Штате. Когда начался подъём, сквозь стеклянные стенки лифта стало видно пространство снаружи здания, что позволило Уэйду и Кларе насладиться захватывающим видом. Сначала они видели только здания, окружающие их со всех сторон. Современные гладкие конструкции из металла и стекла, которые поднимались так высоко, что невозможно было разглядеть вершины. Но довольно скоро, где-то с середины пути, между высотками начали появляться просветы. Повсюду были белые смотровые площадки и мосты, протягивающиеся от одного здания к другому. Чем выше Клара с Уэйдом поднимались, тем больше было перекладин. С неба начинало казаться, что все здания застряли в огромной паутине, протянувшейся на сотни миль: тысячи гладких небоскребов, соединённых слой за слоем белыми коридорами.

— Довольно круто, — произнёс Уэйд, прислонившись лбом к одной из стен стеклянного лифта. — На прошлой неделе количество таких мостов превысило четыре миллиона. С ума сойти.

Стали появляться верхушки не самых высоких зданий, ярко-зелёные и полные жизни. Гигантские крыши использовались для выращивания большей части продуктов питания, потребляемых в Западном Штате. Все фермы на крышах управлялись механически: машины сеяли семена, выращивали культуры и собирали урожай без вмешательства человека. Распределение осуществлялось с помощью автоматизированных систем доставки, которые регулярно доставляли свежие фрукты и овощи в каждый дом. Успехи в области обработки почвы и семеноводства привели к постоянному, а не сезонному сбору урожая.

В лифте Клара достала свой планшет, растянула его и включила. Она собиралась написать кому-нибудь сообщение, пока они поднимаются на свой этаж, но с удивлением обнаружила, что её планшет перезагрузился за время пути. Операционная система обновилась и подключилась к сети G12.

— Эй, Уэйд, проверь свой планшет, — сказала Клара. — Мы в сети. Множество каналов.

Уэйд раскрыл планшет и начал прокручивать список каналов. К тому времени, когда они достигли 250-го этажа, они оба поняли, как много потеряли. Их старая сеть транслировала только повторы фильмов и передач, которым уже несколько десятков лет, лекции и пропаганду о том, как ущербна жизнь во внешнем мире. Теперь, когда они получили доступ к внутренней сети, у них появилось бесконечное множество вариантов. Им обоим захотелось свернуться калачиком на диване и неделями смотреть новые передачи, но сообщение на планшете Уэйда вернуло их к реальности ещё до того, как они успели насладиться идеей побездельничать в своих комнатах.

— Мы должны быть на тренировочном поле через два часа, — сказал Уэйд, когда они вышли. Подъехав к трёхсотому этажу, лифт остановился.

— Что ещё он говорит? — спросила Клара. Она вышла из лифта в коридор с множеством дверей и повернула налево.

Уэйд рассмеялся.

— Говорит не усердствовать, если не поступит иных указаний.

— Ясно, — сказала Клара, останавливаясь у двери рядом с лифтом. Она уменьшила яркость своего планшета и поднесла экран ближе к считывателю на двери. Послышалось тихое жужжание, щелчок, и дверь открылась. — Будь его воля, никто вообще никогда не узнает, на что мы способны.

— Он хочет, чтобы мы связались с ним, как только устроимся, — добавил Уэйд, уменьшив планшет и убрав его в карман. В отличие от Клары, которой становилось плохо от атмосферного давления, Уэйд предвкушающе подошёл к окну и посмотрел на открывшийся вид.

— Ну же, Клара. Разве у тебя не захватывает дух от этого зрелища?

Клара стояла рядом с братом, но не могла избавиться от чувства, что ею манипулируют. Ей хотелось разбрасывать вещи по комнате силой мысли, но она понимала, что проблему это не решит. Посмотрев вниз, она увидела место проведения Полевых Игр — шедевр современной архитектуры. Здания возвышались вокруг поля, расположенного на одной из крыш пониже. Насыщенный зелёный цвет травы выделялся на фоне бело-серебряного пейзажа. 100 000 сидячих мест вдоль трассы и ещё 50 000 мест на крышах окружающих зданий.

Сотни миллионов людей по всему миру будут смотреть Игры на своих планшетах или на больших экранах в своих квартирах, но 150 000 человек увидят их вживую. Клара подумала об этих людях, особенно о тех немногих счастливчиках, которые будут сидеть ближе к полю, и задумалась над тем, о чём размышляла уже несколько дней.

— Давай позвоним ему, — предложила Клара. — Я хочу начать тренироваться как можно скорее.

Уэйд был рад, что его сестра хоть немного оправилась от испуга, и сразу же приступил к подключению. Сеть G12 была недоступна за пределами Западного Штата, но Уэйда проинструктировали, как обойти эту маленькую проблему. Несколькими нажатиями клавиш он подключился сразу к нескольким сетям, и спустя считанные секунды они с Кларой, сидя на диване, смотрели на двух человек на экране. Одним из них был мистер Райхерт, второй — мисс Ньюхауз. Однако они больше не использовали эти имена в качестве прикрытия и не руководили школой Олд-Парк-Хилл, закрывшейся накануне.

— Проблем с заселением не возникло? — спросил мужчина. Его звали Андре Квинн, и хотя у него реально была яйцевидная голова и дурацкая стрижка, он производил внушительное впечатление, когда не притворялся замученным школьным директором.

— Никаких, — сказал Уэйд. — Мы даже видим поле из нашего окна. Удивительно!

Отец Уэйда гордо улыбнулся. Ему нравилась детская непосредственность сына. В отличие от сестры, которая временами была трудным подростком, Уэйд хотел только одного — угодить отцу.

— Помните, — предупредил Андре Квинн, — надо быть максимально осторожными. Если будете соревноваться на слишком высоком уровне, нам будет сложнее осуществить наш план. Не привлекайте к себе лишнего внимания.

Клара ненавидела эту часть «плана». Она знала, что может выиграть все соревнования до единого, даже не напрягаясь. Притворяться, что она такая же слабая, как и все остальные спортсмены, было очень тяжело. И этот план уже давно беспокоил её, прежде всего потому, что она не совсем понимала, в чём он заключается.

— Я не понимаю, зачем вообще тогда мы это делаем, — сказала Клара. Прибытие в Западный Штат для участия в соревнованиях только раззадорило её, желающую побеждать всегда и везде. — Какой смысл вообще участвовать, если нам нельзя даже соревноваться по-настоящему?

— У нас другая задача. Привлекать к себе внимание — это последнее, что нам нужно, — сказала жена Андре. Её звали не мисс Ньюхауз, а Гретхен Квинн, и она всегда играла роль злого полицейского для Клары. — Победа не главное, Клара. По крайней мере, пока.

Клара закатила глаза. Она терпеть не могла мачеху и считала её жадной до власти дурой.

— Как скажешь, дорогая мамочка.

— Довольно, Клара. — Андре бы с удовольствием оставил Гретхен саму разбираться с поведением Клары, но есть черта, за которую Кларе нельзя переступать. — Мы ещё в самом начале пути. Это марафон, а не спринт, и он начинается с маленьких шагов. Эти нелепые Полевые Игры уже через год не будут значить ровным счётом ничего. И я обещаю тебе, что к тому времени у тебя в руках будет столько власти, сколько тебе и не снилось. Поверь мне, Клара. Я знаю, что делаю.

Клара действительно доверяла отцу, хотя его вкус на женщин граничил с безумием. Но у Клары был свой план, который крутился у нее в голове с тех пор, как появилась Гретхен. «Осталось недолго, — подумала Клара, глядя на мачеху. — Я доберусь до тебя, и когда я это сделаю, ты пожалеешь, что родилась на свет».

— Когда будете разминаться, ведите себя спокойно, непринуждённо. Покажите средние результаты во время десятиборья и в нужный момент сделайте то, о чём мы говорили. Помните, вы здесь не для того, чтобы побеждать в Играх. Вы здесь для того, чтобы выполнить свою миссию.

Уэйд почувствовал лёгкую боль в груди, когда подумал о том, сколько сил он потратил на подготовку к Играм. Пускай не так много, как настоящие спортсмены, но всё же он провёл бесконечное множество вечеров, прыгая через препятствия или бросая металлическое ядро. Было много крайне скучных моментов, когда он спрашивал себя, зачем вообще люди тратят на это своё время. И всё же в глубине души он хотел победить. Ему потребуется всё его самообладание, чтобы не оказаться на верхней ступеньке пьедестала, когда представится такая возможность.

— Не забывайте: мы делаем это не для себя, — сказала Гретхен, её холодный взгляд переходил с брата на сестру и обратно. — У нас есть сила изменить мир, сделать его таким, каким он должен быть. Мы не можем тратить такую силу попусту. Понятно?

Клара и Уэйд послушно кивнули, глядя на отца в ожидании дальнейших указаний.

— Сейчас вы прочно обосновались на вражеской территории. Помните это. И ни на секунду не позволяйте своим эмоциям управлять вами. Сделайте то, что должны, и возвращайтесь домой.

Уэйд уже собирался завершить звонок, но Клара остановила его.

— Есть одна девушка из Олд-Парк-Хилл, моя подруга. Я бы хотела, чтобы она получила билет на Игры. Где-нибудь поближе к полю.

Гретхен увидела в этом способ задобрить свою непредсказуемую падчерицу и немедленно уцепилась за такую возможность.

— У меня есть там свой человек, это не проблема. Как её зовут?

Гретхен переключила своё внимание на планшет, лежащий рядом с ней, где она пролистала несколько страниц со списком мест, к которым она имела доступ через своего помощника в штате.

— Лиз Бринн, — сказала Клара. Уэйд бросил на неё удивлённый взгляд, но Клара проигнорировала его и продолжила: — Она моя близкая подруга, я буду очень признательна, если она сможет прийти. И она хотела бы привести с собой ещё одного друга, если это не слишком нагло с моей стороны.

Гретхен не понравилась мысль о том, что у Клары появилась близкая подруга из Олд-Парк-Хилл, но не стала возражать. Если этот маленький жест поможет хоть немного улучшить отношения с падчерицей, так тому и быть.

— Я пришлю ей два билета, прямо у поля. A213 и А214 — на случай, если захочешь подойти поздороваться. Ты рада?

— Это прекрасно, спасибо, Гретхен! Это действительно очень много для меня значит.

Клара умела быть очаровательной, когда ей это выгодно. На этом звонок завершился, и вроде бы всё прошло удачно.

Андре и Гретхен переехали на новое место в десяти милях к северу от Олд-Парк-Хилл, где они могли спокойно наблюдать за Играми.

— Им почти семнадцать. Может, уже хватит с ними сюсюкаться? — сказала Гретхен.

— Ну, это был хороший жест в любом случае, — ответил Андре. — Ты ведь знаешь, какой она бывает непредсказуемой. Лучше пойти ей навстречу, чем разбираться с последствиями.

Гретхен посмотрела на Андре без тени эмоций. «Яблоко от яблони не далеко падает», — подумала она. И она была права. Андре уже много лет был спокоен, но он мог быть таким же непредсказуемым, как и его дочь.

Если дела в Западном Штате пойдут не так, как планировалось, кто знает, что он предпримет.

— Да каждый год берут кого-то по квоте, чисто из жалости.

Уэйд услышал, как один из спортсменов произнёс эти самые слова, когда час спустя начал разминку на тренировочной площадке для прыжков в высоту. Там было ещё четверо прыгунов, и все они, казалось, были согласны с первым: Уэйд был из внешников, которых брали в Игры только для того, чтобы несчастные не чувствовали себя такими ущербными. Уэйда бесили эти надменные неудачники, и, чтобы почувствовать себя лучше, он решил выставить их неуклюжими слонами на каждом из их разминочных прыжков. Уэйд смотрел, как они поднимаются, и в тот момент, когда они были прямо над перекладиной, он силой мысли перемещал ноги атлета вниз и сбивал планку со стойки. Он проделал это со всеми спортсменами, сбивая их с толку. Они смотрели на упавшую планку и думали: «Какого черта?» Когда тип, бросивший тот дурацкий комментарий, сделал свой первый прыжок, Уэйд с особым удовольствием заставил его споткнуться на подходе и упасть лицом вниз. Парень даже не приблизился к планке.

— Ребят, вы что, серьёзно разминаетесь на шести и шести?[3] — спросил Уэйд. — Ха!

Во время первого прыжка Уэйд не смог удержаться. Он перелетел планку на полтора фута — опасное проявление таланта, ведь это результат, близкий к мировому рекорду. Затем он прошёл мимо кучки атлетов на площадку для метания.

— Думаю, одного раза достаточно.

Он продолжил выделываться на каждой из станций разминки, наслаждаясь шокированными взглядами и упавшими челюстями. Он показал им всем, кто тут лучший. Однако главной проблемой всего этого позёрства был тот факт, что эмоции вступали в конфликт с доводами разума. Клара уже изложила свою точку зрения, пока они шли к тренировочному полю: они должны делать то, что хотят, а не то, что говорят отец и ведьма Гретхен.

— Да кто она такая? — возмущалась Клара. — Мы не обязаны её слушаться.

Уэйд пытался убедить сестру, что они должны придерживаться плана.

— Они тренировали нас сколько, три года? Это не наша проблема, Уэйд. Это не наша война, это их война. Я не понимаю, почему мы вообще должны быть пешками в чьей-то шахматной партии.

Уэйду приходилось напоминать себе, что Клара может быть невероятно убедительна. Если бы она придерживалась противоположной позиции — что надо следовать плану и делать всё так, как им сказали, — она была бы не менее убедительна. А проблема Клары ещё и в том, что, как он понял со временем, Кларе свойственно переобуваться в воздухе.

Тем не менее, он не мог не признать, что ему было приятно обыграть кучу бездарных нормалов. А как весело было бы с лёгкостью разнести в пух и прах всех соперников, победить в каждом из видов атлетики в десятиборье и побить все мировые рекорды.

К тому времени, как они с Кларой легли спать, пока утренний будильник не позвал их на поле, Уэйд всё ещё не знал, что выбрать.

Лиз Бринн не могла поверить своей удаче. Она пробыла в Западном Штате всего ничего и уже получила два билета на Полевые Игры. И не какие-то два билета, а прямо рядом с полем. Она стала главной звездой в своём круге общения. Никто не мог поверить, что она правда получила билеты. Начались ожесточённые торги за второй билет, цена на который поднялась до шести тысяч монет — на такие деньги она могла бы купить целый шкаф, полный новой одежды. Но у Лиз и в мыслях не было продать второй билет. Она знала, что это счастливая случайность, единственный в жизни шанс увидеть Полевые Игры живьём и вблизи.

— Откуда они взялись? — спросил Ноа, когда Лиз позвонила ему по видеосвязи. Ноа жил в двадцатиодноэтажном доме, и у него уходил час на то, чтобы пройти все коридоры и встретиться с Лиз, а они пытались видеться хотя бы раз в день. Но она была так взволнована, что не стала откладывать и сразу же позвонила ему.

— Там написано, что это подарок от комитета Полевых Игр. Наверное, они так делают иногда для новичков вроде меня.

— А что, если это розыгрыш? Может быть, они даже не настоящие, и нас просто выгонят.

— Да ладно тебе, Ноа, не выдумывай. Просто поверь мне. Мы пойдём на Полевые Игры!

Штаты очень жёстко относятся к киберпреступности, даже когда дело касается просто дурацких розыгрышей. Если вас поймают на таком, деньги просто исчезнут с вашего счёта без предупреждения, а на работе вас сразу понизят с конферансье до мойщика окон. И действительно билеты оказались настоящими. Лиз и Ноа прошли контроль и должны были сидеть близко к полю. Тем не менее, Ноа поверил, только когда они сели на свои места на четырнадцатом ряду от поля. Они держались за руки, что очень нравилось Лиз, и он наклонился для долгого сладкого поцелуя.

— То есть ты всё-таки рад, — сказала Лиз.

— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Это невероятно. Они будут пробегать прямо перед нами.

Стояло прекрасное летнее утро, тёплое и безветренное, с голубым небом над головой. Они оба достали свои планшеты и просмотрели список соревнований. Сначала будет финал мужского десятиборья, затем женского. Лиз покачала головой, потрясённая таким поворотом событий.

— Я не ожидала увидеть Уэйда и Клару Квинн в финале. Я и понятия не имела, что они такие талантливые.

— Они сейчас во всех новостных лентах. Все говорят о близнецах из внешнего мира. — Ноа просматривал новости о Полевых Играх, пока говорил. — Насколько хорошо ты с ними знакома? Как думаешь, получится взять автограф?

Лиз понятия не имела, как найти Клару или Уэйда, но точно знала, что не хочет иметь с ними ничего общего.

— Честно говоря, Ноа, они оба первоклассные придурки. Надеюсь, они сегодня проиграют.

— Серьёзно? Все говорят только них. Они кажутся такими крутыми.

— Поверь мне. Я ходила с ними в школу, и они относятся ко всем как к ничтожествам. Им плевать на всех, кроме себя.

Пока они разговаривали, один из участников Игр побежал по дорожке в своём спортивном костюме. Его встретил рёв с трибун, и атлет, улыбаясь, помахал рукой.

— Помяни чёрта, — протянул Ноа, вставая, так как все сделали то же самое, когда в их сторону побежала Клара Квинн. К огромному удивлению Лиз, Клара повернулась к трибунам и прошла через четырнадцать рядов туда, где стояли они с Ноа. Их места располагались так, что Ноа сидел прямо у прохода, и когда Клара остановилась рядом с ним, он был поражён.

— Ты… ничего себе, ты…

— Высокая? — сказала Клара, но дело было не только в этом. В утреннем свете и на открытой площадке, Клара Квинн выглядела энергичной и сильной. Её недавно подстриженные волосы стали короче. Её руки были жилистыми, а широкие плечи отбрасывали тень на лицо Ноа. Она была на добрых шесть дюймов выше него.

— Ты подстриглась, — отметила Лиз, внезапно почувствовав себя звездой, потому что все вокруг смотрели на них.

Клара взъерошила короткие белокурые волосы и пожала плечами, как будто это было неким пустяком.

— Они мешались, и я подумала, почему бы и нет? Новый дом, новый образ, согласись?

— Да, конечно, — сказала Лиз, нервно кивая. Клара была очень крупной и производила куда более пугающее впечатление, чем в крошечном мирке Олд-Парк-Хилл. На мировой арене Клара Квинн не просто занимала своё место по праву. Она была хозяйкой этого места.

— В общем, я просто подошла спросить, понравились ли вам места, — сказала Клара. — Не хотела вас смущать.

Лиз не поверила своим ушам.

— Так это ты прислала мне билеты? Но почему? Мы ведь даже не друзья.

— Нет? — переспросила Клара, смешно сморщив нос. — А я думала, мы друзья. Похоже, я была неправа.

Прежде чем Лиз нашлась с ответом, Клара развернулась и пошла обратно вниз по ступенькам, подписывая планшеты, которые ей протягивали, пальцем. Все спрашивали Лиз, что она знает о близнецах-чемпионах. Всегда ли они такие крутые? Или в жизни они обычные люди? Как им удалось так преуспеть вне штатов?

Лиз старалась не обращать на них внимания, пока не объявили первое соревнование. Все расселись и переключили внимание на финальный забег среди мужчин, который должен был вот-вот состояться. Перед началом первой гонки президент Западного Штата поднялся со своего места вместе с группой чиновников.

Он помахал толпе из своей ложи, которая находилась прямо напротив мест, где сидели Лиз и Ноа. Все встали и запели гимн.

— Президент сидит прямо здесь, — прошептал Ноа на ухо Лиз. — Примерно… в сотне ярдов отсюда. Это безумно круто.

Лиз была рада, что удалось порадовать Ноа, и ей самой тоже хотелось веселиться, но в то же время её сердце болело за лучшую подругу. Если бы Фейт была в Штате, Лиз, без сомнения, позвала бы её, а не Ноа. Фейт поняла бы, что не так с Кларой и Уэйдом. Они бы чудесно провели время, обсуждая двойняшек за спиной и вспоминая школьные деньки. Они бы много смеялись. Когда музыка закончилась, Ноа обнял Лиз за плечи и притянул к себе.

— Да начнётся веселье! — сказал он, улыбаясь.

Первые несколько гонок бегали по семеро. Лиз и Ноа сидели прямо напротив финишной черты, где бегуны проносились на максимальной скорости. Это были суператлеты высочайшего уровня; люди, посвятившие всё своё существование подготовке к Полевым Играм. Правила допускали участие максимум в десяти соревнованиях, и отсчёт вёлся с года, в который начинал спортсмен. Неважно, потеряет ли он четыре или пять лет из-за травмы или чего-то ещё; спустя десять лет после своих первых Игр атлет больше не имеет права участвовать. Редко можно было увидеть спортсмена старше тридцати, потому что большинство начинают соревноваться ещё в подростковом возрасте.

Когда Уэйд направился к старту вместе с шестью соперниками, он помахал толпе. На нём была чёрная бандана, полностью покрывавшая макушку и затылок, шорты для бега и облегающая футболка. Толпа обезумела от восторга, и эта реакция удивила Лиз. Она ещё недавно жила во внешнем мире, и ей всегда казалось, что в штатах внешников считают пустым местом. Вне штатов осталось немного людей, но они как бы лишены членства в элитном клубе. Лиз начала понимать, что жить в штатах — это всё равно что быть избранным. Но не они выбирают тебя, а ты выбираешь их. Уэйд и Клара Квинн сделали этот выбор, приехав в Западный Штат. Всё остальное не имело значения. Тот факт, что они начали в столь неблагоприятных условиях и попали в финал, сделал их суперзвездами. Воинственная красота Уэйда и Клары только усилила эффект. Длинные светлые волосы Уэйда были скрыты под банданой. Лиз казалось, что у него девчачья причёска, но девушка определённо была в меньшинстве. Местные девицу жадно разглядывали его, бесконечно сплетничая о горячей молодой звезде, волшебным образом появившейся извне.

Уэйд сделал несколько разминочных движений, снял бандану и бросил за стартовый блок. Оказалось, что он коротко подстригся, и новая причёска вызвала волну вздохов у девушек по всему стадиону, когда камеры приблизились к Уэйду и показали его лицо на огромных экранах. Он сверкнул голливудской улыбкой, и все увидели, что он выглядит даже лучше без длинных локонов, которые сводили с ума толпы поклонниц. Планшеты засветились от бурных обсуждений причёски Уэйда, и эта нелепость грозила затмить сами Полевые Игры.

Лиз была вынуждена признать, что Квинны — это настоящая пиар-машина. Они знали, как расшевелить толпу. Она покачала головой с некоторой тревогой при мысли о том, что Квинны могут осложнить её жизнь в Штате. Она уже легко представила себе их фотки во всех коридорах, на всех сайтах и внутри скоростных поездов. Они, скорее всего, бросят спорт, станут актерами или музыкантами и поселятся в жизни Лиз, как раковая опухоль, от которой она никогда не сможет спрятаться.

— Отвратительно, — пробормотала она себе под нос, когда бегуны заняли стартовые позиции.

— Ты в порядке? — спросил Ноа. Лиз кивнула и улыбнулась. Да какая разница? Скоро появится Фейт, и они вдвоём смогут смеяться над двойняшками сколько угодно до конца своих дней.

Стартовый пистолет выстрелил, и все на трибунах вскочили на ноги, чтобы лучше видеть. Мировой рекорд в забеге на 100 ярдов был меньше семи секунд, поэтому все знали, что он закончится мгновенно. Все конкуренты Уэйда были похожи на машины, сверхъестественные в своей скорости и силе, как будто какая-то магия превратила их в нечто большее, чем просто людей. Но этот забег никто не забудет совсем по другой причине. Видеозапись будет крутиться снова и снова, замедляться и прокручиваться задом наперёд. Она войдёт в историю навсегда. Целые сайты будут посвящены тому, что быстро станет известно как тот самый забег.

Уэйд Квинн, таинственный парень из внешнего мира, который появился так неожиданно со своей уверенной улыбкой и приятной внешностью, вырвался вперёд сразу, как только пистолет выстрелил. К тому времени, когда остальные атлеты сделали только два шага, Уэйд был на полпути к финишу. Это произошло в мгновение ока, как будто он вовсе не бежал туда, а каким-то образом перенёсся из начала трассы в середину.

Но позднее, после прокрутки видеозаписи в замедленной съёмке, было доказано, что ноги действительно довели его до середины менее чем за две секунды. Если бы Уэйд Квинн не сбавлял темпа, то побил бы рекорд на 100 метров, сократив его почти вдвое. Но на середине пути, судя по выражению его лица в замедленной съёмке, он как будто заставил себя замедлиться. Он так сильно сбавил скорость, что все остальные бегуны не только догнали его, но и обогнали, в результате чего Уэйд покинул соревнования без медали. Тем не менее, с того дня все говорили, что никто никогда не пробегал 50 метров даже хотя бы в половину скорости Уэйда Квинна. И бесконечно ходили слухи, что однажды он вернётся и побьёт мировой рекорд.

После этого Уэйд взял себя в руки, показав средние результаты во всех остальных соревнованиях. Было страшно проиграть, когда он мог так легко выиграть, и это терзало его душу как никогда раньше. Позволить победе ускользнуть сквозь пальцы, когда он мог бы с легкостью уделать любого из своих соперников, было почти невыносимо. И всё же он понимал, что его оплошность на стометровке, то, как он необдуманно использовал свои силы, чтобы опередить всех соперников, было жутким палевом. Если бы он опомнился на финишной прямой, а не на полпути, то разнёс бы существующий рекорд в пух и прах таким грандиозным образом, что это почти наверняка привело бы к долгому мучительному расследованию. За такое отец или Гретхен его бы по головке не погладили.

Когда он покидал поле, потерпев сокрушительное поражение во всех соревнованиях, в которых участвовал, Уэйд задумался о том, что едва не позволил сестре снова обвести его вокруг пальца. Она пыталась внушить ему идею о том, чтобы подмять под себя Полевые Игры и растоптать всех соперников. Почему такие таланты должны пропадать зря? Это их звёздный час. Они заслужили это, живя на улице с бродягами, отбросами общества и ничтожествами. Они заслуживают победу! Уэйд проникся этими мыслями. Он держал их глубоко внутри, снова и снова прокручивая в голове. Он видел, как первым пересекает финишную черту и прыгает выше, чем кто-либо когда-либо видел. Он чувствовал исходящий от толпы жар, силу их обожания. От этих мыслей ему стало тепло и радостно внутри. Это было то, чего он очень хотел. Чудо, что он вообще смог себя остановить; и честно говоря, он не до конца понимал, как это произошло. Только после того, как он увидел Клару, и она ухмыльнулась ему по пути на площадку для метания.

— Это был перебор, тебе не кажется? — спросила она его. Он сразу понял, что именно она, а не он сам, остановила его на полпути. Клара использовала на нём свою силу, замедлив его, когда он так опрометчиво потерял тормоза.

— Понимаешь, братик, — сказала Клара, обхватив рукой центр копья и направив наконечник в грудь Уэйда. — Ты сильнее меня, это факт. Но ещё ты безрассуден. Ты едва не раскрыл миру то, чего нельзя показывать. Пока нельзя.

— Это ты сказала, что мы должны сокрушить этих неудачников. Что случилось? У тебя что, сдали нервы? — спросил Уэйд. Ему была ненавистна сама мысль о том, что она может вмешаться в его соревнования. Это было похоже на нарушение негласных правил; так нельзя поступать друг с другом.

— Твоя проблема в том, что ты не можешь себя контролировать, — сказала Клара, касаясь остриём копья его груди. Толпа в сто пятьдесят тысяч человек наблюдала за происходящим, недоумевая, о чём они так оживлённо беседуют и почему Клара наставила копьё на своего брата. — Ты не можешь действовать тонко. Ты как обезьяна с гранатой. Из-за тебя нас всех могут убить.

Клара отошла, но сначала улыбнулась в камеру. Она постаралась, чтобы это выглядело как просто безобидное соперничество между братом и сестрой. Уэйд был совершенно растерян, как это часто бывало после разговора с сестрой.

Через час он растеряется ещё больше. Воспоминание об этом кратком и необъяснимом поступке Уэйда померкнет в сравнении с тем, что сделает Клара Квинн.

Сказать, что Клара считала себя умнее своего брата, — ничего не сказать. Она считала себя умнее большинства людей на планете. Ей, в отличие от бравады Уэйда, было важно не только размазать соперников физически, но и обхитрить всех вокруг. Только один человек потом будет утверждать, что понимает все причины, стоявшие за решением Клары в последний день Полевых Игр, и этот человек — Гретхен. Она одна знала, как работает ум Клары Квинн.

В отличие от своего брата, Клара не питала истинных иллюзий величия, когда речь шла о чём-то столь бессмысленном, как метание копья или молота. Ничто в лёгкой атлетике не обладало очарованием истинной силы. Клара Квинн средненько бросила копьё, средненько пробежала расстояние в финале и ниже среднего бросила молот в середину поля. Это не было позорным поражением для новичка из внешнего мира; на самом деле результаты были вполне замечательными. Она получила то, за чем пришла, — уважение, и пока что этого было достаточно.

Была одна двадцатипятилетняя девушка, очень мускулистая, к которой Клара проявляла живой интерес с самого начала Игр. Из всех соперниц она выделялась чрезмерными габаритами. По сравнению с любым нормальным человеком она была великаншей.

— Ты огромная, — сказала Клара, как только встретила Флит Сандерс. — Нет, серьёзно. Как дом.

Флит была ростом шесть футов шесть дюймов и весила двести двадцать фунтов — без жира, чисто мышцы. Слухи о синтетических стероидах и допинге в крови кружились вокруг Флит, как шершни на пикнике, но ни один не нашёл подтверждения. У неё было несколько мировых рекордов, особенно в метании молота — она бросала его точно греческая богиня. Разные люди описывали её, в зависимости от обстановки, как мужеподобную, некрасивую или «похожую на огра».

— Это подразумевалось как комплимент? — уточнила Флит у Клары.

— В твоём случае — да, — ответила Клара. — Сколько ты весишь? Двести сорок?

Флит не могла сказать наверняка, дружелюбие это было или снисходительность со стороны соперницы, но это не имело значения. Клара была необыкновенно красива, и уже одно это бесило в ней Флит. Флит была склонна к вспышкам ярости, и было что-то особенно раздражающее в симпатичной девушке, соревнующейся с ней в чём-то столь мужественном, как метание молота. Она толкнула Клару обеими руками со скоростью невесомого боксёра, сбив ту с ног и опрокинув на спину.

— Ты очень быстрая для такой крупной девушки, — сказала Клара, смеясь и качая головой. Она понимала, что поступает жестоко, но ничего не могла с собой поделать. Как Флит ненавидела хорошеньких девушек, так Клара ещё больше ненавидела агрессоров. При том, что сама Клара могла обидеть кого угодно. Как она не замечает этого бревна в своём глазу, никто из её окружения не понимал.

Флит подняла свою огромную ногу, чтобы наступить Кларе на грудь, но у неё ничего не вышло. Вместо этого она внезапно упала навзничь, как будто поскользнулась на льдине, и рухнула на спину. Клара мгновенно вскочила на ноги и склонилась над ней с язвительной улыбкой.

— Повеселись сегодня, Берта. Это будет незабываемый день.

— Я убью тебя, — рявкнула Флит, вставая с пугающей скоростью и пристально глядя Кларе в глаза.

— Я бы с удовольствием посмотрела, как ты пытаешься, но, кажется, тебя уже зовут. Почему бы не направить всю эту ярость на работу с молотом вместо того, чтобы тратить силы на маленькую несчастную меня?

Флит задышала носом, как бык на родео. Она уже давно не была так зла; и, чувствуя возможность использовать свой гнев с пользой, она зашагала вперёд, прямо к кольцу для метания молота.

— Разберусь с тобой позже, — бросила Флит, указывая массивным пальцем в сторону Клары.

— Буду ждать, — ответила Клара.

Флит Сандерс посмотрела через поле на восхищённых болельщиков. Их не заботило, что она была причудой природы, девочкой весьма необычного роста. Кроме того, они не знали, как далеко зашли её тренеры, чтобы научить её обращаться в машину. Они не знали о тысячах часов, которые она провела одна в спортзале, работая под всевозможными углами в попытке найти тот, который даст ей преимущество. Они никогда не узнают, что она ни разу в жизни не принимала никаких допингов. Если бы они знали, через что она прошла в средней школе, то поняли бы, почему после броска она планирует убить Клару Квинн голыми руками.

— Удачного броска! — крикнула Клара с боковой линии неподалеку. — Надеюсь, что это не последний твой бросок.

Флит подняла рукоять молота — толстый металлический стержень, исчезнувший в её кулаке гориллы. Она ещё раз взглянула на Клару Квинн, подумала о том, чтобы бросить молоток в её сторону, и начала свой первый разворот. При метании молота спортсмен стоит на бетонном квадрате, который имеет закруглённую кромку с внутренней стороны. Идея состоит в том, чтобы вращаться по кругу, держа цепь и ядро на конце, как мячик на верёвке. Флит Сандерс была известна идеально отточенным вращением, благодаря чему она бросала молот не хуже большинства мужчин.

Когда она сделала последний круг, ядро на конце цепи летело с огромной скоростью и силой. Отпустив его с криком, Флит споткнулась, едва не упав, но удержалась на ногах. По тому, как молот покидал её руки, она почувствовала, что это будет мощный бросок, возможно, даже новый мировой рекорд. Она думала о том, как будет счастлива, когда сделает это, как она будет хвастаться об этом Кларе, одновременно душа её до смерти, как вдруг она заметила, что молот свернул с курса.

— Нет, это невозможно, — произнесла Флит, слова которой едва ли кто-то услышал. Молот опасно вильнул в сторону, словно его подхватил резкий ветер. Позже люди подтвердят это, хотя день был совершенно безветренный.

— Да нет же, был сильный ветер! — выскажется один из болельщиков. — Там, на трибунах, это чувствовалось. Невероятный порыв ветра. Чёрт, я едва не слетел с сиденья. Подул и тут же прекратился. Пуф! Вот так.

Насчёт ветра это было правдой; Кларе хватило ума дать хоть какое-то обоснование тому, почему молот так резко сменил курс. Если оставить физику в стороне, то воля Божья — это всегда хорошее направление для обвинения. Кто тут скажет наверняка? Молот закрутился на цепи в воздухе, и сильный порыв ветра, по всей видимости, сбил его, как фрисби, на пятьдесят ярдов в сторону. Так или иначе, это был самый дальний бросок в истории Полевых Игр, даже для мужчин. Не то чтобы это имело значение, поскольку, конечно, молот улетел не туда.

Люди, сидевшие достаточно близко к жертве, говорили, что звук был такой, будто дерево сломалось пополам. Но звук железного шара, врезавшегося в череп, не поддавался адекватному описанию. И то, что он сделал с головой, было чем-то из фильма ужасов. Жертва была только одна, больше никто не пострадал. Но одного человека не стало. И никак нельзя было исправить эту катастрофу.

Президент Западного Штата, сидевший на VIP-месте, смотрел на происходящее с ужасом, пребывая в шоке, как и все остальные. Он находился на противоположной стороне через поле от места трагедии, и у него был довольно хороший обзор того, что позже будет описано как худшее бедствие в истории Полевых Игр. У Президента даже мысли не возникло, что молот предназначался именно ему. Давно планировалось, что он станет первым из многих государственных чиновников, кто падёт. И это было бы совершенно невозможно отследить.

Никто не смог связать летевший молот с человеком, который на самом деле управлял им. Если бы не растущая ненависть Клары к Фейт Дэниелс, она бы действовала согласно плану. Ей не нравилось, когда её контролировала мачеха, но именно Фейт довела её. Она сделала бы то, что ей сказали; она убила бы президента молотом. Ему несказанно повезло, что он ушел с поля живым.

Клара даже не потрудилась посмотреть в сторону катастрофы. Она просто пошла в противоположном направлении. Она знала, что новости никогда не выйдут за пределы штата, все плохие события замалчивались. Но у Клары был особый план по обмену информацией. План, который она прокручивала в голове, когда внезапно столкнулась с братом.

— Добро пожаловать в клуб, — сказал Уэйд. — Есть ли причины, по которым ты решила ослушаться? Обычно это моя роль.

— Решила, что хоть раз в жизни возьму инициативу в свои руки, — сказала Клара. — Убийство президента было безумной идеей Гретхен. Это привело бы весь мир в состояние повышенной готовности. Это было бы ошибкой.

Уэйд посмотрел в ту сторону, где произошел инцидент, потом через поле, где стояла машина. Президента эвакуировали.

— Она будет в бешенстве. Ты готова к этому?

Губы Клары изогнулись в полуулыбке, и она пошла прочь. Она всё ещё придерживалась прежних целей, но в то же время она была прирождённым лидером. Она устала следовать приказам Гретхен.

— Я уже давно готова.