Призрак дракона

Глава 5 ВАРДВИК

При свете утреннего солнца план, который ночью почти не вызывал во мне сомнений, показался вовсе не столь привлекательным и выглядел даже несколько глуповатым. Но ничего более подходящего не приходило в голову.

На горизонте показался Тирфаннинг. Залитые розово-желтым рассветным сиянием крыши его домов были знакомы мне почти так же, как старинные стены Хурога.

Я повернулся к Орегу, который ехал с правой стороны рядом со мной, и спросил:

— Ты можешь увидеть отсюда то, что происходит сейчас в Хуроге?

— Хурог я увижу хоть с края земли. — Он расслабился и устремил взгляд куда-то вдаль. — О твоем побеге уже узнали. Люди Гарранона седлают лошадей.

До Тирфаннинга оставалось часа четыре езды. А мы находились в пути пять часов. Необходимо исчезнуть из города хотя бы за час до того, как солдаты Гарранона войдут в Тирфаннинг.

— Пенрод! — позвал я. Пенрод пришпорил мерина и поравнялся со мной и Орегом. — Закупите, пожалуйста, с Аксиэлем все, чего нам не хватает для путешествия, когда мы приедем в город. Я оставлю Бастиллу, Сиарру и Орега при постоялом дворе, а сам съезжу по своим делам.

— Хорошо, — ответил Пенрод. — Поеду сообщу о вашей просьбе Аксиэлю.

Когда Пенрод вернулся к остальным, Орег спросил:

— Можно мне поехать с тобой?

Я не хотел брать с собой кого бы то ни было. Но что-то в голосе Орега насторожило меня, и я не стал отказывать ему сразу.

— А в чем дело?

— Понимаешь, мне нежелательно отдаляться от тебя на слишком большое расстояние, когда мы не в Хуроге.

— Что ты имеешь в виду?

Орег виновато улыбнулся.

— Тебе нечего опасаться. А для меня это чревато некоторыми неприятными последствиями…

— Что ты подразумеваешь под «слишком большим расстоянием»? — поинтересовался я. — Я не собираюсь отдаляться от постоялого двора больше чем на милю.

Некоторое время Орег молча смотрел на уши своего коня. Потом медленно и с явным напряжением в голосе сказал:

— Со мной все будет в порядке.

Ньютонбурн был достаточно крупным портом, поэтому найти хозяина корабля, который согласился бы взять нас на борт и доставить туда, не составляло труда. Сложнее дело обстояло со временем: мне нужен был корабль, отплывающий из Тирфаннинга не позднее, чем через час. Нужно было как следует запутать Гарранона.

Узнав о том, что «Большой баклан» планирует отчалить от берега раньше всех остальных судов, я поспешил найти ответственного служащего: надо было успеть внести наши имена в список до подачи его в Корабельную канцелярию.

Я заплатил требуемую сумму, и человек предупредил меня, что капитан не ждет опаздывающих ни минуты. Я заверил его, что мы явимся вовремя.

Служащий смотрел на меня как на богатенького дурака, но мне не было до этого никакого дела. А в списке уже красовалось имя Вардвика из Хурога. Гарранон наверняка первым делом планировал посетить Корабельную канцелярию, чтобы узнать из списков, куда мы направляемся.

От доков я пошел в южную часть города, застроенную приземистыми убогими домишками. Миновав старую таверну, кузницу и склады, заглянул в мастерскую бондаря и вернулся назад — к таверне. Над входом в нее красовалась деревянная дощечка с весьма интересным и неоднозначным названием: «Лорд-рогоносец».

Как и следовало ожидать, в столь ранний час здесь еще никого не было, за исключением музыканта. Он играл на маленькой арфе так самозабвенно, что не заметил моего появления.

Пройдя в кухню и взяв с полки чистую кружку, я зачерпнул эля из бочки, вернулся в зал и уселся за один из обшарпанных столиков.

Музыка завораживала. Несмотря на молодость, арфист играл бесподобно, хотя его инструмент был старым и неказистым.

— За этот эль следует заплатить хозяину, — сказал музыкант, прекращая игру и убирая с глаз сбившуюся прядь светло-золотистых волос.

— Пара медяков у меня найдется, — ответил я.

— Люди говорят, умер Хурогметен.

Пристально глядя на меня, арфист извлек из инструмента еще несколько навевавших страшную тоску нот.

Я кивнул и отхлебнул из кружки.

— Ты все равно не приехал бы на похороны, верно?

Арфист не ответил.

Я допил эль и со стуком поставил кружку на стол.

— Не найдя тебя в мастерской бондаря, Тостен, я, признаться, сильно удивился. Неужели ты считаешь, что играть на арфе на потеху разным оборванцам — более почетное занятие, чем работать с деревом?

Мой брат вскинул голову.

— Для работы с деревом у меня нет должного таланта. Зато я умею играть на арфе. На твой взгляд, конечно, это не настоящая работа, но…

— Еще какая настоящая, особенно для столь одаренного музыканта, как ты, — перебил его я. — И, пожалуйста, не путай меня с отцом. Наверное, флейтист зарабатывает больше денег, чем бондарь-подмастерье. — Он отвел взгляд в сторону, и я понял, что ошибся. — Я оставил тебя тогда у бондаря потому, что думал не о заработках, а о твоей безопасности, Тостен. Молодому привлекательному парню, как ты, следует быть весьма осторожным в компании прожженных моряков.

Лицо Тостена напряглось, и я понял, что он знает, о чем речь. В тот момент, когда я оставил его в Тирфаннинге, ему мои слова показались бы бессмыслицей.

— Ты — новый Хурогметен, — резко перевел разговор на другую тему Тостен.

По выражению глаз брата я не мог определить ход его мыслей.

Тостен был скрытным человеком. Мне всегда казалось, что он меня недолюбливает. Мой придурковатый вид, громкий голос и глупые высказывания — то, как я обычно себя вел — заставляли брата в моем присутствии чувствовать дискомфорт и неловкость.

Но самым страшным и ненавистным для него были ярость и жестокость отца — хотя Тостена он лупил гораздо меньше, чем меня. Мой брат всю свою непродолжительную жизнь в замке стремился стать таким, каким бы его хотел видеть Хурогметен. И не понимал, что угодить родителю не сможет никогда.

— Нет, я не Хурогметен, — ответил я и тут же задумался: интересно, лишает ли меня указ короля моего же собственного титула? — По крайней мере в данный момент Хурогом я не управляю…

Глаза Тостена оживленно блеснули.

— Что ты имеешь в виду?

— Отец решил объявить меня неспособным управлять Хурогом. Король с радостью поддержал его в этом. Соответствующий указ вступил в силу сразу после смерти Хурогметена. И если нашего дядюшку не обуяет, так сказать, жадность, то можно с уверенностью сказать, что Хурог — твой.

Последовало продолжительное, тягостное молчание.

Я напряженно ждал реакции брата. А он таращился в пустоту, будто не понимал, что происходит. Его тонкие длинные пальцы, такие же, как у Орега, медленно сжались в кулаки.

Тостен был моим младшим братом. Вряд ли ему хотелось владеть Хурогом. Но если такое желание в нем все же возникло бы, я больше не стал бы предпринимать попыток вернуть себе замок. Бороться с Тостеном я не собирался.

— Как… — изменившимся, надтреснутым голосом пробормотал он.

— Ты — второй наследник отца, следующий за мной, — спокойно пояснил я.

— Знаю, — раздраженно выпалил Тостен. — Но лишь тебе известно, где я нахожусь… Больше никому… Я хотел спросить, как ты намереваешься это сделать. Каким образом…

— Что сделать?

Я недоуменно покачал головой.

Тостен злобно фыркнул.

— Я прекрасно помню: вы с отцом воевали на протяжении долгих лет, — заговорил он, и мне показалось, передо мной гораздо более старый человек, чем мой младший брат. — Мне известно, что для тебя значит Хурог. Когда ты оставил меня здесь, я долго раздумывал, зачем ты прикидывался дурачком, если никогда им не был. И догадался: ты делал это для достижения единственно желанной цели — дожить до того счастливого момента, когда Хурог станет твоим. — Он отложил арфу в сторону, поднялся на ноги и бесстрашно взглянул мне в глаза. — Ну же, поторопись! Мы с тобой одни, самое время действовать. Предупреждаю, скоро вернется хозяин. Он отправился за новым бочонком пива.

Я уставился на него в полной растерянности. Наверное, в эти мгновения я выглядел как настоящий идиот, которого на протяжении столь долгих лет так искусно разыгрывал. При чем тут хозяин и то, что он скоро вернется, размышлял я, ничего не понимая.

— Послушай, мне срочно надо убираться из этого города. В противном случае меня запрут в сумасшедшем доме для недоумков благородных кровей, — сказал я, вспомнив, что у меня крайне мало времени. — Если хочешь, можешь поехать в Эстиан и пройти обучение в Высшей школе музыкантов. Я дам тебе денег. У бондаря множество друзей. Он поможет тебе собраться в дорогу и найти сопровождающих. Если же ты решишь, что будешь править Хурогом… Гм… На мой взгляд, Дарах не так уж плох, но первое время советую тебе прислушиваться мнения Стейлы. Я отправлю назад Пенрода. Поедете в Хурог вместе. — И Орега, если это возможно, добавил я про себя. — А еще Аксиэля.

Если бы Тостен изъявил желание править Хурогом, тогда мне не нужна была армия. Я огляделся по сторонам.

— В любом случае мне не хотелось бы, чтобы ты оставался в этом заведении. Если у тебя есть возможность куда-нибудь уйти, то… — Я резко замолчал, внезапно осознав, что он подумал, когда я явился сюда. — Ты посчитал, что я пришел убить тебя!..

Неужели он мог ожидать от меня такой дикости, такой жестокости? — с горечью в сердце размышлял я, с ужасом глядя в глаза брату.

Тостен растерянно моргнул.

— Прости меня, — прошептал он и робко протянул вперед руку, словно хотел коснуться меня, но тут же отдернул ее назад и вновь сжал пальцы в кулак, так сильно, что, наверное, почувствовал жгучую боль.

Я поднялся из-за стола, ощущая сильное головокружение. Итак, в глазах родного брата я был отнюдь не идиотом, а бессердечным охотником за Хурогом, для которого не существует ничего святого.

— Если бы ты умер, Хурог просто перешел бы во владение короля, — сказал я, делая шаг в сторону.

И внезапно почувствовал, что мне срочно нужен покой. И уединение. Что я как можно быстрее должен очутиться в каком-то местечке, где никто не помешает мне зализать раны и немного прийти в себя. Что мне следует поскорее уйти отсюда.

— Ты сбежал от бондаря, потому что считал его моим человеком, — сказал я, прекрасно зная, что прав лишь наполовину: Тостен всегда обожал музыку. — Что ж, до тех пор, пока ты приносишь этому заведению прибыль, его хозяин будет тебя защищать.

Я снял с пояса тяжелую сумку с деньгами, которую мне дал Орег, высыпал ее содержимое на стол, разделил на две равные части и одну из них вернул обратно в сумку. Конечно, того, что у меня оставалось, уже не хватило бы на оплату услуг наемных воинов, но я решил, что что-нибудь придумаю. А Тостену тех денег, что я ему оставил, с лихвой хватило бы на обучение в любой школе или на дорогу куда угодно.

Я слышал, как он выкрикивает мое имя, когда выходил из таверны, но даже не оглянулся.

Когда я вернулся на постоялый двор, все остальные были уже готовы отправиться в дорогу.

Передохнув немного, мы двинулись в путь и через некоторое время уже ехали по направлению к Эстиану. Но не по главной дороге, на которой Гарранон мог с легкостью нас отыскать, а по более трудной и менее известной. Когда на землю опустились густые сумерки, мы остановились на ночлег.

Я заявил, что буду первым охранять сон остальных, а в помощники себе выбрал Бастиллу. Она выглядела жутко уставшей и изможденной, я же чувствовал, что запросто продержусь до того момента, пока Пенрод не сменит нас.

Над местом, где мы разбили лагерь, возвышался небольшой холм, густо поросший деревьями. Я указал на него Бастилле и зашагал в том направлении. Она последовала за мной, слегка хромая на обе ноги, но стараясь держаться как можно бодрее. Остальные принялись укладываться спать.

Я опустился на поваленное дерево, а Бастилла скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стволу.

Сейчас, в усиливавшейся с каждой минутой темноте, я не мог отчетливо видеть ее лица. Но в течение всего прошедшего дня то и дело поглядывал на беглую рабыню, любуясь безупречной красотой ее профиля.

Орег дал Бастилле возможность вымыться (еще в пещере Хурога, перед дорогой), и ее черные волосы в свете солнца отливали сейчас потемневшим золотом. Она была старше меня, возможно, даже на несколько лет старше моей матери, но сорокалетия вряд ли достигла.

— Итак, — сказал я, — расскажи мне о себе.

— Что вы желаете знать?

Я улыбнулся.

— В Хуроге рабов нет, Бастилла. Но это вовсе не означает, что я не ведаю, какие они. Мне не раз доводилось выезжать за пределы своих земель. Рабы — смирные и кроткие. Ты совсем другая. Расскажи мне, кто ты, и почему Черный Сирнэк так мечтает вернуть тебя.

Бастилла молчала.

— Она волшебница, милорд, — послышался откуда-то сбоку голос Орега.

В темноте я и не заметил, что он сидит рядом.

— Это я и сам знаю, — ответил я.

Бастилла повернула голову и взглянула прямо на Орега. Я понял, что он не пытается спрятаться от нее при помощи своих заклинаний, как делал в большинстве случаев, когда я был не один.

— Я рабыня, что бы вы обо мне ни думали, — произнесла наконец Бастилла. — И как колдунья не очень сильна, но среди рабов Сирнэка была единственной волшебницей. Он находил меня весьма полезной.

Она взмахнула рукой, и в ее ладони загорелось белое холодное пламя. Лицо женщины, освещенное магическим огнем, стало мертвенно-бледным, напряженный взгляд устремился на меня. Я не понимал, что она хочет увидеть. В ее глазах отражалась тревога.

Неожиданно пламя погасло.

Я прищелкнул языком.

— И где же Сирнэк раздобыл тебя? В Эйвинхеле? Я решил так потому, что Бастилла разговаривала с западным акцентом — немного смягчала согласные. Хотя акцент этот все же отличался от эйвинхельского.

Она ответила не сразу.

— Я из Колитской обители.

— Ты дала клятву верности Колите? — удивленно округляя глаза, спросил я.

Считалось, что магам Эйвинхеля велела нести службу в ее храмах сама эйвинхельская богиня-покровительница. Все живущие в этих храмах являлись рабами — но не в обычном понимании этого слова. Лишь сейчас я начал доверять Бастилле.

— Каким образом Сирнэку удалось заполучить тебя? Насколько мне известно, стены храмов Колиты надежно защищены.

— Он предложил за меня огромные деньги. — Я не видел лица Бастиллы, но мог определить по тому, как звучал голос, что его искажает гримаса отвращения. — А для Колиты богатство означает большую власть и, соответственно, большее влияние на верховного короля.

— Значит, она продала тебя Сирнэку, — задумчиво протянул я.

Бастилла вздохнула.

— Но теперь ты свободна. Можешь идти, куда пожелаешь.

Бастилла покачала головой.

— Моя семья отдала меня Колите, милорд. И будет обязана сделать это повторно, если я явлюсь домой. А Колита просто-напросто передаст меня Сирнэку. Мне некуда идти. Если вы возьмете меня с собой, я могу оказаться полезной.

Она склонила голову и переступила с ноги на ногу.

— А как ты узнала о Хуроге? — неожиданно спросил Орег. — На протяжении уже долгих лет Хурог не являлся убежищем для беглых рабов. Если бы ты появилась на этой земле каких-нибудь пару месяцев назад, отец моего нынешнего лорда незамедлительно вернул бы тебя хозяину.

Бастилла рассмеялась, хотя смех ее был наполнен жутким трагизмом.

— У Сирнэка есть мальчик-раб, в чьи обязанности входит поддерживать огонь в той комнате, где собираются за выпивкой и разговорами мужчины. Он поведал мне, что однажды среди гостей Сирнэка появился один чудесный лорд, который битый час рассказывал всем о славном замке под названием Хурог. Наверное, мальчишка слушал его очень внимательно: он помнит то, что слышал, почти наизусть.

Я засмеялся.

— Дело не в том, как этот мальчик слушал меня, а в том, как часто. В последний раз, когда мы с отцом ездили ко двору, я ходил к Сирнэку при каждом удобном случае и буквально надоедал своими рассказами всем, кого встречал. Тогда мне не удалось добиться того, чего я хотел.

Я страстно мечтал не позволить одному молодому человеку попасть в лапы Сирнэка. Но не смог.

Забавно! Выяснилось, что и к побегу Бастиллы я имел непосредственное отношение. Итак, все, даже потеря Сирнэком драгоценной рабыни, играло против меня.

Я провел ладонью по лбу.

— Ты уверена, что хочешь идти с нами, Бастилла? А то обстоятельство, что скоро мы можем оказаться на настоящей войне в Оранстоне, не пугает тебя?

— Лучше идти с вами, милорд, чем заниматься торговлей собственным телом в грязных подворотнях, — ответила она.

— Что ж, — воскликнул я с беспечной веселостью. — Тогда готовься стать одним из членов команды наемников.

Некоторое время все молчали.

Я первым нарушил тишину.

— Мне нельзя оставаться Вардом из Хурога. Его в любой момент могут отправить в Эстиан. Всем известно, что он — идиот и должен сидеть в королевском доме для полоумных. Наверное, мне следует превратиться в его младшего брата, рожденного от порочной связи отца и стремящегося заполучить доброе имя. Я взял деньги и лошадь из дома и сбежал вместе со своим верным слугой… — Я почесал затылок. — Надо подумать, кто лучше подходит для роли верного слуги, Аксиэль или Пенрод. Наверное, Пенрод. Он больше похож на старого преданного слугу. Сиарра будет оруженосцем, и называть нам ее следует Сиарр. Для нее безопаснее быть юношей. Аксиэля мы могли повстречать в пути — голодного бедняка, воина, чей хозяин погиб от болезни по дороге домой. Орег будет моим кузеном или единокровным братом, рожденным неизвестно кем…

— А это правда? — спросила Бастилла, несколько оживившись.

— Да, — ответил я, отрываясь от своих выдумок и возвращаясь в окружающую действительность. — Но он не любит об этом распространяться.

— Не люблю об этом распространяться? — переспросил Орег, приподнимая бровь.

— Не любишь, — твердо заявил я.

— А я? — спросила Бастилла, немного подаваясь вперед.

— Та, с кем согрешил твой отец за девять месяцев до появления на свет тебя, — предложил Орег.

— Нет, — запротестовал я. — Мне не нравится этот вариант. Слишком мелодраматично. Лучше так: мы наняли тебя в Тирфаннинге. Рожденную в Эйвинхеле колдунью, случайно попавшую в северные края.

— Которая чудом спаслась при кораблекрушении, — с воодушевлением подхватила Бастилла. — И очутилась слишком далеко от дома. Поэтому-то она и согласилась стать наемной волшебницей в компании воинов, которые с первого взгляда внушили ей доверие.

— Прекрасно.

Я кивнул. Мне нравилась Бастилла, и вовсе не только потому, что она была красивой.

— Странно, — пробормотала Бастилла с внезапной серьезностью в голосе. — Раньше мне никогда и в голову не приходило, что в один прекрасный день я окажусь так далеко от дома. Обитателям Колитской обители запрещено выходить за пределы стен, огораживающих храмы. Некоторые из нас излучают слабое сияние. Это особый знак — подтверждение того, что этим волшебникам удалось побеседовать с богиней. Я же никогда не чувствовала ее присутствия. Мне не помогали даже специальные снадобья, их давали нам каждый день, чтобы помочь связаться с нею. Колита была очень недовольна мной: я ни храмам, ни богине не приносила никакой пользы.

Ее голос звучал напряженно, и в нем отчетливо слышались смущение и стыд.

Орег пренебрежительно усмехнулся.

— Кто придумал поить людей зельями для соприкосновения с богами? Глупости! Это никогда не поможет. Спроси об этом отшельников в Меноге. Их атервонской силы хватит на то, чтобы разрушить башню Экотил. И их мощь естественна. Никто не пичкает отшельников специальными снадобьями.

Я кашлянул и испытующе взглянул на Бастиллу, надеясь, что она, уроженка Эйвинхеля, не знает толвенской истории.

— Ты сказал — Меног? Руины, что находятся рядом с Эстианом?.. Насколько мне известно, эти старинные сооружения разрушили во время войн Реформации, а вместе с ними и весь Атервонский орден, — сказала Бастилла, недоуменно пожимая плечами.

События, о которых шла речь, произошли несколько сотен лет назад, а сейчас в Меноге не было ни единой души.

Последовало продолжительное молчание.

— Я очень увлекаюсь историей, — сказал Орег, чувствуя, что должен выпутываться из ловушки, в которую сам себя загнал. — Иногда мне кажется, что времена давно минувшие мне ближе и милее, чем современность.

Бастилла поверила ему. Это было похоже на правду гораздо больше, нежели сама правда.

— А где вы, двое, встретились? — спросила она после минутного молчания. — Аксиэль и Пенрод знают тебя совсем недавно, Орег, и в тебе много странного… Например, то, что ты исключительный колдун. По возрасту ты слишком молод, чтобы так прекрасно владеть своими магическими способностями. Даже Колита не может переноситься из одного места в другое, не затратив массу усилий и не преодолев ряд серьезных сложностей. Ты же справляешься с этой задачей с невероятной легкостью.

— Орег принадлежит к нашей семье, — вмешался я в разговор.

— Внебрачный Надоеда, — уточнил Орег. — На самом деле я гораздо старше, чем выгляжу. Существует специальное заклинание… — Его голос резко оборвался. — А познакомились мы очень просто, — продолжил он. — Я захотел осмотреть семейные владения. Незаметно проник в замок. Там-то Вард и Сиарра и обнаружили меня.

Он лгал, как и я. Но использовал при этом максимум правдивых фактов. В таком случае ложь звучит гораздо правдоподобнее, так легче убедить собеседника в том, в чем хочешь. И запутать. Мы с Орегом были отличными лжецами. Может, это передалось нам обоим по наследству?

Над землей еще царила ночь, когда я проснулся, почувствовав прикосновение чьей-то руки на своем плече.

Открыв глаза, я увидел склонившуюся надо мной фигуру Пенрода.

Быстро и как можно более бесшумно вскочив на ноги и схватив меч, я последовал за ним на тот холм, где буквально пару часов назад сидел на бревне, разговаривая с Орегом и Бастиллой.

Нас ждал Орег. Я мгновенно понял, зачем меня разбудили. На расстоянии не более полумили от того места, где мы стояли, сияло над верхушками деревьев оранжевое колышущееся облако — свет от костра.

— Вы уже проверили, кто там? — шепотом спросил я.

Пенрод покачал головой.

— Я отправлюсь на разведку. А вы оставайтесь здесь и будьте начеку: если услышите, что там завязалась драка, будите остальных, — приказал я.

Идти по лесу бесшумно — задача не из легких. А по ночному лесу, когда дорогу освещает лишь проглядывающая из-за туч луна, — вообще невыполнимое задание. В этом я убедился, пробираясь туда, где горел костер. Если люди, которые его развели, не были глухими или если не спали крепким сном, то прекрасно знали, что кто-то приближается.

Когда поляна, на которой горел огонь, уже проглядывала сквозь густые ветви, я заметил фигуру человека. Одинокую фигуру.

Человек в тонком плаще сидел, съежившись, на большом камне и смотрел на костер. Я подошел ближе и увидел, что рядом лежит всего один матрас, скрученный и перевязанный веревкой.

— Я подумал, что приближаться к вашему лагерю для меня небезопасно, — сказал мой брат, не поворачивая головы, хотя не мог видеть, что пришедший — именно я, потому что сидел ко мне спиной. Я остановился у дерева. — Поэтому решил дождаться, пока ты сам не придешь сюда.

— Если долго смотреть на огонь ночью, зрение ослабевает, — заметил я, недоуменно размышляя, что здесь делает Тостен.

— Знаешь, я вовсе не хочу обучаться музыке в Высшей школе, — сказал он. Его голос звучал печально. — Не хочу становиться бондарем, не хочу веселить пьяную толпу моряков в замызганных тавернах. А меньше всего на свете хочу управлять Хурогом. Прости меня, Вард. Если бы не ты, я давно бы ушел из жизни и лежал бы сейчас на холме с остальными нашими покойными родственниками…

Я тяжело вздохнул и сделал несколько шагов вперед. Теперь мы могли видеть друг друга.

— Не извиняйся, — ответил я. — То, что ты подумал обо мне, когда я появился в таверне, вполне объяснимо. Ты ведь не знаешь, какой я на самом деле и чего можно от меня ожидать. А я вовсе не такой дурак, каким хотел казаться на долгие годы…

Я поднял с земли сухую ветку и бросил ее в огонь.

Самим собой я был с Тостеном только в ту жуткую ночь, когда увез его из дома в Тирфаннинг несколько лет назад. А еще вчера в таверне. Но той ночью мы почти не разговаривали — от потери крови Тостен был слишком слаб, а я сильно волновался за него и напряженно думал, куда его пристроить.

Сейчас я смотрел на него и невольно вспоминал, как забавно мой брат выглядел, когда только начинал ходить. Я наверняка представлялся ему чужим человеком, сильно похожим на отца. Как еще он мог воспринимать меня?

— Отец, возможно, и решился бы на это… Осмелился бы убить тебя, если бы ты встал у него на пути, — нарушил я затянувшееся молчание.

— Знаю. Когда-то он попытался убить тебя… — Голос Тостена звучал спокойно, не осуждающе. — Вчера в таверну приходили двое оранстонцев. Они проклинали корабль, который к тому моменту уже вышел в море. Старший из них и, как мне показалось, наиболее опасный говорил, что отправит в Ньютонбурн человека, но считал, что в этом мало проку. Он был уверен, что тебя им — они не раз упоминали твое имя — не поймать в ближайшее время. А еще сетовал, что Сирнэку придется предложить деньги взамен рабыни и что сумма им понадобится баснословная. Они собираются воспользоваться наследством младшего из них. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Я кивнул, довольный тем, что разговор перешел в другое русло — менее болезненное для нас обоих.

— А ты чем занимался все это время? Шпионил за ними?

— Нет. Я для них играл. И старался как можно дольше задержать их в таверне. Младший из этих двоих заявил, что намерен провести всю оставшуюся часть года в Буриле — понятия не имею, где это находится.

— Бурил — это владение Гарранона в Оранстоне, — пояснил я. Мне приходили мысли обойти Бурил стороной, но я не мог знать наверняка, что должен это сделать.

— Итак, как ты намерен действовать дальше? — спросил Тостен. По его лицу двигались отбрасываемые костром тени, и было трудно определить, о чем он думает.

— Намереваюсь участвовать в войне с ворсагцами в Оранстоне.

Подобно Аксиэлю, Тостен лишь кивнул мне в ответ головой.

— Верное решение. От покрытых славой воинов-героев избавиться не так-то просто. — Он сказал об этом так, будто ни секунды не сомневался в том, что я стану героем.

Я едва заметно улыбнулся.

— Я подумал о том же самом.

Тостен склонил голову, и ему на лоб упала длинная прядь светлых волос.

— Я хочу пойти с тобой.

В нем говорило чувство вины. Он обидел меня и пытался все исправить, я не сомневался в этом.

— Поезжай-ка лучше в Эстиан и займись учебой. У меня достаточно воинов.

— Но я смогу оказать тебе помощь, Вард! Ты ведь меня знаешь.

В бою он был весьма неплох. Конечно, дрался не так, как я или отец, но выигрывал за счет скорости и проворности, поэтому действительно оказался бы совсем не лишним в рядах моего войска. С ним оно насчитывало бы пятерых бойцов и колдунью. Лишь Сиарру нельзя было считать за солдата… Но я не мог ответить брату согласием.

— Если ты так страстно желаешь помочь мне, то поедешь в Эстиан вместе с Сиаррой. Будешь заботиться о ней.

Тостен приподнял голову, а во взгляде его засветилось упрямство. Он смотрел на меня точь-в-точь, как иногда смотрела Сиарра.

— В Эстиан я не собираюсь, — твердо сказал он. — Можешь запретить мне присоединиться к твоему отряду. Я все равно поеду за вами следом. Не забывай, что денег у меня предостаточно.

На мгновение я закрыл глаза. У меня имелось множество причин на то, чтобы принять брата, и лишь одна — чтобы запретить ему следовать за мной: я боялся подвергать его жизнь столь страшной опасности.

Ладно, подумал я про себя. Доедем до Оранстона, посмотрим, насколько там опасно, а потом решим, что делать. Я в любой момент смогу отправить Тостена назад вместе с сестрой. Скажу, что он обязан подумать о ее спасении.

— Бери свой матрас и пойдем к нам, — велел я брату.

Мы вместе погасили костер и собрали вещи.

На рассвете я организовал небольшое собрание.

Сиарра сидела рядом с Тостеном и время от времени трепетно гладила его по руке, словно не верила, что перед ней действительно ее брат. Тостен периодически бросал недоуменные взгляды в сторону Орега.

— С настоящего момента все мы — единая, сплоченная команда, — начал я. — Мы обязаны помогать друг другу и поддерживать друг друга. Каждое утро нам следует тренироваться. На сегодня план таков: Аксиэль займется обучением Орега, Бастиллы, Сиарры и Тостена.

О способностях и умениях Орега и Бастиллы я ничего не знаю. Сиарра — новичок в военном деле, а о талантах Тостена ты, Аксиэль, наверное, помнишь. Он прекрасно владеет ножом и великолепен в рукопашном бою. А мы тем временем поупражняемся с Пенродом. Вечером устроим два поединка: я буду бороться с Аксиэлем, а Пенрод — с Тостеном. В постоянной тренировке наша сила. Нам следует двигаться вперед и учиться быть непобедимыми.

Темп, который я задал своей команде в продвижении вперед — и в обучении военному делу, и в дороге, — был поистине жестоким. Мы все похудели, включая лошадей. Но за неделю путешествия находились уже в трех днях пути от Эстиана.

— Активнее работай локтем, Бастилла, — крикнул я, наблюдая за схваткой сестры с Бастиллой.

Эта женщина кое-что знала о методах ведения боя, не зря об обитателях Колитской обители рассказывали так много интересного. Но у Бастиллы никогда не было такой тетки, как у Сиарры. Особенно плохо она работала ногами, но скорее всего потому, что они у нее все еще болели. У Сиарры, более молодой и подвижной, не такой высокой, получалось весьма недурно владеть мечом.

Теперь моя сестра выглядела вовсе не нежной Надоедой, как в Хуроге. Во время ведения тренировочного боя ее мускулы на руках и плечах напрягались, лицо становилось более жестким, и она ловко отражала удары Бастиллы.

Я увлеченно наблюдал за женским поединком, когда ко мне подошел Пенрод.

— Взгляните-ка, — сказал он и кивнул в ту сторону, где боролись Орег и Тостен.

Я повернул голову, нахмурился и пошел по направлению к ним.

Подобно Сиарре, Орег многому научился во время путешествия. Теперь он умел управлять почти любой из имевшихся у нас лошадей, неплохо смотрелся и в поединке.

Наблюдать за схваткой Орега и Тостена было все равно что смотреть на две мелькающие тени — золотую и темную. Руки обоих бойцов двигались со страшной скоростью.

Поначалу движения моего брата были несколько неуверенными, но он очень быстро сумел вспомнить все, чему научился у Стейлы.

Главной его проблемой было отношение к окружающим — в особенности к Орегу. Как и все остальные, он сразу поверил в то, что Орег доводится нам родственником, но появился на свет незаконно. Но это лишь усилило его неприязнь к нему.

Он почти ни с кем не разговаривал, кроме Сиарры, а Орега попросту презирал. Если бы Орег был обычным юношей, я уже начал бы беспокоиться за него. В данной же ситуации меня тревожило состояние Тостена.

В поединке с Тостеном Орегу приходилось быть предельно внимательным, чтобы не получить ранение острым лезвием меча.

— Это всего лишь учебный бой, Тостен! Не забывай об этом! — крикнул я, с беспокойством глядя на брата.

Постепенно ярость, с которой он наносил удары, ослабла.

Аксиэль, занимавшийся приготовлением завтрака, поднял голову и кивнул в подтверждение моих слов.

— Аксиэль, расскажи нам о сражении у замка Фар-ниш, — попросил я, продолжая напряженно следить за Орегом и Тостеном.

— Опять про Фарниш! — выкрикнул на выдохе Орег, ловко уклоняясь от очередного удара Тостена. — Что угодно, только не это!

Аксиэль был отличным бойцом, лучше, чем Стейла. Благодаря ему я тоже многому научился. Кроме того, он прекрасно разбирался в тактике ведения военных операций.

Пенрод был быстр и умен. В тренировочных поединках со мной он нередко оказывался победителем.

При каждой удобной возможности я просил их обоих рассказать нам что-нибудь важное о тех войнах в Оранстоне, в которых они принимали участие, о других сражениях, о стратегии и правилах ведения войны.

Они добродушно посмеивались надо мной, но тем не менее охотно рассказывали, о чем я просил. Причем рассказывали много и понятно.

Я внимал каждому их слову и пытался все запомнить.

После завтрака и очередной выслушанной военной истории мы вновь отправлялись в дорогу. В этих местах пейзаж отличался невыносимым однообразием. Это затрудняло путь. Казалось, сегодняшний день ничем не отличается от вчерашнего, и завтра все в точности повторится.

После ужина и вечерней тренировки, когда до наступления темноты оставалось около часа, я отправлялся на прогулку на Нарциссе. Иногда я использовал это время для охоты, иногда — для тренировок с жеребцом: учил его разным командам, в том числе и тем, которые обязаны знать лошади, которым предстоит участвовать в реальном бою.

Эти прогулки помогали мне сохранять бодрость и давали возможность побыть самим собой — кем бы я ни был на самом деле.

С членами своей команды я вел себя как Селег, мой отважный кумир, герой из легенд. Я заимствовал у него уравновешенность и умение командовать, и лишь один Орег замечал, саркастически улыбаясь, что происходит.

Когда мы подошли к Эстиану, я с удивлением отметил, что моя команда держится с той же уверенностью, с какой я управляю ею. Всем бойцам, даже Орегу, передалось спокойствие и хладнокровие Селега. Один Нарцисс чувствовал, что меня одолевают сомнения.

— Итак, Аксиэль, что ты скажешь о нас как о воинской единице? — спросил я, лежа на земле, тяжело дыша после тренировочной схватки с Аксиэлем и наблюдая за борьбой Сиарры и Орега. — Годимся ли мы для вступления в настоящую войну или кому-то из нас все же следует сходить в Эстиан и нанять кого-нибудь еще?

— У меня создается впечатление, что этого парня готовили когда-то для роли убийцы-наемника, — заметил Аксиэль, кивая в сторону Орега.

Аксиэль не был настолько вымотан, как я, но его одежды промокли от пота, и это меня несколько утешало.

— Орег — убийца-наемник? — переспросил я и принялся пристальнее следить за Орегом.

— С Сиаррой он ведет себя осторожнее. Но каждое его движение — движение убийцы. Где ты нашел его? Профессионально подготовленные душегубы, к тому же маги, на дороге не валяются, — заметил Аксиэль.

— Орег сам меня нашел, — честно признался я. — Он — Хурог. Незаконнорожденный Надоеда, но все равно Хурог. Мне известно очень немногое о его происхождении, но будь я проклят, если стану обращаться с ним, как когда-то обращался мой отец.

— А-а, — ответил Аксиэль и помолчал. — Полагаю, нам больше никто не нужен. Внезапная атака и быстрый отход, ночные набеги — вот лучшая тактика ведения боя для нас. Максимум мастерства и минимум шансов на то, что понесем потери.

— И минимум славы, — добавил я. — Хотя я вовсе не собираюсь вступать в ближний бой с противником, явно уступающим мне по численности. А потом гордиться победой.

— Мудрый генерал никогда не заставит свое войско вступать врукопашную, — согласился Аксиэль, цитируя мою тетку.

— Бей врага по слабым местам, — продолжил я вспоминать слова Стейлы.

— И избегай столкновения с ним, если он явно сильнее, — закончил мысль Тостен, отходя от костра и приближаясь к нам. — Уничтожь их провизию и припасы…

Борьба Орега с Сиаррой превратилась в игру. Он метал в ее сторону обиженные взгляды, а она звонко хихикала. Я улыбнулся, а когда Орег перекинул Сиарру через плечо и закружил с ней по поляне, добродушно рассмеялся.