Принцесса для Узурпатора

Глава двадцать восьмая. В заточении

Сначала я плакала. Потом ощутила в душе пустоту. Затем мой взгляд стал мрачным и непоколебимым. Я отказывалась от еды и воды, не принимая подачки. Голова у меня кружилась, донимала слабость, но очередная тарелка стояла на полу. На конец второго дня горло у меня превратилось в настоящую пустыню, и я решила выпить воды. Но еду всегда оставляла демонстративно нетронутой. Еще через два дня моего заточения меня навестила Селина. Я совсем была ей не рада, к тому же чувствовала укол вины от своего прежнего пренебрежения к ней. Она не видела меня, то есть Виктора, с тех пор, как я захлопнула у ней перед носом дверь. Но увидев, в каком я состоянии (а я была уверена в том, что на вид похудела и у меня запали глаза, а скулы стали острее), она бросилась ко мне, забыв обиды и, поставив поднос на кровать, схватила меня за руки. Я взглянула на нее, но перед глазами у меня все расплывалось. И тошнило.

— Виктор! Господи! — Селина провела рукой по щеке, а затем я ощутила прикосновение ее пальцев на лбу, — Селина проверяла жар. — Почему ты ничего не ешь?

— Ты ведь знаешь.

Та озадаченно уставилась на меня, сжав в своих руках мои руки. Я вздохнула и ответила:

— На мне женится Леуш.

— Что? Г-господин… Леуш? — в ее огромных глазах отразились непонимание и недоверие к тому, что я сказала.

Отведя взгляд, я бросила:

— Думаешь, я хотел этого?

Селина выпустила мои руки из своих.

«Виктор, разговаривай сам со своей женщиной!» — мысленно обратилась я к нему. Мне не хотелось с ней разговаривать, да я и не знала, что ей сказать.

«Хорошо, Вики. Отдохни».

Виктор

Я взял ее вновь за руку и, прислонившись лбом к ее лбу, ощутил на коже прохладные пряди волос. Потом тихо проговорил:

— Селина, скажи, что ты чувствуешь ко мне? По-настоящему?

Я действительно хотел знать, хотя она уже много раз говорила… Просто я хотел снова услышать это, перед тем, как…

— Виктор… — ее лицо приняло удивленное выражение. — Ты же знаешь… Я говорила… Что люблю тебя…

Я провел пальцами по ее локонам и стал играть с волосами Селины, начав снова говорить:

— Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, — при этих словах она улыбнулась. — Я счастлив, что мы вместе… Но я должен кое-что сказать тебе. Свадьба не состоится, потому что… Я умру.

Она открыла рот, встрепенувшись, но я прижал палец к ее губам.

— Не спрашивай как и почему это произойдет. Просто я не хотел, чтобы для тебя это стало чем-то внезапным…

Она смотрела со страхом в мои глаза, а я приложил ладони к ее щекам, которые сейчас разрумянились от нахлынувших на нее чувств.

— Тш-ш. Я не хочу запоминать тебя плачущей.

— Виктор… Пожалуйста… — ее голос дрожал. — Не говори такие страшные вещи… Я никогда не думала, что смогу кого-то по-настоящему полюбить… Я думала, что любила Леуша, но мне лишь нравилось… Нравился он в постели. Я была для него только игрушкой… рабыней, которая являлась по его первому желанию… а ты думаешь обо мне… Ты не можешь умереть, я люблю тебя! — на ее глазах появились слезы.

Я, нахмурившись, утер их ловким движением пальцев.

Со стороны двери мы услышали голос:

— Селина, выходи! Сколько можно! Тебя уже обыскались на кухне!

Но нам было все равно. Мы смотрели, не отрываясь друг другу в глаза.

Увидев, как она напугана, я привлек ее к себе и обнял крепко за плечи, уткнувшись носом в ее душистые, густые волосы. Да, вдыхай ее запах, Виктор, потому что скоро ничего этого не будет… Как же так получилось, что я хотел ее использовать, а сам влюбился? Хотя, мне кажется, что Селина любит меня сильнее, чем я ее. Она прижалась ко мне крепче, я ощутил ее тонкие пальцы на своей спине, но потом услышали шаги по коридору и я отстранился от нее.

— Поцелуй меня в последний раз, — попросил я почти шепотом.

Несмотря на то, что в ее глазах блестели слезы, она прикрыла их и медленно потянулась к моим губам, а я, приближая желанный момент, подался вперед, притянув ее к себе, запечатлевая поцелуй на ее теплых губах, чувствуя ее сладость и желание.

Я думаю, что это последнее, что я смогу чувствовать, как Виктор в этом теле. Когда же Виктория вернет свое тело, мне делать в ее новой жизни уже будет нечего. Я бы и рад ее поддержать в ее нелегкой судьбе с Леушем, но увы, я вряд ли смогу вытерпеть то, как меня имеет остроухий из раза в раз.

Нам не дали целоваться столько, сколько мы хотели, потому что Селина вдруг отстранилась от меня, я открыл глаза и понял, что не по своей вине: ее подхватил под руки охранник и со словами «пойдем, распутная», поволок ее к двери.

— Виктор! — ахнула она. В глазах стояла мольба, темные волосы растрепались и при каждом движении скользили по ее щекам. Я вскочил, но понял, что у меня просто нет сил двигаться.

— Селина!

Ноги и руки дрожали от слабости. Я уперся рукой в стену, чтобы не упасть, и только смотрел, как ее уводят, как она протягивает ко мне руку, а меня запирают.

— Совсем обезумела? — слышал я голос одного из эльфов. — Принц Виктор выходит замуж за господина Леуша уже завтра!

ЗАВТРА! ВИКИ, ТЫ СЛЫШАЛА?!

— Сейчас я отведу тебя к нему, — продолжал охранник, и его голос все удалялся от меня. — И пусть решает, что с тобой делать, и какому наказанию подвергнуть! — Нет, пожалуйста!

У меня замерло сердце от ее умоляющего голоса. Меня раздражала моя слабость и глупость Виктории. Если бы не она, я сейчас хорошенько бы врезал этому остроухому, и неважно, что он в доспехах! Может быть, нам удалось бы сбежать, даже несмотря на то, что там было несколько охранников! Что я за мужчина такой, что не могу защитить свою женщину?! Я вообще недостоин ее!

У меня темнело в глазах, и стоял в ушах звон, но я кинулся к двери и, прильнув к металлической поверхности, прижался щекой к прутьям решетки, взявшись за них. Селина и эльф уже скрылись из виду в полутьме коридора. Что с ней теперь сделают за подобное, я мог только догадываться.

Я сполз по двери вниз и вытянул ноги, застыв взглядом на трещине в противоположной стене. Эта трещина ничего не значила, точно так же, как и мое мнение в ситуации, в которой с Вики мы оказались. Чувство вины поглощало меня так быстро, что я не успевал ощутить что-то еще. Зря я попросил ее поцеловать меня на прощание! Но так ведь хотелось. После того, как Вики выпьет зелье, после того, как над ней будут произнесены слова заклинания, я перестану существовать. И я в последний раз хотел… Проклятие!

Обхватив руками голову, я ощущал, как злость расползается внутри меня опасным очагом. Злость на себя, на Тео, на Советника, на Викторию. Почему я не могу существовать наравне с другими живыми людьми, настоящими людьми? Я хочу жить и чувствовать, и не жалких несколько недель, а месяцы, годы, десятилетия. Но, увы, я всего лишь часть сознания, хоть и довольно сильная.

Я сидел некоторое время не двигаясь. Потом поднял голову и увидел поднос с едой и вином, лежащий на кровати.

Может быть ты, Виктория, и капризничаешь как ребенок, но мне не нравится, что у нашего тела нет сил. Желудок скручивало от голода… Возможно, если я поем, у меня прибавится сил, и я смогу надавать остроухим, а потом спасти Селину от советника и сбежать с ней из этого чертова замка…

«Я вовсе не против», — сказала Вики у меня в голове, когда я несколько раз кряду потерпел неудачу в том, чтобы подняться с холодного пола.

«Что?»

Это меня удивило. Ну еще бы. А как же зелье?

Наконец, мне удалось встать и я, пошатываясь, направился к кровати.

«Лучше навсегда остаться частью сознания, чем выйти замуж за Леуша. Просто у меня какое-то очень плохое предчувствие».

«Что ж. Один я вряд ли смог бы, но вместе у нас точно все получится», — заверил я ее мысленно, плюхаясь на жесткую кровать.

Сам я в это не верил, но Вики в данном случае, было еще хуже, чем мне.

«По дороге мы можем забрать от Линдо зелье, и тогда…»

«Не беспокойся, Виктор», — сказала она. — «Этого не нужно. Я останусь частью нашего общего сознания, уступив тебе место».

Я задержал руку с металлической пузатой крышкой от блюда над тарелкой.

Что? Я не мог поверить…

«Ты отдаешь мне тело?»

«Пожалуй. У меня ничего не осталось. И отец, и Тео умерли. Я никого не люблю. А у тебя есть женщина, ты хочешь жить и радоваться жизни. Я знаю, как она относится к тебе, и понимаю, что ей будет тяжело без тебя…»

«Стой, как это у тебя ничего не осталось? А как же Кэйко? Она столько лет искала тебя!»

«Она зачаровала меня приворотными чарами… Я теперь не знаю, кто меня любит по-настоящему… И любил ли кто-нибудь, когда-нибудь».

В нос мне ударил запах печеного мяса и вареных овощей. Я понял, насколько голоден только сейчас.

«Давай не будем сейчас решать. Чтобы выжить, нужно поесть».

«Хорошо».

Вики больше ничего не ответила, и я приступил к трапезе. Сердце мое не успокоилось, волнения не прошли. И это, признаться, был самый беспокойный обед в моей жизни.

Не успел я доесть, как дверь вновь щелкнула и со скрипом проехала в сторону, отворяясь.

Я застыл с кубком в руке, уставившись на возникший на пороге силуэт. Свет шел из-за спины незваного гостя, так что сразу понять, кто это, было невозможно, громко проглотив вино, я поставил кубок назад на металлический поднос.

Дзынь.