Прыжок ягуара

Глава 2

Первые несколько дней свежий фордевинд гнал «Удачу» в сторону заходящего солнца. Волнение было несильным, на бесконечной глади сине-зеленой морской равнины лишь изредка вспыхивали белые барашки на гребнях волн. Иногда шхуну сопровождали стайки любопытных дельфинов. Следуя параллельным курсом, они по очереди выпрыгивали из воды, словно интересуясь тем, что делается на палубе. Альбатросы реяли высоко в небе, выискивая добычу и, заметив ее, в стремительном пике бросались в воду. Вся эта картина была знакома Дюбуа – в седьмой раз он шел к берегам американского континента, и Атлантика стала для него все равно, что родным домом.

Экипаж «Удачи» насчитывал полтора десятка марсовых и столько же палубных матросов, а помимо них еще два десятка канониров, которых тоже заставляли работать, если боцман замечал, что пушкари маются от безделья. Начальство состояло из капитана, его помощника и штурмана. Кроме того, в составе команды числились плотник, лекарь, кок и его помощник. Артиллерия баркентины состояла из шестнадцати пушек, двух мортир и двух носовых кулеврин, в крюйт-камере хранился добрый запас пороха и ядер. Имелось также оружие для ближнего боя – мушкеты, пистолеты и сабли – на случай отражения атаки пиратов. Надо сказать, за три года службы на «Магнолии» Жоржу ни разу не приходилось подвергаться нападению «джентльменов удачи». То ли это было элементарным везением, то ли потрепанный пакетбот не представлялся флибустьерам достойной внимания добычей, но Жоржу казалось, что сия чаша довольно успешно обходит его стороной.

Однако мнение капитана «Удачи» на этот счет было не столь оптимистичным. Чем ближе судно подходило к берегам Нового Света, тем более нервным он становился. И явно чувствовалось его беспокойство и напряжение, когда мимо них проходило встречным курсом другое судно. Опасался капитан не только пиратских, но и французских военных судов, командование которых могло приказать ему остановиться и предъявить документы на фрахт, как доказательство законности перевозки живого товара.

В трюмах, куда поместили чернокожих, стояла изнурительная духота и смрадный запах от потных немытых тел. Два раза в день невольников выводили из трюмов на палубу для разминки. Кок с помощником выносили чан с похлебкой из муки, толокна или проса и разливали эту баланду в миски. Негры ели сидя на палубе, несколько матросов наблюдали за ними с бичами в руках. По указанию капитана им надлежало сечь всякого, кто попытается заговорить с соседом. Еще одна группа матросов стояла на полубаке с ружьями наготове. Они должны были стрелять в тех, кто попытается напасть на кого-нибудь из экипажа. Раз в неделю невольников осматривал судовой врач.

Пятая неделя плаванья ознаменовалась сильнейшим штормом. Волны играли кораблем как спичкой, ветер трепал снасти и рвал даже зарифленные паруса, трюмы заливало водой. Капитан сам стоял у штурвала, матросы не спали четыре ночи кряду, отдавая последние силы борьбе со стихией.

Наконец, шторм утих. Целые сутки команда отдыхала, отсыпаясь после такого аврала, а судно лежало в дрейфе. Потом два дня потребовалось, чтобы починить паруса и такелаж, а также просушить груз. Пока бушевала стихия, негры постоянно находились в трюме. Несколько невольников за это время умерло. Мертвецов обнаружили только после шторма, их тела уже начали разлагаться, когда их бросили в океан.

До Мартиники оставалось около четырехсот миль – при попутном ветре их можно было пройти менее чем за два дня, но после бури ветер сменился на западный и дул в положении левентик. Продвигаться против ветра приходилось с частой сменой галсов, что сильно увеличивало время в пути. Но моряки не унывали – пусть даже до берега будет пять дней ходу, все равно уже близки и долгожданная земля, и свежее мясо, и женщины…

О женщинах матросы тосковали больше всего, предаваясь мечтам в свободные от вахты часы. И вот как-то утром прозвучал, наконец, долгожданный крик марсового: «Земля!» и возвестил о том, что на горизонте показался один из Малых Антильских островов. «Удача» вошла в пролив Сент-Люсия и, обогнув Мартинику, бросила якорь в бухте.

Первым делом, капитан велел выгрузить живой товар, которого давно и с нетерпением дожидался перекупщик-работорговец. Человек десять невольников задержали на борту, чтобы под присмотром Карлоса Роландо они навели порядок в трюме – выгребли оттуда нечистоты.

После выгрузки всех чернокожих и груза мануфактуры экипаж был отпущен на берег. На корабле остались только пятеро вахтенных матросов, в их числе Жорж Дюбуа и португалец Роландо. Они тоскливым взглядом проводили последнюю шлюпку, отчалившую от борта шхуны и, завидуя счастливчикам, с нетерпением стали ждать своей очереди взять курс к ближайшей таверне – погулять и поразвлечься вволю. В ожидании своего часа они прилегли в тенечке возле полубака и вели неспешную беседу.

– Ну что, может, сыграем в кости? – предложил Жоржу Карлос Роландо, достав из кармана кубики и подбросив их на ладони.

– С тобой неинтересно играть, – махнул рукой Дюбуа. – Ты всегда выигрываешь. И потом, у меня нет ни су.

– У тебя есть хорошая цацка, – Карлос бесцеремонно вытащил из-за ворота рубахи Жоржа золотой медальон, висевший у него на шее. – Я бы дал за нее два луидора.

– Нет, это не продается. Фамильная реликвия.

– А ну-ка, – Карлос нахально раскрыл медальон. – Симпатичная мордашка. Любимая женщина?

– Вроде того.

– Эй, на вахте, прими конец! – прозвучал за бортом голос и вслед за ним раздался характерный стук причалившей лодки.

Карлос отпустил медальон Дюбуа подбежал к фальшборту и, перегнувшись через релинг, поймал брошенный фал. В шлюпке прибыли капитан, его помощник, боцман и четверо гребцов – матросов с «Удачи». Но кроме них в лодке находился еще один пассажир.

– Поднимите на борт эти ящики, живо! – велел капитан. – И подайте трап! Шлюпку не поднимайте, она еще понадобится.

Дюбуа и Роландо при помощи тали подняли на борт два небольших, но очень тяжелых ящика.

– Не будь я Карлос Роландо, если там не золото, – шепнул португалец на ухо Дюбуа. – Скорее всего, это плата за товар. А может, кто-то везет в Европу золотые побрякушки, добытые у дикарей…

По сброшенной веревочной лестнице все прибывшие поднялись на палубу. Внешность незнакомца не могла вызывать особых симпатий. Из-под видавшего виды камзола выглядывала далеко не свежая сорочка. Сапоги с ботфортами были стоптаны как у бродяги. Шею он не мыл, кажется, со времен окончания Всемирного потопа. Однако при этом он держался не то что с достоинством, но даже с гонором. Взгляд его был жесток и холоден, узкие губы плотно сжаты, а многочисленные шрамы на лице свидетельствовали о том, что этот человек не склонен к спокойной и праздной жизни, а все спорные вопросы предпочитает решать при помощи кулаков или шпаги.

Помощник капитана с боцманом собственноручно взяли один из ящиков. Коротким свистом и кивком головы боцман велел двум свободным матросам подхватить второй ящик. Капитан с неизвестным гостем шли следом налегке, о чем-то разговаривая. Они направлялись на полуют к каюте капитана. Шагая, незнакомец слегка припадал на правую ногу.

– Кто такой? – полюбопытствовал Карлос у одного из матросов, прибывших с берега вместе с начальством, когда вся группа удалилась.

– Да черт его знает, – хмуро ответил матрос. – Боцман с этим типом пил ром в таверне. Потом к ним присоединились капитан с помощником. Похоже, это владелец какого-то груза и хочет отправить его оказией на Гаити.

– Ясно. Что ж, я не против заглянуть на Гаити. Дюбуа, ведь тебе приходилось бывать на Гаити?

– Конечно. И не раз. Я же три года ходил туда с пакетботом.

– Согласись, там превосходный ром! А какие замечательные красотки! Мулатки-шоколадки, а?!

– Да уж.

– А если нам еще выплатят премию с фрахта – повеселимся вволю! Мне просто не дают покоя те два ящика, что мы подняли на борт. И пусть меня разорвет тигровая акула, если нам не выдадут по дюжине пистолей на брата!

– Мечтать не вредно…

Дюбуа взялся за швабру, опасаясь, что кто-нибудь из начальства застанет его слоняющимся по палубе без дела. Карлос из тех же соображений спустился в кубрик. Матросы, сидевшие на веслах в прибывшей лодке, оставались на палубе, они прилегли на свернутые в бухты канаты у грот-мачты.

Совещание в капитанской каюте длилось около получаса. Когда гость, покидая корабль, шагал, прихрамывая, к трапу, за ним услужливо семенил боцман.

– А ты молодец, Пьер Жерар! – незнакомец остановился у борта возле трапа и хлопнул боцмана по плечу. – Надеюсь, у нас все получится хорошо!

Он говорил хриплым голосом с сильным английским акцентом. Боцман оскалил в улыбке кривые коричневые зубы и не то хохотнул, не то кашлянул:

– Хе, хе!

Потом нахмурился и строго крикнул:

– Жан! Мишель! Что вы валяетесь, черт вас дери! Живо в шлюпку, отвезите месье на берег!

Несмотря на хромоту, незнакомец проворно спустился по веревочной лестнице в лодку вслед за гребцами.