Проклятие весны

Глава 1

— Рейн[1], ты проснулась?

Рейн приоткрыла глаза, услышав низкий голос Дарика. Сердце сжалось от радости и облегчения, что он благополучно вернулся из своего последнего путешествия по крутым скользким склонам до самых вершин Экстона. Но она пробормотала что-то похожее на «нет», пока бешеный ритм сердца успокаивался.

Дарик зашёл к ней в комнату и растянулся рядом на высокой кровати. Он лежал, но едва мог оставаться на месте. Её принц был неугомонный и всегда в движении, словно ходил по раскалённым углям.

И после этого он называл её бурей.

— С днём рождения! — Дарик повернулся на бок, лучезарно улыбаясь.

— Я ещё сплю.

Рейн не желала открывать глаза, даже чтобы взглянуть на него сквозь ресницы. День, который приёмные родители выбрали в качестве её дня рожденья, ужасен. Первое весеннее утро и ещё один долгий сезон засухи.

— Тем не менее, с возвращением домой, — добавила она с призрачной улыбкой.

— Ты же не спишь, раз со мной разговариваешь.

Она фыркнула не в силах опровергнуть железную логику.

— Мы больше не дети. Ты ведь знаешь, что тебе не подобает вот так врываться в мои покои? Особенно на рассвете.

— На рассвете? — усмехнулся Дарик. — Рассвело по меньшей мере три минуты назад.

— Ты невозможен, — вздохнула Рейн, смирившись с предстоящим днём, когда все надеялись, что она сотворит чудо, хотя уже давно перестали в это верить.

По крайней мере, Дарик вернулся, сделав происходящее терпимым.

Стряхнув сон, Рейн открыла глаза, по-настоящему взглянув на него. В груди заныло от привычной смеси восторга, горя и тоски. Его лицо обветрилось после последнего путешествия, возможно, даже немного загорело, и голубые глаза ещё сильней выделялись на золотистой коже. Тёмные волосы отросли и теперь ниспадали на лоб. Ей захотелось пропустить прядки сквозь пальцы и откинуть назад. А его улыбка....

Сердце Рейн затрепетало в груди. Его улыбка оставалось неизменной, тёплой и разрушительной.

— Всё прошло хорошо? — спросила она.

Дарик кивнул.

— Последние два городка из засушливого района теперь обеспечены запасом ледяных глыб. Я осмотрел баки, они в отличном состоянии. Этой водой крестьяне не смогут оросить поля, но её хватит, чтобы пережить предстоящий сезон.

Несколько лет назад Дарик придумал план по обеспечению дополнительной водой приграничных городков Ледена с наименьшим количеством природных впадин для сбора дождевой воды и талого снега зимой. Под его руководством жители деревень соорудили огромные водонепроницаемые бассейны для хранения глыб льда, которые Дарик с командой солдат выпиливали из горных озёр зимой. Каждое путешествие означало трудный подъём на вершину Экстона, долгую неделю опасной работы и рискованный спуск с тяжёлыми санями, набитыми льдом. До тех пор, пока погода оставалась достаточно холодной для транспортировки замёрзшей воды, Дарик заготавливал припасы для городков больше всего в них нуждавшихся. В этих резервуарах лёд хранился, медленно тая от жары. Благодаря чему удавалось обеспечить достаточным количеством воды районы, находящиеся на грани вымирания, чтобы те пережили засушливую весну в ожидании летних ливней, обеспечивающих пополнение резервуаров.

Дарику ещё не приходилось терять людей во время этих опасных, но столь необходимых вылазок, и Рейн знала, что он не раз прыгал в ледяные проруби, чтобы вытащить кого-то. Рядом с Дариком люди не умирали, несмотря на то, что зимние стихии делали порой всё возможное, чтобы сбросить его команду с горных вершин. Рейн казалось, что при каждом его уходе у неё спирает дыхание, и она могла вздохнуть свободно лишь по его возвращению.

— Ты только приехал?

— Вчера вечером, но ты уже легла спать.

Это объясняло, почему он свеж и чисто выбрит. Подданные ожидали от Дарика утончённости и величественности, но Рейн наслаждалась его восхитительно варварским обликом в зимних мехах с взъерошенными от ветра волосами и щетиной. С оружием наперевес. Он становился сильнее и шире в плечах после каждого изнурительного и тяжёлого похода. Голубые глаза искрились огнём, способным осветить комнату.

От одной этой мысли тело Рейн охватила дрожь, хотя рядом с ним ей никогда не было холодно.

Рейн села и откинулась на спинку кровати. Дарик сделал то же самое и протянул ей маленькую коробочку.

Он ухмыльнулся.

— Я бы предпочёл подарить тебе серебряное ожерелье в тон к волосам, сапфировое кольцо к глазам или рубиновую брошь к губам, но в Ледене не осталось богатств, поэтому придётся довольствоваться малым.

Он постучал по крышке коробочки и широко улыбнулся.

Рейн не смогла сдержать ответной улыбки и смеха.

— Ты говоришь обо мне, как о короне: серебро, рубины и сапфиры.

— К сожалению, у нас больше нет ни одной короны. Кроме того, они были золотыми, а твои волосы не уныло жёлтые.

Настроение в комнате, освещённой предрассветными лучами, резко испортилось, когда они оба вспомнили об обладательнице такого оттенка волос. Астрея Нейтхолл.

— Тебе вовсе не обязательно жениться на ней, — пробормотала Рейн, вертя в руках нераспечатанный подарок. Она смотрела на коробочку, не в силах снова взглянуть на Дарика. Неизменная боль в груди лишь усилилась вдвое. Неужели она думала, что раньше страдала от сердечных мук? В последнее время она жила в постоянной агонии.

— И что же мне делать? — с горечью спросил Дарик, голос был пропитан нотками королевского величия. — Сбежать?

Собравшись с духом, Рейн снова посмотрела на него.

— Поговори со своим отцом. Он же не пожелает своему единственному сыну такую наречённую.

Астрея Нейтхолл — воплощение злобы, коварства и мелочности.

Дарик помахал головой.

— Договор уже согласован. Мы обвенчаемся. Наш первенец унаследует оба королевства. Рааналед. — Он фыркнул. — Похоже на название хвори.

Сердитый и несчастный Дарик казался ей незнакомцем. Однако за последние несколько месяцев этот угрюмый принц стал всё привычней.

— По крайней мере, Леден не будет окончательно стёрт с лица земли.

Чего нельзя сказать о роде Эшев, от которого им пришлось отказаться.

Он силился улыбнуться, но не смог.

— Хорошо подмечено, Капелька. — Рейн заметила, как он глубоко вздохнул, отгоняя явный страх пред грядущим будущим, которое медленно убивало их обоих. — А теперь, открой подарок.

Рейн проглотила подступивший к горлу ком. Если Дарик может сосредоточиться на сегодняшнем дне, то и она сможет. Это лучше, чем думать о мерзкой Астрее, делящей с ним ложе.

Она покрутила бархатную коробочку между пальцев. Весьма дерзкий красный цвет. Рейн не удивилась, что он выбрал её любимый оттенок, даже если тот больше подходит для опытных замужних дам.

— Не уверена, что этот день стоит отмечать, — сказала она.

Он отпрянул, и лицо его вновь посуровело.

— Ты ни в чём не виновата.

— Ты тоже, — парировала она. — И тем не менее, будешь наказан на всю оставшуюся жизнь.

— Если бы я не вытащил тебя из Котла, ты бы по-прежнему оставалась Весной. Управляла бы стихиями, вызывала дожди, ветра и выращивала новые почки на деревьях.

Он покачал головой, и его лицо исказилось в отвращении, которое ей доводилось наблюдать всё чаще.

Рейн знала, что обуревавшие его чувства направлены не на неё, но, тем не менее, они ранили душу. Она боялась, что Дарик никогда не перестанет винить себя в произошедшем. Не только в связанных с ней событиях, но и в засухе, разорении крестьян, голоде подданных, пустой казне и зависимости от Рааны... Корить во всём.

— Не ты вытащил меня из Котла, — поправила она.

— Зато мой отец...

Рейн прижала палец к губам Дарика, чтобы заставить замолчать, и от этого прикосновения по её руке побежали мурашки.

— Король Уайлдер поступил так, как считал нужным, и я не виню его за это. Твои родители последние пятнадцать лет были добры ко мне и относились, как к собственному ребёнку, несмотря на то, что я лишний рот, не приносящий пользы, который они вынуждены кормить.

— Лишний рот, не приносящий пользы? — возмущённо повторил Дарик.

Его дыхание кружилось вокруг её пальца, и ощущение тёплых губ стало одной из самых интимных вещей, которые Рейн довелось испытывать. Хотя они почти всё делали вместе, при этом редко касались друг друга, кроме как во время танцев. Но больше никто не танцевал. Не осталось особых поводов для празднования.

Рейн опустила руку. Она мало помнила о своей жизни до того, как обрела плоть, хотя прекрасно понимала, что очень древняя. Она добровольно приняла облик ребёнка под стать очаровательному, искреннему мальчику, который окликнул её в тот день. Осознание прежнего существования и способностей будто стёрлось из сознания, и Брэйлиан отказалась забрать её обратно в Котёл.

— А какая от меня польза? — спросила она, зная, что её тон соответствует недавней горечи Дарика. — Брэйлиан создала новую Весну, которая не видит Леден, как и я прежде. Люди охвачены отчаянием и голодом. Я не представляю никакой ценности для королевства. Тебя заставляют взять в жёны Астрею.

Рейн слышала, как собственный голос дрожит от слёз, но не пыталась их скрыть.

Принцесса Рааны ещё с детства проявляла злобу, с возрастом её скверный характер лишь ухудшился. Много лет назад во время королевского визита Астрея пробралась ночью в комнату Рейн и отрезала ей волосы, пока та спала, а потом сплела из них верёвку и повесила кошку Дарика. Астрея до сих пор злорадствует на сей счёт. Вот с кем Дарик вынужден обвенчаться, и кого ему придётся терпеть подле себя, чтобы Раана прорыла канал для отвода воды в Леден.

Самый большой резервуар Рааны, будто насмехаясь, стоял на границе, до краёв наполненный драгоценной водой. Им потребуется всего лишь год, чтобы вырыть траншею до сухого русла реки, которая извивалась точно иссохшая змея через некогда плодородные сельскохозяйственные угодья Ледена.

Король Уайлдер уже много лет пытался договориться с Рааной о строительстве канала, но Илланна Нейтхолл не соглашалась на это, даже когда рудники оринора всё ещё были ценной разменной монетой. Наконец, она дала своё согласие в обмен на Дарика. После свадьбы род Нейтхолл получит сердце континента, а Дарик, в конце концов, сможет спасти свой народ ценой собственной свободы и королевства. Вся его жизнь, казалось, вращается вокруг попыток спасти Леден из бесконечной засухи, и он добьётся желаемого, даже если придётся связать себя с ведьмой Астреей.

— Ты для мня очень дорога, — прошептал Дарик.

Рейн прикусила губу, чтобы не сказать или не сделать чего-нибудь опрометчивого. В такие моменты ей хотелось, чтобы Дарик наклонился и поцеловал её. А если бы он этого не сделал, возможно, она нашла бы в себе мужество и сама прильнула к его губам.

Она лишь на секунду поддалась искушению, а потом отогнала эту мысль прочь.

— А ты важен для всех.

Ответственность омрачила его глаза, и Рейн пожалела, что не промолчала.

— Давай поговорим о чём-то более приятном, — резко вымолвил Дарик. — Открой свой подарок.

Рейн снова провела кончиками пальцев по бархату, гадая, что же сокрыто внутри. Дарик не кривил душой, когда сказал, что у Ледена ничего не осталось. Даже замок, почти лишённый гобеленов, ковров, мебели, находился в плачевном состоянии, отчего холодные утра становились ещё более зябкими. В обмен на еду, в которой так отчаянно нуждался Леден, их соседи, особенно Раана, теперь завладели всем, что род Эшев смог продать или обменять.

В конце концов, король Уайлдер вынужден был отдать последнюю свою ценность: Дарика.

Если бы Рейн в действительности принадлежала к кровной линии Эшев, то, вероятно, отправилась бы первой на юг к Локвудам, дабы гарантировать их поддержку и помощь. Это единственный холостяк королевских кровей из ближайших соседей Ледена: король намного старше её, овдовел много лет назад и из наследников у него только дочери.

Любая из локвудских принцесс стала бы лучшей избранницей для Дарика, чем Астрея. К сожалению, все они замужем и не могут предложить в приданное легкодоступную воду.

— Твоё терпение намного превосходит моё, — заявил Дарик, протягивая руку к коробочке.

Рейн с улыбкой отодвинулась от него.

— Не смей. Я сама открою. Я смакую.

— Коробку? — Плутовское очарование заискрилось в зимне-голубых глазах. — Ты же знаешь, что она старше меня. Я нашёл её в шкафу. И уже не раз использовал.

— Она прекрасна.

— И мы оба быстрей состаримся и поседеем, прежде чем ты откроешь подарок, — проворчал он.

Рейн сжалилась над нетерпеливым принцем и подняла крышку. Среди красного бархата лежал вырезанный из белого мрамора изящный бурачник. Цветок со звёздообразным венчиком. У неё перехватило дыхание. Это была метка Брэйлиан.

— Когда я его сделал, то вырезал сзади маленькую петельку, чтобы в неё можно было просунуть шпильку. Смотри.

Дарик вытащил из кармана шпильку, взял бурачник и просунул в петлю. Очевидно, он всё спланировал заранее.

Рейн во все глаза смотрела на ловкие пальцы и сверкающий подарок, слишком ошеломлённая, чтобы вымолвить хоть слово. Раннее утреннее солнце лилось в окно, — уже давно лишённое занавесок, — и отражалось от хрустального камня, заставляя его блестеть, точно снег зимним утром.

Дарик собрал прядь её волос и заколол подарок над ухом.

— Словно снежинка на льду, — сказал он с улыбкой, поправляя несколько упавших со сна локонов.

Рейн вздрогнула, не привыкшая к чужим рукам в своих волосах, особенно рукам Дарика. Она сжала губы, сдерживая рыдания и подкативший к горлу ком.

— Неужели тебе не нравится? — спросил Дарик, и меж его бровей собрались тревожные морщинки.

Не нравиться? Она без ума от подарка. И всей душой любит его. Это истинная мука.

— Это самый прекрасный подарок за всю мою жизнь, — наконец ответила Рейн, и с каждым словом её голос становился более хриплым. — Спасибо.

Дарика явно обрадовал её ответ, но затем его лицо снова стало обеспокоенным.

— Носи его, пока можешь. После того, как мы переберёмся в Нейтхолл, тебе придётся спрятать цветок.

— Но почему? — спросила Рейн, и от одной мысли, что через две луны их семья покинет дом и станет жить среди гадюк, свело живот.

— Астрея отнимет заколку. Она всегда безумно завидовала и ревновала к тебе.

— Это просто смешно. — Рейн коснулась бурачника, одновременно желая взглянуть на подарок и боясь нарушить столь бережно собранные Дариком волосы. — Она принцесса. Богатая, могущественная и, если не замечать внутреннего уродства, весьма привлекательная.

Дарик скорчил гримасу, спрыгнул с кровати и направился к двери.

— Это выше моих сил, игнорировать её дурной нрав. У меня в адрес Астреи есть несколько нелицеприятных комплиментов, но если я произнесу их вслух, то навсегда испорчу тебе впечатление о моих благородных манерах.

Уголки губ Рейн поползли вверх.

— Уверена, моё воображение может обрисовать их без твоей помощи.

Глаза Дарика искрились неподдельным весельем, несмотря на ужасный союз, в который он вынужден будет вступить ради блага своего народа.

— Вынужден откланяться, чтобы ты могла одеться и спуститься со мной в холодную комнату к завтраку.

От одной мысли об этом у Рейн мурашки побежали по коже. Сейчас даже не хватало дров, и их хранили в основном для вечеров, чтобы согреться и найти каплю умиротворения. Последняя зима была холодней и мрачней обычного, и хотя сейчас официально наступила весна, Рейн сомневалась, что новый сезон принесёт им благодать. Постоянное потепление несомненно, но, конечно же, без дождя. К счастью, таяние снега, по крайней мере, поможет в ближайшие недели заполнить естественные водоёмы.

У порога Дарик снова обернулся к ней.

— Относительно ревности и зависти Астреи, ты член семьи Эшев, и она знает, что не получит то, чем владеешь ты.

— А именно? — спросила Рейн, и сердце тревожно забилось у неё в груди.

— Любящую семью.

Дарик вышел и закрыл за собой дверь.

Рейн даже не пыталась скрыть влагу, застилавшую ей глаза. Она бы выплакала реки слёз, если бы они заставили вновь вырасти посевы в Ледене.