Проблема №1, или Тринадцать уколов

7

Кажется, ломают двери. На пороге появляется Фалалеев.

— Не очень-то торопились, господа менты, — гневным голосом критикнул я оперативников.

— Торопились сразу несколько дел сделать. Хорошо, хоть женщина Марина, у которой прокушенное ухо, знала, где ты. Остальные знатоки в полной отключке.

— А доктор?

— Отбыл туда, откуда ни ответа ни привета. Не жалей, все равно ему расстрельная статья светила, меньше мучиться пришлось. Но он вывел нас на Сапожкова, который был уже в аэропорту. И Марина не слишком ломаться стала после производственной травмы — это тоже доктор Лапеко постарался.

— Зачем Сапожкову понадобился Ближний Восток?

— Черт, во всё ты влез, паскудник, — искренне сплюнул Илья. — Прямо хоть поверь, что достаточно сожрать пару ложек сцеволина, чтобы стать ведьмаком-ясновидцем. Не собирался рассказывать, а придется. Не в РУВД я тружусь, а в генеральной прокуратуре. Думаю, что на Ближнем Востоке у Сапожкова проходили контакты и заключались контракты с заказчиками — так сказать на нейтральной территории. Бучу заказывали? Идиотизм заказывали? Развал страны заказывали? Пожалуйста, только оплатите по прейскуранту. «Бабки» текли на счет в эмиратском банке, который был открыт еще Фурцем.

— Чего ж вы раньше не взяли Сапожкова за жабры? Дескать, предъявляй пробирки и раскрывай номер счета, падло.

— Раньше он мог послать нас подальше, мол, менты тихого предпринимателя достают, разрушают бизнес, чтобы лишить страну светлого рыночного будущего. А теперь на нем уголовка висит, похищение персоны. И только от сотрудничества со следствием зависит время пребывания Сапожкова на нарах в дурной компании.

Елки. Только сейчас начал въезжать.

— Так вы с самого начала знали, что случится, когда я начну колоться сцеволином?

— Ну, скорее подозревали, Борис.

— В общем, были в курсе и, тем не менее, валяли дурака. Точнее, сажали меня в КПЗ, стращали, портили мне здоровье.

— Валяли, — охотно согласился Фалалеев, — благо, это не трудно было. Но лишь для того, чтобы Сапожков ничего не заподозрил и у нас бы имелся живой потерпевший.

Озноб продрал аж до костного мозга. Наживка я наживка. И никакой другой роли в истории.