Прожорливое терпение

Глава 17

Иногда даже настоящие мужчины плачут. Один раз я видел, как рыдал самый настоящий слесарь, который к своим 53 годам уже дважды отсидел, а по молодости ходил в море. Кремень был, а не мужик, но… взял кредит и проиграл всё к чертовой матери в игральные автоматы. Дурак полный, что и говорить, но как он рыдал! Аж водка в стакане разбодяживалась.

Вот я сейчас, сидя под деревом, плакал еще горше. Скупые мужские слезы капали и капали на холодную оружейную сталь, дерево, кожу, а заодно и на мои штаны. Они неудержимо рвались из моих глаз вместе с горем и тотальным непониманием происходящего в этом мире. Хотя нет, понимание было, не было принятия. А без принятия стакана, как говорил наш старший по смене, смену ты не вывезешь, особенно если смена по окраинным коммуналкам!

Сквозь слёзы я уловил движение монстра, беззаботно шляющегося у меня под носом. Нет! Нужно еще раз проверить!

Схватив с колен залитый слезами помповый дробовик, я заученно приложил его к правому плечу, наводя мушку на подходящую и такую неаккуратную мишень!

БАБАХ!

Попал! Но…

Сильно потрепанная выстрелом бабочка 1-го уровня испуганно зашуршала от меня, трепыхая в воздухе простреленными крылышками. Крупная, конечно, аж с ладонь, но я-то её картечью 12-го калибра приложил, эй!!

Оружие с дымящимся стволом вновь падает ко мне на колени, а я опять захожусь в рыданиях.

— Ну, Крайм-сан, — отвлекается Кинтаро от игры в ладушки с довольной как стадо слонов Саякой, — Ну сколько можно? У вас не тот класс. Вы не можете эффективно использовать моё оружие. Вот я, как «оруженосец», могу использовать любое оружие… но и только.

— И только? — злобно глянул я на этого… этого одним глазом, — Автоматы, пистолеты, пулеметы, винтовки, гранаты, саперные лопатки, ножи… чем ты еще в этих сурков кидался? Из чего ты в них еще стрелял?!

— Вот, из дробовика, — невозмутимо кивнул подросток на своё заплаканное мной имущество. И вновь повернулся к Саяке!

В общем, моя мудрица и оябуний внук орду оскорбленных нами действием сурков оприходовали. Не за минуту, конечно, но, чередуя её облака «драк» с богатейшим арсеналом обыкновенного японского внука, вполне себе хорошо разобрали бесноватых грызунов, подняв Кинтаро почти полтора уровня, что в местных условиях было равнозначно упорному полугодовому труду. Сурков было реально очень много, они, по словам добродушно бурчащего Одая были «семейными» или коллективными, от чего и возникла такая прекрасная ситуация.

…вылившаяся в дружбу между бывшей ведьмой и мастером огнестрела, а заодно ввергшая меня в пучину скорби.

Все вокруг люди как люди, один я как дурак с мечом! И смартфоном!! А еще этот малолетний хитроглазый упырёныш наивно и упорно подкатывает свои шарики к Саяке! Хотя, последнее, скорее забавляет, чем напрягает.

— Нашёл! — раздалось от джипопагоды, носящей гордое имя «Читозе», — Мач-кун, Саяка-чан, идите сюда!

Возле нашего средства передвижения высилась здоровенная гора барахла, почти достигающая второго этажа домомобиля. Откуда это всё оябун достал и как собирается пихать назад — было загадкой, ответ на которую я скоро узнаю, но пока это особо не волновало. Нам с госпожой Такамацури предлагали переодеться и замаскироваться, так как в ближайших точках маршрута Тсучиноко светить наши имена и физиономии не планировал.

— Эээ…, - умно выразился я через пару минут, примеряя обновку.

— Ооо! — восхищенно сказали женщины и дети.

— А то! — гордо подбоченился оябун-барахольщик.

На мне был одета самурайская броня. Причем, не какая-нибудь классика из лакированного дерева и подбитого кимоно-поддоспешника, а лютый цельнометаллический её аналог черно-золотого цвета! С огромным рогатым шлемом кабуто, дополненным отдельной страшной маской на лицо!

«Краденный парадный доспех гвардейца даймё»

Минимальный уровень: 33

Материал — сумрачное железо, кожа рабагата, танцующая сталь, боевой шелк

Броня: 34

Свойства: Основательность, Большой вес, Анонимность

Описание: Этот доспех годится как для церемоний, так и для поля боя. Надевший его теряет право на собственное имя и лицо, становясь безликим воином, разящим клинком своего господина. Однако, он был похищен, и теперь, находясь в чужих недостойных руках, утратил почти всю свою силу.

— Прелестно! — прогудел я из-под шлема, — И зачем нужен доспех, утративший свои свойства?!

— Не все, — хмыкнул Тсучиноко, раскуривая трубку, — Твоего имени и лица не видно, а еще, насколько я знаю, этот доспех отлично защищает тело. Ты можешь использовать его в бою.

— Я чувствую себя неповоротливым металлическим чучелом!

— Не капризничай, Мач-кун, — отмахнулся оябун, — Сражаться в ближайшее время не придётся. Я просто хочу, чтобы мы не привлекали к себе внимания так близко от Библиотеки. Это в ваших интересах.

— Действительно, Крайм-сан, — подал голос улыбающийся Кинтаро, — В этой броне у вас не видно ни имени, ни класса, ни уровня. Вы опознаетесь как «Таинственный страж».

Эх… что делать. Попробую походить. Выглядело, судя по улыбкам окружающих, все паршиво. Чувствовалось тоже. Это же не нормальная броня, даже не латы, это самурайский доспех! Из него всё торчит и топорщится, пластинки лязгают, дыхание из-под кабуто вырывается с шумом, чувствую себя так, что постоянно хочется сказать: «Хьюстон, у нас проблемы, но ты можешь звать меня Робозад!». Неуютно, в общем. С другой стороны, по подсказке оябуна, я снял намордник, получая возможность есть и пить, но лицо при этом оставалось смутным и едва различимым пятном в тени огромного шлема. Хоть что-то хорошее.

Ладно, проверим главную функцию. Я извлек наружу свои старые меч и щит, встав в боевую позицию.

Ну да, конечно, так и думал. Строенное ржание. Хохотали зрители до упаду, заставляя меня мучительно краснеть под шлемом, замышляя возмездие, реванш и ответный удар. Ладно-ладно, будет и на моей улице праздник.

Праздник настал удивительно быстро, резко и решительно, после того как старикан с коварной ухмылкой извлек из-за спины наряд-анонимайзер для Саяки. Та, сначала оглушив нас пронзительным отрицающим визгом, предприняла попытку к бегству, затем долго лягалась, вопия о прощении, но, в конце концов дружба и мужская солидарность победили, от чего бывшая ведьма была не только облачена в наряд, но и лишена своей любимой широкополой шляпы. Жалобно всхлипывая, Саяка Такамацури стояла, густо краснея под взглядами обоих Тсучиноко… пускающих кровь из носа.

Мда. Мини-наряд французской горничной с кучей кружавчиков, пышной микро-юбкой и тоненькой полосочкой с прорезями на глазах, долженствующей обозначать маску.

— Мне стыыыыыдно! — жаловалась девица, распознаваемая Системой как «таинственная горничная», — Юбка слишком корооооткая! Декольте слишком большооое!

— Отлично смотришься! — показал я великой мудрице большой палец. Наряд Саяке на удивление шёл. Сейчас, под «выбором дамы», её худенькие формы великолепно сочетались с минимумом одежды. Юбка прекрасно подчеркивала длинные стройные ноги, декольте намекало, что в нём что-то есть, а отсутствие шляпы демонстрировало, что на голове вполне можно построить прическу, если постараться. Вон Одай уже протягивает ободок с кружавчиками.

Главное в таком наряде — не наклоняться…

— Маааач! — бросая опасливые взгляды на обоих Тсучиноко, Саяка вцепилась в край моего доспеха, — Давай поменяемся!

— Мне такое носить нельзя! — отрезал я, — Хвост выглядывать будет!

Похотливый оябун тут же поперхнулся, пуча глаза. Видимо, представил.

Городок Таназакура был как будто из влажных мечтаний уставшего от вечных драк ветерана борьбы с монстрами. Тихий, зеленый, настолько провинциальный, насколько это вообще возможно, он сонно был на нашем пути, демонстрируя отсутствие защитных стен и всякой прочей военщины. В воздухе витал запах свежего хлеба, однообразно радостных дней, наполненных миром и любовью, плюс еще какой-то усыпляющей фигни, от которой мне хотелось сесть в кресло-качалку и пить пиво, задумчиво посматривая на закат. Идиллическая картинка двухэтажного городка, к которому неторопливо и важно подкатывалась джипопагода «Читозе».

Впечатление слегка смазывали паникующие люди. Ну как люди? Эльфы, гномы, кентавры, человеки и прочая пакость со звериными ушами и хвостами, мирно живущая в подобных местах. Мне проще называть их людьми. Более того, удобнее. Почему? Потому что мы, рыцари и электрики, отличаемся широтой взглядов. Если у разумного женского пола отличная грудь, приятное лицо или его заменитель, красивые бедра и добрый взгляд, то это точно человек, так как впереди вполне может маячить секс. А зваться разным там гномо-эльфо-зверо-гоблино-демоно-ангело-бого-филом я не имею ни малейшего желания. Поэтому — все вокруг люди, все вокруг равны.

Нет, я уже как-то привык, что разумные время от времени паникуют. Вон та же Саяка даже сейчас паникует, пытаясь натянуть юбку пониже. Когда у нее получается спереди, сидящий в комнате Кинтаро глотает кирпич из слюны, а когда сзади — оябун за рулем бросает следить за дорогой. Но это явление нормальное и даже умиротворяющее, а вот почему все эти люди снаружи так нездорово оживляются при виде «Читозе»? Кричат, бегут, трясут руками.

На старом и сморщенном лице Одая вновь возникло выражение отстраненности. Ровно то же самое, с которым он смотрел на полсотни плывущих к кораблю бандитов. Старикан знай себе рулил, явно направляя домомобиль к центру города, а попутно клал собственный престарелый хвост на тот ажиотаж, что вызывал своим появлением.

«Это жжж неспроста» догадливо подумал я, глядя, как физиономия старика становится ну совсем уж неприступной при виде прущих нам в лоб мужиков, одетых в легкую латную броню стражей порядка. Вот что за мир? Уже и континент другой, и культур-мультур другая, и даже вон, собакомальчики вместо кошкодевочек бегают, а все стражники в практически одинаковых латах! Что тут, что в Хаис-Лумпуре, что в Гаватанарту!

Правда, обычно, бегущих куда-либо стражников не расшвыривает по сторонам неведомая сила, которой они неосмотрительно попались на пути, но здесь и сейчас некто, обладающий куда большей силой, наглостью или властью, взрывообразно раздвинул ряд трусящих вперед мужиков, раскидывая их по бокам…

…от своего бюста.

Навстречу джипопагоде, лоб в лоб, бежала на тонких длинных каблуках самая роскошная женщина, которую только можно было бы вообразить. Мелко перебирая затянутыми в черную офисную юбку-колокольчик ногами, эта секс-бомба, втиснувшаяся в офисный костюм деловой женщины, неслась, придерживая одной рукой очки, а второй крепко держа взятую наотлет папку! Почему наотлет? Да потому что прижать её к своей груди у бегуньи не было ни малейшей возможности! При каждом шаге этот твердый шестой размер выполнял такую амплитуду, что эта синеволосая женщина была вынуждена компенсировать боковой импульс бедрами, дабы оставаться на ногах! Получалось у нее это умело и привычно, но что говорить о непривычных нас?

Кинтаро, как и полагается пятнадцатилетним детям, лежал в отрубе с кровоточащим носом и явственной эрекцией. Костяшки пальцев деда Одая на руле побелели, а сам старик задышал часто-часто. Я лишь гулко икнул, а затем замотал головой, пытаясь вытряхнуть из нее образ секретарши, которая способна научить всему вообще. Впрочем, моя стойкость была обусловлена несколькими неделями нахождения в компании Матильды Шлиппенхофф. Но все равно, приближающееся вот это вот внушало очень сильное впечатление! Позади меня раздался невнятный звук чернейшей зависти от девушки в форме горничной.

Наша шайтан-арба с тихим скрипом тормозов остановилась, уберегаемая оябуном от тарана шестым размером в лобовое стекло. Носительница грудных орудий совершила лихой пируэт на одном из своих каблуков, гася набранную инерцию, а затем страдальчески-радостно завопила на всю Таназакуру и на близлежащие коровники:

— Господин мэр!! Как же давно вас не было! Вы приехали в самое нужное время!! У нас такое… такое!!

— Мэр? — тихо и гулко хрюкнул я в шлем.

— Цыц, Мач-кун! — не менее тихо пробурчал из похер-фейса Одай, — Мэр, значит, мэр!

— Мээээр? — жалко проблеял кто-то позади меня голосом пораженного в кору и древесину головного мозга. Прозвучало похоже на Кинтаро.

— Цыц! — громче велел Одай, — Не при посторонних!

Посторонние тем временем пытались протиснуться мимо меня внутри джипопагоды, но мой широкий и ершистый доспех колол синеволосую даму в грудь, от чего она шипела и топталась на месте, отчаянно шлепая меня папкой по кабуто. Тут мне на помощь пришла метла, вынырнувшая из-за спины и начавшая тыкать секс-бомбу в грудь. Та зашипела с утроенной силой, переключаясь с шлема на метлу. Пока шла эта небольшая война, Одай Тсучиноко со всем возможным достоинством выбрался из-за руля и принялся неспешно и с пафосом махать рукой из кабины, приветствуя скапливающиеся народные массы.

Люди, тем временем, уже потихоньку собрались, горланя что-то радостное и запуская первые пробные чепчики в воздух.

— Пустите меня! — тем временем пыхтела роскошная дама, пытаясь увернуться бюстом от уколов метлой в руках Саяки, — Это наш мэр! Наше достояние! Вы взяли его в плен?! Да как вы посмели!

— Не пустю! — решительно отвечала из-за меня Саяка, — Ты кто такая? Давай, до свидания!

— Спокойствие, только спокойствие, — гудел сильно недоумевающий я, решив, что всё происходящее пусть будет головняком чересчур многогранного оябуна, который еще и капитан, — Дайте мне выйти!

— Оно живое! — с ужасом взвизгнула секс-бомба, отпрыгивая назад. Каблуки эту роскошную женщину подвели, но руки горожан, поймавших её бережно и аккуратно за всё выступающее, помогли удержаться на ногах. Дама поправила очки, присматриваясь к нам, а потом охнула и выдала, — Таинственный страж и таинственная горничная?! Вы их нашли, мэр Тсучиноко?!!

Освободивший передний проход джипопагоды я замер в мучительном пароксизме непонимания.

— Да, нашёл! — торжественно и строго произнес стоящий перед простым народом и сиськами шестого размера Одай, скрещивая руки на груди, — Наконец-то нашёл! Поэтому, мне нужно спешить!

Толпа, благоговейно помолчавшая секунды три, неожиданно взорвалась таким фонтаном жалоб и предложений, что я еле подавил желание запрыгнуть назад в домик. Утихомирив табун граждан парой начальственных рыков, Одай встал на приступочку джипопагоды, выдавая торжественную речь. По его полным достоинства и явно не дутого авторитета словам выходило, что где-то там страдают люди, горят поезда, корабли бороздят просторы и вообще творится какая-то лютая дичь и беда, от чего вся надежда только на него, Одая, везущего этим несчастным спасение в виде «таинственных» нас. Поэтому, все граждане должны крепиться, сплотиться и держаться, пока он не выполнит данную давным-давно клятву, чтобы затем вернуться и сделать тут всем хорошо. А как именно, он сейчас расскажет…

На половине речи я сунул руку за спину, материализуя Книгу Всего. Отдав ей приказ, высунул руку назад и приступил к чтению интереснейшего тома «Как ни *хвоста* не понять и не подать виду». Через минуту я почувствовал, что на обоих плечах у меня повисли две легкие тушки — Саяка и Кинтаро тоже запоем читали. Время шло.

Краем уха я слышал, как дед грамотно отмазывается — по редким робким вякам из толпы картина произошедшего выстраивалась на ура. Как-то раз, в мохнатые годы, этот самый дед проходил мимо терпящего кризис города, ну и помог с бедой справиться. Сначала умными советами, потом командными матами, в общем — при деде внезапно все стало хорошо. И рожь заколосилась, и местные колхозницы начали дивно нестись и давать редкой величины удои… Так Таназакура и расцвела, превратившись в идиллию, которую мы сейчас наблюдаем. И видели это люди, эльфы, гномы и прочая фигня, и поняли, что это хорошо. А потом дед ушел, от чего все стало грустновато и тяжелее.

А потом вернулся, чтобы всё поправить. Но потом снова ушёл. Вот такой вот он падлюка. Эта мерихлюндия повторилась уже раза четыре, от чего окружающие джипопагоду, нас и Одая трудящиеся, хоть по-исекайски (то есть вежливо, восхищенно и нежно), но бухтели, не желая лишаться полезного деда. Шансов, правда, у них было маловато, старый опытный Тсучиноко властно и могуче гнул свою линию так, что возразить против как-то не получалось даже у синеволосой секс-бомбы. Но на последнюю вообще надежды было мало — у бедной женщины от присутствия в такой близи от деда ноги дрожали, и овуляция шла полным ходом. Кажется, она даже жужжала.

— Граждане Таназакуры! — вскарабкавшийся тем временем на подножку Читозе Одай простёр одну руку, обращаясь к окончательно окосевшим жителям города, — Я был очень рад видеть вас всех в добром здравии! Вы очень энергичны! Это радует моё старое сердце! У вас всё хорошо — я заезжал убедиться именно в этом! Живите счастливо! Ждите! Когда-нибудь я вернусь, чтобы выполнить все свои обещания!

Раздались неуверенные аплодисменты. Закрыв очень полезную книжку, я наблюдал сквозь смотровые щели кабуто, как народ друг с другом переглядывается с вопросительным видом. Наконец, когда Одай уже почти сунулся назад в кабину джипопагоды, раздался старческий бодрый голос, проскрипевший:

— Тсучиноко-сама! А что нам с демонами делать?!

Шо?!

Оябун высунулся назад с квадратными глазами:

— Шо?!

— Нас демоны одолевают!

— Бандиты житья не дают!

— Пришлые вояки хулиганят!

И тут толпу понесло, причем в буквальном смысле. Сначала они плотно зафиксировали наш транспорт своими телами, потом со всем почтением сняли с него деда, а затем… начали дуть ему в уши своими проблемами. Я вздохнул, вновь открывая книгу. Дети и женщины вновь повисли на доспехе, возобновляя чтение.

— Так!! СТОП!! — внезапно возопил капитан-оябун-мэр, — Я понял, что проблема у вас серьезная!! Остаюсь! Разойдитесь все! Немедленно! Я приду в мэрию с пятым ударом городских часов! Угарачака-тян, проследи, чтобы на совете присутствовал только необходимый минимум горожан!!

Толпа заволновалась, блея и неуверенно дрыгаясь туда-сюда. Дед нахмурил свои густые брови:

— Мне что, уехать?!

Вжух! И только клубы пыли, среди которых одна роскошнотелая синеволосая Угарачака пятится на каблуках к мэрии, обещая старому Тсучиноко взглядом такое, что я слегка старика возненавидел — если у него вот это вот в свободном доступе, то какого фига он на скромные мощи Такамацури слюной капает, извращенец бородатый?!

— Дедушка, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — с слегка подёргивающимся глазом осведомился выпрямившийся как струнка Кинтаро, — Мы же, вроде, просто едем к тетушке Сумие и бабушке Таме, которые меня много лет не видели? А?

— Потом-потом… — бормотал старичок, роясь в каком-то багажнике и страдальчески кряхтя. Глазом он при этом, незаметно от внука, опасливо на него косился, — Тут, видишь, у людей беда. Демоны у них. Бандиты. Мы ненадолго.

— Конееечно, господин мэр, — почти пропел пацан настолько ехидно-стервозным тоном, что я его аж зауважал.

— А ну тихо всем! — взвился оябун так, что Саяка аж попыталась спрятаться за метлу, которую теперь из рук не выпускала, — Так! Кинтаро! Стережешь нашу Читозе! Страж и горничная — со мной! Хотя… нет! Страж сидит с Кинтаро, а горничная со мной!

— Что вообще тут творится, оябун? В двух словах? — решил я все-таки прояснить хоть что-нибудь.

— Вы творитесь! — тут же гавкнул дед, — В городе посланники Князя Тьмы! Ищут Мача Крайма и Саяку Мотоцури! А также тут наемники из Гильдии Авантюристов по заказу Библиотекарей! Ищут… вас же! А еще есть прямые посланники Великой Библиотеки, которые не только ищут вас, но и пытаются узнать, какому именно Князю Демонов служат гости города! И что этот Князь Демонов любит носить в качестве исподнего! Ситуация — накалена!

— Так может ну его нафиг, Одай-сама? — робко вклинилась Саяка, держащаяся за метлу, — Поедем отсюда? Ну пожалуйста-пожалуйста?

— Я мэр этого города! — тут же надулся дед, — Тут и так все на соплях, так завтра еще сюда припрутся Ларисса и Ксения Донкревили, чтобы задать демонам пару вопросов. Только вот они не знают, что возглавляет посланников не много, ни мало, а Генерал! Знаете, что они могут сделать с городом? Не допущу!

Ох ты ж оперный кебаб!