Призрачная вспышка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Оракс потер предплечья своей кожаной брони.

- Здесь холодно, - сказал он. - Середина лета, а все равно холодно.

- Не совсем, - ответила Мералейн. - Ты просто чувствуешь всех тех людей, что погибли здесь. И все, что принесла их смерти или то, что пришло, пожрать трупы. Мы разбудили их, и теперь их сущность истекает кровью в ночи.

Длинный рот мужчины растянулся в усмешке.

- Знаешь, ты могла бы просто обнять меня.

Она засмеялась, сделала, как он предложил, и, для хорошего завершения, поцеловала. От его тощего тела и снаряжения исходил кислый запах пота, но ее это не беспокоило. Она привыкла нюхать гораздо более зловонные вещи.

- Это согрело тебя? - Спросила она.

- Весьма. - Ответил он.

- Тебе нужно подготовиться к своей миссии, - прохрипел глубокий голос. Ошарашенный Оракс вздрогнул. – Нет времени на мелкие животные удовольствия живой плоти.

Оракс вырвался из объятий Мералейн и повернулся к Аласклербанбастосу. Она была уверена, что драколич казался ему устрашающим. Да, конечно, она-то привыкла к нежити, но Оракс ухмыльнулся так, будто он был в таверне Лутчека или в переулке за ней и к нему подошел хулиган или какой-нибудь фанатик.

- Занимайтесь своим делом. - Сказал молодой волшебник.

- Этот ритуал - мое дело, - сказал Аласклербанбастос, и искры поползли по рогу на конце его морды. - Или так мне сказали. Ты же не имеешь ничего общего с ритуалом или теми силами, что будут в нём задействованы.

В этом была доля правды. Оракс был волшебником, но не некромантом. Он был здесь только потому, что не позволил Мералейн остаться с Аласклербанбастосом, когда рядом была только Цера и филактерия драколича, которая, якобы, полностью контролировала его. Собственно, Аоту, Джесри и Гаэдинну это тоже не понравилось, но Чазар заподозрил бы что-то неладное, если все наемники разом пропадут. Благо, присутствие всех и не требовалось.

К счастью, дракон не проявил никаких признаков непокорности, не считая насмешек и ворчания. Возможно, он действительно научился бояться пламенной силы Серы, прожигающей насквозь этот призрачный камень-филактерию. Или, быть может, он сам хотел выставить Чазара дураком.

Оракс затаил дыхание. Несомненно, от резкого отрицания происходящего, или, если его мораль полностью покинула его, от витающий в воздухе магической силы. Мералейн любила Оракса и за его резкое нежелание отступаться от кого или чего-либо, особенно когда он чувствовал себя в какой-то мере ответственным. Но было бы глупо допустить обострение ссоры. Она взяла возлюбленного за предплечье и предупредительно сжала руку.

Затем, щелкнув и взмахнув крыльями, Эйдер аккуратно выскользнула из путаницы ветвей над их головами, не сломав ни единой веточки. Грифон легко приземлился, а эльф с коротким составным луком, сидящий в седле на спине животного, осмотрел стоящие перед ним фигуры и улыбнулся.

- Детки, пришло время. – Сказал Гаэдинн.

Шурша мертвыми листьями под своими ногами, Цера поспешила вниз по склону холма.

- Время пришло? - Спросила она.

Гаэдинн утвердительно кивнул.

- Да.

Даже отправляясь на войну, Чазар настаивал на пышности и комфорте. Теперь, когда он совершал победное шествие по только что покоренному Трескелю, пышность и комфорт имели намного большее значение. Ужин был тому примером - дракон и его товарищи провели его в просторном шатре из красного шелка. На золотой посуде мерцало ровное сияние сфер магических фонарей.

Камзол и украшения Чазара были одинаково великолепны, а Хасос Тора, барон Сулабакса, и Кассар Джеда, король Трескеля, также приложили все усилия, чтобы одеться так, как полагается высокопоставленным придворным. Только Аот и Джесри все еще выглядели так, будто только что вернулись с поля битвы. В случае девушки это было потому, что ей попросту не пришло в голову взять с собой в поход то изумительное изобилие великолепных мантий и платьев, которые ей подарил Чазар.

Если бы Шала Каранок присутствовала здесь, то она, без сомнения, также была одета в обычную мужскую одежду, как и всегда. Но Чазар не пригласил на ужин своего предшественника. Он все еще помнил и возмущался тем, как она взяла командование на себя и, пока Чазар избегал битвы, она упрямо сдержала наступление врага, из-за чего солдаты начали скандировать её имя, забывая отдать должное почтение Богу во плоти.

Каждый раз, когда Чазар подчеркивал свою точку зрения взмахами рук, проливая вино из кубка, его вытянутое золотоглазое лицо оживлялось. Он рассказывал о новых возможностях своих новых армий, о логистике их доставки на юг и восток, к Тимантеру, и о наилучшем способе осадить великий город-цитадель Джерад Тимар. Аот и Хасос высказали свои мысли на этот счет. Кассар был более застенчивым, поскольку обычно находился поблизости от дракона. Худой, седеющий лорд-маг, казалось, боялся, что, если он привлечет к себе внимание, Чазар все-таки решит забрать его корону, а вместе с ней и голову.

Никто не упомянул то, что знали все сидящие за столом: драконорожденные Тимантера на самом деле не совершал преступлений, в которых их обвиняли. Но Чазар все еще использовал ложное обвинение вину как предлог для войны.

Когда Джесри решила, что уже достаточно поздно, она отодвинула стул.

- Ваше Величество, - сказала она, - мне нужно подышать воздухом. Вы меня извините?

Чазар нахмурился.

- Ты больна?

- Возможно, - сказала она. – Может, немного.

- В таком случае, - сказал он, - я пойду вместе с тобой.

Это было то, на что она надеялась, но нельзя было прямо говорить ему это.

- Я в порядке, - сказала она, - и я не должна уводить вас от других гостей.

- Я уже заболтал их, - сказал Чазар. – Уверен, они будут благодарны за моё краткое отсутствие.

Уловив намек, другие мужчины встали и пожелали ему спокойной ночи. Джесри взяла свой посох. Сделанный из теневого дерева, окаймленный золотыми кольцами с выгравированными на них рунами, это был мощным инструмент для работы со всеми видами магии, но прежде всего с магией огня. Это заставило ее задуматься, когда она узнала, что Джаксанаедегор намеревался избавиться от него, но это был слишком полезный инструмент, чтобы так просто от него отказаться.

Псевдо-разум посоха проснулся от ее прикосновения. Шепча в ее голове, он побуждал ее поджечь что-нибудь. Она сконцентрировала свою волю и велела ему замолчать.

Затем они с Чазаром вышли в ночь.

Теоретически, процессия остановилось на ночь в деревне, но королевский кортеж настолько превосходил местных жителей численностью, что фактически поглотил скопище плетеных хижин, в результате военный лагерь выглядел так же, как если бы они остановились посреди дороги. Палатки стояли рядами. Угли костров светились красным и наполняли воздух запахом дыма. Грифоны хрипло рычали, а солдаты и чиновники ходили туда-сюда по своим делам.

- Ужин тебе не понравился? – спросил дракон. - Я могу выпороть повара.

- Все было хорошо, - сказала она. - Просто… меня беспокоит то, что Аот рядом. Интересно, думает ли он, что я его предала.

- Это он так сказал?

- Нет.

Чазар схватил Джесри за руку, чтобы остановить её. Это напугало девушку, но ей удалось не вздрогнуть. Он осторожно повернул ее и посмотрел ей в глаза.

- Значит, это ты думаешь, что предаешь его?- Спросил Чазар.

- Он спас меня от рабства и мучений. - Сказала она.

- И ты отплатила ему годами доблестной и верной службы. Теперь у тебя другое призвание. Мы отменили законы, угнетавшие волшебников Чессенты, но это был лишь первый шаг. Им по-прежнему нужен кто-то, кто позаботится о них. Кто-то, кто поможет им полностью раскрыть свой потенциал. И только ты сможешь повести их. Это сделает тебя одним из моих главных советников и одной из величайших женщин в королевстве.

Горько было то, что он действительно имел в виду то, что говорил. И услышав это, она заволновалась еще сильнее.

Но затем она напомнила себе, что Чазар сошел с ума и, в конечном итоге, не заботился ни о ком, кроме себя. Джесри вспомнила о том, что Чазар намеревался строить империю, не считаясь с потерями. Вспомнила, что она должна была помочь остановить его, даже если это заставит ее возненавидеть себя.

- Я знаю, - сказала она, - и я хочу этого. Я хочу... все, о чем мы говорили. Думаю, сегодня у меня просто такое настроение. Можем немного пройтись? У меня появились идеи, как можно проникнуть внутрь Джерад Тимара.

Они шли и разговаривали, и Джесри пыталась увести Чазара в нужном направлении. Это сработало. Постепенно они добрались до южного края лагеря.

Перед ними распростерлись крутые холмы, называемые Небесными Всадниками. Джесри не могла разглядеть их в темноте, но после пережитого там, она почти чувствовала тяжесть той злобы, что струилась, по меньшей мере, из одного входа в мир кошмаров, называемый Царством Теней.

Она не удивилась, когда Чазар заколебался. Сто лет он был замученным пленником в Долине Теней, и это оставило в его сознании подсознательное отвращение к тьме, призракам и самим Небесным Всадникам. Джесри подозревала, что именно из-за этого Чазар так медлил со своим торжественным объездом завоеванных земель.

Чазар посмотрел на черноту, сглотнул, а затем снова повернулся к колеблющемуся свету костров.

- Как насчет еще немного вина? – Спросил он.

- Я бы предпочла съесть яблоко, - сказала Джесри. - В деревне есть сад. - Она указала посохом. Некоторые руны сияли своим внутренним светом.

- Я могу послать кого-нибудь собрать корзину.

Джесри глубоко вздохнула.

- А еще... знаете, когда мы пытаемся, это легче делать. Когда вокруг никого нет.

Чазар улыбнулся.

- В шатре мы будем одни.

- Но люди увидят, как мы туда зайдём. Они постоянно будут ходить снаружи и могут услышать нас.

На мгновение Чазар задумался, а затем сказал:

- Да будет так, как пожелает моя госпожа. – И они пошли к деревьям.

Джесри окинула холмы быстрым, но пронзительным взглядом, приложив не только свою интуицию, но и магическое чутье. Она ничего не почувствовала. В этом не было ничего удивительного - не было никакого способа устроить готовящееся представление в нужный момент.

Поэтому она позволила Чазару взять ее за руку. После этого он погладил ее кончиком пальца. Джесри предположила, что это должно было быть эротично, но у неё лишь поползли мурашки.

- Все в порядке? – Спросил он.

- Это мило. - Ответила она, стараясь не показывать отвращение в голосе.

Она поняла, почему он так хотел затащить ее к себе в постель. Отчасти потому, что именно она и Гаэдинн освободили его от Сселригота. Но это еще и было вызовом для него. Оскорбления, которым она подвергалась в детстве, вызывали у нее ужас перед прикосновениями. Чтобы усилить свое влияние на него, Джесри заставила Чазара поверить в то, что из всех мужчин во всем мире только он может вылечить ее недуг и научить ее радостям физической близости. Теперь она расплачивалась за этот обман.

Через некоторое время он перестал ласкать ее руку и вместо этого перешел на ее лицо. Кончик его пальца коснулся ее щек, губ, век, изгиба шеи, кудряшек и мочки уха.

Это было хуже. Похоже на то, будто по её лицу ползали сороконожки. Но она терпела и надеялась, что он принял ее подергивания и дрожь за признаки возбуждения.

Затем Чазар резко повернулся и посмотрел на юг. Джесри тоже. Она все еще ничего не чувствовала, но подозревала, что он чувствовал. Даже в человеческом обличье он, казалось, обладал острыми чувствами дракона и никогда его не покидали драконьи инстинкты.

- Возможно, нам следует вернуться. - Сказал он.

Джесри вздохнула, чтобы её голос стал тише.

- Почему, Ваше Величество? Вы что-то услышали?

Он заколебался.

- Я… нет, по-видимому, нет. Но люди будут искать меня.

Она вздохнула.

- Жаль. Мне понравилось. Действительно понравилось.

Он улыбнулся.

- И мне.

- Но мне настолько понравилось, что я подумала – может, настал момент для следующего шага?

Чазар изучал ее. Медленно и очень нежно, он положил указательный палец ей под подбородок и приподнял ее лицо. Затем, он прижался губами к ее губам. В её горле будто загорелась какая-то желчь.

Она попыталась представить, что это был Гаэдинн, но это не помогло. Прикосновения эльфа она так же не переносила. Все, что она могла сделать, это сдержать рвоту.

Как только Гаэдинн сообщил, что цели подошли к Аласклербанбастосу и Мералейн, у него не осталось ни причин, ни желания задерживаться. В лагере Джесри пыталась одурачить Чазара, и ее друзья должны быть рядом, если ей это не удастся.

Он взглянул на ремни своего седла и, убедившись, что пряжки все еще застегнуты, вздохнул, дабы приказать Эйдер подняться в воздух. Но Оракс, почувствовав намерение эльфа, сказал:

- Подождите.

- Что-то не так? - Спросил Гаэдинн.

- Вы можете остаться, пока мы не убедимся, что магия работает должным образом? - Спросил Оракс.

Гаэдинн приподняла бровь.

- А у тебя есть причины предполагать, что что-то пойдет не так?

Юноша пожал плечами.

- Не совсем.

- Ты же понимаешь, что я не маг. Если что-то и пойдет наперекосяк, то я ничего не смогу сделать.

- И все же, я был бы признателен, если бы вы остались. У меня нехорошее предчувствие.

Гаэдинн вздохнул. Он хотел вернуться в лагерь, но Оракс ему нравился. Может быть потому, что колдун, как и эльф, не умел держать язык за зубами. Но что более важно – он верил парню. На его лице было что-то иное, нежели простая усталость, которая была на нём, кажется, с самого рождения.

- Я останусь еще на несколько минут.

Гаэдинн начал расстегивать ремни. Незачем заставлять Эйдер нести на себе эльфа, пока они просто стояли на земле, даже если это не утруждало её.

Когда лучник выскочил из седла, Аласклербанбастос занял позицию в дальнем конце плато, удобно расположенному на полпути к вершине поросшего лесом холма. По словам Мералейн, давным-давно на этом самом месте кто-то убил кого-то. Даже когда Гаэдинн был здесь при свете дня, он не заметил никаких признаков убийства, но он подозревал, что некромант знала, о чем говорила.

Аласклербанбастос ритмично прорычал слова силы. Гаэдинн не понимал их, но каждое слово было подобно уколу, от которого хотелось вздрогнуть. Эйдер завизжала и начала расправлять крылья, но эльф погладил её по голове и шепотом успокоил её.

Цера, с филактерией в руках и булавой, свисавшей с предплечья на кожаном ремне, пристально следила за драколичем. Присматривать за Аласклербанбастосом - это все, чем она могла сейчас помочь. Конечно, Цера обладала собственной, довольно сильной божественной магией, но сила Повелительницы Солнца была противоположна некромантии.

Мералейн бесцельно перемещалась по плато – по крайне мере, так казалось. Она была низенькой, курносой девочкой, и, даже зная ее неофициальную специализацию, Гаэдинн не считал её зловещей. Но сейчас выражение ее лица – напряженное и, в то же время, пустое - заставило волоски на его шее встать дыбом. И хотя эльф едва слышал бормотание девушки, он все равно чувствовал себя каким-то обделенным, будто все, о ком он когда-либо заботился, внезапно умерли.

Он усмехнулся и выбросил иррациональные эмоции из головы. Его друзья были очень даже живы, но даже если бы все было иначе, он рано научился ценить тех, кто этого заслуживал, однако никогда и ни в ком не нуждаться.

Мералейн вытянула руки и завертелась взад и вперед, начав танцевать в такт заклинанию Аласклербанбастоса. Тени заскользили по земле, подскочили в воздух, и окружили девушку, касаясь её своими очертаниями. Некоторые призраки были просто бесформенными силуэтами. У других же был заметен фосфоресцирующий блеск глаз, голые рёбра или череп.

Постепенно их формы стали более устойчивыми - они парили, бурлили и мерцали в ночном воздухе даже после того, как Мералейн перешла к другой группе призраков, пока их не стало…несколько десятков? Трудно было сказать точно из-за непроглядной темноты и постоянного мерцания самих призраков.

Лицо девушки превратилось в белую маску с немигающими черными зрачками. Мералейн танцевала последний танец, произнося оставшиеся слова заклинания и делая последние шаги. Но ровное, гортанное заклинание Аласклербанбастоса продолжалось. Очевидно, он должен был направить вызванных духов.

Внезапно Мералейн тряхнула головой, а оживление и тревога захватили ее лицо.

- Это в план не входило! – Крикнула она, когда призраки направились вниз по склону.

Гаэдинн не понимал всего, что происходило, но было ясно, что интуиция Оракса не подвела его. Все пошло не по плану. Он потянулся за стрелой, но горячие пальцы схватили его запястье.

Джесри почувствовала, что Чазар лишь слегка прижался своими губами к ее. И, конечно же, ее ноздри ничто не прикрывало. Тем не менее, ее сердце колотилось, живот бурлил, и ей казалось, что она задыхается.

Еще через пару мгновений ей непременно придется оттолкнуть его и молиться, чтобы дракон не смог определить, насколько ужасно она себя чувствует. Молить всех богов ей придется еще и для того, чтобы удержать Чазара здесь, хотя и очевидно, что ласки и поцелуи закончились.

И тут она почувствовала, как что-то холодное и голодное скользит по саду. Яблоки гнили и падали на землю, когда под ними проходили мертвые. С треском, который показался странно слабым и глухим, одно дерево раскололось вдоль, и меньшая половина упала на землю.

Джесри была волшебницей и сражалась с легионами Сзасса Тэма. Тем не менее, она знала, что при других обстоятельствах испытала бы укол страха от возникших из ниоткуда духов. Но сейчас она была им благодарна.

Чазар отпустил ее, повернулся, ахнул и замер. Спасибо Госпоже Удаче за это. Джесри заманила его подальше от стражников, в темноту, где была большая вероятность того, что Чазар поддастся панике, хотя волшебнице до последнего не была в этом уверена. Его страхи иногда были случайными, беспорядочными и непредсказуемыми - как и все остальные эмоции.

Мысленным приказом Джесри зажгла головку посоха, подняла его над головой и шагнула навстречу духам. Она прокричала три слова на одном из языков Элементального Хаоса, повернула посох параллельно земле и резко опустила его на уровень груди

Вспышка желтого пламени вылетела в направлении духов. Точнее, в их сторону. На самом деле, они не представляли угрозы, но если бы она одержала победу над ними настолько легко, то Чазар вернулся бы в лагерь не настолько ошарашенным.

В итоге, вспышка просто подожгла ствол дерева и заставила мертвых отшатнуться, застонать и завыть. Хор был неслышным и слабым, но каким-то образом разносился в её голове, из-за чего становился громким и пугающим.

А затем духи бросились в атаку, заставив Джесри оцепенеть.

Гаэдинн повернулся и обнаружил, что смотрит в злобное лицо, которое в один момент казалось итогом гниения и разложения трупа, а в другой – простым пятном тени. Хватка духа на запястье эльфа постепенно высасывало его жизненную силу. Призрак поднял вторую руку, чтобы вонзить её в грудь рейнджера.

Гаэдинн отпустил лук, выхватил один из двух коротких мечей и ударил раньше призрака. Его Боги, старый Зоркий Глаз и другие силы, уважение к которым было привито ему старыми эльфийскими мастерами-лучниками, благоволили ему. Даже зачарованный клинок не всегда мог нанести вред нематериальному телу призрака, но сейчас удар достиг своей цели – дух содрогнулся и исчез.

Еще один призрак летел на Гаэдинна с фланга. Раздался визг, и на духа набросилась Эйдер, поднявшаяся на свои задние львиные лапы и дважды взмахнувшая орлиными когтями. Темное существо рассыпалось и превратилось во что-то похожее на паутину, а грифон погрузил когти в ковер из старых опавших листьев, дабы отчистить их от липких останков.

С необходимой для чтения заклинания интонацией, Оракс протараторил заклинания. Гаэдинн удостоверился, что никто больше не собирается напасть на него, и развернулся в направлении звука.

Судя по всему, молодой волшебник, отступая от нескольких призраков сразу, споткнулся о корень дерева. Он упал на зад, и кожаный шлем, который он носил поверх сальных черных волос, слетел с его головы. Два призрака, с сияющими белыми глазами и с длинными пальцами, набросились на юношу.

Но им не хватило мгновения. Когда они потянулись к Ораксу, он прорычал последнее слово заклинания. Его руки засветились зеленым светом, и он погрузил их в тела двоих нападавших. Изумрудный свет вырвался наружу и смыл призраков с лица земли.

Гаэдинн вложил меч в ножны, поднял лук и помог Ораксу подняться на ноги.

- Мералейн! – Ахнул юноша.

Девушка-некромант стоял в центре водоворота из призраков. Может потому, что Гаэдинн не был влюблен по уши, а может потому, что он был более опытным бойцом, но эльф сразу же осознал то, чего, по-видимому, не мог понять Оракс – те из призраков, что стояли ближе всего к Мералейн, сражались против своих сородичей.

Один дух смог пробиться сквозь круг ее защитников, но, издав жестокий смех, совершенно не похожий на ее обычное девичье хихиканье, Мералейн просто разорвала привидение надвое, будто кусок тонкой ткани. Одну часть призрака она обернула вокруг своего кулака, подобно боксеру, прикрывшему костяшки пальцев.

- Она в порядке! - рявкнул Гаэдинн. - Посмотри туда!

Оракс выругался.

Как и Мералейн, Цера подверглась нападению, и, как и у некроманта, она защищалась. Тело жрицы сияло золотым светом, который, казалось, жалил и ослеплял нежить. И всякий раз, когда она взмахивала своей позолоченной булавой, имитируя резкий удар, другая, парящая булава, сделанная, казалось бы, из того же желтого света, вспыхивала и поражала одного из нападающих духов.

Солнечный свет Амаунатора причинял вред и Аласклербанбастосу. Он стоял лицом к Цере, и остатки плоти на его голове таяли и капали на землю, как воск со свечи. Но, не обращая внимания на боль, он рычал заклинание, а жрица не могла одновременно отгонять своей магией духов и нанести вред филактерии.

Оракс взмахнул над головой сжатым кулаком, потом разжал его и выкрикнул другой, еще более злостное ругательство. Очевидно, оно послужило словом силы, так как после этого огромный призрачный кулак, состоящий из голубого мерцания, появился над Аласклербанбастосом и ударил его по позвоночнику.

Тем временем Гаэдинн выхватил из своего колчана каменную стрелу. Стремясь завоевать лояльность трескельцев, Чазар запретил своим войскам грабить владения их побежденных врагов, но Гаэдинн нашел несколько зачарованных стрел в королевском арсенале в Мордулкине и забрал себе, пока никто не видел. Он знал, что они ему могут понадобиться, а Джесри была слишком занята постоянными встречами с Героями Войны, чтобы активно участвовать в битвах.

Эльф выстрелил, и стрела попала в лицо Аласклербанбастоса, прямо под глаз. Драколич застыл, а его голые кости и обугленная, полусгнившая чешуя приобрели серый оттенок – это магия, заключенная в стрелах, заставила тело дракона окаменеть в прямом смысле слова.

И это сработало. Удары огромного кулака и магическая стрела заставили драколича прекратить чтение заклинания. Когда магическая сила, которую Аласклербанбастос концентрировал вокруг себя, была отпущена, вокруг дракона начали пульсировать тёмные сгустки напоминая цветы, которые расцветают и сразу же увядают.

Он развернулся, ударом передней лапы выбил стрелу, застрявшую в лице, и впился взглядом в нападавших. Его шея откинулась назад, челюсти открылись, а во рту засиял белый свет.

Гаэдинн бросился на Оракса и оттолкнул его в сторону, повалив на землю. Загрохотал гор, и ослепительная молния затмила собой весь мир. Дракон остановился, чтобы перевести дыхание, и в этот момент земля затряслась.

Моргнув, Гаэдинн поднял глаза и увидел, что Аласклербанбастос скачет к нему и Ораксу. Когда эльф вскочил и выхватил еще одну каменную стрелу, он понял, что, в лучшем случае, у него есть время только на один выстрел, но этого будет недостаточно.

Эйдер бросилась вниз, схватила одно из крыльев Аласклербанбастоса и начала рвать его, пока дракон не сбросил грифона. Призраки, контролируемые Мералейн, роились вокруг него, но драколич воспользовался моментом передышки, чтобы прорычать командное слово, после которого все духи лопнули, как чернильные пузыри.

И тогда яркое пламя вспыхнуло по всему телу дракона. Он яростно закричал и забился в агонии.

Когда Гаэдинн наложил стрелу на лук и попятился, дабы не попасть под ноги Аласклербанбастоса, дергающегося от конвульсий, он огляделся. Насколько он мог судить, на склоне холма не осталось призраков - он и его товарищи изгнали всех до последнего.

Отойдя от драколича подальше, Оракс повернулся к Мералейн.

- Сожги его! - Крикнул он Цере.

- Нет! - выкрикнул Гаэдинн. - Он все еще нужен нам.

- Он пытался убить нас! - Ответил Оракс.

- Это то, чего ты и ожидал. Так и зачем теперь жаловаться?

Цера вгляделась в филактерию, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Ее тело перестало светиться, и потрескивающее пламя, вырывающееся из тела Аласклербанбастоса, погасло. Когда все источники света внезапно погасли, тьма показалась слишком густой.

- Все в порядке? - Спросил Гаэдинн.

- Да. - Выдохнула Цера.

- Хорошо, - сказал эльф. - Мералейн, что ты имел в виду, когда сказала: “Это в план не входило”?

- Помимо того, что он приказал некоторым из мертвых напасть на нас, - сказала некромант, - драколич отдал не те приказы остальным. Они не собираются устраивать зрелище для Чазара. Они собираются убить его.

Аласклербанбастос с трудом поднялся на ноги. Его тело дымилось и воняло огнем.

- Это так плохо? - спросил он с намеком на насмешку в голосе. - Чазар - враг, не так ли? Именно поэтому вы хотели обмануть его.

- Все гораздо сложнее, - сказал Гаэдинн. Профессиональная этика Аота могла позволить ему обманывать и манипулировать работодателем, но он сопротивлялся его убийству. И что гораздо важнее, если все шло по плану, то вместе с Чазаром там была и Джесри. – Отзови их.

- Теперь я не могу, - сказал дракон, - как ты не можешь вернуть стрелу, когда тетива спущена.

- Это правда, - сказала Мералейн. - Но Джесри сильная. С ней все будет в порядке.

- Тебе же лучше, если это так. – Сказал Гаэдинн, глядя в глаза Аласклербанбастосу.

От такого удивления Джесри застыла, но лишь на мгновение - боевые инстинкты, отточенные на многих полях сражений, снова подтолкнули ее к действию. Они и голос посоха, который кричал в её голове от волнения.

Большинство призраков бросилось на Чазара. Конечно, это они и должны были сделать, но дистанция между ними и драконом сокращалась слишком быстро, а Джесри могла почувствовать холодную, как зимний ветер, злобу духов. Они действительно хотели убить его.

Чазару нужно было просто трансформироваться, чтобы стать настолько могущественным существом, что эти призраки покажутся лишь букашками в сравнении с ним. Или, быть может, ему было достаточно призвать те силы, что были доступны ему и в человеческом обличии. Но он этого не сделал. Он просто попятился.

Несмотря на то, что внимание Чазара отталкивало Джесри всего несколько мгновений назад, его явный ужас наполнил ее чувством вины и потребностью защитить его. С трудом она встала между ним и нежитью. Затем, произнеся заклинание, очертила линию на земле горящей головкой своего посоха. Огонь взмыл вверх, создав преграду для призраков. Это заставило посох ликовать.

Но Джесри понимала, что стена огня остановит духов лишь на несколько ударов сердца. Не отворачиваясь от врага, она крикнула:

- Ваше Величество! Станьте драконом! Так вы будете в безопасности!

- Да, - сказал Чазар тонким голосом, сильно отличавшимся от его обычного низкого тембра.

Но он этого не сделал. Огромные крылья не развернулись над землей, и ничто не ломало ветки деревьев над головой. Судя по всему, Чазар не мог даже собрать достаточно силы воли, чтобы трансформироваться в дракона.

Мрачное существо с длинными конечностями и сияющими игольчатыми клыками в разинутой пасти, перепрыгнуло через стену пламени. Его ноги загорелись, но оно, казалось, не заметило этого и запрыгнуло на Джесри. Она вонзила свой посох в торс существа, и оно мгновенно сгорел дотла.

К тому времени остальные призраки начали перепрыгивать через огненный барьер или попросту проходить сквозь него. Те, кто выбирал второе, моментально сгорал и испарялся, но их ненависть ко всему живому была настолько велика, что они были готовы отдать жизнь лишь за возможность нанести удар.

Джесри развернулась, заблокировала удар призрака и сама атаковала. Такая драка не была предпочтительной для Джесри – куда больше ей нравилась забрасывать своего врага заклинаниями издалека, но в первые годы своей службы в Братстве Грифона, волшебница, по настоянию Аота, научилась мастерски обращаться с посохом в рукопашной схватке. Тогда он утверждал, что обязательно наступит момент, когда ей придется столкнуться с врагом лицом к лицу, и вот Аот оказался прав.

К счастью, некоторые заклинания можно было использовать даже в рукопашном бою, особенно если волшебница установила ментальную связь со своим оружием. Мысленным приказом она высвободила часть энергии, хранящейся в посохе, и её тело покрыл огонь. Пламя не причиняло ей боли или какого-то неудобства, но служило опаляющим и ослепляющим щитом, препятствующим атакам нежити.

В конце концов, призраки поняли бесплотность попыток нападения на волшебницу и прекратили атаковать. Это дало Джесри время, необходимое для прочтения заклинания, которое должно было покрыть все её тело пламенем.

Она прыгнула в сторону трех призраков. Выкрикнув боевой клич, Джесри размахнулась посохом и ударила им. Вспышки пламени сжигали призраков после каждого касания посоха.

Когда все трое призраков исчезли, Джесри оглянулась, чтобы убедиться, что больше никто не подкрадывается к ней. После этого она осмотрела окружение и испуганно нахмурилась.

Она сохранила только свою жизнь, но не жизнь Чазара. Пока волшебница боролась, другие призраки просто облетели концы стены пламени и снова набросились на Чазара, который так и не превратился в дракона и не сделал ничего другого, что могло бы спасти его шею.

Но возникшие из ниоткуда Джет и Аот вовремя нырнули в самую гущу несущихся теней. Когти и масса грифона раздавили одного призрака, превратив его в дым и пятно эктоплазмы. Щелчок грифоньего клюва сделал то же самое с другим.

Аот направил копье вправо. Стена из вращающихся лезвий, состоящих из зеленого света, появилась над головами призраков, разрубая их в клочья тени.

Наёмник тут же протянул копье влево. Яркая, потрескивающая молния вырвалась из лезвия, перескочив от одного съежившегося призрака к другому, а затем к другому и так далее.

Это была мощная боевая магия, но даже она не уничтожила всех духов. Дюжина призраков неслась прямо к Чазару.

И тогда красный дракон трансформировался. Его одежда и драгоценности растворились, а тело увеличилось до колоссальных размеров. Змеиный хвост и крылья, похожие на крылья летучей мыши, выросли из его туловища, а на коже появлялись слоистые чешуйки. Нижняя часть его лица выехала вперед, превратившись в пасть рептилии.

Он открыл челюсти, замахал головой справа налево и извергнул огонь. Джесри увидела, что пламя должно было задеть не только духов, но и Аота. Она втянула воздух, чтобы выкрикнуть предупреждение.

Казалось, что было уже слишком поздно что-то предпринимать, но Джет и Аот заранее знали, что такое возможно, и поэтому грифон сразу же взмахнул крыльями и унес себя и своего наместника в безопасную зону.

Призракам же не удалось повторить этого маневра, и огненное дыхание Чазар мгновенно стерло их с лица земли. Тем не менее, дракон совершил еще три залпа, сотрясая и выжигая землю перед собой. Когда он закончил, то уставился вперед, продолжая сидеть на корточках, пока перепонки его крыльев тихонько дрожали.

Джесри не хотела говорить или двигаться. Ей казалось, что Чазар может накинуться на неё и стереть в порошок до того, как поймет, кто был его жертвой.

Однако Аот был не таким осторожным.

- Ваше Величество, - сказал он. – Остальные идут за мной, чтобы защитить вас. Может, вам стоит вернуться в лагерь и сказать, что все в хорошо, пока мы с Джесри останемся здесь и наведем порядок?

- Да, - сказал дракон. – Со своими лейтенантами я поговорю на рассвете. – Дракон повернулся, скользнув хвостом по островкам горящего пламени, и зашагал прочь.

Аот немного подождал, а потом заговорил, но все равно очень тихо – у драконов был острый слух.

- Призраки были…более решительны, чем мы ожидали.

- Да. – Ответила девушка.

- И Гаэдинн не вернулся. Я проверю его и остальных, а ты прикрой меня, если понадобится.

С нелепой походкой существа, чьи передние и задние лапы принадлежали разным видам животных, Джет зашагал к открытому пространству, где никакие деревья и ветки не будут мешать его взлету. Затем он разбежался, прыгнул, взмахнул крыльями и взмыл в небо.

Джесри посмотрела на огонь, разожжённый её заклинаниями и дыханием дракона. Как любой наемник, она не испытывала угрызений совести из-за уничтожения собственности других людей при выполнении своих обязанностей. Тем не менее, деревня не должна была терять ни одного дерева из-за имитированного нападения, которое оказалось не таким уж имитированным.

Она подняла головку посоха к лицу и задула пламя. Вместе с ней погасла и огненная аура, окружавшая Джесри. Затем она начала напевать слова заклинания, успокаивая пламя, пожирающее деревья, подобно матери, убаюкивающей маленького ребенка. Посох помогла Джесри, хотя и был недоволен таким итогом.

В животе Аота заурчало, и Чазар бросил на него взгляд.

- Прошу прощения, Ваше Величество, - сказал Аот. – В последний раз я ел за ужином, так как был занят укреплением обороны лагеря.

Это было отчасти правдой - во время своего полета к Небесным Всадникам он встретил возвращающегося Гаэдинна, и поэтому ему не нужно было путешествовать до того места, где Мералейн и Аласклербанбастос – Абисс его подери - вызвали призраков.

- Я рад, что хоть кто-то ел, - сказал Чазар. – Хоть и с опозданием. - Он перевел взгляд на Шалу.

Шала, сидящая у подножия стола, на мгновение опешила – тусклый солнечный свет, пробивающийся через шелковые стены шатра, освещал шрам на её квадратной челюсти, которая так и осталась неподвижна. Вероятно, бывшему Герою Войны пришлось подавить внутреннее желание возразить.

- При всем уважении, Ваше Величество, - сказал Шала, - могу ли я указать на то, что сам лагерь не подвергся нападению, и его защита оказалась достаточной? Нападение было совершено только на вас и волшебницу, вышедших за периметр лагеря.

- Ты меня отчитываешь? - Спросил Чазар.

- Конечно нет, Ваше Величество. - Ответила она. Тем не менее, ее голос был холодным, и Чазар не выглядел умиротворенным.

Аот начал уважать Шалу, даже если она в какой-то мере разделяла общие чессентские предубеждения касательно магов, включая Джесри и его самого. Поэтому он решил вмешаться, прежде чем разговор станет еще более острым.

- Ваше Величество, - сказал он, - очевидно, что никто ни в чем не виноват и не должен винить кого-либо еще, потому что никто из нас не ожидал неприятностей прошлой ночью. Да и с чего бы? Война окончена. Чессента и Трескель наконец-то стали единым королевством. Сейчас мы должны выяснить, кто напал на вас.

- Я согласна. - Сказала Джесри. Чазар посадил ее по правую руку от себя, на месте, которое принадлежало Шале.

- Я тоже, - сказал Хасос. Высокий, мускулистый мужчина с длинноносым аристократическим лицом, выглядел как олицетворение идеала воина Чессенты и, по сути, был компетентным командиром в пределах своих полномочий. - И я считаю, что нужно начать поиски прямо здесь, в этом шатре. - Он холодно посмотрел на Кассара Джеда.

Худой седой король-волшебник перевел дух.

- Ваше Величество, - сказал он, - вы помните, что я никогда не был абсолютным хозяином Трескеля, всегда надо мной стоял мой повелитель, и я не проигрывал от вашей победы. Наоборот - я был вне себя от радости, что смог избавиться от владычества драколича и поклялся в верности воплощенному Богу.

- Или, может быть, - сказал Чазар, - ты просто притворился счастливым, чтобы ослабить бдительность и нанести удар в спину, став-таки владыкой своего жалкого королевства.

- Нет, - сказал Аот. - Я наблюдал за ним на протяжении всей процессии, и в том числе вчера вечером. Он никогда не пропадал из поля зрения настолько, чтобы у него хватило времени призвать десятки духов.

- И как бы они незаметно перебрались из его шатра в сад, если бы он это сделал? - добавила Джесри. - Ваше Величество, я думаю, что если мы собираемся искать врагов, которые могут попытаться напасть на вас на территории Трескеля, используя нежить в качестве своего инструмента, мы должны начать с самого очевидного.

Чазар нахмурился.

- Аласклербанбастос погиб, и я позаботился о том, чтобы он никогда не вернулся.

- Я знаю, - сказал Аот, - но Джаксанаедегор все еще с нами. Я понимаю, что вы и он вместе уничтожили драколича, но теперь, когда он избавился от гнета Аласклербанбастоса, я не вижу причин, из-за которых он будет соблюдать перемирие. В конце концов, он тот, кто он есть.

То есть тот, кого Чазар ненавидел и боялся, а также его противник в Большой игре.

Тем не менее, красный дракон был настроен скептически.

- Нет, он удовлетворен моим обещанием позволить ему управлять горой Тулбейн и ее окрестностями без моего вмешательства.

- Но разве такое коварное существо, не имеющее даже намека на честь, поверило бы в то, что вы сдержите обещание? - ответил Аот. – Особенно, если вы вынуждены были дать его, в то время как гора Тулбейн, как и территория всего Трескеля, являются вашими бесспорными владениями.

- Вероятно, нет, - сказал Чазар. - Тем не менее, если я все правильно помню, нежить пришла не с севера. Призраки пришли со стороны Небесных Всадников.

- И мы с вами знаем, что в этих холмах скрыты различные ужасные существа, - сказала Джесри, – но, обычно, они не спускаются с них и не беспокоят окрестные земли. Я думаю, что потребовалось какое-то могущественно существо, имеющее связь со смертью и нежитью, чтобы подтолкнуть этих существ. Существо, по типу дракона-вампира.

- Возможно, - сказал Чазар, - возможно.

- Если Джаксанаедегор восстал против вас, - сказал Аот, - то нам нужно подумать о последствиях. Другие драконы, предавшие Аласклербанбастоса, последуют за ним, а не за вами. Налетчики из Мургома перестали разорять берега Чессенты, потому что это устроил он, а не никто из нас. Возможно, в конце концов, нам снова придется столкнуться со всеми ними разом.

Чазар потрогал золотой круглый медальон, украшенный красными драгоценными камнями, называемыми слезами Темпуса, свисающий с его шеи.

- И что же мне порекомендуют мои советники?

Хасос, который, слава Богам, всегда предпочитал оборону атаке, сказал:

- Ваше Величество, мы не можем отвернуться от Трескеля, покуда королевство не будет по-настоящему умиротворено. Я боюсь, что вторжение в Тимантер придется отложить.

- Это исключено! - Рявкнул Чазар.

Аот мысленно выругался.

- Ты знал, что ему это не понравится, - сказал Джет. Он подслушивал разговор через психическую связь со своим хозяином, и, используя её же, он передавал свои мысли Аоту. - Тот, кто разобьет драконорожденных Медраша или полностью уничтожает их, наберет много очков в этой драконьей игре.

- Но все говорят, что Чазар был великим полководцем в свое время, - ответил Аот. - Нравится ему это или нет, но он все равно должен видеть в смысл в словах Хасоса.

- Ваше Величество, - сказал он вслух, - как вы, наверное, заметили, мы с лордом Хасосом почти никогда не соглашаемся друг с другом. Но сейчас я должен с ним согласиться - было бы неразумно идти на юг, когда внутри государства все еще есть некая угроза вам и вашей власти.

Чазар нахмурился.

- Прибыв в Лутчек, вы поддерживали дружеские отношения с посольством драконорожденных. И защищали их с самого первого дня вашего приезда в Чессенту.

- Осторожно! - Сказал Джет. Но Аот никогда не позволял себе вздрогнуть перед лицом недовольства Чазара, и он полагал, что если отступит сейчас, то это лишь усилит подозрения дракона.

- Это правда, - сказал Аот, - мне нравились сэр Медраш и сэр Баласар. Почему бы нет? Они храбрые воины. Но это не повлияло на то, как я выполнял свою работу - ни тогда, ни сейчас. Моя работа состоит в том, чтобы дать вам хороший и продуманный совет, а затем пойти и убить того, на кого вы укажете.

- Тогда ты пойдешь убивать драконорожденных! - Сказал Чазар.

Джесри положила свою руку поверх руки Чазара.

Герой Войны удивленно посмотрел на девушку. Аот почувствовал укол жалости, потому что знал, чего ей стоил этот, казалось, безобидный жест.

Но она не позволила этому проявиться ни на лице, ни в голосе.

- Разве нет третьего пути? - спросила она. - Теперь, когда Трескель лоялен, а Аканул посылает войска, чтобы помочь вам, войско под вашим началом стало намного больше. Разве не могут некоторые из ваших воинов остаться на севере?

- Я и Братство Грифона готово остаться здесь. – Заявил Аот.

Чазар усмехнулся.

- Потому что у тебя не хватает смелости сражаться с Тимантером?

- Потому что вам здесь нужен кто-то, способный разоблачить скрытых врагов, а я тот человек, который поймал убийц Зеленой Руки. Кроме того, если честно, еще и потому, что Братство было в авангарде каждой битвы с Аласклербанбастосом. Нам нужно время, чтобы восстановиться. Так что на данный момент охота на оставшихся в живых повстанцев и наблюдение за пиратами подойдут нам больше, чем затяжной переход и новая кампания.

- В этом есть смысл, - сказала Джесри Чазару. - И вы всегда можете вызвать их, если они вам понадобятся.

- Отлично! - Дракон вскочил на ноги. – Теперь давайте двинемся дальше, подальше от этих холмов!

- Она не придет, - сказал Гаэдинн. - Чазар хочет, чтобы она осталась с ним.

Затем из темноты вышла высокая стройная фигура. Свет костра отражался на ее длинных светлых волосах и золотых кольцах на посохе.

- Хотя я могу и ошибаться.

- Он действительно хотел, чтобы я осталась с ним, - сказала Джесри. Она кивнула остальным собравшимся у костра, - но я продолжал зевать, и он, наконец, отпустил меня.

- Если только поэтому. - Подумал Гаэдинн.

На организацию собрания ушло три дня. Во-первых, Оракс, Мералейн и Цера должны были проскользнуть обратно в лагерь, но так, чтобы никто не узнал об их отсутствии. Затем, Аот должен был решить, как действовать дальше и распространить эту информацию.

Он решил, что собрание на открытом воздухе, у костра, должно показаться менее подозрительным, чем встреча в шатре. Он и его товарищи-заговорщики выглядели бы так, будто проснулись посреди ночи и составили друг другу компанию, а если они будут говорить тихо, то никто не услышит их разговоров. Большая часть лагеря спала, и Оракс использовал простое заклинание, чтобы отвлечь внимание тех, кто не спал. В этом деле юноша был хорош, ведь это заклинание отвлекло внимание не одного лавочника в Лутчеке.

- Присоединяйся к нам. - Сказал Аот. Он позволил Джесри сесть и протянул ей бурдюк. Это был только что открытый бурдюк, так что Джесри не пришлось бы пить оттуда, откуда пил кто-то еще.

- Правильно, - подумал Гаэдинн, - никому нельзя даже случайно дотронуться до нее, но вот безумному дракону…

Он закрыл глаза, перевел дыхание и попытался выбросить из головы бесполезные и обидные мысли.

- Что ж, давайте начнем, - сказал Аот. - Как вы знаете, наша уловка не смогла убедить Чазара в том, что не стоит сейчас вторгаться в Тимантер.

- Мне кажется, что это лишь спугнуло его из Трескеля и заставило сбежать от Небесных Всадников к более «спокойным» местам, - привычный хмурый взгляд Джесри стал еще более суровым. Она выглядела изможденной. - Я должна была предугадать это.

- Да уж, ты же эксперт. – Сказал Гаэдинн, и тот же поймал укоризненный взгляд Церы.

- Чазар сумасшедший, - сказал Аот. Он взял общий бурдюк, сделал глоток и передал его дальше. - Мы могли только догадываться, в какую сторону он прыгнет. Но все же кое-что мы сделали. После того, как процессия завтра разделится, мы - ну, все мы, кроме тебя, Джес – останемся далеко от него. И тогда мы сможем действовать.

- И что будем делать? - спросила Мералейн. Она выглядела несколько иначе, чем все остальные в кругу. Свет дымящегося потрескивающего огня освещал ее не так хорошо, как всех остальных. Но эта внезапная жуткость не смущала Оракса, который продолжал держать девушку за руку.

Аот криво улыбнулся.

- В этом-то и вопрос, не так ли? Как испортить игру драконов или хотя бы замедлить ее. Что ж, они подталкивали страны к войне, оказывая на них определенное давление. И, возможно, если мы как-нибудь ослабим это давление, остальные не будут так стремиться к войне.

- Так и какой план? - спросил Гаэдинн. Вино дошло до него, и он сделал глоток. Вкус кислого вина остался таким же непривлекательным. Бедная провинция, усеянная низкими кустарниками и мелкими фермерами, не славилась своими винами.

- Если верить Аласклербанбастосу, - сказал Аот, - именно серый дракон по имени Виршекеллабекс заставил дженази из Аканула поверить в то, что драконорожденные совершали зверства на территории их королевстве. Его Хранители Змей замаскировали абишаев под драконорожденных, точно так же, как они делали это и здесь, а так же в Чессенте и Мургоме. Если кто-то из нас отправится на запад и докажет это, возможно, дженази решат не помогать Чазару в его вторжении в Тимантер.

Гаэдинн приподнял бровь.

- Таков твой план? Я уже вижу в нем две проблемы.

- если ты видишь только две, то это уже победа. Но продолжай.

- Дженази ненавидят драконорожденных, - сказал Гаэдинн. – Настолько же, насколько и Чазар. Они будут рады любой возможности напасть на них, и не важно – обоснованно или нет.

- Может быть, - сказал Аот, - но у них есть другие враги и другие проблемы. Особенно аболеты. Так что они могут и передумать.

- Если они это сделают, - сказал Гаэдинн, - этого не сделает Чазар. Он может напасть на Тимантер даже без поддержки со стороны Аканула. В конце концов, если уж атака призраков не разубедила его… - Он пожал плечами.

- Если у тебя есть идея получше, то я очень хотел бы ей услышать. И под лучшей я имею в виду ту, которая не связана с попыткой убить могущественного короля дракона, которому мы вроде как служим, и дальнейшей попыткой побега из Чессенты от всех его слуг, разъяренных нашим предательством. И это уже не говоря о том, что если мы вообще выживем после столкновения с Чазаром.

Гаэдинн вздохнул.

- Кто пойдет?

- Ты, я, Аласклербанбастос и Цера, чтобы контролировать его.

- Потому что единственным способом заслужить доверие дженази будет присутствие драколича?

- Потому что он утверждает, что знает примерное местонахождение логова Виршекеллабекса. И потому что я хочу держать его в поле зрения.

Оракс ухмыльнулся.

- Сейчас он вне поля твоего зрения.

- В буквальном смысле - да, - сказала Цера. - Но я всегда могу втянуть его сюда. - Она постучала по невзрачной кожаной сумке, лежащей на её коленях. Это была сумка, в которой она хранила филактерию драколича.

- И каково это, - спросила Мералейн, - заглядывать в его разум? Как выглядит его душа?

На пухлом красивом лице Церы появился намек на горе.

- Я понимаю, что ты некромант. Но все же, поверь мне, ты не хочешь знать этого.

Аот сжал ее плечо.

- Разве не лучше нам всем не поехать в Аканул? - Спросил Оракс.

- Я не хочу оставлять Братство без магии, - ответил Аот. - Насколько нам известно, Джаксанаедегор действительно может сделать ход. Он действительно настолько коварен, каким я его и представил. Даже если он этого не сделает, если здесь останется кто-то, кто может творить магию, это может помочь скрыть факт моего отсутствия.

- Итак, кто-то летит на запад, кто-то остается здесь, а я иду на юг одна. - Сказала Джесри. Она вытянула руку, и небольшой огонек прыгнул на него. Девушка начала переваливать пламя с пальца на палец, как если бы игралась с монеткой от беспокойства.

- Мне очень жаль. - Сказал Аот.

Ее рот скривился.

- Не стоит. Так или иначе, это, судя по всему, было неизбежно. Чазар хочет отрезать меня от своей старой жизни, чтобы побудить меня принять новую.

Гаэдинн выдавила ухмылку.

- А не будет ли он разочарован, когда, в конце концов, ты улетишь за горизонт вместе с нами?

Джесри впилась в эльфа взглядом.

- Я не хотела бы обманывать его. Как и любой из нас, магов, не хотел бы этого.

- Что ж, я не возражаю, - сказал Оракс, - но, с другой стороны, он плохо обращался с Мерой.

- Но он освободил тебя и всех магов Чессенты, - сказала Джесри. – Да и к тому же – его пытали! Он не всегда виноват в том, что делает.

- А виноват ли он в том, что хочет сыграть в ксорвинтаал? - спросил Аот. – А в том, что считает нормальным истреблять драконорожденных, ведь значение имеют только драконы, а все остальные – просто ошметки на лезвии копья?

- Я знаю. - Сказала она.

- Действительно? - спросил Аот. - Потому что третьего пути нет. Ты либо с нами, либо нет.

- Я сказала, что знаю! - рявкнула Джесри. В ответ на ее гнев костер взревел и взмыл ввысь. - Я все время шпионила за ним и подталкивала в верном направлении, не так ли? Я буду рада, когда все это закончится, вот и все. Намного радостнее, чем вам всем сейчас кажется.

- Что ж, достаточно честно, - сказал Аот. - И хорошо, что ты все еще с нами, потому что для тебя тоже есть работа. Мне нужно, чтобы ты держал Чазара в Лутчеке как можно дольше, чтобы Цера, Гаэдинн и я успели убедить дженази выйти из союза с Чессентой.

Джесри бросил свой огонек обратно в костер.

- Я могу попытаться остановить его ложными предсказаниями. Но это опасная игра – это искусство я не освоила до кона, да и сам Чазар владеет магией.

- Просто делай все, что можешь, - сказал Аот, - и не упускай из виду тот факт, что три армии - Чессенты, Трескеля и Аканула - будут пытаться объединиться в одну. Будет хаос. При таких сборах всегда царит хаос. Может, у тебя будет шанс усугубить его.

- У меня их было бы больше, - сказала она, - если бы я была в лагере, а не в военном совете. Если Чазар все еще думал обо мне, как о солдате. А не как о министре магии или кем он там меня считает.

- Наложница на воспитании. - Подумал Гаэдинн, но на этот раз сумел оставить насмешку при себе.

Вместо этого он сказал:

- Шала почти потеряла терпение по отношению к Чазару.

Цера кивнула.

- А Даэльрик и другие первосвященники смертельно устали от Халоньи. Тем не менее, если Джесри просит кого-то о помощи, а этот кто-то по какой-либо причине отвернется от нее и сообщит об этом…

- Это будет мой конец, - закончила волшебница. – Не волнуйтесь, я буду осторожна.

- Хорошо, - сказал Аот. Он оглядел собравшихся. - Есть еще мысли?

Гаэдинн фыркнул.

- Просто до сих пор трудно представить, каким образом мы сможем выйти из всех этих интриг в лучшем состоянии, нежели когда мы в них ввязались.