Проект «Гамаюн»

Самолет тихо гудел. Там, снаружи, двигатели, разнесенные по широкого раскинутым крыльям, мощно ревели. Но здесь в пассажирском салоне первого класса их шум превращался в успокаивающую песню. Их отзвук говорил пассажирам, — видишь, все в порядке, мы трудимся и бережно несем по воздуху стальную птицу, причин для тревоги нет…

Артем посмотрел в иллюминатор. Внизу, под самолетом насколько хватало глаз расстилался в лунном свете неподвижный облачный покров. Он отвернулся, и откинув крышку встроенную в спинку стоящего перед ним сиденья, навел на себя зеркальце. В пойманном отражении явился худощавый мужчина с южным загаром. Артем улыбнулся, и мужчина послушно оскалил казавшиеся неестественно белыми на фоне лица зубы. Загар — вот секрет белоснежной улыбки… Артем тихо вздохнул. Нет, это было не его отражение. Из зеркала на него таращился гражданин Италии — Алессандро Джесси. Паспорт на это же имя лежал у него в кармане летней куртки. И тех двух, которых он знал как Глеба и Сабира — (не было гарантии, что это их настоящие имена) — в настоящий момент звали Пауло Банделли и Франческо Маруччи. Глеб сидел в том же ряду, через проход от него, а Сабир где-то в начале салона…

Он мельком взглянул на огромный экран, закрепленный для всеобщего обозрения под потолком, где ударный голливудский боевик вспышками взрывов продвигал сюжет, и откинул голову на подголовник. Время отпущенное на полет можно было потратить с толком. Нужно проанализировать, что успели вложить в его память о том месте, куда их послала контора.

Артем прикрыл глаза. Окружающий мир исчез, уступив место информации. В наступившей темноте перед ним всплыл некогда созданный у него в голове одним из психотехников образ доступа — картонная канцелярская папка с коротким заголовком на лицевом листе — «Бартыстан». Артем пожелал, папка раскрылась, и он побежал по разделам.

Самолет тряхнуло в воздушной яме, и Артем открыл глаза. Все было спокойно. Сидевший справа от него Глеб тоже не тратил времени зря — спал приоткрыв рот и уронив голову на плечо. Сосед увлечено читал глянцевый автомобильный журнал. Артем снова смежил веки. Несуществующая папка запестрила разделами. Артем начал пролистывать их, вычленяя нужные.

Общие сведенья… Геологическое строение… Климат… Гидрография… Почвы… Растительность… Животный мир… Население… Медико-санитарное состояние.

Этот раздел Артем открыл.

Плохие жилищные условия… плохое питание… Отсутствие доброкачественной воды… Отсутствие доступной медицинской помощи и вакцинации… Ассигнования на здравоохранение в прошлом году 0,7 процента от общегосударственного бюджета… Снижение продолжительности жизни по сравнению… Мужчины живут в среднем до 43, а женщины до 47 лет… Зато массовый всплеск рождаемости… При таком увеличении детской смертности это неудивительно, хоть кто-то должен успеть превратится во взрослых. Так… Широкое распространение желудочно-кишечных и венерических заболеваний. Значит — едим с опаской, от пристающих местных дам отскакиваем с визгом, и главное не дышим… — Отмечены вспышки оспы, сыпного тифа и туберкулеза… Ну теперь хоть понятно, зачем мне делали столько уколов при подготовке.

Идем дальше. Экономика… Внешняя торговля… Промышленность… Транспорт… Финансы… Государственный строй.

Открываем.

Президентская республика с пожизненным президентом. Так, парламент… Суд… Грызня кланов на Юго-Востоке. С ними президенту лишь недавно удалось установить шаткий статус кво… Надо понимать, он не лезет в их дела, они формально подчиняются центру и не мутят воду… По местным меркам нормальная демократия.

Искусство и культура… История… Вооруженные силы.

Открываем.

Так, численность армии… Президент является верховным главнокомандующим, — ну это само-собой… Большинство столичных силовиков его близкие родственники… Министр национальной обороны… Вооружение, в основном устаревшее советское… Всеобщей воинской повинности нет, вместо нее территориальный рекрутский набор… Вот это интересно — страна разбита на пять военных округов. Начальниками округов являются главы правящих кланов этих мест… Надо понимать, варлорды? Солдаты часто привлекаются к строительным и дорожным работам, а так же выполняют полицейские функции. Везде, кроме столицы. — Там своя криминальная полиция. Зато политическая полиция имеется во всех крупных городах. Называется «Служба Национального Спокойствия»… Немаловажно, в стране находится постоянный контингент армии и ВВС США. Американцы взяли в долгосрочную аренду аэродром на западе страны, еще во время начала их операции в Афганистане. Теперь с этой базы они одним глазом косят на Россию, а другим на Китай, — не злоумышляют ли те чего против величайшей демократии? Удачно они здесь закрепились, как кость в горле. Как там у бессмертного Пушкина? — Здесь арендуем базу мы, назло надменному соседу…

К реальности Артема вернул голос стюардессы. На хорошем английском она сообщила, что полет подходит к концу, и как обычно попросила пристегнуться и не вставать до окончания движения самолета… Он открыл глаза и осмотрелся вокруг. Глеб уже не спал и возился с пряжкой ремня. Две стюардессы проследовали к туалету, тактично извлекли оттуда мужчину в деловом костюме, и водворили его на место. Тон двигателей изменился. Самолет пошел на снижение.

Выйдя из самолета, Артем, Глеб и Сабир объединились, и таможенный контроль проходили уже вместе. Луноликая таможенница в зеленом мундире, — наверное очень красивая по местным меркам — вопрошала на безупречном английском о цели визита, сроках пребывания, наличии наркотиков и прочей интересной контрабанды. По легенде английский знал только Артем, — он и отдувался за троих. Цель — наука, а именно изучение растительности и животного мира в районе предгорья. Срок — ориентировочно две недели… Багаж — личные вещи и две видеокамеры. Наркотики и контрабанда — нет. Это Артем. Сабир же с Глебом вовсю тараторили на «родном» итальянском, жестикулировали, и пускали в таможенницу неотразимо-белозубые улыбки. Нельзя сказать, что дама в мундире таяла от них как снеговик весной, но улыбалась она в ответ вполне искренне. Финальный аккорд Глеб сыграл, когда таможенница, покончив с формальностями, выдала им стандартное «надеюсь ваш визит будет приятным…». — «La mia permanenza qui è diventata particolarmente piacevole da quando L ha vista!» — скороговоркой выдал он, повесив на плечо свою спортивную сумку, и приложив обе руки к сердцу.

— «Мое пребывание здесь, уже стало приятным, с той самой минуты когда я увидел Вас», — перевел таможеннице Артем, и ее улыбка стала еще шире, заиграв лучиками морщинок у глаз.

— …С той самой минуты, как я увидел Вас — позже передразнил Артем, когда они отошли на безопасное расстояние. Свою спортивную сумку он закинул на плечо. — Интересно, почему если такое говорит итальянец, это считается верхом галантности, а для любого другого это считается банальщиной. В чем секрет?

— Имидж нации. — Ответил Сабир. Свой объемистый чемодан, как отметил Артем, он тащил без видимого напряжения — Такое нарабатывается веками. Кого не спроси — Итальянец, — значит темпераментный и галантный ловелас.

— Да, — согласился Артем. — Но почему у итальянцев такой имидж, а, скажем, у русских все реноме — дикая пьянка под балалайку в обнимку с медведями? Ведь не сами же они это себе придумали?

— Русские себе вообще никакого имиджа не создали — сказал Сабир. — Поэтому за них это всегда делали другие.

«Любопытноо, — подумал Артем взглянув на Сабира, — имя у него, если не ошибусь татарское, а на лицо вполне европеец…».

Они вышли в зал для встречающих. Там несмотря на позднее время было довольно много народа. Через некоторое время они увидели в толпе маленькую миловидную женщину лет сорока в местном национальном костюме. В руках она держала плакат, на котором красовались их итальянские имена. Артем узнал ее по фотографиям, которые ему показывали. Женщина была местным агентом конторы, она должна была обеспечить информационное и материальное обеспечение группы на месте. Ее звали Дамиля Куртамелова. Здесь она владела вполне легальным туристическим бизнесом.

— Вон там, — показал он на женщину Глебу и Сабиру.

Они начали пробираться к женщине сквозь пеструю толпу. Костюм ее состоял из мягкой обуви, темных шаровар и кафтана с длинными полами ниже колен, отороченного по краям затейливым серебристым орнаментом. На голове был плоский головной убор, к которому крепилась накидка. А из-под головного убора виднелся головной платок, скрывавший волосы и шею, но оставлявший открытым лицо. Многие женщины в зале были одеты в схожем стиле, однако их головные платки закрывали не только волосы, но и нижнюю часть лица, оставляя открытыми лишь глаза, дабы никто кроме мужа не мог усладиться их ликом. Дамиля же, судя по всему, была светской, продвинутой женщиной.

— Господа Маруччи, Банделли и Джесси? — Полувопросительно — полуутвердительно сказала женщина на английском, когда они подошли ближе.

— Да, ответил Артем. А Ваше имя, — Дамиля?

— Это я — ответила женщина. Национальный костюм ей был удивительно к лицу, а живость движений и мимики придавали настоящее очарование. — Благополучно ли вы добрались?

— Все в порядке, все замечательно, благодарю Вас. — Артем двинул плечом, поудобнее устраивая ремень спортивной сумки.

— Пойдемте пожалуйста со мной, — Дамиля приглашающее махнула рукой в сторону выхода из зала ожидания, и двинулась вперед. Мужчины двинулись за ней.

Через несколько шагов Сабир догнал Дамилю.

— Mi permetta di prenderlo? — Он указал на плакат в ее руках. — Non trovo giusto che una donna come lei porti qualcosa avendo un uomo accanto.

Дамиля вопрошающе обернулась к Артему.

— Он хочет Вам помочь донести. — Обьяснл Артем.

Женещина улыбнулась и отдала плакат Сабиру. Тот принял плакат, и когда Дамиля отвернулась, тут же протянул его Глебу. Глеб хотел что-то сказать, но потом решил не рядиться по мелочам, и хмыкнув принял ношу.

Они миновали автоматические стеклянные двери и вышли из здания аэропорта. На прилегающей освещенной уличными фонарями площадке стояло множество машин, в основном такси самого разнообразного вида, среди которых преобладали еще советские «Жигули» разной степени убитости, во всем диапазоне моделей, от копейки до девятки. Ночной воздух был свеж. Вдалеке мерцала огнями Дерфана — местная столица. Таксисты увидев потенциальных пассажиров пошли на штурм, — площадь загалдела, начали призывно распахиваться двери машин, наиболее активные сами побежали от машин к приезжим. Дамиля что-то коротко сказала набегающей шоферской волне на местном, и они тут же потеряв ко всей четверки всякий интерес, переключились на других выходящих из здания. Пройдя пару десятков метров вдоль здания аэропорта, женщина извлекла из кармана брелок, нажала на кнопку, и из ряда припаркованных машин на отзыв хозяйки мигнул фарами четырехглазый приземистый «Мерседес» самого что ни на есть современного вида.

— Прошу — сказала Дамиля, — а вещи давайте положим в багажник.

Она нажала еще одну кнопку на брелке, и безупречно выдрессированный немец мягко поднял крышку багажника. Артем положил туда свою сумку, туда же поместили сумку и чемодан Глеб и Сабир.

— Садитесь пожалуйста — сказала Дамиля, и подавая пример залезла на водительское сиденье. Артем сел рядом с ней, Глеб с Сабиром устроились на заднем сиденье. Как только все двери машины закрылись, и в салоне погасла подсветка, с лица Дамили исчезла гостеприимная улыбка. Она нажала кнопку зажигания, и когда Мерседес расцвел панелью приборов, вывела машину с парковки аэропорта. Оказавшись на дороге Дамиля протопила педаль газа, и Артема слегка вжало в спинку сиденья. Через лобовое стекло он видел проносящиеся мимо придорожные столбы, и медленно приближающиеся огни далекой Дерфаны.

— Куда мы сейчас? — Спросил Артем по-русски.

Дамиля на секунду оторвала взгляд от дороги.

— Проскочим через город, — ответила она. — Кольцевой у нас нет. На месте вас ждет автобус с водителем. Сразу поедете, куда вам нужно. В автобусе есть все необходимое.

— Снаряжение? — Спросил Артем.

— Да, все.

— Значит достопримечательностей столицы мы не увидим? — подал голос с заднего сиденья Глеб.

— Только то, что успеете сейчас увидеть из окна — сказала Дамиля. — Считайте это экскурсией. А в городе вам незачем светится. Все уже подготовлено.

— Автобус как-то связан с вами легально? — Спросил Артем. — Кто водитель?

— Автобус зарегистрирован на мою фирму. Но в случае неприятностей это меня не скомпрометирует. Все документы оформлены, что автобус с водителем на две недели арендовали иностранные граждане — Дамиля снова кинула короткий взгляд на Артема — то есть вы. Водителю можете во всем доверять. Его зовут Ветут. — Она снова посмотрела на Артема, на этот раз более долгим взглядом — Если дела пойдут… не так как хотелось бы, автобус можете бросить где угодно, — не жалко. А вот водителя постарайтесь вернуть в целости и сохранности. Это мой муж.

Артем кивнул. Беспокойство Дамили было естественным. Агентов-нелегалов, призванных изображать супружеские пары всегда старались подбирать по признаку симпатии и максимальной психологической совместимости. Поэтому с течением времени, в девяносто девяти случаях из ста, изображать супружескую пару агентам уже не требовалось. Они на самом деле становились ею, во всех смыслах.

Машина мягко вжалась в землю на подъеме дороги и выпрямилась. Они миновали пост полиции и въехали в городскую черту. Перед глазами проскакивали просторные улицы и бульвары. Аккуратные пяти и семиэтажные дома утопали в зелени. Когда машина пересекала площадь Артем успел рассмотреть стоящий в центре памятник — Восточный мужчина с мудрым лицом, обрамленным острой бородкой, в подпоясанном кушаком халате, держал в руках Коран с богато орнаментированной обложкой.

— Президент? — Спросил Артем.

— Да — Ответила Дамиля. Президент Айбар Кемелов. «Ата-Барты» — Отец всех бартысов…

— Красивый город. — Подал голос Глеб. — Я думал, будет дико. Аксакалы, верблюды, хибары… А здесь, почти Европа, с поправкой на восточные физиономии.

— Ты давно был в Европе? — Вежливо спросила Дамиля. — Там восточных лиц уже больше чем здесь.

— Правда. — Глеб крякнул устраиваясь на сиденье поудобней. — Ну а здесь — светлые здания, широкие улицы… Чистота. О, еще одного Ата-Барты проезжаем!.. Я от этой страны ожидал худшего.

— Ты видел только столицу, — покачала головой Дамиля. — Не страну. Боюсь, будешь разочарован.

— Сильно отличаются?

— Сильно. Даже сильнее чем Москва и Россия.

— Нет, не может быть. — Убежденно сказал Глеб. — Сильнее чем Москва и Россия, — не может.

На то что бы миновать центр города им потребовалось около двадцати минут. Мерседес Дамили выскочил на окраину, и пролавировав по узким улочкам, въехал на расположившуюся рядом с уходящем от города шоссе, широкую стоянку. На стоянке стояло много автобусов, большегрузных грузовиков, фургонов и трейлеров. Кроме нескольких человек у заправки и кафе, людей видно не было. Все-таки час был уже поздний. Дамиля провела машину по стоянке и подъехала к небольшому обшарпанному автобусу окрашенному в темно-оранжевый цвет. Когда-то такие машины колесили по всем сельским маршрутам Союза. Рабочая лошадка с приводом на все четыре колеса, призванная хоть как-то компенсировать великое бездорожье великой страны.

Дамиля остановила машину рядом с автобусом и, открыв дверцу, вышла наружу. Мужчины последовали ее примеру.

Передняя дверца автобуса открылась, сложившись «гармошкой», обнажив на сгибе прохудившуюся резиновую прокладку. С водительского сиденья поднялся человек, и спустившись по ступенькам вышел навстречу группе.

— Это Ветут — Сказала Дамиля.

Артем быстро окинул взглядом мужчину. Не скажи Дамиля заранее, что Ветут ей муж, сам бы он об этом вряд ли догадался. Среднего роста, дочерна загорелый, с сединой в волосах и щетине, с оттопыренными ушами и простетской физиономией, с огрубевшими руками, одетый в рабочие брюки и застиранную клетчатую рубашку, Ветут казался так же далек от ухоженной Дамили, как папуас от белоснежных снегов Антарктиды.

— Все в порядке? — Спросил Ветут Дамилю. В отличие от нее, по-русски он говорил с куда более сильным акцентом, на классическом восточном придыхании.

— Да, — Дамиля открыла багажник, и приглашающее махнула рукой мужчинам, — берите свои вещи.

Глеб подошел к багажнику, передал Артему и Сабиру их поклажу и взял свою сумку. Пока он делал это, Дамиля вытащила из салона и показала Артему упакованный в целлофан бумажный бланк, который радовал глаз разноцветными печатями и размашистой сложной росписью со множеством завитушек.

— Это лист за подписью министра по культуре, — сказала она. — В нем написано, что вы итальянцы снимающие документальный фильм о природе Бартыстана, и просьба оказывать вам возможное содействие. Сам министр — попка. Никакой реальной власти и авторитета у него нет. Но он родственник президента, так что без причины вас постараются не трогать.

— Сложно было получить? — Спросил Артем.

— Нет, — одними губами улыбнулась Дамиля, и сложив средний указательный и большой палец потерла их друг о друга, изобразив универсальный жест — наличность. — Но не забывайте, эта бумажка имеет значение только для тех кто считается с президентом. Чем дальше в степь, — тем меньше ее сила. И там — Дамиля выразительно посмотрела на Артема — можно встретить вооруженных людей, которые вообще не умеют читать. Впрочем, сейчас времена стали поспокойнее, большие люди уже все поделили… Бумагу я отдам Ветуту. Он говорит в отличие от вас говорит на местном, а русский здесь теперь знают далеко не все, особенно из молодых… Да и по легенде вам не особенно разболтаешься.

Дамиля отдала Ветуту бумагу, он скатал ее в трубочку и небрежно засунул в нагрудный карман.

— Залезайте и обживайтесь — Ветут приглашающее махнул рукой в сторону своего антиквариата.

Глеб и Сабир поднялись первыми, за ними, одолев две ступеньки и ухватившись за поручень, в салоне оказался Артем. Автобус оказался универсальной машиной, — переднюю часть занимали пассажирские сиденья, а задняя могла служить для складирования груза. Боковые стекла автобуса были прозрачными, а верхние, которые по изгибу кузова со стен частично переползали и на потолок были тонированы в темно-зеленый цвет. По бокам грузовой части располагались две откидные скамейки, достаточной длинны, что бы послужить и кроватями. В задней стенке автобуса была сделана откидная дверь, которая позволяла удобно загружать и разгружать площадку. Артем вспомнил, что в свое время такие автобусы служили и базой для создания катафалков, и тогда задняя площадка становилась местом установки гроба, а на пассажирских местах полагалось сидеть безутешным родственникам. Эту мысль он постарался отогнать… Здесь же вся задняя площадка была забита под завязку. Среди прочих коробок там угадывалась большая палатка, пластиковые бутыли с водой, металлические канистры с горючим, и двухместная гондола с пропеллером, которая, как догадывался Артем, являлась частью полуразобранного мотодельтаплана.

Больше всего однако, впечатляло рабочее место водителя. Один взгляд на него перенес Артема во времена беспечального детства. Оплетенное проволокой в белом кожухе рулевое колесо, стеклянная розочка, венчающая рычаг переключения передач, наклеенные там и сям фотографии полуголых красоток из иностранных контрабандных журналов, картинки с символикой заветных импортных товаров вроде джинсов «Левис» и сигарет «Мальборо», и на перегородке за водительским креслом — здоровенный портрет Софии Ротару, с надписью «фестиваль Юрмала 88»… Это был не автобус, а музей ушедшей эпохи, и Артем с трутом подавил в себе нахлынувший поток воспоминаний, который одолевает любого человека, когда он вдруг натыкается на анахронизм в виде старой открытки с датой, или на заложенный в книгу трамвайный билет вышедший из обращения лет 10 назад…

Артем уселся на ближнее к кабине сиденье, и посмотрел в окно. Дамеля что-то напутственно выговаривала Ветуту, потом чмокнула его. Ветут приобнял ее за плечи, отошел на шаг, постоял так несколько секунд и развернувшись быстро забрался в автобус.

— Все готовы? — Спросил он с порога.

— Готовы, — переглянувшись с остальными, ответил за них Артем.

— Тогда поехали, — забираясь на водительское сиденье сказал Ветут.

Он повернул ключ зажигания и движок заработал, передавая дрожь на весь автобус. Ветут включил фары, положил руку на розочку и автобус медленно тронулся с места. Артем посмотрел в заднее стекло. Дамеля стояла у своего «Мерседеса» и смотрела им вслед. Потом автобус завернул за фуру и женщина скрылась из вида. Вскоре Ветут вывел автобус на шоссе, и в лобовом стекле поплыли подсвеченные светом фар полосы разметки ночной дороги.

— Здравия желаю, Владимир Семенович, — С порога сказал Артем заглядывая в кабинет.

— Здравствуй, капитан, проходи… — Хозяин кабинета в полковничьем мундире приглашающее махнул рукой над столом для совещаний, и пока Артем закрывал за собой дверь, добавил: — проходи, присаживайся, и слушай.

Пока Артем обустраивался за столом, полковник поманипулировал пультом на своем рабочем месте. Результатом стало почти полное затемнение кабинета — лампы в боковых плафонах теперь едва горели, освещая лишь самих себя — а на стене появилась карта на которой Артем без труда опознал южные регионы России и сопредельных ему государств.

— Вот зачем я тебя вызвал, — произнес наконец полковник взяв в руки штырек лазерной указки и обрисовав на карте небольшую окружность. Это Бартыстан. Когда-то наша территория, теперь уже независимый сосед, с небольшой протяженностью общей с нами границы… — Полковник сделал паузу. — Две недели назад мы получили доклад от нашего агента в Бартыстане. Он смог получить доступ к очень интересной информации. Согласно финансовым отчетам их Министерства Обороны, это ведомство получает около семнадцати процентов своего годового бюджета от единственного контракта.

— Семнадцать процентов это внушительно.

— Ну, их бюджет в абсолютном исчислении не бог весть какой огромный, — прищурился полковник. Тем не менее, сумма действительно солидная. Речь о миллионах долларов. Больше им платят только американцы. Денежные средства вносит иностранная фирма «Ориент Трэнзит», в качестве платы за аренду объекта состоящего на балансе М. О. Согласно документации, контракт на долгосрочную аренду был заключен еще в 1992 году, вскоре после того, как Бартысская республика вышла из состава СССР и объявила о своем суверенитете. Таким образом, компания арендует объект уже более восемнадцати лет. Предмет аренды — старая советская армейская база, расположенная на севере страны, в районе «Белое Пригорье». Согласно нашим архивам, изначально эта база строилась как аэродром ВВС. Но потом генсеком стал Хрущев, который сильно урезал дотации авиации…

Полковник увидел что Артем улыбнулся, и отмахнулся рукой.

— Да, в рифму получилось, ничто поэтическое мне не чуждо… Короче Хрущев сильно урезал финансирование ВВС. Был у этого апологета кукурузы такой загиб, думал, что эпоха авиации прошла, и теперь все будут решать только ракеты… Некоторое время база стояла недостроенной, на консервации. А потом летчики за нее так и не взялись. То ли в связи с постоянным увеличением дальности полетов новых машин она потеряла для них смысл, то ли еще что… Уже при Брежневе в начале семидесятых ее передали на баланс армии, вроде как для нужд армейской авиации. Но у нас нет никаких данных, что бы на ней базировалось какое-то подразделение, и чтоб к ней был приписан хоть один борт. В общем, неясная с этой базой картина. Видимо с развалом СССР образовалась информационная «лакуна»… — Полковник задумчиво покачал головой. — Возвращаясь к сегодняшним реалиям. Наш агент справедливо посчитал, что мы заинтересуемся, с какой целью частная фирма арендует заброшенную военную базу, затрачивая на это серьезные средства. Особенности местоположения объекта заставляют предполагать возможность его использования в нелегальных операциях. Наиболее вероятным представляется использование базы как перевалочного пункта, для транзита наркотиков, оружия, или как центра подготовки боевиков. Учитывая, что район, где расположена База находится в непосредственной близости от наших границ, было принято решение взять объект в разработку.

Полковник опять протянул руку к пульту и изображение на экране сменилось, на спутниковый снимок. На нем отчетливо различалась забетонированная огороженная территория с охранными вышками, взлетная полоса, и здание управления полетов. В отдалении стояло несколько зданий и три похожих на положенные на бок и до половину врытых в землю бочки, огромных полукруглых ангара. Пока Артем рассматривал снимок, полковник продолжил:

— В ходе оперативных мероприятий было установлено, что «Ориент Трэнзит» является дочерним предприятием компании «Глобал Трэнзит». Информация на эту компанию уже имелась в наших архивах. Официально, она зарегистрирована как осуществляющая гражданские грузоперевозки. Реально, — компания является одним из крупнейших транспортных агентов на черном и сером рынке вооружений. Глава компании, — господин Дамиан Пшимановский, швейцарский подданный польского происхождения, так же известен нам. — Полковник в очередной раз сменил фото на стене, — теперь там красовался портрет щеголеватого мужчины с продолговатым лицом и прямым римским носом, от которого шли глубокие складки к упрямо сжатому рту. — С 1970-го, по 1988-й год он активно сотрудничал с Комитетом Государственной Безопасности СССР, помогая осуществлять поставки специального оборудования в страны с дружественными режимами. Фактически, создание компании господина Пшимановского было профинансировано КГБ. После распада Союза и потери связей со своими кураторами Пшимановский сумел сохранить свой бизнес и расширить круг партнеров.

Двухмесячная орбитальная съемка района не зафиксировала транзитной активности. На базу регулярно доставляются грузы воздушным путем, но с ее территории ничего крупного не вывозится. Таким образом — полковник покрутил лазерную указку в руках, — либо в настоящий момент привозимое на базу аккумулируется для последующего транзита. Либо база является не перевалочным, а конечным пунктом транспортировки. То есть прибывающий груз предназначен для снабжения самой базы.

Вместе с тем, цель, ради которой арендуется база, остается для нас неясной. Учитывая особенности правящего режима в Бартыстане, не представляется возможным прояснить ситуацию по официальным дипломатическим каналам.

— А агентура? — Спросил Артем.

— Наша агентура не смогла помочь ничем сверх того, что я тебе сообщил — буркнул полковник. — На саму базу внедрится практически невозможно. Место глухое, населения вокруг нет. Охрана состоит не из местных, и за пределы базы они стараются не высовываться. Мы попробовали размотать узелок с другого конца, через компанию отправителя грузов, но и там тупик. Все глухо. Впрочем, чему удивляться, если мы — я имею в виду КГБ — когда-то сами их учили… Да и как ты понимаешь, внедрение дело долгое, и какой оно даст результат это еще бабушка надвое сказала… А оттуда — полковник значительно поднял палец к потолку — уже пришел приказ. — Он взял со стола лист бумаги и зачитал: — «в кратчайшие сроки выяснить характер проводимой на базе деятельности и степень ее потенциальной угрозы для безопасности нашей страны, и стабильности ситуации в регионе…». Понял, товарищ капитан? — Оторвав глаза от бумаги он вопросительно взглянул на Артема.

— Понял — без особого энтузиазма кивнул Артем. Впрочем и без особого пессимизма. Ровненько так кивнул… — Если бы было можно через местную агентуру, стали бы вы меня вызывать.

— Вот именно. — Полковник утвердительно прихлопнул ладонью по столу. — Кроме усиления агентурной деятельности нам представляется необходимым выслать на местность оперативную группу, укомплектованную специалистами по скрытому проникновению. Тихо войти. Тихо взглянуть. Тихо уйти.

— А гении из отдела тактического планирования уже что-нибудь высказали по поводу того, как это сделать? — Спросил Артем. — Или нам самим придется на месте изобретать?

— Высказали. Хотя ты знаешь, что они работают с ограниченным объемом информации который нам доступен здесь. На месте все может выглядеть по-другому, поэтому первичный план никогда не считается чем-то монументальным. Вам ведь никто не мешает импровизировать… — Полковник задумчиво сложил руки. — Но на этот раз ребята действительно выдали хороший и дерзкий план.

При словах «дерзкий план» Артем почувствовал что внутри что-то екнуло, но внешне он по-прежнему старался бодриться.

— …Вы прибудете под видом туристов, — излагал полковник — встретитесь с нашими местными агентами, и доберетесь на машине в район операции. — Он убрал со стены фото Пшимановского, вернул карту местности вокруг базы, и заскользил по ней лучиком указки. — Смотри, вы остановитесь вот здесь. После этого наступит твоя очередь. У вас будет двухместный мотодельтаплан. Дождавшись ночи, вы с пилотом стартуете отсюда и направитесь к базе. В нескольких десятках километрах от нее пилот выключит двигатель, и перейдет в режим планирования. Оказавшись над территорией базы он пройдет впритык над вот этим зданием с плоской крышей и сбросит тебя…

— Сбросит? — Переспросил Артем.

— Эхм, я хотел сказать, — десантирует. После чего снова наберет высоту и вернется сюда. Таким образом ты окажешься на территории без контакта с периметром, и не оставишь следов. Тебе останется только избежать встречи с внутренним охранением.

— Чудесный план. — Согласился Артем. — Если только в самый неподходящий момент дельтаплан не заметят.

— Если дельту заметят уже после того как он тебя сбросит, ты продолжишь задание. Если до, — выброска конечно отменяется.

— Понятно. А как предполагается отход с базы?

— Этот вопрос оставлен на твое усмотрение. С твоими способностями это не должно составить труда. На месте будет легче подыскать точку выхода. Тем более что внимание охраны акцентировано на внешнюю а не внутреннюю сторону периметра. Идеальный вариант, если удастся выйти вообще не поднимая шума. Но в случае необходимости, по твоему сигналу ребята из команды обеспечения устроят небольшой переполох для концентрации внимания на отвлекающем направлении. Твои соображения?

— Мои соображения — холеру в бок тому, кто в свое время «Вымпел» расформировал, — хмуро сказал Артем.

— Ты о том «Вымпеле» только рассказы слышал, — хмыкнул полковник. — Не все же о предках вспоминать. Нужно и самим дела делать. А теперь давай познакомлю тебя с командой. — Он нажал на кнопку селектора, поговорил с секретаршей и через некоторое время в дверь вошли двое. — Знакомьтесь, — сказал полковник — это Сабир, это Глеб.

Артем оглядел степь расстилавшуюся насколько хватало глаз, и обернулся. Там в начинавшемся предгорье в узкой низине между двумя крутыми холмами стоял автобус. Сверху над ним был натянут большой маскировочный тент, камуфлированный дробящим рисунком под цвет степи этого региона. Кроме всего прочего ткань тента защищала и от взглядов через всевидящий тепловизор, который превращал любой обычный камуфляж в фикцию. Вечерело. Уходящее солнце на прощанье окрашивало небо во все оттенки, от темно-фиолетового до нежно розового. Темными левиафанами плыли вдалеке причудливые облака. Задняя дверь автобуса была открыта, на площадке перед ней стоял полусобранный мотодельтаплан.

— Подсоби, — сказал Глеб. Они с Ветутом и Сабиром как раз вытаскивали с грузовой площадки автобуса свернутый каркас с крылом.

Артем подхватил каркас со своей стороны. Вчетвером они поднесли его к гондоле и, распрямив установили на каркас. Глеб развернул распорки и начал закреплять их фиксаторами. С расправленным крылом аппарат сразу приобрел законченный, функциональный вид.

— Хлипковатый драндулет, — заметил Сабир, обойдя вокруг крыла и похлопав по натянутой материи.

— Спасибо что подбодрил, — Сказал Артем. — Это ведь нам с Глебом сейчас на ней придется в воздухе болтаться…

— Машина надежная — Глеб, подлез под крыло, защелкивая там последний фиксатор. — Я на таких больше двухсот часов налетал. Даже если вдруг откажет движок, она свободно садится в режиме планирования. Для того чтобы на ней разбиться нужно очень постараться.

— Тогда хорошо, — Сабир похлопал по расправленному крылу. — Хоть чорт, хоть бис, абы яйца нис.

Смесь татарского имени и европейской внешности Сабира, за время совместного общения в пути нашла объяснение — отец у него был татарин, мать украинка. Нормальный советский интернационал. Потому и проскальзывали иногда в его речи такие вот присловицы на «ридной мове»…

Артем посмотрел на часы и обернулся к водителю:

— Ветут, покажите нам свои закрома.

— Пойдемте, — кивнул тот, и скрылся в автобусе.

Артем залез в машину вслед за ним. Ветут наклонился в проходе между рядами пассажирских сидений и, подцепив край резинового коврика, оттянул его в грузовой отсек. В обнажившемся полу обнаружилась длинная крышка. Шофер взял из под своего кресла небольшую фомку, приладил ее к пазу на крышке, и потянул за импровизированный рычаг. Крышка поднялась, Артем откинул ее в сторону. Под ней оказалась ниша длинной около двух метров, и шириной сантиметров шестьдесят. Артем начал аккуратно вынимать содержимое: Чемоданчик спутниковой видеосвязи, к нему в комплекте три переносных приемо-передающих устройства, три гарнитуры с микрофоном, наушниками, и миниатюрной наглазной системой, которая может транслировать изображение лазером, прямо на сетчатку глаза. Три свертка с одеждой черного цвета, и заботливо прикрепленными бирками на которых был крупно обозначен размер. Артем нашел свой сверток и развернул: — штаны, бадлон куртка, балаклава, пластиковые гибкие наколенники и налокотники, (на штанах и куртке под них были предусмотрены специальные карманы). Ударопрочные очки с небликующим стеклом. Приборы ночного виденья с опциональным переключением на пассивный или активный режим. Полевые аптечки.

Под вещами лежало оружие. Артем вытащил три матово-серых небликующих обоюдоострых ножа с коротким лезвием, и обвязанной шнуром рукоятью с петлей на конце. За ними последовали три автомата АМД-65, и магазины в старых матерчатых подсумках серого сукна, с ремнями портупейного типа. Потом на свет появились три кобуры, одна поменьше и две крупные. В маленькой оказался восьмизарядный пистолет «Ванад», со стволом удлиненным резьбой под глушитель. Сам глушитель обнаружился здесь же, в кобуре, в отдельном кармашке. В больших кобурах лежали два брата-близнеца — пистолеты-пулеметы «Скорпион», под тот же патрон что и «Ванад». К ним тоже были глушители, и два вида магазинов — короткие, на десять патронов, специально, что бы с ними Скорпион мог влезть в кобуру, и длинные на двадцать, — для них имелись отдельные подсумки. С самого дна опустевшего ящика Артем вытащил ящик гранат РГО-78, и полутораметровую здоровенную бандуру — снайперскую винтовку «Фэлкон» пятидесятого калибра с громадным дульным тормозом на толстом стволе, и несколько пачек патронов к ней, с серебристой и голубой окрасками на носиках пуль.

Артем оглядел разложенный на полу арсенал. Это было далеко не самое совершенное оружие по современным меркам. Но его отбирали по другому признаку: Ни одно из оружий разложенных на полу не было произведено в России, или СССР. Пистолет был польским, автоматы венгерскими, гранаты болгарскими, и так далее. Снаряжение было куда более современным, но и оно все сплошь иностранное, что бы в случае провала группы государство могло все отрицать, делать честные глаза и удивленно спрашивать — какие еще диверсанты? Оставались правда еще сами люди, но тут уж действовало неписанное правило: «Не сумел уйти, — уйди иначе». Попадать в руки противника живым агент не имел права…

В салон поднялись Глеб и Сабир.

— Дельтаплан готов, — сообщил Глеб.

— Отлично. Переодевайся пилот, — сказал Артем и сам подал пример.

Через полчаса совсем стемнело. За это время Артем и Глеб успели подогнать на себе костюмы и намазать лицо маскировочной черной пастой, а Сабир развернул приемо-передающий чемоданчик и наладил на него сигнал с камеры закрепленной на головной гарнитуре Артема.

— Погляди на меня — сказал он Артему. — Отлично… вижу себя твоими глазами. Психоделическая картина…

Артем проверил, легко ли выходит их ножен нож на поясе, и поплотнее подогнал нагрудною кобуру с пистолетом.

— Другого оружия не возьмешь? — спросил Глеб — подвешивая себе на пояс «Скорпион»..

— Нет. — Артем покачал головой. — В идеале все вообще должно пройти без единого выстрела. Мне еще прыгать. Чем меньше будет навешано, — тем лучше… Ладно, пойдем потихоньку заводить твой агрегат. Сабир, — ты наша связь и глаза со спутника. Не подкачай.

Сабир поднял большой палец, — мол все будет как надо. Глеб позвал за собой Ветута и вышел из салона, Артем двинулся за ними. В темноте после хоть и тускло но освещенного салона, глаза не сразу отыскали очертания дельтаплана.

— Садись на заднее место, — сказал Глеб Артему. — Когда я выключу мотор, — это тебе сигнало. Потихоньку выберись из гондолы и приготовься к прыжку. Времени у тебя хватит, я довольно долго буду планировать на снижение. Только выбирайся из гондолы медленно. Это меняет развесовку аппарата, я должен буду на ходу компенсировать твои передвижения. Скорость будет небольшая, тебя не сдует. Но все равно, держись крепче. Постараюсь пройти над крышей насколько можно медленно, но там у тебя все равно будут только доли секунды. Понял?

— Да, — кивнул Артем.

— Тогда садись. — Глеб сам уместился в первой ячейке гондолы и обернулся к шоферу:

— Ветут, помогите нам винт раскрутить. Толкните по часовой. Только отскочите потом сразу…

Ветут подошел к аппарату сзади и хорошенько приложился к лопасти. Глеб нажал кнопку на приборной доске и винт начал набирать обороты. Работал сам мотор на удивление негромко, но вот свист разрубаемого воздуха через некоторое время стал ощутимым. Дельтоплан медленно покатился вперед.

— Удачи. — Крикнул на прощанье Ветут.

— Скоро увидимся, — махнул рукой Глеб, опустил на глаза ПНВ, и машина начала прибавлять, разбегаясь между холмов.

Артем сидел крепко вцепившись в скобу закрепленную в передней стенке ячейки. Чем большую скорость набирал дельтаплан по земле на своих маленьких колесиках, тем больше его трясло. Аппарат так бодро подпрыгивал на кочках, что Артем чуть не прикусил себе язык и теперь сидел плотно сжав зубы.

«Я думал, что у меня будет шанс угробится при прыжке — думал он подпрыгивая вместе с кабиной, которая дробно колотила его доской сиденья по мягкому месту — а оказывается даже попытка взлета — уже самоубийство».

Занятый такими мыслями он чуть было не пропустил сам взлет. Просто в какой-то момент земля по бокам гондолы вдруг ушла, будто кто-то дернул ее вниз, и аппарат спокойно поплыл в ночном небе.

Набегавший воздух плотно прижимал балаклаву и очки к лицу, но особого беспокойства не доставлял. А вот то что воздух в ночной степи быстро остывал, чувствовалось весьма явственно. Довольно долго они летели молча.

— Все в порядке? — Наконец спросил Артем у Глеба, сложив ладонь лодочкой и закрыв ей от набегающего воздуха гарнитуру.

— Нормально, — отозвался в наушнике Глеб. — Сейчас поднимемся, я лягу на курс, и увидишь объект… Прямо по курсу, — через некоторое время сказал он.

Но Артем и сам уже видел: Прямоугольная огороженная территория, забетонированная взлетно-посадочная полоса и рулежные дорожки, огромные ангары, вышки охранения с прожекторами и комплекс зданий, на одно из которых ему предстояло сверзится в самом ближайшем будущем.

— Выключаю мотор — снова раздался в наушнике голос Глеба. — Хорошо, ветра почти нет. Не будет сносить с курса…

Мотор за спиной Артема сбился с ритма, и отбарабанив еще пару тактов, замолк. Наступила какая-то нереальная тишина, нарушаемая только свистом воздуха. Он оглянулся назад. Лопасти винта по-прежнему вращались, но теперь уже медленно и лениво, в режиме авторотации. А впереди неумолимо приближались огни базы. Артем собрался, очень осторожно приподнялся со скамеечки и не отпуская руками перекладину для удержания, забрался на скамеечку ногами. «Сижу на корточках как в деревенском сортире, — подумал он. — впрочем нет, так еще иногда ездят наездники-циркачи на лошадях. Так что лучше я буду гордый джигит»… Он оглянулся что бы посмотреть насколько далеко в сторону ему нужно будет отпрыгнуть, при прыжке, чтобы его не зацепило винтом.

— Готовься, — напряженным голосом сказал Глеб.

Внизу пронеслись столбы ограждения колючей проволоки и крыша сторожевой вышки. Миновав периметр Глеб сразу пошел на снижение, что бы пройти крышу здания впритык. Впрочем, это снижение добавило машине скорость и теперь здание приближалось с такой скоростью, что Артем понял — если он будет прыгать в таких условиях, то расшибется вдребезги. Крыша летела навстречу, но Глеб оказался пилотом от Бога, — в точно выверенный момент он приподнял нос машины и она начала подтормаживать плоскостью крыла, сбрасывая скорость. Артем понял что до прыжка ему остаются какие-то доли секунды.

И тогда он сказал Слово.

Впрочем сказал — это была неточная формулировка. Он и в самом деле произнес его, мысленно, про себя, — слово на давно мертвом языке. Но само по себе слово еще не было ключом. Кроме него была важна интонация, и дыхание, и настрой. Только в таком случае Слово могло сработать, так как ему было предназначено.

Мир вокруг осветился белой вспышкой, рассыпался хрупкими зеркальными осколками, и собрался вновь, уже в совсем другом своем отражении. Темнота почти исчезла, уступив место различным оттенкам серого. Медленно-медленно наплывала снизу крыша. С бритвенной четкостью он мог видеть каждую выщерблину на ее залитой гудроном поверхности. Артем изогнулся и распрямив ноги вылетел из гондолы в сторону уходя от пропеллера. Крыша притянула его, и неумолимая сила инерции, потащила, перекатывая и швыряя по поверхности. В круговерти неба и земли он успел увидеть уходящий на возвышение дельтаплан. Приложился плечом, боком, спиной. При очередном кувырке крыша вынесла на него антенну. Он изогнулся и чудом избежал ее. Кувырком докатился до края крыши, и по инерции перевалившись через парапет вылетел с края. Его опять спасло Слово, потому что в этом иначе текущем времени и пространстве он успел вытянуть руки и ухватится за край, и повис. Он подтянулся, забрался обратно на крышу, лег плашмя и осмотрелся. Тот самый парапет по краю крыши, в который он так лихо влетел, сейчас защищал его от посторонних взглядов со стороны. Это была крохотная передышка.

Артем выдохнул, собрался и отпустил Слово.

И Слово отпустило его.

Артем не знал, есть ли у инструктора звание. Сам инструктор попросил называть его по имени — Ярослав. На вид около сорока, с небольшой бородкой обрамлявший классическую русскую физиономию с чуть вздернутым носом и внимательными глазами. Дисциплина которую преподавал инструктор, пока что так же ничего не говорила Артему. Словосочетание «специальные пограничные навыки» могло иметь отношение к чему угодно. Это было первое занятие, и Артем очень внимательно слушал инструктора, пытаясь понять, к чему тот клонит.

— Что есть Слово? — Спросил инструктор, прохаживаясь по пустому классу перед сидевшим на первой парте Артемом — и не дожидаясь, сам ответил — Любое слово есть определенное сочетание звуков, которое является паролем к информации заложенной в твоем сознании. Без этой информации слово бесполезно, мертво. Как ключ, которому нечего открывать… — Инструктор помолчал, а потом, как показалось Артему, сменил тему. — В свое время, нескольким нашим научным учреждениям, независимо друг от друга была поставлена тема на создание антигравитационного двигателя. Каждое из них, что называется, «плясало от своей печки». Но в целом, сходность физических принципов обеспечила и сходность конструкций — крутящиеся вокруг своей оси диски и разность электрических полей. Степень успешности образцов, от конторы к конторе, была неодинакова. Лучшие из них смогли показать эффект потери массы на тридцать-сорок процентов. Но на этом все. Полностью преодолеть гравитационный барьер не смогла ни одна из конструкций. Тема была признана не могущей получить разрешения на современном теоретическом и технологическом уровне, — то есть попросту говоря, пока неразрешимой, — и закрыта.

— Я читал о подобном, — сказал Артем. — Но это было что-то из области желтой прессы… Там говорилось об американских разработках, которые якобы базировались на немецких, полученных после Второй Мировой.

— Насчет немцев ничего сказать не могу. — Пожал плечами инструктор. — Но то что в послевоенные годы многие развитые страны, в том числе и США вели подобные исследования — факт. Результат впрочем у всех оказался примерно такой же, как и у нас. Как видишь обычные самолеты все еще в ходу. Впрочем, тему антигравов я затронул только для освещения истории вопроса. Попытка их создания в нашем случае стала лишь толчком. Любой ученый тебе скажет, что многие научные открытия делались случайно, в то время как проводивший эксперимент ожидал от него совсем иных результатов. Так и в нашем случае. Был в Союзе, среди прочих, хитрый институт занимавшийся так называемыми «пограничными исследованиями».

— Что это значит?

— Это значит, что они проводили изыскания в областях тех феноменов, существование которых объективно признается современной наукой, но которые она при этом не в состоянии рационально объяснить. — Инструктор испытующе посмотрел на Артема — Пограничная область. Тонкая прослойка, между наукой и… чудом. Так вот когда исследователи одного из отделов этой конторы получили задание на создание антиграва, они пошли совершенно отличным от остальных путем. В качестве основы своей работы они выбрали не технику, а человека.

— Я не совсем понимаю…

— Для начала, они взяли подопытных, поместили их на весы, и введя в состояние гипноза, внушили им, что те находится в состоянии невесомости. Эффект был… интересный. Весы отмечали, что здоровые взрослые мужики начинали весить по пятнадцать-двадцать килограммов. Наглядное доказательство первичности разума над материей. Многие философы, доведись им увидеть такое, пели бы от радости. Но мы живем в прагматичном мире и феноменом естественно заинтересовались военные. В то время как перспективы создания антиграва все равно оставались весьма туманными, они поняли, что конкретно этот аспект можно вполне рационально использовать. — Инструктор поглядел в окно — Представь себе солдата, который двигаясь к цели оказывается перед стеной пятиметровой высоты. Для того что бы одолеть такое препятствие обычному, даже очень хорошо подготовленному человеку, понадобится либо крюк с веревкой, либо взрывчатка, либо много времени на обход преграды… А теперь представь, что оказавшись перед стеной человек может уменьшить свою массу хотя бы вполовину, при этом сохраняя силу мышечной массы своих истинных девяносто кило. Ты кинопленку высадки американцев на луну видел? Помнишь там Армстронг со товарищи как мячик на десять метров вверх скакал? Представь то же самое, только в условиях земной гравитации. Но это я так, для разгона привел пример. А вообще внушить человеку можно было все что угодно. Например, что у него тело из стали.

— И что?

— А как ты думаешь? — Улыбнулся инструктор.

— Неужели пули начинали отскакивать?

— Ну, пуля — дура, сам заешь… Конечно пулю «стальной» человек не держал, но вот деревянную стену средней толщины рукой пробивал на раз. Или например, мог завязать арматурный прут в узел. Куда там всяким шаолиньским монахам… Про такие мелочи, как отсутствие боли от ранений, я уж не говорю.

— Прямо какой-то супермен получается. — хмыкнул Артем.

— Отнюдь, — покачал головой инструктор. — Не супермен. Просто человек максимально реализующий заложенное природой. Возможно, такие умения и есть естественное состояние человека, а мы просто забыли как ими пользоваться, и сейчас с трудом вспоминаем?.. Как бы то ни было, в обычном состоянии мы по опыту знаем, что деревянная стена прочнее нашей руки, и что если ударить — мы покалечимся и будет больно. Страх перед болью и опыт невозможности, — вот что не дает нам пробить стену. До некоторой степени эти чувства можно купировать. Адепты восточных единоборств годами тренировок, самовнушения и концентрации достигают вполне определенных успехов. Но ты понимаешь, у государства нет возможности сажать оперативника в пещеру и ждать пока через сорок лет медитативного поедания риса, он просветлится и наконец начнет испускать смертоносные лучи энергии «ки» из пупка. Затраты не окупают результат… Нашим же ученым как я уже сказал, даже на самом первом этапе удалось достигнуть результатов на голову превосходящих любые восточные выкрутасы. Измененное состояние сознания позволяло легко обойти и страх и боль, и опыт. Абсолютно неподготовленный человек с места подпрыгивал вверх на два-три метра, — потому что верил что он находится в месте с пониженной гравитацией. Пробивал рукой стену из доски-сороковки, потому что верил, что она из пенопласта. Хотя, после первых успехов исследования чуть не зашли в тупик.

— Почему — Спросил Артем.

— Потому что в измененном состоянии сознания человек начисто терял связь с реальностью. В институте подопытные находились под контролем опытных гипнотизеров, которые подменой понятий заставляли их совершать казалось бы невозможное. Но ведь для самих людей в тот момент казалось, что они не делают ничего необычного. Гипнотизер сказал тебе, что у тебя в руках соломинка, попросит сломать ее, и ты спокойно сгибаешь гвоздь-сотку. Но на задании гипнотизера рядом не будет. Агент должен думать своей головой, и адекватно воспринимать текущую ситуацию. Измененная форма сознания этого категорически не позволяет. В результате агент искалечится пытаясь пробить бронеплиту, или спрыгнуть с двадцатиэтажного дома. Это только в дурацких фильмах популярны идеи что контора превращают своих агентов в зомби. На самом деле все способы психоформакологической коррекции которыми мы пользуемся, направлены на то, что бы дав оперативнику дополнительные возможности, при этом не замутить ему разум. Разум — это главное оружие. Направление о котором мы говорили было выделено в отдельную тему. Ученые пробовали различные подходы и проверяли пределы, которые есть у человека даже в измененном состоянии. Проверялись случаи спонтанных явлений, вроде известного случая с матерью, приподнявшей заднюю часть автобуса, под который попал ее ребенок… Материнский инстинкт сила страшная, что говорить… В результате была разработана методика, слишком сложная, что бы пользоваться ей массово, но достаточно эффективная для подготовки отдельных специалистов. Методика предполагает исключительно индивидуальный подход. Для каждого кто ее проходит, опытным путем определяется порог тех вещей которые он способен проделать в измененном состоянии сознания. Во время обучения специалисты психотехники закладывают в подсознание обучаемого определенные триггеры, которые позволят расширить его способности на восприятие, скорость реакции, быстроту движения, выносливость, и так далее. Оперативника обучают, несмотря на включенные триггеры сохранять ощущение реальности. Мозг начинает как бы работать одновременно в двух параллельных режимах, — реальности данной нам в ощущениях, и виртуальной реальности, сконструированной специально для расширения пределов. К сожалению, возможности человека, чье сознание работает в двух режимах, значительно меньше, чем у первоначальных подопытных, которые находились в полном отрыве от реальности. Но все равно, с точки зрения обычного человека они впечатляющи. Оперативника обучают «включать» эти триггеры по кодовому сигналу — мысленно произносимому сочетанию звуков в определенной тональности и ритме. Это ключ. Мы называем такие ключи просто — Слово. — Инструктор задумчиво покачал головой. — У гностиков существовало такое понятие как «эон». Каждый из эонов являл собой воплощение одного из конкретного аспектов Бога. Вся совокупность эонов называлась «плерома», — с греческого — «полнота». Эоны в совокупности — это полнота описания аспектов Бога. То есть практически — сам Бог. Иногда я думаю, может те триггеры, что мы вводим в подсознание это и есть отдельные эоны? Возможно, их не совсем верные искаженные копии, — он взглянул на Артема. — Что думаешь?

— Ну… — Пробормотал Артем, — я…

— Ладно, не грузись, — засмеялся инструктор. — Для практического применения, того, что мы вложим в тебя здесь, это не нужно. Хотя… иногда я думаю, что даже оперативникам не вредно хотя бы начальных аспектах давать философию.

Все, отдых закончился. — Встать. — Артем перекатился с живота на спину и открыв сумочку на поясе вытащил прибор ночного виденья. Кажется он не сломал его при прыжке. Да ладно уж, при прыжке — при едва контролируемом падении… Хорошо. Если бы он сломал ПНВ то сейчас для осмотра территории пришлось бы снова произносить слово и входить в режим. А этого не стоило делать слишком часто, — ресурсы человеческого организма небеспредельны. Режим имел свойство выматывать, а находясь в нем не всегда можно было понять, где та грань, за которую не стоит переходить…

Артем нацепил очки на головную гарнитуру, закрепил фиксатор и пружинисто приподнявшись выглянул за парапет. Прибор давал отличную картинку, будто сейчас была не ночь, а тусклый очень пасмурный серый день, — микрокомпьютер встроенный в очки оценивал длину волны и соответственно окрашивал изображение. Три стареньких четырехэтажки стояли буквой «П». Артем лежал на крыше той, которая образовывала левую ножку воображаемой буквы. Еще на подлете он заметил, что свет горел только в окнах той, которая образовывала «перекладину». Похоже две другие были давно заброшены. Рядом с ними было еще одно небольшое квадратное здание, с маленькими окошками, явно техническое, не жилое. Метрах в пятидесяти стоял раскинув приспущенные лопасти вертолет Ми-8 окрашенный в темно-зеленый цвет, выдававший в нем военную машину. Впрочем, спецферм для установки подвесочного вооружения на нем не было. В стороне, рядом с проходящей взлетно-посадочной полосой располагались три огромных самолетных ангара. От полосы к ним были проложены бетонные дорожки. Похоже в них в свое время предполагалось размещать самолеты с очень большим размахом крыла, транспортники, или стратегические бомбардировщики. Огромные сдвижные створки ворот ангара были закрыты, также как и встроенные в них, и казавшиеся крохотными на их фоне, двери для прохода людей. Окна, расположенные над створками в лицевой части ангаров были закрашены зеленой краской. Единственное, что можно было разглядеть через них, что в центральном — нужном Артему ангаре внутри горел свет, а в двух других, нет.

Пшикнула и ожила голосом таблетка наушника в ухе:

— Птенец гнезду, птенец гнезду, прием, — Это был голос Сабира.

— Птенец на приеме. — Тихо ответил Артем.

— Как прошла посадка? — Спросил Сабир.

— Мягко, — Буркнул Артем.

— А ты боялся. — Обрадовался Сабир. — В нашем деле главное все правильно рассчитать… Ладно, теперь твоя задача добраться до главного ангара. Именно к нему подвозят груз все пребывающие самолеты. Судя по этому он должен быть набит под завязку. Будет достаточно, если ты сможешь узнать характер груза. Как только сделаешь это, — выбирайся.

— Хорошо. — Сказал Артем. Слышимость была отличная, и поскольку на канале их было всего трое, часть привычных правил радиообмена они для скорости опускали. — Картинка с камеры идет?

— Кристальная. Вижу все, что видишь ты.

— Кукушка птенцу, прием.

В таблетке послышался прерывистый от ветра Голос Глеба.

— На приеме. Ухожу от базы. Повышения активности охраны не наблюдаю. Возвращаюсь к гнезду.

— Понял тебя, кукушка. — Артем еще раз посмотрел на вышки охраны. — Повышения активности так же не наблюдаю.

— Сейчас ты должен увидеть внутренний патруль, — сказал Сабир, наблюдавший у себя в автобусе картинку со спутника. — Из-за крайнего правого ангара. Ориентир, — пустая бочка.

Артем посмотрел на указанное место. Сабир был хорошим оператором. Через несколько секунд, из-за ангара неторопливой походкой вышло три человека. Один спереди и двое чуть позади за ним. Некамуфлированная униформа светло-бежевого цвета. Брюки навыпуск. Разгрузки с автоматными и гранатными подсумками. На головах кепи. У одного на плече была прикреплена небольшая рация с гарнитурой. Все трое были вооружена автоматами Калашникова с характерным складным прикладом, даже издалека выдававшим ГДРовское или румынское производство. Двое шли повесив автоматы на правое плечо стволами вниз, а один как бы приобняв себя за локти, отчего уместившийся между рук автомат походил на лелеемого в люльке младенца. Знаков различия и шевронов на форме Артем не заметил. Стало быть, парамилитарное формирование, возможно наемники или ПиЭмСи.

— Патрули без изменений. — Сказал Сабир. — Вижу всего три внутренние группы. Одна по внутреннему периметру ограждения. Одна вокруг жилого дома, и одна вокруг ангаров. Ходят неизменными маршрутами с не меняя интервал.

— Видимо спокойно тут у них, — заметил Артем. — расслабились.

— Выбирайся из здания. После того, как патруль пойдет на очередной круг, сможешь попробовать проникнуть в ангар.

Артем прикинул, как будет лучше, — спустится через дверь в будочке вниз, в здание, и пройти через него, или воспользоваться пожарной лестницей ведущей с крыши прямо вниз… Хоть здание и выглядит заброшенным, все-таки оставался шанс нарваться внутри на случайного человека. Кроме того, дверь ведущая из здания на улицу могла быть элементарно заперта, что создавало дополнительные проблемы и затраты времени. Спускаясь же с пожарной лестницы, — даже быстро съезжая вниз минуя перекладины, «по-морскому» — был риск нарваться на случайный взгляд. Подумав, все-таки выбрал лестницу.

Перемахнул через парапет, вцепился руками в небольшие перила по сторонам, и охватив их ногами через несколько секунд оказался на земле. Быстро огляделся по сторонам, прижавшись к стене. — Никого. Открытое пространство несмотря на темноту словно жгло кожу огнем. Он быстрой бесшумной трусцой побежал к спасительной чахлой группе кустов на заброшенном газоне около угла дома. Отсюда ангары были видны как на ладони. Правда от них его отделяло большое ничем не прикрытое пространство. Но здесь опять же, надежда была на темноту.

— Давай — сказал Сабир. — Тебя не видно ни с одной позиции патрулей.

Артем спринтанул с места пригибаясь. Каждая клетка организма постоянно ждала, что вдруг раздаться окрик… Он добежал до лицевой стороны ангара, и вжался в стену. О том как проникнуть внутрь они говорили еще на этапе разработки операции. Было три пути, через собственно вход открыв дверь или ворота, через вентиляционные люки на крыше, и через анфиладу окон на лицевой стороне над воротами, как раз те что были закрашены зеленой краской. Решив не усложнять без надобности Артем аккуратно подвинулся к двери. Взялся за скобу приваренной ручки и аккуратно потянул на себя. Дверь поддалась, без скрипа, легко и плавно, и в образовавшуюся узенькую щель изнутри ангара полился электрический свет. Сообразив, что сейчас он стал особенно заметен снаружи, Артем быстро поднял на лоб очки ПНВ, и аккуратно заглянул в образовавшуюся щель. Нужно было как можно быстрее убраться со входа. Явной контактной сигнализации, он на двери не заметил. Оставалось наедятся, что и скрытой здесь не было… Теперь в ангар. Судя по тому количеству груза, которое должно было быть складировано на складе, там есть где укрыться. Через щель он не увидел никого живого. Еще приоткрыл дверь, теперь уже засунув всю голову и обозрев весь ангар, и опять никого не увидев, быстро по-змеиному скользнул внутрь и затворил за собой дверь.

…Сказать, что Артем был обескуражен, это было все равно что ничего не сказать. Он стоял прижавшись к стене, щурясь от света после темноты, хотя тот был не таким уж и ярким. Свет лился из нескольких рядов тусклых плафонов под потолком. Ангар давил своими размерами и… пустотой. Он был абсолютно пуст, если не считать нескольких квадратных деревянных ящиков высотой в пол человеческого роста, стоявших на площадке у дальней стены. Эта Площадка была зачем-то огорожена с трех сторон металлическим трубчатым парапетом.

— Гнездо, я в ангаре — тихо сказал Артем в микрофон гарнитуры. — У нас проблема. Ангар пуст. Здесь только несколько ящиков. Это явное не те объемы, что фиксировали со спутника.

— Я вижу, — голос Сабира в наушнике так же выдавал сметение. — Но это невозможно! За районом ведется круглосуточное наблюдение. Груз поступали в ангар. Он должны быть здесь.

— Мы перепутали ангар — Сказал Артем.

— Нет, не перепутали. Центральный из трех.

— Да центральный… — Артем озадаченно осмотрелся. — Ладно, я пока попробую взглянуть, что хотя бы в этих ящиках.

Артем побежал вдоль стены в противоположный конец ангара. Подбежав к ящикам он остановился. Ящики стояли с краю рифленой металлической прямоугольной плиты размером примерно десять на двадцать метров. С трех сторон плита была огорожена желтыми металлическими поручнями. Артем наклонился, и осмотрел щель между платформой и бетонным полом.

— Гнездо, видишь?

— Вижу, птенец, — отозвался Сабир. — Похоже на платформу лифта.

— Именно. Это проясняет. Наблюдение не ошиблось. Груз идет сюда. Просто он складируется в подземных помещениях.

— Ни черта это не проясняет, — раздраженно сказал Сабир. — У меня развернутые сканы с планов базы, из архивов строительных войск министерства обороны… Здесь нет никаких подземных помещений. Только наземные типовые здания, ангары и взлетная полоса.

— Может мы не ангаром, может мы базой ошиблись?

— Шутку принял… А по существу?

— По существу, подземная часть могла быть достроена позже, потому ее и нет на твоих планах.

— Не знаю… вряд ли. — Сабир скептически цикнул языком. — Когда это позже? Группа обеспечения, собирая материалы для операции, взяла сканы планов в центральном архиве Минобороны. Судя по размерам лифта, там под землей немалые помещения. Такое строительство должно было быть согласовано с центром. А после распада Союза у местных кишка стала тонка на подобные строительства…

— Может не местные? — Предположил Артем осматривая платформу. — Арендаторы?

— Разве только… Но зачем…

— Ладно, это уже не наша вахта — Артем направился к ящикам. — Взгляну что у них здесь. Вернемся, доложим начальству, и пусть оно мучается загадками.

Он вытащил нож, и аккуратно загнал его под крышку ящика, и надавил сверху. Толстое лезвие «Гербера», чуть выгнулось, и прибитая гвоздями крышка начала подниматься вверх.

— Птенец, — Внезапно сказал Сабир.

— Что?

— Наблюдаю со спутника, — на взлетную полосу базы садится самолет.

Артем прислушался и услышал характерный приближающийся гул.

— Да… я слышу турбины…

— Это как раз та пташка, что обычно доставляет грузы, но сегодня она вне расписания. Первый ночной рейс, который мы фиксируем… Значит, скоро в ангаре будет полно людей. Тебе лучше убраться оттуда.

— А ящики?

— Черт с ними! Уноси ноги.

— «Пошла лажа» — подумал Артем.

Он вынул нож из ящика, и неслышно побежал к выходу из ангара.

— Назад! — почти крикнул Сабир. — Патруль изменил маршрут. Идут к твоему ангару, возможно внутрь. Через дверь не пройдешь. Прячься!

Артем на секунду замер. Прячься… Куда? Если не считать нескольких ящиков у лифта в дальнем конце ангар был абсолютно пуст. Сверху между плафонами тянулись направляющие небольшого крана, но даже если добраться до них, эти балки были слишком тонки, чтоб на них укрылся человек. Под пультом управления на небольшом пандусе не смог бы спрятаться даже ребенок… Выскользнуть через окна над воротами? — Наверно он смог бы добраться туда, войдя в режим. — Но смысл? Они выходят на ту же сторону что и дверь, и там сейчас уже заруливает самолет, и подтягиваются встречающие. «Ошиблись, — подумал он. — Мы исходили из того, что ангар будет весь заставлен грузами. Но кто же мог знать про проклятый лифт?» Он развернулся и как можно быстрее, чтоб не поднять шума метнулся обратно к ящикам на платформе лифта. Единственное, хоть какое-то здесь укрытие. Два ящика стояли уступом, образуя уголок, который закрывал место от обзора от дверей ангара, и с самого лифта. Артем добежал и укрылся там.

Он сделал это крайне вовремя. Со стороны дверей ангара послышался шум. Артем поднял руку к гарнитуре на голове, нащупал мини-камеру и вытащил ее из держателя. Камера оказалась у него в руке, соединенная с гарнитурой лишь вытягивающимся шнуром. Второй рукой он опустил наглазник гарнитуры на левый глаз. Лазерный луч впился в сетчатку, и начал обрисовывать на ней изображение идущее с камеры. Теперь у него был малозаметный гибкий «глаз», и он мог наблюдать за происходящим, не высовывая головы. Он выставил камеру за боковую грань ящика и обозрел пространство анграра.

Дверь в ангар была открыта, двое вошедших солдат, с шумом поднимали рычаги блокирующие движения раздвижных ворот. Третий, дождавшись пока они закончили, потянул за небольшой рычаг на стене, и створки начали медленно расходиться в стороны.

В открывшемся проходе было даже ярче, чем в самом ангаре, — кто-то включил внешние лампы, подсветившие местность вокруг. Зато от этого, дальше, за пределами света ламп, темнота делалась еще плотнее. Из этой плотной темноты к ангару приближался свет большого треугольника образованного тремя фарами. Две фары поменьше были внизу, и одна большая, почти прожектор, находилась над ними. Треугольник фар тяжело урча мотором приблизился к освещенной зоне. На свет медленно выплыл старый низкий аэродромный буксировщик, а за ним постепенно показался красный с белым нос самолета средних размеров. Именно ему принадлежал верхний прожектор, закрепленный на передней стойке шасси. Буксировщик, сделал разворот пуская в воздух отчетливые клубы тяжелого черного дыма, и послушный самолет начал медленно разворачиваться на 180 градусов, подставляя к ангару поднятый оперенный хвост.

— Ты ведешь запись? — Прошептал Артем в микрофон.

— Естественно, — отозвался Сабир. — Возможно, мы сейчас увидим что-то интересное. Только не высовывайся.

— Куда уж больше… — Пробормотал Артем.

В нижней части хвоста самолета появилась щель, будто голодный зверь неторопливо разевал пасть, и через некоторое время на землю опустился грузовой пандус. Из самолета появились трое людей. Артем направил на них камеру. Двоих, шедших сзади можно было сразу причислить к помощникам, скорее всего — к охране. Гражданская одежда неброских тонов, спокойные лица. Тот что спереди имел на всей своей внешности изрядный налет дендизма. Худощавый, на вид лет пятидесяти, в дорогом походном костюме, так называемого английского тропического фасона. Он сошел на землю, осмотрелся по сторонам, видимо увидел кого-то, и зашагал в сторону от ангара. Двое сопровождающих двинулись за ним.

Артем узнал денди. Домиан Пшимановский. Глава «Глобал Трензит». Торговец оружием, фото которого показывал ему полковник, когда давал вводные на операцию. Это однако пока ничего не проясняло. И никак не отменяло тот факт что Артем фактически оказался в западне, в своем временном и очень ненадежном укрытии… Он посмотрел на солдат переговаривающихся у входа в ангар, и попытался устроился чуть поудобнее. Взгляд скользнул по сторонам, и остановился на металлической табличке прикрученной к ограждению платформы лифта:

Значит подземная часть комплекса была построена еще в Союзе. И все же в архивных данных Сабира об этом не было никаких данных… Артем прислонился к ящику. И стал ждать случая для действия.

Петр Афанасьевич Сафонов сидел в задумчивости, за небольшим столиком.

Это небольшая жилая комнатка, размером очень похожая на каюту подводной лодки, давила его. И дело было не в том, что комната, как и вся база находилась на глубине более восьмидесяти метров под землей. Он никогда не страдал клаустрофобией. И даже если бы в нем были предпосылки, их начисто вытравило еще в семидесятые, во время экспедиции советником во Вьетнам, где ему вместе с местными партизанами пришлось несколько недель отсиживаться в подземном укрепрайоне. По сравнению с той системой ходов, больше похожей на норы, эта база была необычайна просторна и комфортабельна. Давили на него не кубометры земли над головой, а чувство ответственности. Ему было не привыкать к ответственности. Иначе и быть не могло у человека, большая часть жизни который прошла с погонами на плечах. Погонах с васильковым кантом, которыми он всегда гордился.

Свою карьеру он закончил генералом Комитета Государственной Безопасности. Закончил не потому, что сработался и не мог больше принести пользы. А потому что вдруг не стало ни того Комитета, ни той Страны, для защиты которой он единственно существовал… «Впрочем, нет, я неправ — подумал бывший генерал. — Да, страны нет. Но моей Родине не одна тысяча лет. В ней не раз менялись символы и государственное устройство, но она, пусть даже сильно меняясь, всегда продолжала существовать. В конце-концов, изменчивость тоже путь выживания. Эту простую мысль нам подсказывает эволюция. И пусть у меня не вызывает восторга сменивший земной шар в колосьях, орел. Пусть так… Но я в свое время присягал не только флагу и гербу. Я присягал людям. И значит — присяга моя, до сих пор в силе».

Ответственность… Ему, еще крепкому человеку, хоть и возрастом за шестьдесят, было о чем подумать. Та операция, что он проводил… аналогов ей не было. Сейчас к завершению шел самый сложный, первый ее этап. Этап растянувшийся почти на семнадцать лет…

Он положил руки на стол, и провел пальцами по обложки толстой тетради. Это был дневник. Равно как и эта комната он когда-то, принадлежал коменданту объекта. Полковник был дельным мужиком, и его смерть, пять лет назад, была потерей. Всегда нелепо, когда у крепкого человека — внешне не склонного к сантиментам — отказывает сердце… Впрочем, у таких чаще всего и отказывает. Все в себе. Те кто склонны вываливать свои переживания на других, обычно живут гораздо дольше… Отставной генерал провел руками по грубому картону обложки, и открыл тетрадь на заложенной странице. Когда он в свое время нашел эту тетрадь умершего коменданта, он открыл ее именно на этом месте. Когда понял, что это дневник, читать больше не стал. Полковник не имел ни семьи ни детей, — настоящая военная косточка вся жизнь которого была службой. Было ли у него в этом дневнике, больше похожем на сводку происшествий, что-то личное? Эту тайну хранили неперевернутые страницы.

Но сейчас бывший генерал снова взял дневник, и открыл его. На той же странице что и в первый раз, когда взял в руки. Неправильного в этом не было, он ведь уже видел и читал ее. Кроме того она имела отношение, к началу всего этого. И сейчас генералу хотелось… — он попробовал разобраться в своих чувствах — хотелось, как бы нелепо это ни звучало, посоветоваться с мертвецом. Взгляд его заскользил по записям почти двадцатилетней давности, вылавливая из них отдельные фрагменты:

Вниз по строкам.

Вот и все. Разворот закончился, а перелистнуть страницы он не имел права. Генерал еще раз провел рукой по пожелтевшим страницам. И все же разговор с мертвецом состоялся. Полковник словно протянул ему руку из далекого небытия. Мертвец был единственным, с кем он мог обсудить свои сомненья. Потому что для живых подчиненных, командир не должен сомневаться. Он всегда должен точно знать.

Генерал откинулся на спинку стула. И подумал о том, как начиналась вся эта история.

Когда, в конце далеких пятидесятых, Комитет Госбезопасности попросил ВВС передать недостроенную базу, ему на баланс, авиация с радостью согласилась. — Подвисший мертвым грузом объект, никого не радовал, — наглядный пример разбазаривания народных денег. Теперь же оказалось, что он строился не зря, и кое-кому не придется нести ответственность за бесполезную растрату казенных средств. Ведомства договорились полюбовно. Интерес КГБ к удаленной базе был весьма прагматичным. В тот момент оно вело разработки в области биологического оружия. Делалось это отнюдь не в пику армии, которое также имело свою программу. Просто подобралась в конторе группа ученых, которая предложила очень оригинальную концепцию, и для исследований понадобился удаленный полигон. В достройку базы были вложены серьезные средства, но на ее внешнем облике это почти не отразилось. Основное строительство шло под землей, именно там создавался комплекс для исследовательской лаборатории. Закончена база была уже в шестидесятые, и это был один из последних объектов такого уровня, строительство которого осталось абсолютно неизвестным «потенциальному противнику». Позже, с наступлением эры спутников шпионов, любое масштабное строительство просматривалось вражескими разведками на снимках полученных из космоса…

Разработкой оружия массового поражения занимались все. Все государства, чей финансовый и технологический уровень это позволял. Занимались и ужасались, достигнув результатов. От страха подписывали различные конвенции о неразработке и непроизводстве. Но подлая мыслишка, — «а вдруг, те продолжают?..», — и все продолжали. Но уже тайно. Генерал невесело улыбнулся.

В Первую Мировую военные делали ставки на химическое оружие. Однако отрадные картины сотен тысяч вражеских солдат, задыхающихся в клубах отравляющих газов, очень быстро развеяла реальность. Химическое оружие было очень зависимо от погодных условий, эффект его был нестабилен, и для истребления одинакового количества солдат, нужно было потратить гораздо больше снарядов с химической начинкой, чем обычных. Уже во Второй Мировой, химическое оружие, за редким исключением, не применялось. После нее, умами людей завладело оружие ядерное. Впрочем, военные опять быстро поняли, что ядерные удары это скорее страшилка для политиков и населения, чем средство реальной войны. Армия могла вполне эффективно преодолевать зоны ядерных ударов. Кроме того, ядерное оружие истребляло саму причину для начала войны, уничтожая все трофеи. Радиоактивная пустыня на месте страны противника конечно радовала глаз, но ничего не давала в плане обогащения территорией и ресурсами.

Тогда взгляды военных обратились к оружию биологическому. Оно не требовало как химическое сотен и тысяч произведенных снарядов, — так как однажды запущенное воспроизводилось само, за счет пожираемых людей. Оно не уничтожало ресурсы и территорию, как атомное, — просто убирало с нее лишнюю биомассу. Оно было бы идеально, если бы не одна проблема. — Контроль. Как остановить выпущенного из бутылки Джима, и заставить его работать лишь там, где тебе нужно? И где гарантия, что выпущенный тобой вирус, через пару месяцев не обогнет земной шар и не окажется у тебя же в стране?

Именно над этой проблемой работала научная группа, на базе. И им удалось нащупать решение: Разрабатывался комбинаторный макровирус, специальная структура, с двойным контролем. Первым уровнем контроля служил временной — в модульную структуру макровируса можно было заложить время его репродукции. Вторым уровнем был территориальный — модульность позволяла заложить в образец условия по которым он мог активироваться, лишь когда в организм носителя попадала пища содержавшая вещества характерные только определенным регионам. Это были уже семидесятые годы, и совершенствование технологии продолжалось. Особое внимание уделялось минимизации факторов генетического дрейфа, сдвига, реассортации, что должно было помешать вирусу выработать новый штамм, до того как в нем сработают заложенные биологические часы, блокирующие возможность репродукции. За время отмеренного ему жизненного цикла, вирус не должен был успеть мутировать настолько, что бы продлить свое существование, или сделать бесполезной вакцину создателей. Вирус должен был быть дрессированный. Он должен был быть ручной. С крепким ошейником. И готовый сожрать любого, кроме хозяина. Параллельно отрабатывались способы его доставки на территорию противника. В конце-концов самым оптимальным способам признали птиц. Именно им, следуя по своим миграционным маршрутам предстояло донести смерть до противника. Никаких ракет. Никаких солдат с автоматами. Просто птица после зимовки летит к себе домой. Просто маленькая девочка подходит к ней, насыпать хлебных крошек. А потом начинается пандемия… Вот так теперь должна была выглядеть новая война. Именно из-за птиц проект получил название «Гамаюн». Была у славян такая мифическая птица, которая криком своим вещала страшные беды, а когда летела, несла за собой с востока страшную бурю… Буря с Востока, — это было очень символично.

Процесс разработки был небыстрым. Вирус должен был быть универсальным, а его структура должна была позволять «запускать» его действие от самых разных условий. К началу 90х перспективная разработка шла полным ходом, и… Генерал снова взглянул на лежавший перед ним дневник. Разработка едва не отошла в руки новообразованного восточного государства.

Сложно это было, — украсть базу. Легко красть вещь, которую можно просто унести, засунув в карман. Но огромный комплекс строений, нужно красть по-другому. База должна была исчезнуть, оставаясь на месте. Генерал имел к этой базе непосредственное отношение, хотя и не являлся ее прямым начальством. В свое время он организовывал командировки отельных сотрудников лаборатории, для уточнения условий в той или иной стране, необходимых для активации вируса, и руководил закупками оборудования, которое не производилось на родине. Да, базу было непросто украсть. Но гораздо проще, чем представлялось некоторым. База была секретной. А секретность это такая штука, когда каждый знает только необходимую для его работы часть информации. Остальной же информацией, неизвестной человеку, можно манипулировать как угодно. Главное что бы она не вступала в противоречие с той малой частью правды, которую он знал. Для разных людей, только менялись участки известной и неизвестной информации. Таким способом, картину реальности можно было мять как пластилин, лепя из нее все что угодно…

Еще оставались на нужных местах в разваливающемся монолите КГБ несколько доверенных офицеров. Они провели операцию по документальному прикрытию. Каждый из них знал лишь свой узкий участок работ с документами в архивах. А в целом результат получился такой: база-лаборатория опять превратилась в невостребованный законсервированный аэродром. Конечно все следы о существовании лаборатории уничтожить было нельзя, поэтому появилась «отводка» на другой, реально существовавший объект, и информация о том, что он был благополучно закрыт и законсервирован. Работа с документами может и не была филигранной, но близкой к этому. Возможно, куда более тщательной чем требовалось в той атмосфере бардака и развала, который рушил некогда отлаженную машину самой мощной государственной службы страны… Но генерал имел привычку всегда все делать тщательно. Кстати уже через год, ни одного из помогавших ему офицеров не осталось на должностях. Службу трясло, менялись и люди, и названия. Достаточно поглядеть на непрерывную череду реформаций и переименований в черном начале девяностых, что бы понять как лихорадило тогда и страну и контору. С 1991-го по 1993-й: — КГБ, АФБ, МСБ, ЦСР, МБВД, МБ-РФ, ФСК… Лишь к концу девяностых, образованная в 1995-м году ФСБ — «Федеральная Служба Безопасности», начнет вновь, хотя и очень отдаленно напоминать, тот комитет. А тогда… Кто-то ушел сам. Кого-то «ушли». Вышли в отставку, почетную и не очень. Новая метла сменившегося начальства выметала старых людей, и ставила своих. И сама того не зная помогала генералу дополнительно упрятать концы в воду.

Так замели следы в Москве. Оставались местные, к которым старый аэродром должен был отойти по договору. И вот здесь генералу потребовалась помощь. Ни власти, ни связей в новообразованном и бурлящем молодым задором государстве у него уже не было. Тут вопрос могли решить только большие деньги. Их у генерала так же не имелось. Нужен был партнер. Достаточно богатый, и достаточно надежный. Нет, надежность это пожалуй было не то слово… — Достаточно контролируемый. Так на сцене появился Домиан Пшимановский. Этот поляк с гражданством Швейцарии был активным агентом генерала, до 1988года, и имел свой обширный бизнес. Он торговал оружием. Там и тогда, где это было нужно КГБ. Через его шли поставки различным, как это тогда называлось «молодым социалистическим режимам, нуждающимся в защите от агрессии мирового империализма»… Поставки бывали как легальными, так и не очень. Иногда в обход санкций ООН. И хотя ко времени когда генерал развернул операцию с базой, КГБ уже несколько лет как не востребовало Пшимановскго, фактически пустив его дела на самотек, он решил, что это будет наиболее приемлемый вариант. Тем более, что развивший бизнес Пшимановский и без КГБ отлично себя чувствовал на сложном оружейном рынке.

Однако мир изменился. И генерал был уже не куратор. И Пшимановский не его агент. И не было над ними всесильного КГБ. Отношения приходилось строить на новых условиях. Партнера нужно было чем-то заинтересовать. Сильно заинтересовать. Он предложил Пшимановскому принять участие в окончании разработки, а потом продать вирус, благо покупателей на такой товар в бурлящем мире будет найти не трудно. Торговец согласился. Обсуждение вложений, ответственности сторон, доли прибыли… Милые формальности цивилизованного бизнеса.

Имея за спиной деньги Пшимановского, генерал стал хозяином положения. Министерство Обороны новообразованного государства с радостью сдало базу фирме Домиана в долгосрочную аренду. Не обошлось конечно без немалой мзды, и самому президенту и его чиновным родственникам. Для гарантии проплатились так же главе местного клана, на территории которого оказалась база, что бы его люди обходили стороной… Теперь уже никому не было дела до того, чем занимаются на этом старом аэродроме уважаемые люди. Может наркотиками торгуют. Может оружием, или людьми. Мало ли дел у солидных бизнесменов, когда регион пылает множеством горячих точек?

Да. Домиан обеспечил финансовые расходы и снабжение лаборатории. Он же обеспечил дополнительные исследования которые проходили во внешнем мире, и охрану базы наемниками. Ведь у генерала было мало своих «силовиков». Отчаянно мало. У него были люди за пределами базы, — те кто (опять же за деньги Пшимановского) обеспечивал сопровождение ученых. Потому что даже старых советских спецов, работавших на идею, нельзя было заставить в течении почти двух десятков лет безвылазно сидеть на базе. Работа с отпусками и прочим… Но вот своих «псов» для охраны базы, которые как и он, были идейными, и которым он доверял, у него было наперечет.

Это определенным образом создавало проблему баланса сил, между партнерами. Если бы у Дмиана возникли вредные идеи… Вступала в силу система сдержек и противовесов. Десяток человек генерала охранял сам подземный комплекс-лабораторию. Наземный периметр базы охраняли наемники Пшимановского, и права на вход под землю у них не было. В свою очередь «верхняя охрана» проверяла всех… Да, сложное это было партнерство. Как и любое, в котором замешаны серьезные интересы и деньги. Но оно подходило к концу. Вирус был завершен. И торговец нашел подходящего покупателя.

Только вот генерал не собирался продавать вирус. Не собирался с самого начала. Понятно что такой вариант не устроит торговца. И значит, с ним нужно будет решать. Такая вот цепочка неизбежностей. Генерал вздохнул. Впереди было очень много работы. Нравственно неприятной работы, которую нужно было выполнить. И даже Пшимановский был далеко не самой неприятной ее частью.

То что он собирался сделать кто-то мог бы назвать преступлением. Но это только с точки зрения мирной жизни. А здесь уже давно действовала другая логика, — логика войны. Ведь война шла, и то что ее не объявили, ничего не значило. У России уже был большой опыт необъявленных войн. Германия в 1941-ом объявить войну тоже не удосужилась, но это никак не мешало танковым клиньям с черными крестами докатится вплоть до самой Москвы… И сейчас, если отмести в сторону всю шелуху, вроде улыбок политиков, заверений, обещаний, и дружеских рукопожатий, ситуация становилось предельно простой. — Враг наступал, прочно закрепляясь на отторгнутых от России территориях, охватывая ее истончившееся тело кольцом военных баз, накапливая силы для решающего перевеса в ракетном ударе. Не факт, что враг под звездно-полосатым флагом намеревался, нанести удар сразу, как только расчет потерь от ответного ракетного удара России снизится до приемлемого значения. Но вот, что достигнув такого перевеса звездно-полосатый враг сразу перейдет к политике ультиматумов силы, — это несомненно. А как действовала «величайшая из всех демократий когда-либо существовавших на земле», имея перевес в силе, это уже хорошо знали многие. Только за период после Второй Мировой это ощутили на себе, Китай, Гватемала, Индонезия, Куба, Конго, Лаос, Вьетнам, Камбоджа, Гренада, Ливан, Сальвадор, Никарагуа, Панама, Ирак, Судан, Югославия, Афганистан… Генерал не хотел, что бы этот список пополнился Россией. А значит, операции скоро предстояло войти во вторую фазу. Опять череда неизбежностей… Вскоре на США обрушится модифицированный вирус гриппа, с привязкой к ее территориальным и климатическим особенностям, и с долгим инкубационным периодом, который позволит ему распространится очень широко до того как медики забьют тревогу и начнут попытки противодействия. Мир уже переживал нечто подобное, в 1918-1919-ых годах, когда штамм «испанки» погубил около 50 миллионов людей по всей планете. Тот штамм был детской игрушкой по сравнению с оружием генерала. Лишившись большей части своего населения США, впадет в коллапс, который на несколько десятилетий повернет эту страну от планов мирового господства, к элементарному выживанию. Простой расчет: — не можешь стать сильнее врага, — ослабь его ниже своего уровня. Экономические последствия конечно аукнутся всем… Но тут уж ничего не поделаешь. В свое время генерал так же рассматривал и возможность удара по третьему крупнейшему игроку. Китай был близко, и набирал мощь семимильными шагами. Но научный персонал предупредил его, что тот слишком близко а биологическое оружие все же далеко от хирургической точности… Чтож, Китай тоже получит возможность сорвать куш за чужой счет, и возможно не только в экономическом плане. Маловероятно, что на данном этапе он начнет конфликт с Россией, а вот например на Тайване цвет флагов несомненно вскоре поменяется…

Третьим заключительным этапом станет передача образцов вируса, всей документации и вакцины правительству России, через оставшиеся контакты в нынешнем ФСБ. Это гарантия защиты своего населения. Даже если вирус сможет вдруг распространится дальше заложенного в него ареала, вакцина поможет минимизировать потери. И даже если у правительства гуманизм возобладает над здравым смыслом, и получив образцы вакцины она передаст его американской стороне, — это уже ничего не изменит. К тому моменту убыль американского населения будет необратимой.

Генерал снова откинулся на кресле. Всю жизнь его действиями руководил долг. Теперь, на склоне жизни долг требовал от него стать массовым убийцей. Память услужливо извлекала из глубин сознания старую пословицу: С волками жить, — по-волчьи выть.

Русский язык тем и хорош, что на любой случай в нем найдутся пословицы.

Грузовая рампа в хвосте самолета неспешно опустилась на землю. В этом Богом и дьяволом забытом месте даже не было трапа, поэтому покидать машину приходилось через грузовой отсек. В лицо ударил неожиданно холодный воздух, и Домиан Пшимановский поежился. Внешне он был спокоен, но это стоило ему колоссальных усилий. Ему редко бывало так страшно, как сейчас. Он обернулся на стоящих за ним паре личных телохранителей. Правый ободряюще улыбнулся ему:

— Все будет в порядке. Осталось недолго.

Домиан кивнул ему и не ответил. «Да, — подумал он — все будет в порядке. Если не верить в это, то можно прямо сейчас сложить руки. У меня еще есть шанс переиграть всех. Нужно только действовать быстро и решительно».

Он шагнул вниз по рампе и вдохнул запах ночной степи. Перед ним возвышался ангар с открытыми воротами, но перед тем как идти туда, ему нужно было еще кое-что решить.

Со стороны зданий к нему направлялся командир наемников. Даже свободная светло-бежевая одежда не могла скрыть округлых плеч и мощной комплекции. Но несмотря на габариты двигался он легко, чувствовалось что собственная мышечная масса не уменьшала на его подвижность, как это часто бывает с «качками».

— Здравствуй, Вацлав. — Пшимановский, направился к нему.

— Здравствуй, — сказал чех, и на подходе небрежно отдал честь, подбросив правую руку к козырьку. По-русски он говорил с сильным акцентом, но понимать его это не мешало.

— Ты все приготовил, о чем я говорил?

— Да, все. — Полуразвернувшись командир показал рукой на неосвещенное здание. — Пойдемте. Там можно поговорить.

Вместе с Пшимановским они направились в указанном направлении. Охранники двинулись следом. Они подошли к зданию, поднялись по полустертым ступенькам. Вацлав потянул на себя скрипучую дверь. За дверью была темнота.

— Сейчас зажгу свет, — сказал наемник и скрылся в темном коридоре.

Через несколько секунд щелкнул выключатель, и коридор осветился несколькими плафонами со старыми лампами дневного света. Половина ламп пощелкивала и искрила, периодически освещаясь и гасня. Коридор уходил вглубь, оканчиваясь лестницей на второй этаж. Ряд деревянный дверей вел направо и налево. Перед самым выходом на улицу стоял столик со стулом, на которым видимо когда-то сидел дежурный. Стену над столиком украшал висевший на одной канцелярской кнопке перекосившийся плакат, украшенный физиономией сурового советского солдата и надписью «Мир отстояли — Мир защитим!». Домиан с охранниками вошел в коридор. Вацлав толкнул ближайшую справа дверь и протянув руку внутрь по стене снова щелкнул выключателем. Комната изнутри сильно напоминала обычный школьный класс, со стоящими рядами столами. Возможно когда-то это было место проведения инструктажа или политзанятий.

— Они тоже будут присутствовать? — Спросил Вацлав, показав на охранников. Лицо у него было абсолютно невозмутимое. Это была его обычная манера.

Домиан переглянулся с ними, и повернулся к наемнику.

— Да, у меня от них секретов нет.

— Ну дело твое, — пожал плечами Вацлав. И показав на дверь в комнату сказал: — прошу.

Домиан с охранниками пошел внутрь. Вацлав вошел за ними, затем молниеносно выдернул из ножен на поясе нож, и сделав бесшумный скачок обрушил рукоять на голову ближайшего охранника. Рукоять была снабжена выступом, при ударе раздался неприятный хруст и охранник начал оседать на землю. Второй услышав за спиной шум, резко повернулся одновременно вбросив руку за отворот своей куртки. Вацлав подскочил к нему, своей левой заблокировав руку тянувшуюся к наплечной кабуре, одновременно мощным ударом плеча буквально впечатал того в стену, и второй рукой вонзил нож ему в пах, где не могло быть помехи в виде скрытого бронежилета. Послышался треск разрываемой плоти. Глаза охранника округлились от шока, но ни закричать, ни сделать ничего другого наемник ему не дал, перекрыв своей большой ладонью рот охранника, он одновременно отвел тому голову назад и всадил нож снизу- вверх под подбородок. Выдернув нож из застекленевшего глазами охранника, Вацлав метнулся к первому, лежавшему на полу с разбитой головой, опустился над ним на колено, приставил нож к спине, и хлопнув по рукояти второй рукой вогнал его в спину на все лезвие. Затем уже неторопливо, поглядев на Пшимановского, выпростал нож, обтер лезвие о куртку покойника, и встал.

— Я же говорил — один справлюсь. — Сказал он, и вернул нож обратно в ножны.

— Да, Вацлав, ты машина. — Покачал головой Пшимановский.

— Что теперь?

— Теперь… — Пшимановский подошел к одному из лежащих на пол тел, и легонько тронул его ногой, то ли пнул, то ли попрал… — Теперь я на некоторое время скинул ошейник. Нужно убрать еще тех, что в самолете. Там еще двое и пилот.

— Уже. — Сказал чех.

— Когда вы успели?

— Мы еще даже не дошли до здания. Я же тебе говорил, что мои люди спецы. А-а, — он досадливо поджал губы поглядев на рукав, где виднелись капли крови — я все-таки запачкался…

— Тела не вытаскивали?

— Я помню что ты говорил про возможную спутниковую слежку. Люди проинструктированы. Все сделано в самолете.

— Хорошо. Через несколько часов прилетят покупатели. Ты сейчас позвонишь генералу вниз, и сообщишь что я прибыл. Возьмешь самых лучших своих людей, и мы спустимся вниз.

— Нас не пускают вниз, — Возразил наемник.

— Сегодня день продажи, — пустят. Перед вылетом я говорил с генералом, и сказал что лично хочу обеспечить своею безопасность. Он не мог отказать. Возьмешь человек десять, больше я выторговать на смог. У генерала там примерно столько же. Они работают по сменам, но скорее всего в момент сделки все будут на ногах.

— Плюс сами покупатели.

— Да, плюс покупатели. Сможете?

Чех подумал.

— Если нападем первыми, вероятность высока. Но все равно будут потери. — Он поглядел на Пшимановскго. — Не забывай, ты тоже будешь там. Есть риск нарваться на пулю.

— Значит придется рисковать. — сжал зубы Пшимановский.

— Почему бы нам просто не убить покупателей наверху, когда они прилетят и не взять деньги здесь?

Пшимновский оглянулся, вытащил из кармана платок, и протерев пыльную крышку стола, присел на ее краешек.

— Потому, — мой грозный друг, — что оплата осуществляется электронным трансфертом с одного банковского счета на другой. Они переведут деньги на указанные мной и генералом счета, только когда получат товар, и не раньше.

— Знаю, но не вижу разницы. — Пожал плечами чех. — Для перевода покупатели должны просто пощелкать по кнопкам своих компьютеров. Я могу заставить их сделать это.

— Не сомневаюсь, — криво улыбнулся торговец — только где гарантия, что покупатель не решит сыграть в героя и переведет деньги не туда, куда нужно тебе а на аварийный неизвлекаемый счет? А, ты даже не слыхал про такое? А ведь это очень легко сделать. Намеренно оговоренная с банком ошибка в пароле, и деньги заблокируются. Кончено, ты потом этого страстотерпца на составные разберешь. Он и сам не рад будет своему геройству. Но деньги ты уже никак не достанешь.

— Я понял, — кивнул Вацлав. — Значит придется лезть вниз.

— Придется…. Но запомни, — валить всех нужно не раньше, чем пройдет сделка. Только когда покупатели осуществят трансфер. И еще, генерала и его толстяка-секретаря лучше бы взять живыми. Ведь покупатель только часть оплаты переведет на мой счет…

— На наши счета, Домиан, — очень мягко поправил чех. — Ты ведь не забыл наш договор. Твоя доля от сделки будет разделена на две половины, одна из которых пойдет на счет, который скажу я.

— Я это и имел в виду, — успокаивающе поднял руки торговец. — Так вот, покупатель переведет на твой и мой счет только часть оплаты. Другая пойдет на счет генерала. Вот тут было бы очень неплохо, если генерал и его секретарь останутся живы. Тогда ты сможешь… как это ты сказал?.. заставить их «понажимать на кнопки»

— А если они, как это ты сказал?.. — повторил интонацию Домиана, наемник — сбросят деньги на неизвлекаемый счет?

— Может и сбросят. А может и нет. Что мы теряем? Нашей долей мы уже не рискуем, зато если повезет, можем увеличить ее практически вдвое. Ты ведь будешь не против, увеличить свою долю вдвое, а, Вацлав?

— Нет, — серьезно ответил чех. — Не против. Хотя, я не жадный… Хорошо, я по возможности постараюсь, что бы генерала и его счетовода не зацепило. Поставим это как вторичную цель. Но, — потом?..

— Потом — да. — Кивнул головой торговец. — Свидетели нам не нужны.

— А что насчет вируса о котором ты говорил? Его мы тоже берем?

Пшимановский неопределенно покачал головой.

— Я думал об этом… На самом деле он нам абсолютно не нужен. Но… ты же понимаешь, что те — это слово он выделил интонацией — никогда не поверят, что мы не взяли его, и будут искать так, будто он у нас. А если нас поймают и не найдут вируса, — все равно убьют. Поэтому лучше взять. Возможно мы еще придумаем, как разыграть эту карту.

— Этим ты займешься уже без меня — сказал чех. — Мне этот вирус точно без надобности. Чего не скажу о вакцине.

— Ты практичный человек. Кстати, насчет вируса… Передай своим людям, что в чемоданчик с вирусным комбинатором лучше не стрелять. И вообще, в лабораториях лучше стрелять очень аккуратно.

— Мы будем это учитывать.

— Последнее, Вацлав. Как только покупатели переведут деньги, — сюда направится целая армия для тотальной зачистки. У нас будет в лучшем случае несколько часов на уход.

— Я помню о лимите. А то что пропали эти двое? — Чех мотнул головой на лежащие на полу тела — Может это ускорить отправку войск?

— Нет. — Пшимановский отрицательно покачал головой. — Все завязано на покупателях. Эти следили только за тем, что бы я вел себя как им надо.

— Тогда у меня больше нет вопросов.

— Значит, будем действовать. Пойдем.

Пшимановский соскочил с края стола проскользнул мимо лежащих тел, что бы не запачкаться, и выскочил в коридор. Вацлав вышел за ним. Перед тем как закрыть дверь он повернулся и аккуратно погасил свет.

Ноги уже начали слегка затекать, и скрючившийся за ящиком Артем, чтобы разогнать кровь изобразил нечто вроде замедленного пританцовывания в глубоком приседе. «Что же за служба такая, — подумал он, — половина ее внаклонку, или ползком. А если ползком, то обязательно физиономией в грязь». Вспомнилась старая поговорка, — хороший оперативник, это тот кто умеет контролировать свой страх и скуку… Скучно ему сейчас положим точно не было. Но это только из-за противника, который был совсем рядом, что оказывало на организм чрезвычайно бодрящее действие А в целом поговорка была права. Если приходилось наблюдать за объектом с одного места, в течении недели и больше, терпение требовалось железное… Он еще раз окинул взглядом ангар из своего укрытия, но никаких путей для того чтобы выбраться так и не нашел. Скверно.

Он посмотрел на трех солдат стоявших у входа. В принципе… Но приказ был своего присутствия не выдавать до последней крайности, и поэтому приходилось сидеть и ждать подходящего случая. Артем повернул камеру на вход, и сжал зубы. — Снаружи в ангар вошел торговец Домиан Пшимановский, и с ним еще десяток мужиков в бежевой форме. Мордовороты, один к одному. Группа остановилась на миг, и один из солдат — тот что встречал торговца по прилете, видимо командир, — обернулся и перебросился парой фраз с теми тремя, что охраняли ангар. Трое так и остались стоять у ворот, а эта группа решительным шагом двинулась к лифту. Все, приплыли!.. Артем повернулся и сел спиной к ящику. Загнал камеру обратно в гнездо на гарнитуре, вытащим из кобуры пистолет и очень тихо снял его с предохранителя. Глушитель навинчивать не стал. Все равно если начнется стрельба, всех этих парней первыми выстрелами он не снимет, а они ответят, и шумно. Так что глушитель маскировки не обеспечит, только бесполезно удлинит оружие… Да и какая тут вообще маскировка — десяток против одного. С теми что у двери — около пятнадцати. А теми что на всей базе… При таком перевесе даже Слово не аргумент. Его элементарно задавят огнем. Чтобы их всех победить у Артема было девять патронов в «Ванаде», и еще шестнадцать в двух запасных магазинах. Любому супергеройчику из голливудского боевика вполне хватило бы. Потом он бы отобрал автомат у ближайшего солдата, и устроил всем полную «хасталависту»…

О железную платформу лифта начали стучать каблуки заходящих на нее людей. Теперь группа солдат стояла на левой и центральной части платформы. Артема затаившегося в нише образованной ящиками на правой части, они не видели. Но если кому-то приспичит голову обойти ящики и зайти справа…

Артем вжался в ящик, стараясь слиться с ним, и стал дышать через рот. Вот так… Не слишком глубоко, чтобы не возникло гипервентиляции… Дыши паренек, дыши…

Платформа лифта дрогнула, и пошла вниз. Гулко загудели моторы.

Артем глядел на медленно засасывавший его бетонный колодец. Периодически перед его глазами на стене проплывали круглые плафоны освещения желтые цифры 10… 20… Примерно на двадцати метрах сверху послышался скрежет. Артем поднял глаза и увидел, что на вершине шахты смыкаются две тяжелые металлические створы.

— Птенец, слышишь меня? — тихо заговорил ему в ухо Сабир. — Я все вижу, знаю что ответить ты не можешь. Похоже этот комплекс строили в расчете на атомный удар… Конструкции экранируют сигнал, и ты скоро потеряешь связь. Если… Я хотел сказать, когда ты оттуда выберешься, дай мне сигнал, и я… голос Сабира растворился и исчез. Артем посмотрел наверх, — створы полностью закрылись. Он остался один.

30… 40… 50…

— Яц, наша задача внизу? — Услышал он голос из-за ящиков.

— Ты и еще трое останетесь у лифта вместе с их первым постом — ответил голос с сильным акцентом. Шестеро пойдут со мной. Будем ждать пока не прибудут покупатели. Мусульмане, ты их сразу узнаешь. Опять жди. Когда придет мой сигнал на рацию — сразу уберите весь их первый пост и отправьте лифт наверх. Там уже будут ждать наши. Сигналом будет просто вызов, говорить тебе я ничего не буду.

— Под землей будет сигнал?

— Да, на базе своя система ретрансляции. С поверхностью связаться можно только с поста по проводу — а внизу по рации друг с другом можно даже в разных помещениях. Если я не изменю приказ, до прибытия лифта обратно вниз вы должны удерживать пост, и валить всякого кто попробует к нему прорваться. Если я вообще не выйду на связь, командование примет Юханес, когда спустится. В любом случае, когда прибудет лифт с остальными нашими, — начнете зачистку базы. Только помни, — там изготовляют всякую биологическую дрянь. Поэтому смотрите куда стреляете, и надеюсь ты хорошо выучил план что я тебе дал.

— Откуда он у тебя?

— Дал наш наниматель. — У Артема почему то возникло ощущение, что говоря о нанимателе человек имел в виду кого-то присутствовавшего рядом. — Запомнил с плана, когда бывал внизу. Еще вопросы?