Проект «Гамаюн»

— Выпустите меня. Уже бог знает сколько тут сижу, никто не приходит…

Солдат стоящий за спиной у первого, наклонился к окошку.

— Это наверно тот шпион, которого взяли незадолго до нгачала заварушки. Из-за него нас заставили прочесывать весь периметр верхней части базы.

— Да какой я шпион? Я экстремальный турист! Забрался сюда просто для интереса, а тут видишь, навалились сразу…

— Ага… — протянул черноглазый. — Турист значит…

Пистолет снова взлетел к окошку, но настороженный Артем опять отскочил в сторону, в непростреливаемый снаружи сектор.

— Вот юркий гаденыш… — Пробормотал еще кто-то снаружи. — Ну на тебе подарочек…

В окошко влетела граната, стукнулась о стенку, отскочила, и подпрыгнув еще раз, застыла на полу. Задвижка на окне со скрипом закрылось.

Ермил, бросил в окошко гранату и задернул задвижку. Через несколько секунд за дверью сухо бухнул взрыв. Ударная волны вымела из под порога облачко пыли. Ермил удовлетворенно хекнул.

— Зря — Поморщился Якуб. — Все равно б этот хрен никуда не делся, из закрытой камеры. Когда бы прибыли наши, можно было взять его, и вытрясти на кого он работает.

— Ты же сам на него пистолет направил. — Удивился Ермил.

— Припугнуть хотел. А ты тут же гранату…

— Ну извини. — Ермил пожал плечами. — Я слегка на взводе после проклятой душевой. Когда стреляют одно дело. Но когда тебя хотят просто приморить газом, как жука…

— Профессионал должен оставаться спокойным в любой ситуации, — наставительно сказал Якуб. — Ладно, пошли. Все равно это не имеет прямого отношения к заданию.

Чеслав снова закашлял. Кашель был глубокий, мокрый.

Через десять минут они выбрались к тому самому тупику, обозначенному на карте. Перед тупиком, коридор делал «П» образный загиб — видимо строителям пришлось обходить какое-то препятствие в земле, а может еще какие были причины… На том месте, где по плану должен был быть тупик, коридор оканчивался глухой стальной переборкой.

— Заглушка, — сказал Карл.

— Да, — Якуб осмотрел переборку. — Возможно мы нашли что искали. Выход заперт. Значит, здесь еще никто не проходил.

— Или вышел, и прикрыл за собой дверь, что бы никто не пошел следом. — Ермил похлопал по бронированной плите.

— Ты видишь здесь поблизости какой-нибудь переключатель? — поинтересовался Якуб.

— Он может быть с той стороны двери.

Якуб покачал головой.

— Нелогично с точки зрения безопасности. Если бы выключатель был только здесь, изнутри, — я бы еще понял… Нет, дверь управляется дистанционно. И я не думаю, что те кого мы ждем оставили смертника в центре управления, который после них аккуратно прикрыл дверь. Они пройдут здесь.

— Если это действительно выход, — сказал Карл.

Якуб развел руками — мол, я все-таки не Бог. И в этот момент послышался гул гидравлических подъемников, и стальная переборка перед ними поползла вверх.

Якуб хищно улыбнулся обнажив белые зубы.

— Вот так. Значит мы не ошиблись. Скоро они будут здесь…

Он прошел в открывшуюся часть коридора. Тот заканчивался комнатой, с уходящим вверх колодцем, в стену которого были врезаны металлические скобы, образующие лестницу. На равных расстояниях по пути вверх были вделаны металлические решетчатые площадки. Это было очень разумно. Восемьдесят метров подъема вверх без передышки, мог одолеть далеко не каждый.

Якуб задрал голову стоя в колодце.

— Мы поднимемся наверх, и будем ждать их там. Когда они поднимутся повыше… Руки у них будут заняты… Отличная позиция. Это даже не Фермопилы — здесь бойскаут с рогаткой, может целый взвод перестрелять.

— Не пойдет, — отрицательно покачал головой Карл.

— Почему? — Якуб обернувшись посмотрел на Карла через плечо.

— Вирус. Здесь восемьдесят метров. Если тот кто будет нести вирус сверзится с такой высоты… Можем получить утечку.

— Да, — Якуб закусил губу. — Не подумал. А так красиво получалось… — Он развернулся и пошел обратно в коридор. — Значит придется брать здесь.

Чеслав привалился к стене. Его снова скрутил кашель. Когда он сплюнул, на полу расплылось красное пятно.

— Худо мне… — Он оттер рот, и лоб покрытий бисером испарины. — Похоже, легочное кровотечение.

— Потерпи, — Якуб наклонился к нему. — Осталось совсем немного.

Артем увидел, как в окошко влетела граната. Овальчик оливкового цвета, стукнулся о стенку, отскочил, и подпрыгнув еще раз, застыл на полу. Это была РГД-5, которая считалась одной из самых слабых советских гранат, потому что не имела в своей конструкции префрагментированных элементов для образования осколков. Но даже без этого, здесь, в маленьком замкнутом помещении, сто десять грамм взрывчатого вещества заключенные в ее корпусе — это была смерть. Он испуганно выдохнул, но ни для мыслей ни для страха уже не было времени. Пинок ногой, — и граната улетела под нары. А сам он рывком взлетел на верхнюю полку, плотно зажал руками уши, открыл рот, зажмурил глаза, и сжался комком, в ожидании. Секунды растянулись до невозможности. «Почему не взрывается?» — подумал он.

И тут бабахнуло.

Он почувствовал, как рывком подлетел вверх на несколько сантиметров, а потом ухнул вниз, и — видимо ножки нар подломились — они начали заваливаться от стены, сначала медленно, а потом все быстрее, и Артем вместе с ними жахнулся об бетонный пол.

Вместо тишины был гул. Адски болели глаза. Тело было чужим, деревянным. Движения получались не туда и не так, как хотелось. Муха, по которой хлопнули газетным свертком… Он перевернулся, встал на четвереньки, и пополз в угол, в мертвую зону от окна. Но похоже до него уже никому не было дела. Просто бросили подарочек, и ушли… Ай спасибо… Запомню. При случае верну должок… Он поймал себя на том, что рот кривит очумелая усмешка. Безносая прошла совсем рядом, и все-таки мимо. На этот раз разминулись бортами…

Он осмотрелся и задержал взгляд на входе. — От взрыва самой тяжелой двери никакого заметного ущерба не случилось, но задвижка в смотровом окошке вылетела напрочь. Артем с трудом поднялся, и подойдя к окошку поглядел в коридор. В узком прямоугольнике виднелся кусок обшарпанной стены с мокрыми разводами. Слева был виден столик со стулом, на котором когда-то видно восседал дежурный надзиратель. Над столом была прикреплена непонятная теперь бумага, которая разбухла от воды, и вспучилась волнами и пузырями. А рядом с бумагой на шурупе, ввернутом в стену, висела связка ключей.

«Вот она, — моя свобода, — подумал Артем. — Все это время была совсем рядышком. Если это конечно нужные ключи. Хотя… каким еще здесь висеть? Да, рядом, всего метра три… Жалко, что Слово не умеет удлинять руки. Висят на виду. Как вода у Танталова горла…»

Он огляделся в камере, и увидел развороченную койку. При падении, обнажились сетка долженствующая поддерживать матрас. Сетка была не пружинной, а просто из сплетения пересеченных проволок. Он начал выдирать из кровати проволоку. В режиме это было не слишком сложно. Выдернуть, распрямить, и сделать на конце небольшой крючок. Через пять минут он вытащил свой импровизированный багор из окошка, и протянул его к ключам. Подцепил связку за кольцо, и поднял багор вверх, — ключи сами съехали ему в руки. Он довольно улыбнулся — знай наших! Через пять минут его улыбка увяла. Оказалось, что добыть ключи будет гораздо проще, чем вставить их в замочную скважину. Скважина была только с наружной стороны, и тянуться к ней приходилось все через то же треклятое окошко. Действовать приходилось вслепую, а если еще учесть, что он не знал какой ключ от этой двери… Один раз он чуть не выронил всю связку. После этого он втащил связку обратно в камеру, снял ключи с кольца, разорвал бадлон и теперь вытаскивал наружи ключи по одному, предварительно привязывая их за ушко матерчатой лентой сотворенной из оторванного рукава. Второй конец ленты он привязал к своему запястью.

Через десять минут, — в течении которых Артем то обращался к ключам с мольбами как к живым, а то называл их нехорошими словами, которых не нужно знать детям, — замок щелкнул. Подходящим оказался второй ключ.

Скрипнула дверь, и Артем осторожно выбрался в коридор.

— Сладкий запах свободы!.. — пробормотал он, хотя единственное что до сих пор ощущал его нос, был кислый запах гранатной взрывчатки.

В этот момент, справа от него их коридора донеслись заглушенные звуки стрельбы.

Артем подумал секунду, и побежал в ту сторону. Учитывая его состояние, двигался он совсем неплохо.

Нога болела все больше, но генерал старался не сбавлять скорости. Секретарь тащил чемодан, в одной руке, а в другой держал пистолет, и помочь ему не мог.

«Главное — дойти, — подумал генерал. Но тут же поправил себя: — нет, главное будет потом. 80 метров по вертикальной лестнице. В моем положении это будет совсем непросто…»

— Дотянешь? — спросил секретарь.

— Куда же я денусь… — скривился генерал. — А что, по мне так видно?

— Еще как.

— Ничего. Потом подлатаемся…

Они завернули на первом повороте в «П» — образном коридоре ведущем к запасному выходу. До второго поворота оставалось метров тридцать, когда их встретили. Якуб и Карл синхронно появились из-за угла, и их автоматы плюнули огнем. Якуб стрелял с колена, Карл стоя над ним, оба использовали угол как частичное укрытие.

Генерал был слишком занят тем чтобы не упасть. Да и слишком давно он был кабинетным работником. Он даже не успел снять с предохранителя свой маленький Вальтер, когда две маленькие злые пчелы клюнули его в грудь. Мир на какое-то время застыл, как муха пойманная в янтаре, и он с ясной отчетливостью увидел как пляшут снопы огня на дулах автоматов, и грациозно медленно отлетают в сторону блестящие в свете потолочных ламп желтые цилиндрики гильз. Мир начал убыстряться, возвращаясь в нормальную колею, и он почувствовал что заваливается назад. Однако еще успел увидеть как у одного из наемников появилось небольшое отверстие во лбу, и стена за его затылком забрызгалась красным. «Василь…», — успел подумать генерал, и пол принял его.

Секретарь успел среагировать, как надо. Мгновенно вскинул руку и в голове Карла появилось пулевое отверстие. Но одновременно с этим он сам почувствовал удары в левую руку и бок. Рука взорвалась болью, ручка чемодана выскользнула из ставших непослушными пальцев, а выстрел который должен был снять второго противника, лишь выбил бетонную крошку рядом с его головой. Противник нырнул обратно за угол. Мозг секретаря просчитывал ситуацию со скоростью компьютера. Периферийным зрением, он увидел как падает генерал. И понял что если он сам сейчас не отступит, то через секунду будет убит. Не было возможности ни помочь генералу, ни даже поднять чемодан. Он мягко, по-кошачьи на носках рванулся назад. Из-за угла уже показался ствол автомата, который кто-то выставил и теперь открыл огонь вслепую, кладя пули веером. Секретарь отбегая, лупил из своего «Стара». После первого выстрела у него еще оставалось в магазине восемь патронов, и он успел израсходовать их все. В автомат он так и не попал, — стрелять прицельно отбегая спиной веред — это был нонсенс, но по крайней мере никому не дал высунуться. И все же, этот автоматчик стрелявший вслепую достал его, — перед тем как он успел убраться за угол, пуля вошла ему в бедро.

За углом он опустился на колени, отложил в сторону «Стар» и начал вытаскивать из поясной кобуры крошку-«ПСМ». Времени на перезарядку сейчас не было, кроме того левая рука висела как плеть, отдаваясь на каждое движение взрывной болью, и он подумал, что скорее всего перебита кость…

Якуб закончил вслепую поливать коридор, осторожно глянув из-за угла, и увидел что один из врагов лежит пластом, а второй — который сработал Карла, — исчез за углом в дальнем конце коридора. Якуб повернулся к своим.

— Ермил, берем чемодан. Чеслав — прикрой.

Они с Ермилом пригибаясь рванулись к чемодану, а выглянувший из-за угла Чеслав зацелил коридор. Якуб добежал, опустился на колено и подхватил объемистый чемодан. Но тут из-за угла в конце коридора моментом показался грузный и выстрелил слитным дуплетом. Рядом грохнул в ответ автомат Ермила, но сам Ермил охнул и через секунду уже начал тяжело оседать, как обычно садятся внезапно почувствовавшие усталость маленькие дети, — сгибая ноги и приземляясь на пятую точку.

Чеслав сзади выпустил очередь из своего автомата, но газ сжиравший легкие лишил его меткости. — Бетонная пыль взметнулась рядом с проклятым мужиком, но по крайней мере его голова и рука снова скрылись за углом. Якуб не выпуская чемодана схватился второй рукой за эвакуационную петлю разгрузки Ермила, и натужно вдохнув, потащил его обратно. Обе руки были заняты и он остро ощущал свою беззащитность. Он даже не мог ничем ответить, покажись враг снова. К счастью Чеслав сзади исправно давил врага огнем, грызя угол и уходящий вбок коридор где тот скрылся, короткими — в два-три патрона — очередями.

Из-за угла показалась рука, и зажатый в ней пистолет хлопнул огненной вспышкой. Ситуация повторялась, — несколькими секундами раньше Якуб вслепую стрелял по противнику, теперь роли сменились. Пистолет грохнул всего семь раз, но Якубу показалось, что раз семьсот… Шестая пуля с глухим шлепком вошла в живот многострадального Ермила, которого он продолжал тащить за собой. Ермил глухо застонал. Якуб наконец добрался до угла, и завернув опустил чемодан на землю.

Чеслав продолжал держать угол. Якуб глянул на Ермила, увидел устремленные в потолок невидящие глаза, и что дотащил труп. Тогда он осмотрел чемодан. Проверить, что внутри возможности не было. Чемодан оказался заперт на кодовый замок. Но он подходил под описание, данное им на инструктаже со слов информатора — Пшимановского.

— Отходим. — Сказал он Чеславу. Тот, видимо оглохший после стрельбы его не услышал, и он хлопнул того по плечу и дождавшись взгляда повторил: — отходим!

Они развернулись и побежали к выходу. Чеслав гнулся на ходу, и сотрясался от приступа кашля…

Василь опустошил за угол весь магазин ПСМ. В голове мутилось. Одежда намокла от крови, и даже на коленях он стоял с трудом. Он отложил опустевший ПСМ, и поднял с пола Стар, с нелепо отведенным назад затвором. Перезаряжаться с одной неработающей рукой — проблема, приходилось исхитряться. Он нажал на кнопку выброса магазина, подпихнул пустой пистолет в сгиб правого колена, оставил его зажатым там, извлек здоровой рукой магазин из подсумка, вогнал в рукоять, и снова взял пистолет в руку. Движения были не его, медленные, неуверенные. Сухо щелкнула затворная задержка, и затвор рывком возвратился в переднее положение. — Готов к стрельбе. Он с трудом выглянул за угол, — в коридоре лежало только тело генерала. Чемодана не было. Эти сволочи уходили с вирусом… Надо было идти за ними. Он попробовал подняться, и не смог. Наоборот, медленно начал валится на бок, попытался ухватиться за что-нибудь здоровой рукой, не выпуская пистолета. Рукоять процарапала по стене, он почувствовал щекой холод бетонного пола. «Отвоевался. — Отрешенно подумал Василь. — Вот и вышел на покой…».

И стала тьма.

Вертолеты летели над степью, рассекая несущими винтами сухой воздух, пытаясь обогнать рассвет. Десантные «Блек-хок» шли эшелонированной влево колонной. Выше над ними двигалась четверка ударных «Апач Лонгбоу», прикрывая десант от любых неприятностей. Кэптэн Эрик Аспен сидел в головной машине, и смотрел в окно. Когда вся имеющаяся информация просчитана на возможные варианты событий, и все приказы розданы, офицер на время остается не у дел. Да, когда обстановка хоть в чем-то изменится, и по факторам МЕТТ-Т поступят новые данные, тогда подразделению вновь понадобится коррекционное вмешательство командира. Но пока этого нет, офицер должен ждать, так же как и самый обычный прайвэт. Ожидание, — часть военной профессии. Томительное время, пока солдат движется к полю боя. Это во все времена оставалось одинаковым, и неважно, шел солдат пешком, или его несла современная винтокрылая машина. Возможно, с этой точки зрения пешком даже лучше. Физическая работа оставляет меньше времени на мысли. Не то что когда солдаты несколько часов сидят в кабине, сжимая между колен свои винтовки…

Скоро ожидание сменится временем быстрых решений. Любой военный знает, что ни один план не идет по плану. План может удаться в целом, но в деталях все равно что-нибудь пойдет не так. Собственно, для того что бы не дать гениальным планам вышестоящих забуксовать на мелочах, и нужны младшие по званию.

В сегодняшнем плане Аспену не нравилось многое. Военная его часть вроде была понятна. Нужно уничтожать террористов, занимавших безымянную базу в районе с труднопроизносимым местным названием, и разрабатывающих там опасное биологическое оружие. По прибытии на место Апачи с воздуха подавят основные очаги сопротивления и огневые точки на земле, десант высадится, а Блек-Хоки со своими пулеметами обеспечат наблюдение за периметром, на случай, если кто-то из террористов попробует убежать. — Приказ уничтожить всех, не дать уйти ни одному человеку. Поскольку расстояние до базы превышало точку возврата вертолетов, они должны после уничтожения террористов на поверхности, захватить плацдарм и обеспечить безопасность взлетной полосы, на которую позже прибудут самолеты подкрепления и заправщики.

По данным разведки враг не имел средств ADA, не считая нескольких крупнокалиберных пулеметов. Конечно очередь из старого ДШК могла приземлить небронированный транспортный вертолет не хуже иной ракеты земля-воздух, — это Аспен помнил еще по Ираку, — но для начала в этот вертолет еще нужно попасть, что не так уж и легко, до тех пор пока он не зависнет. Так что, отсутствие у врага Стингеров, или их аналогов сильно облегчало задачу. При такой непосредственной авиационной поддержке, операция должна была закончиться очень быстро и с минимальными потерями. По крайней мере, до тех пор, пока не продеться лезть в подземную часть базы… Там вертолеты никак не помогут. Аспен был из потомственной военной семьи, и его отец прихвативший войну во Вьетнаме, и повидавший земляные ходы партизан, успел рассказать ему много интересного про подземную войну. Впрочем, выкуривать террористов, которые успеют укрыться под землей, предстояло тем, кто прибудет позже на транспортных самолетах. У них должны были быть специальные средства, и Аспен надеялся, что его людей это дело вообще не коснется.

Да, военная часть операции вроде была понятна. Но многое Аспену не нравилось. Ему не нравился инструктаж — данный на случай, «если произойдет изменение ситуации, о чем вам сообщат» — в котором фигурировал чемодан, который нужно было найти обязательно, и люди, в которых не нужно было стрелять, по возможности. Ему не нравилось, то что в одном из вертолетов летела отдельная команда со специальным заданием, для которых, как он подозревал, и он сам и его солдаты служили одновременно и тараном и щитом. И в силу вышеперечисленного больше всего ему не нравился его командир на время этой операции — лютенэнт кенел Роджер Линго, который сейчас сидел рядом с ним. Он не был уверен, что этот офицер, не имевший на форме никаких наград и знаков, кроме «боевого пехотинца», действительно имеет звание означенное на его нашивках, хотя бы и временное. Он даже не был уверен, что того действительно зовут Линго, и перед погрузкой в вертолеты, когда они остались наедине, в лоб спросил об этом. Тот нимало не смутился, вскинул глаза, и чрезвычайно серьезно ответил, что имя конечно же настоящее, иначе, на нашивке как и положено в таких случаях, значилось бы Джон Доу. После этого любезный лютенэнт кенел посмотрел на часы, увидел что перед погрузкой еще есть время, и с тем же серьезным выражением лица прочел Аспену маленькую речь. — Вижу что не нравлюсь вам, кэптэн… В силу секретности… Вы сами догадываетесь, как умный человек… Мы оба знаем, что такое приказ… Интересы национальной безопасности заставляют… Поверьте, хоть я и не могу сказать… Ваши заслуги не останутся незамеченными командованием…

Все сказанное не могло быть оспорено. Но несмотря на то что лютенэнт кенел не позволил себе ни тени улыбки, и ни отзвука фальши, Аспен почувствовал, что над ним… нет, не издеваются, но очень вежливо показывают, — где его место. И главное, — это тоже не могло быть оспорено. Он был винтом в армейской машине, задача которого была в четком и грамотном выполнении данных ему вышестоящим начальством приказов. В этом суть любой армии. Дисциплина в том и состоит, что приказ выполняется вне категорий, — нравится, не нравится. Аспен это вбил в себя уже очень давно. И он в любом случае исполнит приказ безукоризненно, вне его личного отношения. А вопрос лютенэнт кенелу насчет фамилии, был конечно мальчишеством, но — позволительным и не выходящим за рамки ограничений наложенных уставом. И задан был по всей форме. — Разрешите вопрос, сер?.. Спасибо, сер…

Кстати подробный и достаточно вежливый ответ еще раз утвердил его во мнении, что перед ним не обычный офицер. Уж тот бы после такого вопроса постарался вставить ему в нужно место огромный словесный дрын, чтобы не задавал ненужных вопросов. Скорее всего пообещал бы, в случае чего отправить на Аляску, сторожить радары от посягательств любопытных медведей. А тут, — ваши заслуги не останутся незамеченными командованием…

Суммируя, — Из соображений секретности он и его люди не имеют полной информации о проводимой операции. Хотелось верить, что сокрытое от него не касается напрямую боевой задачи. Иначе, может случиться, что информационные пробелы, сыграют с его людьми плохую шутку во время боя. А шутки на поле боя, известно как заканчиваются… Но все же, приказ должен быть выполнен…

Мысли Аспена пошли по второму кругу.

Солдаты в кабине молча, поглядывали на задумавшегося командира, и свалившееся им на голову дополнительное начальство. За местами пилотов, корпорал, разминая руки водил укрепленным перед ним на турели пулеметом М-240би, выцеливая в проносящейся внизу степи, пока что воображаемых врагов.

Рассвет вертолетам обогнать не удавалось.

Стрельба доносившаяся до него резко утихла. Еще несколько минут назад из коридора неслись дробные звуки очередей и частый треск одиночных выстрелов, — и вдруг все кончилось. Артем осторожно подошел к месту, где коридор делал поворот, и выглянул за угол. Там, метрах в двадцати от него, скрючившись и подогнув под себя ноги лежал человек. «Без сознания, или мертв, — подумал Артем. — Человек в нормальном состоянии такую позу не примет».

Он осторожно выбрался из-за угла, и подобрался к лежащему человеку. Тот был в старомодном пальто, и все оно было в крови. На пол из-под него натекла порядочная лужа. Вокруг валялась россыпь гильз. Артем уже не сомневался, что перед ним труп, но на всякий случай все же прощупал пульс на шее. — Пульса не было. Рядом с человеком валялся плоский пистолетик «ПСМ», в раннем варианте исполнения — еще с металлическими щечками. Затвор был в крайнем заднем положении, на останове, — человек успел расстрелять все патроны прежде чем умер. Здесь же лежал пустой магазин, но явно от чего-то более крупного.

Артем перевернул тело, которое лежало навалившись на свои руки, и приготовился отскочить, на случай если кто-то оставил после себя сюрприз, например в виде гранаты с выдернутым кольцом. Но никаких сюрпризов не было. Труп перевернулся, открыв обозрению одутловатое лицо. В его правой руке был зажат еще один пистолет. Артем разжал цепкую руку покойника, извлек пистолет, сильно напоминавший Кольт, только без автоматического предохранителя в задней части рукояти. Мельком глянул на затвор, который с левого бока украшала надпись «Automatic Pistol Trade Mark Cal. 7,63». Между словами «Trade» и «Mark». там же был оттиск шестиконечной звезды, от которой во все стороны тонкими лучиками разбегалось свечение… Что это за фирма Артем не знал, но управляться с пистолетом это ему ничуть не мешало. Он чуть сдвинул затвор назад, убедился, что в патроннике есть патрон, проверил магазин, и сразу почувствовал себя спокойнее. Быстро обшарил тело, и в подсумках плечевой кобуры нашел еще четыре магазина, три из которых были снаряжены.

«Пять подсумков. — подумал Артем, распихивая снаряженные магазины по карманам — Запасливый был покойничек…».

Покончив с вынужденным мародерством, он двинулся дальше. Заглянул за очередной поворот — там лежало еще одно тело. «Даешь по трупу на каждый поворот. Сеем квадратно-гнездовым…». Он двинулся вперед, держа коридор на прицеле. Это тело тоже было в гражданской одежде, лежало лицом вверх. Благообразный мужик с суровыми чертами лица и аккуратной прической. Артем отодвинул ногой лежавший рядом с телом пистолетик, на всякий случай, уместил свой пистолет к голове лежащего, и приложил свои пальцы ему на шею в район артерии. Пальцы почувствовали слабые толчки, а человек открыл глаза.

— Я ошибся, — сказал человек, неожиданно отчетливо, несмотря на сипение и кровавые пузыри во рту. Похоже, у него были задеты легкие.

— Да уж, вижу… — пробормотал Артем.

Чеслав посмотрел вверх, на уходящий колодец со скобами образующими лестницу, и отрицательно покачал головой.

— Якуб, я не смогу. — Он закашлял, и продолжил лишь через некоторое время — Такой подъем мне сейчас не осилить…

Выглядел Чеслав ужасно. Якуб, который знал русский в совершенстве, вспомнил подходящее выражение — краше в гроб кладут. Он поудобнее перехватил чемодан, и посмотрел назад. — Отступая, они оставили за спиной, по крайней мере, одного противника. Но пока в коридоре было пусто.

— Там есть площадки, — сказал он. — Мы сможем отдыхать по пути.

— Все равно не смогу. — Чеслав обессилено привалился к стене. — Спекся… Доканал меня этот газ… Ты иди. А я останусь здесь, и если кто-то появится, — задержу. Это единственная польза, которую я сейчас могу принести.

Якуб отвел глаза в сторону, но через секунду нашел силы глядеть в глаза своему человеку.

— Ладно. Так и сделаем. Помоги закрепить чемодан.

С помощью брючных ремней, пропущенных сквозь ручку, они закрепили контейнер на спине Якуба. Он аккуратно прислонил свой автомат к стене, неповоротливо повернулся, и поглядел Чеславу в глаза.

— Продержись. Совсем скоро здесь будут наши войска. Мы спустимся, и заберем тебя.

Чеслав хлопнул его по плечу.

— Я дождусь. Иди.

— Поставить тебя на берсерка?

— Нет, — он отрицательно качнул головой, — я хочу остаться собой.

Якуб кивнул, и начал подъем.

Эбрехам Шепперд, дождался пока тот поднимется на несколько метров, и тяжело выдохнув сел лицом к выходу, упираясь спиной в скобы начинавшие лестницу. Он уже мог позволить себе быть собой. Сверху до него доносились удаляющиеся гулкие звуки от подъема Якуба. Он отсоединил от автомата полупустой магазин, и вставил на его место полный. Теперь он был готов к встрече. Что бы понять, что с ним происходит, не нужно быть доктором. Он знал, что умирает. Даже когда свои придут сюда… Его это уже никак не касается. Отпущенное ему время утекало, как песок сквозь пальцы. Он мог умереть один, или кто-то мог появиться с того конца коридора. Возможно, он даже хотел, что бы кто-то появился. Тогда у него впервые в жизни будет возможность принять бой без всякого страха.

Чего бояться тому, кто без пяти минут мертв?

За следующим углом обнаружилось уже не одно, а целых два тела. «Выполним, и перевыполним план по уборке озимых…». Эти двое были в бежевой форме охраны базы.

Артем подобрал лежащий рядом с телом автомат, — германский «MpiAKS-74n» калибр 5,45. Споро отстегнул с разгрузочного жилета одного из мертвецов, подсумок с магазинами, и приладил себе на ремень. Снял рацию, и так же повесил себе на пояс. Но делал он это все автоматически. В голове все еще стоял разговор с умирающим в коридоре. Теперь он по крайней мере представлял, что здесь происходит.

…Я ошибся…

…Да уж, я вижу…

…Ты не из них…

…Не знаю о ком ты, но скорее всего нет…

…Ты тот, кто пробрался на базу…

…Побереги силы…

…Уже незачем…..Я свое получил…..Ты чья-то разведка…..Может, даже наша…..Тогда еще есть шанс…..А если ты из них, я уже все равно ничего не теряю…..У меня мало времени…..они уходят…..Слушай внимательно, не перебивай…

Генерал был очень организованным человеком. Так коротко и связно изложить основное смог бы не каждый, даже в нормальном состоянии. Что уж говорить об умирающем, с двумя пулями в груди и большой потерей крови. План… Вирус… Американцы…

Артем шел по коридору. На руке его были надеты часы генерала, отсчитывающие в обратном порядке минуты до самоликвидации базы.

Мог его обмануть умирающий?

Мог.

Зачем?

Вагон причин. Отомстить тем, кто убил его и сейчас уходил. Смешно будет, догнав их обнаружить в чемодане не вирус, а например, банальные деньги.

Мог умирающий сказать правду?

Мог.

И тогда?

Тогда у него нет выбора. Он должен остановить тех, кто уходит с чемоданом. Любой ценой. Потом будет время для разбирательств.

Очередной поворот. Он аккуратно, одним глазом, выглянул за угол. — Наконец-то добрался до конца коридора. Метрах в тридцати он оканчивался небольшой комнатой. В ее дальней стене в потолке находилось что-то вроде технического колодца. В него уходил ряд металлических стальных скоб. Это и есть запасной выход? Прямо под началом колодца, привалившись к стене, сидел наемник, и смотрел в сторону Артема. Автомат наемника был опущен на колени. Оставили заслон. Артем тут же отпрянул за угол. Он переложил автомат на левое плечо, и вынырнул из-за угла, собираясь выстрелить… Но палец так и не нажал на спусковой крючок, — человек продолжал сидеть в той же позе, при появлении Артема он не сдвинулся ни на миллиметр, хотя и продолжал смотреть на него застывшим взглядом. Артем заколебался. Такой взгляд он уже видел раньше, похоже наемник больше не представлял угрозы. Но все равно, хотелось выпустить в него пару пуль, для надежности. Однако, стрелять сейчас, — значит предупредить остальных, что их преследуют…

Не опуская оружия, он быстро пошел по коридору, не спуская глаз с автомата на коленях наемника. Выйдя из коридора и оказавшись в комнате он сразу сместился в сторону, но наемник не последовал за ним взглядом, и продолжал все так же неподвижно смотреть в коридор. Он подошел ближе, и проверил пульс. Предчувствие не обмануло. Человек был мертв. «Иду по трупам — подумал он, осторожно оглядывая уходящий вверх колодец, через прицел автомата. — но когда-то я должен встретить и живых…». Колодец был пуст. Он равномерно освещался плафонами. Наверху, там где заканчивались скобы, в его боковой стенке находился люк, с круглым штурвалом.

Лезть в колодец не хотелось. Категорически. Воображение услужливо нарисовало картину: Он лезет наверх, обе руки заняты. В какой то момент в верхнем срезе колодца появляется человек с оружием. У него будет время хорошо прицелиться. В отличие от Артема, который цепляясь одной рукой, второй судорожно попытается извлечь пистолет, за неимением кобуры запихнутый в брючный карман, — и все равно не успеет. Даже в Слове…

Артем глубоко вздохнул, и взялся за скобы. Иногда приходится делать то, что тебе совсем не нравится. Он начал быстро взбираться, стараясь не отводить взгляда от верхнего среза колодца, и не шуметь. Последнее не очень получалось, — висевший за спинной автомат болтался на спине, и производил не слишком громкие, но отчетливые позвякивающие звуки от трения антабок и карабинов ремня.

Сверху так никто и не появился. Он наконец добрался до люка. Артем осторожно выбрался на площадку, вытащил пистолет, положил руку на колесо дверного замка, и попытался приоткрыть крышку. Массивная крышка тяжело пошла наружу — люк не был заперт. Кто-то ждет за дверью? Он продолжил открывать дверь, выцеливая расширяющийся сектор. И только потому, что он делал это достаточно плавно, он услышал легкий щелчок над головой. Звук был слишком знакомый, — так отдаляется от тела гранаты спусковой рычаг, после того как из него вынута чека с кольцом. Он поднял глаза и увидел ее. Обычная Ф-1, в просторечии «лимонка», с характерной рубчатой насечкой на чугунном корпусе, каких было сделано миллионы еще в советское время, и с тех пор применяющихся во всех конфликтах на территории бывшего Союза. Она была прикреплена к поперечной штанге, и он не мог увидеть ее до того, как открыл дверь достаточно широко. Как поставивший гранату сделал, чтобы кольцо вышло, когда откроется дверь, Артем разобраться не успел. Дверь открывалась в сторону гранаты. Должно быть тот, кто привязал леску к двери, использовал какой-то элемент рядом с ней для противотяги… Артем успел мельком увидеть старый машинный зал за дверью. Позже ему показалось, что он просчитал варианты, но вполне возможно, что он в тот момент действовал инстинктивно, а варианты мозг услужливо придумал уже потом, в момент когда у него появилось время поразмыслить. Но все же, варианты действительно были:

Закрыть дверь, и тем самым заслониться от гранаты. — Невозможно. Дверь слишком массивная, и потому инертна, он не успеет быстро ее захлопнуть.

Промчаться вперед, и укрыться от взрыва в помещении, например, вот за тем старым генератором. — Опасно. Возможно, поставивший ловушку следит за входом, и ждет именно такой реакции.

Отпрыгнуть назад… — Он резко отскочил назад, рухнул в шахту колодца, и пролетел примерно десять скоб, прежде чем ухватился за одну из них. Он был уже в Слове, и сделал это без особого труда. Левую руку дернуло и она неприятно заныла, но он не хотел расставаться с оружием в правой руке, и повис на одной. Сверху глухо и коротко долбануло, и он почувствовал как сверху прошел пласт воздушного давления. Это было намного слабее, чем он ожидал. Взрывная волна распространялась не с такого места, что бы прямо войти в туннель. Но все равно… «Это вторая за день. — свирепо подумал он, находя под ногами скобы — Я на сегодня уже досыта наелся гранат, Я их на всю жизнь наелся. Сейчас я доберусь до этого рукодельника, и…».

Не выпуская пистолета из рук он снова вскарабкался наверх, и выбрался из колодца. Программу максимум — убить преследователей, граната не выполнила. Зато программу минимум — предупредить об их приближении — выполнила отлично.

I'm a sailor-peg… And i lost my leg!.. Бормотал он про себя перехватывая руками скобы, и переставляя по ним ноги. Песня про удалого моряка-инвалида в его исполнении к концу подъема звучала не так лихо, как хотелось бы. Но она помогала двигаться вверх. Ему пришлось три раза останавливаться на площадках для отдыха. Сейчас, почти одолев четвертый отрезок пути, Якуб подбирался к верхушке шахты. I clamber at the top sails… I lost my leg…

Наконец скобы закончились, и он выбрался на маленькую площадку перед дверью с круглым запирающим колесом. Он уперся в нее лбом, и подождал пока хоть как-то выровняется дыхание, и чуть утихнет дрожь в усталых руках и ногах. Этот чемодан чуть не доконал его на подъеме. Тяжелый и громоздкий, он камнем висел за спиной, тянул вниз, сковывал движения… Он взялся за колесо, и до упора провернул его против часовой. Хорошо смазанный механизм работал без скрипа, и не требовал больших усилий. Якуб толкнул дверь, и тяжелая металлическая плита медленно поддалась вперед.

Он выбрался за плиту, и огляделся. Узнал помещение — старая неиспользуемая генераторная для снабжения верхней части базы, которая находилась в небольшой постройке рядом с жилыми домами. Оказывается, в нее же вел запасной выход. На положение резервной генераторную перевели потому, что в одном из неиспользуемых ангаров разместили гораздо более современный вариант… Здесь, наверху уже начинало светать. Сквозь маленькие окошки под потолком, забранные толстым зеленоватым стеклом, пробивался солнечный свет. Он пока еще не мог разогнать темноту между машинами, и только отбрасывал от них причудливые тени. Два огромных генератора с инерционными маховиками напоминали в полутьме какие-то фантасмагорические двухколесные арбы…

Он снял чемодан с плеч, размял их круговыми движениями, и оглянулся на дверь в которую пришел. С этой стороны она, как и вся остальная стена была облицована желтой кафельной плиткой. Немудрено что когда она закрыта, увидеть ее практически невозможно. Скорее всего, это сделали уже когда база попала в частные руки. Прежним, хозяевам скрывать запасной выход никакого смысла не было. А вот генераторы явно поставили еще при них. Странное сочетание с запасным выходом. Разумнее было разместить их в разных постройках, но видимо просто решили сэкономить на одном строении. Это русские рационализаторы всегда любили. Гибрид отбойного молотка и микрокалькулятора в одном флаконе…

Его отход прикрывал оставшийся внизу Чеслав, и все же… Следовало подстраховаться. Он внимательно осмотрел дверь. Рядом с ней, у потолка проходило две трубы. Он залез в гранатный подсумок, и достал оттуда гранату. Из другого кармана извлек маленький моток изоленты и кусок толстой лесы. — Незаменимые вещи в хозяйстве. С помощью изоленты примотал гранату к одной трубе. Потом, завязав узел на одном конце лесы, плотно вогнал ее в щель между дверью, и одной из закрепленных на ней кафельных плиток, а другой ее конец лесы перекинул через вторую трубу, подвел к гранате и завязал на кольце предохранительной чеки. Оставалось только сжать усики чеки, чтобы она легче могла выскользнуть из гнезда… Вот так… Готово. Теперь любой кто попробует открыть дверь с той стороны, получит неприятный сюрприз. Оставшемуся внизу Чеславу подъем сюда не по силам, — значит, любой кто придет с той стороны будет враг. А с этой стороны граната слишком на виду, что бы причинить вред нашим парням, когда они доберутся сюда…

Якуб подхватил чемодан и пошел к выходу. В лицо ударило восходящее солнце. Он посмотрел, на взлетное поле, где застыли самолеты Абдульхафиза и Пшимановского. Когда араб спустился вниз, в его машине оставался еще пилот. Он тоже работал на службу. Скорее всего, его подчистили доверенные люди Вацлава, когда наемники начали свою игру, но стоило узнать точно. «Фалькон 2000» принадлежащий арабу стоял раскинув короткие белоснежные крылья, метрах в трехстах, рядом с ангарами. Якуб направился к нему. Он успел пробежать по полю легкой трусцой метров шестьдесят, когда из здания генераторной оставленного за спиной донесся сухой и короткий хлопок взрыва.

Якуб резко развернулся, и вытащил из кобуры пистолет. Мысли в голове прилыгали сумасшедшим хороводом. Растяжку на двери он поставил чисто для перестраховки. Просто потому, что свою работу всегда нужно делать добросовестно, без послаблений, с двухсот процентным запасом надежности. И вот она сработала… Отступая внизу, они с Чеславом оставили за спиной одного противника, правда Якуб мог поклясться что тот был серьезно ранен. Это он? Еще кто-то?

Даже если допустить, что там были еще люди, и что они прошли оставшегося прикрыть Чеслава, — как они смогли так быстро подняться наверх? Даже если они были налегке, — в отличие от него с этим проклятым чемоданом, — все равно — слишком быстро. Он оглядел поле. Хорошо если граната покончила с преследователями. А если нет? Если они уже выбираются на поверхность? На этом ровном поле он был идеальной мишенью. До самолетов и жилых зданий было слишком далеко. Любой более-менее подготовленный стрелок с винтовкой или автоматом, снимет его здесь как в тире. И никаких укрытий. Не за чемоданом же прятаться… Якуб остро пожалел, что пред подъемом пришлось оставить свой автомат внизу. — Ладно. — Он посмотрел на зажатый в руке пистолет. Придется обходиться тем что есть. Нужно вернуться и встретить того кто лезет снизу. Так у него будет больше шансов. Если взрыв скинул тех, кто шел впереди, или хотя бы заставил их задержаться, он еще сможет застать их не выбравшимися из колодца. И тогда, даже имея только пистолет он не поставит на них и цента.

Все это он обдумывал, уже бросив чемодан и со спринтерской скоростью несясь обратно к генераторной. Подбегая ко входу он снизил скорость, и стараясь ступать бесшумно зацелил дверь. И все равно, человек появившейся в дверном проеме стал неожиданностью. Слишком темно было в темном здании, по сравнению с полем уже освещенным утренним солнцем. Они столкнулись буквально в упор. Якуб увидел направленный ему в живот пистолет, изогнулся, перехватил запястье руки противника своей левой, и на излом впечатал ее в косяк — пистолет вылетел и забренчал по бетону, — а с правой, выстрелил в упор, из своего ЧеЗет-75. И понял что тоже промахнулся, — за момент до выстрела по руке как будто протянули обухом — пуля ушла в сторону, а пистолет отсветив матовым покрытием, вырвался и улетел в темноту. Он не теряя темпа резко схватил скрытого тенью противника за грудки, рванулся вперед, впечатал тому лбом в переносицу, а затем, вложив всю массу, что есть сил зарядил открытыми ладонями в грудь. Враг пролетел по воздуху назад около метра, и звучно хлопнулся на землю. Якуб рванулся за ним в здание, одновременно выхватывая с пояса нож, — закончить пока тот не пришел в себя, и… понял что проиграл. Судя по тому, как лежавший держал автомат, — левой рукой сверху за цевье — до их встречи тот висел у него за спиной. Но теперь его ствол был направлен прямо в Якуба.

— Брось, — сказал лежавший и перехватил автомат за цевье снизу.

Якуб почувствовал, что у него непроизвольно дергается уголок рта. Он разжал пальцы. Лезвие глухо звякнуло об пол.

Нос и копчик отчаянно зудели. Если бы он не был в Слове, наверно это было бы очень больно. Артем шмыгнул носом, — броня крепка! — нос пыхал теплом, и распухал стремительно, но главное хрящ был цел.

Он поднялся на ноги, не отводя прицел с человека в форме наемника, и каждую секунду сохраняя готовность нашпиговать его свинцом. Подниматься, не отводя от цели ствол автомата, не самое удобное дело. А человек стоял напряженно всматриваясь в него, ожидая малейшей ошибки. — Зверюга…

— Ты тот, из камеры… — глухо сказал человек. — Живучий… Кто ты?

«Нет, — подумал Артем. — Правильная форма вопроса в данной ситуации: „Чьих будешь?“ Но ее сейчас даже не всякий русский помнит…».

— Где чемодан? — спросил Артем.

Человек покачал головой.

— Я не могу его тебе отдать. У меня приказ.

— У тебя приказ, — у меня автомат. — Артем пошевелил стволом.

— Это уже ничего не решает. — Человек вкладывал в свои слова максимум убедительности. — Тебе все равно не скрыться. Скоро здесь будет американская армия. Даже если ты возьмешь чемодан, район уже под спутниковым наблюдением. Ты никуда не уйдешь от вертолетов. Опусти автомат, — и мы договоримся.

— Приму к сведенью, — пообещал Артем. — Так где чемодан?

— Этот чемодан не должен попасть не в те руки. На кого ты работаешь? Хочешь продать его? Мы дадим больше…

«Ну конечно, а ручонки твоего правительства — самые те. Кому еще рулить эпидемиями в мировом масштабе», — Артем чуть не сказал это вслух, но вовремя прикусил язык. Было ясно, противник к сотрудничеству не склонен. Он будет торговаться, пытаться втянуть в рассуждения, предлагать, убежать, вытягивать из ответов крохи информации — и, высматривать момент, что бы кинуться. А попутно тянуть время, — потому что время работает на него, и против Артема. Коллеги противника возможно уносят чемодан все дальше. А армейские вертолеты — все ближе.

Противник, стоявший перед ним, делал свою работу добросовестно и до конца. Даже оказавшись в самых невыгодных условиях, он оказывал максимально возможное противодействие. Это вызывало уважение. Но Артему тоже нужно было делать свою работу, — добросовестно и до конца. И сейчас эта работа состояла всего лишь в том, чтобы нажать на спусковой крючок автомата.

Так просто. Если не считать, что напротив глаза живого человека. Артему уже приходилось стрелять в людей в двух командировках. Но там это было на расстоянии. Там намного легче было называть стрельбу в далекие силуэтики, не убийством, а «уничтожением живой силы противника». Любимая формулировка военных во всем мире… Да, он помнил эту стрельбу. Определил расстояние, выставил планку, нажал на спуск, — упала фигурка. Может ты попал, а может, тот сам упал, зацепившись ногой за завалы мусора и арматуры на улицах разрушенного города…

Здесь все иначе. Не нужно было начинать разговора. Нужно было стрелять, как только выхватил автомат. У того в руках был нож, и совесть была бы спокойна. Он сам все усложнил. Правы были инструкторы, когда призывали без крайней необходимости не вступать в общение с врагом. «Лучший контакт, в который ты можешь вступить с противником — огневой»… Говорят, после первого раза будет легче. Да, говорят, после первого — будет легче.

Артем сделал глубокий вдох, собрался. Жизнь — череда открытий о самом себе. Далеко не всегда — приятных.

Якуб не мог сказать, чего в нем сейчас было больше, — отчаянья или злости. Наверно все-таки злость вела в счете. Он положил всех своих людей, в каменной норе. И ради чего? — Что бы этот непонятно откуда взявшийся молокосос забрал вирус, на который было столько затрачено, и который теперь уйдет неизвестно к кому и неизвестно куда.

В разговор враг не ввязался. Сначала попробовал гнуть про чемодан, но потом замолчал, и в эту короткую паузу Якуб понял к чему все идет.

Нет. Этого не будет. У него еще есть козырь в рукаве. Последний и окончательный. — Яйцеголовые называли его Берсерк. Это закладывалось в голову агентам. Кодирующая фраза — и человек превращался в боевой механизм гнущий железо и в куски рвущий людей. С мгновенной реакцией и не чувствующий боли. Он видел записи… Проблема в том, что этот замечательный боевой механизм был не слишком адекватным. Агент входил в особое гипнотическое состояние, и видел перед собой некий мир абстрактных символов. И главное, требовалась посторонняя помощь, что бы из этого состояния выйти. Поэтому такой метод всегда использовали в группах. Использовали крайне редко — надобность в убийцах бывала часто, но надобность в убийце без мозгов — почти никогда. Одного из агентов могли «активировать» в чрезвычайной ситуации, для краткосрочных задач, — проложить путь, или задержать врага. На каждого из членов группы имелась индивидуальная кодировка, их единственных активированный агент воспринимал как своих. Все остальные для него были врагами. Не зря программа называлась «берсерк»… Если после выполнения задачи агент оставался жив, коллеги выводили его из транса. Но Якуб остался один… Возможно, после того как он расправится с этим врагом, он так и будет кружить в трансе. Когда прибудут свои, дай Бог, что бы с ними был кто-то посвященный, знающий код, который в каждой группе был строго индивидуальным. Маловероятно, что так будет. Но хотелось в это верить. Иначе, его пристрелят свои. Жалко, что яйцеголовые так и не смогли научиться давать такие возможности и оставаться в сознании… Впрочем, — других шансов у него все равно уже не осталось. Свой долг он выполнит до конца. Он начал прогонять про себя код: «Хатор-Лямбда-Оди-Эйт-Эос-Плас-Синистер…»

Он уснул. И в его сне мир был текучей абстракцией, с малым количеством цветов, и хрупкими стенами. Один враг стоял перед ним. Он был тоже хрупкий, — мягкий, соломенный человечек.

Он слишком долго колебался. Это оказалось большой ошибкой. Глаза Артема привыкшие к полутьме успели различить, как лицо стоящего перед ним человека вдруг оплыло, и превратилось в маску Будды, лишенную всяких эмоций. Вслед за этим человек превратился в размазанную тень, которая рывком сожрала разделявшее их расстояние. Артем не успел ни испугаться, ни удивиться, а просто рефлекторно вдавил спусковой крючок. Автомат загрохотал. Первые пули очереди вошли в тень, а оставшиеся уже легли в сторону, — человек с лицом Будды рванул ствол автомата в сторону а второй рукой вломил Артему в лицо. Это было слишком быстро, даже для Артема, даже в Слове. Единственное, что он успел, склонить голову и принять удар не в лицо, а на лоб. Ощущение было, будто он попал под средневековый таран, предназначенный для взлома ворот. Его швырнуло назад, и наверно он долго вспахивал бы пол, если бы его не удержал ремень автомата перекинутый через плечо и шею, потому что ствол был по-прежнему намертво зажат в левой руке человека с лицом Будды. Ремень впился в спину, — это было не менее больно чем сам удар — и Артем повис в нем, как в петле. Рефлекторно рука его сжалась, и автомат снова загрохотал разбрасывая бесполезные пули по помещению. Визгливо зазвенел рикошет. Человек с лицом Будды поднял правую руку, и опустил ее на Артема. — Это был копр, которым забивают на стройке бетонные сваи. Артем успел поднять руки для защиты, но их снесло, так же как сель сносит хрупкую плотину. Все же он чуть отвел удар в сторону, — «копр» лишь скользнул по голове и опустился на левое плечо. Ощущение, будто левую руку отрубили. От удара он свалился на одно колено.

«Убьет меня, — подумал Артем. — Он в полном трансе, потому сильнее и быстрее. Его не сковывает реальность. Оказывается, они тоже это умеют, хоть и на таком уровне…».

Человек с пустыми глазами снова поднял правую руку. Артем, изогнулся, и ему удалось выскочить из ремня. Но от удара он уйти не успел. Кузнечный молот оходил его по боку, в районе почек. Он сдавленно охнул, и упал на пол, но все-таки собрался и оттуда изо всех сил засадил правой ногой подсечку. Ощущение будто попал не по ноге а по стволу дерева. Человек с пустыми глазами, лишь слегка пошатнулся. А по другому? — Артем сделал «ножницы» — встречным движением своих ног, зажал ногу человека между своими, и резко повернулся. Это получилось, — зажатая нога человека с пустыми глазами, исправно сработала как рычаг, и тот шумно убрался вниз, загремев зажатым в руке автоматом. Теперь, пока тот не поднялся нужно было убираться. Победить этого истукана в рукопашной нереально. Артем перевернулся, и хрипя от боли в плече и отбитом боку, откатился в сторону. Секунду спустя на место где он только что лежал, обрушился приклад автомата, ствол которого человек с пустыми глазами так и не выпустил из рук. Сталь тяжело влепилась в бетон, звякнули отлетевшая крышка ствольной коробки и вывалившийся затвор.

Артем пошатываясь поднялся на ноги. Пустой человек тоже встал.

«Я ему две пули успел засадить. — Подумал Артем, увидев два пятна расплывающихся на груди человека. — В легкие и в область сердца. Должно же это когда-то подействовать? У всего же есть предел…».

Человек шагнул к нему.

«Неудачно откатился, — Артем лихорадочно осматривался — Теперь он зажал меня в углу…».

Человек снова метнулся вперед. Артем выдал встречный справа. Он хотел двойку, но левая рука после того удара по плечу не давала ни чистого движения, ни силы, и даже согнуться нормально не смогла… Голова человека от удара склонилась к плечу, но это никак не помешало ему схватить Артема и вмазать коленом снизу. Артем успел развернуть корпус, защитив потенциальных потомков, и тем самым принял удар на бедро, — его подбросило, — бедро ушло в анестезию. Человек схватил его за грудки, впечатал в угол, начисто выбив из легких воздух, и опять замахнулся для своего пушечного удара.

«Все», — подумал Артем.

Но человек почему-то помедлил. И когда начал опускать свой чугунный кулак, движение развалилось на отдельные фазы, то быстрее, то медленнее. Удара не получилось, — вышел толчок. Человек дернулся, снова отвел руку для удара, и не опуская пустых глаз с Артема, начал оседать на колени, а потом заваливаться назад. Наконец-то в споре находящегося под гипнозом сознания, и тела, победила грубая материя. Сознание выжало из оболочки все что могло. И тело дало все что еще могло дать, — с пулей в сердце. Обычный человек при повреждении главного кровеносного мотора, при хорошей мотивации может совершать действия еще около шести секунд. Противник Артема в своем трансе действовал гораздо дольше…

Человек заваливался назад, и своей тяжестью увлекал за собой Артема, потому что левой рукой все так же продолжал сжимать его куртку. Артем пытался отцепить его, но тот держался мертвой хваткой. Пусти… Бормотал Артем с трудом удерживаясь на ногах, и по одному разжимая пальцы покойника. Почему-то ему очень важным казалось не упасть именно сейчас. Пусти…

Он наконец отцепил мертвеца. Все-таки упал на четвереньки. Поднялся, и придерживая левое плечо заковылял к выходу, навстречу свету.

Он уходил от базы относительно налегке. С собой Артем нес только свои травмы. Чемодан с вирусом, который Артем, нашел на поле, он с собой не взял. Воспользовался кодом, который дал перед смертью генерал —…05485635…..папиллярный идентификатор не включен, открыть сможет любой… Как только он открыл чемодан, дисплей в его левой части пробудился, выдал карту мира, и услужливо предложил красивым женским голосом: — «введите область предполагаемого поражения». Ему стало не по себе. — Джин запечатанный в бутылке. Любому, кто его откроет, он предложит в награду убить столько людей на планете, сколько захочется… Других желаний, компьютерный джин исполнять не умел. Он даже не знал, что бывают другие желания.

Чемодан Артем сбросил обратно в шахту запасного выхода. Удар о дно был гулкий. Он затворил люк запасного выхода, и выскочив из подвала здания, хромая побежал к выходу с базы. До самоликвидации подземного комплекса, оставалось три минуты. Он не успел добежать до КПП, когда земля за спиной задрожала, вздыбилась волной а потом начала проседать. Оглянувшись, он увидел, как трещат и обваливаются бетонные коробки зданий, как сминается металл потерявших остойчивость ангаров, и как расходятся краями плиты взлетной полосы.

Вот и все. Нет ни вируса, ни породившего его места, ни ответственных за это людей. Впрочем… Где-то были ведущие ученые, люди одной с генералом веры, которых он вывез с базы когда они закончили свою работу. Они уже разъехались по разным местам, и получат деньги, которые со счета генерала, в соответствии с его распоряжениями автоматически поступят на их счета. Они будут жить в тихих укромных местах, подальше от США, и ждать, когда же на эту страну обрушится созданная ими новая египетская казнь. Хотелось верить, что они никогда не соберутся вновь.

Артем, как и всякий нормальный человек, испугался вируса. Но сбросил его вниз по другой причине. Слишком велик был риск, что его, уходящего по степи, застигнут летящие сюда американские вертолеты, когда начнут прочесывать местность. Риск захвата вируса нужно было исключить любыми путями. И он исключил.

Генерал перед смертью предложил ему план, как убраться с базы. Одеть одежду мертвого араба, — с тем что бы порадовать наблюдающих со спутника, — и улететь на его самолете. Пока бы наблюдатели разобрались, куда взял курс самолет, может быть бы и вышло… Проблема в том, что он не умел управлять самолетом, а Глеб с Сабиром скорее всего были уже слишком далеко. Да и после того как у него забрали всю экипировку вместе с радиостанцией, он мог связаться с ними только по рации наемников. Но это пришлось бы сделать на резервном открытом канале, и тогда затея с мимикрией теряла всякий смысл.

Он не хотел знать, какое бы принял решение, если бы над ним не висела угроза преследования. Ведь тогда, его долг бы был доставить чемодан в безопасное место, с тем, что бы после переправить на родину. А уж там… В любой стране найдутся люди готовые «принять непростое решение»… «взять на себя ответственность за судьбу нации»… «действовать ради общих интересов»…

Да, Артем не знал, как бы он поступил, будь у него выбор без риска: — уничтожить чемодан, или унести его с собой. Но точно знал, — он чертовски рад, что ему не пришлось выбирать. С него было довольно, что вирус не попал в руки к другим. Сегодня он честно отработал хотя бы часть того, ради чего государство его учило и тренировало.

Он шел туда, откуда прошедшей ночью стартовал на дельтаплане. Конечно, Глеб и Сабир уже давно покинули это место, — он бы и сам так сделал. Но скорее всего они оставили для него «закладку» с самым необходимым. Вода, пища, оружие, маскировочная накидка… Последнее чем они могли помочь своему товарищу. Если он успеет добраться до закладки, его шансы спрятаться от вертолетов, и шансы на благополучный поход по степи резко увеличатся. Если не успеет…

Пару раз ему слышался за спиной рокот движков, он оборачивался но ничего не видел. Возможно, ему просто чудилось. После того как его обработал человек в генераторной, он был не в самой лучшей форме. И лечебным словом воспользоваться было нельзя. Для этого нужно спать, а ему сейчас необходимо двигаться.

Даже если ему удаться избежать вертолетов, и уйти… У него будет сложное время. Он уничтожил потенциальную угрозу. Но был плен. Значит будет много рапортов и дознаний. И все же он смотрел в будущее с оптимизмом. Тяжелое завтра не так пугает, если ты был на пороге того, что для тебя это завтра может не наступить вообще. Те кто хоть раз смотрел в глаза смерти, знают эту нехитрую истину.

Предстоял долгий и тяжелый путь, если он сумеет уйти отсюда незамеченным. Или очень короткий, если его все-таки найдут вертолеты.

Ему хотелось верить в долгий путь.