Приключения продолжаются!

Глава одиннадцатая

Под воздействием алкогольных паров и общей озверелости мне как-то даже весело стало. Ах, думаю, паскуда старая, чего удумал. Нашел, сволочь, откуда подъехать. Ну ничо. Разъясним. Вышел на двор, подышал глубоко — только сильнее вставило. Решил докинуться для храбрости — но в дом уже не пошел, ибо аккурат в мастерской мой куртец походно-выходной сложен. Со всем минимально необходимым человеку в жизни — биноклия, граната, фляжка с коньячком. Биноклю мы выложим, незачем нам сейчас оно. Пистолетик малопульный и ножик у меня и так с собой, но на самом-то деле воевать я не собираюсь. Просто жахну гренку через забор, и ходу. Хотя, конено, по вечерам шляться — надо все же или нож большой или дубье спроворить. Но нету же, так и пес с ним. Пусть не лезут. Пока одевался-собирался, идиотски хихикал, прикладываясь к фляжечке. Накинул куртец, бо ветерок не самый ласковый и вечер не особо и теплый выдавался, а через часок солнышко совсем уйдет, так что в куртеце само то. И кепарик накинуть — ну и нормально, тут таких неясной соцпринадлежности полрайона по вечерам бродит. Ну-с, в путь! Приключения проолжаются!

Начал со старосты. Староста наш уличный — седой ветхого вида дед, тем не менее всем известен своей въедливостью и памятливостью, да и ветхость его напускная. Говорят, в том годе — жена его застала на огороде, за списанием каких-то долгов молодухе, что выше по ручью живет. Так мало того, что он, не отрываясь от процесса реструктуризации и перекредитования, женушке приварил, чтоб не мешала, но, по завершению, еще и выдержал неравный бой, понеже она с дочерьми прибежала его лупить швабрами и коромыслом. В общем — крепкий старец, отец местной демократии и самоуправления. Нашел я старосту на скамеечке у ворот его же дома — там он обычно по вечерам и принимал всех. Меня поначалу не признал, бо и виделись-то пару раз мельком, да больше я был по форме. Зыркнул подозрительно. Я ему представился, говорю — давай мол, повестку, или что там. Тетки, что до того гомонили, требуя чего-то немедленно сотворить или отменить — тутож притихли, старательно развесив уши. А дедуган, поворчав, сходил в дом и вынес мне клочок бумаги, велев идти с ним в околоток, штраф платить. За нарушение запрета на выход в море. И добавив, что его это дело не касается, мол — претензии не принимаются. Надо было б оно больно. Поблагодарил и ушел, ощущая прямо спиной как тетки вслед смотрят.

В околотке унылый приказной с лицом старой лошади долго читал бумагу, шевеля губами (я так и ждал, что сейчас начнет нашаривать под барьером трубку телефона, чтобы позвонить и уточнить), потом изрек — мол старшего ждать надобно, а он ничего не знает. Умлилио меня до невозможности. родным повеяло опять, мусарня — она везде мусарня и пишется так же, аминь. Нагло сел, достал флягу, треснул глоточек с горла.

— Эй! Не разрешается! — вызверился приказной — Сейчас мигом в холодную на трое суток…

— Без старшего — чего ты сделаешь-то? — отвечаю ему — А я с Сэмом уж как-нибудь договорюсь…

— Не положено! Совсем оборзели… Ща вот дубьем-то охожу! Для сего мне саршой не надобен! — и, приподнявшись, демонстрирует мне демократизатор местный — хорошая кожаная селедка, можно леща отвесить а можно и кость сломать…

— А, это да… — отвечаю, и, качнув фляжку, протягиваю — Будешь?

— Не положено! — уверенно оглянувшись, моментально выставил на барьер кружку отточенным движением — Давай, быстрее…

Увы, попытка коррумпировать представителя карающих органов, с целью разглашения им оперативных информаций — провалилась. Едва мы треснули по малу, как на крыльце затопали, и приказной, моментом убрав кружку, сунул за щеку здоровенный зубчик чеснока, вид приняв страдальческий. Явиля, должно с обхода, Сэмэн. Моментально принюхался, но я не особенно и играя, изобразил полное алгкогольное удовлетворение, а дежурный умело демонстрировал зубную боль, излечиваемую народными средствами. Скривив рожу, Сема вопросил:

— Чего надо?

— Да вот, оне бумагу принесли, а я не разберу, зачем — опередил меня дежурный. И тутж наябедничал — Ведут себя неподобающе, пьют…

— Ладно, пойдем — забрал бумажку Сэм, и мы пошли.

В его кабинете мы расселись — он на правах хозяина, а я обнаглев. Обстановочка казенная, конечно, но пустые стаканы на сейфе присутствуют. Повторил действо с флягой, намекая — мол, ага?

— Перестань — поморщился Сэм — Некогда сейчас. Шалопаи извозчика ограбили, и ладно бы только его — пассажира, да тот отбиваться стал, так чуть подрезали… Ничего такого, у нас такое кажную неделю, но тот с центровых, ща начнется. И ты тут еще. Че те надо-то?

— Так от — бумага. Мне — ничего не надо, староста велел к тебе идти.

— Тэк-с. Ага. Ну смотри, молодец, штраф смотрю уже оплачен, правильно, что не тянул. Все бы так. Ща впишу в книгу, колотуху тебе шлепну — и гуляй. Уж извини, не нужен ты мне тут сейчас. Некогда мне.

— Да говно вопрос, начальник — отвечаю — Мне б и вовсе тут не надо…

Покуда он все офорлял, я еще разок осмотрелся, и, когда расписываться он позвал, говорю:

— Слушай, а продай мне казенное имущество. а?

— Чо?!

— Вон у тя дубасило на стенке висит, потертое все — поди злодеев лупцуешь, дабы сознавались скорее?

— Ну, а как иначе. А тебе на что?

— Так чтоб гулять спокойно, и не поубивать никого, если что. А то опять этому, как его… которому в пузо стрельнул… А — зачем же? Продай, а? Спишеш, как мышами порченую, они ж кожу любят. Я тебе за нее… мммм ну не знаю сколько, но заплачу?

— Ох… — Сэм встает, снимает с кручка селедку, навроде той, что мне дежурный грозил, сует мне в руки со словами — Вали отсюда, жертва войны! Сейчас сюда мое начальство припрется, а мне после тебя еще кабинет проветривать! Бывай!

— И тебе не хворать, мент поганый! — отвечают в уже захлопнувшуся дверь. Припрятав в рукав куртки наколядованную дубинку, вышел, кивнув дежурному. Тот сделал вид, что меня в упор не видит и ничего не знает, знать — опасается, что влетит за пьянку. Да и пес с ними со всеми…

Пока пещочком добрался до мест обитания главгвардейца (благо, адрес я давно у Хуго на всякий случай выспросил, и раза, возвращаясь с центра на таксо, велел мимо проехать, местность представляю), фляжечку, пусть и маленькими глоточками, да ополовинил. Кабы не фляжечка, может и одумался бы, но не вышло. Правда ближе к месту как-то легонько мандраж пошел — но больше эдак от азарта, наверное. С другой стороны, благоразумия хватило только на то, чтобы сказать себе — соберись и сделай как надо! Ты же ахуйэнный практически супермен, давай, херачь их всех! А потому сделай неприметное лицо, и иди разведай…

На мое счастье на улице публики практически и не было. Район хоть и престижный, но улочка, куда скверик у дома Аллерта выходит — это, так сказать, черный ход. Хоззона. Прогон промеж особняков с оградами, кои фасадами на Старую Эспланаду выходят. А тут подъезды всякие — кстати вот за поворотм тут и ворота, в которые меня ввозили. Тут и кухонные, тут и помои вывозят и всякое такое — а дальше квартал и вовсе уже попроще, где обслуга живет. Там вон и повеселее, кабак в подвальчике работает, гомон слышен — правда что, не сильно. Ну, я так думаю, что в соседнем доме с начальником гвардии — шуметь не очень полезно. Прошел мимо садика, решил посмотреть, как дальше идти, ибо лучше смыться все ж, не отсвечивая. А улочка тут неширокая и без отворотов и проходных, только двери да ворота… Надо, значит, быстро рвануть до угла, пока никто не успеет, например. с того же кабака выйти. Заглянул аккуратно присев, в окошко кабачное — нет, конечно чистенькое место, в углу скучает пузатый дядя мелкочиновного вида с очень печальной мордой, за столиком — компашка работяг в специфической одежке, у стола хитрого вида канистры с длинным носиком. Фонарщики. знамо дело. Филонят, помалу. Кстати, хорошо б, чтобы фонари-то не горели, зачем мне оно надо? А вот и лестницы их — две у стены, а третья прямо у фонаря и оставлена. А ну-ка… Подошел я к лесенке, посмотрел… На лесенку, на забор, на толстенные платаны какие-то, чьи ветви призывно над забором тянутся… Не, ну я же не мог не попробовать. Хотя бы посмотреть.

Воровато оглянувшись — не, никого, а с кабака никак не увидать — переставил легконкую (хорошее дерево, елка, что ли, высушенная? на вид массивнее) лесенку аккурат к глухому, штукатуренному забору. Вот так, ну а теперь — понеслось. Если что, то придется дальше все быстро делать. Заранее расстегнул карман куртки, где колотуха лежит, пистоль в брючном тоже проверил. В два рывка легко добрался до верха ограды — не так и высоко, в общем-то, сажени на две от силы… Выглянул, готовый моментом спрыгнуть, шваркнуть грень в огород, и тикать. Но не пришлось — садик тих и безлюден. И даже собачек нету, по крайней мере — пока. Присмотрелся — точно, нету. И по верху ограды ничего такого — только медное окрытие, для сохранности. Да, чего-то совсем не следит за личной безопасностью старина Аллерт. Охерел до святости, что ли? Решил, что в его положении ему ничего не грозит? Будьмо рассеивать иллюзии. Потянулся было к карману, но передумал. Дурацкий азарт захватил. Ступил еще на два шага вверх, и вот — легко подтянулся на толстенную ветвь, нависающую над улицей. Видно, дерево старое, подстригали когда-то — чтобы вниз ничего не росло, не мешало прогулкам под сенью. В итоге уже вполне толстые ветви, когда-то наверняка тоненькими прутиками рванувшие вверх — позволяли очень даже комфортно перемещаться, словно по мосткам каким. И даже неслабый довольно ветерок не мешает, шумит себе, и пусть, и качает, но не так сильно, все же ветка толстенная. Но самое интересное — еще две такие же ветви шли от главного ствола, некогда, похоже, расколовшегося, в стороны. Одна как бы вдоль сада, а вот другая аккурат к дому. Уже чисто на адреналине, тихонько идиотски хихикая, даже не думая о последствиях, делаю очередную большую глупость — естественно лезу вперед, и далее начинаю пробираться к дому. На грани-то мысль бродит — мол, вот уже теперь, если что — то придется худо. Или сдаваться, или валить всех, но особо-то не навалишь, граната одна а с малопульки даже против обычного армейского пистоля не навоюешь. И даром, что местные пистоли перезаряжются долгонько — у меня-то тоже всего шесть пуль. А вот противников может быть немало… Но как-то слишком все удачно складывается, как назло. И не хочется, да нельзя такой случай упускать. Долез до места, где напротив ветки находился невеликий балкон с массивной баллюстрадой — и вдруг соображаю: а балкон-то открыт! И свет же внутре дома! Тутож мысль — вот если в окно гранату жахнуть, то это вообще самое то! Правда, сразу пришел в себя — мне ж не воевать надо. А наоборот, с минимальным ущербом (на что колотушка и годна, от нее, честно-то говоря, воздействие так себе). Ладно, надо завязывать с идиотизмом — обратно, кинуть гренку, и ходу. Но, все же любопытство пересиливает — присел, потом почти прилег на ветку — заглянуть в дом. А вдруг там какая горнишная в душе моется, с сиськаме?

Оказалось, не горничная. Сфокусировав зрение (что-то адреналин и алкоголь не лучшим образоом влияет на зрительный аппарат, оказывается) — внезапно узнаю интерьер. Ба, это ж самая Обитель Зла! Кабинет Аллерта, где он мне превого раза допрос с сыновьями учинял. Точно, вон и стол бастионного типа, огроменный, вон и уголок картины виднеется… А вон и сам дедушка Аллерт восседает за столом. Почти неподвижно сидит. Работает с бумагами. В мысли погружен. Изредка пометку ставит, страницу перевернет и снова замирает. Фельдмаршал Хулев. Ничо, ща я тебе… Идиотская мысль даже не успела сформироваться полностью, а уже начал дейтвовать. Таков смысл, такова наша стратегия. На два шага вперед, вот так, балкон прямо напротив — до ограждения метр, и полтора метра, может меньше — вниз. Так-то, если сорваться или промахнуться, то потом еще метров пять с лишком лететь — этажи тут высокие… И-йэх!

Не успев лишний раз подумать — оно может и к лучшему, много думаешь, много начинаешь бояться, и в итоге все плохо, изящным скачком тренированного бегемота лечу на балкон. Есть! В смысле — не промахнулся, долетел, приземлился в заданном районе — на широкие мраморные перила. Перемога!

Перемога тут же закономерно обернулась зрадой. Скользкий, сука, мрамор. В общем, изобразил я всем известного мага равновесия из Белоруссии, и грохнулся дальше на балкон. Приложился спиной о край перил, по инерции сделал шаг вперед. Зацепился за порог высокий. И рухнул могучим домкратом уже прямо в кабинет.

За-е-б-сь. Сходил, блять, за хлебушком.

Не, ну, все таки рефлексы не пропьешь. По крайней мере — не так быстро. С придушеным воплем "Хоба!!!" кое-как делаю кувырок, и предстаю перед охеревшим начальником гвардии со словами:

— Здрасссиии…! — Аллерт вот натурально только начал въезжать в ситуацию, поди такой цирк не каждый день кажут — о, нормально реагирует: рука потянулась к ящику стола, где револьверт хранит! Желая несколько сгладить обстановку, излагаю: — А это я! Вы ко мне в гости послали, я к Вам пришел…

— Вы себе отдаете… — начинает он, причем руку уже от стола отдернул, выпрямился, натурально молнии взглядом метает. Сивка-бурка хренов.

— А вота, смотрите — куртец мой, помните? А что в ней, туточка, в кармане — помните? — и руку в карман сую. Помнит, напрягся нешуточно… Резко выдергиваю из кармана содержимое — ага, как ни храбрился, а дернулся. Помирать никто не хочет… — Во! Видал?

Подхожу к столу и стукаю с размаха на полированый камень фляжку. Как говорится "Пистолет Штирлиц носил в другом кармане". Спрашиваю, пусть и немного, но оторопевшего главгада:

— Будем?

— Ты что себе позволяешь? — уже тихо и вполне взяв себя в руки, говорит Аллерт — Что это вообще все такое? Сдурел?

— Что такое? Да, если честно — хотел тебе, мастер Аллерт, гранату в сквер кинуть. — тоже перехожу на "ты", и демонстрирую ему извлеченную с другого кармана колотуху — Без шуток, да. Просто предупредить. Не люблю я такого — страсть как. Сам понимаешь, чего.

— Ты хоть понимаешь… — начинает он, и как-то беспомощно замолкает. Слова подобрать не может, что ли?

— Я ничего понимать не желаю — говорю ему — Я вот сейчас, если что, гранату бахну, и все кончится. Ибо нехер. Ты малого зачем к моим послал? Специально отправил, пока меня не было?

— В демонову задницу — скривился Аллерт — Я ж знал. что ничего хорошего не выйдет…

— Еще бы. Нашел, кого отправить. Что, совсем кадров нема? Этого теленка на рынок-то отпускать нельзя за покупками.

— Кадров? — даже немного задумчиво говорит тот — Кадров и впрямь не хватает.

— Что, из своих громил некого послать? Марга, чи как его…

— Они немногим лучше, а кто лучше, тем доверять не полностью можно.

— А, опять значит — дела семейные? Ты, мастер Аллерт, не заигрался ли? — нагло вопрошаю, и повторяю вопрос — Будешь? А то я сам тогда.

Аллерт смотрит несколько секунд, оценивающе, а потом идет и с полочки тащит чарки, и какую-то закусь типа "к чаю", брякает на стол, и жестом Суворого при переходе Карпат указует — наливай! Что ж, я налил — и жахнули, отсалютовав, не чокаясь. Посопели, занюхали печеньками. Чето меня несет, адреналин, наверное.

— Херово у тя с безопасностью, начальник гвардии — говорю — Что, сапожник без сапог, швея без юбки? А если б я гранату все ж кинул? А если — не я?

— Да кто посмеет-то — и затыкается, даж взглядом вильнув. Потом спрашивает — Ты как это устроил, и зачем? Ведь знать не мог, я сам не знал… Повздорил с супругой, и вот — ушел, поработать. Никто не мог бы ни знать, ни сообщить, четверти часа не прошло…

— Зачем — уже сказал. Хотел гранату кинуть, да сбежать. На беду, там фонарщики — лестницу оставили. А в саду ни собак, ни охраны, по забору тоже — ни колючек, ни проволоки военной, заходи, кто хошь. Провооцирует. Да еще и ветки эти… Ну, и выпившши, вишь — с обеда керосиню, внезапно как-то. Вот и понеслось, а потом уж… Но я ж серьезно — разве так можно? Я б, глупое говоря — мог и с дерева просто стрельнуть. Видно оттудоть. А то и с соседнего дома — там кто соседи, кстати?

— Да что за бред, там советник, управляющий Угольного Порта живет…

— Ага. И конечно ну никак ни в дом, ни на крышу не попасть с ружьем. А уж найти дурака как я, да только не с гранатой, а взрывчаткой обвязать, чтоб вот так запрыгнул и жахнул?

— Что за чушь? Где ты такого найдешь — он же первый и погибнет!

— Ха. И что? Не найти что ли? Вот я бы осерчал поболее — и того. Да шучу, шучу… Но, все же — найти смертника не проблема, я так вижу.

— А может, и так — вдруг соглашается Аллерт, задумчиво подбородок потерев — В свете гибели князя Вайма… Однако!

— А что там с Ваймом? — спрашиваю, отмечая что что-то не очень мне и хорошо, похоже адреналин и алкоголь не самый правильный коктейль дают. Со зрением опять беда — никак не могу сфокусироваться на Аллерте, а он задумчиво бродит вдоль стола, совсем на меня внимания и не обращая — Вайма же заговорщики завалили, и то его охранник чуть было не спас, саму малость не хватило?

— Если хочешь, я тебе потом расскажу — грустно усмехается Аллер. И вдруг, приглядевшись ко мне, вопрошает — Эй, Йохан! С тобой все хорошо? Эй, эй!

— Да чего-то не очень — отвечаю, куртку на груди распахивая — Все ж не надо было столько пить. Как начал — сначала с Сэмом, в кабаке…

— С Сэмом? Что за Сэм?

— Ну, околоточный мой, поговорить надо было. Потом добавил. Чего-то развезло с того пива, так дома еще наливочки, а после настоейки еще, а она ядреная. на полыни…

— На полыни?! — Алерт аж подскочил, метнулся леопардой куда-то, порылся в бюро, подскочил обратно, с столика кувшин с каким-то питьем взяв, тут же мне в чарку налил, и из пузырька темного стекла какую-то синеватую дрянь накапав, протягивает — Пей! Да не дури, пей, говорю!

Ну жахнул я, ибо чего-то вовсе затяжелело, даж не сопротивлялся. Ну и дрянь… Если в корвалол или валосердин какой нашатыря накапать — наверное так же будет. Аллерт уже рядом, да на стул у стены меня прям подвел, усадил, говорит:

— Сейчас сиди смирно, сердце зайдется, и в пот прошибет. После отпустит. и сразу полегчает.

И в самом деле — секунд через тридцать тахикардия, или как это называют, когда мотор вразнос идет, и жар, я аж поплыл, только вот подумал, насколько неосторожно, так ведь вот от сердечного приступа и помирают, кто надо. Да еще и сам выпил, дурак… Но ничего — потом и впрямь попустило. Утер пот, хрипло вопрошаю:

— Эт чо это было, ваще? Что за херня?

— Если ты про питье — отвечает — То это лекарство. А остальное… Ну, пиво такое, с полынью мешать нельзя, так вот потом бывает. нечасто случается, и не у всех. Я просто видел, знаю…

— А, понятно — врать Аллерт кстати не умеет. Вот обмануть может, а врать — нет. Ладно, потом, сейчас в себя прийти бы, благо попускает — Надо будет с пьянкой завязывать насовсем. А то накуроселил и так… Однако, сам себе удивляюсь даже…

— А это нормально — спокойно Аллерт отвечает — Это тоже эффект такой. Ты ведь и лестницу, едва увидев, сразу и полез, не подумав? И с дерева запрыгнул на балкон так же, сразу? Так и бывает. Я оттого и понял — да еще взгляд у тебя мутный стал. Ты смотри, это еще повторится. раз или два — лекарство возьми, в воду капай, только не больше пяти капель, а на второй раз, если прижмет — три. И больше двух раз не принимай за сутки, а то и помереть можешь. Забирай, забирай.

— Благодарствую — отвечаю — Да и с пьянкой все ж завязывать надо. И так дел полно, да конкурс еще этот городской…

— Конкурс? — Аллерт задумчиво прохаживается по кабинету — Имено. Конкурс. И твои взаимоотношения с полковником Фальком.

— И что? Мы с ним очень удачно, да — но случайно познакомились. Выпили вместе в Доме Офицеров, и понеслось…

— Случайно. Опять случайно. Ты не находишь, Йохан, что слишком много случайностей?

— Да идите ты в жопу, господин начальник гвардии…

— Йохан, а с полковником Юлиусом ты тоже случайно познакомился?

— Нет — отвечаю — С ним — специально. Нельзя же не познакомиться с папашей, ежели за дочкой ухлестываешь.

— Йохан, мне-то не лепи. Я в этом городе всех, и обо всем знаю. У этой дочки мужиков было, до последнего времени, как родители ее натурально обложили всякими служанками да охранниками — на полк наверное. Считай, чуть не все молодые офицерики отметились.

— Ага. Аксель ее оч хорошо рекомендовал…

— Тьфу ты! — морщится тот — Йохан, я серьезно. Не надо мне рассказывать, что ты прямо воспылал…

— А чего нет? — отвечаю — Мы с ней пообщались, она, вопреки, возможно, общему мнению — отнюдь не дура…

— Это-то я знаю.

— Ну вот. Если все сладится — то и неплохо. Ей — муж, которому наплевать на развесистые рога, только приличия соблюдай. Я не жадный, мне уж много и не надо, а с бабы, знамо дело — не убудет. И родителям ейным тоже хорошо. Так-то ведь их доченьку, на которой клейма ставить негде — приличные люди не возьмут замуж, а кто возьмет так на деньги покусится. А мне особо лишнего не надо. Но — при этом положение мое сильно выигрышнее станет… Что не так-то?

— Вот оно как. Интересно. И, похоже, ты это всерьез. Только мелковат ты для них…

— Ну, это-то пока. Вот провернем с конкурсом — а уж есть мнение, что там мы арсеналских обломаем, мне процент обломится… Да попрошу Варенгов, они замолвят. Нешето не прокатит?

— Ну… Может, конечно, прокатить. особенно, если Варенгов… А тебе оно все — зачем?

— Ну, надо как-то устраиваться, не все ж с ружьем бегать.

— И ты усидишь на месте? Со скуки не сдохнешь — ухмыляется даже, гад — Чего-то я не верю…

— Ну… Это дело такое. Может, начну куролесить, да морально разлагаться, и без всяких опасных глупостей. Рабынь вот молоденьких заведу, буду их вона — в Пески возить…

— А. Вот кстати. Насчет рабынь. Ты не объяснишь все же, что за отношения у тебя с семьей покойного Торуса? Ты вон, оказывается, жениться собрался… — спрашивает он спокойно и даже дружелюбно, только на меня вдруг опять накатывает.

— Слышь, Аллерт — говорю ему, а зрение опять начинает играть нехорошо — Ты это. Забудь дорогу, и вопросы свои сам знаешь что сделай в жопу, и поглубже. Это мое дело… можно тоже сказать — семейное. Твоего там ничего нет, и ловить нечего. Сам разберусь, понял? Тебе какая печаль…

— Мне? — Аллерт опускается на кресло, задумчиво смотрит — Мне есть печаль. Так уж вышло. Торус — был мой человек.

Вот тут-то я и ахуел. Уставился на него, а он на меня и не смотрит, бумажки на столе прибирает. Фляжку заветел, мне протягивает:

— Убери, сегодня тебе нельзя более все равно.

— Погодь, — говорю, емкось прибирая — Ты это… Что ж выходит: значит, и баба его..?

— Нет — в сторону смотрит, досадливо так — Она знала только, что он на меня работал, и не больше.

— И что ж ты, гадский папа, так их шваркнул, и не помог?

— Время было такое. Да и все бы устроили, просто нельзя нам быо в открытую.

— Устроил бы ты им, ушлый хрен! — снова начинает бесить — Ща бы их там всех этот… спец по селитре… любитель малолеток.

— Ишь ты — щерится Алерт. — А ты — не любитель? Тот, кстати, конечно знаменит своим цветничком из молоденьких рабынь… Которых, кстати очень хорошо вознаграждает и в совершеннолете вольную дает, да еще и на теплое место служанками пристраивая…

— Знаю я даже, на какое именно теплое место он их пристраивает…

— Не без этого… А еще, смеяться будешь, он своей коллекцией кошек знаменит на весь Элбе. И в Рюгеле у него полный дом кошек. Так и кличут иногда — Кошачий Папа. Так, что…

— От того торусовой семье-то не легче было бы. Ты, Аллерт, мне уши не заворачивай. Кинул ты их, выходит. Хотя, поди, что-то такое ведь Торусу обещал.

— Перестань. Обещал, что ничего плохого с ними не станет. Ну так — и не стало. В любом случае. Нашли бы способы урезонить.

— Что ж меня не урезонили?

— Да как-то и не потребовалось. Не жалуются… твои женщины.

— Скотина ты, Аллерт — устало ему говорю — Только все же еще раз тебе скажу. Не лезь. Нечего там лрвить, вот поверь — случай так лег. А если что узнать хочешь — меня ищи. А их не тронь.

— Да никто их не трогал, уймись ты уже!

— Да пошел ты — отвечаю. Голова вдруг стремительно разболелась, за флягой полез — Выпить надо, а то башка раскалывается…

— Погоди. Нельзя, говорю. А что голова… У тебя вроде контузия была?

— Ну. Пушка сзаду бахнула, меня и приложило. Об камни и всяко. На Перевалах.

— Дай-ка я шею тебе посмотрю, позволишь?

— Валяй, начальник тайной стражи — говорю ему. Хотя и стремно — дядя наверняка умеет и шею свернуть, если что. Только уже зачем ему — хотел бы, так я б давно уже тихо помер тут. Исследовал он меня, потом чуть помял, навроде как Мора мне делала, дернул мне голову чуть — аж хрустнуло, и спустя четверть минуты уже прям вот и полегчало. Однако.

— Тебе, Йохан, к врачу надо. Шея крепко поврежденная у тебя. Оттого у тебя и приступы такие… раздражительности. И все прочее. Без шуток говорю, надо шею править, а то и вовсе плохо может быть. Я тебе напишу вот адрес, там скажешь от кого — лекарь хороший, хоть и берет золотом, но уж поверь мне, не зря.

— Лекарь — это хорошо — отвечаю. И вдруг примолкаю — словно шестернки завертелись, как-то одно за другое, другое за третье… Аллерт даже снова присматриваться стал, я ему только рукой — погоди мол! И посидев минутку, подумав, впрошаю — Кстати, а насчет лекарей. Есть один хороший человек, попавший в не самое хорошее. Надо бы ему помочь, и желательно, чтобы после этого он не остался уж совсем голым и босым, несмотря на законы.

— Это кто же это? — заинтересованно щурится Аллерт.

— А вот это-то я сейчас поведаю, только сначала расскажу другую историю. И ежели ты мне пообещаешь, так сказать, амнистию. Мне, и тому человеку.

— Ого. Серьезная заявка. Чего ж ты такого натворил, о чем я и не знаю?

— Я тебе, начальник гвардии Аллерт, оч интересное рассказать хочу, потому уже не до шуток. Я только сейчас кое-что сообразил да вспомнил. Ты вот скажи — таких ребят как Рино и Норг знаешь? Один — капитан жандармов, второй штабной из милиции…

— Майор. Уже майор — глаза у Аллерта сузились — Если ты скажешь, что и с ними знаком…

— Нет, не знаком. Но встречался. По службе, практически. И вот от них-то я о тебе и слышал. Всякого. И еще всякого, интересного. О чем они, правда, не догадывались. Рассказать?

… После рассказа происшествия на горной заставе Аллерт долго молчал. Потом выдохнул, прошелся по кабинету, подйдя к бюро достал какие-то бумаги, глянул. Выдохнул стукнув кулаком по столешне:

— Ах сссука! — и повернувшись ко мне, резко бросил — Это все?

— Ты громкость-то прикрути — говорю ему — Я ж тебе не подчиненный…

— Почему раньше не сказал?

— Ты охерел? Я тебе что, на зарплате? Да ты и не спрашивал… А я сам только сейчас вспомнил, да сопоставил. Но коли ты так разговор ладить будешь — ничего у нас не выйдет разговаривать, начальник гвардии.

— Извини.

— Да ладно, ладно, я понял, нервы. Ты скажи, эта история стоит обещания прикрыть мою и еще кое-кого задницу, если что? Точнее даже — не "если", а "когда"? Когда все начнется?

— А с чего это ты взял, что начнется? — снова подозрительно он на меня смотрит. — И что именно — начнется?

— Да ничего я не взял — говорю, — И что именно — не ведаю. оттого и беспокоюсь немного. Ибо жопой уже чую. Еще может и не скоро, но что-то будет. В воздухе, как говорится, носится, и как у нас говорили "есть мнение".

— Мда. Если уж даже такой… как ты, в смысле — аполитичный человек, не хмурься — чует, что в воздухе что-то…

— Ты мне тут бейцы не крути. Я вопрос задал.

— Ну, если все это правда…

— Слушай, Аллер, правда здесь то, что я это слышал, а как оно на самамо деле — я не знаю, и знать не могу и не хочу. Ну так?

— Хорошо. Обещаю — прикрою, как смогу. В полную меру сил. То, что ты мне уже сказал, того стоит.

— Ну тогда держи карман пошире, сейчас еще интереснее будет. Такое погоняло как Змей — тебе ничего не говорит?

— Говорит — помолчав, отвечает Аллерт — И его знаешь?

— Знаю.

— Где он?

— В Степи.

— Где?! …Ах, вот оно что… Так, ну теперь понятно… И на зачистке в Северной ты был?

— Был. Только ты погоди, ты еще послушай, интереснее будет. И вот еще — насчет лекаря. Имя Берг — тебе тоже о чем-нибудь говорит?

— Так… А ну-ка… — Снова отходит к бюро, достает папку — Демон! Вы с ним на войне познакомились, так? Ну, немудрено, конечно, что не сопоставили, да и с чего. Народу-то на войне сколько было. Значит, в рисской армии вместе были, потому что в Рюгель лекарь прибыл прямо оттуда, с излечения… Интересно, где вы там пересеклись? Ранен он у переправ, а ты в то время, если правильно помню, уже в союзном войске был…

— А там указано же должно быть. Форт Речной. И армия еще не рисская, а вовсе обратно — валашская.

— Ах, демоновы яйца… Проглядели. Точно. Послушай, а ты-то как в том форту оказался? Валашских бумаг мы на тебя не смогли пока добыть, да и барноские Велим не раскрывает. Тоже — случайно?

— Тоже. В Валаше, как Вольных побили, подобрал меня один человек. Выходил, на работу взял, а потом пристроился я в форт на службу. Обещал он потом приехать, да продолжить… сотрудничество, да тут война. И уж понеслось.

— А к Вольным ты как попал?

— А никак. Тебя это уже точно не касается.

— Ну-ну. А до того где был?

— А до того меня вообще не было. Не лезь не в свои дела, у тебя своих по макушку и с верхом.

— Ну, демон с тобой… А как этого доброго человека звали, кстати? Или и это не мое дело?

— Мастер Кэрр — отвечаю ему, и даже сам удивляюсь — ну чего вот несет так. С другой стороны мне-то что? Дело давнее, да уже и не пришьешь никуда, пожалуй, — Хороший был человек, жаль только что, похоже, сгинул где-то…

— Как?! — Аллерт аж глаза выпучил.

— Кэрр. Умный дядя, ученый. Агент торговый, при какой-то там усадьбе купца… как бишь его, демона… Зураба… нет, Зарама, что ли?

— И что, он один с тобой ехал?

— Откуда — отвечаю — С ним еще зингар был, Бэзо звать. Шалопай, но хороший парень. Жаль его. Ему, как война началась — точно крышка. Слыхал, поди, как там с ними? Да и тут вроде было, только попозже.

— И все? — похоже, про цыгана вообще мимо ушей пропустил.

— Не. Дочка еще при нем. При мастере Кээре. Ну как… Он говорит — что дочка, а так… Лами звали. Хорошая девочка. Надеюсь, Боги ее уберегли.

— Да уж — с непонятным выражением говорит Аллерт. Походив по кабинету, подходит и нависает — Ну так и что же про Змея и лекаря Берга?

… Когда я ему изложил приключения наши, он минуты две сидел молча, руками башку подперев. В этот раз даже к бюро не пошел, просто вздохнул, и сказал:

— Да. так и есть. Чуяли мы, да не могли концов найти. Ах, твари… То-то в городе все неспокойнее. И за последние недели уже три нападения на тех, кого мы защищать должны. Сегодня очередное дело было.

— Эт у нас, что ли, в пролетке пассажира подрезали?

— Уже знаешь тоже? Откуда… а, хотя ты ж с околоточным дружбу водишь… Да. И не просто так подрезали, этот павлин к вдовушке одной ездит, и охрану сам отсылает, да только теперь еще больше от этого дерьма на нас выльют. Не вышло им банду у города завести, так они по-мелочи гадить затеяли. Хорошо хоть теперь понятнее, кто именно. Так лекарь готов их сдать?

— Ну, это с ним самим беседовать надо. Готов-то он готов, а вот на что именно — вопрос. Но, если пообещаешь его отмазать от закона городского — то я могу с ним поговорить, а дальше уж сам. Только Ханну не посылай, да? — оба усмехаемся — Бабенку какую найди, есть же поди бабенки? Вот, пусть ходит, у него, конечно, служанки и повариха с Островов, но это дело такое…

— Хорошо. Так и сделаем. Сам поговори, только осторожно, а потом решим. Обещаю, что помогу и прикрою. Много от него и не надо, мне всякая глупость вроде протоколов и показаний под присягу — без надобности. Обходимся как-то и без этого.

— Вот и славно — говорю — Слушай, начальник тайной стражи — надобно бы мне до дому, пожалуй. Как бы так выйти от тебя, чтоб никто не видел? Может, лестница какая в хозяйстве есть — я покуда обратно на дерево, да тем же ходом? Лишь бы не свалиться, чего-то потряхивает малость от твоего лекарства…

— Уймись — отвечает — Сейчас пойдем.

Выглянул в коридор — кого-то там отослал, охрану поди. Да, двери у него в кабинете такие что никакой звук не проходит. С одной стороны хорошо, а с другой — случись что, помрет как Сталин, от ледоруба, и никто до завтрева и не всполошится. Заглянул обратно, поманил:

— Пойдем!

Спустились мы узкой лесенкой черной, вышли в караулку — Аллерт велел мне на всякий раз капушонт накинуть и морду в воротник спрятать. Впрочем охрана дисциплинированно отвернулась, такое дело завидев. Кстати у одного из троих — наш полуавтомат. Мелочь, но хорошо. Проводил меня лично Аллерт до калитки, лишнего раа велев поскорее домой добираться. Вылез я за калитку, осмотрелся, — а лесенка так и стоит, у забора. Поставил, где и была. Вот так-то. Сходил в гости…

Вышел на Эспланаду — хорошо, красиво, фонари горят, людей не то чтоб много, но гуляют, чистая публика, все по-благородному. Решил не торопиться домой — пошел, присел на лавочку. Надо много думать, только вот собрать все в кучу. И решить, с чего начать. А начать надо с начала. Итак… Но только я попытался задуматься, как снова повело чуть, опять голова чуть кружится и зрение помутнело. Правда, секунд на пять всего, но тут-то меня и проняло. Чего-то испугался — что вот так возьму, да и откину копыта. Нехорошо. Совсем нехорошо. Подберут, привезут конечно, домой. А там эта… и девки. Девки-то испугаются. И вообще. Да и всем им несладко придется, если я кони двину. Нехорошо. Совсем испугался, а еще больше испугался, что от этого сейчас накроет. Трусцой рванул, извозчика высвистал, кинул серебряк, и велел гнать до дому. А по пути все сильнее накрывает — уже и бред какой-то чудится, что вот приеду, а там всех поди зарезали. и собаку убили, твари. Погонял таксиста, постоянно повторяя, что сдачи не надо, да гранату в кармане грел. Долетели, бегом к воротам — давай колотить истошно. Спрева собак заворчал, потом слышу — выскочила Мора, подбежала, спросила кто, а мне и ответить сил нету, горло перехватило. И вовсе вкоруг все плывет. пробурчал как-то, отперла. я прямо и ввалился. Смотри ты на нее — с Милкиным револьвертом, тоже мне, Лара Крофт хренова… Шатаясь, домой добрел, там, едва не разбив стакан, налил воды, трясущимися руками накапал синей дряни, выпил, рухнул на стул. Опять сердце зашлось, снова прошибло пОтом, и отпустило. Побыстрее, правда, и полегче, чем первый раз. Очнулся, в дверях столовой Мора стоит, перепуганная, и девченки тоже выглядывают. Махнул, мол — все в порядке, стакан воды еще налил, на окно в спальне поставил, пузырек рядом, да и обрушился спать, практически моментально заснув.