Принцесса самозванец и целебная маска

Глава 31 Запад - дело наглое

Джомни не жил на широкую ногу. Скромные костюмы и долговечная обувь, разительно отличалась от того, во что одевались остальные мигранты. Однако его свежий счёт в банке Англии неумолимо тяжелел, и вскоре стал догонять состояние переданное ему его братьями. Но он знал. Всё это — сущие пустяки, по сравнению с тем сокровищем, которое ждало его на борту Матери Гидры.

Его карьера врача так и не сложилась. После первых же слишком быстро выздоровевших пациентов, его задвинули на административную должность. Он никогда не делал резких высказываний и никогда не перечил начальству. А искусство его дипломатии, кратно усиленное эликсиром Вишневского, помогло ему за милю чувствовать острые углы и грамотно их избегать. К почти девятнадцати годам, он уже был главой юридического отдела престижной частной клиники. Его дела попадали в новости профильных изданий, а клиника, славившаяся высокими расценками и неплохими специалистами эндокринологами, в разы сократила судебные издержки и даже начала приносить прибыль. Но счастлив он не был. Он ещё даже не приступил к своему делу.

Джомни накинул свой суконный плащ, взял зонтик, и направился организовывать вечеринку, на которую возможно придут те, кто знает то что ему нужно для расследования.

Это была не просто вечеринка. Племянник лорда Уильяма Блэквуда уговорил своего дядю, одолжить своё поместье для организации вечеринки молодёжного крыла БСП. Поскольку все богатые и родовитые члены молодежного крыла БСП не торопились заниматься организационной рутиной, а амбициозность и рвение нищих карьеристов их раздражала, Джомни был идеальным кандидатом на роль исполнителя. Спокойным, рассудительным, образованным, человеком дела.

Джомни знал наизусть список приглашенных тайных коммунистов, все их титулы и заслуги перед короной. Многие бы посмеялись над игрушечной организацией, пренебрежительно называемой “молодёжное крыло БСП”, но они там не были. Престарелые коммунисты не способны на решительные действия, их удел — это брюзжание. Но именно пассионарность, идеализм и неопытность молодняка является движущей силой потрясений. Несколько лет назад анонимный благотворитель спонсировал организацию этого, на первый взгляд смешного кружка. Джомни знал кто был этот тайный благотворитель, но не знал кто именно из двоих.

Вечеринка была организована в честь крупного пожертвования в так называемый фонд БСП. БСП не поощрялась короной, но и не преследовалась, однако ей было запрещено официально вести финансовую деятельность, поэтому простолюдины наивно пускали в свои круги избранных аристократов, которые являлись своего рода распределенным банком. Простые члены БСП наивно полагали, что используют аристократов, чтобы скрыть от короны свои деньги, прямо в карманах её служителей. Рядовые коммунисты были уверены в том, что деньги были пожертвованы британским пролетариям от тайного интернационала, родовитые коммунисты решили поддерживать эту иллюзию. Они предложили в качестве стилистики интернационал, но у джомни была идея получше. Он сам не знал, пустил ли он марксистский вирус в свой мозг, или просто хотел посмотреть на британцев в костюмах покоренных ими племён. В любом случае его идею горячо поддержали. Вечеринка была в стиле “Дружбы народов”.

— Рад вас видеть Инглиш. — сказал светловолосый юноша в просторных шелковых красных штанах и вышитой славянской рубахе.

— Приветствую вас, мистер Блэквуд. — ответил Джомни.

— Ну что вы, здесь знатность не имеет значения! — ответил Джейкоб Блэквуд — тут я просто Долговязый.

Долговязый похлопал Джомни по плечу и пригласил его пройти в богатый холл поместья Блэквуд. Вечеринка и правда получилась красочной. Разномастные гости буквально теснились тут. Парни громко обсуждали английские аристократические игры, а девушки не стеснялись демонстрировать все части своего тела. По началу всё казалось сумбурным, но достаточно было присмотреться, и наметанный глаз Джомни сразу заметил иерархию.

Чем богаче и родовитее был гость, тем более технологически отсталую страну он изображал. Нищие художники и писатели вырядились в голландские народные костюмы. Дочь главы банка Англии была одета во вьетнамский халат, и плетёные тапочки через пальчик, чемпион Оксфорда по гребле носил что-то балканское, близнецы, внуки владельца крупнейшего в Англии судоходного агентства были одеты в костюмы североамериканских индейцев, а сам он был полностью голым, на его поясе была пеньковая бечевка, которой была привязана котека — своего рода футляр для пениса, который носят островитяне Новой Гвинеи.

— А ты Инглиш, где твой костюм? — спросил Долговязый.

— Сейчас будет. — сказал Джомни и выдернул из костюма проходившей мимо девушки пару булавок.

Он закатал рукава своего пиджака выше локтей, и подвернул штанины чуть ниже колена, обнажив белые носки. Он изменил фасон лацкана и завернул его иначе.

— Сицилия! — воскликнул Джомни и отправился попробовать пунш.

Вечеринка проходила довольно спокойно, но музыка становилась всё громче, свет всё тусклее, пока она не стала напоминать обыкновенную дискотеку. На коллекционных предметах мебели разместились парочки, и уже предвкушали грядущую общность жен и детей, которую непосвященные могли бы назвать “гнусной оргией”.

Когда Джомни уже подцепил себе казашку по вкусу, и пригласил её на танец, Блэквуд начал настороженно ходить кругами и отрывать самых родовитых коммунистов от веселья. Джомни и не думал, что простого организатора вечеринок подпустят к серьёзным разговорам так скоро, однако Джейкоб Блэквуд схватил его за закатанный рукав и потащил в бильярдную, располагающуюся в подвале. В тёмном помещении было густо накурено, а зелёное сукно стола было подсвечено ярким желтым светом, и горело как жаровня.

— Что-то не так? — спросил Джомни у присутствующих.

— Присядь Джонни. — сказал ему Уильям блэквуд.

Он смазал кий бильярдным мелом, и указал слуге организовать пирамиду. Он разыграл первый удар и сделал свой ход.

— Мы знаем кто ты Джонни. — совершенно неожиданно сказал лорд.

— И кто же я?

— Ты Абэба. — сказал лорд и строго посмотрел Джомни в глаза.

— Да, сэр. Увы. — усмехнулся Джомни. — Был когда-то.

Лорд замолчал и сделал ещё немного ходов. Потом он задумался, поправил седые волосы, завязанные в хвост, и продолжил:

— Ты должен определиться Джонни, Абэба ты, или нет.

— Мне безразлично, сэр. — ответил Джомни, и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

Лорд усмехнулся и продолжил:

— Как то уж слишком много совпадений для безразличия. — сказал лорд не переставая играть — Мой брат, был убит по приказу твоего отца, твоим братом. И вот, ты, появляешься прямо в Лондоне, вступаешь в профсоюз, знакомишься с моим племянником, его сыном, организуешь его вечеринки…

— Я этого не знал, сэр. Да, отец посоветовал мне ехать в Лондон. Врачом я сам стать хотел. А когда выперли в юротдел, я был вынужден вступить в профсоюз. Когда такие люди как Джейкоб, предлагают общение, отказываться просто глупо. А вот почему он начал со мной общение, а не выгнал скажем. Тут совпадений и правда не может быть.

— Это правда. Врач ты и правда неплохой. — усмехнулся Блэквуд, и подмигнул владельцу клиники, который молча сидел в тени. — Но это не отвечает на вопрос Абэба ты или нет.

— Предположим, это что-то меняет. — немного погодя ответил Джомни — Мой отец никогда не убивал без очень веской на то причины. Могу предположить, что если мой отец и правда кого-то убил, то тот этого заслуживал, с точки зрения отца. А значит у него было время и возможность это заслужить, единственным способом получить и то и другое было вести с ним дела.

Блэквуд отвлёкся от бильярда, и чересчур долго смотрел на один шар. Но Джомни продолжил.

— Я не думаю, что я достаточно значим, чтобы называть себя Абэба. И уж тем более получить с этого какую либо выгоду. — ответил Джомни, пристально посмотрел на лицо лорда и положил руки на подлокотники. — Но если уж выбирать, то я выбираю Абэба.

— Что и требовалось доказать. — улыбнулся присутствующим Блэквуд.

— Поздравляю, Джонни. Ты прошел собеседование на должность секретаря молодежного крыла. Сейчас будет организовано голосование, и ты получишь список обязанностей и полномочий.

Джейкоб довольный ушел организовывать выборы из одного кандидата. А Джомни остался и продолжал с интересом смотреть за игрой.

— Однако наш благотворитель достаточно щедро нас одарил! На эти деньги можно устроить королю серьёзные неприятности.

— И кто же такой этот загадочный благотворитель? — спросил один из сидевших в тени лордов.

— А кому выгодно устраивать неприятности королю?

— Неужели принц Марвин?

— А вот этого я не знаю. — загадочно пробормотал Блэквуд. — А что вы думаете об этом, товарищ секретарь? — спросил он Джомни.

— Зависит от даты, сэр.

Все внимательно посмотрели на Джомни. Лорд блэквуд мельком глянул на него, и продолжил играть. Джомни попросил газету у сидевшего рядом джентльмена, и пробежал по диагонали статью про принца Марвина.

— Принц Марвин недавно лишился своей любви, сэр. По указу короля. Вероятно он мстит.

— Или указывает нам что делать. — пробормотал Блэквуд. — Это не первое пожертвование. Первое нам поступило сразу после объявления о помолвке принца.

— Давайте просто спросим у этой баронессы, как она относится к БСП. — прозвучал голос из тени. И вообще, кто она?

— Никто не знает, но есть довольно веские намёки полагать что она связана с немецкими фармацевтическими гигантами, которые контролируют всю центральную и восточную Европу. — сказал Блэквуд.

— Может она из Лебенсборн? — спросил кто-то из тени.

— Может. А может и нет. Лебенсборн — это пешки, кроме того эпидемия в Европе началась именно с них. Вероятно они в очередной раз попытались стать сверхлюдьми…— расхохотался лорд,— А может кого-то разозлили.

Джомни не верил своим ушам. Ему так повезло присутствовать при столь конфиденциальных разговорах, что в везение отказался бы поверить даже шаман. Лорд Блэквуд не сказал ничего внятного. Он мог как не знать про супер оружие британцев, так и знать но молчать. С одной стороны он не был в том городе, да и в биологии не был выдающимся знатоком. Сначала Джомни подумал что он оказался около самой вершины британского тайного правительства, но потом решил что он слишком высокого о себе мнения, и наверняка есть и более высокие ступени. Глубокие размышления Джомни перебил оклик Блэквуда:

— Нам нужно заручиться поддержкой этой баронессы. Твоя задача освободить её.

— И не привлечь ненужного внимания к определенным людям. — серьёзно сказал Джомни.

— Верно. — ухмыльнулся лорд Уильям Блэквуд.

Церемония объявления Джомни главным секретарём молодёжного крыла Социалистической Британской Партии прощла шумно. Завершилась она как положено. Шумной оргией. Джомни попытался найти ту казашку, но когда нашел её она оказалась так пьяна, что валялась в луже нечистот без чувств в одном кокошнике. Джомни собрал сопартийцев в более менее вменяемом состоянии и набил справки про феминистические и экологические движения, быстро приобрёл нужные рекомендации и собрал большой список знакомых знакомых.

Когда он уже собирался уходить домой, была глубокая ночь. Но не унимавшиеся партийцы притащили целый гарем разнообразных танцовщиц в национальных костюмах диких африканских племён. Они неумело но страстно трясли частями своих тел, и носили совершенно неуместные ритуальные маски. Видя это, Джомни скривился но вдруг случайно заметил маску с отломанным ухом. Он был настолько заинтригован, что забыл о незаметности, и спустя минуту понял что стоит и пялится на одну девушку с голой грудью, но оторопеть заставило его даже не это. Ошибки быть не могло. Женщина надела на свою голову ту самую маску, которую Хайди разбила в тот самый злополучный день.

Джомни быстро взял себя в руки, но робкая надежда растеклась по его телу, и сделала его холоднее и слабее, чем поцелуй Нимхэ. По телу пробежала дрожь, он выглядел неуверенно, глаза его метались, боясь посмотреть вновь, но непонятное чувство разбило его изнутри. Он открыл глаза чуть ли не налившиеся слезами, и осторожно но решительно посмотрел ещё раз.

Пьяная девушка споткнулась и задела танцовщицу в маске, танцовщица упала с импровизированной сцены и растянулась по полу. И Джомни и она больше не имели ни единой промили опьянения. Джомни увидел то, что до ужаса боялся увидеть хоть когда нибудь. Он и она грустно и неподвижно смотрели друг на друга. Она смотрела на него, а он смотрел на Хайди.

Но дальше было ещё страшнее, правда по-другому. Все кутёжники сразу заметили особое внимание главного секретаря к одной из приглашенных танцовщиц, и тут же отметили это громким синхронным улюлюканьем. Джомни испугался то его раскроют, но страх сработал не как обычно, его тело напряглось, кулаки сжались, и он уже был готов наброситься на любго кто к нему прикоснётся, но когда адреналин заполнил жилы, он вспомнил что Хайди ничего не знает про Мать Гидру, и даже про паром. Это сделало его спокойнее и рассудительнее. Но не на долго.

Он вспомнил в какие опасные игры ввязался, мысль о том, что Хайди может жестоко пострадать теперь уже по его вине, вызвала самый ужасный страх в его жизни. Её прекрасное лицо казалось ему божественной, нерукотворной реликвией подаренной ему Богом Богов. Он собрал мысли в кучу и выбрал наиболее разумную стратегию действий.

— Хотите чтобы Джонни Инглиш публично вставил этой шлюшке? — Гормко и задорно заорал он высоко вздымая руки.

— Вставь! Вставь! Вставь! — скандировали пьяные гости.

Джомни ещё выше поднял руки и кричал в такт окруживших его любовь веселящихся. Затем он замолчал и поднял руку. Все вокруг замолчали и воцарилась ужасная тишина.

— Я могу ей вставить, но не буду. — слова Джомни упали в пустоту недоумения.

Он сделал два шага навстречу Хайди, и жестом попросил подать ему маску.

— Знаете что это? — спросил он показывая маску всем. — Это настоящая ритуальная маска. Она пропитана кровью сотен невинных жертв. — сказал он с напускной ненавистью. Наша партия для людей, в ней нет места богам, даже нарисованным!

Громко воскликнул Джомни посмотрел на маску сам, и швырнул её в камин.

— Лучше изгоните её. — сказал Джомни с ненавистью глядя на Хайди, и пафосно отвернувшись отправился прочь.

Пред выходом он встретил ошарашенного его превращением Джейкоба. Он хитро подмигнул ему и попросил:

— Проследи чтобы все маски сгорели дотла.