Проклятие Щелкунчика

— Мы в пустыне, — прошептала я, слезая с Бисквита.

— Невозможно! Должно быть, это иллюзия.

Джулиан обошел меня и дотронулся до кактуса, только чтобы отдернуть руку назад и посмотреть на кровь, текущую из уколотого пальца.

— Все еще думаете, что это иллюзия? — спросила я, пытаясь скрыть улыбку.

— Настоящая пустыня? Настоящая пустыня! Но как это возможно? — продолжал он бормотать про себя.

Я перебила его, обращаясь к Филипу.

— Как я рада, что крестная дала мне самонаполняющуся флягу для воды и неиссякаемый ломоть хлеба. Сомневаюсь, что здесь можно найти пищу или воду.

Филип осмотрелся вокруг.

— Я более обеспокоен самому быть превращенным в пищу.

Я вздрогнула, когда вой зазвенел в воздухе. Пустыня была домом койотов, и я уверена, что не хотела бы встретиться с дикой собакой, не говоря уже о целой стае, если они передвигались сворами. Что-то толкнуло меня в ногу. Сначала я подумала, что это Джулиан наступил на нее. Дребезжание и ощущение засасывания заставили меня посмотреть вниз и глубоко вдохнуть. Змея обвилась вокруг моей щиколотки, и не просто змея. Белая голова, килевидная грубая чешуя, и трещание на хвосте говорили о том, что это гремучая змея. Я издала пронзительный вопль и практически бросилась в объятия Филипа. Он вытащил свой меч и воткнул в рептилию, разрезая ее пополам.

Уставившись на змею, у меня перехватило дыхание.

— Спасибо.

— Так вот почему вы так беспристрастны и холодны.

Джулиан нахмурился и скрестил руки.

Я выпрямилась, не желая проявлять слабость при нем, и спокойно произнесла:

— Не понимаю, о чем вы.

— Вам нужна обслуга, — Джулиан ухмыльнулся. — Многие регенты держат кого-то на стороне, хотя это чаще встречается у мужчин, чем у женщин. Хотя это отвратительно, у них есть, по крайней мере, вкус и порядочность, чтобы выбрать кого-то из двора. Но обслуга, действительно? У вас вообще нет самоуважения?

Филип с достоинством строго произнес:

— Мы — друзья!

После всего, через что я прошла за последние два часа, я не обладала такой сдержанностью, как он. Я сильно ударила Джулиана по щеке.

— Никогда не говорите обо мне так, будто знаете меня. Вы ничего обо мне не знаете. И не называйте Филипа обслугой. Он уважаемый член гвардии и честный человек.

На лице Джулиана плясала ярость.

— Что бы сказал ваш отец, если бы узнал, что вы напали на принца, чтобы защитить свою драгоценную обслугу?

Сжав челюсти, я ничего не ответила, не желая, чтобы Джулиан знал, как сильно его слова ранили меня. Я дала ему пощечину, но он вонзил нож мне в сердце.

— На вашем месте я был бы поосторожнее, — продолжил Джулиан. — Австрия процветает, но ни вы, ни ваш отец не сильны в стратегии или долгосрочном планировании. Вы запустите свое королевство, и когда так случится, я нападу.

Я с трудом улыбнулась ему.

— Приятно знать, что вы на самом деле думаете.

Он напрягся, вероятно, понимая, что потерял не только мою руку, но и любой шанс на союз.

— Как мне отсюда выбраться? Куда ведет арка?

— Мы должны выполнить задачу, и тогда Бисквит выведет нас отсюда, — я не упоминала, что понятия не имею, в чем заключается задача, и как мы найдем арку. Арка в эту пустынную область появилась из воздуха, но я беспокоилась, что найти выход будет не так просто.

— Отлично, до тех пор я буду в ловушке вместе с вами, — Джулиан бросил на нас презрительный взгляд, будто не он последовал за нами в пустыню добровольно.

Мы шли целую вечность, не видя ни домов, ни людей, только кактусы, несколько ящериц и зайцев. Солнце било в наши затылки, замедляя путь. Хотя у меня было искушение бросить Джулиана после всего, что он сказал, я не могла заставить себя сделать это. Поэтому я разделила с ним воду из фляги и буханку хлеба, надеясь, что он будет слишком благодарен, чтобы попытаться украсть подарки, которые дала мне крестная.

Когда солнце начало садиться, и температура упала, пробили часы. Неужели я впала в бред от усталости и вообразила этот звук? Посреди пустыни не было часов, но я ясно и громко слышала их, а затем страшный жуткий голос донесся изо рта Щелкунчика.

— Осталось всего десять дней. Если ты не разрушишь проклятие, то превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет заперта внутри меня навечно.

Я достала Щелкунчика из невидимой сумочки, мечтая разбить его на куски и покончить с этим. Почему я была настолько глупа, чтобы взять игрушку, которую не видела десять лет? Как я могла не почувствовать, что с ним что-то не так?

— Что за…? Кукла только что говорила? — Джулиан пытался отобрать у меня Щелкунчик, но я его спрятала. — Дайте посмотреть!

— Это не ваше. Отойдите от нее.

Филип заслонил меня, и хотя, я была благодарна за его поддержку, все же ненавидела то, что втянула его в это. Пока Джулиан лишь угрожал мне, я была уверена, что он ничего не сделает Филипу за нанесенную грубость, которую ему пришлось сегодня вытерпеть.

Мы продолжили наш путь, а Джулиан стоял молча пару минут, а затем воскликнул:

— Вот почему вам нужен Кракатук. Вы умрете, если не найдете его.

Я сжала губы, заметив радость в его глазах. Моя реакция только подстегнула его, и он усмехнулся.

— Вас прокляли. Все это время я думал, что мы, принцы, сражаемся за вас. Но на самом деле, это вы находитесь в нашей власти.

Филип, который последние несколько минут сжимал кулаки, схватил Джулиана за воротник.

— Заткнитесь, иначе, клянусь, что свяжу вас и оставлю здесь умирать. Возможно, Клара слишком добра, чтобы не дать вам сгнить в этой пустыне, но я нет.

Глаза Джулиана широко раскрылись от ужаса, а его горло задрожало.

— Вы меня поняли?

Джулиан слабо кивнул и, заикаясь, ответил:

— Понял.

— Отлично.

Филип отпустил Джулиана. Тот упал назад и уставился на меня.

— Что бы нам ни предстояло сделать, не думаю, что это имеет отношение к людям. Мы целый день в поисках, но никого не встретили. Думаю, ответ находиться у зверей. Нам нужно искать их, а не избегать.

Я тяжело сглотнула. Даже после общения с гномами, пикси и грифонами, идея приблизиться к диким животным пугала меня. Я слышала, что некоторые из них умеют разговаривать, но это не значит, что они потеряли свои дикие качества. Как бы там ни было, Филип был прав. Поиск людей или домов привел нас в никуда, и мы лишь теряем время.

— Думаю, нам повезло, что звери пустыни имею тенденцию появляться ночью.

Я нервно облизала губы.

— Найти их не должно составить труда.

Джулиан, который стоял тихо после угроз Филипа, указал на пещеру.

— Если хотите найти животных, то стоит проверить там. Я подожду снаружи. Не хочется быть разорванным в клочья диким зверем.

— Меня это устраивает, — ответила я с облегчением, так как Джулиан только отвлекал бы.

Зная, что пещера слишком низкая для Бисквита и Эйса, я обвязала их поводья вокруг долговязого деревца с крошечными листьями цвета лайма. Я была уверена, что Бисквит могла бы вырвать его с корнем, если бы захотела, но, не имея другого варианта, я решила, что это лучше, чем ничего.

— Я позабочусь о Джулиане, — прошептал Филип.

До того, как я успела спросить, что это значит, Филип толкнул Джулиана на землю и связал его руки за спиной.

— Что ты делаешь? Ты не можешь так поступить! Я же принц! Тебя повесят за это!

Вены на лбу Джулиана напряглись так сильно, что я забеспокоилась, как бы они не лопнули. Филип проигнорировал напыщенную речь Джулиана и привязал его к дереву напротив того места, где стояли Бисквит и Эйс. Довольный своей работой, Филип улыбнулся мне.

— Готов, если ты готова.

Я не могла сдержать улыбку, видя, как Джулиан извивается, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Как бы там ни было, но когда мы отошли от него, я почувствовала укол в груди за то, что мы оставляем Джулиана связанным на милость гуляющим зверям. Потом я напомнила себе обо всех гадких вещах, которые он сказал мне, и что он, вероятно, украл бы Бисквит и Эйса, если бы мы не сдерживали его, и мое чувство вины испарилось.

Филип и я не торопились, осторожно шагая к пещере по неровной поверхности, усыпанной камнями и галькой разного размера, убывающая луна освещала лишь часть ландшафта вокруг нас. Шипение заставило меня замереть на месте. Красная змея с белыми и черными полосами ползла нам на встречу. Не зная, безвредная она или ядовитая, я смогла расслабиться только, когда она проигнорировала нас, выбрав другое направление. Хоть все внутри меня кричало бросить все и бежать назад, я поспешила, говоря себе, что лучше укус змеи, чем превращение в дерево.

Когда мы подошли ко входу пещеры, Филип зажег спичку. Мы тащились по неровной, скользкой каменистой поверхности, поглядывая на лошадей, пока путь резко не свернул налево.

— Дальше я сама, — сказала я. — Ты должен присматривать за Джулианом и лошадьми.

Филип покачал головой и взял меня за руку.

— С ними все будет в порядке. Я иду с вами.

Было приятно чувствовать его теплую, слегка мозолистую руку в своей, и мое намерение оставить его позади улетучилось. Филип был прав — Джулиан и лошади будут в порядке, а он нужен мне.

Держась за руки, мы повернули налево, где пещера становилась уже и глубже. Острые края выступали из стен пещеры, тяжело нависая надо мной и цепляя одежду. Здесь становилось темнее, и я больше не могла видеть Бисквит, Эйса или путь наружу. Что-то быстро проползло возле моих ног, от чего по телу пробежали мурашки. Мы забрались слишком глубоко, мне было тяжело находиться в таком узком пространстве. Хотелось выйти наружу. Но я не могла. Мне нужно было достичь цели.

Я заставила себя сделать следующий шаг, но вместо того, чтобы наступить на твердый камень, моя нога нащупала что-то мягкое и шуршащее, как куча листьев, и погрузилась в землю. Я взвизгнула, пытаясь отклониться назад и удержать равновесие, но завывающий ветер ударил в спину, толкая меня и Филипа в яму. Я попыталась за что-нибудь ухватиться, но мои руки нащупали лишь скользкую почву пещеры. Не в силах сделать что-либо еще, я провалилась сквозь пыль в пропасть.

«Прости, отец. Я сделала все, что могла,» — было моей последней мыслью.

13. Клара

Пока падала в яму, я кричала и махала руками, надеясь ухватиться за что-то, но только ловила воздух, который не замедлил мой спуск. Филип схватил меня за руку и каким-то образом оказался подо мной, когда мы продолжали падать.

— Что ты делаешь? — крикнула я, и мой голос раздался эхом.

— Хочу убедиться, что ты не поранишься.

— Не надо, — я попыталась оттолкнуть его, — я же раздавлю тебя.

— Мне все равно.

Я хотела сопротивляться дальше, но в этот момент заметила, как темнота под нами стала светлее. Неужели конец? Чересчур взволнованная надвигающейся смертью, я замолчала и зажмурила глаза. Мой последний в жизни поступок оказался малодушным, но я ничем не могла себе помочь, высота всегда вызывала во мне ужас.

Воздух вырвался из легких, когда я упала на Филипа, молясь, чтобы не сломала ему позвоночник. Ощущение подпрыгивания прошло через меня, подталкивая вверх. Так вот на что была похожа смерть?

Я боялась пошевелиться из-за страха навредить еще больше до тех пор, пока пальцы Филипа не скользнули по моей щеке.

— Мы целы, — прошептал Филип несколько раз, после чего я рискнула открыть глаза.

Он подтолкнул меня, и мое тело покалывало во всех местах, где было прижато к нему. Жар наполнил меня, пока я не поняла, что мы лежим на паутине. Мерзкая, липкая и удивительно толстая субстанция спасла наши жизни. Я хотела быть благодарной, но у меня мурашки побежали по коже, когда я представила, сколько пауков нужно, чтобы построить такую прочную сеть.

Обычно бронзовая кожа Филиппа была бледной. Все же, в отличие от меня, он не застыл в шоке. Молодой человек прижался лицом к сети.

— Мы всего в нескольких футах от земли. Давай выбираться от сюда.

Филип вытащил нож из кармана и прорезал дыру в паутине.

Сеть рухнула, и я неуклюже приземлилась на пол, что отразилось на моем позвоночнике. Я отдирала липкую паутину, которая прицепилась к моей одежде и коже, надеясь, что никакой огромный паук не поджидает нас. Краем глаза заметила нескольких пауков, бегущих по земле. К счастью, они оказались небольшими и прошли мимо нас. Чего нельзя было сказать о рыжем скорпионе, размером с мое предплечье, сидящем на камне в виде постамента.

— Надеюсь, вы принесли мне дары за причиненное беспокойство, — произнес он тихим сухим голосом.

Я уставилась на него, потеряв дар речи. Хотя я и готовилась к разговору с волшебными существами королевства, иметь дело со скорпионом было слишком для меня.

Филип достал из кармана мешочек и с низким поклоном протянул скорпиону. Тот щелкнул пальцами, или когтями — неважно чем.

— Черви. Что ж, думаю, что сойдет.

Он поглотил червей за несколько укусов, а я бросила на Филипа озадаченный и благодарный взгляд.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться. Я думал использовать этих паразитов для рыбалки.

Он небрежно пожал плечами, будто в его быстрой реакции не было ничего особенного.

Покончив с едой, скорпион подполз к краю камня, и мне пришлось сдержать себя, чтобы не отступить. Прыгают ли скорпионы? Как далеко? Что, если он прыгнет мне на шею и укусит? Кстати, есть ли отрава на его хвосте?

Филип толкнул меня локтем, и я поняла, что скорпион спросил у меня что-то и теперь ждал ответ.

— Скорее всего, будет лучше, если Клара расскажет свою историю с самого начала, — сказал Филип, бросая мне спасательный круг.

— Да. Конечно.

Я торопливо начала рассказ, о том, как моя сводная сестра превратилась в мышь, ее изгнали, а ее магия проникла в замок, как я прикоснулась к Щелкунчику и высвободила проклятье.

— Единственный способ разрушить проклятье — найти Кракатук и отдать его Щелкунчику, — закончила я.

Скорпион наклонил голову.

— Очень хорошо. Так как вы преподнесли мне дар, я буду великодушным и помогу вам, — злоба, исходящая от него, противоречила его словам. — Если решите мою загадку, я дам вам свой яд, который парализует. Но, если не сможете решить загадку, вы лично познакомитесь с моим ядом.

Послышался шелест, и я с ужасом обнаружила, что скорпион, с которым мы разговаривали, был не единственным в пещере. Черные скорпионы, размером с мою руку, появлялись со всех сторон, с цоканьем они спешили к нам на своих восьми ногах. Их было не меньше сотни, глаза блестели голодом, пока хвосты угрожающе извивались. В груди сдавило, когда я представила, как меня парализует яд, затем меня покрывают желудочным соком, который бы помог моему телу разложиться для лучшего пищеварения ужасных существ.

— Вы принимаете мое предложение?

Я колебалась. Уверенна, что подарок скорпиона пригодился бы в Перевернутом Королевстве, но я нервничала, что не сможем отгадать загадку и закончим как пища для паукообразных. Прозвучал звон, и в этот раз, я знала, что он доноситься из моей сумки. Щелкунчик пошевелился, после чего он произнес жутким голосом слова, которых я больше всего страшилась.

— Осталось лишь 9 дней. Если ты не разрушишь проклятье, ты превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет навечно заперта внутри меня.

Я отказываюсь быть пойманной внутри куклы. Я отказываюсь оставаться живой без возможности жить. Быстрая и болезненная смерть куда лучше, чем жизнь в страданиях. Я знала, что отец не согласился бы со мной. Он считал бы, что пока я нахожусь в Щелкунчике, есть надежда, что в один прекрасный день кто-то сможет разрушить чары. Риск умереть сразу, был бы неправильным в его глазах. Но речь не о его жизни, а о моей, и я заслуживаю сама решать, что мне делать и чем рисковать.

Я выпрямилась и уставилась на скорпиона.

— Сколько будет вопросов?

Скорпион двигался вверх и вниз, а стук его клешней отражался эхом по пещере.

— Всего три. Мне все равно, кто будет отвечать, ведь все равно, вы оба будете ужалены моим ядом в случае поражения.

Я повернулась к Филипу сказать, что могла бы сама выполнить это задание, так что, лишь мне одной нести последствия, но он яростно покачал головой.

— Мы вместе сделаем это.

Скорпион размахивал своим длинным хвостом, хорошо показывая нам свое волосатое, луковичное жало, от этого я покрывалась мурашками.

— Итак, вы согласны? У вас есть только десять минут, чтобы решить загадку, и время пошло.

— Согласны, — ответили мы в унисон, и больше шороха раздалось, когда скорпионы подползли ближе, некоторые остановились менее чем в дюйме от моих ног.

Главный скорпион прочистил горло и громко сказал:

— Я могу начать войну или закончить ее, я могу дать вам силу героев или оставить вас бессильными, я могу быть пойман взглядом, но никакая сила не может заставить меня остаться. Кто я такой?

У меня пересохло в горле. Я понятия не имела, о чем он. Мог ли этот ответ быть в одной из многих книг, которые отец рекомендовал мне прочитать, и я оставила их ради дня на природе? Я напрягла мозги. Должно быть что-то, что соответствует описанию загадки.

— Доверие, — это слово слетело с языка, и я прикусила губу, понимая, что должна была посоветоваться с Филипом, а не выпалить первый ответ, который пришел на ум.

Скорпион захихикал от удовольствия.

— Неправильный ответ. Еще две попытки.

Филип дернул меня за рукав, и я повернулась к нему лицом.

— Давай не будем торопиться. У нас есть десять минут, чтобы обсудить это, прежде чем мы сделаем еще какие-то предположения.

Я глянула на скорпиона, не желая рисковать его гневом.

— Ничего, если мы поговорим друг с другом?

— Конечно, но у тебя всего десять минут, чтобы разгадать загадку, а одна минута уже прошла.

— Что еще может начать и закончить войну? — Филип выжидательно посмотрел на меня.

— Много чего, — ответила я. — Но все они противоположны. Жадность, ревность, зависть, боль и гордость — все это может начать войну. Стратегия, компромисс и разум могут положить конец.

— Может быть, нам стоит перейти к следующей части: я могу дать вам силу героев или оставить вас бессильными.

— Магия? — рискнула я. — И это может как начать, так и закончить войну.

— Но подходит ли это к последней части: я могу быть пойман взглядом, но никакая сила не может заставить меня остаться?

Я на мгновение задумалась.

— Ну, думаю, что магия часто имеет власть над тем, кто пойман взглядом, и это непредсказуемо, поэтому в этом есть смысл. Она не подходит идеально, но…

— Осталось пять минут, — прервал Скорпион.

Почему время летит так быстро?

— Ты не против, если я назову магию в качестве второго ответа?

Филип кивнул, но выглядел обеспокоенным.

— Думаю, да. Не могу придумать ничего лучше, так что мы можем попробовать.

— Магия, — я затаила дыхание, ожидая ответа скорпиона.

— Неправильно! Еще одна попытка и четыре с половиной минуты осталось.

Я хотела проклясть его. Как он вообще узнал время? И почему я всегда давала неправильный ответ? Почему я никогда не отвечала так, как этого хотели Бернадетта и отец? Будет ли это наказанием за мое беспокойство… смерть из-за недостатка знаний?

— Нам нужно сосредоточиться, — Филипп сжал мою руку, и успокаивающее тепло поднялось по ней. — Мы ищем что-то, что может начать и закончить войну, дать силу или оставить бессильным, что-то непредсказуемое, что приходит и уходит, как ему заблагорассудится.

Я потянула ниточку на платье.

— В этом нет никакого смысла. Я могу придумать несколько подходящих ответов, но ни один из них не подходит идеально.

— Давай вспомним войны, описанные в учебниках истории, и с чего они начались.

Я ломала голову и придумывала новые случаи ревности, оскорбленной гордости и гнева. Хотя все они могли подойти, я сомневалась, что что-то из этого было правильным ответом.

Филип выпрямился, в его глазах блестела надежда.

— Троянская война.

— Осталась всего минута, — прошипел скорпион.

— Все началось из-за Елены и Афродиты.

Я нахмурилась.

— Ты говоришь, что женщины или красивые женщины — это решение? — Хотя я понимала это, но думала, что это невероятно женоненавистническое настроение.

— Десять. Девять. Восемь, — считал скорпион.

Кадык Филиппа дернулся вверх и вниз.

— Ты мне доверяешь?

— Да, — Мне даже думать об этом не пришлось. Я безоговорочно доверяла Филипу во всем, включая свою жизнь. Он был моим лучшим другом. — Дай ему ответ, который считаешь правильным, — я крепко сжала руку Филипа, сдавила ее, вложив в него всю свою надежду.

— Три. Два, — продолжал скорпион.

— Любовь, — сказал Филип.

14. Клара

Скорпион и Филип встретились взглядами и несколько секунд, молча, смотрели друг на друга. Я не решалась пошевелиться, не зная, что означает тишина. Мы только что проиграли или выиграли?

— Верно. Вы доказали командную работу и смекалку. Я дам вам дар парализации, который поможет в Перевернутом Дворце. Но ваше путешествие еще далеко не окончено. Вы будете испытаны еще много раз, начиная с выяснения, как выйти из пустыни.

В тот момент мне было наплевать на будущие испытания. Мы прошли это испытание! Скорпионы не сожрут нас заживо, и мы получим первый подарок, который, по словам мистера Дроссельмейера, поможет нам получить Кракатук у Мышиного Короля.

Пока я обнимала Филипа, бормоча:

— Не могу в это поверить. Ты все правильно понял, — Скорпион исчез только для того, чтобы появиться с крошечной белой пробиркой. Я спрятала ее в невидимой сумочке, боясь, что он передумает.

— Как нам отсюда выбраться? — спросил Филипп, глядя на дыру, которую мы раньше не видели и в которую провалились.

— Это вам предстоит выяснить, — с этими словами скорпион исчез во мраке нижней пещеры, а вместе с ним и его маленькие братья и сестры, издав громкий шорох, за которым последовала мертвая тишина.

— Ты все еще помнишь, как лазить? — спросил Филип.

Я улыбнулась ему, благодарная за то, что мои детские карабканья на деревья наконец-то окупились.

— Да, — я поставила ногу на неровную стену пещеры и подтянулась. Рукам не хватало сил, но ноги были сильными и гибкими, что позволяло успешно подниматься. — Жаль, что мы не были более осторожны и попали в ловушку, — я поднялась выше, медленно продвигаясь вверх.

— Да, но тогда бы мы не получили в дар парализующий яд. Все получается так, как должно быть, — сказал Филип позади меня.

— Как мудро с твоей стороны, — я продолжила восхождение, благодарная Филиппу за то, что он был позади меня, на случай, если я поскользнусь. Моя благодарность превратилась в ужас, когда я добралась до участка густой паутины с несколькими пушистыми пауками.

Филип, должно быть, заметил мое колебание, потому что спросил:

— Хочешь, чтобы я расчистил?

— Нет, все нормально, — я проглотила отвращение и сунула руки в липкую паутину, напоминая себе, что, как бы отвратительно это ни было, паутина спасла нам жизнь меньше часа назад. К тому же, если я боялась испачкаться, мне следовало остаться во дворце и отдать свою судьбу в руки принцев и стражи. Но я этого не сделала и была рада, что оказалась здесь, борясь за себя. Жаль только, что я не могла сделать этот выбор с одобрения отца, не беспокоя и не разочаровывая его.

Хотя я несколько раз поскользнулась, но никогда полностью не теряла равновесие. Наконец, я добралась до верхней части пещеры и выбралась. Я лежала на спине, тяжело дыша. Мое сердце хотело поспешить к Бисквит и Эйсу, но тело требовало перерыва. Мы с Филипом затаили дыхание и проверили, надежно ли Щелкунчик спрятан в моей невидимой сумочке, которую я засунула во внутренний карман плаща.

Мы вышли из пещеры, и я застыла при виде одиноких деревьев. Бисквит, Эйс и Джулиан исчезли.

— Черт побери, — выругался Филип рядом со мной, разглядывая желто-зеленоватые саженцы, к которым привязал лошадей. — Джулиан выбрался из пут.

— Что же нам делать? — спросила я.

Филип сунул пальцы в рот и громко свистнул, и я последовала его примеру, надеясь, что Бисквит или Эйс услышат нас и придут. Наши усилия были напрасны.

— Как нам их найти? — отчаяние поднялось на поверхность, готовое поглотить меня.

Филип на мгновение задумался.

— Джулиан хочет того же, чего и мы, выбраться отсюда. Арка, через которую мы прошли, исчезла. Вероятно, он пытается найти выход.

Я кивнула, удивляясь, где может быть портал.

— Может, это нам поможет, — я вытащила золотую пряжу и бросила ее на землю, надеясь, что она укажет нам путь. Она откатилась примерно на фут влево, но затем остановилась. — Давай, давай, — подбодрила я.

— Мы уже получили все, что нам нужно знать. Нужно идти на северо-восток, — Филип указал влево, и мы поспешили туда так быстро, как только могли, не спотыкаясь о неровную землю.

Мы бежали будто целую вечность. Я держалась, даже когда колени трещали, голени болели, а под левыми ребрами кололо. Лучше бы Филипу оказаться правым, что это верное направление, потому что если это не так, я сомневалась, что смогу даже отползти назад. В конце концов, мы оба запыхались, и наши ноги подкосились, заставив остановиться. Я достала флягу, и мы полностью ее опустошили, а в следующие две привала снова, также, вероятно, как и буханку хлеба… трудно сказать, когда она продолжала отрастать, как только мы отламывали кусок.

— Ты это слышала? — спросил Филипп, и я напрягла слух, чтобы узнать самый сладкий звук… тихое ржание. Я побежала на него и остановилась за рощей деревьев, Бисквит и Эйс находились менее чем в десяти футах от меня. Джулиан дергал за уздечку Бисквит и не слишком мягко, чтобы заставить ее ударить рогом против синего света, исходящего из центра красно-каменной горы. Я направилась к нему, но Филип остановил меня. Вынув меч из ножен, он сказал:

— Если не возражаешь, я действительно хотел бы справиться с этим кретином.

Я широко и искренне улыбнулась ему.

— Пожалуйста, будь моим гостем.

Только Филип подкрался к Джулиану, как Эйс повернулся, заметив своего хозяина. Я боялась, что он выдаст Филипа, но он не издал ни звука, будто знал, что ему нужно молчать.

Филип с силой ударил рукоятью меча по затылку Джулиана. Джулиан покачнулся и рухнул. Прежде чем он успел упасть на землю, Филип схватил его под мышками и поднял на Эйса, используя ремень Джулиана, чтобы привязать того к седлу.

— Моя работа завершена, — Филип показал на камень. — Теперь твоя очередь убедить Бисквит, что нам нужно выбраться из пустыни, пока кто-нибудь не приготовил нас на ужин, — и словно подчеркивая слова Филипа, завыл койот.

Я погладила Бисквит и провела пальцами по ее гриве.

— Мне нужно, чтобы ты вытащила нас отсюда. Мне нужно, чтобы ты открыла портал, — я обняла ее. — Пожалуйста, Бисквит, попробуй.

Она тихонько заржала, а затем сосредоточила свое внимание на синем свете, исходящем от красно-каменной стены перед ней. Легкий стук ее рога по поверхности ничего не сделал. Она пробовала разные точки, быстро постукивая без каких-либо результатов.

— Все в порядке, не торопись. Я знаю, что ты можешь это сделать, — я погладила ее по гриве.

Бисквит попятилась. Моим первым побуждением было удержать ее за вожжи, но я знала, что все не так. Бисквит не была взбалмошной. Я доверяла ей и знала, что она не убежит. Я затаила дыхание, когда она бросилась прямо на красный камень. Ее рог ударил с громким лязгом. Я поморщилась, ожидая, что из рога хлынет кровь. Однако, к моему удивлению, обнаружила, что она не только в порядке, но и что синий свет усилился. Красная скала исчезла, оставив на своем месте синюю арку.

— Быстро, пока он не закрылся, — я взобралась в седло Бисквит, а Филип на Эйса, усевшись перед Джулианом.

Мы проскакали через арку. Ощущение жжения прошло по голове, давление сжало голову, и ветер атаковал меня со всех сторон. Как и в прошлый раз, неприятности резко прекратились, и мы снова оказались в лесу.

— Что нам с ним делать? — я указала на Джулиана.

Филип сбросил Джулиана с лошади и уложил на траву.

— Если ты не возражаешь, я оставлю его здесь. Уверен, с ним все будет в порядке. Ему удалось проследить за нами. Он найдет способ вернуться домой.

Настоящая принцесса никогда бы этого не позволила. Она бы настояла на том, чтобы привести в безопасное место иностранного принца, даже такого грубого, как Джулиан. Но у меня было мало времени, и после того, как Джулиан поговорил со мной, Филипом и плохо обращался с Бисквит, я не чувствовала себя обязанной что-либо делать для него.

— Согласна. Мы оставим его здесь, — я бросила клубок пряжи перед собой и отправилась по тропинке, по которой он покатился.

Солнце медленно поднималось, окрашивая небо мягким румянцем и освещая бронзовую кожу и зеленые глаза Филипа. Я улыбнулась ему. Для всех остальных я была либо жалкой проклятой принцессой, либо безрассудной девочкой, но Филип не осуждал меня. Мне не нужно было объясняться с ним. Он знал меня. С ним я была счастлива, беззаботна и благословлена.

15. Гризельда

Как оказалось, первый речной корабль не шел до Вены, что было большим благословением, так как позволило мне пересесть в Белграде на комфортабельный лайнер с хорошей едой, и который не вонял рыбой. Я пряталась среди богатых путешественников, воруя роскошные сыры, пирожные, сухофрукты и шоколадные пралине, не обращая внимания на то, что платье становится мне по размеру. Обнаружив, что на корабле предоставляются услуги по чистке одежды, пробралась в прачечную и украла несколько вещей. Я сбросила свою уродливую, колючую тюремную одежду и оделась в причудливый бархат, шелк и парчу.

Видишь, мама, менее чем за неделю я превратилась из пленницы в аристократку. Скоро я стану императрицей, как ты всегда хотела.

Благодаря моим новым условиям жизни время пролетело быстрее, и вскоре мы добрались до Будапешта. Я была так близка к Перевернутому Королевству, к встрече с семиглавым Мышиным Королем, что практически ощущала вкус сладкой победы и была уверена, что ничто не может пойти не так.

Как оказалось, я ошиблась. Возможно, мое счастье сгубило удачу. В конце концов, мама всегда говорила, что никогда не следует чувствовать себя слишком комфортно в радостном состоянии.

Я не сразу поняла, что что-то не так, когда мы уезжали из Будапешта. Только примерно через полчаса пути я услышала скрип, похожий на скрип не закрученных петель. Мы что подошли к Венгрии? Моя глупость и любопытство заставили меня превратиться в мышь и начать расследование.

Когда я смотрела на монстров в металлических клетках, мои задние лапки дрожали, уши опускались, а дыхание становилось быстрым и поверхностным. Выпустили десяток кошек. Судя по тому, как медленно и неуклюже они двигались, перед транспортировкой их усыпляли успокаивающими травами. Понимая, что действие лекарства скоро пройдет, я бросилась вверх по лестнице и вышла на палубу, подальше от кошек, чтобы обдумать варианты. Один взгляд на быстро движущуюся широкую реку подтвердил мои опасения. Я не переживу плавание. Я была заперта на корабле с кошками, следующая остановка через несколько дней.

Было ли замечено мое воровство пищи, или кошки регулярно доставлялись на корабли, я не знала. В любом случае, дни моей беспечности закончились. С этого момента мне придется тщательно следить за каждой сменой, чтобы люди не видели девушку, или пока кошки не поймают меня в форме мыши.

Не потрудившись снова превратиться в человека, я поспешила на кухню, чтобы запастись едой.

Я опоздала. Через дыру под дверью я увидела новых охранников. По обе стороны комнаты лежали две толстые серые кошки с желтыми глазами и жуткими зрачками. Хуже того, обе находились рядом с моими тайниками, будто они могли учуять остаточный запах мыши и надеялись выкурить меня.

Я развернулась, собираясь взять еду из кафетерия, когда шаги приблизились ко мне, и горничная воскликнула:

— Мышь! Мышь! Таз, поймай ее!

Таз оказался не официантом, поваром или матросом. Таз был котом в два раза больше кошек в кладовке и быстрым, как хлыст. Он помчался по коридору и набросился на меня, в то время как горничная топала ногами, наступила одной из своих тяжелых деревянных туфель мне на хвост.

Я завизжала от боли, но не позволила себе осмотреть свой бедный хвост. Вместо этого я помчалась так быстро, как только могла, а кошка догоняла меня. Он подпрыгнул в воздух, а затем оказался передо мной, преграждая путь. В его глазах мелькнула жажда крови. Его коготь выстрелил и ударил меня в бок, и запах меди наполнил воздух, когда горячая жидкость потекла по моему телу. Он снова набросился на меня, но на этот раз я быстрее увернулась. Я танцевала от него, пока мое тело не прижалось к стене. Как только я подумала, что мне придется превратиться в человека и раскрыть себя, я заметила крошечную дырочку в двери в футе от себя. Я бросилась туда во весь опор и протолкнула свое тело в отверстие. Острый коготь кота просвистел мимо моей головы, царапая ухо. Истекая кровью, я вжалась в дыру.

Кот просунул лапу в небольшое пространство, менее чем в полдюйме от моего тела. Мое сердце забилось так быстро, что я удивилась, что оно все еще находилось у меня в груди.

Через несколько минут кот вынул когти, но его желтые глаза продолжали смотреть на меня. Зная, что я не могу оставаться такой вечно, я искала выход из дилеммы. На самом деле, у меня был только один выбор, уничтожить дерево между мной и другой комнатой. Как бы я хотела получить доступ к своей темной силе. Увы, я потратила всю ее, чтобы создать проклятие Щелкунчика и расширить портал от Змеиного Острова до Шенбрунна, оставив мои магические запасы истощенными в течение следующих нескольких месяцев.

Единственным инструментом в моем распоряжении были зубы, разбалованные свежим сыром и сладостями прошлой недели. Мои резцы протестовали, когда я вгрызалась в твердую древесину, а десны кровоточили, но я продолжала давить, напоминая себе, что сломать или вырвать зубы будет гораздо менее болезненно, чем смерть от голода и жажды, или, в конечном итоге, в качестве игрушки кота.

«Ты могла бы избежать всего этого, если бы была более осторожна.»

Голос матери дразнил меня. Я облажалась. Как и всегда. Раздраженная, я сильнее грызанула дерево. Щелкающий звук раздался из моего рта, а затем подавляющая боль выстрелила в челюсть, рот и голову, заставляя меня хотеть упасть на пол и плакать. Вместо этого я продолжала откусывать дерево, даже когда у меня изо рта выпал окровавленный зуб. Когда все мое лицо горело в огне, я сделала паузу на несколько вдохов, прежде чем продолжить работу. Наконец, мои усилия окупились, и я смогла заглянуть в комнату с другой стороны. Простая каюта с двумя двухъярусными кроватями. Вдохновленная успехом, я продолжала разрушать дерево, расширяя отверстие, пока не пролезла.

Восхитительный запах сыра дошел до моих ноздрей, и каждая часть моего тела кричала, чтобы пойти на него. Только мой человеческий мозг позволил мне устоять перед искушением и не попасться в мышеловку. Тем не менее, неспособность съесть единственную еду, которую я видела в каюте, была чистой пыткой и заставила меня убедиться, что я сойду с ума, если мне придется нюхать ее дольше, чем несколько минут.

Когда в комнату вошла горничная в фартуке с большими карманами, я поняла, что это мой шанс выбраться из мышеловки.

Я глубоко вздохнула и бросилась бежать по полу, слишком поздно осознав свою ошибку. Серебряный металлический цилиндр мелькнул перед взором, а затем тяжело опустился, поймав меня с оглушительным, звенящим звуком. Мое окружение стало черным как смоль, когда меня схватили металлической крышкой. Я закрыла глаза и перестала двигаться, пытаясь сберечь то немногое, что у меня было, чтобы понять, как выжить. Должен быть какой-то выход. Я не зашла так далеко, чтобы умереть. Горничная оступится, и я убегу, спасая свою жизнь. Если бы удача была на моей стороне, я могла бы даже восстановить достаточно энергии, чтобы снова превратиться в человека.

— Я поймала мышь. Я поймала мышь. Что мне теперь делать? — жалкая горничная бормотала про себя, будто решала сложную проблему, с которой никто до нее не сталкивался.

— Я должна попросить одного из мужчин позаботиться об этом. Да, это хорошая идея, — сказала она себе, открывая и закрывая дверь двумя щелчками.

Несмотря на усталость, я заставила себя сосчитать, сколько у меня времени. Я рассудила, что, хотя мышь не будет классифицироваться как чрезвычайная ситуация, сочетание истеричной горничной и моряка, желающего сыграть героя, означало, что кто-то придет в ближайшие пять минут, чтобы избавиться от меня. Как только они это сделают, у меня не будет никакой надежды. Меня либо выбросят за борт, чтобы утопить, либо скормят кошкам.

Таким образом, несмотря на то, что боль пронизывала каждый дюйм моего тела, и мой череп был готов вот-вот расколоться, я сосредоточилась, желая снова превратиться в человека. Стон вырвался изо рта, и мышцы задрожали. Я справилась с болью, напомнив себе, что не смогу выжить, если не превращусь в человека.

Ни одно другое превращение не казалось таким невозможным, как это. Я была полностью опустошена, и мокрые слезы текли по мордочке, в то время мои зубы скрежетали друг о друга. Наконец, разум победил тело. Металлическая крышка задрожала, а затем слетела с меня, как только дверная ручка опустилась вниз.

Горничная вернулась, и с ней был громоздкий матрос, который нес кошку. Матрос бросил кошку и выругался при виде меня, а служанка закричала:

— Что это за колдовство!

Мое тело действовало на автопилоте, и я швырнула миску в горничную, вызвав крик, пнула кошку изо всех сил и рубанула рукой по горлу моряка. Он отшатнулся назад, хватая ртом воздух, в то время как горничная бросилась прочь от меня.

Я поспешила выбраться из каюты, помчалась по коридору и незамеченная добралась до уборной. Внутри я заползла в большой пустой ящик для хранения, который должен был служить моей кроватью, пока я оправлялась от событий сегодняшнего вечера и выясняла, как оставаться незамеченной в качестве человека. Если бы Делайла увидела меня в таком жалком состоянии, с синяками на теле, с кровоточащим ртом, она бы рассмеялась. Если бы она была здесь, то не пряталась бы в грязной кладовке, а соблазнила пассажира разделить с ней его каюту. Увы, я не была Делайлой. И так как для меня было уже небезопасно переходить в мышиную форму, мне пришлось бы провести остаток путешествия в этом крошечном пространстве, пахнущем уксусом.

Пока я лежала в деревянном ящике, маринуясь в терпком запахе, десны кровоточили, зубы болели, и тело дрожало от голода и истощения, я клялась себе, что заберу все у Клары и императора так же, как они у меня и матери. Я буду пытать их так же, как они пытали меня и мать. Они поставили меня в такое положение и несли ответственность за каждый несчастный момент в моей жизни и за смерть матери, и я накажу их десятикратно за все, что мы с матерью пережили.

16. Клара

Мои приключения в пустыне и изнурительные скачки верхом запылили одежду, а так же мое потное тело. Поэтому, когда слева появилось чудесное озеро, я не могла проигнорировать его призыв. Я поспешно слезла с Бисквит, подхватила золотой клубок пряжи и провозгласила:

— Мне нужно искупаться.

Я поспешила к озеру, не оглядываясь на Филипа, чтобы не слышать, что купание — плохая идея. Так же я не хотела, чтобы он видел мои залитые румянцем щеки, последствие моего воображения, как Филип ныряет в озеро, потом выныривает с блестящими жемчужинами воды на коже и волосах. Мне хотелось встряхнуть себя. Что со мной происходит? Это то, что девушки при дворе имели в виду, говоря, что придет время, когда я захочу выйти замуж и быть с мужчиной? Нет, не может быть, ведь, хотя у меня и были странные мысли о Филипе, я была уверена, что не хочу замуж.

Покинув замок, я увидела, как много всего за Шенбруннскими стенами. Я бы не успела исследовать мир за всю свою жизнь, но мне нужно было увидеть хотя бы его часть перед тем, как связать себя с кем-то и застрять в замке, рожая наследников и устраивая балы для двора и других королевств. Одна мысль о подобных обязанностях скрутила мой живот. Возможно, это то, что чувствовала каждая молодая девушка, думая о замужестве. Если так, то почему никто не говорит об этом? Почему эти чувства игнорируют и заглушают? Мне хотелось прокричать о них миру — громко и четко, чтобы каждый смог услышать.

— Ты в порядке?

Я повернулась и покосилась на Филипа. Солнце за ним ослепило меня.

— Ты стоишь возле озера уже несколько минут. Передумала на счет купания?

— Нет, не передумала. Я размышляла.

Я изучала его, соображая, сколько мне придется о нем узнать. Было бы легче оставить свои чувства при себе, но разве мне не казалось, что будет легче, если высказать их вслух? Разве не должна я быть честной с собой и своими друзьями?

— Я не хочу выходить замуж за принцев, и я не заинтересована рожать им наследников или развлекать иностранные делегации.

Филип усмехнулся.

— Я не хочу рожать наследников Джулиану, Симону, Леону или Феликсу.

— Что скажешь? Не считаешь их отличной партией? — с улыбкой поинтересовалась я.

Филип фыркнул.

— Симон объелся бы и опился до смерти за несколько лет, и он без понятия, как ведутся переговоры в иностранных делах. Джулиан слишком зациклен на стратегии. Феликс выжал бы королевство, как лимон, увеличив налоги в два раза уже в первый год правления. А Леон, ну, думаю, я бы не хотел, чтобы моя супруга флиртовала со всем двором.

Последнее предложение заставило меня вздохнуть. Я была согласна с Филипом в оценке Симона, Джулиана и Феликса. Но его представление о Леоне…

— Ты резок. Лишь потому что Леон красив и обаятелен…

— Значит, ты не против родить ему наследников?

Голос Филипа потерял всю игривость и стал жестким.

— Я не знаю, что чувствую к нему. Мне нужно больше времени узнать его. Но из них четырех, он кажется меньшим злом, — ответила я осторожно.

Филип скривил мину.

— Это то, что ты хочешь видеть в муже? Что он не очень плохой? У тебя нет более высоких…

— Стандартов? — перебила я, выпрямляясь и глубоко вздохнув. — Конечно, у меня есть стандарты. Но я так же принцесса. Ты не поймешь, под каким давлением я нахожусь.

— Извини. Я не имел в виду…

— Это не о том, чего я хочу, но о том, что нужно королевству. Отец не позволит мне оставаться незамужней и вызвать позор на его голову, на нас. То, что я только что сказала, делает меня плохой принцессой и плохой дочерью. Бесполезной дочерью.

Я водила руками по воде, чувствуя дрожь, не в состоянии продолжать смотреть на Филипа.

— Это не так. Это делает тебя тобой. И как бы там ни было, ты нравишься мне такой, какая ты есть.

Филип, должно быть, почувствовал, что, хотя, его слова и были милыми, он не смог избавить меня от моей тяжести, так что, он поменял тактику.

— Почему бы нам не сконцентрироваться на том, что тебе хочется делать, а не на том, чего ты делать не хочешь? Есть что-то, чего бы тебе хотелось?

Я расплела свою косу и связала волосы в хаотичный узел, перестав выглядеть, как принцесса.

— Да, я хочу увидеть мир. Хочу путешествовать. Идти на встречу приключениям. Открытиям, — я повернулась к нему, внутри меня поднялся адреналин. — И прямо сейчас я хочу загнать тебя в воду.

Без колебаний я расстегнула свой плащ и кинула его на землю. Потом я сбросила костюм для верховой езды и ботинки, говоря себе, что нет ничего плохого в том, что я делаю. Так же, если я пойду купаться в одежде, то она будет мокрой, и я простужусь. Лучше больше раздеться, чем умереть от пневмонии. Оставив на себе лишь белую майку и подштанники, которые вызывающе оголяли часть моих бедер, я бросилась к озеру. Не знаю, кого я хотела впечатлить, Филипа или себя, но я определенно не собиралась идти к озеру медленно, съеживаясь на холоде каждым дюймом своего тела. Так что, я вытянула руки перед собой, и когда оказалась по пояс в воде, нырнула, полностью погружаясь и позволяя воде смыть всю пыль с моей кожи и волос.

Когда я вынырнула, Филип оказался возле меня, широко улыбаясь.

— То, чего мне не хватало. Так освежающе.

— Мне тоже. Я полна чудесных идей, не так ли?

Он брызнул в меня водой.

— Не будьте так самоуверенны, принцесса.

Я брызнула в ответ.

— Никогда!

— Обещаешь?

Он сильнее обрызгал меня, и я с визгом ответила тем же:

— Да.

Вскоре, он схватил мои руки, мешая мне обрызгивать его дальше. Лишь несколько дюймов разделяли нас. Мое дыхание стало тяжелее и медленнее. Несмотря на холодное озеро, я пылала. И мне не стало легче, когда Филип откинул мои влажные волосы назад, открывая мои покрасневшие щеки и прилипшую одежду.

— Скажи, если нужно, чтобы я остановился, — прошептал он.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Я сократила расстояние между нами и прижалась своими губами к его. Губы Филипа осторожно раскрылись, и мой язык встретился с его. Бабочки затрепетали у меня в животе, и приятное покалывание распространилось в каждой клеточке моего тела. Ощущения были странными, и к ним нужно было привыкнуть, но они были восхитительны в своей странности. Если бы кто-то увидел нас сейчас, то подумал, что мы занимаемся чем-то неправильным. Но меня не волновало чье-то мнение, и не осуждала совесть, говоря о том, что это может плохо закончиться, потому что поцелуй с Филипом казался самым, что ни на есть, правильным. К сожалению, мы не могли остановить время, и когда момент закончился, мы оба отстранились. Я молча смотрела на Филипа, желая, чтобы он сказал, что это значило, и как все изменится теперь. Когда мое волнение исчезло, я задалась вопросом, не допустила ли я чудовищную ошибку, уничтожив единственную настоящую дружбу, которая у меня была.

Я несколько раз открывала рот, чтобы сказать хоть что-то, но не могла произнести ни слова. Филип продолжал смотреть на меня. На его лице читались счастье, сосредоточенность, волнение и глубокая задумчивость.

Громкий хлопок переключил мое внимание с Филипа на Бисквит и Эйса. Наши лошади больше не были одни. Один из принцев стоял между ними. Я выскочила из воды. Мое смущение от того, что меня видели лишь в мокром нижнем белье, отбросило всякую необходимость проверить, не привиделся ли мне мираж. Но когда я приблизилась, принц, появившийся из ниоткуда, оставался на месте. Он выглядел так же удивленно, как и я, хотя именно он появился из воздуха.

— Что вы делаете здесь, Симон? — спросила я.

17. Клара

— Я… Я… — Симон запнулся и сжал руки. — Я купил заклинание отслеживания, которое должно было найти и привести меня к вам, — он перевел взгляд с меня на Бисквит, на Эйса и на Филипа, — и как оказалось, сработало.

Симон нервно улыбнулся. Для того, кто достиг, чего хотел, он не выглядел счастливым. Принц оглядел березы, луг и озеро.

— Где мы? Где ближайший город?

— Не знаю, — ответила я честно, соображая, как от него избавиться.

Симон почесал затылок.

— Я беспокоился за вас. Феликс и Джулиан отправились за вами сразу, как стало известно, что вы пропали. Леон тоже, — он крутил толстое кольцо на своем пухлом пальце. — Я остался в замке. Думал, будет лучше ждать вашего возвращения в замке, но вы не вернулись. Чем дольше вас не было, тем больше о вас волновались. Император приказал казнить охрану, которая несла стражу в ночь, когда вы исчезли.

Я резко вдохнула.

— Он не мог так поступить.

Филип скривился.

— Нет, он мог. Он — король. А вы — его единственное дитя.

Симон извиняюще пожал плечами.

— Как бы там ни было, я не мог просто сидеть на месте. Так же моя матушка прислала мне письмо с совой, говоря прекратить быть бесполезным и отправляться за вами, — смущенно признался он.

Как бы я не сочувствовала Симону из-за давления, под которым он находился в связи с моими поисками, все же я понимала, что данное путешествие не для него. С Джулианом я бы боялась быть преданной, но с Симоном я беспокоилась, что он будет нас тормозить. Он же одергивал свою одежду и оглядывался вокруг. Этому принцу больше бы подошло сидеть в каком-то пабе и набивать желудок, а не ехать в утомляющее путешествие.

— Вам следует вернуться в Шенбрунн или в свое королевство, Симон, — произнесла я так мягко, как могла. — Мне нужно найти Кракатук. Эта задача не из легких, и я не думаю, что вы готовы к ней.

Он поднял свои руки и на полпути опустил их.

— Возможно, я смогу помочь.

— Последний, кого мы встретили, был волшебный скорпион, который заставил нас разгадывать загадки. Если бы мы не справились, он бы парализовал нас своим ядом и позволил бы своим друзьям-скорпионам попировать нами.

Мои слова возымели желаемый эффект, и румяные щеки Симона побледнели.

— Верно. Думаю, мне стоит вернуться в свое королевство, — Симон указал на Филипа, Эйса и Бисквита. — Кажется, вы справляетесь и без меня.

Чувство вины выросло во мне, когда я увидела удрученность на лице Симона. Мне стало еще хуже, когда я поняла, что он не имеет ни малейшего представления, как выбраться из леса. Принц крутил головой влево и вправо, за секунду его глаза расширились и наполнились слезами.

— Мы поможем вам найти ближайшее селение, — успела произнести я перед тем, как раздался звонок, и Щелкунчик в моей сумке сказал:

— Осталось восемь дней. Если ты не разрушишь проклятье, то превратишься в деревянную игрушку, и твоя душа будет навсегда заперта внутри меня.

Внутри меня все сжалось. Я потеряла еще один день.

Симон посмотрел на меня и Щелкунчика, и у него отвисла челюсть.

— Поэтому вы отправились искать Кракатук сами.

Шок на лице принца говорил, что он не до конца понимает происходящего, но уже не считает, что я ненормальная. Меня не очень беспокоило мнение Симона обо мне, но мне не хотелось бы, что бы он много болтал. Этот молодой человек не был похож на того, кто умеет хранить секреты, и у меня было подозрение, что пару бокалов вина заставят его обо всем рассказать.

— Вы должны пообещать, что не расскажите никому о том, что произойдет, если я не разрушу проклятье, или мы не проводим вас до селения, — сказала я, ненавидя себя за то, что приходиться использовать его страхи.

— Конечно, — он быстро покачал головой, и я немного расслабилась.

Я надевала платье для верховой езды поверх мокрого нижнего белья, не заботясь о проявлении моего неподобающего поведения перед Симоном. Он и так уже многое видел. Было слишком поздно пытаться поддерживать вид благоразумной и послушной принцессы, которой я не была.

— Ты знаешь, где селение? — Филип спросил так тихо, что могла услышать только я.

— Нет, но найдем какое-нибудь. Ведь мы не может просто оставить его здесь.

Филип свел брови:

— Он не должен был приходить.

— Не должен был, но это не повод оставить его здесь умирать.

— Хорошо. Но нам стоит поторопиться, пока есть время.

Я вытащила Щелкунчика и посмотрела на его бесстрастное лицо. Если я не получу Кракатук вовремя, то стану такой же. Дрожь пробрала меня, и кожа покрылась мурашками. Хотелось бы, чтоб Филип поддержал меня, сказав, что все будет хорошо, но было плохой идеей вести себя так при Симоне, так что, я слегка погладила Бисквит перед тем, как сесть в седло.

— У меня нет лошади, — произнес Симон.

Я вопросительно посмотрела на Филипа, и он пробормотал:

— Я так и знал, Эйса ожидает большое вознаграждение, когда это все закончится.

Я погладила Эйса по голове.

— Хороший мальчик.

Несмотря на явное недовольство, Филип помог Симону сесть в седло, затем уселся сам, сдвинувшись вперед. Принц обнял Филипа за торс, и я пустила Бисквит галопом, надеясь, что ветер заглушит мой громкий смех при виде Симона, крепко вцепившегося в Филипа.

Я погладила светло-золотистую гриву Бисквит.

— Отведи нас к ближайшему селению.

Я не была уверена, что она на самом деле сможет это сделать, но хотела надеяться, ведь золотой клубок пряжи привел бы меня лишь в следующее королевство, а не в ближайшее селение.

После часа пути мы увидели маленький городок. Его вечерние огни и пабы приветствовали нас. Каким-то способом у Симона получилось заснуть верхом на коне, и теперь он громко храпел. Филип двинул его в ребра, и Симон испуганно спросил:

— Что? Что происходит?

— Мы приехали.

Филип спешился с Эйса и помог Симону выбраться из седла.

— Больше не ходите за нами, — сказал он строго.

— Не беспокойся, он не посмеет, — мягко произнесла я.

Я оглянулась вокруг и увидела Феликса, приближающегося со стражей. На них была униформа с сербским гербом — два белых орла на красном фоне.

— Схватить похитителя, — приказал Феликс страже, указывая на Филипа. — Я позабочусь о принцессе.

У Филипа не было времени сопротивляться аресту. За секунду ему связали руки и оттащили в сторону. Когда его глаза встретились с моими, я произнесла:

— Я освобожу тебя.

Затем я ткнула пальцем в грудь Симону:

— Вы спланировали это? Вы заодно с Феликсом?

Феликс фыркнул.

— Он? Этот простофиля с трудом сложит два и два.

Я сощурила глаза.

— Что вы делаете?

Он удовлетворенно усмехнулся.

— Это было легко. После того, как я потерял вас в волшебной деревне, я хотел вернуться в Вену и сообщить вашему отцу, что вы сбежали с охранником. Но появился Симон, желающий купить у грифонов заклинание отслеживания. Я подождал, пока он закончит, и тоже пошел к грифонам, показал им сумку с монетами и сказал, что так же желаю заклинание отслеживания. В итоге я заплатил лишь половину цены, так как утверждал, что легче достать заклинание отслеживания у колдуна, которого только что встретил. Вернувшись в Вену, я собрал стражу и произнес заклинание, предположив, что не будет проблемой то, что я не отправился вслед за Симоном сразу же. Как видите, я был прав.

Во мне зародился крик и желание ударить Феликса по самодовольному лицу, но я знала, что должна контролировать себя, если желаю освободить Филипа.

Нижняя губа Симона дрогнула, и он, казалось, готов был расплакаться.

Феликс выпятил грудь.

— На что ты уставился? Пошел прочь! Если не хочешь, чтобы тебя тоже схватили.

Симон поспешил прочь в то время, как Феликс грубо схватил меня за руку.

— Ваше Высочество, мы остановимся в гостинице, пока ваша карета не будет готова отвезти вас назад в Шенбрунн, — он вытащил порванный конверт и сунул его мне в руку, — от вашего отца.

Я вздохнула при виде письма.

— Откуда оно у вас? Совы доставляют письма лишь адресату, а если не находят получателя, то возвращаются в замок.

Феликс криво усмехнулся.

— Глупая сова продолжала кружиться вокруг Гампольдскирхена. Попасть в нее стрелой оказалось не сложно.

Мои руки задрожали от ярости.

— Вы убили невинное животное?

Феликс пожал плечами.

— Я доставил вам письмо. Вот что на самом деле важно.

Я была слишком зла, чтобы спросить, почему он решил отдать мне письмо, после того как прочитал его сам. Когда Феликс потащил меня за собой, я громко топнула, желая, чтоб он посчитал меня испорченной и недостойной принцессой, это упростило бы мой будущий побег, а так же продолжала следить за охранниками, которые носили австрийский герб — два белых орла на красном фоне. К сожалению, я больше их не видела. Селение оказалось слишком маленьким для того, чтобы расставлять стражу.

Феликс привел меня в двухэтажную гостиницу с цветочными обоями и потребовал самый безопасный номер. Он повел меня наверх и практически затолкал в крошечную комнату, в которой не было ничего, кроме маленькой кровати и ванны для купания.

— Отдайте мне свое оружие.

Когда я не подчинилась его приказу, он цокнул языком.

— Хотите, чтобы я обыскал вас на наличие оружия?

Тяжело вздохнув, я медленно расстегнула плащ, радуясь тому, что скорпионий яд, вызывающий паралич, был спрятан в невидимой сумке. Затем я передала Феликсу свой кинжал и сняла ботинки, показывая, что не прячу никакого оружия там.

— Хорошо. Я скоро вернусь за вами.

Феликс ушел до того, как я успела ответить.

Мне хотелось зарыться в подушку и зарыдать. Но, так как это бы никак не помогло в данной ситуации, я подошла к раковине и умыла лицо ледяной водой.

— Ты справишься, Клара, — я успокоилась, придумав план.

18. Клара

Несмотря на уверенность в том, что не найду ничего обнадеживающего, я не смогла устоять перед желанием прочесть письмо отца.

«Дорогая Клара,

Надеюсь, это письмо дойдет до тебя, пока не поздно. Я не знаю, о чем ты думала, когда отправилась за Кракатуком в одиночку, но я умоляю тебя вернуться. Ты ничего не можешь сделать, и дворец — единственное безопасное место для тебя.

Мне невыносима мысль потерять тебя. Каковы бы ни были твои планы, пожалуйста, пересмотри их.

Твой отец.»

Горячие слезы катились по моему лицу. Я снова разочаровала отца. Почему я не могу быть принцессой и дочерью такой, какой он хочет? Я продолжала говорить себе, что беда, вызванная моим исчезновением, будет стоить того, когда я разрушу проклятие. Но что делать, если не получится? Что, если я упустила последние двенадцать дней, которые могла провести с моей единственной семьей, преследуя невозможную цель?

Экономка, которая принесла мне курицу с картошкой, не стала комментировать мои слезы. Как только она взяла пустой поднос, я легла в постель, ожидая, пока в гостинице станет тихо. Несмотря на письмо, несмотря на сомнения, я не хотела сдаваться. Я хотела довести дело до конца. И если бы решила вернуться во дворец до истечения двенадцати дней, я бы сделала это сама, а не потому, что Феликс притащил меня обратно.

Несмотря на то, что он превратился в сумасшедшего, я не верила, что он выдернет меня из постели посреди ночи и запихнет в карету. Такого рода действия могут не понравиться будущему тестю, а он пытался произвести впечатление. Поэтому я решила, что ночью буду в безопасности, но Филип — нет. Мне нужно было выяснить, куда люди Феликса отправили Филипа.

Я не была настолько глупа, чтобы думать о возможность побега. Если охранники не стояли прямо за дверью, я была уверена, что они располагались на лестнице, готовые остановить меня, если сбегу.

Окно, однако, было другой историей. Я взломала его раньше, гарантируя, что мне не придется делать это позже и создавать ненужный шум. Я уставилась на свой путь к свободе. Прыжки в лучшем случае привели бы к вывиху лодыжки, в худшем — к сломанной ноге, сделав меня беспомощной и бесполезной для Филипа.

Мне была нужна веревка. Я сняла с кровати простыни и связала их вместе, молясь, чтобы узлы выдержали мой вес и не порвались. Потом привязала один конец к спинке кровати, а другой выбросила в окно. Подождала несколько секунд, пока кто-нибудь поднимет тревогу. Когда никто не сделал этого, я в последний раз проверила, что у меня есть все вещи, глубоко вздохнула, высунула ноги из окна и вцепилась в импровизированную веревку, пока маневрировала вниз по каменной стене. Когда ноги коснулись земли, украдкой огляделась, ожидая, что лампы осветят мое лицо, а охранники наденут на меня наручники. Но ничего подобного не произошло. Я позволила себе широко улыбнуться и насладиться мгновением счастья, пока не поняла, что самое трудное еще впереди. Мало того, что мне нужно было освободить Филипа, Бисквит и Эйса, мне нужно было сначала найти их.

Поскольку было бы трудно контролировать двух лошадей, и они, вероятно, привлекли бы внимание, я решила начать с Филипа. Учитывая небольшие размеры города, было нетрудно найти здание, где держали моего друга, особенно потому, что оно было единственным с сербской охраной, расположенной снаружи.

Поскольку о том, чтобы войти через парадную дверь, не могло быть и речи, я обошла здание и подошла к нему сзади.

Мое сердцебиение участилось, когда я заметила верхушку зарешеченного окна, большую часть которого скрывал тротуар. Я опустилась перед ним на колени и прошептала:

— Филип. Ты там?

Наступила пауза, а затем послышался скрип. Знакомые зеленые глаза встретились с моими, и мое сердце сжалось, когда я взглянула на лицо Филипа. Оно было черно-синим и опухшим с одной стороны, а на другой щеке виднелся длинный диагональный порез и запекшаяся кровь.

— Что они с тобой сделали? — ахнула я, когда он сказал:

— Клара, что ты здесь делаешь?

Я взяла себя в руки, зная, что пришло мое время быть сильной.

— Вытащить тебя отсюда, очевидно, — я вцепилась руками в решетку и потянула.

— Это бесполезно. Ты не сможешь ее вырвать.

— Нет, но Бисквит и Эйс смогут. Ты знаешь, где они?

Он отрицательно покачал головой.

— Думаю, их отвели в какую-то конюшню.

— Ладно, — я выпрямилась, — сейчас вернусь.

— Что? Нет. Клара, ты не можешь этого сделать.

Я одарила его самой обнадеживающей улыбкой, какой только могла.

— Я могу и сделаю это. Ты бы сделал то же самое для меня, если бы был на моем месте.

В очередной раз небольшой размер города оказался выгодным, и вскоре я обнаружила конюшню. Так как снаружи никого не было, я смогла проскользнуть внутрь и спуститься вниз по стойлам, но знакомый голос вскоре остановил меня.

— Этого недостаточно, — сказал Феликс. — Она единорог. Она стоит гораздо больше.

Я сжала руки в кулаки и напрягла шею. Неужели он всерьез пытался продать моего любимого единорога, подаренного мне покойной матерью? Как он собирался объяснить это моему отцу? Будет ли он лгать о пропаже Бисквит, может быть, даже обвинит Филипа в ее исчезновении?

— Ладно. Ладно. Я что-нибудь добавлю. Я дам тебе изумруд поверх рубина, — сказал другой.

— Хорошо. Но мне нужно сначала увидеть их, прежде чем соглашаться. Возьми их сейчас же и поторопись. У меня нет времени возиться с этим всю ночь.

У меня было достаточно времени, чтобы прижаться к другой конюшне и спрятать лицо, когда покупатель поспешил мимо меня.

Поскольку Феликс не уходил, а мои шансы были больше, чтобы сразиться с одним человеком, чем с двумя, я взяла нож для копыт и на цыпочках направилась к конюшне Бисквит. Мой живот сжался, когда я увидела Феликса, небрежно прислонившись к стене, а Бисквит надула ноздри и топнула передним копытом.

— Не могу дождаться, когда избавлюсь от тебя, глупое животное, — сказал он, убедив меня, что ударил бы ее, если бы она была животным поменьше. Мое отвращение к Феликсу утроилось, но даже так, я не могла заставить себя нацелить нож ему на шею, поэтому вместо этого я выбрала место, чтобы нанести не смертельный удар, его плечо. Не успела я нанести удар, как Феликс обернулся, и наши взгляды встретились, его глаза расширились от шока. Он отскочил в сторону, и нож вонзился в его куртку, рассекая ее и верхний слой кожи, достаточно, чтобы проявились пара капель крови.

— Как, черт возьми, ты выбралась?

Я ничего не ответила. Вместо этого я снова атаковала его, на этот раз целясь в грудь. К сожалению, я потеряла преимущество неожиданности, и Феликс оказался в этом деле лучше меня. Он с легкостью остановил мою руку в воздухе и сильно повернул запястье, заставив отпустить нож. Лезвие с грохотом упало на землю, и я изо всех сил ударила парня коленом в пах. Его лицо исказилось от боли, и он издал вопль. Пришлось принимать решение… травмировать его дальше или освободить Бисквит. Несмотря на то, что второй сценарий был более рискованным, я не хотела ранить человека, уже лежащего на земле, поэтому распахнула стойло и прыгнула на Бисквит, радуясь, что она все еще оседлана. Когда мы уходили, Феликс встал, сжимая нож, который выбил из моей руки ранее. Я запаниковала, испугавшись, что он обидит Бисквит, но она осталась спокойной и опустила голову так, что ее рог указывал на него. Из него вырвался свет, и Феликса отбросило к стене. Раздался тошнотворный хруст, когда он рухнул.

— Хорошая девочка, — сказала я Бисквит, загипнотизированная ее новым трюком. — А где Эйс?

Она заржала и рванула вперед, заставляя бояться, что не услышала меня в ее состоянии адреналина, но затем единорог остановилась перед последним стойлом у двери, и в поле зрения появилась темная шелковистая грива Эйса. Мои руки потянулись, чтобы открыть его стойло, когда голос крикнул:

— Что ты делаешь? Вор, вор!

Покупатель вернулся.

— Можешь повторить свой трюк с рогом? — спросила я Бисквит, когда Эйс присоединился к нам. Она опустила голову, и белый свет вышел из ее рога и отбросил человека назад, заставив его тяжело приземлиться на спину.

Мы проскакали мимо него, и я молилась, чтобы к тому времени, как прибудет стража Феликса, нас уже не было.

Я свернула в переулок к Филипу, который ждал меня у окна.

— Ты сделала это, — он с благоговением посмотрел на меня, Бисквит и Эйса.

— Я же говорила, — я вытащила веревку, которую Филип удачно захватил с собой, и она все еще была в седельной сумке Эйса. Как только веревка обвилась вокруг тюремной решетки Филипа, седел Бисквит и Эйса, я закричала: — Тяните!

Лошади бросились вперед, прутья застонали и сдвинулись.

— Еще!

Лошадям пришлось повторить это еще три раза, пока решетки не вылетели из окна. Я взяла булыжник.

— Отойди.

Филип отодвинулся от окна как можно дальше, а я бросила камень. Стекло разлетелось на осколки, и Филип выбрался наружу.

— С тобой все в порядке? — я оглядела его на предмет порезов.

Он ухмыльнулся мне.

— Ты могла спасти меня, но я не настолько беспомощен, принцесса, — он взлетел в седло Эйса, когда люди Феликса поспешили к нам.

Филип и я подтолкнули Эйса и Бисквит в галоп. К счастью для нас, сербская гвардия пришла без лошадей, а Венский лес находился рядом с деревней, что позволило нам скрыться в густой темноте.

Я расслабилась, и улыбка тронула мои губы. Однако облегчение после нашего успешного побега длилось недолго. Щелкунчик ударил по моему плащу и заговорил своим жутким голосом:

— Осталось всего семь дней. Если не разрушишь проклятие, то превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет заперта внутри меня навеки.

— Как такое возможно? Еще день не мог пройти так быстро. Мы даже не были в волшебном царстве, — отчаяние поднялось во мне, угрожая затащить в глубину.

Филип взял за руку и ободряюще взглянул на меня, как я поняла в качестве поддержки.

— Все будет в порядке. У нас еще есть семь дней.

— Ты прав, — сказала я, стараясь не думать слишком много о том, какой ужасной будет моя жизнь, если я окажусь запертой в деревянной раковине, и о чувстве вины за то, что не попрощалась с отцом.

19. Гризельда

Корабль замедлил ход, приближаясь к Вене, сигнализируя о конце моего путешествия. Возвышаясь над другими зданиями, кремовая церковь Святого Карла предстала перед взором во всей своей красе барокко. Бирюзовый купол в тени расположился между двумя колоннами, окруженными башенными павильонами.

Пока я пряталась на корабле в человеческом обличии, то не могла сойти с корабля незамеченной. Мне пришлось превратиться в мышь и молиться быть быстрее, чем коты.

Не зная, будет ли кошкам разрешено свободно бродить по кораблю, или они будут заперты, пока пассажиры не высадятся на берег, я успокоилась, пока корабль не остановился. Мне не хотелось быть из первых, кто сойдет с корабля, но так же не хотелось быть из последних. Мой внутренний голос подсказывал мне, что кошки будут выбираться вначале или в конце.

Я сложила руки в молитве, прося того, кто там слушал, не дать мне умереть тогда, когда я зашла так далеко, и превратилась в мышь. Мое тело стало крошечным, уши увеличились, выросли усы и хвост. После длительной неподвижности мне нужно было несколько минут приспособиться к своей трансформации, и вспомнить, где я, и что мне нужно сделать. Придя в себя, я сразу же проскочила через дыру в деревянной двери, что вела в коридор.

Коридор оказался пустым. Все, что нужно было сделать — добежать до его конца, подняться по лестнице, пересечь палубу и взобраться на мостик, который доставил бы меня на землю. Без проблем. Сказала я себе, мчась по коридору так быстро, как могла. Острые когти просвистели в дюйме от моего глаза, чуть не вырвав его. Вместо того, чтобы паниковать из-за кошачьих когтей, я напряглась и стремительно взбежала по лестнице. Кот мчался позади, пытаясь схватить меня. Я достигла палубы и смешалась с пассажирами, которые не заметили меня, но кричали на кота, бросающегося им под ноги.

По случайности, люди действовали как щит, замедляя движения кота. Я оставалась незамеченной, пока не взбежала на мостик, соединяющий корабль с портом.

— Мышь! — прокричал служащий, и три человека начали погоню за мной, столкнув с мостика в воду. Ныряя, я поспешила дальше. К счастью, моряки потеряли ко мне интерес, когда стало ясно, что меня больше нет на корабле.

Я не сделала перерыв, когда добралась до порта, боясь, что кот может прийти вслед за мной. Только раз, когда была далеко от порта и глубоко в городе, я позволила себе остановиться и отдышаться, обдумывая свою следующую проблему. Как мне найти Перевернутое Королевство? Я была уверена, что мышиное чутье приведет меня к семиглавому Мышиному Королю, но едва ли я могла передвигаться на ногах или в мышиной форме, если хотела прибыть раньше Клары.

Мне нужна была лошадь. Проблема в том, что, кроме того, что мне пришлось бы ее украсть, нужно было вспомнить, как ездить верхом. То, где я пребывала последние десять лет, напрочь лишило меня всех прежних знаний.

Не имея другого выбора, я превратилась в человека и зашагала по Опернгессу, улица была забита ресторанами и барами, пахнувшими колбасой и пивом. Если б я была Делайлой или моей мамой, я бы использовала свой шарм в получении помощи от прохожих. Так как у меня не было никакого шарма, я пыталась находиться подальше от людей и не привлекать к себе внимания. После нескольких минут ходьбы, пришла к пабу, возле которого стояла лошадь без присмотра. Невысокая лошадь была оседлана, взнуздана, как я и предпочитала, ведь на такие легче взбираться.

Оглянувшись, я убедилась, что никто не смотрит на меня. Затем отвязала животное и вставила одну ногу в стремя, а вторую ногу перебросила через лошадь, радуясь тому, что смогла подняться на нее с первой попытки.

— Что ты делаешь?

Из паба выбежал человек с раскрасневшимся лицом.

Я с силой ударила лошадь по бокам, заставляя ее перейти в галоп. Паника охватила меня, когда кобыла начала ускоряться. Я схватила уздечку, понимая, что от этого зависит моя жизнь. Если меня поймают, то я отправлюсь в тюрьму, а если свалюсь с лошади, то сломаю позвоночник и затем отправлюсь в тюрьму. Мое сердце колотилось, а ноги и руки сомкнулись в смертельной хватке. Адреналин поднялся в крови, застилая все, кроме нужды покинуть город. Только когда мощеные дороги сменились дорогой к лесу, я выдохнула, а моя спина расслабилась.

Я скакала, казалось, вечность, пока наконец-то обстановка вокруг меня не начала изменяться. На человеческий взгляд все выглядело так же, но моя мышиная часть учуяла неподалеку портал в Перевернутое Королевство.

Я слезла с лошади и шагнула к большим деревьям, чьи ветки свисали друг против друга, будто бы формируя арку. Как только портал почувствовал мою энергию и связь со мной, он засверкал синим светом и позволил войти. Я ступила сквозь него и чуть не задохнулась, когда трансформация охватила мое тело. Мой вес переместился на ноги, которые согнулись под странным углом, а на пальцах выросли когти. Я ощупала себя сзади и обнаружила длинный тонкий хвост. Мои уши округлились, а из кончика носа выросли усы. Перевернутое Королевство превратило меня в странную помесь мыши и человека.

Напротив меня находилось бурлящее лазурное озеро, и простенькая деревянная лодка стояла на берегу. Посреди озера находился холм, на вершине которого был построен замок с высокими шпилями и башнями. Шагая к озеру, я хотела увидеть свое новое отражение, но не могла, так как пар поднимался из пузырящейся воды. Мне не особо хотелось путешествовать по кипящему озеру, но у меня не было другого выбора. Я нуждалась в помощи Мышиного Короля.

Осторожно забравшись в лодку, я гребла, выпрямляя руки и плечи. Всего через пару минут покрылась потом и волдырями, по милости обжигающего извергающегося озера.

Я подобралась к валуну как можно ближе, но недостаточно близко, чтобы полностью избежать воды. Я выпрыгнула из лодки и поморщилась, ощутив, что мои ступни и лодыжки обожжены сквозь обувь и одежду. И хотя я вытолкала лодку наверх, чтобы ее не смыло, она все равно уплыла к другому берегу. Дурацкая магия. Я хромала вокруг валуна, ожидая, когда пройдет чувство плавящейся кожи, и могла бы сфокусироваться на следующем задании.

«Не будь ребенком. Несколько волдырей не убьют тебя,» — голос матери прозвучал в голове.

Подстегнутая этим, я проковыляла полпути вокруг холма, и волшебный проход открылся взору. Восьмифутовая пылающая арка заставила мои руки дрожать, а горло сжаться, но я не видела другого входа. Глубоко вдохнув, я поползла на руках и коленях, решив, что так безопасней всего пройти проход невредимой. Как только пламя окружило меня, успокаивающий туман обволок, облегчая полученные ранее ожоги. Я окунулась в него на минутку, очарованная тем, что огонь в этом королевстве был холодной водой, в то время как вода была палящей лавой. Когда я прошла через пылающую арку, то обнаружила себя во внутреннем дворе, где высокий лабиринт отделял меня от замка. Я не очень задавалась вопросом, как выберусь из лабиринта, так как полагалась на свое мышиное чутье. Как ни странно, я не переживала о том, что ожидает меня между живыми изгородями.

Я вошла в лабиринт, стоя перед выбором, куда идти, налево или направо. Наугад я выбрала левую сторону, успокаивая себя тем, что не важно, куда идти сначала, оказавшись внутри лабиринта. Через семь шагов, я была перед выбором продолжить путь прямо или свернуть налево. Я свернула, и позади меня прозвучал свист. Когда я обернулась, то обнаружила высокую металлическую стену, упавшую за мной, отрезавшую путь в сторону откуда пришла. Напротив меня был лабиринт с пересекающимися линиями красных огней. Я тяжело сглотнула. У меня было плохое чувство того, что прикосновение к одному из огней значит мучительную боль, если не хуже. Глубоко вдохнув, перешагнула первую линию красных огней и нырнула под следующую. Я качнулась, и мое плечо задело огонек. Удар молнии прошел сквозь меня.

— Аааа!

Боль пробудила мой разум, заставляя осознать, что что-то в тумане, опустившемся сверху, притупляло мои рефлексы. Нужно было спешить и вдыхать как можно меньше странного дыма, если я не хотела умереть от молнии. Следя за пальцами, вытягивая ноги и протягивая руки, я маневрировала по лабиринту, ползая, прыгая и сгибаясь, проходя от одного огонька к другому. И все же получала удар за ударом по ногам, рукам, туловищу, усам и длинному хвосту. Нервные окончания кричали в агонии, а сердце выпрыгивало из груди.

Сладкий туман продолжал распыляться сверху. Он был везде.

— Сядь. Ляг. Расслабься, — шептал он, и мои отяжелевшие конечности хотели подчиниться.

Я сильно ущипнула себя за руку и ударила по щеке.

— Соберись. Тебе нужно собраться.

Широко открыв глаза, я проползла под линией передо мной, затем перепрыгнула следующую. Мой хвост задел линию, и меня тряхнуло. Не обращая внимания на слезы и пот, струящийся по лицу, я шла дальше, делая все возможное, чтобы больше не дотрагиваться ни до какой линии. И все же, один за другим удары проходили сквозь тело, карающе обрушивались на меня. Боль стала частью меня, а я стала частью боли. В груди пылало, мои конечности тряслись, а глаза нервно дергались.

Я не могла соображать. Не могла видеть. Что я снова пыталась сделать? Кому это было небезразлично? Я никогда не выберусь отсюда живой. Готовая утонуть в мягкой траве под ногами, я в последний раз подняла голову, тяжелую, как железный мяч, готовый развалиться надвое, и увидела выход. Всего лишь три линии огней. Я смогу.

Первая линия огней была очень низко к земле, так что мне пришлось прижаться к траве и ползти, двигаясь кое-как. Вторая линия разделялась на две — нижнюю и верхнюю. Нужно было прыгнуть между ними, что я и сделала, но задела спиной верхнюю линию и почувствовала взрыв боли. Третья линия быстро двигалась вверх и вниз. Решив, что ни одна часть тела не сможет взять на себя удар, я сделала пируэт, и жуткая агония охватила меня.

Я сделала это.

На ватных ногах и с кружащейся головой я вышла из лабиринта и рухнула на землю. Все вращалось.

— Не спи, не спи, не спи, — бормотала я. — Найди безопасное место и потом отдыхай.

Мой разум был силен, но тело сражено. Не в состоянии более держать веки открытыми, я провалилась в забытье.

20. Клара

Когда голубая арка замерцала, я глубоко вздохнула, мысленно готовясь войти во второе магическое королевство, а затем сказала:

— Давай поторопимся, пока кто-нибудь не решил присоединиться к нам снова.

Филип хихикнул.

— Думаю, наши последние выходки отпугнули некоторых принцев.

— Только Симона. Феликс казался ужасно настойчивым, и я бы не сказала, что Джулиан тоже появится, — только Леон не нашел меня, что наполнило мою грудь бессмысленным разочарованием. Я знала, что не имею права надеяться на его появление, когда большая часть меня этого не хочет, но моим эмоциям было все равно, что правильно, а что нет.

Бисквит постучала рогом по входу, и свет стал сильнее. Когда она прыгнула через арку, я приготовилась к странному чувству, которое шло с переходом из нашего мира в волшебное королевство.

На этот раз ощущение вращения и кружения было не так уж плохо; однако все мое тело охватило ужасным холодом. Я отряхнула снежинки с ресниц, в шоке уставившись на свое новое окружение. Поскольку первое магическое измерение было пустыней, я предположила, что имеет смысл, чтобы второе было противоположным. Тем не менее, мне потребовалась минута, чтобы понять, что я приземлилась в аналог Антарктиды, и что там не было ничего, кроме ледников, заснеженных гор и льда, насколько могла видеть.

— Нам лучше найти того, к кому мы пришли, прежде чем замерзнем насмерть, — сказала я, и мои слова вырвались изо рта облачками пара. Когда Филип не ответил, я повернулась к нему, но обнаружила, что его там нет. — Филип? Филипп! — я развернулась. Вокруг меня не было ничего, кроме снега и льда. — Нам нужно вернуться, — я развернула Бисквит, заставив ее пройти через то место, где была синяя арка, но ничего не произошло. — Ты ничего не можешь сделать? — я дотронулась до ее рога, но она покачала головой, отталкивая мою руку. Возможно, в этом и состоял вызов этого королевства. Возможно, мне придется разгадать тайну самостоятельно, пока Филип будет ждать меня в лесу.

— Думаешь, это снова будет животное? — я дрожала и шевелила пальцами, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы поддерживать кровообращение. — Хорошо. Давай сделаем это, пока мы не обморозились, — я перевела Бисквит в галоп, осматривая белый пейзаж. Будет ли снова пещера? Или какой-то другой ориентир, который принимал волшебного старейшину? Будто мои мысли материализовались, слева от меня появился круглый иглу со входом в туннель. Когда вокруг не было деревьев, я сурово посмотрела на Бисквит после того, как спешилась. — Оставайся здесь. Я скоро вернусь, — она тихо заржала в ответ.

Я не сводила глаз с земли, пока шла к иглу. Если бы упала на лед, это было бы не только гораздо более болезненно, чем падение в паутину, но также могло быть и смертельным. Внутри иглу у меня перехватило дыхание от его смертоносной природной красоты. С потолка свисали длинные сосульки с острыми кончиками. Единственной мебелью был ледяной трон, на котором восседала белая лиса. Ее мех был таким чистым и таким мягким, что мне захотелось протянуть руку и провести по нему пальцами. Не то, чтобы я это сделала бы. Просто потому, что она выглядела милой и великолепной, это не означало, что она была безвредна.

Лиса подмигнула мне.

— Хорошо, что ты здесь. Мне было интересно, когда ты придешь.

— Ты знала, что я приду? — последовало неловкое молчание, когда лиса не ответила. — Я здесь, чтобы выполнить задание в обмен на дар, который поможет мне преуспеть в Перевернутом Королевстве.

Лиса махнула лапой, и человеческий жест показался удивительно естественным.

— Конечно, конечно. Но давай не будем говорить о скучных формальностях, давай поговорим о самом интересном. Я люблю игры. Ты любишь игры?

Воспоминание о том, как скорпион почти сделал из меня еду, пробудило мои опасения, но я скрыла это за улыбкой.

— Конечно. В какую игру ты играешь?

— Прятки. Я буду прятаться, ты будешь искать. Если ты не найдешь меня до заката, то проиграешь и отдашь мне своего единорога.

Я сжала кулаки. Предложение должно было быть менее пугающим, чем то, что сделал скорпион. С тех пор, как я сохранила свою жизнь, мысль о разлуке с Бисквит была слишком невыносима. К тому же я не могла войти в Перевернутое Королевство без нее. Возможно, даже не смогу покинуть Антарктиду без ее помощи. Но хотя я и испугалась, но не струсила. Мне нужна была вся помощь, чтобы сразиться с Мышиным Королем.

— Что я получу, если выиграю?

— Если ты победишь, я дам тебе силу хамелеона. Следуй за мной, — лиса не стала дожидаться моего согласия. Она спрыгнула с трона и выскочила из иглу на снег, где растворилась, слившись с фоном. — Так же, как я могу сливаться с окружающей средой здесь, так и ты сможешь в Перевернутом Королевстве. Я скажу тебе волшебные слова, которые нужно произнести, но если ты получишь этот дар, то должна использовать его с умом, потому что его можно применить только раз.

— Понимаю, — сказала я, осознавая, что, хотя не могу проиграть Бисквит, но должна рискнуть. То, что предложила лиса, могло означать разницу между успехом и поражением, жизнью и смертью в Перевернутом Королевстве.

— Ты согласна с условиями? — лисий хвост метался из стороны в сторону завораживающими маятниковыми движениями.

— Да, согласна, — лиса могла бы раствориться в снежном покрове, но я была уверена, что смогу ее найти. Однако, как только слова слетели с губ, веки отяжелели, ноги подкосились, и я рухнула на мягкий снежный ковер. Я не знала, сколько времени прошло, когда пришла в сознание. Медленно поднявшись, стряхнула снег, прилипший к плащу. — Что случилось?

Бисквит тихо заржала, но ничего не сделала, чтобы указать, куда исчезла лиса. Обманщица, должно быть, усыпила меня. Я посмотрела на небо. Солнце было низко, близко к горизонту. У меня осталось около часа или двух до заката. Ледяной ветер врезался в меня, просачиваясь сквозь одежду. Слезы навернулись на глаза, когда я в полной мере осознала ситуацию. Я должна была решить эту загадку спокойно. Если я потерплю неудачу, мое путешествие закончится мгновенно. Без Бисквит я не смогла бы покинуть это волшебное измерение, не говоря уже о том, чтобы войти в Перевернутое Королевство и найти Кракатук. Не в силах снять проклятие, я превращусь в деревянную куклу. Украшение. Я не могла этого допустить.

Я села на Бисквит и пустила ее в галоп. Необходимо найти лису, даже если мне придется обыскать все это проклятое ледяное королевство.

Заснеженные горы не скрывали лису, как и замерзшее озеро. Отчаявшись, я слезла с Бисквит и стала рыться в снежных кучах. Мои румяные руки горели от холода, и я хлюпала носом. Тем не менее, я продолжала, используя иглу в качестве компаса, чтобы убедиться, что не хожу кругами. Когда пальцы онемели, я потерла их, вдыхая теплый воздух. Ветер выл, пробирая до костей, и снег падал с неба, замедляя прогресс.

Все смешалось, и солнечный свет становился все слабее и слабее. Когда солнце собиралось скрыться за горизонтом, я должна была признать, что лиса победила.

Стуча зубами и заливаясь слезами, я поспешила к Бисквит.

— Большое тебе спасибо. Мне очень жаль. Я найду способ вернуть тебя. Обещаю, — Бисквит дотронулась мордой до моей щеки, вытирая в нее сосульки. — Я не могу потерять тебя. Не могу, — всхлипнула я, и тут мне в голову пришла мысль. Я встрепенулась, уставилась в темно-карие глаза Бисквит. — Это безумие, но попробовать стоит.

Лиса заставила меня думать, что она спрячется в снегу из-за своих способностей хамелеона, но что, если она спрячется где-нибудь, где нет снега? Где-то, что я бы отвергла, как слишком простое.

Мои ботинки едва касались земли, когда я мчалась в лучах заходящего солнца. Я была в дюйме от входа, когда я влетела в иглу, лиса лениво сидела на своем троне.

— Я нашла тебя! — я указала на нее.

Желтые глаза лисы засияли от досады, но она фыркнула:

— Довольно долго.

Грубые слова почти слетели с языка, но я проглотила их, не желая взбесить ловкачку.

— Молодец. Ты прошла испытание. Иногда решения находятся прямо перед нами, но мы слишком слепы, чтобы их увидеть, — лиса выдернула из хвоста два длинных белых волоска и выжидательно посмотрела на меня. Я забрала их.

— Когда ты будешь готова использовать камуфляжное заклинание, съешь волосы и встань рядом с местом, с котором ты хочешь слиться.

Я подняла брови.

— Но ты сказала, что я должна произнести определенное заклинание.

Лиса пожал плечами.

— Если бы я не распространяла этот слух, любой мог бы прийти сюда и приставать ко мне, выдергивая шерсть из хвоста.

Я кивнула, понимая ее потребность в самосохранении.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, — лиса щелкнула хвостом и исчезла за своим ледяным троном.

Я села на Бисквит и надеялась, что портал выхода вернет нас не только в наш мир, но и к Филипу. Мои плечи напряглись, когда внутри плаща зазвенел колокольчик, и Щелкунчик провозгласил:

— Осталось всего шесть дней. Если ты не разрушишь проклятие, то превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет заперта внутри меня навечно.

Половина времени. Осталось всего шесть дней. Если мне не удастся найти Кракатук, мне придется жить с осознанием того, что я выбрала безнадежный путь вместо того, чтобы провести последние дни с отцом.

Я с трудом сглотнула, неуверенность в себе захлестнула меня. Все было глупостью? Был ли у меня хотя бы шанс добиться успеха? Да, это было так. Я пережила два волшебных королевства и получила два волшебных дара. Пока я верю в себя, то выживу в следующем королевстве и доберусь до Перевернутого Дворца.

Синий свет замерцал передо мной, и Бисквит постучала по нему, превращая в арку. Мы проскакали через портал. Я не возражала против неприятного ощущения, мне не терпелось увидеть Филипа. Когда мы снова оказались в лесу, я вздохнула с облегчением, встретив его встревоженный взгляд зеленых глаз.

— Клара! — Филипп бросился ко мне, и я соскользнула с седла в его объятия. Его губы без колебаний прижались к моим. В отличие от нашего первого поцелуя, который был медленным и невинным, этот был требовательным и страстным. Его язык встретился с моим, а руки обвились вокруг моей талии. Несмотря на слои одежды, я чувствовала каждое движение, будто мы были обнажены. И все же мне хотелось большего. Мне захотелось выпить и вдохнуть его. Я хотела слиться с ним в одно целое.

Когда Филип, наконец, отстранился, мне уже не было холодно. Горячее покалывание пробежало по моему телу, скапливаясь в животе, заставляя все внутри меня раздуваться от головокружения и волнения.

— Что это было? — прошептала я, заполняя тишину.

— Это я показываю тебе, что не откажусь от тебя. Клара, я не позволю тебе превратиться в деревянную куклу. Я буду бороться за тебя, чего бы это ни стоило.

Напор в его голосе испугал меня. Неважно, как сильно мы хотели быть вместе, мы никогда не сможем этого сделать. Я наследная принцесса Австрии и несу ответственность перед своей страной и народом.

Слезы навернулись на глаза, и я показала Филипу лисью шерсть, прежде чем разрыдаться.

— Я получила наш второй дар, — мой голос дрожал, руки тоже, когда адреналин покинул меня.

Лицо Филиппа вытянулось, и я хотела сказать, что буду бороться за него, что он так много для меня значит, но испугалась. Вместо этого вспомнила маму. Я не имела права давать такие обещания. Даже если бы нам удалось снять проклятие и благополучно вернуться в Вену, мы не смогли бы открыть наш роман. Отец никогда бы не позволил мне выйти замуж за стражника, разбив мое и Филипа сердце. Глядя на молодого человека и встречая нежность в его глазах, я поняла, что это не мимолетная фантазия. У него появились настоящие чувства ко мне. Мне пришлось подавить эти чувства в зародыше, прежде чем шансы на нашу дружбу станут равны нулю.

21. Гризельда

Струнный квартет, играющий вальс, заставил меня вздрогнуть и проснуться. Я поднялась с травы, сев и пытаясь стереть остатки сна и вспомнить, что произошло. Лабиринт был позади. Точно, я прошла его и, должно быть, заснула от истощения и дурмана.

Ритмические шаги раздались рядом. Две дюжины кукол-балерин вертелись и кувыркались колесом, направляясь ко мне со злобными лицами, готовые атаковать. Они были прекрасны, как Делайла, и, вероятно, такие же смертоносные. Я вскочила на ноги и побежала ко входу в замок. Проскользнув сквозь тяжелые деревянно-металлические двери, поспешила по мраморному коридору к ветхой неровной лестнице. Я быстро перебирала ногами, но лестница не становилась короче. Казалось, лестница создавала все больше и больше ступенек, которые мне нужно было преодолеть. Первый ряд балерин сейчас был так близко ко мне, что я могла слышать стук их пуантов. В отчаянии бросилась с лестницы на перила. Как только мои руки и ноги коснулись их, меня забросило наверх. Я закричала, страх пронзил меня, в то время как мой мозг осознал, что это еще одно задание, которое нужно пройти в этом странном месте.

Наверху мое сердце замерло. Напротив меня было около фута пола, высокая колонна с каждой стороны, и кроме этого, пола не было. Огромный кусок коридора, который соединял меня с комнатами на втором этаже, отсутствовал, был лишь обрыв в восемнадцать футов и первый этаж внизу. Единственное, что соединяло две части второго этажа, это веревка, туго затянутая вокруг мраморных колонн с каждой стороны. Под веревкой балерины выстроились в линию, протягивая руки, чтобы поймать меня, если я упаду. Их зубы щелкали, а глаза сверкали темнотой, убеждая меня в том, что смерть от падения куда лучше, чем перспектива оказаться в их руках.

Так как я не могла стоять здесь вечно и не могла спуститься по лестнице, у меня не было выбора, как воспользоваться веревкой и, держа равновесие, перейти на другую сторону. Как мне хотелось превратиться в крошечную мышь, вместо того, чтобы быть полумышью-получеловеком. Я закрыла глаза и сосредоточилась, но, как и подозревала, превращение было невозможно. Убеждая себя в том, что хвост и усы не дадут мне упасть, я робко поставила на веревку одну ногу, а затем вторую. Я повторяла движение, приговаривая:

— Один шаг за раз.

Классическая музыка зазвучала так громко, что мои барабанные перепонки были готовы разорваться. Подавляя чувство того, что мой череп чуть не раскололся на две части, а сердце учащенно забилось, я продолжала идти по веревке. Не оглядываясь назад, чтобы посмотреть, что там происходит, из-за страха потерять равновесие, я поспешила дальше. Затем это случилось — двор взорвался. Я сместила вес вперед в попытке схватиться за острые края пола. Используя силу рук, о которой даже не подозревала, взобралась на пол. Сердитая балерина с ножницами в руках осталась позади меня. Мое тело непроизвольно затряслось. Я сидела так некоторое время, пока дыхание не стало ровным. Я сделала это. Я осталась живой.

Поднявшись, осторожно зашагала к большой металлической двери в конце коридора. Дверной молоток из латуни — мышь с прищуренными глазами, острыми зубами и большим кольцом во рту — вызвал дрожь в моих ногах. Не обращая на это внимания, я толкнула дверную ручку вниз. Дверь со скрипом отворилась, и я шагнула в большую комнату с высоким потолком и высокими окнами, по которым игрушечные солдаты маршировали вверх и вниз, с тяжелыми ружьями, перекинутыми через плечи.

Я была уверена, что Мышиный Король находился за этой комнатой, и преодолеть ее стало следующим испытанием. Открытое помещение и свет, пробивающийся сквозь высокие окна, сделали для меня невозможным оставаться незамеченной. Я шагнула вперед, молясь, чтобы солдаты не попытались меня атаковать. Моя походка была уверенной, но не настолько, чтобы казаться угрожающей. Почти на полпути в комнате, на моем пути выскочил генерал, и я обнаружила, что смотрю на дуло его винтовки.

— По какому делу ты здесь?

— Я здесь, чтобы увидеть семиглавого Мышиного Короля.

Он толкнул меня в грудь концом винтовки

— Ты пришла убить его?

— Нет, пришла просить его о помощи, — я кое-как справилась с комком, подступившим к горлу.

Солдат сделал знак рукой, и два других солдата подошли, взяв меня за руку.

— Отведите ее к Мышиному Королю. Узнайте, как он решит с ней поступить.

Солдаты отдали честь и зашагали со мной из комнаты. Нервозность охватила меня. Что, если Мышиный Король откажется мне помогать? Что, если обвинит меня в приходе Клары? Что, если прикажет солдатам казнить меня?

Зал, в который меня привели, не внес спокойствия. Вокруг было темно, лишь редкие солнечные лучики едва прибивались сквозь маленькие грязные окна. Судя по эху от моих шагов, я предположила, что он такой же огромный, как и предыдущая комната, но не могла сказать наверняка, так как не видела границы зала. Что можно сказать, если даже несмотря на нехватку света, было видно, что все в очень дряхлом состоянии: пол неровный, стены облазят, а в воздухе витает тяжелый, неприятный заплесневелый запах.

— К вам посетитель, мой король, — сказал один из солдат и так сильно толкнул меня в спину, что я споткнулась и упала лицом вниз.

Сгорбленная фигура вышла из тени. Я непроизвольно выдохнула. Хоть и знала, что у мышиного короля семь голов, это не умаляло их устрашающего вида. Семь шей двигались, как кобры, приближая ко мне головы с семью парами красных глаз, желающих меня рассмотреть.

Так же, как и я, король выглядел как помесь мыши и человека. Он был с меня ростом, но намного шире. Его задние лапы согнуты, уши округлены, а хвост почти доставал земли. Гротескное существо, король заставил меня съежиться. Впервые мне стало интересно, как другие видели меня. Была ли я отвратительной? Было ли мое умение превращаться из человека в мышь чем-то необычным, как все говорили? Были ли Клара и король оправданы за изгнание меня на Змеиный Остров?

— Кто ты? Как посмела пробраться в мой дворец? — прошипел мышиный король. Змея скользнула от него ко мне, и я замерла, будучи уверенной, что лишь одно неправильное слово или движение отделяет меня от возможности быть укушенной. — Если думаешь, что можешь рассчитывать на милость только потому, что часть тебя мышиная, то у меня плохие новости. Я не приветствую тех, кто вторгается ко мне, не важно, кто они.

Внутри все сжалось, пот выступил на лбу, а пальцы задрожали. Почему я решила, что прийти к Мышиному Королю было хорошей идеей? Почему я не пошла куда-то еще и не начала все сначала после побега со Змеиного Острова? Почему я была так одержима уничтожением Клары и короля? Было ли это моей истинной целью, чем-то, что я на самом деле хотела сделать? Или я так действовала из-за маминого наследия? Следовала ли я за ее мечтой стать королевой, соответствуя ее ожиданиям?

— Ты немая?

Мышиный Король направился ко мне, и я крепко сцепила руки за спиной, пытаясь успокоиться.

— Я здесь, чтобы просить о помощи. Мою мать казнили за то, что она перевоплощалась в мышь, а меня заперли в тюрьме на десять лет за превращение на глазах у моей сводной сестры. Принцесса Клара и король Австрии должны ответить за оба злодеяния, и я ищу возможности отомстить им.

Мышиный Король пожал плечами, двигая головами вверх и вниз, пока его змея ползала вокруг меня.

— Почему это должно меня волновать? Думаешь, у меня был бы успех иметь все это, — он указал на полуразрушенную комнату вокруг себя, — если бы я тратил время на помощь всякой твари, что пришла ко мне?

— Я…

— Думаешь, ты особенная, или мы родственники, потому что наполовину мыши? — перебил он. — Что же, тогда у меня плохая новость. Мне не нужны чужаки из мышиных перевертышей, и у меня нет причины помогать тебе. Так же у меня есть желание казнить тебя, потому что это в моей власти.

Змея подняла голову, вырастая до размеров дракона, высунув свой красный, раздвоенный язык.

Я сменила свою панику на решимость и дерзко произнесла:

— Вы не казните меня, если хотите спасти свое королевство и свою жизнь. Клара Австрийская направляется сюда, чтобы уничтожить вас.

Все семь пар глаз прищурились, и змея немного уменьшилась.

— Если ты лжешь, то твоя смерть будет очень мучительной.

— Клара едет сюда, чтобы украсть Кракатук и покончить с вами. Она девушка из пророчества. Она будет вашей погибелью.

Его усы подергивались, а хвост качался взад-вперед. Его змея стала прежних размеров и спряталась за ним.

Мои плечи опустились на дюйм. Мне удалось переместить его гнев на Клару.

— Если вы дадите мне то, что я хочу, я позабочусь о том, чтобы у нее ничего не получилось.

Мышиный Король фыркнул:

— Мне не нужна помощь одной девчонки, чтобы победить другую девчонку.

— Она не одна. Она прибудет с единорогом и магией.

Я не была уверена на 100 процентов на счет единорога и магии, но знала, что стоит подготовиться ко всему, и Мышиный Король — единственный, кто мог мне на самом деле помочь, если бы поверил, что Клара является предсказанной для нее погибелью.

Мои слова имели ожидаемый эффект, и Мышиный Король начал расхаживать туда-сюда.

— Убив меня, вы подвергаете свою жизнь опасности. Но если вы поможете мне, то именно Клара будет той, кто умрет.

Семь пар губ сжались в семь твердых линий.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду, и что ты не заодно с Кларой?

— Ее отец казнил мою мать. Он сослал меня на Змеиный Остров провести остаток дней в тюрьме. Я держалась благодаря своей ненависти и злости, напоминая себе, что любые другие эмоции могут привести к слабости. Что из того, что я собираюсь воплотить в жизнь желание своей матери стать королевой? Ее желание двигало меня вперед. Если бы не эта цель, я бы оставалась гнить на там. Мой гнев привел меня сюда. Это подтверждает то, что я хочу восстановить свой социальный статус и стать королевой, которой должна быть.

Мышиный Король вытащил кинжал, и мои ноги приросли к полу, не давая отступить назад, когда схватил мою руку и надрезал палец. Он сделал то же самое со своим указательным пальцем и прижал к моему.

— Наша сделка закреплена кровью. Мы объединимся, чтобы победить принцессу Клару.

— И посадить меня на трон Австрии, — добавила я.

— Да.

Он сверкнул своими острыми зубами, вселяя страх в волнение, побежавшее по моим венам.

22. Клара

Пока мы с Филипом ехали по густому лесу, я рассказала ему обо всем, что происходило в королевстве Антарктиды.

— Ты решила загадку и получила дар хамелеона, но кажешься подавленной, — произнес Филип.

Я гневно посмотрела на него.

— Думаешь? Ты бы был счастлив, если бы у тебя оставалось всего лишь 6 дней, чтобы разрушить проклятие, до того как превратиться в деревянную куклу?

Мой выпад сработал, так как Филип снова замолчал, и я продолжила его игнорировать, делая это с тех пор, как мы поцеловались во второй раз. Пока Филип думал, что я дуюсь, я пыталась придумать способ дать ему понять, что то, что произошло между нами, ни к чему бы не привело из-за возложенных на меня ожиданий, как наследницы Австрии. Я весьма разочаровала отца. Моя небрежность привела к тому, что я прикоснулась к Щелкунчику и высвободила проклятье. Если выживу и разрушу проклятье, то буду лучше. Стану принцессой, которую Австрия заслуживает, и такой дочерью, в которой нуждается мой отец.

Как бы логичны не были мои рассуждения, я не могла поделиться ими с Филипом. Он будет сражатся за меня, за нас, из-за чего мне будет сложнее выполнять свои обязанности. Так что придется заставить его поверить в то, что я не хочу быть с ним.

Он хотел взять меня за руку, но я отстранилась.

— Что не так, Клара? Пожалуйста, поговори со мной.

Беспокойство сияло в его зеленых глазах, и я быстро отвела взгляд, прежде чем сдаться.

Собравшись с решимостью, я выпрямилась.

— Поцелуй. Точнее, поцелуи, — исправилась я, — были ошибкой. Это не может повториться опять.

— Почему? Мне не кажется это ошибкой. Я хотел поцеловать тебя, и ты хотела поцеловать меня, не так ли?

Молодой человек нахмурился, и мне захотелось соврать и сказать, что я никогда не хотела поцеловать его. Но это было слишком явной ложью, в которой я не смогла бы никого убедить, поэтому решила сделать иначе.

— Мне казалось, что я хочу поцеловать тебя, но теперь понимаю, что это было лишь любопытство. Мне хотелось понять, что буду чувствовать, если меня поцелуют, — я улыбнулась, сжав губы. — С тобой я чувствовала себя в безопасности, Филип, поэтому думала, что есть смысл в том, чтобы поцеловать тебя. Но сейчас, после того, как я это сделала, я осознала, что у меня к тебе лишь дружеские чувства, ничего более.

Его лицо поникло, и мою грудь пронзило лезвием.

— Это не было похоже на исследование или любопытство, — сказал он после долгой паузы.

— Прошу прощения, если произвела неправильное впечатление.

— Это потому что твой отец хочет, чтобы ты вышла замуж за одного из принцев? Ты боишься его? Потому что я — нет.

Я вздернула подбородок и произнесла, подчеркивая каждое слово:

— Это никак не относится к моему отцу. У меня просто нет романтических чувств к тебе. Чем быстрее ты примешь это, тем лучше будет для каждого.

Когда синий огонь замерцал передо мной, я без колебаний направила Бисквит к нему. Въезд в третье магическое измерение и выполнение потенциально смертельного испытания было предпочтительнее моего неудобного разговора с Филипом.

Ударив рогом, Бисквит превратила свет в арку, и мы галопом поскакали в королевство.

Цвета распались, в ушах зазвенело, и я приготовилась к худшему, интересуясь, какие жестокие обстоятельства ожидали нас в третьем королевстве.

Как только мое тело приспособилось к новому королевству, я больше не испытывала дискомфорта. Воздух был приятен, яркое солнце ласково светило, шум разбивающихся волн доносился до меня. Я оказалась в раю с пальмовыми деревьями, океаном, и необычно милыми, многоцветными домами. Место выглядело, как один из Карибских островов в моих книгах по географии. Я никогда не думала, что когда-то увижу подобное, и глубокая признательность наполнила меня.

Мой взгляд устремился к небу в поисках облаков, чтобы понять, нас должен поразить ураган или какое-то другое стихийное бедствие, так как этот умеренный климат был слишком хорош, чтобы быть правдой. Лазурное небо без единого облачка развеяло мои волнения. Улицы казались безопасными. Не было никакой скрытой угрозы, никаких тигров или других диких животных идущих к нам. И что с домами? Есть ли люди в этом королевстве? Смогу ли я, наконец-то, договориться с человеком, который захочет мне помочь без того, чтобы привести меня к мучительной смерти или отнять у меня что-то?

— Потрясающе, — произнес Филип, озвучивая мои мысли. — Хотелось бы остаться здесь навсегда.

Я указала на розовый особняк через улицу с надписью отель Парадайз.

— Нам стоит пойти туда и спросить о направлении.

Филип решительно кивнул, и я улыбнулась, покой и счастье потекли сквозь меня. Мы только прибыли в это королевство, но я уже знала, что наше пребывание здесь будет чудесным.

Мы привязали Бисквит и Эйса, которые безмятежно склонили головы возле отеля, и вошли внутрь, где на стойке регистрации нас ждали красивые женщины с розовыми цветками гибискуса в шелковых волосах.

— Добро пожаловать в отель Парадайз. Позвольте о вас позаботиться, — сказали они в унисон, и женщина справа жестом попросила сделать шаг вперед, а та, что слева, обратилась к Филипу.

— Хотели бы вы начать с молочной-медовой ванны? — спросила та, что справа.

Я заморгала. В Шенбруннском дворце я позволяла побаловать себя и насладиться ею, но это не то, за чем я здесь. У меня не было достаточно времени, так как я искала Кракатук. Но даже, если бы не так, скорее всего, у меня не было б достаточно золота заплатить за косметические процедуры.

— Я запишу вас на весь пакет спа-процедур, — продолжила женщина, расценив мою паузу, как нерешительность. — Вам понравится. Это действительно успокаивает.

— Но…, - я нахмурила брови, пытаясь вспомнить суть своего возражения.

Когда не смогла, я фокусировалась на том, почему я здесь. Верно, Кракатук.

— Мы направляемся в Перевернутое Королевство, и пришли за помощью к вашему старейшине магов, — сказала я, надеясь, что моя честность не приведет нас к проблеме.

— Конечно, — ответила женщина, дружелюбно улыбаясь, — я передам ваше сообщение, а до тех пор воспользуйтесь нашими услугами, пожалуйста. Мы всегда рады гостям.

Прежде чем я успела возразить, она увела меня к лестнице справа, а Филипа направили к лестнице слева.

Я заколебалась.

— Куда направляется мой спутник? Он не может пойти с нами?

Она покачала головой.

— Я веду вас в дамскую комнату. Он идет в комнату джентельменов, для прохождения индивидуальных процедур.

— Точно.

Щеки покраснели от моей глупости. Не позволяя себе представить, как тело Филипа обхаживают в ванне на ножках, я быстро закрыла тему.

— Сколько времени займет передать мое сообщение?

— Я прослежу, чтобы он получил его как можно скорее, — она открыла дверь в ванную комнату, где стояла ванна с молочной водой и лепестками роз. — Пожалуйста, отдохните перед приходом массажистки.

И я отдыхала, купаясь в первой настоящей ванне за неделю, теплая вода и мягкость молока и меда успокаивали меня.

Через некоторое время ко мне подошла другая женщина и протянула халат.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — она провела меня в комнату, наполненную свечами, успокаивающей мелодией, играющей из музыкальной шкатулки, и массажным столом. — Пожалуйста, разденьтесь и ложитесь лицом вниз.

Она вышла, и я положила халат на стул в углу, где уже лежала моя одежда. Когда устроилась поудобнее под простыней на кушетке, раздался звон, а затем хриплый голос Щелкунчика произнес:

— Осталось всего пять дней. Если ты не разрушишь проклятие, то превратишься в деревянную куклу, и твоя душа будет заперта внутри меня навеки.

Я нетерпеливо махнул ему рукой, желая, чтобы он заткнулся. Когда он это сделал, я выдохнула и сосредоточилась на сладких нотах, доносившихся из музыкальной шкатулки.

Раздался стук, а потом ко мне подошла пара черных туфель на низком каблуке.

— Здравствуйте, Клара, сегодня я буду делать вам массаж.

«Откуда вы знаете мое имя?» — вопрос едва не слетел с языка, но улетучился, когда маленькие, но сильные руки стали разминать мне спину. Массажистка нанесла миндальное масло и разрабатывала точки, о которых я не знала. После всей напряженной езды это было божественно. Все мои тревоги ушли из головы, и я полностью расслабилась, наслаждаясь моментом вместо того, чтобы мучиться о будущем. Почему я так беспокоилась о будущем? Чем дольше лежала на кушетке, наслаждаясь массажем, тем труднее было вспомнить, почему была так расстроена. Может быть я просто обеспокоена, склонна к чрезмерной реакции?

После того, как каждый дюйм моего тела превратился в блаженную липкую массу, включая кожу головы и подошвы стоп, массажистка перешла к моему лицу.

— Как вам маска из тыквы и абрикоса?

— Звучит вкусно, — пробормотала я, не потрудившись открыть глаза.

Она поставила миску с дымящейся водой перед моим лицом, чтобы открыть поры, затем нанесла охлаждающую смесь, от которой моя сухая кожа наливалась силой.

— А теперь я хочу, чтобы вы отдохнули. Просто позвоните в звонок, когда проснетесь.

Я хотела что-то ответить, но губы были слишком тяжелыми, язык слишком толстым. Сон накрыл меня, и я была только рада этому, искупавшись, наконец, снова поспать.

Когда проснулась, то понятия не имела, как долго спала. Волна паники и вины захлестнула меня. Я не знала, почему то, что делала, было неправильно, но знала это. Быстро вскочив с кресла, позвонила в колокольчик, натягивая халат, так как мое платье для верховой езды и нижнее белье исчезли.

Вошла горничная, и я спросила:

— Где моя одежда?

— Мы положили их в вашу спальню. Мы постирали платье и нижнее белье.

— Спасибо, — я смягчила тон, чувствуя себя глупо.

— Конечно. Пожалуйста, позвольте мне показать вам вашу комнату. К услугам гостей полный гардероб, — горничная проводила меня в спальню, которая соперничала с моей собственной. Кровать была с балдахином и достаточно большой, чтобы вместить трех человек, а в шкафу висело все, что можно пожелать. Я вздохнула с облегчением, когда нашла пальто и ощупала невидимый кошелек во внутреннем кармане. Хорошо, Щелкунчик и пузырьки все еще были там. Почему они снова стали так важны?

— Пожалуйста, выберите платье на ужин, — горничная прервала мои мысли.

Осматривая дорогие вещи, я покачала головой.

— Не могу. Это слишком.

Проигнорировав мое замечание, горничная достала из шкафа прелестное лавандовое платье.

— Вы будете выглядеть потрясающе в этом. А эти туфли идеально подошли бы к платью, — она достала сиреневые лодочки, украшенные крошечными цветочками. — Мы могли бы оставить ваши волосы распущенными, чтобы вы выглядели молодо. После масок, вам даже не нужен макияж.

Перед туфлями и платьем было сложно устоять, поэтому я кивнула.

— Но это слишком изысканно для ужина, — слабым голосом сказала я, желая надеть свой новый наряд.

— Но это не просто ужин. Племянник королевы согласился встретиться с вами.

Я попыталась переварить эту информацию, мой мозг работал вяло, как под водой.

— У вас есть королева?

Массажистка нетерпеливо кивнула.

— Ее племянник будет обедать с вами.

— Сможет ли он рассказать мне, как ориентироваться в Перевернутом Королевстве?

Массажистка кивнула.

— Да, конечно.

Что-то в ее веселом тоне меня задело, но я никак не могла понять, что именно. Мысль была настолько мимолетной, что решила не обращать на нее внимания. Я слишком остро реагировала. Что мне нужно было сделать, так это надеть красивое платье и туфли и убедиться, что у меня был замечательный ужин. Я заслужила этого.