Потребность в научном коммунизме появляется тогда, когда пропадает вера в то, что коммунизм можно построить, а потребность в гламуре возникает, когда исчезает естественная сексуальная привлекательность.
Перед поездкой школьников в ГДР градус маразма крепчал не по-детски, и я решил уклониться от присутствия на последующих репетициях, так как рабочей обстановки уже невозможно было достичь, тем более под присмотром всё более крупных цэковских начальников. Основное с музыкантами уже было обговорено, репертуар утверждён, состав делегации и исполнителей тоже. А рабочие моменты пусть отрабатывают самостоятельно.
Джуниора я тоже отозвал и проинструктировал, что тот должен появиться только на генеральной репетиции, и с умным видом молча постоять в сторонке. Рта при цэковских не раскрывать, а изображать предмет интерьера. Тем более, что аккурат в весенние каникулы, когда делегация отправляется в ГДР, самого джуниора ожидает поездка в Москву.
У меня же, неожиданно, подвернулась возможность смотаться на недельку для беседы с академиком Сахаровым. Так как меня в поездке должна была сопровождать пара охранников, то я уговорил бабулю отпустить меня одного, под присмотром товарища Людмилы, которая в любом случае обязана была сопровождать меня в данной поездке.
Не скажу, что это далось легко. Пришлось дискутировать с бабулей на весьма повышенных тонах, в том числе в присутствии самой товарища Людмилы, Но я делал упор на то, что именно она отвечает за мою безопасность, и у неё самая лучшая для этого подготовка. Даже без имеющегося у неё оружия, она легко может раскидать пару нападающих, а если бабуля сомневается, то можно продемонстрировать, пригласив пару охранников.
Бабуля охала, да ахала, но тут меня, весьма неожиданно поддержал дедушка, веско заявив, что при всем его армейском опыте, он не возьмется справиться с нашей нянечкой даже будучи во всеоружии, и особенно, если дистанция окажется небольшой. Он к тому времени, уже имел возможность наблюдать несколько проводимых тренировок, что оказалось вполне достаточным. Конечно, он не может знать каковы её успехи в стрельбе, но если они не хуже рукопашных, то он может спокойно доверить жизнь внука столь компетентной девушке.
И тут я мог повторно наблюдать взрывное смущение девушки, так как краска залила все видимые участки. От бабули это тоже не укрылось, и она задумчиво посмотрела на неё, озабоченно теребя подбородок.
Я же ощутил, что это ж-ж-ж неспроста, и бабуля седьмым чувством почуяла соперницу. Женское сердце не обманешь, а мне в доме совсем ни к чему такая коррида и испанские страсти. На этом основании, я чуть позднее, в приватной обстановке, провел серьёзную беседу с товарищем Людмилой. Та всячески отпиралась, но я проигнорировал все её возражения, и категорически предупредил, что совсем не дело разбивать крепкую советскую семью. Хотя дедушка мужчина в самом расцвете сил и из себя хоть куда, но он занят, и это не может быть оспорено никоим образом. Успеха в поползновениях никому не добиться, разве что привнесут ненужную нервозность в дружную семью.
Пока я делал это внушение, товарищ Людмила поочерёдно краснела и бледнела, а ярость в ней нарастала и клокотала. И вполне закономерно последовал взрыв эмоций, а девушка самозабвенно отдалась нахлынувшей волне и наорала на меня. Припомнила все накопленные в душе обиды, на невесть чего возомнившую о себе соплю, которой нечего совать свой зазнаистый нос в дела взрослых. Сам-то от горшка два вершка, а берётся судить о неведомых ему делах и поступках.
Тем не менее, сам накал высказываний подтвердил, что я попал практически в десятку, и снаряд лег совсем близко к цели. Блин, придётся сразу после поездки переговорить с Петровичем, если он не сможет заглянуть к нам ранее. Переигрывать состав отъезжающих поздно, но пусть сам разбирается со своими служащими, а то ещё немного и эта тигрица с превеликим удовольствием сама порвёт меня на мелкие кусочки и испробует моей крови.
Ведь он посвящён значительно более прочих, и, надеюсь, прислушается к моей чуйке. Если всё зашло не очень далеко, то возможно девушка очухается и справится со своими чуйствами. А нет, то пусть её заменят, даже не на столь компетентную особу.
Вот в такой атмосфере взаимной любви и понимания началась наша поездка. Она и так
выдалась весьма утомительной, но я не капризничал. Сам напросился на эту работёнку, и после выяснения отношений с моей домомучительницей, тем более следовало держать марку. С ней мы поддерживали корректный вооруженный нейтралитет, достигнув взаимопонимания хотя бы в вопросах режима дня и проведения спортивных занятий.
Меня несколько раздражала её нарочитая исполнительность и дисциплинированность, за коими чувствовались засевшая неприязнь и обида. И сколько бы я не зондировал, но пробить этот панцирь отчуждения и перевести отношения в нормальную плоскость не удалось. Ну и ладно, «на обиженных, воду возят». Вполне возможно, что «это хрустальная мечта её детства, а я коснулся ее своими лапами»[63].
Cдругой стороны мне разлад в семье ни к чему, и если девушка не одумается, то придётся принимать более кардинальные меры, Может у меня открылось слишком раннее предвидение, и она сама ещё не подозревает о зреющей буре, но лучше я поработаю в качестве «Алазани»[64], чем потом нам на голову хлынет ливень слёз и просыплется град размером с куриное яйцо.
Ничтоже сумняшеся, я попросил парней охранников погулять и покурить в коридоре или тамбуре поезда, а сам в купе с товарищем Людмилой провёл беседу о нашей дружной семье, рассказав непростую историю институтской молодости, непростого для бабули выбора среди множества весьма выгодных партий, и об испорченных отношениях с её родителями. Живописал странствия молодой семьи по стройкам, городам и весям нашей отчизны, вместо теплого проживания в столице по соседству с любящими родителями. Поведал о многих, выпавших на их долю испытаниях, и о том возвышенном чувстве, что им удалось пронести через все преграды.
Намекнул на некоего новоявленного воздыхателя, коего обещался самолично спустить с нашего крыльца, пока бабуля не прознала об том и не проделала это собственноручно. Так что мы всей семьёй стоим на страже любви и спокойствия дедушки с бабушкой.
В конце беседы указал, что сам восхищаюсь их решимостью и взаимной любовью и полностью уверен в том, что та преодолеет всевозможные преграды. Я и сам мог бы полюбить любого из них, если бы до сих пор это было не так. Для меня понятна и очевидна такая реакция, но сие не может привести ни к чему хорошему. Будут ещё в её жизни встречи и люди, которые будут столь же заслуживать такого возвышенного чувства, и стоит лишь только дождаться этих моментов.
Как ни странно, но она выслушала меня внимательно и даже не пробовала при этом разорвать на сотню маленьких медвежат, как бандерлоги Балу. Может быть, она немного успокоилась, и до неё дошёл мой посыл. Посмотрим, как там сложится после возвращения из поездки. Мало ли с кем может приключиться юношеская влюбленность, и даже во вполне зрелые годы, ведь не зря же пиит написал:
Я вас люблю, — хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам…
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей.[65]
Разговор с Сахаровым выдался очень непростой. Да, кто бы сомневался?! Имеем исходные: академик, ранее всемерно обласканный властями и много о себе понимающий, в данное время впавший в противостояние с этими самыми властями; и я — посетитель, о чьем посещении договаривался столь нелюбимый им комитет.
Принял он нас весьма нелюбезно и поинтересовался, не ошиблись ли мы дверью. Ну, так подобное хамство надо давить в зародыше, а то он так и будет от меня нос воротить. Вот и решил по нему проехаться асфальтовым катком. На мой взгляд, блином он будет лучше выглядеть.
— Отнюдь нет, милостивый сударь, читать научены-с. Прочли табличку на двери вашего кабинета. Однако, нам назначено на этом час. Вас должны были упредить представители одной известной вам конторы глубинного бурения.
— Позвольте, но со мной говорили о молодом даровании, которое хочет побеседовать со мной о проблемах современной физики.
— Именно так. Я просил так меня и охарактеризовать. Это несколько смело и возможно незаслуженно, но смею надеяться, что мы не зря проведем назначенное для аудиенции время. Разрешите мне присесть, и мы сможем отпустить сопровождающую меня гувернантку. А ещё лучше было бы нам прогуляться на природе. Я так долго к вам ехал на перекладных, что утомился от сидения в замкнутом пространстве.
Да, на академика приятно было посмотреть. Разрыв шаблона бывает и у атомных физиков. А тут, пожалуй, рванул целый ядрёный фугас. А не фик хамить посетителям. Не любишь контору, так это ещё не повод набрасываться на входящих. Вот на этой горячности и желании незамедлительно ринуться в бой, его и подловили радетели за блага человеков. Ему только задай курс, что той торпеде, и он уже пенит волну винтом, не разбирая цели. Я сам такой же, но у меня за плечами жестокая школа 90-х, и память, что благими намерениями таких благодушных мечтателей, мощена дорога отнюдь не в рай.
А пока он приходил в себя, я присел за стол и стал ожидать, когда товарищ Людмила покинет кабинет.
— Вы что, серьёзно полагали, будто сюда пустят первого встречного? Более чем уверен, что за вами усиленно приглядывают, и не допускают незапланированных встреч. Вполне разумное решение, учитывая ваш уровень допуска к секретной информации. И уж поверьте, это отнюдь не эксклюзивное изобретение нашего родного государства, а общемировая практика. «Всякая власть лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться»[66]. Цитатку, надеюсь, узнали? Или вам привести что-то из второй поправки к американской конституции? «A well regulated Militia, being necessary to the security of a free State, the right of the people to keep and bear Arms, shall not be infringed»[67].
Ну, вот потоптались по нему и посмотрим, что он ответит. Это вам не с розовыми интеллигентиками чаи гонять и обсуждать отвлечённые проблемы, да подмахивать всякие писюльки. Будем и далее прессовать, пока не отошел от шока.
— Любое государство обладает аппаратом управления и принуждения. Я при этом не рассматриваю труды князя Кропоткина. Анархия это не тот путь, по которому следует двигаться учёному, стремящемуся уменьшить энтропию в окружающем его мире.
Ну вот, родимый, кажется, стал отходить, и стоит протянуть ему руку помощи.
— Андрей Дмитриевич, меня зовут Константином. Не удивляйтесь, но это всего лишь счастливая комбинация генов, и я родился маленьким старичком, а себя осознаю и помню с самого рождения. Вот и впитываю всё подряд, а поскольку систематических знаний у меня нет, то возникают некие «дурацкие идеи» сопутствующие дилетантам, и никогда не имеющие шанса прийти в голову серьёзного учёного мужа.
Я немного приостановился, видя его недоверие, затем продолжил.
— Что вы скажете об обнаружении гравитационных волн в пространстве-времени, предположение о существовании которых были высказаны ещё Альбертом Эйнштейном. Для этого необходимо обнаружить отклонения в структуре пространства-времени, возникающие при прохождении мощного лазерного импульса в вакуумном тоннеле. К сожалению, лазеры созданные Басовым имеют недостаточную мощность и понадобятся совсем иные. Но я знаю, кто более всех продвинулся в этой области и в состоянии со временем таковые разработать. Мне известно, каким образом можно достичь цели, но, увы, это гигантская работа, требующая сосредоточения усилий не одного десятка научных коллективов, и десятилетий работы по созданию приборов для регистрации этих гравитационных волн. И даже при выполнении всего перечисленного, первоначально представляется возможным обнаружение эффекта только от столкновения двух мощных «черных дыр», обладающих гигантскими гравитационными полями. Вам интересна такая задача? Есть и многие другие, например работа над созданием термоядерного реактора, что наверно покажется вам интереснее. Но это работы сроком на десятилетия неустанного и кропотливого труда. Сама идея проста и банальна, но удержать плазму в магнитном поле совсем непросто и потребует глубочайших разработок в области сверхпроводимости, и в том числе высокотемпературной сверхпроводимости. Вы можете не увидеть завершения этих работ. Но, не мне рассказывать ядерному физику, сколько технологических задач придётся попутно решать. Однако, чистая термоядерная энергия нужна всему человечеству — это практически бесконечный источник дешёвой энергии. Ведь вы же сами работали над данной идеей двадцать лет назад. Почему бы не возобновить работу над данным проектом? В то время вы предложили теоретическую основу термоядерного реактора, где плазма имела бы форму тора и удерживалась магнитным полем, а недавно на такой установке была достигнута температура плазмы в 11 миллионов градусов. Я подумал над этим, и мне так кажется, что придумал некоторые интересные дополнения.
— Гм, Константин, а вы случаем не шутите с подобными вопросами?! Ведь их реализация потребует вложения огромных средств и затрат труда самых высококвалифицированных учёных.
— Нисколько не шучу, просто в этих предложениях есть некоторая доля благородного безумия. И я понимаю, что одной, даже самой развитой стране мира не решить столь глобальную задачу. Вот и спрашиваю, а не могли бы вы предложить учёным и правительствам западных стран, совместно с учёными социалистического лагеря проводить исследования в сфере мирного использования термоядерной энергии. Все открытия этой международной группы учёных будут принадлежать всему человечеству, а не только какой-либо группе стран. Средств из бюджета у них предостаточно, но будет ли на то добрая воля их правительств, для осуществления мирного международного проекта? В своих «Размышлениях» и статьях вы именно международное сотрудничество и предлагаете для спасения мира, вот и проверим, насколько далеко простирается добрая воля их правительств. Со своей стороны я изложу все свои предложения и идеи, сделав их доступными международному коллективу учёных, и возможно мне удастся продвинуть идею о международном сотрудничестве в данном проекте, среди руководителей нашей страны.
— И вы уверены, что руководители западных стран откажутся, от такой международной программы?
— Это мирный, и ни в малейшей степени не военный проект, а они сейчас все силы бросили на создание «чистой» — нейтронной бомбы. В частности, быть может известный вам учёный Сэмюэль Коэн. При взрыве этой бомбы население атакованной местности гибнет, зато нетронутыми остаются все материальные ценности, без каких-либо пожаров, ударных волн и остаточной радиоактивности, что сильно отличается от взрыва обычных атомных или термоядерных зарядов.
— А откуда у вас такие сведения? Ведь обычно такие работы ведутся с соблюдением высшего уровня секретности.
— А я спрогнозировал их проведение. Имеются в наличии некоторые аналитические и прогностические способности, и опять же следует учесть исчезновение в данной области доступных ранее печатных материалов и результатов исследований. И это далеко не первый мой прогноз, многие другие уже нашли подтверждение.
— Да, но где вы это вычитали? И ведь не во всех журналах встречаются упоминания о подобных работах, а тем более о достигнутых результатах.
— Некоторые мои прогнозы проверялись, и по ним было получено подтверждение. Если вас этот вопрос заинтересовал, то можете запросить материалы по нему в комитете. Возможно, они предоставят их вам для ознакомления. Лично мне, не нравится любое ядерное оружие, как и все прочие виды оружия массового уничтожения. Кстати, в «Размышлениях», при применении ядерного и термоядерного оружия вы не отметили эффекта «ядерной зимы», наступающей после массового его применения. Ближайшим природным феноменом можно считать извержение вулкана Тамбора в 1815 году, и соответственно появления «года без лета» в 1816 году. А это извержение эквивалентно взрыву всего 800 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Взрывы термоядерных припасов затрагивают значительно большие площади поверхности и им сопутствует выброс в атмосферу куда больших масс сажи и пепла, что создаёт более высокую их плотность и занимает куда большие объёмы. Данная «ядерная зима» может продолжаться до десятков лет, и привести к полному вымиранию множества видов, да и самого человека. Однако нейтронная бомба лишена такого недостатка, и максимально соответствует их этике — ненужное население устраняется, зато материальные ценности и территория остаются в их полном распоряжении. Не правда ли «чистое оружие»?! Наверно они тоже читали ваши заметки, что «термоядерная война не может рассматриваться, как продолжение политики военными средствами». Не стану далее цитировать автору, но большинство ваших замечаний в данной бомбе устранено. Вы и далее готовы отстаивать тезис о постепенном сближении позиций социалистической и капиталистической систем в эдаком постиндустриальном обществе? Вспомните дедушку Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»[68].
— Вы надо мной издеваетесь?! Я отказываюсь продолжать разговор в таком тоне! Вы надёргали отдельных положений из высказанных мной соображений и раскритиковали их в отрыве от иных высказанных мыслей.
— Уважаемый Андрей Дмитриевич, я нисколько над вами не издеваюсь, конечно дискутирую, так как у нас куда больше совпадения во взглядах, чем расхождений. Однако я не мечтатель, а скорее критик и могу написать несколько статей с некоторыми уточнениями и дополнениями по вопросам экологии, демографии, социологии, истории и множества иных предметов. Уж если я и ёрничаю, то только над розовыми очками множества наших учёных, которые почему-то уверовали в светлые образы их демократии, в противовес некоей «империи зла». Любое государство — есть аппарат принуждения, вот только разным остается вопрос, какая из частей общества осуществляет принуждение над иными. Я не питаю никаких иллюзий, в отношении правящих элит большинства стран мира. Именно аналитические способности тому препятствуют. Я знаю, что российская интеллигенция издревле преклоняется перед светлым образом западной культуры и просвещённости, и эту дурь никакими доводами разума из неё не выбить. Уж извините меня за такую прямоту, Я ещё маленький, и что у меня перед глазами, то и на языке. А на сей момент — применение ядерного оружия против населения, останется монополией властей США, и будет таковой не менее, чем полвека тому вперёд.
И затем, помолчав немного, сделал ещё одно предложение академику.
— Андрей Дмитриевич, а всё же почему бы нам не прогуляться на свежем воздухе, там мы сможем остыть от полемики и умиротворить свой взор красотами природы. Ведь, весна на улице!
— Хорошо, молодой человек. Хоть вы и разговаривали в недопустимо грубом тоне, но это можно списать на вашу крайнюю юность и присущий ей радикализм.
— Юность — это такой недостаток, что легко проходит с прожитыми годами. Но с другой стороны, устами младенца глаголет истина. Не так ли? Кстати, я привез вам газету с интервью для западного издания, там я высказал некоторые свои соображения в некоторых вопросах, совпадающие с вашими. Будет время, прочитайте, они так его и не напечатали в своём издании, что говорит об их дивной свободе печати. Возможно, несколько позднее нам удастся подискутировать над изложенными там мыслями, и мне было бы интересно услышать ваше мнение об этом интервью. Кстати, когда выйдет упомянутая там книга, я обязательно пришлю вам экземпляр с дарственной надписью автора.
После того, как мы выбрались в парк, и немного побродили там по дорожкам, я перешёл к наиболее острой части разговора.
— У меня большое преимущество перед вами, Андрей Дмитриевич. Я тщательно проштудировал всё доступное в самиздате: «Размышления», статьи и изложение ваших взглядов. В результате, мог бы согласиться со многими, а также развить и углубить их, но в сфере современной политики, международного положения и социологии, они, мягко выражаясь, кажутся наивными и несвоевременными. Ни больше, ни меньше. В иное время и в другом обществе они были бы весьма уместны. «Жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придётся — ни мне, ни тебе»[69], как писал поэт. Для описанного общества нужны совсем иные люди, превыше всего дорожащие творческим началом, а не материальными ценностями. И по какой пустыне нам поколениями водить всё человечество, чтобы вырастить полностью выдавившее из себя потребителя и развившее в себе творца? Какие Учители справятся с такой титанической задачей?
— А теперь перейдём, уж извините за прямоту, к вашим футурологическим благоглупостям. Нет, не перебивайте! Дайте высказаться, уважьте интеллектуальную свободу другого человека. Всё что в ваших трудах касаемо научно — технического прогресса заслуживает всестороннего изучения, и с большинством я готов согласиться, с некоторыми уточнениями и изменениями. Это область вашей компетенции, но ваши социологические прогнозы, увы, оставляют лишь крайнее недоумение. Может у меня образуется толика времени для написания антиутопии «Град обречённый», но лучше предоставить данную деятельность настоящим мастерам — писателям-фантастам.
И наиболее близким произведением к прогнозируемому в будущем постиндустриальному обществу мне представляется повесть «Хищные вещи века». В ней есть некоторая корреляция с высказанными в вашей книге взглядами, но прогноз куда более реалистичный. Очень жаль, что вы не читали данной повести. Мой прогноз оказался куда более пессимистичен, ибо основывается на том же лишенном смысла и целей обществе потребления, но с куда худшими стартовыми позициями. Нет в моём прогнозе того источника практически даровой энергии, что присутствует у братьев Стругацких, однако они верно отобразили модель либерального общества будущего в котором достигнутое изобилие, из поставленной некогда цели, так и не превратилось в инструмент дальнейшего развития человечества. Потребителю предоставляется всё необходимое для безбедной жизни, но не предоставлено никаких важных целей для дальнейших устремлений. Он так и существует у сытной кормушки, неодолимо превращаясь в обезьяну. Весьма пророческое произведение, заслуживающее вдумчивого прочтения всеми, ценящими интеллектуальную свободу. Меня лично совсем не тянет существовать в том обществе, так как нормальная жизнь с мечтами и свершениями там не востребована.
— Несомненно, «если нет идеалов, то и надеяться вообще не на что. Тогда наступает ощущение беспросветности, тупика; всеобщее оглупление в дурмане „массовой культуры“; распространение массовых мифов, бросающих целые народы во власть жестоких и коварных демагогов; гибель и вырождение от непредвидимых результатов быстрых изменений условий существования на планете».
— Именно об этих проблемах и повествуется в данной книге, есть там и своеобразный просвет в беспросветности, поиск выхода из будущего тупика. И видится он вовсе не в действиях подполья или их вождей, не в свободе информации, которая остается не востребована потребителем, а именно в массовом Учителе с большой буквы, именно за партой и проходит фронт борьбы с поглощающей общество бездуховностью, а Учитель не только учит, а скорее воспитывает будущие поколения. Именно этот фронт и надо крепить сегодня, пока не стало поздно. Вот вы всегда готовы согласиться, что несколько меньше разбираетесь в лазерах, нежели в тех же Токамаках, над теоретическим обоснованием которых вы работали. Так почему все вожди оппозиции считают, что отлично разбираются в политике и управлении государством? Вот мне тоже кажется абсолютно идиотской система с двойной властной вертикалью. Одна уж точно лишняя, тем более, что она совсем не является резервной. Это и годовалому ребёнку видно. Но какой смысл заявлять об этом и чего-то требовать? Партноменклатура дружными рядами оставит свои кабинеты и причитающиеся там привилегии, кинувшись устраиваться токарями или слесарями? Вы сами-то поверите в подобное? Не произойдет подобного никогда, да и система простоит монолитно не один десяток лет.
И чтобы передохнуть приостановился в ожидании ответа, хотя молчание и несколько затянулось.
— Ну, смелее, Андрей Дмитриевич. Неужто, я похож на гэбистского провокатора? Вот предположим, что отменили мы вторую властную вертикаль. Куда, вы полагаете, они пойдут? Да, просто пересядут в кресла советских работников и втрое увеличат штаты соответствующих исполкомов, надо же кому-то работать и отвечать за результат. Следующее предположение, разогнали мы исполкомы. Кто станет управлять страной? И не надо говорить мне про теоретиков из институтов, уж эти-то наломают ещё тех дров. Недаром известна истина: «Кто может, тот делает, кто не может, тот учит». А страна — это в первую очередь люди, сотни миллионов наших людей. Что с ними станет при установившейся анархии, а с их детьми, например, такими как я? Мы же даже постоять за себя не в состоянии. Об этом вы подумали? Программа-то у оппозиции какая-то есть, кроме лозунгов и писем?
— Есть же честные люди и мыслящая интеллигенция. Они лучше управятся со страной, чем свора партийных назначенцев. Есть видные ученые, работающие в данных направлениях, они выработают программу действий на основании научных знаний и теории.
— Не дай бог к ним попадёт штурвал. Я бы большинство институтов подобной направленности просто разогнал, так как они занимаются лженаукой, ничего общего не имеющей с жизненной практикой, только и заполненной надёрганными цитатами из классиков марксизма. Институты марксизма-ленинизма всех союзных республик, как бесполезные необходимо просто упразднить. Институт Системного Анализа тоже, так как там не получить нормального анализа, даже простого медицинского. Институт США и Канады — туда же этих мифотворцев. Кого я ещё забыл? Ах да, Институт Мировой Экономики и Международных Отношений и все прочие институты политэкономии и экономики социализма — туда же их, как лженаучные. Где вы собрались искать грамотных консультантов, если они с нашей вроде бы плановой экономикой не в состоянии справиться, и доламывают её, начиная с середины 50-х. Экономика уже даже не в стагнации, а падает. И заметьте, их стараниями. А реальной теории у них нет, только лишь цитаты классиков, притянутые за уши. Вот если бы вы в физике, вместо строгих научных доказательств, приводили некоторые цитаты Маркса, Энгельса или Ленина? Как бы это восприняли серьёзные учёные? Разве что такое на ура прошло в среде, так нелюбимых вами партийных деятелей. А ведь учёные, на коих вы уповаете, продвигались именно подобным образом.
— Ну, есть же среди них те, кто бывал на стажировках в других странах мира, и изучал теорию в зарубежных институтах. У них есть знания об иной экономике.
— Ага, «видал, как мой барин едал». Без опыта и действительно практических научных знаний. Почему вы уверены, что те теории верны? Только потому, что это их теории? Так принадлежность совсем не является доказательством. Великую депрессию, надеюсь, помните? Они ведь действовали по своим теориям. И если бы не вторая мировая война, то Штаты бы так быстро из неё не выкарабкались. Потому-то они так и готовили ту войну. И согласно латинскому изречению «Cui prodest», кто в результате войны получил лидирующее положение в мире? Мы победили в Великой Отечественной войне, а выиграли США, так как получили больше всех выгод, попутно ограбив своего сателлита Англию. Простая геополитика, и этот «риал политик» даже ребёнку понятен. А сейчас они грабят весь мир за счёт Бреттон-Вудской системы, и единой мировой валюты. Напечатав бумажки с президентами, на них, без равноценного обмена, получают ресурсы всего мира. Так выгодно устроившись, можно и почивать на лаврах. А мы в тех условиях послевоенного ядерного шантажа, по сути, и возразить никак не могли, так как доступная всем демонстрация силы была проведена на двух мирных японских городах.
— Тогда они были в состоянии войны с Японией, а продолжение войны могло принести к гораздо большим жертвам с обеих сторон. Ведь японцы готовились фанатично сражаться до последнего.
— Ага, так они и лишили бы себя повода продемонстрировать всему миру свою ядерную дубинку. Вы в это действительно верите? А нашей стране, разрушенной прокатившейся по её территории войной, по их мнению, никак не удастся создать свою атомную промышленность ранее, чем к концу текущего века. А до тех пор, можно было бы приказывать и ожидать безоговорочного подчинения. Они тогда несколько просчитались, но и до сих пор ядерный баланс не достигнут. И они отнюдь не стоят на месте с разработкой той же «нейтронной бомбы». Так что давайте мыслить логично, как учёные. Вот вы абсолютно уверены, что если мы ослабнем в ходе проводимых по вашим требованиям реформ, они не отработают по нам всем своим ядерным арсеналом, чтобы устранить геополитического противника? Чтобы никогда впредь уже не оправились. Это к тому же станет хорошим примером всем прочим странам, с напоминанием у кого самая большая дубинка в мире. Очень было бы логичное и прагматичное действие, вполне в духе истинных янки.
— Ну, Константин вы из них делаете каких-то монстров, и мировых жандармов. Но ведь там большинство населения нормальные люди со своими взглядами и целями, так что надо искать взаимопонимание с ними и добиваться разрядки в международной обстановке.
— Андрей Дмитриевич, вашими устами, да мёд пить! Прочтите то интервью, где я всецело солидаризируюсь со справедливой борьбой американского народа против войны во Вьетнаме. Вам лично, дам маленький прогноз, и вскоре представится возможность его проверить. Этот год станет последним годом американского вмешательства в войну во Вьетнаме, и они начнут полный вывод своих войск с его территории. Марионеточный режим продержится после этого не более пары лет и в 1975 году весь Вьетнам станет Социалистической Республикой Вьетнам. Готов заключить с вами пари на сей счёт. Это один из моих прогнозов, ещё требующий подтверждения. Войну эту начали власти США и до сих пор продолжают, несмотря на ширящийся протест в народе. Однако этот протест вызван не столько империалистическими действиями властей США, сколько ростом потерь в американских войсках. Население богатых стран получает свои крохи от того пирога, что добывается грабежом природных ресурсов большинства стран. Не будет в будущем в богатых странах интеллектуального роста народа, протесты уйдут в среду хиппи, где и заглохнут на фоне секса, наркотиков и рок-н-ролла. Через пару десятилетий эти страны будут вынуждены заманивать научную и техническую интеллигенцию из других стран мира, засасывая их своеобразным интеллектуальным пылесосом. Их же население будет всё более заплывать жиром в сытости и бездуховности. И всех их ждёт судьба поздней Римской Империи со всеми присущими пороками. Вы это ещё увидите при жизни, уж поверьте вещему волховёнку. А для полного разложения потребуется около полувека. Увы, но это моё проклятие, дар Кассандры. Я пытаюсь изменить видимое будущее, для того и напросился на сей разговор с вами. Лично мне импонирует ваше стремление вести бескомпромиссную борьбу с номенклатурой, но уж простите великодушно, что я несколько отклонюсь и поведаю восточную притчу: «Усталый путник шел, и увидел человека, подвергнутого восточной пытке. Тот был связан и оставлен на поживу комарам, мухам и прочему гнусу. Он подошел и постарался отогнать всю эту мошкару. После чего, пытаемый с трудом разлепив глаза, превратившиеся в тонкие щелочки, посмотрел на него с осуждением и срывающимся голосом стал укорять путника. — Зачем ты их прогнал? Те были напившиеся крови и сонные, а сейчас налетят новые, изголодавшиеся». Я уверен, что вы легко поймёте эту аллегорию.
— Конечно, я понял. Так что, по-вашему, ничего не стоит делать? Сидеть и дальне наблюдать творящиеся бесчинства?
— Никак нет, но тут нужен дуст, чтобы их всех вытравить или отогнать. При всей моей нелюбви к номенклатуре и партийной в первую очередь, надо учитывать то, что прежде чем мы не добьёмся стабильного управления страной, минуя эту бюрократию, мы не вправе, подражая луддитам, крушить существующий механизм управления. Он и сам уже разваливается, так как Никита Сергеевич запустил механизм отрицательного отбора элит, освободив их от контроля со стороны общества[70]. Так что в её ряды проникают отнюдь не самые талантливые, не самые трудоспособные, не самые бескорыстные, а совсем даже наоборот. Но заменить их, в данный момент — некем и нечем. А все эти петиции с письмами, как мёртвому припарки. Я вот сделал свой выбор и занимаюсь наукой и творчеством. И делаю всё, чтобы нужный момент наступил, как можно скорее. И моя цель максимально устранить номенклатуру от управления народным хозяйством, переложив эту функцию на единую систему, построенную по типу ОГАС с искусственным интеллектом в основе. Именно так можно и должно бороться с засильем бюрократии. И не зря я вызвал вас в парк для беседы, так что попрошу никому не разглашать данных целей, так как подобная тактика для номенклатуры куда страшнее, чем все демарши, являющиеся детским лепетом, не более. И всё, чего лидеры оппозиции добились на сей момент с помощью петиций и демаршей — это только возникшая в них ненависть к нашему народу, коий они почитают забитым, глупым и стадным. А уж если так думаешь о народе, то самое время уезжать за границу и искать своё счастье там. А то ведь возжаждут «причинять добро направо и налево», нисколько не считаясь с мнением того самого народа. А это диктатура, похуже фашисткой. Там хоть народу в уши пели, что он высшая раса. У нас же такие творческие интеллигенты станут народу усиленно вещать насколько он темный и забитый, так что нечего им перечить — таким из себя просвещённым и талантливым. Мне вот жить в таком фашистском государстве, совсем не улыбается. Вы проекты Пестеля по обустройству России случаем не читали? Очень, знаете ли, занимательно, я вот ознакомился — чем же таким нас хотели осчастливить господа декабристы. Как по мне, при Николае Палкине было всё-таки приличней и достойней. О той же Франции, и её революции, вовсе промолчу. Всё это было прогрессивно с одной стороны, но реки крови и детских слез, как-то заставляют искать иные пути. Присоединяйтесь и вы к моим поискам и бросайте своё фрондёрство.
— Нешаблонный взгляд на проблемы современного мира, но не верю я в то, что бюрократическая диктатура просто так уступит свою власть, даже под натиском научно-технического прогресса. Очевидно, что самым слабым звеном в указанной вами структуре управления является именно человеческий фактор. Однако, искусственный интеллект не может быть достаточно гибок, чтобы легко перестраиваться при смене ситуации. А как же процесс дальнейшего развития, даже если предположить самообучающийся интеллект? Целеуказание всё-таки должно остаться за человеком и его интеллектом.
— Андрей Дмитриевич, разрешите небольшое отступление, для прояснения. Вот вы известный учёный и физик. Разве, вы считаете свою профессию ремеслом? Учёный, делающий открытие, или инженер, проектирующий совершенно новый агрегат, они творцы или простые ремесленники? Так же и администратор может быть творцом, нельзя отнимать у него это право. Творцов, к сожалению, немного, но становится больше. Необходимо растить их потенциал с самых пелёнок. А в данный момент, представители так называемых «творческих профессий» узурпировали право на творчество, сообщая всем остальным, что иная деятельность не является творческой. То есть выделили себе творческую делянку, где они де художники, а все остальные являются простыми подмастерьями у окружающей жизни. Тем самым они отгородились от своего народа, который издревле порождал миллионы Левшей. Поймите меня правильно, человек будущего в обязательном порядке должен быть творцом, кем бы по профессии он не являлся. Вот тот хрустальный мост, по которому надо пройти, чтобы присоединиться к новой человеческой формации. А с подачи узколобого Никиты Сергеевича, страна свернула со столбового пути развития — по постепенному превращению большинства людей в созидателей, на банальное построение материальной базы. А реальный коммунизм это в первую очередь идея и общество, в наибольшей степени, созданное для творцов, где они смогут в полной мере раскрыть свой потенциал. А потребителю — сколько ни дай, он будет готов заглотить ещё больше, а если не сможет вообразить, чего бы ещё возжелать, то заскучает и обратится к различного рода стимуляторам — водке, наркотикам, или низменным инстинктам.
— У вас Константин прямо какие-то качели, от творцов и созидателей к тупому потребителю. Это очень крайние проявления, а люди сложнее, и тот же потребитель может оказаться неплохим специалистом. Так что у вас заметен явный перехлёст.
— Так я и не спорю, что взял крайние точки, а в чистом рафинированном виде представителей этих крайностей не бывает, но я специально упростил модель, указав превалирующее качество того или иного индивидуума. Вы знаете, есть интересный учёный — Лев Николаевич Гумилёв. Да, именно сын поэта Николая Гумилёва и поэтессы Анны Ахматовой. Он историк и создатель очень самобытной теории этногенеза. Не стану пересказывать, лучше ознакомьтесь сами. Но по его теории только менее пяти процентов населения являются пассионариями. По самому термину ясно, что это индивидуумы способные к свершениям. И если этот процент в этносе падает до самой низкой отметки, то сей народ обречён на постепенное угасание, и уход с исторической арены. Революция высвободила дремавшие в народе силы, и страна рванулась вперёд семимильными шагами. Но в данный момент к власти проползают субпассионарии, для коих интересными являются лишь личная власть и собственное благо. Увы, но их в три-четыре раза больше чем самих пассионариев. Нам же необходимо оставшимся восемьдесяти процентам придать некоторые пассионарные черты, и всячески бороться с рудиментами субпассионарной природы. Согласитесь, задача архиважная и архисложная. И именно на этом и следует сосредоточить основные усилия.
— Хм, как-то это всё расходится с классовым учением. Про пассионарность, я понял, это хворост революций.
— В том то и дело Андрей Дмитриевич, что не только социальных, но и научно-технических революций. Именно они и двигают человечество вперед. Савонарола, Мартин Лютер, Джордано Бруно и многие им последовавшие. Именно они двигали прогресс и науку. Многие из них горели на кострах. Но именно они и есть хворост истории, но среди них присутствуют ещё созидатели и есть немало великих архитекторов. Однако, помимо них существуют и приземлённые вольные каменщики, коих в истории мы знаем как масонов. Эти и есть субпассионарии, ибо пекутся они о суетном — об обогащении, власти и мирской славе. Как бы многие не ругали революцию, но именно первая революция 1905-07 годов и вызвала рост пассионарной составляющей. Тридцатые, сороковые и пятидесятые годы ярко отмечены ей, но, к сожалению, многие пассионарии погибли во время войны, а их воспроизводство в наши застойные времена крайне затруднено. Вы же помните, как тогда работали на износ, лишь бы двигать вперёд науку и технику? И сколько было энтузиазма и целеустремлённости? Вот ответьте мне, что для вас является более интересным: работать над сложными проблемами физики, или приобретать всё новые побрякушки?
— Безусловно — первое, и даже странно слышать такой вопрос?
— Так в этом и заключён ответ, вам необходимы свершения, а вовсе не блага. И поймите правильно, никто не собирается их отбирать или уменьшать. Вас надо максимально освободить от прочих забот, для совершения открытий и творчества, чтобы вы смогли принести наибольшую пользу своему отечеству и всему миру. А вы тратите время и силы на препирания с этой субпассионарной сволочью, окопавшейся на разных уровнях власти. Пассионарий обречён на эти действия своей натурой, он не может быть равнодушен. Но поверьте мне, необходимо правильно ранжировать задачи. Мне самому отвратно барство и чванство номенклатуры, но чиновничество неистребимо. И всю историю человечества паразитирует на обществе, при всех видах общественного строя, кроме коммунизма. Там государство должно отмереть, хотя бы в части механизма принуждения. Людям, занятым творчеством, совсем неинтересна эта мелкая подковёрная грызня.
— Молодой человек, вы плохо знаете научные круги, и всю ту подковёрную борьбу, что разворачивается при совершении открытия и закреплении авторства на него.
— Согласен Андрей Дмитриевич, для меня это чуждо. Но это те самые родимые пятна прошлых формаций в нашем мировоззрении. Есть такие рудименты и в сознании наших учёных. А на сегодняшней стадии развития науки открытие неимоверно сложно совершить в одиночку, это плод работы больших научных коллективов. И без малейшего вклада всех работавших над ним оно могло бы не состояться. Вклад, конечно же, абсолютно разный, но это всё-таки коллективное творчество и каждый внёс в него свою лепту. А вот если все работавшие над открытием творцы, то и разбирать процентный вклад станет даже неинтересно. Творчество и свершение открытий для них является естественным процессом.
— Странный у вас взгляд на эти вещи, но возможно это связано с возрастом и отсутствием опыта работы в научном коллективе. Это какая-то утопия.
— Так коммунизм и начинался с утопических произведений, разве не так? Но обиходные действия не требуют авторского закрепления. Для чего нужно всемирное признание конкретному учёному? С одной стороны для того, чтобы к его мнению больше прислушивались, сиречь для приобретения авторитета. А с другой стороны для удовлетворения собственных комплексов. И второе очень мне не нравится, эдакие наполеоны от науки, или нарциссы, любящие себя в науке, а не науку в себе. Увы, но большинство учёных больны последним на данном этапе развития общества.
— Хм, интересный взгляд на проблему. Не скажу, что новый. Но заставляет задуматься, а может быть в этом что-то есть? Действительно, чего у меня больше? Удовлетворения от свершенного открытия и признания коллег, или же удовлетворенного самолюбия? Очень неплохо над этим задуматься. Свободен ли сам от этих пережитков?
— А вы уже ответили на этот вопрос, Андрей Дмитриевич. Сами знаете, что правильно сформулированный вопрос — это половина ответа на него. Те, кто любит себя в науке, о таком даже не задумаются, и будут готовы на любую низость для отстаивания своего приоритета. Вспомните гения Никола Теслу, и укравшего у него ряд открытий и патентов Томаса Эдисона.
— Вот, знаете ли, молодой человек, но у меня некая двойственность возникает, с одной стороны ваши рассуждения и кругозор, а с другой стороны ваш внешний вид.
— А что тут нового, всё давно сформулировано Козьмой Прутковым: «Если на клетке слона прочтёшь надпись „буйвол“, не верь глазам своим». Так что не верьте своим глазам. Лучше следуйте внутренним ощущениям. И позволю дать вам совет, не воюйте с ветряными мельницами. Это рыцарственно и прекрасно, но, увы, бесполезно. Даже если предположим последующее изменение общественного строя, ответьте: неужели вы считаете, что те с кем вы боретесь, окажутся не у власти? Или что им на смену не придёт ещё большая мразь? «Революции готовят гении, делают романтики, а её плодами пользуются проходимцы». А вы в данной области — романтик, и плодами ваших действий пользуются проходимцы разных мастей. Не углубляйтесь вы в это грязное дело именуемое политикой, это не для нас. Мы должны двигать всё человечество вперёд, и, к сожалению, плодами наших трудов зачастую в первую очередь будут стремиться воспользоваться всякого рода мерзавцы. Это противно, но в политике учёные слепы, как кроты. Они не могут ясно видеть в том мутном болоте, и не приспособлены для жизни в нём. Потому-то их и будут пытаться использовать самые беспринципные. Хватит представлять великанов из ветряных мельниц, вас на них натравливают преднамеренно. И, поверьте, я ненавижу номенклатуру, куда более вас, но для управления государством она пока что необходима. Однако я делаю, и впредь буду делать всё от меня зависящее, чтобы изменить это положение дел, и убрать её из процесса управления государством.
— Так я тоже считаю, что прогресс необходим и неизбежен, его прекращение означало бы гибель цивилизации. И надо продолжать его не только в научной области но и в области социологической. Надо устранить существующую рознь, так как она может привести к полной гибели человечества. Надо искать взаимопонимание и общие черты двух систем и сближать их в единое общество будущего.
— Ловлю вас на слове. А теперь представьте себе завтрашний мир изобилия, где «на ответы — больше нет вопросов». Население проживает у теплой кормушки, не ставя перед собой великих целей, так как для их сплава в единое целое потребовался полный отказ от взаимоисключающих идеологий. Это в какой-то мере Олдос Хаксли и его «Дивный новый мир», где общество предельно статично. И опять же это общество из «Хищных вещей века» братьев Стругацких. Я уже рассказывал об этой повести, как примере точного научного прогноза будущего постиндустриального общества. В повести человек низведен «до уровня лабораторной крысы в известных опытах, испытывающей электронное наслаждение от вделанных в мозг электродов». В повести электроды даже не требуются — есть «слег», и человечество с радостью готово уйти из реального мира, в мир призрачный, где царит электронное наслаждение. И такому человечеству более не нужен прогресс. А еще есть и возможности встраивания в мозг нейросетей и имплантов, с помощью которых можно добиться того же электронного наслаждения. Есть ещё и опасность ухода личности в полностью виртуальные миры со вселенными, населённые созданными фантомами, тем не менее, весьма реальными в ощущениях. И это будущие угрозы, к которым надо готовиться уже сейчас, и человек-творец никогда не сбежит из реального в перечисленные призрачные миры.
— Мне трудно судить о перечисленных опасностях сейчас, всё требует детального осмысления. Наверно необходимо сперва ознакомиться с этой повестью, и только потом выносить суждение.
— Очень жаль, что вы раньше упустили возможность ознакомиться с творчеством этих писателей, пишущих преимущественно в жанре социальной фантастики, и очень часто раскрывающих многие современные тенденции в своеобразном зеркале реальности. Но ещё более злободневной на сей момент, является их «Обитаемый остров». Потрудитесь его прочесть, и обязательно. Именно за книги, написанные братьями во второй половине 60-х, был наложен запрет на печать их произведений в крупных центральных издательствах, а тираж «Сказки о тройке», напечатанный в одном журнале изъяли, а редактора наказали и уволили.
— Да. А я этого не знал. Я читал их «Страну багровых туч» и ещё несколько произведений, где они выступали пропагандистами светлого коммунистического будущего. «Полдень, XXIIвек» откровенно меня утомил, и я перестал далее читать произведения этих авторов. Мне оно сильно напомнило агитпроп.
Это не лучшее их произведение, и оно отражает этап, когда стране были присущи великие мечтания и свершения. Их экстраполяция прогнозировала такое будущее. Но сейчас идеологические установки поменялись, и просто превратились в догмы коммунистической веры, а я атеист в обоих смыслах. Я не верю догматам, я верую только в науку и доказательства. А вера в коммунизм, сродни вере в рай, но ведь обитать в нём могут одни лишь ангелы. А много ли вы таких сыщете на нашей грешной Земле? Сразу же, и отвечу на этот риторический вопрос, — их надо воспитывать с самых пелёнок, в соответствующем духе. Потому-то коммунистическое общество Ефремова отстоит от нас на несколько тысячелетий, а у Стругацких на два века. Может это и нескромно, но я стремлюсь жить в том коммунистическом будущем, и смею надеяться, что смогу исправиться и попытаться стать достойным его. Это скорее осознанная и познанная необходимость, альтернатива, описанная в «Хищных вещах века», мне отвратна.
— Да, молодой человек Вы тут наговорили на две ссылки и лагерь. Пятьдесят восьмая по вам так и плачет.
— Андрей Дмитриевич, вы зря меня недооцениваете. Я ещё даже не начинал говорить «страшные» вещи. Сейчас дойду до «Обитаемого острова», тогда уже точно будет она родимая, кстати, в книге перед опубликованием было проведено более 800 правок, но мы же все научены читать между строк.
— Мне уже итак кажется, что вы наговорили на три бочки арестантов.
— Вот зря в вас есть эдакое неверие в человеческие силы, то ли ещё будет. Ой-ёй-ёй. В «Обитаемом острове» всё человечество находится на том самом острове, куда попадает пришелец из будущего Земли. Он из светлого будущего мира, населённого полубогами, с соответствующими же способностями и знаниями. И вот он, как и «уважаемые, товарищи потомки, роется в нашем окаменевшем дерьме», ничего в наших потёмках не понимая, и не разбираясь. В книге, именно он и является олицетворением пассионарного начала, которое не могут понять и оценить большинство окружающих. Есть на необитаемом острове башни противобаллистической защиты, на самом деле являющиеся инструментом идеологической накачки и оболванивания большинства населения. И есть активная часть населения — «выродки», испытывающие сильные муки в моменты идеологической накачки, при работе башен ПБЗ. Но именно из этой среды мыслящих, и происходит правящая клика — «неизвестные отцы» с их подручными, а также подполье, борющееся с существующей системой. Однако, большинство лидеров подполья желают сохранить, те же башни ПБЗ, только лишь изменив идеологические установки для населения. Аналогии с нашей оппозицией весьма прозрачны. Существует ещё небольшая часть подполья, которая понимает, что надо бороться не только с «неизвестными отцами», но и с подобными им вождистами из подполья. Эта часть не жаждет личной власти, они боролись за свои идеалы ещё задолго до прихода «неизвестных отцов» и появления башен ПБЗ. Этих последних тоже можно причислить к пассионариям. Нашего парня Мак Сима, окончательно запутавшегося от окружающей его лжи, вначале использует система, когда он, не разобравшись, а только прельстившись провозглашенными лозунгами, поступает в гвардию. И только позднее, увидев всю лживость провозглашенных задач, решает уйти из гвардии. Но его наивного и доверчивого расстреливает представитель системы. Однако, Мак Сим полубог и он естественно воскресает. И затем прибивается к подполью, где его таланты полубога цинично используют уже лидеры подполья. Осознав, неверность их курса Мак Сим пытается найти третью силу, для борьбы с «неизвестными отцами» и в первую очередь с центром системы башен ПБЗ. Терпит в этом фиаско, так как ни одна из местных сил не подходит на эту роль. Опять, оказывается в подполье и продвигается к власти, но уже сам, выбирая себе задачи и цели. И тогда он снова попадает в поле зрения Умника — одного из «неизвестных отцов», ещё раньше осознавшего, что Мак Сим, сам по себе, является огромной силой, и бросившего на его розыски все доступные ему ресурсы. Умник, хитрый аки змий, прельщает наивного юношу и использует для свержения всех прочих «неизвестных отцов», чтобы стать при нём «серым кардиналом». И только в самом конце книги, наломав кучу дров, и стремясь убить Странника, сильно мешающего им, по словам того же Умника. Он, наконец-то, сталкивается с другим землянином, оказавшимся наблюдателем от земной комиссии по контактам. И уж извините, но вы уважаемый Андрей Дмитриевич, сильно смахиваете на того самого Максима Камеррера. Внимательно вчитайтесь в слова Странника и задумайтесь, всё ли вы учитываете в своём стремлении к общему благу? А низкие цели всех встреченных кукловодов, а «ломку» у населения от идеологического голода, а готовящееся нападение со стороны Островной Империи, а надвигающийся крах экономики? И далее, далее, далее. Вот вчитайтесь внимательно, осмыслите, и не будьте тем самым Мак Симом, не позволяйте собой манипулировать, ни представителям власти, ни лидерам подполья. Не выстилайте благими намерениями, дорогу в ад. Сердечно вас об этом прошу.
Эх, прекраснодушные идеалисты, знали бы вы, куда толкаете страну. Я-то прошел многие из этих кругов ада, и обладаю таким послезнанием, что открывать его прекраснодушным «юношам бледным, со взором горящим», то же самое, что дать ребёнку спички.
— Да, молодой человек, впору бы и обидеться на вас и ваши слова, но я уже не молод и некоторую толику разума накопил. Обязательно прочту и обдумаю. Вы тут дали такой литературный и социальный анализ книги, что трудно с таким не согласиться.
— Андрей Дмитриевич, а я не только о вас лично говорил, а в целом о судьбах нашей научной интеллигенции. Она замечательно разбирается в научных проблемах, но мало смыслит в житейских. Вот её и «пользуют» всякие мерзавцы, уж извините за некую грубость сравнения.
— Как бы то ни было, возможно, что я соглашусь с вашим анализом, а может и нет. Но важнейшим остается вопрос: что вы предлагаете делать и какие шаги предпринимать? Некоторые цели я понял, но мне необходимо тщательно осмыслить эти предложения. Однако, просто отойти от борьбы и не подымать голос протеста, для меня это трудное решение. Нужна твердая уверенность в реальности предложенных мер.
— А вы сначала прочтите книги, всесторонне осмыслите, обдумайте нашу беседу, никто вас не торопит и силой не затягивает в свои сети. Сочтёте нужным, впоследствии, ещё раз пообщаться со мной, милости просим, всегда буду рад. Вы один из немногих с кем мне приятно иметь дело. Я всегда уважаю твердую и принципиальную позицию и открытое высказывание своих взглядов. Это мне весьма импонирует, кроме вас, мало с кем из деятелей оппозиции я стал бы беседовать, а уж тем более пожал бы им руку. Вам же с огромным удовольствием, даже если мы не станем в будущем соратниками.
И я протянул свою руку для приветствия, к ошалевшему Андрею Дмитриевичу.
После чего он осторожно, но крепко пожал детскую ладошку. Это было настолько душещипательно и сопливо, что я резко решил изменить концовку беседы.
— В заключение мне хотелось бы, из врождённой вредности, напомнить вам, уважаемый Андрей Дмитриевич, о годах правления Доброй королевы Бесс[71], английский народ по сию пору чтит её и любит. А знаете ли сколько было публичных казней и просто убитых в годы её правления? История оставила нам разнящиеся цифры от 100 до 300 тысяч жертв. Она далеко в том превзошла правление своего батюшки короля Генриха VIII, и во много крат своего современника — Иоанна Васильевича, прозванного Грозным со всей его опричниной. В абсолютных цифрах это просто ужасает, а в процентном отношении и вовсе. Она закономерно находится в рядах самых кровавых правителей истории: Атиллы, Чингиз-хана, Тамерлана и этот список можно продолжать до нынешних дней. Её современники — католики и пуритане, в своих мемуарах дают ей свою оценку, и особенно её сподвижникам, тому же сэру Уолсингему[72], но суд истории и память народа сохранила совсем иной образ Королевы-девственницы, что тоже крайне нелогично, учитывая её любовников в юные годы.
К её кровавым деяниям следовало бы отнести:
— Поощрение государственного пиратства: Френсис Дрейк, Уолтер Рейли, Уильям и Джон Хоукинсы, Мартин Фробишер…
— Жестокое подавление восстаний в Шотландии, Ирландии, восстания на севере Англии, волнений бедноты в Лондоне
— Акт «О наказаниях бродяг и упорных нищих»
— Основание колоний в Америке и начало английской работорговли
— Казнь Марии Стюарт
— «Заговор Бабингтона» и казнь участников
— Бунт Эссекса и казнь его с другими заговорщиками
Это я вам подкинул перед расставанием для обдумывания и прослеживания исторических аналогий.
Вот такое я оно, обязательно стремлюсь оставить за собой последнее слово, а это мелочно и претенциозно, Но бороться со своими недостатками, это самая утомительная битва для каждого достойного человека, ибо длится всю его жизнь.