Прыжок Рэддла (СИ)

Глава 5: Рэддл обретает голос

Жизнь на лунной базе превращалась в постоянную борьбу за выживание. Каждый день приносил всё новые неполадки в работе систем. Люди были вынуждены круглосуточно дежурить и чинить, запасаясь изолентой и мешком инструментов.

Технические отказы принимали все более странный характер. Сложная электроника выходила из строя без видимых причин, только чтобы через несколько часов заработать самостоятельно. Маршруты вентиляционных потоков изменялись так, словно кто-то сознательно перенаправлял их по новым схемам. Световые панели в некоторых секциях базы начали мерцать в определенных ритмических последовательностях, напоминающих двоичный код. Наиболее суеверные колонисты уже шептались о "призраке в машине" — разумной сущности, захватившей контроль над техническими системами.

Научный отдел составил тревожный отчет — концентрация кислорода в атмосфере базы постепенно повышалась, выходя за пределы нормы для людей, но при этом система жизнеобеспечения показывала стандартные параметры. Кто-то или что-то перекалибровало датчики, обманывая мониторинг. Инженеры пытались вернуть настройки к норме, но компьютеры раз за разом отвергали коррекцию, ссылаясь на "неправильные параметры ввода".

Юрий с мрачным видом шел по коридору в сопровождении молодого помощника Сергея.

— Ненавижу эти провода! — бурчал главный инженер. — Сколько можно возиться с ними?! Вчера одну трещину заделаем, сегодня — другая появляется.

Он с досадой пнул валяющийся на полу отвалившийся кусок пластика от обшивки стены.

— Эх, Серега… Когда мы только прилетели сюда, какие планы строили! Думали — освоим Луну, базы на Марсе построим. А теперь сидим тут, как крысы в ловушке, и провода в кучу крутим изолентой, мать её так!

— Но самое странное, — продолжил Юрий, понизив голос и оглядываясь по сторонам, словно опасался быть подслушанным, — некоторые системы не просто ломаются — они… перестраиваются. Вчера я нашел в вентиляционной шахте модуль, которого там быть не должно. Что-то вроде трансформатора, но с конфигурацией, которую я никогда раньше не видел. И знаешь, что самое жуткое? На нем не было заводской маркировки. Ни серийного номера, ни логотипа производителя — ничего!

— Может, это какой-то экспериментальный компонент? — предположил Сергей, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Секретная разработка?

— В том-то и дело, — Юрий вплотную приблизился к помощнику, — я два года отвечаю за все технические системы базы. Знаю каждый винтик, каждый провод. Этой штуки там раньше не было. Она… появилась. Буквально из ниоткуда.

— Что вы имеете в виду? — в голосе Сергея слышался нескрываемый страх.

— Я имею в виду, — Юрий сделал паузу, — что база перестраивает себя. Древняя система не просто вмешивается в нашу технику — она адаптирует ее под какие-то свои цели. Мы уже не контролируем это место, Серега. Оно контролирует нас.

Сергей сокрушенно качал головой, пытаясь починить очередной вышедший из строя блок электропитания.

Тем временем, Николай изо всех сил старался помогать товарищам в ремонте по мере сил. Он чинил проводку, менял перегоревшие лампы, ремонтировал все, до чего мог дотянуться.

Но с каждым днем его все больше занимал Рэддл. Енот продолжал стремительно меняться, проявляя признаки интеллекта, который опрокидывал все научные представления о когнитивных способностях животных. Он освоил использование планшета, научился составлять простые сообщения из символов древнего механизма, которые Николай постепенно учился интерпретировать.

По вечерам, когда база затихала, Николай запирался в своей каюте и проводил часы, общаясь с Рэддлом через импровизированный интерфейс. Енот обучался с поразительной скоростью, постепенно переходя от символов к словам, от отдельных слов к простым предложениям. Вскоре он начал выражать абстрактные концепции — идеи, которые невозможно объяснить инстинктами или условными рефлексами.

— Что происходит с тобой, Рэддл? — спрашивал Николай, глядя в умные глаза зверька.

На экране планшета появлялся ответ, записанный неуверенными, но различимыми символами: "Я ПРОСЫПАЮСЬ".

Эта фраза вызывала у Николая смешанные чувства — восторг первооткрывателя и холодок страха. Что значит "просыпаюсь"? Пробуждение разума? Или нечто большее?

"ДРЕВНИЕ ГОВОРЯТ СО МНОЙ", — продолжал писать Рэддл, и это уже было по-настоящему тревожно. Кто такие "древние"? Создатели механизма? И почему они предпочли общаться с енотом, а не с людьми?

Однажды ему пришлось вместе с Анной выйти в открытый космос починить одну из внешних антенн спутниковой связи. Облачившись в громоздкие скафандры, они осторожно вылезли через шлюз на поверхность Луны.

Выход планировался как рутинная операция — заменить поврежденный усилитель сигнала и проверить крепления антенны. Но как только они оказались снаружи, Николай ощутил странное беспокойство. Лунный пейзаж, раньше казавшийся просто безжизненной пустыней, теперь выглядел… изменившимся. Более структурированным, словно кто-то незаметно организовал хаотичные валуны в геометрические узоры. Едва заметные линии на поверхности реголита создавали впечатление огромной схемы, нанесенной на лунную кору.

— Анна, — позвал он по радиосвязи, — ты не замечаешь ничего странного в ландшафте?

Анна оторвалась от работы с антенной и осмотрелась:

— Что ты имеешь в виду?

— Эти валуны… они образуют какую-то структуру. Как будто выложены в определенном порядке.

Анна внимательно оглядела местность:

— Теперь, когда ты сказал, я тоже это вижу. Особенно если смотреть под определенным углом. Это… не может быть естественным образованием.

— Именно. Кто-то или что-то перемещает камни, создавая огромный узор. И знаешь, что самое странное? Он напоминает схему, которую Рэддл нарисовал на моем планшете вчера вечером.

— Николай, — в голосе Анны появилась тревога, — это значит, что изменения затрагивают не только базу. Вся Луна начинает… трансформироваться.

Николай аккуратно поднялся и подал Анне инструменты, пока та возилась у тарелки антенны. В какой-то момент она случайно уронила ключ, и тот полетел прямо в черную бездну космоса. Оба замерли, глядя ему вслед. Потеря инструмента грозила сорвать весь ремонт.

Николай в последний миг поймал падающий инструмент и аккуратно вложил обратно в руку Анны. При этом их шлемы слегка стукнулись. Они переглянулись и рассмеялись, глядя друг на друга в иллюминаторы скафандров.

— Ой, прости… Спасибо тебе! А то пришлось бы ползти обратно за другим, — послышался в наушниках взволнованный голос Анны.

— Да ладно, ерунда! Главное, что поймал. Ты там как, справляешься? — ответил Николай.

— Да я вот тут уже все искры пересчитала на этой тарелке! — пошутила Анна. — Скоро свою электростанцию открою. Ещё пара хитрых движений гаечным ключом — и порядок, свяжемся обратно с Землёй.

Пока Анна возилась с починкой, Николай любовался её фигурой в объемном скафандре.

Даже в громоздком космическом костюме Анна сохраняла грацию движений. Ее уверенные, точные действия выдавали опытного инженера, а вместе с тем — в каждом жесте чувствовалась женственность. Николай поймал себя на мысли, что восхищается не только ее профессионализмом, но и чем-то большим — внутренней силой, решительностью, тем особым светом, который, казалось, исходил от нее даже сквозь непроницаемую оболочку скафандра.

В последние дни он все чаще думал об Анне. Их отношения, вначале чисто профессиональные, постепенно обретали более глубокий характер. Общая опасность, совместная работа над загадкой древнего механизма, долгие разговоры по вечерам — все это сближало их. И в этой близости Николай находил отдушину среди нарастающего хаоса и неопределенности.

«Ну ничего себе грациозные складочки, но зато у неё очаровательные ямочки на щеках, когда она смеётся», — подумал Николай.

— Вот! Кажется, всё, — объявила Анна. — Юрий, проверьте там сигнал, доходит?

Раздался довольный голос Юрия из динамиков:

— Принимаю четко и ясно! Молодцы, ребята, выручили. Возвращайтесь внутрь до следующих неполадок!

Космонавты слезли с установки, Николай украдкой смотрел в сторону Анны, старательно не замечая не самого элегантного силуэта в объемном костюме.

Но даже неуклюжий скафандр не мог скрыть ее привлекательности в его глазах. Николай давно понял, что его чувства к Анне перешли грань простой симпатии. Здесь, на Луне, в отрыве от Земли, в условиях постоянной опасности, эмоции обострялись, становились ярче и глубже. Возможно, это был эффект изоляции, о котором предупреждали психологи космической программы. Или, может быть, нечто совершенно реальное, что возникло бы между ними в любых обстоятельствах.

"Странно думать о романтике в такой момент", — мысленно упрекнул себя Николай. Когда весь мир, возможно, стоит на пороге фундаментальных изменений, когда неизвестный механизм перекраивает законы природы — не время для личных чувств. И все же… эти чувства были якорем, удерживающим его в реальности, не позволяющим полностью погрузиться в пугающие тайны древней технологии.

Неловко переступая в громоздких скафандрах Николай и Анна ввалились в тесную камеру и в очередной раз стукнулись шлемами.

— Ну что за напасть такая! — рассмеялась Анна. — Мы с тобой как заколдованные!

Они забрались в крохотные декомпрессионные камеры, насыщая пространство воздухом после вакуума.

— Может нам уже просто в одну камеру залезть вдвоём? А то мы, наверное, и тут лбами стукнемся! — пошутил Николай, стараясь скрыть смущение от близости с Анной.

— Ха, ну уж нет! Эти стены и на одного-то еле рассчитаны. Мы тут или задохнёмся, или просто застрянем намертво!

Когда они наконец выбрались из декомпрессионной камеры и сняли скафандры, Николай заметил, что Анна смотрит на него иначе — более задумчиво, с каким-то новым выражением в глазах.

— Что-то не так? — спросил он, смущенный ее взглядом.

— Я просто… — она запнулась, подбирая слова. — Я думаю о том, как все изменилось. Еще недавно мы были обычными исследователями, работающими над проектом колонизации Луны. А теперь… теперь мы в центре чего-то значительно большего. Чего-то, что может изменить судьбу человечества. И я рада, что в этом моменте… ты рядом со мной.

Ее последние слова прозвучали почти как признание. Николай почувствовал, как сердце пропустило удар.

— Я тоже рад, что ты здесь, — ответил он тихо. — Без тебя я бы давно сошел с ума от всего этого.

Они стояли так близко, что он мог ощущать тепло ее тела, видеть каждую веснушку на ее лице. Момент, казалось, застыл во времени, наполненный невысказанным напряжением, желанием и страхом перед неизвестностью.

Но их прервал сигнал коммуникатора — очередная неполадка в системах базы требовала внимания.

После рабочего дня Николай и Анна пришли в просторный светлый пищеблок вместе со всеми колонистами их смены. Здесь одновременно помещалось более сотни человек — основной костяк наладчиков и буровой команды.

За длинными столами обедали инженеры, ученые, врачи, пилоты кораблей. В углу за пластиковым заграждением кипели работой несколько футурологов-фанатиков, то и дело испуская облака дыма от своих экспериментов.

На стенах пищеблока в стратегических местах были размещены голографические дисплеи, транслирующие земные новости. Заголовки становились все тревожнее: "ЗАГАДОЧНЫЕ АТМОСФЕРНЫЕ ЯВЛЕНИЯ НАБИРАЮТ СИЛУ", "УЧЕНЫЕ СООБЩАЮТ О НЕОБЪЯСНИМЫХ БИОЛОГИЧЕСКИХ МУТАЦИЯХ У ЖИВОТНЫХ", "МАССОВЫЕ ПРИБОРНЫЕ СБОИ ЗАФИКСИРОВАНЫ ПО ВСЕМУ МИРУ".

Новости смотрели с тяжелым молчанием. Многие понимали связь между этими событиями и активацией древнего механизма на Луне. Но официальная позиция руководства базы оставалась прежней — никакой информации о реальных причинах происходящего не должно уйти на Землю, чтобы избежать глобальной паники.

Иванов, сидевший за отдельным столом с группой старших офицеров, выглядел измученным. Круги под глазами и нездоровый цвет лица говорили о том, что он не спал несколько суток. Решения, которые ему приходилось принимать, были невероятно тяжелыми — он фактически держал в руках судьбу двух миров.

Достав из репликатора подносы, Анна и Николай сели за одним столом. Рядом на полу устроился пушистый Рэддл, поглядывая умоляющим взглядом на хозяина и облизываясь.

— Ну и вкусняшки же тут у вас! — хмыкнула Анна, увидев разноцветные таблетки вместо нормальной еды. — Как хомячки какие-то перекусываем.

— Тут и меню особое, зато питательное и вкусное, — отшутился Николай. — Хочешь попробовать красненькую? Там со вкусом шавухи!

— Если подумать, — вполголоса произнес Николай, склонившись к Анне, — эти таблетки — идеальная метафора нашей ситуации. Внешне все просто и понятно, четко организовано. А что внутри, какие на самом деле процессы происходят, какие вещества взаимодействуют — мы не имеем понятия. Просто принимаем как данность.

— И доверяем создателям, что они не заложили туда что-то, что может нам навредить, — подхватила Анна. — Как и с древним механизмом. Мы ничего не знаем о его создателях, об их намерениях. Но уже вовлечены в их план, какими бы ни были последствия.

Этот разговор был прерван неожиданным звуком — похожим на слово. Но источником его был не человек.

— Еда, — четко, хотя и странно произнес Рэддл, глядя на Николая своими умными глазами.

Наступила полная тишина. Все взгляды устремились на енота. Николай замер, не веря своим ушам.

— Что… что ты сказал? — прошептал он, наклоняясь к зверьку.

— Еда, — повторил Рэддл, теперь более уверенно. — Николай. Дать. Еда.

Это был не просто набор звуков, имитирующих человеческую речь. Это была осмысленная фраза, произнесенная с четким намерением коммуникации. Рэддл не просто имитировал — он действительно говорил.

Анна улыбнулась, и вся просияла ямочками на щеках. Она решительно подсела к Николаю, погладив Рэддла по пушистому рыжему боку. Тот довольно фыркнул, крутнув хвостом.

— Ты что, и его тоже таблетками откармливаешь? — насмешливо поинтересовалась Анна.

— Нуу, изредка бывает, для блеска шерстки помогает, — сострил Николай в ответ.

— Николай, — снова произнес Рэддл, привлекая внимание. — Важно. Говорить. Наедине.

Теперь окружающие не могли скрыть своего шока. Некоторые вскочили с мест, другие замерли с открытыми ртами. Кто-то потянулся за коммуникатором, чтобы вызвать медиков или охрану.

— Боже мой, — прошептала Анна. — Это действительно происходит. Он разговаривает.

— Нам нужно уйти отсюда, — быстро сказал Николай, подхватывая Рэддла на руки. — Сейчас же.

Он не хотел, чтобы его питомца забрали для исследований или того хуже — изоляции как потенциальной угрозы. Что бы ни происходило с Рэддлом, Николай был полон решимости защитить его и узнать, что зверек пытается ему сообщить.

— Я с вами, — твердо заявила Анна, вставая из-за стола.

Они быстро покинули пищеблок, направляясь к каюте Николая. За спиной слышались возбужденные голоса — новость о говорящем еноте распространялась по базе со скоростью лесного пожара.

— Запри дверь, — сказал Николай, как только они оказались в безопасности его комнаты.

Анна выполнила просьбу и включила глушитель прослушки — стандартное оборудование для обеспечения приватности, которое теперь приобретало совершенно новое значение.

— Теперь мы можем говорить, — обратился Николай к Рэддлу, осторожно опуская его на кровать. — Что ты хотел сказать?

Рэддл сел в почти человеческую позу, его глаза светились интеллектом, который больше невозможно было отрицать:

— Древний механизм, — начал он медленно, старательно выговаривая слова, — не для разрушения. Для обновления. Цикл должен завершиться.

— Какой цикл? — спросила Анна, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Эволюционный цикл, — ответил Рэддл. — Передача разума. От одного вида к другому. Так было всегда.

Николай и Анна обменялись потрясенными взглядами.

— Ты имеешь в виду… — осторожно начал Николай, — что механизм забирает интеллект у людей и передает его… вам? Енотам?

— Не только енотам, — покачал головой Рэддл. — Многим видам. На всей планете. Новая эра разумных существ. Время человека… заканчивается.

Эти слова прозвучали как приговор. В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением вентиляции.

— Но… почему? — наконец спросила Анна. — Почему механизм должен забирать разум у одних и давать другим? Почему нельзя просто… поднять уровень интеллекта всех существ?

— Баланс, — ответил Рэддл. — Вселенский закон. Равновесие энергии разума. Создатели знали… лучше нас.

Николай опустился на край кровати, его мысли лихорадочно метались:

— То есть… люди деградируют до примитивного состояния, а вы становитесь новой разумной расой? И мы ничего не можем с этим поделать?

Рэддл смотрел на него с выражением, похожим на сочувствие:

— Это уже происходит, Николай. Но… есть способ. Сохранить… некоторых.

— Как? — вскинулся Николай. — Скажи нам!

— Криосон, — произнес Рэддл. — Спящие не меняются. Механизм влияет только на активный разум. В стазисе… можно переждать.

— Криокамеры! — воскликнула Анна. — В медицинском отсеке есть экспериментальные криокапсулы для длительных межпланетных перелетов. Мы могли бы… — она осеклась, осознав масштаб проблемы. — Но их всего десять. А на базе сотня человек, не говоря уже о миллиардах на Земле.

— Выбор, — печально произнес Рэддл. — Всегда выбор. Спасти некоторых… или никого.

Николай встал и начал нервно ходить по комнате:

— Нет. Должен быть другой способ. Мы активировали механизм, значит, можем и остановить его. Вернуть все как было.

— Невозможно, — покачал головой Рэддл. — Процесс необратим. Попытка остановить… разрушит оба мира. Человеческий и… наш, новый.

Анна подошла к Николаю и взяла его за руку:

— Что будем делать?

— Я не знаю, — честно ответил он. — Но одно ясно — никто на базе не должен узнать об этом разговоре. По крайней мере, пока мы не придумаем план. Иначе начнется паника.

— Согласна, — кивнула Анна. — А что с Рэддлом? Его видели говорящим десятки людей.

— Скажем, что это был трюк. Результат долгих тренировок. Базовая имитация человеческой речи, не более.

— Поможет? — спросил Рэддл, и в его голосе слышалась странная смесь беспокойства и надежды.

— Должно помочь. Хотя бы выиграть время. А пока, — Николай присел перед енотом, — ты должен рассказать нам все, что знаешь о механизме. Каждую деталь. Возможно, мы все же найдем способ изменить его программу.

Рэддл кивнул с почти человеческой серьезностью:

— Расскажу все. Но… есть проблема. Моя речь… несовершенна. Мыслей больше, чем… могу выразить.

— Мы найдем способ, — уверенно сказала Анна. — Может быть, через письмо или рисунки. Или создадим специальный интерфейс.

Николай смотрел на своего енота с противоречивыми чувствами — гордостью за его развитие и глубоким страхом перед тем, что оно означало для будущего человечества.