Прирученное бедствие I

Глава 11. Магистр

– Шани!

Раздалось громко над самым ухом. Я вздрогнула, подняла глаза на Йена, стоявшего рядом с диваном.

– Прости, я звал тебя, но ты все не отзывалась. – он протянул мне чашку с горячим, крепким кофе. – Ты в порядке?

– В полном. Просто зачиталась.

Я отложила в сторону еще одну бесполезную книгу и приняла чашку. Диван был отдан в полное мое владение. Кел предпочел разместиться под одним окном, а Йен на подоконнике другого.

– Неважно выглядишь.

– Я в порядке. Лучше туда посмотри. – я кивнула на брата. – Вот уж кто действительно выглядит неважно.

У Кела, как у помощника командора, нагрузка была куда больше моей. До обеда ему приходилось привыкать к своему новому месту службы, а после, по звонку магистра, приходить сюда. Благоприятно это на нем не сказывалось.

Брат все больше начинал походить на магистра. Бледный, с темными кругами под глазами. Он сидел у стены в форме стражника, расстегнув верхние пуговицы рубашки и подкатав рукава. Китель валялся рядом на полу.

Ровно в тот момент, как Йен обернулся на него, Кел попытался залпом выпить свой кофе, обжегся и тихо выругался.

Неуверенный стук дверного молоточка из прихожей, заставил Кела забыть о своей проблеме. Он тяжело поднялся на ноги побрел открывать.

– Сержант! – послышался звонкий, взволнованный голос младшего капрала – за последние дни я слышал его уже третий раз. – Командор велел передать вам это.

Раздалось едва слышное шуршание бумаги и усталый голос брата, благодаривший стражника за работу.

Дверь со щелчком закрылась.

Магистр, до этого не обращавший на нас внимания и увлеченно читавший какой-то ветхий талмуд впечатляющих размеров, поднял голову и требовательно протянул руку, когда Кел вошел в комнату.

Это стало почти традицией: командор отправлял отчеты и донесения о странных и неожиданно появившихся в столице людях, магистр все это читал, пытаясь выяснить есть ли среди всей этой бессмысленной информации что-то полезное.

По сведениям Йена, альсы, выбранные для пробуждения забытых богов во время зимнего солнцестояния, должны были сначала проникнут в столичное общество, чтобы беспрепятственно разведать обстановку и надлежащим образом подготовиться к диверсии.

Я не проявляла особого любопытства, мне хватало и своей работы. Поиски усыпальниц забытых богов оказались куда сложнее, чем я думала. В книгах и статьях встречались упоминания об уже найденных усыпальницах, но все они находились далеко за пределами столицы.

В древних преданиях и легендах информация о количестве богов сильно разнилась. Одни утверждали, что всего их было тринадцать и они жили на туманной горе, откуда могли присматривать за людьми и помогать им. Другие говорили, что всего было десять великих богов, а те трое, кого ошибочно равняют с истинными богами – никто иные, как злые и коварные духи. Они жили среди людей и смущали их души своими лживыми речами.

Чья бы точка зрения не оказалась верной, для нас это не имело значения, потому что из всех усыпальниц, пока были найдены только две: одна находилось недалеко от границ, к югу от столицы, другая среди гор.

По преданиям, времена правления забытых богов завершились стремительно. На земли людей пришла новая богиня и во славу ей храмы старых богов разрушили, а на их руинах возвели святилища богини.

Читая предания, создавалось впечатление, что смена богов произошла быстро и безболезненно. Нигде не упоминалось что стало со жрецами в храмах, и с теми, кто не желал признавать новую богиню. И самое главное, не говорилось, чем во время смены веры, занимались забытые боги…

Но судя по тому, что их усыпальницы находили в разных концах империи, сложа руки они не сидели.

Передав отчеты магистру, Кел ненадолго замер, растирая переносицу. И вздрогнул, когда я взяла его за руку и повела за собой.

– Шани… – он вяло сопротивлялся, пока я усаживала его на диван.

– Я знаю, что ты выносливый, но это не значит, что тебе не нужен отдых.

Кел спал по три часа в сутки, вынужден был проходить ускоренное обучение на место помощника командора и помогать здесь. Он был сообразительным, сильным и способным, но неусидчивым. И необходимость заниматься всем этим была для него настоящей мукой.

– Она права, – Йен встал позади меня и, поджав губы, рассматривал Кела. – Еще немного и тебя можно будет отправлять в академию, как образец для некромантов.

– В морг. – поправил его магистр, на мгновение отвлекаясь от бумаг. – сначала его тело будет отправлено в городской морг, где штатный некромант выяснит причину смерти, заполнит необходимые бумаги и уже после этого перенаправит его в холодную нашей академии.

Кел поморщился.

– Не слишком ли рано вы меня из живых вычеркнули?

– Отдохни. – велела я. Потому что брат действительно все больше походил на практический материал некромантов, чем на живого человека. – Поспи хотя бы часик.

– Нашел! – торжествующе воскликнул магистр, напугав меня и заставив подскочить Кела. – Шана, моя дорогая, собирайся, мы едем навестить одного крайне неосторожного альса.

– Поеду я. – сказал Йен. Он не хотел оставлять меня наедине с магистром, и я полностью разделяла это нежелание. Меньше всего мне хотелось становиться чьей-то безвольной куклой.

– Мне нужен пиромаг.

– Зачем?

Магистр переменился в лице:

– Тебя действительно обучали для проникновения в человеческое общество? – спросил он строго. – Уж не соврали ли вы мне, юноша?

Йен не ответил, продолжая хмуро смотреть на магистра. Тому пришлось сдаться. Закатив глаза, он пояснил:

– Наша магия уязвима перед огнем. Если подозреваемый не захочет говорить, нужно будет его мотивировать…

Я вспомнила ночь, испорченную карету и щит магистра, который я смогла пробить на чистой злости. Мысль о том, что я, оказывается, довольно сильной магиней, грела меня все последующие дни, позволяя не считать себя совсем уж бесполезной и никчемной.

Но, выходит, мне просто повезло, что магия альсов так восприимчива к огню.

– Тогда пойду я. – Кел поднялся с дивана.

Мне эта идея не понравилась. Отпускать его одного с магистром было страшно. Кто знает, что он может внушить моему брату, воспользовавшись ситуацией…

Магистру идея Кела не понравилась даже больше, чем мне.

– Как думаешь, Келэн, кто вызовет меньше подозрений, уважаемый магистр и юная госпожа, или двухметровый парень, способный переломать человеку шею одной рукой.

– Я не могу переломать шею одной рукой. – возмутился Кел. – Никто не может.

Но магистр его не слушал.

– Мне нужно подобраться к альсу, чтобы узнать его планы. Но проблематично расспрашивать того, кто пытается сбежать. – он не сомневался, что Кел, в этой своей форме городской стражи, с могучим разворотом плеч и угрюмым видом из-за сильного недосыпа, спугнет подозреваемого.

– Тогда с Шани пойду я. – Йен пожал плечами. – Я неплохо умею задавать вопросы.

Магистр не сдавался и припомнил его провальную попытку снять с Кела установку. Ответить на это Йену было нечего, но отступать он был не намерен. Брат все больше мрачнел.

Мы все устали. И бесплодные поиски настроение ничуть не улучшали.

В воздухе витало напряжение. Назревала большая ссора, которую нельзя было допустить.

– Я пойду.

Никто кроме магистра моему решению рад не был. Даже я сама.

Все те пятнадцать минут, пока мы ждали карету, Йен старательно меня инструктировал.

– Не позволяй ему тебя касаться, если почувствуешь себя странно, бросай все и возвращайся. Пусть мои таланты в ментальной магии не так велики, я смогу узнать было ли на тебя воздействие. – помолчав немного, он понизил голос и добавил. – Если почувствуешь опасность – сожги его. Я помогу спрятать останки.

Кел топтавшийся рядом, согласно кивнул.

Как они из милых мальчиков, не способных обидеть даже паука, превратились в потенциальных преступников, готовых помогать мне с трупом, я понять не могла.

– Шана, – раздался голос магистра из прихожей, – нам пора.

На улице холодный ветер сильно толкал в грудь, рвал подол серого платья, путая ткань подъюбников в ногах и мешая идти.

Сильно пахло скорым дождем.

Магистр предложил мне руку, чтобы помочь забраться в карету.

Я ее проигнорировала. Магистр не обиделся. Понимающе хмыкнул и забрался следом за мной, предусмотрительно сев напротив меня.

Несколько минут мы ехали в тишине, пока он не поинтересовался:

– Могу я задать вопрос?

– Кто я такая, чтобы запрещать вам что-то? – пожала плечами я. Ведь он волен был спрашивать что угодно, я же, в свою очередь, могла просто не отвечать…

– Зачем тебе все это? – вопрос оказался неожиданным и поставил меня в тупик.

– Что?

– Спасать столицу. – охотно пояснил магистр. – Йен участвует в этом исключительно ради тебя. Келэн, полагаю, ради тебя и немного из-за не до конца еще рассеявшегося внушения. Но зачем это тебе?

Выждав несколько мгновений, но так и не получив ответа – я просто не знала, что на это можно сказать – магистр добавил:

– Я навел о тебе некоторые справки и, должен сказать, не нашел в твоем прошлом ни одной причины, которая могла бы заставить тебя так рисковать ради людей. – чуть склонившись вперед, чем заставил меня напрячься, он доверительно произнес. – Окажись я на твоем месте, точно не стал бы. В мире есть так много государств, где ты смогла бы спокойно жить… так откуда же эта безумная тяга к самопожертвованию? Ведь то, что мы затеяли, весьма опасно. И помощи нам ждать неоткуда.

Его слова были довольно жестоки, но справедливы. Мы не могли рассказать о грядущей разрушительной диверсии. Я, Йен и Кел – потому что нам едва ли кто-то поверит, но на всякий случай убьют. Магистр – потому что ему скорее всего поверят, и тогда начнется война. Неспокойные альсы на границе, мешали действующему императору, занявшему трон чуть больше четырех лет назад, после смерти своего отца, нормально жить. Он их ненавидел, и ни за что не упустил бы такой удачный предлог от них избавиться. А заодно и присоединить весьма плодородные земли альсов к своим территориям.

Но хуже всего было даже не это. Мы просто не знали кому можно обо всем рассказать, не опасаясь, что наши слова дойдут до альсов, задумавших пробуждение забытых богов.

Порой мне и правда казалось, что у стен есть уши, а у окон глаза.

План переманить насильно командора на нашу сторону был жестом отчаяния. Больше мне так рисковать не хотелось. Особенно после того, во что вылилась наша скромная попытка внушить командору нужные мысли.

– Меня не интересуют все люди. – призналась я. – Как вы точно заметили, я действительно могла бы уехать в другое государство. Йен предлагал это. Вероятно, мне удалось бы и Келэна уговорить… но в этом городе есть и другие люди, которыми я дорожу. И которые никогда не покинут столицу. Потому что вся их жизнь здесь.

Мистрис с мужем и самое дорого, что у них есть – пекарня, Несс, Лисса с ее большой семьей, Эмили с больным отцом. Я не могла их бросить и сбежать, даже не попытавшись все исправить.

– Я делаю это не для всех. Только для тех, кого не хочу потерять. – Мне было слишком хорошо известно какова на вкус утрата. – А зачем это делаете вы?

Магистр странно улыбнулся. В его жизни не было ни одной живой души, которую он хотел бы защитить.

– Где еще я получу столько власти? Не все расы так же хорошо поддаются внушению, как люди.

Ответ его заставлял меня чувствовать себя уязвимой и слабой, но хотя бы был честным. Да люди были беззащитны перед ментальной магией и все об этом знали.

Карета довезла нас до западного района, где по обыкновению селились дельцы.

Благодаря Йену появилась довольно обнадеживающая теория: так как его альсы собирались сделать герцогом не просто так, но потому что на выкупленной действующим герцогом Оркена территории, находилась усыпальница одного из трех забытых богов, было решено полагать, что остальных диверсантов будут внедрять в человеческое общество по тому же принципу.

Чтобы они стали официальными владельцами усыпальниц и могли беспрепятственно исследовать территорию, на которой в день зимнего солнцестояния должны будут провести обряд пробуждения забытого бога.

Кучер магистра не был обучен прислуживать, поэтому карету магистру пришлось открывать самому. Выбравшись на мощеную дорогу, он обернулся ко мне, протягиваю руку.

– Скажи, Шана, если я пообещаю, что не стану на тебя воздействовать, ты мне поверишь?

Я молча выбралась из кареты, проигнорировав предложенную помощь. Мой ответ магистр понял правильно и покачал головой.

– Порой, дорогая моя, осторожность бывает чрезмерна.

Сдержав нервный смешок, я рассматривала один большой дом, разделенный на две семьи. Магистр вел себя так, будто я несправедливо обидела его своей осторожностью. Можно подумать, осмотрительность в его случае могла быть излишней. Слепо доверять тому, кто способен будто играючи перекроить сознание человека – верх безрассудства.

– Куда нам? – спросила я, ощущая, как магистр сверлит мой затылок осуждающим взглядом.

– Красная дверь. – сухо произнес он, после недолгой задержки.

Дом был большой, двухэтажный, с красивым садом по правую сторону, и аккуратным газоном по левую. Портил его лишь цвет. Одна сторона была выкрашена в нежно розовый, другая в яркий желтый – свежая краска еще не успела выгореть на солнце и привлекала внимание. Красная дверь на желтом фоне была похожа на раскрытый в немом крике рот.

– Нам нужен Эрик Винслоу. Чуть больше месяца назад он стал одним из богатейших дельцов империи, получив в наследство дело господина Грэхэма. Сам господин Грэхэм скончался несколько дней назад. Как утверждают лекари – от сердечного приступа. – магистр неторопливо приближался к красной двери, демонстративно заложив руки за спину и не глядя на меня. – Семья господина Грэхэма пыталась оспорить завещание, но они потерпели неудачу. Внук господина Грэхэма не пожелал сдаваться и неделю назад был убит в пьяной драке.

– И никому это не показалось странным? – усомнилась я, чем развеселила магистра.

– Это было не покушению, моя дорогая. Парню просто не повезло заглянуть в один сомнительный паб после захода солнца. В таких местах драки и смерти – обычное дело. А доказать, что его туда заманили или привели насильно уже невозможно. По словам очевидцев, он пришел один. Заказал пива. А потом умер от семи ножевых ранений. Таких неудачников часто можно найти в морге.

Магистр остановился перед дверью и полуобернулся ко мне, отставшей на шаг.

– Давай, Шана, улыбайся. Мы должны произвести хорошее впечатление. – произнес он и взялся за дверной молоточек.

Открыла нам немолодая, полнокровная женщина. Узнав, что мы пришли к ее хозяину, она коротко сказала:

– Господин сегодня не принимает, – и попыталась закрыть дверь.

Я ринулась вперед, не позволив ей это сделать. Женщина толкнула дверь сильнее и нахмурилась, когда та не сдвинулась ни на сантиметр. Пусть Кел мне и не верил, но за годы работы в пекарне, я стала очень сильной. Сложно сосчитать, сколько раз мне приходилось переносить мешки с мукой или сахаром, и как часто я таскала большие тары со сливками и молоком.

Когда работала у госпожи Джазе, была еще слишком слаба и мала, чтобы заниматься тяжелой, физической работой, но после переезда в столицу, вынуждена была к ней привыкнуть. В первой пекарне, где я работала, просто не было сильного помощника и все приходилось делать работницам. В пекарне же мистрис мне было легче сделать все самой, чем ждать помощи.

Магистр, с располагающей улыбкой, потянулся к женщине и накрыл ее руку, вцепившуюся в полотно двери, узкой, белой ладонью.

– Мне кажется, вы хотите проводить нас к господину Винслоу. Я прав?

Женщина дрогнула и перестала толкать дверь, силясь ее закрыть. Она медленно кивнула, будто силясь что-то вспомнить. На мгновение лицо ее вытянулось, выражая растерянность. Потом разгладилось.

Мы беспрепятственно попали в дом.

– Если вы могли сделать так, зачем было брать с собой меня? – я рукой указала на женщину перед нами. – Кел тоже смог бы придержать вам дверь.

– Твой брат, несомненно, сильным маг, и выдающийся молодой человек, но он не юная и прелестная магиня. С чего бы мне желать его общества?

По лестнице, ведущей на второй этаж я шла сразу за магистром и не видела его лица, но была уверена, что сейчас он улыбается, чуть снисходительно и устало. Это его улыбку за последние дни я видела достаточно часто.

На втором этаже мы остановились перед дверью, скрытой в нише, сразу за большой картиной с морским пейзажем. Грозовое небо и темное, бурлящее море с одиноким кораблем на гребне волны, плохо сочетались с нежными, кремовыми обоями в мелкий цветочек.

Женщина постучала. После того, как она сообщила, что прибыли гости, из-за двери послышался хриплый, раздраженный голос:

– Я же велел не беспокоить меня сегодня! Тупая корова, не можешь выполнить простой приказ?!

– Ну же, Эрик, – магистр оттеснил женщину в сторону и, взявшись за дверную ручку, медленно открыл дверь, – разве можно так разговаривать с дамами?

Комната оказалась кабинетом. Тяжелые шторы были плотно задернуты, помещение освещал лишь слабый свет настольного светильника с абажуром из цветного стекла.

Наш подозреваемый нашелся в углу кабинета. Вытянув ноги он полулежал в кресле и выглядел не самым лучшим образом. В помятой рубашке и неправильно застегнутом жилете, с клочковато растущей щетиной и взъерошенными темными волосами на голове. И пепельницей, покоившейся на животе, он представлял собой довольно жалкое и отталкивающее зрелище.

Я отпрянула, зажимая нос ладонью. От едкого, сигаретного дыма, затянувшего весь кабинет, слезились глаза.

– Уважаемая, – мягко попросил магистр, – не могли бы вы включить свет.

Через мгновение щелкнул выключатель. Господин Винслоу глухо ругнулся, закрывая глаза от яркого света дрожащей рукой.

– Вижу, у вас была непростая ночь. – Магистр был подозрительно благодушен. – Давайте переместимся в гостиную. Моей спутнице вредно находиться в такой атмосфере.

– Явился без приглашения, да еще что-то от меня требуешь? – проворчал Винслоу, подавшись вперед, позабыв о пепельнице. Та легко соскользнула с него и упала, рассыпав пепел по креслу и ковру.

Винслоу этого даже не заметил. Подслеповато щурясь, несколько мгновений он рассматривал магистра. Узнал. Переменился в лице, и с проворством, какого нельзя было ожидать от его размякшего тела, подскочил на ноги.

Не раздумывая, он подхватил круглый столик из красного дерева, с витой ножкой, расходящейся к низу на три подпорки – чашка с недопитым, остывшим кофе упала, расплескав содержимое, и нанесла еще больший ущерб ковру.

Столик полетел в нас. Я отпрянула, утягивая за собой замешкавшуюся женщину. Магистр пригнулся и нырнул в кабинет.

А через секунду оттуда вылетел Винслоу. Его лицо я видела лишь миг, но меня до глубины души поразил застывший на нем ужас.

Не глядя по сторонам, Винслоу бросился к лестнице.

– Шана, чего застыла? – следом, держась за дверной косяк и потирая челюсть, выглянул магистр. – Догоняй его!

– Почему я?!

– Предлагаешь уважаемому профессору гоняться за преступниками? – возмутился магистр.

Я растерялась. Не нашлась с ответом.

– Живее!

И побежала.

Уже на первом этаже, настигнув Винслоу у самой входной двери и повалив его на пол, я запоздало сообразила, что работница небольшой, но крайне популярной пекарни, тоже не должна ловить подозреваемых. Тут лучше подошел бы брат – его этому хотя бы обучали… Или Йен, который за последние шесть лет обзавелся кучей талантов.

Винслоу попытался скинуть меня со спины и подняться. Мне пришлось заломить ему руку. Я не умела этого делать и немного перестаралась. Он болезненно, тонко и жалобно вскрикнул.

Я тут же отпустила.

– Пожалуйста, не сопротивляйтесь. Иначе я могу случайно вам навредить.

За спиной послышались шаги и довольный голос магистра:

– Молодец, Шана. Я в тебе не сомневался.

Он собирался положить ладонь мне на плечо. Я заметила это краем глаза и быстро скатилась с Винслоу, прижавшись спиной к стене.

Магистр замер на секунду, удивленно глядя на меня, и оскорбленно цокнул языком.

– Знаешь, а это обидно.

Винслоу, попытавшийся воспользоваться моментом и сбежать, взвыл – магистр не дал ему подняться, наступив на щиколотку левой ноги.

В руках магистра Винслоу притих и послушно делал все, что ему говорили, хотя я была уверена, что никакого ментального воздействия на него еще не оказали. Слишком много ужаса было в его глазах.

Когда-то Йен рассказывал об одном альсе, который хотел узнать, что находится у него в черепной коробке…

Тот альс пожалел о своем желании. Но что если он такой был не один? И что если, не каждому из таких исследователей на пути встречался свой Йен, способный за себя постоять?

Магистр на первый взгляд выглядел довольно безобидно: болезненно худой, вечно уставший и неторопливый, он не вызывал опасений, пока не становилось известно, что он сильный ментальный маг.

В гостиной Винслоу безвольно рухнул на диванчик, вышитый цветами и птицами, с мягкими подлокотниками и резными ножками. Я села рядом с ним и услышала облегченный вздох Винслоу, когда магистр опустился на диванчик напротив. Теперь их разделял низкий чайный столик. Преграда ненадежная, но хоть какая-то.

– Вы знакомы? – спросила я, обращаясь к Винслоу.

Он нервно хохотнул.

– Кто же не знает Резара Зэрбега.^⋆

⋆

Это секретная информация. Для сюжета она бесполезна, но мне хочется ею поделиться.

В те времена, когда Эрик был еще ребенком, а Резар подростком, они жили на одной улице. Резар казался излишне бледным даже для альса. Болезненная худоба и тени под глазами из-за хронического недосыпа, придавали ему особенно зловещий вид. Эрик уже тогда боялся Резара. Когда же тот пропал, а в его доме, в подвале, была найдена самодельная лаборатория с останками альсов, личности которых не удалось установить, бедняга Эрик много ночей просыпался от ночных кошмаров, главным действующим лицом которых, был Резар.

Вот настолько сильно Эрику не повезло в жизни, раз он имел несчастье лично встретиться со своим самым большим страхом.

⋆

– Теперь меня зовут Резар Дарнес. – произнес магистр. – Но… неужели мы вышли из одной общины?

На этот вопрос Винслоу отвечать не стал, а магистр не настаивал.

– Не смотри на меня так, Шани. Я покинул общину, когда этому парню было лет одиннадцать. Ничего плохого сделать ему я просто не мог. Детей я не обижаю. Но, знаешь ли, у альсов есть плохая привычка придумывать страшные истории о своих однажды оступившихся собратьях.

Он старательно подбирал слова, но правда заключалась в том, что он сделал что-то страшное в общине и сбежал. И это многое объясняло. Например, почему такой сильный менталист, начал свою карьеру не преемником какого-нибудь именитого мага, а простым помощником профессора в академии. Все оказалось до смешного просто – если магистр покинул общину альсов, желая избежать наказания за какое-то преступления, среди людей для него просто не было подготовлено место.

– Но сейчас мы говорим не обо мне. Шана, моя дорогая, не могла бы ты уступить мне место? Нужно поскорее расспросить нашего нового друга, и мне хотелось бы, чтобы он не врал.

Диван, на котором мы сидели, и правда был слишком мал для троих человек. Когда я попыталась встать, Винслоу вцепился в мою руку, умоляюще глядя снизу вверх.

– Простите, но мы и правда спешим. – Я с усилием отцепила от себя его руки.

Света в гостиной становилось все меньше, из окна можно было увидеть, как ветер безжалостно рвет листву с деревьев, и я надеялась, что успею добраться до пекарни раньше, чем разразится настоящая буря.

Магистра я обошла по широкой дуге, вызвав у него легкий смешок.

Винслоу вжался в подлокотник кресла, затравленно следя за приближением альса.

Магистру, если верить газетам, в прошлом году исполнилось тридцать шесть, Винслоу на вид был не сильно старше Йена. И если пугать его магистром стали с десяти лет, у него было много времени, чтобы хорошенько пропитаться страхом.

– Я все расскажу, – едва слышно прошептал он. – Пожалуйста, не надо.

Магистр раздраженно цыкнул.

– Да не сделаю я тебе ничего. Успокойся.

Допрос прошел быстро и скучно. Стоило только магистру взять Винслоу за руку, как тот уставился остекленевшим взглядом перед собой и тихо, но крайне подробно отвечал на все вопросы. С диверсантами связан он не был, дело господина Грэхэма прибрал к рукам, потому что несговорчивый старик не желал торговать с альсами, для которых сотрудничество с ним было крайне выгодно.

И дела свои альсу он передал не за услугу. Его шантажировали и ему угрожали. И завещание господин Грэхэм изменил в обмен на обещание не трогать его семью. Обещание, правда, Винслоу не сдержал и уже успел избавиться от его внука.

Сочувствие мое, к этому напуганному мужчине после всех этих подробностей, полностью исчезло. Я не испытывала особого сочувствия к погибшему дельцу, но никогда не любила людей, которые не выполняли своих обещаний.

Завершив допрос и отпустив влажную, безвольную ладонь, магистр брезгливо протер руку носовым платком.

– Мы все узнали, Шана. Можем возвращаться.

Я поспешно поднялась, выражая крайнее нетерпение и желание поскорее покинуть этот дом.

Магистр вытащил из карманчика своего жилета небольшой колокольчик на цепочке и несколько раз позвонил в него. Никакого звука колокольчик не издал, но через несколько минут к дому подъехала карета магистра.

Я хотела уйти, не дожидаясь ее, но меня не пустили.

– Послушайте, мне пора возвращаться в пекарню, а вам лучше ехать к Йену и Келу, чтобы все им рассказать.

– Дорогая мая, – посмотри на улицу, – невозмутимо велел магистр. – Неужели я могу позволить юной девушке идти одной в такую погоду?

Я так привыкла, что на меня уже давно повесили ярлык старой девы, что словосочетание «юная девушка» из уст магистра, сбивало с толку даже больше этого его раздражающего «моя дорогая» отказываться от которого он категорически не желал.

В подтверждение слов магистра, на мостовую за окном упало несколько больших капель. С каждым мгновением дождь только усиливался. Совсем скоро он яростно барабанил по красивому газону, булыжникам мостовой и выложенной разноцветной плиткой, недлинной дорожке, ведущей к крыльцу.

Из этой части города до пекарни было не меньше тридцати минут пешком, и я малодушно сдалась, принимая предложение магистра.

Тогда мне казалось, что ничего страшного не произойдет, если я воспользуюсь его помощью…

Когда карета подъехала к дому, магистр изящным жестом предложил мне первой покинуть этот дом. Я вжала голову в плечи, готовясь промокнуть под сильным дождем, но ничего не произошло. Над головой будто кто-то раскрыл невидимый зонт.

Правильно поняв мою заминку, магистр снисходительно улыбнулся.

– Это магия, Шана. Если бы ты не скрывала свой дар и поступила в академию, умела бы не только приказывать огню…

– Если бы я не скрывала свой дар, уже давно оказалась бы женой какого-нибудь подсуетившегося толстосума, желавшего заиметь в своем роду мага, и вынашивала бы его ребенка. – закончила я за него, и передернула плечами. Перспектива ужасала.

Пусть некоторым магиням везло и их действительно отправляли в академию учиться, большинство из девушек все же вынуждены были поспешно выйти замуж за тех, кого им выбирал совет магов.

И зная свою чрезвычайную неудачливость, я была уверена, что меня ждал именно второй вариант.

Пока мы шли от дома до кареты, я несколько раз обернулась на окна гостиной, где остался Винслоу. Магистр проследил за моим взглядом.

– Тебе не о чем переживать. Уже к вечеру они забудут о том, что видели нас и заживут привычной, скучной жизнью… Возможно, несколько дней будут страдать от мигреней. Не более.

Меня его слова не успокоили. Напротив, заставили беспокоиться еще больше. Не в силах отделаться от мысли, что могла бы оказаться на месте Винслоу, я совсем не обрадовалась, узнав, что скорее всего даже ничего не вспомню, если вдруг все же окажусь под ментальным воздействием.

Забираясь в карету, я со странным чувством обреченности поняла, что забытые боги, со всей их разрушительностью, пугают меня куда меньше худого и усталого мужчины в строгом костюме.

Погода в столице стояла по-летнему жаркая, но за все те дни, что мы виделись, он ни разу не позволил себе сбросить пиджак или расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Верхом его расслабленности было повесить профессорскую мантию на спинку стула и слегка поддернуть рукава.

Казалось, этот человек постоянно мерз.

Сейчас же, когда из-за грозы на улице похолодало, это стало особенно заметно. Магистр, не отдавая себе в том отчета, за время нашей поездки, то и дело начинал растирать руки, будто желая их согреть.

Я вспомнила холодные ладони Йена и его насущную потребность в человеческом тепле. Раньше я об этом не задумывалась, но сейчас осознала, что это, все же, вовсе не прихоть, как мне порой казалось, а особенность альсов. Особенность, доставляющая им кучу проблем, судя по всему.

И пусть я сочувствовала магистру, но ни за что в жизни не прикоснулась бы к нему добровольно.

Долгое время мы ехали в тишине, пока он не сдался своему любопытству.

– Что беспокоит тебя сейчас?

Ответила я не сразу. Не была уверена, что его стоит посвящать в мои сомнения, когда я могла спросить обо всем Йена…

Вот только Йен не любил говорить об альсах, и он сейчас был далеко, а магистр сидел напротив меня и выглядел готовым к беседе.

– Этот Винслоу, он такой… – я замялась, стараясь подобрать правильное определение, тому слабому, податливому и мягкому телу, которое совсем недавно держала в руках, – безобидный. Как ему удалось провернуть все это с господином Грэхэмом?

Магистра мои слова развеселили. Кажется, у меня был какой-то бесполезный дар поднимать ему настроение…

– Видишь ли в чем дело, Шана, в человеческое общество, как правило, вводят послушных и в некоторой степени глуповатых альсов, которыми главам общин будет легко управлять, но, в то же время, которые без присмотра не натворят глупостей. Они не должны быть сильными, они должны быть покорными. Разумеется, возможны исключения, как наш хороший друг Йен. Но таких немного. И, ты можешь видеть, к чему это порой приводит.

Я действительно видела. Йен не стал подчиняться, отказался пробуждать забытых богов и даже собирался остановить других альсов, посланных с тем же приказом, что дали и ему.

Если задуматься, только исключения из правил до этого дня я и знала: ослушавшегося альсов Йена, и сбежавшего из общины в достаточно юном возрасте магистра…

Карета притормозила напротив дверей пекарни.

Я скомкано поблагодарила магистра и раньше, чем он успел что-то сказать, распахнула дверцу и вывалилась под дождь. На меня не упало не капли, но поняла это я уже когда оказалась под навесом и схватилась за медную, дверную ручку.

Магистр создал для меня магический полог и я была ему за это даже благодарна. Ровно секунду. Пока на плечо не легла узкая ладонь.

– Ну же, Шана, от дождя я могу нас защитить, но не от холода.

Даже понимая, что это невозможно и мне это только кажется, я дернулась. Плечо обожгло от этого прикосновения.

– Это уже давно не смешно, – вздохнул магистр и подтолкнул меня в открытую дверь.

В пекарне было тепло, пахло свежей выпечкой и кофе. За столиком у окна, пережидая непогоду сидели сразу две женщины, видеть которых сегодня мне совсем не хотелось.

Госпожа Борнс так и замерла, не донеся до рта кусочек сдобной булочки. Она всегда так ела. По чуть-чуть отщипывала от любой выпечки, какую бы не заказала.

Мадам Форман неодобрительно поджимала губы, вцепившись в свою чашку с кофе побелевшими пальцами.

Окна в пекарне были большими, как и стеклянная вставка на двери, с выгравированным на ней названием магазина и неизменной вертушкой с корицей.

Они обе видели, как я приехала на карете магистра, как странно вела себя, вывалившись из нее и бросившись к двери, как он последовал за мной, положил руку на мое плечо… И как я от него отпрянула они тоже видели.

И, конечно же, все неправильно поняли.

– Но, дорогая, – первой дар речи обрела госпожа Борнс, – а как же тот прелестный юноша, что так пылко звал тебя замуж совсем недавно?

Излишне впечатлительная и романтичная госпожа Борнс сочла увиденное трогательной ссорой влюбленных.

Мадам Форман же посчитала это предательством.

– Дорогая, если тебя привлекаю мужчины постарше, – она старалась сохранять спокойствие, но по тому, как цедила слова сквозь зубы, можно было понять – мадам в ярости, – почему же тогда ты отвергла Гарибальда?

Я и раньше знала, что история с племянником сильно засела в ее сердце, но и не подозревала, что настолько.

Странный, тоненький звук, раздавшийся из глубины зала, позволил мне не отвечать на вопрос мадам. За прилавком, красная от едва сдерживаемых чувств, зажав рот обеими ладонями, стояла Лисса. И она была в восторге. До этого момента настолько нелепые сцены ей доводилось встречать только в романах.

Магистр неожиданно отмер, проигнорировал дам и направился прямо к Лиссе. Я поспешила за ним.

– Не делайте глупостей.

– У меня нет намерения навредить хоть кому-то в этом здании. – заверил меня он. – Я лишь хочу тебе помочь.

Сказав это, магистр потянулся через прилавок и коснулся Лиссы. Попросил ее, пропустить его, и та охотно подчинилась.

– Если с ней…

– С этой милой девушкой ничего не случится. – негромко перебил меня магистр. – Я не чудовище, Шана. Я не стану вредить людям без причины.

Он бросил на меня взгляд через плечо.

Руки чесались просто спалить его прямо здесь и сейчас, чтобы он наверняка никому не навредил. Останавливало меня лишь понимание – этим я все испорчу. Меня схватят, приговорят к казни. Йен и Кел обязательно попытаются меня освободить…

Ничем хорошим это не закончится.

Вот только, встреча магистра с работниками пекарни, как будто, тоже не могла закончится хорошо…

Я разрывалась между желанием защитить всех, и ужасом перед возможными последствиями.

Не прошло и пяти минут, как магистр мило беседовал с мистрис, а ее муж стоял рядом и с серьезным видом кивал.

Я попыталась остановить это когда магистр только потянулся к мистрис Малии, но Лисса вцепилась в мою руку, прильнула ко мне и с жутковатой улыбкой подняла на меня глаза. От ее пустого взгляда волосы на затылке зашевелились. И я не смогла ничего сделать.

Усмиряла страх и накатывающую волнами панику лишь тема беседы. Магистр не требовал от них ничего невозможного. Он просто врал и своей силой заставлял их поверить в то, что мне нужно срочно взять отпуск на неопределенное время, потому что я… что именно я должна сделать, понять не удалось. Ни мне, ни мистрис, на лицо которой на мгновение нашла тень.

– Шана, ты уже вернулась? – на кухню заглянула Несс. – Не знаешь, что произошло в зале, пока меня не было? Мадам Форман сидит такая бледная…

Запоздало Несс увидела магистра и замолчала. Он тоже заметил ее, растянул губы в доброжелательной улыбке. Подался к ней.

Спасло Нессу только то, что я оказалась на пути магистра и когда он протянул к ней руку, мне не пришлось даже стряхивать с себя Лиссу, чтобы перехватить его за кисть. Даже сквозь манжет рубашки я чувствовала насколько он холодный.

Пальцы моментально онемели, от ладони вверх по руке будто прошелся электрический разряд. Подавив жалобный всхлип, от осознания ужаса происходящего, я хрипло попросила:

– Прекратите.

Сейчас я в полной мере осознала почему Йен так упорно делал все, чтобы магистр не смог ко мне прикоснуться. Это, оказывается, так дико и страшно, видеть, что люди, которыми ты дорожишь, стали заложниками чужой воли. Я больше не могла этого выносить.

Магистр делал это очень легко, будто не прилагая никаких усилий, и не заботясь о том, что столь обширное воздействие может оказаться замеченным. Его бесстрашие перед последствиями, порожденное чувством безнаказанности, приводило в ужас. Он был самым сильным ментальным магом в столице, и мог позволить себе не опасаться возможных последствий своих действий. Потому что, если он захочет, любой его поступок окажется одобрен всяким живым существом.

Стоило магистру только отвернуться от мистрис, как ее лицо утратило всякие эмоции, а глаза остекленели, мистер Этан так и застыл со склоненной в кивке головой. Лисса жутковато улыбалась больно сжимая мою руку…

– Хватит.

Магистр с удивлением смотрел на мои пальцы на своем запястье. Казалось, он был несказанно удивлен, даже шокирован.

– Я и представить не мог, что ты по собственной воле прикоснешься ко мне. – произнес он с изумлением. – Поразительно.

Только поняв, что я не думаю его отпускать, магистр поднял на меня глаза.

– Если хочешь поскорее уйти, тебе лучше поторопиться и собрать вещи.

Это не было похоже на внушение, я не хотела подчиняться, но мистрис Малия вдруг отмерла, заморгала и обернулась к нам. Мистер Этан поднял голову. Лисса наконец отстранилась от меня, в легком удивлении осматривая кухню.

– Я… кажется, мне пора вернуться в зал. – с заминкой произнесла она. Бросила любопытный взгляд на магистра и ушла. И это любопытная Лисса, которую не могли остановить ни нормы приличия, ни резкие одергивания, если ей что-то становилось интересно.

И я подчинилась.

Увлекла Нессу за собой, под предлогом помощи со сборами. Внутри было холодно и пусто, но в этой пустоте бушевала настоящая буря. Магистр сделал что-то с работниками пекарни. Я прикасалась к нему.

Прикасалась к нему…

– Шана, ты совсем бледная. – Несса стояла у двери, пока я носилась по нашей маленькой спальне, собирая вещи в свой старенький, истрепанный, но крайне вместительный саквояж, вышитый мелкими звездами. – Может, тебе не стоит ехать? И… куда ты собралась ехать?

– Сложно объяснить. – я вытащила из шкафа платье, которое мне одолжила служанка из дома герцога Оркена. Я все время забывала вернуть его. Платье полетело в саквояж. – Просто появилось небольшое дело. Ничего серьезно.

– Это связано с Келэном?

Я плотно сжала губы, чтобы не рассмеяться. Вероятно, если бы Несс так сильно не переживала за моего брата, картина, которую она застала на кухне, вызвала бы у нее куда больше вопросов и тревог.

– С ним все в порядке.

Когда саквояж был собран и закрыт, я несколько мгновений постояла с ним в руках, посреди комнаты. Ладонь, которой я прикоснулась к магистру, казалась грязной.

Чем дольше я думала о том, что сделала, тем отчетливее ощущала в голове странное копошение. Словно в моей черепной коробке поселился отвратительный, скользкий червь.

Потому что я прикоснулась к магистру.

Меня замутило.

– Мне пора. – сказала я, сглотнув горькую слюну. – Не провожай меня, ладно? Давай попрощаемся здесь.

– Шана, – Несс позволила себя обнять и осторожно погладила меня по спине в ответ. – С тобой точно все в порядке?

Я кивнула. Я всегда умела неплохо врать… довольно хорошо, на самом деле. Но в этот раз не получалось. Несса с каждым мгновением выглядела все более встревоженной.

– Просто погода. Голова. – мне было очень тяжело, и я не понимала почему. – Болит.

Оставив Несс в комнате, я спустилась вниз. Скомкано попрощалась с мистрис, прошла мимо столиков, даже не посмотрев в сторону мадам Форман и госпожи Борнс.

Вероятно, завтра обо мне будут ходить новые сплетни, но сейчас это уже не имело никакого значения. Все, о чем я могла думать в данный момент – копошащийся в голове червяк.

Я прикоснулась к магистру, но это ведь не конец. Нужно только добраться до Йена и попросить его проверить. И если… если магистр действительно что-то мне внушил, значит на одного магистра в этом городе станет меньше. Я еще не знала как именно превращу его в пепел, но была уверена, что придумаю.

В карете магистр задал вопрос, который интересовал его с самого нашего появления в пекарне. Чувствовать настроение собеседника он не умел. Или не считал необходимым.

– Так значит, Йен сделал тебе предложение?

Я не ответила. Не могла ничего сказать. Потому что червяк шевелился и я боялась, что не сдержусь, если открою рот.

Я не могла вспомнить, когда плакала в последний раз, но сейчас точно было не время давать себе слабину.

Не дождавшись никакой реакции с моей стороны, магистр предпринял еще одну попытку:

– И что ты ответила?

Тишина его не смущала. Выждав с четверть минуты, он произнес, глядя на мои руки:

– Обручального кольца я не вижу. Значит, его предложение ты не приняла. Но в то же время, Йен не выглядит отвергнутым. И ваши отношения не кажутся неловкими… Следовательно, ответ ты еще не дала?

Эти двадцать минут до нашего штаба были самыми долгими и мучительными минутами за последние годы. Хуже было только шесть лет назад, в разрушенном городе, когда я не знала жив ли Йен и боялась узнать его в одном из тел.

По лестнице на третий этаж я буквально взлетела. Ворвалась в квартиру.

Выглянувший в прихожую Йен переменился в лице, увидев меня.

– Что случилось?

Саквояж со всеми моими вещами упал у порога, а я бросилась к нему. Схватила за руку, молча потянула за собой в одну из пустующих комнат. Квартира эта была большой и просторной, и если левая ее часть представляла собой анфиладу из трех комнат, то правая оказалась коротким коридором с тремя одинаковыми дверьми. В этом крыле предполагалось разместить спальни.

Втолкнув Йена в ближайшую комнату и захлопнув за нами дверь, я медленно опустилась на пол, не выпуская его руки. Ноги больше не держали.

Меня била крупная дрожь и я не знала как это прекратить. Впервые мне было настолько страшно. После смерти родителей я делала все возможное, чтобы контролировать свою жизнь самостоятельно. И сейчас, когда появилась вероятность, что моя воля больше мне не принадлежит, я не могла с этим справиться.

Йен присел рядом со мной. Взял мое лицо в ладони.

Он выглядел напуганным.

Мне потребовались все силы, чтобы объяснить, что мне нужно.

Страшнее всего было даже не то, что магистр мог что-то внушить, куда мучительнее оказалось понимать, что я даже не представляю, что он мог бы вложить мне в голову. Так легко и непринужденно, как проделал это когда-то с Келом, или с командором, прямо у меня на глазах. С Лиссой. С мистрис и ее мужем…

Меня всю передернуло от омерзения.

Йен, державший меня за руку и хмурившийся с закрытыми глазами, мягко попросил:

– Не сжимайся так, Шани. Ты меня не пускаешь. Я не так хорош в ментальной магии, мне нужна твоя помощь.

После еще нескольких мгновений бесплодных попыток, он сел удобнее, привалившись спиной к двери и потянул меня к себе.

Объятия Йена оказались успокаивающе прохладными и крепкими. Это позволило справиться с нервным напряжением и немного расслабиться. Достаточно для того, чтобы Йен смог проверить мое сознание.

– Ничего нет, – через несколько минут, наконец, произнес он. – Магистр ничего не сделал.

Я не смогла поверить в это сразу. Заставила Йена еще раз все проверить. Его ответ не изменился, и у меня, наконец, получилось полностью расслабиться. Только сейчас я поняла, насколько была напряжена все это время.

Йен нервно хохотнул, почувствовав как я размякла в его руках.

– Никогда не видел тебя настолько напуганной. – признался он.

У меня не было сил что-то ему ответить. Или попытаться объяснить.

Посидев недолго в тишине и убедившись, что я не планирую подниматься, Йен позвал:

– Шани, – он гладил меня по голове как маленькую, осторожно и ласково перебирая пряди. Это успокаивало и усыпляло, – расскажешь, что произошло?

Мне не хотелось говорить, но проскользнувшее в голосе Йена беспокойство, заставляло мучительно желать поскорее объясниться. Чтобы он ничего себе не надумал и не начал волноваться.

Из нас двоих паниковать должна была только я. Потому что старше и несу за него ответственность. За него, и за Кела. Чтобы эти двое там себе не думали.

Я не могла их отпустить, потому что кроме них у меня ничего не было. Не могла, даже понимая всю эгоистичность своих желаний. Шесть лет я не знала, как живет Йен, и это не давало мне покоя. И я не хотела, чтобы это ощущение неосведомленности, неопределенности и неистощимого ощущения собственного бессилия, вновь вернулось.

– Шани?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять с чего лучше начать.

– Я не должна была соглашаться на его предложение подвести меня до пекарни, – произнесла я. Йен слушал молча. Не перебивал. Не поторапливал. И когда я закончила рассказ, с минуту сидел задумчиво глядя в стену напротив.

Квартира эта была не обставлена, но паркет и обои приглушенных, пыльных цветов, по современной моде украшенные мелкими изображениями полевых трав, имелись в каждой комнате.

– Как я уже говорил, ментальная магия довольно хрупка. Любую установку можно сломать, если задаться такой целью. Стоит только попавшему под воздействие человеку что-то заподозрить, он уже сможет противиться чужому влиянию. Если его воля достаточно сильна, выйти из-под контроля получится быстрее и проще. Поэтому, ментальные маги подсаживают свой приказ незаметно, чтобы жертва ничего не поняла. Поэтому же установки, внушаемые работникам дворца и гвардейцам, подпитывают извне.

Теперь становилось понятно, почему открытые высказывания против решений императора, или сомнения в правильности его указов не поощрялись. Все это походило на один большой, нелепый и разрушительный замкнутый круг.

– То есть, даже если магистр что-то внушит мне, я смогу с этим справиться?

– Вне всякого сомнения.

– Но… это значит, что и остальные смогут?

– Если поймут что что-то не так. – кивнул Йен. – Процесс это не быстрый. И, не буду лгать, приказ, вложенный в человека и вызревавший долгие годы, уничтожить будет почти невозможно, но любое более свежее воздействие сломать не так уж сложно.

Я совсем успокоилась.

– Шани? – в дверь робко поскреблись. – У вас все хорошо? Йенни?

– Еще раз так меня назовешь, скормлю тебе огромную миску жареного перца. – раздраженно пригрозил Йен.

Я представила, как Кела всего передернуло от столь жуткой перспективы. С самого детства ни в каком виде брат не ел сладкие перцы. Он зеленел от одного упоминания и не мог выносить запах.

– Волче. – исправился Кел.

Йен закатил глаза.

– Не злись на него. – негромко велела я. – Ему это нужно. Так Кел проявляет привязанность.

Я говорила ему об этом и раньше, когда они были детьми, а потом и подростками, но Йен не понимал. И все еще не готов был мириться ни с одним из придуманных для него прозвищ.

Он попытался меня удержать, когда я отстранилась, но поймав мой сурой взгляд, упорствовать не стал и поднял руки, сдаваясь.

– Это нелепо, – проворчал Йен.

Кел стоял в коридоре с моим саквояжем в руках.

– Что случилось? – спросил он. – Магистр ничего не хочет объяснять…

– Он лишил меня крыши над головой. – сказала я. Прозвучало слишком драматично, и мне пришлось поспешно добавить. – На какой-то срок.

– Ты преувеличиваешь, моя дорогая. – послышался голос магистра из начала коридора. – В соседнем доме у меня есть уже обустроенная квартира с чудесным видом на дубовую аллею. И в ней найдется комната для тебя…

– С чего бы Шани стала жить с вами? – возмутился Йен. – Я тоже смогу найти для нее комнату.

Кел грустно вздохнул. Ему нечего было мне предложить. Брат жил в общежитии городской стражи. Это были уже не гвардейские казармы, где о личном пространстве оставалось только мечтать, но и не личное жилье, куда он мог бы привести свою несчастную сестру.

– Герцог Оркена… – попытался протестовать магистр, но Йен лишь отмахнулся.

– Герцог мною полностью доволен. Уверен, он не будет против, если я приведу гостью. Вам не о чем беспокоиться, магистр.

– Я же просил звать меня по имени.

Он действительно просил, и не раз. Но никто из нас не спешил ему уступать.