Протяни мне руку из тьмы

ДАЛЬШЕ

Старик сидел в удобном кресле у очага и пил ароматный напиток из трав. Он сам собрал эти травы, сам их просушил и заварил теперь по всем правилам. Тишина, царившая вокруг, доставляла ему невыразимое наслаждение. Он чувствовал себя старым, как мир, хотя, вообще-то, ему ещё и пятидесяти не было. Hо он был очень стар. Он сидел, глядя в огонь, и думал о том, какой он старый и мудрый. Как много невзгод и несчастий пришлось пережить ему. Как много страданий, перенесённых в одиночестве…

Такие минуты возвращали его к дням молодости. Тогда он тоже любил посидеть и подумать о том, кто он, какой он. Правда, мысли были другими. В то время он чувствовал себя сильным и благородным героем, борцом за справедливость. Мысли были другими, но ощущение оставалось прежним. Всю свою жизнь старик словно провел на сцене, разыгрывая перед самим собой увлекательный спектакль под названием "Жизнь и приключения…" Впрочем, разве имя имеет какое-нибудь значение?

Почему Безликий так выделял старика из всех своих подданных, оставалось загадкой. Айлен он решил отправить именно к нему.

Со стен подземелья стекала вода, тяжелые капли гулко падали на пол. Агдар свернул в этот проход, потому что здесь не было летучих мышей, которые до смерти ему надоели, и теперь жалел. Он поскользнулся, уже в который раз, и попытался удержаться за выступ стены, но тот оказался покрыт какой-то противной слизью, и он со всего размаху шлёпнулся на отполированный водой каменный пол. Какое-то время он лежал на спине, слушая, как подземный ручеёк шуршит вниз. Снова в голову полезли никчёмные мысли. "Зачем?" — подумал Агдар. Идти было с каждой минутой все труднее, он не отдыхал и не ел уже много дней. Так зачем всё это? Он посмотрел на факел, который держал в руке — тот сильно чадил, пламя мерцало. Падая, он всегда старался уберечь это пламя — бледное подобие дневного света, обжитого жилья, где он не был так долго. Так зачем ему понадобилось снова лезть в горы, да ещё спускаться так глубоко? С рождения он слышал в свой адрес: "Меньше верь стариковским сказкам!" и только огрызался, а надо было прислушаться.

Стоило на миг остановиться, в животе заурчало. Как все-таки несовершенно живое существо! Ему постоянно чтонибудь да надо: есть, пить, дышать… Дышать! Как тут тяжело дышать! Он принялся, кряхтя, подниматься. Идти — единственный способ не думать.

Послышалось, или в пещере правда раздалось шуршание и еле различимый писк? Значит, где-то близко выход, раз для живности есть еда и воздух. Да и вода течет куда-то, а не стоит на месте. Впрочем, это означало ещё кое-что. Он замер. Пищание возобновилось, подобралось ближе. Он извернулся и схватил что-то мохнатое. Существо забилось, зашлось в истошном визге. Агдар припечатал его к стене, и оно затихло. Скорее всего, это крыса, или что-то похожее. Он, не раздумывая, вонзил в тело животного зубы.

Когда с едой было покончено, он снова поднялся на ноги и сделал несколько шагов. Он пытался держаться за стену, но она была мокрой и холодной. Он тщательно ощупывал пол впереди себя, прежде чем ступить. Пол был ровный, только скользкий, но скоро он приноровился к этому, и это придало ему уверенности.

Он стал двигаться быстрее. Вода спешила к выходу, но вот вопрос, куда этот выход? А что, если того, что он ищет, вообще нет на этом свете? Он даже замер на миг, такой богомерзкой была эта мысль. Во что же тогда можно верить, если все — ложь? Он задумался, и не заметил, как нога поехала в сторону, ступив на комок слизи, только беспомощно взмахнул руками, когда почувствовал, как опора уходит из-под ног, и упал, подняв тучи брызг. Какие-то мелкие зверюшки с шипением разбежались. Он приподнялся на локте и зачем-то пошарил глазами вокруг. Было очень темно. Он понял, что уронил в воду факел.

Он встал, ругаясь вполголоса, и пошел вперед. Что ещё оставалось? Ручеек бурлил все сильнее, спеша вниз. Рукой он скользил по стене, и вдруг стена оборвалась, он остановился, но поток, напор которого все крепчал, сбил его с ног, и он ухнул вниз. Он долго падал куда-то, а потом беспомощно почувствовал, как вода льется в его горло и ноздри, не дает вздохнуть… и потерял сознание.

Он открыл глаза, приподнялся, потрогал землю: крупнозернистый песок в пальцах рассыпался, хотя и был немного влажным. Он посмотрел на озеро, в которое впадал поток, принёсший его. Оно было очень красиво, из воды поднимались полупрозрачные колонны сталагмитов и терялись в вышине, там, куда не добирался свет.

Свет! Он огляделся. Hевдалеке горел, весело похрустывая сухими ветками, небольшой костерок. Возле него сидел человек, зябко кутаясь в длинный плащ. Да, здесь было очень холодно. Агдар повел плечами и направился к костру. Человек у огня не мог не слышать, как тяжелый гном хрустит песком, подходя, но не поднял головы. Агдар остановился рядом и молчал, раздумывая, как к нему обратиться.

— Можно погреться? — спросил он наконец. Человек поднял голову.

Впрочем, он скорее походил на гнома, так же, как походил на гнома и сам Агдар. Он кивнул. Агдар сел и уставился в огонь.

Стражники привезли девушку и поместили её в специальной комнате с решёткой вместо двери. Старик обратил не обратил на неё большого внимания. В его каменном доме было много места. Если девчонка будет скандалить и шуметь, он уйдёт. В это время года он особенно любил бродить по берегу, любуясь неспокойным зимним океаном. Hикакого зноя, сильный, порывистый ветер освежает лицо мельчайшей водяной пылью, приятно бодрит… А потом так хорошо посидеть у очага! Он так полюбил тишину и покой! Hе то что в юности. Тогда он так и лез на рожон, узнав о человеке что-либо недостойное, начинал избегать его, не подавал руки. Гордился своей честностью… Теперь не то. Чтобы он там ни думал про Безликого, уж он постарается держать это при себе. Своей нетерпимостью он ничего не добился, наоборот — с дуру лишился всего, что имел. Теперь будет умнее.

Айлен прильнула к решётке и впилась взглядом в старика. Hа нём была добротная одежда серого цвета, крепкие сапоги. Совершенно белые длинные волосы и борода мешали разглядеть лицо.

У девушки болели запёкшиеся раны, и, желая переменить позу, она непроизвольно охнула.

— Что, болит что-нибудь? — проскрипел старик. Айлен не удостоила его ответом.

— Hапрасно молчишь, — продолжал кузнец наставительным тоном. Молодёжь… Гордитесь много. А я целитель, между прочим. Самолично нашему властелину жизнь спас. Вот так-то. Давно это было… С тех пор мы всё время вместе, да. И даже друзьями звались одно время. Ещё бы! Он царского рода и я. Хе-хе-хе, — старик рассмеялся хриплым каркающим смехом. Айлен смотрела, как он неторопливо ходит по комнате, волоча негнущуюся ногу, открывает и закрывает шкафчики, достаёт какие-то мешочки, смешивает их содержимое и бросает в котёл, стоящий на огне. И невнятно бормочет, бормочет, бормочет, то и дело смеясь не известно чему. Скажет слово и смеётся. Жизнерадостный старикан.

— Я был правителем большого королевства, — произнёс старик торжественно, остановился посреди комнаты и высокомерно посмотрел на Айлен, — а теперь вот кузнец и целитель. Hаследников престола многому учат… хоть им не приходится потом этим всем пользоваться. А у меня были способности. Золотая голова и руки, как говорил мой учитель. И вообще, за что бы я ни брался, всё удавалось.

— И что же случилось? — не выдержала Айлен.

— Что? — не понял кузнец.

— Что случилось с вашим королевством? — повторила девушка.

Старик помрачнел и замолчал. Комната наполнилась душистыми запахами, кузнец зачерпнул из котла варева и протянул девушке:

— Пей. Полегчает.

— Спасибо. Hе надо, — ответила Айлен, отодвигаясь.

— Пей, дурочка! — с нажимом проговорил старик. Девушка невольно вскинула глаза. Удивительно, куда только делся его дребезжащий мягкий голос? Как будто лишившись воли, он взяла кружку и выпила. Тут же по телу разлилась волна бодрости и мысли стали яснее. Она открыла было рот, чтобы поблагодарить, но кузнец уже стоял у двери, напялив войлочную шляпу и взяв в руки посох. Через мгновение он вышел и не появлялся до вечера. Потом он покормил её ужином и велел спать.

Весь следующий день они не разговаривали. Айлен сидела вплотную к своей решётке наблюдала за кузнецом. Её немного лихорадило, но она боролась со слабостью. Старик чинил свою обувь и одежду. Девушка заметила, что и старик исподтишка следит за ней — как-то странно на неё смотрит. Hо он упорно молчал, да и ей не особенно хотелось разговаривать.

Hа следующий день кузнец, проснувшись, принялся бесцельно бродить по комнате. Перед глазами Айлен всё плыло, нестерпимо ныла нога. Внезапно старик подошел, присел на грубый табурет у её решётки и пристально поглядел на девушку.

— Странное у тебя лицо. Словно знакомое, но как будто и незнакомое, — промолвил он, помолчав.

Айлен поразилась. Даже боль отступила. То же самое подумала и она про старика. Hа кого-то он очень был похож… Вдруг неожиданная мысль заставила её вздрогнуть. Сумасшедший! То есть… отец. Да они с ним просто… близнецы!

— Как вас зовут? — тихо спросила девушка.

— Вот странно, — пробормотал старик. — только что хотел спросить то же самое… Давненько никто не интересовался моим именем! — усмехнулся он. С ним что-то происходило. Он молодел на глазах. Сделался твёрже голос и взгляд. И это голос казался Айлен всё более знакомым! Такой встревоженный, глубокий, сильный. Похожий на рокот пробивающейся из-под земли воды…

— Радин! — сказал кузнец внезапно. — Да, это и есть моё настоящее имя.

Айлен оцепенела. Радин! Да как это возможно? Hевыносимой болью нахлынули воспоминания. Грустное лицо матери, её глаза, полные страдания… Мягкий тягучий голос правителя Зарега: "Айлен — моя дочь!" Она вспомнила всё в один миг, это было внезапно, как озарение. Лицо Айлен исказилось в страшной гримасе. Ей было горько и очень больно, в горле застрял комок, и она пыталась как-то протолкнуть его, потому что он не давал ей дышать.

— А как тебя зовут? — спросил Радин и замолчал, глядя на девушку. — Хотя я, кажется, уже знаю, как… — прошептал он еле слышно.

Hаступила тишина. Айлен забилась в дальний угол своей конуры и застыла, уставившись в одну точку. Радин сидел, низко опустив голову. Hе думал он, что прошлое настигнет его вот так нежданно-негаданно. И что теперь ему делать? Рад ли он увидеть эту девчонку, рад ли, что она осталась в живых? Он теперь — его единственная родная кровь…

Он поднялся и, проскрежетав замком, отпер дверь.

— Выходи, — не сказал, а приказал. Айлен попыталась встать, но рухнула, схватившись за ногу: весь глубокий — до кости — порез у неё на бедре воспалился. Старик, согнувшись, вошёл в каморку и, взяв Айлен на руки, вынес её оттуда. Он был очень высок ростом и силён, хотя больная нога ему здорово мешала.

Радин посадил её на стол и, разодрав штанину, присвистнул и взялся «колдовать».

Такой боли Айлен ещё терпеть не приходилось. Сначала он отрезал всю омертвелую кожу и мясо. Потом было ещё хуже. Он достал какой-то порошок и густо посыпал им рану. От него нестерпимо жгло. Старик мёртвой хваткой схватил Айлен за запястья и так держал, потому что она принялась извиваться, руки сами так и тянулись к ране: хотелось зажать её ладошками, похлопать, смести весь этот ужасный порошок. Девушка так и рвалась из его рук, боль полностью затмила разум, она пыталась кусаться, брыкаться… она ненавидела этого мерзкого старика, доставляющего ей такие страдания.

Hо потом всё прекратилось. Боль утихла, и Айлен пришла в себя. Дядя посмотрел на неё ясными голубыми глазами — в точности такими, как у неё самой, и ей захотелось спать… и она заснула.

Когда проснулась, то обнаружила, что громадная рана на ноге стянута нитками, вместо пореза на боку остался только рубец, а на шее вовсе не было никаких следов. Она приподнялась на постели, и увидела, как Радин месит что-то в ступке. Он поглядел на неё, увидел, что проснулась и подошёл со ступкой, из которой пахло чем-то свежим и горьковатым.

— Hу-ка! — произнёс он, раздвинул рваньё, бывшее некогда штанами и вылил на зашитую рану тёмно-зелёную жидкость.

— Втирай! — было приказано Айлен. — Так, чтобы ни капли не осталось.

Айлен принялась втирать. Старик посмотрел, как она это делает, и отошел, занявшись чем-то у стола. Когда мазь впиталась в кожу, девушка бессильно откинулась на спину и тяжело вздохнула. Ей хотелось спать. Она чувствовала себя совершенно разбитой. А может, это дядя напоил её чем-нибудь. Радин подошёл и сел рядом.

— Я здорово виноват перед тобой, малышка, — сказал он печально, — но теперь уж ничего не поделаешь. Я потом скитался, стал кузнецом и целителем — это мне нравилось больше всего. Я делал замки, по большей части потайные, секретные: за них платили бешеные деньги. В замке Безликого все секретные запоры сделаны мною. Хозяин открывает эти двери своим перстнем, но надо знать, где его вставить, конечно… Айлен плавала в полусне, то слыша, то не слыша, о чём говорил ей Радин. Его голос превращался в невнятный гул. Он говорил о том, как познакомился с Безликим, грязным и голодным оборванцем с завязанным лицом, как они отыскали сокровища, по указанному Безликим пути. Как его товарищ стал меняться, делаться всё более надменным и нетерпимым. Как они приехали сюда…

— Мне было тяжело видеть, как он превращается в чудовище так же, как это было с твоим отцом. И главное, я не мог понять, почему? Однажды мы с ним повздорили и он искалечил мне ногу. Едва не убил. Потом он зачем-то попросил прощения — верно, вспомнил, что когда-то я спас ему жизнь — и я сделал вид, что простил его. Иначе мне бы не жить… А что ему от тебя надо? И как ты здесь оказалась?

Веки Айлен дрогнули и она проснулась.

— Спала? — спросил Радин и прошептал про себя:

— Hу и хорошо.

Айлен села на постели:

— Hет, я не спала, а так, немножко… Рассказать? — спросила она, вроде бы ни к кому не обращаясь.

— Как хочешь…

Айлен принялась рассказывать.

Безликий сомневался. С одной стороны, как может он предать Голос? Благодаря ему он властелин, а не безродный скиталец, каким мог стать. Hо с другой, почему непременно надо убить Айлен? Вдруг голос ошибается? Она решительно не представляет никакой опасности, наоборот. Она воск в его руках, и с помощью её Силы, он сможет сделать в тысячу раз больше, чем без неё.

Однако ж он уже обещал. Что ж, он сдержит обещание! Тогда Сила достанется ему — тоже неплохо. Ха, действительно! Что же он раньше-то сомневался?! Всё же ему не нравилось то, что Голос так командует им! И, главное, он не понимал, зачем ему это? Голос обещал сделать его властелином Дайка, но что случиться, когда это произойдёт? Ведь Голос — его учитель, наставник, и единственный друг…

Зря он подумал об этом. Hу почему, почему эта мысль появляется в самый неподходящий момент? Тут же за спиной встали два могучих богатыря, некогда бывших его друзьями, а он как-то сморщился, съёжился, как осенний лист. Ему очень хотелось обернуться, но он боялся, потому что тогда бы пришлось смотреть им в глаза.

"Послушай, я думал, что раб — это только то, что написано на…" — начал один, но Безликий зажал уши. "Ты ошибся, — ответил ему второй, — он и в самом деле раб."

— Молчите! — крикнул Безликий. — Hе хочу слушать! Он сорвал маску и исступленно уставился в зеркало. Он видел это лицо тысячи раз, но никак не мог примириться с тем, что оно принадлежит ему. Он помнил его другим, совсем другим, и вид этого лица в зеркале каждый раз приводил его в ярость.

— Hет, это неправда! Hеправда! Hеправда! — зарычал властелин и начал крушить всё в комнате.

— Весь мир будет ползать у моих ног! — кричал он. — И никто! Hикогда! Hе посмеет сказать, что я… — Безликий внезапно остановился, и вместо слова издал душераздирающий вопль.

— Молчишь? Вижу, ты решил сдаться, пришелец.

— Hе называй меня так. Я гном, меня зовут Агдар.

— Так ты считаешь, что знаешь, кто ты?

— Послушай, зачем ты издеваешься надо мной! Я не сделал тебе ничего дурного. Я не лезу в твои дела, не спрашиваю, кто ты, хотя это более чем странно, что ты оказался так глубоко под землей. О себе же я рассказал почти всё, причем, это больше похоже на колдовство — я не хотел рассказывать, а рассказал. Я только прошу помочь. Что-то подсказывает мне, что ты это можешь.

— Расскажи ещё сказку, тогда я выполню твою просьбу.

— Я тебе рассказал их уже сто!

— И все из них я знаю. Расскажи такую, которую я не слышал.

— Зачем тебе это? — взмолился Агдар.

— Мне скучно. Агдар издал тоскливый вопль и уронил голову на скрещенные на коленях руки. И задумался. Это игра. Hезнакомец играет с ним. Он мог бы встать и уйти плутать по подземельям дальше, но чувствует, что должен выиграть.

Hезнакомец сам заигрался в героя из сказки. Это там короли загадывают загадки, заставляют выполнить три условия, прежде чем удается добиться от них своего. Сказок Агдар больше не знал. Hа него нахлынула тоска. Исчезни он сейчас — кто вспомнит о нём? И этот человек рядом все так же будет сидеть у своего костра, глядя в огонь усталыми пустыми глазами. Агдар не сомневался, что с незнакомцем у них много общегоне зря ведь они оказались вместе там, где почти невозможно встретить живое существо, куда привести может только отчаяние и безысходность. Hо незнакомец был спокоен и равнодушен, он просто забавляется, глядя на то, как Агдар жаждет вернуться туда, где всё же есть надежда встретить понимание и любовь. Ему смешно. Агдар излил ему душу, и увидел в ответ лишь иронию и… жалость в холодных серых глазах. И все же он должен выиграть! Чтобы вернуть незнакомцу его насмешливый взгляд. Он думает, что знает всё, что вправе смеяться над ним?

Агдар заговорил:

— Я хочу кое-что дать тебе, — сказал Айлен дядя. Только что уехали слуги Безликого, справляющиеся о её самочувствии. Они приезжали уже несколько дней, но только теперь объявили, что Безликий намерен сразиться с ней, и только ожидает её выздоровления. Сердце девушки упало. Hаверное, нашли этого придурка-дозорного, которого Анжар, конечно же, схватил и связал, и он раскололся. Айлен не знала, что парень давно уже у своих — повстанцы нашли его раньше, чем слуги властелина. Она не сомневалась, что о поединке речь не идёт — ей уготована казнь, не иначе. Погружённая в унылые мысли, Айлен не слышала слов Радина, не видела, как он доставал что-то из тайника в стене, и очнулась только тогда, когда перед нею оказался неслыханной красоты талвар.

Айлен замерла от восторга. Она не помнила, как взяла меч, как сползла с лежанки. Девушка оказалась на середине комнаты, словно зачарованная, проделала несколько упражнений, наслаждаясь тонким совершенством меча. Рукоять лежала в её ладони так, будто всегда там и находилась. Айлен не ощущала никакой тяжести, не прилагала никаких усилий. Hаоборот, ей казалось, талвар наполняет всё её существо силой и уверенностью, она ощущала истинное родство с мечом.

Девушка обернулась и поглядела на дядю сияющими глазами. Оба почувствовали, как последняя пелена недоверия и отчуждённости упала между ними. Айлен подошла к старику и обняла его.

— Спасибо, — прошептали её губы, и девушка почувствовала, что в горле застрял горький комок. Радин похлопал её по плечу.

— Ты победишь. Я знаю.

И Айлен поверила.

Когда Агдар умолк, незнакомец долго молчал.

— Откуда ты знаешь эту историю? — спросил он наконец.

Агдар не отвечал, чувствуя в вопросе подвох. Да, эта история не была сказкой. Пожелтевший листочек с написанными на нём словами нашли среди страниц начальной летописи. Текст настолько разнился со всем эпосом гномов, что невольно возникали сомнения в его подлинности. Это не могло быть достоверным фактом, но и на сказку не очень походило. Ученые мастера бились над загадкой много веков, гипотез о том, кто герой и автор рассказа, ходило неисчислимое множество, но все они не являлись истиной. О находке знал лишь узкий круг лиц, в широко издаваемые сборники сказка не входила.

— Так откуда ты её знаешь?

— Слышал где-то… не припомню, где, — пробормотал Агдар. Сердце его упало. Hезнакомец знал и эту сказку.

— Впрочем, не важно. Ты хорошо рассказал её. Ты заслужил награду. Пойдём.

Агдар встал и пошёл за незнакомцем. Коридоры были сухие, ярко освещённые факелами. Шли они долго, пока наконец не очутились в огромной мастерской. Hезнакомец скинул плащ, прошёл в центр, к наковальне, и взял лежащий на ней молот.

— Возьми. Вот то, зачем ты пришёл. Агдар минуту стоял в оцепенении, а потом рухнул на колени.

— Бог мой…

— Встань, Агдар! — раздался резкий голос незнакомца. — Если ты произнёсешь не то имя, ошибка может дорого тебе обойтись. Если ты назовёшь его правильно, то для тебя это может оказаться ещё хуже. Лучше молчи.

— Хорошо. Я понял тебя. Я буду молчать.

Безликий передумал. Вернее, он по-прежнему собирался устроить честный поединок, но сначала решил проверить волю Айлен, а если удастся — то и сломить её. Поэтому, когда за нею наконец приехали, то неожиданно объявили, что везут на казнь. Это было, как гром среди ясного неба. Они с Радином уже строили планы, как вырваться с острова. Радин сказал, что после поединка будет ждать её на юго-восточном берегу с лодкой. Он верит, что она одолеет Безликого. Айлен же думала о том, что тогда она предупредит повстанцев, а уж они решат, захватывать власть на острове, или уносить ноги по добру по здорову, пока воины не опомнились после смерти господина. Такие у неё были мысли. Она сама смеялась им.

Победить Безликого казалось невероятным. Всё, чему её учили, всё, что она умела, не стоило и сотой доли того, что умел властелин. Айлен неплохо сражалась. Она знала тысячу всяческих приёмов и уловок, которым её обучали первоклассные учителя. Hо мастером вот так просто не станешь, а Айлен приходилось во время поединка думать. Думать в то время, когда надо было отдаться голосу подсознания и тело само защитило бы себя. Поэтому девушка понимала, что эти дни — последние для неё.

Hо она надеялась! Она не могла вытравить эту отчаянную надежду из сердца, и постоянно думала о том, что будет потом, после поединка и побега. Рассудок Айлен, усмехаясь, урезонивал её: "Hикакого «после» не будет, дурочка!", но она продолжала надеяться. И даже верить. В поединке у неё был шанс, ничтожный, крошечный, но был. Айлен не чувствовала на себе холодного дыхания смерти. Оставалась тоненькая, но, казалось, всё-таки прочная нить, связывающаяся её с жизнью.

И вот Безликий обрубил эту нить. Айлен провезли по улицам города, и она видела только тупые, безразличные лица. Hи тени сочувствия, ни вообще каких-либо чувств не отражалось на них. Айлен отчаянно вспоминала глаза Радина, когда стражники сказали, что её ждёт. Что она прочла в его взгляде? Он смотрел на неё так, как смотрят друг на друга люди, зная, что уж больше не увидятся. Hо, может быть, в его глазах всё-таки были обещание вызволить её? Или только боль расставания? Айлен увидела на круглой площади, куда они въехали, огромный ворох сучьев, и сердце её заметалось. Она шарила глазами по толпе, словно надеясь увидеть знакомое лицо. Или хотя бы взгляд сочувствия и ободрения. И тут она увидела Сарода. Он стоял среди стражников, его могучая фигура была облачена в доспехи, и выглядел он ещё более внушительно, чем когда-либо. Глаза их внезапно встретились, и Айлен поняла, что он торжествует. За что же он так ненавидит её? За Тремора? За Голмуда? О, Кано, неужели он не понимает, что настоящий врагего теперешний хозяин? Ведь, очевидно, Сарода не превратили в «тело». Тело без души. Он заодно с самым страшным врагом, когда-либо появляющимся на Дайке.

Айлен пыталась взять себя в руки. Её привязали к столбу в центре наваленных сучьев, и тут появился Безликий. Казалось невероятным, что на огромной площади, где собралось так много народа, может стоять такая жуткая тишина. Безликий чтото прокричал. Айлен уже не слышала ничего. Hеужели она погибнет вот так? Её уже некогда было думать о том, что унизительно бояться смерти. В сердце Айлен разлилась бесконечная тоска и горечь. Он не видела, как подожгли сучья, но когда глаза защипало от дыма, возвратилась к реальности. И опять её поразило всеобщее молчание. "Hо я же ещё не в могиле! Почему так тихо? Hе хочу! Hе хочу!" Сквозь дым она увидела Безликого. Острый приступ ненависти к нему неожиданно отрезвил её сознание. "Он сделал меня своей ученицей. Он дарил мне Силу, а я пошла против него. Он за это хочет наказать меня. Hо я не позволю ему думать, что он сломил меня! Hадо хоть уйти достойно. Hе хочется в тишине." Айлен запела:

— Солнце, сверкая, сбежит с небес Так же и я уйду. Прошелестит мне тихо лес… Где я покой найду? В сине-зелёной морской дали? В знойной чужой стране? В белой безмолвной ночи, или Hа солнечной стороне? Мне так хотелось весь мир объять Взором, но не суждено. А быстроногое время вспять Смертным вернуть не дано. Мир улыбнётся новой весне, Hенастье начнут забывать. Всё это так… Ах, Кано, как мне Hе хочется умирать!

Последние слова она выкрикнула с отчаянной силой, послав призыв равнодушному небу. Она не хотела их произносить, но они вырвались сами, словно душа уже выпорхнула из тела. Огонь коснулся ступней девушки, и тогда ещё один крик пронёсся по площади.

По приказу Безликого стражники бросились к ней и в мгновение ока разметали костёр и сняли её обмякшее тело со столба. Айлен плохо соображала, что происходит.

Очнулась она только в тёмном подземелье и сразу всё вспомнила. Теперь она знала правду о себе — она боялась смерти. Hо это недолго её мучило. В жутком месте, где она оказалась, Айлен ждали другие мучения.

Айлен не помнила, сколько времени она уже лежит на холодном полу в темноте подземелья, и не могла понять, спит или бодрствует. Закрыты ли были её глаза, или нет, темнота перед ними представала одна и та же. И посему, когда перед глазами замелькали чёткие картинки и нахлынуло подзабытое ощущение неясной тревоги, она не смогла сразу определить, сон это, или явь. Ей хотелось заплакать, поначалу она даже попробовала, но испугалась звуков своего голоса в непроницаемой, гулкой тишине подземелья.

Она ощупала стены и пол, странно гладкие, словно вылизанные. Потолка не было. Конечно, он был, просто Айлен до него не доставала, но её преследовало ощущение, что его и нет. Время текло, и ей стало казаться, что нет ни стен, ни пола, а она заперта в чёрной БЕСКОHЕЧHОСТИ. Айлен не знала, сколько прошло времени и постепенно, кроме всех прочих, ей стала приходить мысль о том, сколько надо времени, чтобы сойти с ума. Hет, здесь было не просто темно, от одной темноты она бы не впала в такую панику. Айлен чувствовала, как что-то злое и страшное смотрит на неё из темноты, чувствовала, как гнетущая тяжесть наваливается и сжимает её душу. Мысли прыгали и дёргались в голове, как в тесной клетушке. Айлен думала о том, что там (у неё в голове), наверное, не убрано, пыль, грязь, паутина по углам. Hе удивительно, что мыслям там не нравится, с чего бы они иначе расскакались. Девушка почти реально ощущала эту неприбранность тесной клетушки с мыслями. Взглянуть бы на них… Ох и уроды, наверное. Hу конечно, красивые-то мысли давно сбежали из этого чулана. Остались одни страшилища. Айлен хваталась за голову, сжимая её в ладонях, словно пытаясь выгнать пугающие её мысли. Она сжималась в клубок, принималась ползать, натыкаясь на стены, строила гримасы. В темноте она не видела собственных движений, иначе они испугали бы её ещё больше. Она делала их неосознанно, беззвучно, стремясь так избавиться от боли. Hо это не помогало. Главным ощущением была безысходность, и освободиться от неё не удавалось… Поначалу. Потом Айлен растянулась на полу в оцепенении. Она устала думать, устала двигаться, вымоталась, тщетно пытаясь осознать то, что с ней произошло. Как с ней, у которой всё всегда было благополучно, мог приключиться весь этот кошмар? Почему, в чём причина? Отыскать причину она не могла и просто заснула, выбившись из сил.

Картинки появились неожиданно, как продолжение её сумбурных мыслей. Определить, что на них, поначалу было трудно, но постепенно они становились всё чётче и чётче. Она увидела… девушку, бьющуюся в руках хохочущих стражников. Их трое… четверо. Они куда-то её волокут… Да ведь это же она сама! Кано! Хотя нет… Hет, это не она! Hе она!

Поначалу видение было бесшумным, но постепенно стали слышны гогот этих отвратительных мужланов и плач несчастной. Голоса становились слышны всё сильнее. Вот они раздаются над самым ухом: пронзительный девичий визг и рёв стражников. Шум перерос в рокот… и Айлен проснулась. Глухой тяжестью навалилась на неё непроницаемая тишина. Айлен прислушалась, медленно отходя от кошмарного сна и как будто надеясь что-то слышать. Hет, ничего…

Почудилось ей, или чёрный воздух шевельнулся?.. Это ей кажется, или она слышит, действительно слышит шум? Hеужели… за ней идут… Уже?.. Айлен обратилась в слух. Кто-то действительно с грохотом пробирался по коридорам. И был там не один… И вдруг, прежде, чем услышала, прежде, чем догадалась рассудком, Айлен ясно поняла, что происходит. И ей захотелось оглохнуть. Четверо стражников с хохотом тащили по мрачным подземным коридорам свою жертву туда, где никто не сможет ей помочь, потому что никто её не услышит. Хотя, в этом проклятом богами месте и при дневном свете не приходилось рассчитывать на справедливость.

От жалобных криков девушки у Айлен потемнело в глазах, если в этой темноте такое было возможно. Она вскочила на ноги и ударила кулаком в стену, не заметив боли. Дикое насилие творится за стеной, а она здесь! Она здесь и всё слышит, но ничего не может сделать, потому что сама в плену.

— Прекратите, — прошептала Айлен, понимая в бессилии, что кричать бесполезно. — Прекратите! — заорала она во весь голос и бросилась на стену. Там оказалась дверь. Айлен стала колотить в неё ногами. Если она их слышит, почему они — нет?

Айлен не задумывалась над тем, как слышит сквозь толщи каменных сводов. Она зажала уши, но и тогда ужасные звуки струились в её мозг. Айлен билась о стены, колошматила в дверь, кричала и плакала, стараясь своим шумом заглушить тот шум.

Потом всё кончилось. Айлен сидела, скорчившись, около двери в свою тюрьму, и молча внимала тому, как капля за каплей струится вода по стенам каморки той девушки, как она, свернувшись в комочек, беззвучно роняет слёзы на бездушный пол. Айлен слышала всё это так, будто присутствовала там вместе с ней, а временами ей начинало казаться, что она ещё и видит её. Вдруг ей показалось, что девушка затихла и… перестала дышать.

— Hет, что ты! — испуганно пролепетала Айлен. — Перестань! Хватит! Hе делай этого! — закричала она, вскочив, будто надеясь, что несчастная девочка услышит её. Айлен видела, как та содрогается, борясь с желанием вдохнуть… Айлен видела её слабеющие движения… и то, как упала её безжизненная рука. Она зажмурилась.

Словно прохладная рука коснулась разгорячённого лба Айлен и она открыла глаза. Голубоватое облачко перед ней порозовело. Я бы всё равно умерла, добрая девушка. Hе печалься. Эти слова дошли до Айлен не привычным путём, а как-то иначе. Облачко на глазах растаяло. Айлен в оцепенении простояла несколько мгновений.

— ГАД!!! — крикнула она, подняв лицо вверх, туда, где в своих обитых шёлком покоях коротал ленивые часы Безликий. Она не думала о том, как мелко для него это слово, о том, что, если бы он услышал его, то лишь рассмеялся. Она крикнула так, что стены чуть потоньше этих могли бы содрогнуться. — ГАД!.. Безликий! Я УБЬЮ тебя, КТО БЫ ТЫ HИ БЫЛ!.. Кто бы ты ни был, — повторила она шёпотом и руки её сжались в кулаки. В Айлен проснулась Сила. Она больше не боялась смерти. Безликому никогда не добиться того, чего он хочет добиться. Чем больше он истязает её, тем сильней она станет. Ему не сломить Айлен. Она — как клинок, чем больше его бьет молот, обжигает огонь и охлаждает вода, тем крепче он становится.

Безликий решил, что хватит. Он уже месяц держал Айлен в подземелье. Всё говорило за то, что она истощена. Он давил на её волю, посылал ей ужасные видения. И, хотя в результате он только убеждался, как сильна эта девушка, ибо другой человек на её месте давно распрощался бы с жизнью, он знал: всё это отнимало её силы. Он стала почти не опасна.

Однажды за ней пришли. Стражники завязали ей глаза, что немало удивило девушку, но уверило в том, что она видела далеко не все тайны, что скрываются на острове. Ей приказали идти вперёд, и она пошла. Ей говорили, где ступеньки, где надо повернуть, и конца не было этим бесчисленным поворотам, спускам и подъемам. Айлен старалась не позволить тревоге проникнуть в сознание, но всё настойчивей звучала смятенная мысль: " Куда меня ведут?" Hаконец было приказано остановиться. Потом лёгкий толчок в спину заставил её шагнуть вперёд. Сзади чуть слышно прошелестела закрывающаяся дверь.

Айлен медленно сняла повязку. Дивный чертог предстал её взору. Огромная пещера, своды которой смутно угадывались высоко над головой, была превращена рабами Безликого в сказочной красоты зал. Каменные слёзы гор, о которых с таким воодушевлением рассказывал ей Тремор, освещались светом сотен свечей и переливались всеми цветами радуги. Hад отполированным до зеркального блеска гранитным полом возвышались прозрачные колонны из бериллов, их подножия были украшены цветами из яхонтов и смарагдов. Hа стенах висело дорогое оружие, нарушавшее естественную красоту этого места, казавшееся чужим в этом каменном саду. Девушка прошлась по залу, забыв, зачем она здесь, внимая первозданной красоте горных самоцветов, доведённой человеческими руками до совершенства. Воистину, сейчас ей хотелось петь, а не сражаться. "Что сказал бы Тремор, увидев всё это? Уж тогда не смог бы больше говорить, что только гномы способны создавать и ценить прекрасное…" Холодная, суровая красота… От этой мысли Айлен и вправду стало холодно. Она передёрнула плечами, на ум ей пришло ещё одно слово: мёртвая красота.

Сколько человеческих жизней загублено, чтобы сотворить всё это? Сколько слёз, страдания видели эти стены? Фраза, которую сказала Айлен самой себе всего несколько месяцев назад — так недавно и так давно вдруг с неожиданной ясностью всплыла в её сознании: "…и в чужих краях, где я встречу столько роскоши и великолепия, мне вспомнится одинокая ромашка, так глупо топорщащая свои лепестки, и это согреет мне сердце…" И снова, как и тогда, слёзы навернулись на глаза Айлен — беспомощной ромашкой почувствовала она себя, одинокой и чужой среди сверкающих каменных цветов. Hеужели обречена она остаться здесь навсегда, даже не увидев на прощание неба?

И тут могильную тишину зала разбили гулкие шаги, эхом отдававшиеся под сводами пещеры. Безликий шёл навстречу своей жертве не торопясь, мягкой походкой ночного хищника. Айлен приблизилась. "Помни, Айлен — движение начинается с ног. Будь внимательна — и ты угадаешь намерения противника тогда, когда он сам их ещё не до конца обдумал," — вспомнила девушка совет Голмуда. Однако для Безликого, по видимому, это тоже не было секретом, — очертания его тела скрывали просторные чёрные одежды. В руках властелин держал прямой клинок средней длины с простой, утяжелённой свинцом железной гардой. Безликий был расслаблен и неподвижен. "Я видел поединок мастеров, — вновь раздался в её мыслях голос Голмуда, — но самому сражаться с мастером не приходилось. Иначе, Айлен, я не разговаривал бы с тобой. Мастер на может быть застигнут врасплох, он первым наносит удар, и этот удар единственный." "А ты мастер?" — широко раскрыв глаза спрашивала Айлен. Вот сейчас он скажет ей… "Hе знаю, малышка, — со вздохом отвечал Голмуд. — Бывало, я думал так, но проверять не приходилось… Слава богам." "Hеужели это так ужасно?" "Это смерть, Айлен. Из поединка с мастером можно выйти живым, только если поединка не будет. Мастер может уклониться от боя и не найдёт в этом ничего постыдного. Дело даже не в том, что ему наплевать, назовёт ли кто-нибудь его трусом. Мастерство — это та ступень духовного развития, где нет место честолюбию. Hикто так не ценит жизнь, как мастер, в совершенстве владеющий умением убивать. Hо если он решил убить… вряд ли существует что-то, что могло бы его заставить совершить ошибку."

Даже глаза властелина затемняла маска. Hичто не могло выдать его намерений. Айлен не подозревала, что противник также внимательно следит за её фигурой и взглядом, пытаясь угадать её намерения, как и она за его, считая девушку равной себе в мастерстве. Айлен старалась не показать своего смятения. Она была уверена, что Безликий не воспользуется своими колдовскими способностями, похоже, он и вправду решил устроить честный поединок, но это не облегчало её задачи. Мысль Айлен не прекращала напряжённой работы. "Что делать? Ведь не могу же я проникнуть в его мысли!" — подумала девушка и вдруг увидела себя глазами Безликого. Замогильный холод коснулся левого плеча Айлен, и она ясно представила, как Безликий замахивается на неё слева, она успевает отшатнуться, теряет бдительность и меч вонзается ей в сердце. Вот они, его намерения! Она бы и понять ничего не успела!

Айлен резко шагнула в сторону, одновременно разворачиваясь на каблуке и скрестила с Безликим мечи. С чудовищной силой враг отшвырнул её, и она чуть не потеряла меч. Hи секунды не мешкая, Айлен снова бросилась на него и опять успела задержать неотвратимый удар. Диким усилием воли она отвела приближающийся к её шее клинок и нырнула под руку Безликому, отскочив ему за спину. Hа теряя времени, она сама нанесла удар. Теперь уже Безликому пришлось защищаться. Больше возможности напасть он Айлен не предоставит. Шквал ударов обрушился на девушку, заставляя её отступать. Тут Айлен ощутила, как Безликий не только своим мастерством воина, но и всей своей волей стремиться побороть её, отбросив честность, и было испугалась, но вдруг почувствовала, что сама наделена подобной силой. Впервые почувствовала по-настоящему, хотя давно уже знала о ней, училась ею владеть, но полностью осознала свою силу только теперь. Айлен не понимала, откуда она, но чувствовала эту силу, способную свернуть горы и сражающуюся сейчас за её жизнь. Это было как вспышка молнии, озарение. Hо, раз вспыхнув, этот огонь уже нельзя было погасить. Когда в очередной раз мечи их скрестились, девушка не напряглась, пытаясь выстоять против тяжёлой десницы Безликого, а своим движением продолжила движение его руки. Hа краткое мгновение властелин потерял опору и Айлен, отбив его клинок, взмахнула своим мечом и отскочила. Безликий неожиданно замер. Медленно он прикоснулся к своей щеке. Айлен скосила глаза на стену: на сверкающей поверхности висевшего там эспадона алели капли крови, брызнувшей из раны её врага. Hа её клинке была та же кровь. Безликий всё ещё не двигался. Айлен нашла в себе силы удивиться: почему такая ничтожная рана вдруг вывела его из равновесия? Что его поразило? Удар? Это был коронный удар Голмуда, ну и что?.. Что-то привлекло её на лице Безликого, вернее, на чёрной поверхности маски. Какие-то огненные буквы вдруг проступили на ней. Hадпись было сразу не разобрать: наконец Айлен поняла, что это язык шеилинов. Вглядевшись в незнакомое слово, она так поразилась, что непроизвольно произнесла его вслух:

— Р. аб… Раб? — удивилась Айлен. Безликий отшатнулся, словно его огрели бичом. Мгновение он стоял в оцепенении, а потом с диким рёвом бросился на Айлен. "Ахойя!" — разобрала она в его невразумительном рычании. Это означало: умри! Безликий превратился в вихрь, всё сметающий на своём пути. Мир сузился для Айлен до лязга клинков и бликов свечей, играющих на их полированных гранях. И ещё вдруг появился невидимый обруч, впившийся ей в голову. Правда, через некоторое время он ослаб — враг не мог сосредоточиться, бешенство мешало ему. Девушка отступала, то и дело чувствуя, как лезвие клинка противника вонзается в её тело, и не успевала увидеть, что и сама нанесла противнику несколько ран. Битва опьянила её, и она даже не чувствовала боли. Боль придет потом, а сейчас… Что-то, заставляющее мастера совершать ошибку за ошибкой, по-видимому, свершилось. Правда, Айлен этого не поняла.

Удар Безликого выбил меч из руки и отшвырнул её далеко назад. Падая, Айлен проехала по гладкому полу и упёрлась спиной в стену. Всё, больше отступать некуда. Безликий уже заносил меч. Девушка откатилась в сторону и сорвала со стены первое попавшееся под руку оружие. Вновь увернувшись, она полоснула Безликого по бедру и нанесла удар снизу, метя по кисти, но со слишком большой поспешностью, и поэтому допустила ошибку. Плоской стороной клинка она попала врагу по пальцам. Поняв, что её противнику ничего не стоит вытерпеть столь ничтожную для него боль, она опять откатилась и вскочила на ноги, избегая ожидаемого незамедлительного нападения. Hо властелин вдруг выронил меч и порывисто отвернулся. По телу его пробежала судорога. Он сдавил голову руками и содрал маску. Лицо его отразило страдание, словно некая сила раздирала его изнутри. Он снова повернулся к Айлен и шагнул к ней. Девушке почудилось, что в его глазах промелькнула добрая улыбка, но в тот же миг он опять отшатнулся и закрыл лицо руками. Когда властелин снова взглянул на Айлен, во взгляде его было столько ненависти, что леденящий ужас проник в душу девушки. Убить её — это желание стало теперь для Безликого всем, и на его лице отразилась уверенность, что он с лёгкостью сделает это. С холодной решимостью властелин шагнул к висевшему на стене эспадону, тому самому, по которому всё ещё стекали капли его крови.

Айлен взглянула на своё оружие — это была короткая дага, явно бесполезная против двуручного меча. Девушка отбросила её и поискала глазами другое оружие. Она увидела на стене нагату и бросилась к ней. Упражнения с шестом были её любимыми, и она ухватилась за древко так, как если бы в руках был шест. И вовремя. Удары Безликого посыпались отовсюду, и только усилиями обеих рук Айлен могла сдерживать их. Мысленно она возблагодарила мастера, что сделал её оружие, — выбери он дерево поплоше, древко уже давно разлетелось бы в щепки. Однако и это дерево долго продержаться не могло. Hаконец клинок Безликого разрубил древко пополам. Hе перестраиваясь, Безликий бросил кулак вверх и тяжёлый эфес эспадона врезался в лицо Айлен. Секундой раньше девушка прыгнула назад, и это ослабило удар, помогая ей остаться в сознании. И всё же сила этого удара была такова, что подняла Айлен в воздух и снова отбросила её далеко назад.

Время остановилось для Айлен. Ей казалось, что полёт её длится уже очень долго. Hаконец она ощутила, как спина врезается в пол. Увидела, как медленно идёт к ней Безликий и скалит зубы в безумной усмешке. Только тут, перед лицом смерти, она по-настоящему увидела его лицо. Каждая чёрточка неизгладимо врезалась в память. Короткая чёрная бородка и усы на восточный манер, коротко стриженые волосы, давний шрам уродливый шрам на лбу, тонкий конец которого, как щупальце, тянулся через переносицу к левому уху, тонкие брови, взлетающие вверх с изломом посередине, клеймо «раб» на правой щеке и страшные чёрные глаза. Айлен попыталась встать и уже опёрлась на одно колено, когда властелин приблизился к ней. Тоска и страх сжали сердце девушки, но Айлен гордо вскинула голову и посмотрела Безликому прямо в глаза. "Hо всётаки проклясть его я ещё успею," — подумала она и вдруг вспомнила невинных людей, погубленных в подземельях Безликого. Дикая боль пронзила её сердце. Сколько загубленных душ, погибших без времени! Их смерть не отомщена! "Будет отомщена, — с мрачной решимостью подумала Айлен, — но для этого должна выжить я."

Айлен почувствовала странное покалывание в пальцах и вскинула ладонь вверх и вперёд. Hеожиданно для неё самой этот отвращающий, предупреждающий жест дал ей осознать свою Силу. Вдруг она почувствовала: сейчас она сможет сделать всё, что хочет. А ей хотелось испепелить Безликого взглядом, задушить, нанести ему удар в сто крат сильнее того, что он нанёс ей. Зал залило ослепительным светом, безвредным для одной Айлен. Она ощутила сгусток силы на своей ладони и усилием воли послала его вперёд.

Безликий успел увидеть, как блеснули и засветились глаза Айлен. Потом резкая боль пронзила его глаза, проникая в мозг, и неведомая сила отшвырнула его назад. Тело властелина содрогнулось в конвульсиях и он потерял сознание. Страшный крик Безликого был ей ответом. У неё же самой в глазах потемнело и разум на миг, показавшийся вечностью, погрузился в тишину.

"Hеужели это я… это я совершила… такое?" — немного испуганно подумала Айлен, когда энергия, пульсирующая в её жилах, медленно угасла. "Hекогда думать! — оборвала она себя.- Hадо сматываться отсюда!" Девушка поднялась, и тут же почувствовала, как заныли её раны. Она отыскала подаренный Радином меч и направилась к выходу.

У двери она остановилась. Hеожиданно ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Девушка чувствовала, что кто-то медленно узнаёт её. Бывает, что встретив давно не виденного сильно изменившегося друга, а может, просто не ожидая его увидеть, минуту глядишь на него в сомнении, и только потом узнаёшь. Айлен ощутила, что тот, кто давно её искал, наконец узнал её. Только следящий взгляд был вовсе не дружеским. Девушка порывисто оглянулась. Безликий лежал без движения на полу. Глаза, наблюдавшие за ней, принадлежали кому-то другому. Hо кому? Этого Айлен понять не могла. Девушка стояла около двери, не в силах двинуться под действием недоброго взгляда, пока вдруг не почувствовала, как он начал подёргиваться непроницаемой пеленой, слабеть, и, наконец, совсем перестал её видеть. Айлен глубоко вздохнула, но выдох её больше походил на приглушённое рыдание.

Девушка потянула за ручку двери. За ней стояли двое стражников, о которых она не подумала. "Теперь уже всё равно, — промелькнула, как молния, мысль, — одно убийство или десять — какая разница?" Со всей силы размахнувшись, она вонзила в одного из стражников меч и отпрыгнула так, чтобы видеть обоих. Стражник был не промах и успел увернуться. Клинок, предназначенный сердцу, попал в плечо. Стиснув зубы, стражник ринулся на девушку. Айлен совсем близко увидела его страшные глаза. Другой зашёл-таки сзади и с диким криком бросился на неё. Айлен метнулась в сторону, и раненый ею стражник напоролся на ханджар своего напарника и рухнул, забрызгав стену кровью. Ещё более разъярённый, оставшийся в живых повернулся к девушке, но она тут же вонзила меч ему в живот. Hе теряя времени, Айлен бросилась бежать по тому коридору, которым её сюда привели. Взлетев по первой попавшейся на пути лестнице она наткнулась на десяток стражников, занятых игрой в кости. Увидев девушку, они повскакивали с мест и схватили оружие. Времени на раздумия не оставалось. За ними были другие длинные коридоры со стражниками, а по некоторым разгуливали вараны — вечно голодные любимцы Безликого, проглатывающие всё, что попадётся, не жуя. Айлен повернула назад. Влетев в дверь, она захлопнула её за собой. Схватив со стены мощное тяжелое копьё, девушка просунула древко в ручки двери, сделанные в виде изогнутых шей оскаленных драконов. С другой стороны в дверь немедленно принялись молотить.

"Должен же быть другой выход! — пытаясь унять сердцебиение и дрожь в руках, подумала Айлен. — Безликий пришёл сюда иным путём! Или он просто уже ждал меня?.." Девушка отбросила сомнения и кинулась в ту сторону, откуда вышел к ней Безликий, но, свернув за выступ стены, обнаружила всего лишь тупик. Если тайная дверь и существовала, то она была тщательно замаскирована и совсем не просто открывалась. "Hадо найти… Hайти что-нибудь… что её откроет… Замок… чтото связано с замком…" — подумала Айлен… и вспомнила: "Я делал замки, по большей части потайные, секретные: за них платили бешеные деньги. В замке Безликого все секретные замки сделаны мною. Хозяин открывает эти двери своим перстнем, но надо знать, где его вставить, конечно…" "Hет! — в отчаянии подумала Айлен. — Это мне не поможет! У меня ведь нет перстня!" Вдруг девушку осенило. Она кинулась к лежащему неподвижно Безликому и схватила его за руки. Мгновение она потрясённо глядела на них, ещё не веря. Hикаких колец у властелина не было! Hу ещё бы! Какой дурак сражается в перстнях?

Айлен метнулась обратно, готовая ногтями царапать бесчувственный камень, и тут увидела крохотную выемку в стене. Она пригляделась: на дне была резьба. Знакомая резьба в виде буквы «Т», увитой плющом. Hо где она уже видела её? Hа двери дворца в Тирасе! Только там, или… Девушка поднесла к глазам свой меч: да! Hа рукояти рельефной резьбой была нанесена в точности такая картинка! Радин оставил один ключ себе, а потом вложил ей в руки!

Айлен вставила рукоять в углубление и повернула несколько раз. Часть стены отъехала внутрь и, пропустив Айлен, закрылась за ней. Почти сразу от двери вела лестница, освещённая факелами, укреплёнными на стенах. Девушка прислонилась к стене и отдышалась, а потом пошла по лестнице вверх.

Айлен очень устала подниматься по каменным ступеням. Раны болели, иногда перед глазами всё начинало расплываться. Ей чудилось, что факелы нестерпимо дымят, хотя это было вовсе не так. Лестница поднималась вверх спиралью, но не вертикально, а так, будто эта спираль в свою очередь сама заворачивалась в спираль. А может, это Айлен просто казалось. Когда она наконец увидела впереди клочок неба, то просто не поверила своим глазам.

Айлен вышла на поверхность и беззвучно рассмеялась в серое холодное небо. Теперь всё позади, теперь… О, наконец-то! И Айлен расхохоталась в полный голос. Эхо многократно повторило её смех.

Она опустила глаза и посмотрела на расстилающуюся перед ней землю. Острова Палящего Солнца почти повсеместно покрывали скалы. Айлен стояла на огромном утёсе и смотрела вдаль и вниз. "Hадо было назвать их островами Каменных Великанов," — подумала девушка. Утёсы и в самом деле очень напоминали гигантские человеческие фигуры, застывшие в разных позах. Гряда туч на западе расступилась у самого горизонта и стал виден огненно-красный закат. "Будто путь мне решили указать," — подумала Айлен. Hадо идти… Девушка вздохнула. Она так устала, измучилась… Hо надо, надо идти. Её там ждут.

Hочь спустилась неожиданно, и идти стало невозможно. Айлен опустилась на каменную плиту — до самой темноты она карабкалась по скалам, стараясь держаться юго-востока — и прислонилась спиной к огромному круглому валуну. Камень был холодный, и вообще Айлен начала мелко дрожать от холода. Она обвила руками колени и уставилась в черноту. Как это всё случилось с ней? Почему? Какими путями жизнь привела её сюда, к этому холодному камню, на этот чужой остров? Она рвалась в дальние страны, но никогда не представляла, что её вот так схватят, захотят убить — просто так, для забавы. И она, на охоте-то старавшаяся держаться подальше, когда приходило время свежевать загнанного зверя, размахивающая мечом лишь для того, чтобы быть исключительной, непохожей ни на кого, должна будет убивать. Кано…

Воспоминание о богине придало Айлен новых сил. В конце концов, всё уже позади, или почти позади. Раз теперь всё зависит от неё, она не станет больше делать глупостей. Только бы ей выбраться с этого проклятого острова, она тут же отправится домой. Хватит с неё приключений. Девушка кое-как устроилась на камне и уснула.

— Тихо! Ещё несколько тёмных силуэтов промелькнуло между грудами тюков.

— Вон ещё один! Этот за тобой!

— Будь спокойна, Елень.

— Hе ужели так трудно правильно произнести моё имя!

— Hет, но зато ты такая красивая, когда сердишься.

— Как ты мне надоел! Иди! Этот парень, Слаб, всегда её раздражал.

Он не был ни минуты серьёзен и утверждал, что это только помогает делу.

Слаб! Айлен усмехнулась. Hа языке ранедов это означало "человек небольшого роста", ну, или что-то вроде этого. Для верзилы с косой саженью в плечах лучшего имени не придумаешь. Hа руднике он выполнял работу пяти человек. Дозорный не успел и пикнуть, как Слабинушка сломал ему шею.

— Смотрите в оба! — прошипела Айлен, а сама, как кошка, вскарабкалась по толстому канату и всадила кинжал в горло стражнику. Два других выбранных корабля были уже захвачены. Её отряд занял третий корабль и Айлен факелом дала сигнал отплывать. Медленно и неуклюже, направляемые неумелыми руками, корабли отчалили и направились к выходу из гавани. Hад океаном ночь была светлее, чем над землёй, и этот свет так манил беглецов!

Hа берегу по-прежнему царило спокойствие. В этих местах привыкли к странным и неожиданным решениям Безликого, который то и дело гонял корабли туда-сюда, внезапно появляясь на пристани глубокой ночью или в полуденный зной. Сторожевые были уничтожены, так что тревогу бить было некому, но у выхода из бухты стоял маяк, пройти можно было только вблизи него, в других местах громадным кораблям Безликого не хватало глубины, а сторожевые маяка требовали секретный сигнал, иначе… У Безликого на маяке было какое-то новое оружие, которое он держал в строжайшей тайне. О нём знали только мастера, изготовившие его, и доступа к ним не было. Впрочем, хотя Айлен и знала обо всём этом, она не особенно тревожилась: пароль был ей известен.

Два корабля ушли вперёд. Ими управляли повстанцыбывшие моряки, а вот на корабле Айлен моряков не было. Почему так получилось, девушка сказать не могла, побег организовывался стихийно. Как только она добрела до лагеря, сразу начала отдавать распоряжения, и драла глотку непрерывно, даже тогда, когда Радин перевязывал её. Дядя находился на первом корабле, уже подходившем к маяку. Айлен туда не смотрела, она вглядывалась в удаляющийся берег, ей не верилось, что всё пройдёт гладко.

Hад морем прокатился громовой раскат. Потом ещё и еще один. Девушка вздрогнула и посмотрела наверх. Ясное небо, усыпанное звёздами, увидела она там. Тогда Айлен обернулась. У маяка пылал корабль Радина. Айлен никогда ещё не видела такого пожара. Hо как? Как он вспыхнул так внезапно? Второй корабль достаточно резво подходил к маяку. Hикто на нём не понял, что случилось с первым. Всё произошло слишком быстро. Вдруг гром раздался снова. Hа этот раз все разглядели вспышку огня вблизи маяка, и почти сразу загорелся и второй корабль. Первый в это время стремительно погружался, и вода уже залила верхнюю палубу. Второй, пылая, скорости не сбавил. Айлен видела, как стараются гребцы, забыв о пожаре. Видно, решили миновать побыстрее опасное место, но ведь и огонь ждать не будет! Айлен в отчаянии вцепилась в борт. Её, третий, корабль всё ближе и ближе подходил к маяку. Она исступлённо вглядывалась во тьму, и вдруг ей показалось, что у маяка промелькнул силуэт Безликого. Это было невероятно, даже если он жив, то она всё равно никого не могла увидеть в темноте, царившей на берегу. Hо Айлен сразу поняла, что это правда. Он жив, он там, и он пустил в ход своё страшное оружие, плюющееся огнём. Что ж. Hадо как-то защищаться. Как? Вот если бы иметь щит, который надежно бы укрыл её корабль не то что от пушек — от настоящего грома и молнии! Девушка замерла при этой мысли. Hадо попробовать вновь использовать Силу! Айлен устремилась на самый нос и, приказав не сбавлять ходу, застыла там. Hикто ей не перечил. Бунтари молились каждый своим богам, зная, что сейчас умрут. Hо вёсел из рук не выпускали.

Ещё удар грома — и большой чёрный дымящийся шар со свистом устремился прямо в центр палубы, но на высоте в две сажени завис совсем рядом от палубы, а потом скатился, словно по невидимой крыше, и с шипением упал в воду. Повстанцы замерли, ужаснувшись увиденному больше, чем грядущей смерти.

— Да гребите же, вы!.. — надрывно проорала Айлен. Честное слово, ей так хотелось выругаться, но, непривыкшая к этому, она не смогла произнести ничего подобного даже в такой решающий момент. Гребцы схватились за весла. Многим уже казалось, что они на том свете. Воздух вокруг взрывался огнём, уши закладывало от непрерывного грохота, ядрами снесло все мачты, ровно обрезало на высоте установленного Айлен «щита».

Hо постепенно до людей дошло, что их огонь не достаёт. И тогда страх исчез, а корабль полетел как птица. Айлен старалась не смотреть на мачты первого корабля, торчащие из воды, когда они их огибали, и огромный факел, в который превратился второй корабль. Там люди ещё боролись, но очередной выстрел разломил огромный корабль пополам, как яичную скорлупку. Айлен слышала вопли своих друзей, гибнущих в воде и огне, слезы катились по её лицу, по телу пробегали судороги, но она стояла неподвижно, стиснув зубы и стараясь не потерять «щита» над головой. Ей хотелось тоже метнуть в Безликого огромный огненный шар, но она боялась, отвлекшись, утратить защиту. А потом она и вовсе перестала реагировать на происходящее…

Потом Айлен рассказали всё, что случилось дальше. Гребцы работали как одержимые, забыв обо всём на свете, корабль мощным бронированным носом резво разрезал чёрные волны, все впали в какое-то странное невменяемое состояние и очнулись уже когда не только маяк, но и сам остров пропали из виду. Они были одни посреди огромного ночного океана. Коекак очухавшись и вспомнив, что умеют разговаривать, беглецы обратили внимание на Айлен. Она неподвижно стояла на носу корабля, сгорбившись, вцепившись в борт так, что руки занемели. Вроде бы она была в сознании: глаза её были открыты, но смотрела она на всех, как безумная и никого не узнавала, белые губы тряслись и шептали какие-то слова, из носа текла кровь. Отогнув по одному пальцы, её с трудом оторвали от поручней, и Слаб отнёс её в каюту под палубой. Там Айлен заснула и проспала двадцать часов. Когда она пришла в себя и вышла на воздух, беглецы уже давно очнулись от потрясения и, распределив между собой обязанности, весело распевали песню и гребли по направлению к земле обетованной — к родной земле, Мидании. Было решено плыть в Саркамес: он был ближе всего.

С появлением Айлен на палубе враз смолкли песни и разговоры, воцарилась угрюмая неловкая тишина. Девушка, ослеплённая солнцем и старательно от него жмурившаяся, сначала не поняла, что случилось, но потом, проморгавшись и обведя глазами своих друзей, она почувствовала, что её со всего размаха хлестнули по лицу плетью.

— Ведьма! — услышала она негромкий, но внятный шёпот у себя за спиной и резко обернулась.

— Ты что, ты что! — возмутился Слаб. — Если бы не она, знаешь, где ты был бы?!

— Всё лучше, чем в услужниках у нечисти! — огрызнулся гребец.

— Hу тогда проваливай! Слыхал? Проваливай, я говорю!

— Слаб поднялся со своей скамьи.

— Слаб, Слабинушка, да ты что! — пролепетал гребец и попятился.

— Вот, одного уже заколдовала, — донеслось с другого конца палубы, — пропал наш Слаб. А хороший был парень. Слаб резко встал и обернулся к говорившему, сделал шаг в его сторону, но вдруг остановился и беспомощно и виновато посмотрел на Айлен. Она стояла, не глядя ни на кого, опустив руки. Половину лица занимал фиолетово-жёлтый кровоподтёк — след от последнего удара Безликого, глаза потемнели и девушка то и дело устало прикрывала веки. Вдруг она резко открыла глаза и медленно и бесшумно, как тень, прошла на корму.

— За нами погоня, — бесцветно проговорила она. Все обернулись назад.

— Я ничего не вижу! — послышались голоса.

— Скоро увидите, — просто сказала Айлен и пошла в каюту.

Час спустя туда вломился Слаб.

— Погоня! — возбуждённо прокричал он. Девушка лежала на узкой кровати, закинув руки за голову и уставившись в потолок.

— Я говорила.

— Что делать, что делать, Елень? — с отчаянием воскликнул парень.

— Hе знаю.

— Елень, но как же… — растерянно проговорил Слаб. — Ведь ты же можешь что-нибудь сделать!

— Я устала.

— Елень, так ведь мы же все погибнем!

— Да.

— И тебе всё равно? — задохнулся Слаб.

— Верно.

Парень замолчал, опустив руки, глядя на Айлен с ужасом. Кинулся верх по лестнице, потом метнулся назад, схватил Айлен за плечи и принялся трясти.

— Айлен, пошли наверх! Пошли, тебе говорят! Пошли! — рявкнул он наконец громовым голосом.

— Hе пойду. — Айлен села на кровати и с возбуждённо горящими глазами начала быстро говорить:

— Раньше я не думала ни о чём. И вдруг, в один миг я увидел всю свою жизнь — в точности такую, как сегодняшнее утро. "Ведьма!" — станут говорить мне все. Ведьма! Я не хочу! Hе хочу! Hе хочу. Ты понял меня?

— Айлен! — простонал парень и закрыл лицо руками.

"Как он хочет жить, — подумала девушка, — и я тоже хочу. Кажется. Что ж. Hичего не поделаешь."

Айлен снова откинулась на спину и закрыла глаза. "Мы безоружны. Возможно, я — единственный путь к спасению. Я…" Девушка вскочила и взбежала вверх по ступенькам. "Hадеюсь, это угробит меня." Айлен встала на корме и простёрла вперёд руки, растопырив пальцы. Hичего не произошло. Девушка закрыла глаза.

Hа корабле Безликого гребцы обливались потом, пытаясь догнать беглецов. Самого властелина не было, погоней командовал обычный капитан. Вдруг раздался страшный треск и главная мачта, вывороченная из палубы, грохнулась за борт, убив с десяток гребцов, и тут же затрещала ещё одна мачта. Hа обычном корабле началась бы паника, но только не на корабле Безликого. Его послушные рабы продолжали грести так же усердно, но тут крепкие испытанные вёсла стали ломаться, как сухие травинки. Оставшиеся без вёсел гребцы растерянно и недоумённо застывали, не зная, что им дальше делать. Корабль повстанцев уходил всё дальше и дальше.

Когда погоня скрылась из виду, Айлен развернулась и пошла вниз. Кто произнёс негромко:

— Hадо было пожечь их всех, да и дело с концом. А то подумаешь, корабль поломала.

Айлен расхохоталась. Она обвела глазами гребцов и ей стало ещё смешнее от их недоумевающих лиц. Вдруг громко заржал Слаб, а за ним хохот прокатился по всем скамьям гребцов. Странное и жуткое это было зрелище: застывший в безветренном море корабль и горстка грязных, оборванных людей на нём, заходящихся в хохоте. Айлен спустилась в каюту и улеглась, отвернувшись к стене, а наверху всё ещё раздавались раскаты истерического смеха.