Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

Глава 6

После смерти шефа – Юрия Андропова – в 1984 году подполковник Олег Калугин был переведен из Москвы в Ленинград. Служба в областном управлении КГБ оказалась нудной и унылой. Он так и не понял, почему Горбачев отодвинул его от себя после десяти лет, во время которых он был практически членом семьи Михаила Сергеевича. Особенно близкими они стали с дочерью секретаря Ставропольского обкома – Ириной. После того несчастного случая, когда змеи покусали ее и детдомовца Андрюшу, она стала замкнута и труслива. Боялась оставаться дома одна и всегда просила родителей, чтобы дядя Олег был рядом. Казалось, он успокаивал ее одним долгим и немигающим взглядом.

Но детская привязанность не могла продолжаться вечно. После перевода Горбачева в Москву, где он стал одним из секретарей ЦК, Олег и вовсе перестал видеться с его семьей. Черная полоса жизни стала еще черней, когда его перевели в Ленинград. Он стал ждать ареста. Ему не верилось, что контакты с ЦРУ США и особенно «вербовка» в Нью-Йорке в 1958 году остались тайной между ним и Андроповым и не были отражены в его личном деле. К тому же он продолжал посылать шифровки в ЦРУ на имя «Отца». Еще теплилась надежда, что совместная многоходовая операция КГБ и ЦРУ продолжается. При этом Комитет был явно активнее американцев, поскольку карьеру Михаила Горбачева – будущего «наводчика мостов» с Западом – курировал лично Юрий Андропов. И он резко шел в гору. Про Трампа не было слышно ничего, хотя согласованная с директором ЦРУ операция длилась целых двенадцать лет. За это время умер Андропов, в Центральном разведывательном управлении США сменилось семь директоров.

После московских высот Олега бросили курировать православную церковь в Ленинграде. Кадры были хорошие и проверенные. Но читать отчеты о настроениях верующих было настолько скучно, что закралась мысль: не махнуть ли через финскую границу? Но все еще оставалась надежда на то, что операция не закрыта, и его отправили «на отстой», чтобы перестал мозолить глаза Михаилу Сергеевичу. В конце концов, план по его внедрению в мировую правящую элиту был почти выполнен.

Надежда затеплилась с новой силой, когда он прочел в «Комсомольской правде» небольшую статью о том, что «известный американский застройщик Трамп посетил Москву и обсудил с председателем Московского городского совета тов. Сайкиным проект строительства в Москве небоскреба, какие Трамп уже построил по всему миру».

В тот день после работы Калугин выпил от радости бутылку виски, подаренную ему митрополитом Ленинградским и Новгородским Антонием. Алкоголь иной раз жертвовали прихожане, и Антоний избавлялся от искушения, раздаривая бутылки нужным и влиятельным людям. Разумеется, он знал, что предпочитает его куратор.

Пристрастие к этому диковинному в СССР крепкому алкоголю появилось у Олега еще во время его работы «корреспондентом» Московского радио в Нью-Йорке. Вот и сейчас по телу разлилось приятное тепло. Напряжение отступило, но порадоваться было не с кем. Последнее время он жил в квартире один. Когда его перевели в Ленинград, жена осталась в Москве, не хотела бросать работу. Он разговаривал с ней мысленно. Вот и сейчас закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла и представил жену, с которой прожил уже почти тридцать лет. Но «разговор» продолжился не с ней. Резко зазвонил телефон. Он поднял трубку:

– Олег Данилович, товарищ подполковник?

– Так точно, подполковник Калугин слушает!

– Завтра в 15 часов вам нужно быть в приемной председателя. Пропуск на вас заказан. Знаете, где приемная?

– Так точно, знаю.

– Тогда до встречи.

Калугин положил трубку телефона, сел в кресло и сосредоточился. Для ареста его не стали бы вызывать в Москву. Учитывая серьезность операции, инсценировали бы несчастный случай – и дело с концом. Значит, причина может быть в приезде американца. Значит, ржавые шестеренки решили смазать и вызывают его в Москву. О том, что дело касалось Трампа, говорил тот факт, что вызывал лично председатель КГБ Чебриков.

Он поднял трубку телефона и позвонил жене. Предупредил, что вызван к начальству и уже едет на вокзал.

«Красная стрела» прибыла в столицу в восемь утра.

Когда поезд остановился на перроне Ленинградского вокзала, подполковник Калугин выскочил первым из вагона и бегом направился ко входу в метро. Времена, кода его встречали у вагона или у трапа самолета, прошли. Он доехал до станции метро «Щербаковская», перешел по подземному переходу и направился к дому с огромной стеклянной витриной внизу, над которой горела синяя неоновая надпись «Океан». Калугин получил в этом доме квартиру, поскольку отсюда была прямая ветка метро на Лубянку. Можно было доехать и на троллейбусе – всего несколько остановок.

Встреча с женой лишь усилила его эйфорию – она была по-прежнему красиво одета и вообще выглядела «дорого-богато», как и положено преподавателю Физтеха. Она ждала его одна – дети давно жили своей жизнью. После того как Олег принял душ и они почти час просидели на кухне за разговором, Людмила погладила его брюки, достала из шкафа новую белую рубаху и черный галстук. Ботинки он начистил сам, оделся, взял портфель, в котором практически ничего не было, и вышел на улицу. До назначенного времени оставалось три часа.

Калугин решил добраться до Лубянки пешком – соскучился по Москве, широкому и солнечному проспекту Мира. Он вновь спустился в переход и оказался на круглом пятачке между домами и проспектом Мира, у станции «Щербаковская». Машин в Москве было заметно больше, чем в Ленинграде, но они не раздражали, делали широкий проспект веселым и современным. Калугин перешел Крестовский мост, пересек Рижскую площадь, миновал кафе «Сфера». Через полчаса подошел к Колхозной площади, за которой начиналась Сретенка и Большая Лубянка. Купил мороженое и прогулялся по Кузнецкому мосту да ЦУМа. Отсюда совершил последний бросок до площади Дзержинского. Здесь, в доме номер 2, он провел много лет и сейчас надеялся, что все вернется на круги своя.

Когда он открыл огромную дубовую дверь главного входа, ему показалось, что он вышел отсюда пару часов назад – здесь ничего не изменилось. Тот же дежурный офицер в фуражке с темно-синим околышем, те же посетители, что входили и выходили в фойе по короткой лестнице, за которой начинались коридоры, лестницы и лифты.

Все повторилось, как и двенадцать лет назад, когда он прибыл на доклад к Юрию Андропову из Ставрополя. При входе на второй этаж, который раньше называли «андроповским», сидел дежурный офицер. Он так же спросил Калугина про оружие, посмотрел удостоверение. Так же указал на дверь приемной, за которой сидел новый начальник самой таинственной спецслужбы мира – КГБ СССР.

Часы в приемной Чебрикова показали ровно 15.00, когда у дежурного офицера звякнул телефон и он произнес:

– Так точно, в приемной. Слушаюсь!

Он положил трубку, встал из-за стола и подошел к двери главного кабинета. Взявшись за ручку, повернулся в сторону Олега и коротко сказал:

– Олег Данилович, товарищ подполковник, проходите. – Офицер отворил дверь, Калугин прошел мимо него и отворил вторую дверь «предбанника».

В кабинете председателя тоже ничего не изменилось. Хотя нет! Над столом висела большая фотография Ленина в черной раме, которой раньше здесь не было. Виктор Михайлович Чебриков сидел за столом в белой сорочке без галстука и внимательно смотрел на вошедшего Калугина. Его заинтересованность была заметна даже за огромными, в черной оправе очками. Лицо, как и на портретах, напоминало гипсовую маску. Олег видел его и раньше, но сейчас ощутил его «рентгеновский» взгляд на себе. Он вытянулся по струнке, руки по швам, и четко проговорил:

– Товарищ председатель Комитета государственной безопасности, подполковник Калугин прибыл по вашему указанию.

Чебриков продолжал внимательно смотреть на него, затем взял со стола большой распечатанный конверт с тремя сургучными печатями. Олег замер и продолжал смотреть в глаза Чебрикову. Но тот обратился не к нему:

– Давай, Владимир Александрович, заходи!

Через мгновение боковая дверь, ведущая в так называемый приват, где руководитель мог прилечь, попить чая наедине, принять душ и даже ванну, открылась, и в кабинет вошел Владимир Крючков, еще одна правая рука Юрия Андропова, а стало быть – и Виктора Чебрикова. Он тоже, как видно, не куда не торопился, так же молча начал разглядывать Калугина. Тот знал о Крючкове совсем немного. Уже давно он был начальником Первого главного управления КГБ СССР – внешней разведки. Ввод советских войск в Афганистан был, в частности, его звездным часом. При этом считался человеком порядочным, хотя и абсолютно закрытым. Стоя перед этими двумя монстрами, Калугин даже не понял, кто из них главный.

– Здравствуйте, Олег Данилович! Пока не могу звать вас, как Юрий Владимирович, просто Олегом, но это дело наживное. – Он вышел из-за стола, подошел к Калугину и протянул для пожатия руку. В другой руке держал большой конверт голубого цвета. Второе рукопожатие было уже с Крючковым. – Давайте пройдем туда. – Чебриков пошел в сторону двери в «приват». Крючков указал жестом, чтобы Олег следовал за председателем.

В комнате отдыха не было ничего особенного. Стол, диван-кровать обычного магазинного образца, холодильник и книжный шкаф. Чебриков подошел к книжному шкафу, как видно, на что-то нажал, и шкаф отъехал в сторону. За ним оказалась еще одна дверь, но и она отворилась, вероятно, председатель нажал еще на одну неведомую кнопку. Все трое прошли через дверной проход, в небольшой комнате зажегся свет.

– Присаживайтесь, Олег Данилович, – указал Чебриков на круглый стол с тремя стульями.

Дверь закрылась, и все трое сели за стол. Председатель положил на него конверт, постучал ногтем по лакированной поверхности стола и наконец произнес:

– Не удивляйтесь, комната защищена листами свинца толщиной двадцать сантиметров. На всякий случай, чтобы никто ничего не услышал. А то и у нас, знаете ли, всякое может быть.

Калугин молчал. Пока его ни о чем не спрашивали. Чебриков положил руку на голубой конверт:

– Это письмо Юрия Владимировича Андропова. Просил вскрыть после его смерти. Я вскрыл пакет на следующий день после кончины товарища Андропова – 10 февраля 1984 года. О чем он пишет, вы прекрасно знаете, хотя и не читали. Чисто эмоционально хотел вызвать вас сразу, чтобы вы ввели меня и Владимира Александровича в курс дела. Но временно воздержался. Разина мы давно в литерном режиме отслеживаем – каждый шаг, как говорится. Михаил Сергеевич Горбачев – новый генеральный секретарь нашей партии, руководит в строгом соответствии с рекомендациями Юрия Владимировича – начал перестройку. Объявил политику гласности. Все, как здесь написано. – И он мягко похлопал ладонью по голубому конверту. – Что касается ваших коллег «из-за бугра», – он улыбнулся, – здесь пока пробуксовка. Удалось ненадолго выманить этого самого Трампа в Москву. И не знаю уже, что из этого получится. Таких строителей в Америке – пруд пруди. Как вы считаете, Владимир Александрович? Какое ваше мнение? – Чебриков обратился к Крючкову.

– Конечно, самый простой вариант – это завершить операцию. Но если Дональд Трамп вырвется наверх, время будет упущено. Не использовать такую уникальную связку – «Разин-Трамп» – нельзя.

– Понятно, Владимир Александрович. Но какие рычаги влияния есть на Трампа в Соединенных Штатах? Понятно, о вербовке речи и быть не может. Но как его можно завести в Белый дом? На коллег из ЦРУ я не очень надеюсь. Что у них на уме – одному Богу известно. Да и меняются они по два раза в году.

– Трампа мы внимательно «пасем» уже три года – сразу после смерти Юрия Владимировича. Трепло редкое, но самомнение огромное. Упрямый и хитрый до тупости. Такие народу могут нравиться – косит под своего парня, любит баб. Через свои каналы в американских СМИ мы провоцируем его отвечать в интервью на вопрос – хочет ли он стать президентом США? Отвечает, как дочери Дубинина. Кстати, после возвращения из Москвы он дал интервью журналу «Плейбой» – в основном о русских женщинах. Но бросил и такую фразу – мол, он понял в Москве, что может сделать политик-новатор вроде Михаила Горбачева. И что он решил оставить со временем бизнес и окунуться в политику. Трамп, кстати, член Республиканской партии. Лично знаком с бывшим президентом Никсоном и нынешним президентом США Рональдом Рейганом. Одним словом – перспектива кое-какая есть. Надо ждать.

– А как считаете вы, Олег Данилович? – спросил Чебриков Калугина.

– Товарищ председатель, – начал было Калугин, но Чебриков его прервал:

– Зовите меня Виктор Михайлович. Вы давно не простой подполковник, а важный крот ЦРУ в рядах Комитета государственной безопасности. Кстати, не забудьте указать в очередной шифровке, что была встреча со мной и товарищем Крючковым. Порадуйте «Отца», что операция по наращиванию влияния на генерального секретаря через дальнего родственника Дональда Трампа – Андрея Александровича Разина-Трумпа – вступает в решающую фазу. И что дело за ними – толкать Трампа в президенты.

– Так точно, Виктор Михайлович, – ответил успокоившийся Калугин. Было ясно, что его не забыли и не собираются зачищать. А Разин никогда не выходил у него из головы. Он вырос и должен активно включиться в «игру Андропова». Вернее, стать инструментом в этой игре с американцами. – Вы абсолютно правы, Андрея Разина пора двигать. Он уже наш козырь при Генеральном секретаре ЦК. Пригодится для другой операции с американцами, если сорвется эта. Но я бы не стал закладываться на провал с Трампом. Наоборот, дадим понять руководству ЦРУ и тем, кто за ним стоит, что Разин становится не просто дальним родственником Трампа. А кем еще – это главный вопрос, если продолжать игру и ждать, пока Трамп созреет для политики.

– Поясните, Олег Данилович, что означают слова о том, что вашего детдомовского друга «пора двигать»? – обратился к Олегу уже Владимир Крючков. Стало очевидно, что тот абсолютно в курсе дела и является сменщиком Чебрикова, когда тот уйдет в секретариат ЦК. Это была обычная карьерная практика любого председателя КГБ. – Он, как говорят, «академиев не кончал». Мы устроили его руководить комсомолом в Тюмени. Обожает собирать активистов и ездит по поселкам к вахтовикам песенки петь. Веселый такой.

– Может, двинуть его по профсоюзной линии? По партийной? – Виктор Чебриков размышлял вслух о том, что можно сделать в такой ситуации, как приблизить его к Горбачеву? Он снял свои огромные старомодные очки, начал тереть усталые глаза – как видно, много читал.

– Прошу прощения, – уже сам встрял в разговор Калугин, – но сами знаете, как идет перестройка и что популярность партии, а возможно, и профсоюзов заметно упала. Не мне вам об этом говорить. А что, если устроить вокруг него, а лучше с его участием грандиозный скандал, чтобы его имя стало известно всем? Пусть станет музыкантом, чтобы о нем знали все и мечтали познакомиться. Дальше я беру на себя его встречу с дочерью Михаила Сергеевича – в смысле мы все трое знакомы с детства…

– Мы знаем, – буркнул Крючков.

– …а дальше уж совсем бомба мирового масштаба – надо их поженить!

– Кого поженить? – в один голос переспросили Чебриков и Крючков.

– Андрея и Ирину, – Олег пытался как можно скорее выговориться. Понимал, что после таких слов он может выглядеть в их глазах полным идиотом. – Я знаю Ирину Горбачеву. Опекал ее больше десяти лет. У нее что-то с психикой после укуса змеи, всего боится. Только меня подпускала близко к себе, мы часто говорили с ней наедине, когда я охранял семью сначала в Ставрополье, а потом здесь, в домашней резиденции Михаила Сергеевича на Ленгорах.

– Все равно трудно тебя, Олег Данилович, понять! Что с того, что она имеет психологическую травму? Кто подпустит к ней хитрована, у которого под ногтями тюменская грязь? – вновь перебил его Чебриков.

– Наши разговоры с Ириной Михайловной всегда заканчивались воспоминаниями о тех днях в Привольном. Ну, когда мы оказались в больнице. Ирина часто интересовалась, где Андрей, даже просила отыскать его. Но я, сами понимаете, сделать этого не мог. Если получу возможность вновь видеть ее, то организовать случайную встречу будет вполне возможно. А лучше – если она узнает об Андрее не от меня, а из газет и сама потребует от Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны встретиться с ним. Дальше все будет зависеть от сироты. Сумеет ли он увлечь Ирину Михайловну так, что станет ей интересен. Не думаю, что он дурак и не воспользуется случаем. В детстве у них уже получилось. Сегодня нужно одно – чтобы он представлял собой не просто что-то необычное, а был суперзвездой, кумиром молодежи, с которым мечтают познакомиться миллионы девушек.

– Вы смотрели фильм Гайдая «Кавказская пленница»? – неожиданно прервал его Владимир Крючков.

– Смотрел и не один раз.

– Помните реплику Фрунзика Мкртчяна: «Жених согласен, родственники тоже, а вот невеста…»?

– Позвольте вам возразить, товарищ Крючков? – спросил Олег.

– Валяйте, – уже с улыбкой ответил шеф внешней разведки Советского Союза.

– Товарищ Мкртчян был водителем персонального автомобиля мелкого руководителя далекого горного района. Комитет госбезопасности способен поднять человека на такую высоту, о которой и мечтать не приходится. Я знаю это по работе с нашими товарищами в рядах Ленинградской епархии.

– С попами проще – дело привычное. Конкретно, что вы предлагаете в нашем случае? – уже заинтересованно спросил Чебриков.

– Виктор Михайлович, дайте сутки. Завтра к 9.00 представлю на утверждение полный и исчерпывающий план. – Калугин пошел напролом.

– Это рано. Приходите, как и сегодня, к пятнадцати.

– Слушаюсь, разрешите идти? – спросил Олег строго по уставу.

– Не торопитесь, вам эту дверь не открыть, – ответил Чебриков, поднялся из-за стола и подошел к двери. Опять что-то нажал, и они вернулись в «приват» кабинета Чебрикова, а потом и в сам кабинет. Со стены на них смотрел то ли с ухмылкой, то ли с укоризной вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин.

Через несколько минут подполковник Калугин покинул здание на Лубянке и ровно через двадцать три часа докладывал свой план в той же комнате со свинцовыми стенами и дверями и тому же составу – двум верховным руководителям самой грозной спецслужбы мира.

– Первым пунктом плана будет организация скандала на отборочном матче чемпионата Европы по футболу между сборными СССР и Франции. Матч должен состояться 9 сентября. На нем в перерыве между таймами планируется выступление Аллы Пугачевой и Владимира Кузьмина – самой модной парочки в Советском Союзе. Билеты на матч были раскуплены в первую очередь, чтобы поглазеть на живую Пугачеву. План предусматривает замену Пугачевой и Кузьмина Андреем Разиным. Пугачеву лучше не предупреждать – перестроечные газеты сами сделают свое дело. Их читают сегодня все – от корки до корки. И «Комсомолку» и «Московский комсомолец», журнал «Огонек» и «АиФ».

Пункт второй. Свести Андрея и Ирину. Возобновить их знакомство, имея конечной целью завязывание романтических отношений. Лучшее время и место – Крым, где семья Горбачевых проводит лето в государственной резиденции. Андрей должен оказаться неподалеку, но так, что их встреча будет похожа на чистую случайность.

Пункт третий. Найти несколько одаренных в музыкальном плане детдомовцев и создать коллектив. Андрей как бывший сирота должен выступить инициатором его создания и стать руководителем. Аудитория 10–16-летние, в основном девочки. Песни должны быть назойливыми и смазливыми. Про любовь. Чтобы звучали из каждого киоска шавермы, ларька с жвачкой, фантой и пивом. Их должны крутить на вокзалах и по радио. Там же продавать кассеты, как продают записи Вилли Токарева и Александра Розенбаума. Но главное – еженедельное участие группы Разина в телепередаче «Утренняя почта». Предлагается наделить товарища Разина полномочиями выпускать собственные концертные билеты, минуя профильные учреждения культуры. Название ансамбля должно ассоциироваться у поколения 10–16-летних с любовной лирикой. Они должны видеть в мальчиках-сиротах кумиров и сходить по ним с ума. Главное – взрывной рост известности сироты. Как говорят в эстраде – надо запустить Андрюшу в «ротацию».

Побочным эффектом проекта станет сбор неучтенной денежной налички. Деньги могут пойти на обеспечение наших операций в условиях резкого сокращения государственного финансирования.

Предлагаю на выбор несколько названий группы.

«Группа Андрея Разина».

«Маковый лай».

«Ласковый мак».

Это всё, – в заключение проговорил Олег. – Готов выслушать замечания и сделать корректировку плана.

Какое-то время Виктор Чебриков и Владимир Крючков молчали. Впервые в жизни им пришлось слушать подобный бред. Тут страна разваливается, а время приходится тратить вон на что. Первым прервал молчание Виктор Чебриков.

– Я так понял, ты предлагаешь организовать «общак» Комитета государственной безопасности?

– Я бы назвал это «кассой для проведения спецоперации», – ответил Олег. – Мы будем знать о ней всё, но финансовой отчетности и бухгалтерии вестись не будет. Сегодня в стране нет наличных для выдачи зарплаты на заводах. Завтра не будет денег для нас.

– Ладно, валяем дурака уже скоро тридцать лет. Пара лет «сверху» обедни не испортят. – Чебриков посмотрел в сторону Владимира Крючкова: – Владимир Александрович, давай выбирай название, и закончим с этим. Дел хватает.

– Я бы скрестил.

– Чего с чем, – уточнил Чебриков.

– Назвал бы «Ласковый май».

– Ты как? – спросил Чебриков Олега.

– Простовато. Это вам не «АукцЫон» или «Полоса отчуждения». Но для девочек-школьниц, наверное, в самый раз. Ансамбль соберу за пару недель, подтяну композиторов, Иосиф Давыдович поможет, Алла. А дальше – участие в гастролях, на разогреве. Через три месяца в Москву приезжает Вилли Токарев. Будет для «Ласкового мая» паровозом.

Генералы КГБ не стали вдаваться в детали. Главное – решение о продолжении плана Юрия Андропова было ими принято. А уж какой экзотикой от этого запахло – значения не имело. Прощаясь и подписывая приказ о переводе Калугина из Ленинграда в Москву, Виктор Чебриков вспомнил классическую и успокоительную для него самого фразу:

– Олег, ты понимаешь, что вся ответственность ложится на тебя?

– Так точно, Виктор Михайлович!

– И смотайся в Берлин. Попробуй найти немецких родственников американца. Остановишься в посольстве. Нашего посла в Восточном Берлине Вячеслава Ивановича Кочемасова я предупрежу. В твоем распоряжении будет наш сотрудник по линии внешней разведки. Его координаты получишь у товарища Крючкова.

Не обошелся без напутствия и руководитель Первого главного управления КГБ СССР – внешней разведки Владимир Крючков:

– Олег Данилович, я созвонился со своим бывшим коллегой по руководству внешней разведки ГДР – товарищем Маркусом Вольфом. Он уже три года как на пенсии, но обещал навести справки по немецким родственникам американца. Встретитесь с ним, поговорите.

Олег давно не бывал за границей. От перспективы съездить хотя бы в Восточный Берлин, попить немецкого пива с сосисками его настроение совсем улучшилось.

– Так точно, товарищ председатель! Разрешите идти?

– Идите. – Чебриков отвернулся от Олега, как будто потерял к нему всякий интерес.

В приемной Калугина ждал секретарь с телефонной трубкой в руке:

– Товарищ Разин на связи. – И он передал трубку Олегу.

– Андрюша, это Олег Данилович Калугин. Помнишь такого?..

…Выйдя из здания на Лубянке, он сразу бросился на вокзал: троллейбусом до Садового кольца, дальше на «бэшке» до высотки на Лермонтовской и бегом в военную кассу Ленинградского вокзала. Он мчался в Ленинград, чтобы забрать вещи и заполнить обходной лист.

Мысленно он уже попрощался с товарищами из Ленин-градско-Новгородской епархии. В его лицо подул ветер перемен. Тем временем сирота в далекой Тюмени уже паковал чемоданы. Билет на рейсовый самолет «Аэрофлота» в Москву ему вручил незнакомый человек в военной форме и фуражке с темно-синим околышем.