Просто механический кот

2

Заснул Мурлов как младенец и проспал часов двенадцать кряду. Потом позволил себе поваляться полчаса в ленивой неге, вспоминая детали охоты и распятого на столе, выбритого кота. Как это все-таки было замечательно. Месяц можно вспоминать, обсасывая детали.

В четыре Мурлов вышел на крыльцо и занялся первоочередными работами: уже при свете дня разрыхлил грядки, еще раз вымыл бокс, разгрузил стиральную машину, комбинезон с перчатками повесил над сливом, а бельевую мелочь вроде трусов, маек и спортивных штанов вынес во двор.

Он испытывал необыкновенное благодушие и умиротворение, все ластилось и льнуло к нему, шальной, на десять минут, дождик словно облизал щеки, ветер фыркнул в шею, как верный конь, кусты роняли мелкие, едва завязавшиеся ягоды к ногам, будто стремились устлать ими все плитки вокруг дома.

Красота!

Все было вымыто, убрано, слито, похоронено и лишено каких-либо примет, указывающих на то, что он, Валентин Мурлов, мог иметь отношение к пропаже рыжего Трегубовского кота. О, теперь к страдалице Патрикеевне добавятся еще и Трегубовы. Жалко, жалко котика, но уж, извините, собак по садоводству бегает — боже упаси! Начиная с йоркширских терьеров. Могли и задрать.

К вечеру принесло грозу, и Мурлов, сидя в доме, смотрел, как за окнами тарабанит ливень, звенит снаружи тазами и банками, колотит по торчащему из-под навеса автомобильному багажнику, брызгает в стекла. Молния несколько раз соревновалась с рукотворным электричеством, заливая гостиную мертвенным светом.

То ли под испанский, то ли под итальянский футбол, Мурлов со вкусом поужинал. Картошечка, грудинка, соленый огурчик. Ну и лосось на бутерброд. Куда ж без лосося-то? После удачной охоты Мурлов даже позволил себе хлопнуть сто грамм водки, правда, сразу понял, что зря. Во рту образовался нехороший привкус, а желудок наполнился неприятной тяжестью. Видимо, поэтому и сон, сморивший Валентина, выдался препоганый. Он обнаружил вдруг, что привязан к металлическому столу в боксе. Правая рука была зажата в тисках, голова зафиксирована в струбцине, лампы светили в глаза, а вне поля зрения кто-то лениво копошился, звякая инструментами. Страха не было, но все происходящее воспринималось, будто в горячке, по болезни, сквозь муть в голове.

Перебор инструментов скоро прекратился, и человек подошел к столу.

— Татьяна? — удивился Мурлов.

— Ты должен нам денег, Валя, — сказала, нависая, бывшая жена. — Извини, но, видимо, мы может достать их из тебя только таким путем.

Она помахала перед глазами Мурлова миниатюрной ножовкой.

— Ты — дура? — спросил Мурлов.

— Ой, лежи! — скривилась Татьяна.

Каким-то образом Мурлов смог видеть свой белый живот. Внизу живот был увенчан шапкой курчавых, паховых волос.

— Прости, Валя.

Бывшая жена поднесла ножовку, и зубчатое полотно легко проникло сквозь вздутую кожу. Несколько пилящих движений, и Мурлов обнаружил, что разрез стал шире, а внутри у него все зелено.

— Смотри-ка! — сказала Татьяна.

И вытянула на свет тысячную купюру.

— Эй-эй! — крикнул Мурлов.

— Я возьму не больше, чем мне надо, — сказала бывшая жена.

Одну за одной она принялась деловито доставать из Мурлова деньги, которые сами, как тесто из квашни, лезли наружу, завиваясь зелеными кудряшками.

— И мне! — откуда-то возник в боксе сын.

— Чего? — возмутился Мурлов.

Где первое правило? Почему не заперто?

— Мне нужно, чел. Без бабосов жизни нет!

Пальцы сына, отпихнув руку жены, жадно нырнули Мурлову в нутро. Валентин чувствовал, как они неистово загребают в нем купюры.

— О-па!

Сын вытащил целый ворох денежных знаков.

— Куда?

Мурлов попытался поймать сына за руку зубами, но тот оказался шустрей, прыгнул в сторону, растворился в тумане.

— Валя, нам нужно всего сто тысяч, — сказала Татьяна. — У тебя там еще много.

Она пальчиком, игриво, отогнула кожу на животе Мурлова.

— Стой!

— Просто наши все — в обороте.

— Тварь!

Мурлов проснулся и какое-то время лежал в темноте, охваченный внезапным параличом. Казалось, что бывшая жена сопит рядом, а сын шелестит деньгами за стенкой. И самое жуткое, не было никакой возможности проверить, все ли в порядке с животом. Потом Мурлов сообразил, что уже почти три года живет один, и потихоньку задышал, двинул одной рукой, другой, накрыл пупок ладонью. Нет разреза! Сон! Просто сон. О, идиотство какое. Он пофыркал, щупая себя выше и ниже. Все на месте.

Спустя пять минут Мурлов уснул уже легко и без сновидений.

Разбудила его трель звонка. Оказалось, что обладатель йоркширского терьера с утра пораньше решил исполнить свое обещание и навестить соседа-доброхота. Запахиваясь в халат и спускаясь с крыльца к забору, Мурлов с ленцой думал, на какую благодарность способен старик, и прокручивал в голове дежурные слова ответной речи. Я очень рад, какие пустяки, не стоило так тратиться, мы же соседи…

— Да-да?

Мурлов сдвинул засов на дверце.

— Доброго утра, Валентин Сергеевич!

Светило солнце. Небо после грозы радовало высотой и синью. Дружок сидел у ноги Николая Петровича на кожаном поводке.

— Вы снова в компании? — спросил Мурлов.

Седой сосед улыбнулся.

— Теперь, пожалуй, на постоянной основе.

В руках у Николая Петровича не было ни пакета, ни бутылки с алкоголем. Интересные подарки у старшего поколения!

— Вы снова песика мне привели?

— Нет, что вы! Это было бы бестактно с моей стороны. Я хотел бы просто вам кое-что показать. Прорекламировать, так сказать.

— Здесь?

— Лучше в доме. Если вы, конечно, не против.

Мурлов пожал плечами.

— Пожалуйста.

Он пропустил Николая Петровича на участок. Сосед поддернул поводок, и песик легко перепрыгнул порожек. Мурлов закрыл дверцу.

— Это будет цирковое представление?

— О, почти.

Николай Петрович поднялся на крыльцо, но дал Мурлову, как хозяину, войти в дом первым.

— Вы, кстати, рыжего кота у себя на участке не видели? — спросил он.

Внутри Мурлова екнуло.

— Когда? Неделю назад вроде видел.

Николай Петрович снял туфли. Мурлов жестом пригласил его в гостиную.

— Тапочки, — предложил он.

— Спасибо. Кот вчера пропал.

— Вчера?

— Ага. Трегубовых кот.

— Так может и не пропал, — сказал Мурлов. — Это же кот. Ходит, наверное, где хочет. Проголодается — вернется.

— Ну, да, — кивнул сосед, шаркая в тапочках по паркету.

Он прошелся по гостиной, оглядывая интерьер. Песик семенил за ним, подметая пол мохнатыми лапами.

— У вас уютно.

— Спасибо.

Николай Петрович остановился напротив камина.

— Я им предлагал, Трегубовым-то, вживить в кота трекер, — сказал он словно между прочим. — Сейчас бы и не беспокоились.

— Трекер?

— Радиомаячок. Маленькая капсулка под кожу.

Мурлов почувствовал, как сердце его сбилось с ритма.

— И что? — спросил он.

— Ничего, — сказал Николай Петрович. — Отказались. А так бы посмотрели на экран и сразу увидели, где находится их любимец. Цена комплекта бросовая по нынешним временам.

— Наверное, — Мурлов натянуто улыбнулся. — Я, если замечу этого кота, конечно же, сообщу. Но сам уж, простите, ловить не буду.

Николай Петрович махнул рукой.

— И бог с вами, Валентин Сергеевич! Еще не хватало за этим разбойником по кустам гоняться. Я к тому, что с домашними животными — одни хлопоты.

— Исключая вашего Дружка.

— Ну, Дружок — это другое. Кстати, мы, если позволите, займем диван, а вы устройтесь в кресле. Только поверните его от камина.

— И что это будет? — спросил Мурлов, подвигая мебель.

— Сейчас увидите, — Николай Петрович сел на диван и хлопнул по подушке рядом с собой. — Ну, Дружок!

Песик, подобравшись, прыгнул.

— Как вы видите, — сказал сосед, обнимая терьера, — ему доступно даже интуитивное понимание команды.

— Я вижу, — кивнул Мурлов.

К представлению он был настроен скептически.

— Далее, — сказал Николай Петрович. — Кувырок!

Дружок тут же кувыркнулся через голову.

— И назад!

Терьер, радостно взвизгнув, выполнил и этот трюк. Мелькнули лапы и уши. Ударил по подушке хвост.

— Как вам? — спросил Николай Петрович.

— Вполне, — сказал Мурлов. — Но я не понимаю…

Сосед поднял палец.

— Сейчас. Смотрите, — он обернулся к песику. — Ну-ка, сидеть! Сидеть.

Дружок замер. Черные глазки преданно смотрели на хозяина. Розовый язычок обмахнул верхние зубы и нос.

— Теперь внимательнее, — сказал Николай Петрович.

И одним движением свернул песику голову. Мурлов едва не испытал оргазм, когда половина собачьего черепа осталась у соседа в руках. Он и не подозревал, что возможно настолько неконтролируемое возбуждение. Хорошо, что напряжение, выстрелившее снизу живота, удалось задрапировать складками халата.

— Оп! — сказал сосед.

Мурлов привстал.

— Это как? — выдавил он.

— Очень просто, — Николай Петрович показал Мурлову изнанку черепа. — Здесь есть хитрые крепления.

Часть Дружка в руке соседа темнела пластиком и золотистыми дорожками припоя.

— Так это…

Николай Петрович кивнул, когда у Мурлова не нашлось слов для продолжения.

— Да, Валентин Сергеевич, Дружок — механический пес. Скорее, конечно, кибернетический, но слово «механический» мне все же больше нравится.

— Механический, — пробормотал Мурлов.

— Можете посмотреть.

Николай Петрович отодвинулся, давая собеседнику своими глазами полюбоваться на сидящего на подушках трепанированного песика. Мурлов увидел нижнюю челюсть, косички шерсти, свисающие от нее по бокам, а выше…

Выше, в выемке сложной формы, серебрилась коробочка в обводах трубок и контактных шин. В глубине ее помигивал светодиод, а там, где должны были находиться глаза, на тонких штангах с пружинками, как на амортизаторах, помаргивали крохотные объективы.

— Механический, — повторил Мурлов.

— А не чувствуется, да? — сказал Николай Петрович. — Вы ведь ничего не заподозрили?

Мурлов мотнул головой.

— Клянусь, нет.

— Вы ведь прижимали его?

Мурлов кивнул.

— Прижимал.

— Тепло чувствовали?

— Ну, да. Вообще, как живой… песик.

Николай Петрович рассмеялся и развел руками.

— Тем не менее, существо не живое. Но модель поведения его очень-очень близка к поведению животного. Даже с вариациями. Вы помните роботов от «Бостон Дайнемикс»?

— Честно говоря… — Мурлов наморщил лоб. — Я как-то далек… — Он вдруг вспомнил желтый брусок на четырех лапках, который скакал на одном из видео в социальных сетях. — Это такой желтый робот, да?

— Да-да! — обрадовался Николай Петрович. — Так вот, наш холдинг ушел далеко вперед в этом отношении. Вы и сами видите. И квазиживая кожа, и анатомическое соответствие. Буквально на следующей неделе мы выпускаем наших механических животных в продажу.

— Куда?

Вид терьера без головы оказывал на Мурлова гипнотическое воздействие. И эрекция — эрекция не собиралась спадать.

— В продажу.

— Таких вот песиков?

— О, не только! Вы подойдите, подойдите ближе, Валентин Сергеевич!

Мурлов улыбнулся.

— Я лучше все же отсюда.

— Боитесь? — спросил Николай Петрович.

— Н-нет.

— Это, в сущности, нормально, — сосед огладил механического песика по неподвижной спине. — Всякое незнакомое устройство вызывает страх. И мы много работаем над тем, чтобы наши животные были максимально привлекательны и безопасны для их владельцев. Мы, кстати, уже получили сертификаты безопасности для двух моделей, и еще для трех получим во второй половине года.

— И сколько? — спросил Мурлов.

— Цена?

— Да.

— От миллиона.

— Ого!

— Да-да, — кивнул Николай Петрович. Убрав хвостики шерсти, он поставил черепную коробку с верхней челюстью на место. Раздался чуть слышный щелчок. — Но в дальнейшем цена, я думаю, упадет. Мы, так сказать, первопроходцы. Голос, Дружок!

Песик, ожив, звонко тявкнул. Мелькнул розовый язычок.

— Видите, как живой.

— Я вижу, — сказал Мурлов.

— Ну, побегай, — сказал Николай Петрович песику.

Терьер посмотрел на него глазками-бусинками и, послушно спрыгнув с дивана, закружил по комнате. Где-то он останавливался, где-то принюхивался.

— И сколько он так может? — спросил Мурлов.

— По времени? Гарантированно — двадцать четыре часа, — сказал Николай Петрович. — В экономичном режиме — сорок восемь. Но вместе с животным вы получаете и зарядную станцию. Это такой коврик. Животное на нем имитирует сон. Зарядка идет около двух часов, но восемьдесят процентов батарей заряжаются за полчаса.

— И вы уже их продаете?

— На следующей неделе — во всех крупных техномаркетах страны.

— А вообще гарантия?

— Три года. Но в каждом животном есть запоминающее устройство, оно может выступать не только, как домашний любимец, но и как робот-охранник.

— В смысле?

— Фиксация нарушения, вызов хозяина или полиции.

— А я уж подумал, что такой вот песик еще и преступника может нейтрализовать, — сказал Мурлов с улыбкой.

— Нам бы тогда не одобрили сертификат безопасности, — сказал Николай Петрович. — Вы же понимаете, если механизм сможет причинить вред человеку…

— Понимаю.

Дружок скрылся за кухонным столом. Несколько секунд был виден только его весело помахивающий хвост.

— По сравнению с настоящими животными у нашего продукта есть ряд неоспоримых преимуществ, — продолжил Николай Петрович. — Не требует еды, не гадит, исключительно послушен, и, кстати, если с вами что-то случится, сможет оценить ваше состояние и вызвать «скорую помощь». Хотя, конечно, есть тонкости. В том смысле, что предварительно надо будет записать текст обращения.

Мурлов вздохнул.

— И все же миллион.

— Да, как бюджетный автомобиль, — сказал Николай Петрович. — Но я к вам пришел не просто так. Как человеку, оказавшему мне услугу, я готов предоставить вам пятидесятипроцентную скидку.

— То есть, такой песик будет стоить мне пятьсот или шестьсот тысяч? — спросил Мурлов.

— Ну, песик или котик.

Все в Мурлове всколыхнулось.

— Как — котик?

— Ну, не все же собачники, — улыбнулся Николай Петрович. — Есть и кошатники. А мы стараемся охватить как можно больший процент потенциальных покупателей. Правда, кошачья порода у нас пока всего одна, дворовая. Самая популярная. Но скоро, думаю, выпустим «сиамца».

Мурлов покашлял, скрывая волнение.

— И это будет мой кот?

— Разумеется.

— Механический?

— Окончательная сборка — при вас. «Шкурку» тоже могут зашить при вас.

— Нет, это не нужно. Но предложение о покупке…

— Я слушаю.

— А как быстро это произойдет? — спросил Мурлов.

— Вот, — из кармана рубашки Николай Петрович достал визитку. — Это наш склад, логистическая контора. Километров сорок отсюда, если по шоссе на Нижний Новгород и Казань. Приезжаете туда, вам из первой партии сразу дадут животное.

— А оплата?

— Там же, по терминалу, карточкой. Можно, кстати, половину заплатить при получении, а вторую половину — через месяц.

— А скидка?

— Вы же — Валентин Сергеевич Мурлов?

— Да.

— Значит, скидка на вас уже оформлена.

— И механического кота не отличишь от настоящего?

Николай Петрович почесал бровь.

— Ну, думаю, если поставить себе такую задачу… Но, в целом, у нас очень аутентичная модель поведения. Есть, конечно, игровые режимы, где вполне возможны некоторые, скажем так, девиации… Но опять же, повторюсь, все это совершенно безопасно, модель поведения просто откатывается на начальные установки. Дружок!

Сосед похлопал по колену, призывая механического песика. Тот тут же вернулся к хозяину и даже поднялся на задние лапы, опираясь передними на хозяйскую ногу.

— Просто удивительно, — сказал Мурлов.

— Мы сами иногда не можем поверить, — сказал Николай Петрович. — В Европе на наши модели уже очередь на полгода вперед.

Он почесал терьеру под челюстью.

— И все же дороговато, — сказал Мурлов.

— А вы не спешите, подумайте, — Николай Петрович поднялся. — Я завтра, кстати, еду на склад и могу свозить вас — туда-обратно. Если, конечно, решитесь. Замена деталей — гарантийная. Но мы проверяли наши модели на стенде — три года все должно отбегать без поломок. Конечно, при бережном пользовании.

Комкая полы халата, Мурлов поднялся тоже.

— А программное обеспечение?

Вместе они прошли к входной двери. Песик первым, прыснув между ног, протиснулся на крыльцо.

— Перепрошивать модуль пока нет никакой необходимости, — сказал Николай Петрович, — там даже есть небольшой самообучающийся блочок. Ваш питомец запомнит вас, как хозяина, свое имя, на которое будет отзываться, ваш распорядок дня, детей, друзей. Кстати, кошачьи у нас научены ловить мышей.

— Серьезно?

— Так называемый «охотничий» режим.

Мурлов проводил соседа до забора. Перед тем, как шагнуть в дверцу, Николай Петрович взял Дружка под мышку.

— Завтра в десять, если что, ждите меня у щита, — сказал он.

— В десять?

— Да. Дружок, голос!

Песик тявкнул.

— Это мы так прощаемся, — сказал Николай Петрович с улыбкой. — Ну, до свидания.

Он кивнул и направился в сторону своей дачи.

— До свидания!

Мурлов прикрыл дверцу и вдвинул засов.

Какое-то время он стоял, невидяще уставившись на стальной лист, подбитый деревянными брусками, потом опомнился и, обойдя для порядка участок, вернулся в дом. Ко-отик, подумалось ему. Свой механический котик. Очень-очень живой.

Но дорогой. Я убью его за сутки.

Мурлов прошелся по коридору, заглянул в обе спальни, потом безотчетно закружил по гостиной. Ну и пусть, ну и пусть, шелестело под черепом. А так все насуют в животину трекеров, и оглянуться не успеешь, как тебя прижучат. Сигнал нашего котика, скажут, пропал у вас в боксе. И не оправдаешься. Нет, не оправдаешься. Уже опасно, не докажешь, что котик сам пришел…

Пятьсот тысяч.

Мурлов остановился, сел на диван, но волнение вновь подняло его на ноги. Не такие уж и большие деньги. Он прошелся до холодильника, открыл его и замер, глядя на половинку капустного кочана в прозрачном лотке. Как старик черепушку — раз! — и готово, вспомнилось ему. Так, конечно, не очень интересно, но, если экономно… Механического котика можно даже не разделывать. Мурлов облизнул губы. Дал ему поджопник, потом лапу прижал, потом морду прижег…

Где-то год назад, после того, как убил второго по счету садоводческого кота, Мурлов задумался над тем, чтобы завести собственное животное, но взвесил все за и против и отказался от глупой затеи. Ладно, запахи, кормежка, кошачий туалет, ободранные обои и мебель. Все это не так страшно.

Сколько он выдержит, вот вопрос. Не придешь же через неделю в кошачий приют с просьбой выделить ему нового кота, так как старый куда-то делся. Зачем ему ненужные подозрения? Пропал, не пропал, убежал, отравился, сожрал что-то и умер.

А тут — механический, личный.

Если человек в порыве злости разобьет будильник, кто ему что предъявит? Разве что посетуют на несдержанность. Ну и котик от будильника мало чем отличается. Не живой же. Имущество. Механизм.

Пятьсот тысяч. А с какими-нибудь финтифлюшками — все шестьсот. Надо бы выяснить, что там в комплектацию входит. Вдруг, как с автомобилями — эконом, комфорт, люкс? Прокачанный котик дороже.

Мурлов вдруг понял, что твердо и бесповоротно решил купить себе механического кота. Ко-отика. Если он будет также хорош, как соседский песик, то, возможно, он переживет с ним незабываемые моменты. А какие-то детальки ему заменят по гарантии. Если, конечно, не сильно усердствовать.

Пятьсот тысяч пробьют брешь в сбережениях, но у него, в конце концов, есть фирма, где он является учредителем, и сдаваемая в наем квартира, так что потихоньку в кубышку, на счет накапает снова.

Может, купить двух котиков? — подумал Мурлов. Одного сразу про запас. Первого подвесил, другого распаковал.

Целый день и половину ночи Мурлов обкатывал в голове идею приобретения механического животного и сидел в интернете, где, оказывается, у продукции компании «Mechanimus» было обширное портфолио: официальный сайт, сайт холдинга «Росмеханика», десяток сообществ любителей механических животных, две тысячи видео и счетчик, отсчитывающий время до начала продаж.

На одном из видео обозначился и сосед. Николай Петрович рассказывал и показывал на примере Дружка, как механическое животное определяет границы доступного пространства, как ему задавать понятия «дом», «двор», «место», как оно реагирует на слова хозяина и приводил ряд доступных к использованию команд.

Нашлось и видео, где тот же терьер был показан в разрезе, и скелет механического животного почти полностью копировал скелет живого пса, аккумуляторная батарея располагалась в животе, а процессорный блок — под грудиной. Оплетка из проводов была подобна нервной системе.

К поездке на склад Мурлов едва не опоздал. Проснулся он без пятнадцати десять и успел только перехватить бутерброд с кофе. Пиджак натягивал уже на ходу. Запер дом, проверил дверь бокса, выскочил за забор. Потом вернулся, потому что забыл портмоне и телефон. Переложил ключи, визитку, прошелся расческой по встопорщенным волосам. Красавец! Пластырь отлепился то ли ночью, то ли утром, и заживающая царапина придавала лицу лихой и бандитский вид.

Небо было хмурое, обещающее дождь, и Мурлов, торопливо шагая по подъездной дороге к шоссе, пожалел, что не взял зонт. С другой стороны, его же обещали доставить туда и обратно, а уж до дверей склада или дома он добежит, не расклеится.

В груди теснило. Котик. Ко-о-отик! У него будет собственный котик, которому он сможет без оглядки на любителей животных открутить яйца. И никто ничего не скажет. Никто! Правда, есть вопрос: будет ли иметь механический котик яйца? Ну да не страшно, решил Мурлов. Важен сам процесс.

Николай Петрович уже ждал его в серой «тойоте». За рулем сидел худощавый, приветливый парень.

— Можно? — спросил Мурлов, открыв дверцу.

— Садитесь-садитесь, — сказал с переднего пассажирского сиденья Николай Петрович.

— Спасибо.

Мурлов забрался в салон.

— Ну, что, решились? — спросил сосед.

— Ну, я здесь. Значит, решился.

— И замечательно! — обрадовался Николай Петрович. — Давай, Миша, в контору к логистам, что на шоссе.

— Понял, — кивнул водитель.

«Тойота» мягко взяла в разгон.

— Простите, Валентин, — повернулся к Мурлову Николай Петрович. — А что вас все же подвигло на покупку? Я просто видел, как вы были заворожены, когда я снял черепную коробку с Дружка…

— Я, извините, охренел, — сказал Мурлов.

Николай Петрович рассмеялся.

— Просчитанный эффект!

— Теперь и не распознаешь, настоящий песик или механический.

— Для специалиста это не составляет проблемы. Так вас это поразило? Или все же предложенная мной скидка?

Мурлов качнул головой.

— За миллион я, конечно, крепко бы подумал.

— Через год или полтора для российский потребителей мы цену опустим вдвое. А по скидке можно будет купить и вовсе тысяч за триста.

Выбравшийся на шоссе автомобиль прибавил ходу. Вокруг было зелено, справа замелькали распаханные поля.

— А где ваш Дружок? — спросил Мурлов.

— В багажнике, — ответил Николай Петрович.

— А в прошлый раз?

— Мне нельзя было взять его с собой. А оставлять без контроля опытный образец запрещено инструкцией. Вот я и подключил вас.

— И приобрели клиента, — улыбнулся Мурлов.

— Ну, так далеко я не загадывал.

Они посмеялись. Мимо пролетела развязка, по низинке рассыпались длинные складские здания. Вдалеке на склон холма повыскакивали буколические домики. На лобовое стекло «тойоты» упали первые капли.

— А скажите, Валентин, зачем вам механическое животное?

Мурлов поймал взгляд Николая Петровича в зеркале заднего вида.

— Ну-у… — он пожал плечами. — Так сразу не объяснишь.

— Понимаю. Наверное, детские ощущения? Робот на службе у человека? Та же Рэсси у Электроника?

— Не совсем так, но, в целом, похоже.

Признаваться в своей страсти Мурлов не собирался. Неужели еще можно найти такого дурачка, что с первого раза выложит: я люблю убивать котиков?

Автомобиль свернул с шоссе, заложив петлю, нырнул под эстакаду и покатил по широкой дуге к гигантской заасфальтированной площадке, в конце которой желтели несколько двух- и трехэтажных зданий.

— Это все кластер «Росмеханики», — объяснил Николай Петрович.

Большая часть асфальта была размечена под автостоянку, на меньшей, огороженной водоналивными бачками, несколько парней в плащах и под зонтиками обкатывали робота для доставки. Автомобилей было немного, не больше десятка. За распахнутыми воротами ближнего склада миниатюрные погрузчики перемещали поддоны с коробками. Дождь сеял мелкой пылью.

— Приехали, — сказал Николай Петрович, отстегивая автомобильный ремень.

«Тойота» встала на свободное место. Водитель выключил двигатель. Стекла тут же принялись покрываться каплями.

— Миш, ты посидишь? — спросил Николай Петрович.

Парень за рулевым колесом кивнул.

— Хорошо.

— А потом вот Валентина Сергеевича обратно до садоводства, если я задержусь.

— Будет сделано.

Сосед выбрался из автомобиля, подождал, пока Мурлов хлопнет дверцей, и подхватил того под локоть.

— Дождь, честно говоря, не перевариваю, — признался он. — Ускоримся?

— Без проблем.

Они перебежали открытое пространство. Николай Петрович шаркал по асфальту каблуками туфель.

— Сюда.

От ворот взяли левее, окантованная лентой дверь подалась под рукой. Просторное, светлое помещение с длинной стойкой на входе и стеллажами у дальней стены при появлении гостей тут же вспыхнуло радостным разноголосьем.

— О-о! Николай Петрович!

— Заглянул-таки на огонек!

— Как обещал! Три года не прошло!

— Глыба!

Какая-то молоденькая девушка чмокнула Николая Петровича в щеку. Крупный мужчина в спецовке долго тряс ладонь, словно пробовал ее на прочность. Пожилой лысеющий брюнет в строгом костюме обнял, как старого знакомого. Мурлов отодвинулся в сторонку, предпочитая не привлекать внимания.

Николай Петрович, видно, был рад и улыбался. Мурлову вдруг захотелось вскрыть ему череп. Просто так, чтобы погасла дурацкая улыбка.

— Кстати, у вас клиент! — сказал Николай Петрович.

— Уже? — спросил кто-то.

Вопрошающий был лупоглаз и прыщав. Ему тоже хотелось вскрыть череп. Нет, снести его половину.

— Ребята, я обещал, — сказал Николай Петрович. — Уважите моего соседа?

Он выдвинул Мурлова вперед.

— Иннокентий! — подал ладонь лупоглазый.

Старательно не показывая своего отвращения, Мурлов энергично пожал чужую руку.

— Валентин.

— Вам собаку или кошку?

Мурлов сделал вид, что раздумывает.

— Мне бы хотелось взглянуть на обе модели.

— Это можно.

Лупоглазый Иннокентий повел его к стеллажам. На полках лежали многочисленные коробки с крупной надписью «Mechanimus» на боку. Иннокентий выбрал две и понес их к столу, приставленному к стене между стеллажами. Оглянувшись, Мурлов увидел, как сосед, о чем-то разговаривая, переходит со здоровяком в спецовке во внутренние помещения.

— Валентин.

— А, да, — опомнился Мурлов.

— Смотрите.

Иннокентий откинул картонную крышку с первой коробки. Под крышкой оказался бокс из прозрачного пластика. На фоне веселого задника там лежал йоркширский терьер — полная копия Дружка, разве что окрас все же был чуть потемнее. Мурлов почувствовал внезапное, лихорадочное нетерпение.

— А кот? — спросил он.

Губы чуть не сложились в «ко-отик».

— Пожалуйста.

Лупоглазый менеджер вытащил предохранительный язычок и откинул крышку второй коробки. Полосатый кот дымчато-серого окраса лениво развалился в боксе, словно спал. Это был достаточно взрослый, крупный экземпляр.

Ко-отик.

Мурлов влюбился с первого взгляда, но помедлил и спрятал руки за спину, потому что пальцы вдруг начали дрожать.

— Я, наверное, кота возьму, — сказал он.

— Не пожалеете, — улыбнулся Иннокентий.

— Посмотрим.

— Да, кстати.

Иннокентий стянул с полки еще коробочку, поменьше, распаковал ее и вытянул свернутый в рулон коврик.

— Это зарядное устройство, — пояснил он.

Расправив коврик на столе, он выцепил снизу проводок с вилкой и воткнул в розетку. Затем осторожно расцепил замочки бокса.

— Можно я сам? — спросил Мурлов.

— Конечно!

Иннокентий с готовностью отступил в сторону. Котик оказался не легкий и не тяжелый. Килограмм пять. И комнатной температуры. Мурлов взял его на руки, и под пальцами ощутил ребра и мягкость кошачьего живота.

— Кладите на коврик, — подсказал Иннокентий.

— Просто положить? — спросил Мурлов.

Ему не хотелось выпускать животное из ладоней. Шерсть была совершенно как настоящая.

— Конечно, его же надо проверить! — Иннокентий поймал кота за висящие задние лапы. — Кладите, кладите, не бойтесь.

Мурлову захотелось пнуть его в голень. Он улыбнулся и аккуратно опустил механического кота. На коврике с краю тут же заалела короткая полоска.

— Это значит, что идет заряд, — пояснил лупоглазый менеджер. — Когда мех зарядится полностью, индикатор позеленеет.

— Мех?

— Ну, от слова «механический», «механизм». Сокращение.

— А-а.

Мурлов не удержался и стукнул ногтем животное между ушей.

— Нравится? — спросил Иннокентий.

— Надо будет в деле его посмотреть, — сказал Мурлов.

— У него, кстати, есть два режима, домашний и охотничий.

— Я знаю.

— Переключаются вот здесь, за ухом.

Иннокентий протянул руку, но Мурлов упредил его движение.

— Если я буду владелец, то лучше уж мне, — сказал он.

Пальцами он нашел за правым ухом кота едва заметный бугорок, нажал на него, и бугорок сместился ниже. Следующее нажатие снова передвинуло его вверх. Мурлов понял, что под шерстью находятся две крохотные сенсорные кнопки.

— Ага.

— Нашли?

— Не тупее пылесоса, — сказал Мурлов.

— Есть еще кнопка выключения.

— Если вдруг надоест?

— Ну, типа того, — улыбнулся Иннокентий.

— А инструкция есть?

— В коробке с ковриком.

Менеджер достал толстую книжку формата «покетбук» с котом на обложке. «„Mechanimus“ для пользователей», прочитал Мурлов.

— Ну и замечательно, — сказал он.

У кота тем временем дернулся хвост, и он привстал на лапах. Движение было настолько естественным, настолько лениво-грациозным, что Мурлов с трудом сдержал восхищенный вздох.

Ко-отик!

Механическое животное переступило и повернуло голову. Зеленые глаза уставились на стоящих у стола людей.

— Он уже может воспринимать меня как хозяина? — спросил Мурлов.

Иннокентий качнул головой.

— Вы еще не заплатили.

— У меня скидка, персональная, — сказал Мурлов.

— Сейчас проверим.

Менеджер подсел к ближнему столу с монитором и защелкал кнопками на клавиатуре. На экране монитора каскадом раскрылись несколько окон, развернулся и ушел вниз длинный список покупателей.

— Фамилию не подскажете? — спросил Иннокентий.

— Мурлов, — сказал Мурлов.

— Валентин Сергеевич?

— Он самый.

Иннокентий всмотрелся в текст на мониторе.

— Ага, вижу. Пятьдесят процентов. — Он повернул голову. — Вы в кредит или половину на половину?

— Я сразу, — сказал Мурлов и достал из портмоне банковскую карточку.

— Замечательно!

Иннокентий взял у Мурлова паспорт, внес его данные в компьютер, потом отправил на печать несколько страниц и подтянул к краю стола терминал.

— Сколько всего? — спросил Мурлов.

— Пятьсот восемнадцать девятьсот.

— А чек?

— Разумеется!

Принтер застрекотал в углу, выплевывая в лоток листы бумаги. Один лист оказался товарным чеком, другой — свидетельством о покупке механического кота, третий — гарантийным сертификатом.

Мурлов приложил карточку к терминалу.

Почти автомобиль, подумалось ему. Я покупаю кота по цене автомобиля. Не сошел ли я с ума? Бесхозных котиков вокруг — пруд пруди. И все же… Он вбил пин-код, заслоняясь от не в меру любопытного Иннокентия. Терминал с готовностью выдавил ленту чека. Тут же из банка позвонили на телефон и поинтересовались, он ли совершает денежную операцию. Мурлов подтвердил, хотя, честное слово, мгновение — одно мгновение! — ему хотелось все отменить.

— Все? — поинтересовался лупоглазый Иннокентий.

— Да, — кивнул Мурлов. — А скажите, действительно покупают в такую цену? Ну, в миллион и больше?

— Мы еще не продаем, — улыбнулся Иннокентий, — но предварительных заказов — почти на семь тысяч мехов.

— Много.

— Ну, плана мы еще не достигли. А вот ваш ключ-код.

Менеджер передал Мурлову пластинку на цепочке, похожую на брелок от автомобильной сигнализации. На лицевой стороне в пластике был выдавлен номер, а рядом с тремя продолговатыми кнопками находилось поле сканера отпечатка пальцев. На оборотной стороне золотился паучок микрочипа.

— И как это работает? — спросил Мурлов.

— Сейчас все объясню. Вы себе меха покупаете?

— Разумеется.

— Ну, может, в подарок.

— Себе.

Иннокентий собрал бумаги, вручил их свежеиспеченному клиенту и шагнул к столу, на котором все еще заряжался кот.

— Приложите палец, желательно большой, к сканеру, — сказал он.

— Правый или левый?

— Лучше правый.

Мурлов выполнил действие, и на ребре пластинки зажглась зеленая риска.

— Хорошо, — кивнул Иннокентий. — Теперь нажмите кнопку вверху и скажите какую-нибудь фразу. Это необходимо для опознавания мехом вашего голоса.

— Любую фразу? — спросил Мурлов.

— Любую.

Мурлов поднес пластинку к губам.

— Я, Валентин Мурлов, купил тебя, и теперь ты — мой, — произнес он.

На пластинке зажглась вторая риска.

— Теперь поднесите ключ-код чипом вниз к макушке меха. Должно пискнуть.

— Сейчас.

Мурлов провел брелком между кошачьими ушами. Кот следил глазами за движением руки.

Никакого эффекта.

— Нет-нет, — сказал Иннокентий, — надо задержать.

— Без проблем.

Пискнуло.

— Держите-держите, — сказал Иннокентий.

Кот мигнул, подобрал лапы, поднял голову, словно собираясь подпрыгнуть вверх, и так замер.

— Что теперь? — спросил Мурлов.

— Подтвердите отпечаток пальца.

— Как?

— Прижмите палец под челюстью.

Мурлов прижал, ощущая мягкость шерсти. Механический кот выгнул спину, потом растянулся, подминая коврик, и заурчал.

— Все! — с улыбкой профессионального фокусника объявил Иннокентий.

— Все?

— Сейчас еще чуть подзарядим, и можете забирать.

— А имя?

— Меху? Ой, простите, забыл. Нажмите верхнюю кнопку, а потом среднюю.

Мурлов проделал манипуляции с кнопками. Котик зажмурился, чуть склонив голову, и морда его преисполнилась подозрительности. Мурлов даже удивился, насколько механическое животное похоже передает человеческие эмоции. Васек и Мурзиков он отмел сразу. Нет, его котика так звать не будут. Подходило: Цезарь. Но казалось слишком напыщенным. Еще в голове вертелось: Тута. Уменьшительное от Тутанхамона. Звучало не очень. Где ты? Тута. Можно, конечно, Тутмос…

— Говорите, — шепнул Иннокентий.

Мурлов кивнул, одновременно отстраняя менеджера от себя.

— Ося, — сказал он котику. — Тебя зовут Ося.

Мех широко распахнул глаза, словно от удивления, и снова сжал их в щелки. Лупоглазый Иннокентий фыркнул.

— Все, он запомнил, — сказал он. — А почему Ося? Типа, Остап?

— А что, плохо? — спросил Мурлов.

Ему не хотелось посвящать придурка-менеджера в то, что Ося может быть и Осирисом. Неживому котику это шло.

— Да нет, оригинально, — сказал Иннокентий. — Там в инструкции почитаете: имя потом можно переменить, если разонравится. А так первая кнопка — это вы подзываете меха к себе. Вторая — он подает голос. Третья — идет на зарядку, спящий режим. Кстати, если будут какие-то проблемы с ковриком, в задней правой конечности есть проводок с ю-эс-би-разъемом. Вытянете — и заряжаете или от компьютера, или от розетки. Визитку я прикрепил, если что.

— Спасибо, — сказал Мурлов. — Все, могу забирать?

Иннокентий пожал плечами.

— Ну, в сущности…

— А как его? Так и брать?

— Прикажите лечь.

— Он понимает?

— Обижаете! — надул щеки менеджер.

Мурлов почувствовал волнение в груди.

— Ося, лечь! — приказал он.

Механическое животное послушно подобрало лапы.

— Я его обратно в коробку, — сказал Мурлов, просовывая руку под теплый живот котика.

— Конечно-конечно!

Иннокентий принялся сматывать освободившийся коврик. Мурлов положил меха в бокс, туда же кинул бумаги и чек.

— Еще нижнюю кнопку нажмите, — посоветовал Иннокентий.

— Спящий режим?

— Да-да.

Мурлов последовал совету, потом закрыл коробку, запер ее картонными ушками. Менеджер вручил ему коробку поменьше, с ковриком и инструкцией.

— Все? — спросил Мурлов.

Лупоглазый Иннокентий кивнул.

— Все. Вы — законный обладатель нашего меха. Механимуса.

— Первый? Второй? Третий? — спросил Мурлов.

— Где-то пятидесятый.

— В соточке.

— Ага.

— Ну, я пошел?

Мурлов отжал на коробке с котом пластиковую ручку, вторую коробку определил под мышку. Снаружи все так же моросил дождь, и это заставило Валентина остановиться.

— Извините, а влаги мех не боится?

— Нет, — сказал Иннокентий. — Но, конечно, в ванне купать вашего Осю не стоит.

Он улыбнулся, считая, что удачно пошутил. Ушлепок, ни дать ни взять. Мурлов старательно раздвинул губы в ответной улыбке.

— Спасибо, буду иметь в виду.

— До свидания, — сказал Иннокентий.

Мурлов не ответил, мысленно повесив лупоглазого менеджера на шнуре под потолком. Он вышел под дождь, пропустил погрузчик, разворачивающийся перед воротами склада, и легко перебежал на автостоянку. Автомобилей здесь прибавилось. С ближайшей «газели» выгружали стеклопакеты. Ребята за водоналивными бачками все еще тестировали робота-доставщика. Упорные парни.

Мурлов стукнул в стекло «тойоты» со стороны пассажирской дверцы. Водитель внутри встрепенулся, щелкнул клавишей и, потянувшись, открыл салон.

— Вы все?

— Да, — сказал Мурлов, спуская под ноги коробку с ковриком.

— Купили?

— Конечно.

Мурлов уселся на сиденье, а бокс с Осей положил себе на колени. Ах, котик, котик, Осирис. Ладони огладили углы, потом стерли с картона капли.

— Ну и как? Стоит оно того?

Мурлов посмотрел на водителя, который вдруг показался ему дебиловатым. Миша, вспомнил он, его зовут Миша.

— Еще не знаю, — сказал он.

Миша завел автомобиль.

— Тогда Николая Петровича ждать не будем. Я быстренько вас в садоводство…

— Как договаривались, — кивнул Мурлов.

— …а потом уже один обратно.

«Тойота» выехала со стоянки. Дождь припустил, заработали «дворники», раз за разом проясняя картину за лобовым стеклом. Дорожное покрытие с шелестом убегало под днище. Развязки, ограничительные бордюры, дорожные знаки. Мокнущие кусты и деревья лезли в глаза с обочин. Мурлов безотчетно тискал коробку и, казалось, ощущал ладонями тепло, исходящее от Оси.

— А не жалко? — спросил Миша. — Ну, денег не жалко?

— Нет, — сказал Мурлов.

— Я бы, наверное, пожалел.

Еще бы! — подумал Мурлов, но сказал:

— Машины же люди покупают. Дома. Золотые телефоны. Какая разница?

По встречной полосе в ореоле брызг промчался туристический автобус с темными стеклами. Желтые латинские буквы мелькнули сущей абракадаброй. Миша покивал, притормозив на повороте.

— Это понятно. Но ведь, в сущности, бесполезная же игрушка. Разве что компанию составить. И детям. Но детям такую дорогущую вещь и доверить стремно.

Мурлов фыркнул.

— Вас, Михаил, за такие разговоры уволят.

Михаил засмеялся.

— Не, Николай Петрович знает. А, вообще, многие же примерно так и думают. Ну, среди народа. Кот за миллион. Собака — за два. С ума ведь сойти!

— Собаки даже за два? — удивился Мурлов.

— Ага, в одну цену с джипом.

— Ну, я согласен, дороговато. С другой стороны, если люди покупают, значит, они видят в этом ответ каким-то своим стремлениям. Желаниям. Разве нет?

Миша пожал плечами.

— Ну, может быть. Все равно — полквартиры.

Они свернули с шоссе к садоводству.

— А как своего назвали? — спросил Миша.

— Ося, — ответил Мурлов.

— Ибрагим Бендер-бей?

— Не Остап. Осирис.

— О вас куда! — протянул Миша, выкручивая рулевое колесо. — В самую мифологию.

Он развернулся у щита. Между облетевших, потрепанных непогодой стволов прятались буквы. «Бер…ите пр…ду».

— Осирис — египетский бог мертвых, — зачем-то сказал Мурлов.

— А бога кошек у них не было?

— Была. Богиня. Бастет.

Мурлов сложил коробки под мышкой, прижал рукой.

— Я могу сдать назад… — сказал Миша. — Ну, чтобы к самому дому.

Мурлов открыл дверцу.

— Не стоит.

Он вышел под дождь на обочину, уже не слушая, что Миша говорит. Махнул рукой — уезжай. Дождь окропил затылок, рассеял точки по пиджаку и брюкам. Морщась, Мурлов по гравию заторопился к своему участку. Ося в коробке постукивал в такт шагам, словно ему не терпелось выбраться наружу. Ну-ну-ну, сказал ему Мурлов. Потерпи, дружок. Или он сказал это себе?

Дождь шелестел, шуршал, приглушал звуки.

Добравшись до калитки, Мурлов закопался в карманах. Домашняя связка ключей спуталась с цепочкой брелка ключ-кода. С коробками под мышкой разъединить их оказалось совсем не просто. О, дьявол!

Мурлов сжал связку и брелок в кулаке, нацелив нужный ключ на замок в калитке. Из коробки вдруг раздалось вопросительное: «Мя-а?». Мурлов замер. Мурашки побежали у него по спине. Котик ожил? Вот уж воистину Ося-Осирис.

Мех снова мяукнул. Явственно. Не показалось, не послышалось. Может, бракованный? Мурлов посмотрел на свой кулак и выдохнул от облегчения. Балда! Должно быть, он просто нажал на одну из кнопок на ключ-коде!

— Тише ты! — сказал он коту и открыл калитку.

Дверцу — на засов. По плиткам — в дом. Закрыть на замок и здесь. А как же, первое правило. Туфли — на коврик в угол. Коробки пока на пол. Мурлов снял пиджак, расстегнул ворот рубашки и закатал рукава.

Кот стукнул в картонную крышку, приподнимая ее изнутри.

— Угомонись!

Мурлов отцепил наконец брелок от ключей и нажал нижнюю кнопку. «Спящий режим». Сработало. Во всяком случае, попытки выбраться наружу у котика прекратились. Ах, Ося! С тобой, похоже, не соскучишься!

Мурлов перетащил коробки на низкий журнальный столик и перекатил его в центр гостиной, к дивану. Затем включил люстру, залившую комнату ярким электрическим светом, и по очереди зашторил окна. В груди медленно нарастало острое, звенящее чувство праздника. Котик! Его личный котик! Механимус. Ося. Осирис.

Мурлов сел перед коробками, чувствуя стеснение в паху. Нет, конечно, он не будет торопиться. Здесь придется придумать целый план, чтобы получить от веселья с котиком максимум удовольствия.

Первым делом он нашел место для зарядного коврика и расстелил его в углу, под прямоугольником двойной розетки. Вытряхнув томик инструкции, пролистал его. Количество страниц — пятьсот двенадцать. Замечательные люди. Писатели. Кому только под силу все эти пятьсот двенадцать страниц одолеть?

«Основные положения». «Описание». «Характеристики». «Возможности». «Особенности применения». «Первые шаги». «Уход и чистка». «Список доступных команд».

Ага, «Ключ-код». Мурлов добрался до нужной страницы. Список команд был обширен, имелось даже какое-то подобие программирования ряда действий. Вверх-вниз-средняя кнопка — и котик начинает следовать за тобой как на привязи. Вверх-вверх-средняя кнопка-вниз — команда «гулять», в исполнение которой мех начинает исследовать доступное ему пространство. Долгое нажатие средней кнопки — выход в разметку границ передвижения. Запоминание слов, команд, разметки — вниз и средняя.

Очень интересно.

Мурлов перелистнул. Вот. «Отмена спящего режима» — верхняя кнопка. Но можно просто позвать голосом. Мурлов почувствовал, как волнение рассыпается мурашками по плечам. Ха-ха, кто из них более неподвижен сейчас — он или котик? Ох, не время тупить, не время изображать статую.

Мурлов выдохнул, потянулся к коробке, откинул крышку и извлек пластиковый бокс с лежащим Осей. Потом вытащил механическое животное из бокса и положил его на стол. Казалось, Осирис спит, подобрав под себя лапы.

Мурлов встал, вынес обе коробки в гардероб, сунул на свободную полку, вернулся в гостиную. Ко-отик! — звенело в голове. Ко-отик!

И все же подступился не сразу. Походил по комнате, вокруг дивана к кухонному столу, чуть ли не до дверей в тамбур, потом даже вышел в коридор, раскручивая в себе сладкую и тревожную мелодию предвкушения. Палец ласкал ключ-код, каждый раз с обещанием огибая верхнюю кнопку.

Еще чуть-чуть! Чуть!

Возбуждение охватило Мурлова. Он торопливо стянул брюки, за брюками последовали трусы, улетевшие к дальнему диванному подлокотнику. Кто ему запретит ходить в своем доме нагишом? Покажите этого придурка. Он, черт побери, в своем доме!

Член стоял торчком.

Еле сдерживаясь, Мурлов сел и, помедлив еще секунду, нажал на верхнюю кнопку. Ося выгнул спину. Хвост взлетел, уши встали торчком, голова повернулась, и зеленые глаза уставились на Мурлова.

— Мя-я? — негромко, но вопросительно произнес мех.

У Мурлова перехватило горло. Как настоящий! Лучше, чем настоящий! Личный механический котик.

Ося переступил передними лапами. Под искусственной шерстью играли искусственные мышцы. Глаза ловили каждое движение хозяина.

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился Мурлов, — что ты там можешь.

Он нажал среднюю кнопку на пластинке ключ-кода. Ося мяукнул, а потом заработал генератором утробного урчания. Мр-р-р, мр-р-р. Пожалуй, даже излишне громко. Стоило потом подрегулировать. Наверное, на этот счет в инструкции есть вполне понятные указания.

— А ко мне?

Мурлов вновь нажал верхнюю кнопку. Котик посмотрел с сомнением, демонстрируя типично кошачье поведение. Еще выгнулся этак боком. Мол, идти-не идти? Не указ ему, поди ты, был сигнал ключ-кода.

— Давай-давай, — поторопил Мурлов.

Он хлопнул себя ладонью по колену. Случайно задетый член отреагировал болезненным напряжением.

По команде или нет, но Ося чуть припал на лапы и потянулся к своему владельцу мордочкой. Осторожный, сучонок, радостно подумал Мурлов. Как все паршивые котики. Как все… Как все они…

— Ближе.

В совершенном возбуждении, едва ли не теряя дыхание, Мурлов приблизил ладонь к меху, оставляя между ним и своими пальцами около десяти сантиметров. Этот путь котик должен был одолеть сам.

— Ну!

Ося сделал шаг вперед и ткнулся холодным носом в подушечку указательного пальца. Готово! Свободная рука Мурлова, сжатая в кулак, тут же ударила меха в челюсть. Не во всю силу, но так, что котик, мявкнув, шлепнулся на пол. Ах, восторг! Чистый восторг! Мурлов привстал и в крике дал скопившемуся напряжению излиться прямо на поверхность стола.

— О-о-о!

Семя выстрелило наискосок, прочертило по стеклу белесую кривую. Мурлов скрючился и упал обратно на диван, чувствуя, как чресла исторгают остатки жидкости и возбуждения. Восхитительно. Как давным-давно. С первого удара. Мысли его спутались. Острый момент совершенного счастья кольнул изнутри. Ничего лучше… Кто бы понимал! Каждый в своем праве… Ко-отик!

Из-под столешницы, сквозь стекло смотрел Ося.

— Жив? — улыбнулся Мурлов.

Левый зеленый глаз меха моргнул.

— Ну-ка, давай снова.

Мурлов подобрал отброшенный на диванную подушку код-ключ. Нажатие на кнопку заставило меха прыгнуть на стол и пойти к хозяину.

— Ну куда ты, куда? Лапой-то!

Мурлов подвинул кота от своей семенной жидкости, потом взял за шкирку. Ося сморщился, оскалился, как настоящий. Только из пасти у него кисловато пахло пластиком.

— Не бойся, — сказал ему Мурлов. — На сегодня ты свое отработал. Ничего себе не сломал? Ты же крепкий котик?

Он провел пальцами по шерсти в месте удара. Линия челюсти прощупывалась хорошо. Стальная, интересно, или титановая?

— Иди, иди сюда.

Мурлов опустил Осю себе на грудь, принудил того лечь. Мех попробовал встать, но не смог преодолеть давление ладони.

— Лежи!

— Фр-р-р! — сказал Ося.

— Чего это ты? — удивился Мурлов. — Голос без команды? Тебе что, не нравится? А мне — нравится. Ишь ты, механическое чмо!

Он скрутил шерсть котику на холке. Ося сощурился, будто от боли, но наказание перенес стоически. Хвост его забарабанил по животу Мурлова.

— Ты недовольство брось, — сказал Мурлов. — У меня с этим строго. Знаешь, что такое «цугундер»? Только засвоевольничаешь, сразу узнаешь. Мало не покажется, хоть ты и механический. Хозяина надо любить.

Он провел коту между ушами. Ося оставил попытки подняться. Внимательными зелеными глазами он следил, как шевелятся хозяйские губы. Мурлов даже подумал, не запоминает ли мех слова? Живот Осириса потеплел, словно внутри него заработал электрический подогрев. А может так оно и было.

— Ну-ка.

Мурлов потянулся к инструкции. Ему вдруг захотелось почитать коту. Лежит, стервец, греет, почему бы не почитать?

— Смотри, — сказал он, встряхнув книжку. — «Голосовые команды». Интересно же, да? «Голосовые команды позволяют управлять механимусом без использования ключ-кода. Если ваш голос записан в память, как голос хозяина, вы можете использовать основной и вспомогательный наборы голосовых команд. Наборы включают тридцать и двенадцать слов соответственно. Большая часть основных команд дублируется ключ-кодом. Вспомогательные команды не дублируются. Программные алгоритмы механимуса позволяют вычленять и опознавать команды, даже если они поданы в сокращенном или неявном виде…»

Мурлов хмыкнул.

— Это спьяну, что ли? — спросил он котика.

Ося смотрел, не мигая.

— Все, брысь! — сказал Мурлов, протягивая руку в сторону зарядного коврика. Благодушие его прошло. — Ты понимаешь?

Мех утробно заурчал и перебрал лапами, устраиваясь удобнее. Ни черта он не понимал. Мурлов разозлился.

— На место!

— Мур? — спросил Ося.

— В угол!

Мурлов отшвырнул кота, заставив того шлепнуться в прореху между диваном и журнальным столиком.

— Пошел!

Мех вопросительно задрал голову. Мурлов подбил ему задницу пяткой.

— Ползи на зарядку! Включай программные алгоритмы и распознавай указание. Или ты тупой?

До Оси наконец дошел смысл команды, и он потрусил к расстеленному в углу коврику. Там он сложился и замер. Глаза его на мгновение вспыхнули красным и погасли. Мурлов же принялся убираться.

Влажными салфетками он протер стол, сбрызнул стекло освежителем воздуха с запахом лимона, вернул на столешницу пульт, инструкцию и чашку с орешками. Потом собрал белье и сложил его в пластиковую корзинку, чтобы вынести в бокс для стирки. Салфетки, скомкав, подбросил в камин. Выключил люстру и расшторил окно. Серый дневной свет несмело заполз в дом. Снаружи все еще дождило.

Мурлов почесал в паху и решил принять ванну. Замечательный день, можно и понежиться.

Санузел располагался в закутке у второго выхода, по другую сторону от спален. Места было мало, мастерская подпирала помещение сбоку, и на четырех с половиной квадратных метрах строителям пришлось продемонстрировать чудеса компоновки, совместив в ограниченном пространстве унитаз, раковину и ванную.

Собственно, существовало три комбинации, которые позволяли использовать санузел по назначению. Комбинация первая: заходишь, поворачиваешься на девяносто градусов и оказываешься к унитазу лицом или задницей. Спускаешь штаны, делаешь свое дело. Только прикрываешь попутно дверь.

Комбинация вторая: заходишь, с лишним шагом утыкаешься животом в обод раковины, чистишь зубы. Сплевываешь, выходишь. Молодец!

Ну и третья комбинация. Раздеваешься до начала комбинации, опять же заходишь внутрь, делаешь шаг вправо, переносишь ноги через бортик, садишься. Поздравляем, ты в ванне! Кран — на расстоянии протянутой руки, полочка с шампунем и мылом — под краном. Счастливого плавания!

Мурлов был наг, раздеваться ему не требовалось, а, значит, к комбинации номер три он мог приступить без промедления. Впрочем, войдя, сначала он повернул кран, путем нехитрых манипуляций добился нужной температуры воды и закрыл пробкой сливное отверстие. Вода набиралась медленно. Мурлов стоял. Ему вдруг вспомнилось, что Татьяна ненавидела эту узкую ванную до зубовного скрежета. Говорила, что у нее развивается клаустрофобия, что не может даже накраситься. Валя, Валя, это пыточная камера! Мы должны уменьшить мастерскую!

Слава богу, развелись. Бокс тогда еще стоял голый, без отделки, но даже если бы в него уже была поставлена душевая кабинка…

Лесом иди, Татьяна, лесом.

Мурлов, усмехнувшись, наклонился, потрогал воду. Мысли опять закрутились вокруг кота. Замечательная покупка. Наверное, лучшая с приобретения участка. Хотя, конечно, пятьсот тысяч. Да. А участок куплен где-то за миллион. Два котика, получается, стоят как десять соток. А песик и того дороже. Такая вот цена за технологический прогресс. Но жалко ли? Мурлов качнул головой. Нет, не жалко.

Ванна потихоньку заполнилась на треть. Мурлов еще раз проверил воду — приятно-горячая — и перенес себя через бортик.

Опускался он осторожно, боязливо, потому что вода все-таки покусывала. За икры покусывала, за ляжки, за мошонку. Он подержал секунду задницу на весу и все-таки дал воде сомкнуться над телом.

О! Первые мгновения были только колкий жар, поднявшийся до груди, и блаженство. Мурлов выпрямил ноги, откинул голову на прорезиненную подушечку. Кайф! Вода била из крана, горячим течением омывая правое бедро. Можно слегка утонуть, можно всплыть, воображая себя морским чудовищем. Валентин добавил пены из флакона, и на поверхности воды возникли белые острова.

Какое же он чудовище? Он — бог! Создатель.

Мурлов приподнял таз. А вот еще один остров. В растительности, с валунами и колонной. Он фыркнул, сравнение показалось смешным.

Ванна наполнилась, и Мурлов выключил воду. Несколько минут он просто лежал, впитывая тепло, слегка пошевеливая руками и ногами. Свет от лампочки в плафоне овальным бликом прилип к кафельной плитке. Потолок, закрытый алюминиевым профилем, отражал нежащееся в ванной тело.

Еще бы телевизор сюда, чтобы умиротворяюще бормотал про цены, налоги, дела в правительстве и прочую дребедень. Повесить его только… Мурлов обежал помещение глазами. Ну, разве что под самый потолок, в изножье. Хотя и без телевизора хорошо.

Он закрыл глаза. Вода остывала. Пенный остров пристал к левой подмышке. Руки легли: одна на живот, другая чуть выше. Под веками серым пятном мелькнул котик.

Ах, котик! Механимус. Мех. У нас с тобой все впереди, подумал Мурлов с улыбкой. Ждет тебя, Ося, веселая жизнь. Если, конечно, слово «жизнь», применимо к твоему существованию. Ты, главное, выдержи гарантийный срок.

Он погрузился в воду с головой. Мир наполнился смазанными, приглушенными звуками. Коленка стукнула об акриловую стенку. Пятка зацепила пробку.

Ф-фууу!

Мурлов вынырнул розовым китом, мотнул головой и замер. В плеске, волнении воды, в звоне капель ему вдруг послышался посторонний звук. Это в гостиной или в коридоре? Он превратился в слух. Звук не спешил повторяться. Дверь в коридор приоткрыта, акустика хорошая. Что бы это могло быть?

С минуту Мурлов напряженно ждал. Ничего. Тихо. Вроде не телефон, не звонок. Показалось? Он шевельнулся и вновь услышал все тот же звук. Посреди ванны, в горячей воде его пробрал такой холод, что он чуть не стукнул зубами. Звук был похож на быстрые, вскользь, и не очень сильные удары по дереву. Тр-р-рок-ток! Будто ребенок, играя, провел прутиком по штакетинам.

Тр-р-р-тум!

Мурлов, как и раньше случалось с ним в критических ситуациях, окаменел. Причиной этого состояния был даже не сам звук, а то, что теперь он раздался гораздо ближе! Источник звука явно перемещался к ванной. Спасения от него не было. По скользкой передней стенке тело Мурлова, его верхняя половина, медленно принялось погружаться на дно ванны. Ноги, наоборот, потянуло вверх. Вода дошла Валентину до горла, поднялась выше. В искристой, оглушительной панике он неожиданно понял, что может попросту захлебнуться.

Но кто же там, кто? Мальчик, каким-то образом пробравшийся к нему в дом? Привычное дело, всюду таскать с собой кусок забора, играть на нем и на нервах. Но если не мальчик? Он же все проверял, все было закрыто, правило номер один, неукоснительно…

Может, сквозняк? Домовой? Мышь, которая забралась в коробку и не умеет из нее выбраться? Прыгает там, тр-р-р, тр-р-р, бьется о картон.

Вода поднялась к губам, плеснула в ноздри. Нет, пересиливая себя, решил Мурлов, это не может быть чем-то опасным. Это не может быть чем-то опасным просто потому, об опасности так не предупреждают. Опасность неожиданна и беззвучна. И вообще, самое опасное существо здесь — он.

Вода хлынула в нос.

Мурлов погрузился с макушкой, но рука уже «отмякла», и пальцы ухватились за край ванны, вздергивая тело вверх.

— Кх-ха!

Мурлов перегнулся через бортик, выплевывая успевшую затечь в носоглотку воду. Я — самый опасный. И все, все. Похрен, кто там и что там. Хоть дьявол на велосипеде с трещеткой, проложивший путь из преисподней.

— Кх-ха!

На его глазах дверь в санузел бесшумно пошла в сторону, и тот самый постукивающий звук проник внутрь. Тр-рок-ток. Пожалуй, скованого повторным параличом, ванна бы Мурлова уже не отпустила. Невидимое электричество закололо плечи. Сердце бухнуло и сжалось. Грудь проскользнула над бортиком. Только взгляд, упавший вниз, задержался на зеленых глазах механического кота. Ося-Осирис стоял на пороге и, подняв голову, следил за Мурловым. Секунда, и мех, развернувшись, взмахнул хвостом. Серое тельце, изгибаясь, потерлось о косяк. Т-р-р-р! — раздался знакомый звук.

— С-сука-а!

Мурлова выстрелило из ванны. Нога поехала на мокром, но он устоял и, роняя капли не успевшей стечь воды, ринулся за котом.

— Стой!

Ося, успевший исследовать дверь второго выхода и стоящие у стены сапоги, обернулся. На его мордочке застыло снисходительное любопытство.

— Сука.

Присев перед Осей, Мурлов впечатал голову котика в стену. Не сильно, но чувствительно.

— Тебе где сказали стоять? На зарядке! Ты понял? На зарядке! Зарядка — это вон там.

Взяв за шкирку, он швырнул меха к гостиной. Осирис мурявкнул в полете, приземлился на бок, но быстро встал на лапы.

— Мя-я?

В этом вопросительном возгласе животное, казалось, высказало все свое запрограммированное недоумение.

— Живо! На коврик! — заорал Мурлов.

Сердце его зачастило, разгоняясь после недавнего сбоя. Краска бросилась в лицо. Эта тварь, своевольничая, его еще пугать вздумала!

— Живо!

Сдернув с крючка большое полотенце, Мурлов обмотал его вокруг бедер. За Осирисом, подгоняя кота одним своим видом, он направился в гостиную, схватил инструкцию и сел на диван. Пальцы устремились в самый конец пухлой книги. Трехсотая страница, четырехсотая. Где-то здесь степлером была прицеплена визитка лупоглазого менеджера, который советовал обращаться, если что.

А что «если что»? Вот оно, «если что»!

Мурлов привстал, проверяя меха. Ося, как ему и положено, обосновался в углу, лег, выключился, как ни в чем не бывало. Как будто не бродил только что сам по себе и не отирался об углы стен.

Мурлов высвободил визитку от скобки. Иннокентий Владимирович. А фамилия-то какая! Желябов! Как знаменитый оперный… Или тот Шаляпин? Мурлов дотянулся до смартфона, несколько секунд набирал номер.

Сколько времени прошло с его визита? Часа два?

Длинные гудки в телефоне сменились уверенным голосом менеджера:

— Добрый день! Корпорация «Механимус» концерна «Росмеханика» приветствует вас! Логистический склад, менеджер Андрей. Что вас интересует?

— Дайте мне Шаляпина, — сказал Мурлов.

— Кого? — удивились на том конце.

— Не Шаляпина, — скривился, досадуя на себя, Мурлов. — Желябова. Который Иннокентий. Я с ним два часа назад говорил.

— Как вас представить?

— Мурлов. Я сегодня кота купил.

— А-а! — понимающе протянул менеджер Андрей. — Сейчас соединю. Оставайтесь, пожалуйста, на линии.

Давай-давай, подумал Мурлов. Он снова привстал. Ося в углу не шевелился, изображая исправный механизм. Ишь ты какой котик! Ко-отик! Мурлов с трудом сдержался, чтобы не кинуть в него орешком. В динамике смартфона стукнуло, щелкнуло, проиграла короткая мелодия.

— Здравствуйте, Валентин Сергеевич! — торопливо проговорил в трубку Иннокентий. — Какие-то проблемы?

— У меня кот ходит сам по себе, — сказал Мурлов. — Что это такое?

— Не может быть! — сказал Иннокентий.

Мурлов взял паузу, в течение которой вытер краем полотенца мокрые лоб и щеку, и пропустил готовые сорваться с языка неприличные слова.

— Зачем мне врать? — спросил он.

— Нет-нет, я не в этом смысле.

— А в каком?

— Возможно, вы что-то случайно нажали или сказали, а ваш мех посчитал, что это команда к действию.

— Я ничего не нажимал, — сказал Мурлов, раздражаясь. — Я отправил его на зарядку. Просто отправил на зарядку.

— Понятно, — сказал Иннокентий и умолк.

Видимо, ждал продолжения.

— И все! — повысил голос Мурлов. — А потом смотрю, мой Ося…

— Да-да, Остап, я помню.

— Так вот, потом смотрю, а мой Ося, прошу заметить, совершенно самостоятельно, исследует комнату.

— Угу.

— Что «угу»? — взорвался Мурлов. — Это, по-вашему, в порядке вещей?

Он вытер влажную ладонь о полотенце.

— Валентин Сергеевич, вы читали инструкцию? — спросил Иннокентий.

— Да, но не всю.

— Наверное, пробовали какие-то комбинации?

— Нет, не пробовал.

— Совсем-совсем?

Мурлов посопел.

— Нет, какие-то, конечно, пробовал, — сдался он, — но самые простейшие. Чтобы послать кота гулять, это, извините, десять раз ключ-код нажать нужно. Верхнюю там кнопку, нижнюю… не помню уже!

— Четыре раза, — возразил Иннокентий.

— Все равно, — сказал Мурлов. — Вы должны понимать разницу между одним нажатием и четырьмя.

— А что с мехом сейчас?

Мурлов посмотрел в угол.

— Заряжается. Ушел в спящий режим.

— То есть, сейчас он уже не проявляет самостоятельности?

— Конечно, когда я его чуть ли не пинками…

— Хорошо, Валентин Сергеевич, — сказал Иннокентий. — У меня есть два объяснения такого поведения меха.

— Я слушаю, — мрачно сказал Мурлов.

— Первая версия такая. Мех может через какое-то время воспроизводить отложенные команды. То есть, вы что-то сказали ему, ввели программное указание, но из-за низкого заряда он не смог выполнить это сразу. Так вот, если последняя команда не была затерта новой командой или отменена, она остается активной.

— И?

— И после полной зарядки мех продолжит выполнение отложенного процесса. Если вы не программировали его с ключ-кода, то мех мог воспринять какие-то голосовые команды.

— Мимо, — сказал Мурлов.

Иннокентий вздохнул.

— Ну, второй вариант, — сказал он, — что все дело в ключ-коде. Раньше в ходе тестирования клавиши могли западать и выдавать произвольные нажатия.

Мурлов хмыкнул.

— Это уже ближе к моему случаю.

— Но с того времени изменилась и сенсорная подложка, и электронная плата, и, собственно, клавиши, — сказал Иннокентий. — Сейчас самонажатия практически невозможны. Правда, сигналы с платы могут идти также, если внутрь брелка попала вода или он имеет механические повреждения.

— А сам кот не может? — спросил Мурлов.

— В смысле, без команды?

— Да.

— Это совершенно исключено, — сказал Иннокентий. — Не относитесь к нему, как к живому существу. То есть, вы вполне можете так относиться, это ваше право, Валентин Сергеевич, но помните, что мех не способен к самостоятельности. Вся его самостоятельность иллюзорна. Пока вы не укажете ему, что делать, он не сдвинется с места.

— Значит, ключ-код?

— Может быть, это брак. Но маловероятно. Может быть, это временное явление, например, из-за тугого хода кнопок. Хотите привезти ключ-код на замену?

Мурлов подумал.

— Нет. Я еще понаблюдаю.

— А как вам мех? Нравится?

— Да.

— Мы очень рады, — сообщил Иннокентий. — Я вам помог?

— Будем считать, что да. Кстати! — спохватился Мурлов, пока менеджер не прервал связь. — Вы знаете, что ваш мех трется об углы?

Иннокентий, кажется, растерялся.

— Но э-э… Это же типичное поведение кошачьих, нет? Наши механимусы тем и замечательны, что повторяют повадки животных. Собственно, железы, расположенные у кошачьих на морде, позволяют им ставить опознавательные метки…

— Но звук такой, знаете, тарахтящий. Будто он ребрами задевает.

— Странно, никто еще не жаловался, — сказал Иннокентий. — У нас, правда, «кошатников» гораздо меньше, чем «собачников» в базе. Это точно звук от трения?

— Не знаю. Может хвостом отбивает.

— Вы тогда последите, пожалуйста, — попросил менеджер. — А потом нам…

— Я понял, — сказал Мурлов и отключился.

Разговаривать с придурком ему больше не хотелось. Версии у него, варианты, объяснения! А утонул бы он в ванне? И никто, типа, не виноват. Мурлов прошел в угол к зарядному коврику, присел на корточки напротив кота и, прищурившись, стукнул его кулаком по голове. Вот кто у нас виноват!

Ося удар проигнорировал.

— Смотри у меня! — сказал ему Валентин.

Мех открыл глаза, видимо, уловив обращение к своей персоне, и напружинил лапы. Хвост стукнул по полу.

— Спать! — приказал Мурлов.

Кот на мгновение замер в выгибе спины и сложился обратно на коврик.

Прихватив брелок ключ-кода, Мурлов сел на диван. Повертев брелок перед глазами, никаких сколов и вмятин он не заметил. При встряхивании внутри ничего не хрустело и не болталось. С этим порядок. Так. С чем у нас непорядок? Наверное, с последними командами. Мурлов зашелестел страницами инструкции. Где это? Ага. Он заложил пальцем разворот. «Очистить предыдущую команду». «Очистить журнал команд».

«Зажмите нижнюю и среднюю клавиши на ключ-коде одновременно и дождитесь, когда механимус запросит подтверждения команды. (Запрос на подтверждение — изменившийся цвет глазных линз)…»

Мурлов привстал, нажимая комбинацию на брелке. Секунд пять Ося не показывал никаких признаков восприятия ключ-кода, но потом открыл глаза. Они горели, будто раскаленные угли, и мех выглядел страшновато.

«Следующим пунктом нажмите верхнюю клавишу. Цвет линз механимуса в подтверждение команды очистки сменится на первоначальный», — прочитал Мурлов и поспешил проделать указанное действие.

Кот с заминкой, но моргнул, и глаза его позеленели.

«Поздравляем! Вы удалили из памяти механимуса последнюю по времени команду!», — сообщили строчки инструкции.

Мурлов дождался, пока Ося вновь погрузится в спячку, и пошел в спальню за халатом. Возвращаясь, обернутый в махровую ткань, он поймал себя на том, что первым делом уже на автомате смотрит в угол с зарядным ковриком — там котик или не там. Дня не прошло, а мех выработал у него рефлекс своим поведением. Решил он, видите ли, погулять. Чуть не убил своего владельца. Ко-отик.

Мурлов присел перед Осей. Пальцы его погрузились в короткую шерсть механического животного и принялись оглаживать кота, прощупывая под шкурой позвонки, ребра. От шеи — к хвосту. Потом — к голове.

— Тебя ждет удивительная жизнь, парень, — произнес Мурлов, наклоняясь к Осе. — И долгая… если доживешь.

Он пофыркал и разразился смехом. Потом сжал кота сильнее, вызвав чуть слышный скрип сочленений.

Ося открыл глаза.

— Спа-ать! — проорал Мурлов в кошачью морду.

Мех послушно «умер». На столике заиграл, пополз по стеклу смартфон. Тим-тим-дилим. Тим-тим-дилим! Нет покоя кому-то.

— Слушаю, — сказал Мурлов в трубку, упав на диван.

— Это Николай Петрович, — прозвучал в ухе голос соседа.

— Да, здравствуйте.

— Как питомец?

Мурлов почесал грудь в вырезе халата.

— Заряжается.

— Первое дело! — засмеялся Николай Петрович. — Ну а в целом?

— Удивлен, что мы такое можем, — сказал Мурлов. — Кот почти как живой. Хотя, конечно, хотелось бы подешевле.

— Увы, увы, — вздохнул сосед. — Мне сказали, что вы звонили с какой-то проблемкой?

— Да Ося тут…

— Осип? — переспросил Николай Петрович.

— Нет, Ося. Я так кота назвал.

— Вспомнили Ильфа и Петрова?

— Почти.

— Ну-ну. И что Ося?

— Ожил тут, понимаете, без команды.

— Невозможно, — сразу произнес Николай Петрович. — Исключено. — Он подумал. — Это мог быть, разве что, отложенный код.

— Мне так и сказали.

— И что?

— Почистил журнал команд.

— Разобрались? — уточнил Николай Петрович. — Замечательно! Я мог бы зайти к вам в качестве технической поддержки.

— Нет-нет, все хорошо, — сказал Мурлов.

На черта ты мне сдался, старый пенек? — подумал он. Все, Осю ты мне продал, большое за это спасибо. И отвали.

— Во время гарантийного срока у нас есть бесплатные специалисты…

— Ну, когда понадобятся, — сказал Мурлов, с трудом сдерживаясь, чтобы не прервать связь, — я непременно обращусь.

— Кстати, у меха можно включить GPS-метку.

— Зачем?

— Чтобы не потерялся, — сказал Николай Петрович.

— Мне пока не надо.

— Но вы довольны? — спросил сосед.

— Более чем, — сказал Мурлов. — Большое вам спасибо, Николай Петрович.

— Ну, пользуйтесь, пользуйтесь. До свидания, — закруглился собеседник.

— Да, до свидания.

Мурлов выключил телефон. Вот зануда! Привстав, он снова повторил Осе команду «Спать!» и с пульта оживил телевизор. Новости Мурлов пролистнул, прощелкал, пропуская, каналы с ток-шоу и онлайн-магазинами и остановился на канале о природе. Показывали слонов — как их моют, как приручают, сколько они жрут.

Потихоньку, под рассказ о том, как в Таиланде на слонах состоятельные молодые пары празднуют бракосочетание, Мурлов стал обдумывать судьбу Осириса. Пускать ее на самотек он не собирался. Не для того покупал.

Если исходить хотя бы из двухгодичного функционирования… Пятьсот на два — это двести пятьдесят. А двести пятьдесят на двенадцать — это чуть больше двадцати тысяч в месяц котик должен отрабатывать. Скажем, по акции в неделю. Будет ли этого достаточно? Само ожидание, конечно, только подстегнет…

Мурлов задумался, уже не глядя на мельтешение кадров на экране. Пятьдесят две недели. В общей сложности за два года — сто четыре акции. Хватит у него фантазии на сто четыре акции? С живыми котиками, при всей сложности охоты на них, было все же попроще. На стол, под струбцину — и вдумчивая работа инструментом. Так сказать, быстрый разбор на составные части.

И море удовольствия. Приятно вспомнить даже сейчас. Ах, какие у них были глаза, как они пели под скальпелем!

С Осей, конечно, эффект тоже есть. Как знать только, не пропадет ли он впоследствии? Пока Осирис радует. Мурлов пошевелил пальцами в паху, где от воспоминаний его естество вновь начало подавать признаки жизни, увеличиваясь в размерах и твердея. Как он со стола на пол-то кувыркнулся? Красота ж.

Но раз в месяц надо будет придумывать нечто особенное. Мурлов себя знал. Иначе остынет, потеряет интерес. Бить котика постоянно — мало радости, время от времени придется устраивать Осе экзекуцию. Хвост, уши, лапы по чуть-чуть. Только, наверное, уже не в боксе, а в мастерской — зажал в тисочки, и болгаркой…

А в конце второго года можно будет отправить Осю в механический рай, если он есть. Встретят его там живые коты, выделят коврик с вечной подзарядкой.

Мурлов шевельнулся, второй раз за день испытывая эрекцию. Ощущения были замечательные. Он распахнул полы халата, давая члену встать из зарослей паховых волос любопытным столбиком. Казалось, некое животное выглянуло поинтересоваться слонами и их глупой жизнью на телеэкране.

— Ося! Ося! — позвал Мурлов.

Что-то шкрябнуло в углу комнаты.

— Иди сюда, Ося!

Бесшумно возникший у стола мех заглянул на Мурлова из-под стекла, заставив Валентина вздрогнуть. Вот же зараза какая! Впрочем, члену только того и надо было. Он затвердел совсем.

— Сиди там, Ося, — сказал Мурлов.

Но кот прыгнул на стол и в одно слитное движение оказался на краю, вытянув к члену заинтересованную мордочку. Темный эпизод давнего, похороненного, юношеского прошлого, где кошачья лапа цепляла пах когтями, вспыхнул у Мурлова в голове, и он, мгновенно захолодев, вскрикнув, запахнул полы халата и дрыгнул ногой. Стол откатился в сторону. Ося на нем качнулся, но устоял. Мордочка у него выразила удивление.

— Мя?

— Убью, сука!

Мурлов наклонился к механимусу. Страх еще колотился в груди. Воспоминание таяло, меркло. Было и жутко, и сладко. Член торчал в боевом положении — воин, выглянувший из-за занавеса. Напугал, зараза. Напугал и возбудил. Дурная мысль, умеют ли механические коты лизать, почему-то всплыла в голове, как черная жижа из трубы, прочищенной вантузом.

Кот двинул хвостом. Дружелюбно или нет, но этого Мурлову хватило. Удар ногой сшиб Осю вниз.

— Тебе же сказали!

Мех перекатился по полу, но не ушел от второго пинка.

— Мя-а!

Серое тельце задело в полете боковую облицовку камина, грохнулось, опрокинув железную подставку для кочерги и совка. Взгляд вытаращенных глаз заметался между потолком и человеком.

— На зарядку! — крикнул Мурлов, топнув.

Кот выгнул спину, дернул лапой и заковылял к коврику. Кажется, он что-то себе повредил, во всяком случае походка его сделалась вихляющей, зад заносило влево.

— Спать, гаденыш!

Дождавшись, когда Ося выключится, Мурлов рухнул на диван. Полы халата раскинулись, сникший член предстал электрическому свету вялым и дохлым червяком. Финита ля комедия. Как говорится, не до слонов.

Сука. Мурлов потер ладонью под левой грудью. Ох, дорогой мой Ося, дорого же тебе это встанет. Могли ведь по-хорошему. А теперь? Не укоротить ли тебе путешествие в загробный мир, Осирис?

Слоны в телевизоре сменились аллигаторами, что темно-зелеными бревнами лежали в зеленой воде. Мурлов переключил канал. Несколько минут полулежа он смотрел какую-то дурацкую картину о ковбоях, которые долго-долго ехали к каким-то то ли индейцам, то ли дикарям. На другом канале Мэл Гибсон примерял костюм усталого Санты. На третьем шла кулинарная передача.

Глядя, как в фольге запекают курицу, Мурлову захотелось перекусить. Недолго думая, он соорудил себе яичницу с беконом, к яичнице добавил маринованных оливок и несколько кружков перца. Получился замечательный и достаточно плотный обед. Далее Мурлов заварил чаю, налил себе пузатую кружку цейлонского, плюхнул дольку лимона и с кружкой в руке вышел на крыльцо, представляя себя латифундистом, выползшим обозреть владения. Здесь уже, конечно, светить хозяйством не стоило, и он подвязал халат.

Дождь, с которым Миша от склада привез его к дому, давно прошел, выглянуло солнце, и Мурлов с наслаждением сделал по подсыхающим дорожкам вокруг дома несколько кругов. Чай согревал горло, наличие котика в безраздельном пользовании настраивало все же на благодушный лад. Хотя, конечно, учить и учить Осю порядку, учить и учить.

Мурлов обозрел кусты, обстукал шлепанцем бутыль с дождевой водой под водостоком, проверил, как себя чувствует под навесом «форд». Солнце грело затылок и плечи.

Мазнув взглядом по окну в гостиной, он обмер. Ему вдруг почудился за плотной шторой высвеченный солнцем кошачий силуэт. Дурь, конечно. Будто Осе делать нечего, как на подоконники забираться. Ося заряжается.

Мурлов отшагнул назад и посмотрел снова. Никакого силуэта. Но щель между шторами имелась.

Так, решил для себя Мурлов, постояв напротив окна, я, похоже, загоняюсь. Чтобы мех за мной следил? Во-первых, это глупо. Во-вторых, таких режимов в инструкции я как-то не углядел. Механизм, ага, следит за хозяином. Чисто из гуманных соображений, таблетку там подать или воды принести. В-третьих, чтобы забраться на подоконник и встать не перед стеклом, а за шторой, необходимо проделать манипуляции, которые такой игрушке, пусть и в полмиллиона ценой, все-таки не под силу.

А еще, извините, надо рассчитать, что я посмотрю, увижу, испугаюсь. Мурлов улыбнулся и отпил чаю из кружки. Нет уж, в ванной было страшнее. Сначала звук, а потом Ося…

Минут пять еще Мурлов бродил по участку, отмахиваясь от редких мошек и любуясь буйной растительностью, но из головы кошачий силуэт исчезать не торопился. Ну, ладно, подумал Мурлов, допустим даже, что было, забрался Ося на подоконник. Какие выводы? Котик, получается, дефектный, вот и все. Звонок Николаю Петровичу, и по гарантийной замене он получит нового питомца.

Только память Осирису придется почистить. Не дай бог, у него в рабочих записях сохранится видео, где он перед механимусом членом трясет. Его, опять же, дело, ничего предосудительного, развлекаются ж люди, как хотят, в своих конурках, но… Не сболтнул ли он там чего лишнего? И вообще. Да, надо будет проштудировать инструкцию на предмет удаления котиковой памяти.

Мурлов заступил на уголок открытой веранды, посидел в плетеном кресле, чувствуя, как холодком тянет по ногам. За забором покачивались ветви, за ветвями темнело небо и собирались дождевые облака, чтобы, видимо, выступить единым фронтом и отвоевать себе пространство над садоводством. Дачи Николая Петровича видно не было, она находилась правее, за еще одним участком, за темной крышей почти всегда пустующего соседского дома. Это соседи по правую руку чуть ли не каждый день мотаются, выезжают, заезжают, ни собаки у них, ни кота, так бы он с котиком уже познакомился…

Мурлов встряхнулся. Хватит. Он погулял, пора посмотреть, что там Ося.

Шлепанцы Мурлов оставил на пороге, закрыл дверь на засов, не собираясь больше выходить, и крадучись, босиком, заглянул в гостиную. Механимус заряжался. Лапа подобраны, глаза закрыты, уши торчком. Коврик помигивал зеленым светодиодом. Мурлов прошел к окну и поправил штору. Котик и ухом не повел. Ну-ну.

Мурлов принес из спальни ноутбук, подключился к сети и около часа, поглядывая на Осю, изучал банковские инвестиционные предложения, проверял состояние своего счета, динамику поступлений и платежей. За неделю имелись две пробоины. Сто тысяч Татьяне — раз. Пятьсот восемнадцать тысяч девятьсот рублей сегодня — два. А дохода — шиш с маслом. Только в начале следующего месяца ожидалось около тридцати тысяч. Не густо. Мурлов покачал головой и взял в руки телефон. Как там со временем? На экране мобильника высветились цифры. Ага, можно.

Он набрал номер из адресной книжки. Несколько коротких гудков сменились настороженным мужским голосом.

— Да, я слушаю.

— Сережа, это Валентин Сергеевич, — сказал Мурлов. — Как там наши дела?

— Да, я узнал, — отозвался невидимый Сергей. — Дела идут. Могли быть и лучше, конечно, но и так ничего. Вы по поводу дивидендов?

— Да.

— Думаю, на следующей неделе.

— Без задержек?

— Обижаете, Валентин Сергеевич!

— А сколько там набежало?

— За квартал — около пятидесяти.

Мурлов пожевал губами.

— Я помню, Сережа, когда столько же набегало за месяц.

На том конце трубки вздохнули.

— Кризис, Валентин Сергеевич. Сами же видите. Мы, в сущности, с две тысячи восьмого так и не вышли на премиальный уровень продаж. Как прибило тогда…

— Ладно, Сережа, я понял.

— Не хотите пополнить вклад?

— Если только в следующем году. Значит, на следующей неделе?

— Да, четверг, пятница.

— Все, спасибо, Сережа.

Мурлов прервал связь, почесал висок. Ну, пятьдесят плюс тридцать — это почти сотня. Правда, пятьдесят — за квартал. Жить, конечно, можно, а на запасах, которые у него есть, жить можно даже с некоторым шиком, но… Котик, конечно, несколько порушил его доходную финансовую империю.

Мурлов снова нырнул в ноутбук, в сеть и быстро пробежался по предложениям квартир в новостройках. Цены росли как на дрожжах. Прикупить бы одну-две однокомнатных на перспективу и годика через три продать с пятидесятипроцентной наценкой. Но для этого нужна хотя бы пара свободных миллионов. А у него с одной стороны — бывшая жена с великовозрастным оболтусом, который к нему иначе, как «чел» не обращается, а с другой стороны — Ося. Без Оси он на квартирку, пожалуй, наскреб бы.

Мурлов, привстав, проверил, на месте ли механическое животное. Спит, гаденыш, или прикидывается?

По телевизору принялись показывать какую-то сопливую мелодраму, где герой с героиней встречались, расставались, снова находили друг друга, проводя промежутки между встречами в интенсивной любви на стороне. Мурлов смотрел с большим скепсисом. Героине он сразу дал определение самоуверенной дуры, которая вместо вполне очевидных решений, как в омут с головой, бросалась принимать решения дурацкие в стиле «ни себе, ни людям» и «пусть мне будет плохо». Герой же удостоился звания «великолепного тупицы», выше которого в иерархии Мурлова располагался только «беспросветный идиот». Герой тупил где можно и где нельзя, и то, что он не выпилил сам себя из сообщества окружающих его людей и вообще из жизни, можно было объяснить исключительно шуткой провидения.

Фильм Мурлов, тем не менее, за бокалом пива досмотрел и даже почувствовал некую радость за героев, когда они после почти двухчасовых мытарств наконец обрели друг друга. Он был за справедливую награду и тому, и другой. Оба стоили своей половины. Поднявшись, он потянулся. Взгляд скользнул по Осе. Показалось или нет, что котик поспешно зажмурил чуть-чуть приоткрытый глаз?

— Спать! — на всякий случай продублировал команду Мурлов.

Он подумал было накрыть меха какой-нибудь тряпкой, хотя бы покрывалом с дивана, словно птице в клетке устраивая тому ночной режим, но потом решил, что подобные инициативы есть признак параноидального обострения. Так он скоро к вечеру Осю в кладовке запирать начнет. А что случилось-то? Котик без команды прогулялся по коридору. Ну, в ванную заглянул. Ничего экстраординарного. Вот если ситуация повторится…

Мурлов фыркнул. Тогда у Оси точно что-то сломается.

Он сгрузил посуду в раковину, убрал остатки еды в холодильник и допил пиво. Потом сходил в туалет, где, сидя на унитазе, прочитал несколько страниц прихваченной инструкции («Программирование механимуса через таблицу готовых поведенческих шаблонов»), затем наскоро принял душ и, проверив, все ли в доме выключено, а также замки и окна, удалился в спальню. Дверь Мурлов прикрыл, но не закрыл совсем, давая себе послабление в первом пункте правил, поскольку и так находился в закрытом пространстве дома.

Кроме того, спальня казалась ему тесной.

Повесив халат на спинку стула, Мурлов еще с минуту или две занимался дыхательной гимнастикой, вращал руками, шеей, телом в области таза, потом постоял на одной ноге, на другой, пока не ощутил, что сбросил накопленное за день напряжение. А уж денек выдался — ого-го! Интенсивный. И котик здесь, и сосед, и менеджер лупоглазый. Выманили втроем полмиллиона у него.

Мурлов опустился на кровать, лениво взбил подушку, зарядил стоящий на столе будильник на семь часов утра, хотя ему, дачнику-сибариту, вставать в такую рань было совершенно без надобности, и лег на чуть скрипнувший, упругий матрас. Тонкое синтепоновое одеяло ласково обняло нагое тело. Мурлов подвинул ладонь под щеку и закрыл глаза. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…

Он приподнял голову, реагируя на то ли примнившийся, то ли реальный звук. Что это было? Мурлов какое-то время прислушивался, фиксируя шорохи, потрескивания и скрипы — обычные ночные звуки дома, где стены, полы, перекрытия поневоле отвечают на перепады температур, движение воздуха, каких-нибудь жучков, протечки, стареют, в конце концов. Ничего необычного.

Или Ося? Где там тры-ры-ры об углы? Мурлов подождал еще немного, лег, но разгуливающий по дому механимус не собирался идти из головы вон.

— Сволочь какая, — пробурчал Мурлов и решительно откинул одеяло.

Надо проверить. Как без проверки? Шатающийся сам по себе робот может, черт возьми, и дом спалить. Ох, что бы придуркам механическую рыбку не изобрести? Куда такая денется из аквариума? Плавает и плавает.

Шлепая босыми ногами, Мурлов перешел в гостиную и включил свет. Осирис дисциплинированно лежал на коврике, не давая поводов усомниться в своей программе. Движение пальцев — и свет погас. В темноте помигивал светодиод.

— Сука, — прошептал Мурлов.

Он вернулся в спальню, залез под одеяло и закрыл глаза. Минут пять Мурлов ворочался. Сомнения бродили в его голове. Может, зря? — думалось ему. Охотился бы на местных котиков и горя не знал. Правда, до поры до времени, пока кто-нибудь за свое животное ему не предъявил. Тот же джи-пи-эс в задницу котику засунут — и все, не отвертишься. Спросят: как задница нашего котика оказалась у вас на участке?

Мурлов поморщился. Это было бы неприятно. Нет, ухо надо держать востро, востро… Из сна, в который он провалился и не заметил, как, его неожиданно выдернул скребущий звук, раздавшийся в коридоре рядом с дверью. Тр-р-р. Будто кто-то лениво, одной лапой, провел по стенным панелям.

Что за бред? Мурлов сначала не понял. Поморгал, глянул на часы. Час с лишним ночи. Дождь? Град? Вода в трубах?

Тр-р-р! — раздалось снова. Словно кто-то решил таким образом предупредить о себе. Мурлов обмер. Рядом, совсем рядом! Вместе с осознанием, что это может быть только Ося, с ним приключился приступ, от которого тело в который уже раз утратило всякую подвижность. Ни пальцем не шевельнуть, ни слово из горла вытолкнуть. (Ах, если бы крикнуть: «Ося, спать!»). С тихим шорохом под собственной тяжестью сползло на пол изначально сбитое одеяло.

Тр-р…

Звук прервался. И все? Или нет? Кошки-мышки? Потеющему, одолеваемому чесоткой Мурлову оставалось только прислушиваться и следить глазами за смутно сереющим потолком и верхней частью захваченной взглядом двери.

Ток. Ток.

Вместо скребущего звука появился новый. Слабое постукивание. Ток. Пауза. Ток. Подвернутая от броска на камин лапа! — понял Мурлов. Ося все же решил нанести ему визит! Тварь какая!

Ток.

Дверь колыхнулась, будто кто-то небольшой, гибкий проскользнул в щель, слегка ее расширив. Сердце Мурлова бухнуло и опустилось к желудку.

Что дальше? Мысли, схваченные ужасом, были только об одном: кот уже здесь? Он где? Он на полу или уже запрыгнул на постель? Чего ему надо?

Ожидание было сродни мучительной пытке. Мурлову казалось, что, заключенный внутри себя, он изо всех сил бьется о свою неподвижность как о прутья клетки. Выпустите! Выпустите! Я сбегу!

Нестерпимо зачесалась шея. Потом появилось ощущение, будто левую ногу накачали свинцом. Мурлов полжизни отдал бы, чтобы хотя бы на сантиметр сдвинуть оковалок голеностопа. Невыносимо хотелось подняться и сжать пальцы на окаменевшей икре. Почувствовать, понять, что нога у него есть на самом деле. О, он, наверное, завыл бы, если б мог.

Но самая жуть состояла в том, что сосредоточиться, чтобы выйти из кататонии, у Мурлова не получалось. Ося не собирался давать ему ни секунды передышки, то постукивал своей увечной лапой по полу, то затихал, заставляя угадывать, где в следующий раз послышится звук. Справа, слева, у изголовья?

Сколько так продолжалось, скрюченный, лежащий на боку Мурлов не знал. Разницы между минутой и вечностью он не видел.

Ток. Ток.

Когда Мурлов, отчаявшись, смог закрыть глаза и попытался унять внутренний страх, механимус, видимо, уловив этот момент, легко запрыгнул на кровать. Ужас тут же волной прокатился по Мурлову, и все его внимание сосредоточилось на кровати, на едва ощутимых вибрациях матраса под лапами механического кота.

Сердце затрепетало где-то в паху.

На одном из каналов он как-то видел передачу, где демонстрировали, как у некоторых видов птиц и животных (у морских свинок, вроде бы) неожиданный испуг вызывает полное безволие, их можно было переворачивать как угодно и ставить в самые неловкие позы. Подопытное существо не реагировало на это никак. Хоть на жердочку посади, хоть подвесь вверх головой на одной лапе.

Катаплексия это называлось, кажется. Зачем он это вспомнил? К чему? К тому, что он также беззащитен перед Осей? Но у него же не катаплексия. У него — кататония, кататонический синдром, ступор, если он правильно себя диагностировал. Причем он научился с ним бороться. Необходимо только…

Мысль пропала, когда Мурлов ощутил коготки, царапнувшие бедро. Затем хвост механимуса стукнул по ягодице. Котик! Ося! Смелый-смелый Ося. Ничего котик не боится. Мстительная тварь. Только ведь мы еще посмотрим, чья месть будет последней.

Отмереть Мурлову никак не удавалось, но он уже чувствовал, как в груди, переламывая льдистый страх, растет напряжение, готовое прорваться в мышцы. Иногда ступор снимается элементарной злостью.

Ах, Осирис!

Кот тем временем перебрался с бедра к ребрам и, кажется, встал передними лапами Мурлову на плечо. Он словно бы внимательно наблюдал за лицом человека, за его состоянием, оценивая, стоит ли подходить еще ближе, не ловушка ли это. Мурлов ощутил вдруг, что переваливается на спину, и мех переступает ему на грудь. Левая задняя лапа оскребла кожу у соска, правая передняя коснулась шеи, поднялась выше и уперлась в подбородок.

Глухое урчание проросло в Осирисе. Вибрирующие металлические нотки, истончаясь, превратились в кошачий мяв.

— Мя-ааа!

Мурлов судорожно вдохнул. Сантиметрах в двадцати от его лица повисли два круглых, ярких, злых глаза. Ося смотрел неумолимо и яростно. Нет, он не укорял, он собирался требовать ответа.

Ну-ну. Мурлов обнаружил, что пальцы рук наконец отзываются на призывы его мозга, что они управляемы и боеспособны, и, пока механимус, вытянувшись, орал ему в лицо свое неудовольствие, он приготовился схватить тощую кошачью тварь.

— Мяааа!

— Су!…

Ладонь опустилась на Осю. Пальцы сжались, ощущая под собой мягкую, легко сбивающуюся в складки шкуру.

— …ка-а!

Мурлов с силой прижал меха к себе, пытаясь свернуть ему шею, и спустя мгновение понял, что, распахнув рот в крике, терзает угол ни в чем не повинного одеяла. Оглушенный осознанием этого, он рухнул на матрас.

Сон. Никакого Оси не было. Ося приснился.

О, какие бездны открываются. Мурлов шумно задышал, закашлял, засмеялся. Мелко тарахтящее сердце поднялось на место. Руки потихоньку выбрали одеяло с пола.

Ах, Ося, Ося. Мурлов обнаружил, что весь покрыт потом. Простыня прилипла к спине. От внезапной слабости, казалось, не повернуться, не подняться. Но он снова с гримасой вздернул себя вверх, потом спустил ноги и дотянулся до выключателя лампы. Свет рассыпался по комнате неровными областями, загустел на столе, на подоконнике, на полу у кровати и совсем слабо отметился у бельевого шкафа и двери.

Сколько времени? Два, три часа? За окном было темно.

Пальцы прошлись под левой грудью. Ничего, работает насос, пыхтит, напрягается, изображает, что никуда и не пытался сбежать с насиженного места. Но, конечно, второй раз за сутки — это сигнал. Сначала — ванная, сейчас — спальня. Как бы Ося не уконтрапупил своего хозяина, организовав ему сердечный приступ.

Неожиданно Мурлов сообразил, что ему необходимо сделать, чтобы вернуть хотя бы часть утраченного спокойствия. Распахнув дверь, он вывалился в коридор и нагишом двинулся в гостиную. Включив свет, Мурлов сел у коврика с пребывающим в режиме ожидания неподвижным мехом и прошептал:

— Ося.

Секунда, сокращение сердца, легкий трепет волосков. Мех успел открыть глаза и вытянуться на лапах. Ну и хватит. Бамм! Мурлов кулаком впечатал мордочку Осириса в стену. Что-то в голове механимуса щелкнуло, звякнуло, он припал на одну лапу. Шкура под правым глазом съехала на сантиметр вниз. На стене осталась вмятинка, окруженная шерстинками. Вид у Осириса сделался жалкий.

Мурлов улыбнулся.

— Спать, Ося.

Он дождался, пока кот со сбитой в складки мордой снова уляжется на коврик, и с легкой душой выключил свет.

Вот так!

Спалось ему после этого замечательно. Без кошмаров.