Принцесса Хорезма

Глава 6 Битва за независимость

Мункэ в ярости метался по своему походному шатру.

– Дети шакалов! – выкрикнул он, сбрасывая со стола блюдо с фруктами и ягодами. Яблоки, персики, финики, инжир и виноград, рассыпались по персидскому ковру. – Проклятые булгары все же решились на открытый бунт!

Он в задумчивости прошелся по шатру, давя попадавшиеся под ноги ягоды.

– Но от куда у них оружие? – немного успокоившись, спросил он сам себя. Но ответа у него не было. Остатки всего оружия были изъяты у населения. Даже охотничьи луки и топоры отобрали, отбросив булгар в каменный век. Они даже землю обрабатывали деревянной сохой.

Теперь он, внук Чингисхана, сотрет булгар в пыль, и тем самым реабилитируется за промах в Польше. Сама мысль о мятеже, будет бросать выживших в дрожь. Карательный отряд поведет он сам. Его злоба вытравит решимость бунтарей.

Мункэ пришлось дожидаться подхода кавказского корпуса. Ему уже донесли, что спасать уже больше некого. Части тела Аргасуна были разбросаны со стен мятежного Биляра, а его голова воткнута на пику около ворот города. Теперь монголы придут только с одной целью- карать.

Выйдя по степи на самарскую луку, ордынская армия в сорок пять тысяч всадников, расположилась на левом берегу около брода через Итиль. С ходу форсировать реку, вспомнив позор Субедэ, Мункэ не решился, выслав вперед разведку. И не прогадал. Вскоре ему доложили, что за оборонительным валом, возвышающимися по всему противоположному берегу, скрывается армия булгар. Их уже ждали.

Мункэ приказал головному тумэну прикрыть выход на булгарский берег. Киргизы пошли первыми. Тысячники спешили. На переправе армия уязвима. Но враг медлил. Они чего-то ждут.

Переправившись, киргизские воины разошлись дугой по вражескому берегу, формируя громадную линию в десять тысяч щитов. Остальные готовились к переправе.

Внезапно над холмами разнесся бой барабанов. Монгольские воины замерли, глядя, как над вершинами появляются ладьи. Такого еще степнякам видеть не приходилось. С кораблей были сняты мачты, но их корпуса были поставлены на колеса. Десятки людей облепили борта со всех сторон, толкая суда к спуску. Палубы кораблей были забиты воинами. Они потрясали мечами, выкрикивая оскорбления в адрес врага. Еще мгновение и суда, перевалившись через край возвышенности, помчались по пологому склону в сторону стоящих в оцепенении киргизов. За сухопутным флотом, дико визжа, бросились полки булгар.

Воздух наполнился жужжанием десятков тысяч стрел. Рухнули первые киргизы. Ордынцы ответили своим запоздалым залпом с обоих берегов. Стрелы исчезли в темной людской массе. Но это уже не могло остановить наступление.

Расступиться, и пропустить ладьи не было места. Нукеры уперлись в землю, ожидая удара.

Удар!!!

Волнорезы кораблей пробили первые ряды, подминая под днище десятки воинов. Киргизы тут же сомкнулись, встретив на щиты ревущий вал повстанцев. Им удалось сдержать первый удар. Но с судов уже спрыгивали сотни воинов, ударив в тыл. С палуб булгарские стрелки посылали стрелы в спины киргизам.

Передовой темэн быстро исчез в булгарском море.

Мункэ приказал аланской тяжелой конницы прорвать фланги врага вдоль берега и окружить булгар.

Закованные в броню воины на своих конях вошли в воду. Тяжелая конница начала переправу грозя флангам восставших. Но, не дойдя до середины, они замерли от изумления. Из-за мыса на них двигалось невиданное доселе судно. Огромная двухпалубная ладья надвигалась тяжелым корпусом на переправу. Дружно поднимались, и опускались весла, разгоняя судно. Верхняя палуба корабля была полностью закрыта обитой железом, покатой крышей. По обоим бортам верхней палубы судно имело бойницы, из которых торчали бронзовые жерла сифонофоров (древнегреческих огнеметов). Это еще один дар русичам от Ливия, выдернутый им из глубины веков.

Большие емкости, установленные на палубе, были заполнены греческим огнем. При помощи мощных мехов, горючая жидкость, по бронзовым трубам под огромным давлением выбрасывалась наружу. На концах труб жидкость воспламенялась от горящих фитилей. Что бы прекратить огонь, нужно было просто перекрыть доступ жидкости специальной заслонкой. Для усиления эффекта, изрыгающая пламя труба, также была выведена в пасть головы дракона, установленной на носу судна. Дальность стрельбы была достаточной, что бы самим оставаться в безопасности.

Под удивленными взглядами, застывших посередине реки всадников, судно быстро приближалось. С монгольского берега, запоздало полетели стрелы. Забарабанили по крыше наконечники.

Подойдя на близкое расстояние сифонофоры, выбросили в сторону аланской конницы струи огня. В одно мгновение все вокруг запылало. Горели камыши, трава и земля на берегу. Горела сама вода. Объятые пламенем кони с всадниками метались повсюду. Жар был такой, что доспехи вплавлялись в плоть.

Не прекращая поливать все вокруг себя огнем, судно прошло сквозь ряды переправляющихся и скрылось за поворотом реки.

С высокого берега Мункэ видел, как рубят его передовой тумэн, как гибнет в огне цвет его войска- аланская тяжелая конница. Но у него было еще достаточно людей. Враг сделал свой ход. Теперь его очередь.

Киргизы погибли все, но они сделали свое дело, прикрыв своими телами переправу. В этот раз Мункэ лично повел в бой свои последние силы. Монгольская конница продавила сопротивление булгар и полностью взяла под контроль берег. Не выдержав напора, булгары побежали, бросая оружие.

Победа!!!

Степняки, ломая строй, бросились погоню, отчаянно рубя бегущих. Впереди, на своем скакуне, мчался Мункэ. Никто не должен уйти от кары!

На взмыленном коне хан влетел на вершину холма и замер в ужасе. Вся долина перед ним была заполнена вражеской конницей. В несколько рядов стояли закованные в броню всадники. Над ними развевались киевские, галицкие, черниговские, рязанские штандарты. Как по команде опустились копья. В начищенных до блеска наконечниках сверкали лучи заходящего солнца. Ряд за рядом ратники двинулись вперед, постепенно набирая скорость. Земля задрожала от тысяч коней.

Мункэ огляделся. У него было не меньше воинов. Но его конница потеряла строй и уже не успеет сплотиться вокруг своего командира. Многие уже разворачивали коней и неслись к переправе, за которой раскинулась спасительная степь.

– Проклятые трусы! – закричал Мункэ, потрясая саблей, – вернитесь и сражайтесь!

Но его уже больше ни кто не слушал. Немногочисленные смельчаки, внявшие голосу повелителя и решившие принять бой, были опрокинуты и втоптаны в булгарскую землю. Остальные спасались бегством.

– Мой повелитель! – к Мункэ подскакал командир его личной охраны, – битва проиграна! Нужно спасать свою жизнь!

На глазах хана навернулись слезы. Победа была так близка. Но вновь он потерпел поражение от проклятых урусов. Развернув коня, он помчался к реке. Брод был переполнен. Объятые ужасом воины рубили друг друга, за право перейти реку первыми. Паника усилилась, когда вдалеке показался корпус дышащего огнем судна, быстро приближающегося против течения.

В окружении охраны Мункэ поскакал вдоль берега. Отъехав на значительное расстояние от переправы он завел своего коня в воду, и поплыл держась за его круп, когда дно ушло из под копыт скакуна. Течение сносило его к броду, где потоки огня, вырывающиеся из чрева судна, сжигали остатки его армии.

Силы быстро таяли. Дорогая броня тянуло на дно. Из последних сил Мункэ цеплялся за гриву верного коня. На мгновение его рука соскользнула. Конь не стал дожидаться своего хозяина и поплыл дальше. Хан в панике застучал руками по воде. Охрана бросилась к нему, но было уже поздно. Водная гладь сомкнулась над его головой. Некоторое время Мункэ еще пытался выплыть. Но доспехи не давали ему подняться. Наконец легкие взорвались от недостатка кислорода. Но мозг еще жил. Подняв вверх руки, хан медленно опускался в пучину, глядя расширенными глазами на голубое небо…

Каждый аул и город встречал освободителей цветами. Шаиры били в дуфф и рвали мизхар, воспевая героев. Народ ликовал, когда в древний Булгар, в окружении киевской рати, въехала дочь последнего эмира Абдуллаха- Алтынчен.

В благодарность за освобождение от монгольской оккупации, Волжская Булгария, присягнула на верность Киеву.