Проект «Ватикан»

Глава 39

Что там Ватикан — вся Харизма просто бушевала!

«МЭРИ СОВЕРШИЛА ЧУДО! ОНА КОСНУЛАСЬ РУКОЙ ЩЕКИ ДЖИЛЛ, И ОПУХОЛЬ ИСЧЕЗЛА!»

Медсестра уверяла, что своими глазами видела, как это случилось. Да, Мэри попросила Джилл наклониться к ней поближе — так, чтобы она смогла коснуться её щеки. И как только коснулась, опухоль сразу и исчезла — как не было!

Чудо! Чудо! ЧУДО!!!

Никто не сомневался — это было чудо в прямом смысле слова. Все, кто видел Джилл, убедились — пятно с её лица пропало!

Как только все заорали о «чуде», Джилл предпочла скрыться с глаз долой.

Взволнованная группа кардиналов бросилась докладывать Его Святейшеству, а Его Святейшество, который был, прямо скажем, не в восторге от этой новости, скрежетал, фырчал и издавал всякие другие нечленораздельные звуки, выражавшие крайнее недовольство, но все-таки пытался убедить кардиналов не терять головы, пока не будут получены более достоверные сведения.

Когда же один из кардиналов высказался относительно того, что теперь-то уж пора произвести прославление Мэри по всем подобающим канонам, Папа резко воспротивился и заявил, что время ещё не настало. Кардинал был не на шутку огорчён.

Однако всеобщее торжество началось само собой. Рабочие с ферм, садов и огородов побросали инструменты и присоединились к торжественной процессии, направлявшейся в Ватикан. Дровосеки, забыв в лесу топоры и пилы, выбегали из леса. Монахи и послушники оставляли дела и мчались, чтобы влиться в ликующую толпу. Охранники Ватикана бросили бесплодные попытки удержать массу людей и роботов, рвущихся в Ватикан. В высокой базилике яблоку негде было упасть — все падали на колени и молились. Сначала колокола молчали, но наконец, словно отчаянно пытаясь воззвать к безразличному Ватикану, зазвонили. Все были счастливы, так счастливы, что и сказать нельзя!

Толпы народа собрались возле клиники, выкрикивая имя Мэри, заполнили маленький сад, истоптали клумбы, переломали кусты. Охранники беспомощно отступили перед громадной волной народа.

Крики разбудили Мэри. Она слышала, как множество голосов повторяет её имя. Да, в этом не было сомнений — «Мэри! Мэри! Мэри!» — скандировала толпа. Сестры рядом не было — она ушла в другую палату, откуда было лучше видно происходившее под окнами.

Собрав все силы, Мэри сползла с кровати, ухватилась за стул, опёрлась на его спинку и выпрямилась. Медленно добрела до двери, постояла, отдышалась, слабой рукой толкнула дверь и пошла по коридору, перебирая руками по стене. В конце коридора широкие двери были распахнуты настежь оттуда лился солнечный свет и свежий, пьянящий воздух.

Толпа увидела Мэри, как только та появилась в дверях. Она стояла, опираясь на косяк двери, чтобы не упасть. Крики утихли. Все не отрываясь смотрели на ту, в святости которой теперь ни у кого не было сомнений.

Мэри с трудом подняла руку, попыталась разжать скрюченные пальцы. Это получилось не сразу. Наконец вытянула указательный палец по направлению к тем, кто собрался приветствовать её, и визгливо, хрипло прокричала, безжалостно разрывая тишину острым ножом голоса:

— Ничтожества! Ничтожества! Ничтожества!!!