Проверка на бессмертие (СИ)

v.1.9

Ева не любила кладбище.

Шагавший рядом Лан оставался невозмутимым, так что и Ева не выказывала эмоций и не говорила, насколько неуютно ощущала себя среди могил. Тем более, это она сюда позвала.

Земля в Гонконге всегда стоила дорого. Слишком мало места на острове и слишком много желающих тут задержаться. Поэтому кладбища лепились к крутым склонам и представляли собой бесконечные лестницы и бетонные площадки с огороженными памятниками и склепами.

Народу в поздний час не было, только редкие дроны сновали между могил, прибираясь, чтобы содержать кладбище в идеальной чистоте. Ступеньки подсвечивались, вдоль площадок тускло горели неоновые полосы.

В стороне сиял огнями город, но могилы смотрели точно на море, как и положено по фэн-шую. Тишина скрадывала мертвецов, и только Ева и Лан нарушали их покой.

Впрочем, они ведь тоже пришли сюда из-за мертвеца.

— Не люблю это место, — неожиданно признался Лан.

Он плотнее запахнул полы тренчкота и поежился, впервые выдав, что чувствует себя неуютно.

— Рада, что я не одна, — нервно улыбнулась Ева. — А ты таким больше похож на человека.

— Моя сестра с тобой бы поспорила. Она считает, Великому дракону стоит быть еще невозмутимее.

— Ну, сейчас ведь ты пришел не как Великий дракон. И со мной говоришь не как Великий дракон.

Последние слова Ева пробормотала едва слышно и едва не споткнулась о ступеньку. Лан поддержал ее под локоть и улыбнулся:

— Конечно, нет.

Улыбался он всегда тонко, искренне, но при этом взгляд оставался холодным. Не только с Евой, она видела, что вообще всегда. Что бы ни считала Фэйлин, Лана воспитывали как Великого дракона. Единственный сын и наследник Шэнь Чжуанши.

Ева и Лан поднимались по длинной, узкой лестнице, а в обе стороны от них расстилались уровни площадок с могилами. Часть из них подсвечивали неоновые светильники, другие оставались темными. Ева порадовалась, что не надела длинное платье, подол которого пришлось бы поддерживать. Но ступеньки всё равно раздражали.

— Я рада, когда ты более живой, — сказала Ева и тут же снова нервно усмехнулась. — Хотя, наверное, странно говорить такое на кладбище.

— Вовсе нет. Хорошо не быть мертвым.

Фразу он сказал, скорее всего, без задней мысли, но прозвучало зловеще, учитывая список и ненавязчивые попытки убить Лана. Он шагал, явно старался не торопиться, чтобы Ева не отстала. Ее это немного раздражало, потому что она и правда запыхалась. Похоже, стоит возобновить занятия спортом.

— Ты тоже приятнее более живой, — сказал Лан, намеренно используя те же слова.

— А обычно я слегка мертвая?

— Подростком я думал, что у тебя вместо крови снег с вершины Кайласа.

Ева оценила, как вывернулся Лан, ссылаясь на прошлое, но не уточняя про сейчас. И как назвал гору Кайласом, на европейский манер, а не Гандисышань, как у китайцев. Все-таки Ева оставалась евразийской, условно чужой, даже несмотря на то, что родилась здесь.

Вряд ли Лан досознавал, что так ее воспринимал. А может, это сама Ева додумывала то, чего нет.

Иногда ей казалось, что лучше бы отец назвал ее на местный манер. Хотя возможно, ей бы это не помогло. Вот Брайану, наоборот, ничего не мешало.

Ступени переходили в площадку с массивной стелой из углепластика со светящимися иероглифами. В скрытом загородкой отверстии печи предполагалось сжигать ритуальные предметы вроде денег и молитвенных листов. Чуть выше располагался сенсорный экран для более практичных посетителей, которые предпочитали безналичные жертвенные расчеты и виртуальные молитвы для предков.

Обойдя стелу, Лан помедлил, как будто без слов уточнял, не хочет ли Ева передохнуть. Она зашагала вперед, решив сменить тему:

— Слышно что-нибудь о Девочке в красном?

— Нет, — помрачнел Лан. — Ашен злиться, Эндрю закопался в Даркнет, но найти ничего не выходит, Девочка с ними не связывается. Яо говорит, это нормально, она всегда выжидает. Он уже успел поспрашивать на улице. Удивительно, как много людей знают о Красной комнате!

— Или думают, что знают.

Прошло несколько дней, но пока что поиски никак не продвинулись. Ева и не ожидала быстрых успехов, ее даже удивляло, что хакеры рассчитывали на них. Судя по всему, Лана тоже не очень трогало, что дело продвигается медленно. Или и в этом он не показывал эмоции, скрываясь за привычной маской сына Великого дракона.

Точнее, теперь самого Великого дракона.

— Я встречался с Дэвидом Ли, — сказал Лан. — Он, конечно, утверждает, что ничего не знает.

— Ты ему веришь?

Лан тихонько рассмеялся:

— Я бизнесмен, я никому не верю. Но я хотел увидеть, как он себя ведет. И он правда не встречался с Брайаном в последние месяцы. Только если Брайан не захотел это тщательно скрыть.

— Брайн мог бы, — пробормотала Ева. Голос у нее в голове усмехнулся — или ей показалось. Он предпочитал молчать, пока она не начинала разговор.

— Ашен проверяет Дэвида Ли, — сказала Лан. — Все его инфохранилища. Некоторые оказалось не так легко взломать, но нет ничего, что бы походило на данные от Брайана. Ты уверена, что причина в этом? Что владельцы Красной комнаты ищут недостающую информацию «Бессмертия»?

Ева не была уверена. Всего лишь предположение, которое многое объясняло. Но возможно, у списка имелась иная цель. В конце концов, с Ланом никто не говорил, ничего не спрашивал, его просто хотели убить.

Но информации о «Бессмертии» не хватало. Где-то Брайан ее спрятал.

— Зато у Дэвида обнаружилось порно, — сказал Лан.

То, каким тоном он это произнес, заставило Еву насторожиться. Она приостановилась на ступеньке, чтобы посмотреть на Лана:

— Что-то необычное?

— Скажем так, я бы не удивился, если Девочка в красном вышла на него.

— Вдруг так и произошло? И это он как-то связал Красную комнату и Брайана?

— Возможно. Но ничего нам не дает. Не так важно, как Брайан вышел на них или они на него. Важно, что они хотели разработки Брайана. Настолько, что убили его.

Еве не очень понравилось, как Лан обошел в разговоре тему связи с Красной комнатой. Значит, вполне допускал, что Брайан мог связаться с ней… по собственному желанию. Но Ева знала, что это невозможно. Брайан был совсем не таким человеком.

Да и в его файлах, конечно же, открытых или взломанных после его смерти, не нашлось ничего особенного.

— Если наши хакеры ничего не найдут, — спокойно сказал Лан, — можно нажать на Дэвида, чтобы он вывел на Красную комнату. Если правда ее видел.

Звучало зловеще, и Ева догадывалась, какие методы может использовать «Шэньхун» для того, чтобы добыть информацию. Ничего приятного. Поэтому Лан и не торопился с таким способом — хотя точно применит его, если иначе нельзя.

Бот-помощник оповестил, что они на нужной площадке. Лан галантно пропустил Еву вперед и последовал за ней к семейному склепу Моранов.

— В списке друзья Брайана и те, с кем он работал, — сказал Лан. — Но что, если он никому ничего не передавал? Он ведь мог спрятать информацию.

Легко представился старомодный чип, спрятанный под камнем склепа. Такая шутка вполне в духе Брайана: укрыть информацию на своей будущей могиле. К сожалению, в жизни такое не осуществимо, перед захоронением склеп надежно обыскивается и ремонтируется, если требуется. Если боты ничего не нашли, значит, никто ничего не найдет. Брайан никогда не стал бы прятать именно так, проще уничтожить.

— А ты не думаешь, что этой информации нет? — спросила Ева.

— Думал, — легко согласился Лан. — Значит, заявил, что всё уничтожил, и его убили. Зачем?

— Что зачем?

— Убивать. Это нелогично. Он мог соврать. А если нет, единственное место, где хранились данные — его голова. Почему убили?

Об этом Ева не задумывалась. Смерть Брайана была не тем, о чем она хотела бы вспоминать. Она видела запись, когда окровавленный Брайан вышел в поле зрения наблюдательных устройств. Там был кто-то еще, фигура в черном, но быстро отошла.

— И список, — продолжал Лан. — Просто жертвы Красной комнаты? Или они связаны именно с Брайаном? Там есть пара его коллег и друзей… но остальные кажутся случайными людьми.

— Возможно, с ними связывался Брайан. Или ты прав, жертвы организаторов Красной комнаты, и это не имеет отношения к Брайану.

— Мне не нравятся оба варианта.

Но сказал Лан легко, как будто его имя не значилось в пресловутом списке. На самом деле, Ева думала об этом… и даже обсуждала с копией Брайана. Исчезнувший кусок его работы мог и не быть связан с Красной комнатой.

Но Брайан точно кому-то помешал. Кому-то, кто скорее всего стоял за комнатой.

Склеп Моранов представлял собой небольшую каменную коробку. Внутри хоронили урны с прахом, а не гробы, чтобы хватило места. Склеп украшала изящная каменная резьба, а перед ним стояли две миниатюрные статуи львов с нефритовыми глазами.

Послав команду боты, Ева зажгла ровным светом флюоресцентные фонари, встроенные в основание склепа. Вспыхнула и передняя каменная панель с выгравированными именами.

Склеп стоял очень компактно, занимал не больше нескольких квадратных метров и едва ли превышал человеческий рост. Вокруг валялись подвявшие и еще не убранные лепестки цветов. Видимо, приходил кто-то из родителей, а может, и друзей Брайна. Сегодня, раз боты еще не убирали.

— В сейфе Брайана было еще кое-что, — сказала Ева. — Не только чип с копией.

Достав из сумочки маленькую книгу, Ева протянула ее Лану. Томик чуть больше ладони, но в настоящей кожаной обложке, такие книги не делали уже лет сто, не меньше. Сохранилось издание прекрасно.

Лан провел по корешку, потом раскрыл первую страницу. Ева знала, что там написано короткое посвящение рукой Брайана «Моему другу Лану».

Ева удивилась, когда вместе с бумагами и чипом обнаружила эту книгу. Казалось, Брайан планировал подарить ее, но не успел, а потом небрежно кинул в сейф, да так она там и осталась. Вполне в духе Брайана.

— Думаю, Брайан хотел, чтобы она была у тебя, — сказала Ева. — Явно планировал подарить. Это Шекспир?

— Брайан еще в школе показал мне Шекспира, — пояснил Лан. — Мы с ним зачитывали «Гамлета» по ролям. Он любил декламировать, а я никак не мог запомнить даже несколько строк. Но мне очень нравилось. Английский язык казался неповоротливым, некрасивым, но поэзия Шекспира, которую открыл Брайан, доказала, что я ошибался.

С Евой не сработало: Брайан ей тоже показывал разные книги, но Ева так и не прониклась стихами. Они казались ей как будто ускользающими, зыбкими. Она предпочитала что-то более конкретное и четкое, не такое туманное.

Книга представляла собой сборник сонетов. Лан прочитал:

— В твоей груди я слышу все сердца, что я считал сокрытыми в могилах.

Сонет 31, почему-то книга начиналась именно с него. Английский Лана звучал безупречно, не разговорное произношение, а классически правильное. Сонет наверняка был любовным, но перед склепом с прахом Брайана и других членов семьи звучало зловеще.

Наверняка и Лан это почувствовал, потому что тут же прекратил читать и закрыл книгу.

— Спасибо, Ева.

— Мы не совсем закончили с Шекспиром… но теперь тебе понадобится не книга, а Горацио.

Приподняв бровь, Лан без лишних вопросов протянул Еве руку, и она коснулась собственным запястьем браслета Горацио на руке Лана. Инфолинки синхронизировались, после чего Ева вызвала экран и нажала несколько команд.

— Привет.

Голос раздался одновременно в головах Евы и Лана, но звучал так, будто Брайан стоял рядом. Ей показалось, в голосе копии то ли легкая насмешка, то ли любопытство. Звучало немного странно, совсем не так, как у живого Брайана.

Лан вздрогнул, его глаза чуть расширились, но в остальном он хорошо держал себя в руках. Наверное, стоило предупредить, но копия попросила не делать этого.

— Он хотел поговорить с тобой, — извиняясь, сказала Ева.

— Ты тоже хотела, чтобы я поговорил с ним, — невозмутимо заметил Брайан. — Хотела знать, насколько я настоящий?

— А чего хотел ты?

Вопрос Лана звучал невинно, но Ева поразилась, насколько он верный. У нейросетей не могло быть собственных желаний, все действия ИИ логичны и просчитаны. Что ж, пусть Лан и не занимался разработкой мозгов ботов, но он глава корпорации, которая специализируется на имплантах. Он наверняка не раз проводил тесты Тьюринга и другие проверки для оценки самосознания ИИ.

— Меня интересовала беседа с тобой, — сказал бестелесный голос.

Лан переглянулся с Евой. Копия изящно вывернулась, не пытаясь подтвердить несуществующие эмоции, но и не выводя всё в четкую логику с причинно-следственной связью. Сложная система.

Наверняка они оба так думали, но копия не замолчала:

— Побеседовать не только с Евой, но с тем, кто меня знал.

Взгляд Лана переместился на склеп перед ними. Верхним значилось имя Брайана, на английском и на китайском. Напоминание о том, что внутри камней замурована урна с прахом того, что осталось от тела.

— И ты захотел встречу на кладбище? — уточнил Лан. — Необычный выбор места.

— Потому что ты не любишь кладбища.

Лан вздрогнул. Не ответил, но Брайан перехватил инициативу. Что тоже было необычно для ИИ, хотя не слишком. Они все-таки отлично умели имитировать человека.

— Я знаю, ты не любишь кладбища, Лан. Не показываешь этого. Но ты ненавидишь их с тех пор, как умерла твоя мать.

На миг Лан казался ошарашенным. Но тут же взял в себя руки, и его лицо приобрело непроницаемое выражение. Наверняка с таким он заключал сделки и общался с деловыми контактами. Хотя копия Брайана сейчас не могла его видеть, Лан привычно собрался.

— Я никому об этом не говорил, — заявил он. — Кроме Брайана.

— Ты говорил со мной об этом, когда я попросил пойти на похороны общего знакомого. Ты отказался. Ты не любишь кладбища, но еще больше ненавидишь похороны.

— Поэтому решил встретиться здесь?

— Потому что так я могу доказать, что во мне память Брайана, — невозмутимо отозвалась копия. — Кажется, Ева сомневается в том, что я и есть Брайан. Мне хотелось и самому проверить. Ну как, я похож?

— Брайан не был таким говнюком.

Обычно Лан не выражался грубо, услышать от него подобное было удивительно. Возможно, копия действительно зацепила его. Напомнила не только о воспоминаниях, разделенных с Брайаном, но и о слабости.

— Извини, — сказал Брайан, и звучал он правда раздосадованно. — Я не придумал лучшего способа. Что-то такое, что знали только вы двое или почти только вы двое. Твоя любовь к Шекспиру или мои стихи и так понятны и известны.

— Поэтому Брайан хотел подарить мне сонеты?

— Я не знаю. Когда он записывал меня, то не планировал подарок.

Лан кивнул, хотя сложно было сказать, собственным мыслям или голосу Брайана.

— Хорошо, давай поговорим еще.

Они беседовали некоторое время, и Ева не вмешивалась в разговор. Она больше наблюдала за Ланом, а потом украдкой включила социальные импланты. Использовать их на друзьях и близких считалось дурным тоном, но Ева хотела понять, что думал Лан.

Имплант мог считывать простейшее эмоциональное состояние по элементам позы или мимики. Лан прекрасно владел собой, имплант с трудом разбирался в его невозмутимости, но все-таки распознал то, что Ева хотела знать больше всего.

Удивление. Вера.

Похоже, Лан полагал, что копия и вправду Брайан. Слитый в байты информации, зашитый в чип и бестелесный голос. Но это правда копия Брайана, а не искусно притворяющийся им бот или ИИ.

Встреча с Брайаном выбила Лана из колеи.

Больше, чем он хотел признать Еве или даже себе. Он молчал всю дорогу, пока они спускались по крутой лестнице. Почти не обратил внимание на настойчивый взгляд Фэйлин — она стояла около машины и прекрасно видела всё кладбище, хотя, конечно, не могла слышать разговоры.

Втроем они молчали, пока ехали до квартиры Евы. Обменялись обычными словами прощания. Только когда они остались в машине вдвоем, Фэйлин спросила:

— Что случилось?

— Копия Брайана хотела поговорить.

— На кладбище?

Лан не стал отвечать, когда и так очевидно. К его удивлению, Фэйлин фыркнула, и это походило на смешок, который она пыталась безуспешно сдержать:

— Похоже на Брайана. Он бывал тем еще ублюдком.

Сестра, конечно, тоже знала, что кладбища Лан не любит. И он сам не мог не признать, что в этом было и что-то поэтичное: поговорить на собственной могиле. Действительно в духе Брайана.

— Эта копия… — пробормотал Лан, — слишком похожа на него.

— Нервирует?

— Скорее пугает. Кое-где копия сбивается, но как любая нейросеть быстро учится. С характером и воспоминаниями Брайна, она скоро будет общаться и думать, как он.

— Это же… хорошо? — в голосе Фэйлин не звучало уверенности. — К этому стремилось «Бессмертие».

— Хорошо ли?

На этот раз настал черед Фэйлин промолчать. Их отец умер полтора месяца назад, они оба не могли не вспомнить об этом и подумать, хотел бы суровый Великий дракон свою копию? А они его?

После смерти матери они говорили о конечности жизни. Отец позвал и Лана, и Фэйлин и беседовал с ними о том, что смерть — всегда печальна, но именно она придает жизни смысл. Конечность времени заставляет выбирать свой путь с умом и не надеяться на исправления завтрашнего дня.

— Мы умираем и присоединяемся к предкам. Так было тысячи лет и будет еще. Торопиться не стоит, и мы всегда делаем всё, чтобы жизнь взяла свое. Но только для того, чтобы однажды пришла смерть и подвела черту.

Отец никогда не высказывался о проекте Брайана, о «Бессмертии», но вряд ли мечтал заключить свою сущность в информацию и чипы. Возможно, он даже сказал бы, что можно скопировать личность, но нельзя душу.

Фэйлин решила заказать что-нибудь на ужин, а Лан отправился принять ванную. Вода всегда очищала, в прямом и переносном смысле.

Комната была оформлена в старинном стиле, но с современными технологиями. Ванна на кованых ножках утопала в растениях, но зеркала подсвечивались неоном, а система подогрева держала воду теплой.

Лан уселся в почти обжигающе горячую воду и уставился на потолок, где пробегали трубки, освещающие ванную приятным мягким светом.

— Я хочу еще поговорить.

От неожиданности Лан чуть не бултыхнулся под воду, но сказалось умение держать лицо. Он вздрогнул, потом нахмурился и покосился на браслет Горацио на руке. Обычно он его снимал, но сегодня слишком задумался.

Возможно, поэтому и не закрыл канал с Евой. Не очень умно с его стороны. Хотя он не сомневался в Еве, но лучше отключать связь.

Похоже, сейчас по ней снова подсоединился Брайан. Интересно, Ева в курсе? Скорее всего, нет.

Помолчав немного, Лан собрался с мыслями. Только когда он не сомневался, что голос не дрожит, спросил:

— Поговорить? О чем?

— Насколько я настоящий?

— Ты бестелесная копия, — напомнил Лан. — Так что в этом плане абсолютно нереален.

Голос Брайана рассмеялся у него в голове. Горацио светился, принимая сигнал.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Лан. Еве сложно оценить, потому что она хочет в это верить, но боится. Мы с тобой никогда не были лучшими друзьями, но ты знал меня с детства. Дольше, чем кто-либо другой, кроме родных. Так скажи, насколько я настоящий?

— А насколько ты этого хочешь?

Брайан помолчал, как будто всерьез обдумывал вопрос. Для обучающейся нейросети он достаточно сложен.

— Ты знаком с квантовой теорией мультивселенных?

— Брайан никогда бы о таком не спросил.

— Да. Но полгода назад Брайан сделал слепок самого себя. Меня. А потом пошел другой дорогой. Его личность развивалась и творила. Теперь развиваюсь я, но иду совершенно иным путем. Даже если в точке полгода назад мы идентичны, потом мы становимся разными. Это как квантовая теория, но наши мультивселенные существуют в одном пространстве и одновременно.

Это заворожило бы Брайана. Он был ученым, но подходил к работе как к поэзии. Разное развитие личностей. Проблема в том, что Лан не был уверен, что говорит сейчас с личностью.

— На кладбище ты долго со мной беседовал, — сказал Брайан. — Ты ведь чувствуешь, что я — это он, правда? Я и есть Брайан.

— Это даже звучит жутко.

— Почему? Это бессмертие.

— Не уверен, что оно должно существовать.

— Почему, Лан? Разве ты не хотел бы, чтобы твой отец жил вечно? Или чтобы ты сам. Чтобы не боялся смерти и существовал даже после того, как твое сердце остановится?

— Я не хочу бессмертия. Я хочу быть человеком.

Когда Лан это произнес, то понял, что его правда пугает бездушность голоса. Он мог имитировать реакции Брайана, в него заложена его память и даже характер, но чувствует ли то же самое? Чувства ведь тоже просто набор нейронов.

— Горацио, отключи связь.

Выяснять Лан не хотел. На сегодня с него хватит. Он окунулся под воду, смывая с себя ощущение кладбища и слушая только тишину, а не голос мертвого друга.