Глава 8

Штурм авианосца проходил как-то буднично: подход к практически слепому кораблю, у которого «Ушастик» сумел вывести из строя часть системы обнаружения и радиолокации, высадка на обшивку, подрывы зарядов и проникновение вовнутрь. Учитывая, что все наличные силы драконы отправили для абордажа нашего транспорта, где их с нетерпением ожидали несколько тысяч десантников, прошедших кровавый отбор на Каоме, то особого сопротивления мы и не встретили.

Теперь наши штурмовики разбились на боевые тройки, причём в каждой из них обязательно должен быть боец, вооружённый адаптированной переделкой земного пулемёта ПКМ[4], который в условиях активного применения электромагнитных гранат оказался великолепной альтернативой плазмомётам и весьма неплохо справлялся с драконами. Да и эффект массированного использования разрывных пуль в многочисленных стычках наконец-то произвёл впечатление на моих подчинённых, поэтому в мастерских «Миркома» были изготовлены несколько копий моего пулемёта, и всё свободное время десантники усиленно тренировались с новым оружием.

Вот теперь и появилась реальная возможность опробовать новинки в бою, причём – вкупе с новой, проработанной в учебных боях тактикой. Мне пришлось потратить много сил и нервов, а ещё вовсю давить своим авторитетом, чтобы мои подчинённые – видевшие, как я лихо валю драконов из своего, да допотопного, но тем не менее очень эффективного оружия – начали учиться им пользоваться. Я поражался косности, а главное – психологии, в такого рода вещах, которые проявляли мои новые знакомые. В первую очередь они ценили комфортность стрельбы и мощь: бабахнул – и дракона на куски, но при этом ещё чтоб не дай бог рученьку не вывернуло!

Поэтому тарахтящие и дёргающиеся в руках – и не всегда попадающие в цель! – кинетические стреляющие машинки вызывали презрительные улыбки.

Но пролитая кровь и большие потери среди скептиков поубавили пыла у любителей хайтековского оружия. Да и сержант – который теперь во всём меня поддерживал – самолично взялся за изучение и освоение клона ПКМа и чуть позже уже гонял всех остальных на импровизированном стрельбище внутри транспортного ангара нашего крейсера. За месяц каждый боец моего отряда уже сносно умел управляться с огнестрельным оружием, и результат не заставил себя ждать: сопротивление контрабордажной команды авианосца мы прошли фактически без потерь, если не считать парочки «трёхсотых», да и то – пострадавших от брошенной наугад плазменной гранаты драконом-штурмовиком из охраны высшего дракона, командира корабля. Бойцы, вооружённые ПКМами, лихо расстреливали всё, что двигается на двух лапах, поддерживаемых хвостом, причём заготовленные коробки с патронами расходовались просто с космической скоростью. Ребята просто получали кайф, разнося на части драконьи туши, при этом создавая такую плотность огня, что любая попытка противодействия противника – особенно в – узких коридорах – приводила фактически к стопроцентным потерям. Одна беда: стрелять вроде научились, а вот экономить патроны – нет, поэтому пришлось несколько раз посылать трёх человек к катеру за дополнительными коробами с лентами…

Учитывая, что авианосец был недостроенным, то по драконовской классификации входил в состав третьей линии, то есть комплектовался по остаточному принципу, и большинство функций на корабле выполняли люди-рабы. Поэтому от проводников у нас отбоя не было, и понявшие, что пришла свобода, люди нас быстро проинформировали, что остальные боевики-драконы засели на полётной палубе, пытаясь использовать единственный челнок, чтобы свалить с корабля.

Мы, быстро расправившись с высшим драконом и его охраной, разделились на боевые тройки и занялись зачисткой корабля, постепенно отжимая оставшихся хвостатиков к полётной палубе. Во время короткой стычки был ранен боец нашей тройки, и нам с сержантом пришлось уже только вдвоём продвигаться дальше.

Два пулемёта в узких коридорах – это что-то…

В общем, расстреляв по две коробки патронов, мы прорвались к полётной палубе, разнесли подрывным зарядом бронированную дверь и ворвались в огромный ангар. Естественно, дракончики включили свою излюбленную тактику: плотный огонь из плазмомётов, электромагнитные гранаты и рукопашная схватка. Как отбились – сам не понимаю, наверное, кто-то там наверху за нас молится. Удары, выстрелы, рубка – всё на уровне рефлексов. В памяти остались какие-то смазанные картинки…

* * *

Я пришёл в себя, когда кто-то из толпы рабов, столпившихся за решёткой, истерически стал выкрикивать моё полное земное имя. Присмотревшись, я просто похолодел – похудевшая, с синяками под глазами, с уродливым чёрным ошейником в первом ряду зрителей, держась обеими руками за прутья решётки, стояла Гилви. Её трудно было не узнать: глаза – они как будто светились изнутри, и я снова, как несколько месяцев назад, снова тонул в них и тонул…

Пришёл в себя только в тот момент, когда, сбросив бронированную перчатку боевого скафандра, прямо через решётку гладил её по мокрой от слёз щеке.

А потом что-то произошло…

Раздались какие-то крики, возникла какая-то суета, и вдруг в глазах Гилви…

В глазах Гилви вспыхнула боль, а через мгновение они стали пустыми и мёртвыми. Девушка ещё стояла на ногах, но это уже было мёртвое тело. В руку, которая касалась её щеки, больно ударило током, мышцы рефлекторно сократились, а у меня в голове вновь включились боевые рефлексы.

Тело Гилви упало на пол, но под действием тока мышцы сократились, и она выгнулась дугой – это сработала система самоуничтожения рабского ошейника. Рядом ещё пара человек упали на землю с такими же симптомами, а в самом углу камеры для рабов раздались крики и удары – высокий остроносый человек с обрюзгшим красным лицом типичного алкоголика отбивался от рабов зажатым в левой руке виброножом, что-то торопливо нажимая пальцами правой на сенсорном экране небольшого пульта-терминала.

Рука сама скользнула к бедру, я выхватила доработанную переделку АПСа и, почти не целясь, сделал два выстрела.

БУМ-БУМ!

Убийца – эта человеческая тварь, пособник драконов! – получив по пуле в оба плеча и заверещав недорезанной свиньёй, тут же выронил и пульт, и вибронож, а все рабы, которые пытались к нему дотянуться, разом отскочили, освободив таким образом мне пространство.

Я уже не помню, что было дальше, только снова пришёл в себя от того, что сержант оттаскивал меня от окровавленного куска плоти и кричал на ухо:

– Командир, хватит, ты там уже ничего не оставил!

Осмотревшись вокруг, я просто впал в шок от реальности картины…

Я стоял посередине камеры для рабов, которые жались по стенкам, в ужасе наблюдая за мной, а на полу лежал обезображенный кусок мяса, в котором уже фактически нельзя было опознать человеческое тело.

Рука разжалась, и десантный вибронож, автоматически отключившись, упал на палубу…

Весь мой скафандр был в крови…

Повернув голову и увидев срезанные прутья решётки, я понял, как сумел попасть прямо внутрь рабского загона и добраться до этого краснорожего ублюдка, убившего мою Гилви – вибронож с трудом, но снёс металлическую преграду, а уж живая плоть человеческого предателя не смогла противостоять такому страшному в ближнем бою оружию.

А потом…

Тряся головой и пытаясь разогнать красный туман, я устало и тяжело пошёл на выход из камеры, но, сделав несколько шагов, замер.

Гилви!

Подойдя к вновь найденной и уже навсегда потерянной девушке, стал на колени и осторожно взял на руки такое лёгкое тело.

Это была тяжёлая ноша…

Не глядя под ноги, сконцентрировав всё внимание на ней и пытаясь навсегда запомнить дорогое лицо, я шёл прямо через толпу людей, которые, освобождая мне дорогу, образовывали траурный живой коридор. Краем глаза увидел, как один из рабов прижал раскрытую ладонь к груди – жест принятого в Империи воинского приветствия, как открывают щитки скафандров бойцы-десантники и прикладывают ладонь к виску – это уже моя школа…

В голове мелькнула мысль, что все понимают, что погиб очень близкий мне человек, ради которого я в прямом смысле слова порезал на куски предателя и извращенца, но она не принесла мне ни капли облегчения…

* * *

Что было потом…

Мы взяли авианосец, на него с «Ушастика» высадилась призовая партия и начала готовить корабль к дальнейшему использованию, согласно ранее подготовленному плану.

Тело Гилви отправили на «Ушастик» для последующего погребения, как это принято у офицеров ВКС республики, а мы…

Наша чуть поредевшая банда снова погрузилась в десантный катер. Набрав скорость, мы направились к драконовскому тяжёлому крейсеру, который безуспешно пытались взять несколько абордажных групп, столкнувшихся с необычно большой и подготовленной охраной высшего дракона и многочисленным контрабордажным отрядом.

Лететь оставалось минут пятнадцать, поэтому сержант решил провести некую психологическую операцию, и я прекрасно понимал его побудительные мотивы. Сорвавшийся во время боя командир – это далеко не самый лучший случай, и с таким в бой мало кто согласится идти: такие уж правила в десанте. Видимо, бойцы – видевшие мою расправу над рабом, пособником драконов – выкатили сержанту предъяву, и теперь нужно было срочно разруливать ситуацию, ведь через несколько минут нам снова всем вместе идти в бой, и бойцы должны быть уверены в своём командире на сто процентов.

В десантном отсеке катера во время полёта поддерживалась разреженная, но пригодная для дыхания атмосфера, поэтому все сидели с открытыми щитками боевых скафандров и старались не встречаться со мной взглядами, но при этом посматривали на сержанта и чего-то ждали.

Я не выдержал и чуть заметно усмехнулся…

Уж что-что, а военную психологию, тем более – в боевых условиях, в военной академии вдалбливали в первую очередь, и что сейчас должно было произойти, я прекрасно понимал, да и сам перед отлётом об этом намекнул сержанту.

– Командир, может, расскажешь, что за девушка?

Опустив взгляд в пол, я невесело усмехнулся.

– Её звали лейтенант Гилви Марион. Герой боёв на планете Паркваль, может, помните, её тогда по всем каналам крутили.

Кто-то из десантников удивлённо вскрикнул.

– Точно, как я сразу не узнал…

Но тут на него раздражённо шикнул сержант и спросил:

– А ты, командир, её откуда знаешь?

– Вместе на Парквале воевали, потом – в Академии учились. Она была моей невестой. После выпуска её по распределению направили в 4-ю флотилию, и по дороге транспортник нарвался на драконовский рейдер. Думал, потерял, а оно вот как получилось… Нашёл и опять потерял… А этого сучонка… – я сделал паузу, причём – не специально, и продолжил: – Она ждала нашего ребёнка… Девочка рвалась в бой, и только так её можно было остановить и отправить в тыл. Женщины не должны воевать, для этого есть мужчины. Вот так вот…

Сержант вздохнул, теперь он стал больше понимать своего командира.

– Знаем, командир. Там имперец, майор, рассказал про пособника хвостатых. Тварь, у драконов надсмотрщиком подрабатывал, а когда драконов уничтожили, взял себе права дистанционно казнить рабов. Правильно сделал, командир, такого урода нужно было ещё в детстве удушить. Вот только…

– Понимаю, сержант. Хочешь спросить, как я себя чувствую? – и я опять невесело усмехнулся.

– Командир, сам знаешь правила… – протянул сержант.

– Война только началась, и нам ещё предстоит много работы. Нервы нужно беречь, но тут был особый случай…

– Хорошо, командир. Мы в тебя верим…

На этом тема была закрыта, хотя и сержант, и бойцы за время перелёта не раз ещё на меня поглядывали с интересом.


Потом был штурм тяжёлого крейсера…

В узких коридорах пулемёты лихо косили драконов. Несколько раз приходилось вступать в рукопашные схватки, но через двадцать минут к крейсеру подошла настоящая флотилия из двадцати катеров разного калибра и высадила более двух сотен десантников, отправленных с транспорта на помощь. Ещё целый час мы зачищали все помещения крейсера, и после захвата основных точек корабля, сдав позиции прибывшему пополнению, я со своей группой был выведен из боя и отправлен на «Мирком», можно сказать, к фактическому месту постоянной дислокации.

Корабли противника, вроде как прилетевшие поживиться чужим имуществом, на этот момент либо были уничтожены, либо взяты на абордаж, и поэтому можно было сказать, что второй этап плана выполнен: наша эскадра, отдав на съедение трофейный побитый и рассыпающийся на глазах эсминец, увеличилась на эсминец человеческой постройки, тяжёлый крейсер, целый авианосец и два малых охотника. Для войны – где люди несли серьёзные потери и постоянно отступали – это можно было считать очень серьёзной победой.

Как мы и предполагали, основываясь на данных радиоперехвата, на захваченном тяжёлом крейсере была резиденция высшего дракона, который командовал всей этой эскадрой, и соответственно здесь находился подпространственный передатчик – вещь весьма дорогая даже для имперцев, не говоря про драконов-голодранцев. Также захватили и таблицы связи с базой драконов.

Поэтому мы обнаглели до такой степени, что сфабриковали видеофильм о бое, где два транспорта и авианосец второстепенного клана сумели устроить ловушку и повредить второй тяжёлый крейсер. В фильме было показано, как первый транспорт ушёл в астероидный пояс и получил повреждения, а второй пытался прорваться, но был подбит и взят на абордаж. Передали на драконью базу и свои комментарии, типа: «как много всего хорошего мы захватили, какие мы молодцы!». Естественно, что после такого сообщения с базы на Маране пришёл ответ: «Хватайте всё ценное и возвращайтесь – давайте делиться!»

По такому случаю от имени высшего дракона – командира этой эскадры, коды доступа и личная подпись которого тоже были взломаны – из системы Мараны вызывался ремонтный корабль и пара буксиров для транспортировки повреждённого транспортного корабля и ремонта тяжёлого крейсера. Естественно, их должны были отправить под охраной, и таким образом мы ещё больше ослабляли оборону планеты.

Осталось только ждать прибытия новой партии противника и подготовить им достойную встречу.


«Ушастик» на мягких лапах отправился обратно в систему Мараны, изучать обстановку и собирать более точную информацию о системе обороны планеты, а мы, как могли, рассредоточились, организовав ещё одну ловушку.

Кто был на войне или на охоте – должен знать: когда сидишь в засаде, самое тяжёлое – это ждать. Да, именно терпеливо лежать, сидеть, стоять и ждать, не шевелиться, чтоб не демаскировать себя. Если оно того требует, то гадить под себя, терпеть укусы насекомых, холод, дождь, лежать по горло в воде, но терпеливо ждать того самого момента, когда твой единственный выстрел будет максимально эффективным и неожиданным для противника.

Вот и мы сейчас снова так: одержав впечатляющую победу, люди с трудом подавили желание, захватив корабли противника, прорываться к планете и освобождать многочисленных рабов, которые пахали в интересах восстановления боевой мощи потрёпанного в сражениях драконовского клана. Именно в такой ситуации одной ошибки было достаточно, чтобы за несколько секунд потерять все достижения, с таким трудом и тщательностью достигнутые за последнее время. Я несколько часов вдалбливал в головы молодых офицеров – которые, пройдя кровавую кашу на Каоме и одержав последние блестящие победы, снова рвались в бой – эту простую истину.

Также все горячие головы осмысливали и мой посыл о том, что если кто-то из них попадёт в плен, и драконы выпытают информацию о фактически голой обороне Каомы, то и нас быстренько зачистят, а на освобождённую планету отправят вторую волну драконовских мясников. И уж эти обязательно не упустят возможность прихватить фактически, по их мнению, бесхозную планету с уничтоженной системой обороны и быстренько наведут там свой порядок.

Поэтому – пока было время – заново скомплектованные экипажи как могли спешно восстанавливали тяжёлый крейсер, авианосец и остальные захваченные корабли. Ну а мы с Вэлком снова и снова изучали объёмную схему системы обороны Мараны и прикидывали, как её лучше взломать и вывести из строя в первую очередь огромные оборонительные станции драконов.

Отдельным и грустным моментом были похороны Гилви…

Все офицеры ВКС республики одобрили, что лейтенант Гилви Марион должна быть погребена согласно всем канонам флота, и в похоронных капсулах под траурный гимн к ближайшему светилу – как к природному крематорию – отправились несколько десятков погибших в последнем сражении солдат и офицеров.

Загрузка...